Даже самый увлекательный текст по силе воздействия никогда не сравнится с рисунком или фотографией. Не прочитав еще текст, мы нередко сначала рассматриваем иллюстрации. Большая редкость, когда автор насыщает свой текст интересными изображениями. А если этот текст еще и хорош, да к тому же описывает исторически значимые события, и автор еще побеспокоился о добротных иллюстрациях…
Книга, о которой пойдет речь, была создана в период Гражданской войны 1917–1920 годов. Недоучившийся семинарист, 17-летний Александр Судоплатов, ушел к белым, чтобы сражаться за свою правду. Школьная скамья дала юноше хорошую подготовку, и в перерывах между боями он вел дневник, иллюстрируя его рисунками с натуры. Текст и картинки были выполнены талантливо. О позднейшем творчестве Судоплатова мы, к сожалению, ничего не знаем. Но дневник, уникальный свидетель тех дней, сохранился и дошел до нас.
Судоплатов описал в дневнике исторически важные события, о которых мемуаристы рассказывали мало и неохотно. Особое внимание он уделил истории своей воинской части – Партизанского генерала Алексеева полка. История этого полка неразрывно связана с судьбой Добровольческой армии и ее создателя – генерала от инфантерии Михаила Васильевича Алексеева. Сын солдата сверхсрочной службы, выслужившего чин офицера, он сделал головокружительную карьеру, став к 1917 году начальником штаба Верховного главнокомандующего Русской императорской армией. Главнокомандующим был император Николай II, которого Алексеев в начале Февральской революции убедил отречься от престола.
На революцию в России генерал Алексеев, как и многие в стране, возлагал большие надежды. Но когда армию и страну стали, по его мнению, расшатывать левые идеи, Михаил Васильевич принял решение начать борьбу с революционерами. Уйдя с поста начальника штаба Верховного главнокомандующего при Керенском, он вернулся в Петроград, где вскоре создал так называемую Алексеевскую организацию. В ее состав должны были войти офицеры, юнкера и добровольцы правых взглядов, способные произвести вооруженный переворот. Но пока генерал собирал первых добровольцев и искал деньги на нужды организации, в Петрограде состоялся большевистский переворот, и к власти в стране пришел Совет народных комиссаров во главе с В.И. Лениным. Большевики стали искать Алексеева, и 30 октября 1917 года (по старому стилю) он вынужден был уехать на юг – в Новочеркасск, под защиту донского правительства, не признавшего власти Совнаркома.
2 ноября 1917 года Алексеевская организация начала работу в Новочеркасске, объявив вербовку офицеров и добровольцев в свои ряды. Параллельно на Дону формировались добровольческие отряды для обороны казачьих земель от красногвардейских отрядов и перешедших на сторону большевиков частей русской армии. Вскоре в Новочеркасск прибыли генералы Л.Г. Корнилов, А.И. Деникин и другие, которые подключились к работе по созданию армии, получившей название Добровольческой.
Ленин прекрасно понимал, что на юге страны возгорается пламя Гражданской войны, и уже в декабре 1917 года назначил командующим внутренним Южным революционным фронтом В.А. Антонова-Овсеенко, дав указание ликвидировать донское правительство в Новочеркасске, украинское – в Киеве, а также Алексеевскую организацию. В помощь Антонову-Овсеенко были выделены революционные войска и красногвардейские отряды. Они наступали с севера. С юга «контрреволюционную гидру» должны были раздавить войска Кавказского фронта. Предательство части казаков тяжело переживал донской атаман генерал А.М. Каледин, застрелившийся 29 января 1918 года.
Вскоре большевистские войска были у Ростова и Новочеркасска. Добровольческая армия и примкнувшие к ней несколько донских отрядов были слишком малочисленны, а поэтому М.В. Алексеев и Л.Г. Корнилов приняли решение идти на Кубань, чтобы соединиться там с антибольшевистски настроенными местными казаками.
В ночь с 9 на 10 февраля (22 на 23 по старому стилю; далее даты даются по новому стилю, введенному в Советской России 1 февраля 1918 года) Добровольческая армия выступила из Ростова, имея в своих рядах чуть больше 4 тысяч человек. 25 февраля в станице Ольгинской состоялась окончательная организация армии. Вся пехота была сведена в три полка: Сводно-офицерский, Корниловский ударный и Партизанский пеший казачий. Впоследствии Сводно-офицерский полк стал 1-м Офицерским имени генерала С.Л. Маркова, погибшего в рядах Добровольческой армии в боях с большевиками. Корниловский полк изначально носил имя своего шефа – генерала Л.Г. Корнилова.
Партизанский пеший казачий полк был создан преимущественно из уроженцев Дона – бойцов партизанских отрядов полковника Краснянского, есаулов Лазарева и Чернецова. В этих отрядах было много учащейся молодежи из Ростова и Новочеркасска: студентов, юнкеров, реалистов, гимназистов и кадет. Чуть позже в полк был влит отряд киевских юнкеров, а в марте – батальон кубанских казаков. Первым командиром полка стал генерал А.П. Богаевский, впоследствии – донской атаман.
Марш Добровольческой армии на Кубань получил название 1-го Кубанского (иначе – Ледяного) похода. Добровольцы продвигались в лютую стужу, в грязи, окруженные со всех сторон врагами, не имея достаточного количества патронов, медикаментов и продовольствия. Когда цель похода – Екатеринодар (ныне – Краснодар) была уже близка, командование армии выяснило, что кубанское правительство ушло из города и его заняли большевики. Поиски отряда кубанского правительства затянулись надолго, и возникла опасность, что большевики смогут разбить антисоветские части поодиночке. Но случай помог соединиться Добровольческой армии и кубанским казакам – в конце марта их объединенные силы составили 6 тысяч бойцов. Генерал А.П. Богаевский стал командиром бригады, а Партизанский полк возглавил генерал Б.И. Казанович.
Объединив силы, генерал Л.Г. Корнилов предпринял попытку взять штурмом столицу Кубанского войска – Екатеринодар. Бои длились четыре дня (9–13 апреля) и стоили Добровольческой армии около четырехсот убитых и до полутора тысяч раненых. Среди убитых был и Л.Г. Корнилов. После его смерти руководство армией принял генерал А.И. Деникин (М.В. Алексеев считался Верховным главнокомандующим и боевыми операциями против большевиков не руководил).
Взять Екатеринодар не удалось, хоть в город и проникли части Партизанского полка. Но в это же время командование Добровольческой армии получило сведения о крупномасштабном восстании против советской власти на Дону. Казаки звали на помощь. Оставив Кубань, Добровольческая армия стремительно направилась к Дону, достигнув его 12 мая 1918 года.
Во время похода, чтобы отличать своих от использующих красную символику большевистских частей, чины Добровольческой армии стали носить на шапках белые ленты. Так появились термины «белые» и «белогвардейцы». По окончании похода все его участники были награждены Знаком отличия Ледяного похода, представляющим собой терновый венок с мечом на ленточке георгиевских цветов.
С помощью Добровольческой армии казаки освободили свои земли от большевиков и создали Донскую армию. Кроме того, с Румынского фронта, пройдя весь юг Украины, на Дон пришел добровольческий отряд полковника М.Г. Дроздовского, имевший в своих рядах около 2 тысяч человек. Из пехоты этого отряда был сформирован 2-й Офицерский полк, получивший после гибели М.Г. Дроздовского его имя и впоследствии называвшийся Дроздовским.
22–23 июня 1918 года Добровольческая армия начала 2-й Кубанский поход – для занятия Кубанских земель и выхода к Кавказу, чтобы полностью обеспечить свои тылы. В результате этого похода к концу 1918 года были очищены от красных вся Кубань, черноморское побережье, Северный Кавказ и Ставропольская губерния. Во время 2-го Кубанского похода командиром Партизанского полка был полковник (затем – генерал-майор) П.К. Писарев.
В период успехов Добровольческой армии на 61-м году жизни умер ее создатель, генерал от инфантерии Алексеев. 27 ноября 1918 года в память Михаила Васильевича Партизанский полк получает наименование Партизанского генерала Алексеева пехотного полка, или Алексеевского.
В осенних боях алексеевцы понесли большие потери. Был ранен и полковник П.К. Писарев. В рядах полка осталось очень мало участников 1-го Кубанского похода. Остатки полка были отведены на отдых и переформирование в Новороссийск. Новым командиром полка стал полковник князь А.В. Гагарин, его помощником – капитан П.Г. Бузун. Эти два человека впоследствии по очереди командовали Алексеевским полком. В феврале – марте 1919 года полк действовал против войск независимой Грузии, затем был переброшен в Донецкий бассейн. 4 мая 1-й армейский корпус Добровольческой армии, в который входили Корниловский, Марковский, Дроздовский, Алексеевский полки и несколько других частей, перешел в наступление по направлению Славянск – Купянск – Харьков – Белгород.
Белые силы на Юге постепенно разрастались. Кроме Добровольческой и Донской появились Крымско-Азовская, Кавказская армии и другие крупные войсковые объединения. В связи с этим 8 января 1919 года под руководством генерала А.И. Деникина были созданы Вооруженные силы Юга России.
24 июня 1919 года их подразделения почти без боя вошли в Харьков. Именно из этого города позднее ушел в ряды Алексеевского полка 17-летний семинарист Александр Судоплатов. Но первое его знакомство с белогвардейцами состоялось именно тогда, в жаркие дни июня 1919 года, на харьковских улицах. Вот как описывала события этих дней харьковская газета «Новая Россия»:
«Вчера в 7 часов вечера войска Добровольческой армии в составе Сводно-Стрелкового и Дроздовского полков под командой полковника Гравицкого вступили в Харьков. Первою была занята часть города, прилегающая к Чугуевскому тракту, на котором передовые отряды добровольцев налетали на отставший обоз красноармейцев и разбили его. Большевики, не оказывая особого сопротивления, поспешно отступали к центру города, и затем к вокзалу.
На Московской улице броневик большевиков “Артем”, оказавшийся в тылу наступающей добровольческой цепи, открыл пулеметный огонь, коим было убито и ранено несколько человек. После того как был открыт ответный огонь, прислуга броневика, оставив его, бежала и пыталась скрыться на чердаке одного из домов по Рыбной улице, но была захвачена добровольческим отрядом.
К 9 часам центр города был уже занят войсками Добровольческой армии. Дальнейшему их продвижению было оказано сопротивление на Холодной горе, где ими были установлены орудия и скрыты в зелени горы пулеметы. После недолгой перестрелки добровольцы орудийным огнем заставили замолчать батареи красноармейцев и шаг за шагом под пулеметным и ружейным огнем очистили гору от последних отрядов большевиков.
Остатки Красной армии отступили по Григоровскому шоссе, так как все железнодорожные пути были перерезаны еще утром. Этим объясняется та поспешность, с которой запоздавшие комиссары покидали днем в автомобилях Харьков.
Население города оказало вступившим войскам самый радушный прием. Вступающих засыпали цветами и встречали овациями. До поздней ночи на улицах толпился народ, обсуждая события. Проходившие добровольческие части радушно отвечали на приветствия».
Уже на следующий день по городу был расклеен приказ по 1-му армейскому корпусу Добровольческой армии за подписью генерала Кутепова, в котором отдавались распоряжения о назначении начальника гарнизона и организации временной городской думы. Юный Судоплатов не мог не видеть этот приказ, в котором, возможно впервые, он увидел фамилию Кутепова. Впоследствии на страницах дневника он не раз упомянет об А.П. Кутепове и 1-м армейском корпусе. Рядом с приказом висели объявления за подписью полковника Гравицкого о прглашении добровольцев в Сводно-стрелковый полк. Фамилия эта вскоре тоже появится в записках юноши, а с солдатами этого полка он будет воевать бок о бок.
3 июля 1919 года генерал А.И. Деникин подписал так называемую Московскую директиву. Войскам ставилась задача, преодолевая сопротивление Красной армии, идти на Москву. 1-й армейский корпус генерала Кутепова должен был идти кратчайшим путем: на Курск – Орел – Тулу.
Совместно с корниловцами Алексеевский полк берет Курск. Здесь выходит приказ о разворачивании части в 1-й и 2-й Алексеевские полки. 1-м полком остается командовать капитан Бузун, 2-й же должен был сформировать полковник Гагарин. Позднее (16 октября 1919 года) начинается формирование Алексеевской пехотной дивизии в составе 1-го и 2-го Алексеевских полков, Самурского пехотного полка, Алексеевских артиллерийской бригады, инженерной роты и учебного запасного батальона. Самурский полк был также одной из старейших частей Добровольческой армии. Он возник во время 2-го Кубанского похода как Солдатский полк – из перешедших от красных на сторону белых бойцов РККА. Позднее по просьбе нескольких офицеров части было передано знамя 83-го пехотного Самурского полка старой русской армии, и так он стал Самурским. В дневнике Александра Судоплатова немало слов посвящено бойцам этой части, есть и цветной рисунок: «Алексеевец и самурец – братья по оружию».
После Курска алексеевцы с боями отвоевывают Щигры, Ливны и доходят до городка Новосиль в Тульской губернии. 11 октября – 18 ноября 1919 года состоялось Орловско-Кромское сражение, по сути предопределившее исход Гражданской войны. Под ударами Красной армии войскам Вооруженных сил Юга России пришлось начать отступление.
Через Белгород 1-й Партизанский генерала Алексеева полк отходил до станицы Гниловской – на берегу Дона, недалеко от Ростова. Здесь командование предполагало организовать оборону и не пустить красных дальше. Но этим планам не суждено было сбыться. Когда белые вернулись на казачьи земли, между штабом А.И. Деникина и лидерами кубанского казачества вспыхнул давно назревавший конфликт по поводу независимости так называемой Кубанской народной республики. Деникин приказал разогнать Кубанскую краевую раду (законодательный орган казаков), но в ответ значительная часть кубанских полков покинула фронт и ушла домой. Часть донских казаков решила закончить борьбу, другая – выжидала, наблюдала, как разворачиваются события. В результате войска Вооруженных сил Юга России были деморализованы и, несмотря на героический отпор отдельных частей, отступали к Черному морю. В конце марта 1920 года остатки Добровольческой, Донской и Кубанской армий, погрузившись на корабли в Новороссийске и районе Туапсе, отбыли в Крым, не занятый большевиками.
Новороссийская эвакуация была хаотичной и неорганизованной. Об этом красноречиво свидетельствует дневник Александра Судоплатова. Не смогли эвакуироваться из-за отсутствия кораблей и были брошены на милость красных многие казачьи части. Добровольческие формирования также сильно сократились в численности: в Крым поехали только офицеры и добровольцы. Почти все мобилизованные белыми в течение 1919 года остались дожидаться прихода советских войск. Численность белых значительно сократилась еще и от эпидемии тифа, свирепствовавшей зимой 1919–1920 года. В результате если только в одном 1-м Партизанском генерала Алексеева полку в начале октября 1919 года имелось 1118 штыков, то в Крыму во всех Алексеевских формированиях осталось чуть больше 300 человек.
4 апреля 1920 года в командование Вооруженными силами Юга России вступил генерал П.Н. Врангель. Он был заслуженным офицером Первой мировой войны, хорошо зарекомендовал себя в 1918–1919 годах на постах начальника дивизии, корпуса и армии, был популярен в белых войсках. Одним из первых стратегических решений Врангеля стала попытка выбраться из Крыма в Северную Таврию. Для этого в середине апреля 1920 года было проведено два десанта, оказавшихся безуспешными. В один из десантов (под Геническ) пошла Алексеевская пехотная бригада: 150 алексеевцев, 150 самурцев и 20 юнкеров.
Генический десант подробно освещен в дневнике Александра Судоплатова и в воспоминаниях присоединившегося к алексеевцам после отхода от Ливен 13-летнего кадета 2-го Московского кадетского корпуса Бориса Павлова. Для алексеевцев эта операция закончилась фатально: из десанта вернулась буквально горстка бойцов, в результате чего Врангель принял решение расформировать эту часть. 5 мая 1920 года остатки алексеевцев были сведены в батальон, включенный в состав 52-го пехотного Виленского полка.
Ликвидация одной из первых частей Добровольческой армии вызвала волну протестов среди офицеров. Врангель вынужден был отменить свой приказ, и 14 июня 1920 года восстановил 1-й Партизанский генерала Алексеева пехотный полк. На его пополнение были переданы офицеры и солдаты других расформированных частей. В частности, 3-й батальон был создан из остатков Гренадерской бригады.
Воссозданный полк принял участие в десанте на Кубань (так называемом Улагаевском десанте) 14 августа – 7 сентября 1920 года. Целью десанта было привлечь на свою сторону кубанских казаков, по большей части сожалевших о конфликте с Белой армией и поднявших антисоветское вооруженное восстание. В случае успеха Врангель планировал отвоевать Кубань, а затем вернуться на Дон, где собирался вновь поднять на борьбу с большевиками донских казаков. Но Красная армия дала решительный отпор десанту. В частности, в боях целиком погиб 3-й (Гренадерский) батальон Алексеевского полка. Войска отряда генерала Улагая вернулись в Крым вместе с присоединившимися к ним кубанскими повстанцами.
В сентябре – октябре 1920 года Алексеевский полк участвовал в последнем наступлении войск генерала Врангеля, переименованных к тому времени в Русскую армию. Целью этого наступления было закрепиться в Северной Таврии и прорваться в глубь Украины. Но бои на Каховском плацдарме также закончились в пользу красных. Началось отступление Русской армии в Крым. Во время этого отступления в бою у с. Богдановка 28 октября 1920 года Алексеевский полк был разбит красными. Два батальона и учебная команда алексеевцев, укомплектованные преимущественно вчерашними красноармейцами, захваченными в плен во время десанта на Кубань, при приближении советской кавалерии сложили оружие. Из окружения вырвались только офицеры и добровольцы – всего чуть больше 40 человек.
Пленных алексеевцев, бывших красноармейцев, сотрудники ЧК после сортировки сразу же направили на пополнение советских войск. Судьба же офицеров сложилась трагически. Высшие офицеры были направлены в штаб Южного фронта на допрос, после которого расстреляны. Младшие офицеры – подпоручики и поручики – еще какое-то время жили надеждой на снисхождение. Их направили в Харьков – в распоряжение особого отдела Южного и Юго-Западного фронтов. Вскоре к алексеевцам присоединили взятых в плен в районе Перекопа офицеров Донского офицерского резервного и Сводно-стрелкового кавалерийского полков. Полтора месяца пленники содержались в харьковской тюрьме, так как их судьбу могли решить лишь всесильные «главные чекисты» Советской Украины – В.Н. Манцев и Е.Г. Евдокимов. Но те «работали» в Крыму: расстреливали людей, не пожелавших эвакуироваться с Русской армией Врангеля. Лишь по возвращении Манцева и Евдокимова в Харьков судьба 124 пленных офицеров была решена. Все они 9 декабря 1920 года были приговорены к расстрелу. Казнили пленников в течение суток после вынесения приговора. Среди расстрелянных было 42 офицера-алексеевца.
Выжившие в бою под с. Богдановкой алексеевцы под руководством полковника Бузуна добрались до кораблей и затем эвакуировались. Но другая довольно значительная группа военнослужащих полка не по своей воле осталась в Крыму и также была расстреляна чекистами. Речь идет о запасном батальоне, нестроевой роте, пулеметной команде, команде связи, а также – хозяйственной части, обозах 1-го и 2-го разрядов. Эту группу алексеевцев возглавлял полковник князь Гагарин.
В период отступления от Перекопа группа полковника Гагарина утратила связь с теми, кто оставался с Бузуном, и отстала от основных частей Русской армии. Пулеметная команда и команда связи покинули эту группу и направились в Феодосию. Но они либо не успели на посадку, либо не были взяты на корабли грузящимися там кубанскими казаками. Вскоре команды попали в плен, и их офицеры расстреляны органами ЧК.
13 ноября, когда полным ходом шла эвакуация в Севастополе, группа князя Гагарина находились в деревне Зуево – в 20 верстах от Симферополя. Вокруг были красные, и прорваться к Черному морю, за исключением дороги на Алушту, уже не представлялось возможным. Ночью в одном из домов деревни Зуево собрались офицеры-алексеевцы, чтобы принять решение о том, что делать дальше. Но единого мнения достичь не удалось. Одна часть алексеевцев решила попытать счастья в Алуште, другая – направиться в Джанкой и сдаться первой же красной части, третья – остаться в Зуево и ждать дальнейшего развития событий. Но никому не удалось выжить. Те, кто направился в Джанкой, были по большей части расстреляны там же специальным карательным отрядом ЧК. Алуштинская группа также была вскоре перехвачена красными, доставлена в Симферополь и там казнена. Те же, кто остался в Зуево, не зная о судьбе первых двух групп, вскоре решили пойти в Симферополь и сдаться на милость победителей.
19 ноября 1920 года на регистрацию в Особую фронтовую комиссию ЧК в Симферополе явилось 11 офицеров Алексеевского полка. Возглавлял эту группу помощник командира полка по хозяйственной части полковник Алексей Крылов. В группе выделялся 69-летний участник Русско-турецкой и Русско-японской войн генерал-майор Рудольф Ивано́вич – черногорец по происхождению, поступивший к белым добровольно и занимавший должность казначея полка. В группу также входили полковники Анатолий Гагарин, Владимир Баталин, ротмистр Борис Юденич-Мальцев, штабс-капитаны Михаил Александров, Николай Охременко, Емельян Яцимирский, поручик Дмитрий Коссович, подпоручики Степан Козин и Даниил Сергиенко. Десять из них были приговорены к расстрелу уже 21–22 ноября. Судьбу одного из алексеевцев, подпоручика Даниила Алексеевича Сергиенко, установить не удалось.
Ответы на вопрос «Почему не эвакуировались с армией Врангеля?» в анкетах нескольких алексеевцев убедительно свидетельствуют, что группа из 11 офицеров эвакуировалась бы с Врангелем, если бы была возможность. Так, генерал-майор Иванович написал, что их не взяли на пароход. Полковник Гагарин ответил на этот вопрос следующим образом: «…потому, что прибыли в Симферополь только 14 ноября». Полковник Баталин объяснял причину нахождения в Симферополе тем, что его «взяли в плен».
В Отраслевом государственном архиве Службы безопасности Украины удалось выявить анкеты многих из числа офицеров-алексеевцев, расстрелянных в ноябре – декабре 1920 года в Харькове и Крыму. Их биографические данные публикуются в книге в качестве приложения.
На полуостров Галлиполи, куда была эвакуирована Русская армия генерала П.Н. Врангеля, высадилось всего около 40 военнослужащих 1-го Партизанского генерала Алексеева пехотного полка. Чтобы сохранить память о прославленной воинской части Добровольческой армии, было принято решение восстановить полк путем формирования его из различных соединений. Для создания нового полка были использованы остатки 6-й, 7-й, 13-й и 34-й пехотных дивизий Русской армии. В новом полку бывшие алексеевцы составили 1-ю роту. Кроме того, при полку были созданы артиллерийский и кавалерийский дивизионы. Командиром вновь созданной части стал генерал-майор Михаил Михайлович Зинкевич, который был помощником командира Партизанского полка в 1918 году.
Группа старых алексеевцев пыталась собрать сведения об истории полка и бойцов, сложивших свои головы в его рядах. Инициатором по сбору материалов полковой истории стал полковник Владимир Яковлевич Дядюра, служивший помощником командира по хозяйственной части полка с момента его создания и до начала 1920 года. Именно В.Я. Дядюра во время 1-го Кубанского похода привел в состав Партизанского полка офицеров и юнкеров 3-й Киевской школы прапорщиков. Он собирал документы, опрашивал живых участников. Впоследствии Владимир Яковлевич выехал во Францию и скончался 14 января 1926 года в санатории Берк-Пляж. Судьба его архива неизвестна, а некоторые личные документы Дядюры ныне хранятся в частной коллекции.
После смерти Дядюры заняться историей родного полка мог бы его бывший командир – полковник П.Г. Бузун. Но из-за душевной травмы, связанной с уходом от него супруги – Ванды Иосифовны, также участвовавшей в 1-м Кубанском (Ледяном) походе в составе Партизанского полка, Петр Григорьевич не взялся за увековечивание памяти алексеевцев. Вот что о нем впоследствии вспоминал в книге «Первые четырнадцать лет» Борис Павлов:
«…одно время, когда я был уже студентом, у меня на короткое время завязалась переписка с командиром полка. Он случайно встретил одного моего одноклассника, узнал мой адрес и написал мне. Судя по письмам, он был уже не тот бравый командир полка, который мне так импонировал, под обаянием которого я находился. Личная жизнь его не удалась. Его жена Ванда Иосифовна (в которую я, говоря откровенно, мальчишкой был немножко влюблен) ушла от него. Эту драму он как раз в это время остро переживал. Чувствуя себя одиноким, он в длинных письмах ко мне изливал свою душу, откровенно рассказывая, как эта женщина его оскорбила. Я же тогда, по молодости лет занятый полностью своими личными интересами, не сумел найти с ним общий язык, и наша переписка понемногу начала глохнуть и наконец совсем прекратилась.
Во время последней войны, как мне потом рассказывали, он поступил в Русский корпус в Югославии, боровшийся против коммунистов. Вместо полка он там командовал только ротой. Там в одной из стычек он и погиб, убитый красными партизанами».
Долгую жизнь прожил участник Ледяного похода и бессменный адъютант 1-го Партизанского генерала Алексеева полка Владимир Иванович Дьяков (он не упоминается в тексте дневника Александра Судоплатова, но есть на одной из его картинок – рядом с полковником Бузуном). На склоне лет, с 15 декабря 1983 года по июль 1984 года, он даже был руководителем Русского общевоинского союза. Но Дьяков, насколько нам известно, не оставил после себя мемуаров. Он скончался в Альби (Франция) 15 сентября 1985 года.
К 1960-м годам объединениями корниловцев, марковцев и дроздовцев были выпущены десятки книг по истории своих частей. Алексеевцы же могли похвастаться лишь маленькой заметкой полковника Кривошеи «Краткая история Алексеевского (Партизанского) полка», помещенной в парижском журнале «Часовой».
Лишь в январе 1963 года в «Вестнике Первопоходника» № 16 (издание Калифорнийского общества участников 1-го Кубанского генерала Корнилова похода) вышла статья бывшего командира полка генерала Б.И. Казановича «Партизанский полк в Первом Кубанском походе». Но эта статья освещала боевой путь алексеевцев только в первой половине 1918 года, и, конечно же, ее было недостаточно для восстановления всей истории полка.
В конце 1960-х годов в различных русских военно-исторических изданиях начали печататься фрагменты воспоминаний жителя США, в прошлом добровольца 1-го Партизанского генерала Алексеева полка Бориса Павлова (Пылина). В 1972 году увидела свет его книга «Первые четырнадцать лет». Значительная часть книги была посвящена Алексеевскому полку, рецензии на нее были помещены в «Часовом», «Первопоходнике», «Русской мысли» (написанная редактором этого издания Зинаидой Шаховской) и других эмигрантских изданиях. Книга вызвала довольно большой интерес у русской эмиграции. Одна из публикаций в журнале «Часовой» попала в руки Александру Судоплатову, также бывшему алексеевцу, воевавшему с Борисом Павловым бок о бок в 1920 году и проживавшему во Франции. Судоплатов сразу же написал письмо в редакцию «Часового» с просьбой передать его сослуживцу-алексеевцу. Редакция выполнила просьбу, и вскоре письмо было доставлено Павлову. Это, а также другие письма Судоплатова вместе с его дневником ныне хранятся у дочери Бориса Павлова Ольги Матич.
Борис Павлов был искренне рад весточке от Судоплатова и, по-видимому, написал ему теплое письмо. Вскоре он получил ответ из Франции, в котором шла речь об уникальном дневнике Судоплатова, с интересными рисунками с натуры, который он вел в 1919–1920 годах.
Очевидно, Павлов проявил большой интерес к дневнику, который по своему содержанию перекликался с его воспоминаниями. Тем более что в дневнике были помещены воспоминания Судоплатова о Павлове, а также рисунки. Как только Судоплатов дождался ответа от Павлова, он сразу же выслал ему свою рукопись.
Получив дневник, Павлов показал его редакторам журнала «Первопоходник» (выходившего вместо «Вестника Первопоходника»). Посовещавшись, коллеги приняли решение сделать один из выпусков «Первопоходника» специальным, полностью посвятив его 1-му Партизанскому генерала Алексеева полку. Редактирование спецвыпуска взял на себя Борис Павлов. В основу спецвыпуска должны были лечь статьи и воспоминания Б. Павлова, а также выдержки из дневника с рисунками А. Судоплатова. Об этом решении Павлов сразу же поставил в известность однополчанина и вскоре получил благосклонный ответ.
В спецвыпуске «Первопоходника» (1974. № 21) было 100 страниц, из них 90 посвящено Алексеевскому пехотному полку. Для сборника материалов про алексеевцев была сделана специальная цветная обложка с рисунком нагрудного знака полка, утвержденного в 1939 году во Франции. Спецвыпуск редакция «Первопоходника» снабдила вступлением:
«КОРНИЛОВСКИЙ, МАРКОВСКИЙ, ДРОЗДОВСКИЙ и АЛЕКСЕЕВСКИЙ полки были созданы в 1-м Кубанском и Дроздовском походах, то есть были первыми, кто еще в дни Алексеева, Корнилова, Маркова и Дроздовского начали борьбу с большевиками.
Это были, как их называли, “цветные полки”, самые стойкие и верные – гвардия Белой армии, на плечах которых, в течение всех трех лет Гражданской войны в России, до последнего дня в Крыму, лежала главная тяжесть Белой борьбы.
О корниловцах, марковцах, дроздовцах написаны книги, о них составлены материалы для будущих историков. Только об АЛЕКСЕЕВЦАХ, к сожалению, почти ничего не написано.
Задача этого сборника – восполнить этот пробел в истории Белой борьбы и хотя бы частично, с возможными упущениями и неточностями, может быть, даже некоторыми ошибками, воспроизвести историю этого полка».
В сборник вошли материалы Б. Павлова «Генерал М.В. Алексеев, шеф Партизанского Генерала Алексеева пехотного полка», «Краткая история Партизанского генерала Алексеева пехотного полка», «Алексеевцы в Первом Кубанском походе», «О десанте под Геническ», «Гибель Гренадерского батальона. 2 августа», «Отрывок из воспоминаний Бориса Пылина “Первые четырнадцать лет”»; воспоминания о 1-м Кубанском походе командира Партизанского полка генерала А.П. Богаевского, о 2-м Кубанском походе полковника Е.Ф. Емельянова и публициста есаула Бориса Прянишникова. Из дневника Александра Судоплатова в сборник были включены 23 рисунка и следующие отрывки: «Под Геническом 3-го апреля 1920 г.», «Десант на Кубань», «Заднепровская операция», «Последние дни Партизанского имени Генерала Алексеева полка». В конце сборника Борис Павлов поместил выдержки из писем генерала А.Н. Черепова и капитана Еременко о бое у д. Богдановка 28 (15) октября 1920 года.
Хотя в спецвыпуске была опубликована лишь небольшая часть дневника Александра Судоплатова, он был счастлив получить номер и сердечно благодарил в письме Бориса Павлова.
После 1974 года выдержки из дневника Александра Судоплатова, опубликованные в «Первопоходнике», несколько раз перепечатывались в различных изданиях, но в полном объеме он не был издан.
Текст оригинала дневника в пять раз превышает объем публикации в «Первопоходнике». В полном объеме дневник представляет собой ценный изобразительный и литературный памятник, аналогов которому периода Гражданской войны нет.
Как видно из писем Александра Судоплатова Борису Павлову, после пребывания в лагерях Галлиполи он мало писал. Жизненная суета, помноженная на эмигрантскую нужду, помешала раскрыться его способностям. Но часто бывает так, что люди, прожив долгую жизнь, лишь одним поступком вписывают свое имя в анналы истории. Таким вкладом в историю для Алексея Судоплатова стал его юношеский дневник.
И, конечно же, необходимо выразить искреннюю благодарность Борису Павлову и его дочери Ольге Матич за сохранение дневника юного воина Белой идеи Александра Судоплатова.