В марте 1989 года Борис Николаевич с супругой уехал отдыхать в Кисловодск. В один из дней мне позвонили из Нью-Йорка, из издательства «Мэрроу». У них, оказывается, родилась хорошая идея — написать совместно с Б.Н. Ельциным книгу. Я, стараясь скрыть удивление, поинтересовался: как издатели себе это представляют? А мы, отвечают, подберем хорошего журналиста, в совершенстве владеющего русским языком, он приедет к Б.Н. Ельцину и будет с ним беседовать, беседовать и записывать на магнитофон. А затем — дело техники, чисто издательская работа. Упомянули даже размер гонорара — 140 тысяч долларов. Мне эта сумма тогда показалась баснословной, но без разговора с Борисом Николаевичем ничего определенного ответить им не мог. Говорю: «Давайте немного повременим, я свяжусь с шефом, а вы мне перезвоните»…

Но идея, честно говоря, мне очень понравилась. Вечером я позвонил в Кисловодск и поставил Б. Н. Ельцина в известность об американском предложении. И первое, что я от него услышал — это чтобы все деньги за книгу обязательно пошли на милосердие или на антиСПИД. В этих вопросах он очень щепетилен. И остановились на том, что американцы должны прислать договор на издание книги, а он его изучит и только после этого даст ответ. И действительно, через некоторое время у меня в кабинете вновь раздался звонок — Нью-Йорк на проводе. Я говорю издателям: «Принципиальное согласие Ельцина мною получено, так что присылайте договор, мы здесь его посмотрим, обсудим и тогда будем говорить конкретно, что да как».

Б.Н. Ельцин еще был на отдыхе, когда договор пришел в Москву. Американцы не знают промедления… В договоре говорилось, что все авторские права перейдут к издателю, магнитоп-ленка также отчуждается в его собственность. Когда Ельцин вернулся из Кисловодска, я его тут же проинформировал. «Пусть договор еще поквасится, — сказал он, — а мы подумаем…»

И вдруг — благоприятное стечение обстоятельств. Центральная студия документальных фильмов снимала о Б.Н. Ельцине фильм, автором сценария был корреспондент журнала «Огонек» Валентин Юмашев. Сказать, что он часто бывал в Госстрое, это значит ничего не сказать: он стал постоянным обитателем нашего офиса и ходил за Б. Н. Ельциным буквально по пятам. Весь процесс предвыборной кампании был заснят на пленку и, в том числе, многие встречи, почти все митинги. И вот, когда однажды Юмашев появился в Госстрое, я пригласил его к себе и показал договор, который прислали американцы. Он его прочитал, мило улыбнулся и говорит: «Лев Евгеньевич, это ведь кабальный договор, и вам ни в коем случае нельзя с ним соглашаться». «Почему?» — спрашиваю.

«Ведь 160 тысяч долларов…» Юмашев еще больше веселился: «Да над этой суммой весь мир будет смеяться…» «Почему же смеяться?» — опять ничего не понимаю. «Да потому, что это смехотворная сумма…»

Выяснилось к тому же, что у Юмашева в Лондоне есть хороший литературный агент, юрист Эндрю Нюрнберг, с которым можно обо всем проконсультироваться. На этом мы и остановились. Юмашев позвонил в Лондон и договорился, что Нюрнберг приедет в Москву. И в самом деле, вскоре в Госстрой приехал Юмашев вместе со своим английским юристом. Говорил он по-русски и вообще оказался эрудированным, обязательным человеком. Знает четыре или пять языков. Это довольно известный в Европе литературный агент, с чьей легкой руки разлетались по миру тысячи экземпляров мемуарной литературы. Впрочем, это его основной род занятий и потому подход к делу чувствовался сугубо профессиональный.

Втроем мы пошли к Б.Н. Ельцину, но он был занят, устал и не принимал гостей. Я выхожу из его кабинета в достаточно смущенном состоянии. Говорю Юмашеву и Нюрнбергу: «Извините, ребята, шеф вас не примет». На их лицах недоумение. Огорчились. И я чувствую себя тоже в неловком положении. Короче расстались — я отправился к себе в кабинет, мои гости — к проходной. И вдруг на пороге моего кабинета появляется Борис Николаевич и спрашивает: «А может, все-таки твоего Нюрнберга с Юмашевым принять?» Вот те раз! Бегу вниз, и, слава богу, они еще от Госстроя далеко не ушли. Назад — бегом, чтобы Б.Н. Ельцин не передумал. Словом, все, как в сказке. Вначале все скверно и трудно, но зато в конце все образуется. Короче, заключили договор на издание книги «Исповедь на заданную тему».

Нюрнберг взялся организовать в Штатах аукцион по продаже права на издание этой книги. А в это время Борис Николаевич уже начинает наговаривать главы книги на магнитофон. Авторские права остаются у Ельцина, все пленки и тексты тоже. Издательству же, пожелавшему опубликовать «Исповедь», оставалось лишь техническое осуществление проекта. И, разумеется, реализации книги.

Нюрнберг поступил по-джентльменски: сначала он обратился к американскому издательству «Мерроу», поскольку идея написания книги принадлежала ему. Однако затребованные Эндрю 260 тысяч долларов гонорара показались издательству чрезмерными, и оно отказалось от своих притязаний. Короче, право на первое издание «Исповеди» купило на аукционе другое американское издательство, в результате чего первоначальная сумма гонорара возросла до 460 тысяч долларов. Естественно, определенный процент отчислялся Юмашеву и Нюрнбергу-

Наблюдая за деятельностью Эндрю, я понял, насколько в таких делах мы невежественны и беспомощны. Привлечение специалиста к изданию книги Бориса Николаевича действительно дало ошеломляющий результат. Ее начали публиковать в Италии (издательство «Леонардо»), во Франции (издательство «Кальман Леви»), в Англии (издательство «Джонатан Кейт»), в Финляндии (издательство «Верна Седестром»), в Голландии («Антос-Роберт Амерллан»), в Норвегии («Капелей»), в Швеции — издательство «Форум». Книга Б.Н. Ельцина была опубликована в Японии, США, Греции, Дании, Португалии, Испании, Бразилии, Южной Корее, на Тайване…

Итак, началась работа над книгой. Разумеется, и у меня были кое-какие записи, но весь материал — в голове Бориса Николаевича. Он наговаривал на магнитофон, а затем его дочери распечатывали пленки. Юмашев делал литературную обработку. При этом он стремился сохранить «колорит личности» Б.Н. Ельцина: его стиль, только ему присущие обороты речи. Однако работа над книгой Борису Николаевичу давалась с большим трудом, ибо его парламентский день был насыщен до предела. А сроки между тем не позволяли откладывать: рукопись должна была быть готова к октябрю, чтобы в феврале 1990 года книга могла попасть к читателям. Правда, Ельцин уложился в сроки, и уже в октябре отредактированная и завизированная автором рукопись попала в издательство. Но выход ее в свет по просьбе Ельцина перенесли с февраля на март. Объяснялось это предстоящими выборами в Российский парламент. Дело в том, что в своей книге он давал резкую нелицеприятную характеристику всем членам Политбюро. Критиковал он и Горбачева, и потому не без оснований считал свою «Исповедь» «бомбой». Но он также знал, что любой политический взрыв вызовет ответную реакцию, и потому решил повременить с выходом книги. И, наверное, правильно поступил, ибо при той всесильности партийного аппарата Б.Н. Ельцин мог бы не стать депутатом ВС России. А уже тогда демократы искали оптимальные варианты предвыборной кампании. Многие из его окружения предлагали остановиться на депутатстве в Моссовет, но другие, более решительные демократы, говорили, что Москва — пройденный этап и уже пришла пора «штурмовать» российский парламент. А в Москве пусть борются за власть видные деятели из Межрегиональной депутатской группы — например, Гавриил Попов…

Вскоре Б.Н. Ельцин получил из Лондона расписание предстоящей презентации книги. Он долго колебался — ехать или не ехать за рубеж, поскольку боялся, что оппоненты обзовут его «туристом», но потом все же согласился. Впрочем, по-другому и не могло быть: в договоре был пункт, в котором говорилось, что автор в обязательном порядке должен присутствовать на презентации. В противном случае он лишается 25 процентов гонорара.

О том, как мы ездили на презентацию, я расскажу в другой главе. Сейчас же речь пойдет о поездке Б.Н. Ельцина в Японию. Это уже была не кар навально-неофициально-экскурсионная поездка, каковым в определенной степени был визит в США, а сугубо официальное мероприятие, в чем-то по-восточному чопорное, но и по-восточному же идеально организованно-е…