Есть ли что-то нуднее и хлопотнее развода? Разве что переезд. А если и то, и другое в одном флаконе? Жуть!..

Закинув ногу на ногу и обхватив колено руками, Алена сидела посреди комнаты на коробке с вещами. Вокруг царил разгром, хаос, бедлам: чемоданы, сумки, барахло всякое, сдвинутая в угол мебель. Все то, с чем она ушла от мужа, с чем собралась налаживать новую жизнь. Начало — новое место жительства — уже положено.

Квартиру она купила на свои деньги. Сволочь Куроедов ерепенился, пытался примазаться, со слюной доказывал, что она ни копейки не вложила в их прежнюю квартиру, в евроремонт и во все остальное. Ни фига! Она не была такой дурой и сохранила все до единой справочки — где, сколько, почем… Вкалывала как проклятая, чтобы ему и его мамаше жилось хорошо! Больше всего он горевал о машине. Любимая ауди. Ха! Каким боком, то есть шиной она ему принадлежит? Это подарок брата ей на день рождения. Вот такой у нее крутой братец! Она лишь разрешала Куроедову ездить на ней, чтобы бахвалиться перед друзьями.

Как он злился и плевался на последней встрече!

— Алена, гадина, хоть машину оставь!..

— С каких пирожков, Куроедов?

— С тех самых, что мы пекли с тобой вместе аж пять лет! — горячился он.

Надо же! Она прожила с ним целых пять лет! Все закрывала глаза на его измены, верила, что любит, что изменится… Правду говорят, горбатого могила исправит. Когда она узнала, что у него есть любовница, которой он купил квартиру, вспыхнул скандал. Куроедов клятвенно заверил, что порвет с той. И она поверила. Но проверила — и встретила куроедовскую лахудру, разъезжающую на ее собственной ауди! Кто бы такое стерпел? Общего у них с Куроедовым мало: ни бизнеса, ни интересов, ни детей. Развелись — и баста!

Звонок сотового, лежащего на полу, прервал невеселые думы.

Алена подняла телефон, включила и неторопливо протянула:

— Мимочка, привет!

— Аленка, как ты? Как переехала?

— Да нормально. Обживаюсь понемногу.

Людмила, или Мимочка, была самой верной подругой. Из тех, с которыми можно и в огонь, и в воду. Они закроют, спасут, отомстят и сядут вместе с тобой на диету. Нет, с диетой перебор: Мимочке больше шли пухлые щечки с ямочками, нежели обтянутые кожей скулы.

— Квартира хорошая? Ты не поспешила? — беспокоилась Мимочка.

— Мне пойдет. Пока. Отойду от развода, найду получше.

— Твой бывший не звонил?

Алена хохотнула:

— И не позвонит: я номер сменила! И вообще, чего звонить? Я теперь Волкова.

— Таки сменила фамилию?

Фамилия мужа ей не нравилась никогда. Но Жорик настоял, чтобы она не расстраивала его маму и стала Куроедовой. Ну Куроедова так Куроедова. Побыла ею пять лет — и хватит.

— А соседи хорошие? — спросила Мимочка.

— Я их еще не видела. Да и какая разница? Я не собираюсь петь с ними застольные песни.

У Мимочки на этот счет сложилось свое мнение.

— Нет, это важно. У нас за стеной живут такие злыдни, что сил нет. Подслушивают, подглядывают. Даже в наш почтовый ящик лазают. Я сама один раз застала их за этим.

— Кошмар. Надеюсь, мне повезет с соседями больше.

— Так я забегу к тебе как-нибудь? Отметим твое освобождение от Куроедова.

— Забегай.

На том и расстались.

Алена пнула чемодан. Надо заняться вещами, мебелью, а не тянет. Хочется лечь и вытянуть ноги. Принять позу трупа, короче. Когда она занималась йогой, эта поза нравилась больше всего.

Алена отыскала в одной из коробок мягкий плед, расстелила на полу и легла. Закрыла глаза, расслабилась и отключилась от окружающих звуков. Дыхание выровнялось, стало глубоким, медленным. Через пять минут она спала.

* * *

— Вот и я, мои дорогие!

Вадим, расчувствовавшись до слез при виде своего аквариума с золотыми рыбками, погладил стекло. Рыбы узнали его, подплыли ближе, сбились в стайку. Маленькую, замечательную стайку!

— Сейчас, сейчас я накормлю вас! Видишь, мама, я не забыл покормить питомцев! — обратился он к фотографии матери, стоящей рядом с аквариумом. — Ты будешь довольна своим мальчиком.

Он открыл банку со специальным кормом, отмерил нужную порцию и насыпал в кормушку, подзывая каждую рыбку по имени.

— Ванда, дорогая, иди сюда. Ты моя самая любимая золотая рыбка! Хельга… У тебя роскошный хвост! Ты могла бы выиграть конкурс красоты, среди рыб, разумеется. Моя малышка, Зизи, почему ты грустная? Ты не хочешь есть?

Рыбка безучастно опустилась на дно, спряталась в гроте и выглядывала оттуда.

— Да ты никак заболела? Боже мой!

Его охватила паника. Нельзя допустить, чтобы с рыбкой что-то случилось. Мама не простит его. Снова накажет!

Боясь взглянуть на портрет матери, Вадим бросился в ванную, набрал холодной воды в банку, растворил в ней соль. Может, сразу добавить марганцовки? Но нет, вдруг все обойдется!

Он вернулся назад, бережно выловил Зизи и опустил ее в подсоленную воду.

— Выздоравливай, малышка! Мы все будем за тебя переживать.

Постояв несколько минут рядом с рыбкой, Вадим отправился менять воду в аквариуме, вычищал его, тер солью, менял грунт и растения — лишь бы его милые подружки были здоровы и счастливы рядом с ним!

Он справился с работой через полтора часа и остался доволен собой. Поцеловав фото матери, отправился на кухню готовить себе ужин.

* * *

Пока ехали на место преступления, все молчали. Даже неугомонный Шебеко затих, нахохлился. Сивцев слушал по радио обзор английской футбольной премьер-лиги. Влад что-то чертил, наверняка строил схемы. Не унывал один Коноплев. Что ему, крути да крути баранку!

— Эй, сыщики, чего мрачные?

— Встречный вопрос: чего ты такой веселый? — отозвался Олег. — Может, хочешь с нами прогуляться по лесу? Мы теперь долго гулять будем…

Семен покосился на Сивцева: устал парень, с бумажками возиться не будет. Если дело разрастется, стоит попросить выделить им еще пару оперативников. Но людей всегда не хватает. Какой участок оголить, кто поделится? Да и потом долг отдавать нужно будет.

Позади их машины ехали криминалисты и Сергеич с неизменным чемоданчиком. Потемкин из прокуратуры запаздывал.

— Влад, что думаешь?

Гуральник пожал плечами.

— Не нравится мне все. Если это наш клиент, почему он меняет частоту нападений? Между первым и вторым трупом было почти два месяца. Между вторым и сегодняшним — тоже.

— Мы спугнули его?

— Не похоже. Но, возможно, он за нами наблюдал. Знаешь, преступники любят пощекотать себе нервы…

Семен припомнил всех, с кем говорил утром. Никого подозрительного он не заметил. Интуиция ничего не подсказывала. Шестое чувство молчало.

— Может, он просто съехал с катушек! — подал голос Шебеко.

Может и так. И это совсем худо. Пока они вычислят его и поймают, он натворит немало бед.

— Витя, — Семен тронул Шебеко. — С утра дуй в морг за экспертизой.

— Почему я? — насупился тот. — Пусть Сивцев пробежится. Он у нас спортсмен.

Все прыснули со смеху. На последний смотр по спортивной подготовке от отдела направили Олега. Соревнования проходили на городском стадионе, вход был открытый. Народу собралось много: всем было охота поглазеть, как менты будут бегать, прыгать и стрелять по воздушным шарикам из пистолета.

Когда они бежали четыреста метров, с рук одной из зрительниц спрыгнула маленькая собачонка. Изо всех участников состязания она выбрала именно Сивцева: от него пахло недавно съеденным бутербродом с колбасой. Собачка сначала бежала, тявкая, рядом, потом стала хватать Олега за штанину. И в конце концов вцепилась ему в зад, вызвав у толпы неимоверный восторг, а у Сивцева — громкую ругань.

— Ладно, хватит! — прекратил Семен общее веселье. — Шебеко, поедешь ты. Олег еще раз поговорит с родственниками жертв.

Еще издали увидели машину патруля, который охранял возможное место преступления и заворачивал машины.

— Куда нам? — спросил высунувшийся из окна Коноплев.

К ним подошел один из патрульных, козырнул Семену и показал на съезд.

— Там она. Водитель фуры нашел.

— Точно мертвая?

— Да я не знаю. Он сказал, что да.

— Сказал, — проворчал Сивцев. — Пощупать не мог?

— А ты бы смог? Свой выезд на первый труп помнишь? — встрял Шебеко — он обожал препираться с Сивцевым.

Кто ж его не помнит? Мало приятного. Когда-то и Семен через это проходил. И не получалось, и мордой в грязь тыкали, и разносили…

— Саша, поехали. На месте разберемся, — махнул он Коноплеву.

Коноплев тронул машину. Они проехали еще метров сто и остановились. Шебеко остался ждать криминалистов. Олег с Владом пошли к топтавшемуся возле фуры шоферу. А Семен полез в канаву, где, засыпанная жухлой травой и ветками, лежала женщина.

Сначала он увидел босые ноги — синие туфли валялись в стороне. Потом под травой заметил руку: ногти обломаны, ссадины, синяки. То ли ее били, то ли она дралась. Семен настроил фотоаппарат и тут же отбросил его в сторону.

— Влад, она жива! Врачей! «Скорую»!

Ребята засуетились, стали помогать разгребать траву. Семен торопил. Нечасто получаешь приятные сюрпризы!

Они разгребли ветки. Вот показалась задранная темно-синяя юбка, за ней — заляпанная грязью кофта, разорванная в нескольких местах.

— Не трогай ее, вдруг позвоночник сломан, — посоветовал Влад.

— Я осторожно! Помоги…

Они подняли ее и перенесли на траву.

Семен качнул головой:

— Влад, это не наш клиент. Почерк другой. Он бы не оставил ее в живых.

До приезда «Скорой» помощь пострадавшей оказывал Сергеич. Он привел женщину в чувство, сделал укол сердечного. Сивцев притащил из машины плед и помог ей закутаться. Коноплев сообразил и принес налитый из термоса чай.

Сергеич подтвердил предположение Семена.

— Думаю, на этот раз мы имеем банальное изнасилование, то есть банальное в смысле…

— Я понял, — отмахнулся Семен.

Подробности дела, которое, скорее всего, будет вести другой опер, его сейчас не интересовали.

Эксперт кивнул, уступил место криминалистам, которые работали со следами. Витя пытался допросить женщину. Она пришла в себя, но с трудом припоминала, что с ней произошло. Посидела со знакомым… попила кофе… закружилась голова… Очнулась здесь.

— Поскользнулся, очнулся — гипс, — ухнул Сивцев. — Осторожней надо, гражданочка, выбирать знакомых! Видать, в кофе вам подсыпали что-то.

Она зарыдала, размазывая слезы по грязному исцарапанному лицу.

— Ничего, это ничего, поплачьте, — гладил ее по голове Сергеич. — Легче будет. Что там со «Скорой»?

Врачи подъехали. Семен передал им пострадавшую, которая назвалась Лялей Божко, снял данные с ее паспорта — сумочку нашли в канаве. Включив мигалки, «Скорая» выскочила на трассу в сторону Москвы.

— Нам тоже пора.

Семен махнул Коноплеву, чтобы тот разворачивал машину, и облегченно выдохнул:

— Ну и слава Богу, что это не он.

Осталось написать отчеты — и по домам, спать!