Для бурения наклонных скважин применяли турбинный способ бурения - для турбобуров была создана специальная резиновая опора, разработана технология направленного бурения, которая позволила бурить наклонные скважины кустами с максимальной кривизной ствола до 34 градусов. Уже в 1941 году, например, в конторе бурения треста "Ишимбайнефть" работало 35 буровых установок, из них на 10 применяли турбобуры, которые обеспечивали до 50% общей проходки. Помимо более высокой производительности турбинное бурение существенно снизило потребности в трубах. Да и обсадные трубы стали заменяться сварными водопроводными.
Развивалась обработка скважин. Так, закачка в пласт газа повышало выход нефти из частично выработанных скважин. Правда, ранее газ, наоборот, вышел из эксплуатировавшихся неизолированными скважин, что снижало фонтанную добычу - газ из пласта выходил в атмосферу, давление в пласте снижалось и нефть переставала подниматься наверх. Поэтому герметизация скважин была важным делом не только для улавливания легких фракций самой нефти, но и для поддержания пластового давления. За счет химической обработки призабойного пространства кислотой дебет повышался с двух до шести тонн в сутки, а некоторые участки увеличивали выход до 30 раз. В карбонатные породы загоняли соляную кислоту, она разъедала породы, в них образовывались каналы и трещины, повышая выход нефти со скважины - примерно на 230 тонн на одну такую обработку, а потом повторяли, чтобы добраться до новых участков призабойного массива.
Вообще, народное творчество росло невиданными темпами - резко снизилось количество тормозов "как бы чего не вышло". Например, перетаскивание вышек с помощью якоря уменьшило количество потребных тракторов с восьми до одного-двух. Все шире начинали применять бесколонное бурение, только на Бугурусланских промыслах за счет этого в 1942 сэкономили 315 тонн труб и 150 тонн тампонажного цемента. Освоили очистку забоев фонтанирующих скважин продувкой природным газом, что сократило эту операцию на 12 часов. Упрощалась технология обустройства скважин. Так, если ранее сначала выкапывали шахту глубиной до десяти метров, затем ее стенки цементировали и только потом начинали бурить, то с началом войны попробовали новый способ - шахту рыли на глубину не более полутора метров, бурили сразу широким долотом, спускали широкую направляющую трубу и далее бурили уже через нее.
Развилось движение многостаночников, скоростников, соцсоревнования, все шире распространялось совмещение профессий, росло количество молодежно-комсомольских бригад - многое делалось в разы быстрее, чем до войны. Например, если в мирное время строительство вышки занимало 11 дней, то летом 1942 - всего 2. При плановом задании на бурение 500 метров в месяц бригады делали по 1000 метров и более, нередким было выполнение плана на 500 и даже на 700 процентов. За счет совмещения профессий буровые бригады сокращались с 14 до 6 человек при одновременном перевыполнении норм на треть, на половину, а то и в два раза. За счет наложения работ скважины быстрее вводились в строй - например, задолго до окончания бурения начинали готовить арматуру, трубы, инструмент.
Правда, еще и в сорок третьем хватало недочетов - так, в начале 1943 скважины в Башкирии простаивали в среднем 30 часов - не выполнялся график ремонтных работ (в РИ - 100 часов). И народ как мог совершенствовал ремонтное оборудование и технологии. Для изготовления кабеля сделали специальный станок, а пайку серебряным припоем заменили электросваркой. Прибор для намагничивания магнето, метод восстановления коленвалов, комбинированный агрегат для ремонта скважин, мачта для ремонта скважин, изготовление плашек на строгальном станке методом копирования, приспособление токарного станка для фрезерования направляющих перьев клапанов - каждое такое рацпредложение либо увеличивало добычу нефти либо сокращало время работ. Да и в плане замены дефицитных материалов голь на выдумки хитра - мешки из-под цемента после пропитки особым составом стали использовать для изоляции вместо электрокартона, начали изготавливать солидол, который ранее возили из Азербайджана, даже изготовление шлакоблоков из местного сырья и соответственно экономия миллиона кирпичей - все шло в копилку Победы.
Сменялась и технология разведки - раньше на основе геофизических методов определяли небольшой район, который считали перспективным на нефть, и бурили на нем три-пять скважин. А так как расстояния между такими районами великоваты, то связность подземных структур выявить по таким бурениям сложно, поэтому снова приходится гадать - где бурить дальше. Дело осложнялось тем, что известная в Башкирии нефть залегала в рифовых структурах - сравнительно небольших и прихотливо извивающихся - нефть постоянно играла в прятки, могла показаться в небольших количествах и тут же спрятаться, да и бурение недалеко от уже известных месторождений могло дать только "сухие" скважины, то есть пусть и с водой, но без нефти. Главный геолог треста "Ишимбайнефть" Андрей Алексеевич Трофимук настаивал на другом методе - разбуривать территорию широкими шагами и на основе полученных данных проводить уточняющие бурения. Именно так было открыто кизенбулатовское месторождение - двумя скважинами обнаружили поднимающуюся структуру - во второй скважине пласт залегал на глубине 1400 метров, в третьей - уже на 700 - пласт явно круто поднимался, а в породах были обнаружены следы газа и даже нефти - явно "наступили на хвост" какому-то месторождению. Где бурить дальше - было в общем понятно - и вскоре из земли бил мощный фонтан с выходом почти две тысячи тонн нефти в сутки.
Огромным подспорьем стало обнаружение нефти Девона - то есть нефти, залегающей в девонских пластах. До этого в Башкирии добывали нефть из менее глубоких пластов, и, хотя специалисты, включая Губкина, постоянно предлагали бурить на девонскую нефть, им отвечал "Зачем нам нефть девона, неизвестно, будет она или нет, когда мы можем из пласта, который уже прошли этой же скважиной, получать 10-12 тонн нефти в сутки", а то и "С равным успехом можете вертеть дырку на Северном полюсе. Приснилась вам эта нефть! Государственные деньги на ненужные разведки разбазариваете. Больше не гроша не получите!" - и бурение на более глубокие горизонты останавливали в приказном порядке - что-то идет с мелких скважин - и ладно. Тем более было известно, что в Америке нефть из девонских пластов добывают с середины 19го века, а в Ухте, где девонские пласты выходили на поверхность, "горное масло" выковыривали с давних времен - чуть ли не с 17го века, а в советское время наладили более промышленную добычу, но количества совершенно не впечатляли. Повод для скепсиса был.
Попытки добраться до девона Волжско-Уральского региона предпринимались еще в первую пятилетку. В 1931 начали бурить такую скважину в Башкирии, но породы из известняков с кремнистыми прослоями требовали бурить долотами с алмазными коронками. И так как буквально рядом нефть добывали с глубины семисот метров, дело не доводят до конца и скважину забрасывают. В 1938 пробурили другую скважину - до полутора километров - еще бы двести метров - и "здравствуй, девон !". Но рядом снова мешается более мелкая нефть, снова раздаются голоса "Зачем нам лезть куда-то на полтора-два километра, когда нефть есть на глубине нескольких сотен метров?". Бросили. В очередной раз закинули невод уже в декабре 1941го. К апрелю 1942го прошли километр, тут главный геолог говорит "В военное время нет смысла бурить такую глубокую скважину", но его поправляют - "Раз уж начали - бурите" (в РИ бурение было остановлено и скважину перевели на эксплуатацию неглубоких горизонтов, в АИ нефтедобывающее оборудование производится в существенных объемах, меньше специалистов призвано в армию). И вот - дошли до кристаллического фундамента, каротажем выяснили профиль пластов - вода проводит электричество хорошо, нефть - плохо, поэтому можно определить, где залегают нефтяные пласты. Затем опустили и зацементировали колонну, опустили в скважину электро-перфоратор на глубину нефтяного пласта согласно каротажной диаграмме, тот прострелил своими пулями сталь, цемент и окружающую породу - осталось только вычерпать из скважины промывочную жидкость, иначе она не даст подняться нефти на поверхность. Свабировали скважину всю ночь - внутри нее ходил сваб - длинный узкий поршень который опускается вниз в воду, закрывается его клапан - и сваб поднимают наверх, а он тянет очередную порцию воды - чем больше вычерпали, тем глубже надо заходить в следующий раз - под конец ход туда-обратно занимал уже пять минут. Наконец вода становится все более темной, и после очередного "черпка" 27го июля 1942 года из скважины забил фонтан девонской нефти (в РИ это случилось 26 сентября 1944 - сначала главным геологом стал Трофимук, который долгое время был сторонником бурения на девон, затем согласовывали само бурение, выполняли его - на это ушло почти два года). После этого нефть девона разбуривалась ударными темпами, был открыт еще более богатый нефтью горизонт. Во многом этому способствовало увеличение разведочного бурения - так, если в 1939м году в Башкирии было пробурено 113 километров нефтяных скважин, то в 1942 году - уже 180 (в РИ - лишь 82 км).
Благодаря всем этим мероприятиям удельный вес Урало-Поволжья в добыче нефти возрос с 6% в 1940 году до 15% в 1942 (в РИ - до 8,1%, и это с учетом снижения добычи в Башкирии с 1,6 миллиона тонн до 1 миллиона), а вес всех восточных районов возрос до 27% (в РИ - до 18,3%). Так, в одной только Башкирии добыча увеличилась с 1,6 миллиона тонн в 1940 до 3,8 миллиона тонн, немного не дотянув до довоенного плана на 1942 в 4,4 миллиона тонн, причем этот довоенный план составлялся без учета найденной девонской нефти - проседание в добыче "мелкой" нефти было частично скомпенсировано как раз "глубокой" нефтью девона - на конец 1942го ее добыча была порядка пятисот тонн в сутки (в РИ этого также достигли через полгода после обнаружения девонской нефти), но к середине 1943го пробурили более двух десятков скважин и добыча возросла уже до 15 тысяч тонн в сутки - это существенно превысило выбытие добывающих мощностей на старых скважинах, а обнаружение новых "мелких" - не девонских - месторождений (РИ) обещало выход по итогам 1943 года на уровень 5,2 миллиона тонн в год - и это только в Урало-Поволжском регионе.
(
в РИ общая добыча СССР была порядка 17 миллионов тонн, и в одной только Башкирии в 1943 добыли 779 тысяч тонн, в 1944 - 835, в 1945 - 1333 - это с учетом того, что много специалистов и оборудования было изъято в 1943 году для восстановления промыслов Северного Кавказа, а в 1944 - Кубани; в АИ все эти специалисты продолжают работать в Поволжье и на Урале. В РИ в 1945 добыча составила 19 миллионов тонн, из них в РСФСР - 5,7 миллионов
)
Причем девонская нефть была замечательна не только своим количеством - в ней присутствовало до 50% светлых фракций - бензина, керосина - что увеличивало выход в том числе и авиатоплива. Более того, нефть девона была удобной - ее месторождения были многопластовыми, когда несколько нефтеносных пластов находились один под другим. При таком залегании было достаточно пробурить одну скважину, отперфорировать их напротив пластов - и выход нефти на одно бурение существенно повышался. До нахождения девонской нефти в этом регионе были известны только однопластовые месторождения, что требовало бурить много скважин - в этом плане Волго-Уральский регион до войны проигрывал месторождениям Северного Кавказа или Баку, где встречались месторождения, в которых было до двадцати пластов. Впрочем, и там эта возможность не всегда использовалась - до некоторых пластов просто не добуривались.
Примерно такая же ситуация была и в Казахстане - с началом войны резко возросла добыча с нескольких горизонтов - при этом выход с одной скважины повышался, например, с одной-двух до девяти-десяти тонн в сутки - вроде и немного по сравнению с сотней тонн девонской нефти, но эта нефть шла с самого начала войны, а к концу 1941го года в Казахстане добыча с нескольких горизонтов велась уже на 61 скважине. Вообще в Казахстане нефть усиленно искали еще до войны - так, за 1923-27 года пробурили 24 километра в основном разведочных скважин, а в 1929-32 - уже 160 километров, в 1936-40 - 420 километров, из них 154 километров - разведочных скважин - объемы буровых работ все нарастали и нарастали - в одном только 1940м году пробурили 100 километров - именно в эти годы открыли шесть новых месторождений. В 1937 в Казахстане добыли 1,9 миллиона тонн нефти, а для ее доставки построили железнодорожную линию Кандагач - Гурьев (длиной 517 километров) и магистральный нефтепровод Гурьев - Кандагач - Орск (длиной 900 километров). К 1940 добыча снизилась до 700 тысяч тонн при плане в 13 миллионов тонн - набурили много, а добывающих мощностей и рабочей силы не хватало. И, похоже, руководство СССР несколько охладело к Казахской нефти, бросив все силы на Уральскую - в 1941 в Казахстане добыли 864 тысячи тонн нефти, в 1942 - 866 - то есть прирост был незначительным, хотя в 1943 выходили уже на миллион тонн, но тут, возможно, помешают налеты немецкой авиации - она теперь сможет доставать через Каспий до западных районов Казахстана. Морским путем немцы добраться до восточного берега смогут не скоро - наши отогнали все хоть сколько-то плавающее к восточному и северному берегу Каспия, так что немцам придется тащить свои морские средства, а сил Ирана явно не хватит, чтобы преодолеть каспийскую флотилию. Ну или идти через Иран сухопутным путем. А Баку-2 по сравнению с Казахстаном был и поближе к населенным районам, да и с водой там было значительно лучше - чтобы обеспечить буровые работы и население водой, в Казахстане в 1938 был введен в строй водопровод длиной 300 километров.
Помимо этой Казахской нефти была добыча в Туркмении - 629 тысяч тонн в год, в Узбекистане - 250 тысяч тонн, в Ухте - 700 тысяч.
Да и во Втором Баку помимо Башкирской АССР нефть добывали и в других районах. Сызранское месторождение давало нефть с 1937 года, когда с глубины километр одна из скважин стала выдавать 60 тонн в сутки. Бугурусланская нефть Оренбуржья также пошла начиная с 1937 года. Только за 1941 год добыча нефти возросла в четыре раза, в 1942 здесь действовало уже 300 сквжин (в РИ - 270) со среднесуточной добычей в 2 тысячи тонн (в РИ - 1650), в 1943 выходили на рост добычи еще в 2,5 раза (в РИ по факту был рост в 2,2 раза) - этому способствовал рост буровых работ - объем бурения только в 1941 вырос в полтора раза (РИ). Всего же к весне 1939 года в районе между Волгой и Уралом было открыто 12 нефтяных месторождений, а с началом войны открыто еще 15 месторождений (в РИ за 1941-45 открыто 21 месторождение). В Татарской АССР нефть еще не нашли, и где она там находится - я подсказать не мог поэтому и не лез - народ и без меня понимал, что "надо искать" (в РИ первое месторождение открыто в 1946 году).
На востоке СССР нефть добвалась прежде всего на Сахалине - примерно 1 миллион тонн в год (в РИ-1945 - 1,2 миллиона тонн). В 1942 был проложен подводный нефтепровод Сахалин - Комсомольск-на-Амуре (где был достроен НПЗ) - общей длиной 388 километров - морская часть укладывалась под воду со льда. Самое интересное, что до объявления Японией войны СССР японцы имели концессию на нашей половине Сахалина и вполне так добывали там нефть - несмотря на то, что воевали с нашим союзником - США (в РИ концессия действовала до 1944 года, правда, наши выживали оттуда японцев как могли и в 1942 добыча составила всего 17 тонн - не "тысяч", просто "тонн", но в качестве компенсации за оборудование и строения СССР должен был выплатить Японии 5 миллионов рублей и поставлять ежегодно 50 тысяч тонн нефти - дружба-дружбой, а табачок врозь).
Итого в оставшихся районах на круг без Сахалина выходило порядка 8 миллионов тонн в год с перспективой роста, так что потеря 13 миллионов тонн Баку и Северного Кавказа была неприятна, но еще некритична (в Грузии, кстати, тоже добывали нефть - 36 тысяч тонн в год).
И эту нефть было где перерабатывать - руководство СССР дополняло новыми установками построенные до войны НПЗ и дожимало постройку НПЗ, которые планировалось построить в третьей пятилетке - так, в Туймазах и Ишимбае построили два крупных крекинг-завода, каждый из которых мог перерабатывать по одному миллиону тонн нефти в год (в РИ не построили) - только в Баку-2 до войны было построено 5 НПЗ из 12 построенных по СССР.
Во второй половине 1942 г. вне Кавказа самые большие мощности по нефтепереработке были в Саратове - 2,5 миллиона тонн в год (в РИ - 2,2), в Уфе - 2 миллиона (в РИ - 1,5), в Орске - 0,8 миллиона (в РИ - 0,6), в Москве - 0,5 миллиона, в Ишимбае - 1,6 миллиона (в РИ - 0,6), в Ярославле - 0,2 миллиона, в Горьком - 0,125 миллиона - уже в 1942 на круг выходило почти 8 миллионов тонн нефтепереработки. В 1943 подходило уже к десяти - Подольский и Сталинградский заводы крекинг-оборудования продолжали выдавать на гора все новые и новые агрегаты. Вот только нефти уже не хватало, так что с июня 1943 советские специалисты начали эксперименты по углублению переработки нефти - из мазута можно было еще много чего выжать.
В результате только в 1942 в СССР было произведено 1,7 миллиона тонн автобензина (в РИ столько сделали в 1943), в 1943 эти показатели просядут примерно на половину из-за потери НПЗ Баку и Кавказа - оттуда много оборудования вывезли с началом войны, но немало осталось.
По авиабензину ситуация тоже пока будет не слишком хороша - если в 1942 произвели 1,5 миллиона тонн авиабензина (в РИ - 912 тысяч тонн), то в Баку и на Кавказе производилась примерно треть от этого количества (в РИ - половина). Но по высокооктановому бензину было не так уж и плохо - все новые крекинг-установки шли в Поволжье, где его производство и так-то повышалось стремительными темпами, а в 1942 в Баку профессор Юсиф Мамедалиев - ученик выдающегося русского химика Николая Зелинского - открыл оригинальную и недорогую технологию производства изооктана с использованием вторсырья, за что получил Сталинскую премию и орден Ленина. С начала 1943 года эту технологию активно внедряли на НПЗ Баку-2, так что по высокооктановому бензину производство просядет примерно на треть - до 800 тысяч тонн - а это примерно 1,6 миллиона самолето-вылетов новых истребителей и штурмовиков с полной заправкой, или более 4 тысяч вылетов в сутки каждый день, а если с неполной заправкой - так и все семь тысяч вылетов. А ведь еще и низкооктанового авиабензина остается примерно 200 тысяч тонн - для тех же ночных бомбардировщиков У-2, тем более что сейчас на них активно навешивали реактивные снаряды по нашей технологии - а это считай что штурмовик по типу нашего легкого. Должны справиться. Хватит уж садить по полям и лесам с "больших" бомбардировщиков - взрывчатки все-равно не хватит.
(
в РИ один только Уфимский НПЗ в январе 1943го выпустил более 8 тысяч тонн авиабензина, в том числе 7 тысяч тонн высокооктанового Б-78. Общее производство авиабензина в СССР в военный период составляло в среднем около миллиона тонн в год, из них в Уфе вырабатывалось примерно 10-15 процентов, и при этом такой выпуск обеспечивал заправку трети истребителей, самих истребителей было 40 процентов от всей авиации.
Для сравнения, в 1942 году в США суточный выпуск авиабензинов составлял 126 тысяч баррелей (в том числе 79 тысяч баррелей 100-октанового), или 20 тысяч тонн - более 7 миллионов тонн в годовом исчислении.
)
К тому же нефти новых районов не уступали по качеству бакинским и грозненским. Так, например, нефти Эмбинского района являлись на это время лучшими по содержанию высококачественных масел, урало-волжские нефти содержали высокий процент светлых нефтепродуктов - а следовательно возрастет и выход моторного топлива. И это еще не все резервы - чем дальше, тем все больше автомобильного бензина переделывали в авиационный - прогоняли через крекинг прямогонку и даже бензин, полученный уже крекингом - автобензина было более чем завались, тем более что более половины автотранспорта РККА уже ходило на газогенераторах. В этом была и наша заслуга - ежемесячно мы поставляли для РККА шестнадцать тысяч газогенераторных установок, выделывая их на своих заводах. Да и восточные заводы также массово выпускали газогенераторы - чуть ли не вдвое против нашего - еще в 1942 мы поставили им несколько станков для гибки стального листа на котлы, автоматических сварочных аппаратов и небольшой заводик по производству стекловолокна, из которого делали фильтры - воздушные и газовые. А уж на основе этой техники и наших чертежей там тоже начали выпускать это оборудование.
(
В РИ за годы войны РККА израсходовали 16,4 миллиона тонн горючего.
За период с 5 декабря 1941 года по 8 января 1942 года расход горючего составил 1,9 тысяч тонн в сутки. За весь период битвы под Москвой советским войскам потребовалось 294 тыс. т ГСМ, из них на наступательный период пришлось 76 %.
В 1942 г. советская военная техника ежедневно потребляла 4--6 тыс. т горючего, а в 1945 г. -- до 40 тыс. т.
Во время Сталинградского сражения с 17 июля 1942 г. по 2 февраля 1943 г. было израсходовано 148,8 тыс. т горючего - в среднем 820 тонн в сутки, на этапе контрнаступления - 980 тонн. Авиация израсходовала 72 заправки, автотранспорт - 48 заправок
Во время оборонительной фазы Курской битвы 5-23 июля в сутки расходовалось 1367 тонн - в основном авиационного, автомобильного бензина и тракторами. В наступательной фазе 12 июля-23 августа расход составлял уже 2,3 тысяч тонн в сутки - всего почти 100 тысяч тонн - расход автомобильного горючего увеличился в три раза, а танкового - в 2,7 раза, каждый фронт получал полтора-два состава с топливом ежедневно, доставкой в войска фронта занимались полторы тысячи автомобилей.
)