– Так и будем разговаривать? – бросил Юрий в темноту.

– Сначала все шторы задерните, – отозвался тот.

Юрий на ощупь задернул все шторы, что были в квартире, потом включил свет и увидел совсем еще юнца, лет шестнадцати, не больше. Одежда его была перепачкана сажей.

– Как ты сюда проник? – поинтересовалась Катя.

– Через камин. По трубе, – мотнул головой мальчишка. – Никто не видел. Не бойтесь, больше никто в эту трубу не пролезет, она узкая.

Юрий пригляделся к пареньку. Тот был тонок и гибок, словно ящерка; пожалуй, и вправду мало кому еще удалось бы пролезть в эту трубу.

– Как тебя зовут? – улыбнулась Катя.

– Викентий, – ответил тот почему-то с вызовом.

– Редкое имя, – прищурилась девушка. – Знали мы одного человека по имени Викентий.

– Это мой отец, – кивнул паренек.

– У Викентия были дети? – удивился Юрий. – Он ничего такого не говорил.

– Он и мне велел называться сиротой… Но он меня научил всему, что умел сам. Я даже, честное слово, умею то, чего он не умел.

Юрий посмотрел на него внимательнее. Викентий-младший был довольно щупл, но в лице у него действительно имелись общие черты с покойным палачом.

– Отца убили, – хмуро сказал паренек.

– Мы знаем, – вздохнула Катя.

– И убийц твоего отца больше нет, – добавил Юрий.

– Их убили?

Юрий кивнул.

– Когда?

– Сегодня.

– И кто это сделал?

– Я. Так что мстить уже никому не надо, можешь жить спокойно.

– Я не для того сюда пришел, чтобы спокойно жить, – очень по-взрослому ответил сын палача. – Теперь я по праву должен занять в Суде место отца.

Юрий удивился:

– Хочешь быть палачом? Не боязно?

Парень покачал головой:

– Не боязно… Отец с детства меня готовил. Вот увидите!..

Воцарилась тишина. Юрий и Катя переглянулись и, кажется, подумали об одном и том же.

– Боюсь, ничего мы такого не увидим, – наконец проговорил Юрий. – Дело в том, что никакого Тайного Суда больше нет.

Некоторое время парень стоял как ушибленный. Потом проговорил зло:

– Вы врете! Так не бывает.

– Чего не бывает?

– Не бывает так, чтобы не было Тайного Суда. Он был всегда!

– Был, – кивнул Юрий. – А вот теперь – нет.

Викентий-младший никак не мог принять ошарашивающую новость.

– Но почему?! – воскликнул он.

В разговор вмешалась Катя:

– Потому, что зачастую судьями становились те, кто мало отличался от преступников. Например, убийцы твоего отца.

– Но не все же такие! – упорствовал паренек.

– Не все, – согласился Юрий. – Но человек, верящий, что правота лишь на его стороне, что он вправе решать, жить кому-то или умереть, – такой человек, если он вдруг ошибется… а людям, согласись, все-таки свойственно ошибаться… такой человек становится чудовищно опасен. Ну, наподобие тех…

– …которые заседают в «тройке»? – закончил за него юнец.

– Да, наподобие тех. Они ведь тоже свято верят в свою правоту. Кстати, у них тоже есть свои палачи. Ты ведь, надеюсь, не желаешь?..

– К ним, к этим гадам?! – воскликнул Викентий. – Я что, похож?..

– Ты похож на хорошего мальчишку, – успокаивающе поднял руки Юрий, – как и большинство мальчишек. Некоторые из них потом, достигнув взрослого возраста, так и остаются хорошими, порядочными людьми. Но горе тем, кто однажды ощутил власть над другими; чаще всего они и сами не замечают, что превратились в чудовищ.

– Я не чудовище, – набычился паренек.

– Пока – безусловно, нет. Но у тебя пока еще не было этой власти. А потом, глядишь…

Викентий перебил его:

– Вы просто трусы! Трусливые мещане, которым бы только наслаждаться своим уютным мирком!

– Ты ошибаешься, – спокойно ответил Юрий. – Впрочем, можешь думать о нас что хочешь, если тебе так удобнее. Во всяком случае, сейчас нам с тобой не по пути.

– Да, – решительно кивнул тот, – с трусами мне не по пути! – По-шутовски раскланялся: – Простите, порядочные люди, что потревожил. Можете наслаждаться спокойным житьем-бытьем. – С этими словами он шагнул к каминному проему и исчез, будто не было.

– Не натворил бы бед, – вздохнула Катя.

Юрий тоже вздохнул:

– Очень боюсь, что мы все-таки еще услышим о нем…

Кот Прохор уже начинал попискивать, напоминая о себе. Скулеж этого обжоры вскоре должен был перерасти в надрывный ор.

– А вот о коте мы не подумали, – Юрий потер лоб. – Все-таки придется выходить, что-то ему покупать…

– Дня два продержимся, – заверила его Катя.

С этими словами она провела его на кухню и показала чудо из чудес, о котором Юрий только слыхал, но не видал воочию. Чудо называлось «холодильник».

– Знала бы – позаботилась, – с досадой поморщилась Катя. – Боюсь, здесь только на Прохора и хватит.

Она открыла холодильник. На полке одиноко лежал кусок печеночной колбасы – полкило, не больше.

– Кис-кис, – позвала она и бросила коту небольшой кусочек. Видно, колбаса была не его любимого сорта, но голод не тетка, и с некоторым сомнением кот-привереда все-таки сожрал то, что было дано.

– Да, дня на два ему хватит, – оценив внушительные размеры котяры, согласился Юрий. – Ну а мы уж – как-нибудь. Как думаешь, обойдемся?

– Мы только друг без друга теперь ни минуты не обойдемся, – шепнула Катя, крепко, нежно обняла его и уткнулась лицом в его небритую щеку.

Сколько бы ему, Юрию, не оставалось жить на этом свете, те два дня, проведенные в Катиной квартире на Тверской, все равно вспоминал бы как самые счастливые в своей жизни. Было голодно (все отдавалось лишь Прохору), холодно (квартира отапливалась лишь каминами, а зажигать их было никак нельзя), но тепла, которое они своими телами передавали друг другу, им хватало сторицей.

Они были счастливы и не допускали мысли, что в счастье этом будет хоть один миг перерыва.

Увы, не бывает ничего вечного. Через два дня у Прохора закончилась колбаса. Пока кот лишь мяукал, но стенал все чаще и громче, и наконец стало ясно, что до его истошного ора остаются считаные часы.

– Хочешь не хочешь – придется выходить, – вздохнул Юрий.

– Может, лучше я? – предложила Катя. – У меня есть театральный грим, загримируюсь под какую-нибудь старушенцию, никто не узнает.

Юрий был тверд:

– Пойду я. А вот бороденку мне какую-нибудь, если найдется, приклей, не помешает.

Катя справилась с работой гримера искусно и быстро. Теперь на Юрия смотрел из зеркала повидавший жизнь старик лет семидесяти.

– Сойдет, – кивнул он.

Однако, перед тем как открыть дверь, Катя глянула в дверной глазок и прошептала:

– Черт! Там какие-то двое…

Юрий тоже посмотрел.

– Да это алкаши какие-то, – успокоил он ее, – им до нас нет дела.

– И все же… – Катя задумалась. – У меня одна мыслишка есть. Тут соседняя квартира пустует, мы туда легко перелезем через балкон.

– И что это даст?

– Увидишь! – В глазах у Кати появился озорной блеск. Она достала из сумочки небольшой тюбик. – Суперклей, – пояснила она, – схватывает мгновенно и намертво.

С этими словами она взяла стоявший здесь же, в прихожей, велосипед и хорошенько смазала клеем раму.

– Сейчас будет весело, – усмехнулась она, крутя дверной замок.