Сергей Иванович Дадонов, в известных кругах величаемый «Дадон», сидел за столиком в бильярдной вместе со своими боевыми товарищами. Воскресенье только ещё начиналось, поэтому в кафе не было других посетителей. Кроме него за столиком медленно потягивали пиво Шалый, Хирург и Герыч. Все они были похожи друг на друга: высокие, скорее толстые, чем накаченные и лысые. Сам Дадон носил нормальную прическу и лицом походил на тихого интеллигента. Но это сходство продолжалось ровно до тех пор, пока Дадон не раскрывал рта. Стоило ему заговорить, как сразу становилось понятно, что перед вами заслуженный авторитет. Дадон сам не сидел, но постоянно общался с людьми уважаемыми, не раз топтавшими зону. Наверное, от них он и нахватался этого умения так славно изъясняться. В девяностые годы круг авторитетов сильно поредел, кого застрелили, кого посадили, кто и сам не дожил до нового тысячелетия. И вышло, что Дадон остался самым авторитетным в городе. И если честно сказать, то в новом веке значение Дадона и его войска сильно уменьшилось. Коммерсантов крышевали менты и гэбэшники, а то и просто городская администрация. Добывать хлеб насущный было все труднее. Никто не хотел видеть в лице Дадона того независимого рефери, слово которого окончательно и подлежит неукоснительному исполнению. Остались только старые наработки, да и те доход приносили маленький. Из-за этого и войско Дадона поредело. Трудно становилось жить. С тоской вспоминал Сергей Иванович то время, когда коммерсанты сами платили за безопасность. Оставалось только придумать незатейливые способы увеличения этих платежей. Поэтому в ходу были взаимные наезды братвы друг на друга, героические стычки, спасение жизни крышуемого и так далее. Все это ничего кроме смеха у братвы не вызывало, но коммерсанты верили этим спектаклям и увеличивали платежи. Друг на друга по серьезному братва наезжала только если делила что-то между собой: женщин, власть и те же деньги. Но чтобы палить друг в дружку из-за какого-нибудь задрипанного коммерсанта? Увольте. Раньше у Дадона было полтора десятка бригад, их деятельность была разносторонней и пронизывала всю городскую экономику. Сейчас этих бригад осталось всего три. Бригадиры и составляли Сергею Ивановичу компанию в это хмурое воскресное утро.

Хирург занимался проститутками, которые работали на шоссе. До недавнего времени мешали конкуренты из соседнего городка, но после разборки, на которой выяснилось, что авторитета у Дадона больше, чем у их пахана, все шоссе было в распоряжении Хирурга. Оставалось ждать весны, так как в тёплое время года доходы от деятельности придорожных жриц любви были значительно выше. Конечно, Дадону было противно заниматься таким бизнесом, но дел оставалось совсем немного. Приходилось мириться.

— А что у тебя с лицом? — спросил Сергей Иванович. На правой щеке Хирурга отчетливо проглядывались несколько свежих царапин. — Наехал кто?

— Нет, — оживился Хирург, — я тут процедуры принимаю в больнице. От нервов лечусь.

Все живо заинтересовались и прислушались. Нервные болезни в последнее время беспокоили не очень законопослушных граждан все больше и больше.

— Прописали мне душ Шарко.

— Чего? — переспросил Шалый.

— Ну, это процедура такая. Стоишь голый, а в тебя направляют под большим давлением со всех сторон тонкие струи воды. Эти струи как иголки колют, — пояснил с сознанием дела Дадон.

— А нервы тут причем? — спросил Герыч.

— Считается, что это успокаивает. А тот лепила, что это выдумал, носил фамилию Шарко. В честь него и назвали процедуру, — Дадон посмотрел на Хирурга, — и что тебя водой поцарапало?

— Нет, я, как нормальный пацан, разделся в раздевалке и захожу в процедурный кабинет в нормальных пацанских трусах, — Хирург показал рукой чуть выше колена, — а там сидит тетка старая и толстая. Она мне говорит, чего ты в трусах пришел? А я их понятий не знаю, ну вернулся в раздевалку и снял трусы. Захожу без трусов. Тетка чуть со стула не рухнула. Заорала как потерпевшая, ну и мазнула мне пятерней по роже, еле ноги унес.

Громкий смех завершил рассказ Хирурга. И только Герыч, отсмеявшись, спросил:

— Я не понял: в трусах нельзя, без трусов тоже нельзя, а как же тогда можно?

— В плавках.

Смех еще раз потряс своды бильярдной. Когда все успокоились, Дадон посмотрел на Герыча.

— Что с наркотой?

— Что могу, то делаю, но пока…, - замямлил Герыч.

— Ты прямо излагай, что виляешь.

— Короче, цыгане с нами работать не хотят.

— Причина?

— Говорят, что с ментами добазарились, теперь они их крышевать будут.

Дадон поморщился. Сколько уже хлебных мест перешло от него к ментам, и не сосчитаешь. Причем безо всяких разборок, стрельбы и прочих атрибутов выяснения отношений. Просто забрали и все, иди, попробуй вернуть назад. Завтра же упрячут на зону, да еще и старые грехи вспомнят.

— Ну и черт с ними. Ментам тоже сладко не будет. С этими цыганами проблем больше, чем доходов. Подожди, скоро из ментовки всё пропадать начнёт, — Сергей Иванович сказал это чисто для вида. Все понимали, что наркота — дело доходное, и оно у них отобрано. И главное, что поделать ничего нельзя: ни стрелку забить, ни пацанские аргументы предъявить, ни просто наехать. Против государства не попрёшь.

Герыч, погоняло которого не имело отношения к героину, как это можно было бы подумать, тоже согласился с Дадоном в отношении цыган. Но если он не будет больше заниматься наркотой, то чего ему ещё делать? За проститутками Хирург смотрит, Шалый с коммерсантами занимается, а ему выходит остаётся только на разборки рассчитывать? Герыч, получивший погоняло от своего настоящего имени Герман, приуныл. Нет бизнеса — нет доли в доходах. Бригада разбежится, сил поубавится. А Дадону — всё по барабану. А с другой стороны — чего он может? Против ментов — ничего.

Сергей Иванович отхлебнул пива и посмотрел на Шалого. Тот вертел на пальцах замысловато изготовленные четки. На нитку четок были нанизаны искусно сделанные черепа.

— А ты Шалый, что молчишь?

— Я прояснить хотел, насчёт этого барыги.

— Ты Седова имеешь в виду?

— Ну, да. Когда к нему идти, завтра же или подождать пока схоронит «спиногрыза»?

— Так, ты не понял ничего?

— Понял, — ответил Шалый, который занимался крышеванием бизнесменов. Бригада у него была самая многочисленная и отмороженная, но в последнее время и это успехов не приносило. Коммерсанты всё больше уходили под крыло правоохранителей.

— Ничего ты не понял! — заорал Дадон.

Все притихли.

— Чего тут непонятного? — Шалый даже заикаться начал, так как Дадон умел кричать на собеседника, — для чего же надо было «спиногрыза» мочить? Чтобы прогнуть папашу, чтоб начал, в конце концов, баблом делиться.

Он ещё хотел что-то сказать, но Сергей Иванович его остановил. Обратившись уже ко всем, сидящим за столом, он властным голосом произнёс:

— Вы что совсем ничего не поняли? Вы, что думали, что Седов после всего того, что произошло, пригласит нас в амбары за деньгами, да ещё и мешков побольше взять попросит? Он теперь нас живьём сожрёт. Сил у него не меньше нашего.

— Тогда зачем столько денег угробили на стрелка?

— А затем, что это был урок не Седову, а всем остальным, кто артачится и решил к ментам переметнуться. Теперь они будут знать, что с ними будет. А от Седова давно толку нет. Он сам в авторитете. Но если при всём при этом мы смогли его достать, то остальные станут сговорчивее. Поняли?

За столом прошёл ропот. Вся комбинация поразила братву своей глубиной и продуманностью. Хирург первым пришёл в себя:

— Значит надо идти не к Седову, а ко всем остальным.

— Точно, — согласился Дадон и, обращаясь к Шалому, тоном приказа добавил:

— И не откладывай, а условия оплаты ужесточи. И ещё, Шалый, отыщи мне посредника.

— Он сам мне названивает, говорит дело сделано, надо бы с ним рассчитаться.

— Рассчитаемся, — Дадон понизил голос, — найди его. Ну и…. Словом, он нам больше не нужен. Убьём сразу двух зайцев. И ему платить не надо, и дорогу к нам перекроем.

— А кто мочить будет, — напрягся Шалый.

— Ты и замочишь. Он же только с тобой дело имел. К тебе в случае чего и приведёт.

Шалому возразить было нечего. Хоть он и занимался только коммерсантами, и к мокрым делам старался не приближаться, спорить с Дадоном не было смысла. Сам вляпался.

— Ладно, — Шалый отпил глоток пива, — есть у меня нормальные пацаны. Затопчут и в озеро с камнем на шее.

— Это уж как хочешь. Но посредник должен быть убран, как можно скорее.

— Может сначала надо вытрясти из него, кому он деньги носил? Может, стрелок нам ещё и понадобится? — Шалый из последних сил старался отмотаться от мокрого дела.

— Носил-то он не самому стрелку, а его подельнику, или такому же посреднику, но со стороны стрелка, — Дадон задумался. В его голове быстро зародилась комбинация, которая обещала принести неплохие деньги. Вернее, сохранить их.

— Слушай, Шалый. Ты прав насчёт посредника. Ты его сразу не мочи. Найди подходящее тихое место, и там вытряси из него всё, что он знает про того, второго, которому он деньги передавал. Не самому же снайперу он деньги носил. Когда клиент созреет, позови меня. Я сам задам ему пару вопросов. А уж потом и в озеро.

Что задумал Дадон, остальные так и не поняли. Но, исходя из опыта, они давно усвоили, что Сергей Иванович ничего зря не делает.

— Ну что, пацаны? — Дадон поднялся из-за стола, — сыграем по сотке?

— Два на два? — спросил Герыч, — тогда я с Шалым.

Они заказали ещё по кружке пива и направились к бильярдному столу.