— Маленькая, я думаю, не очень хорошо, что у Тима в свидетельстве о рождении стоит чужое отчество и твоя фамилия, — сказал Тимур, когда они, наконец, перестали смеяться.

Ася с трудом подавила спазм в горле, проглотила чай, пытаясь не стараться угадать разговор наперед. Да, Тимур сказал ее матери и Марине о том, что он биологический отец, но с того разговора прошла пара дней и они больше не поднимали эту тему. И Ася дала себе зарок никогда не поднимать эту тему.

Потому что даже у этой сказки должна быть граница возможного. Даже если что-то внутри нее давным-давно вычеркнуло Игоря из прошлого Тима, даже если это «что-то» просто наивно закрыло глаза и поверило, будто так оно и было в самом деле: ее Тим — отец Тимура, ведь они так похожи.

— Как думаешь, Морковка, я смогу стать ему хорошим отцом?

Нужно было посмотреть на его лицо. Хмурое, сосредоточенное, ожидающее.

Тимур никогда не выглядел так взволнованно, как будто от ее ответа зависела вся их дальнейшая жизнь.

— Я думаю, ты уже стал ему хорошим отцом, — осторожно ответила Ася.

А про себя добавила: «Лучшим, чем был настоящий». Но вспоминать Игоря сейчас казалось просто… неправильно.

— Послушай, маленькая. Я понимаю, что у нас все слишком быстро, и явно за пределами всех норм и правил, да и рамки мы давно раздвинули так, что мама не горюй. Но все же мне бы хотелось, чтобы ты понимала: я сказал про Тима не только потому, что хотела закрыть рот твоей матери и прекратить спекуляцию ребенком. Я думаю, что мы с этим парнем прекрасно поладим. Вернее, мы вроде как уже ладим, но я бы хотел, чтобы так же было и в будущем. И не вижу ни единой причины, чтобы не сделать это документально. Меня волнует только твое согласие. Понимаю, что тебе нужно время, потому что Тим — твой сын и ты должна взвесить все «за» и «против», прежде чем разрешить мне стать его полноправным отцом, и не хочу тебя торопить…

— Я хочу, — пробормотала Ася, чувствуя, что губы деревенеют от паники.

Почему так страшно? Открыть самое сокровенное, обнажить душу — все равно, что вынуть сердце, протянуть его на ладони и сказать: «Бери, оно ведь и так твое».

— Тимур, ты же и так знаешь, что я не хотела бы лучшего отца и мужа? — Ох, разве об этом нужно говорить? Разве эти слова-те самые? Ну почему, почему в самый ответственный момент все мысли сбились в кучу и выставили иголки? — Я доверяю тебе самое важное, ты же знаешь, да?

Тимур еще больше нахмурился, кивнул, но кадык на его шее дернулся, словно курок, выдавая волнение. И от этого стало лете. Вот они, обнаженные в своих чувствах друг перед другом: она со своим страхом снова кому-то довериться, и он, с тем, что его желание заслужить доверие окажется ненужным.

— Тим для меня-все.

— Я знаю, маленькая.

— И ты-тоже.

Сидеть на таком расстоянии, даже пусть только через стол, было просто убийственно тяжело. Ася порывисто встала, потянулась к своему Сказочнику, обнимая так крепко, как никого и никогда. Если бы могла: пробралась бы ему под кожу, отравила собой, стала вечным светом в глазах. Романтическая чушь, что-то такое, о чем разве что в книгах и пишут. Но как иначе, если этот мужчина превратил ее жизнь волшебство?

— Маленькая, ты плакать надумала?

— Ну а как же я — и без слез? — поливая его рубашку слезами, призналась она. — Это от счастья, Сказочник, немножко можно.

— Только немножко, — в шутку укорил он.

— Может, завтра? — предложила Ася. — Рождество на носу.

— Сам предложить хотел. — Тимур крепче обнял ее сводной рукой. — Тимофей Тимурович. Скороговорка какая-то, правда, жена?

— Очень хорошая скороговорка, муж.

С документами все оказалось совсем не сложно: заявления, паспорта, заполнение каких-то форм. «По согласию отца…» Ася потихоньку посмотрела на Тимура, когда им вручили новое свидетельство: муж выглядел таким гордым, словно взял главный приз на чемпионате. И хоть все это давным-давно не было ни сказкой и ни волшебством, постоянно хотелось найти открытое место на локте и основательно себя ущипнуть, чтобы проверить, что происходящее — не сон, не ожившая фантазия.

— Ася, я хочу, чтобы это все осталось в прошлом, хорошо? — Взгляд Тимура был серьезным. — Я знаю, что любителей сказать, что ребенку нужно рассказывать правду чуть ли не с пеленок всегда будет предостаточно, но у меня на этот счет другое мнение. Не так много людей знает, как все начиналось, но все точно будут знать, что Тим — мой сын. И так останется на всю жизнь.

Как ему сказать, что она уже давно видит в нем не просто мужчину своей мечты, но и настоящего оцта Тима? Не просто парня, который не дал им замерзнуть и подставил плечо, не просто мужчину, который излечил душу и показал, что все, что она раньше знала о любви — ничто, лишь бледная тень в сравнении с настоящими чувствами. И что даже если это не правда, даже если умом она понимает, что чуда не случилось и Тим не стал биологическим сыном Тимура, сердце давно считало Тимура его отцом. Настоящим отцом.

— Нам нужна няня, маленькая, — уже дома, когда они, ограбив местный супермаркет еды на неприлично большую сумму денег, сказал Тимур. — И домработница.

— С домом я могу справляться сама, а вот няня… — Ася потеребила кончик собранных в «хвостик» волос. — Я хочу попробовать себя в одном проекте, и если мою кандидатуру одобрят, мне будет нужно больше свободного времени.

— Что за проект?

— Компьютерная игра, — осторожно, боясь, что он высмеет ее честолюбивые и смелые планы, сказала Ася.

— Ухты! — Тимур вскинул брови, всем видом давая понять, что от подробностей ей не избавиться. — Морковка, я видел, что ты взяла курс 30. Не слепой же. Просто не хотел ничего говорить, пока сама не захочешь поделиться.

В унисон его словам, Бакс перестал бегать, развалил на полу пухлую задницу и с любопытством, как будто подражал хозяину, уставился на Асю любопытными черными глазами.

— Я просто увидела объявление о наборе, и подумала, что это может быть хороший шанс. Раньше бы никогда не рискнула, а теперь — хочу. Понимаешь… — Она замялась, подбирая нужные слова. В воображении, когда она сотни раз репетировала этот разговор, все получалось так естественно, но реальность точно не собиралась ей помогать. — Ты — успешный мужчина, ты сам себя сделал. На тебя ничего само не свалилось. И я не хочу быть просто твоей женой.

— Вот как?

— Прости, я совсем не то хотела… — Затараторила Ася, но, напоровшись на его хитрый взгляд, успокоилась и даже делано взвесила на руке деревянную кухонную лопатку. — Я имела в виду, что я хочу быть женщиной, которой ты сможешь гордиться. И однажды, когда мы встретим на улице твоих знакомых, ты сможешь сказать, что я — гейм-дизайнер какой-то нашумевшей игры. И будешь гордиться тем, что такой я стала рядом с тобой. Такой я стала для нас.

Тимур перестал улыбаться, и Тим у него на руках притих и стал необычайно серьезным, даже — совсем как свой отец! — следом за Тимуром прикусил нижнюю губу. Как возможно, что у них и повадки одинаковые, и улыбки сходятся, и если присмотреться, у Тима уже сейчас можно легко рассмотреть намечающиеся ямочки на щеках. Фантастика?

— Я уже тобой горжусь, маленькая. Вон какая храбрая у меня стала.

Воодушевленная, она даже в шутку задрала нос.

— Я могу… — начал было Тимур, но Ася перебила.

— Для меня важно справиться самой. Правда. Я должна суметь. Иначе, что же я тогда за Анастасия Бессонова, в самом деле.

— Маленькая?

— Что? — Нежность в его голос накрыла, словно цунами. Хотелось прямо сейчас выключить плиту, бросить все, запрыгнуть на своего мужчину и мучить его всю ночь напролет, пока ни у кого из них не останется сил. Останавливало только одно — явно не настроенный спать в ближайшее время сын.

— Думаю, когда ты сделаешь свою чертовски важную успешную карьеру, мы обязательно поддирам Тимофею сестричку. Рыженькую умницу, как мама.

— Конечно, подарим. Боюсь, что с двумя мужчинами я одна точно не справлюсь.

Воображение уже живо рисовало образ маленькой дочки с такими же нереально синими, как и у ее отца, глазами.