Поездка к Онегиным на дачу была настоящим хардкором, потому что накануне выпало сантиметров сорок снега и даже полноприводный автомобиль ворчал, и с трудом пробирался по плохо очищенной трассе.

Зато одно удовольствие было наблюдать за Асей в последние пару дней. Как она деловито составила план всего, что нужно было приготовить и торжественно, словно почетную грамоту, прицепила на магнит на дверцу холодильника. Кажется, они с Владой хорошо поладили, потому что Ася частенько болтала с ней и по телефону, и в вайбере, и даже сама настояла на том, чтобы приготовить часть меню.

Прошло совсем немного времени, но дом уже начал медленно преображаться: простые черные чашки превратились в расписанные вручную с помощью каких-то устойчивых красок, на подоконниках расцвели фиалки. Мелочи, детали, которые превращали холостяцкую квартиру в уютное жилище молодой семьи. Жилище, в которое хотелось возвращаться даже и на пять минут раньше, если получалось. В жилище, где его ждала женщина, к которой он всегда приходил с цветами. По крайней мере в их медовый месяц — поему бы нет? Даже если пришлось купить парочку дополнительных ваз для цветов, и гостиная грозила превратиться в оранжерею.

С учетом погодных условий, приехали они только после обеда, и Ася сразу побежала варить Тиму смесь, пока они со Стасом разгружали багажник.

— Одеяло-то зачем? — поскреб затылок Стас.

— Жена настояла, что лишним не будет, — улыбнулся Тимур. — Минус тридцать обещают, она у меня жутко мерзнет.

— Отопление же есть, — усмехнулся Онегин.

— Веришь, старик, что я вот совсем не хочу с ней спорить? — Тимур перехватил сверток с одеялом, в другую руку взял пакет с детскими вещами. — Моя маленькая женушка вьет из меня веревки.

— Надо же, Бес стал Подкаблучником.

Тимур выдохнул сквозь зубы.

Катя. Здесь. А ведь он так надеялся, что после их последней встречи она предпочтет провести Новый год с кем угодно, но только не в компании отказавшегося от ее предложения мужчины.

Катя стояла на крыльце, курила и лениво стряхивала пепел в снег. Не улыбалась, а только сверлила его совершенно непроницаемым взглядом. Их с Онегиным фирменным взглядом «хрен поймешь, о чем я думаю».

— Привет, Катя. Хорошо выглядишь.

Она выгнула бровь, как бы говоря: «И это все, что ты можешь сказать?» А о чем говорить? О том, что он был бы рад больше никогда ее не видеть в такой опасной близости от Аси?

— Я слышала, ты женился, — улыбаясь, проворковала Катя. — Поздравляю.

Вроде и не сказал ничего такого, но что-то в ее тоне заставило на минуту захотеть бросить ее в сугроб и немножко «остудить» явно боевой пыл.

— Сказал бы в Париже, что собираешься пироваться, я бы не задавала ненужных вопросов, — добавила Катя. — А то, знаешь, глупо получилось.

— О чем она? — спросил Стас. Они с Катей вряд ли бы показательно-образцовыми родственниками, тем более учитывая их близкое родство, но Онегин никогда бы не дал обижать «своих». И то, что сейчас он насторожился, было не к добру. — Что было в Париже?

Катя безразлично пожала плечами.

— Ничего не случилось, я просто узнала, что Бес там, позвонила, предложила встретиться, но он отказался. Я начала спрашивать, почему, но ты же его знаешь — из него и двух слов не вытащишь, если сам не захочет рассказать. Я просто хотела кофе выпить — и все.

Тимур поймал ее красноречивый взгляд, ответил ей благодарным, едва заметным кивком. Они только-только приехали, и начинать праздничные дни с выяснения отношений с Онегиным, не хотелось.

— Заходите в дом, — махнула Катя, — там как в печке.

Внутри в самом деле было очень тепло. Стас пояснил, что на этом настояла Влада: в доме двое малышей, а с предстоящими снегопадами еще не хватало остаться в снежных завалах с температурящим ребенком. Хотя, Ася взяла всю детскую аптечку и отдельно собрала лекарства на случай, если станет плохо кому-то из взрослых.

Тимур в очередной раз поразился тому, как она предусмотрительна в мелочах: заранее составила список, заранее все по нему сложила.

Со стороны кухни раздавались голоса: Асин Тимур узнал сразу, а вот второй был басистым, мужским.

— Ты кого-то еще пригласил? — спросил идущего впереди Стаса, груженного пакетами и свертками.

— Катька привезла с собой приятеля. Музыканта какого-то что ли.

Музыканта?

Тимур зашел в просторную, заполненную светом кухню и ставился на картину: Ася с ребенком на руках, вся под прессом болтовни какого-то двухметрового мордоворота с бритой головой и татуировкой в виде штрих-кода над правым ухом.

И судя по лицу Аси, она выглядела нешуточно напуганной таким вниманием.

Что за херня?

Тимур поставил пакеты на пол, двинулся вперед, случайно чуть зацепив плечом Онегина, но Катя все равно оказалась быстрее: обскакала его буквально на полшага, взяла мордоворота под руку и представила:

— Это Виктор Лукин, мой большой-большой друг и потрясающе талантливый рок-музыкант.

«Потрясающе талантливый музыкант» протянул ладонь для рукопожатия, и Тимур ответил на автомате. Ася, воспользовавшись передышкой, быстро, по широкой дуге, обошла здоровяка и нырнула Тимуру за спину, потихоньку покачивая Тима.

— Все хорошо? — спросил он. Что-то поднималось изнутри, высоко, к самому горлу, растекалось по плечам тягучим свинцом прямо в пальцы. Которые отчего-то хотелось сжать в кулаки и хорошенько врезать этому мачо прямо между глаз.

— Да, — ответила Ася, но дрожь в ее голосе была очевидной.

— Я просто байки травил, — пожал плечами Виктор. — Ничего такого, мужик.

— Он со мной, успокойся, — фыркнула Катя. — Потому что, знаешь, Бес, после Парижа мне прямо требовалась порция тестостерона между ног.

— Закрыла бы ты рот на замок, — рыкнул на сестру Стас.

Она на удивление моментально послушалась, и, подталкивая парня к порогу, растворилась за дверью.

— Он к тебе приставал? — с трудом узнав себя в жестком, холодном голосе, уточнил Тимур. Если она хоть на мгновение замешкается с ответом, он просто вышибет из придурка дух. Превратит его рожу в грушу для битья, и будет упражняться, пока к чертям собачьим не переломает в его черепе каждую кость.

— Просто спрашивал, кто я итак… по мелочам.

Тимур скрипнул зубами. Врать Ася не умела, и сейчас, пытаясь прикрыть правду мягкой формулировкой, вряд ли облегчила ему задачу.

— Они уезжают послезавтра, — сказал Стас, наверняка угадав ход мыслей друга.

Послезавтра? Да он что, издевается? Была бы его воля — прямо сейчас бы задал этой надежду русского рока ускорение под известное место.

Ситуацию разрядило появление Влады: она вплыла в гостиную, торжественно, словно приз, вручила Стасу как всегда одетую, словно модель с детского показа мод, дочку, улыбнулась, по лицам собравшихся понять, что успело произойти.

— Рада, что вы добрались, — с облегчением выдохнула она, приобняла Асю за плечи.

— Так, мужчины, предлагаю пока на улице морозно и солнечно, и снег чистый, пойти погулять с детьми, а мы посидим в маленькой женской компании.

Тимур с тревогой ждал, что она скажет. В последнее время Ася достаточно «оттаяла», чтобы вверять ребенка его заботам, но все же это всегда было под ее строгим присмотром. И он прекрасно понимал, что Влада не просто так придумала выставить их со Стасом на прогулку.

— Комбинезон в прихожей, справишься сам? — Ася передала ему Тима.

Спокойно, без прежней паники во взгляде.

— Онегин поможет, если что, — подмигнула Тимуру Влада, обнимая Асю за плечи и увлекая вглубь кухни. — Он явно тренируется на звание Отец года. Не разрешает мне ночью вставать к Вере, и, когда думает, что никто не видит, мурлычет с ней, как с котенком.

Тимур поднял взгляд на Онегина, и прочитал по его губам безмолвное: «Лучше молчи». Мурлыкающего Онегина представить было еще сложнее, чем сумоиста в «Лебедином озере».

— Все, кыш отсюда, мужчины, — Влада помахала рукой. — Девочкам тоже нужно отдохнуть. Мы с Асей сутки с кухни не вылезали.