Ася до боли в пальце сжала лопатку, которой собиралась размешать «Цезарь».

Марина! Что ей-то нужно?

— Сейчас и тебе дам вкусняшку, — выдохнув, чтобы спустить пар, она потрепала Бакса по голове и положила ему в миску мясную косточку.

Пес с вожделением вцепился в нее зубами, оттащил в другую сторону кухни и, развалившись с видом хозяина жизни, вцепился в нее зубами.

Мать и сестра сидели в креслах, Тимур — напротив, на диване. Кофейный столик — между ними. И если судить по лицам, даже за пять минут разговор повернул в неприятное русло. Иначе откуда и Тимура это жесткое выражение лица, и чуть прищуренные глаза, как будто он изучает противника перед тем, как вступить в битву.

— Тимур, вы же понимаете, что у Тимофея есть отец и то, что Анастасия оступилась никак не отменяет этого факта.

— Оступилась? — Голос Тимура не стал ни громче, ни злее, но даже Ася поежилась отзвучавшего в нем холода. — Я бы не хотел поднимать эту тему, Ольга Павловна, потому что не считаю нужным обсуждать нашу с Асей личную жизнь.

— Я-ее мать.

— Именно поэтому вы здесь, а не на вокзале, — безапелляционно вернул он.

Ася оставила посуду на столик, повернулась к матери, собираясь сказать, что она приехала в гости не в качестве жандарма или инквизитора, но плачь Тима ее остановил. Пришлось бежать в комнату и первым делать мерить сыну температуру. К счастью, ее не было, как не было и других признаков возможной болезни.

Когда Ася вернулась в комнату, то мать первым делом потянула руки к сыну.

Чувствуя себя ужасно, почти бесчеловечно, Ася прижала сына к себе и села около Тимура. Мать прострелила ее недовольным взглядом, но промолчала. Правда, недолго.

— Игорь хочет видеться с сыном, — сказала она железным голосом, как будто от одного этого факта ребенка нужно было немедленно отнести к его биологическому отцу. — Ты не можешь этого запретить.

— Могу, — сказала Ася.

— Мы можем и запретим, — так же железобетонно поддержал Тимур.

— Вы? — В исполнении Ольги Павловны это прозвучало иронично. — Есть суды, медицинские экспертизы, в конце концов.

— К чему этот разговор? — вспылила Ася. Тим, словно чувствуя ее волнение, начал хныкать и сучить ножками. — Разве ты не моя мать? Не должна быть на моей стороне?

Слова встали комом в горле. Словно глаза открылись, и стало очевидно то, что всегда было перед носом: мать всегда, всегда любила только Марину. Любила свою «непутевую Маринку», старшую дочь, которая всю жизнь только то и делала, что искала в других причины своих жизненных неудач. И то, что они приехали сюда вдвоем, говорит о многом. Будут торги?

— Что бы ты ни сказала, мой ответ — нет, — сказала Ася, прислоняясь плечом к Тимуру.

Мать откусила пирожное медленно, явно выдерживая паузу для «подумать», отпила чай. Все это время Марина раскачивала ногой, поглядывая на Тимура с нескрываемым интересом. В конце концов, Ася не выдержала: передала сына Тимуру и, наклонившись к сестре через стол, ей на ухо прошептала:

— У шлюх и женщин, которые думают о чужих мужьях, бывает рак матки и раннее облысение. Второе я тебе могу организовать хоть сейчас.

Когда она села на место, то наградой за смелость стала удивленная, почти по лошадиному вытянутая физиономия сестры. Так — совсем другое дело. И как же приятно ощущать себя уверенной женщиной, которая не боится дать мысленную оплеуху каждой без исключения женщине, которая думает, что можно кадрить чужого мужа, потому что ей он нужнее.

— Игорь хочет равного права опеки над Тимом, — наконец, озвучила мать.

— Этого не будет, — за двоих ответил Тимур.

— Что он пообещал? — с горькой улыбкой спросила Ася. И вдруг вспомнила.

Прищурилась, пытаясь переварить хоть часть противного послевкусия. — Решить финансовые проблемы Марины?

Сестра скривилась, выдавая себя с головой.

— Игорь всегда был щедрым мужчиной, — уклончиво ответила мать. — Учитывая то, что Тимофей его законный сын…

— Тимофей — мой биологический сын, — перебил ее Тимур.

В комнате повисла тишина, плотная и упругая, как воздушный шар, в который окунули лицом. Ася сглотнула, опустила взгляд на руку Тимура, которой тот предупреждающе сжал ее ладонь. Тим лежал в удобном «ложе» на сгибе локтя его второй руки и выглядел полностью счастливым.

Ася сглотнула, и снова, и еще раз, лишь бы не расплакаться. Он в самом деле сказал это? Повисшие в воздухе слова — не плод ее больного воображения?

— Я… не понимаю, — пробормотала мать.

— Что тут непонятного? У нас с Асей были сложные отношения, но ребенок, безусловно, мой.

— Вот так номер, — Марина зло рассмеялась, — сестренка тоже не святая: парила мужику мозги, а ноги расставляла перед другим.

— Скажешь так еще раз, — почти вежливо улыбнулся Тимур, — и я устрою тебе загородную «карусель» без оплаты. Ты же в курсе, о чем речь, да?

Ася понятия не имела, что он имеет в виду, но Марина заметно побледнела и вдруг выровнялась, словно к ее спине приставили дуло пистолета.

— Я не понимаю, — очень неуверенно, неумело пряча вранье, ответила Марина.

— Ты знаешь, — очень недобро ухмыльнулся Тимур. — Потому что нормальная девушка, которая не вращается в определенных кругах, сейчас бы вела себя совершенно иначе. Надеюсь, Ольга Павловна, вы в курсе, чем на жизнь зарабатывает ваша старшая дочь, пока младшая учится, не спит ночами, воспитывает ребенка и при этом еще дает вам деньги?

Ася перевела взгляд на мать: та, вслед за Мариной, словно окаменела.

— Я честно не понимаю, как любящая мать, которая родила и выносила, может гробить жизнь одной дочери — хорошей и любящей — в ущерб другой, которой просто хочется красивой жизни.

— Тимур… — Ася сжала его пальцы, чувствуя, что на этом моральная порка не закончится.

— Я еще не закончил, маленькая. — Тепла в его голосе не было, лишь недвусмысленная просьба не вмешиваться.

И она не видели ни единой причины спорить со своим мужчиной. Наоборот, именно сейчас, в эту самую секунду хотелось на всю катушку наслаждаться ощущением полной защищенности, ощущением того, что она на одной волне со своим мужем. И даже если их отношениям всего ничего, он уже стал самым близким и дорогим человеком на свете.

Почему-то вспомнились слова бабушки, которые та сказала много лет назад, когда она, Ася, была еще девчонкой-подростком: «Муж — он ближе всех на свете, даже ближе матери, потому что с ним ты будешь жить до самой смерти». Конечно, тогда бабушка имела в виду идеальные отношения, те, что от ЗАГСа и до гробовой доски.

Так почему бы их с Тимуром браку не стать таким? Ася незаметно улыбнулась: их молодая семья уже пережила столько перипетий, которых некоторым не отводится и за всю жизнь. Пережила — и не треснула.

— Мы с Асей воспитываем нашего ребенка, а Игорь, если вдруг ему приспичило стать отцом, может… — Тимур посмотрел на Марину. — Вот, пусть она ему и родит.

Ему ребенок, ей — деньги. И все счастливы.

— Анастасия, твой муж… — попыталась взбрыкнуть мать.

— … мой муж озвучивает нашу общую позицию по этому вопросу, — ответила Ася. — И его вариант решения проблемы просто идеальный. Не понимаю, почему он до сих пор не пришел Марине в голову.

— Я не шлюха! — вспылила сестра. — Я всю жизнь только то и видела, что всю такую хорошенькую тебя, которой доставалось все только потому, что она младше!

— Мне доставалось все, потому что я училась, пока ты ходила гулять, потому что я сидела в библиотеке, пока ты ходила гулять. Потому что я подрабатывала посудомойкой, покаты забивала на учебу. Потому что я покупала вещи в стоках и на распродажах, пока ты искала богатого мужика, который подарит тебе новые сапоги и украшения. Потому что, покаты охотилась на очередного папика, я даже не могла попросить у Игоря денег на смесь для Тима, ведь он уже и так оплатил твое лечение. После аборта.

Марина вскочила, Ольга Павловна схватилась за сердце.

Но жалко их уже не было.

— Что, Марина, думала, я совсем бестолковая и не в состоянии сделать выводы с диагноза?

— Марина! — Кровь отлила от лица матери.

— Да, сделала, — прошипела сестра. — Потому что мне не нужны дети, потому что я жить хочу на полную катушку, а не сидеть в помойной яме. Потому что я хочу красивую дорогую одежду, красивую машину, драгоценности, меха, ездить по миру, наслаждаться жизнью.

— Пожалуйста, но не за мой счет.

Взгляд, который подарил ей Тимур, был наполнен восхищением. И Ася ответила ему победоносной улыбкой. Он помог ей стать такой, он показал, что жизнь — это борьба, но кто сказал, что в ней всегда выигрывают только наглые и прожженные?

— Я вызову вам такси, но ждать его вы будете на улице. — Тимур поднялся на ноги, переложил Тима на другую руку. — Надеюсь, на этом мы будем считать знакомство состоявшимся. И в будущем ограничим его поздравительными открытками к праздникам и СМС-сообщениями. До тех пор, пока я не пойму, что вы обе перестали быть суками и стали превращаться в людей.

Через несколько минут их обеих уже не было. Уходя, Марина не удержалась от едкого комментария на тему их с Тимуром «горячего прошлого». И Ася от всей души влепила ей пощечину. Такую звонкую, что трущийся об ноги Бакс громко залаял в ответ.

Поднявшись, Ася замерла в дверях, наслаждаясь тем, как Тимур потихоньку баюкает сына и с какой-то особенной, мужской нежностью говорит ему, что мама и папа, и два дяди, и два племянника станут хорошей заменой бабушке и тетке.

Тим агукнул в ответ, Тимур широченно улыбнулся — и вдруг остановился, словно его ударило молнией.

— Маленькая, он мне улыбается! — Выражение восторга на его лице было сравни тому, как если бы Тимур своими глазами увидел чудо.

В самом деле: не очень щедрый на эмоции сын вдруг надумал веселиться, и смешно, словно хотел проверить пределы возможного, растягивал беззубый рот в улыбке. И надо было еще посмотреть, кто от происходящего был в большем восторге: маленький бука или его взрослый новый папа.

— Ты ему нравишься, Сказочник. — Ася прижалась к мужу и больше не шевелилась, боясь, что просто лопнет от разрывающего душу до щекотки теплого счастья.

— Значит, не такой уж я плохой человек, — гордый собой, ответил Тимур.

«Ты — идеальный», — мысленно ответила она.