Валентин Петрович Седов только что возвратился с похорон сына. С момента тех злополучных выстрелов он не занимался никакими делами, переложив всё на помощников, и никого не хотел видеть. В лучшем ресторане города ещё продолжались поминки, но Седов в сопровождении узкой группы доверенных лиц и телохранителей отправился домой. За накрытым, установленным по старой доброй традиции буквой «Т», столом расселось шестеро приехавших с хозяином мужчин, а Седов сел во главе, как и положено руководителю, хозяину. Он оглядел закусывающих мужчин, все они были моложе его и одеты были строго официально. Валентин Петрович с тоской смотрел на них, понимая, что если припрет, то положиться, собственно не на кого. Все они будут думать в случае возникновения критической ситуации только о себе. Никакие высокие зарплаты и количество клятв в преданности роли не играют. Из всей этой братии можно всерьёз рассчитывать только на Иванова. Он — выходец из Конторы, там воспитывают совсем по другому. От этих невеселых мыслей настроение Валентина Петровича испортилось окончательно. Он взял со стола вилку и тихонько постучал по рюмке. Все сразу затихли и перестали есть.

— Саша, — обратился Седов к здоровенному парню, — как вы думаете, за что я плачу деньги вам и вашим мордоворотам?

Парень громко задышал и опустил голову.

— Я плачу вам деньги за безопасность. Ещё раз повторяю: за безопасность, — Седов повысил голос, — я плевать хотел на этого сопляка Дадона. От меня он не получит ни рубля! Он думает, что меня напугал? Дурак тупоголовый, урка! Да, я его в порошок сотру, быдло!

Серов немного успокоился, потом обратился к сидящему напротив человеку:

— Иванов, где собирается дадоновская банда?

— Кафе-бильярдная «Дуплет». На углу Покровской и Бульвара Мира. Это заведение полностью принадлежит ему и около восьми вечера там особенно кучно. Правда, Дадон туда редко ходит.

— Ты слышал, Саша? — Седов снова повернул голову в сторону начальника охраны, — давай, исправляйся. Как ты это будешь делать, меня не касается, но чтобы на нашу фирму глаз не положили. Размажь их всех по стенкам, понял? А Дадона я пока трогать не буду, ему пули мало. И учти, Саша — ещё один прокол и поедешь в Воркуту пилить лес, вместе со своей кодлой. Понял?

Парень только молча кивнул. Седов обвёл взглядом всех сидящих:

— Все свободны. Иванов, задержись.

Гостиная быстро опустела. Седов взял со стола бутылку коньяка, два стакана и взглядом показал Иванову на дверь в кабинет. Удобно расположившись в кресле, Седов разлил коньяк по стаканам. Выпили. Закурив сигарету, Седов посмотрел на сидящего напротив Иванова:

— Ну, докладывай.

Иванов знал своего хозяина много лет. Работая ранее в органах безопасности, он в своё время отвечал за безопасность второго секретаря горкома комсомола. Потом, когда горкома не стало, и комитет реорганизовали, Иванову места не нашлось. Зато Седов принял его к себе с распростёртыми объятьями: Иванов много знал, много умел, имел широкие, невидимые простым глазом, связи. Со временем Иванов стал правой рукой Седова, стал незаменимым для него человеком. Из всех сотрудников он один обращался к Валентину Петровичу на «ты».

— Зря ты затеял это мщение. Наломает Сашка дров.

— Не твоё дело, — оборвал его Седов.

— Ну, ну не горячись. Чего ты передо мной-то выпендриваешься. Дадон в курсе, что деньги у нас не совсем чистые, но как ты их делаешь, ему никогда не догадаться, мозгов не хватит. Он знает, что платить ты ему не стал бы ни при каких обстоятельствах. Сил у тебя хватает, чтобы Дадона не бояться. Да и вообще, никого.

— Тогда зачем ему эта акция?

— Всё просто. Ведь не только ты отказываешься ему платить. Но ты самый богатый и сильный бизнесмен в городе. Если совершить акцию против тебя, то все остальные поймут, что слова Дадона с делом не расходятся. Лучше заплатить, чем рисковать жизнью своей или ближайших родственников.

— Маразм.

— Конечно, способ убогий. Но у Дадона нет другого выхода. Ещё пара лет, и он может остаться один. Авторитет требует, чтобы его постоянно поддерживали.

— Значит, он убил моего сына, чтобы поднять свой авторитет? Он знал, что денег от меня всё равно никогда не получит?

— Да. Глупо конечно, но на большее он не способен. А этой акцией возмездия ты только распылишь его. Да и не дело тебе ввязываться в уголовные разборки. Ты серьезный бизнесмен и рано или поздно, когда в государстве установится порядок — ты будешь у руля, не Дадон же. Дело Дадона шарить по карманам и сидеть в тюрьме.

— Ладно, я действительно погорячился. У нас не Чикаго. Отмени акцию, а Сашке надо урезать премиальные.

— Вот это правильно, — Иванов улыбнулся.

— Что там полиция? — спросил Седов, вновь наполнив стаканы.

— К делу приставлен Одинцов из следственного комитета, Крыленко из розыска. Лично мэр контролирует следствие. Но у них ничего пока нет, да и вряд ли появится.

— Откуда такая уверенность?

— Потому, что стрелял профессионал, снайпер. Наверняка его нанял лично Дадон и то через посредника и за большие деньги. Найти его почти невозможно.

— Почти?

— Почти. Дело на контроле и кого-то менты должны выловить. Иначе сюда могут нагрянуть ребята из центра, многие чины получат по шапкам. Мы внимательно следим за следствием и как только Крыленко или Одинцов проколются, мы сможем их взять голыми руками. Нам давно нужен свой человек и в уголовном розыске, и в следственном комитете. Ну, Крыленко нам не подойдет, а вот Одинцов представляет для нас определённый интерес. Конечно, можно было его прихватить и сейчас, поверьте, есть за что.

— Женщины?

— Нет, власть и деньги. Он только с первого взгляда простой труженик следственных органов. Сейчас следственный комитет с подачи нового начальника ищет взяточников в своих рядах. Если Одинцову не помочь, он в скором времени загремит по полной программе. Это было бы нежелательно. Таких умных людей в следственном комитете больше нет.

— Хорошо. Держи на контроле этого Одинцова и при первой возможности купи.

— Цена?

— Раздели свою пополам.

Иванов поморщился. На его скулах заходили желваки, что не ускользнуло от Седова.

— Да, брось ты, все мы сколько-то стоим. Нечего разыгрывать из себя благородную девицу. Ты для меня — человек бесценный, но всё равно сумма, которую я тебе плачу, имеет конкретное выражение.

Помолчали, потом выпили ещё.

— Слушай, — наконец сказал Седов, — вот тебе перспектива и не слишком далёкая. Разборку в кафе отменить, Дадона пока не трогать. Одинцова нужно защитить и купить. Руками полиции загрести Дадона и его окружение. Дадона привести ко мне, а всех остальных упрятать на максимальные сроки. И последнее. Найти мне этого стрелка, хочу на него посмотреть. Понимаю, что нелегко, но надо. Денег не жалей.

— Всё решаемо, кроме стрелка. Боюсь, что Дадон и его люди не знают исполнителя. Обычно перед снайпером есть цепочка посредников и достаточно длинная.

— И что?

— После акции посредников начинают убирать. Снайпер с одной стороны, а заказчик с другой.

— Тогда заказчику проще убрать самого снайпера.

— Не скажи. Чтобы добраться до снайпера нужно последовательно выбивать сведения из цепочки посредников. Цепочка может быть очень длинной. Чтобы добраться до того посредника, который выведет на снайпера, потребуется время. Снайперу же гораздо проще. Убрал того, кто приносил тебе заказ и всё. Все старания заказчика могут оказаться напрасными и оборвутся на полпути к снайперу. Единственный наш шанс состоит в том, что снайпер может понадобиться заказчику снова.

Седов быстро понял эту нехитрую систему страховки и проговорил:

— Всё зависит от того, кто первый доберётся до посредника, передававшего заказ и вознаграждение исполнителю. Заказчик, или сам снайпер?

— В принципе — да. Только снайперу это сделать гораздо проще, чем заказчику. Получил от посредника деньги и заказ, и тут же его прикончил. Гарантия, что на тебя не выйдет заказчик — сто процентов.

— Почему ты думаешь, что снайпер так не поступил?

— У нас не Чикаго, про который ты уже вспоминал. Убьёшь одного посредника, другого и никто тебе работу больше не принесет. Так что я уверен, что посредник стрелка жив и здоров. А вот тот человек, который вышел на него от Дадона в опасности.

— Ты хочешь сказать, что Дадон уже в этом направлении работает?

— Скорее всего. И поверь, что воровских законов Дадон не соблюдает. Ведь по понятиям нельзя трогать тех, кто организовывал и делал дело по твоему заказу и за твои деньги. Даже если дело сорвалось по причине, не зависящей от всех участников. Трогать и предъявлять по понятиям никому и ничего нельзя.

— Не понял, — изумился Валентин Петрович, — это как же? Деньги заплачены, причем не малые, дело не сделано, а спросить нельзя?

— Если снайпер стрелял, но не попал, то с него спросить можно. Если посредник деньги взял, но до адресата не донес, тем более. Я говорил о форс-мажоре. А уж если работа выполнена, то добиваться от участников дела адресов и фамилий никаким понятиям не соответствует. Это — просто беспредел. И Дадону об этом хорошо известно. Но он авторитет из «новой волны», и понятия чтит только тогда, когда ему это выгодно. Поэтому, чтобы себя обезопасить Дадон, наверняка, начал погоню за снайпером.

— Тогда включайся в эту погоню, и опереди Дадона. Не мне тебя учить.

Иванов поднялся с кресла, слегка склонил голову в поклоне и вышел из комнаты.