Сухин Андрей Николаевич

Беглый герцог

Пролог

Что этот Камаз делал на встречке, я не знаю. Может колесо лопнуло и его повело, может обгонял кого-то, может водила уснул за рулем. Причин могло быть множество. Вот только они меня в данный момент как-то не заинтересовали. Как впрочем, не интересовал меня и вечный вопрос - кто виноват? Для меня вдруг очень актуальным стал другой глобальный вопрос - что делать? Вправо не уйти - барьер, слева сплошной поток машин - не вклиниться... Только и оставалось, что изо всех сил жать на тормоз, да вцепившись в руль с непонятным спокойствием наблюдать за тем, как стремительно надвигается на меня эта наглая камазья морда...

***

Тихо, очень тихо вокруг. Темно. Как говорится, хоть глаз выколи. Ни рук, ни ног не чувствую. Ни тепло, ни холодно. Странно всё это как-то. Выжить в столкновении у меня шансов не было. `Пятерка` и Камаз две вещи совершенно несопоставимые, по крайней мере, по массе и, тем не менее, вот думаю же, что-то прикидываю про себя... Значит существую?

Может кома? Всё парализовано, переломано, органы чувств не функционируют, только в мозгу какая-то активность и осталась? Да нет! Какая там активность в мозгу! Этот проклятый Камаз раскатал мою `пятерку` в тонкий блин, и мою голову тоже. А в плоской, как лист картона голове, такой же плоский мозг совершенно не способен о чем-либо связно думать... Но ведь думаю же?!

И тут вдруг резко скачком, всё вернулось. Мне стало тепло и мягко. Глаза были закрыты, но темно уже не было. Сквозь веки пробивался свет. Вокруг раздавались какие-то шорохи и сильно пахло горелым. Руки и ноги я сейчас ощущал отлично, и голова была на месте. Вот только лежал я на чем-то странном. Что-то до боли знакомое, местами мягкое, местами угловатое и пахнет так приятно ... Я открыл глаза.

Женщина, вернее девушка, а еще вернее молоденькая девушка, на которой я так удобно устроился, смотрела на меня в упор широко раскрытыми глазами.

Высокие, гордые скулы, большие синие глаза под черными нещипаными бровями, курносый носик и мягкие даже на вид, красные губы...

"Не моя жена...совершенно не похожа, - заторможено размышлял я. - Единственно, что их роднит так это то, что обе брюнетки, и у обеих, волосы ниже плеч, но моя Маша в последнее время повадилась обесцвечиваться.

`Блондинки, они ведь такие лапочки, и мужики их больше любят и выглядят они моложе, а что ай-кю сразу после перекраски понизится, так мне наплевать. Не в Академии наук и работаю...` Так она объяснила мне смену масти. Эта же брюнетка, на которой я сейчас лежу, выглядит так, словно об обесцвечивании она и понятия не имеет. А самое главное она моложе моей Маши... Моложе!!! Да ей и шестнадцати не дать! Неужели несовершеннолетняя?! Но как? Откуда? Это что, я изменил моей Маше вот с этой писюшкой?! Это же тюрьма! Не хочу!"

Я рывком поднялся и, опираясь на руки, завис над по-прежнему молчащей девчонкой.

"И грудей-то толком нет, одни соски торчат, и ребра вон проступают, худенькая и молоденькая... Нет, я точно с ума сошел! А может всё же кома? За эротические видения в коме уголовная ответственность не наступает... Какая к хренам кома! Мой ставший двухмерным мозг сейчас выковыривают из сплющенного автомобильного железа бывшего ранее моей `пятеркой`! А это тогда что передо мной, вернее подо мной? Так, надо успокоиться, слезть с девочки и попытаться выяснить: где я, кто она и вообще что тут происходит? Но только осторожно, лишнего болтать не надо!"

Я, стараясь не делать резких движений, слез с девчонки и уселся на краю обширной кровати, с недоумением оглядываясь по сторонам. Кровать-сексодром была увенчана по углам резными столбиками из черного дерева поддерживавшими украшенный искусной вышивкой балдахин. Я мазнул взглядом по очень подробным, чрезвычайно реалистичным эротическим сценкам вышитым на балдахине и, походя, посочувствовал местным обитателям, которые волей-неволей каждый раз перед сном разглядывали эти картинки - "Это ж какие им тут сны сняться?" и оглядел комнату.

Комната выглядела пустоватой, несмотря на то, что приличную часть ее занимала кровать. Но кроме кровати имелось только здоровенное, от пола до потолка зеркало в резной раме, пуфик и что-то, что так и тянуло назвать секретером, хотя это вполне возможно было нечто другое, но роскошное: красное дерево, резьба и позолота. И вообще, несмотря на отсутствие серьезной мебели, комната не выглядела приютом для нищих. Очень этому способствовали обтянутые серебристо-фиолетовой тканью стены. А вот что выбивалось из этой роскоши, так это пол, простой каменный пол, из темно-серых плит. Пол был не совсем голый, однако нарисованные на нем чем-то черным (маркер? фломастер?) ломаные линии, с установленными в местах пересечения линий друг с другом, толстыми, уже изрядно оплывшими черными и зелеными свечами, резко контрастировали с остальной обстановкой комнаты и общую композицию не улучшали. Свечи кстати еще горели, источая удушливо-пряный дым.

Оглядев комнату, я все равно ничего не понял и только-только начал формулировать в уме осторожный вопрос к лежащей на кровати девочке, как та меня опередила.

- Кхрнав левеллоу эрин!? - раздалось у меня за спиной, да так громко, что я невольно вздрогнул, повернулся к уже севшей на постели девице и, ничего не поняв из сказанного, переспросил по-русски.

- Э-э-э?

Девочка же меня поняла отлично и, глядя на меня злыми-презлыми глазами, начала снова.

- Кхрн... - тут у меня словно что-то щелкнуло в мозгах, а девочка, как ни в чём не бывало, продолжила уже на русском. - ... будешь мне подчиняться?

- Я?! Подчиняться?! Тебе?!

"Так, понятно! Куй железо, не отходя от кассы! Шантажировать надо начинать сразу пока клиент голый и не может отпереться... Пока ничего не понятно. Стоит наверно сыграть в несознанку и прикинуться дурачком тоже не повредит".

- Ты с ума сошла! Я вообще предыдущее плохо помню... заснул кажется... Сейчас вот проснулся. Голова болит. Перебрал я что ли?

Девочка продолжала пристально вглядываться мне в глаза, и видимо что-то такое там увидела, поскольку пулей соскочила с кровати и принялась вдруг тушить и собирать свечи с пола. При этом она трещала, как заведенная и стала вдруг вся такая сладкая-сладкая. Словно и не было этого дурацкого вопроса про подчинение, заданного совсем другим тоном.

- Ну, как же ты не помнишь, Маркэль?! Ведь это же я тебе предложила заняться исполнением своих супружеских обязанностей на сей раз у меня в спальне. И ты согласился, но поскольку был уже хороший, всё же две бутылки креплёного красного с Лидоса на одного многовато, то ты и вправду заснул.

Девчонка собрала все свечи, засунула их в какой-то серый дерюжный мешок и в том же ураганном темпе начала затирать черные полосы на половых плитах, выуженной из-под кровати пестрой тряпкой.

- Мне пришлось ждать, пока ты не проснешься, раз ты отложил это на потом...

После ее слов про супружеские обязанности я снова впал в ступор.

"Как же так? Я же вроде пришел к выводу, что это не моя жена? Но она, похоже, с этим не согласна? Странно всё это... Но если она моя жена, как она утверждает, то по логике я должен был бы знать, как ее зовут, а я... - тут снова что-то повернулось в моих мозгах. - Знаю...как ее зовут - Марианна де Бофор. Она герцогиня, то есть Ее Светлость. Но если я ее муж, то получается, что я - герцог и Его Светлость? Ерунда какая-то! Или не ерунда?"

Так и не придя к чему-либо, я решил оставить этот загадочный вопрос о женитьбе на потом. А для начала надо хотя бы одеться.

- Э... Марианна, ты не знаешь где моя одежда? Или я разделся где-то в другом месте?

Девчонка, то есть Ее Светлость, если я все правильно вспомнил, уже закончившая с мытьем пола, мгновенно вытащила откуда-то, кажется снова из-под кровати, разноцветную охапку.

- Здесь ты разделся, здесь! Ты и это забыл? Тебе надо было ограничиться одной бутылкой.

С этими словами она плюхнула эту кучу тряпок рядом со мной. Я искоса посмотрел на предположительно свою одежду: атлас, шелк, кружева.

"И это всё мое? Да здорово меня Камаз двинул..."

- Марианночка, а ты не поможешь мне одеться? Я себя еще неважно чувствую...

Марианна уже успевшая натянуть на себя нечто полупрозрачное, розово-кружевное ответила уже далеко не таким сладким голосом, как пару минут назад.

- Я тебе не служанка, Маркэль!

Затем натянула платье, вставила ноги в туфельки и выскочила наружу, милостиво сообщив напоследок.

- Я пришлю к тебе твоего слугу.

- Слугу... - повторил я и начал растерянно перебирать шелково-атласную кучку. Даже при внимательном рассмотрении с близкого расстояния классифицировать валявшиеся передо мной элементы одежды оказалось не очень просто.

"Вот это голубое, атласное наверно штаны... тут две штанины имеются, но короткие какие-то и узкие. Вот только к чему эти пуговки на штанинах внизу? Ладно оставлю пока...Это белое, шелковое на ощупь, кружева сиреневые, но поскольку тут имеется ворот и два рукава, то вероятно это рубашка. Хм, а вот тут бархат темно-синий, золотые пуговицы и тоже рукава. Куртка скорее всего... Попробовать одеться самому? Нет, лучше дождусь слугу, а то вдруг окажется, что эти голубые штаны вовсе и не штаны, а что-нибудь другое. Стыда потом не оберешься. А пока этот гипотетический слуга где-то бродит, надо попробовать вспомнить еще что-нибудь, кроме того, как зовут эту пигалицу, мою новоявленную жену..."

Я припомнил, как мне удалось извлечь откуда-то (неужели из своей памяти?) имя девчонки, сосредоточился, и проделал то же самое только с большим напором. И словно проломил бумажную стену или еще вернее вломился в открытую дверь. Воспоминания хлынули таким бурным потоком, что голова у меня мгновенно стала разламываться на части от боли. С большим трудом я смог заткнуть ударивший из меня или в меня, фонтан информации. Весь в поту, подрагивая от пережитого я начал ревизовать просочившееся из пролома и успевшее зафиксироваться в моих мозгах.

А просочилось немало. Теперь я с уверенностью мог утверждать, что да, я герцог Маркэль де Бофор, владетель герцогства де Бофор и эта девчонка и впрямь как ни удивительно, но уже целый год как моя законная жена. Я знал теперь много, но не всё, раз источник знаний был перекрыт насильно.

Итак, первое: мне надо дождаться Гастона (мой доверенный слуга). Пусть оденет меня. Хотя теперь я и сам мог бы одеться, но не положено. Затем поужинать в обществе любовницы и жены (да-да, именно так! оказывается у меня имеется официальная любовница-простолюдинка и она стоит на первом месте среди моих предпочтений, а законная жена даже не на втором) и уединиться в спальне. Надо срочно упорядочить знания доставшиеся мне от Маркэля. А этим лучше всего заниматься в одиночестве. Когда никто не отвлекает дурацкими вопросами, на которые у меня может и не оказаться ответов.

Гастон задерживался, а мне надоело сидеть, свесив ноги с кровати. Я прогулялся к огромному зеркалу в резной золоченной раме. В зеркале отразился именно тот тип, которого я уже видел в своих нахлынувших бурным потоком воспоминаниях: не Шварценеггер, но и не задохлик какой-нибудь. Жирок вообще отсутствует, а внушительные мускулы наоборот присутствуют.

"Средневековые реалии, - вздохнул я про себя. - Питание у герцога хорошее, можно даже сказать избыточное, но отсутствие телевизора, интернета и компьютерных игр сказываются на фигуре самым положительным образом. Да еще герцог ведет здоровый, подвижный образ жизни: любит помахать мечом, на охоту ездит и женщин регулярно навещает. Последнее увлечение, кстати, одно из самых затратных по расходу килокалорий".

Странно, но я без особых переживаний принял все произошедшее со мной. Жалко, конечно было Машу, детей, жизни привычной тоже было жалко, но всему этому поставил жирную точку Камаз и возврата к прежнему быть не могло. Альтернативой моему нынешнему существованию могли быть только похороны, да и то скромные, как и полагается рядовому мастеру-электрику с химкомбината. Поэтому я еще раз вздохнул и продолжил рассматривать себя в зеркале.

"И лицом на Шварца не похож, ничего брутального. Светлые волосы, темно-серые глаза, прямой нос, щегольская небольшая бородка, лет двадцать пять... и если продолжить киношные параллели именно таких обычно рекрутируют на роли героев-любовников, но и в жизни они тоже, как правило, неплохо с этим справляются. Герцогу эта смазливая мордашка наверно и ни к чему была. Он одной аурой власти и богатства женщин охмурял..."

Распахнулась входная дверь. Здоровенный мужик с лысой головой, плоским утиным носом и черной бородой в черно-красном камзоле ворвался в комнату.

- Прошу простить Ваша Светлость, только сейчас сообщили...

"Понятное дело. Марианна не стала спешить с посылкой слуги. Тянула до последнего..."

- Одеваемся и на ужин, - я мотнул головой в направлении атласно-шелковой кучки.

***

Я стоял у большого, от пола до потолка окна в малой зеленой гостиной своего дворца (да-да именно своего герцогского дворца) в столице нашей родины Карсберге. Родина моя в данный момент - это королевство Рангун с Его Величеством королем Золтаном Вторым во главе.

Вчера был Большой летний королевский бал, на котором присутствовал и я. Обязан был присутствовать.

Вот уже два месяца, как я вживаюсь в роль Его Светлости герцога де Бофора. Вживаюсь успешно. Впрочем, если имеешь неограниченный доступ к памяти предыдущего обитателя тела герцога, то это как бы и не очень трудно. Штирлицу полагаю, было гораздо труднее, чем мне. Ему сначала пришлось учить немецкий, а потом долго-долго ползти по служебной лестнице вверх, постоянно опасаясь провала. У меня таких проблем не было. Язык я уже знал, служебное положение изначально почти высшее. Выше меня только король с королевой. Вероятность провала очень невелика. Вдобавок среди прочих герцогов, а их в королевстве еще пять штук, я самый приближенный к Золтану, поскольку удостоился чести в свое время быть напарником Его Величества по детским играм. Можно сказать друг детства. И вот на правах этого друга детства мне и только мне доверялась Его Величеством Ее Величество королева Мария. Доверялась, конечно, не от и до, а исключительно потанцевать на балу. Сам Золтан свою красивую, но худенькую и невысокую половину игнорировал напрочь. И в танцах, и в постели и во всем прочем, но, тем не менее, как настоящий самец, никого к ней не подпускал. Доверял только мне и то в основном потому, что знал: у меня, как и у него другие предпочтения. Высокие фигуристые женщины занимали все внимание Его Величества и моего предшественника в этом теле тоже. У меня же такой узкой ориентации в отношении женщин не было, но сообщать об этом Золтану я естественно не стал. А Ее Величеству Марии об этом моем внезапном изменении приоритетов и сообщать не надо было. Едва я с ней сделал круг в танце, едва я сжал своими ладонями ее затянутую в корсет талию чуть сильнее обычного, едва с видимым удовольствием не отрываясь, посмотрел в ее прекрасные зеленые глаза, как эти ее зеленые глаза в ответ округлились и Мария удивленно спросила.

- С Вами что-то произошло, дорогой герцог? Не заболели ли вы?

- Нет, ничего такого к счастью не случилось, просто я вдруг заметил, как вы прекрасны, Ваше Величество.

Обычный комплимент красивой партнерше, вот только последствия этого комплимента были не самые обычные. Глаза Марии засияли, ее руки до того просто лежавшие на моих плечах вцепились в меня и слегка сдавили мое горло.

- А я Маркэль в отношении тебя заметила это давным-давно, - прошептала королева, не отводя от меня своих блестящих от возбуждения глаз.

Вот так вот! Вот и делай после этого комплименты дамам! Это же почти неприкрытое приглашение навестить как-нибудь вечерком королеву в ее спальне. А яростная ревность Золтана будет прилагаться к сему неземному удовольствию.

Понятное дело, что на следующий день я не начал изыскивать возможности и прикидывать варианты незаметного проникновения в спальню королевы Марии, а собрался спокойно вернуться обратно в свой замок.

Было еще одно дело в столице, которое я планировал совершить попутно с посещением королевского бала - пройтись по лавкам, торгующим всякими магическими штучками.

К моему удивлению, после более обстоятельной ревизии воспоминаний Маркэля, выяснилось, что в этом мире существует магия. Воспоминания не подделаешь и герцог был свидетелем такого количества магических фокусов с фаерболами, вихрями вызываемыми взмахом руки, различным телекинезом и еще многим-многим другим, что даже такой скептик, как я был вынужден признать здесь что-то такое есть. Но желание пробежаться по магическим лавкам возникло у меня только накануне визита в столицу. И по одной простой причине: оказалось, что у меня самого имеются некие магические способности.

Дело было так. Неделя, предшествующая балу, была дождливая, а в замке центрального отопления понятное дело сроду не водилось. Для согревания организма существовали камин, теплая одежда и старое выдержанное вино. Последние две вещи имелись в наличии в кабинете, где мне полюбилось сидеть, укрываясь от назойливого внимания любовницы, злобных взглядов жены и раздражающей услужливости слуг. Вот только камин был не зажжен. Я протянул руку к шелковому шнурку звонка вызова слуги, чтобы зажечь камин. И то ли подумал об этом слишком уж сильно, то ли представил, как камин загорится и мне будет тепло, но только до шнурка я не дотянулся. Из моей ладони выпорхнул маленький, размером с вишенку на торте, ярко-белый шарик, прочертил в воздухе светящуюся полосу и исчез в камине. Дрова были сухие, сложены были правильно, огонь занялся мгновенно.

Когда шок прошел, а мысли в голове начали обретать более-менее связную форму, я еще несколько раз вызвал шарик, закрепляя и запоминая ощущения, возникшие при этом. Тогда же я и решил заняться самообразованием. Магическим.

Лучше бы конечно было обратиться к специалистам и под их чутким руководством начать свой путь в маги, но... Во-первых у прежнего герцога никаких магических способностей отродясь не было и я боялся, что эти глазастые маги углядят во мне чего-нибудь не то. Во-вторых: своего мага в замке на данный момент не было и неизвестно когда появится. Магистр Орди служивший уже третьему поколению герцогов де Бофор был очень стар, очень плох и в данный момент находился на излечении у своих коллег по магической гильдии. Но поскольку от старости лечения не существовало, то было неясно вернется ли вообще Орди в замок. Так что я решил раздобыть книжек и попробовать освоить начала магии самостоятельно. Все-таки способности к логическому мышлению и умение учиться худо-бедно были натренированы за пять лет учебы в институте. В отличие, например от неграмотных крестьян, в среде которых в силу их численности чаще всего и появлялись будущие маги.

Я переоделся в нейтральную, не бросающуюся в глаза одежду. Никаких атласов и кружев, никакого золота с камнями на пальцах. Все эти статусные вещи совершенно не годились для незаметных прогулок по улицам Карсберга, где благородные пешком не передвигались в принципе. По настоянию начальника охраны я оделся в одежду наемников. Кожанка с поддетой кольчугой, штаны из толстой ткани, грубые сапоги до колен. Все черное, коричневое, серое, неброское. Меч на боку дополнял образ молодого наемника. В сопровождение мне были выделена четверка стражников одетых в подобном же стиле.

И вот я, ощущая себя этаким Гаруном-аль-Рашидом инспектирующим подотчетный тому Багдад, отправился на шопинг по магическим лавкам.

Насмотрелся я там немало всякой всячины и скажу прямо, если бы не моя, уже неоднократно подтвержденная способность генерировать прямо из ладони очень и очень горячий шарик, я бы наверно записал бы всех владельцев магических лавок в шарлатаны.

Чего там только не было в этих лавках. Черепа и кости неидентифицируемых существ, соседствовали с разноцветными бусами, до потери сознания порадовавшими бы любого негра. Ржавые железки странной формы лежали рядом с простыми булыжниками, насобирать которые на любом поле было не проблемой за пять минут и так далее, и тому подобное. Вот только всему этому хламу приписывались магические свойства и потому цена даже простого булыгана в данной лавке могла быть вполне сопоставимой с ценой крупного изумруда в соседней ювелирной лавке. А вот книг, а тем более самоучителей по магии были прискорбно мало. Объяснялось это просто: все книги были рукописные. Гуттенберг здесь видимо еще не родился и не изобрел книгопечатание.

Книги берегли, они стоили больших денег и продавали их только в самом крайнем случае. Но все-таки и здесь действовало правило спроса и предложения. И если ты чего-то очень сильно жаждал и готов был заплатить не скупясь, то рано или поздно искомое находилось. В моем распоряжении была казна герцогов де Бофоров. Пристрастия предыдущего герцога: женщины, вино и охота, конечно, были довольно затратными, но ограничивались физическими возможностями тела герцога. А они хоть и были не маленькими, но растратить на это казну герцогства, заботливо собираемую родителями, а может быть даже и дедом с бабкой Маркэля, таким образом было невозможно. Так что в подвале замка лежала гора золота позволявшего реализовать все возможные в этом средневековье фантазии. В том числе и покупку книг по магии.

На толстую книгу в черном кожаном переплете под названием `Начала магии...` я наткнулся, обойдя уже немало лавок и даже к этому времени слегка упав духом. Название книги состояло понятное дело не из двух слов, а занимало, как и положено такому солидному труду весь титульный лист книги. Быстренько пробежав глазами эту своеобразную аннотацию, я убедился, что держу в руках некий аналог букваря юного мага. Видимо от уже подступавшего отчаяния, я не удержал на своей физиономии равнодушное выражение, а хозяин лавки, пронырливый старикашка нисколько не походивший на мага даже в первом приближении, легко понял мою заинтересованность и озвучил такую цену, что я чуть не выронил книгу на пол от изумления. К счастью и эти эмоции на моей физиономии хозяин лавки прочитал без труда и тут же подкорректировал свои запросы, уменьшив цену процентов на двадцать. Я торговаться не люблю и не умею, но тут от подобной наглости прыгнул выше головы. Хоть мне и позарез нужна была эта книга, но я целых два раза поворачивался к старикашке спиной, делая вид, что ухожу. А уж от наших воплей даже стекла звенели в окнах лавки. Наконец, сбив наполовину цену, я махнул одному из своих охранников таскавших увесистый мешок с золотом в своей сумке. Но как только торговец, а позже выяснилось, что это был член гильдии магов пусть и только второй ступени, увидел кучу золота в мешке и понял, что надо было стоять до конца, то у нас всё чуть было не пошло по второму кругу. В конце концов, маг всё же смог обуздать свою алчность и даже предложил мне, как солидному покупателю принять внутрь маленькую рюмочку восстанавливающей силы и укрепляющей здоровье настойки на цветках желтой орхидеи из джунглей Алисона.

Удобно устроившись в креслах около прилавка и употребив не одну, а три рюмочки, я с интересом спросил мага Тирса.

- Вот я тут вижу разные...хм...артефакты... магические, несомненно, дорогие, а вот что у вас самое дорогое из всего, что здесь выложено?

Тирс видимо таки заподозривший во мне Гаруна-аль-Рашида с энтузиазмом выскочил из кресла и метнулся куда-то вглубь лавки.

- Вот!

Мне был вручен для осмотра зеленоватый стержень квадратного сечения с ладонь длиной. Стержень был увесистый, приятно холодил руку, судя по всему, был сделан из металла. Вот только какого - непонятно. Я повертел его в руках и задал ожидаемый вопрос.

- Для чего оно нужно?

- Телепортация! - многозначительно сказал Тирс. - Изделие Ушедших. Сохранилось буквально чудом.

"Понятно! Местный эксклюзив. А значит ценник будет заоблачный".

- А что он может?

- Телепортация - это...

- Уважаемый, я знаю, что такое телепортация! Куда именно телепортация, максимальное рабочее расстояние переброски, частота использования...

Тирс услышав, что интересуются техническими характеристиками эксклюзива, подувял.

- В любое место на расстоянии до полутора тысяч километров, управление голосом и обеими руками. Два человека... с грузом. Один раз.

Я скорчил пренебрежительную гримасу.

- И сколько эта одноразовая проклад... то есть артефакт стоит?

- Пять тысяч золотых... Будете брать? Завернуть?

"Точно, меня считают здесь Гаруном-аль-Рашидом, - подумал я. - Только он облагодетельствовал всех встречных-поперечных".

- Я подумаю, - вежливо ответил я. - Пусть полежит у вас некоторое время.

Тирс видя, что я не сбежал из его лавки после озвучивания цены этой палочки-перемещалочки, воодушевился.

- Несомненно, достойнейший Марк, я придержу его на время.

Этим ни к чему меня не обязавшим обещанием я умаслил Тирса не просто так. Мне требовалась от него одна небольшая консультация.

- Уважаемый Тирс, - обратился я к нему. - Не могли бы вы проконсультировать меня относительно одной безделушки, которая досталась мне по случаю и применения которой я не знаю?

После моего обещания заглянуть к нему позднее за артефактом перемещения стоимостью в пять тысяч золотых Тирс был настроен очень благожелательно и охотно кивнул мне.

Я протянул ему для экспертизы загадочную вещицу, вполне под стать разложенным у него на витринах. Это был сложный узел из металлической проволоки коричнево-болотного оттенка с вкраплениями черных точек. Эта штука долгое время болталась у меня на шее, пока я не заинтересовался, что же это такое я ношу. И к своему удивлению в памяти Маркэля я не нашел ничего по поводу этого амулета. Словно амулет на герцогской шее возник сам собой из ниоткуда. Одной загадкой больше, одной меньше. Я может, и не придал бы этому значения, так бы и продолжал таскать этот амулет у себя на шее, если бы, как-то раз после внезапно прорезавшихся у меня новоявленных магических способностей вновь случайно не взглянул на амулет.

Теперь он был весь в синих крошечных искорках, которые безостановочно сновали по поверхности амулета. Почесав в затылке, я решил, что это наверно какой-то магический оберег и наказал себе выяснить при случае, что это такое. Вот он этот случай и представился.

У Тирса по мере того, как он разглядывал амулет с лица потихоньку начала исчезать улыбка. Наконец после пяти минут изучения, он уже без прежнего радушия спросил.

- Так как вам досталось это, уважаемый?

В слове `уважаемый` мне теперь послышалось легкое сомнение.

- За долги забрал у одного пропойцы при игре в кости, - пожал плечами я, нутром чувствуя неприятности. - А что?

- Это, - потряс врученной безделушкой Тирс. - Артефакт для вызова демонов и не просто вызова, а для замещения личности вызываемого демоном. Применение сего артефакта по законам гильдии карается сожжением на костре.

- Ого! - сказал я. - Но поскольку я его не применял, то надеюсь, ко мне такие меры не относятся?

- Наверно, - задумчиво ответил Тирс. - Хотя, с полной уверенностью сказать ничего нельзя и в любом случае придется сообщить об этом в особый отдел гильдии магов...а они наверняка захотят узнать: у кого получили...откуда тот взял...

- У кого получил, того больше нет, поскольку он в свою очередь получил бутылкой по башке, когда начал оспаривать свой проигрыш в кости и отправился на перерождение.

- Ну, если так... - протянул Тирс по-прежнему, похоже, пребывая весь в сомнениях. - Но в любом случае я обязан изъять у вас уважаемый Марк эту вещь!

- Конечно, конечно, забирайте! Мне этот ужас связанный с демонами совершенно не нужен... Так вы говорите, что артефакт перемещения полежит у вас немного? Вы же понимаете, что такую сумму я вот так сразу из кармана не достану.

- Не сомневайтесь дорогой Марк, артефакт вас дождется!

Смена темы разговора сразу же благотворно сказалась на настроении Тирса. Он расплылся в улыбке и снова взялся за бутылку с настойкой. Выпив еще по стопочке желтой, тягучей и приторно-сладкой орхидеевки, я, раскланявшись с Тирсом, покинул его лавку.

"Чуть не влип! - думал я, торопливо шагая в сторону своего дворца. - И теперь,

хочешь, не хочешь, а придется купить этот дурацкий амулет телепортации. Альтернатива - костер, однако.

***

Тянуть с возвращением в замок я не стал и спустя пару часов уже трясся в роскошной, герцогской карете подпрыгивая на подушках набитых конским волосом.

"Было бы лучше воспользоваться лошадью, по крайней мере быстрее было бы", - подумал я во время одного особенного сильного тряска.

Навыки управления этим основным средневековым средством передвижения я имел. Умение ездить на лошади, как и многое другое благополучно перешло мне по наследству от предыдущего владельца тела герцога. Немного тренировок для освежения навыков и как результат, я видевший лошадь вблизи считанное число раз за всю свою предыдущую жизнь, стал уверенным пользователем любой лошади, включая строптивых мекленбургских жеребцов. И в полной мере оценил мобильность, неприхотливость и проходимость лошадок.

Но в данном случае воспользоваться имевшейся в хозяйстве герцога каретой пришлось из-за того, что меня на бал сопровождала моя малолетняя супруга. Малолетней впрочем, она была исключительно с точки зрения моего прежнего, земного опыта. Здесь брачный возраст наступал с тринадцати, и пятнадцатилетняя госпожа герцогиня де Бофор, бывшая замужем за герцогом уже целый год, малолеткой себя не считала.

На все официальные приемы во дворце Золтана и многие неофициальные, приглашенные были обязаны прибыть с супругой.

Вот поэтому и сидела Марианна напротив меня, лениво посматривая в окошко кареты. Когда же в ее поле зрения попадал я, а это случалось довольно часто, то в ее глазах вспыхивала чистая, ничем не замутненная ненависть.

Я же прикрыв глаза, старательно имитировал сон. Лишний раз встречаться взглядами со своей женой мне нисколько не хотелось, а подумать было о чем.

Последний пазл встал на свое место в разговоре с Тирсом. Картинка сложилась и выглядела очень и очень неприглядно.

Еще вначале своей адаптации к этому миру меня сильно удивила ненависть ко мне, сквозившая в каждом взгляде, жесте и слове моей девочки - жены. Ненависть ее впрочем, хорошо замаскированная улыбками и любезными словами была направлена не только на меня, а и на Амелию. (Амелия, та самая официальная любовница предыдущего герцога, без памяти влюбленная в меня, отличалась невероятной красотой и я не стал отталкивать ее от себя). А истинную причину ненависти Марианны я обнаружил, слегка покопавшись в своей, вернее в памяти прежнего герцога.

До появления Марианны, Амелия была фактически вторым человеком в замке и только ее купеческое происхождение не позволило ей стать законной женой Маркэля и герцогиней де Бофор. Но вот когда в замке возникла Марианна, ранее бывшая средней дочерью графа де Карсака и стала официальной женой Маркэля и герцогиней, то Амелия ощутила угрозу ее до того безмятежному существованию. (Брака было не избежать, поскольку обручены молодые были чуть ли не с пеленок. Отказ от женитьбы привел бы влиятельного графа де Карсака в ярость, что было чревато крупными неприятностями, поскольку графы де Карсак были богаты и влиятельны, а за невесту давали отличное приданное: серебряный рудник в Аласонских горах). И Амелия решила действовать иначе. Она решила довести Марианну до самоубийства и использовала для этого самого герцога. У Маркэля и без того была изрядная склонность к садизму. Ему нравились все те средневековые вещицы для наказания виновных, как технологически продвинутые вроде дыбы, испанских сапог, бочек с заколоченными внутрь гвоздями, так и истязания попроще, плети, бичи, удары палками по пяткам и так далее. Амелии же удалось увлечь Маркэля самолично начать применять многое из этого арсенала к своей юной жене. Уговорить легко удалось еще и потому, что целительство в этом мире было довольно продвинутым, благодаря магии. И если средства позволяют, то можно было излечить даже смертельные раны, а уж устранение последствий применения пыток происходило легко. Деньги Маркэля позволяли всякий раз возвращать Марианну в прежнее, здоровое состояние, но смертные муки, пережитый ужас, накапливавшийся раз от раза все больше и больше, никуда пропадал. Поэтому неудивительно было такое отношение Марианны ко мне. Она ненавидела меня яростно, вот только сделать Марианне с герцогом официально ничего было нельзя. Видимых следов издевательств не было. Магия устраняла все следы, а кроме того герцог был всесилен в своих владениях и никто не мог ему запретить наказывать жену за реальные или вымышленные проступки. Вот смерть дочери граф де Карсак не оставил бы без внимания. Маги из гильдии по наущению де Карсака установили бы правду, что сулило герцогу и его окружению крупными неприятностями. А вот если бы Марианна сама, например, спрыгнула из окна хотя бы третьего этажа замка на каменные плиты двора или приняла внутрь что-нибудь ядовитое, тогда всё можно было списать на ее неуравновешенный характер.

Вот только характер у Марианны оказался стальной. Она не смирилась с мужем-садистом, покончить с собой никак не желала, да ко всему еще и проводила ответные действия. Тоже очень аккуратно и осторожно, чтобы не быть обвиненной в умышленном убийстве.

"Наверняка, Марианна и повесила мне на шею этот амулет по вызову демона, - размышлял я, полулежа на диване в карете. - И когда это случилось, совершенно не помню. Хотя я был пьян, по уверениям Марианны, скорее всего так и есть, но ведь и пьяному надо исхитриться повесить на шею эту штуку. Да еще и заманить в свою спальню, где и свечи и заготовлены, и пентаграмма уже нарисована, а может и еще чего было сделано. И Амелия не возразила, когда я отправился к Марианне в спальню, а уж она-то не пила. Наверно и для нее что-то убедительное было сочинено. Хитра, решительна, а характер только крепчает от герцогских пыток. Она ведь не отступиться. Не получилось сейчас, получится в следующий раз. Придумает, как от меня избавиться, чтобы маги ничего не заподозрили. В конце концов имеются яды, применение которых и целители не могут определить.

Находиться рядом с ней мне очень опасно. Вариант: отправить в какое-нибудь дальнее имение с глаз долой, не прокатит. Ее присутствие необходимо на приемах во дворце у Золтана, да и папа-граф строго спросит, куда это его дочурка запропастилась... Да-а-а...

Прежний герцог не осознавал опасности. Самоуверенность подвела. Вот и отправился, как я подозреваю вместо меня на встречу с Камазом. Марианна же потерпев провал, как она полагает, рук не опустит, придумает мне гадость еще похлеще и с гарантированным летальным исходом.

И что мне делать?

Потратиться на магов и их магические побрякушки? Наверняка ведь существуют обходные пути, чтобы незаметно убрать человека мешающего сильным мира сего? Вроде этого амулета, что она мне навесила на шею".

Я скривился, не открывая впрочем, глаз.

"Нет, не могу я убить девчонку, только ради того, чтобы сладко пить, вкусно есть, и спать на мягких герцогских перинах пусть даже и с красоткой Амелией в обнимку. Воспитание не позволяет, и надо признать, что ненавидеть меня Марианна имеет весьма веские причины. А самое главное: она ведь меня спасла, выдернула из под Камаза, дала возможность пожить еще немного, пусть и в этом убогом средневековом мире... Это в любом случае лучше, чем ничего!

Поэтому решить проблему в духе местных традиций, то есть убить ее, я не могу. Убрать с глаз долой куда-нибудь в ссылку тоже не получится, но и дожидаться, когда она придумает какой-нибудь удачный ход и отправит меня на перерождение, как здесь говорят, не хочется...

А с другой стороны, если подумать: что я вцепился в эту герцогскую должность, как голодная собака в кость? А если бросить всё и уйти? Привыкнуть к власти я еще не успел... Вряд ли жить где-то будет более рискованно, чем здесь. Теперь я в этом мире выживу. Оружием я владею, спасибо герцогу, языки знаю, с местными нравами знаком... деньги? Прихвачу из герцогской сокровищницы сколько смогу... и уйду. Пусть остается тут всё, как есть. Не больно-то и хотелось работать герцогом!

Главное сделано: стратегическое решение принято. А мелкие технические вопросы решу в процессе подготовки".

Я счастливо улыбнулся и открыл глаза. Марианна конечно заметила счастливую улыбку у меня на лице и концентрация ненависти в ее взгляде резко возросла.

"Вот кстати и первый вопрос, который надо решить до отъезда, поскольку именно она тут будет править, то надо, чтобы она была в курсе всех дел герцогства. Завтра же начну таскать ее везде с собой, пусть учится".

Быстро решить эту и прочие проблемы, возникавшие прямо на глазах мне не удалось. Одна Амелия чего стоила. Я представлял в какой ад превратит ее жизнь мстительная девчонка, когда вдруг окажется полновластной хозяйкой в герцогстве и поэтому не жалея сил убеждал Амелию пожить где-нибудь в Карсберге, пока я не вернусь из путешествия. Я объяснил свой отъезд желанием посмотреть мир. Пришлось купить ей недешевый домик в богатом квартале Карсберга, где жили состоятельные купцы и располагались дома благородных из провинций Рангуна. На пять тысяч золотом, которые я передал ей, любой барон мог безбедно прожить целый год.

Я заложил несколько тайников с деньгами в окрестностях замка, используя выезды на охоту, а самый главный тайник, куда я положил пять тысяч золотых располагался в герцогском дворце в Карсберге. Оставлять пять тысяч золотом где-нибудь в лесу, в дупле или в пещерке какой-нибудь я не рискнул. Такие тайники были хороши для сумм не более пятисот золотых.

И вот в один из дней, я одетый в скромную одежду наемника во главе отряда в двадцать стражников выехал из замка. Тайно скрыться я не мог, начали бы искать пропавшего герцога в окрестностях замка, а мне это было не нужно.

Через две недели пути, я отъехал в сторону от отряда, справить мелкую нужду и активировал амулет телепортации, купленный у Тирса. Затем прямо на лошади я въехал в серебристое марево возникшее передо мной. По ту сторону портала меня встретил шум прибоя и крики чаек. Свежий ветер трепал пальмы на берегу и гнал к берегу волны с белыми барашками. Плотной стеной стояла зеленая стена джунглей. Амулет развалился в моих руках и с тихим шорохом осыпался на песок. Я вздохнул, пришпорил лошадь и поехал вдоль берега. Надо было выбираться к людям. То, что это случится быстро, я не сомневался. Алисонская империя была густонаселенной страной.

 

Глава 1

Раскисшая под не прекращавшимся уже вторую неделю осенним дождем, дорога измучила всех. Не только полтора десятка сопровождавших карету вооруженных наемников кляли погоду. Им, конечно, доставалось больше всех. Медленное продвижение по залитой водой дороге, под непрерывным дождем, давно насквозь промокшая одежда, не успевавшая высохнуть за ночь в очередной придорожной таверне, да еще периодически застревавшая в глубоких колеях карета, которую надо было, спешившись, вытаскивать из грязи, превратили поездку в столицу в сущее мучение. Для обитателей кареты положение было получше, но ненамного. Постоянная влажность, тряска и пребывание в ограниченном пространстве внутри кареты выматывали тоже очень сильно. И хотя чете дворян с дальнего запада королевства не приходилось вылезать на дождь, но их радость от прибытия в очередную таверну на ночевку была тоже не маленькая.

Господин и госпожа де Вильнев направлялись в столицу королевства Карсберг по крайне неотложному делу. Необходимо было лично присутствовать на очередном заседании Верховного суда королевства. Именно до этой инстанции дошла их жалоба на наглого соседа барона де Грие явочным порядком оттяпавшего от владений де Вильнев солидный кусок лучших земель под предлогом возвращения собственности. Такой наглый отъем был совершенно незаконным, и это было очевидно для всех незаинтересованных лиц, но не для королевских судей.

"И получается, что они, стало быть, не такие уж и незаинтересованные лица! Наверняка де Грие щедро подмазал королевское правосудие. Поскольку очевидное и, казалось бы, простое дело тянулось уже второй год и конца этому было не видно", - думал про себя Жак де Вильнев подпрыгивая в карете на очередной ухабе. Рессоры не больно-то смягчали выматывавшую душу тряску. Если бы не жена, он поехал бы верхом и давно бы был уже в столице, но вот дорогая женушка вдруг возжелала, прокатится до столицы и посетить своих подруг по колледжу, который окончила в далекой юности.

"Вот и трясись теперь в карете", - думал Жак, мельком глянув на свою жену, которая пыталась задремывать, но при каждом новом толчке неизменно просыпалась и, тем не менее, упорно повторяла попытку за попыткой. В очередной раз, посмотрев в залитое дождем и заляпанное грязью окошко и в очередной раз ничего, не увидев, Жак вздохнув и прикрыв глаза, тоже попытался последовать примеру своей жены.

Провинциальные сеньоры, они с женой не имели больших шансов в противостоянии с бароном де Грие фактическим хозяином окрестных земель. Но молча сдаться, потеряв почти треть своих самых доходных земель тоже резона не было. Деньги конечно на судейских текли рекой, но дети уже выросли. Сын служил в королевской кавалерии и не показывался дома уже несколько лет, а дочка недавно была выдана замуж за такого же, как он сам небогатого дворянина, но зато кажется, они любили друг друга. Поэтому деньги копить пока не приходилось, вот и ввязались в эту драку, перешедшую в судебную тяжбу с де Грие.

Карета в очередной раз остановилась

- Снова застряли, - привычно вздохнул Жак де Вильнев, но тут раздался негромкий стук в дверь кареты и низкий, но мелодичный и приятный голос начальника наемников раздался за дверцей кареты.

-Таверна `Золотой петух`, господин де Вильнев. Приехали.

Жак обратился к проснувшейся, но еще не до конца пришедшей в себя жене.

- Дорогая Мадлен, на сегодня всё. Приехали! - и открыл дверцу кареты. У дверцы стоял начальник охраны Марк, в заляпанной глиной кожаной куртке. Он тоже не чурался помогать вытаскивать застрявшую на дороге карету из глубоких глинистых ям, полных воды. Поверх куртки была надета такая же грязная кольчуга. Островерхий шлем с закрывавшей переносицу стальной пластиной и светлая борода лопатой, спускавшаяся на грудь завершала облик командира.

Ничего особенного в облике наемника на первый взгляд не было, но... это на первый взгляд. Марк служил у Жака уже два года и фактически можно сказать, что только благодаря ему, барон де Грие начал судится, а не воспользовался своей многочисленной дружиной, чтобы без всяких судов совершить отъем земель в свою пользу. Каким-то чудом отряду под руководством этого молодого человека, (выглядел он лет на двадцать) удавалось три раза подряд нанести разгромные поражения намного более крупным отрядам барона. Конечно, и у него отряд существенно уменьшился в результате этих стычек, и теперь вот его сопровождает всего пятнадцать всадников, да еще пара десятков осталась охранять усадьбу.

А ведь в начале у него была полусотня, обученная и мобильная. Но все равно против двух сотен баронских вояк они бы не выстояли. Если бы не стечение обстоятельств и не помощь тогда еще бывшего рядовым в отряде Марка. Жаку повезло в том, что барон вначале проигнорировал его отряд, послав на разборки не всех своих вояк разом. В противном случае всё давно бы уже закончилось. А так с баронской сотней посланной для вразумления де Вильнев справились только благодаря военному таланту и личной храбрости Марка. Сначала он проявил себя в стычке разведчиков, когда отряд из двадцати баронских дружинников посланный ограбить одну из богатых деревень принадлежавших де Вильнев наткнулся на разъезд из его воинов. Десяток во главе с десятником опытным и сильным Грэмом схватился на въезде в деревню с пришлыми баронскими грабителями.

Результат был двойственный. С одной стороны его воины победили и уничтожили наглых баронских грабителей, с другой в живых после этого остался только Марк, загадочным образом не получивший ни единой царапины. И естественно сразу стал десятником и был приглашен на совещание командиров, где стоял один вопрос: как отбиваться! И именно тут Марк предложил уже продуманный план партизанской войны. План был принят, поскольку альтернативой было лишь почетная сдача всех позиций. А уж когда ближе к окончанию успешных военных действий, погиб доверенное лицо Вильнев, его старый друг командир его отряда Граум с которым де Вильнев прошел не одну войну в рядах королевских войск, то выбор нового командира было очевиден. И Марк не подвел. Он успешно завершил противостояние с баронскими отрядами и с тех пор возглавлял по праву его дружину. Вот и сейчас Марк приготовился подстраховать спускавшегося по узкой крутой лесенке из кареты сначала его, а затем также заботливо присмотрел за госпожой де Вильнев, подав ей руку.

Жак отметил про себя, как расплылось от удовольствия лицо его жены, и с каким неприкрытым удовольствием она опиралась на руку Марка.

"Красавчик, что тут скажешь!" - философски заметил про себя Жак и, подождав присоединившуюся к нему жену, отправился в таверну. Марк успевший метнуться вперед них, уже стоял, придерживая открытую дверь.

Жак де Вильнев не ревновал свою жену. Во-первых, она была уже в том возрасте, когда (как полагал Жак) заигрывания с молодыми и красивыми людьми уже приобретают платонический и материнский оттенок. Во-вторых, при том обилии женского внимания в поместье к молодому командиру опасаться, что того, что Марк предпочтет молоденьким симпатичным служанкам сорокалетнюю дворянку, не стоило. При таком раскладе сохранить верность нанимателю для Марка было очень просто, и он наверняка не будет позволять себе лишнего с влюбившейся в него в таком возрасте Мадлен. А оскорблять такого полезного человека как Марк из-за необоснованной ревности Жак решительно не желал. Поэтому он привычно сделал вид, что не заметил влюбленного взгляда на лице жены, направленного к сожалению не на него.

***

Я с удовольствием подал руку Мадлен. Несмотря на свои сорок лет, женщина выглядела на удивление прекрасно. Тонкая, как у девушки талия (правда, этому в значительной мере способствовал корсет), соблазнительный бюст, значительная часть которого виднелась в глубоком вырезе дорожного платья (женщина всегда, даже в дороге остается женщиной!). А стройные ноги госпожи де Вильнев, которые сейчас надежно скрывал подол тяжелого дорожного платья, я мог неоднократно рассмотреть, когда она надевала костюм для верховой еды и приказывала мне сопровождать себя на прогулках.

Да, морщины возле глаз было уже не скрыть никакими ухищрениями, и кожа ее тоже уже не выглядела юной, и вообще еще ну максимум десять лет и никто, даже ее муж не посмотрит на Мадлен, как на женщину. Но пока, пока даже на фоне молоденьких служанок она смотрелась вполне достойно. Правда, только с моей точки зрения. Но я-то особый случай. На самом деле мне в этом мире, как впрочем, и в том, моем прежнем, было тридцать пять лет, пусть я и выглядел сейчас на двадцать. Только эта стариковская борода-лопата меня и спасала: изрядно старила, добавляя солидности. Почему кстати, так выгляжу - непонятно. Мои сверстники стремительно мужали и еще стремительнее старели, выглядя в двадцать на тридцать, а в тридцать, а на сорок, а уж в тридцать пять-то... Ну тут - то как раз более-менее понятно: разгульная жизнь, постоянные стрессы, не менее постоянные войны и стычки, невоздержанность в еде и питии... Хотя...стрессы были и у меня, и не маленькие, и пил я не намного меньше, но вот подишь ты выглядел так, словно только вчера исполнилось двадцать лет.

"Наверно потом будет резкое старение... - кривил я губы, размышляя про себя, когда провожал чету де Вильнев в приготовленные для них комнаты. - Что-то такое я слышал в том моем прежнем мире. Но тут мир магический и возможны расхождения... А может в магии-то всё и дело? Есть же у меня способности к этому. Но остальные колдуньи и колдуны, маги и магессы, насколько я знаю, взрослели и старели, как обычные люди...И никаких бонусов им в виде длительной молодости или долгой жизни за занятия магией не полагалось. Может всё дело в том, каким образом я сюда попал?"

Уже закрывая дверь за супругами, я увидел, как на мгновенье, полуобернувшись, мне улыбнулась Мадлен.

"Да, - в который раз подумал я. - Хорошо еще, что ее муж не ревнив, а то бы другой не потерпел такого внимания к своей жене. Просто из чувства собственности, поскольку доказательств неверности у него не было. Конечно, если бы он начал всерьез подозревать супругу в неверности, то доказательства наверняка бы нашлись. Ведь не в безвоздушном пространстве мы все живем и вокруг нас всегда есть люди, которые всегда видят что-то, что вы хотите скрыть. Я не сомневался, что даже такой не ревнивый человек, как Жак де Вильнев при покушении на его собственность разъярится не хуже быка при виде красной тряпки и все мои заслуги будут немедленно забыты. Меня от расправы спасало одно: никому и в голову не приходило, что молодой красавчик может польститься на пожилую, по меркам этого мира женщину. Но что было, то было. Периодически, как в кино, во время конных прогулок с госпожой Мадлен де Вильнев, когда я сопровождал госпожу будто бы для охраны, на прелестных лужайках поросших изумрудной травой я занимался с госпожой де Вильнев тем, что смело можно было назвать давно забытым словом `адюльтер`.

Почему это делала Мадлен, мне было совершенно ясно: стремительно надвигающаяся старость, а тут рядом симпатичный мужчина, от которого сходят с ума молодые девушки, но главное было, как я думаю всё же не это. Главным, как мне кажется, было то, что за всю свою жизнь Мадлен никого по настоящему не любила. Да, была замужем, да, хранила верность мужу, да, родила детей, но любви не было. Так бывает сплошь и рядом. И вдруг это случилось: она влюбилась. А вот то, что ей ответил взаимностью молодой красавец, было чудом. Так что с Мадлен мне всё было понятно, непонятно было как раз со мной. С чего бы это я с такой нежностью отнесся к безоглядно влюбившейся в меня немолодой госпоже.

"Наверно тут тоже сыграло роль несколько причин", - размышлял я, устанавливая пост охраны у дверей комнаты четы де Вильнев, а затем, спускаясь вниз договориться об ужине для них с трактирщиком. Раз уж на меня вдруг с чего-то напало философское настроение, то почему бы и не поразмышлять на досуге.

И то, что Мадлен выглядела на тридцать, (сорок ей не дашь) не играло никакой роли. Здесь, в этом мире женщина в сорок лет считалась уже старухой, несмотря на то, что она могла выглядеть очень молодо. Но для меня это было не так. Все-таки я родился и прожил приличную (и лучшую, как я полагал) часть жизни в другом мире, а там женщине давали столько лет, насколько она выглядит. Так что пускай Мадлен и являлась для местных, пожилой женщиной, но я, увидев, что как сильно и безоглядно она любит, не смог быть жестоким и отказать, никогда до того не любившей женщине, в близости. Тем более повторю еще раз: фигурка у нее сохранилась на удивление.

Мысли мои текли не спеша. Организовав весь быт и охрану подопечной четы, я со своими подчиненными, (за исключением тех, кто нес свою вахту у дверей апартаментов де Вильнв) сидел в зале таверны потягивал терпкое красное вино из медного кубка.

Подчиненные, ребята простые, как угол стола, в вине ничего не понимали. В основном потому, что вино было значительно дороже пива. Поэтому им было заказано пиво, которое они и с удовольствием хлебали из огромных деревянных кружек.

В натопленном помещении было тепло. Да еще горячий ужин вкупе с горячительными напитками помогли согреться промерзшим и промокшим охранникам. Мы с парнями сидели, наслаждались теплом и покоем, не обращая внимания на мокрую одежду и на то, что в таверне было совсем не тихо. Посетители, уже изрядно набравшись, немелодично орали каждый что-то свое. Где-то играли в кости, где-то уже начинались первые пьяные разборки, но хватало еще и просто мирно сидящих и пьющих посетителей. И вдруг в эту умиротворяющую атмосферу таверны, с грохотом распахнув дверь, ворвался плотный вооруженный отряд.

Мне было достаточно одного взгляда. Герцогская стража. Темно-синий с черным, цвета стражи были знакомы не только мне. Мои подчиненные, кто не видел раньше герцогскую стражу, уже насмотрелись на них, третий день едучи по территории герцогства. Гомон и всякие разборки сразу затихли.

"Вот же черт! Не повезло. Принесла их нелегкая! - с досадой подумал я. - Остался-то всего один день езды и к вечеру мы бы уже выбрались из владений герцога, вернее герцогини. Ну, может всё еще и обойдется!"

До этого не раз стража нас останавливала и проверяла подорожные. И пару раз на заставах среди стражников я видел знакомые лица, но меня они не узнали, и это вселило в меня некую уверенность, что и дальше будет также. Все-таки прошло немало лет с моего последнего пребывания в герцогстве, а я довольно сильно изменился, и совсем не в ожидаемую сторону для потенциальных соглядатаев, поскольку выглядел гораздо моложе своих лет. Но, учитывая то, что я, добирая солидности, отрастил длинную бороду, с которой я казался старше даже своих `паспортных` тридцати пяти лет, то есть выглядел так, как и должен был выглядеть, то узнать меня было всё-таки можно. В какой-то мере меня выручало то, что на голове постоянно был шлем. К несчастью, ужинать в шлеме, было не принято. И надень я сейчас ни с того шлем, это наоборот привлекло бы ко мне всеобщее внимание.

Стражники, ворвавшись внутрь таверны, по-хозяйски начали расхаживать между столами, приглядываясь к посетителям. А их главный, мужчина лет тридцати направился к стойке трактирщика. В отличие от стражников, облаченных в кольчуги, при мечах и шлемах, их старший был одет не так, как полагается воину. Скорее его одеяние больше подошло бы богатому дворянину: шикарный черный с серебряным шитьем камзол, бархатные темно-синие штаны. Энергичное лицо, короткая бородка, острый, выступающий вперед нос, вьющиеся черные волосы, прикрытые беретом с пряжкой украшенной драгоценным камнем. Я моментально узнал этого человека, несмотря на то, что видел его только в профиль. К счастью для меня он устремился к трактирщику. А тот уже суетился, демонстрируя изо всех сил свое радушие. Рука его метнулась под прилавок, и на стойке возник округлый, приличных размеров мешочек.

"Понятно, - подумал я, торопливо опуская вниз к столу голову, чуть не утыкаясь носом в кубок с вином и делая вид, что я задремал от тепла и вина. - Они приехали лишь за деньгами (таверна стоит на земле герцога и должна платить за это), но всё же лучше бы мне оказаться подальше отсюда. Например, в своей комнате наверху".

Мечты, мечты. Я бы с удовольствием вообще не поехал в это путешествие в столицу, поскольку мне совсем не улыбалось светиться на герцогских землях, но наниматели и слышать не хотели о том, чтобы оставить меня в усадьбе для охраны.

- Сейчас, когда дело крутится в судах, де Грие ни за что не рискнет повторить свое нападение, - убеждал меня де Вильнев в том, что я и без него отлично знал. - А дорога до столицы, пусть не очень опасная, но всякое ведь бывает, и нам с женой хотелось бы, чтобы именно ты сопровождал нас в столицу.

Что я мог сказать в ответ? Что опасаюсь появляться на землях герцога де Бофора? Так появятся просто новые и совершенно неудобные для меня вопросы, а результат останется прежним: ехать-то все равно придется, раз уж нанимателям втемяшилось в головы, что только я, Марк Риз смогу уберечь их от всего на свете.

Так я медитировал над кубком с остатками вина на дне, прикрыв глаза и вдыхая винные пары, но чутко прислушивался ко всем шумам в зале. Вот под шагами стражников начал поскрипывать пол в опасной близости от нашего стола. Как начал поскрипывать, так и прекратил поскрипывать: стражники стояли у нашего стола.

- Кто такие? - раздался грубый пропитой голос человека привыкшего задавать этот вопрос и главное имевшего на это полное право. Отсидеться не удалось. Я поднял голову и открыл глаза. Здоровенный, краснолицый стражник, задав вопрос, явно ожидал ответа и смотрел прямо на меня, верно угадав во мне главного за нашим столом.

Говорить особо было не о чем. Я молча вытащил подорожные и вручил их любопытствующему. Тот уткнулся в бумаги. Его подчиненные дело знали и не спускали с нас своих внимательных глаз, контролируя ситуацию. Руки у них лежали на мечах и выглядели они людьми опытными и умелыми.

"В герцогской страже всегда неплохо платили и там могли подбирать себе хороших вояк", - лениво думал я, с рассеянным видом смотря в потолок.

- Так, а где господа, вписанные в подорожную? - оторвался от чтения красномордый.

- Наверху в своих комнатах. Что тут благородным делать? Не пиво же пить!

Красномордый оказался очень недоверчивым типом.

- Сходи, проверь! - приказал он кому-то за своей спиной. Молодой стражник бодро затопал сапогами по лестнице наверх. Спустя несколько минут он вернулся, что-то доложил на ухо старшему.

- Ну ладно, но ведите себя прилично! - перед расставанием посоветовал он.

"Интересно, что кроме нас, тут никто не вызвал никаких вопросов и чего он к нам-то привязался? Ну, может чем-то просто внешне не понравились, разве что", - подумал я, принимая назад бумаги, а вслух сказал.

- Несомненно. Будем вести себя тихо-тихо, как мышки.

- Ты меня слышал, остряк! - недовольно буркнул этот тип. И вот надо же было такому случится, что именно в этот момент, забравший деньги со стойки и обменявшийся несколькими фразами с выглядевшим предельно сладко трактирщиком, господин в берете повернулся в нашу сторону и махнул рукой стоявшим около нашего стола стражникам.

И как раз в этот момент меня словно что-то толкнуло, и я сделал то, чего делать совершенно не следовало: отреагировал на его взмах рукой, посмотрев на него. Так получилось, что наши взгляды встретились. Секунду, другую мы смотрели друг другу в глаза. Потом я опомнился, и расцепив взгляд, ругая себя последними словами за неосторожность, торопливо снова уткнулся носом в свой кубок.

Насторожив уши, я слушал. Вот стражники отошли от стола, вот пошли к двери, вот хлопнула дверь. Кажется, вышли.

- Убрались, что ли? - лениво спросил я, по-прежнему не поднимая глаз от кубка, словно обнаружил там давно найденную истину.

- Да, убрались, - подтвердил Рихтер сидевший рядом со мной.

- И чего прикопались к нам? - потянулся я, как бы невзначай окидывая при этом взором помещение таверны. Знакомого типа в берете не было.

"Узнал или не узнал? Вот в чем вопрос, если узнал, то времени у меня немного. Пока он доедет до замка, пока доложится, пройдет время. Самое правильное, это рвануть прямо сейчас. До границы герцогских владений день пути, а если скакать без перерыва, то и за полдня можно успеть. И бросить все? Я же хоть и готов к такому повороту событий, но как же неохота бегать. Только-только обрел какую-то стабильность. Осел на одном месте и де Вильнев подведу. Они-то на меня рассчитывают. Ну и Мадлен конечно расстроится, хоть, это и не основная причина для переживаний. Все-таки женщина в возрасте и сама должна понимать, что наша связь сколь ни сладка для нее... и для меня (все-таки приятно ведь когда тебя любят), но не вечна и должна быть готова к расставанию... Но может быть оснований для паники и нет? Надо было хоть бы бороду сбрить! Они-то меня помнят именно с бородой! Ну, а что было делать: с бородой я выгляжу солиднее. А без нее я сейчас - мальчишка мальчишкой! Понадеялся, что пронесет и вот на тебе: что же все-таки делать-то?

***

Человек в черном камзоле расслабленной походкой выйдя из трактира, остановился в задумчивости около ожидавшей его лошади и мучился тем же вопросом: что делать?

Неожиданная встреча в этой таверне заставила растеряться обычно уверенного в себе человека. Он не был дворянином, как можно было подумать, глядя на его богатый наряд, но даже первый помощник мажордома при дворе герцога мог позволить себе выглядеть очень достойно. И вообще только то, что мама с папой у него были потомственные крестьяне, не позволяло Стогу претендовать на местечко повыше. Поскольку уж чем-чем, а доверием герцогини он был облечен в полной мере.

И вот перед ним стояла непростая задача. Встреченный им человек был очень интересен самой герцогине, но чтобы задержать его необходимо было ее разрешение, а пока он скачет взад-вперед, в замок и обратно, найденный человек вполне может исчезнуть, и как он тогда будет выглядеть перед герцогиней? Когда вернется обратно в замок с ее разрешением на задержание и сообщит, что нужный ей человек исчез? Тут может поколебаться даже его, казалось бы, такое прочное положение при дворе!

Тем более, что, как известно герцогиня не отличается ангельским терпением, особенно когда дело касается исполнения важных приказов.

Стог задумчиво созерцал носки своих сапог. А вокруг уже сидели в седлах стражники, которые жаждали, поскорее вернутся в замок к теплу очага, сытному ужину и вину. Стог же задерживал их своими раздумьями. Но все сидели молча, терпеливо ожидая окончания размышлений первого помощника мажордома господина Стога.

Наконец Стог решил.

- Так, Конс!

- Да - тем же сиплым голосом ответил десятник Конс.

- Ты остаешься здесь! С тобой будут семеро из твоего десятка. Трое поедут со мной в замок.

Надо кое о чем доложить. А ты со своими людьми займешь позицию... но не здесь! - железным голосом сказал Стог, увидев обрадованные взгляды стражников, решивших, что их оставляют дежурить в таверне и уже явно предвкушавших обилие халявного вина и закусок.

- Вон там, за воротами. Засядете где-нибудь в проулке и будете наблюдать за выезжающими со двора. Если вдруг увидите того парня, ну к которому ты подходил только что, он еще вручил тебе бумаги, со светлой бородой, - тут Конс понимающе закивал. - То...

Стог задумался

- Схватить его! - решил помочь начальнику Конс.

- Нет! - решительно отмел такую догадку Стог. - Вежливо попроси его задержатся. Вежливо! И если он подчинится, то вот тогда, уже открыто устраивайтесь в таверне и следите за ним, чтобы не улизнул!

- А если... - возник снова Конс с вопросом

-А если не подчинится, то схватите и заприте его где-нибудь, но постарайтесь без членовредительства, иначе вам самим могут потом повредить кое-что,... а может и нет, - уже тихо, про себя добавил Стог.

- Кстати, - снова обратился он к Консу. - Ты ведь смотрел его бумаги? Кто он и что тут делает?

- Зовут его Марк Риз. Простолюдин, но является начальником над пятнадцатью наемниками составляющими охрану господина и госпожи де Вильнев. Сеньоры с запада, из Стронга, едут на заседание королевского суда в Карсберг. Сами де Вильнев уже спят наверху в комнатах для приезжих, у дверей охрана два человека! - доложил Конс.

- Понятно! - кивнул головой Стог. - Выполняйте приказ, а я поехал в замок.

***

Герцогиня Марианна де Бофор сидела в кресле в одной из уютных небольших гостиных герцогского замка и поигрывая пустым золотым кубком, рассеянно слушала стоявшего перед нею с бумагой руках лысоватого, представительного господина с седой бородкой клинышком. Господин де Омрон, мажордом замка зачитывал фамилии из списка приглашенных на завтрашнее мероприятие. Очередной бал в замке герцогини Марианны де Бофор.

Гости, а это были фактически все вассалы герцогини и множество гостей из самой столицы, благо, что ехать было не очень далеко, уже начали прибывать в замок. И сейчас де Омрон хотел получить последние указания от своей госпожи по размещению и подготовке к торжественному ужину и балу. Кроме самой герцогини в гостиной сидели в креслах еще две женщины. Одна из них невысокая, рыжеволосая женщина лет тридцати с круглым личиком и узкими зелеными глазками была вовсе не фрейлиной герцогини или ее подругой, как можно было подумать, глядя на ее роскошное платье. Нет, она была магессой и вот уже почти десять лет помогала герцогине править герцогскими землями, держа в страхе врагов и пресекая попытки покушения на госпожу герцогиню с помощью колдовства, а их за прошедшее время было немало. Расположившаяся рядом с нею женщина выглядела гораздо более эффектно. Высоченная, далеко за два метра, мускулистая настолько, что любой кузнец обзавидуется, белокурая девица заведовала всеми воинскими отрядами герцогини и усомниться в ее праве командовать, а главное даже подумать о том, чтобы оспорить ее приказы ни у кого желания не возникало. Сабрина, старшая в отряде амазонок, числившегося на службе герцогини, воевала с детских лет, а безжалостность присущая этому племени была известна всем. Присутствовал и начальник стражи замка Жиль де Сад, заместитель Сабрины. Он стоял около горящего камина, щурил свои глаза на огонь и тоже слушал внимательно. Гости прибывшие в замок требовали внимания к себе внимания. Это маленькое совещание продолжалось уже второй час и когда, наконец, де Омрон скрутил в трубку свой список и сказал, слегка поклонившись в сторону герцогини.

- Остальные вопросы незначительны и не стоят внимания Вашего Сиятельства. Я решу их со своими подчиненными и подчиненными господина де Сада и не смею больше утомлять Ваше Сиятельство.

Все, особенно скучавшие магесса с Сабриной, вздохнули с облегчением. Занудство, преувеличенное внимание к совершенным мелочам сильно утомляли, но все признавали основательность мажордома.

Когда мажордом и начальник стражи вышли. Герцогиня поднялась из кресла и потянулась всем своим большим сильным телом.

- Вот ведь зануда! Но полезный! - признала она, прогулявшись по комнате.

Герцогиня Марианна де Бофор была высокой и сильной женщиной, конечно, не такой внушительной, как Сабрина, но все-таки. Особенно наглядно это было видно сейчас, когда она была облачена в синее бархатное платье с открытым верхом. Широкие мужские плечи и мускулистые руки с мощными бицепсами не очень гармонировали с представлением о герцогине, как об изнеженном существе и производили шок на неподготовленных людей. Поэтому щеголять в подобных платьях Марианна предпочитала в узком кругу своих близких, которые давно привыкли к тому, что герцогиня в обнаженном виде выглядит чересчур сильной для женщины. И если для амазонок это было обычным делом, то вот простые женщины такой мужской мускулатурой похвастаться не могли.

Свой скромный бюст Марианна тоже не желала демонстрировать никому. Но в то же время надо пояснить, что в свои двадцать пять лет, герцогиня не выглядела ни кузнецом, ни грузчиком. Да она была крупной женщиной, но красивое лицо с правильными чертами, большие синие глаза, густые длинные черные волосы уложенные в данный момент в замысловатую прическу и невероятно стройная талия, особенно на фоне ее широких плеч, превращали Марианну в красавицу.

Рыжеволосая магесса Лили, с живым личиком, выглядевшая очень миниатюрной на фоне герцогини, но очень фигуристая, выпуклая во всех нужных местах, наполнила опустевшие бокалы вином из стоявшей на столе бутылки желтого стекла для своей формально госпожи, а на самом деле ближайшей подруги. Тонкие черты кукольного личика Лили всегда вызывали умиление, но вопреки своей внешности Лили была умна и ее советы в сложных ситуациях частенько выручали герцогиню. Ее кипучая, неуемная энергия была очень полезна, чтобы доводить до конца начатые дела.

Себе Лили взяла персик из стоявшей тут же вазы и вопросительно поглядела на Сабрину, нежившуюся в кресле перед камином. Та меланхолично покачала головой. Сабрина явно не хотела ни есть, ни пить, а хотела просто посидеть в кресле перед камином.

По сути именно эти три девушки и были правительницами герцогства. И если Марианна олицетворяла формальную сторону дела и поддерживала все свои затеи своим высоким происхождением, то Лили олицетворяла энергию и ум, а Сабрина силу. В результате такого триединства вырабатывались и доводились до завершения все планы герцогини.

Покончив с обязательными делами и выпроводив всех из гостиной, девушки сразу же перешли на гораздо менее формальное обращение.

- Марианна, как там у тебя с платьем? - выглядя уже совсем не так меланхолично, как во время доклада де Омрона, спросила Сабрина. - Успевают?

Марианна потягивая легкое желтоватое вино с фаросских виноградников ответила, глядя на яростно пылавший в камине огонь.

- Пусть только попробуют не успеть, но окончательно будет готово только рано утром. Успею примерить. До вечернего бала еще куча времени.

- Хлопот-то завтра будет... - вздохнула практичная Сабрина.

- Приятных хлопот! - уточнила мечтательно Лили. - Завтра, а кстати, уже сегодня в замке будет так много красивых молодых людей. Из столицы приедут или приехали уже кое-кто.

- Да уж не кое-кто... - улыбнулась Марианна. - Ты всех красавчиков, которые имеются в столице, сюда пригласила? Никого не забыла?

- Ну, да я вписала в список всех достойных побывать на балу у тебя! А что тут такого? Может быть, тебе кто-то из них понравится. И ты решишь, что он достоин, быть твоим мужем. В конце-то концов, не могут же быть все мужчины такими, как твой бывший!

- Ой, вот только не начинай снова! И без того Его Величество намекает каждый раз о замужестве, как только я с ним встречаюсь... - сказала Марианна без всякого воодушевления. - Но вот как только я представлю, что кто-то вдруг будет за меня решать, как мне жить и что мне делать, с кем дружить и как вести дела... Да и просто станет командовать здесь, в моем замке и в моем герцогстве... Нет, меня совершенно не тянет замуж. Да и зачем мне муж? Если я сейчас могу взять любого мужчину к себе в постель и также легко выкинуть из нее, когда он мне надоест, то от мужа так просто не избавишься...

- Ты права Марианна! К мужчинам надо относиться проще и все будет в порядке! Бери пример с меня, - своим низким мужским голосом сказала Сабрина.

- Так и будешь со слугами и крестьянами перебиваться при таком отношении, - скривила губы Лили.

- Можно подумать, что к тебе благородные валом валят, хотя ты и предпочитаешь их крестьянам! - хмыкнула Сабрина. Она хотела сказать еще что-то и открыла, было, рот, как вдруг раздался стук в дверь.

- Входи! - разрешила Марианна. В дверях возник помощник де Омрона, пронырливый Стог, немедленно склонившийся в глубоком поклоне.

- Ну что еще де Омрону от меня надо? Вроде бы на все его вопросы были даны исчерпывающие ответы?

Поклон Стога стал менее глубоким. Но полностью он так и не разогнулся, отвечая на вопрос герцогини.

- Прошу прощения, Ваша Светлость, но сообщение, которое я бы хотел вам озвучить, не от господина де Омрона.

- А от кого? - поигрывая надкушенным персиком, спросила Лили.

- От меня... - с видимым смущением ответил Стог.

- Тогда сообщай свое сообщение и проваливай! - сказала Марианна.

- Видите ли, Ваша Светлость. Я осмелюсь просить, чтобы эти, уважаемые леди покинули гостиную. Сообщение предназначено только для Вас!

- Не болтай ерунды, Стог! У меня нет секретов от этих двух леди, и если ты не начнешь немедленно, то... - повисло недвусмысленное молчание. Ясно было видно, что герцогиня разозлилась. Стог согнулся еще ниже, но продолжал настаивать на своем.

- Извините, Ваша Светлость, но я вынужден настаивать на том, чтобы эти две уважаемые леди удалились. Сообщение касается только вас. Вы сами потом, когда услышите, я не сомневаюсь, что одобрите это.

Марианна некоторое время молча разглядывала раболепно склонившуюся перед ней фигурку помощника управляющего.

- Ладно, - вдруг сказала она спокойным голосом. - Оставьте нас, леди!

Сабрина, с выражаем любопытства на лице, направилась к двери. Озадаченная и заинтригованная Лили, выбравшись из кресла, тоже пошла на выход, и по дороге так выразительно взглянула на Стога, что тот похолодел.

"Если на меня разозлится Лили, то последствия для моей карьеры будут еще хуже, чем от разозленной герцогини. Та хоть, по крайней мере, когда успокоится, то может и простить, а эта же змея никогда ничего не забывает! Будем надеяться на лучшее!" - вздохнул он про себя, ожидая, когда за отнесенной к пресмыкающимся Лили захлопнется дверь. Наконец Стог и герцогиня остались одни в гостиной.

Марианна опустилась в кресло перед камином, и устроившись поудобнее, сказала.

- Давай, не тяни, выкладывай свое потрясающее сообщение!

Еще по дороге к замку обдумавший, как и что говорить, Стог начал.

- Мне, как известно Вашему Сиятельству, поручено господином де Омроном заниматься сбором денег с находящихся на вашей земле таверн, гостиниц, кабаков и прочее.

Совершенно не высказывавшая нетерпения Марианна кивнула, что, дескать, она знает об этом. Немного успокоившийся Стог продолжил.

- И вот когда я зашел в таверну `Золотой петух`, чтобы получить полугодовой платеж в двадцать золотых, то заметил там одного человека. Он сидел в компании наемников и пил вино...

Продуманная заранее речь уже не казалась Стогу образцом совершенства, когда он предстал перед холодно глядевшей на него и молчавшей герцогиней. Он вдруг остро осознал, что сейчас может быть самый скользкий момент в его многолетней карьере в замке. И если что-то будет не так, его карьера может закончиться вместе с его головой. Герцогиня совершенно не церемонилась с серьезно провинившимися. Тем более он прикоснулся к тайне самой герцогини! Но и умолчать об увиденном, ему было страшно. Если вдруг выплывет, что он знал и не доложил, то болтаться ему на виселице на заднем дворе замка. Все эти соображения были для него не новы. Стог уже думал об этом еще там во дворе таверны, но тогда он решил рискнуть. Выигрыш в случае удачи мог быть велик.

Марианна одним глотком допила вино в бокале и спросила раздраженно, недовольная тем, что энергичный, ловкий помощник де Омрона вдруг начал мямлить и откровенно тянуть время.

- Так кого ты там увидел? Скажешь ты мне, в конце-то концов, или так и будешь туман напускать?

Вновь согнувшийся до максимально возможного уровня Стог подошел вплотную к сидевшей в кресле герцогине.

- Его! Того самого, у которого я был слугой! Еще тогда... давно! - прошептал он, и поскольку при этом пребывал в глубоком поклоне, то его губы очутились как раз напротив очаровательного изящного уха Ее Сиятельства, украшенного длинной вычурной золотой серьгой.

В первый момент Марианна не поняла о ком идет речь и уже раскрыла рот, чтобы выругать по-прежнему темнившего слугу, но тут же сжала губы вместе так, что они превратились в узкие полоски. Ее рука непроизвольно стиснула золотой кубок с такой силой, что побелели пальцы и кубок к ужасу Стога начал сминаться под ее хваткой. С легким треском кубок вдруг сдался и превратился в нечто бесформенное. Марианна некоторое время молча смотрела расширившимися глазами на огонь в камине, не обращая внимания ни на что вокруг. Наконец она нарушила молчание и хриплым голосом спросила.

- Кто-то присматривает за ним?

- Да, Ваше Сиятельство! Я оставил семерку стражников во главе с десятником Консом около таверны. Если он попытается выехать сегодня, то его вежливо остановят и попросят остаться в таверне до решения Вашего Сиятельства. А если он ляжет спать, что более вероятно, то стражники даже не появятся в таверне!

Марианна задумчиво кивнула и сказала.

- Выйди за дверь и подожди там! Мне нужно подумать!

Стог метнулся к двери, словно его укололи шилом. Оставшаяся в одиночестве Марианна поднялась из кресла, прошлась по комнате. На ее лице, сразу после исчезновения Стога возникла непередаваемая гримаса из ненависти и радости.

- Итак, мой беглый муженек! Ты попался! И теперь тебе сбежать не удастся! - искривив губы, она издала странный каркающий смех и тут только обратила внимание на смятый кубок, который по-прежнему держала в своей руке.

- Да, да именно так, как вот с эти кубком я с тобой и расправлюсь! - герцогиня швырнула смятый кубок в огонь.

- Заходи! - велела она. Дверь немедленно распахнулась.

- Те стражники не знают ... ничего?

- Нет, Ваше Сиятельство! Они знают лишь то, что за ним нужно следить!

- Так, с ними разберемся позже. Кто он теперь? Как его зовут? Что он тут делает?

Ты надеюсь, узнал это, прежде чем устремился в замок?

- Да, Ваше Сиятельство! Зовут его Марк Риз. Простолюдин...

- Вот как! Простолюдин?! - со зловещей усмешкой переспросила герцогиня. - Ну что ж тем проще будет...- герцогиня запнулась и потом велела Стогу. - Продолжай!

- Простолюдин, как я сказал, но командует пятнадцатью наемниками охраны дворянской четы де Вильнев с запада империи. Супруги едут на заседание королевского суда. Какая-то тяжба там, - зачастил Стог.

- Охраняет чету дворян... Вот как! - задумалась герцогиня. - Прекрасно! Теперь слушай инструкции. Я сейчас напишу приглашение для этих де Вильнев на завтрашний бал, а ты отвезешь приглашение и вручишь им. Когда они примут приглашение, а я составлю его так, чтобы не посмели отказаться, то твоей задачей будет только проследить за тем, чтобы этот ... Марк Риз не улизнул, когда поймет, что запахло жареным. Если он с четой поедет в замок, то его не трогать, а незаметно сопровождать. Проконсультируешься с де Садом. Пусть выделит два десятка, нет три десятка стражников для наблюдения. Он опытен в этом. Ну, а если этот Марк надумает сбежать, не церемониться: скрутить и доставить в замок. В камеру его, в подземную, да старайся не болтать. Если спросит кто, говори всем, что это должник Лили. Должен ей почти триста золотых, но не отдает. Проверить невозможно, семья Лили погибла при пожаре в имении. Кстати, эта версия будет и для де Вильнев, если вдруг они удивятся, увидев своего начальника охраны в кандалах! Понял!

- Понял, Ваше Сиятельство!

- И еще раз предупреждаю: не болтай лишнего даже по пьянке! Последствия будут самые неприятные! Иди, жди за дверью! Я сейчас напишу приглашение!

***

Наступило утро. Я поднялся не поздно. Хотя в общем зале таверны уже слышался шум голосов. Народ завтракал. Я, зная, что господа наниматели любят утром поспать подольше, не торопился и потому был удивлен, когда, проходя мимо апартаментов подопечной супружеской четы, чтобы взглянуть на охрану у их дверей, увидел уже полностью одетого и готового к выезду Жака де Вильнев. Тот, увидев меня, обрадовался и заулыбался даже.

- А я как раз хотел посылать к тебе Жиля!

Так звали одного из двоих охранников топтавшихся сейчас у дверей. И не ожидая вопросов с моей стороны, сразу ввел меня в курс дела.

- Мне прислано приглашение на бал в замке Ее Сиятельства герцогини де Бофор! Позавтракаем и немедленно выезжаем! Там нам выделены апартаменты. К балу нужно приготовиться! Моя жена в полном восторге! Распорядись насчет завтрака!

Тут он повернулся и исчез за дверью, а я стоял словно пораженный молнией.

"Ты, кажется, хотел знать, узнал ли тебя этот проныра Стог? Вот ты и получил ответ: узнал! Да еще успел состряпать приглашение на этот дурацкий бал! - думал я про себя, когда ничего не замечая вокруг спускался вниз по лестнице на первый этаж заказывать завтрак.

- И снова встает вопрос: что делать?"

Я прошел мимо стойки хозяина и вышел на двор. Солнце только-только встало, но было светло. Тучи разошлись и впервые за несколько недель, я увидел чистое голубое небо.

Я посмотрел на небо, а затем, как бы в задумчивости огляделся вокруг. Все было тихо и спокойно. Двор был пуст, если не считать оживления у входа в конюшню. Там готовили лошадей для выезда.

"Никаких признаков стражи, но это конечно ничего не значит. Смываться надо было вчера, и то может быть, было уже слишком поздно. Скорее всего, схватили бы, и ночь я провел бы не в мягкой постели в таверне, а на чем-нибудь более твердом. Но может не все так страшно и госпожа герцогиня просто желает задать мне пару вопросов и посмотреть на меня, а затем разрешит мне продолжить путь? Ну что ж мне и остается только надеяться на то, что госпожа герцогиня не мстительна и за прошедшие девять лет она поуспокоилась в отношении меня!" - я еще раз осмотрелся, и особо не веря обманчивой тишине и спокойствию, вернулся обратно в таверну.

"Пойду, закажу завтрак, да и сам перекушу. Неизвестно что будет потом!" - решил я и со спокойствием обреченных направился к хозяину обговорить завтрак.

Завтракал я не торопясь, поскольку предстоящее посещение герцогского замка не вызывало у меня никакого энтузиазма. Зато все вокруг так и брызгали оптимизмом. Мои подчиненные, узнав о незапланированном посещении герцогского замка, воодушевились, поскольку предвкушали до отвала нажраться вкуснятиной, выпить чего-то покрепче жидкого пива и полапать замковых служанок. Для четы де Вильнев, бал не частное развлечение и они рассчитывали повеселиться и пообщаться с влиятельными людьми из столицы. Они настолько были в восторге от приглашения, что даже позавтракать вопреки обычаю умудрились всего минут за пятнадцать вместо своего обычного часа. К моему удивлению, де Вильнев спустились вниз готовые к поездке, в то время как я все еще потягивал винцо, сидя за столом в общем зале.

- Марк, пора ехать! - Жак проявлял все признаки нетерпения, и его супруга тоже была явно возбуждена. Глаза блестели, улыбка не сходила с ее лица.

"Надо же, как их разобрало!" - удивился я про себя, поднимаясь из-за стола.

Когда карета Жака с супругой свернула на дорогу, ведущую к замку, сзади раздался конский топот. Нас нагонял отряд всадников в знакомой форме герцогских вояк.

Карета по раскисшей от осенних дождей дороге двигалась очень неспешно, и кавалеристы быстро догнали нас. Конечно, они притормозили и старший в отряде, я его, кстати, тоже к счастью не знал, подъехал к нам в сопровождении пары рядовых. Я дал отмашку кучеру, и карета остановилась.

- Добрый день, господа! - начальник отряда обратился вежливо, но естественно не ко мне и моим подчиненным. Так он поприветствовал открывшего дверь Жака и видневшуюся за ним его супругу.

- Я начальник стражи замка Ее Сиятельства герцогини де Бофор, капитан де Сад! - тут он замолчал, выжидающе глядя на чету де Вильнев.

- Жак и Мадлен де Вильнев, потомственные дворяне из Стронга по приглашению Ее Сиятельства едем на бал. Марк, предъяви приглашение!

Изучив представленные бумаги, де Сад вернул их мне и снова обратился к Жаку.

- Прошу прощения, за беспокойство, но служба есть служба! Тут у нас немного шалят в лесах. Откуда-то появилась некая шайка, и выловить еще не успели. Поэтому мы на всякий случай проводим вас до замка. Тем более, что нам по дороге.

Жак поблагодарил и захлопнул дверцу кареты. Я махнул рукой, разрешая движение.

"Ну и что теперь делать?!" - мрачно думал я, покачиваясь в седле. В то, что этот отряд из тридцати человек наткнулся на нас случайно и тут же с готовностью начал сопровождать в замок я ни на мгновенье не поверил. Похоже, они до поры до времени перекрывали дороги вокруг, а когда убедились, что мы двигаемся в нужном направлении, в замок, то тут же объявились в качестве эскорта. И эта избыточная численность нашего новоявленного сопровождения меня очень встревожила.

"Кажется, герцогиня решила побеседовать со мной любой ценой, - думал я, разглядывая мрачные рожи замковых стражников, окруживших нас кольцом.

- Если я сейчас сделаю попытку улизнуть, то меня, несомненно, остановят! Вот же черт. Первый порыв всегда самый правильный! Нужно было еще вчера попытаться сбежать! Вчера это было более-менее реально. Со Стогом было не больше десятка, да и не всех он оставил в засаде. А сейчас что? Тридцать! Придется ехать в замок и надеяться на то, что кровожадность Марианны за эти годы поутихла, и мы сможем договориться, а если нет? Придется рассчитывать только на свои невеликие магические способности, но замок есть замок, стражи там полно".

Во дворе замка было чрезвычайно оживленно. Множество карет прибывших гостей, сами гости в роскошных одеждах, их охрана, замковая охрана и слуги, слуги, слуги...

Скромная карета де Вильнев, въехав во двор, не осталась без внимания. Едва она остановилась, как по знаку распорядителя к нам устремились слуги. Один сразу же взгромоздился на козлы, собираясь отогнать карету в сторону конюшен, другой, распахнув дверцу кареты, помогал господам сойти на землю. Третий объявил, что он проводит господ охранников, то есть нас на конюшню, оставить лошадей, а затем покажет все, что необходимо для жизни в замке: где будут спать господа охранники, где питаться. Отряд стражей во главе с де Садом, еще, как только мы въехали в ворота замка, отвернул в сторону и оставил нас заботам замковых слуг, но я не сомневался, что за нами приглядывают. Поэтому, не совершая никаких глупостей, я поехал вместе с каретой дальше. Опасался я сейчас еще одного: меня могут узнать. Конечно, прошло девять лет, и изменился я с тех пор в совсем другую, неожиданную сторону, но память у людей долгая. И пример Стога, который влет узнал меня, кинув один единственный взгляд, тревожил. Я надвинул шлем поглубже, опустил голову и прикрывал лицо ладонью, когда кто-нибудь из пробегавших слуг бросал на меня мимолетный взгляд. А чтобы это не выглядело слишком уж подозрительно, я старательно чесался. Пусть лучше думают, что меня вши заели или почесуха напала. Так почесываясь, я и подъехал к крыльцу. Никаких знакомых лиц в этой толпе я не заметил, но расслабляться было нельзя. Мне крайне не хотелось, чтобы меня узнали. В этом случае меня ни в коем случае не выпустят из замка, а так, неузнанному, мне еще можно было рассчитывать на положительный исход разговора с Марианной.

То, что такой разговор состоится, я нисколько не сомневался. И раз меня сразу по приезду не пригласили к Ее Сиятельству, то можно было надеяться, что и не пригласят, пока не закончится бал. Все-таки Марианна - хозяйка и обязана присутствовать на балу всё время, а за эту пару дней пока продолжается бал, я может, и смогу придумать, как отсюда смыться.

Но как вскоре выяснилось, такой мой оптимизм был совершено неуместен.

Мы с ребятами сидели в огромной трапезной и пили неплохое красное вино из бочонка литров эдак в пятьдесят поставленного на торце длинного стола и снабженного краном. Помимо бочонка с вином стол был уставлен мисками с жареным мясом, лежали караваи хлеба и головки острого зеленого сыра.

В трапезной царила приятная полутьма. Факелов на стенах было не очень много, и в их неверном колеблющемся свете узнать меня было невозможно. Шлем пришлось снять, но взлохмаченные волосы я небрежным движением набросил на лицо. Да еще и сгорбился над кружкой.

Я уже, как и большая часть моих подчиненных, был сыт и не мог затолкать в себя ни кусочка мяса или сыра. Но, как известно: если есть можно не всегда, то пить можно непрерывно. Чем я и ребята и занимались, подливая себе и из казавшегося бездонным бочонка.

Развалившись на стульях, потягивая вино, ребята, как и я сам разглядывали окружающих. С ними было все ясно. Выглядывали служаночку посимпатичнее, чтобы начать приставать к ней. Вот только служаночек вокруг не наблюдалось. Подносили съестное и уносили пустые миски исключительно слуги. Все знали, что пьяные наемники не подарок и совладать с ними в таком состоянии непросто. Вот видимо и решили те, кто слугами заведует, что чревато женщинам здесь находится: изнасилуют, да и весь сказ. И если во дворе женщин в дворцовой униформе сновало не меньше чем мужчин, то здесь в трапезной их не было вообще. Уяснив этот печальный для себя факт, расслабляющаяся охрана гостей продолжила усиленно накачиваться вином, теперь уже в надежде просто весело провести время. И в огромной трапезной, где одновременно находились не менее пятидесяти пьющих охранников из разных отрядов атмосфера медленно, но верно накалялась. Как всегда и бывает в таких случаях, все началось с чего-то незначительного. То ли кто-то что-то на кого-то пролил, то ли шутка кому-то чья-то не понравилась, то ли еще что, но не успел я допить очередную кружку неплохого вина из погребов герцогини, как началось. Пока мужики вдохновенно махались в дальнем от меня углу, я, потягивая вино, с отстраненным интересом наблюдал за происходящим. Но довольно быстро действо подобралось совсем близко ко мне и когда пролетевшая огромная деревянная пивная кружка взлохматила волосы у меня на голове, я мгновенно выйдя из своего созерцательного состояния, быстренько натянул шлем и начал пробираться к выходу, но было уже поздно.

Драка захватила всех налившихся до самых бровей вином и пивом охранников. Некоторое время я еще удачно уворачивался от здорово набравшихся, а потому совершенно не координированных мужиков, но когда я уже подобрался к выходным дверям и протянул руку, чтобы открыть их, двери вдруг распахнулись во всю ширь без моего участия. В трапезную ворвалась герцогская стража, вооруженная копьями и дубинками. Я непроизвольно заступивший им дорогу моментально получил тупым концом короткого копья в солнечное сплетение и мешком свалился под ноги набегавшим стражникам. Далее чей-то огромный сапог приложился к моей голове и, несмотря на шлем у меня перед глазами вспыхнули искры, а потом наступила темнота.

 

Глава 2

Когда я пришел в себя, вокруг было темно. Правда, темнота была не полная. Откуда-то слева падал колеблющийся чахлый желтоватый свет.

"Факел", - понял я. Свет сочился сквозь толстую решетку. Но меня не особенно интересовало: где это я нахожусь и почему тут решетка. Меня заботило в данный момент совсем другое: меня трясло от холода. Тело тряслось мелкой, но постоянной дрожью, зубы тоже постукивали в такт сотрясениям. Потом пришло осознание боли. Болело всё и живот и ребра и голова. Причем от дрожи боль явно усиливалась, но не трястись я не мог. Мне было страшно холодно. Медленно я сел и огляделся. Вокруг меня, на полу в тусклом свете догорающего факела вповалку лежали тела. Тела были живы и подтверждали это оглушительным храпом. Судя по всему, это были мои сотрапезники-соучастники.

- Понятно, - пробормотал я. - Загребли всех и кинули протрезвляться. Скорее всего, мы находимся в тюремных камерах в подвале. Но что ж так холодно-то?

Выяснилось вскоре, что я валяюсь в этом подвале на тощей охапке соломы, одетый только в тонкую рубашку, штаны и сапоги. Ни толстой куртки, ни шлема, ни пояса с кинжалом ничего не было.

"Как пить дать раздели и ограбили. Куртка-то была недешевая и кажется можно с нею попрощаться, - подумал я. - Ручками, ножками помахать бы, так быстро бы и согрелся, но..."

Делать этого явно не стоило. Осторожно ощупал выделявшуюся на общем фоне более сильной болью голову. На затылке было нечто липкое, там волосы склеились.

"Наверно когда волокли за ноги в этот подвал, то шлем свалился, и я пересчитал все ступеньки своим затылком, может еще и попинали от души, поскольку ребра ощутимо болят. Хорошо еще дышать не больно! В общем, состояние так серединка на половинку. Могло быть, конечно, и гораздо хуже. Ладно, будем оптимистами, что нам еще остается! Если бы не этот холод! Нет, ну какая сволочь тиснула мою куртку? Остальные-то коллеги по несчастью насколько я вижу вполне себе тепло одеты... А раз так, то можно немного за их счет утеплиться!"

Я, стараясь действовать осторожно, надергал из-под храпящих соседей соломы и когда образовалась достаточная куча, зарылся в нее, обхватив себя руками для согрева. Стало ощутимо теплее, и я моментально провалился в сон.

Второй раз я проснулся от шума и громких голосов. Сон явно пошел мне на пользу. Голова почти не болела и ребра вообще были в прекрасном состоянии, поскольку ничем не привлекали мое внимание. В общем, просканировав себя, я пришел к выводу, что жизнь не такая уж и мерзкая штука, каковой она казалась некоторое время назад. И я решился открыть глаза. Света в нашей темнице было гораздо больше. Несколько факелов, которые держали в руках герцогские стражники, позволяли вполне осмотреться. Народ, до того валявшийся на полу, кряхтя и ругаясь, поднимался на ноги и направлялся к выходу из камеры. Я тоже поднялся и, стараясь всё же, несмотря на улучшившееся самочувствие не делать резких движений, подбрел к выходу.

Но на выходе меня поджидал неприятный сюрприз. Двое стоявших в дверях стражников с факелами никак не прореагировали на меня, как и на прошедших передо мной, терзаемых похмельем соседей по заключению, но когда я возник в дверях и меня ярко осветили оба факела, то я был остановлен резким криком.

- Стой!

Стоявший в стороне, в надвинутой на глаза шляпе с пером и со скрещенными на груди руками мужчина оказался Стогом!

- Этого не выпускать! - ткнув пальцем в меня, велел он. - Остальных выгнать побыстрее и закрыть дверь!

- Какого спрашивается... - начал было я, но тут получив мощный удар в грудь от переставшего изображать статую стражника кубарем свалился по двум ступенькам лестницы обратно в камеру. Следовавшие за мной на выход человек пять резко ускорились, увидев, такое обращение со мной и когда я поднялся на ноги, то выяснилось, что остался один в камере. Решетчатая дверь с лязгом захлопнулась. Финиш!

Я еще немного постоял перед дверью, наблюдая за тем, как пустеет и темнеет коридор за дверью. Стражники убыли вместе с факелами.

Плохое предчувствие появившееся у меня еще вчера и никуда не исчезнувшее за это время, резко усилилось.

"Похоже, Стог получил вполне конкретные инструкции относительно меня, - думал я, сгребая всю солому, которая была в камере в одну большую кучу. - Соседей теперь у меня нет и, скорее всего и не предвидится, а ночи тут холодные".

Я зарылся в солому, принял наиболее подходящее для размышлений положение, а именно горизонтальное и задумался на тему: что меня ждет впереди?

И после некоторых раздумий я пришел к выводу, что ничего хорошего меня не ждет. Если еще до того, как я очутился в этой камере, я мог надеяться на то, что за прошедшие девять лет ненависть ко мне Марианны уменьшится и можно будет более-менее мирно побеседовать, то теперь эта надежда растаяла без следа. Раз меня еще до разговора заперли в тюремной камере, то общение с госпожой герцогиней предстоит по самому жесткому варианту.

Вот к чему приводит нерешительность, вера в людей и надежда на авось. Ну, что мне стоило не светится за ужином в таверне, а по приезду сразу завалиться спать в своей комнате? Или бросив всё, сразу смыться, заметив Стога? Кабы знать заранее, где упадешь, соломки бы подстелил. Впрочем, можно утешаться и другим, если уж судьба задумала преподнести тебе пакость, то едва ли ты сможешь уклониться от этого. В любом случае, что случилось, то случилось. И соломку мне подстелили совсем другие люди и совершенно не в том месте, где я бы желал.

***

Герцогиня Марианна де Бофор сидела в кресле перед пылающим камином в одном лишь халате, накинутом на голое тело, и задумчиво смотрела на яростно бушующий огонь. Проскользнувшая недавно в ее спальню служанка, подкинула несколько поленьев в камин, вручила госпоже бокал с вином, поставила на стоящий рядом столик вазу с печеньем и тихо исчезла из комнаты.

На широченной резной кровати, под роскошным балдахином храпел достойно выполнивший (по его мнению!) то ради чего он был приглашен в спальню хозяйки замка, виконт де Сов.

Марианна при одном особенно сильном всхрапывании виконта раздраженно повела плечами.

"Минута удовольствия, а часто и меньше, да еще не каждый раз, совершенно не стоит того, чтобы потом всю ночь выслушивать рулады, выводимые изрядно выпившим виконтом или кем-то еще! - думала она, крутя в руке бокал. - Гораздо удобнее в таком случае использовать Гийома. Его хотя бы можно без церемоний выставить из спальни после содеянного, а этого храпуна, - скривилась Марианна. - Придется терпеть до утра. Совершенно не понимаю, чего эти дуры, девчонки из прислуги так закатывают глаза, описывая друг другу волшебные ночи, проведенные с конюхами, поварами и стражниками? Да и благородные дамы с придыханием болтают только о том, кто с кем и когда! Загадка какая-то! Сколько уж я перепробовала разных: и благородных, и простолюдинов, не счесть, а результат один! - Марианна устало закрыла глаза.

- И Гийома позвать нельзя! По крайней мере, сейчас, пока не закончатся все эти торжества, и гости не разъедутся по своим делам. Даже мне, герцогине надо соответствовать представлению о том, что можно и чего нельзя женщине! Раз все считают нормальным, что мне надо проводить ночи с благородными, то придется потерпеть эту неделю! Пусть стараются друг перед другом, воображая, что таким образом можно будет им сподвигнуть меня на замужество! Пока все видят, что я кем-то интересуюсь, то будут ждать, а не плакаться королю в надежде, что он принудит меня к чему-то подобному".

Тут виконт перевернулся на бок и храп прекратился. Марианна вздохнула облегченно и сразу же сменила тему для размышлений на более приятную.

Еще утром, когда она уже была готова пойти на завтрак в парадную залу, где были накрыты столы, чтобы уместились все гости оказавшие ей честь прибыть к ней на бал, к ней проник кланяющийся Стог.

- Ваше Сиятельство, нужный вам человек уже находится в замке. И не просто в замке, а определен на постой, там, внизу в подвале, за надежно закрытыми дверями тюрьмы.

- Подробнее... - велела, стараясь не выглядеть слишком уж довольной Марианна.

- Вчера вечером в трапезной для охранников и слуг гостей завязалась драка между пьяными охранниками. Они начали бить посуду, ломать мебель. Стража замка вмешалась и успокоила их быстро, но один из прибывших, в запале ухитрился пырнуть ножом замкового стражника. Насмерть. Лекарь ничего не смог сделать. Это и позволило без всяких церемоний запереть всех драчунов в подвал. Среди них был и тот, кто вам нужен, - вполголоса рассказывал Стог, склонившись к уху Марианны опустившейся в кресло.

- Утром, я приказал страже выпустить всех, кроме него. И теперь он сидит там, в камере один и можно объявить супругам де Вильнев, что это именно он порезал стражника и теперь до решения Вашего Высочества он останется в замковой тюрьме.

Марианна одобрительно кивнула.

- Прекрасно! Молодец! Пусть посидит, подумает над своим положением, а я займусь им после окончания бала, когда все гости разъедутся. В том числе и де Вильнев.

Стог понимающе кивнул. Марианна поднялась из кресла.

- Мне пора, а ты приглядывай за ним!

Стог снова кивнул и поклонился. Вспоминая об утреннем разговоре довольная Марианна начала прикидывать, как пройдет ее встреча с Марком, о чем она мечтала все эти девять лет.

- Ну, дорогой Марк, сейчас наши роли немного поменялись, и ты в полной мере испытаешь всю ту боль, ужас и полное бессилие, что испытывала я тогда девять лет назад!

Прекрасное лицо Марианны на миг исказилось от нахлынувшей под воздействием воспоминаний ненависти и стало походить на маску.

***

Лежа на груде соломы, свежей, что было удивительно, я бездумно разглядывал серый каменный потолок камеры. Новой камеры. Куда меня отконвоировали пятеро стражников под руководством Стога.

"Судя по тому, что он постоянно возникает около меня, именно ему и поручено приглядывать за мной", - решил я.

Мое новое обиталище было заметно просторнее прежней, тоже не маленькой камеры. Здесь было даже зарешеченное окно под самым потолком, откуда сочился тусклый дневной свет. Что было понятно: на дворе осень и солнце не часто балует хорошей погодой. Но зато здесь отсутствовал чадящий факел, а дверь была настоящей толстой, дубовой, обшитой для усиления полосами стали. Еще имелся широкий массивный стол, жестко прикрепленный к полу и пара скамеек вдоль стен также прибитых намертво. Но меня нисколько не радовали такие немыслимо комфортные для тюремной камеры условия проживания, поскольку эта камера предназначалась для допросов. Причем таких допросов, когда для освежения памяти использовались некие материальные средства убеждения, а не только слова.

В стены были вделаны кольца для цепей. Такие же кольца были прикреплены и к столу. Инструментов для убеждения неразговорчивых клиентов сейчас тут не было. Видимо любопытствующие приносят их с собой.

От моей ноги к кольцу, вделанному в стену, тянулась довольно длинная и тяжелая цепь. Она позволяла мне передвигаться почти по всей камере, и даже подходить к дверям, но подвижность ограничивала очень существенно.

Мысли текли лениво. Размышлять было особо уже и не о чем. Все возможные варианты действий я уже прикинул, а больше до встречи с Марианной делать было нечего. Там станет всё окончательно ясно и тогда появится новая пища для размышления.

Я торчал в одиночестве уже шестой день, если не считать немого лохматого мужика, который раз в день приносил мне горшок с кашей, хлеб и воду. За эти дни я еще сильнее оброс, обтрепался и уже не реагировал так остро на вонь из бадьи куда ходил и по малому, и по большому: выносил бадью тот же глухонемой мужик, но конечно не каждый день, а по мере наполнения. Поэтому, когда вдруг в неурочное время, заскрипев, распахнулась дверь, и ввалившийся глухонемой, шустро схватив еще даже и до половины не наполнившуюся бадью, поволок ее к выходу, я был заинтригован. Но когда вошедшие вслед за ним четверо стражников с цепями в руках начали пристегивать мои руки и ноги к кольцам, вделанным в стены, всё стало кристально ясно: похоже, планировался визит высокопоставленной особы.

Приковав меня, стражники гурьбой выскочили из камеры. Мужик с бадьей так и не вернулся, и я снова остался один, но теперь уже моя подвижность была резко отграничена. Я еще мог присесть и прижать руки к телу, но свести их вместе уже не мог.

Потянулось время. И никто вопреки моей надежде не спешил прийти и нарушить мое вновь обретенное одиночество.

Я сидел, привалившись к каменной стене камеры и даже начал уже задремывать, несмотря на совершенное неудобство моего положения. Хотя ничего особенно удивительного в моей сонливости не было. Просто так, мой организм реагировал на скудную кормежку, холод в камере и пытался сэкономить калории, постоянно пребывая в полусонном состоянии и дрожа то мелкой, то крупной дрожью, пытаясь согреться даже во сне.

Очевидно, на какое-то время я провалился в более глубокий сон. И когда я очнулся, то ощутил, что правая щека у меня горит огнем. Я открыл глаза. Передо мной стояла женщина и прищурившись разглядывала меня. Увидев, что я открыл глаза, она велела.

- Вставай!

Гремя цепями, я начал подниматься на ноги, попутно разглядывая пришелицу. Тонко выделанная кожа и бархат, расшитый серебром, юбка-штаны, сапожки, в общем, костюм благородной дамы для конных прогулок. Дама, а вернее молодая женщина была явно благородная, но я ее не знал.

"Могла бы и сама Марианна прийти, а не присылать своих фрейлин или кто она там", - думал я, разглядывая посетительницу. Широкие, мужские плечи, скромно выглядящая на их фоне грудь, мощные мускулистые ноги обтянутые кожаными штанами. Женщина оказалась повыше меня примерно на полголовы, и мне пришлось смотреть на нее снизу вверх. Длинные черные вьющиеся волосы были заплетены в простую косу. Породистое лицо с чистой кожей, яркими полными губами было симпатичным, можно даже сказать красивым. Синие глаза незнакомки, не мигая, смотрели на меня.

- Похоже, ты не признал меня? - усмехнувшись, низким, но мелодичным голосом спросила женщина.

Я еще раз обежал глазами ее снизу доверху, вгляделся в лицо и помотал головой.

- Нет, не имел чести быть представленным, и даже мельком не видел, в противном случае я не смог бы забыть такую красавицу, - сказал я, решив, что немного лести не повредит. Женщинам нравится даже такая грубая лесть. И может тогда это доверенное лицо Марианны будет относиться ко мне получше.

- Надо же какая у тебя память-то неважная: забыть, как выглядит законная жена! - хмыкнула женщина, с улыбкой наблюдая за мной.

Мои брови поползли вверх.

Не было ничего общего у этой высокой и сильной женщины с той хрупкой юной девушкой, почти девочкой, которую я оставил в замке девять лет назад. Конечно теперь, когда она сказала... можно было, если не увидеть, то угадать в этой новой Марианне черты той, прежней, хрупкой девочки. Пожалуй, явно только цвет волос и глаз у них совпадали.

- Марианна...- неуверенно сказал я. - Когда мы... расстались, ты же была маленькой, худенькой девушкой и я почему-то думал, что ты таковой и останешься. В этом возрасте девушки, конечно, еще растут и меняются, но не так же сильно...

Улыбавшееся лицо Марианны исказилось от злобы.

- После двух лет так называемого замужества с тобой я решила, что категорически не желаю быть слабой, маленькой и худенькой! Чтобы какая-нибудь сволочь вроде тебя могла безнаказанно издеваться надо мной. Я захотела стать сильной и стала! Помогли мне в этом! И с оружием умею теперь великолепно обращаться. Ежедневные тренировки с хорошими учителями поспособствовали этому... Так что теперь наши роли поменялись и я хочу, чтобы теперь уже ты испытал в полной мере всё то, что мне пришлось вынести девять лет назад! - прошипела она, приблизив свое лицо к моему.

"Надо срочно заговаривать зубы и каяться иначе..." - подумал я.

- Марианна, я глубоко сожалею о том, что было между нами! Раскаиваюсь в содеянном мною, и прошу у тебя прощения! Я теперь буду вести себя примерно, и у тебя не будет повода жаловаться...

- Повод жаловаться теперь будет у тебя, мой бывший муженек!

- Но...но... Марианна! Как ты можешь так отзываться о нашем браке... Ведь мы не расторгали брак официально и вообще поверь, за это время я изменился в лучшую сторону... и я надеялся объявить на балу перед собравшимся благородным обществом о своем возвращении и надеялся что мы вместе с тобой...

Я, конечно, нес полную чушь, а что было еще делать? Может хоть это немного отвлечет озлобленную Марианну от темы мести. Голос у меня дрожал. Глаза были широко раскрыты. Я старательно имитировал раскаявшегося, безобидного человека, даже попытался выдавить слезу, правда, безуспешно, и видимо проделал это все недостаточно убедительно. Станиславский в таких случаях говорил `Не верю!` Марианна о Станиславском слыхом не слыхивала и потому говорить ничего не стала, а приступила сразу к действиям.

Бум! У меня теперь зажгло левую щеку, а голова резво мотнулась в сторону. Это Марианна влепила мне смачную пощечину. Затем она схватила одной рукой меня за горло, а в другой у нее оказался выхваченный из ножен на поясе немаленький и очень острый кинжал.

- Наверно мне стоит кое-что объяснить тебе мой дорогой муженек! - острие кинжала застыло в нескольких сантиметрах от моего глаза, а рука продолжала сдавливать мое горло, но я не смел и пошевелиться.

- Если ты еще раз раскроешь свой рот, и будешь уверять всех, что ты мой муж и пропавший герцог де Бофор, то умрешь мгновенно...

- А если буду молчать? - прохрипел я.

- А если будешь молчать, то поживешь подольше, но не питай иллюзий: у тебя будет трудный год! Точно такой же, какой был у меня, когда я юной, наивной девочкой приехала в этот замок и вышла замуж за красивого и любимого мужчину, превратившегося буквально на следующий день после свадьбы в монстра! Ну, так как? Что ты выбираешь? Кстати, если сейчас выберешь смерть, то не думай что она будет легкой! Ты лишишься глаз, я тебе отрежу язык, чтобы не болтал лишнего и еще кое-что между ног, и ты будешь лежать бревном здесь и сдыхать, медленно истекая кровью!

- Я буду молчать, Марианна! - уже просипел я. Мне крайне не хватало воздуха, но стальная хватка Марианны не ослабевала.

- Госпожа! - прошипела она мне в лицо. - Ты должен звать меня теперь госпожа, госпожа герцогиня, Ваше Сиятельство, а Марианну забудь, холоп!

- Я буду молчать, Ваше Сиятельство, - покорно, уже шепотом, задыхаясь, повторил я. Только после этого хватка ослабла и Марианна убрала кинжал в ножны. Я часто и глубоко дышал, стараясь наполнить свои легкие воздухом, а Марианна стояла с довольной усмешкой передо мной.

- Ну что ж, ты сделал свой выбор и вот тебе в качестве аванса кое-что!

Ее кулак без замаха метнулся к моему животу. Когда я пришел в себя, то обнаружил, что только цепи поддерживают меня в сидячем положении. Медленно по стеночке я начал подниматься на дрожащих ноги.

"В солнечное сплетение засадила, зараза!", - понял я, по медленно тающей в животе боли.

- Давай, поднимайся побыстрее на ноги и продолжим! Как я счастлива! Столько лет я об этом мечтала!

- Может, мы все-таки как-нибудь договоримся? Я многое умею и могу...- но этот, мой жалкий лепет Марианна совершенно не услышала. Отвлечь ее не удалось. Но так как теперь я знал, чего от нее ожидать, и был настороже, то инстинктивно среагировал, когда огромный кулак Марианны обтянутый тонкой кожаной перчаткой, метнулся к моему лицу. То ли она хотела сломать мне нос, то ли проредить зубы, я этого так и не узнал, поскольку в самый последний миг резко дернул головой, уходя от удара. Совсем, как надо бы уклониться не получилось: цепи ограничивали мою подвижность. Я получил скользящий удар по уху, но даже от этого, вышедшего несильным удара у меня загудело в голове. Впрочем, Марианне, не ожидавшей от меня такой подлости, досталось куда сильнее. Вместо моей головы она со всей дури вмазала кулаком в каменную стену камеры. Толстенные, вытесанные из серого камня блоки, из которых была сложена эта подземная тюрьма естественно устояли, а вот кулаку моей мстительной женушки досталось в полной мере и перчатки не помогли. Хруст ломаемых костей совпал с пронзительным криком боли. На некоторое время ей стало не до меня. В шоке от боли в руке Марианна начала опускаться на пол передо мной. Словно между нами был настоящий боксерский поединок, и она, пропустив удар, оказалась в нокдауне.

"Вот накачала бицепсы до умопомрачительного состояния, - злорадно подумал я, внезапно оказавшись в роли победителя. - Удар теперь у Марианны получается конечно убойный, но только в том случае, если попадает в цель... А если пытаешься кулаком проломить каменные блоки подземной тюрьмы, то лучше бы иметь прежние слабые женские ручки, тогда может отделалась бы просто легким ушибом..."

Не успел я перевести дух, как на женский крик распахнулась дверь, и внутрь ворвались, видимо дежурившие за дверью стражники. Двое из них подхватили уже опустившуюся на пол Марианну и начали заботливо укладывать ее на скамью у стены

Еще двое метнулись ко мне, но, увидев, что я по-прежнему в цепях, привалился к стене и непонятно как смог навредить герцогине, остановились в недоумении, не в силах понять, что тут произошло. Но задумчивость старшего среди них уже знакомого мне десятника Конса длилась всего пару секунд.

- Быстро за лекарем для госпожи! А я пока займусь вот им! - кивнул он на меня. Рядовой стражник мгновенно исчез, а Конс подступил ко мне. Десятник, как и всякий вояка, был профессиональным драчуном. Поэтому уже после пары болезненных, можно сказать разминочных, ударов по ребрам, резкий удар правой в нос погрузил меня в спасительную тьму.

Когда я пришел в себя, вокруг было тихо и темно. Я валялся на куче соломы. В камере кроме меня никого не было. Кровь, вытекшая из разбитого носа, уже засохла и неприятно стягивала кожу на лице. Я осторожно сел и прислушался к себе, несколько раз глубоко вздохнул. Боли в ребрах и легких не было. Да и вообще никаких особенно болезненных ощущений я не испытывал.

"Кажется, не успели мне ничего сломать! - подумал я - Но все еще впереди, судя по настрою моей женушки. И так-то она за прошедшие девять лет не простила меня, а уж теперь, когда сломала как минимум пару своих пальчиков о каменную стену, так и вовсе устроит мне веселую жизнь. И жизнь эта, похоже, будет довольно неприятная и не длинная. И какого черта я надеялся, что она смягчится за это время? Ведь это же общеизвестный факт: женщины злопамятны! Тем более женщина, получившая нешуточную власть над герцогством в пятнадцать лет и сумевшая за прошедшее время не выпустить ее из рук. Характер у этой девочки должен быть железный! Кстати, не исключено, что именно эта заочная ненависть ко мне и помогла ей выстоять. Вот тогда мне будет очень, очень плохо".

Меня начал бить озноб, но не от страха перед будущими испытаниями, которые конечно наступят, но не прямо сейчас, а от пронизывающего холода в камере. Я зарылся в солому в попытке согреться. За эти прошедшие девять лет я столько раз был на грани смерти и столько раз я вывертывался в последний момент, что уже начал довольно спокойно относится к тому, что в любой момент могу умереть. Наверно это и помешало мне прислушаться к завопившему от страха инстинкту самосохранения, когда я узнал, что мне предстоит поездка по владениям Марианны. Да может, еще глупая надежда на прощение подвела меня, сохранившаяся во мне из того, уже далекого теперь моего земного прошлого, где всё было иначе: где и мужчины, и женщины были гораздо менее кровожадные ...

Теперь же только и оставалось, что надеться на свои магические способности, да на тот случай, что хранил меня все эти годы.

***

Марианна сидела в кресле в гостиной у Лили, куда она, придя в себя, добралась своим ходом из подвала и угрюмо разглядывала свою забинтованную кисть.

Лили уже наложившая шины на сломанные пальцы и проведшая все магические процедуры для быстрейшего выздоровления, наливала в бокал вино и выговаривала подруге.

- Марианна, ну когда ты станешь настоящей хозяйкой! Ведь сколько уж раз я тебе говорила, что необязательно всё стараться сделать самой! Не надо во главе отряда скакать куда-то в глушь, если вдруг появилась в твоих владениях банда разбойников. Для этого есть Сабрина. Не надо вникать в оборону замка тут вполне справится и де Сад. Не надо было лично заниматься подготовкой к прошедшему балу - есть мажордом и его подчиненные! И уж тем более не надо лично пытаться наказать какого-то наемника. Пусть он и убил твоего стражника! Для этого тоже имеются опытные и умелые люди! Не слушаешь ты меня, а в результате что? Несколько дней, пока всё не заживет, придется кормить тебя с ложечки...

- Я могу и левой рукой! - буркнула Марианна, признавая впрочем, справедливость упреков подруги, которая помимо того, что являлась магессой замка, была еще и ее личным врачом.

- Как же! - хмыкнула Лили, вручая Марианне бокал с вином. - Вино-то конечно можно пить и так, но вот управляться с ложкой и вилкой...

- Вот и стану настоящей хозяйкой, как ты хочешь. И кормить меня с ложечки найдется человек! Не всё же самой делать! - передразнила она Лили. - А этого негодяя, убившего моего стражника, я желаю самолично помучить и никому это не доверю!

- Ох, Марианна! Всё шутишь! - покачала головой Лили, наливая вино уже себе. - Но даже если и сама хочешь это сделать, кто же против. Просто в ближайшие дни тебе придется пользоваться только левой рукой, а поскольку ты не левша, то все твои попытки, заставить раскаяться этого типа, обречены на провал. Пока рука не заживет!

- Тут ты права, а мне бы не хотелось прерывать воспитательный процесс... но видимо придется. Левой рукой я даже плеткой его не смогу отхлестать как надо...

- А вот в этом случае я могу тебе кое-что предложить, дорогая моя Марианна!

- Что именно?

- Я лично считаю, что это совершенно неподходящее для герцогини, да в принципе и для любой женщины занятие: махать кулаками, различными железками или даже простой плеткой...

Тут ее прервала Сабрина, до того молча развалившаяся в кресле в углу комнаты

- Лили, ты просто не в состоянии понять, какое это наслаждение заставить своего врага, (а ведь этот наемник, убивший моего подчиненного - враг) осознать свою ошибку, искупить ее кровью, соплями и слезами, валяясь перед тобой в ногах! Превратить его в жалкого червяка вымаливающего прощение! Дрожащего от страха просто от одного твоего вида! Я ведь права Марианна?

Та кивнула, но Лили поторопилась прояснить свою позицию.

- Ты немного не так поняла меня, Сабрина! Я также же сильно, как и ты, и Марианна ненавижу наших врагов! Просто мне не нравится потеть, работая плеткой или крутить ворот для дробления пальцев или...

- Поручи это палачу, более подходящему для этого и сиди в удобном кресле, наблюдая за процессом. О чем ты и толковала тут буквально пару минут назад.

- Всё правильно, но... - живо возразила Лили, повернувшись в бокалом в руках к Сабрине.

- Я согласна с Марианной, что есть такие враги, которых гораздо приятнее помучить лично, своими руками и как тут быть?

Сабрина пожала плечами и встала, чтобы тоже налить себе вина.

- Надо выбрать что-то одно: или комфорт в кресле, или наслаждение, собственными руками давить своего врага!

- А вот и нет! - торжествующе улыбнулась Лили. - Я предлагаю Марианне совместить оба процесса! Разбирая недавно горы хлама скопленного моим предшественником на посту главного мага герцогства я обнаружила любопытную и редкую вещицу. В общем-то, обычно не очень и нужную, но для нынешнего случая подходящую идеально: магический рабский ошейник! Основное его назначение - это блокировать магические способности у провинившегося мага, чтобы обезопасить себя. Но некоторые его возможности позволяют использовать его для контроля и управления обычным человеком, не магом. Правда он изготовлен из дорогущего мифрила и на каждого раба его не наденешь, но у нас ведь особая ситуация, - Лили метнула взгляд на забинтованную кисть Марианны. - И если госпожа герцогиня прикажет...

- Лили! - недовольно скривилась Марианна. - Сколько раз я тебе уже говорила, что меня раздражают твои внезапные приступы почтительности, когда мы находимся наедине!

- Да, Марианна! Ты говорила мне об этом много раз, и я борюсь с этим. И прогресс имеется, но всё же сделай скидку на то, что я была когда-то простой крестьянской девочкой и так быстро от присущей мне почтительности к благородным не избавишься...

Марианна отмахнулась от всегда готовой порассуждать на эту тему Лили и спросила ее.

- Лучше расскажи, как можно использовать этот ошейник в нашем случае?

- Да очень просто! Я надеваю ошейник ему на шею, а ты в моем присутствии произносишь определенные слова заклинания, становясь хозяйкой ошейника и всё. Ты удобно сидя в кресле, не шевеля даже мизинцем, лишь подумав вызовешь тот же эффект словно стегаешь его плеткой. Ты можешь сама или усиливать воздействие или делать его слабеньким всего лишь силой своей мысли. Кроме того, ошейник помешает ему сделать что-то во вред тебе, даже без твоего вмешательства, только при мысли об этом, наказывая его болью.

- Хм... это интересно...- протянула Марианна. - Пожалуй, так и сделаем. После обеда сходим в тюрьму, и опробуем эту игрушку в деле!

***

Марианна рассеянно смотрела на пламя, бушующее в камине, перед которым она устроилась в большом уютном кресле. В замке было прохладно даже в жаркие летние дни, а уж когда подступала промозглая осенняя сырость или зимние морозы, огонь в камине поддерживался практически постоянно.

В замке было немало уютных больших и маленьких гостиных, имелась зимняя оранжерея. Но если Марианна желала уединения и ей хотелось подумать о делах насущных или проблемах, без которых не обходилось ни дня, то она неизменно выбирала кабинет старого герцога Анри де Бофора, отца этого негодяя Марка, теперь заслуженно сидящего в подвале ЕЕ замка. Старый герцог Анри, страстный охотник и отчаянный вояка, обставил этот кабинет в своем вкусе. Впечатляющие охотничьи трофеи и изумительное оружие на стенах, мягкие ковры с длиннющим по щиколотку ворсом на полу. Шкафы из драгоценного палисандрового дерева, в которых за стеклами блестели золотые обрезы книг. Основательный огромный стол с принадлежностями для письма. Несколько уютных кресел.

Лили вообще-то рекомендовала подремать в спальне, но Марианна чувствуя себя неплохо после всех этих лекарских процедур, не стала ложиться спать среди дня, решив, что в ее любимом кресле в кабинете ей тоже будет неплохо. Боль в руке была вполне терпимой, времени до обеда было не так много, а количество проблем, которые требовалось решать, со временем не уменьшалось, а только возрастало. Так что запускать их не следовало, и Марианна добросовестно старалась, но не всегда сразу находилось приемлемое решение, сколько она не размышляла. Но это не значит, что не следовало и пытаться.

"Вот например, что делать с Золтаном, вернее с Его Величеством Золтаном Вторым?

Конечно, пока он обеспечивает ей прикрытие и защиту от многочисленных желающих помочь ей в управлении герцогством и не обращает внимания на утверждения, что молодая женщина во главе самого крупного в королевстве герцогства просто не в состоянии вести дела, как надо. Именно поэтому, она, Марианна периодически наезжая в столицу, в обязательном порядке проводит ночи в постели с Золтаном. И она бы и дальше продолжала делать то же самое, власть над герцогством того стоит, да и Золтан, как мужчина не был ей настолько противен, как многие-многие другие, но... Вот именно, что но! Ей на руку играло то, что она была крупной женщиной, и низкорослому королю это нравилось. Но ничто не вечно под лунами. И с некоторых пор, как узнала Марианна, а сплетников при дворе всегда хватает, что вроде бы Его Величество начал оказывать довольно откровенные знаки внимания одной девице, баронессе де Маржи. Та ростом немного уступала Марианне, но была совсем юной, а главное новенькой, недавно прибывшей ко двору из одного из захолустных баронств на востоке страны.

И если она, Марианна, после стольких лет близости, получит отставку, то дело будет плохо. Ее, не сдерживаемые более Золтаном, недоброжелатели найдут способы отстранить ее от управления герцогством. И первая среди тех кто ненавидит ее, это королева Мария, супруга Золтана Второго. У невысокой, хрупкой Марии не было и тени шанса в споре за внимание мужа с высоченной фигуристой Марианной. Она даже любовника завести не смела. Ведь всё тут же станет известно королю, а тот, как всякий мужчина был собакой на сене. Пусть Золтан и забыл, когда последний раз делил постель со своей женой, но попытки умыкнуть нечто принадлежащее ему, хотя и совершенно ненужное (он был к Марии равнодушен) не потерпел бы.

Постоянно встречаясь при дворе, Марианна мило ворковала с Ее Величеством. Они улыбались друг другу, но в том, что Мария глубоко и искренне ненавидит ее, Марианна не сомневалась. И в обоих случаях, когда она, будучи при королевском дворе подвергалась нападению с помощью магии, (к счастью с нею оба раза рядом с нею была Лили) Марианна подозревала именно королеву. По слухам Мария была очень сильной магессой, на уровне магистра, но не входила в гильдию магов только из-за своего статуса королевы.

В который раз, поразмышляв на эту тему и снова, так ничего и не придумав, Марианна вздохнула и переключилась на другую проблему.

Весь запад герцогства, как впрочем, и всего королевства подвергся в этом году сильнейшей засухе. Вся пшеница выгорела на корню, а жалкие остатки прибило продолжительными осенними дождями, которые были уже совершенно не нужны. Теперь, срочно, пока еще цены не взлетели до небес, необходимо было закупить приличное количество зерна. Марианна взглянула на бумаги разложенные на столе, где было выведено минимально необходимое количество зерна для раздачи крестьянам.

Если не закупить, то многим из ее крестьян грозит голодная смерть предстоящей зимой. Будут голодные бунты, резкое увеличение разбойничьих шаек и главное все это немедленно будет поставлено ей в вину партией королевы. Но легко сказать закупить! Сумма необходимая для закупки зерна была обозначена в тех же бумагах лежавших на столе. Конечно, наскрести эти деньги было можно, но если бы это были единственные траты!

А содержание замка и отрядов вооруженной стражи, а необходимость собрать, экипировать и снабдить всем необходимым почти пять тысяч человек для ведения войны против степных орков. О чем уже имеется указ Его Величества Золтана Второго. А балы, на которые тратилось тьма денег, и даже просто сократить их число не представлялось возможным: урон ее престижу был бы невосполним. Траты были многочисленны, и ни одну из них нельзя было отложить! А где на всё это взять денег?

Глубоко задумавшаяся Марианна в попытке устроиться поудобнее в кресле забывшись, оперлась на поврежденную руку. Резкая вспышка боли привела ее в себя и в очередной раз поменяла направление ее мыслей. На сей раз, тема была ей приятна.

Марк, ее муж, бывший муж, как она считала, теперь сидел у нее в камере, за крепкими дверями с прочными засовами и находился в полной ее власти.

Еще год, всего лишь год осталось ей подождать, чтобы официально можно было объявить, что ее пропавший муж мертв, и она окончательно вступит в права владелицы герцогства. И тогда никто, даже сам король не вправе будет ей указывать, что делать и за кого выходить замуж и вообще выходить ли!

Но для этого необходимо, чтобы Марк и в самом деле исчез без следа, то есть умер. А пока Марк жив, всегда сохраняется угроза его возвращения. Ведь если он обратиться напрямую к королю, естественно предъявив доказательства своего происхождения, то решение, несомненно, будет в его пользу. И она Марианна из грозной госпожи и хозяйки обширных земель, снова превратится в почти бесправную жену герцога, как это уже было девять лет назад.

"Не будет этого!" - взъярилась только при одной мысли о такой возможности Марианна. Несколько раз, втянув в себя со свистом воздух, она немного успокоилась и снова смогла здраво рассуждать.

"Вообще-то говоря можно просто пойти в камеру, ткнуть кинжалом в сердце или в печень, перерезать горло или вспороть живот, Марк сдохнет и проблемы не будет. Или проделать то, что она уже предлагала своему мужу: выколоть ему глаза и отрезать все лишнее и бросить сдыхать. Тоже сдохнет, конечно, но лишь чуть медленнее с его точки зрения вот и все. А вот с ее точки зрения этот мерзавец сдохнет непозволительно быстро. Что же делать? Ходить самой вниз и хлестать его плеткой и отбивать кулаки? Можно конечно, но у нее и так забот хватает, чтобы тратить по нескольку часов в день на него! Поручить палачу конечно можно, но права Сабрина - мстить своим личным врагам гораздо приятнее самой!"

Марианна живо представила, как постепенно, Марк, бывший полновластным хозяином в этом замке девять лет назад и превративший ее жизнь в ад, постепенно становится окровавленным куском мяса, испуганно съеживавшимся и начинавшим истерично рыдать всякий раз, когда она, хозяйка еще только входит в камеру... Марианна счастливо улыбнулась.

"Нет, пусть еще поживет! И в самом деле, не стоит поручать палачу то, что гораздо приятнее сделать самой. Да и проговориться палачу, что он пропавший герцог, Марк вполне может. А мне это не нужно. Чем меньше народа знает правду, тем лучше. Стогу я заткну рот золотом. Пожалуй, остается только одна возможность: этот магический ошейник Лили. Кстати раз ошейник блокирует любые попытки причинить мне вред, то вообще-то можно и не держать Марка в подвале! Чего мне постоянно таскаться туда и привлекать лишнее внимание.

Пусть торчит здесь наверху в покоях. Всегда под рукой! Вздумалось мне, например, немножко помучить его вечерком на сон грядущий, чтобы спалось лучше, то и ходить далеко не надо... Точно! А официально можно сделать его слугой! Пусть старается, прислуживает всем в замке! Для герцога, полновластного хозяина замка и всего герцогства это будет самое подходящее занятие. А как мне-то будет приятно смотреть на то, как всесильный герцог бегает, кланяется всем, стараясь услужить, получая взамен тычки и зуботычины за нерасторопность. И прикрепить его следует к Стогу! Тот его `любит` еще с прежних времен. Не зря признал сразу же, как только увидел, несмотря на прошедшие годы. И присмотрит за Марком и лишний раз накажет ..."

Осторожный стук в дверь кабинета нарушил приятные грезы герцогини. В кабинет проскользнула ее личная служанка Зена.

- Все готово, Ваше Сиятельство. Обед вас ждет, - сообщила она с поклоном.

Вздохнув, Марианна начала осторожно выбираться из кресла, стараясь ненароком не задеть больную руку.

***

Когда дверь в мою камеру распахнулась, я по-прежнему валялся на соломе и не поднял головы. Прогуливаться по камере с волочащейся за тобой и гремящей толстенной цепью было не очень удобно, а те, кто решили посетить меня, нисколько меня не интересовали. Но скоро выяснилось, что я в свою очередь их очень интересовал. Меня очень быстро вздернули вверх, ставя на ноги. Оказалось, что это снова прибыли уже знакомые мне стражники. Они очень споро открыли замок на цепи и, не давая мне ни малейшего шанса, так же споро пристегнули меня к кольцам на стене.

"Понятно... кажется, снова ожидается визит моей ненаглядной женушки. Не ожидал, что она так скоро оправится от последствий нашего дружеского спарринга. Ну и что теперь делать, коль скоро она оказалась живучей, как кошка? Не успела утром сломать себе пальцы, а под вечер уже кажется снова готова развлекаться. А мне придется продолжать то, что решил раньше: пытаться разговорить ее. Всё-таки махать плеткой или кулаками в полную силу и разговаривать, я надеюсь, ей не удастся. И тогда экзекуция пройдет полегче для меня, но не надо питать иллюзий: на сей раз ударом в живот и скользящим ударом по уху я не отделаюсь. Придется терпеть!"

Так неторопливо размышлял я, уже привычно привалившись спиной к стене.

Тут дверь распахнулась, и в камеру вошли одна за другой две женщины. Первой была Марианна и это естественно: ведь по статусу никого выше ее в замке быть не могло. Сейчас на расстоянии, да будучи не в сонном состоянии я в полной мере смог оценить, как изменилась та девчонка, которую я оставил на хозяйстве тогда, девять лет назад. Утром я смог оценить лишь ее высокий рост, ширину плеч и силу в руках по той паре ударов, которыми она приласкала меня. А вот теперь я оценил, какой она стала красивой! И ее фигура в которой не хотелось ничего не убавить не прибавить, подчеркнутая ее облегающим костюмом для верховой езды казалась идеальной. Лицо богини оторвать взгляд, от которого было просто невозможно. И даже то, что в ее огромных синих глазах сверкала чистая незамутненная ненависть всякий раз, когда эта богиня глядела на меня, ничего не меняло, а лишь добавляло пикантности к ее облику. Ощущая некое, знакомое шевеление в паху, я пришел в себя и торопливо перевел взгляд на вторую, вошедшую вслед за Марианной женщину. Та была постарше, гораздо ниже ростом с симпатичным личиком, но на фоне аристократки Марианны выглядела, как обычная крестьянка или трактирная служанка, которым я давал возможность заработать пару монет, переночевав со мной. Вот только дорогое платье, вычурная прическа и холеная гладкая кожа не позволяли заподозрить в вошедшей служанку. Она и оказалась не служанкой. Войдя в камеру и взглянув на меня, она, не говоря ни слова, сделала некое вращательное движение кистью. Меня с силой прижало к каменной стене камеры и зафиксировало в этом положении. Даже цепи были не нужны: пошевелиться я не мог.

"Магесса! Черт бы ее побрал! - сообразил я, не пытаясь впрочем, делать никаких бессмысленных телодвижений и ухудшать свое и без того неважное положение. Хотя и мог бы освободиться от захвата, призвав на помощь свои способности к магии.

"Подстраховаться, что ли решила Марианна, чтобы на сей раз, не уклонился?" - я метнул взгляд в сторону своей жены. Но та не проявляя никакого желания продолжить утреннюю разминку, устроилась на скамье у стены. Кисть правой руки у нее была полностью замотана во что-то белое. Она держала правую руку осторожно и заботливо, стараясь не размахивать ею.

"Кажется, сегодня я все-таки не буду использоваться в качестве боксерской груши! Но чем тогда займемся? Может, просто решила поговорить? Нет, вряд ли! Вон как недовольно сверкают ее глаза.

В это время, магесса, на которую я взглянул лишь мельком, и которой очевидно было совершенно наплевать, смотрю я на нее или нет, подошла ко мне, держа в руках нечто круглое. Она что-то неразборчиво пробормотала и большое кольцо распалось в ее руках на две тонкие половинки из серебристого металла. Мифрил!

Я за все время пребывания здесь видел лишь пару раз несколько амулетов из этого металла. Но они принадлежали магистрам, которые явно тряслись над ними. Мифрил был здесь безумно дорог, поскольку являлся идеальной основой для сильных колдовских артефактов.

Пока я удивлялся, магесса быстренько приложила обе половинки к моей шее, в очередной раз пробормотала что-то вроде `сим-салабим` и отошла, улыбаясь, но не мне, а Марианне.

- Ну, вот и все Марианна! Теперь ты подойди к нему, положи свою руку... левую на ошейник и скажи `корреуро вирт`

"Ошейник! Рабский ошейник! Эти две сучки нацепили на меня рабский ошейник, и магический в придачу, судя по той абракадабре, что они тут произносят! Да еще мифриловый! Это же огромные деньги! Ничего им не жалко для меня! Вот же попал!"

Пока мои мысли метались испуганными птицами в голове, Марианна легко поднявшись со скамьи, проделала требуемое. Магесса уже сидела на скамье напротив меня.

- Теперь или сюда, Марианна! Садись, устраивайся поудобнее. Магическая связь между тобой и ошейником установлена, и ты теперь просто должна подумать, чего ты желаешь и это исполниться. Например, прикажи, чтобы ошейник сжался и немного придушил этого наглого типа.

Довольная улыбка возникла на полных красных губах Марианны. Она немного прищурилась, глядя на меня, и я вдруг ощутил, как прохладное мифриловое кольцо, до того свободно охватывавшее мою шею съежилось в размерах, еще спустя мгновение проклятый ошейник крепко сдавил горло. Я захрипел, отрыл широко рот в попытке вдохнуть в себя хоть немного воздуха, но тщетно. В глазах у меня потемнело, и я начал опускаться на пол.

"Всё, пришел мой конец!" - только и успел подумать я.

Тут раздался заботливый голос магессы.

- Марианна ты хоть иногда давай ему вздохнуть, а то надолго его не хватит!

- Ой, ты права, Лили! Что-то я увлеклась! Пусть пока подышит!

Тут же ошейник разжал свои стальные тиски. А я, сидя на полу начал жадно глотать воздух, пытаясь прийти в себя.

- Так, а что еще можно делать?

- Да всё что тебе в голову придет! Захоти и у него заболит голова, рука или задница, будет тошнота, рвота, кашель, судороги. Можешь ослабить ему мышцы, выдавить мозги через уши, ... в общем, всё зависит от твоей фантазии...

Непередаваемая смесь злобы и радости возникла на миг на прекрасном личике Марианны, но тут же пропала, сменившись озабоченностью.

- Нет, пожалуй, последнее лишнее... мне бы хотелось, чтобы он протянул подольше, но в то же время... хотелось бы показать, что я шутить с ним не буду...

Тут она вперила свой злобный взгляд в меня. В моей голове, словно разорвалась граната. Вспышка. Боль и темнота.

***

- Вот же зараза! - выругалась Марианна, глядя, на валяющегося без сознания на полу камеры уже минут пять, Марка, никак не желающего приходить в себя. - А я только-только настроилась поиграться с ним! Какой-то он хилый! Ты не находишь, Лили?

- Не думаю, что он как-то сильно отличается от других экземпляров мужского пола, - пожала плечами Лили. - Дело скорее в тебе. Тебе нужно потренироваться некоторое время, чтобы научится соразмерять свои ментальные удары. Надо найти такой уровень боли при котором этот... кстати как его зовут, а то называть его всё время словом `этот` не очень удобно.

- Марк его зовут! Марк Риз! Наемник, - буркнула Марианна.

- Так вот надо подобрать такой уровень боли для Марка, чтобы он не смог потерять сознание, но боль при этом была бы максимальной. Только тогда он сможет искренне раскаяться за то, что убил твоего стражника.

- Ты права...- протянула Марианна. - Но постоянно таскаться в подвал для этого, у меня нет времени... Стог! - крикнула она. В дверях камеры возник дежуривший за дверями Стог.

- Да, Ваше Сиятельство? - поклонился он. Марианна кивком указала на валяющегося на полу Марка.

- Помыть, побрить, переодеть в униформу слуги. Он будет в полном твоем распоряжении. Используй его, как считаешь нужным и не стесняйся наказывать, если вдруг окажется, ленив, строптив или недостаточно почтителен! Ну и ко мне его, на воспитание, будешь периодически доставлять.

- Да, Ваше Сиятельство! - расплылся в довольной улыбке Стог.

- Пойдем, Лили! У нас еще немало дел на сегодня.

 

Глава 3

Очнулся я как-то рывком. Сразу нахлынула боль. Болело всё тело. Не было ни одного кусочка, который бы мог сказать `у меня всё прекрасно!`. Но на фоне этой боли выделись ребра справа. Они как-то особо настойчиво привлекали к себе мое внимание. Я бы даже сказал, вели себя настырно. Причина такого поведения моих ребер выяснилась очень скоро. В мой правый бок врезалось нечто твердое. Интенсивность боли возросла сразу на порядок, и я не смог сдержать громкий стон.

- Пришел в себя, свин! - констатировал мужской голос над моей головой. - Вставай, если не хочешь добавки!

Добавки я не желал категорически, потому блокировав боль, сразу начал подниматься с пола, даже не разлепив глаза. Поднявшись на ноги, я тут же привалился к стене, удачно обнаружившейся за моей спиной.

"Стог! Конечно это Стог! И почему я, то есть мой предшественник, не прибил этого мерзавца еще тогда, девять лет назад? Уж точно не из жалости! В этом, герцога было невозможно заподозрить! Наверно по одной простой причине: Стог был полезен, и была надежда на исправление с помощью воспитательных мер, плетки, например. А теперь время упущено. И воспитывать, похоже, он будет уже меня ..."

Стог некоторое время разглядывал меня, а затем, убедившись, что я окончательно пришел в себя, устроился на одной из двух скамей имевшихся в камере.

- Итак, Марк Риз! - с садисткой улыбкой непередаваемо презрительным тоном произнес Стог. - Волею Ее Сиятельства герцогини Марианны де Бофор за убийство стражника замка ты становишься рабом и будешь своим неустанным и доблестным трудом искупать содеянное тобою злодеяние! У меня до сих пор не было постоянного, личного слуги, хотя я, как помощник мажордома замка должен был его иметь. И вот теперь у меня такой слуга есть! Я счастлив, а ты, Марк, ты счастлив?

Выбора у меня не было. Сказать, что я несчастлив было можно, но это ничего не изменило бы в моем нынешнем статусе. А привело бы лишь к тому, что у меня могли заболеть ребра уже слева, например. Если Стог был правша или усугубилась бы боль в ребрах справа, если он был левша.

Поэтому я покорно, самым проникновенным тоном, на который был способен в данный момент, сказал.

- Я очень счастлив... - по резко сузившимся глазам моего бывшего слуги я понял, что нужно немедленно добавить, чтобы не ухудшить мое болезненное состояние. - ...господин Стог!

Напрягшийся было, Стог расслабился и уже снисходительно улыбнулся мне.

- Переодевайся, Марк! - кивком головы он указал на кучу тряпья лежавшего на полу. - И слушай, что я тебе скажу! Чтобы быть хорошим слугой, ты должен знать мои требования к слугам и исполнять их. Во-первых: никогда не спорить со мной и вообще ни с кем в замке! Любой, выше тебя по положению, может приказать тебе, и ты должен бросаться со всех ног исполнять приказ. Если только тебе уже не отдал приказ я. А поскольку выше по положению тебя, раба практически все в замке, то выводы делай сам. Всегда отвечай `понял, господин`. Кланяться в пояс при этом обязательно ...

Слушая в пол уха, декларируемый мне кодекс идеального слуги, а Стог всю свою жизнь бывший слугой разбирался в этом предмете досконально, я неторопливо натягивал на себя поношенную одежду замковой прислуги.

"Все эти тряпки не стоят и десятой части моей прежней одежды... Кто-то неплохо заработает на этом..."

Вставив ноги в разношенные до предела темно-коричневые кожаные туфли с длинными загнутыми носами и натянув на голову оставшийся, на закуску мягкий матерчатый колпак в черную и красную полоску, я завершил процесс переодевания и включил уже оба уха. Вовремя включил, поскольку Стог как раз перешел к самой главной и видимо наиболее приятной для него части своих наставлений.

- Всё сказанное тебе, ты должен накрепко запомнить и выполнять быстро, молча и со всем возможным старанием. Неисполнительность, хамство, лень, воровство и даже просто неласковый взгляд, брошенный на меня, твоего господина будет наказываться со всей строгостью. Если проступок незначительный, то я просто отхлещу тебя плеткой или вразумлю кулаком. Но если ты серьезно провинишься, то познакомишься с нашим замковым палачом и его кнутом.

Я испуганно округлил глаза, и с дрожью в голосе сказал.

- Я буду стараться изо всех сил, господин Стог! Вы будете довольны мною!

Кажется, Стог поверил мне, поскольку самодовольная улыбка возникла на его лице. А я подумал.

"Плети, а уж тем более кнут палача очень стимулируют лицедейские способности. Если я продержусь, год в этом гадюшнике, то потом легко смогу поступить даже в Королевскую театральную труппу, зарабатывать там кучу денег и забросить опасное ремесло наемника..."

Тут дверь в камеру распахнулась. Появился знакомый мне глухонемой мужик - тюремщик. На сей раз, в руках он держал тазик с парившей горячей водой. На шее поверх ворота серой дерюжной рубашки была намотана какая-то серо-белая тряпка. Назначение этой тряпки выяснилось быстро. Мне было приказано сесть на скамью и мужик, сноровисто обмотав меня этой тряпкой, начал сбривать мою роскошную бороду.

- Без бороды тебя, надеюсь, никто не узнает, - пояснил смысл сего процесса мой новоявленный господин. - Хотя не так уж и много людей осталось в замке, которые еще могут вспомнить, как ты тут изображал грозного повелителя... В этом колпаке, в одежде слуги никто ничего не заподозрит. А всем сомневающимся ты должен убедительно рассказывать историю про согрешившего наемника. В этом ты должен быть заинтересован больше всех. В противном случае, даже при малейшем подозрении у кого-либо на твой счет, ты мгновенно исчезнешь... закопают тебя и не факт, что мертвым. Понимаешь?

- Я... буду... стараться... - слова вылезали из меня с некоторый задержкой. Что впрочем, было объяснимо. Глухонемой надзиратель, внезапно переквалифицировавшийся в брадобрея, в немыслимом темпе размахивал остро заточенной бритвой у моего лица.

Он быстро расправился с моей бородой, коротко подстриг волосы на голове и отступил в сторону, демонстрируя начальству свою работу.

Изумление, разлившееся на лице Стога, доставило мне некоторое удовольствие. Понятно, чему он так изумился: несоответствие между ожидаемым моим внешним видом и увиденным. Он явно полагал, что бывший герцог будет изрядно постаревшим, покрытым шрамами и морщинами. Девять лет в наемниках - это девять лет непрерывных стычек, войн и стать инвалидом, а то и умереть там легче легкого.

Впрочем, как я сейчас выгляжу, я и сам точно не знал. Я давно уже не мыслил себя без бороды. Привык. И вот теперь глядя на не проходящее удивление на лице Стога, я отчего-то вдруг забеспокоился.

Тот, наконец, пришел в себя и первым делом, легким движением пальцев изгнал из камеры брадобрея-надзирателя. Затем подошел ко мне вплотную и стал пристально разглядывать меня.

- Нет, ты всё-таки Марк, бывший... сам знаешь кто! - заявил Стог. - Хотя ты очень странно выглядишь, надо сказать... Но я-то тебя знаю с пятнадцати лет, когда меня десятилетним пареньком приставили к тебе в услужение... Тебе сейчас должно быть...лет тридцать пять, а ты почему-то выглядишь на восемнадцать? Почему, Марк?

- Понятия не имею, господин Стог, - пожал я плечами. - Сам я полагаю, что где-то попал под заклятие... Но где и когда, не имею ни малейшего представления.

- Интересное заклятие! Я бы тоже не отказался попасть под такое. Да наверно и никто в мире бы не отказался.... Ладно, пускай госпожа Лили ломает над этим голову, если захочет. А в целом благодаря твоему юному, цветущему виду даже те, кто мог помнить тебя, теперь лишь подумают, что ты какой-нибудь бастард бывшего герцога. Герцог, насколько я помню, да и ты вероятно тоже ...- тут Стог хмыкнул. - ... очень рано начал задирать юбки служанкам, крестьянкам, горожанкам... в общем всем, кого встречал у себя на пути. Так что количество бастардов у те...у него должно быть велико. Вот и будешь бастардом! Только подтверждать это не нужно! Пусть думают, что хотят! В данный момент - ты наемник, убивший стражника госпожи герцогини де Бофор, которому виселица заменена рабством. Не более и не менее. Всё ясно?

- Да, господин Стог! - выкатив глаза, рявкнул я.

Такое послушание пошло мне на пользу. Стог, похоже, собиравшийся для наглядности завершить наш разговор какими-нибудь воспитательными мерами в отношении меня. Например, дать мне в морду, ограничился лишь легким поощрительным, хотя и довольно болезненным тычком по ребрам.

***

Я лежал на топчане из трех досок в миниатюрной кладовке, примыкавшей к одной из двух комнат имевшимся в распоряжении Стога. Одна из комнат использовалась Стогом под спальню, вторая комната была многофункциональной. Она и гостиная, и трапезная и даже рабочий кабинет, если такой был необходим для помощника мажордома. Иногда Стог просматривал какие-то бумаги или что-то писал за небольшим столом в углу комнаты.

А вообще иметь две комнаты в личном пользовании в замке, где вся жилплощадь была на строгом учете - это показатель влиятельности обитателя. Не каждый дворянин имел две комнаты для проживания. А тут простолюдин Стог решил для себя квартирный вопрос, обойдя многих благородных, и устроился с таким комфортом...

Это наводило на определенные мысли.

"Очевидно, имелись заслуги у этого проныры Стога, - думал я. - Да и совершить скачок из пусть и личного, но слуги пропавшего без вести герцога до помощника мажордома тоже требует немалой шустрости... или оказания неких особо ценных услуг для первых лиц герцогства. Мажордомом был всё еще де Омрон, но он только числился мажордомом, а по факту занимался всей хозяйственной деятельностью герцогства, а значит и звание его помощника значило очень многое во внутренней иерархии замка. Одно то, что Стогу поручено собирать деньги с арендаторов уже говорит о многом".

Я перевернулся на другой бок. Тощий матрас, набитый соломой слабая защита от беспощадной твердости досок топчана.

"Хотя следует быть оптимистом. После тюремной камеры в подвалах замка. Это явный шаг вперед. Ведь там мне и топчана с тюфяком не полагалось..."

Но ворочался я не только по этой причине. Всё мое тело болело. Конечно, разные его части болели по-своему, но всё одно было неприятно. А получение пинков, затрещин, зуботычин, оплеух для слуги вообще является нормой. Считается, что таким образом повышается исполнительность и подвижность слуги. Конечно, затрещины я получал не ежеминутно. Я старался выполнять пресловутый кодекс слуги, озвученный мне Стогом, но не всё тут зависело от меня. Если, например завтрак или обед, заказанный на кухне для Стога, задерживался по каким-либо причинам, например, захотелось самой герцогине внепланово перекусить, а в таком случае все остальные заказы немедленно отодвигались в сторону, то для Стога виноватым всё равно оказывался я. Удар по уху или по ребрам следовал незамедлительно и хорошо, если один. За целый-то день таких ударов набиралось изрядно. И ладно бы, еще один Стог прилагал ко мне свою руку или ногу.

Едва я приволок на деревянном подносе обед для Стога (два горшка, один с супом, а другой с жарким и бутылку вина) и едва успел выставить всё это на стол перед уже заждавшимся хозяином и едва получил дежурный тычок по ребрам за медлительность, как вдруг рабский ошейник, до той поры свободно болтавшийся на моем горле сократился в размерах и недвусмысленно перекрыл поступление кислорода в легкие. Я сразу захрипел. Лицо набрякло от прилившей крови. Но я даже не успел схватиться за ошейник в бессмысленной попытке уменьшить давление, как всё прошло, и ошейник резко вернулся к своим обычным размерам.

Такой намек игнорировать было нельзя. Тем более Стог, заметивший всё сразу, сказал.

- Тебя госпожа герцогиня зовёт! Бегом к ней!

- А где она? Куда бежать?

Стог, как всякий слуга, отлично был знаком с привычками хозяйки и как любой из замковых служащих знал с высокой долей вероятности местонахождение герцогини в любой момент времени.

- Она обедать собиралась, а значит в столовой...

Окончания фразы я не услышал, поскольку стремительно выскочил в коридор. Марианна и в прошлом терпением не отличалась, а уж став хозяйкой в герцогстве, да еще учитывая особое ко мне отношение... Если она разозлится, то рукоприкладство Стога покажется мне сущей мелочью на фоне ее недовольства.

Я прибыл в занимаемое Марианной крыло замка максимально быстро, никого не затоптав по дороге, когда несся, как сумасшедший. Но как я ни торопился, перед дверями столовой я

ненадолго задержался. Нужно было успокоить дыхание и поправить съехавший на глаза дурацкий остроконечный, полосатый колпак.

За обеденным столом, где могло легко устроиться перекусить человек тридцать, сидело всего трое. Три женщины.

И только одна из них была мне незнакома. Вернее я не встречался еще с нею, но пообщавшись со своими коллегами по ремеслу: замковыми слугами, я уже знал, что эта здоровячка - Сабрина, амазонка, командует не только наемным отрядом амазонок, но всеми вооруженными отрядами в герцогстве.

За время своих скитаний по этому миру я не раз встречался с амазонками. В основном эти встречи происходили в кабаках, тавернах и на постоялых дворах, но пару раз приходилось сражаться вместе и один раз против них. Воины они отличные - умелые, отчаянные, спаянные дисциплиной, нерушимо преданные нанимателю, а потому востребованные в качестве наемников. Вот только не любимые никем в королевстве. Насколько они были лояльны к нанимателю, настолько же они были нелояльны ко всем остальным. Возможно, первопричиной была их внешность. Большинство из них были гораздо выше двух метров. Их руки были вполне сравнимы с ногами не самого слабого мужчины, а уж их ноги... Их лица не отличались от лиц обычных наемников. Вот только если шрамы, выбитые в стычках зубы, или бритые головы были для мужчин привычны, то женщин, а амазонки, несмотря на свои габариты, числились женщинами, нисколько не украшали. И соответственно найти мужчин, им было невероятно трудно и даже за деньги соглашались немногие. Склонность к легкому садизму в процессе соития отпугивала даже остронуждающихся в деньгах. Неудивительно, что им приходилось довольствоваться или обществом таким же амазонок, как они, либо принуждать к интиму приглянувшихся им мужчин угрозами. Естественно, что ни к благородным, ни к наемникам с такими предложениями они не лезли. Их удел - бесправные крестьяне, рабы или трактирные слуги.

Так что если чем и удивила меня командующая войсками Марианны амазонка, то только тем, что в отличие от подавляющего большинства своих соплеменниц была красива. Понятно, что она была красива лишь на фоне прочих, встречавшихся мне амазонок. Правильные, хотя и крупные черты лица, чистая без шрамов кожа, целые зубы и роскошные светлые волосы, стянутые в толстенную косу, спускавшуюся по спине вниз, позволяли ей рассчитывать на внимание некоторых мужчин, любителей особо крупных форм. Я к таковым не относился и потому заметив, с каким вниманием Сабрина разглядывает меня, сразу вспомнил, что у меня теперь нет иммунитета к такому вниманию со стороны амазонок в виде острого меча на боку, а наоборот имеется ошейник на шее. Я торопливо перевел взгляд на Лили и Марианну, а затем, вспомнив о своем нынешнем статусе слуги, торопливо поклонился, причем так глубоко, что легко мог бы коснуться ладонями пола.

Начальственные дамы молчали, не накидывались на меня с попреками за медлительность. Это воодушевило меня настолько, что я распрямился. Не до конца понятно, до состояния полупоклона и мог уже визуально оценить степень агрессивности в отношении меня моей жены и магессы замка. В глазах Лили читался живой, непосредственный интерес ко мне. Недоумение и озадаченность на лице Марианны объяснили мне, почему с места в карьер меня не начали скручивать в бараний рог. Она меня не узнала!

Мы были квиты. Я не узнал ее, там, в подвале, в камере. Она же, вот сейчас, когда я лишился бороды, переоделся и заимел полосатый колпак на голове, никак не могла понять, откуда тут появился молодой незнакомый слуга, в то время как она вызвала к себе своего старого ненавистного бывшего мужа. Я довольно улыбнулся: экзекуция кажется откладывалась. И это была моя ошибка. Видимо что-то в моей улыбке было такое, отчего недоумение на лице Марианны мгновенно пропало. Вернее не то что пропало, а оказалось очень сильно разбавлено злостью.

Она выскочила из-за стола и отогнула вниз стоячий воротник моей рубашки, успешно скрывавший до поры, до времени мой рабский ошейник.

- Марк?! Это ты?!

Я снова торопливо согнулся в глубоком поклоне.

- Марк Риз по вашему приказанию прибыл, госпожа герцогиня!

Госпожа герцогиня лично, левой рукой, правая была еще в плотной повязке, встряхнула меня за шиворот.

- Выпрямись, Марк...Риз!

Я также торопливо распрямился и, задрав голову вверх, уставился в прищуренные глаза Марианны. Вот только теперь, стоя почти вплотную к моей жене, я осознал, насколько изменилась Марианна за эти девять лет. Выше меня на полголовы, и плечи не уже, чем у меня, талия, казалась тонкой, только на фоне этих невозможных плеч... остальное было скрыто платьем.

"Не амазонка, конечно, - думал я, в упор, разглядывая госпожу герцогиню. - Но близко, близко..."

Она в свою очередь тоже внимательно изучала меня. Наконец Марианна созрела, чтобы задать вопрос и даже уже раскрыла рот, но потом опомнилась и оглянулась на подруг-подчиненных. Естественно, что и Сабрина, и Лили с огромным интересом следили за нами.

Поэтому рот Марианны немедленно закрылся. Вопрос остался не озвученным, но я не сомневался, что очень скоро мы где-нибудь уединимся, и вот там будет произведен доскональный допрос, возможно даже с пристрастием. Вернее даже так: обязательно с пристрастием.

Впрочем, о чем меня будут спрашивать-допрашивать я и так мог догадаться.

Сейчас же Марианна снова усевшаяся во главе стола, некоторое время молча смотрела на меня, а затем шевельнула пальцами. Мое тело выгнуло дугой, словно я ухватился за высоковольтный провод. Боль затопила мой мозг, и я благополучно отрубился.

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на этом самом своем топчане в кладовке у Стога.

"Здорово меня вырубило! Видимо эта садистка, моя жена не дождалась, когда я приду в себя, и велела оттащить меня по месту проживания".

При воспоминании об испытанной боли меня снова слегка замутило.

"А ведь моя дорогая женушка явно хотела использовать меня вместо аперитива перед обедом. Она приготовилась меня изрядно помучить для улучшения аппетита, но не вышло! Быстро всё закончилось! А это, пожалуй, хорошая идея: мгновенно терять сознание всякий раз, как она примется за меня... Вот только смогу ли я это проделать? Эх, если бы не этот проклятый ошейник, который блокирует мои магические способности. Пусть они и не велики, но я бы смог отсюда сбежать. А с этим ошейником лучше даже и не пытаться сбежать. Ведь снять-то его ни я, никто другой не сможет. А вот если нехорошие людишки, а таких вокруг просто тьма-тьмущая, заметят у меня на шее этакое богатство, то снимут сразу, вместе с моей головой разумеется...

И всё-таки надо попробовать научиться проваливаться в обморок. Но вот только как?

Хорошо было дамам в викторианские времена, тогда все поголовно носили корсеты. Корсет так сдавливал грудь, что дышать было трудно, но зато в обморок падали с замечательной легкостью... Но корсета у меня нет, и магический аналог не создашь: способности блокированы... А так ли это? То, что я ни щит, ни манипулятор, ни простенький фаербол создать не могу - это я уже проверил. Но ведь это всё направлено наружу. А может над своим-то телом можно измываться? Это ведь никому угрозы не несет!"

От возбуждения я попытался сесть, но пронзившая меня боль во всём моем, изрядно пострадавшем сегодня теле, сразу привела меня в чувство. Я осторожно улегся на спину и продолжил размышлять о своем положении.

"Но с другой стороны, если я буду всё время лежать в обмороке, то эти две стервы, Марианна с Лили, обязательно что-нибудь придумают. А оно мне надо? А если попытаться не падать в обморок и не отключать боль, а просто ослаблять воздействие на мой организм до какого-то приемлемого, переносимого уровня? И обязательно при этом имитировать страшные муки? В результате все будут довольны. Марианна удовлетворит свои природные, садистские наклонности, у Лили не будет повода заниматься мной, придумывать что-то новенькое, чтобы я не смог уклониться от оказываемой мне высокой чести. А я буду хорошо себя чувствовать и тренировать актерские способности для поступления в Королевскую театральную труппу!

Кстати, я ведь проверял: блокировать болевые ощущения могу. Значит, какие-то манипуляции с магией внутри моего тела ошейник позволяет. Вот только воспользоваться этой блокировкой никак не получается. Настолько быстро меня гасят в последнее время, а блокировать боль вот сейчас, валяясь на топчане, не стоит. Боль ведь не просто так имеется, а сигнализирует, что организм лучше не напрягать, а наоборот дать ему отдохнуть. Так я и не буду напрягать, а попробую научиться ослаблять боль".

***

Марианна с неохотой раскрыла рот, и служанка тут же поднесла к ее рту очередной кусочек паштета из зайчатины. Несмотря на все усилия Лили, правая рука всё еще отказывалась держать вилку и ложку. Вот и пришлось задействовать служанку для кормления с ложечки. Аппетита не было совершенно. Делу не помогли даже два бокала дорогущего, по ползолотого за бутылку, лигурийского красного.

"Нет, каким гадом Марк был девять лет назад, таким и остался! Уже второй раз подряд мне не удается дождаться, когда он соизволит прийти в себя. Как он ловко теряет сознание, когда я только-только приготовлюсь его помучить и так надолго ускользает от меня в этот обморок... С этим надо что-то делать! Как там говорила Лили: тренировать свое ментальное воздействие! Но как это воздействие тренировать? Едва только приступишь к делу, как Марк падает в обморок, словно юная барышня, впервые увидевшая паука размером с кулак. И кстати о юном виде... Как так случилось, что Марк выглядит теперь словно юноша, которому нет и двадцати лет? Жизнь у наемника трудная, опасная, вредная для здоровья и никак не способствующая сохранению юношеского цвета лица. А у него даже ни одной морщинки нет! Румянец во всю щёку, идеально чистая кожа и томный бархатный взгляд из-под длинных черных ресниц. Девушки наверно с ума по нему сходят. Вон как у Лили глазки блестели, когда она его разглядывала. Да и Сабрина кажется, смотрела заинтересованно... Он же на десять лет старше меня, а я себя сейчас старухой почувствовала в его присутствии и даже не узнала его. Пока он не улыбнулся своей характерной улыбкой, от которой я когда-то была в таком восторге! Даже на том портрете, который мне прислали в наш замок перед моим замужеством, Марк выглядел старше. Он сейчас выглядит даже красивее и моложе, чем тогда, на портрете, в который я влюбилась мгновенно. Вот только вся любовь прошла сразу же после первой брачной ночи!"

Марианна ощутила, как ее снова охватывает гнев, едва она вспомнила о том, как издевался тогда над ней ее муженек вместе со своей официальной любовницей.

"С его девкой я поквиталась сполна после неожиданного исчезновения Марка. Она выла от боли в сломанных ребрах, истекала кровью от порезов на груди и в паху, сплевывала выбитые и раскрошившиеся зубы и умерла, конечно, но слишком уж быстро, хотя наверняка, она сама так не считала. Не удалось мне насладиться сполна ее мучениями. С муженьком же я так торопится, не буду! За целый год можно натренировать это самое ментальное воздействие так, что он часами будет валяться на полу, исходя слюной, кровью и прочими выделениями организма, скулить от боли и сдохнуть не сможет, хотя будет страстно мечтать об этом! Приглашу его к себе перед ужином. Ментальное воздействие надо тренировать! Да и узнать, что это такое с ним произошло любопытно".

Приняв решение и придя от этого в хорошее настроение, Марианна мгновенно прикончила зайчатину и откинулась на спинку кресла с довольным видом. Сабрина и Лили давно уже следившие за задумавшейся над паштетом герцогиней, облегченно вздохнули. Они сами давно уже расправились с паштетом, но перемена блюд никак не наступала, поскольку зависела только от Марианны.

***

Хлопнула входная дверь.

- Ты где, ленивое отродье?!

"Стог! И явно не в духе!", - подумал я, поднимаясь со своей лежанки.

Эксперименты с блокировкой и ослаблением боли прошли успешно. Я вполне мог двигаться, не качаясь и не кривясь от боли.

- Я здесь хозяин, - поспешил я доложиться злющему Стогу.

- Где мой ужин?

- Мигом принесу...

Я метнулся к двери и в результате Стог, замахнувшийся, чтобы взбодрить меня тычком в ухо, промахнулся и нанес удар в пустоту. Уже несясь по коридору в сторону кухни, я с улыбкой слышал донесшуюся мне вслед злобную ругань Стога.

Из таких вот мелких удач и крупных неприятностей и состояла моя нынешняя жизнь.

Вернувшись с подносом, где центральное место занимала жареная на вертеле баранья нога и бутылка крепкого яблочного вина, я уже не опасался Стога. Поставив перед ним поднос, я сказал с озабоченным видом.

- Вызывает Ее Сиятельство! - и указал на свой ошейник, пару минут назад на мгновенье многозначительно сдавивший мне горло. - Где мне ее найти?

- Кабинет герцога. Я полагаю, что ты знаешь: где это... - буркнул Стог и приступил к трапезе, а я помчался на вызов.

***

Марианна сидела в кресле перед пылавшим камином, углубившись в чтение некоей книги в темно-синем переплете с золотым обрезом.

- Марк Риз по вашему приказанию прибыл, госпожа герцогиня! - не отказал я себе в удовольствии рявкнуть во весь голос над ухом углубившейся в чтение Марианны. Реакция на мою проделку была ожидаемой. Сначала от испуга Марианна выронила книгу, которую держала в левой руке (кисть правой руки всё еще была в тугой повязке), а затем злобно сощурилась, увидев меня.

В тот же миг, всё мое тело зажгло так, словно я вдруг очутился в горящем камине. Запредельный жар иссушал моё тело, и я бы сразу провалился в беспамятство, как и в прошлые разы, если бы не одно но: на сей раз, я был готов к атаке ошейника. В результате пекло меня конечно сильно, но терпеть было можно. Я и терпел и лишь имитировал ужасные муки, то есть старательно корчился на полу и надрывно кричал в полную силу. Поскольку я только-только начал тренировать свои лицедейские способности, то естественно, что я повалился лицом на пол, чтобы Марианна не заподозрила чего-либо из-за моей еще неумелой мимики лица. Минут пять я извивался на полу и вопил так, что начал даже опасаться, что осипну. Но тут жар, терзавший меня, пошел на спад, а затем и совсем исчез. Я на всякий случай покричал еще немного, а затем замолчал и начал подниматься на ноги.

- Я гляжу Стог, совсем тебя распустил! Никакого почтения к благородным! Если он с тобой не справляется, то тогда я за тебя возьмусь всерьез!

"Вполне предсказуемая реакция на испуг: агрессия. Впрочем, лучше так начать разговор с Марианной, чем заканчивать его подобным образом" - подумал я.

- Нет! Нет! Ваше Сиятельство, не надо мною всерьез заниматься! Я же хотел как лучше!

В широко открытых глазах у меня стояли слезы, еще не успевшие высохнуть после испытания жарой. Всё-таки часть этого виртуального жара, созданного ошейником, была сознательно пропущена мною к моему телу и выдавила-таки слезы из глаз. Мой слегка осипший голос дрожал, словно от испуга и сам я тоже мелко-мелко подрагивал всем телом.

Марианна расплылась в счастливой улыбке.

- Будешь теперь знать негодяй, как себя вести!

Я торопливо закивал головой.

- Да, да, Ваше Сиятельство! Теперь я знаю!

Выглядевшая очень довольной Марианна некоторое время разглядывала меня и молчала. Я старательно трясся всем телом и жалобно смотрел ей в глаза. Марианна же в полной мере наслаждалась греющим ей душу зрелищем: ненавистный муж стоит перед ней и со слезами на глазах трясется от страха. И в ее полной власти то ли продолжить экзекуцию, то ли сделать перерыв. Марианна склонилась в сторону перерыва.

- Я хочу, чтобы ты Марк объяснил мне одну загадку, - без всякой злобы уже нормальным голосом сказала Марианна. - Ты так странно молодо выглядишь... Почему?

Я перестал дрожать, сделал вид, что задумался, а потом сказал, стараясь, чтобы это не прозвучало слишком уж ехидно.

- Я не очень понимаю, о чем идет речь, Ваше Сиятельство! Мне, наемнику Марку Ризу недавно исполнилось двадцать лет и если я выгляжу при этом на восемнадцать, то называть это странным, по меньшей мере, странно...

- Так ты тут юлить намерен?! - с угрозой в голосе поинтересовалась Марианна.

Я мгновенно возобновил подрагивание своих конечностей, добавив от греха подальше еще и дрожание нижней челюсти.

- Нет, нет, Ваше Сиятельство! Я не юлю, как вы изволили выразиться. Я хочу лишь заметить, что согласно вашему приказу я теперь всегда и для всех - Марк Риз, простой наемник, а вы спрашиваете то, о чем наемник Марк Риз понятия не имеет.

Марианна задумалась.

- Пожалуй ты прав, наемник Марк Риз. Так поступай и впредь, но когда мы одни, я разрешаю тебе быть герцогом... бывшим, само собой разумеется! Понял Марк?

"Бывших герцогов не бывает, дорогуша! Но сообщать тебе об этом прямо сейчас я не собираюсь. Вдруг ты левой рукой что-то можешь. А если и не можешь, то твои мускулистые ноги выглядят слишком угрожающе и могут повредить мое хрупкое здоровье..."

- Да, Ваше Сиятельство! Я всё понял.

- Ну, а раз понял, то отвечай на заданный вопрос.

- Понятия не имею Ваше...

- Ты издеваешься...

- Нет! Позвольте мне всё объяснить, Ваше Сиятельство!

Марианна кивнула.

- Я и в самом деле понятия не имею, почему это со мною происходит. Но некоторые соображения имеются... Озвучить их, Ваше Сиятельство?

Марианна кивнула и устроилась поудобнее в кресле, приготовившись слушать.

- Целых девять лет я скитался по миру. Много чего повидал, много чего вытерпел. Частенько сталкивался и с колдовством, и с магией. Но ни разу за эти годы не попадал под целенаправленное заклятие. А этот мой моложавый вид ничем кроме заклятия я объяснить не могу. Но где и когда я под него попал, не представляю. Я начал потихоньку молодеть почти сразу же после расставания с вами, Ваше Сиятельство. Когда процесс зашел слишком уж далеко, пришлось отпустить бороду. Но почему... - я пожал плечами.

Марианна помолчала немного, а потом спросила.

- А куда ты делся из герцогства, тогда девять лет назад?

Я вздохнул.

- Меня одолело навязчивое желание посмотреть мир. Я за огромные деньги приобрел артефакт для создания порталов и вместо того, чтобы сначала опробовать его на ком-нибудь, кого не жалко, хоть на том же Стоге, к примеру, сдуру сунулся сам. А он возьми и рассыпься у меня в руках после перехода. Как потом я выяснил, поспрашивав сведущих людей, мне впарили очень хорошую имитацию артефакта времен темной империи. Вся беда была в том, что она оказалась одноразовой. В общем, попал я в Алисонскую империю, на Лигурийское побережье. По-алисонски я изъяснялся неплохо, но с рангунским акцентом. Там меня и схватили, как шпиона Рангуна, и сослали на галеры. Рабом!

- О, так быть рабом для тебя не внове? Можно даже сказать, что ты тренировался, готовился к своей нынешней жизни, - засмеялась Марианна.

- Да уж... - пробурчал я. - Еще спросите Ваше Сиятельство, не привык ли я к этому и может, мне это уже нравится... Потом я сбежал, но всё было непросто. Только через пять лет мне удалось вернуться в наше королевство.

- Что ж ты в герцогство-то не вернулся, если уже четыре года в Рангуне обретаешься? - хмыкнула Марианна. - Явился бы, занял свое место в замке и правил бы как раньше, а? - последние слова она уже просто прошипела сквозь зубы.

- Так я ведь подозревал, что вы, Ваше Сиятельство меня не очень любите и прежде чем соваться сюда, навел справки. И выяснил, что правите вы очень жестко. От всех тех, кто мне был верен и мог бы поддержать меня, объявись я замке, вы давно избавились. Остались только такие продажные типы, как Стог или совсем новые люди, которые меня знать не знают и верны вам. К Его Величеству Золтану я обратиться не мог. Кто бы меня признал в этом облике молоденького юноши, а доказательств того, что я - это я, у меня нет.

- Это хорошо... - протянула Марианна и шевельнула бровью. Неожиданно мои ноги ослабели и я рухнул на пол. - Теперь ты снова раб и таковым останешься пока я не решу иначе. Отличная всё-таки эта штука - мифриловый рабский ошейник. А вот если так.

Я распластался на полу, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, ни даже языком. Марианна поднялась на ноги, подошла ко мне, поставила свою ногу, обутую в совсем не миниатюрную туфельку мне на лицо. Было очень больно. Ножка у нынешней Марианны - теперь была большая и мускулистая, не то, что раньше, а каблук на туфле хоть и маленький, но тонкий и очень больно раздирал мне губу.

- Ты раб Марк! Не забывай об этом! И я кое-что придумала. Ты будешь сейчас за ужином прислуживать мне, кормить меня с ложечки! Ведь это по твоей милости у меня правая рука не действует!

"Вот так, власть предержащие перекладывают свою ответственность на тех, кто не может им возразить..." - подумал я, дыша ртом, поскольку туфелька Марианны сплющила мой нос, полностью прекратив доступ воздуха в легкие.

Тут раздался стук в дверь, и после разрешения войти, внутрь проскользнула личная служанка Марианны Зена.

- Всё готово к ужину, Ваше Сиятельство, - поклонилась Зена, с любопытством разглядывая мою расплющившуюся по ногой Марианны физиономию.

Мои руки, ноги и язык снова обрели подвижность.

- Пошли ужинать, раб!

***

Перед сном, Марианна, пока Зена расчесывала ее густые черные волосы, вспоминала сегодняшний ужин. С удовольствием вспоминала. Оказалось, что суетящийся вокруг нее, кормящий ее с ложечки бывший муж приводит ее в полный восторг своей услужливостью, стремлением предугадать ее, Марианны желания. Как заискивающе он смотрел на нее: тот ли кусочек оленьего жаркого он предложил своей госпоже, то ли красное вино налил в золотой кубок? Может быть, ей по вкусу белое? С какой заботой он промокал ее губы салфеткой! Как улыбался ей! Жаль ей было только одно: никто не мог этого понять и оценить. Даже присутствовавшие на ужине Лили и Сабрина, ее ближайшие доверенные помощницы и подруги не должны знать о бывшем статусе Марка.

Она никак не ожидала, что вид суетящегося, заискивающего Марка, испуганно бросающегося исполнять все ее, даже не высказанные, а только угадываемые желания окажется настолько сладостным.

"Пожалуй, я не испытывала такого удовольствия даже когда пытала его. Он, гад такой, слишком уж быстро повадился падать в обморок! А здесь, исполняя мои малейшие прихоти он, кажется, испытывает гораздо большие муки. Как же: он, герцог, гордый хозяин обширных земель, повелитель тысяч людей, теперь зависит от прихотей какой-то девчонки, своей жены, которую он мучил, как хотел девять лет назад. Моральные муки будут для него, несомненно, сильнее тех физических мук, которые я смогу предложить его вниманию. Во всяком случае, его хватит надолго в таком варианте и не загнется от случайной передозировки ментального воздействия ошейника. Да и физического воздействия он лишен не будет. Стог строгий хозяин и своего бывшего господина жалеть не будет! Так и сделаем. У меня он будет терпеть моральные муки. А Стог в свою очередь будет дополнять их муками физическими. Ну, а если уж он не будет справляться и Марк обнаглеет, то тогда и я подключусь!"

Зена, закончив расчесывать волосы госпожи, накладывала ей на лицо полотняную маску, пропитанную специальными кремами, изготовленными Лили для сохранения свежести и упругости кожи лица герцогини.

"Экая жуть! - думала Марианна, глядя на себя зеркало. Полотняная маска, пропитанная зеленовато-бурым кремом с дырками для глаз и рта превращала красавицу-герцогиню в какое-то мерзкое чудовище.

- Видел бы это Гийом, то энтузиазма бы у него поубавилось... Нет, показываться в таком виде Гийому не стоит. Вдруг и правда потенция упадет. Где я еще такого неутомимого... слугу найду? А вот кому бы я показалась в таком виде с удовольствием, так это виконту де Сову, маркизу де Бургоньяку и графу де Лежу, которые ночевали тут у меня в спальне во время бала. Но скорее всего даже эта маска особо не снизит их возможности, ниже я просто еще не встречала. Ни один из них не оправдал не моих ожиданий. А они, эти ожидания и так ведь были не особенно велики..."

Марианна вздохнула.

"Двадцать пять лет, а уже приходится бороться с морщинками у глаз. То ли дело когда тебе пятнадцать! Никаких морщин и никаких жутких масок. Вот только в пятнадцать лет у меня имелся жуткий муж, который и поспособствовал всем этим преждевременным морщинкам появиться на свет! А его подлеца ничего не берет! Вот кто должен бы быть сейчас морщинистым, седым, в шрамах и бородавках. Но нет, выглядит так, словно ему восемнадцать! И еще смеет толковать о каких-то заклятьях! А постой-ка...

Насчет заклятий... Да нет, не может быть! Тот амулет лишения души, которым я тогда, девять лет назад так неудачно воспользовалась - это ведь не заклятье или заклятье?! Но Марк клянется, что нигде больше и никогда он не попадал под заклятья?! Неужели это так амулет на него подействовал?!

***

Белая полоса в жизни всегда сменяется черной. Это общеизвестно. Менее известно то, что и наоборот бывает столь же часто. У меня белая полоса началась с ужина Марианны, на который она меня любезно пригласила в качестве прислуги. И во время ужина была чрезвычайно мила со мной, и даже после ужина, когда велела мне убираться к Стогу, не воспользовалась ошейником, чтобы мне жизнь медом не казалась.

Конечно, за ужином я ужом извертелся, кормя Марианну с ложечки и вилочки, а это надо сказать, было с непривычки совсем не просто. Она ведь рот открывала не только для того, чтобы я туда засунул кусочек жаркого из вепря или ветчину. Она еще и болтала со своими подругами. И если я хотя бы раз ошибся и заткнул Марианне рот например маринованным грибочком, в то время, как она собиралась что-то сказать, то последствия такой ошибки были бы для меня малоприятными... Но моя внимательность, память герцога, его знание этикета, умение обращаться не только с вилкой и ножом помогли мне. А уж как я великолепно разделал фаршированного карпа... Я успел скормить Марианне всю рыбину, ловко выбирая кости, пока остальные леди едва разделали своих рыбин на треть. При этом еще и успевал улыбаться всем трем леди разом. В результате был отпущен с миром и никакой пакости вдогонку от Марианны не получил. Наоборот, получил приглашение от Марианны на завтрашний обед.

К Стогу я шел не торопясь, удивляясь внезапно прорезавшемуся миролюбию жены. В то, что Марианна вдруг ни с того ни с сего меня простила, я понятно не верил и искал причину такой внезапной перемены ее отношения ко мне. И нашел только, когда уже подходил к апартаментам Стога.

"Марианну же просто плющит от самодовольства, когда ее муж суетится вокруг нее, заискивает, сюсюкает, выбирает лучшие кусочки, вытирает губы салфеткой. Достаточно лишь ее легкого кивка, чтобы он тут же услужливо наполнил бокал вином и подал этот бокал ей, его госпоже! Она, похоже, считает, что мне, герцогу прислуживать ей - это нож острый по одному месту. Моя гордость страшно уязвлена и мучаюсь я гораздо сильнее, чем все, те муки, которые она могла бы придумать. Так оно наверно и было бы, если бы я был настоящим герцогом. Гордость, а вернее дворянская спесь не позволяла даже подумать о том, что ему придется стать слугой, да еще прислуживать той, которую он ранее ни во что не ставил. Мое же воспитание вполне позволяет мне прислуживать в общем-то чужой и к тому же такой красивой женщине. Хотя даже меня что-то такое царапало в душе, когда я обращался к воспоминаниям герцога по поводу пользования столовыми приборами. Что ж, - размышлял я, остановившись у узкого окна и разглядывая замковый двор с высоты третьего этажа. - Завтра тогда стоит осознанно подыграть моей женушке. На лице, наряду с постоянной, счастливой улыбкой, изредка должна появляться гримаса боли, словно меня пытают, типа раскаленным железом. И Марианну сделаю счастливой, имитируя мои невероятные душевные муки, и потренирую свои актерские способности..."

Стог, когда я заявился от Марианны, уже поужинал и сидел в кресле, около столика, изучая какие-то бумаги. Когда я начал убирать со стола остатки трапезы, чтобы отнести на кухню, он вдруг буркнул.

- Будь готов! Завтра я еду собирать оброк и арендную плату на запад герцогства. Подготовь одежду, возьми перекусить что-нибудь...

- Понял! Вы, господин Стог берете меня с собой?

- Конечно с собой! У меня теперь есть слуга, и было бы странно не брать тебя с собой, а оставить отдыхать в замке.

Я немедленно состроил огорченную физиономию.

- Я тогда даже не знаю, как и быть... Я страшно хочу ехать с вами, мой господин. Ведь заботиться о вас - моя первейшая обязанность, но вот беда какая: Ее Сиятельство, госпожа герцогиня де Бофор велела мне завтра на обеде прислуживать ей. Рука у нее всё еще плохо действует, и она оказала мне великую честь, предложив мне помочь ей за обедом...

Стог поднялся, сложил бумаги, убрал в карман, а потом, подойдя ко мне, коротким тычком в живот заставил меня согнуться чуть не до пола.

- Зубы скалишь, подлец! Я ведь сейчас проверю, всё, что ты тут наболтал и если ты врёшь... - он вышел из комнаты.

Вот так и получилось, что Стог уехал один, без своего верного слуги, то есть без меня.

В результате я два раза в день, за обедом и ужином прислуживал Марианне. А в остальное время был предоставлен самому себе.

При достаточно весомом стимуле обучение происходит очень быстро и нужные навыки закрепляются без особых проблем. Особенно в моем случае. Конечно, успешно освоив дозировку болевых ощущений, я изрядно облегчил себе жизнь, но ведь все-таки часть боли приходилось пропускать для достоверности образа мученика. Так вот даже этот кусочек болевых ощущений меня не радовал, (я же не мазохист, в самом деле!) и то, что Марианна вдруг сделала упор в моем наказании на моральные пытки (как она считала) мне было на руку. Всего-то надо было изображать страдающего, униженного своим положением слуги, гордого герцога, но изображать достоверно. Малейшая фальшь в игре и возобновятся уже не моральные муки.

"Так держать!" - самодовольно думал я, в очередной раз удачно отработав на обеде и не дав повода Марианне помучить меня с помощью ошейника. Она в очередной раз посчитала, что мои душевные страдания превосходят ошейниковые мучения.

Но даже такая спокойная жизнь, наладившаяся в отсутствие Стога и при такой любезности со стороны Марианны, конечно не шла ни в какое сравнение с моей прежней, свободной жизнью, до попадания в это рабство к моей жене, но тут уж всё зависит от точки отсчета. Если сравнивать с тем, что могло бы быть со мной всего неделю назад и тем, что есть сейчас, то повод для оптимизма явно имелся.

Конечно, я был рабом и с этим, по крайней мере, пока, поделать ничего было нельзя. А вот попытаться найти плюсы в моем нынешнем, горестном положении было можно. Одним из плюсов была свобода, конечно относительная, естественно только в пределах замка, и понятное дело только до возвращения моих мучителей, разом вдруг отъехавших по делам, но всё же... Стог, отбывая из замка, даже не заикнулся о том, чтобы приставить меня к какому-нибудь полезному делу для укрепления здоровья. Например, отправить в каменоломни, имевшиеся недалеко от замка или на полевые работы на свежий воздух или колоть дрова для замковой кухни. Я должен был прислуживать Марианне за обедом и ужином. И все в замке уже знали, что я востребован у самой герцогини и не напрягали меня ничем.

Три дня я, как мог, старался, угождая жене, потом рука у нее пришла в норму, а сама Марианна внезапно, в один прекрасный день уехала в сопровождении отряда амазонок в столицу Карсберг, ублажать Его Величество Золтана, в постели, как сразу же насплетничали мне всезнающие слуги. И я вообще оказался предоставлен самому себе. Понятно, что ненадолго, но всё-таки.

И началась у меня праздная и отнюдь не скучная жизнь.

Причем набор развлечений, которые мне внезапно оказались доступны, был в точности тот же, что и когда я был свободным: вино, женщины и азартные игры. Вот только этот набор был качеством пониже прежнего.

Гнездо порока и азарта в замке территориально совпадало с центром чревоугодия для слуг. То есть трапезная для прислуги являлась и клубом, и местом отдыха для всех слуг замка. Даже привилегированные слуги постоянно посещали трапезную. Понятно не затем, чтобы перекусить, а чтобы вечерком поиграть в кости или карты, выпить чего-нибудь горячительного, посплетничать о господах или договориться с симпатичной служанкой весело провести вместе вечер, а то и ночь.

 

Глава 4

Когда я в первый раз вечером спустился в трапезную, планируя поужинать, то у меня возникли некоторые трудности. Не в том смысле, что меня кто-то узнал. Ни у кого в замке восемнадцатилетний парень не ассоциировался с бывшим герцогом. Просто раздатчик при огромном котле с похлебкой видел меня впервые и закономерно захотел узнать: откуда это я возник тут?

Я скромно заметил, что я недавно прибыл в замок, я раб и прислуживаю самому господину Стогу. Зовут меня Марк, и я претендую на миску похлебки и кружку пива.

Раздатчик, могучий мужичина с черной бородой лопатой, очень похожей на ту, что была у меня совсем недавно, но невысокого роста и как все коротышки был крайне самолюбивым созданием.

"Гном, как есть гном", - думал я, разглядывая с высоты своего роста этого местного пупыря. Хотя гномов в этом мире и не было, но отдельные экземпляры очень похожие на тех сказочных персонажей встречались достаточно часто.

И то ли этот псевдо гном не почувствовал должного уважения в моем голосе, то ли наоборот ему почудилась усмешка на моем лице, то ли мой юный вид поспособствовал и меня не восприняли всерьез, но в пище мне было отказано причем в грубой форме.

- Рабы здесь не обслуживаются! Отправляйся в рабский барак! Там тебя и накормят!

С такими наглецами всегда надо разбираться очень жестко. Я резко наклонился и, едва не прихватывая зубами торчащий далеко вперед длинный нос гнома, прошипел.

- В рабском бараке я никого не знаю. Я недавно прибыл в замок и знаком лишь с господином Стогом, с госпожой Лили, госпожой Сабриной и с Ее Сиятельством, герцогиней де Бофор.

И к кому из них мне обратиться, как ты думаешь, по такому ничтожному поводу, как миска похлебки и кружка пива? Может сразу к Ее Сиятельству?

Я конечно блефовал. Если я заикнусь о том, что мне предложено питаться вместе с рабами в рабском бараке, то я больше чем уверен: и Марианна, и Стог будут очень рады отправить меня туда, а досадовать будут только на то, что не им пришла в голову эта замечательная мысль.

Но коротышка был пока не в курсе моих взаимоотношений с руководством замка и задумался.

Я продолжил давить и отогнул ворот рубашки.

- Ты видишь, какой у меня ошейник? И ты мне предлагаешь посещать рабский барак?

Тоненькая серебристая полоска на моей шее выглядела очень стильно, по сравнению с массивными грубо клепаными железными ошейниками остальных рабов в замке.

Коротышка сдался. Мне была налита большая миска кукурузной похлебки с куском мяса, отрезана краюха белого хлеба и выдана глиняная кружка с подозрительного вида жидкостью желтого цвета. Устроившись за столом, рядом с веселой компанией смешанного состава: слуг и служанок, я приступил к трапезе. Вернее собрался было приступить, но кое-что этому мешало.

"Это что, пиво?!"

Я с сомнением изучал содержимое кружки.

"Цвет желтый - это да. Но на свете имеется еще масса жидкостей подобного же цвета и не все эти жидкости рекомендуется употреблять внутрь".

Я принюхался. Пахло тоже не пивом. Вернее пахло, чем угодно, но только не пивом. Я был весь в сомнениях: пить или не пить, но, поглядев по сторонам, успокоился, по крайней мере, летального исхода после приема этой жидкости внутрь не наступало. Вокруг все: и мужики, и девицы бодро прихлебывали то же самое пойло из кружек и выглядели живыми, веселыми и здорово поддатыми.

Я решился и тоже глотнул из кружки. Это была ошибка. Конечно, за девять лет моих мытарств в этом мире я пивал всякое. Иногда деваться было некуда и пил всё, что пьется, если жить хочешь, как пустыне Корасон, куда меня однажды занесло в составе торгового каравана. Но тут-то у меня был выбор и по доброй воле пить эту ослиную мочу я не желал. Я мужественно проглотил уже находившуюся во рту эту пародию на пиво, поскольку выплюнуть его сейчас, здесь на глазах у всех пьющих - это поставить себя выше всех простых ребят и девчат находящихся здесь.

"Особенно прикольно это соотносится с моим статусом раба! Не будем выделяться, господин раб!"

И торопливо начал заливать мерзкое послевкусие во рту кукурузной похлебкой. Уровень похлебки в миске изрядно понизился, когда я, наконец, избавился от последствий своей неосторожной дегустации, смог слегка передохнуть и не наворачивать похлебку так, словно неделю не ел.

Я осмотрелся. Десятки свечей неплохо освещали трапезную. Народ, с интересом следивший за моим препирательством с раздатчиком, уже снова занялся привычными делами. Сразу две компании были увлечены азартными играми. Одна группа кидала кости, другая специализировалась на картах. А были еще служанки, которые хихикали, лущили семечки, болтали и строили глазки всем, находившимся в пределах досягаемости, мужчинам. Были и смешанные группы слуг усиленно наливавшихся забракованным мною желтым напитком. У этого пива, буду так называть это пойло для краткости, был один несомненный плюс: оно было забористым. Все употреблявшие его были уже хорошие. Они обнимались, а некоторые даже и целовались со своими избранницами.

"Очень сомневаюсь, что я смогу выпить столько этой гадости, чтобы поцеловать вот так, как они, легко и непринужденно, можно сказать любя, хотя бы одну из этих..., - думал я, разглядывая замковых служанок. - Это же жуть какая-то!"

Я уже давно привык, что прислуга здесь, в этом мире, красотой не страдает. Но поскольку деньги у меня были, то я мог выбирать более-менее симпатичных. А красота это тоже товар и товар не из дешевых.

Я отметил пару служанок, с которыми я наверно смог бы провести вечер, не накачиваясь до ушей этой желтой отравой, но, к моему сожалению, они были не свободны. А денег, как раньше, чтобы убедить красоток, изменить своим кавалерам у меня сейчас не было. И хотя заинтересованных женских взглядов, брошенных на меня украдкой и не украдкой тоже, было немало и наверняка платить бы мне ничего не пришлось в этом случае, но обладательницы этих взглядов были таковы, что я поскорее уткнулся в свою миску с недоеденной похлебкой.

Наконец показалось дно миски. Я, сыто отдуваясь, привалился к стене трапезной и тут вдруг увидел еще один заинтересованный взгляд, от соседа сидящего справа и направленный в мою сторону.

"Этого еще только не хватало!" - подумал я, но к моему облегчению оказалось, что заинтересованность соседа была направлена не на меня, а на мою, практически полную кружку, которую я старательно игнорировал.

-Ты, я смотрю, не пьешь пиво? - спросил худенький, невысокий парень, лет двадцати и непроизвольно облизнулся. Он сидел один с пустой кружкой.

- Забористое очень, - буркнул я. - А у меня господин - зверь! Учует запах, беда будет! Хотя сам-то себе не отказывает в вине.

- Да, Стог он такой! - подтвердил парень. - Сам вино лопает, только шум стоит, а стоит прислуге выпить... Мой дружок временами прислуживал Стогу, раз у него постоянного слуги не было, - пояснил он в ответ на мой безмолвный вопрос.

"Тут все про всех всё знают",- подумал я и предложил.

- Хочешь пива? Пей, я не буду!

Парень моментально схватил кружку.

- Марк, меня зовут, - назвался я. Следовало начинать получать информацию необходимую для своего комфортного существования.

- Жан... - оторвался от моей кружки на секунду парень.

- А чего ты сам не возьмешь еще кружечку?

- Так Карл...это тот, с черной бородой у котла с похлебкой, наливает мне только одну кружку. Не по чину говорит тебе больше одной кружки. Я ведь на конюшне работаю...

- Не ценят значит конюхов, - хмыкнул я. - А кого ценят?

- Кого? - снова оторвался от кружки Жан. - Вон того негра видишь?

- Вижу...- отозвался я, разглядывая мощного, мускулистого негра, увлеченно резавшегося в карты. Рядом с ним стояла бутыль темно-зеленого стекла и кружка, откуда он периодически прихлебывал что-то. И это было явно не пиво. Впрочем, бутылки стояли рядом с каждым из этой теплой картежной компании.

- Вот его ценят, и если бы он захотел, то ему Карл весь бочонок пива бы отдал. Вот только он пиво не пьет.

- Вижу, что вино хлещет. А откуда вино? Или кому-то дают?

- Если есть деньги, то будет и вино, - авторитетно заявил Жан. - Виночерпий только благородным вино по их первому требованию просто так выдает. Остальным за деньги. За хорошие деньги.

- То есть, если у меня будут деньги, то и я смогу получить бутылочку, другую?

- Да хоть целую бочку! Только плати! Кстати виночерпий сидит за одним столом с Гийомом. Гийом - это негр, а виночерпий, господин Жиль Сомбре. Это старик в красном колпаке рядом с ним.

- Понятно...- протянул я, разглядывая заведующего винным погребом Марианны, энергичного старика с седой козлиной бородкой. Он азартно сверкал глазами и самодовольно ухмылялся своим партнерам по игре.

"Очевидно, карта прёт..."

- Еще там за столом сидят один из поваров и десятник стражи господин Конс.

- Вижу...- Конса я, конечно, узнал. А узнал ли тот меня, я не знал. Компания увлеченно резалась в карты и призом в этой игре была внушительная кучка серебра на столе.

- А Гийом-то кто такой? Как попал в эту компанию? Наверняка, ведь используется на самой черной работе. А вот сидит там, за столом с бутылкой вина и денежки, судя по всему, у него водятся...

- Черная работа! - скривил губы Жан. - Никто бы не отказался от такой черной работы, если бы ему предложили. Конечно, он работает в основном по ночам и по слухам его очень ценят...

- Так чем он занимается? - прервал я разглагольствования Жана, которому вторая внеплановая кружка пива развязала язык.

- Его, говорят, очень ценит сама Ее Сиятельство! У нее в постели он работает! - понизив голос до минимума, пояснил Жан.

- Вон оно как...понятно... - протянул я задумчиво.

В Алисонской империи негров было побольше, чем здесь и я слышал, что одинокие озабоченные дамочки вроде бы не нарадуются, заполучив себе в личное пользование такого вот кабанчика. Но здесь, вдали от побережья негров было мало и то, что Марианна нашла себе негра для ночных утех, свидетельствовало только об одном: никого серьезного у нее не было.

Но личная жизнь Марианны, по сути чужой для меня женщины, несмотря на все мои воспоминания о былом тесном общении, не особо меня волновала. Однако знать всех и знать всё обо всех в замке, мне было жизненно необходимо. Это могло уберечь меня от роковых недоразумений. Это для свободного человека и уж тем более для благородного недоразумение было просто недоразумением. Для раба же был совсем другой расклад.

Заметив, с каким тоскливым взглядом Жан заглядывает в мою опустевшую кружку, я поднялся и с кружкой в руках направился к Карлу. Тот скучавший около котла с похлебкой, ощутимо напрягся при моем приближении. Я стукнул кружкой о стол.

- Еще одну!

- Ты очень нахальный раб! - буркнул Карл. - Рабам вообще пиво не положено. А уж про вторую кружку и говорить нечего!

Я улыбнулся. Было видно, что ворчит Карл больше по привычке. Он уже решил для себя не связываться со мной и просто поддерживает свой имидж, играя на публику.

- Да не нахальный я! Слова `нахальный` и `раб` плохо сочетаются друг с другом. Лучше думай про меня, что я - особенный. Так будет правильней.

Кружка была налита мгновенно.

Когда Жан сделал пару неслабых глотков из вновь полной кружки, я спросил его, понизив голос.

- Слушай, а что женщины-то вокруг такие...не очень красивые? Других-то, что нет?

Жан вздохнул печально.

- Есть, как не быть...но мало и очень-очень дорого. Я даже этих не часто могу себе позволить. Ведь им подарки надо дарить. Просто так никто и не чихнет. А откуда у простого конюха деньги?

- Ясно...- протянул я и замолчал.

Жан тоже пил пиво и молчал.

"Всё как везде. Хочешь пить и не мочу - плати! Хочешь провести ночь с красивой женщиной - плати еще больше! Хочешь пощекотать себе нервы - имей кучу денег и тебя примут даже в эту привилегированную компанию картежников. Нужны деньги! Вот главный вывод от посещения этого игорного клуба, борделя и кабака в одном флаконе. Где их взять?" - думал я, прикрыв глаза, словно осоловев от вкусной и сытной пищи, и решил подремать.

"Украсть у Стога? Да у него, если медный лиард украдешь, вывернет на изнанку! Всегда гад такой к деньгам относился заботливо, насколько я помню. Очевидно, поэтому Омрон и поставил его собирать деньги с арендаторов и крестьян. А ведь есть место в замке, где имеются деньги и в немалом количестве. Если только Марианна не наложила на них свою, ставшую весьма большой, загребущую ручку. Конечно, тайник защищен магией, но за столько лет Лили могла вынюхать его. Она крутая ведьма! В пользу этого говорит, например то, что все эти девять лет тут правит Марианна, и никто не сковырнул ее отсюда. В любом случае стоит проверить: на месте ли сокровища, но только тогда, когда все эти ведьмы будут отсутствовать в замке. Надо ждать!"

И вот когда главные действующие лица отъехали из замка по своим господским делам, я медлить не стал.

***

Был поздний вечер. Господа уже были предоставлены сами себе, и замковая прислуга со вкусом оттягивалась в трапезной.

Я, съев выданную Карлом огромную миску пшенной каши с мясом и запив кружкой грушевого взвара, по-прежнему сидел за столом, оперевшись спиной о стену, вытянув далеко под стол свои ноги, и разглядывал усиленно отдыхавших и старательно веселившихся соседей.

А когда решил, что пора, выскользнул из трапезной и направился в неприметный коридорчик неподалеку. Коридорчик, этакий аппендикс, в который выходили наглухо закрытые сейчас двери кладовок с запасами муки, масла, сахара и прочего оканчивался тупиком. Вот этот тупик я и осветил свечкой зажженной у ближайшего факела на стене. Стена, как стена. Гранитные блоки выглядят несокрушимо, а между ними и лезвие ножа не всунешь. Но я и не собирался ковырять ножом стену. Я перешел на истинное зрение (магический ошейник мне в этом не препятствовал) и вгляделся в стену. Крошечное пятнышко светилось на стене именно там, где и должно было быть: примерно на уровне моего колена, в двух ладонях от правого угла тупичка. Я уколол позаимствованным на время у Стога кинжалом указательный палец и прижал его к пятнышку. На мгновение ярко вспыхнули плетения, впитывая энергию из магического кристалла, управляющего защитой замка. С глухим стуком массивный гранитный блок втянулся в стену, открывая узкий проход. Медлить не следовало. Всего десять секунд выделялось на то, чтобы войти в проход, после того, как я прекращаю прижимать палец к стене. Я шагнул внутрь, и плита за моей спиной встала на место. Я очутился в узком коридоре. С моими широкими плечами, идти в нем можно было, только повернувшись в пол оборота. Всё ж таки толщина стен внутри замка, где был проложен этот тайный ход, серьезно уступала толщине крепостных стен, окружающих замок. Я с зажженной свечкой двинулся вперед.

Этот тайный ход представлял собой высшую тайну герцогов де Бофоров. Он проходил через весь замок, имел по два входа на каждом этаже и заканчивался в двух километрах от замка, в огромном овраге, а начинался в моей бывшей спальне на четвертом этаже. Уж кто там располагается сейчас, я не знаю. Скорее всего, там спит сама Марианна. Я не собирался бежать, хотя выбраться из замка можно было без помех. С магическим ошейником на шее это было безнадежно. У меня была другая цель. В бывшей моей спальне располагался тайник, в котором бесчисленные поколения герцогов де Бофор хранили свои ценности. Это была не герцогская сокровищница. Официальная сокровищница располагалась в подвалах замка, на том же уровне, что и тюрьма и охранялась весьма серьезно. Там, как я видел, бегая по поручениям Стога, постоянно находился десяток амазонок в полном боевом облачении. Тайник же своими размерами больше смахивал на какую-нибудь кладовку и не шел ни в какое сравнение с просторным подвалом, в котором стояли герцогские сундуки с наличкой. Именно туда сдавал Стог добытые у арендаторов и крестьян деньги, в том числе и медные. А для меди места надо было много. Мой же тайник был скромным по размеру, но не по содержимому. (Я, несмотря на все уверения Марианны в том, что я де, бывший герцог, бывшим себя не считал и полагал, что тайник именно мой.) Ведь и тайник, и потайной ход были предназначены именно для того, крайнего случая: когда нужно бросать всё, и бежать, спасая свою жизнь, но жизнь без денег не мыслил себе ни один из моих предков, герцогов де Бофор. Вот и хранились в тайнике, а не в сокровищнице все фамильные драгоценности, в том числе и те, которые должны были перейти Марианне, как моей жене. Но при женитьбе мой предшественник не счел нужным одаривать свою невесту. А мне потом было уже бесполезно что-либо предпринимать. Отношения с женой, из-за склонности к садизму моего предшественника в этом теле, были испорчены насмерть и даже осыпли я тогда Марианну с ног до головы золотом и драгоценностями, это ничего бы не изменило в наших с нею отношениях. Вот я и не осыпал, а все старинные украшения немыслимой ценности так и продолжали лежать в тайнике. А Марианне, при том скромном наборе украшений, которыми она обзавелась с нуля за эти девять лет, приходилось, по моим беглым наблюдениям здорово крутиться, чтобы выглядеть так, как полагается выглядеть герцогине.

"Если б только Марианна подозревала о тайнике и о том, что там лежит..."

Меня даже передернуло при одной мысли об этом. Никакое мое отстранение от боли мне в этом случае не помогло бы. За меня взялись бы всерьез. Скорее всего, я был бы давно уже закопан где-нибудь под стенами замка.

"И всё-таки Марианна, несмотря на все ее таланты к управлению герцогством и немалые способности к выживанию в суровых условиях придворных интриг, очень уязвима, - размышлял я, пробираясь по тайному ходу. - Вот со мной она поступила совершенно не так, как должна была поступить настоящая герцогиня. Она ведь даже не поинтересовалась, а что я могу ей предложить в качестве выкупа за свою жизнь и свободу? А я мог предложить ей многое, в том числе свои пусть и скромные, колдовские умения, и отточенные в многочисленных стычках и схватках воинские навыки, и на самый крайний случай содержимое тайника. Нет, ничего ей не надо, только отомстить мне за то, что было девять лет назад. И ведь если уж тебе ничего не надо, а интересует только месть, так прикончи оппонента, а не мучай его. И в этом она должна была быть заинтересована очень сильно. Ведь если каким-нибудь чудом я сбегу отсюда и предъявлю доказательства своего герцогского происхождения, то для Марианны это будет катастрофа! Она разом потеряет всё! В общем, я видел всего два варианта: меня надо или убивать или договариваться со мной, но эта одержимая местью явно не в состоянии мыслить логически и выбрала самый неудачный с любой, особенно с моей, точки зрения, вариант. Вот поэтому ее положение и непрочно, несмотря на всю видимость благополучия..."

Я уткнулся в тупик. Тайный ход закончился. Я прибыл в конечную точку своего путешествия. За каменной стеной располагалась спальня госпожи герцогини.

Свечку я потушил. Темнота меня не смущала. В истинном зрении я великолепно видел светящуюся точку, прикосновение к которой запускало механизм открывания дверей. Но не кого попало, а только прямых потомков герцогов де Бофор. Марианна например хоть и числилась сейчас всемогущей герцогиней де Бофор, но кровь-то у нее была от графов де Карсаков и открыть бы эти двери она не смогла. Может быть, их смогла бы открыть Лили с ее колдовскими умениями, но ведь надо еще найти эту точку, а это непросто.

Каменный блок также, как и в первом случае отодвинулся в сторону без всяких затруднений. Я осторожно ступил вперед и остановился. Вокруг было темно, словно я и не покидал тайный ход, но тут с легким шуршанием каменный блок встал на место у меня за спиной. Я остался стоять неподвижно. Следовало определиться, туда ли я попал. И определиться нужно было в полной темноте. Свечу я зажигать не собирался. Зрением для позиционирования себя на местности воспользоваться возможности не было, следовало использовать другие имеющиеся у человека органы чувств. Я втянул в себя носом воздух и довольно улыбнулся: ничего не изменилось. Попал туда, куда хотел. Запах туалета ни с чем не спутаешь. В подобные места пешком ходят все: и короли, и самые последние крестьяне.

Судя по специфическому запаху, пробивавшемуся сквозь сильнейшие ароматы благовоний, Марианна тоже не чурается посещать это место. Я прислушался. Было тихо.

Строители тайного хода рассчитали всё правильно. Сделай они вход где-то в другом месте, там можно было наткнуться на нежелательных свидетелей. В спальне, например, тоже вход не сделать. Там стены были обтянуты шелком и резать его каждый раз, когда хозяин надумал воспользоваться своим тайным ходом не будешь. А ход ведь использовали не только для бегства в пиковом положении. На всем своем протяжении по замку в стенах хода были устроены замаскированные глазки, позволявшие без помех наблюдать за подчиненными и гостями замка. Туалет идеально подходил для скрытного проникновения в тайный ход. Украшать его нет нужды, и не потревожит никто герцога, когда он якобы пошел подумать о жизни на толчок, а сам в это время прогуливался по тайному ходу и посматривал в глазки. Да и находится сие заведение довольно далеко и от комнаты прислуги, и от спальни герцога.

Осторожно ощупывая всё перед собой, я уверенно двинулся в сторону спальни. Тайник был именно там. Сама Марианна уехала, слуги отдыхали и развлекались внизу в трапезной. Гийом тоже там был и как обычно резался в карты. Хотя вряд ли он приходит спать в хозяйскую постель в отсутствие Марианны.

В спальне свечи тоже не горели, но света хватало. Огромная желтая луна ярко светила в высокое окно.

Большая кровать под балдахином, огромное зеркало от пола до потолка, ковры на полу, стены обитые сиреневым шелком, несколько пуфиков и диванчиков. В общем, ничего особенного.

Я осторожно прошелся по смежным комнатам. Следовало убедиться, что там никого нет. Все комнаты и прислуги, в том числе были ожидаемо пусты. Только одну дверь я не стал открывать. Ранее там, в огромной комнате, не уступающей размерами моей спальне жила Марианна, бывшая тогда в статусе жены. Но открывать дверь я не стал не из-за нехороших воспоминаний. А по той простой причине, что дверь была нагусто покрыта разноцветными магическими плетениями. Даже притрагиваться к двери было чревато. Можно было прямо тут же, у двери и осыпаться кучкой пепла.

"Хм? И что бы это значило? Что там может скрывать Марианна такого, что нужно прятать от слуг? А то, что это защита от слуг, и так понятно. Кто еще тут может разгуливать в отсутствие хозяйки?"

За дверями, выходившими в коридор были слышны металлическое позвякивание, тяжелые шаги, тихий разговор, которые вели меж собой, отчаянно скучавшие замковые стражники, сторожившие двери в апартаменты Марианны.

Успокоенный, я зажег от толстенной, почти с мою руку толщиной, розовой ароматной свечи, свою тоненькую свечу и отправился на дело: вскрывать тайник.

Тайник был оборудован в одной из комнат, двери, которых выходили в спальню. А именно в моей бывшей гардеробной. Что тоже логично: не в туалет же бегать каждый раз, когда потребуется взять что-нибудь из своей личной, малой сокровищницы.

Гардеробная осталась гардеробной, только начинка сменилась. Женские платья висевшие здесь вдоль стен измерялись десятками, и это вызвало у меня первое подозрение: как-то маловато для госпожи герцогини. В огромной гардеробной было довольно пустовато.

"Неужели Марианна настолько пренебрежительно относится к себе? Ей, герцогине, ведь необходимо менять платья по несколько раз на дню, так полагается... Неужели она стала выше этого, махнула на условности рукой и ограничивается лишь этим..." - я сомнением оглядел платья. А затем, оббежав взглядом, стройные ряды туфелек разных форм и расцветок убедился в обоснованности возникших подозрений. Туфельки-то были маленькие! Нынешняя Марианна ростом теперь не уступавшая гвардейцам короля никогда бы не смогла натянуть ни одну из этих миниатюрных туфелек. Я напряг память.

"Точно! Когда мы в первый раз за последние девять лет встретились, там, в камере, она была обута в сапоги для верховой езды. И размер этих сапог был вполне сравним с моими. Вывод можно сделать только один: тут проживает не Марианна. А кто? - я хмыкнул. - Задачка-то проще некуда. Сабрина отпадает по той же причине, что и Марианна: обувь у нее не того размера. Лили! Больше-то и некому! Тогда становится объяснима и та дверь с магическими плетениями вместо нормального замка. Кто еще кроме магессы будет устраивать такое. Скорее всего, у нее там лаборатория или как там называется то место, где маги и магессы ставят свои сомнительные опыты?"

Я раздвинул платья, оголяя каменную стену. Нашел нужную точку, активирующую плетения. Здесь можно было и не пользоваться истинным зрением. Герцоги, мои можно сказать предки, не были магами и для своего удобства отметили нужную точку капелькой обычной краски. Снова уколов многострадальный палец я прижал его к нужному месту. Здесь, в отличие от тайного хода защита была двухступенчатой. На стене мгновенно высветились тускловатые желтые точки, видимые обычным зрением. Хитрость была в том, что здесь тоже действовало ограничение по времени. На всё про всё было выделено пять секунд. Нужно было в темпе нажать нужные точки, если ошибешься, то повторить попытку можно было только на следующий день. Я ничего не забыл и шустро прижал свой палец к требуемым точкам. Плита перекрывавшая вход в тайник отодвинулась. Дальше я уже не спешил. Сама она не закроется.

Внутри герцогский тайник был устроен просто. Простые деревянные полки, на которых нагусто лежали украшения, мужские и женские, коробочки с перстнями, кольцами, мешочки с драгоценным камнями. Стояла посуда, кубки, чаши. Тоже сплошь золото и драгоценные камни. На полу - сундуки. Как же без них. Там хранились монеты и только золотые. Да еще и самого крупного номинала. Что из нашего королевства Рангун, что из соседних. Я для освежения памяти приподнял крышку одного из сундуков. Всё верно. Сундук под самую крышку был набит золотыми монетами. Золотыми золтандорами с тремя коронами с одной стороны и профилем короля Золтана Первого, дедушки нынешнего Золтана на другой стороне.

Тут только до меня дошло безысходность данной ситуации. Я ничего отсюда не мог взять. О драгоценностях и речи не могло быть, это понятно, но и ни одной монетки я тоже взять не мог. Ведь даже всего один золтандор из этого сундука еще да с тремя коронами - это немыслимые деньги для слуги! Тут за монету с одной-то короной, слуга (и не конюх, как мой друг Жан!) должен работать пару лет, а уж с тремя-то...

Я представил, как я одариваю понравившуюся мне служанку этим самым золтандором. Она-то конечно возьмет и о своем предыдущем поклоннике немедленно позабудет. Но ведь и в следующий раз она захочет, чтобы ее услуги я оплачивал словно она дворянка. Да и разболтает немедленно, хвастаясь таким щедрым поклонником перед подругами. И всё! Пожалте на разговор к Марианне! А у нее разговор будет один: отдай всё и немедленно!

И не сошлешься на то, что выиграл в карты. Начинать играть кстати надо с мелочи. Иначе тоже заложат. Разменять? У кого? Торговцы в замке конечно бывают, но слуга... Да какой там слуга! Раб! Раб попытавшийся разменять у заезжего торговца такую сумму, будет в лучшем случае кинут этим же торговцем на эту же сумму. Поскольку понятно, что раб мог только украсть эту монету. А в худшем случае опять-таки встреча с Марианной.

"Ну и на кой хрен тогда я сюда приперся?" - я с тоской оглядел все эти блестящие побрякушки, все эти, сверкавшие разноцветными лучиками в свете свечи, драгоценности и побрел на выход. Серебряных, а уж тем более медных монет здесь не найдешь.

Закрывался тайник просто. Я, походя, прижал палец к пятнышку краски, сдвинул платья Лили на место и вышел в спальню.

"Неудача... А впрочем... Я ведь раб сейчас! Меня насильно удерживают здесь, и я не имею никаких моральных обязательств перед этими...рабовладелицами! Если Лили с моей помощью станет чуточку беднее, это ни в коем случае не ляжет невыносимым грузом на мою совесть!"

Я снова взбодрился и огляделся по сторонам, теперь уже с другой целью.

"Где же наша милейшая Лили хранит свои накопления? - и тут только до меня дошло. - Чёрт! Снова облом! Как пить дать она все свои деньги хранит за той дверью с магическими плетениями... Но может всё-таки не все? Мне ведь и надо-то экспроприировать всего

пару-другую монет, а не целый мешок. Придется обыскивать все комнаты подряд..."

В спальне однозначно было нечего искать, как впрочем, и в гардеробной. Гостиная тоже надежд не оправдала: одни диваны и столы с коврами. Ковры я понимать не собирался. Уж Лили точно не станет под ними ничего прятать. Также бесперспективно выглядела и столовая, а вот в комнате, которую Лили использовала, чтобы выглядеть красивее, чем есть на самом деле, я напрягся, словно собака, учуявшая дичь. Помимо зеркала в роскошной резной позолоченной раме, столика сплошь уставленного баночками, пузырьками и склянками с разноцветной парфюмерией имелся еще и внушительных размеров сундук.

Я пододвинул поближе к сундуку мягкий, желтый в зеленую полоску пуфик, на котором явно восседала сама Лили, когда накрашивала свою и без того симпатичную мордашку и, устроившись поудобнее, принялся разглядывать стоявшего передо мной противника. Тот выглядел внушительно и солидно, как и полагается сундуку.

Понятно, что с ним нужно было действовать лаской. Грубому насилию в виде тяжелого, острого топора, сундук тоже без сомнения уступил бы, но шуму было бы... а шум мне был противопоказан.

"Так...ничего магического не просматривается в истинном зрении... Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому, что я с магическим запором сейчас не могу справиться, ошейник не даст. А плохо потому, как там могут храниться любимые трусики госпожи магессы, например или еще какая-нибудь ерунда дорогая сердцу Лили, не требующая серьезных запоров. Но мне-то нужны деньги...

Перейдя на обычное зрение я снова оглядел сундук.

"А дыры для ключа-то нет! Отлично! Будем оптимистами: чтобы открыть сундук ключ искать не нужно! Но как всё-таки открыть-то его?"

Я обратился к герцогской памяти, всё-таки он в своей, пусть и не очень долгой жизни, с сундуками имел дело достаточно часто. Не то, что я ведший жизнь обычного наемника, всё богатство которого умещалось в кошельке. И к моему удивлению нечто такое всплыло в памяти. Этот сундук, когда-то принадлежал Марианне и стоял у нее в комнате, а затем, видимо по наследству достался Лили.

"Кстати, интересно, а почему Марианна не заняла эти, мои герцогские апартаменты, а предоставила их своей замковой магессе? Плохие воспоминания они, что ли навевают?

Ладно, не о том думаешь, медвежатник начинающий! Вспоминай подробности!

Так кажется вот эту звезду на боку надо повернуть вправо, эти две кнопки надо нажать одновременно, а вот эту фигурку стрелка из лука дернуть вниз..."

В сундуке что-то звякнуло, крякнуло, стукнуло. Я дернул крышку вверх. Она поддалась. Я с волнением заглянул внутрь. На первый взгляд нижнего белья в сундуке не было, но с уверенностью утверждать это я бы не стал. Поскольку какая-то одежда в сундуке имелась и в немалом количестве, да еще и шелковая в придачу, то всё могло быть. Но мое внимание привлекли не тряпки Лили, а коробочки и особенно мешочек из тонкой кожи лежавшие свержу.

В коробочках оказались женские украшения: серьги, подвески, кулоны, ожерелья. Всё золотое с драгоценными камешками, но после посещения тайника, они выглядели очень...простенько. А вот мешочек оказался попаданием в десятку. Серебряные монеты разных номиналов и стран.

"Может зарплату она этими монетами выдает своим слугам, может еще для чего нужно всегда иметь под рукой мелкие деньги и не бегать открывать каждый раз свой сейф-сундук в той комнате с магическими плетениями..."

Я изъял из мешочка три самые мелкие серебряные монеты.

"Пока хватит! Всегда можно будет наведаться сюда и позаимствовать необходимую сумму. Вряд ли Лили постоянно пересчитывает свои денежки".

***

С деньгами в кармане я чувствовал себя гораздо увереннее. Сидя в трапезной, переваривая скромный ужин, я прикидывал, как легализовать свое нежданно-негаданно обретенное богатство.

Самый простой вариант - выигрыш в карты или кости. Но к картежникам даже с мелкими серебряными монетами соваться было нечего. Там сидели солидные игроки. У них в кучке денег на столе иной раз сверкало золото.

Надо было начинать с любителей игры в кости. Но там был другой перекос. На столе лежала сплошная медь. С серебряной монетой соваться туда мне, пусть и привилегированному, но всё-таки рабу, тоже не стоило.

"Придется ждать Жана. Наверняка он знает, где можно разменять без вопросов серебро и, кстати, пусть он мне и разменяет, а я не буду светиться. И где он бродит? Или всё еще лошадок обихаживает? А я ведь ему уже и кружку его любимого напитка приготовил. Совсем нюх потерял".

Только я успел это подумать, как в трапезной возник Жан. Я махнул ему рукой, приглашая к себе, и пододвинул кружку, чтобы тот хоть немного утолил свою, никогда до конца не проходящую жажду к пиву.

- Жан, ты не помог бы разменять мне серебрушку? Сам я еще плохо ориентируюсь тут...

Жан ехидно прищурился.

- Серебрушку говоришь...

- Да, вот нашел сегодня в коридоре. Валялась, понимаешь под ногами. Как было не наклониться и не подобрать...

- Счастливчик, ты... Я вот, сколько ни хожу, даже медного лиарда найти не могу ...

- Места знать надо... где ходить! И вообще понимание счастья у нас с тобой разное. Я бы всё такое счастье отдал бы за то, чтобы избавится вот от этого!

Я многозначительно щелкнул себя по горлу, где скрытый высоким воротником рубашки находился рабский ошейник.

- Ох, не знаешь что и лучше, или ошейник, но с деньгами, или без ошейника, но чуть богаче нищего. Давай монету! Сбегаю, разменяю!

Жан обернулся быстро и вручил мне полотняный мешочек с медью.

- За обмен два лиарда взял, меняла.

Я покачал в руке увесистый мешочек.

- Вот тебе лиард... как посреднику.

Жан расплылся в довольной улыбке.

- На что потратишь такое богатство? - спросил он без тени сарказма. Для него это были неплохие деньги. - Женщины?

- Первым делом, первым делом самолеты. Ну, а девушки? А девушки потом!

- Что за само...льё....ты?!

- Играть пойду! - буркнул я. - Надо умножать...капитал! Сам же говоришь, что красивые девушки нынче дороги.

- А-а-а...понятно... Да, некоторые красавицы берут даже не медью, а серебряный перье за раз. А одна так даже целый серебряный алисонский империал требует. Авансом!

- Ты мне потом все расценки расскажешь... В случае успешного умножения капитала. Если же мне не повезет в игре...

- То повезет в любви! Тебе с такой физиономией вообще-то и тратиться не надо. И так согласятся. Вон, как смотрят!

Я проигнорировал и Жана, и местных девушек, которые действительно смотрели на меня, и очень призывно.

"На фиг! На фиг! Шутник понимаешь, нашелся!"

Я вклинился в толпу болельщиков окружавшую игроков и громко объявил.

- Я играю!

И сопровождаемый завистливыми взглядами тех, у кого деньги уже давно были проиграны или отродясь их не было, царственным жестом кинул свой лиард в кучу меди на столе.

Десятка полтора лиардов я проиграл очень быстро и, тревожно ощупывая свой уже похудевший в мешочек, даже на секунду задумался: играть ли дальше?

"Да с какой стати я деньги Лили жалеть буду! Проиграюсь - еще раз наведаюсь к сундуку! Вот и весь сказ!"

И тут, то ли кто-то на небесах решил компенсировать мне удачей в игре мое приобретение рабского ошейника, то ли сработало правило, по которому новичок выигрывает, но только игра пошла в одни ворота.

Я обчистил всех. Карманы у меня разбухли от меди. Проигравшиеся бросали на меня злобные взгляды, но приступать к решительным действиям пока не решались. Кульминация наступила, когда я сгреб со стола в уже не застегивавшийся от денег карман очередную кучку меди и поднялся на ноги.

- Уже поздно господа. Пора и баиньки. Надеюсь завтра встретиться с вами здесь, за столом и вы будете при деньгах...

Я закруглился с игрой вовсе не потому, что мне вдруг спать захотелось и не потому, что вдруг решил сберечь выигранное. Просто при том везении, которое вот сейчас меня настигло, я легко мог оставить всех присутствующих без штанов в прямом смысле, поскольку некоторые уже пытались ставить свою одежду на кон. А выпотрошить всех было чревато для моего здоровья. Проигравшие могли легко прийти к мысли о более справедливом перераспределении моих денег и во исполнение этой идеи всадить мне нож под ребро где-нибудь в темном коридоре замка.

Однако оставшиеся при деньгах, благодаря такому моему решению, человек пять счастливыми не выглядели. А вместе с проигравшимися требовали продолжения банкета, то есть игры, надеясь отыграться. Озлобленная толпа стояла передо мной полукольцом. Я прижался к стене и уже нащупывал нож, чтобы отмахиваться от разгоряченных азартом и расстроенных хроническими проигрышами коллег по игре.

Но к моему облегчению вмешались авторитетные картежники. Первым к месту событий прибыл Гийом. Вникнув в ситуацию, он безапелляционным тоном велел мне вернуться за стол и продолжить игру.

- Не по правилам, сбегать, коли остальные хотят продолжить игру.

Я доброжелательно улыбнулся ночному работнику Марианны, который пытался тут корчить из себя авторитета.

- Я всегда заканчиваю игру тогда, когда я считаю нужным! Не спрашивая ничьего позволения!

Будь Гийом бледнолицым, он уже побагровел бы от злости, но на черной, как армейский сапог морде, ничего такого видно не было. Однако и без этого было понятно, что негр разозлился не на шутку.

- Я сказал...- начал было Гийом, задыхаясь от злобы.

- Ты можешь всё, что хочешь высказать там, на верху... на четвертом этаже... ночью... если тебя, конечно, пожелают выслушать.

И чтобы удержать в рамках приличия, явно слетевшего с нарезки от моей отповеди Гиойма, я демонстративно достал кинжал Стога и повертел его в руках. Гийом задумался, а толпа сразу стала менее энергично тявкать в мой адрес. Что, однако, не исключало жесткой разборки со мной.

Но тут вмешался один из партнёров по игре с Гиомом, Конс. Протолкавшись в первые ряды, он хмуро оглядел всех, а затем железным голосом велел мне убираться к себе. Десятник видимо пользовался авторитетом, и никто не пискнул даже слова против. Я отправился к выходу из трапезной, а толпа, ворча начала разбредаться по углам, чтобы банально напиться пивом и забыться.

Я же у себя в каморке, подсчитав выигрыш, из-за которого чуть не началась поножовщина, хмыкнул. Выигранной меди набралось ровно на пять серебрушек или один аласонский империал, который требует в качестве аванса неизвестная пока мне красавица-служанка...

"Завтра проиграю большую часть, народ и успокоится. А у меня появится возможность делать удивленный вид в ответ на вопрос: откуда, мол, у раба деньги на красивую жизнь?

Так выиграл ведь в кости! Этот один выигрыш покроет все мои будущие траты! Как там говаривал Штирлиц: запоминается уход! Вот все и запомнят мой уход с оттопыривающимися карманами и будут считать меня богачом и не удивяться, когда я буду тратить в свое удовольствие серебряные перье из сундука Лили!"

***

Следующим вечером я исполнил свою задумку, проиграв в кости большую часть выигранного накануне, чем умиротворил пострадавших от моей удачливости игроков. Затем выйдя из игры (в этот раз, наверно по причине проигрыша, никто даже не возмутился этому) я успел перехватить в дверях трапезной заведующего винным подвалом Марианны Жиля Сомбре, пока тот не сел за игорный стол.

- Господин Сомбре! - обратился я заискивающим голосом к высокому старику с высокомерным выражением на лице, входившем в трапезную.

- Чего тебе? - недовольным голосом, даже не взглянув на меня, спросил господин Сомбре,

в не таком уж и далеком прошлом бывший для меня лишь Жилем и стрелой летавший между винным погребом и герцогской столовой, когда я выражал желание добавить. Ну, может не столько я, сколько тот прежний герцог, но поскольку я и он стали теперь едины, то можно считать, что это по моему велению так шустрил нынешний, весь такой важный из себя господин Сомбре. Кстати он был одним из немногих, кто знал меня, то есть герцога с самого детства и оставался до сих пор в замке, а не попал под опалу Марианны. Знал, но и словом не обмолвился о том, что раб Марк очень похож на молодого герцога.

- Я недавно прибыл в замок и с прискорбием обнаружил, что в меню для слуг...вернее рабов совершенно отсутствует вино. А я привык к вину, и лишать себя такой скромной радости не хочется...

Жиль, скептически искривил свои тонкие губы и, наконец, соизволил посмотреть на меня.

- Не такая уж это и скромная радость. Цена самой дешевой бутылки вина начинается от трех перье. Это естественно наши рангунские вина. А вина алисонской империи, а выдержанные вина с острова Лидос, а лигурийские вина...

- Нет, нет! - торопливо прервал я его. - Не надо о лигурийских винах. Я бы вполне удовлетворился нашими отечественными винами. Я слышал, что мускатные вина из южного Рангуна имеются в коллекции Ее Сиятельства.

- Хм...- Жиль, молча разглядывал меня. - Есть такие, пять перье за бутылку...

И видя, что ужаса на моем лице при озвучивании цены не возникло, он продолжил.

- Если заинтересуешься, подходи завтра с утра к винному погребу. Я всегда там. А сейчас некогда!

Жиль устремился к вожделенному картежному столу.

"Да! - подумал я. - Как-то я опрометчиво решил, что обойдусь тремя серебрушками... Какая всё-таки дорогая жизнь в замке у Марианны. Служанки жаждут получить за визит к ним в гости алисонский империал, бутылку вина мне согласны продать за пять перье... При таких расценках мешочка Лили надолго не хватит... Надо снова сегодня идти на дело, а то ни женщин, ни вина не будет".

***

Начать пользоваться всеми теми благами, которые можно получить в замке за деньги, я смог только на следующий день. Накануне вечером я снова успешно запустил свою руку в сундук Лили, и главная магесса замка стала беднее на два десятка серебряных перье.

"Не стоит мелочиться, - думал я, слыша приятное позвякивание монет в кармане, когда пробирался уже ставшим привычным тайным ходом обратно к себе. - Неизвестно сколько продлится вся эта моя нынешняя вольная жизнь. Будем жить так, как живут раковые больные: словно каждый день - последний!"

Утром я без всяких затруднений обменял пять перье на пузатую бутылку темного стекла с длинным горлом у слегка удивленного такой тягой раба к вину, к дорогому вину, Жиля Сомбре. Но никаких вопросов или там комментариев не было. Хочет раб вино пить и имеет деньги, чтобы оплатить свои пристрастия, какие могут быть вопросы!

К сожалению не у всех в замке был такой деловой подход к тому, что раб тратит немыслимые деньги на господские удовольствия, как у умудренного жизнью Жиля.

Сначала Жан, которого я нашел на конюшне, старательно расчесывавший хвост здоровенному черному жеребцу, попытался уговорить меня навестить вечерком кого-нибудь подешевле. Мое желание встретиться с первой красавицей среди служанок он совершенно не понимал.

- Это ж какие деньги она берет! К ней ходят только очень состоятельные и влиятельные люди в замке... Может, стоит встретиться с кем-нибудь менее... требовательной? В темноте-то разницы между ними почти нет...

- Вот именно что `почти`, - я был непреклонен и Жан, наконец, сдался и рассказал где, как и когда можно было, встретится с красавицей Нанси, этой королевой среди служанок.

А потом и сама Нанси оказала мне совсем не горячий прием, когда я вечерком вместо привычного маршрута в трапезную постучал в дверь ее комнаты.

В трапезной мне делать было нечего, поскольку в мешке у меня за спиной помимо бутылки рангунского муската, лежал ароматный окорок обошедшийся мне всего в пол перье и краюха свежевыпеченного белого хлеба стоившая вообще сущие копейки, то есть лиарды. Естественно, что в кармане у меня лежала немаленькая сумма серебром. Я постарался предусмотреть все варианты развития событий.

Когда в ответ на мой стук Нанси открыла дверь, то я сразу понял: за что она требует от своих поклонников такие деньги. Красивое, даже очень, кукольное личико, распущенные по белым плечам рыжие волосы, пышный бюст, с трудом умещался в корсаже, выпирая оттуда аппетитными выпуклостями. Длинное почти скрывавшее щиколотки зеленое с белым платье не давало возможности сразу полностью оценить фигуру, как это можно было сделать там, в моем уже изрядно подзабытом двадцать первом веке на Земле, но тонкая талия намекала на то, что и всё остальное у Нанси в полном порядке.

Нанси оглядела меня и приветливо улыбнулась.

- Тебя кто-то послал? Что-то просили передать мне?

Я тоже постарался, как можно ласковее улыбнуться в ответ.

- Нет, никто меня не посылал. Я сам пришел. Меня зовут Марк. Я отчаянно скучаю, а вечерами мне еще и очень тоскливо...без женской ласки. И когда я пожаловался в трапезной на такую беспросветную жизнь, там мне и посоветовали встретиться с тобой!

Может это прозвучало несколько прямолинейно и грубовато. Но что было делать? Нанси не приглашала меня войти, кроме того, с женщиной, требующей с мужчин за одну лишь встречу целый алисонский империал, можно было быть чуточку понастойчивее. В конце концов, у меня имелось то, что ей было нужно.

Вот только Нанси так не думала. Она в задумчивости покусала свою пухлую, алую нижнюю губку и сказала.

- Уж не знаю, кто тебе это и присоветовал, но у меня и без тебя есть, кого развлекать...

Нанси снова осмотрела меня и спросила.

- Марк, говоришь... Что-то я тебя Марк совсем не помню...Кто ты вообще есть?

- Я недавно в замке. Ни друзей, ни подруг. Вот скучаю, а вечера такие длинные...

- Так что ты всё-таки делаешь в замке, Марк? - Нанси была настойчива. Я понял, что если и дальше буду выкручиваться и не говорить всей правды, то рискую остаться в одиночестве перед захлопнувшейся дверью.

- Раб, я. Служу господину Стогу и прислуживаю за обедами и ужинами Ее Сиятельству...

- Раб!? - глаза Нанси удивленно расширились. - И ты еще жалуешься на скуку и на длинные, тоскливые вечера!

- А что тут такого? Рабы, знаешь ли, тоже скучают, да еще как!

- А господин Стог в курсе, что ты отчаянно скучаешь?

- Понятия не имею. Его сейчас нет в замке.

- Да, интересно... Скучающий раб! Это же надо, какое чудо-чудное постучало в дверь ко мне!

Нанси ненадолго задумалась. А потом продолжила.

- То, что ты скучаешь совершенно недостаточно, чтобы я взялась развлекать тебя. У меня имеется мужчина, которого сегодня тоже требуется развлекать. Солидный мужчина, может и не такой красавчик, как ты, но зато очень состоятельный, а это, как подтвердит тебе любая женщина, гораздо предпочтительнее смазливой мордашки.

- Я тоже очень-очень состоятельный, - поторопился я уверить непреклонную Нанси в своей платежеспособности.

- О-о-о! Так ты не только скучающий раб, но еще и состоятельный! Это просто убойное сочетание! К твоему сведению, господин, которого я жду ближе к полуночи всегда дарит мне пять перье и надеюсь, ты не будешь уверять меня, что у тебя кармане случайно завалялась такая сумма?

- Я подарю тебе семь перье и обязуюсь успеть до полуночи! Так что ты ничего не потеряешь, а наоборот только приобретешь!

Мне уже начали надоедать эти сомнения Нанси и их следовало развеять побыстрее. Пять или семь перье для меня особого значения уже не имели. Сейчас видя перед собой соблазнительную красавицу я осознал сколько времени у меня не было женщины, кроме того уйдя из-за жадности сейчас ни с чем, в будущем я уже не мог рассчитывать у Нанси на теплый прием.

- А ты хотя бы покажешь мне эти самые семь перье, которые собираешься подарить мне?

- Я не только покажу, но и подарю их тебе. Но не здесь же, в коридоре это делать!?

Внутри, солидную часть комнаты занимала кровать, совершенно не похожая на узкие, простенькие кровати служанок.

"Конечно, если получать всякий раз по пять перье...а в некоторых случаях даже по семь, то можно позволить себе кровать не хуже чем у ...Лили. Кровать Марианны я не видел и, судя по всему, и не увижу".

Первым делом, чтобы подтвердить серьезность своих намерений я выложил на стол озвученную сумму. Пока Нанси удивленно разглядывала монеты, словно полагая, что это какой-то фокус, я извлек из мешка бутылку вина и уже вытаскивал окорок, когда удивленная Нанси воскликнула.

- Вино!

- Ну, да вино. А что делать, если пиво я терпеть не могу. Господин Сомбре вошел в мое положение, расщедрился и одарил меня этой бутылкой.

- Жиль может расщедрится только в одном случае: если его осыпать деньгами с ног до головы. В противном случае он даже не глянет в твою сторону! - заметила пришедшая в себя Нанси.

"Примерно так оно и было, - подумал я. - Если учесть, что такая вот бутылка даже в столичных кабаках стоит самое большее два перье".

- А ты не боишься, что когда Стог узнает про твои шалости, - тут Нанси многозначительно побренчала моими монетами. - То может быть недоволен?

- Так это же не стоговские перье! Тебе всякий в трапезной подтвердит, что я всё это честно выиграл в кости. - Не моргнув глазом, поторопился я прояснить ситуацию.

- Так ты еще и везучий раб! - с восхищением сказала Нанси. - Значит, мне здорово повезло с тобой встретиться!

- Надеюсь, что так, - скромно ответил я.

На замковой башне часы пробили полночь. И сразу, при первых ударах колокола башенных часов Нанси выскочила из постели, где мы приятно нежились, успешно выполнив всю намеченную мною программу. Вино было выпито, окорок съеден, а Нанси перестала быть для меня женщиной-загадкой, поскольку необследованных мною мест у нее уже не осталось.

- Вставай! Собирайся! Сейчас мой... придет!

Она швырнула мне мою одежду, до того лежавшую на стуле. Я начал торопливо одеваться. Уже, перед тем как выйти из гостеприимной комнаты Нанси, я спросил хозяйку, суетливо метавшуюся по комнате и заметавшую следы пребывания у себя незапланированного мужчины.

- Нанси, если мне еще раз повезет в игре, я могу навестить тебя?

- Приходи! Буду ждать с нетерпением! - фыркнула Нанси и, поцеловав меня в щеку, выпихнула в коридор.

Дверь захлопнулась.

"Вот всё и закончилось. Словно ничего и не было, - философски подумал я. - Впрочем, мои пустые карманы наглядно доказывают, что что-то всё-таки было..."

И в этот самый момент подоспел тот самый, ожидаемый Нанси состоятельный мужчина.

"Вот тебе и раз! - подумал я, с удивлением глядя на приближающуюся массивную фигуру. - Кажется, байки о постельных возможностях негров имеют под собой какие-то основания! Ведь он явно к Нанси намылился. А Нанси очень требовательная особа, как я только что выяснил, и чтобы она осталась довольна надо очень постараться. Я постарался, и кажется успешно, но вот если бы мне сейчас предложили пойти и ублажить Марианну... Хотя, может она в постели ледышка и ей много не надо?"

Гийом, а это был именно он, уже протянул руку, чтобы постучать в дверь Нанси, но не постучал, поскольку узнал меня. Видимо он не питал ко мне теплых чувств, раз счастливая улыбка до того игравшая на его толстых губах мгновенно пропала. Гийом подозрительно уставился на меня.

- Ты что тут делаешь? - прорычал он.

- Гуляю вот. Знакомлюсь с замком.

Гийом посопел пару секунд и затем еще более злобно спросил.

- А ты вот с этой комнатой, за этой вот дверью, - он указал на дверь Нанси. - Случайно не знакомился?

- А ты полагаешь, что стоит познакомиться? Я обязательно последую твоей рекомендации. Спасибо за подсказку!

- Ты не познакомишься этой комнатой никогда! - безапелляционно заявил Гийом и придвинулся поближе ко мне.

- Это почему? Что не так с этой комнатой? - удивился я и напружинился, готовый качнуться в любую сторону.

- С комнатой-то всё в порядке. Не в порядке будет сейчас с тобой! Полежишь немного в лазарете, подумаешь о своем поведении, а когда выйдешь оттуда, через месяц... примерно, то я полагаю, наглости в тебе поубавится!

Огромный черный кулак Гийома метнулся в мою сторону. И не просто в мою сторону, а направлении моей головы.

"У Марианны что ли, он перенял привычку бить людей по голове?" - успел подумать я, резво метнувшись в сторону. Размашистый удар ухнул в пустоту, а сам Гийом качнулся вслед за своим ударом. Я воспользовался этим кратким моментом и резко, от всей души пнул Гийома по колену. Что-то там у него явственно хрустнуло. Коротко взвыв, Гийом рухнул на пол, а я бодрой трусцой удалился за поворот. Добивать упавшего я не собирался. И не только из-за присущего мне человеколюбия. Опасно было лишать Марианну такого ценного...ночного работника. Женщина, обладающая властью и при этом, проводящая ночи в пустой, холодной постели опасна для окружающих, а для меня так в первую очередь. Она опять может сделать упор на физических муках, взамен моральных! Да и лишать душечку Нанси возможности заполучить свои законные пять перье не стоило!

Когда проклятья сидевшего на полу коридора и держащегося за свое колено Гийома стихли вдали, я перешел на шаг.

"Хорошо я еще не напротив стены стоял. А то получилось бы точь-в-точь, как там, в подвале с Марианной. Если бы Гийом повредил себе правую руку, то это навело бы Марианну на неприятные для меня размышления и она бы, несомненно, выдавила правду из Гийома. А так он будет молчать. Не будет же он жаловаться Марианне, что, дескать, когда она, Марианна уехала, а он, Гийом только-только собрался по бабам, как вдруг повстречал этого злодея Марка...

Надеюсь, колено не помешает ему исполнять свои обязанности. Похромает с недельку и забудет..."

Так думал я, возвращаясь в свою каморку. Как позднее выяснилось, я был слишком большим оптимистом.

 

Глава 5

На следующий день, после обеда я мирно сидел в удобном стоговском кресле и читал книгу. А что прикажете делать, если скука одолевает со страшной силой. Все развлечения доступные мне (вино, женщины, азартные игры) предполагались только вечером. Поэтому в целых борьбы со скукой мне пришлось посетить замковую библиотеку. Я проник в библиотеку через тайный ход. Благо, что один из входов в него располагался как раз в библиотеке. Заглянул я туда попутно, после очередного визита к сундуку Лили и естественно ночью, чтобы не шокировать окружающих и не вызвать неудобных, нескромных вопросов. Хватит с меня потрясенной Нанси, которая долго не могла поверить, что раб может интересоваться женщинами. И не просто интересоваться, а еще и делать им дорогие подарки. Я подозреваю, что если бы я открыто, днем появился в библиотеке и попросил что-нибудь почитать, то это произвело бы незабываемое впечатление сначала на библиотекаря, а затем и на всех остальных в замке, включая Марианну и Стога. Поскольку библиотекарь наверняка не стал бы молчать, о такой замечательной вещи, как раб умеющий читать, а главное располагающий свободным временем для этого и поделился бы своим удивлением с окружающими.

Вообще-то герцог, пока были живы его папа и мама, не филонил, а учился, и учился старательно. Мне он в своей памяти, в числе прочего оставил в наследство знание шести местных языков. Практиковаться в них он перестал сразу после гибели герцогского семейства и переключился на совершенно другие развлечения. Те, о которых с такой ненавистью вспоминала Марианна. И потому говорил я на этих языках с жутким акцентом, но всё понимал и умел читать.

Поэтому я, без каких либо затруднений, заинтересованно изучал написанный на старорангунском изрядно потрепанный томик `Редкие магические артефакты` составленный магистром рангунской школы общей магии магом Люциусом. Книжка была с цветными картинками, а маг свое дело знал. Поскольку на тридцатой странице данного сочинения, я увидел изображение очередного редкого артефакта, изображение которого полностью соответствовало артефакту, имеющемуся в моем распоряжении, ну или я в его. Всё зависит от точки зрения. Магический рабский ошейник!

Эту статью следовало изучить со всем тщанием. И только-только я приступил к изучению способов удаленного воздействия на этот редкий магический артефакт - свой ошейник, как с шумом распахнулась дверь комнаты.

На пороге комнаты возник Стог. Запыленный черный бархатный костюм, измученный вид, отсутствие обычного жизнерадостного блеска в глазах моего хозяина свидетельствовало о том, что выколачивать герцогские налоги, платить которые, никто никогда не любит, дело нелегкое. В одной руке Стог держал небольшой сундучок, другой удерживал мешок, перекинутый через плечо. И раз это добро не было доверено замковым слугам, значит, оно представляло собой немалую ценность. Вот только эти ценности явно весили немало и очень сильно утомили Стога.

Не знаю уж, чего Стога разозлило больше: мой праздный вид или уложенные на его любимый столик мои ноги (книгу я успел сунуть под кресло и, кажется, ее Стог не заметил). Он заорал на меня прямо с порога.

- Отдыхаешь тут! Не мог встретить что ли?! Я, что должен сам таскать эти тяжести?!

Тут Стог скинул мешок на пол. Мешок многозначительно звякнул.

Я торопливо кинулся к мешку. Хотел схватить его и тащить куда-нибудь. Куда угодно лишь бы подальше от здорово разозлившегося Стога.

- Оставь мешок в покое! Приготовь мне одежду, переодеться! Принеси обед, согрей воду и наполни ванную! Я пока полежу... Устал я что-то... Бегом я сказал!

Подкрепить свои слова тычком или еще каким-нибудь доходчивым воздействием на меня Стог от общего утомления организма был пока не в состоянии. Покачиваясь, он побрел в спальню.

"Принесла нелегкая! А как было спокойно..." - это только и успел подумать я, метнувшись исполнять повеления господина.

О спокойной, размеренной жизни следовало забыть, по крайней мере, на время. Но энергии у меня за те две недели пока Стог отсутствовал, скопилось немало, и потому изображать бурную деятельность мне было нетрудно. Вдобавок пригодился лицедейский опыт, наработанный за время обедов-ужинов с Марианной. В результате у Стога, и без того утомленного дальней дорогой, рука просто не поднималась обидеть безостановочно бегающего меня. Я при этом не забывал дрожать, словно побитая собака, заискивающе улыбаться и разговаривать со Стогом срывающимся от волнения голосом, сглатывая слова. Слезу из себя я выдавливать и не пытался. Во-первых, я еще не достиг такой высокой степени актерского мастерства, чтобы в любой момент и без особых на то причин выдавить из себя слезу. А во-вторых, на мужчин мужские слезы совершенно не действуют, как впрочем, и на женщин женские. Но и без слез я убедительно имитировал исполнительного, запуганного слугу. В результате Стог так же, как и Марианна вовсю наслаждался моим унижением и даже не помышлял усугубить его рукоприкладством.

Стог переоделся, пообедал. Потом, когда в огромном котле в камине нагрелась вода, принял ванну. Затем он со мной в качестве носильщика посетил герцогскую сокровищницу и сдал деньги казначею Марианны. Поужинал и завалился спать.

Я немного почитал взятую из библиотеки на дом книгу, затем спустился в трапезную. Там я перекусил, метнул кости (имидж игрока следовало поддерживать постоянно), остался при своих. Затем навестил Нанси, уложившись до полуночи больше по привычке, чем по необходимости, поскольку Нанси уже признала во мне состоятельного мужчину. Это я определил по тому, что я ей явно нравился, а поскольку по ее словам именно состоятельные мужчины нравятся женщинам любого возраста, то и вывод был однозначен: я состоятельный мужчина.

Тем более, что другой состоятельный мужчина - Гийом не появлялся у Нанси с той самой нашей маленькой разборки перед ее дверью. Я как-то так ловко попал ему по коленной чашечке, что он даже сейчас, неделю спустя, ходил с трудом, опираясь на палку. Его хватало только на то, чтобы спустится в трапезную и поиграть в карты. Хромать в другое крыло замка к Нанси он решительно не желал.

Очевидно, ждал прибытия Лили, как главной целительницы герцогства. Заместительница Лили, молоденькая девушка, нужными способностями видимо не обладала. Это было плохо.

Я-то полагал, что он быстро залечит свое колено и забудет про меня, а вышло совершенно наоборот. Гийом не забывал обо мне ни на секунду и, судя по ненавидящим взглядам, которые он бросал на меня, когда мы встречались в трапезной, счет за содеянное еще будет предъявлен мне к оплате.

***

Предъявление счета к оплате состоялось уже на следующее утро, и было для меня, как впрочем, и для любого уклоняющегося от уплаты должника, полной неожиданностью

Когда я вернулся с кухни, куда отнес тарелки для мытья после завтрака, то оказалось, что в гости к Стогу пожаловал Гийом. Они сидели за столом, на котором стояла бутылка вина из стоговских запасов и два небольших серебряных кубка. Я стоговское вино не трогал, предпочитая заплатить Сомбре позаимствованными у Лили перье. Я подозревал, что все бутылки помечены Стогом, просто так, чтобы иметь повод для воспитательных мер и при малейшей недостаче последствия будут самые неприятные.

- Иди сюда, Марк! - велел Стог мне, как только я возник в комнате, чтобы узнать, какие будут дальнейшие распоряжения для меня.

- На тебя жалуется вот этот господин! - он мотнул головой в направлении развалившегося на стуле Гийома, который мрачно, прихлебывал из кубка вино. - Он утверждает, что ты беспричинно и очень больно стукнул его по ноге. Он теперь едва ходит и вся надежда у него только на целительские способности госпожи магессы Лили. А ведь господин Гийом, если ты вдруг не в курсе, очень ценный работник! Именно от его усилий зависит хорошее настроение нашей повелительницы, госпожи герцогини де Бофор! Что скажешь, а?

Меня нисколько не обманул спокойный тон Стога, якобы имевшееся у него желание разобраться в произошедшем и вынести справедливое решение. Это просто была игра на публику, а именно на Гийома. Решение насчет меня наверняка уже принято, но почему бы и не поговорить перед этим? Хоть всё и было решено заранее, но сказать что-то всё равно было нужно.

- Всё было немного не так! Я мирно шел по коридору, в том крыле замка, где живут слуги, запоминая, что где находится. Мне ведь необходимо хорошо ориентироваться в замке, чтобы успешно выполнять ваши поручения, господин Стог. Там я и встретился с сердитым господином Гийомом. Он заявил, что мне тут гулять нечего и сообщил, что хочет уложить меня на месяц в лазарет. А ведь я тоже служу госпоже герцогине де Бофор, и мое отсутствие за обедами и ужинами неизбежно вызовет неудовольствие госпожи герцогини. Да он еще и в голову мне целил своим кулаком. Господин Гийом мог повредить мое лицо и тем самым наверняка испортил бы настроение госпоже герцогине. Ведь если раб, прислуживающий за столом, будет весь в синяках, шрамах, без зубов и со сломанным носом, то настроение госпожи герцогини явно не улучшиться от такого моего вида...

В этом, кстати, я был совершенно не уверен. Возможно, что и наоборот, мой побитый вид очень порадует Марианну, но высказывать такие сомнения не следовало по тактическим соображениям

- Поэтому я и постарался уклониться от могучего кулака господина Гийома. Только сделал это очень неловко, поскольку отскакивая в сторону, совершенно случайно задел своей ногой за колено господина Гийома. Вот так оно и было, - закончил я свой правдивый рассказ.

- В чем-то он прав, господин Гийом, - задумчиво сказал Стог. - По его смазливой физиономии бить нужно аккуратно, чтобы не вызвать необратимых повреждений, которые могут не понравится Ее Сиятельству.

- Так что, теперь всякий раб, если он имеет смазливую физиономию, будет мне нагло ухмыляться, пинать меня по ногам изо всех сил, а я должен молчать и терпеть?! - взвился Гийом.

- Конечно, нет! Наглых рабов, вне зависимости от привлекательности их физиономии, следует держать в строгости и наказывать за малейшие проступки. А в вашем случае его проступок был очень серьезный... Поэтому я полагаю, что наказание следует доверить профессионалу. Я уверен, что наш уважаемый палач замка Мерсье со своим кнутом сможет донести до Марка простую мысль: он здесь раб и должен лизать сапоги любому свободному человеку. Кроме того, палач не повредит его драгоценную физиономию. Конечно, повредит спину и то, что пониже спины, но это необходимо для...

- Двадцать ударов кнутом! - кровожадно предложил Гийом.

- Ну что вы уважаемый господин Гийом! Сдохнет ведь! А это имущество госпожи герцогини, и нам следует беречь имущество Ее Сиятельства... Я думаю пяти ударов будет достаточно.

- Пусть пять...- протянул недовольно Гийом. - Но только эти удары должны быть настоящие, проникновенные, достающие до самого хребта...

- Конечно,- охотно согласился Стог. - Иначе пропадет весь воспитательный эффект от наказания...

- Я переговорю с Мерсье по этому поводу, - вызвался подсобить Стогу в воспитании меня Гийом.

- Когда раба отправите к палачу?

- А чего тянуть. Вы ведь уже завтракали, господин Гийом?

Тот кивнул.

- Прекрасно! Тогда прямо сейчас и передадим его в надежные руки Мерьсе!

Гийом поднялся, опираясь на трость, и заковылял к выходу. За ним, не спеша, направился Стог, а уж последним, в самом мрачном расположении духа, брел я.

***

Первое, что ощутил я, выплывая из черноты беспамятства - это нестерпимое жжение на спине и чуть пониже спины. Было невыносимо больно. Я заскрипел зубами, застонал, торопливо выстраивая блокировку боли. Наконец жжение пошло на спад и теперь я мог ощущать и еще что-то помимо боли в израненной спине. А именно то, что я лежу на животе, уткнувшись носом в голые твердые доски. Да еще и не струганные к тому же.

"Наверно меня приволокли в мою каморку, и швырнули на лежанку не озаботившись положить на тюфяк с соломой", - подумал я.

Слово `наверно` было использовано не зря. Вокруг стояла кромешная тьма. А вставать, чтобы выяснять: у себя ли я валяюсь на не струганных досках или меня пристроили еще куда-либо, сил у меня не было.

Последнее, что я помню - это беспощадный, словно разрезающий меня надвое удар бичом этого палача Мерсье. Я не стал, как в случае с Марианной дозировать боль (чего ради? я ведь не мазохист!), позволил телу среагировать самому на второй удар бичом и благополучно отключился. Первый удар был еще переносим. Может, удар был разминочный? Кто знает этих палачей.

Так что, по сути, настоящее наказание началось для меня только сейчас. Совсем заблокировать боль в данный момент было нельзя. Как я уже давно выяснил: регенерация шла значительно быстрее, если я ощущал боль. Поэтому я пыхтел, стонал, шипел, но терпел.

Сколько это продолжалось я не знаю, но вдруг вокруг резко посветлело. И над моей головой раздались голоса.

- Так это же раб, Гийом! - с неподдельным возмущением констатировал очевидное звонкий девичий голос. - И ты посмел пригласить меня к рабу, хотя отлично знаешь, что я рабами не занимаюсь. Магию на рабов тратить! Вот еще! Для них имеется лекарь Гонт! Травки разные, мази всякие для рабов в самый раз.

- Но это особый случай, госпожа Натали! - голос Стога был приторно-сладким и заискивающим одновременно. - Это же любимый раб Ее Сиятельства и она очень расстроится, если с ним случится что-то нехорошее. Например, он умрет. А он умрет обязательно, поскольку произошла досадная ошибка. Этот тупица Мерсье, кроме всего прочего еще и глухой к тому же. Я ведь ясно сказал: пять ударов бичом. А он начал потом уверять, что ему послышалось пятнадцать...

"Послышалось ему! - я попытался скривить губы в ухмылке. - Всё он отлично слышит. Наверняка Гийом проинструктировал его насчет количества ударов. Я же отлично видел, как Гийом что-то сунул в руку Мерсье. Наверняка денег отсыпал. А деньги у Гийома имеются. Ведь он уже неделю из-за меня не посещает Нанси и сэкономил на этом просто кучу денег. Так почему бы и не поделится с палачом".

- Подожди, Стог! Не тараторь! Я не слышала ничего о том, что Ее Сиятельство имеет личного раба, да еще и любимого к тому же. Я-то думала, что Гийома нашей повелительнице вполне хватает. Неужели она почувствовала вкус к жизни, и ей потребовался еще один...любимый?

"Вот как это куртуазно называется - вкус к жизни! А люди попроще этот `вкус к жизни`, иногда вдруг прорезающий у женщин совсем по-другому называют. Но какое счастье, что госпожа Натали ошибается. Как представлю, что я подстегиваемый ментальными ударами ошейника по очереди с Гийомом утоляю у своей жены этот самый `вкус к жизни`... Б-р-р-р! Даже спина болеть меньше стала от таких ужасных предположений!"

- Этот раб появился, когда вы госпожа Натали были в отъезде. И...э...вкус к жизни у госпожи герцогини остался на прежнем уровне. Ей вполне хватает Гийома. Просто у Ее Сиятельства к этому рабу особая, можно сказать платоническая любовь и самое печальное для Ее Сиятельства, что похоже безответная... Но тем не менее вылечить его просто необходимо, поскольку всегда существует надежда, что нелюбящий тебя вдруг полюбит. Во всяком случае, госпожа герцогиня прилагает к этому все усилия...

"Зря ты Стог девушку обманываешь. Мазохистом я никогда не стану!"

Но девушка видимо уже обманулась, поскольку сказала.

- Тогда его надо лечить... Поднеси фонарь поближе и посвети ему на спину... А не так уж и страшно всё выглядит... Вернее выглядит страшно, но отнюдь не смертельно. И раны не сочатся, и не очень глубокие... Мерсье наверно ленился. Я несколько раз видела результаты его работы бичом. Там всё было гораздо-гораздо серьезнее. А тут... Так, ладно. Сейчас задействую свой целительский амулет и... Не поняла! Происходит отторжение! На нем что, защита от магического воздействия?! Да нет, быть не может! Хотя... Стог!

- Да, госпожа Натали!

- Этот ошейник... Откуда он?

- Так это госпожа Лили поставила и замкнула управление на Ее Сиятельство.

- Понятно... Тогда магией вылечить его не удастся. Ошейник блокирует не только выходящие из тела мага потоки энергии, но и магическим воздействиям извне препятствует. А кстати, он что, маг этот раб? Если мага сделали рабом и об этом узнает гильдия магов... у Ее Сиятельства могут быть крупные неприятности. Магов уже давно запрещено делать рабами.

- Неужели? - удивился Стог.

- Да, именно так. Правда, если уж проступок очень серьезен, то тогда и только по решению конклава гильдии, мага могут лишить силы на камне Силы. А поскольку после этого он уже не будет магом, то его можно сделать рабом. Только так.

- Это не маг! Я в этом абсолютно уверен, а магический ошейник можно использовать для ментального контроля обычных людей. Так объясняла госпожа Лили. Этого не делают, потому что этот такой мифриловый ошейник очень дорогая штучка. Но тут случай особый - раб-то любимый, как я уже говорил. А для такого ничего, даже мифрилового ошейника не жаль.

- Ясно. Но раз этот раб настолько ценен, а магией пользоваться нельзя, то придется, как Гонта, травами и мазями, а это очень долго и требуется постоянный присмотр... А я сюда, в такую даль постоянно бегать не собираюсь. Распорядись, чтобы раба перенесли в лазарет.

- Сейчас кликну слуг, - энтузиазм Стога просто поражал.

"Понимает сволочь, что если я бы загнулся...ну чисто теоретически, конечно, то ему Марианна устроила бы выволочку за то, что за `любимым` не доглядел", - подумал я, продолжая прикидываться бревном.

***

Лили только что прибывшая в замок в свите Марианны была утомлена сверх всякой меры. Там, в Карсберге был постоянный недосып. Приходилось постоянно охранять свою госпожу-подругу и по ночам в том числе, когда Марианна резвилась в спальне Золтана Второго. Охрана состояла в том, что Лили торчала под дверями спальни короля в компании королевских магов и пятерки гвардейцев короля. Ничего не делала, но и выспаться не могла. Да еще эти дороги, даже вблизи столицы не были ровными и прямыми, и вымотали жуткой тряской даже в герцогской карете. Лили рассчитывала сразу по прибытию в замок завалиться спать, но Марианна пожелала поужинать в привычной компании, с ней и с Сабриной.

"Наверно, соскучилась по Марку и желает, чтобы он снова обслуживал ее за столом, - решила про себя Лили. - Значит, наконец, заметила то, что они с Сабриной оценили в первые же мгновенья знакомства с Марком: тот был очень-очень симпатичный. На его фоне Гийом выглядит отвратительным монстром. Не зря же Марианна перестала мучить Марка и фактически перевела его в свои слуги. И ведь только внимание к Марку Марианны останавливает меня от решительных действий в отношении этого красавчика", - размышляла Лили, с помощью служанки избавляясь от тяжелого, дорожного платья. Надев легкое, не стесняющее движений домашнее платье, а на ноги шлепанцы взамен сапожек, Лили вышла в гостиную и опустилась в кресло, где уже присутствовала ее помощница Натали. Она же была и ее официальной ученицей.

В Рангуне, как впрочем, и в остальных королевствах и империях, не существовало никаких школ или академий магии. Нигде не собирали в большие кучи юных оболтусов и не пытались учить в таком бедламе основам магии. Во-первых, потому, что одаренных было немного, а во-вторых, считалось, что индивидуальное обучение дает лучшие результаты. Гильдия магов занималась в основном тем, что находила одаренных и пристраивала их к магам на обучение. Те давали ученикам базовые знания и затем отправляли в Карсберг, где у учеников оценивали достигнутый уровень и перспективы. И либо давали шанс продолжить обучение у ведущих магов королевства либо, если потенциал проверяемых был невелик, присваивали звание мага и отправляли по запросам в села или в лучшем случае в небольшие городишки. Там свежеиспеченные маги становились в основном лекарями, используя для лечения свою невеликую магическую силу в сочетании обычными не магическими лекарскими приемами, которым их тоже должен был обучить учитель.

Понятное дело, что такие дополнительные и неоплачиваемые обязанности не приводили в восторг опытных магов и магесс. Но у гильдии была железная позиция: чем больше вступает в гильдию новых магов, тем сильнее гильдия и тем весомее звучит ее голос при любых недовольствах окружающих деятельностью гильдии. Например, высокими расценками на маг-услуги.

За многие годы установилась традиция: магам посылать на обучение молодых людей, а магессам само собой при этом доставались исключительно девушки и молодые женщины.

Прямого запрета отправлять магам девушек, а магессам юношей не было. Но опытным путем было установлено, что если к магу в ученики попадала юная и красивая ученица, то практически неизбежно отношения учитель-ученица продолжались и в постели мага. Причем обучение там проводилось совсем не магии и во многих случаях это обучение протекало очень бурно, порой даже в ущерб обучению магии. И это невзирая на то, что многие маги были давно и счастливо женаты. А может быть именно поэтому.

Процессы обучения протекавшие в парах: магесса - молодой и красивый ученик, были еще более бурными, поскольку очень многие магессы в силу своей профессии были не замужем.

Именно поэтому Лили и взглянула на свою ученицу, желавшую пообщаться с нею после долгого перерыва, без особого энтузиазма.

"Всё-таки две красивые магессы в одном замке это явный перебор. Особенно учитывая, что одна из них значительно моложе другой. Но с гильдией магов не поспоришь!"

- Как прошла проверка? Всё ли ладно? - спросила Лили, решив, что до ужина с Марианной еще есть время и можно выслушать отчет своей ученицы. Та была отправлена в сопровождении пятерки стражников, по деревням и городкам на западе герцогства Бофор с инспекцией местных магов. Конечно, статус ученицы не позволял Натали указывать сертифицированным магам на их погрешности в работе, но этого и не требовалось. От Натали нужен был лишь отчет со вскрытыми недостатками и объективная оценка раздутых достоинств местных магов-лекарей.

- Ничего хорошего, - сразу перестав улыбаться, вздохнула Натали.

- Кто-то пьет без меры. Кто-то, пользуясь своими магическими возможностями, отбивает женихов у местных девиц или невест у парней, кто-то приторговывает запрещенными снадобьями, приворотными и отворотными средствами к примеру. Или использует не запрещенные средства, но во вред людям...

- Это как? - заинтересовалась Лили.

- Вот, например в Даркхеме к местной магессе пришла девица и за два золотых приобрела у нее средство для быстрого набора веса, которое используют в случае, когда у человека имеется сильное истощение. Но девица совершенно не была истощена, а магесса на это не обратила внимания. Девица скормила это средство своей сопернице в борьбе за внимание одного парня. В результате та, за несколько дней, из стройной красавицы превратилась в жуткую толстуху. Видела я ее. Она приходила жаловаться мне на свою жизнь. Жир, висящий складками по всему телу, ноги-тумбы, пальцы-сардельки. Глаза бывшие ранее большими превратились в щелки, а лицо стало идеально круглым и ушей стало не видно из-за пухлых щек... Б-р-р-р! Естественно, что выбор парня был предсказуем: бывшая красавица получила закономерную отставку, а интриганка выходит замуж за этого парня и смеется над соперницей, которая вынуждена срочно перешивать все свои платья.

- Да-а-а, - задумчиво протянула Лили. - Век живи, век учись... На что только не пойдешь ради любви...

- Так вы, госпожа Лили одобряете такое!!!

Возмущение сквозившее в голосе Натали привело задумавшуюся было Лили в себя.

- Нет, нисколько. Это очень плохо и я обязательно учту при составлении годового рейтинга эту оплошность нашей коллеги из Даркхема...

- А как же справедливость? Эта девушка что, так и останется жирной, жуткой уродиной?!

- Не думаю, - пожала плечами Лили. - Скопит два золотых, приобретет средство для похудания и приведет себя в прежний вид. Да еще и с соперницей наверняка поделится, чтобы та костями побрякала...

- Но ведь...и та в ответ еще что-нибудь придумает...

- Пускай воюют, если они дуры. А местная магесса на этом неплохо заработает, - Лили без всякого напряга выдержала возмущенный взгляд Натали и добавила. - Вот когда ты сама начнешь работать, я посмотрю, так ли ты будешь честна, что откажешься от двух золотых или сможешь уговорить себя не заметить что клиентке заказывающей средство для округления своей фигуры оно явно не требуется.

- Я никогда до такого не опущусь!

- Может быть, может быть... Это твой отчет? - Лили указала взглядом на пухлую папку в руках Натали.

- Да! Тут все данные... Столько прохиндеев, столько нечестных магов... Всё тут отражено!

- Молодец. Оставь на столе, я потом полистаю. Больше ничего не случилось? В замке всё в порядке?

- Да, всё в порядке... почти в порядке... - замялась Натали.

- Рассказывай уж, - вздохнула Лили, поняв, что от проблем ей никуда не деться.

- Ко мне обратился Гийом. Это...

- Я знаю, кто такой Гийом! - поторопила ученицу Лили, всё еще надеясь закончить с делами до ужина.

- Ногу он повредил и серьезно. Что-то с коленной чашечкой. То ли трещина, то ли еще что, но моих магических сил вылечить его в короткое время не хватило, и теперь Гийом не может исполнять свои непосредственные обязанности и Ее Сиятельство может огорчиться.

- Ее Сиятельство накушалось этого всего досыта с любезной помощью Его Величества и скорее захочет ночку, другую провести одна. Отдохнуть от мужиков. Но вообще ты права. Гийома следует срочно лечить. Пригласишь его завтра с утра. Сейчас у меня тоже силы на исходе. Дорога была просто ужасная.

Натали кивнула.

- И еще одно. В этом случае я сама справлюсь, но вам надо знать. У нас в лазарете имеется пациент...

- Ну и что тут такого? Лазарет это лазарет. Кто это? Кто-то из благородных или...

- Это даже не слуга, а раб, - опустила в смущении глаза Натали. - Конечно, сначала я хотела отправить раба к Гонту, но оказалось, что это любимый раб госпожи герцогини. По крайней мере, так сказал Стог. Но одновременно этот раб и ему прислуживает тоже... В общем я взяла на себя смелость поместить его в лазарет, но если вы, госпожа Лили будете против...

- Этого раба зовут Марк?

Натали кивнула.

- Я не буду против его лечения в лазарете. Я даже, пожалуй, посещу этого любимого раба госпожи герцогини. Пошли! - и Лили шустро выскользнула из кресла, в котором она только что утомленно лежала и устремилась в лазарет. Натали поспешила за своей учительницей.

- Ого! Как здорово его отделали! И кто это его так? - поинтересовалась Лили, созерцая окровавленную спину, лежавшего на животе в забытьи Марка.

- Мерсье постарался, - вздохнула Натали. - Стогу, по его словам пришлось принять воспитательные меры к этому дерзкому рабу. Ведь это Марк повредил колено Гийому...

- Вот как! - улыбнулась Лили.

- Да и именно за это Марка приговорили к пяти ударам бича...

- Что-то для пяти ударов спина его выглядит страшнее, чем должна бы быть...

- Так произошла ошибка! Мерсье услышал совсем другую цифру: пятнадцать!

- А для пятнадцати ударов бичом его спина наоборот выглядит слишком хорошо. Но в чем проблема-то? Ведь я тебя учила, как лечить такие открытые раны!

- А проблема в том, что я не могу использовать магию: мифриловый ошейник не дает!

- Ах, да! Верно... Как он еще не умер-то? Удивительно! Я-то полагала, что это ты ему оперативно помогла магией.

- Нет, ничего не могу сделать, пока у него этот ошейник. Только традиционные средства можно использовать. А это долго.

- Ничего страшного. За месяц раны затянутся и без магии. Вот только таким, каким он был, уже не будет: шрамы, рубцы, бугры на спине - это всё останется. Всё это можно убрать только магией, а она будет недоступна. Жаль такой красивый молодой человек был... И мне очень нравился, - помолчав, добавила Лили.

- Вам нравился раб?! Но вы же главная магесса герцогства! Вы с вашей красотой можете с любым понравившимся вам благородным встречаться...

- Вот только благородные не спешат встречаться со мной, - вздохнула Лили. - Боятся нас, магесс, благородные. Дескать можем каким-нибудь нехорошим заклятьем наградить, если нам что-то не понравится в их поведении... И что уж скрывать: действительно можем...

- Но магессы ведь приравнены к благородным?!

- Да формально мы равны, а на деле... Мне пора на ужин к Ее Сиятельству. А ты присматривай за Марком. Это действительно любимый раб госпожи герцогини и его обязательно надо поставить на ноги.

***

Когда Лили появилась в столовой, то Марианны еще не было. За столом, развалившись на стуле, который был маловат для ее массивной, мощной фигуры сладко зевала Сабрина.

- Если бы не прямое распоряжение Марианны, я бы сразу завалилась спать. Настолько устала. Хотя кушать тоже хочется, - сообщила Лили, приготовившейся в очередной раз зевнуть Сабрине.

- Ты-то хоть в карете дремала, а я тряслась в седле под дождем, - лениво ответила Сабрина.

Только Лили открыла рот, чтобы привести доказательства того, насколько тяжело передвигаться в карете и насколько легче и удобнее ехать верхом (по крайне мере так ситуация выглядела с точки зрения обитателей кареты.), но не успела. В столовую быстрым шагом вошла Марианна.

- Начинаем! - на ходу отдала приказ слугам Марианна.

Сев за стол, она огляделась и вполголоса спросила, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Интересно, а где мой Марк? Я ведь ему уже дважды посылала сообщение, что хочу видеть его! Наверно стоит послать эту ленивому рабу, более убедительный приказ...

Лили поспешила просветить возмущенную герцогиню.

- Не может Марк прибыть к тебе и помочь с ужином. Лежит бедняга у меня в лазарете. Почти что при смерти...

Лили решила немного сгустить краски, чтобы понаблюдать за реакцией Марианны. И реакция конечно последовала.

- Что там еще с ним приключилось, пока мы были заняты в столице? - спросила Марианна, отправив в рот целую ложку суфле из белых трюфелей, не особо взволнованная перспективой возможной утраты своего раба.

- Мерсье по распоряжению Стога влепил Марку пятнадцать ударов бичом за драку со слугой.

- Суров, Стог, суров! Пятнадцать ударов бичом за обычную драку... А давно ли самого хлестали плеткой за то же самое. Мог бы быть и подобрее...

- Да не особенно Стог и виноват, - продолжила Лили, тоже уделяя в полной мере свое внимание белым трюфелям. - Это Мерсье кажется стареет и стал тугой на ухо. Сказано-то было пять ударов, а он услышал пятнадцать...

- Да, даже и пять много, за драку-то со слугой! Вот если бы он с благородным поспорил, тогда еще понятно, а так... действительно может помереть. Пятнадцать ударов у Мерсье немногие выдержат. Разве что ты его магией вылечишь, - прищурилась Сабрина на Лили.

- Не получится лечить его магией, если не помрет, то будет валяться с месяц в лазарете. Ошейник мифриловый мешает применять лечебные чары, - пояснила Лили в ответ на вопросительные взгляды сразу с двух сторон. - Так что придется тебе Марианна некоторое время самостоятельно питаться. Тем более рука у тебя зажила и помощь Марка уже не очень нужна. Или он настолько тебе нравится, что ты уже и жить без него не можешь? - улыбнулась Лили.

Марианна при этих словах сжала ложку, которой черпала суфле из чашки так, что побелели костяшки пальцев. Лицо ее покраснело. Она задышала часто-часто. А потом, спустя некоторое время процедила сквозь зубы.

- Я легко смогу прожить без него и при этом буду чувствовать себя прекрасно, но не будем спешить...

"Похоже, всё-таки Мари не присматривается к нашему красавчику с целью заполучить того в постель. Слишком уж она ненавидит его. Что кстати очень странно. Ну, прикончил Марк по пьянке стражника. Так за это стал рабом и пусть отрабатывает. Чего ж так его ненавидеть? Профессия такая у стражников: опасная. За это им и платят. А она переживает за стражника словно за родного, и забыть об этом никак не может. Остается надеяться, что со временем, разъяснится эта загадка. А пока главное для себя я выяснила: Марком можно будет заняться, не опасаясь перейти дорогу Мари. Если конечно он не сильно уродливо будет выглядеть, когда выздоровеет..."

- Жалко, красавчика! Ну поставил пару синяков слуге, так и тот наверняка в долгу не остался. И за это почти что прикончили раба! - не оставляла, видимо взволновавшую ее тему драки Сабрина.

"Воительница, одно слово! Им лишь бы подраться! У них свой взгляд на такие вещи" - подумала Лили, а вслух сказала.

- Не такая уж и безобидная драка. Слуга-то после драки охромел, еле ходит. И даже у Натали сил не хватило вылечить его. Вот завтра с утра сама займусь лечением.

- Надо же, сколько внимания к этому слуге, - удивилась Марианна, отодвигая от себя опустевшую чашку и беря в руку уже налитый кубок вина.

- Так ведь слуга пока неспособен выполнять свою работу. Колено сильно болит,- с ехидной улыбкой сообщила ей Лили.

- Пусть естественным путем, без магии выздоравливает... Что у нас слуг в замке мало? Заменить некем?- спросила Сабрина, уже давно очистившая свою чашку от суфле и теперь терпеливо дожидающаяся перемены блюд.

- Вопрос конечно интересный, но вот только заботить он должен не тебя Сабрина, а Ее Сиятельство!

- Я сколько раз тебе просила не навеличивать меня, когда мы одни ... - тут только до Марианны дошло. - А почему это меня должно волновать, а?

- Так ведь этот пострадавший слуга - Гийом! - выдержав эффектную паузу, сообщила Лили.

Только-только восстановившая свой обычный цвет лица после предыдущей вспышки ярости Марианна снова резко покраснела.

- Марк - негодяй, мерзавец, потенциальный висельник! Он посмел поднять руку на моего Гийома!? И это именно в тот момент, когда мне надо прийти в себя после жалких, слюнявых потуг Его Величества?!

- Завтра, Ваше Сиятельство! Завтра Гийом будет как новенький! Я ручаюсь за это, а Марк свое уже получил. Пятнадцать ударов бичом! Может и помрет еще кстати. Магией-то лечить его, как я вам говорила, нельзя. Разве что госпожа герцогиня снимет с него ради такого случая ошейник...

- Нет уж! - прошипела, никак не желавшая успокаиваться, Марианна. - Не сниму! Сдохнет, туда ему и дорога! За моего Гийома я этой сволочи и двадцать ударов не пожалею!

Марианна яростно подышала, затем одним глотком ополовинила кубок с красным вином и только тогда начала успокаиваться.

- Выздоровеет негодяй, я ему еще устрою! - закончила она уже почти спокойно.

***

Месяц в лазарете, под приглядом аж двух магесс, я валяться не собирался. Нет, сначала мелькали такие мысли: вылежать весь озвученный срок. Стог же раньше без слуги как-то обходился и сейчас обойдется. В принципе он сам виноват: нечего было укладывать меня под бичи Мерсье. Да и Марианна ложку мимо рта без меня не пронесет, поскольку у нее рука зажила.

Вот только лежать приходилось всё время на животе. На спину мне по понятным причинам было не перевернуться. Да и на боку не полежишь тоже. Мерсье так ловко отстегал меня бичом, что мои бока выглядели не лучше спины.

"Слышал я раньше, что женщины на последних месяцах беременности страшно мечтают о том времени, когда они смогут поспать на животе, - размышлял я про себя, лежа естественно на животе, уткнувшись носом в подушку. - Ах, как я их теперь понимаю, хоть и не собираюсь рожать. Нет, не хочу я тут валяться. Надо запускать свою регенерацию на полную катушку. А то полежал тут всего три дня на животе и на тебе: Стог уже не кажется мне такой законченной сволочью, а предстает в образе просто очень строгого и требовательного господина. А необходимость покормить красавицу Марианну с ложечки, налить вина в бокал или метнутся куда-либо по ее приказу вообще уже за радость представляется... А что со мной будет через месяц?

Нет, надо валить отсюда, хоть обе женщины и заботятся обо мне, как о родном. Они стараются, лечат, а я лежу, уткнувшись в подушку и симулирую, как мне плохо. А мне не плохо, а терпимо. Ведь я боль-то приглушил. Ладно, решено! Начинаю регенерацию. Конечно, магессы удивятся и могут начать задаваться вопросами: как и почему? Но сил уже нет, тут валяться!"

Когда у меня пошла регенерация, а раны на спине начали затягиваться прямо на глазах, то Лили и Натали начали по очереди сменять друг друга у моего ложа. Любопытство их, видите ли, одолело. Что такое происходит, понять не могут. Начали вопросы разные задавать, подозревать невесть в чем.

"Плохо дело, - думал я, лежа с закрытыми глазами и делая вид, что сплю, чтобы не докучали дурацкими вопросами. - Надо что-то придумать, а то ведь не отвяжутся. А если заподозрят у меня магические способности, то Лили вполне способна выйти с предложением к Марианне: освободить меня. Как же так, мага нельзя держать в рабстве! Марианна охотно согласится и не станет держать меня в рабстве, а сразу прикончит, озвученными уже способами. Закон не будет нарушен. Все будут довольны, кроме меня, понятное дело... И что можно придумать? А что тут думать! Надо заявить, что виноват во всём ошейник, этот редкий магический артефакт Ушедших. Все его свойства до конца не известны. Об этом так и написано в книжке мага Люциуса. Хоть какая-то польза будет от этого дорогущего украшения на моей шее".

И вот спустя неделю после попадания в лазарет, я сидел на своей больничной койке и глядел в стену. А сзади, на стуле сидела Лили и задумчиво водила пальчиком по моей гладкой, без единого шрама спине. Потом пальчика ей показалось мало и она начала уже всей ладошкой гладить мою спину. Изучала так сказать результаты своего лечения и еще бормотала при этом себе под нос.

- Странно это всё... Неделя и спина гладкая, чистая, словно никакого Мерсье с бичом и не было... Я с помощью магии не всегда укладываюсь в такие сроки... А тут... И истинным зрением не взглянуть, ошейник мешает...

"Если она в своем стремлении подробнее изучить такой уникальный феномен, начнет гладить мою спину обеими ладошками, да при этом продолжит также эротично вздыхать, то я ведь могу и не выдержать. Женщины у меня не было уже неделю. Да и не нужна была мне женщина в моем-то состоянии. Но вот теперь я выздоровел, и организм, особенно если его провоцировать таким образом, недвусмысленно дает мне понять, что он, против Лили ничего не имеет".

Хорошо еще, что я сидел, отвернувшись от исследовательницы, и прикрыл нижнюю часть своего тела одеялом. Но всё равно надо было принимать меры. Ведь грубо заваливать на больничную койку Лили в качестве благодарности за лечение было как-то неправильно. Да, кроме того, легко можно было снова очутиться на этой самой койке и снова в качестве пациента, если Лили разозлится на такое мое поведение.

- Гхм... - откашлялся я. - Уважаемая госпожа магесса, мне бы хотелось обратить ваше внимание на один момент. Я, несмотря на свой возраст уже немало поездил по...Рангуну и встречался с магами и магессами...

Лили молчала, видимо не возражая против моего монолога, но ладошкой гладить мою спину не прекращала.

- И кое-что слышал про мифриловый ошейник. Помимо своей феноменальной стоимости, как мне рассказывали за кружкой вина, он обладает еще одним интересным свойством. Он защищает того, на чьей шее находится. И не только от магических атак других магов, а также способствует ускоренному выздоровлению. По размышлению можно сказать, что это вполне логично: ошейник сохраняет собственность хозяина (а раб это его собственность!). Ведь только хозяин вправе решать: жить или умереть его рабу. Поэтому мне не кажется удивительным то, что я выздоровел за неделю.

Я замолчал. Лили тоже молчала, вероятно, размышляла над сказанным мною, поскольку безостановочное скольжение нежной ладошки магессы по моей спине прекратилось. Но ладошка со спины убрана пока не была.

- А знаешь, Марк! Ты пожалуй прав. Что-то такое я тоже слышала. Правда давно, еще во время обучения на магессу от своей учительницы... Да, наверно так и есть!

Наконец, ладошка была убрана с моей спины. Это было знаком того, что исследовать было больше нечего. Вопрос закрыт. Одна опасность была устранена. И спать мне теперь было можно в любом положении, но вот возвращение к Стогу уже не казалось мне радостным событием и его стоило хоть ненадолго отсрочить.

- А нельзя ли мне, уважаемая госпожа магесса, - начал я своим, отработанным на Марианне, вкрадчиво-просящим голосом в сочетании с широко открытыми глазами. - Остаться здесь еще на одну ночь? Я всё еще чувствую сильную слабость и совершенно не способен пока идеально выполнить все распоряжения господина Стога. А он может быть этим недоволен и ... в результате я снова могу очутиться на этой самой койке в качестве пациента...

- Конечно, Марк. Еще на ночь ты остаешься в лазарете, а с утра приступишь к выполнению своих обязанностей.

Голос Лили был холодным, деловым. Ни следа теплоты или фамильярности в нем по отношению к рабу не прозвучало. И я бы даже не обратил внимания на это, поскольку считал такое отношение ко мне само собой разумеющимся, если бы не одно `но`. Перед тем как выйти из комнаты Лили еще раз, словно не доверяя своим глазам, провела ладошкой по моей спине.

"И что бы это значило?" - думал я, устраиваясь поудобнее на кровати, на спине, само собой разумеется. На животе я уже належался досыта.

"Нравлюсь я ей что ли? Вполне возможно... Но почему она тогда не приказала мне наведаться вечерком в ее спальню? Или еще не решила: нужен ли я ей? Или сомневается в моих силах, полагает, что я еще не совсем здоров? Может и так, я ведь сам только что сказал, что слаб еще... но интерес есть и это неплохо! Пусть дозревает, а я пока наведаюсь к другой красотке. Той самой, которая любит состоятельных мужчин. Потом, когда я снова начну ишачить на Стога, такой возможности может уже и не быть..."

***

Этот лазарет, в котором я лежал, состоял из одной, не очень большой комнаты и был, можно сказать, личным лазаретом замковой магессы. Далеко не все больные удостаивались чести лежать здесь. Мне можно было гордиться своей причастностью к когорте избранных больных. А всё потому, что лазарет находился прямо в жилых апартаментах Лили, а дверь его выходила в тот самый общий коридор, куда выходили двери почти всех комнат закрепленных за Лили. И располагался он у общего выхода из апартаментов Лили. Поэтому общий вечерний исход обитателей я мог легко контролировать просто лежа в тишине и прислушиваясь к шагам и разговорам за дверью.

Надо сказать, что привычки сидеть в четырех стенах вечером, когда все намеченные на день дела были сделаны или даже не сделаны, у обитателей замка не было. Да и что делать в своей комнате? Телевизора нет, Интернета нет, компьютера с играми тоже нет. Книжки читать? Так подавляющее большинство этого делать не умели, а если даже и умели, как я, например, то не могли взять книжку почитать по причине низкого социального статуса.

Поэтому сразу после ужина, что благородные, что слуги разбредались на посиделки. Благородные в гостиных на мягких диванчиках и в уютных креслах пили вино, резались в карты, сплетничали, флиртовали. Ровно тем же самым занимались и слуги в трапезной и около нее... Только у них были жесткие деревянные скамейки, мерзкое, но забористое пиво, а выражения при флирте они использовали самые простые и доходчивые для противоположной стороны, далекие от куртуазных словесных кружев благородных...

Я был на пути к выздоровлению и поэтому оснований задержаться около моей постели ни у Лили, ни у Натали не было. Они убыли первыми. За ними потянулись слуги и служанки, которым я был нужен еще меньше. Когда я, выждав для страховки с полчасика, вышел на коридор, то вокруг стояла тишина, нарушаемая только бубнёжкой стражников дежуривших у входной двери в апартаменты Лили.

Великолепно! Я был свободен ото всего, от злобного Стога, от садистки Марианны, от назойливой заботы Лили с Натали. Пусть ненадолго, пусть на один вечер, но в моем положении начнешь радоваться самым маленьким житейским радостям. Маршрут мой был в какой-то степени уже привычен. Сначала визит к сундуку Лили. Мешочек с серебряными перье похудел еще на семь монет. Имидж состоятельного мужчины нужно было поддерживать. Затем быстрый и уже почти автоматический набор кода доступа поцарапанным указательным пальцем на стене и вот я в своем тайном ходе. Тоннель спускался, поднимался вверх, причудливо петлял среди замковых стен. Но общее направление, тренд так сказать, было туда, вниз, в замковые подвалы, а затем на волю. Так далеко идти я не собирался. Мой путь должен был закончиться в знакомом тупичке, на первом этаже, недалеко от комнаты Нанси, но закончился намного раньше. Я шел никуда особенно не спеша, не опасаясь, что выздоровевший соперник в борьбе за благосклонность Нанси меня опередит. Судя по обмолвкам между Лили и Натали, Гийома после выздоровления, Марианна припахала плотно и конкуренции, по крайней мере, пока можно было не опасаться.

На всем протяжении тайного хода в стенах имелись дырочки, для подсматривания и подслушивания. В важных с точки зрения информации комнатах можно было, и смотреть, и слушать. Где-то можно было только слушать, а например в женской помывочной только смотреть. Видимо, устроители дырочек решили, что слушать там особо нечего. Из любопытства присущего всему роду человеческому я периодически припадал к дырочкам в стене, но в большинстве комнат было пусто и тихо. Все ушли развлекаться на сторону. Поэтому, когда припав к очередной дырочке, я услышал голоса, то меня это заинтересовало. Изображения к сожалению не было, но оно мне и не потребовалось, поскольку голос я немедленно узнал. Это был голос Стога.

- Нет! Нет, господин Бернар, вы меня не так поняли! Я не отказываюсь исполнить задуманное вами, просто возникла некая непредвиденная трудность: в замке объявился пропавший девять лет назад герцог и, убрав теперь с моей помощью герцогиню, вы не приблизитесь к вашей цели. У герцогства немедленно объявится новый хозяин...

- Откуда он тут взялся?! Еще недавно никого не было! - незнакомый холодный голос, медленно цедил слова.

- Каюсь, я в этом виноват! Наверно не следовало вмешиваться... А дело обстоит так...

Стог торопливо, почти взахлеб пересказал историю моего появления в замке.

- Выслужиться, значит, захотел! - резюмировал ставший еще холоднее голос. - А может двойную игру вести вздумал? Нас за нос поводить? А?

- Нет, нет! Это случайность! - в ужасе пискнул Стог. - Я исполню всё, что вы скажете! Могу Ее Сиятельство отравить, но тогда немедленно возникнет герцог и будет настороже. Могу убрать этого Марка, но тогда появятся вопросы у госпожи герцогини...

- Да задал ты задачку... За те деньги, которые мы тебе платим, а особенно за те, что обещаны, можно хоть немного мозгами пораскинуть и рискнуть. Вот какого... ты его тронул?! Ехал человек мимо и пусть бы себе ехал. Возвращаться он явно не собирался. Нет, ты со своим дурацким усердием влез... или забыл кто у тебя истинный хозяин? Так ведь могу и напомнить!

- Нет! Я помню! Не надо! Всё сделаю!

- Ладно, не трясись ты так. Сделаешь дело и получишь обещанную награду. Но вот с кого начать?

Наступило молчание. Я не отрывал свое ухо от дырочки в стене.

- Сначала уберешь раба! Это сделать просто и подозрений не вызовет. Яд, сделав свое дело, распадается на простые составляющие и никто ничего не заподозрит. Вот бутылочка с ядом. А как им пользоваться я сейчас объясню.

Дальше подслушивать было нечего. Технические подробности моего убийства меня не интересовали. Нужно было спасаться. Даже рабская жизнь имела свою приятные стороны и расставаться с ней лишь потому, что какой-то негодяй решил прибрать герцогство к рукам, я был категорически не согласен.

Еще в первые свои прогулки по тайному ходу я проверил все точки выхода и выяснил, что в подвалах замка было всего два выхода. Но зато какие выходы! Один в оружейную, а другой в сокровищницу Марианны. В сокровищницу я только открыл дверь, но входить не стал. Даже из тайного входа были видны сложные заклятья и плетения, нагусто опутывавшие пространство немаленькой сокровищницы.

Лили постаралась. Обезопасила тут всё. И если не сгоришь, то всё равно поднимется такой шум, что и взять-то ничего не успеешь. Поэтому в сокровищницу я не пошел. Хотя медных и серебряных денег там было полным-полно, не то, что в моём личном хранилище, где лежало одно только золото вперемешку с драгоценными камнями.

А вот по оружейной не защищенной ничем, кроме массивного замка на входной двери я побродил. И на всякий случай создал свой небольшой арсенал прямо посреди тайного входа, чтобы не мотаться вниз, в подвалы, когда нужда настанет. Вот она и настала. Я застыл над кучкой лежавшего на полу оружия.

"До комнаты идти метров пятьдесят. Немного, но и не мало. Можно встретить кого-нибудь. И если кто-то мне встретится, то он обязательно запомнит, что видел в коридоре Марка, да еще и вооруженного арбалетом или мечом. И когда начнется разбирательство, а оно обязательно начнется, то возникнет вопрос, что делал вооруженный до зубов Марк рядом с комнатой, где случилось убийство? Ведь он должен мирно лежать в лазарете в это время и болеть.

Значит, ничего бросающегося в глаза брать нельзя. Что остается? Кинжалы? Так там их двое. Убрать надо обеих, а пока я кинжалом буду резать глотку одному мерзавцу, другой обязательно пырнет меня чем-нибудь острым в спину... Тогда остаются только метательные ножи".

Я повесил перевязь с двумя ножами под рубашку и побежал, насколько это было возможно к ближайшему выходу. Ножи я умел метать очень неплохо. Пришлось обучиться этому искусству самостоятельно. Несколько раз ножи оказывались последним доводом в спорах и спасали мне жизнь. Герцогу такие вещи не преподавали. Предполагалась, что ему должно было хватить на все случаи жизни умения обращаться с мечом, копьем, щитом. Да еще он, то есть я, на среднем уровне стрелял из лука и арбалета.

В коридоре к счастью мне никто не встретился. Перед дверью я извлек ножи и спрятал в широких рукавах рубашки. Затем я энергично постучал в запертую на засов дверь обиталища Стога.

Дверь открыл мне лично Стог. Увидев меня, он возрадовался чрезвычайно. Уже одно это должно было бы вызвать подозрение даже у ничего подозревающего слуги.

- Выздоровел уже! Отлично! Заходи! - сказал он мне, не прекращая сладко улыбаться.

Я вошел в комнату. За моей спиной лязгнул засов на двери.

- Это мой слуга, господин Бернар! Тот самый Марк! Выздоровел!

В кресле, развалившись, сидел худой горбоносый мужчина. Волосы черные с проседью, одет он был во все коричневое. Коричневый камзол, коричневые штаны, сапоги и те коричневые были. И только меч, прислоненный к креслу, был в черных отделанных серебром ножнах. В нечто похожее бывали одеты торговцы и купцы, частенько наведывавшиеся в замок. Вот только принять его за купца мешал слишком уж пронизывающий взгляд.

- Я так рад твоему выздоровлению! - продолжал вешать мне лапшу на уши Стог. - И хочу отметить твое выздоровление налив тебе стаканчик великолепного ликера с острова Самос.

- Благодарю за заботу, хозяин! - с энтузиазмом ответил я, понимая, что мне осталось жить всего пару-другую минут.

Накапать яда в бутылку Стог еще не успел. Поэтому он скрылся в соседней комнате, справедливо полагая, что его загадочные манипуляции с бутылкой ликера и непонятным пузырьком закономерно вызовут у меня подозрение. Я тянуть с нападением не стал. Законы войны, по которым я жил все эти годы, были суровы: или ты убьешь своего противника или убьют тебя. Сантименты в среде наемников не приветствовались. Поэтому я просто молча метнул нож в этого Бернара. С пяти шагов я не промахнулся и тяжелое острое лезвие вошло туда, куда я и целился, то есть в сердце.

Мирно сидевший в кресле и с любопытством разглядывавший меня, Бернар, никак не ожидал такой подлости. Он коротко охнул, судорожно схватился за грудь. Голова его упала вниз на грудь, глаза закрылись. Всё случилось быстро и тихо. Удовлетворенный результатом я повернулся и стал ждать появления Стога с обещанным ликером, держа руке второй нож.

Стог задерживался.

"Бутылку он там открыть, не может что ли? Быстро же он навыки слуги потерял!" - возмущался я про себя, недовольный задержкой. Следовало побыстрее заканчивать тут и бежать обратно в лазарет, обеспечивать себе алиби. Но тут вдруг к слабому позвякиванию и бульканью из-за полуоткрытой двери комнаты добавились новые звуки. Заскрипело кресло и раздался громкий стук. Я резво развернулся. Только что выглядевший совершенно дохлым Бернар, с по-прежнему торчавшим в груди по самую рукоятку ножом, тем не менее, шевелился. И не просто шевелился, а производил какие-то загадочные пассы руками, очень злобно при этом глядя на меня. Перед ним в воздухе висело черное облако не то густого дыма, не то тумана, увеличиваясь прямо на глазах.

Я не стал раздумывать ни секунды и второй нож, приготовленный для Стога вошел по самую рукоять в правый глаз не желавшего помирать Бернара. Снова голова Бернара упала ему на грудь, снова обмякло напружинившееся тело. Снова этот оживший мертвец стал выглядеть мертвее мертвого. Вот только на черном облаке это никак не отразилось. Оно двинулось в моем направлении с обманчивой медлительностью, но уж пару секунд спустя, укутало меня с ног до головы. Я так и не узнал, что за гадость приготовил для меня вернувшийся с того света специально для этого маг. Мою шею вдруг начало жечь так, словно мне в очередной раз ставили рабское клеймо. Только на сей раз почему-то на шею. Я инстинктивно прижал руки к шее и обжег их о раскалившийся мифриловый ошейник. Лишь после этого я постарался заблокировать боль. Боль исчезла, но зато появился запах горелого мяса. Неприятный запах, надо сказать, поскольку это пах я сам. Пока я занимался сам собою, черное облако таинственным образом исчезло. Но передышки у меня не случилось, поскольку как раз в этот момент в комнате возник Стог с радостным возгласом.

- А вот и я!

В руке он держал простой медный кубок, содержимое которого, похоже, собирался предложить мне продегустировать.

Надо признать, что реакция у Стога оказалась хорошей. Едва он увидел распластавшегося в кресле Бернара с двумя ножами: в груди и в правом глазу, едва он учуял запах горелого мяса, то пулей метнулся обратно в комнату, из которой только что появился. Мне тоже пришлось ускориться. Ведь Стог так шустро удалился совсем не потому, что забыл про закуску к спиртному для меня. Я едва успел выдернуть из ножен меч Бернара, валявшийся на полу около кресла, как вернулся Стог, но уже с мечом в руке.

Конечно, никто не обучал Стога владению мечом так, как меня с самого детства. Но уж если человек обзавелся оружием, то пару уроков он мог взять у тех же стражников. А кроме того отчаяние могло придать сил и ловкости. Стог с писком загнанной в угол крысы бросился на меня. Не лучшая идея. Я легко отвел его удар и на возвратном движении рассек Стогу горло.

Регенерацией, валявшегося в кресле мага, Стог не обладал и потому хрипя, замертво рухнул на пол.

Благодаря блокировке болевых ощущений я мог здраво рассуждать. А уж два мертвых негодяя, собиравшиеся покуситься на мою жизнь вообще никаких эмоций не вызывали.

"Надо как-то, что-то придумать, кто виновен в столь дерзком убийстве этого...купца Бернара и такого важного лица в иерархии замка, как помощник мажордома ... иначе рыть будут пока не найдут...кого-нибудь. А вдруг на меня выйдут? Так... - я осмотрел место происшествия.

- А пусть-ка они сами разделят вину за случившееся друг с другом..."

Я положил меч, которым перерезал горло Стогу на пол, как раз под свисавшей с кресла рукой мертвого мага. Стоговский меч, который он не успел измазать моей кровью, отнес назад в комнату, служившую и гардеробной и оружейной и винохранилищем. Тут стояли недопитые или нераспечатанные бутылки с вином. Стоявшую на столике початую бутылку ликера, маленький пузырек с густой жидкостью зеленого цвета я наоборот отнес обратно в гостиную.

"Пусть голову ломают, как получивший от Стога два ножа Бернар смог в свою очередь перерезать ему горло? Яд - это весомый аргумент в пользу того, что тут были какие-то темные делишки... но пожалуй не помешало бы и еще что-нибудь подкинуть для отвлечения внимания... Помнится в разговоре между ними речь шла о каких-то деньгах, которые хозяева этого Бернара платят Стогу... Пожалуй стоит наполнить эту расплывчатую фразу конкретикой... Рискованно, но оно того стоит!"

На мое счастье коридоры были по-прежнему пустые. Я в приличном темпе навестил свою личную сокровищницу.

"Сколько взять, чтобы было убедительно для следствия? Мне лично нравится, как звучит выражение - тысяча монет золотом! Да и кому не понравится?"

Я отсчитал триста тридцать тройных золотых золтандоров. Ссыпал их в прихваченный у Стога мешок и полок его по тайному ходу.

- Больше трех килограммов золота жертвую Марианне в качестве отступного! Надеюсь, следствие оценит этот мешок по достоинству и не станет цепляться ко мне с глупыми вопросами! - бормотал я себе под нос, когда пристраивал развязанный мешок на столе рядом с ядом, для убедительности рассыпав по полу с десяток монет.

 

Глава 6

Утром я проснулся в лазарете очень рано. Я лежал и прислушивался к шагам и разговорам за дверью. Слуги Лили уже встали и занялись своими привычными делами: обеспечивать комфортное существование своей хозяйке. В этом средневековье, куда меня занесло, все, даже самые простые домашние дела, требовали значительных усилий. Стирка была одним из таких занятий. Ни машин-автоматов, ни стиральных порошков тут не было, а был здоровый физический труд: прокипятить белье, прополоскать на речке или в ручье (зимой в ледяной воде это было делать особенно `приятно`), выжать и развесить сушиться. А если учесть что даже у скромняшки Лили имелись десятки платьев, которые она не стеснялась постоянно менять, то... требовалось немало слуг, чтобы Лили жила без забот.

Одна из служанок, рослая темноволосая женщина лет тридцати, во исполнение указаний госпожи возникла в лазарете.

- Госпожа сказала, что ты выздоровел и сегодня отправляешься к своему господину. А мне уборку тут надо делать...- без всякой улыбки заявила она мне, развалившемуся на кровати.

"В трапезной насколько я помню, ты очень завлекательно улыбалась мне, многообещающе так, а тут: отправляйся к своему господину и весь сказ! Туда, где нынче находится мой господин отправляться у меня нет никакого желания! Но говорить об этом не стоит. С юмором здесь неважно дело обстоит... А госпожа-то Лили какова! Не забыла распорядиться, чтобы с утра пораньше меня выдернули из постели и отправили на службу. Сама-то небось дрыхнет всласть, полуночница!"

Вчера, Лили вернулась к себе очень поздно, но была в прекрасном настроении и даже что-то напевала себе под нос, проходя мимо лазарета. Мне пришлось ждать ее возвращения и не спать, чтобы узнать: не были обнаружены Стог с Бернаром. Судя по прекрасному настроению Лили, о двойном убийстве в замке еще не знали.

"Долг платежом красен, уважаемая магесса. И мне придется разбудить тебя в свою очередь! Вот, как только `обнаружу`, что мой господин убит, так сразу тебе и сообщу".

После некоторых размышлений я решил сообщить о произошедшем именно Лили. К Марианне мне соваться категорически не хотелось. Могла спросонья приласкать ментальным ударом. Сабрина, если исходить из общеизвестной обратно пропорциональной зависимости между мускулатурой и мозгами, была только мечом горазда махать. Думать, по крайней мере, так казалось со стороны, ей было особо нечем. Так что выбора, по сути, и не было.

В гостиной у Стога ничего не изменилось. Бернар, как лежал в кресле с двумя ножами в теле, так и продолжал лежать. Новой попытки ожить он не предпринял и никуда не ушел. Стог же порадовал меня, валяясь в луже свернувшейся крови вытекшей из разрезанного горла тем, что уже не изображал из себя в отношении меня строго господина.

"Что ж можно идти будить Лили, пусть начинает свое следствие".

Вот только разбудить Лили оказалось затруднительно. Стражники категорически отказались впускать меня в комнаты магессы. И на мои уверения, что мне надо встретиться с госпожой магессой по очень важному делу, отвечали смехом.

Пришлось понизить планку требований и попросить о встрече с личной служанкой Лили, которая по факту руководила всеми остальными слугами, имевшимися у Лили.

Маленькая, пронырливая, с мелкими чертами лица, черноволосая Ния была преисполнена собственной значимости и в обычное время. А уж когда увидела, что кто хочет встретиться с нею, так и вовсе стала смотреть на меня сверху вниз. И как ей это удавалось, особенно если учитывать, что она едва доставала мне головой до плеча? Загадка...

- Срочное сообщение для госпожи Лили, - прошептал я на ушко Ние, изображавшей из себя благородную. Для этого мне пришлось согнуться.

- Что нужно господину Стогу от госпожи? Я не собираюсь идти будить госпожу магессу из-за какой-нибудь ерунды...

- Господину Стогу уже ничего не нужно ни от госпожи магессы, ни от кого другого в этом мире, - сокрушенно вздохнул я.

Ния молчала и смотрела на меня непонимающим взглядом.

- Убит он! У себя в комнатах. Вот утром выписался из лазарета, пошел к господину Стогу на службу, а он там лежит...Зарезал его кто-то. Кровищи-и-и натекло! - прошептал я, еще плотнее прижимаясь губами к маленькому ушку Нии.

- Это тебе к господину де Саду надо обращаться. Он за порядок в замке отвечает. Впрочем всё равно госпожу попросят присутствовать и разбудят... Пошли расскажешь всё ей.

***

- И что дальше? - спросила Лили у де Сада сидя в кресле в комнате Стога.

Де Сад пожал плечами.

- Надо бы выяснять кто такой этот Бернар? Торговцы из обоза, с которыми он прибыл в замок, даже и не помнят, где он к ним пристал. Предъявил грамоту торговой гильдии Аркараса и сказал, что собирается закупить товары в Куме, потому и едет налегке...

- Ну что ж деньги у него и в самом деле водились...

Лили посмотрела на мешок с золотом лежавший на столе.

- Надо идти к Ее Сиятельству, сообщить о произошедшем...

Де Сад заметил нерешительно.

- Ее Сиятельство сейчас собирается завтракать и портить ей аппетит кровавыми подробностями мне лично не хочется...

- Кровавые подробности компенсируются известием, что Ее Сиятельство станет богаче на тысячу золотых... Я могу рассказать, кстати, и позавтракаю заодно. А то выдернули из постели в такую рань...

- Конечно, конечно. А если появится что-то новое, я немедленно сообщу.

- Бутылочку с ядом я забираю, а мешок с золтандорами ты сдай казначею.

***

Когда Лили вошла в покои герцогини, то выяснилось, что Марианна уже приступила к завтраку. Причем не одна, а в компании полуголого Гийома. Сама Марианна тоже была одета не в строгие одежды, а легкий шелковый халат в желто-черную полоску. Настроение, что у госпожи герцогини, что у ее слуги было прекрасное. Они чему-то беззаботно улыбались.

- О, Лили! Как прекрасно, что ты решила позавтракать с нами! - воодушевилась еще больше при виде своей подруги Марианна.

- Прибор госпоже магессе! - распорядилась она, не повернув головы в сторону слуг жавшихся у стены в ожидании очередных распоряжений.

Гийом же, несмотря на свой статус фаворита, при виде Лили мгновенно выскочил из-за стола и склонился в поклоне.

"Не забывает, кто он такой и кто я!" - удовлетворенно подумала Лили и сказала успокаивающе.

- Сиди, сиди!

Они мило поболтали, вспоминая вчерашние посиделки. Обсудили везение Лили, которая выиграла вчера почти двести серебряных перье. Согласились, что с вишневым ликером надо быть осторожнее, иначе голова всё равно будет болеть так, словно пили не такой приятный благородный напиток, а какую-нибудь крестьянскую брагу. Вспомнили Натали откровенно строившую глазки заезжему баронету. Наконец, после кофе с пирожными Марианна предложила Лили пройти в кабинет обсудить кое-что. Гийом по окончании завтрака сразу исчез, отправившись видимо отсыпаться после ночных подвигов.

"Вот ведь, Мари, хорошо устроилась. Нашла себе в столице такого слугу и поплевывает на всех. Всё ее устраивает. А тут крутишься, вертишься, меняешь благородных на простолюдинов, а иногда даже на рабов...и обратно и никого толку. Одна суета в итоге... Хочется покоя и размеренной жизни, а не вечного поиска и постоянного перебора кандидатов на свою постель...", - думала Лили обосновавшись в кресле напротив камина.

Но тут ее невеселые размышления были нарушены бодрым голосом Марианны.

- Лили! Хватить мечтать! В чем дело? Что случилось! Не молчи! Без серьезного повода тебя из постели в такую рань не вытащишь! Это я жаворонок, а ты-то настоящая сова и легли мы вчера не рано...

- Случилось кое-что, Марианна. Вот и подняли меня ни свет, ни заря, - Лили немного помолчала, собираясь с мыслями.

- Убийство, случилось и ладно бы просто убийство, так еще и предательством попахивает.

- Кто убит? - сразу посерьезнела Марианна.

- Стог...

- Та-а-ак! Марк - негодяй! Он у меня кровавыми слезами обрыдается ...

- Марк тут ни при чем! - поторопилась прояснить ситуацию Лили. - Он у меня в лазарете выздоравливал и из лазарета не выходил до нынешнего утра. Стража уже опрошена. Кстати, именно он утром обнаружил убитых... и убить он их никак не мог. Кровь уже засохла. Трупы закоченели... То есть убили их вчера. Так что Марк отпадает...

- Ты сказала убитых?

- Да, еще убит некий Бернар, прибывший с купеческим обозом в замок. Этот Бернар словил два метательных ножа в грудь и в глаз. А у Стога располосовано горло. В общем, всё выглядит так, словно эти двое поспорили о чем-то, но не договорились и поубивали друг друга.

- Бывает, а причем тут предательство?

- А вот причем!

Лили выставила на стол зеленую бутылочку.

- Она была обнаружена в комнате Стога. Это сильнейший яд. Без вкуса и запаха, с отсроченным временем действия до месяца в зависимости от концентрации и веса тела. Творение алисонских алхимиков. Очень дорогое творение! Как ты думаешь: для кого из такой дали привезли этот яд? И кому не жаль потратить на эту бутылочку пятьсот золотых? И еще одно. В комнате кроме яда и трупов обнаружили мешок с тысячей золотых золтандоров.

- Где сейчас мешок? - Марианна даже про яд забыла, услышав про такую кучу золота.

- Де Сад сдал в замковую сокровищницу.

- Отлично!

Марианна замолчала, погрузилась в себя. Видимо сразу начала прикидывать, куда бы пристроить упавшее с неба сокровище.

- Эх, мне бы еще тысячи две, ну хотя бы полторы, - сказала она задумчиво. - И жизнь сразу бы стала проще, не надо голову ломать: где взять деньги...

- Не о том думаешь, Марианна! - высказалась недовольная расслабленностью подруги Лили. - Подумай! Кто из твоих врагов может с легкостью потратить полторы тысячи золотых на яд и подкуп?

- Таких немного, но не так уж и мало...

- Тогда вот тебе еще информация к размышлению. Я не стала пока говорить об этом де Саду.

Этот Бернар вовсе не Бернар. Как его зовут на самом деле я не знаю. Я его видела на съезде магов полгода назад. Он как минимум магистр, как я. Но не факт. Возможно, что сильнее, гораздо сильнее... Особенно если вспомнить, как он фамильярно общался со старшим магистром Азаротом, который отвечает в гильдии за запад нашего королевства и которому подчиняюсь я.

- Сильный маг, прикидывавшийся купцом... - задумалась Марианна. - Это серьезно, но поскольку он теперь мертв, то это уже не так важно. Вот кто за ним стоит? На кого он работал? Это я надеюсь, ты узнаешь, порасспросив своих коллег в гильдии. Меня же интересует еще одна деталь. Если это был сильный маг, то, как его смог убить наш Стог, который и меч-то носил только для солидности и пользоваться им не умел, даже на уровне стражника, я уж не говорю про благородных?

- Так этот... Бернар не мечом и был убит, а метательными ножами. Один точно в сердце, а другой в глаз...правый.

- Еще лучше! Откуда у него метательные ножи? И неужели он умел их метать? Насколько я знаю, он хорошо умел только мои деньги считать.

- Про ножи могу тебе сказать с уверенностью: они из замковой оружейной. Клеймо на рукояти это подтверждает, а вот насчет умений Стога... может тренировался постоянно, а тебе не докладывался, - пожала плечами Лили.

- В любом случае ясно, что Стог - предатель. На чем его поймали, чем заинтересовали не важно. Важно, что эта комбинация по каким-то причинам оказалась порушенной. Понятно, что мои недоброжелатели на этом не успокоятся, но какое-то время у нас имеется. Пока они не придумают новый план моего убийства. Поэтому нам надо хотя бы определить на кого работал этот Бернар и нанести упреждающий удар.

- Я не могу без повода явиться в гильдию и начать расспрашивать всех подряд, - виновато сказала Лили. - Вот через шесть месяцев будет проводится новый съезд... и тогда...

- Столько можно подождать, - кивнула Марианна. - Надеюсь на тебя в первую очередь.

***

Обо мне забыли. Как только выяснилось, что я усиленно выздоравливал и не казал носа из лазарета, вплоть до самого нынешнего утра, так интерес ко мне со стороны господ следователей, то есть Лили и де Сада мгновенно угас. Они занялись исследованием других версий произошедшего. Потом началась возня с выносом трупов. Еще раньше исчезла Лили, прикарманив початую зеленую бутылочку. Мешок с золотыми золтандорами тоже не был забыт. Его куда-то целеустремленно поволок стражник под присмотром шагавшего сзади де Сада. Служанки шустро вымыли пол, убрали мусор и тоже исчезли. Я остался один в роскошных Стоговских апартаментах.

Я почитал недочитанную книгу магистра Люциуса, сходил перекусил, поспал.

Наступил вечер, на дворе уже стемнело, и я решил, что на сегодня у господ с четвертого этажа иные заботы и развлечения, без моего непосредственного участия.

"Пойду, укрупню мой капитал", - подумал я, побренчав кучкой медных лиардов в кармане.

Но видимо это был не мой день. Не успел я даже войти во вкус игры, как оказался без денег, проиграв всё.

С горя я чуть было не приложился к взятой для Жана кружке пива, но вовремя опомнился.

"У меня, что помутнение в мозгах наступило от проигрыша? Так вошел в образ азартного игрока? Это надо прекращать... и лучший способ это сделать, заменить одно напряжение другим. Посещу Нанси и точка! Это гораздо приятнее, чем сидеть и смотреть на пьяные рожи моих коллег по нынешней профессии. Вот только к Нанси без денег приходить не стоит. Придется наведаться в мой маленький частный банк - в сундук Лили. Время сейчас еще не позднее и магесса наверняка или развлекается где-нибудь, или с серьезным выражением на своей милой мордашке обсуждает загадочное двойное убийство. Пусть поломают головы. А я ненадолго заскочу к Лили, возьму, что надо и отправлюсь прямиком к Нанси. Неизвестно, что ждет меня впереди. Может уже завтра Марианне придет в голову мысль, отдать меня к какому-нибудь новому строгому хозяину. Надо оторваться по полной на этих внеплановых каникулах!"

Вот только мое невезение, начавшееся в трапезной, там не осталось, а вскарабкалось вместе со мной на четвертый этаж. И когда я вполне уверенно вывернул из коридорчика ведущего в туалет из спальни Лили и устремился к знакомой двери комнаты с зеркалом, где Лили с помощью косметики сотворяет из себя красавицу, то боковым зрением засек какое-то шевеление на широкой кровати.

- Это ты, Ния? - прозвучал для меня раскатом грома нежный, сонный голосок госпожи магессы.

Мой шок длился секунды две, не больше. За это время мой мозг проанализировал ситуацию и выдал всего два варианта спасения. Первый и самый верный в любой ситуации: стремительное бегство, не подходил совершенно. Некуда бежать. Оставшийся вариант: смело идти навстречу судьбе в лице Лили и пудрить ей мозги, я и выбрал. За неимением альтернативы, так сказать.

Я, стараясь не делать резких движений, двинулся в сторону роскошной кровати. Магический светлячок-ночничок в углу спальни позволял рассмотреть лежавшую на кровати госпожу магессу, укрытую узорчатым одеялом.

"Ведь сколько раз я наведывался сюда к сундуку, и никакого ночничка не было. Что ж я сейчас-то вывернул из коридорчика не осмотревшись? Стоило только задуматься над тем, что спальня освещена и смылся бы потихоньку. Да, обнаглел ты, друг Марк! Вот и попался..."

Я помотал головой, изгоняя несвоевременные мысли. Чего уж теперь пить боржоми... надо было пользоваться сонным состоянием магессы и убеждать ее в том, что причины моего появления в ее спальне, это всего лишь попытка поблагодарить за лечение. Утром-то не удалось это сделать.

- Это не Ния, госпожа магесса. Это я - Марк, - сообщил я.

Распущенные рыжие волосы Лили разметались по подушкам, шелковое одеяло с цветочным орнаментом укутывало госпожу магессу с ног до головы, но руки расслаблено лежавшие поверх одеяла, были неподвижны. Но я нисколько не сомневался, что в любой момент, они могут сложиться в характерный конфигурации, необходимой для создания `воздушного кулака` или еще чего-нибудь подобного. Я опустился на колени около кровати и лицо магессы теперь находилось на одном уровне с моим.

- Теперь и я вижу, что ты не Ния, - уже менее сонным голосом сказала Лили. - Только-только начала засыпать, устала я сегодня, день был такой хлопотный, а встала я рано... с твоей кстати помощью...

-Господа магесса! - поторопился начать я, пока Лили не пришло в голову спросить: как я сюда попал? Вот это было бы скверно - сказать-то мне было нечего.

- Действительно день был сегодня очень хлопотный. Я лишился своего хозяина, и вам хлопот добавилось, но не из-за этого я тут появился. Просто раньше мне не удалось, как я хотел, поблагодарить вас за то участие, которое вы проявили ко мне, пока я валялся израненный в лазарете. Поблагодарить за то свое драгоценное время, которое вы на меня, ничтожного раба, потратили...

Лили молча слушала мою проникновенную речь и возражений, а главное ненужных вопросов не задавала. Я осторожно накрыл своей ладонью лежавшую поверх одеяла, буквально рядом, ладошку госпожи магессы. Гладкая кожа, тонкие женские пальчики в моей ладони - какие приятные ощущения. Я легонько погладил расслабленную ладонь Лили. Возражений это по-прежнему не вызвало, вот только глаза госпожи магессы, как мне показалось, стали шире и не выглядели такими сонными, как прежде.

- И поблагодарить не только словами, но и по-другому... так, как может поблагодарить мужчина такую красивую женщину, как вы госпожа магесса...

Моя ладонь осторожно скользнула вверх по руке Лили. Молчание и отсутствие возражений побуждали меня продолжать.

- Я, конечно, понимаю, что такая благодарность может показаться вам чрезмерной и более того, оскорбительной, но даже возможность снова очутиться у Мерсье или испытать ваш гнев и попасть под магический удар не могли остановить меня в моем решении отблагодарить вас...

Я медленно-медленно, но неуклонно надвигался на неподвижно лежавшую Лили. Надо было пользоваться ступором, в котором она находилась. Любое развитие ситуации было для меня благоприятным. И даже магический удар меня устраивал (тут мне могли помочь тренировки, постоянно проводимые в отношении меня Марианной), а уж благосклонность тем более была очень неплохим вариантом. Мне не подходил только трезвый анализ ситуации и неприятные вопросы. Но этого варианта развития событий я надеялся избежать своей наглостью.

И вот когда я уже слышал участившееся дыхание Лили, ощутил терпкий аромат благовоний исходящий от магессы, когда до встречи наших губ оставались считанные сантиметры, спокойствие покинуло Лили.

Ее руки обвились вокруг моей шеи, а сухие горячие губы прижались к моим...

Бинго! Я рискнул и выиграл. Теперь я был уверен, что всё для меня окончится благополучно. Я успокоился относительно своего ближайшего будущего, а всесильная магесса теперь стала для меня просто красивой женщиной.

Пока я спешно скидывал рубашку и штаны, которые, несомненно, могли помешать предстоящему действу, Лили благосклонно оглядывала меня из-под длинных ресниц и слегка улыбалась. Она и не подозревала, какой шок ее ждет в ближайшее время.

***

Было утро нового дня и скорее всего не раннее, как подсказывали мне мои биологические часы имеющиеся у каждого человека. А вообще только на биологические часы и приходилось полагаться. Поскольку никаких других часов, кроме башенных в замке не было. И по солнышку не определить время: окна в спальне были плотно зашторены. Разбудил же меня не будильник моих биологических часов, а Ния незаметно проникшая в спальню госпожи. Она деликатно кашлянула, надеясь видимо таким способом разбудить госпожу магессу. Но не преуспела в этом. А вот меня Ния своим покашливанием разбудила. Я поднял голову и встретился взглядом с главной служанкой Лили. Она явно удивилась тому, что больной из лазарета переехал в спальню госпожи, но спустя мгновенье изобразила беззвучную пантомиму. Смысл пантомимы, насколько я понял, сводился к тому, что необходимо разбудить госпожу магессу и это дело она, Ния поручает мне. Я отказываться не стал. Подружившись с госпожой магессой, мне теперь было важно не вызвать неудовольствия у второго человека в местной иерархии. Я приник к Лили и тихонько произнес самым ласковым голосом, на который сподобился.

- Утро уже. Пора вставать госпожа магесса.

Но у госпожи магессы было по поводу подъема свое мнение. Она, не открывая глаз, обняла меня руками, прижалась ко мне, да еще в довершение всего еще и ногу на меня закинула.

Ответ на мое сообщение был дан ясный и недвусмысленный: вставать еще рано, продолжаем спать.

Я поднял брови, скривил губы и потряс головой, глядя на Нию. Всем своим видом показывая: я сделал всё что мог. Ния понимающе кивнула и исчезла.

Госпожа магесса сладко сопела мне в ухо, погрузившись в нирвану сна. А я, разбуженный бесцеремонной Нией, лежал не шевелясь, чтобы ненароком не разбудить отсыпающуюся магессу, поскольку заснули мы вчера далеко не сразу.

Вчера я старался произвести на госпожу магессу благоприятное впечатление. И мне это удалось.

Тут надо сказать, что этот средневековый мир в отношении к женщинам оставлял желать лучшего. Нет, внешняя куртуазность присутствовала, правда только внешняя и только у благородных и для благородных, а вот в любви всё оставалось на уровне дикарей, которые набрасывались на женщину, пользовались ею и отваливались в сторону, удовлетворив свои потребности. В таких условиях в выигрыше были только очень страстные женщины, то есть те, которые заходились в экстазе от малейшего мужского прикосновения. Остальные же...никак не разделяли восторгов этих счастливиц относительно встреч с мужчинами и в лучшем случае терпели. А в худшем вообще уклонялись от общения в постели, по возможности понятное дело. Особняком тут стояли амазонки, которые прогибали мир, то есть мужчин под себя, но и они были не особенно счастливы. Судя по тому, что в большинстве случаев просто предпочитали общество друг друга.

Я дикарем не был, пусть и выглядел на сто процентов местным. Там на Земле я был счастливо женат, жену любил и старался, очень старался, чтобы она была счастлива в постели.

Свое отношение к женщинам я не изменил и после всего случившегося со мной. Просто усилий надо было прилагать больше, потому что местные женщины уже ни во что хорошее не верили и не ждали ничего хорошего от мужчин, а просто использовали их для получения материальных благ. У меня получалось помочь ощутить нечто доселе не испытываемое встреченными мною за эти девять лет женщинами. А именно не кратковременное удовольствие, а длительное с частыми пиками острого наслаждения.

С Лили вообще было всё гораздо проще. Она еще верила, она искала, она ждала того, кто порадует ее и я постарался соответствовать. Хотя никаких запредельных усилий от меня это не потребовало. Все эрогенные точки у Лили находились в классических местах, поэтому и на гребне волны наслаждения она очутилась очень быстро, не успев удивится тому, что я не напал на нее, не поторопился сделать привычное дело и по окончании дела, отвалившись от нее захрапеть.

Так я и лежал, наслаждаясь прильнувшей ко мне во сне женщиной, пока снова не появилась Ния. Она, одним своим появление дала мне понять, что нужно повторить попытку пробуждения разоспавшейся магессы. Я понятливо кивнул и задумался.

"Как мне же разбудить эту соню?"

И тут мне кое-что вспомнилось. Читал я, как Ходжа Насреддин учил людей тому, как надо правильно спасать тонущего ростовщика.

- Вы неправильно кричите ему. Вы кричите ему: Дай! Дай руку! Но с ростовщиком это не работает! Где это видано, чтобы ростовщик, что-то тебе добровольно дал!

- А что надо кричать? - спросили люди, пытавшиеся в очередной раз спасти вынырнувшего из воды ростовщика.

- А вот что! - сказал Ходжа Насреддин и, протянув руку державшемуся на воде из последних сил ростовщику, крикнул. - На! На руку!

Утопавший ростовщик немедленно вцепился в протянутую руку.

Я вспомнил эту поучительную историю, а потом и ее продолжение, где в последствии спасение ростовщика вышло боком Ходже Насреддину.

"Но это у Ходжи был выбор: спасать или пройти мимо. А у меня выбора нет. Нужно будить, куда денешься!" - подумал я и, нежно поцеловав приоткрытый ротик Лили, прошептал.

- Лили, может продолжим? Я готов!

И Лили немедленно открыла глаза, сна в которых уже не было.

"Читайте классику, господа! Может пригодиться!" - подумал я, покрывая поцелуями довольную мордашку Лили.

Ния мгновенно исчезла, едва только увидела, что госпожа изволила проснуться. Она, похоже, полагала, что я быстро закончу с ее госпожой. Наивная Ния! Лили наоборот явно ожидала повторения вчерашней ночной программы в полном объеме, а потому даже сокращенный вариант мог вызвать серьезное неудовольствие у госпожи магессы. Поэтому-то я никуда не поспешил, а продолжил нежно целовать сразу закрывшую глаза Лили. Только целовал я уже не личико, а точеную белую шейку магессы и даже подумывал о том, чтобы любя, слегка так, куснуть Лили за ушко, где как я вчера выяснил, имелась одна из ее многочисленных эрогенных зон, но не успел. Рабский ошейник, до сего момента свободно болтавшийся на моей шее, вдруг резко сократился в размерах и грубо сдавил мое горло. Доступ воздуха в легкие прекратился. Я захрипел, откатился в сторону от сразу открывшей глаза Лили. Прошла секунда, другая и ошейник рывком вернулся к своим прежним размерам. Я, тяжело дыша, лежал на спине, с трудом приходя в себя. Наконец я слегка оклемался, прокашлялся и сиплым голосом сообщил привставшей на локте и с беспокойством смотревшей на меня Лили.

- Ма... гхрм... Ее Сиятельство требует меня к себе...

Лили понимающе кивнула и заботливо предложила.

- Ты не тяни время, беги к ней быстрее, а то...

Я в это время торопливо натягивавший рубашку, пробормотал в ответ на такую заботу.

- Да, да, понятно!

***

Марианна была нынче леди в черном. Черная куртка с вышитыми серебром узорами, черные почти мужские штаны, мягкие черные сапожки и волосы, убранные в замысловатую прическу. Тоже естественно черные. Она сидела в столовой во главе стола, и вид имела очень недовольный.

"Надеюсь, не мной недовольна наша герцогиня, - подумал я, торопливо кланяясь, так глубоко, как позволяла мне сгибаться моя поясница. А поскольку спину в этом мире я сорвать еще не успел, то и поклон вышел на загляденье: чуть о собственные колени не ударился носом, демонстрируя смирение. Только вот даже такой мой прогиб не привел в хорошее расположение духа сердитую Марианну.

- Ты что себе позволяешь! - рявкнула она на меня. - Ты являешься позже меня в столовую. Словно это я тебе должна прислуживать!

Я еще раз торопливо согнулся в поклоне.

"Чего она так злится? Гийом что ли ленится и не отрабатывает, как положено?"

- Где ты был, когда я тебя звала? Я хочу знать!

За моим разносом с интересом следили Сабрина, де Сад, Омрон и тройка каких-то заезжих благородных неизвестного ранга. Врать, что усиленно работал где-то, например, на кухне, я не решился. Омрон был в курсе моих обязанностей: прислуживать Марианне и никуда меня не дергал.

- Спал я... - пробормотал я и зажмурился, ожидая взрыва эмоций. И он последовал этот взрыв.

- Спа-а-ал?!

Марианна покраснела и некоторое время не могла выдавить из себя ни слова.

"Ну и чего так возмущаться по такому ерундовому поводу? Хоть нервные клетки, согласно новейшим научным воззрениям и восстанавливаются, но очень медленно. А тут такой перерасход! Да и на внешности стрессы сильно сказываются. Ведь вся морщинами изойдешь и даже Лили со своими магическими кремами тебе может не помочь".

Понятно, что это был внутренний монолог. Если бы я, забывшись, вдруг озвучил его, то мне вероятнее всего предстояла бы новая встреча с Мерсье и не факт, что я пережил бы ее.

Наконец, Марианна справилась со ступором, вызванным моим правдивым ответом и, нашла подходящие для такого случая слова.

- Ты очень ленивый раб! Ты спишь, когда все вокруг уже обедать собираются! Чтобы победить такую феноменальную лень нужно приложить большие усилия... Омрон!

- Да, Ваше Сиятельство!

- Отправь этого субчика на свежий воздух. Пусть поработает в каменоломнях пару лет, а потом мы посмотрим, как у него будет обстоять дело с ленью!

- Два года там еще никто не проработал...- заметил Омрон.

- Этот проработает! Я в этом уверена! Ладно, где Лили? Есть уже охота...

- Посылали и неоднократно человека в апартаменты госпожи магессы. Спит - был ответ.

- И эта спит! - пробормотала Марианна, а затем сказала. - Начинаем, ждать не будем. А ты, раб, - обратилась она ко мне. - Обслужишь меня в последний раз. Там, в каменоломнях тебе хоть будет о чем вспомнить.

Где-то ближе середине трапезы в столовой возникла Лили. В отличие от почти мужского наряда Марианны, платье Лили вполне годилось для бала, а не для рядового обеда. Желто-зеленое, отороченное белыми кружевами платье, в сочетании с рыжими волосам и умело наложенной косметикой, производило сильное впечатление.

Лили бросила на меня взгляд, чтобы убедится: произвела ли она на меня ожидаемое впечатление.

Я отлично понял, что означает этот взгляд, но пускать в ход мои, уже изрядно развившиеся актерские способности нужды не было. Я и без того был впечатлен настолько, что застыл вместе с кубком вина, который хотел вручить Марианне. И вручил, но только когда проводил взглядом неспешно шествовавшую на свое место Лили

Марианне, как и мое внимание обращенное на Лили, так и задержка в подаче бокала ожидаемо не понравились, но мне было уже на это плевать.

"Как там говорили? Дальше фронта не пошлют! А каменоломни - это фронт и я уже там можно сказать..."

Больше никаких проколов я не допускал, но изменить это обстоятельство уже ничего не могло.

По окончании обеда Марианна целеустремленно направилась к выходу из столовой. За ней неспешно потянулись ее сотрапезники.

- Марк! - окликнул меня Омрон. - Иди за мной!

- Куда ты его повел? - немедленно заинтересовалась Лили.

- Согласно распоряжению Ее Сиятельства, Марк должен быть немедленно отправлен в каменоломни. Сейчас организую доставку...

- Погоди, Омрон! Не надо так спешить! Сейчас Марк пойдет со мной к Ее Сиятельству, а потом, Ее Сиятельство может и передумать.

Омрон поклонился и возражать не стал. Оно и понятно. Пусть он и был значительным лицом в замке, но встревать в разборки из-за раба между герцогиней и магессой ему не улыбалось.

Марианну мы с Лили обнаружили в маленькой уютной гостиной. Она сидела на мягком розовом диванчике перед камином, щурила на огонь глаза и похоже вознамерилась побыть в одиночестве. Впрочем появление Лили не вызвало у нее никаких возражений. Лили указала мне пальчиком на соседний диванчик. Дескать, передвинь его поближе.

Я, понимая, что Лили хочет поговорить с Марианной обо мне, метнулся и приволок диванчик к Марианне, поставил так, чтобы можно было смотреть друг на друга. На мое появление Марианна никак не отреагировала.

"Понятное дело, что на будущего каменотеса обращать внимание. Списан в расход!"

Лили уселась на диванчик, впилась взглядом в расслабившуюся Марианну и энергично начала.

- Марианна, я очень редко прошу тебя о чем-либо для себя лично. Но сейчас я прошу тебя именно для себя лично! Надеюсь, ты не станешь возражать!

После такого вступления, закрывшиеся уже было глаза Марианны вновь открылись. Она заинтересованно уставилась на заметно взволнованную Лили.

- Я прошу тебя, отдай Марка мне! Пусть он будет моим слугой!

Я стоял за спиной у Марианны и, к сожалению, не мог видеть выражение ее лица, но вполне представлял, как сейчас попала Марианна.

"Что делать? Отправить меня в каменоломни, как планировалось? Это было бы самое правильное, но тогда обидится Лили. И серьезно обидится, если ей откажут в такой незначительной просьбе. А недовольная магесса последнее, что хотелось бы иметь Марианне. Особенно учитывая последние события и предательство Стога. Но и отдавать меня Лили никак нельзя. Я потенциальная угроза для Марианны, ничуть не меньшая, чем неизвестные отравители. Интересно, что решит Марианна?"

Марианна задумалась и надолго. Лили, вероятно, ожидавшая немедленного согласия на ее ерундовую просьбу, расценила задумчивость Марианны, как преддверие отказа, и нахмурилась. Ее брови сдвинулись вместе. Губы сжались. Глаза посуровели. Выражение лица стало упрямым и совершенно непреклонным.

- Понятно... Я-то полагала, что между нами сложились дружеские отношения, несмотря на то, что ты моя нанимательница, но видимо я ошибалась. Что ж, он погибнет в твоих каменоломнях. Ради чего неизвестно, - Лили ткнула пальчиком в мою сторону. - Но я этого уже не увижу, поскольку буду далеко отсюда. Вакансии в гильдии имеются. Конечно не такие хорошие, но что уж тут поделаешь... Буду где-нибудь на границе с орками в каком-нибудь баронстве освежать в памяти боевые плетения. Зато не скучно будет и главное никаких ядов. Орки, ребята простые - ятаган и копье вот и всё их оружие...

- Погоди, погоди Лили, я же не сказала, нет!

- Хорошо! - мигом согласилась Лили. - Скажи тогда `да` и всё будет в порядке...

- Лили, - надломленным голосом сказала Марианна. - Я никак не ожидала от тебя такого грубого шантажа...

- Марианна, - нежным ласковым голоском проворковала Лили. - Скажи `да` и забудем об этом недоразумении, как о страшном сне... Я прошу тебя, Марианна!

- Ты наверно с ума сошла! - простонала Марианна, повернулась назад и посмотрела на меня. К счастью я не улыбался в этот момент, а наоборот стоял со скорбным видом и демонстрировал покорность судьбе в лице Марианны к любому ее решению.

- Как и я впрочем наверно тоже... Забирай его! Ох, чувствую, что мне еще будут неприятности от этого красавчика...

Лили обняла Марианну за шею и благодарно поцеловала ее в щеку.

- Всё будет хорошо! Вот увидишь!

- Только и остается надеяться на это...

***

Итак, теперь я слуга Лили. В общем, пошел по рукам. Впрочем, после рук Стога, да и ног тоже (этот гад и пинался, и махался, ни в чем себе не отказывая) ручки и ножки госпожи магессы приводили меня в полный восторг. Этим восторгом я делился с Лили по ночам. Кроме восторга присутствовало еще чувство признательности Лили за очередное спасение, на сей раз от визита в каменоломни, которого я бы точно не пережил. Днем же просто смотрел на нее влюбленным взглядом, что было совсем нетрудно изобразить после близкого общения со Стогом и Марианной.

В свою очередь Лили тоже демонстрировала все признаки влюбленности: счастливо улыбалась мне, часто брала за руку и прижималась в самых неподходящих ситуациях и постоянно таскала меня с собой. Повсюду! Даже на деловые заседания с Марианной, Сабриной, Омроном и прочими. Правда при беседах Лили и Марианны мне поприсутствовать не удалось. Я был немедленно изгнан за дверь, несмотря на все возражения Лили, но вот при встречах с остальными влиятельными лицами замка и герцогства я теперь занимал место рядом с замковой магессой на постоянной основе.

А уж ночью, когда госпожа магесса становилась просто Лили, она просто взрывалась вулканом страсти. Ненасытность ее просто поражала. Такое впечатление, что она сдерживалась до встречи со мной, а теперь все тормоза разом исчезли и умиротворить ставшую просто ненасытной магессу было непросто. Но я старался, поскольку там, на заднем плане маячила такая перспектива, как каменоломни. От посещения которых я уклонился, но гарантию от ссылки туда в будущем всё-таки не получил.

"Новая игрушка поначалу всегда интересна, но проходит время, эта игрушка может прискучить и что тогда? Моего рабского статуса никто не отменял и в случае даже малейшего сомнения в моей нужности для Лили, Марианна с радостью отправит меня, куда подальше с глаз долой. И тогда, может быть, даже каменоломни покажутся мне привлекательным вариантом. Ведь там худо-бедно, но можно протянуть годик..." - так размышлял я, ласково гладя утомленную, но выглядевшую совершенно счастливой Лили, раскинувшуюся на своей роскошной постели под балдахином.

"Вот бы стать необходимым Лили не только ночью в постели, но и днем... Раз уж она таскает меня всюду за собой, точно комнатную собачку, то может предложить ей рассматривать меня, как секретаря на встречах? Надо же им хоть изредка делать какие-нибудь записи. Можно предложить свою помощь, когда она там в своей лаборатории готовит алхимические снадобья. Например, омолаживающие кремы или общеукрепляющие эликсиры. Этим обычно занимается ее ученица Натали, но помощник ученице не повредит. Особенно, если он будет занят какой-нибудь нудной работой. Что-то там растирать, смешивать, взбалтывать... Да и ученица у Лили не навсегда. Когда-нибудь она отправится в самостоятельное плавание... Так, а я, что уже начал рассматривать эту рабскую жизнь, как нечто окончательное и постоянное? Навсегда?! Ну, а что сейчас можно сделать, если снять ошейник может только Марианна? Да ничего! Можно лишь рассчитывать, что в будущем, когда я докажу свою лояльность, то может быть... Ладно, не стоит о грустном, тем более Лили уже ожила и кажется, жаждет продолжения праздника жизни..."

Тему своей нужности я затронул на следующее утро за завтраком. Завтракал я теперь всегда вместе с Лили. Чему был очень рад. Вкусно поесть я всегда любил, а в трапезной, где я обычно перекусывал, готовили, конечно, лучше, чем для рабов в бараках, но не настолько, чтобы удовлетворить мою тягу к вкусной пище. Вот только вина я не пил уже давно. Лили, не обзавелась еще привычкой, встречать новый день бокалом, другим хорошего вина. А на обед и ужин у Марианны, где Лили позволяла-таки себе выпить капельку вина, она взять меня с собой не могла: Марианна была категорически против моего присутствия у себя за столом в качестве сотрапезника, а не слуги.

За завтраком меня и Лили обслуживала лично Ния. Для Лили у нее всегда была наготове улыбка. А для меня имелся суровый вид и такой же голос. А всё потому, когда Лили заполучила меня в слуги, шантажируя Марианну, то она сообщила Ние, что мои просьбы и приказы та должна исполнять, а не обсуждать. Таким образом, раб, стал по факту старшим среди слуг Лили, а Ния пошла на понижение. И хотя я никогда ничего не просил, а уж тем более не приказывал ни Ние, ни остальным служанкам, но выскочек нигде не любят, и ничего удивительного в поведении главной служанки Лили не было.

Поэтому разговор я начал лишь тогда, когда Ния аккуратно поставив тарелку с яичницей по-аласонски перед своей истинной госпожой и брякнув такую же тарелку передо мной, удалилась.

- Лили! - сказал я, глядя на шипящую и трещащую жиром горячую яичницу.

- Да, Марк! - улыбнулась мне Лили.

- Может я могу помочь тебе? Например, я могу делать записи, на твоих встречах с Ма...Ее Сиятельством и другими важными людьми...

- Ты умеешь писать?!

Я хмыкнул.

- Я умею говорить, писать и читать на шести языках, включая старорангунский...

"А если считать и русский, то на семи ", - это уже я подумал.

Лили как раз в этот момент собиравшаяся отправить в рот кусочек яичницы, так и застыла с открытым ртом.

- Шесть! - потрясенно повторила она. - Ты что благородный?

Я вздохнул. Как же хотелось сказать `да`, чтобы произвести впечатление на хорошенькую женщину. Но она же потребует подробностей, а такие подробности не понравятся уже другой хорошенькой женщине - Марианне.

- Нет, просто попадая в чужую страну, я сразу учил язык. Способности у меня хорошие и трудностей не возникало.

- А вот у меня были трудности. Да еще какие! - созналась Лили. Она, наконец, прожевала и проглотила уже остывший кусочек яичницы. - Даже старорангунский, на котором написано большинство магических трактатов, я знаю плохо. Ну не даются мне языки... Марк! А как же ты выучил старорангунский? Это же мертвый язык!

"Вот черт! Прокололся! Марианна меня убьет!"

- Так вот и выучил... Когда я служил в замке барона де Кроля на границе с Гронингемом, то подружился на основе общих интересов с магом тамошнего баронства...

- А как его зовут? Может я его знаю? А что у вас были за общие интересы...

"Вот же женское любопытство! Всё ей расскажи! Конечно, я не изучал с магом Ставром старорангунский. Вот еще! А общие интересы у нас действительно были: вино и девочки... Ну и основы магии он мне давал, когда я добывал для него бутылку редкого вина... но говорить об этом Лили не стоит..."

- Лили не о том речь! Какая разница, что я делал в той крепости три года назад! Я-то тебя спрашиваю: могу ли я чем-нибудь тебе помочь сейчас?

- Обязательно поможешь! - с энтузиазмом ответила Лили. - Есть кое-какие алхимические трактаты в замковой библиотеке, которые я никак не могу разобрать...

- Переведу! - кивнул я.

 

Глава 7

Две недели спустя я мог с удовлетворением сказать, что почти всё, что я планировал выполнено. Ния убедившись, что я никоим образом не покушаюсь на ее главенство, перестала смотреть на меня так, словно была волчицей-оборотнем, любительницей человечинки. Натали тоже слегка оттаяла и теперь приказывала, например, измельчить серу и смешать ее с сурьмой, уже с добавлением моего имени - Марк, а не выплевывала изо рта презрительное `раб`. Даже Марианна смирилась с моим присутствием рядом с Лили. Тем более, что я наловчился быстро переводить умные мысли присутствующих в письменную форму. С Лили же, вопреки моим опасениям, изменений не произошло. Как светились ее глаза восторгом и любовью в моем присутствии, так и продолжали светиться.

А уж какое душераздирающе прощание у нас с ней было, когда Марианна надумала прокатиться в Карсберг. Не передать словами. Сначала она попыталась уговорить Марианну взять меня с собой. Но Марианна, неожиданно для нее, (не для меня) уперлась. Я-то понимал, что женушка не желает рисковать, вывозя меня туда, где у меня может появиться возможность, обратиться за помощью. Но Лили-то этого не знала! И долго пыталась убедить в моей незаменимости Марианну. Но не вышло. И вот со слезами на глаза и скорбью в сердце, как сообщила мне Лили, страстно поцеловав меня на прощание у всех на виду, она, а вместе с ней и вся руководящая компания убыли из замка. Для меня снова настали каникулы. Конечно, оставалась Натали, которая эксплуатировала меня в лаборатории не стесняясь, но вечера и ночи у меня были свободные. Натали на мои ночи не претендовала, хотя теперь и приязненно улыбалась мне. Видимо она хорошо представляла себе реакцию Лили, если та по приезду вдруг обнаружит, что ее ученица решила научиться, не только магии, которую преподает ей госпожа наставница, а также и чему-нибудь новенькому у бой-френда своей учительницы.

Я расслаблено сидел в трапезной, переваривал относительно съедобный ужин. Завтраки с Лили снова задрали планку моих кулинарных предпочтений на изрядную высоту. Нет, теоретически конечно можно было потребовать от Нии, чтобы она обслужила меня и доставила с кухни ужин, как для своей госпожи, но... Лучше и спокойнее для меня было самому спуститься в трапезную и с некоторым усилием, но съесть, то, что там мне предложат. Вот я и сидел, лениво болтая о том, о сем с Жаном, который уже высосал свою дежурную кружку пива, полученную от меня и своей болтовней надеялся на повторение.

Тут вдруг произошла редкая вещь: в трапезную величественно, как и полагается самой красивой служанке замка, вошла Нанси. Взгляды всех присутствующих немедленно сосредоточились на ней. В женских взглядах сверкала чистейшая зависть к красотке Нанси, которая раскручивала мужчин на непредставимые для подавляющего большинства девиц суммы. В мужских же взглядах похоть мешалась с тоской из-за отсутствия нужной суммы в кармане для привлечения внимания сексапильной служанки.

Я в отличие от остальных самцов отнесся к явлению Нанси спокойно. Лили накануне, в преддверии расставания практически не давала мне спать и в результате получила всё, что хотела. Поэтому я мог относительно спокойно разглядывать красотку и даже сравнивать обеих женщин: Лили и Нанси.

Обе великолепны, обе заслуживают самого пристального внимания, но если учесть, что Лили за визит к себе не только не требует с меня семь перье, а еще и кормит великолепным завтраком, то мой выбор будет однозначным. Конечно сейчас, когда Лили убыла на неизвестный срок можно бы для разнообразия и посетить Нанси... Вот только искомых семи перье у меня не было. Да что там Нанси! У меня не было даже денег, чтобы приобрести бутылочку вина, приходилось пробавляться черешневым компотом. Нет, заветный мешочек из сундука Лили никуда не исчез и даже подразбух в последнее время. Как я случайно узнал - это были карточные деньги Лили. Оттуда она брала деньги, когда делала ставки в игре и туда же ссыпала выигрыши. Поэтому-то она и не знала точно, сколько там денег. В любом другом случае хозяин такого мешочка давно бы уже уяснил для себя, что его деньги куда-то таинственным образом исчезают. А тут нет. Лили не волновали эти перье, поскольку всё равно были предназначены для проигрыша. Казалось бы, в таком случае, чего может быть лучше: бери и пользуйся! Но я не мог переступить через себя. Ну не мог я обкрадывать влюбленную в меня женщину, пусть даже и хозяйку. Заимствования я прекратил, сразу после того, как очутился в постели Лили и вел теперь жизнь безалкогольную, а в отсутствие Лили так еще и безгрешную.

Нанси тем временем, полностью игнорируя всеобщее внимание, подплыла к Гийому, ожесточенно резавшемуся в карты, и о чем-то пошепталась с ним. Затем приватно переговорила с Карлом и направилась к выходу из трапезной. Естественно я, как и все вокруг провожал взглядом стройную, за исключением некоторых особо притягательных мест фигурку Нанси. И вот уже уходя, Нанси кинула на меня долгий, выразительный взгляд.

"Понятно, хочет о чем-то переговорить, но без свидетелей..."

В дверь комнаты Нанси я стучал уже не очень уверенный в том, что во взгляде, обращенном на меня красоткой Нанси, было приглашение. Впрочем, когда нежный голосок Нанси разрешил мне войти я отбросил сомнения. Женщины любят, чтобы их понимали даже не с полуслова, а с полувзгляда и спрашивать Нанси: хотела ли она меня видеть, нельзя было ни в коем случае. Впрочем, все мои мысли на этот счет мгновенно испарились, когда я увидел, что повернувшаяся ко мне Нанси уже успела распустить шнурки на корсаже и ее потрясающие груди очутились почти полностью на воле.

- Э-э-э...- сказал я, глядя естественно не в глаза обладательнице этих очаровательных округлостей, как по-хорошему нужно было бы.

Но недовольства этим Нанси не выказала, а, играя шнурками корсажа, сказала.

- Давно не виделись, Марк! Не заходишь ко мне, а ведь обещал!

Я попытался оторвать глаза от белых пышных грудей Нанси и посмотреть ей, наконец, в глаза, но не преуспел в этом намерении, вздохнул и сказал.

- Что тут поделаешь. Не везет мне в игре в последнее время. Проигрался подчистую. Семи перье у меня нет, а ты, как уже было озвучено, любишь только состоятельных мужчин...

Нанси подошла поближе.

- Да, обычно женщины оценивают состоятельность мужчин по толщине кошелька, но иногда... - Нанси сделала еще один шаг в мою сторону. - Иногда, когда им встречается мужчина похожий на тебя, то про кошелёк забывают... - Нанси, повела плечами и выскользнула из платья. Не совсем, правда, только наполовину, но и топлесс Нанси производила сильное впечатление.

У меня во рту сразу стало сухо, словно в пустыне Гоби, сердце застучало значительно чаще, а слова стали вылезать с существенной задержкой.

- Раз это говорит женщина...да еще такая красивая...то не верить у меня...нет оснований...

Нанси сделал еще шаг в мою сторону. Он оказался последним, поскольку торчавшие строго горизонтально твердые длинные коричневые соски Нанси уткнулись в меня.

Я обнял Нанси за оголенные плечи, а она тесно прижалась ко мне, запрокинув вверх голову. Не поцеловать эти полные красные, манящие губы было просто невозможно.

В себя я пришел только тогда, когда дверь в комнату, которую я понятное дело не закрыл на засов, поскольку предполагался лишь краткий деловой разговор между мною и Нанси, с треском распахнулась.

Я не выпуская Нанси из рук, с неудовольствием обернулся. Пожелание выметаться бесцеремонному гостю и закрыть дверь с той стороны, так и осталось не высказанным. И причина этому была одна: ворвавшийся в комнату Гийом был явно не в настроении разговаривать разговоры. Налившиеся кровью глаза, зверский оскал, демонстрировавший большие белые зубы без малейших следов кариеса, рык больше похожий на звериный, произвели тягостное впечатление на Нанси. Она пронзительно закричала и от испуга, крепко вцепилась в меня. Меня угрожающая морда негра не особенно напугала. За эти девять лет скитаний я повидал всякое. Но вот то, что в руке Гийом держал короткий меч, типа римского гладиуса меня обеспокоило. С обнаженным мечом по замку ходить было не принято, а это означало, что крыша у Гийома совсем уехала. И он решил избавиться от меня, а возможно, что и от Нанси раз и навсегда.

"Наверно надеется на Марианну. Видимо он учел итоги нашей предыдущей встречи и рисковать не хочет..."

- Постарайся убежать из комнаты и позвать стражу, а я пока отвлеку его, - прошептал я Нанси и резким движением оторвав от себя девушку, толкнул ее в сторону. Нанси оказалась понятливой и сразу метнулась в угол комнаты, а я, чтобы у Гийома не появилось желание начать разборки с Нанси, схватил табуретку и махнул ею в сторону Гийома. Пикантно раскачивавшиеся большие груди, забившейся в угол Нанси, привлекли было внимание Гийома. Но на взмах табуретки от отреагировал, как нужно: бросил пялиться на полуголую Нанси и занялся мною.

"Вот ведь Отелло новоявленный, ревнует бедняжку Нанси ко мне, как пить дать ревнует... А я тогда что, в роли злодея Яго что ли очутился?" - успел подумать я, выставив перед собой в качестве щита табуретку и наблюдая за медленным приближением ко мне Гийома.

- Хе-е-е-кс! - выдохнул Гийом и рубанул мечом сверху вниз. От крепко сколоченной массивной дубовой табуретки полетели щепки. Я пока не мог уклонятся от ударов. Следовало сначала создать условия, чтобы Нанси смогла убежать. Иначе уворачиваясь от ударов и мечась по комнате, можно было навести Гийома на девушку. А он бы не стал с ней церемониться и проткнул бы мечом.

Новый замах мечом и новые щепки полетевшие в разные стороны. Толстая дубовая доска пока держалась, но меч был острый, а мускулы у Гийома были приличные, поэтому долго так продолжатся не могло. Оно и не продолжилось, поскольку Гийом от рубящих ударов перешел к колющим. Но и тут я не оплошал, успел подставить изрядно порубленную табуретку под укол. Меч на мгновенье завяз в плотной древесине, и я успел пнуть Гийома по вылеченному колену. К сожалению удар получился слабоват. Гийом смог отскочить. Но и то, что он стал прихрамывать, было удачей.

Нанси на четвереньках пробиравшаяся к выходу и старавшаяся не привлекать внимания к себе, наконец выползла в коридор. Вот теперь можно было и побегать, насколько позволяли габариты комнаты. Я уворачиваясь от очередного взмаха мечом (табуреткой я старался не рисковать оставив ее на крайний случай), метнулся на кровать. Гийом промахнулся. Снова удар, уже по мне лежащему на постели, перекат, удар. Пух из разрубленной подушки взвился вверх столбом. Удары становились всё чаще. А мои метания все быстрее. Я давно уже использовал ускорение доступное мне. Обычно это хватало, но не в этот раз. У взбешенного постоянными промахами Гийома даже пена показалась изо рта. Впав в боевое безумие, он тоже смог ускориться. Остро заточенное лезвие меча мелькало всё ближе ко мне и даже легкое ранение могло быть смертельно опасным.

Вжик! Оказалась разрезана рубашка на рукаве. Из неглубокой, но длинной раны начала сочится кровь. Вжик! Кровавая полоса пересекла мою ногу. Я уже не успевал уворачиваться.

Еще немного и я ослабею!

И раньше у меня бывали критические ситуации подобные этой, но тогда у меня на шее не было этого проклятого ошейника. Небольшой фаербол, удар чистой силой по любой из многочисленных смертельных точек на теле, удушающее плетение или еще что-нибудь из небольшого набора освоенных мною колдовских умений и я победитель. А проигравший, обычно это мертвец, уже ни с кем не мог поделиться информацией об имевшихся у меня магических способностях.

Организм реагировал на смертельную опасность привычным способом. Потоки энергии, формируясь в груди, направлялись к рукам, чтобы излиться наружу и тут происходил облом. Ошейник блокировал их и заворачивал обратно. Они растекались по телу в поисках места выхода, но тщетно. А под воздействием опасности генерировались все новые и новые потоки... мне начало казаться, что не Гийом меня прикончит, а сначала я взорвусь от переполнявшей меня и не находившей выхода наружу энергии, как вдруг, что-то случилось и до того распиравшая меня энергия начала втягиваться куда-то...

Куда именно мне стало понятно секундой позже. Накатывавшаяся усталость от непрерывных уклонений, рывком, перекатов исчезла. Тело стало легким, словно невесомым. И самое главное меч Гийома до этого мелькавшей серебристой молний вдруг резко замедлился. Замах мечом у негра теперь занимал несколько секунд, удар длился тоже не одну секунду. Это было уже кое-что. Я выбрал момент, когда Гийом замахивался в очередной раз и скользнул к нему. Мой взмах уже почти перерубленной табуреткой вышел очень быстрым. Острый угол табуретки встретился с виском Гийома. Легкий хруст костей и всё закончилось. Гийом рухнул на пол, выпуская из рук меч, который улетел под разломанную роскошную кровать Нанси.

Понятное дело, что именно этот момент выбрала тройка стражников во главе с Консом, чтобы ворваться в комнату.

Гийом черной тушей валяется на полу. Из пробитого виска текла кровь. Я стою над ним с табуреткой в руках. Понятно, что стражники пришли к простому и логичному выводу: я - злодей и убийца. Они подступили ко мне со всех сторон, и первый же удар погрузил меня во тьму.

Когда я пришел в себя, то ощутил под собой ровную, твердую поверхность, совсем не похожую на уютный, мягкий сексодром Лили.

- Понятно, - пробормотал я, глядя, как серый свет струится из маленького окошка под потолком. - Знакомые апартаменты...

Я, кряхтя сел. Хилая охапка соломы нисколько не смягчала каменную твердость моего ложа. Знакомая цепь уже была присоединена одним концом к моей ноге, а другим к массивному кольцу, вделанному в стену камеры.

"Дежа вю, какое-то... Впрочем, всё объяснимо. Учитывая горячую любовь ко мне Конса и этого перестраховщика, его начальника де Сада, вполне логично было бы сунуть меня в камеру до прибытия в замок Марианны. Никто не хочет брать на себя ответственность, оставляя меня на свободе..."

Я осмотрел себя. Порезы от меча этого местного Отелло уже затянулись, хотя рубашка и штаны, пропитавшиеся кровью, стояли колом. Но если не двигаться, а сидеть, или еще лучше лежать, то это было не принципиально. Гораздо хуже было то, что голова болела после того, как меня загасил то ли один из стражников, то ли лично Конс...

Я заметил кувшин с водой, кое-как добрел до него, напился, а затем, гремя цепью, вернулся обратно на соломенную лежанку.

"Если есть подозрение на сотрясение мозга, то лучше вылежаться, тем более, что делать до приезда Марианны, Лили и прочих совершенно нечего".

Я повозился, устраиваясь поудобнее.

"Итак, я угробил Гийома и нисколько не раскаиваюсь в этом и не сожалею о содеянном. Самозащита в чистом виде. Вот только Марианна может взглянуть на это совсем иначе. Где она теперь такую `секс-машин` найдет? Может себя предложить? Дескать, раскаиваюсь и горю желанием компенсировать ущерб? Конечно, если бы у меня была склонность к суициду, то тогда лучшего варианта и придумать было бы нельзя. Но тут неизвестно кто успел бы первым: оскорбленная моим предложением Марианна или же оскорбленная тем же предложением Лили. Понятное дело лучше помалкивать и надеяться, что Лили во всем разберется и отстоит меня перед Марианной".

Я аккуратно, чтобы не лишний раз не шевелить головой, перевернулся на другой бок.

"Вот только сохранится ли у Лили желание защищать меня, когда она узнает подробности случившегося. Нанси-то была топлесс, наверняка в таком виде и по замку бегала, когда звала на помощь. Там в коридоре, как пить дать, весь пол слюной закапан, когда народ бесплатно наслаждался таким роскошным зрелищем. Самой-то Нанси такая реклама только на пользу. Мужики теперь будут усиленно копить деньги, а она быстро восстановит порушенную комнату, но женщины почему-то на такие вещи смотрят иначе, чем мужчины. Мужчины смогут понять и поверить, что я совершенно случайно и строго по делу оказался в комнате наедине с такой женщиной, как Нанси, но вот Лили...

***

Шесть дней, я как Бобик сидел на цепи и даже не гавкал по поводу кормежки. Хотя было такое впечатление, что всё, что оставалось не съеденным в трапезной отправлялось мне. Засохшая каша, обглоданные кости, заплесневевший хлеб и даже вода имела какой-то свой особенный затхлый привкус. Первые пару дней я гордо отвергал такую еду, на третий начал выбирать что-то более-менее съедобное, а на четвертый мёл всё подряд в попытках заглушить голод и в надежде, что желудок сам разберется, что съедобно, а что нет.

На седьмой день ошейник, до того свободно болтавшийся на похудевшей шее, внезапно красноречиво сдавил мне горло.

"Марианна прибыла и еще не курсе той пакости, которую я учинил ей, раз призывает к себе. Будем надеяться, что ее оперативно просветят насчет меня, иначе всё может закончиться очень плохо для меня. Марианна и раньше-то не отличалась терпением, а уж теперь..."

Немного погодя лязгнул засов двери моей камеры. Затем дверь распахнулась и внутрь влетела злая, словно фурия Марианна одетая в дорожное платье. И тотчас устремилась ко мне.

- Гад, мерзавец, сволочь! Ты убил моего Гийома! - тут Марианна сделала богатырский замах, чтобы сбросить немного напряжение и насладиться моей превратившейся в блин физиономией, но вовремя остановилась. Видимо вспомнила последствия одного своего такого же удара. А ведь тогда я был почти распят на стене. Сейчас же подвижность мою ограничивала только цепь. Благоразумие победило. Марианна отошла в сторону, уселась на лавку у стены напротив и уставилась на меня яростным взглядом. Только после этого в камеру осторожно просочились Лили, Сабрина и де Сад. Прочая многочисленная свита осталась в тюремном коридоре.

С Марианной всё было понятно, и я посмотрел на свою надежду: Лили. То, что я увидел мне, крайне не понравилось. Вместо приветливой улыбки плотно сжатые губы, холодный взгляд ранее таких ласковых глаз дополнял нерадостную для меня картину.

"Видимо придется рассчитывать только на себя...", - подумал я и начал.

- Он на меня напал, я только защищался и случайно задел его по голове. Это видимо было у него слабое место..."

- Р-р-р-р! - прорычала в ответ на мою тираду Марианна. Остальные молчали, словно воды в рот набрали.

"Наверно стоит привести подробности", - решил я.

- Дело было так, - воспользовался я всеобщим молчанием. - Когда я зашел к госпоже Нанси по ее просьбе, чтобы...

- Не называй эту шлюху госпожой! - это нарушила свое молчание Лили и голос у нее был злой-презлой.

- Как скажете, госпожа Лили, - я поклонился, поскольку успел подняться на ноги.

- Так вот, я посетил старшую служанку Нанси...

- Она уже не старшая служанка! - это включился выглядевший совершенно отрешенным де Сад.

- Вот как! - удивился я. - Пошла на повышение и куда? Неужели на место моего бывшего хозяина, господина Стога?

- В ссылку, в глушь, в трактир `Золотая подкова` простой разносчицей! Хватить ей тут задом крутить! Пусть поработает! - это снова высказалась Лили.

"Вот мужики в `Золотой подкове` будут рады-то! Нанси там вам наработает! Конечно, по пять, да по семь перье за раз, там не срубишь, но курочка по зернышку клюет..." - подумал я.

- Так вот во время делового разговора с бывшей старшей служанкой в комнату вдруг ворвался Гийом и, размахивая мечом, напал на меня. Пока я можно сказать голыми руками отбивался от меча, Нанси позвала на помощь господ стражников во главе с господином Консом. Но к тому времени, когда они прибыли, к сожалению всё уже закончилось и закончилось для Гийома печально...

- Хватить нам тут врать! Всё было совсем не так! Это Гийом зашел к этой бывшей старшей служанке и видимо хотел о чем-то с ней переговорить. Он в отличие от тебя имел на это право! Но оказалось, что ты там, в комнате уже успел раздеть Нанси и приготовился к совокуплению. Когда же там появился Гийом и попытался поставить тебя, раба на место... - озвучила какую-то совершенно левую версию случившегося Марианна.

- Да не раздевал я ее! - начал я с жаром уверять скептически настроенную аудиторию.

- Просто у Нанси корсаж расшнуровался, но она была в платье и...

- Да она по всему замку носилась, своими сиськами трясла! - очень недружелюбным тоном уточнила Лили.

"Кажется мое дело плохо. Суду уже всё ясно, а вот как обстоит дело с приговором?"

Едва я успел только это подумать, как Марианна прервала прения и приступила сразу к обвинительному заключению.

- В общем, я решила, что хватит терпеть твои выходки! Один раз я уже ошиблась! Тебя не повесили за убийство моего стражника, а дали возможность искупить трудом свою вину. Но такие, как ты неисправимы! Завтра с утра тебя будет ждать Мерсье! И не пятнадцать ударов на сей раз, а тридцать и никаких лазаретов!

Тут Марианна метнула взгляд в сторону Лили. Та утверждающе кивнула в ответ.

"Ах, предательница! А какую неземную любовь изображала! Даже я поверил! Но надо что-то делать, а то засекут завтра..."

- Ваше Сиятельство! - торопливо начал я, поскольку после оглашения приговора Марианна поднялась со скамьи и собралась покинуть мою камеру. - У меня имеется предложение, которое может вас заинтересовать!

- Попробуй Мерсье сделать это предложение, - бросила на ходу Марианна.

Я понимал, если она сейчас уйдет, то всё, больше я никого не увижу кроме Мерсье.

- А ведь Мерсье может и согласиться, если я предложу ему пятьсот пятьдесят золотых!

Марианна остановилась.

- Пятьсот пятьдесят золотых монет?

- Да, скопленные мною за время службы в наемниках и спрятанные в тайном месте пятьсот пятьдесят золотых монет...

Марианна вернулась на скамейку.

- Когда это ты успел заработать такую сумму? Ведь наемники получают самое большее пару золотых в месяц...

- Трофеи... Я участвовал в нескольких очень прибыльных войнах на границе с Гронингемом. Однажды даже один из замков герцога де Вилье штурмом взяли и ...

- Где находятся эти монеты и что ты хочешь за них?

- Тайник находится на западе Рангуна, недалеко от моего последнего места службы у господ де Вильнев. Обстановка там была очень неспокойная, вот и пришлось спрятать свои сбережения на всякий случай... А что хочу? И так понятно! Жизнь!

Марианна покачала головой.

- За моего Гийома и всего пятьсот с небольшим золотых?! Ты умрешь! Я так решила и мое решение неизменно!

- Конечно, будет так, как решит Ваше Сиятельство. А как насчет отсрочки исполнения вашего приговора? Насколько этих пятисот монет хватит?

Марианна задумалась.

- Ты объяснишь, как найти твой тайник, мои люди съездят и привезут деньги. Ты в это время будешь сидеть тут в камере. Это и будет отсрочка.

- Я согласен, Ваше Сиятельство, только с одной маленькой поправкой. Я должен ехать с вашими людьми. Иначе тайник им не найти даже по описанию. Я замаскировал его с помощью магического артефакта. Конечно, если госпожа Лили поедет, тогда может и найдете, но в противном случае... - я покачал головой.

Марианна задумалась. Я решил, что стоит немного помочь ей в ее размышлениях.

- Если Ваше Сиятельство думает, что я замыслил сбежать, то позвольте напомнить вам, что у меня на шее не снимаемый мифриловый ошейник и я в любом случае буду вынужден вернуться в замок. Даже в одиночестве.

- Ах, какая полезная штука этот ошейник и как жалко будет продавать его, когда всё закончится, - пробормотала себе под нос Марианна и уже громче добавила. - Ладно, в принципе договорились. Детали обговорим потом.

***

Вечером, как обычно в одной из гостиных замка состоялся небольшой прием. Присутствовали все благородные замка, а также благородные едущие по своим делам через владения Марианны, которые решили засвидетельствовать свое почтение герцогине де Бофор. Этим вечером у Марианны гостили барон и баронесса де Сартак, возвращавшиеся в свои владения на крайнем западе королевства после посещения столицы. Развлечения были традиционные: разговоры и карты. Сновали слуги, заменяя стоявшие на отдельном столе постепенно пустеющие бутылки с вином, легкие закуски и сладости на тарелках.

Марианна этим вечером за столиком в углу раскладывала пасьянс, что не мешало ей общаться с подходившей к ее столику отдыхающей публикой.

В данный момент собеседницей Марианны была Сабрина, которая осторожно опустилась в жалобно заскрипевшее под ее крупным телом кресло.

- Завтра рано утром выезжаем, - напомнила она задумавшейся над пасьянсом Марианне.

Та подняла голову.

- Почему таким мрачным тоном? Едешь почти в родные края. Оттуда до твоего дома, замка Кронберг рукой подать.

- Заеду туда конечно, но вот только моим домом замок Кронберг назвать трудно. Хотя и провела я там значительную часть своей жизни и стала той, кем я сейчас являюсь тоже там.

Но не это меня беспокоит. А то, что я надолго оставлю здесь тебя без присмотра...

- Сабрина! Уже говорено не раз на эту тему! Я никому не могу поручить выполнение этого задания. Только тебе! Пятьсот пятьдесят золотых монет и мифриловый ошейник с Марка - это слишком большие деньги, чтобы я доверила их доставку кому-нибудь кроме тебя.

- Любая из моих десятниц привезет всё это - гарантирую!

- Я не честность твоих амазонок имею ввиду, - отмахнулась Марианна. - Дело в том, что они насколько я знаю обычные воины, верные, сильные, неподкупные, но, к сожалению довольно простые. А ведь им придется иметь дело с этим хитрецом Марком. И если он поймет, что эта дорога для него в один конец, то я не знаю, что он может придумать. И не факт, что твои подчиненные справятся с ним. А здесь ты оставляешь девять десятков из своей сотни. Хватит для охраны. Так что я на тебя надеюсь, Сабрина! Привези мне ошейник с шеи Марка и пятьсот с лишним золотых из его тайника, а самого Марка можно уложить в тот же тайник, чтобы не возиться с могилой.

- Разберёмся... - пробурчала Сабрина и сменила тему. - Лили опять не пришла. Всё хандрит...

- Вот, кстати наглядный пример: какой коварный мерзавец этот Марк. Магесса герцогства, красивая женщина влюбилась в ничтожного раба, а этот раб вместо того, чтобы пылинки с нее сдувать и уверять, что безумно любит, стоило ей уехать, тут же ринулся к замковым шлюхам... Тут кому угодно свет не мил будет! Каково женщине узнать, что шлюха, более предпочтительна, чем она?!

- Хм... А вот у меня и рабы, и те свободные с которыми я имею дело, знают, что если они будут встречаться с кем-либо еще, пока я ими интересуюсь, то у них будут крупные неприятности. Лили тоже могла бы устроить что-то подобное только в своем магическом смысле. И был бы как шелковый...

- Не со всеми это проходит, Сабрина. Далеко не все боятся угроз. Или слишком смелые, или слишком тупые, чтобы поверить. А если каждый раз убивать... так в крови утонешь, да и распугаешь всех вокруг. Даже тех, кто тебе верен.

- У меня с этим нет проблем!

- Ну, нет, так нет. Это хорошо. А вот у меня теперь появились проблемы. Марк, негодяй такой постарался. Где я второго Гийома себе найду? Но это я так к слову. Ты разговаривала с бароном де Сартак? Его владения в тех краях, куда ты собираешься.

- Разговаривала. Более-менее спокойно. Банды есть, но небольшие, на благородных и воинские отряды не нападают. Грабят крестьян и купцов. Всё как везде.

- Но у меня-то в герцогстве с твоей помощью всех повывели.

- Вывести не проблема. С этим кто угодно справится, имея сотню воительниц и твою стражу. А вот чтобы они не возникали вновь... Тут надо давать вздохнуть крестьянам, а не душить их податями. А ты еще и подкармливаешь их в голодные годы. Вот почему у тебя бандитов нет!

- И в этом году подкормить бы не помешало. Да денег, как назло нет! Очень нужны мне эти пятьсот пятьдесят золотых, Сабрина.

- Ты их получишь, Марианна!

***

Ранним солнечным утром я и сопровождавший меня отряд амазонок во главе с Сабриной выехали из ворот замка.

"Как внушительно выглядят мои сопровождающие", - подумал я, в который раз оглядывая окружавших меня амазонок. Лошади мекленбургской породы, которые несли их, были на треть выше обычных лошадей и вполовину тяжелее. Стоили они уйму денег, но все отряды амазонок, что я встречал, передвигались только на них. Прочие лошади слишком быстро выдыхались, везя на себе этих с позволения сказать женщин, многие из которых были ростом около двух с половиной метров.

"Гулливер в стране великанов, - думал я, задирая вверх голову, чтобы взглянуть на лицо соседки справа. - Хоть бы симпатичные были. Всё приятнее, ехать. А так не знаешь, куда и смотреть. Вокруг изрядно побитые жизнью, суровые лица, причем, если не знать, что это женщины, так ни за что и не догадаешься... - уныло размышлял я. - Одна Сабрина выглядит приятно, но она, к сожалению, едет впереди, как настоящая мать-командирша и не снисходит до разговора со мной".

Ехал я в окружении всадниц, которые взяли меня в коробочку, якобы в целых моей же безопасности. А на самом деле плотно присматривали за мной.

"Видимо Сабрина с ними провела беседу насчет бдительности. И ведь не возразишь, тем более сам упирал на то, что следует принять меры маскировки моей персоны".

Сверкать мифриловым ошейником на большой дороге даже в составе отряда амазонок не следовало. Сабрина согласилась со мной насчет маскировки. И теперь на моей шее поверх мифрилового устроился еще один рабский ошейник. Кожаный. Черная кожа с серебряным тиснением и небольшими чернеными стальными шипами выглядела очень стильно. Я некоторое время даже задавался вопросом: откуда выкопала сие чудо Сабрина. Сама она уклонилась от ответа на мой прямой вопрос. Помимо ошейника изменение претерпел и мой внешний вид. Моя одежда слуги с расцветками герцогини де Бофор по моей просьбе была заменена. Я хотел переодеться в стоговскую одежду. Всё одно она осталась бесхозная. Но просчитался. Бесхозную одежду уже прибрали к рукам, и кто это сделал, так и осталось неизвестным. А мне Сабрина, словно в насмешку выдала серые полотняные штаны на помочах и такую же серую просторную рубаху. Нечто серо-черное, пальто не пальто, куртка не куртка с кучей заплат на самых неожиданных местах дополняла мой наряд. На голове красовался берет, смахивающий на воронье гнездо. Причем даже не на новое гнездо, свежепостроенное, так сказать, а на гнездо, которое уже пару лет мокло, гнило под осенними дождями и жарилось на летнем солнце. Утешало в этом моем наряде только то, что он был выдержан в одной цветовой гамме, создавая единый и неповторимый ансамбль, как наверно выразился бы какой-нибудь стилист. А то если бы все эти тряпки были еще и разноцветные... А так я выглядел обычным крестьянином. Конечно, крестьянин верхом на лошади в окружении амазонок на дорогах королевства Рангун встречается не часто. Но особого внимания за день пути наш отряд не привлек.

На ночлег Сабрина решила остановиться в таверне `Горластый петух`. Таверна была мне знакома. Супруги де Вильнев и я соответственно тоже останавливались в ней по пути в Карсберг.

Когда наша внушительно выглядящая компашка ввалилась внутрь таверны, то два стола были освобождены мгновенно. Нескольким крестьянам из местных, мирно пившим пиво за облюбованными Сабриной столами, оказалось достаточно одного слова `брысь`, чтобы те перепуганными кошаками метнулись прочь. Столы были мгновенно сдвинуты вместе. Дородная служанка-разносчица уже стояла около столов и интересовалась нашими заказами.

Но никакого разноголосого хора наперебой заказывающих каждая своё, не было. Дисциплину Сабрина держала железную.

- Каждой по две миски мяса с картошкой и малый бочонок пива на всех.

Служанка понимающе кивнула и уже хотела выдвинуться на кухню, когда я громко прорычал.

- Стой!

Служанка вздрогнула. Согласен, получилось немного резковато, но и меня можно понять. "Мало того, что меня не спросили, что я хочу заказать, так еще и приравняли к этим...женщинам, сказав `каждой`..."

- Мне курочку на гриле...тьфу... то есть на вертеле и кувшин вина! А пока готовится курочка одну миску картошки с мясом!

Служанка перевела вопросительный взгляд на Сабрину, правильно полагая, что именно та будет оплачивать наш банкет.

У Сабрины от такой моей наглости брови полезли вверх. Тут надо сказать, что клиент заказывающий курицу получал очень приличный удар по своему кошельку. Этот мир еще не сподобился выращивать куриц в промышленных масштабах на гормонах и химических комбикормах. Здесь курочки росли сами по себе, клевали червячков и травку, хлебные корки остающиеся от посетителей и зерно, если такое удавалось найти. От курочек же требовалось одно: исправно снабжать хозяев яичками. И резали несушек только тогда, когда они собирались умереть от старости. Но иногда клиенту приходила в голову фантазия поесть курятины и заплатить за это немаленькую сумму. Только тогда молоденькой несушке рубили голову. Сабрина же расценки на куриц знала и ее натурально задушила жаба.

- Тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь...? - жестким голосом высказалась в мой адрес Сабрина.

В конце предложения подразумевалось слово `раб`. Но палить меня перед всей таверной она не хотела. Высокий воротник моей куртки-пальто худо-бедно скрывал ошейник на шее.

- Ничего и не много! - с обидой сказал я. - Если бы ты знала, как меня кормили последние дни, то ты бы мне посочувствовала.

- Что заслужил, то и получил! - буркнула она и повернулась к служанке, явно собираясь отменить мой заказ.

Мне пришлось встать со скамьи и приложиться губами к уху Сабрины. Сидя я этого сделать, никак не мог. Сабрина может и не была ростом два с половиной метра, как самые рослые из ее подчиненных, но до двух тридцати точно дотягивала.

- Сабрина, не забывай: я смертник и для меня эта дорога, по которой мы едем, не имеет продолжения в отличие от вас!

Сабрина повернулась ко мне. В ее прекрасных огромных серых глазах мелькнуло нечто вроде смущения, и немного подумав, она, к моему удивлению, не стала отменять мой заказ. А наоборот подтверждающе кивнула ожидавшей ее решения служанке.

Я уселся на место, гадая о причинах такой покладистости, обычно жесткой и неуступчивой предводительницы амазонок. Одновременно десять пар глаз уставились на меня. Амазонки уяснившие, что этого наглого раба будут кормить так, словно он герцог, а им придется глодать кости и искать мясо в картошке, стало обидно. Но они молчали и молча сверлили меня недовольными взглядами.

Я без труда расправился и картошкой, и с курочкой и теперь расслабленно развалившись на скамье, потягивал красное вино, неожиданно оказавшееся очень неплохим. Атмосфера за столом тоже несколько разрядилась. Сытые амазонки выглядели уже не такими злобными и тоже начали переваривать свой ужин, поливая его пивом из кружек. Некоторые из них уже настолько подобрели, что начали завлекательно улыбаться мне и можно даже сказать, строить глазки.

Меня непроизвольно передернуло при этом, и я торопливо отвел своей взгляд в сторону, чтобы не провоцировать явно жаждущих общения амазонок. А подумать мне было над чем. Мне никак не давало покоя согласие Сабрины оплатить мою курицу и вино.

"С чего она настолько расщедрилась? Может заигрывает? Да ну! Если бы это ей было надо, так приказала бы и все дела. Она самая главная тут. Куда бы я делся с подводной лодки. Но нет! Она вначале ведь возмутилась и только потом, когда я напомнил ей, что я смертник поменяла свое решение... Но ведь бичи Мерсье грозят мне только когда мы вернемся в замок, да и то я рассчитываю, что за прошедшее время кровожадность Марианны поутихнет... А уж Сабрина к этому вообще никаким боком... Сдаст меня с рук на руки в замке и забудет о моем существовании... А вот если предположить, что я не должен буду вернуться в замок и именно Сабрине поручено прикончить меня сразу после получения денег... Вообще-то это логично. Деньги будут уже получены, так чего ради тащить меня в замок? И что мне делать в таком случае? И бежать-то мне некуда..."

Но тут мои неспешные размышления были нарушены. Ощущение было такое, словно мне на плечи незаметно для меня пристроили мешок с картошкой. Во всяком случае, тяжесть была сравнимая. Я пришел в себя и осмотрелся. Конечно, это был не мешок с картошкой. Просто сидевшая рядом со мной амазонка невзначай так, по-дружески положила мне на плечо свою руку. А поскольку ее рука превосходила в объеме мою ногу, то и ощущения у меня были соответствующие.

- В чем дело? - хмуро осведомился я у, кокетливо, как она про себя наверно думала, улыбающейся амазонки, которую ее сослуживицы звали Зизи. Короткий ежик из темных волос на голове, свороченный на сторону плоский нос, маленькие по сравнению со всем прочим черные глаза и мужественная, выдвинутая вперед квадратная челюсть совершенно не вызвали у меня ни малейшего прилива симпатии к Зизи. Но лапавшую меня амазонку, такие тонкости, похоже, не волновали.

- Мы тут кинули кости меж собой, и я выиграла, - пояснила Зизи, радостно улыбаясь мне своими полными, обветренными губами.

- Ну и...

- Тебя выиграла, мой сладкий! Пойдем со мной наверх в мою комнату, а девочки пусть ищут себе других желающих развлечься.

Я огляделся. За нашими двумя столами остались только я и Зизи. Сабрина испарилась неведомо куда. А остальные ее подчиненные, налившись пивом, разбрелись по таверне и вовсю общались с мужиками, сидевшими за столами. Выпитый бочонок пива расслабляюще подействовал на моих спутниц. Они весело и беззаботно улыбались. Но вот те, кому они улыбались, трезвели прямо на глазах, и выражение ужаса на их лицах от надвигающихся перспектив общения с амазонками в постели было явственно видно. Но это были их проблемы. А я должен был решать свою конкретную проблему: Зизи.

- С чего это ты решила, что я пойду с тобой? Не пойду!

- Не хочешь идти и не надо! - с энтузиазмом ответствовала бывшая уже под приличным градусом Зизи. - Я тебя отнесу!

Идея избавления от становящейся прямо на глазах невменяемой Зизи пришла мне в самый последний миг и смахивала на замену шила на мыло. Зизи уже протягивала ко мне свои огромные загребущие лапищи, когда я торопливо сообщил ей.

- Меня Сабрина уже пригласила к себе. Сказала, допьешь вино, раз уж за него заплачены такие деньги и сразу приходи. Вино я допил. Видишь! - я продемонстрировал пустой кувшин Зизи.

- Если хочешь, можешь проводить меня в комнату, к своей начальнице Сабрине.

Услышав про претендующую на меня Сабрину, Зизи разом перестала улыбаться и тянуть свои руки ко мне. Сабрина их хорошо вышколила.

- Пойдем, провожу тебя, - разочарованно вздохнув, она поднялась со скамьи. - Если начальница будет довольна, то и у нас жизнь будет полегче, а я себе найду еще кого-нибудь! - без тени сомнения заявила Зизи.

- Конечно, конечно, кто же такой женщине может отказать! - подтвердил я и добавил уже про себя.

"Будучи в своем уме!"

Зизи действительно проводила меня до комнаты Сабрины и проследила за тем, чтобы я вошел в комнату, а не передумал в самый последний момент. Я вошел, закрыл за собой дверь, чтобы избавиться от любопытной Зизи и уставился на находившуюся в комнате Сабрину. На ней были только штаны, да и те она собиралась снять.

Зрелище было и интригующее, и тревожное. Интригующим было то, что я впервые с близкого расстояния разглядывал голую амазонку. А тревожным было то, что впервые в жизни мне, возможно, придется переспать с ней.

"Это что-то ненормальное и противоестественное, - думал я. - Такого просто быть не может. Даже мужикам не раскачаться до такой степени. Еще немного, еще чуть-чуть и она переступит ту грань, которая отделяет человека от монстра и тогда ни о каких встречах в постели и разговора быть не может. Монстров надо уничтожать в зародыше, чтобы не выросло потомство, которое тебя же и сожрет. Наверняка тут замешана магия. Такие мышцы просто невозможно нарастить естественным путем. Кстати, а почему только женщины-амазонки встречаются? Интересно, почему мужиков-амазонов я ни разу не видел? Может какие-то магические заморочки..."

Дальнейшему погружению в себя и размышлению на увиденную тему помешал резкий, как удар хлыста окрик Сабрины.

- Ты чего там, около дверей застрял? Иди сюда, располагайся...- Сабрина похлопала рядом с собой по лежанке, которая была, по крайней мере, вдвое шире, чем обычно бывают в тавернах и на постоялых дворах.

"Из двух лежанок, что ли составили?" - успел подумать я, перед тем как начать выкручиваться из щекотливого положения. Зрелище буграми перекатывавшихся мощных мускулов у женщины, (а то, что она - женщина, Сабрина без малейшей стеснительности продемонстрировала мне, как раз в этот момент, стянув с себя штаны) нисколько не воодушевило меня.

- Так я...это...ошибся дверью. Извините, что потревожил вас уважаемая госпожа Сабрина. Пойду я в свою комнату. Позади был трудный день, впереди не менее трудный... Следует отоспаться... - я сделал шаг назад, нащупывая рукой ручку двери.

- Интересно, в какую-такую свою комнату ты собрался? - искренне удивилась Сабрина. - В отряде вместе с тобой двенадцать человек, снято было шесть комнат. Все живут по два человека в комнате. Я полагала, что ты будешь спать со мной в комнате, но если ты предпочтешь, спать, например с Зизи или еще с кем-нибудь из моих девочек, то я не буду возражать...

- Так...

У меня резко пересохло во рту.

"Только не Зизи! Хотя если быть объективным, то Зизи еще может считаться милашкой на фоне некоторых из тех, которые сейчас там, внизу заигрывают с пришедшими просто попить пива после трудового дня мужиками. Вот кто попал, так попал! Придется на время, на сегодняшний вечер, стать оптимистом и считать, что стакан наполовину полон. Всё же это накачанное тело культуристки венчает симпатичная женская мордашка, крупноватая немного, но это не беда... и вообще: эта же, в конце концов, женщина, не потребует с меня пять перье за ночь. Наоборот курочку вот купила и на вино расщедрилась. Сплошные плюсы..." - так думал я, неспешно двигаясь в сторону кровати, на которой, заняв большую и лучшую ее часть, уже разлеглась полностью раздевшаяся Сабрина. Я не торопясь, начал снимать рубашку. Сабрина из-под своих густых длинных черных ресниц внимательно следила за процессом.

"Да и где я другую женщину тут возьму? Нет, поискать-то можно, но денег нет совершенно. А без денег ни к одной служанке соваться не стоит. А может и с этой понравится? Дорога она ведь длинная и если мои подозрения обоснованы, то без возврата. Так хоть получу удовольствие напоследок... Кстати, а если опробовать на этой амазонке все те штучки на которые повелась Лили? Если уж обычные женщины здесь, на внимание в постели к себе не особо рассчитывают то, что уж говорить про амазонок, которые только принуждением и находят себе партнеров..."

Мое настроение поменялось кардинально. Я ласково улыбнулся Сабрине, торопливо сбросил с себя штаны и нырнул в постель. Я обнял, насколько хватило моих рук, Сабрину, прижался к ней (прижать ее к себе, как это обычно было с женщинами не получилось) и страстно, долго поцеловал в губы. Удивленные глаза Сабрины раскрылись широко-широко. Но поцелуй она не только не прервала, но и в свою очередь обхватила меня руками.

- Ложись на спину! - прошептал я ей, когда прервал поцелуй, чтобы немножко вдохнуть в себя воздуха. - Я всё сделаю сам! Ты будешь довольна! Вот увидишь!

Сабрина не стала спорить, чего по правде я немного опасался и откинулась на спину, выжидающе глядя на меня.

"Вперед!" - подбодрил я себя.

***

Раннее утро. Грязная, в глубоких лужах дорога. Прохладно, несмотря на то, что дождя нет, и светит солнце. Густой лес по обеим сторонам дороги был уже желтого, бурого и красного цвета с небольшими вкрапления зеленого изредка прерывается голыми полями `украшенными` стогами соломы. Осень на дворе.

Я на своей смирной пегой кобылке снова еду в `коробочке` из четырех амазонок. Моя кобылка испуганно прядает ушами и всхрапывает, когда огромные злые жеребцы, на которых восседают окружавшие меня амазонки, игриво тянутся к ней пытаясь прихватить ее зубами. Всё как вчера, но не совсем. Сами амазонки, поглядывающие на меня сверху, уже не проявляют вчерашней активности.

Утром Сабрина ясно дала всем понять, что трогать меня не следует. Я принадлежу ей и мне позволительны некоторые вольности, которые обычно рабам не позволяются. Например, я снова сделал с утра индивидуальный заказ. Копченый угорь, паштет из кабанятины, и мясной пирог, которые я заказал себе на завтрак уже не вызвали вчерашней завистливо-недовольной реакции рядовых амазонок. Хотя, Сабрина `осчастливила` их чечевичной похлебкой с копченым окороком и пшенной кашей с салом. Еда конечно простая, но зато ее было много. Так что сыты по итогу были все.

Пейзажи вокруг менялись очень неспешно. Смотреть было особо не на что. Сопровождающие меня девицы перебрасывались шуточками понятными только им. Чем мне было заняться в дальней дороге: только думать. Тем более поводов для раздумий хватало. Начать с того, что вчерашние мои усилия не пропали даром. Сабрина была в восторге и роскошный завтрак лучшее тому подтверждение, но... Вот именно что `но`. Мои собственные ощущения говорили о том, что Сабрине хотелось продолжения и того, что с лихвой хватало страстной Лили, холодноватой, сдержанной Сабрине для полного счастья было недостаточно.

Как же ее раскочегарить? И это был вовсе не праздный вопрос. Ведь только в том случае, если Сабрина будет от меня без ума, если она будет мечтать только об одном: когда мы снова встретимся в постели, только тогда у меня появится надежда вернуться в замок. А так, сейчас, просто довольная нашими играми в постели, Сабрина с легкостью зарежет меня по итогам миссии. Что же делать? Надо как-то попытаться выйти на новый уровень... Как-то надо себя подстегнуть... Универсальной отмычкой для любых случаев в этом мире является магия. Нельзя ли ее приспособить для того, чтобы спасти себе жизнь? Ведь по сути, что мне надо? Увеличить длительность и интенсивность очень простого физического процесса.

И если у меня получается ускорить весь организм целиком, то вполне реально попытаться ускорить, напитав магией, только одну его часть... Измываться над собой мифриловый ошейник не препятствует... Значит надо думать и проверять свои идеи на практике. Время пока еще есть.

***

Марианна пребывала в плохом настроении.

Только что из кабинета выкатился де Омрон. Тоже не в самом благоприятном расположении духа. Утрясали бюджет графства на следующий год. Денег как водится, не хватало и приходилось недрогнувшей рукой вычеркивать те расходные статьи, которые могли быть отложены в долгий ящик. У Марианны и де Омрона взгляды на то, куда потратить деньги, а что может подождать, далеко не всегда совпадали

Де Омрон в полный голос возмущался тратами Марианны и утверждал, что он де не маг и не может делать деньги из воздуха, а также из ослиного дерьма и прочих малоценных ингредиентов.

Марианна, понимала, что такими пассажами Омрон пытается втянуть в спор о бюджете герцогства сидевшую рядом с нею в кресле Лили. Магесса замка смотрела на пылавший огонь в камине, вертела в руке серебряный кубок с шерри и молчала, стоически игнорируя споры практически у себя над ухом. Лили выглядела мрачной, похудевшей и вообще всё последнее время пребывала в плохом настроении.

На время избавившись от де Омрона Марианна развернула свое кресло к камину, налила себе шерри и стоявшей на столе среди бумаг бутылки и с кубком в руке устало потянулась.

- Ох уж этот де Омрон! Весь мозг вынесет! - пожаловалась Марианна на трудную жизнь, обращаясь к Лили и надеясь тем самым втянуть ее в разговор.

- Да, - к ее удивлению Лили не стала отмалчиваться, как частенько бывало в последнее время. - Де Омрон зануда редкий. Но вы договоритесь с ним не сегодня, так завтра или послезавтра. А вот у меня проблема посерьезнее. Я с некоторых пор сплю одна и надо сказать, что мне это категорически не нравится!

Марианна как раз в этот момент сделавшая глоток из своего кубка, чуть не захлебнулась от столь резкой перемены темы разговора.

- Но и я...- она сделала паузу, немного отдышавшись, а затем продолжила свою мысль. - И я тоже сплю одна. Найти замену Гийому непросто...

- Найдешь! - хмыкнула Лили. - Переберешь сотню рабов и на сто первом остановишься. А может даже и из благородных кто-то понравится...

- Может быть, может быть. А тебе кто мешает также сделать?

- Мне мешает это сделать Марк. За последние дни я много думала и наконец поняла, что никто кроме него мне не нужен! Мало того! Теперь я просто не могу ни на кого смотреть, кроме него... Марианна! - вдруг крикнула в полный голос Лили и схватила ее за руку.

- Прошу тебя! Продай его мне! Пусть он будет мой и только мой!

Лили с такой надеждой смотрела в глаза Марианне, что та невольно смутилась и была не в силах сразу отказать.

- Так ведь он уехал.

- Так ведь он приедет! Марианна, сколько ты хочешь за него? Хочешь тысячу? Это всё что у меня есть. Продай мне его, пожалуйста! Я уже с ума схожу без него!

- Но...но ведь ты сама, когда он с этой служанкой загулял, отказалась от него...

- Дура была, вот и отказалась! Но ведь постоянно-то дурой я быть не могу. Вот сейчас я поумнела и хочу его назад!

- Ну, предположим, я продам его тебе...скажем за пятьсот золотых, а он снова с какой-нибудь служанкой загуляет, и что будешь делать?

- Сначала я очень вежливо попрошу ее оставить моего Марка в покое, и если у нее хватит ума не упорствовать в своих намерениях, то всё будет прекрасно...

- А если она не согласится или если это будет не служанка, а сеньора, например?

- Мне плевать, кто это будет! Хоть королева Мария! Тогда она узнает, что такое расстроенная магесса! У меня хватит и сил, и способностей сделать так, чтобы на нее даже самый последний раб глянул только один раз и сразу же после этого побежал в туалет избавляться от съеденного.

- Значит, теперь у тебя будут виноваты только женщины, а не Марк?

- Марк просто не может быть ни в чем виновным! - с горячностью сказала Лили и единым махом опустошила свой кубок. - Он же не виноват, что родился таким красивым. А эти... только и смотрят, как бы кого умыкнуть!

Голос Лили построжел, она задышала часто-часто и налила себе еще шерри, чтобы немного успокоиться.

- Понятно... - сказала Марианна и задумалась.

"Лили, похоже, совсем неадекватной стала, когда дело касается Марка. Надо же, как этот негодяй заморочил голову моей магессе. И ведь бесполезно уверять ее, что Марк садист, что он с любой женщиной сотворит непотребное, когда будет уверен в своей безнаказанности. И не рассказать, как дело было. Может отказать в продаже без объяснения причин?"

Марианна искоса взглянула на Лили. Та, видимо считая, что сделка по купле-продаже Марка уже состоялась, счастливо улыбалась, глядя на бушующее в камине пламя.

"Нет! Нельзя отказывать! Иначе снова начнет истерить, угрожать своим увольнением... А если еще вдруг решит, что я отказываю ей, потому что решила приберечь Марка для себя..."

У Марианны даже похолодело в груди от таких мыслей.

"Она только что ясно сказала, что ей наплевать, кто покушается на ее Марка! Нет, отказывать нельзя, ни в коем случае! Но и соглашаться не хочется, ведь тогда этот проныра может вить веревки из влюбленной Лили, а она дурочка такая будет ему верить...

А впрочем, чего я так переживаю! Марк ведь не вернется. Сабрина убьет его прямо у тайника. Единственно, что надо будет сделать, это проинструктировать Сабрину, чтобы она не ляпнула об этом при Лили, а то одной воительницей на свете сразу станет меньше. Пусть скажет, что Марк погиб от шальной стрелы какого-нибудь бандита или съел чего-нибудь не то. А время лечит. Со временем Лили наверняка найдет себе кого-нибудь получше Марка!"

 

Глава 8

Прошла ровно неделя с той поры, как я решил сделать ставку на магию в процессе обольщения Сабрины. Целая неделя напряженных умственных усилий и попыток их практического воплощения не дали никакого результата. Мне по-прежнему приходилось делать довольно длительные перерывы между штурмами крепости под названием Сабрина.

Нет, Сабрина была довольна, но я явственно чувствовал, что она хотела большего. Ведь она была такой большой девочкой. От отчаяния я начал чередовать свои штурмы с массажем, эротическим массажем, простыми ласками, преувеличенной заботой о Сабрине и... разговорами. Я рассказывал ей о своих скитания по этому миру и про жизнь на той Земле, с которой я был выдернут таким жестким способом. Конечно, рассказывая Сабрине про свою прежнюю, земную жизнь, я уверял, что просто прочитал обо всём этом в книгах, в библиотеках, в разных замках, в которых я или служил охранником, или как наемник захватывал эти замки в составе армии.

Сабрина оказалась, несмотря на весь свой внешне грозный вид, простой и довольно наивной девушкой. Это впрочем, не касалось воинских умений, и практических навыков существования в этой средневековой жизни. Тут со всеми каверзами и загадками подкидываемыми ей жизнью она легко справлялась. Очень практичная женщина. Но мои сказки ей страшно нравились. Особенно с техническим уклоном. Про стремительных железных птиц, которые могут перелететь из страны в страну за то время, пока обедаешь в таверне. Про дома, крыши которых скрываются в облаках, про корабли размером с замок Марианны плывущие по бурному океану... Та маленькая доверчивая девочка, которой она становилась, слушая мои рассказы, никак не вязалась с суровой, безжалостной воительницей, в которую она превращалась, покидая постель. Частенько она даже не желала продолжать заниматься нашими играми, пока я не закончу очередную историю, хотя я уже успевал восстановиться к этому времени. Сие меня страшно удручало, поскольку показывало, как невысоко она оценивает мои постельные усилия, если с такой легкостью жертвует ими ради сказок.

Но сегодня вечером, когда я, восстанавливая свои силы, лежал рядом и просто нежно гладил Сабрину ладонью по плотным некрупным грудям, мускулистому животу, иногда спускаясь и ниже, всё было немного иначе, не так, как всегда.

Я решил рассказать про то, как я попал в рабство первый раз, в Алисонской империи и был отправлен на галеры.

- Тебе Сабрина этого не понять, что чувствует человек всю свою жизнь бывший свободным и вдруг становящийся вещью, с которой хозяин, обычно гад, садист и редкая сволочь может сотворить всё, на что способна его извращенная фантазия. А фантазия у таких гнусных типов такая же гнусная, как они сами... Сейчас-то я нахожусь в рабстве уже третий раз за свою короткую жизнь и попривык немного, но тогда...

Лежавшая до этого спокойно на спине с закрытыми глазами и довольной улыбкой на губах Сабрина вдруг привстала на локте. Она уже без улыбки посмотрела на меня и с грустью сказала.

- Я знаю, Марк, что такое быть рабом. Меня забрали в рабство из крестьянской семьи, за долги. Жили мы трудно, голодно, но по сравнению с тем, что мне пришлось испытать потом, это были счастливые годы. И эти воспоминания помогли мне выжить. Я не повесилась и не утопилась, когда очутилась на плантациях в той же Алисонской империи. Да еще мне помогло то, что мне было десять лет, и я была слишком мала для всех тех извращений, которые испытали мои подруги по бараку от охраны и хозяев.

Спустя год такой жизни, когда меня выкупили люди графини де Кронберг, для меня многое изменилось. В лучшую сторону, как я думала. Мне было предложено стать такой, какой я стала. Я согласилась и после этого уже никто не рисковал меня ни обижать, ни унижать. Я стала сильной, у меня появились деньги, а после того как я встала во главе сотни и поступила на службу к Марианне...герцогине де Бофор то и большие деньги. И я считала, что всё у меня хорошо и не жалела ни о чем... Но вот теперь... когда я встретила тебя, только сейчас я поняла, что я потеряла, от чего отказалась, согласившись на предложение сделанное мне там, в замке Кронберг...

Горечь и тоска прозвучавшие вдруг в словах Сабрины удивили меня.

- Но ведь это правда! Ты богата и влиятельна. Ни обидеть, ни унизить тебя никто не посмеет. Наоборот это ты можешь обидеть любого...

Я взглядом указал на ее словно прорисованные могучие бицепсы, на рельефные кубики на животе, на совершенно не похожие на женские угловатые перевитые мышцами и венами могучие ноги тяжелоатлета.

Сабрина горько улыбнулась.

- Для всех вокруг мы - чудовища, таковыми и останемся до конца своих дней невзирая ни на какие деньги. Да, нас боятся мужчины. Мы сильнее, быстрее и безжалостнее. Мы можем сломать любого, мы можем испугать любого и добиться желаемого. И до сих пор меня это устраивало. Я и представить не могла, что бывает иначе. Я только на этой неделе осознала, насколько всё может быть иначе...

Горькая складка прорезалась у на лбу у Сабрины, горькая улыбка застыла на ее губах.

Ошеломленный таким резким погружением в депрессию всегда целеустремленной и уверенной в себе амазонки, я попытался успокоить ее.

- Совершенно не стоит думать, что вокруг много таких, как я. Просто я не такой, как все. И когда мы расстанемся, то я сильно сомневаюсь, что ты найдешь кого-то похожего на меня...

"Немного саморекламы не повредит" - подумал я.

- Поэтому не надо так уж убиваться по упущенным возможностям, которых на самом деле и не было. И кстати, ты мне вовсе не кажешься чудовищем. Ну, крупная женщина, ну сильная, ну можешь меня легко придушить, но всё относительно в этом мире, если я возьму руки меч, то уверен, что тебе в этом случае не поможет вся твоя сила и ловкость...

- Я уже давно поняла, Марк, что ты особый случай и второго такого мне никогда не встретить. Пусть ты и считаешь себя смертником и наверно поэтому я тебе не противна, но это совершенно неважно. Важно то, что с тобой я поняла, как это может быть и бывает, когда ты не чудовище и тебя не боятся...

Глаза Сабрины заблестели, и крупные слезы внезапно полились сплошным потоком. Я с изумлением смотрел на этот слезопад, вполне сравнимый с открытым водопроводным краном. Подушка, в которую уткнулась, рыдая Сабрина, сразу намокла.

Я обхватил, насколько хватило рук эту мускулистую спину, прижался губами к щеке глухо всхлипывающей Сабрины.

- Не плачь, Сабрина! Не всё так плохо. Я здесь, рядом с тобой и постараюсь, пока мы будем вместе, чтобы чувствовала себя любимой женщиной, а не каким-то там чудовищем, как ты полагаешь. Я постараюсь доказать, что ты мне не безразлична, что ты красивая женщина и пусть не все мужчины заглядываются на тебя, но это просто потому, что они слепы и глупы.

Ты для меня самая желанная и красивая женщина...

Сабрина повернула ко мне голову и посмотрела на меня сквозь стоявшие в глазах слезы.

- Это правда?

- Да! И я сейчас это докажу тебе...

Я не знаю, что стало первопричиной: признание Сабрины, что она была рабыней, или осознание ущербности ее до того вполне казавшейся благополучной жизни, или просто на меня подействовала невероятные слезы мужественной амазонки. Но именно в этот момент у меня получилось преобразовать и направить в нужное место магическую энергию вихрями кружившуюся в моем теле и не выпускаемую наружу мифриловым ошейником.

Наконец-то у меня получилось не только довести Сабрину до пика, но еще и удержаться на этом пике, словно сёрфер, который скользит по гребню волны.

Ее экстаз заводил и меня еще сильнее, в ответ и я усиливал напор...

Это безумие прекратили не мы. Остановиться мы с Сабриной похоже могли только когда у нас закончатся силы. Но она - амазонка и сил у нее было немеряно, а я обратившись за помощью к магии вообще не чувствовал даже намека на усталость. Пришли в себя мы только тогда, когда входная дверь с грохотом влетела в комнату, и приземлилась прямо около нашей кровати, а к нам с факелами и мечами в руках ворвались, похоже, все до единой подчиненные Сабрины.

Это надо было видеть. Вся эта банда, ворвавшаяся к нам в комнату, видимо полагала, что их командиршу тут убивают. Они стояли в шоке, созерцая наши сверкавшие от пота в свете факелов тела, застывшие на постели в характерной позе.

И апофеозом всего стал раздавшийся в наступившей тишине умиротворенный, расслабленный, какой-то мурлыкающий, нисколько не похожий на привычно лязгающий, голос Сабрины.

- Девочки, а что вы тут делаете?

***

Городок Вилле-Котре. Белые домики из известняка с красными черепичными крышами издалека выглядят очень уютно. Вблизи же благостное впечатление портят не мощёные, грязные дороги. Хорошо еще осенние дожди смыли с улиц в быструю чистую речку Дари, бегущую с Аласонских гор, мусор и помои, которые обитатели городка регулярно вываливают каждый у себя перед домом. Городок принадлежит барону де Грие и находится на королевском тракте, соединяющем западные границы королевства Рангун с восточными. Три таверны, пять кабаков, лавки с остро необходимыми для повседневной жизни товарами, несколько лесопилок и известняковый карьер. Городишко был мне хорошо знаком. Во время борьбы с территориальными притязания баронов де Грие к де Вильнев я во главе этакого диверсионного отряда посещал Вилле-Котре. Лесопилки были сожжены. Сам городок был взят штурмом. Не помогла и пятиметровая стена из того же известняка окружавшая городок. С пяток стражников было убито. Была вывезена вся наличность, которую удалось найти. Такими вот налетами мы успешно подорвали экономическую основу баронства де Грие и те перешли к судебным тяжбам, отказавшись от открытого разбоя.

Наш небольшой отряд обитал уже второй день в таверне `Дикий вепрь`. Здесь, в Вилле-Котре заканчивалось конное путешествие и начиналось пешее.

Я в свое время неплохо познакомился с окрестностями Вилле-Котре. Пришлось побегать по лесам вокруг от преследующих нас баронских стражников. Вот там я и наткнулся на заброшенную башню. В трех днях пути от Вилле-Котре, прямо в лесу стояла полуразрушенная четырехугольная башня из тесаного камня. Выглядела она довольно мрачно. Камень потемнел от времени, местами выпал, а верх башни вообще был разрушен. Если бы это было на Земле, то я бы сказал, что состоялось попадание в башню чего-то крупнокалиберного, гаубичного снаряда или авиационной бомбы, к примеру. Но здесь ни о чем таком и не слыхивали, а пользовались экзотическими и дорогими, но не менее эффективными магическими артефактами, которые на заказ стряпали алхимики. В общем, вид у башни был еще тот. Местные сюда не ходили. Башня пользовалась недоброй славой, которая отпугивала любопытствующих. Хотя перекрытия сохранились и жить на первом и втором этажах было можно. Тропинка, которая вела к башне, почти заросла. Всё это вместе взятое и подвигло меня именно здесь оставить накопленное за несколько лет богатство. Усадьбе де Вильнев я не доверял. Де Грие в любой момент могли счесть судебную тяжбу бесперспективной и снова взяться за мечи. Мне не хотелось, вернувшись из поездки в столицу обнаружить, что усадьба сгорела вместе с моими деньгами.

К пешему путешествию, да еще и по лесам, следовало немного подготовиться. Припасы, посуда, всякие бытовые мелочи необходимые для комфортной ночевки в лесу следовало закупить здесь, в Вилле-Котре.

Вот амазонки и закупали всё необходимое для похода под присмотром десятницы Зизи. Руководитель же отряда Сабрина самоустранилась от хозяйственных забот. И погрузилась с головой и всеми прочими местами в другие, гораздо более приятные хлопоты.

Сабрина, что называется, дорвалась.

Можно было понять, что сексуальные запросы амазонок, подкрепленные их телесным совершенством превышали возможности тех крестьян и рабов, которых им удавалось принудительно затащить в постель. Хотя выкачивать досуха своих партнеров, судя по рассказам пострадавших, они наловчились здорово. Но всё равно это было не то. И тут Сабрине подвернулся я, вынужденно, из-за реальной угрозы жизни задействовавший для этого дела магию. Уверен, что остальные маги, не будучи в таком пиковом положении, как я, не расшвыривались магической энергией направо и налево, а сохраняли ее для более важных дел. А в постели обходились своими естественными, не магическими возможностями. Да и не было шанса у амазонок встретиться в постели с магом.

Короче, холодная, расчетливая, до ужаса практичная Сабрины познакомившись с моими новыми возможностями, в одночасье превратилась в совсем другую женщину. В голове у нее теперь похоже была только одна мысль: когда это случится снова? Всю неделю необходимость вылезать из постели, собираться, ехать куда-то целый день ее реально злила. Надо было видеть с какой неохотой она с утра садилась в седло. И с каким нетерпением ожидала вечера. Естественно все эти ночи я не спал. Не до этого было. Дремал потом в седле. Кстати не спали, похоже, не только мы с Сабриной. Но и те, кто ночевал в соседних комнатах, а может и на всем этаже, поскольку оглушающе-громкие вопли, страстные стоны и облегченные вздохи Сабрины разносились далеко в ночной тишине и легко проникали сквозь дощатые двери комнат. Больше к нам амазонки не врывались, но бодрствовали вместе с нами, а даже если и засыпали, то, что им снилось, нетрудно было представить.

Зависть! Чистая, незамутненная никакими другими чувствами, зависть светилась во взглядах всех десяти рядовых амазонок, когда они смотрели на меня с Сабриной, но ни о каких посягательствах на меня не могло быть и речи. Ехал я теперь рядом с Сабриной, ел вместе Сабриной, ну и естественно ночевал бок о бок с Сабриной. И не надо думать, что эти наши ночные игрища были какой-то принудиловкой для меня. Нет, крышу у меня сносило не хуже, чем у Сабрины.

"Магия наверно так действует..." - размышлял я, когда не дремал, покачиваясь в седле.

А уж когда мы прибыли в Вилле-Котре и больше ехать никуда стало не надо, то из комнаты мы выходили только перекусить.

Лишь на третий день, когда хронически не высыпающиеся, да еще и неудовлетворенные при этом амазонки были уже на грани бунта, Сабрина немного пришла в себя и распорядилась, наконец, выступить в путь.

Мешок, который мне вручила недовольная такой жизнью и всем сущим на свете Зизи, был немногим меньше меня самого. Сыры, окорока, хлеб, картошка, крупы... Идти надо было три дня туда и столько же обратно. Казалось бы, недолго, и еды должно быть немного, но вот только женщины-то были очень-очень крупные и очень-очень прожорливые.

Я пристроил мешок на спине. Тяжелый гад. Лямки впивались в плечи, ноги подгибались, но я даже не пикнул и не пытался воспользоваться своим привилегированным положением и близким знакомством с руководительницей нашего треккинга, чтобы облегчить свою ношу. Просто потому, что остальные члены нашего коллектива тащили не меньше, если не больше моего. И мешки у них были примерно тех же габаритов, да еще и пика, меч, щит или арбалет у каждой.

"Сдохну, но не буду просить, чтобы женщины забрали часть содержимого моего мешка себе. Всё-таки я числюсь рабом, и моя популярность среди нашей теплой компашки резко упадет, если навьючу на кого-то, то, что мне положено нести самому. А во-вторых... это в конце концов - женщины".

Да мускулистые, как тяжелоатлетки, да с грубыми мужскими лицами, да характер у них был не сахар, но после недели тесного общения с Сабриной, я уже не был к ним так строг.

"Если уж Сабрина, судя по всему сидела до встречи со мной на голодном пайке, то, что уж говорить про рядовых амазонок. Тут поневоле характер испортится..."

***

Выдвинулись в путь мы ранним утром. Солнце уже встало, но греть не желало. Впрочем, когда я с мешком на хребте прошел пару кварталов, то и нужды в этом уже не было. Мне стало тепло, и дышать я начал часто и громко, да еще и открытым ртом.

Провожаемая удивленными взглядами стражников у городских ворот, толпа амазонок, выйдя из города, сразу перестроилась. Я, как человек знающий дорогу, был выдвинут вперед и возглавил всю процессию. За мной шла Сабрина, за ней и остальные выстроились цепочкой. Через три километра мы свернули с дороги. Тропинка, потихоньку зараставшая молодым орешником и ежевикой, была едва видна, но я дорогу помнил и шел уверенно. Позади бухая сапогами, словно лошади копытами, шли хорошо навьюченные амазонки.

Шли мы не быстро, но без остановок и остановились перекусить, не разжигая огня, лишь в полдень. Свиной окорок, острый сыр, хлеб и вода из ручья, вот и весь перекус. Потом снова шли пока не начало темнеть. А вечером Сабрина преподнесла мне неожиданный сюрприз.

Остановившись на ночлег и скинув с плеч казавшийся уже просто неподъемным мешок, я с наслаждением потянулся. Но особенно расслабляться не стоило. Солнце уже было готово упасть за горизонт и тогда в лесу очень быстро стемнеет. А следовало еще приготовить себе лежанку: натаскать сухих опавших листьев, благо дубы уже начали облетать, сходить умыться на текущий невдалеке ручей и готовиться к ужину. Но ничего такого я сделать не успел, поскольку около меня возникла Зизи.

- Ты готовишь ужин, - заявила она мне приказным тоном, совершенно игнорируя мой статус приближенного к главе отряда человека, заработанный ударным ночным трудом.

- А...я...Сабрина...- ошарашенный этим своим назначением на должность шеф-повара, я не мог сразу подобрать нужные убедительные слова, но этого и не потребовалось. Меня поняли и так. Зизи расплылась в ехидной улыбке.

- ГОСПОЖА Сабрина и распорядилась насчет тебя...раб! Да пошустрее шевелись! Солнце скоро сядет!

Это я и без нее отлично знал, потому бегом метнулся в лес. Нужно было срочно заготовить как можно больше сушняка для костра, затем набрать воды в медный котел. Потом сварить кашу... и помогать мне кажется, никто не собирался. Все были заняты именно тем, чем я сам еще совсем недавно планировал заняться: устраивали себе комфортные лежанки.

Каша и компот из сухофруктов доваривались уже в полной темноте. А когда я, разложив ужин по мискам, вернулся с ручья, где на ощупь мыл в холодной воде котел из-под каши, то все кроме часового уже дрыхли на своих мягких уютных лежанках. В том числе и Сабрина.

"Понятное дело, - мрачно думал я, доедая свою давно остывшую кашу из глиняной миски. - Тут на глазах у всех игрищами не займешься. Вот она и сдала меня в это кухонное рабство. И не пошантажируешь ее, дескать, утомился и ничего не могу. А ей похоже ничего и не надо! Вон уже спит, сопит там на своей лежанке. А ведь мне казалось, что я зацепил ее своей старательностью в постели и она была довольна... Тогда пожалуй снова встает вопрос: останусь ли я в живых после того, как вскрою свой тайник? Ладно, посмотрим, что будет завтра. Может все мои страхи не стоят и выеденного яйца".

Я поплелся искать в темноте листья для лежанки, что было непросто, поскольку вокруг стоянки женщины всё уже выгребли, а спать на голой земле было совершенно не комфортно.

Следующий день можно было бы считать точной корпией дня предыдущего. Всё такая же неулыбчивая, совершенно игнорирующая меня Сабрина, всё тот же котел, готовка и тропа под тяжелым мешком с продуктами начавшая казаться мне просто бесконечной. Но были и некоторые мелкие отличия от дня предыдущего не позволявшие мне заскучать. Понятно, что и завтрак оказался на мне. Об этом мне напомнила утром бодрствующая часовая, разбудившая меня могучим пинком по заду, по крайней мере, на час раньше остальных.

- Начинай готовить завтрак! - прошептала она мне, чтобы не будить остальных. - Жрать хочу отчаянно!

Поняв, что поспать мне не дадут, я вылез из-под куртки, которой укрывался на ночь и зябко передернулся. Стоял утренний туман, было сыро, зябко и тихо, если не считать птиц, которые, как всегда по утрам орали со всех сторон.

"Кухонное рабство, - подумал я, с завистью глядя на сладко спящих амазонок. - Но и плюсы есть, как не быть: всегда сытым буду".

Амазонки, видя, что их строгая начальница совершенно игнорирует меня, слегка обнаглели и начали позволять себе критиковать мою готовку. Одной было слишком солоно, другой мало сала в каше. Третьей показалась каша слишком жидкой по сравнению с классическим вариантом приготовления. В общем, сколько людей, столько и мнений относительно качества приготовления моих блюд и ни одного положительного.

Позже, на перекусе, когда я резал сыр, ветчину и хлеб, и то нашли к чему придраться: не так как надо, видите ли, было порезано. Надо нарезать ровными кусочками и разложить красиво перед ними... а то одной большой кусок ветчины достается, а другой только на раз в рот засунуть. Несправедливо! В общем, и тут они доставали меня как могли.

"Что бы такое придумать, чтобы они от меня отстали? Отравить их на раз? Слишком радикально. Ведь потом некому будет объяснять, что это я так... с воспитательной целью их траванул... А может прогнуться и приготовить что-нибудь более достойное? А то утром каша, вечером каша... Будешь тут привередливым... И чего этим прожорам приготовить в походных-то условиях? Дары природы разве что. За дичью охотиться и рыбу ловить время надо... А может им грибной супчик сбацать? Грибы здесь растут. Видел немало, пока шли по тропе. Белые, самое то, почти что мясо. А насобирать надо завтра на дневном перекусе. Утром некогда. Да и тащить весь день грибы на себе неохота. Вечером в темноте тем более ничего не найдешь. Значит днем! Глядишь и подобреют".

***

- Ты куда это собрался? - поинтересовалась у меня Сабрина, когда я, нарезав для перекуса сыр, ветчину и хлеб, сам есть не стал, а повесил на руку на манер корзины медный котел, направился дальше по тропе.

- Хочу грибов насобирать, а вечером побаловать вас грибным супом, - нелюбезно пояснил я, неулыбчивой Сабрине.

- Но ты же не поел!

"С чего вдруг такая забота обо мне?"

- Аппетита нет, - буркнул я и продолжил движение.

Я неторопливо шел по едва видимой тропке и наслаждался одиночеством, иллюзорной свободой, отсутствием увесистого мешка на спине. От амазонок я был рад избавиться хоть на некоторое время. Я в их присутствии постоянно чувствовал себя каким-то ущербным недомерком. Жизнь среди великанш была не особенно комфортной. Они не сознавали свою силу и даже их ласки и знаки внимания частенько были весьма болезненны для меня.

Отойдя подальше от лагеря, я устроился под огромным узловатым дубом, вытащил из кармана прихваченные с собой сыр и ветчину и стал перекусывать. Беспокойство Сабрины в этом отношении насчет меня было излишним. О себе я не забывал. Перекусив, двинулся дальше. По тропе идти было гораздо удобнее, чем ломиться прямо через лес. А грибам без разницы где расти, что на тропе, что в глухом лесу. Я шел, срезая самые крепенькие, молодые грибы с учетом того, что им придется еще пережить дальнейшую транспортировку до вечернего привала. Котел постепенно наполнялся отборными белыми грибами, а я

неожиданно увлекся процессом.

Прервал эту мою `тихую` охоту грубый, резкий и очень убедительный голос, неожиданно раздавшийся из густого орешника рядом с тропой.

- Стоять!

Я застыл в полусогнутом положении, поскольку как раз в этом момент наклонился к очередному грибу. Короткий кинжал, который я позаимствовал у одной из амазонок, чтобы нарезать перекус, и который я прихватил с собой, чтобы срезать грибы, я незаметно повернул острием вверх, держа в руке так, чтобы его не было видно со стороны.

Орешник затрещал. Из него на тропинку выбрались два человека. Один из них, плотный здоровяк держал наготове меч, подозрительно глядел на меня своими маленьким поросячьими глазками. Второй: худой, жилистый и невысокий, смотрел на меня не менее подозрительно и сжимал при этом в руках заряженный арбалет, направляя его мне в живот. На обоих были широкие цветастые шаровары и кожаные куртки с пришитыми железными пластинами защиты. Но главным было то, что оба были смуглыми, горбоносыми, с черными глазами и черными волосами.

Алисонцы!

Я в свое время достаточно насмотрелся на граждан Алисонской империи, чтобы мгновенно узнавать их, едва увидев. Конечно, по ту сторону Алисонских гор, алисонцев было, как грязи, но в Рангуне их не любили, и встретить здесь имперцев можно было не часто. А уж встречу с вооруженными алисонцами в безлюдном лесу в Рангуне и вовсе можно было рассматривать, как мое очередное невезение.

- Кто такой? Откуда ты здесь взялся? Что тут делаешь?

Приступил к допросу мечник. Люди с оружием везде, а особенно в глухом лесу обычно первыми задают вопросы и небезосновательно рассчитывают услышать ответы на них.

Мне в свою очередь тоже было интересно: откуда здесь взялись алисонцы? Но понятное дело, ничего такого я не спросил.

- Зовут меня Марк. Что я здесь делаю? Грибы собираю. Вот видите, сколько набрал, - я продемонстрировал интересующимся свой медный котел, на треть заполненный белыми грибами.

- Откуда ты здесь взялся? И не надо уверять, что ты с этим котлом пришел из деревни неподалеку. Самая близкая деревня отсюда в двух днях пути! - в голосе здоровяка заметно прибавилось злости, а тощий арбалетчик при этом оскалился на меня словно собака, у которой я пытаюсь умыкнуть, найденную ею, вкусную косточку.

- Я раб господина де Гривса...был. Он плохо кормил меня и еще хуже обращался со мной. Я решил сбежать и сбежал. Иду теперь по лесу, куда глаза глядят, собираю грибы... Вот даже ошейник еще не снял... - я отогнул ворот рубашки и продемонстрировал свой кожаный ошейник.

Увидев мой ошейник, алисонцы отчего-то расслабились и даже можно сказать, подобрели.

Арбалетчик улыбнулся мне радостно, словно родному и уже не так тщательно целился в мой пупок, а мечник и вовсе опустил меч.

- Это ты правильно поступил, что убежал от такого нехорошего хозяина. А самое главное, ты прибежал в нужное место. Мы с удовольствием поможем тебе найти нового, более доброго и щедрого хозяина по ту сторону Алисонских гор. Сейчас мы отведем тебя в ... тут недалеко. Там уже имеется группа желающих поменять хозяев, и мы почти бескорыстно им в этом помогаем...

Мечник трепался в свое удовольствие, а я, наконец, дождался, когда кончик арбалетного болта направленного мне в живот, слегка опустился вниз и из своего полусогнутого положения метнул кинжал. Арбалетчик заметил мой резкий взмах рукой, но сделать ничего не успел. Кинжал вонзился ему в горло. Зато мгновенно отреагировал болтливый здоровяк. Его опущенный к земле меч метнулся в мою сторону. Я едва успел прикрыться котлом.

Буммм! - разнесся по лесу чистый звук удара метала о металл. Я швырнул котел в мечника и метнулся в сторону. Тот одним движением отбил летящий в него котел, а затем его меч, сменив траекторию движения, снова устремился ко мне. Я снова увернулся. Вызванная стрессом магическая энергия уже вливалась в мои мышцы. Я уже стал ощутимо быстрее двигаться, а мечник теперь выглядел так, словно не спал неделю, по меньшей мере. Движения его были медленные. Он вяло орудовал мечом, и можно было попытался достать его, но с голыми руками мало, что можно было сделать быстро. Совсем немного уязвимых точек оставалось на его теле и к ним еще нужно было добраться. Возможно, я бы успел ткнуть его пальцем в глаз, выровнять нос, врезать по колену, но и он в свою очередь мог успеть рубануть меня мечом. Рисковать мне не хотелось. Я отступал, якобы неуклюже уворачиваясь от его меча. А здоровяк азартно махал мечом, пытаясь зацепить меня. Иначе он мог метнуться к арбалетчику и попытаться воспользоваться его арбалетом, если посчитает, что я слишком шустер для него. В этот момент я увидел валяющийся на земле довольно прямой дубовый сук.

Резкий удар суком по голове привел здоровяка в бешенство. Он удвоил усилия и замахал мечом в два раза чаще. Я, подставляя свое оружие под удары меча, медленно отступал назад, постепенно забирая влево. Моя палка укорачивалась с каждым ударом меча, но с каждым шагом я отступал назад и влево. Наконец, когда мы поменялись местами, а моя палка укоротилась до размеров трости, я швырнул этот обрубок в уже изрядно запыхавшегося мечника и метнулся к валявшемуся на земле арбалету.

Бзынь!

Арбалетный болт ударил прямо в рот здоровяка, с хрустом кроша и вышибая зубы. В следующее мгновение он завалился на спину, выпустив меч из рук.

Я постоял немного, пока резко замедлившийся мир вокруг меня не набрал свою обычную скорость и не пришел в норму. Затем оттащил парочку нехороших типов в кусты орешника, откуда они и вылезли, разбираться со мной. Взял меч с ножнами, арбалет с запасом болтом, прихватил валяющийся на траве помятый котел и побрел обратно. Высыпавшиеся из котла и большей частью раздавленные грибы я собирать не стал.

***

Сабрина была явно не духе. Это было видно издалека. И также издалека она заорала на меня.

- Где ты шляешься, раб?! Почему мы должны тебя ждать?! Спать ты, что ли ходил или заблудился? А кстати, где обещанные грибы?

Это я уже подошел ближе к сердитой Сабрине и ей было хорошо видно, как я иду, помахивая пустым, помятым сбоку котлом. Меч и арбалет висели у меня за спиной и видны не были. Я, подойдя вплотную, к стоявшей на ногах и брызгавшей слюной от ярости Сабрине, сначала швырнул на землю котел, а затем туда полетели и меч с арбалетом.

- Какие тебе еще грибы? Мне и так было чем заняться! В то время, как я мирно собирал грибы, чтобы побаловать супчиком таких обжор, как твои подчиненные, на меня напали.

Я сделал паузу в своем рассказе. Сабрина, как и остальные амазонки смотрели на лежавшее перед ними трофейное оружие.

- А кто напал? Ты смог сбежать?

Я скривился.

"Как с такими способностями к логике Сабрина стала сотницей совершенно не понятно".

- Да, конечно! Отобрал у них оружие, а потом удрал, чтобы они уж в свою очередь не отобрали его у меня.

Мое ехидство подействовало. Сабрина встряхнулась, и уже без прежней злости, вполне миролюбиво спросила.

- Расскажи, что произошло, Марк.

"Вот такой тон нравится мне гораздо больше", - подумал я.

- Я уже насобирал пол котла отличных белых грибов. Как вдруг из кустов орешника вылезла парочка отъявленных бандитов и, угрожая мне арбалетом и мечом, начала допрашивать меня, а потом и вовсе заявили мне, что отведут меня в некое место, скорее всего в ту башню, к которой мы идем, и присоединят к компании рабов. По их одежде, внешности и акценту я понял, что это работорговцы из Алисона. Пришли тайными тропами в Рангун с той стороны и сделали башню своей базой. Что делать будем? Этих двоих я упокоил, но они - просто охранная двойка. И скоро там, в этой банде узнают, что кто-то убил двоих из них.

- А нельзя было захватить хоть одного из этих двоих для допроса? - это подала голос одна из рядовых амазонок, по имени Кларисса.

Я мрачно посмотрел на нее.

- Хотел бы я увидеть, как ты сама, с одним медным котлом, захватишь для допроса парочку очень неплохих вояк вооруженных мечом и арбалетом...

- Так, стоп! Хватит! Зизи, Клоти отойдем в сторонку, обсудим ситуацию, - это высказалась Сабрина.

Клоти, как ее все звали (сокращенное от Клотильды) была могучая, опытная, если судить по количеству шрамов на мо...пардон, личике, тридцатилетняя амазонка похоже была этаким неформальным лидером. Выглядела она нисколько не симпатичнее Зизи, только была крупнее вот и вся разница. Руководящая тройка направилась к краю полянки. Я, немного подумав, побрел за ними. Начальственные дамы искоса поглядели на меня, но не возразили против моего присутствия.

- Что делать будем? - Сабрина открыла этот военный мини совет.

- Как всегда, - пожала могучими плечами Клоти. - Или нападать, или отступать.

- Отступать?! От каких-то бандитов! Да они наверно только вчера меч в руки взяли. Если судить по тому, что один наш повар справился с помощью котла с двумя вояками, - Зизи излучала оптимизм.

- Нам неизвестно, сколько их, - поморщившись, высказалась Сабрина.

"Интересно, чем Сабрина недовольна? Тем, что ее десятница судя по всему совершенно безбашенная или это она так отреагировал на то, что Зизи похоже начала считать меня общей собственностью?"

- Посмотрим, разведаем, оценим, - не стала спорить Зизи.

Разговор свернул куда-то не туда с моей точки зрения, и я решил включиться в дискуссию.

- Уважаемые дамы! Исходя из своего воинского опыта, я хочу посоветовать...

Меня перебила недовольная Зизи.

- Послушай меня, постельный мальчик! Всё то, что ты можешь нам посоветовать в данный момент, нам не подходит. Поскольку опыт у тебя специфический, да и судя по твоей юной физиономии совсем небольшой. А если ты решил, что, обокрав пьяных бандитов, стал настоящим воином, то...

- Погоди, Зизи не нападай на Марка! Что ты хотел сказать? - это спросила Сабрина, глядя на меня.

Я злобно втянул воздух носом. Зизи конечно озабоченная дура и злится на меня, поскольку не получила желаемого, но кое-что справедливое в ее словах есть. Я в данный момент выгляжу слишком молодым, чтобы ссылаться на какой-то свой воинский опыт.

- Из разговора с ними я узнал, что это работорговцы. Они уже собрали партию рабов и готовят их к отправке в Алисон. Но не это главное, а то, что отряды работорговцев не бывают меньше тридцати человек, а чаще гораздо больше. И денег у них хватает, чтобы нанимать лучших вояк из Алисонской армии. Так что легкой прогулки не будет! Поляжем мы там все вместе! Надо возвращаться в Вилле-Котре и просить помощи.

- У кого? У кого мы в Вилле-Котре попросим помощи? - ласково, словно разговаривая с маленьким мальчиком, спросила меня Сабрина. - К городским стражникам обратимся? Так ты отлично знаешь, что они способны справится с ворами или бандитами, но не с солдатами. Если всё, что ты говоришь насчет алисонских работорговцев правда.

- Сабрина, я заинтересован в успехе нашего похода гораздо больше, чем вы все вместе взятые. И мне нет смысла врать или придумывать что-то! Надо обратиться к барону де Грие. Это его земли и он может выделить солдат.

- Верно, он может выделить отряд. Но сначала он поинтересуется: а почему это отряд Ее Светлости герцогини де Бофор так переживает за спокойствие на его землях. Соврать не получится, а как только он узнает о цели нашего похода... Как ты думаешь, что он сделает?

"Пожалуй, я поторопился, решив, что Сабрина совершенно не умеет думать. Алчность де Грие я как-то не учел".

И сказал в ответ.

- Ты конечно права Сабрина. Тогда я предлагаю просто вернуться в Вилле-Котре и ждать. Эти работорговцы не навечно тут, в лесу поселились. Пройдет немного времени их или вычислят и уничтожат, либо они сами уйдут с рабами в Алисон.

- И сколько, по-твоему, надо ждать? - спросила Клоти.

- До зимы... то есть пару месяцев...пока перевалы в Алисонских горах не закроет снег.

- В принципе я не против, подождать в Вилле-Котре пару месяцев... Заселимся опять в ту же гостиницу, будем прекрасно проводить время...- задумалась Сабрина.

Надо было видеть красноречивые физиономии Клоти и Зизи, когда они представили, что это будет для них за испытание - пара месяцев в гостинице, где за дощатой стенкой будет происходить настоящая вакханалия.

- Я не выдержу там два месяца, - спокойно сообщила нам Клоти. - И изнасилую кого-нибудь.

Ее взгляд, ясно говорил о том, что начнет она с меня. Зизи поддержала ее, энергично закивав головой.

- Я тоже за себя не ручаюсь!

Сабрина вздохнула.

- Мы идем к башне, разведываем всё и тогда уже принимаем решение! Всё, дискуссия закончена!

***

Мы засели в кустах на краю обширной поляны. В центре ее высилась, если так можно выразиться о сооружении в два этажа, квадратная серого камня башня. От третьего этажа остались лишь полуразрушенные стены, а всё, что было выше, если когда-то и было, то сейчас отсутствовало напрочь. Входные ворота башни были распахнуты настежь, а около башни суетилось с десяток смуглых типов в шароварах, куртках и теплых стеганых халатах. Алисонцы были вооружены лишь мечами и плетками. Впрочем, этого им с лихвой хватало, чтобы поддерживать порядок в очереди, из полутора десятков человек в основном в крестьянской одежде. Женщины и мужчины, по виду явно рангунцы выглядели мрачными и потерянными, поскольку по результатам стояния в очереди они получали на шею железный ошейник раба.

Я, Сабрина и еще пятеро амазонок сидели в кустах уже около часа. Никого кроме этих десяти алисонцев мы не увидели. Похоже все алисонцы были здесь, на свежем воздухе. В принципе в самой башне особо делать было нечего. Пустые каменные комнаты и окна-бойницы, насколько я помнил, позволяли вполне сносно переночевать, но и только.

- Где твой тайник? - буркнула Сабрина, не отрывая глаз от алисонцев.

- Там, на втором этаже, прикрыт амулетом иллюзии.

- Недешевая штука, - заметила Сабрина.

- Пятьсот золотых всё равно дороже, да и амулет я не собираюсь оставлять...

Сабрина хотела еще что-то сказать, но тут вернулась Клоти посланная командиром одной из двоек на другую сторону поляны.

- Мы взяли двоих, этих...черных. Похоже, они отправились на смену тем, двоим, с которыми повстречался Марк.

- Допросили?

- Да. Недолго упрямились. Их отряд насчитывает сорок человек во главе с магом. Сейчас большая часть отряда отсутствует. Охотятся за рабами и даже не в баронстве де Грие, а уходят очень далеко, путают следы и поэтому власти еще не подозревают об этом змеином гнезде.

- Когда должны вернутся?

- Скоро... по их словам сегодня или завтра.

- Надо рискнуть! Тут их всего десяток, а нам много времени не надо: вскрыть тайник и уйти. Клоти передай всем, пусть сюда идут. Как соберутся, так и начнем.

- Даже десяток алисонцев может доставить вам хлопот, а если еще остальные подойдут...

- Не нуди, Марк! Как только тебя в наемниках-то терпели при такой твоей органической трусости?

Ответ, который так и просился мне на язык был исключительно непечатный и мог спровоцировать похоже охладевшую ко мне Сабрину на рукоприкладство. Поэтому я лишь посопел сердито, посверлил ее злым взглядом и отвернулся.

- Ты командир, тебе решать,

- Вот именно! Ты, кстати с нами не идешь. Если тебя ненароком убьют, то всё вообще будет бессмысленно. Поэтому, ты с арбалетом и мечом устроишься там, где начинается тропа на Вилле-Котре. Если уж кто-то появится, то попробуешь остановить их, отвлечь. В общем поднимешь шум. А как только мы закончим с этими, - Сабрина мотнула головой в сторону алисонцев на поляне. - Ты бежишь быстро-быстро в башню, забираем деньги и также быстро убегаем уже все вместе.

"Гениальный план!" - подумал я и сказал.

- Понял.

***

Дуб, на котором я решил оборудовать свой наблюдательный пункт, был могуч. На его фоне, росшие рядом деревья казались недомерками. Но я выбрал его не из-за почтенного возраста лесного патриарха. Просто этот дубовый дедушка совершенно игнорировал наступившую осень и в отличие от остальных дубов щеголял густой зеленой листвой, и желтеть не спешил.

Я полазил по дубу, нашел подходящее место, чтобы сидя можно было контролировать тропу в обе стороны. Устроился с удобством на толстенной, шириной с хорошую скамейку ветке. Зарядил арбалет и прислушался. Поляны с дуба видно не было, но я рассчитывал ориентироваться на слух. Кричать во всю глотку, звенеть железом обе стороны будут очень активно и как только шум битвы пойдет на спад, то и мне надо будет выдвигаться в сторону башни. Но пока было тихо.

Светило солнце, было тепло и я даже начал задремывать. Взбодрили меня вопли и лязганье мечей, донесшиеся со стороны поляны. Я напряженно вслушивался в шум сражения. Вот крики стали тише, звон мечей уменьшился и только-только я собрался слезть с дуба, как мое внимание привлекли некие неясные звуки, донесшиеся с противоположной поляне стороны.

Глянув туда, я беззвучно выругался. На тропе возникли вооруженные алисонцы. Они шли парами. Негромко переговариваясь, и если бы не тишина стоявшая в лесу, я бы мог и прозевать их появление.

"Что делать? Бежать, предупредить Сабрину?" - я прислушался.

Крики с поляны стали тише, но еще не закончились. Амазонки всё еще добивали алисонцев и добить никак не могли, несмотря на все свои преимущества в вооружении и физической силе.

"Я ведь говорил этим упертым, что алисонцы отличные вояки. Не поверили. Что делать? Предупредить не успею, в лучшем случае появлюсь одновременно с алисонцами на поляне. Подстрелить этих новоприбывших? Так убью я одного, самое больше двоих и всё. Они выделят пятерку, которая блокирует меня, а остальные пойдут дальше. То есть удачным будет, скорее всего, один мой выстрел. Но тогда надо валить мага! А там уж как повезет. Может и справимся с алисонцами. А с магом вообще нет никаких шансов".

Все эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове, а сам внимательно вглядывался в проходивших по тропе воинов. Все были одеты одинаково. Двадцать человек вооруженные мечами, копьями и арбалетами прошли передо мной. Мага я не увидел. Затем потянулись также двойками, связанные толстой веревкой, захваченные рабы. Те тоже шли попарно. Мужчины и женщины от пятнадцати до тридцати. Ни стариков, ни детей. Я насчитал двенадцать пар. В основном крестьяне, но были и коричневые камзолы торговцев и даже пара бархатных курток благородных. Замыкали эту колонну вооруженные алисонцы. И вот среди них я и увидел мага. Выбритая наголо большая голова, крючковатый нос, тонкие сжатые губы и узкие щели глаз. Одет маг был, в отличие от воинов, в халат из дорогой синей ткани и неизменные шаровары.

Алисонских магов я знал и не сомневался - это маг. Арбалет уже был приготовлен. Прицелился и мягко нажал на крючок.

Стрела пробила тощую шею мага насквозь. Он мгновенно повалился на спину. Выставляя вверх свою чахлую полуседую бородку. Выучка у алисонцев оказалась даже выше, чем я предполагал. Второго выстрела я сделать не успел. Когда я зарядил арбалет и взглянул на тропу, то она была совершенно пуста. Все мгновенно упали на землю.

Я торопливо слез с дуба. Высиживать наверху смысла не было. Алисонцы опытные воины и когда придут в себя, после гибели мага, а придут в себя они быстро, то сразу же прочешут окрестности и тогда уже я, сидящий на дереве, превращусь в легкую мишень.

Я скользнул с арбалетом наготове в сторону тропы. Надо срочно сокращать численность прибывшего подкрепления и делать это лучше всего в лесу. Вот только напрямую к каравану пройти не удалось. Густой орешник и еще более густой и колючий ежевичник вынуждали закладывать большие петли. Вот огибая заросли ежевичника, я столкнулся с двумя охранниками каравана. Я уже заметно ускорился и потому успел всадить арбалетную стрелу в тело вояки с коротким копьем, попав гораздо ниже пояса. Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы противник свалился на землю. Затем, отшвырнув арбалет, выхватил меч и успел парировать сильный рубящий удар сверху. До второго удара дело не дошло, поскольку я, пользуясь своим преимуществом в скорости, просто ткнул своим мечом под мышку, этого дровосека, который снова вскинул меч вверх и вознамерился еще раз рубануть меня.

Быстротечная схватка закончилась. Противники валялись на земле, еще живые, но добивать их было некогда. Я зарядил арбалет и двинулся вред. Выйдя из-за кустов, я оказался прямо перед отрядом алисонцев. Их было человек десять. Двое укладывали на расстеленный плащ мертвого мга. А остальные зыркали глазами по сторонам. Типа охраняли.

"Но чего его теперь-то охранять?" - подумал я.

Подумать у меня время было. Хотя охранники немедленно заметили меня. Так получилось, что все охранники оказались с одной стороны тропы. А я вышел с другой стороны. Нас разделяли сбившиеся в кучу рабы. Одни из рабов стояли, другие уже уселись на землю, радуясь нежданному отдыху. Оббегать эту толпу было долго, но пара охранников всё же рванула в обход. Другие поступили проще. Они просто начали прорубаться через рабов, буквально выкашивая мечами беззащитных, связанных людей. Первому, прорубившемуся сквозь рабов могучему охраннику, немного, всего полголовы уступавшему в росте моим амазонкам я всадил стрелу в плечо и побежал в лес. Сражаться сразу со всей толпой я не собирался.

Бегал я хорошо, а если еще учесть ускорение, то и вовсе мог бы сбежать без проблем от охранников, среди главных достоинств которых бег явно не числился. Вот только сбегать мне было некуда, а потому следовало помочь сражавшимся амазонкам и по возможности сократить количество алисонцев.

Я оторвался от ломившихся словно лоси напрямик через густой подлесок преследователей и прислонившись к дубу зарядил арбалет. Вовремя зарядил. Хруст валяющихся на земле сучьев, невнятное злобное бормотание видимо вызванное колючим ежевичником и слабое позвякивание пришитых к куртке стальных пластин подсказало мне, что грядет новая встреча с охраной рабского каравана.

Выскочивший на меня с расцарапанной до крови мордой алисонец радостно ощерился, замахнулся мечом, чтобы раскроить мне голову и...рухнул на землю, получив болт в грудь.

Арбалет с такого близкого расстояния легко прошил защитные платины на куртке вояки. И это было ожидаемо, поскольку пластины проигрывали по толщине не только танковой броне, но и броне БТРа тоже.

Больше никто не появился. Я прислушался. Рядом никого не было, и лишь довольно далеко от меня раздавался характерный треск и хруст. Раззадоренные алисонцы активно ломали лес при своих перемещениях, пытаясь встретиться со мной. Я же бегать по лесу и искать врагов не собирался, а легкой трусцой отправился узнавать, как там обстоят дела у амазонок. Может помощь требуется.

Тропу я пересекал в том же месте, где подстрелил мага. Вот только ни дохлого мага, ни его оплошавшей охраны, ни прочих алисонцев нигде не было видно, а рабы имелись. Они находились всё там же, на тропе, лежали и сидели, связанные веревками. Многие были связаны веревками с трупами. Живых и здоровых среди них было никак не больше половины.

- Стой! - заорал, увидев меня мужчина в зеленой бархатной куртке и облегающих кожаных штанах. - Освободи!

- Некогда! - буркнул я и побежал дальше. Проклятья, раздавшиеся в мой адрес, вкупе с обещанием сдать меня алисонцам, я пропустил мимо ушей.

Мне оказалось достаточно одного взгляда, чтобы понять, что всё уже закончилось и закончилось печально для амазонок. Десятка полтора алисонцев присутствовали на поле перед башней, но не сражались. Они мародерствовали, обшаривая тела не только амазонок, но и своих коллег, полегших в битве.

"Что мне теперь делать? С мифриловым ошейником на шее много не набродишь. Рано или поздно грохнут. Причем скорее рано. Придется возвращаться к Марианне в одиночку. Но ведь она вполне способна составить простенькую логическую цепочку: я и Гийом, а теперь, я и Сабрина с командой. И вполне способна прийти к выводу, что от меня лучше поскорее избавится... пока не возникло еще одно звено в этой цепочке, я и Марианна, к примеру... и это она еще не знает о том, что я приложил руку к смерти Стога... Меня может спасти только одно, как выяснилось Марианна жадна до денег и если ей предложить достойную компенсация, то она может и забыть о Сабрине. В конце концов, наемники расходный материал. Они сами себе такую рисковую жизнь выбирают. Вот только вопрос цены? Если уж за Гийома она желала получить пятьсот золотых. То за сотницу с десятком подчиненных, сколько потребует? Ладно, решу это позже, а сейчас надо смываться пока вся эта банда не вспомнила, что кто-то до сих пор не пойманный грохнул их командира и мага".

Я двинулся напрямик через лес к той полянке, на которой наша команда оставила все излишки снаряжения и продукты. Следовало, как следует экипироваться. Обратный путь до замка с Марианной был не близок.

А на полянке меня ждал сюрприз. Там привалившись боком к своему мешку, очевидно в попытке взвалить его себе на плечи сидела на земле Сабрина. Разодранная кольчуга, порезанная куртка, растрепанные волосы на ничем не покрытой голове (шлем где-то был потерян), и в довершение всего закрытые глаза.

"Без сознания и скорее всего от потери крови", - подумал я, быстро подавив радость от встречи с женщиной которую я мысленно уже похоронил и оценив длинный разрез на боку, из которого потихоньку сочилась кровь.

Надо было срочно принимать меры и спасать Сабрину. Вернуться обратно в замок с Сабриной и вернуться туда же без Сабрины - две большие разницы. Я мгновенно упал на колени перед девушкой и запустил руку в маленький кошель, пристегнутый к ее поясу. В подобном кошеле насколько я знал, хранились различные амулеты и обереги, которые не надо было носить на шее. В том числе и лекарский амулет для самолечения.

- Черт! - не стесняясь, выразился я на русском. Амулет был белесого цвета, вместо зеленого, а значит, был пуст. Им уже воспользовались.

"Не может профессиональная воительница быть такой лохушкой, что не позаботилась о своевременной зарядке амулета, - подумал я. - Скорее всего, она уже применила его на себе. Потому и смогла добраться сюда. Но очевидно ее раны настолько серьезны, что амулет смог только немного отодвинуть ее смерть и если не поспешить..."

Уложил Сабрину на траву и стал снимать с нее одежду. Надо было поскорее добраться до раны. Сабрина не пришла в себя даже тогда, когда я бесцеремонно ворочал ее, снимая разодранную кольчугу, куртку толстую полотняную рубашку и тонкую шелковую рубашечку. Наконец я закончил процесс, когда совершенно голая Сабрина лежала передо мной. Ссадины, кровоподтеки, порезы не вызвали у меня особого беспокойства. А вот длинный разрез на боку от подмышки до бедра внушал тревогу. Из длинной и глубокой раны сочилась и достаточно сильно, не желавшая останавливаться кровь.

Я шустро распотрошил мешок Сабрины. Запасная одежда была очень кстати, но главное, что меня порадовало - это толстая теплая ночная рубашка Сабрины. Она была длинная, украшенная изящной вышивкой по вороту и подолу.

"Наверно любимая рубашка, раз такая красивая, - подумал я. - Но главное она чистая. Я ни разу не видел, чтобы Сабрина на ночь при мне надевала именно ее. И она наверняка бы возмутилась, если бы увидела, что я делаю с ее рубашкой".

Я без колебаний кинжалом разрезал на несколько полос, эту красивую ночную рубашку. Затем то же самое проделал с парой рубашек попроще.

"Так. Еще одно важное, но очень деликатное дело".

Я расстегнул штаны и прицельно попИсал на рану Сабрины.

"Хорошо, что она без сознания. Попадание столь едкой жидкости на открытую рану очень неприятно. Мягко говоря. И мне было бы трудно убедить Сабрину, будь она в сознании, что я таким образом ее лечу, а не издеваюсь, - ухмыльнулся я. - Убила бы без раздумий, будь она в сознании. А если бы не смогла проделать это сразу, то отложила бы свою месть до выздоровления. И, поди, объясни Сабрине, что аммиак и прочие дезинфицирующие вещества в моей моче ей только на пользу".

Я прижал сделанную из рубашки полосу ткани к ране и тут же примотал ее плотно к телу, другими полосами. Затем с превеликим трудом одел Сабрину в запасную одежду и задумался, глядя на нее.

"Мне надо доставить ее в Вилле-Котре, как можно быстрее. Но вот, сколько она весит? Может сто двадцать, а может и все сто пятьдесят килограммов. И как я ее потащу? Волокуша? Долго и тряско. А еда, которую надо брать с собой, а полог, чтобы укрыться на время дождя? Мне не утащить всё одному... А собственно почему одному? Кажется, меня просили освободить кое-кого из рабства? Я и освобожу, но после отработки!

Я схватил меч в ножнах и помчался к брошенным на тропе рабам.

"Будем надеяться, что алисонцы продолжают мародерствовать. А когда они вспомнят о рабах, то будет поздно".

***

Рабы по-прежнему были на том месте, где их застигло мое нападение на мага алисонцев. Они тупо сидели на земле, покорно ожидая возвращения алисонцев. Единственно на что их хватило, это отсесть подальше от трупов своих товарищей по несчастью зарубленных стражниками при попытке поймать меня. Впрочем, слишком далеко отодвинуться от мертвецов им мешала толстая веревка, которой они были связаны.

На мое появление отреагировал только мужик средних лет в бархатной куртке, ранее суливший мне различные неприятности, когда я пробегал мимо. Сейчас он молчал, но смотрел по-прежнему недобро.

- Встать! - негромко скомандовал я, опасаясь повышать голос, чтобы не привлечь внимания возможно еще шатающихся поблизости алисонцев. Тем не менее, вышло очень убедительно, и проигнорирована моя команда не была.

На ноги поднялось десять человек. Шестеро мужчин и четверо женщин. Я оглядел предполагаемых носильщиков. Двое здоровенных крестьян годились в носильщики без вопросов. Двое типов в бархатных куртках непонятного социального статуса, выглядели похилее крестьян, но если обеспечить их убедительной мотивацией, например, периодически покалывать мечом в ляжки, то они тоже вполне были способны тащить Сабрину. И, наконец оставшиеся двое в купцов, коричневых суконных нарядах вызывали некоторое сомнение. Один из коричневых был довольно стар с седой бородкой, а другой был слишком молод и выглядел так, словно вообще еще никогда не брился. Женщины, бывшие совсем не амазонками, меня не заинтересовали..

- Итак, - сказал я, прогулявшись вдоль жалкого подобия строя из рабов. - Вы все идете со мной обратно в Вилле-Котре... Там с вас снимут ошейники и вы перестанете быть рабами и сможете идти на все четыре стороны.

Вся десятка радостно засверкала глазами и что-то забубнила меж собой.

- Обращаю ваше внимание на то, что рабами вы перестанете быть только в Вилле-Котре, а до этого момента я вас буду эксплуатировать по полной программе.

Бубнёж сразу прекратился, а радости на лицах поубавилось.

- Но... - начал было один из двух обладателей бархатных курток. Тот, который был повыше и покрепче.

- Мы благородные и не потерпим...

Я не стал выслушивать его дальше.

- Тот, кто не согласен со мной, останется здесь и не просто останется, а присоединится к ним, - я кивнул на трупы. - Мне болтуны не нужны, как впрочем не нужны лентяи, саботажники и прочие асоциальные личности... Есть вопросы? - спросил я, ядовито ухмыляясь и поигрывая извлеченным из ножен мечом.

Вопросов не было. Все молчали.

- Прекрасно! Сейчас я свяжу вас так, чтобы вам было удобнее выполнять свои будущие обязанности. И без глупостей!

Веревки были привязаны к простым ошейникам из бычьей кожи, имевшихся у каждого раба.

"Походный вариант, для набега. А здесь, у башни их осчастливили бы железными", - думал я, обрубая веревки, привязанные к трупам и перевязывая своих подопечных по трое.

Получились две тройки, и каждая имела в своем составе по одному представителю всех трех представленных здесь социальных групп. Были образованы и две женские двойки. Таким образом, я старался затруднить побег самых свободолюбивых личностей. Ведь я был один, а идти нужно было три дня.

- За мной! - скомандовал я, и караван тронулся в путь.

Прибыв на поляну, я тотчас поручил крестьянам соорудить из двух прихваченных с собой копий с обломанными наконечниками и веревок носилки. Благородным и купцами это было поручать бесполезно, даже под угрозой смерти. Сам же я с женщинами начал перетряхивать дорожные мешки амазонок. Еда, одежда, посуда, тряпки для перевязки Сабрины и прочие остро необходимые в походе вещи нужно было упаковать в пять мешков. С учетом того, что женщины, а трое из них были молоденькими девушками, которым не исполнилось и шестнадцати, столько, сколько амазонки тащить не могли, то мешки для них слишком уж много набивать не следовало.

Крестьяне со своим заданием справились быстро и то ли спавшая, то ли находившаяся в забытьи Сабрина уже лежала на носилках, готовая к путешествию. Я и женщины тоже закончили переформатирование мешков и были готовы выдвинуться. Но прежде я решил подкормить своих носильщиков и носильщиц. Перекус был стандартным (сыр, ветчина, подсохший хлеб) и обильным. Жалеть продуты не приходилось. Наоборот часть пришлось оставить. Я снова поработал дежурным по кухне и уже привычно разложил нарезку на мешках. Народ шустро расхватал предложенное и претензий ко мне, как ранее амазонки по поводу эстетичности нарезанной ветчины и сыра, не высказывал.

Пока все усиленно жевали, я решил провести небольшую разъяснительную кампанию среди моих временных подчиненных.

- Порядок движения такой: шестеро мужиков несут носилки с моей госпожой впереди. За ними иду я. За мной женщины...- я оглядел женщин, из которых только одну, выглядевшую лет на двадцать, можно было более-менее уверенно так называть. - И девушки со своими мешками. Как именно идут девушки: бегом или ползком меня не особенно волнует. Лишь бы пришли на место следующей ночевки. А вот как вы...- обратился я персонально к мужикам.

- Будете нести мою госпожу, меня очень заботит. Старайтесь лишний раз не трясти, не сачкуйте, а главное не вздумайте сбежать. Во-первых, догоню, а во-вторых, нести носилки придется уже меньшему числу носильщиков. Я церемониться не буду. Даже если вас двое останется: сделаем волокушу и потащите как миленькие. А главное помните - в

Вилле-Котре вы станете свободными! Все всё поняли?

Жующие энергично закивали головами, замычали что-то невнятное, но одобрительное.

- Ладно, жуйте, а я отлучусь ненадолго.

Отлучиться я хотел не только затем, что требовалось исполнить свои маленькие и большие надобности. Еще я хотел поменять свой ошейник. Тот, который сейчас был на мне, выглядел каким-то щегольским, привилегированным хоть и мог быть скрыт высоким воротом рубашки. Но всё равно обнаружить его было можно. Поэтому я решил слиться с толпой и не выделяться. Нацепить ошейник, как у всех широкий, из грубой, толстой кожи. Кожаные ошейники были съемными, временными, до установки железного, клепаного, несъемного. Моим подопечным мешала избавиться от сего украшения толстая веревка вставленная в кольца ошейника. Я естественно вязать себе веревку не стал. Но даже без веревки, мое появление из кустов в рабском ошейнике прервало процесс пережевывания и сделало глаза квадратными у всех без исключения моих подопечных.

- Маскировка! - буркнул я. - И заканчиваем прием пищи! Пора выдвигаться и постараться уйти подальше. Алисонцы могут всё же и вспомнить о вас.

Напоминание об алисонцах заставило челюсти жующих двигаться раза в два чаще.

 

Глава 9

Стартовали мы неплохо. Темп, идущие впереди крестьяне, задали приличный. Все были сытые и отдохнувшие. Да еще и морковка в Вилле-Котре ждала всю толпу, кроме меня, само собой разумеется. Но потом начали спотыкаться, как я и опасался самые слабые: торговцы.

Сабрина была очень увесистой женщиной и на каждого из шестерки приходилось килограмм по двадцать-тридцать. Это, только кажется, что немного, если поднять и тут же уронить обратно на землю, а тащить на одном плече весь день...

Вот они и начали хитрить, сгибаться, горбиться, уменьшая тем самым давление носилок на плечо. Но вес-то при этом никуда не исчезал, а перераспределялся на других членов команды. Ни крестьянам, ни тем более благородным, как они представились, это не понравилось. В четыре глотки, с помощью ненормативной лексики, купцов призвали к порядку. А когда слова переставали помогать в дело вступал я. Периодически покалывая ягодицы уклонистов, я на некоторое время восстанавливал их работоспособность.

"Интересно, а китайцы с их иглоукалыванием знали об этих точках на ягодицах или ягодицы вообще одна сплошная точка?" - размышлял я после очередного сеанса мечеукалывания.

К девушкам, кстати, несмотря на их юный возраст претензий не было. Они брели под мешками покачиваясь, но ногами перебирали шустро и не отставали от общей группы.

Постарше, которая типичная крестьянка с круглым лицом, длинной косой, крепкими ногами и не хрупкими плечами вообще не запыхалась. Остальные, имели еще не оформившиеся до конца фигуры, но, судя по их простеньким платьям, тоже не в замках воспитывались.

"Вот она, общефизическая подготовка! Старший торговец - понятно, возраст сказывается. Но молодой-то мог бы быть и покрепче. Нет, видимо только и умеет деньги считать", - думал я, на автомате следя за направлением и темпом движения нашей группы, сплоченной общей целью.

Остановились на ночлег, только когда сгустились сумерки, и тропу стало плохо видно.

Одну женскую двойку я послал за водой на ручеек, который мы пересекли полчала назад, другой девичьей двойке был поручен костер и всё с ним связанное.

Ударные тройки носильщиков я не стал ничем напрягать. Они как упали на землю, сначала поставив аккуратно носилки с Сабриной, так и лежали не шевелясь.

Я сгреб приличную кучу листьев, застелил пологом от дождя и затем гаркнул на отдыхающих. Те осторожно перенесли Сабрину на приготовленную постель и снова плюхнулись на землю.

А я, начав было снимать одежду Сабрины, остановился.

- Быстро на другую сторону поляны, марш! Нечего тут глазеть!

Сабрина, кстати пришла в себя, но чувствовала себя крайне плохо. Глаза были полуприкрыты, язык еле шевелится, настроение похоронное.

- Я виновата...девочки погибли...зря сунулись...

- Чего уж теперь виноватых искать. Что случилось, то случилось. Хорошо хоть ты каким-то чудом выжила...

- Умру я...

- Все мы умрем...в свое время, но ты поживешь еще. Вот придем в Вилле-Котре, там тебя целители на ноги поставят в два счета.

- Плохо мне...

- Понятно, что плохо. Столько крови потеряла... - бурчал я, отдирая присохшую повязку на боку. Пришлось потревожить рану и снова потекла кровь. Хотя не так сильно, как раньше.

- Вроде бы не воспалилась рана... - задумчиво бормотал я, старательно щуря глаза. В наступавших сумерках видно было плохо. - Ладно, всё одно ничего больше сделать не могу, кроме как перевязать...

***

Проснулся я от какого-то невнятного шума. Резво вскочил на ноги. Меч оказался у меня в руке. Костер почти погас, но небо было уже не идеально черное. И шум я уже мог локализовать. Там где спали носильщики, происходила какая-то возня, слышались злобный шепот. Я метнулся туда. Мне навстречу бросилась хрупкая, худенькая фигурка. В слабом свете угасающего костра блеснул металл в руке нападавшего. Мечом я сблокировал удар, а левой послал этого агрессивного типа в нокаут. Тут возникла еще одна фигура, чуть повыше и покрепче первой и также напала на меня. Пришлось провести подсечку и уложить нападавшего на землю. Он еще трепыхался, пока острие меча не прижалось к его горлу. Только тогда нападавший утихомирился.

Я подкинул в костер, заготовленный ранее сушняк и спустя пару минут сориентировался в ситуации.

Девчонка, самая маленькая, самая худенькая из тройки юных девушек, уже пришла в себя, несмотря на пропущенный прямой удар в челюсть. Она, молча и злобно смотрела на меня, не пытаясь что-то предпринять. Впрочем, наконечник копья, с которым она кинулась на меня, я уже конфисковал. Вторым нападавшим оказался юный торговц. Он осторожно, без резких движений сел и тоже, как девица молча смотрел на меня.

- И что это значит?

Все молчали. Тут зашевелился старший торговец.

- Видите ли, уважаемый! Мария, моя служанка, очень расстроилась вашим обращением с моим сыном и просто хотела помочь ему...

- А веревку-то зачем резать? Сбежать решили? Вместе?

- Но не сбежали ведь, - заискивающе сказал торговец.

- Это потому, что мы были против, - раздался из темноты бас одного из крестьян.

- Значит зачинщица - Мария?! Пойдем, дружок, привяжу тебя снова.

Я подтащил молодого торговца к его коллегам и снова восстановил целостность тройки.

- Теперь, ты! Интересно, на что ты рассчитывала? Ведь тут оставался его отец, до Вилле-Котре пара дней пути. Даже если бы удрали, то не факт, что нашли бы тропу. Погибли бы... а скорее всего я бы вас нашел и...

- Ты Поля всего изрезал своим мечом! Ему больно! Он может умереть!

- Да, какое там умереть! - скривился я. - Пара царапин только украсит мужчину...

- Но не на заду! - горячо возразила мне девушка.

- А тебе-то что до его зада? Или...

Мария опустила глаза, прикрыла их своими черными длинными ресницами и очень красноречиво промолчала.

"Так. Кажется здесь имеет место быть настоящий лямур-тужур. Служанка папы и хозяйский сынок. Ситуация самая банальная. Но в таком случае наказывать за попытку побега, это всё равно, что наказывать за любовь - бессмысленно. Да и не хочу я быть таким нехорошим человеком... Но и оставить без обещанного наказания нельзя. Дисциплина сразу захромает..."

- Пойдем, привяжемся, шустрая ты наша.

Я восстановил целостность женской двойки.

- Завтра будет некогда. Встанем и сразу в путь. Поэтому накажу тебя прямо сейчас.

Костер уже разгорелся и я без труда обнаружил среди вещей прихваченный мешочек с солью. Соль я высыпал в широкую, но неглубокую лужу с темной, настоянной на палой листве водой, и пошел за воспитательным инструментом к ближайшему орешнику.

Затем замочил пяток розог в луже.

Мария уже не выглядела совершено невозмутимой.

- А... это зачем?

- Ну а как мне тебя убедить, что нам надо добраться до Вилле-Котре в полном составе?

Тут голос подал молчавший до этой поры Поль.

- Лучше меня отхлещи, не трогай Марию!

- Ты невинная жертва! А вот она и побег замыслила, и на меня, вашего временного хозяина с острым предметом кинулась. Она - злодейка! Однозначно!

- Нет...

- Всё уже предрешено!

Я вытащил из лужи розги и подошел к девушкам.

Ее напарницей по двойке была самая старшая из девушек, двадцатилетняя крестьянка.

- Тебя как зовут? - спросил я у нее.

- Джулия

- Джулия...красивое имя... Я тут подумал, Джулия и пришел к такому выводу. Мария - молоденькая девушка и за свое безрассудство уже получила хороший удар в челюсть. На первый раз ей этого хватит. А вот ты гораздо старше и твоя вина очень значительна...

Округлившиеся глазки и ротик Джулии свидетельствовали о непонимании. Следовало объяснить, за что она будет наказана.

- Ты в одной связке с Марией и не могла не заметить, как она перепиливала такую толстую веревку, но не остановила ее. Не попыталась убедить ее, не делать так. И даже не обратилась ко мне, когда Мария понеслась освобождать других... А я для вас столько добра делаю и от работорговцев спас, и кормлю, и дорогу домой показываю... А в ответ что? Сплошная неблагодарность! - я вздохнул. - Ложись милая на животик и подними подол платья до уровня талии. Чуть ниже талии и находится у тебя то место, воздействие на которое по уверениям многих педагогов очень способствует осознанию своих ошибок.

Возражений на сей раз не последовало не только от Марии, что впрочем, было не удивительно, но и от самой Джулии. Она медленно начала поднимать вверх подол своего платья. Я оглянулся. Так и есть. Носильщики, все дружно с горящими глазами наблюдали за происходящим стриптизом.

- Джулия и Мария, перебирайтесь за кустики! Нечего тут стрип-шоу устраивать!

Я без всякого энтузиазма несильно хлестнул несколько раз по белевшей в темноте мягкой попке Джулии. Девушка звонко взвизгивала всякий раз, но без надрыва и даже кажется с облегчением.

"Такие вещи вероятно практикуются в крестьянских семьях и вполне возможно в гораздо более жестком варианте..." - думал я, постегивая розгой девушку по попке.

"Ладно, хватит! Соль подействует, как надо. Спать сегодня она будет на животе, а нести мешок завтра это ей никак не помешает".

- Вставай, Джулия! Идите спать! Всем спать! - объявил я, выходя на полянку из-за кустов.

***

Когда начало светать я поднялся. Поднял и назначенную дежурной пару Джулия-Мария. Девушек даже инструктировать не пришлось. Сказывалась основательное крестьянское воспитание. Я лишь озвучил свои пожелания: для всех сварить ячневую кашу, сдобрить ее салом, срезанным с ветчины, а персонально для Сабрины, как и вчера сварить супчик из ветчины. И всё!

Кормил я Сабрину лично, с ложечки. Она проспала всю ночь, но большого прогресса в заживлении раны не наблюдалось. Понятное дело: целый день лежать на тряских носилках, которые несут шестеро постоянно переругивающихся между собой мужиков и здоровому человеку не просто. Какое уж тут выздоровление. Хотя поела Сабрина без возражений и капризов, молча. Вроде бы держалась молодцом, но по окончании трапезы я углядел у нее, в уголках глаз, слезы.

- Что, Сабрина, очень плохо?

Едва заметный утвердительный кивок.

- Потерпи, Сабриночка, еще полтора дня и мы выйдем на дорогу к Вилле-Котре, а там тебе помогут целители. Эти у меня будут бежать без остановок... - я мотнул головой в сторону завтракавших носильщиков.

- Лучше помедленнее. Очень сильно трясет... - прошептала она.

- Хорошо, как скажешь, - согласился я.

Мы вышли на дорогу лишь к вечеру на следующий день. Состояние Сабрины ухудшилось. Она впала в забытье и я, плюнув на обещание не спешить, безжалостно подгонял носильщиков всеми возможными способами. Включая и угрозы, что если госпожа умрет, то они все тоже умрут, причем немедленно.

- Ты же обещал освободить нас! - пискнул Поль.

- Я и не обману, умрете вы свободными, без ошейников, - не стал я отказываться от своего обещания.

После этого темп передвижения немного возрос и может благодаря этому, мы очутились на дороге еще до темноты.

"Идти три километра по дороге, совсем не то, что по заросшей узенькой тропке. Быстро добежим!" - решил я, когда воодушевленные близостью города и вожделенной свободы мои подчиненные прибавили шаг даже без понукания.

И вот тут из-за поворота вывернули вооруженные всадники. Я напрягся, поскольку встречи с вооруженными людьми на вечерних дорогах, как правило, вели к неприятностям. Пятеро людей и такое же количество лошадей шустро приближались к нам.

Рассмотрев их внимательнее, я слегка успокоился, когда узнал серо-зеленую форму дорожной стражи барона де Грие. Но не только я узнал стражников барона. Оба моих благородных носильщика невероятно возбудились при виде несшейся к нам стражи.

- Всё! Хватит таскать разных... - на два голоса завопили они. Далее сплошным потоком последовали неприличные выражения. Затем из словесного потока прорезалось нечто осмысленное.

- Мы опускаем носилки! Или вообще сейчас бросим на землю!

- Ставьте носилки на землю! - хмуро приказал я. Судя по всему, без разборок было не обойтись, но подавление бунта следовало отложить до завершения переговоров со стражниками. А переговоры обещали быть непростыми. Кого угодно могла заинтересовать наша компания. Все в рабских ошейниках, с туго набитыми мешками за спиной. Куда-то целеустремленно движутся. Да еще и волокут амазонку в бессознательном состоянии. Предположения и догадки могли быть самые разные, но в дорожной страже люди не занимались гаданием. Они предпочитали задавать прямые, недвусмысленные вопросы, и получать такие ответы. И вопросы последовали, едва разгоряченные стражники доскакали до нас. Всем им было около тридцати лет. Опытные, умелые, хорошо вооруженные, они были на своей земле и изысканностью манер не страдали.

- Кто такие? Куда идем, смерды? - прорычал старший наряда, плотный детина со сломанным, криво сросшимся носом и плохо выбритым подбородком.

Арбалеты имелись у всех пятерых, все были заряжены и направлены на лиц представляющих опасность. И поскольку при мече и арбалете был один я, а остальные были связаны веревкой, то понятно, что три из пяти арбалетов смотрели на меня. Еще два арбалета контролировали здоровяков-крестьян.

Я не стал тянуть с ответом.

- Уважаемые господа стражники, - я поклонился низко-низко, как приучился у Марианны, выяснив, что глубокие поклоны способствуют значительному снижению агрессивности сильных мира сего.

- Мы рабы, этой достойной госпожи амазонки, которую зовут Сабрина. Мы пострадали от нападения алисонских охотников за рабами. Отряд госпожи весь полег в неравной битве, а она сильно пострадала и мы несем ее в город Вилле-Котре к целителям...

- Врёт! Нагло врёт, сволочь! - раздался возмущенный вопль старшего из бархатных курток.

- Вот как?! - растянул толстые губы в ухмылке старший среди стражников. - А в чем именно врёт? Насколько я вижу, вы все в рабских ошейниках, госпожа амазонка без сознания, идете вы правильно, в Вилле-Котре...

"Идиот! Ох, какой же он идиот - этот благородный! Устраивать разборки на дороге под прицелом арбалетов. Не мог потерпеть до города. А теперь не факт, что мы туда доберемся..." - думал я, застыв в полупоклоне.

- Я - де Сабрак старший советник по вопросам дорожной стражи из магистрата города Мель и областей вокруг него. А это, - он торжественно указал на второго благородного из нашей компании. - Мой подчиненный младший советник того же магистрата, де Грон. Нас захватили алисонцы, когда я с моим помощником ехал с ревизией в Вилле-Котре, а затем уже нас захватил уже этот неизвестный нам раб.

Указательный палец де Сабрака обличающее был направлен в мою сторону.

- А теперь, когда мы выяснили: кто есть кто здесь. Я требую, чтобы мне и моему подчиненному предоставили лошадей и сопроводили в лучшую гостиницу Вилле-Котре. А этих...этих можно и продать! Особенного вон того с мечом...

- Да-а-а, как-то всё запутано... Один говорит одно, другой другое, а я вижу перед собой рабов в ошейниках... - озадачился старший из стражников.

- Как ты смеешь сомневаться в словах благородного...ты... - далее должно было последовать сильное и красочное, полное всяческих прилагательных и сравнений описание главного стражника... Но не последовало. То ли из-за того, что как бы невзначай арбалет начальника патруля оказался направленным на говоруна и это его смутило, то ли кривая усмешка на лице стражника озадачила старшего советника магистрата, но только он разом заткнулся.

Зато продолжил говорить уже сам стражник.

- Де Сабрак, говоришь? Нет, не знаю. Никогда не встречался лично с господином старшим советником, а вот разные грамоты да указы он частенько изволил присылать к нам в дорожную стражу Вилле-Котре. Да не с чем-нибудь радостным и хорошим, к примеру с премией за поимку разбойников или своевременной выплатой жалованья. Нет, в основном это были нехорошие указы. Вот не далее, как месяц назад мне был назначен штраф из-за грубого обращения с купцом Гартвигом. И в результате я уже месяц работаю совершенно бесплатно и так продолжу работать еще два месяца. Двое моих подчиненных из здесь присутствующих за ерундовую провинность, подумаешь ребята перебрали вина и не вышли на службу, две трети жалованья на полгода лишились. Еще одного из здесь присутствующих, Керта по обвинению во взятке вообще хотели выгнать из стражников, но пожалели и он тоже выплачивает штраф на немыслимую сумму в пятьдесят золотых. Это я только то, что в голову пришло назвал, а сколько знакомых и их родственников пострадало от господина де Сабрака... но не будем о грустном!

Во время этой обличительной речи де Сабрак немного опал с лица, а энтузиазм от встречи с представителями закона и порядка исчез начисто. Он уже испуганно глядел на недобрые физиономии всадников. У его подчиненного нижняя губа дрожала крупной дрожью, а зубы, было отчетливо слышно, постукивали друг об друга.

- И вообще я думаю, - старший посмотрел на своих подчиненных. - Нам попались очень агрессивные рабы, которые образовали разбойничью шайку, захватили в заложники госпожу амазонку и волокут ее вместе с награбленным в свое логово... Так?

Подчиненные охотно кивнули и заулыбались добрыми, людоедскими улыбками.

- Да еще они оказали сопротивление при задержании, а посему...

Арбалетный болт впился в грудь де Сабрака. Одновременно, видимо по сигналу, еще один болт попал в живот младшему советнику.

- Какие строптивые рабы попались... - покачал головой главный стражник.

- Вы же убили благородных! Я как купец города Тарк обещаю, что...

Что именно хотел пообещать стражникам папа Поля, так и осталось неизвестным, поскольку очередной арбалетный болт заставил замолчать уважаемого купца из города Тарка навсегда.

"Сладкий воздух близкой свободы сыграл с этими идиотами злую шутку. Мне следовало зарубить их еще там, в лесу, но теперь поздно об этом жалеть. Мы теперь числимся рабами-разбойниками и наша участь будет печальна. Свидетелей нигде не любят... - думал я, не видя выхода. - Даже не сбежать. Еще два арбалета оставались заряжены и хоть одна стрела, но догонит. Да если я и сбегу, что будет с Сабриной? Уж эти-то ее точно к целителям не понесут. Бросят здесь же на обочине..."

Для этих бандитствующих стражников наше будущее уже было определено. Они неторопливо и демонстративно заряжали разрядившиеся арбалеты, решив видимо одним залпом покончить со свидетелями произошедшей расправы.

"Со свидетельницами они, скорее всего, будут кончать другим способом. Более длительным, но результат будет таким же... Что же делать?"

Мозг отчаянно тупил, явно не желая думать на тему спасения, и явно не верил в свой близкий конец. И как ни странно он оказался прав. А может всё дело в развитой интуиции. Трудно сказать. Но когда из-за далекого поворота вывернули всадники, я вздохнул с облегчением. Появление на вечерней дороге второй вооруженной группы заведомо вело дело к плюрализму мнений, к демократии и как итог, к анархии. А мы в этой ситуации получали шанс выжить.

Стражники немедленно направили заряженные арбалеты в сторону неторопливо приближающихся всадников. И так же быстро арбалеты были убраны в чехлы, когда за первой двойкой из-за поворота вывернула еще одна, затем еще и еще... а уж когда самый востроглазый среди стражников увидел кто именно вывернул из-за поворота и встревожено вполголоса сказал.

- Воительницы,

То для всех стало ясно, что расправа над нами откладывается.

- Ты обещал нам свободу... - всхлипнула, до того испуганно молчавшая Мария, скинувшая свой мешок около меня.

- Свобода... - вполголоса протянул я. - Сейчас могу пообещать вам только жизнь. Да и то, без особых гарантий...

Больше высказаться никто не пожелал. Все молчали. Первая двойка амазонок уже приблизилась к нам вплотную, а из-за поворота всё продолжали выворачивать новые вооруженные всадницы. Наша компания на обочине дороги удостоилась изучающих взглядов от возглавлявших отряд амазонок и видимо не найдя ничего примечательного, они не останавливаясь поехали мимо. На лицах стражников разлилось облегчение. Тут надо сказать, что стражники стояли полукругом, скрывая носилки с Сабриной от проезжающих. Видимо в этом всё дело и было. Разборки между рабами и стражниками амазонок не интересовали. Вот только нас, людей с рабскими ошейниками такое развитие событий совершенно не устраивало.

Я, используя ускорение, метнулся к проезжавшим мимо амазонкам настолько быстро, что не только стражники не успели отреагировать на мой рывок, но и амазонки, настороженно посматривавшие на вооруженных стражников, прозевали меня. И хорошо, что прозевали. Ведь я ни меч, ни арбалет не бросил, а вооруженный человек, устремившийся к кому угодно наперерез, вызывает обычно только одну реакцию: защищаться.

А мне следовало не жевать сопли, а по возможности быстро донести до этих большеголовых женщин простую истину: я не враг им.

- Госпожа! - быстро сказал я, очутившись около стремени амазонки одетой в лиловый костюм.

Костюмы амазонок, кстати, разнообразием не баловали и были, по сути, мужской одеждой с минимальными изменениями с учетом некоторых чисто женских особенностей фигуры. Но поскольку дама в лиловом была одна в колонне. Да еще обшлага и широкий ворот ее куртки были отделаны белыми кружевами, то я закономерно посчитал ее влиятельной особой.

- Раненая воительница, моя госпожа Сабрина в очень плохом состоянии! Прошу вашей помощи! Нужен целитель! - я всё это выпалил со скоростью даже не АК-47, а еврейского автомата `Узи`.

Первой реакцией охраны лиловой предводительницы было удивление от внезапно возникшего рядом типа с мечом. Затем мечи начали с лязгом покидать ножны, но тут информация извергнутая мною внедрилась в мозг начальницы и последовала команды.

- Не трогать!

Затем почти сразу последовал команда.

- Внимание!

Амазонки начали разворачиваться полукругом, прикрываясь щитами, готовя арбалеты, задние двойки ускорились и в результате пятерка стражников была оттеснена к лесу. Соскочившая с одного из коней амазонка склонилась над носилками с Сабриной.

Ситуация стабилизировалась.

- Рассказывай! - низким голосом обронила приказ командирша.

- Я личный раб госпожи Сабрины. Она сотница у Ее Сиятельства герцогини де Бофор. Моя госпожа с десятком подчиненных ехала по делам в замок Кронберг и с ней были еще с десяток рабов. Произошло нападение работорговцев-алисонцев. Подчиненные госпожи Сабрины погибли. Она сама получила тяжелое ранение. Рабы выжили и несли госпожу в Вилле-Котре к целителям. На дороге встретились стражники, которые почему-то решили, что мы разбойники и убили троих рабов, прежде чем выяснилась истинное положение дел. А тут и вы появились.

Я замолчал. Версия была вкратце высказана. О золоте я и заикаться не хотел.

- Понятно...- протянула начальница.

Тут подскочила одна из спешившихся амазонок.

- Надо срочно ехать в Вилле-Котре. Раненая сестра в очень плохом состоянии, а наши слабые и средней силы лекарские амулеты могут только поддерживать ее в нынешнем состоянии...

- Раненую сестру на повозку, рабов тоже рассадить на повозки и в город! - последовал приказ.

- А со стражниками что делать?

- А что с ними надо делать? Пусть едут куда хотят! Рабы наши, а о раненой сестре и разговора быть не может!

Стражники, судя по недовольным мордам, были не согласны скакать налегке куда подальше, но возражать, понятное дело не посмели.

Нас и женщин усадили на разные телеги. Сабрину еще раньше унесли куда-то две амазонки, легко заменившие шестерых мужиков-носильщиков. Даже мешки с припасами не забыли прибрать, посчитав их собственностью Сабрины, что впрочем, было верно. Естественно и меня лишили честно добытого в бою оружия, бесцеремонно выдернув его прямо из рук.

Поль, немного придя в себя после гибели отца, злобно сверлил меня взглядом. Точно также смотрели на меня и двое крестьян.

"Меня кажется определили виновным за всё! И за рабство, и за гибель папы, и за весь этот гадский, злобный мир, - меланхолично думал я, трясясь в такт с телегой, катившей по дороге никогда знавшей грейдера. - Не алисонцев, не стражников, убивших папу, не амазонок, которые наложили на нас свои большие лапы, а меня. Нашли, понимаешь крайнего!"

Лежать даже на тряской телеге было гораздо приятнее, чем тащиться пешком по пыльной дороге и быстрее к тому же. Въехав в город, отряд разделился. Не знаю, куда направились амазонки, а две наши телеги под заботливым присмотром пятерки амазонок остановились уже почти сразу после въезда в город.

Два огромных, негостеприимно выглядящих барака предназначались для проживания именно нам. На одном можно было смело нарисовать букву `М`, на другом соответственно `Ж`. На бараках ничего написано не было, но тем не менее наши охранницы не ошиблись и затолкали нас именно туда, куда и следовало, то есть в мужской барак.

***

Нельзя сказать, что проведенные в рабском бараке пять дней были самыми хорошими или же самыми плохими днями в моей жизни. Скорее так, серединка на половинку. Из минусов - однообразная еда. Сплошь злаковые и бобовые: пшено, полба, чечевица, просо и прочее. Естественно без масла, молока или сала. Из плюсов - отдых на соломе двадцать четыре часа в сутки. Никуда ни на какие работы нас не тягали. Барак был огромный и пополнение,

пять-шесть человек, прибывало ежедневно. Новоприбывшие ставилось на довольствие и всё.

От безделья, а рабы были самого энергичного и активного возраста: от пятнадцати до двадцати пяти, регулярно случались драки. Охранницы древками копий и ножнами мечей жестко восстанавливали порядок.

Наконец, как-то утром, когда рабов набралось человек пятьдесят, нас выстроили около барака в колонну по двое и погнали в приличном темпе из города. Конвой - десять конных амазонок.

"Значит, мы с Сабриной расстаемся. Она-то явно остается в городе до полного выздоровления. Эта лиловая мать-командирша проигнорировала мое заявление, что я личный раб Сабрины, а охранницы вообще не желают общаться ни с кем и стоит мне раскрыть рот, чтобы поболтать с ними на вольную тему, так сразу получаю древком копья по ребрам. Что кстати очень странно. Обычно амазонки не против попользоваться рабами. А уж если хронически сексуально-озабоченные амазонки охраняют барак, где изнывают от безделья пятьдесят здоровых мужчин, и не пользуются этой возможностью... Странно, очень странно. Но наверно все ответы мы получим там, куда нас гонят".

Так размышлял я, шагая рядом с Полем. Его отношение ко мне изменилось в лучшую сторону. Я пару раз защитил его от наездов жаждущих развлечений обитателей барака. И разговаривали мы немало за это время. А что еще было делать в перерывах между кормежками? Злость Поля на меня поутихла и сменилась постоянными сетованиями на то, что его теперь могут разлучить с Марией.

- Попробуй выкупиться, - предложил я ему. - Ты же купец теперь. Унаследовал от папеньки торговое дело.

- Все деньги, ну или почти все были вложены в караван, который разграбили алисонцы. Имеется дом, который можно продать, но там живут мать и сестра. Да и не могу я выкупаться, не зная, куда отправят Марию! Вот определимся с местом, тогда и буду пытаться выкупиться вместе с нею...

"Значит, Поля не уговорить попытаться сбежать без выкупа. Здесь замешана любовь. Хорошо хоть Мария, как и прочие рабыни не сбивают ноги о камни на дороге, а едут телегах. Тоже, кстати странно: с чего это такая забота? Я бы еще понял, если бы их готовили для продажи в алисонские гаремы, но Мария единственная красавица среди них. Больше ни на кого и смотреть невозможно без жалости. А вот везут их всех в телегах, не взирая на...лица и фигуры...

Но мне-то что делать? По хорошему, мне надо бы бежать и чем скорее, тем лучше. Ведь когда Сабрина заявится к Марианне в замок и сообщит о том, что деньги заполучить не удалось, все ее подчиненные погибли, а этот скользкий тип, Марк исчез без следа, то реакцию моей жены предугадать будет несложно. Немедленно будет задействовано удаленное управление ошейником. Помнится Люциус в своем трактате уверял, что расстояния не является помехой для управления ошейником. Хоть на другой стороне планеты очутишься, а достанет без труда...

Бежать надо парами, раз связаны попарно, но Марка не уговорить. Массового побега тоже не дождешься. Все эти крестьяне, которых тут подавляющее большинство, бежать никуда не хотят. Видимо полагают, что и дальше их будут кормить до отвала кашей, а они будут валяться на соломе и отдыхать или, в крайнем случае, как сейчас прогуливаться на свежем воздухе... Наивные рангунские парни...

Плюнуть и бежать одному? Без денег, без оружия, с погоней из амазонок на хвосте? Нет, надо бежать с места. Запастись едой, найти деньги... Вот проклятые стражники! Угораздило их встретиться с нами. А ведь всё было и деньги, и оружие, и спасителем Сабрины мог бы стать, и та наверняка бы вытребовала смягчение для меня у Марианны!"

Вот в таких размышлениях о будущем и сожалениях, об упущенных возможностях и проходили дни. Мы брели по дороге, то глотая пыль, то увязая в жидкой грязи, то с хрустом ломая ледок на лужах. Через четыре дня мы свернули с королевского тракта.

`Графство Кронберг ` было выбито на огромном серо-красном валуне лежавшем у отворотки.

Я шагал в колонне рабов и усиленно вспоминал, что же я знаю о графстве Кронберг, куда, судя по всему, нас и конвоируют. А знал я, к моему сожалению, не очень много.

Графство занимало обширную плодородную долину в предгорьях Алисонских гор. С севера ее защищали от северных ветров предгорья невысоких Алисонских гор. С юга стеной стояли хребты основных Алисонских гор. В ней не было так жарко, как в самом Алисоне, но и зимы не были слишком холодными, как в остальном Рангуне. Кронбергские сливовица, грушовка и айвовая наливка славились не только в Рангуне. И это не считая великолепных красных виноградных вин. Понятно, что славилось всё это в узком кругу платежеспособных торговцев, наемников и благородных. Также мне было известно, что Кронберг контролировал проходящий через графство торговый тракт в Алисонскую империю. Один из двух трактов связывавших Алисон с Рангуном. Естественно, что королевством Рангун графам Кронберг были делегированы не только права снимать пенки в виде пошлин за проход торговых караванов из Алисона и обратно. Графство было обязано своими силами при нападении империи на Рангун продержатся до подхода основных королевских войск. Но все-таки в основном графство Кронберг было известно среди жителей Рангуна не своими элитными горячительными напитками и не контролем над важным торговым трактом, а тем, что именно здесь обитали загадочные амазонки. Загадочные потому, что о них было известно крайне мало. Сами амазонки о себе никогда не болтали, общались в основном друг с другом, а окружающих оценивали только с одной точки зрения - сексуальной.

Нет, наверняка магам, да и королю были известны ответы на все интересовавшие меня вопросы. Королю потому, что графство входит в состав его королевства. А магам, потому, что они от природы любопытные и без стеснения пользуются своими возможностями для удовлетворения присущего им любопытства.

А я вот не удосужился поинтересоваться подробностями жизни амазонок. Хотя и маги знакомые были, и разговаривал я с ними на разные темы за бутылкой вина. Но меня всегда интересовало самое большое чудо этого мира - магия. А амазонки казались такой же экзотикой, как кенгуру для чукчи. Есть и есть. Странно, удивительно, но мало ли странного в мире?

***

Замок Кронберг запирал вход в долину со стороны Алисона. За ним дорога начинала подниматься петлями на перевал.

"Не бедствуют графы, совсем не бедствуют, - размышлял я про себя, разглядывая эпические замковые постройки, возвышавшиеся над уходящей вдаль высоченной стеной. - Чтобы такое построить, нужны немалые деньги. Да и поддерживать в рабочем состоянии тоже расходы немаленькие. Наверно и нас пристроят где-нибудь там. Постройка новых стен, ремонт старых или сельским хозяйством поручат заниматься. Везде рабы востребованы. Вот только сбежать будет непросто. Патрули амазонок на главной дороге графства встречаются очень часто..."

Гостеприимно распахнутые ворота замка оказались не про нашу честь. Колонна бодро протопала мимо, направляясь в городок, расположившийся рядом с замком.

Прогрохотал засов на двери и рабы, подгоняемые тупыми концами копий быстренько втянулись в темные недра очередного барака.

Барак казался темным только когда входишь в него с яркого солнца. А когда глаза попривыкли к полутьме, то стало ясно, что окна, если их можно так назвать в бараке имелись. Узкие настолько, что туда могла протиснуться лишь не особо упитанная кошка, высокие, словно бойницы в замке, света они пропускали совсем чуть-чуть, но зато их было много. Что позволяло экономить на освещении днем, а ночью видимо надо было спать, а не заниматься неизвестно чем. И поскольку подавляющее большинство рабов составляли бывшие крестьяне, то их такой режим вполне устраивал. Ну, а нас с Полем никто и не спрашивал, что нам нравится, а что нет, нам пришлось подстраиваться под этот график.

Этот барак, по сути, каменный сарай был огромным и плотно населенным. Сколько там валялось на соломе рабов, было неясно: двести, триста, а может и больше. Наша компания из пятидесяти человек выглядело очень скромно в этом набитом битком бараке. С трудом мы с Полем нашли свободное место и упали на солому. Судя по всему, наше пешее путешествие подошло к концу и требовалось отдохнуть перед новыми испытаниями. А то, что они будут, это было для меня совершенно очевидным. Ведь не зря слово `раб` и слово `работа` имеют общий корень.

- А Марию повезли дальше, - вздохнул Поль. - И где мне ее искать?

- Завтра будем расспрашивать аборигенов. Тут такое количество народа, что кто-то что-то да знает о том, что нам всем предстоит в ближайшем будущем. Может и о женщинах, что узнаем.

Рано утром мы были разбужены загомонившими соседями. Надоедливо храпевшие всю ночь рабы с мисками наизготовку устремились в сторону входа в барак. Всё было ясно без слов. Предстоял завтрак. Мы с Полем нашарили врученные нам вчера при вселении грубые глиняные миски и влились в этот поток. Получив по миске вареной чечевицы, отошли в сторону. В принципе можно было быстренько навернуть чечевицу и встать за добавкой из другого котла где, судя по всему было сварено нечто овощное, не то репа, не то брюква.

Многие так и делали. Котлов было четыре штуки и никто особо не следил за тем, чтобы ограничить число подходов. Меня этот шведский стол нисколько не воодушевил. Нам с Полем хватило одной чечевицы, чтобы напрочь заглушить проснувшийся было аппетит. Запили мы наш завтрак водой из стоявшей при входе бочки и решили, не откладывая приступить к выкачиванию информации из аборигенов. Ведь должен же кто-то что-то знать о том, что нам предстоит.

Обитатели барака после завтрака немедленно разбились на кучки по интересам. Карты и кости имели наибольшее число поклонников. Я и Поль разделились, решив позже обменяться выуженной информацией.

Я неспешно брел по центральному проходу барака и вертел головой по сторонам. К игрокам я не совался. Нечего людей отвлекать от дела. Могут не только устно послать далеко, но и по шее настучать для убедительности. К группам болтающих меж собой тоже не лез. Неизвестно о чем там сговариваются. Может не для посторонних ушей что-то предназначено. Вот я и высматривал одиночек валявшихся на соломе после завтрака. Вот только определить прибыли ли они вчера-позавчера или уже давно тут кантуются, было трудно.

Огненно-рыжая борода привлекла мое внимание. Она торчала почти строго вверх, а ее обладатель крупный мужик в черной кожаной жилетке надетой поверх зеленой рубахи и в шароварах в сине-красную полоску валялся на соломе кверху пузом, переваривая завтрак.

Меня заинтересовал оттенок бороды. Последний раз я видел бороду точно такого же оттенка еще до службы у де Вильнев. Когда я в составе сводного отряда наемников обретался на северной границе Рангуна, кочуя по баронствам и участвуя в отражение набегов орков. Я подошел поближе. Нос картошкой, бледная кожа с россыпью веснушек, цвет глаз было не определить - они были плотно закрыты. Похоже этот рыжий собрался снова подремать, но мне нужно было идентифицировать мужика валявшегося передо мной. Уж очень он был похож на одного парня, с которым мы немало пережили там на севере. Поэтому я выдавил из себя.

- Э-э-э...уважаемый, я бы хотел узнать... - и легонько стукнул носком своей туфли по подошве его короткого кожаного сапога.

Огненно-рыжая борода немедленно поменяла вертикальное положение на горизонтальное, а плотно закрытые глаза открылись, оказавшись небесно-голубого цвета. Теперь у меня сомнений не осталось. Это был Брон. Отличный мечник, азартный игрок в кости, любитель вина и женщин. Он глянул на меня и похоже не признал, хотя я уже пооброс и обзавелся небольшой бородкой, с тех пор как покинул замок.

- Тебе чего надо приятель? - недовольно буркнул он.

- Брон, ты что меня не узнал? Это же я - Марк! Марк Риз!

- Марк! - взревел, вскакивая на ноги Брон.

Обнявшись, похлопав друг друга по спине, плечам и другим частям тела, мы устроились на лежанке Брона. Первым успел задать свой вполне ожидаемый вопрос Брон.

- Ты откуда здесь взялся? Помнится, когда ты свинтил из отряда, то сказал, что хочешь вести более спокойную жизнь! А жизнь с ошейником на шее спокойной не назовешь.

- Так уж получилось. Исключительно по собственной глупости и лености... - вздохнул я и начал делиться немного подкорректированными подробностями моего жития за прошедшие пять лет.

- Да-а-а...- протянул Брон по окончании моего рассказа. - А мне вот в отличие от тебя выпала спокойная, почти семейная жизнь...

- А что тогда ты, почти семейный человек забыл здесь, в рабском бараке?

- Эх... - вздохнул Брон. - Скажу тебе одно - не связывайся с воительницами, добра не будет. А как здесь оказался? Я после твоего отъезда из отряда еще пару лет кочевал по северу. Деньги-то у меня в отличие от тебя не задерживались. Кости, вино, женщины... Всё уходило моментом. Вот как-то раз и очнулся после пьянки и очередной игры в ошейнике. Был несколько раз продан и перепродан, пока не очутился здесь в графстве Кронберг, в этом бараке. Тут надо сказать вот что: все рабы, попадающие в графство Кронберг, числятся собственностью графини Изабеллы де Кронберг. Даже когда она продает их своих подданным, то они остаются в ее собственности, хотя формально и числятся за ее вассалами. Те не могут перепродать своих рабов или продать на сторону. Вроде неудобно, но зато в случае каких-либо претензий к качеству проданного товара, этот товар, то есть рабов можно вернуть назад графине и получить назад свои деньги. С вычетом, если раб получил увечья или стал очень старым. Или, наоборот, с доплатой, если раб был малолетний, а за это время вырос в полноценного взрослого раба.

- Интересно тут всё устроено... - пробормотал я. - А ты, судя по тому, что оказался здесь, тоже будешь продан назад графине?

Брон уныло кивнул.

- С наценкой или с вычетом?

- За ту же цену, - буркнул Брон.

- И что ты такого натворил, что твой хозяин решил избавиться от тебя?

- Хозяйка! Хозяйка решила избавиться, - пояснил, скривившись Брон. - Тут, в графстве вообще нет хозяев, только хозяйки.

- Как это? - заинтересовался я. - Везде есть, а тут нет!

- Здесь имеются воительницы, и только они являются благородными. Только они, отслужив в наемниках двадцать лет и оставшись в живых, приносят вассальную присягу графине. Им выделяется земля, рабы, деньги и только они становятся сеньорами. И их дети, девочки, само собой, разумеется, могут наследовать их усадьбу, надел, рабов и титул благородного. Старшая дочка может унаследовать всё, включая титул сеньоры, остальные, если родятся, то должны сначала повоевать в наемниках и потом получить свой надел.

- А сыновья? У них, что только девочки рождаются?

- Нет, почему же. В этом отношении всё, как везде. Есть и мальчики, но их обычно женят на сеньорах или их старших дочках, только в пределах графства и прав у них чуть больше, чем у рабов, но все-таки побольше. Воительницы заинтересованы в мужьях. Дети-то ведь сами по себе не появляются на свет. Для этого необходимо участие двоих, по меньшей мере.

- А что бывает больше участников этого процесса?

- А то! - самодовольно сказал Брон. - Один из них перед тобой! Несмотря на то, что у сеньоры Агаты имеется официальный муж, я окучивал ее практически ежедневно, то есть ежевечерне. Пока Агата была довольна мной, то муж помалкивал в тряпочку. А как только я впал в немилость у сеньоры Агаты, то и этот огрызок тут же подсуетился: высказал мне, как сильно он не уважает меня.

Я хмыкнул.

- А говоришь за тебя дадут ту же цену! Если уж не можешь, как раньше ублажить сеньору Агату, то ты наверняка пойдешь с большой скидкой. Раз тут всё вокруг женщин крутится.

- Да могу я ублажить эту Агату и ничуть не хуже чем раньше! - возмутился Брон. - Просто ей разнообразия захотелось. Вот и всё!

- Давай-ка ты сам расскажешь, в чем тут дело, а то так долго можно вопросы задавать.

- А ты не перебивай меня, тогда быстрее получится, - проворчал Брон.

- Всё, молчу, рассказывай.

- Два с половиной года я жил в усадьбе Агаты и жил надо сказать неплохо. Конечно, не так хорошо, как в наемниках, но если иметь ввиду, как живут простые рабы, то всё же неплохо. Женщины, вино, свобода в пределах феода Агаты. Регулярные поездки в замок Кронберг, куда обычно все сеньоры брали своих любимых рабов. А там можно было и в кости и в карты поиграть на серьезные деньги.

- А что муж, на самом деле не возражал против тебя?

- Власть у мужа, конечно, имеется, все-таки он носит титул сеньора и власть немалая, но только над рабами в феоде. Но я был исключением. Меня он трогать не смел. Тут мужья у всех амазонок ходят по струнке. И если что не так, сеньора может запросто самолично отстегать мужа плеткой, посадить под замок на любое время, заставить поститься и так далее. И вообще, что может сделать этот стройный и изящный, словно девушка, домашний мужчинка, никогда не выезжавший за пределы графства и не поднимавший ничего тяжелее ложки за обедом, против двух с половиной метровой бабищи, которая за свою жизнь поучаствовала в сотнях стычек и боев по всему Рангуну и привыкла настаивать на своем?

- Понятно...

- Но дело было не только в нелюбви ко мне ее мужа. Так уж всё совпало. Вина, например мне никто не предоставлял, а я его люблю. Приходилось договариваться с виночерпием. А для этого нужны деньги. На игру тоже нужны деньги... Короче я нашел способ залезать в сокровищницу Агаты и тягал потихоньку оттуда, не наглея сверх меры. А потом еще и одну служаночку стал на постоянной основе посещать. А к ней без подарков являться не стоило. Но и это бы мне сошло с рук. Уверен! Но к моему несчастью Агата на очередной распродаже рабов купила черного, как головешка мужика. Бледнолицые ей, видишь ли, надоели. Меня сразу и отлучили от постели Агаты. Я бы это легко перенес, поскольку внешность у Агаты такая, что только темнота в спальне и спасала от потери потенции. Плохо было то, что меня перестали брать в замок. Сыграть в кости на деньги стало невозможно. Не будешь же играть в феоде Агаты: мигом донесут. Короче, как-то я с горя выдул бутылку вина натощак, а было жарко. Вот меня слегка и развезло. А когда я встретил около туалета во дворе этого черного, Салимом его зовут, то решил переговорить с ним на тему женщин. Салим же вместо нормального разговора повел себя очень нагло, сразу начал грубить мне, угрожать даже ссылкой на поля, на уборку пшеницы. Представляешь!

Очень уж он разгорячился, вот я и решил его маленько охолонуть. Пусть думаю, поплавает в выгребной яме, успокоится. Но выполнить задуманное не удалось.

- А что так? Не справился? Салим сильно здоровый был?

- Да ну, ерунда! Справился, но, к сожалению, дырка в туалете маловата оказалась. Голова прошла, а плечи никак. Да еще он, гад нарочно растопыривается, пролезать не желает. А уж как он орал, как орал. Даже послеобеденный сон сеньоры Агаты нарушил. Та самолично вышла посмотреть: кого тут убивают.

Меня схватили, отволокли в подвал под замок, хотя я уверял всех, что не желал ничего худого достойному Салиму, но не помогло. А потом Агата провела следствие и все меня сдали с потрохами и виночерпий, сволочь такая уверял всех, что я угрожал ему, изымая вино. А когда служанку приволокли, то и она моментально сдала меня, рассказав про подарки... В общем выжгли мне клеймо на левом плече и отправили сюда.

"Один в один моя история, - подумал я. - Я-то раньше полагал, что все беды в этом мире от вина и женщин, а теперь, как выясняется в этот список смело можно и негров добавить".

- А что за клеймо? - полюбопытствовал я.

Брон снял свою кожаную жилетку, затем стянул через голову рубашку и продемонстрировал мне уже слегка поджившее багровое клеймо: ромб в овале.

- И что это значит? - с недоумением спросил я.

- А кто его знает, - пожал плечами Брон. - Не думаю, что что-то страшное. Насколько я успел узнать: рабов тут не убивают, не вешают, не секут бичом, а сдают графине обратно и все дела.

- Тогда ты узнаешь это сам. Интересно, когда нас будут продавать?

- А завтра и будут. Распродажи тут идут раз в месяц. А я тут как раз уже месяц валяюсь.

- Понятно... - вздохнул я.

 

Глава 10

Утро началось в какой-то степени привычно. Возбужденно галдя, предвкушающие скорый завтрак соседи по бараку целеустремленно двигались к котлам с пищей у входа. Нам пришлось тоже влиться в этот поток. Иначе до вечера будешь ходить, вернее лежать на соломе голодным, поскольку здесь практиковалось двухразовое питание. Съев по миске риса с тыквой, я, Поль и Брон уже начали было перебирать азартные игры, где могло участвовать три человека, желая нескучно провести день. Но как вскоре выяснилось, амазонки решили помочь нам развлечься.

По бараку, гулко топая огромными сапогами, позвякивая железом и отчаянно ругаясь, пробежали десятка два рядовых амазонок.

- Встать! Построиться! На выход! - орали они.

Самых ленивых награждали чувствительными ударами тупыми концами копий.

В конце концов, все построились и медленно двинулись к выходу. На огромной площадке перед бараком происходила необычная для меня церемония. Во всяком случае, за всё мое время пребывания в статусе раба, а стаж у меня за девять лет пребывания в этом мире набегал немаленький, я не мог припомнить ничего подобного.

С десяток брадобреев сноровисто брили и стригли непрерывно подсаживавшихся к ним рабов.

- Что это такое? - удивленно спросил я у Брона.

- Предпродажная подготовка, - скривился он и не пожелал больше ничего пояснять.

Солнце поднялось уже довольно высоко, когда выбритые и подстриженные рабы были построены в колонну по трое и двинулись в неизвестном направлении под заботливым приглядом всадниц.

Как оказалось, конечной целью нашего пешего перехода был не городок и тем более не замок, а вытоптанное до каменной твердости поле на окраине городка.

Перед тем как войти на поле, а это было явное торжище, последовала команда.

- Стой! Раздеться! Полностью! Одежду под мышку! Быстро!

Поскольку никто не хотел получить чувствительные удары по ребрам, разделись все очень быстро. Да и чего там быстро не раздеться. Никаких молний и пуговиц не было и в помине. Распустил веревку на штанах, они и упали на землю, сдернул рубашку через голову и вот ты уже и голенький, словно только-только родился. Вот только младенцы появляются на свет с гладкой, розовой кожицей, а рабы в большинстве своем были волосаты. Кто больше, кто меньше. Шерсть была разной длины, густоты и цвета. Так что совсем уж голыми их назвать было нельзя. Да еще шрамы! Маленькие и большие, жуткие, сразу бросающиеся в глаза и неприметные, старые и недавно затянувшиеся... В общем картинка еще та. Пожалуй, только я и Поль могли похвастаться отсутствием шерсти и шрамов. Брон, почти весь покрытый огненно-рыжей шерстью, украшенный несколькими старыми шрамами на спине и на груди, да еще имевший едва зажившее клеймо на левой руке разглядывал меня с удивлением.

- Ни одного шрама... А ведь я хорошо помню, как тебя откачивал лекарь там не севере. У тебя же все кишки были наружу, и еще были ситуации. А вот смотри - ничего нет, словно и не воевал. Да ты, кстати, и выглядишь так словно тебе лет самое большее восемнадцать -двадцать, а ведь мы воевали пять лет назад... - бормотал он себе под нос. Я хорошо слышал Брона, но комментировать его бормотание не собирался.

Поль тоже смотрел на меня с удивлением. Видимо и он не ожидал, что человек, воевавший на севере Рангуна пять лет назад и находящийся в рабстве с неизвестного времени может так выглядеть.

Но к моему счастью время для расспросов было неподходящим. Колонна голых рабов снова двинулась вперед.

- Этих двоих налево, клейменого направо!

Указала на нас тростью, сидевшая на коне при входе на поле морщинистая амазонка. Черный бархатный костюм с серебряным шитьем, ослепительно белые кружева по вороту и на рукавах, остроносые черные сапоги из дорогой тафты - все указывало на то, что эта женщина имеет право приказывать. Чтобы уж пропали последние сомнения в этом, можно было взглянуть на золотые кольца с разноцветными драгоценными камнями украшавшие буквально все ее пальцы.

Меня и Поля моментально выдернули из колонны и отправили налево, как и было приказано. Где присоединили к небольшой кучке отсортированных рабов. Основная масса рабов продолжила движение прямо. Брона же, как уяснил я, пару раз оглянувшись, присоединили к еще меньшей, чем наша кучке рабов справа от колонны.

"Человек сорок, - прикинул я численность нашей компании. - Интересно, почему нас отделили от остальных?"

Основную массу рабов выстроили рядами человек по пятьдесят в ряд на поле. Там немедленно началась некая невнятная суета. Между рядами сновали амазонки, но не охранницы, а одетые побогаче и вооруженные лишь мечами. Некоторые из них выдернув рабов из строя, вели их на край поля, где под дощатым навесом были поставлены столы, лежали бумаги, и где сидели несколько амазонок в платьях.

"Комиссия по продаже, а там покупательницы подбирают себе работников, - сообразил я. - А мы? О нас что забыли?"

Тут мои размышления прервал Поль. Выглядел он плохо. Бледный, с потерянным видом, он широко раскрытыми глазами наблюдал за процессом выбора и видимо только сейчас до него дошло, что всё более чем серьезно. Сейчас его продадут, и он будет горбатиться до конца жизни на одном из тех бесчисленных полей, мимо которых нас недавно конвоировали.

- Меня продадут! Я больше не увижу Марию! Я не хочу!- повторял он себе под нос, дрожащим голосом. Глаза его блестели от, едва сдерживаемых, слез.

Я раздраженно дернул щекой. Утешать его я не собирался. Сам должен справиться. Я отвернулся и снова задумался.

"Брона нет, спросить не у кого... Ладно, тогда подумаем. Как говорится, пойдем логическим путем. Нас привели на продажу и продадут. Это, несомненно, но почему-то не в общей толпе. Мы чем-то отличаемся от тех ребят, что стоят там рядами на поле? А чем?"

Я внимательно осмотрел стоявших вокруг рабов.

"Пожалуй, да! Отличаемся! Шрамов и шерсти поменьше, и морды посимпатичнее. Не такие дебильно-уголовные, как там... Но это скажем так средняя температура по больнице. Потому что вот например тот раб в паре метров от меня выглядит так, словно у него был папа орангутанг, а мама шимпанзе... Получается, что отбор происходит по другим параметрам? Хм..."

Я снова начал внимательно разглядывать соседей и наверно только через пару минут до меня дошло, что имеется еще один важный параметр, который я не учел в своих размышлениях.

Параметр, который для амазонок важнее шрамов, шерсти на теле и симпатичных морд. Тот параметр, который болтается у нас между ног!

- Вот, дебил! - высказался я вполголоса в свой адрес.

Неучтенный мною параметр у этого австралопитека был действительно выдающийся и вполне могущий заинтересовать габаритных амазонок. Я быстренько осмотрел остальных кандидатов на продажу и убедился, что и они немногим уступают в этом австралопитеку.

"А как тогда мы с Полем попали в эту компанию сексуальных гигантов?" - подумал я, скосив глаза на погруженного в печаль Поля. На окружающем фоне его оборудование выглядело очень жалко.

"Хотя Мария наверняка так не думает. Вот только не Мария будет покупать Поля, а одна из этих...крупных женщин. И для чего он им? Может на вырост? Надеются, что когда подрастет будет соответствовать? Может быть, может быть... Но тогда встает вопрос: для чего им я?

Я-то ведь уже не подрасту..."

Я рассеянно опустил взгляд вниз, на себя, пытаясь решить такой сложный вопрос. И тут вдруг мои глаза начали медленно, но уверенно раскрываться всё шире и шире. Мой инструмент, болтающийся там внизу, имел совсем не те размеры, к каким я привык.

"Эт-т-т-о ч-т-т-то т-а-к-о-е? Откуда!?"

Я несколько раз судорожно сглотнул, закрыл и открыл глаза, но ничего не изменилось. Эта штука принадлежащая мне была, конечно, чуток поменьше, чем у австралопитека, но всё равно выглядела очень внушительно.

"Та-а-ак... Объяснение приходит на ум только одно... Магия! Чтоб она неладна была! Понятно отчего Сабрина была в таком восторге... Но как я-то не заметил? А чего собственно замечать? Висит себе и висит, ну стала эта штука побольше, так штаны просторные, нигде не жмет... Охренеть!"

Из легкой прострации, в которую я впал, меня вывел, раздавшийся казалось прямо над ухом оглушающе-громкий вопль, присматривавшей за нами всадницы-амазонки.

- Вперед! Хватит спать стоя! Не лошадь же!

Оказалось, что все мои сотоварищи по торгам уже успели уйти вперед, пока я грезил неведомо о чем. А я остался стоять один. Но что удивительно: копьем по ребрам за свою медлительность я не получил. Впрочем, удивлялся я этому факту недолго. Ровно до тех пор, пока не заметил, куда был направлен жадный взор сидевшей на лошади амазонки.

"Ну, хоть какой-то бонус от этого сюрприза между ног", - подумал я, переходя на бег, чтобы догнать ушедших вперед рабов.

Нас, можно сказать избранных, выстроили в два ряда полукругом перед столом с бумагами, где восседала с важным видом та самая тетка, которая ранее выступала в качестве регулировщицы при входе на поле. В подручных у нее, как ни странно был мужик. Худой, лысый, с измазанными чернилами пальцами он озабоченно копался в ворохе бумаг на столе.

- Прошу! - объявила низким голосом, почти басом амазонка за столом. - Приступайте уважаемые старшие сестры к осмотру.

С кресел расставленных рядком с навесом поднялись около десятка богато одетых амазонок в возрасте и, сверкая золотом на пальцах, на шее и на голове, устремились к нам. За ними выдвинулись другие амазонки, помоложе, не так роскошно одетые, но не рядовые, совсем не рядовые. И было их много. Гораздо больше, чем нас, рабов, скромно и молчаливо стоявших в ожидании торга.

Сильные женские пальцы щупали мускулы, внимательные женские глаза изучали состояние зубов и производили общий внешний осмотр. Меня это не особо смущало. Всяко уже бывало. Третий раз за девять лет попадаю в рабство. Интересно было наблюдать за тем, как у большинства исследовательниц руки автоматически устремлялись вниз, проверить работоспособность самой важной части у покупаемых рабов. И как, осознав, что они собираются делать, отдергивались назад. Понятно, что не из-за смущения и стеснительности. Эти монстры и понятия не имели о таких чувствах.

"Скорее всего их предупредили о нежелательности подобных проверок. Ведь если каждая из этих...сколько их тут собралось, подергает меня за...инструмент, то имеется немаленькая вероятность, что тот будет, в конце концов, оторван напрочь", - лениво размышлял я, на автомате демонстрируя свои совершенно целые, белые зубы, напрягая мышцы в разных частях тела и вращаясь вокруг своей оси, по требования потенциальных покупательниц.

Наконец вся эта возня и суета вокруг нас пошла на убыль. Особо важные личности уселись обратно в свои кресла. Амазонки попроще встали сзади.

- Начинаем! - объявила представительница графини на торгах, по-прежнему сидя под навесом.

По ее сигналу вытолкнули вперед австралопитека.

- Начальная цена - тридцать золотых! - пробасила распорядительница.

- Сорок! - раздался возглас из задних рядов.

- Пятьдесят!

- Семьдесят пять!

- Восемьдесят!

Мужик, выглядевший ископаемым предком человека, ушел за двести пятьдесят золотых. Заграбастала его одна из сидевших в креслах амазонок.

Следующим, повинуясь указанию начальницы, вытолкнули на центр полукруга меня.

"Это что, выходит я числюсь номером два среди сексуальной элиты нашего барака? - удивился я про себя. - Надо же, как они обо мне хорошо думают! А в принципе они правы и довольная Сабрина лучшее тому подтверждение... Женская интуиция помноженная на практический опыт в действии..."

Пока я лениво размышлял на отвлеченную тему, мой ценник подскочил до невероятной цифры в двести золотых и, не тормозя, устремился дальше вверх. Ранее спокойные, вальяжные, улыбчивые дамы словно озверели.

- Двести пятьдесят! - злобно глядя на коллег в креслах, проорала дама в черном.

- Триста! - тут же заткнула ей рот дама в зеленом.

- Триста двадцать! - это отличилась дама в розовом.

- Четыреста! - бухнула дама в лиловом костюме.

"Ого! - удивился я. - Да ведь это моя спасительница от стражников из Вилла-Котре. Она же моя пленительница, поскольку приволокла меня сюда. Неужели я еще там, на дороге запал ей в душу или еще какое место?"

После столь высокой цифры наступило напряженное молчание. Дамы, сидевшие в креслах, а только они участвовали в этом азартном торге, с нелюбовью смотрели друг на друга и видимо прикидывали свои возможности.

- Четыреста десять! - наконец рискнула розовая амазонка.

- Пятьсот! - лиловой амазонке видимо надоело торговаться, а ее кошелек, похоже, позволял ей это.

После такого заявления остальные претендентки отпали и не потому, что у них не наскреблось бы пятисот монет. Наверняка деньги были. Просто все поняли, что дама в лиловом пойдет на всё и отступились. Это поняла и представительница графини на торгах.

- Как тебя зовут? - спросила она у меня.

- Марк Риз.

- Марк Риз продан! Хозяйка - тысячница, сеньора Лидия! - пробасила она в полный голос и уже вполголоса приказала своему подчиненному клерку. - Оформи!

Меня отвели в сторону, а торг продолжился.

***

Когда Сабрина пришла в себя то обнаружила, что лежит на просторной кровати, на мягких тюфяках, укрытая одеялом и ничего у нее не болит. В комнате, разгоняя тьму по углам, горела свеча в тонком бронзовом подсвечнике стоявшем посреди стола. В кресле рядом с кроватью дремала простоволосая девица. Круглое лицо, длинная пшеничная коса и скромное серо-черное платье, которой выдавали в ней служанку. Сабрина осмотрела комнату, пытаясь сообразить, где она находится, но не преуспела в этом. Спартанская обстановка комнаты ей в этом нисколько не помогала. Кровать, стол с глиняным кувшином и деревянной кружкой, сундук в углу и служанка в кресле - вот и все что здесь имелось. Наконец Сабрине надоело ломать голову.

- Эй! - вполголоса сказала она, обращаясь к спящей служанке, а поскольку полголоса амазонки равнялись полному голосу не самого хилого мужчины, то неудивительно, что девица в кресле мигом проснулась.

- Как вы себя чувствуете, госпожа? - опередила она, открывшую было рот Сабрину.

- Хорошо чувствую... ничего не болит...а...

- Хотите пить? Здесь в кувшине брусничный морс.

Пока Сабрина глотала из кружки прохладный, кисловатый напиток, девица продолжила.

- Скоро придет целитель, господин Гуарин. Он должен провести очередной сеанс исцеления...

- Сколько я здесь валяюсь? - прервала Сабрина девицу.

- Уже неделю, - виновато, словно она лично являлась причиной этого, сказала девица. - Но не сомневайтесь - господин Гуарин, лучший целитель в Вилле-Котре и он приложил все силы, чтобы вы выздоровели, как можно быстрее, но у вас были очень тяжелые раны и...

- Кто меня сюда доставил и где именно я нахожусь?

- Вас доставили сюда воительницы госпожи Лидии, тысячницы Ее Светлости графини де Кронберг. Это гостиница `Дикий вепрь`, а я служанка этой гостиницы Элиза.

- Понятно, - Сабрина закрыла глаза. Хоть у нее ничего и не болело, но сильная слабость не позволяла ей вставать.

Скрипнула открывающаяся дверь, и в комнате возник сухощавый старик с реденькой седой бородкой. Одет он был в длинное черное пальто, остроконечную красно-черную мягкую шапочку и коричневые сапоги, заляпанные коричневой же грязью.

- Целитель Гуарин, - представился он, увидев открывшиеся глаза Сабрины. - Госпожа Лидия наняла меня, чтобы излечить вас и сейчас мы продолжим лечебные мероприятия...

- Я только хотела узнать...

- Всё уже оплачено и вам не надо ни о чем беспокоиться!

- Я не об этом. Те рабы. которые вынесли меня из леса... Где они?

- Я не знаю, госпожа Сабрина. Я никого не видел, и здесь в гостинице их точно нет. Наверно это знает госпожа Лидия, но ее вообще уже нет в Вилле-Котре. Она уехала еще неделю назад. Вы все выясните, когда встанете на ноги, а сейчас давайте я займусь лечением.

Лечение заключалось в том, что Гуарин производил руками какие-то загадочные пассы над Сабриной, что-то бормоча себе под нос, причем не по-рангунски. Минут через десять махание руками закончилось. Гуарин надел свое длинное черное пальто, натянул на уши красно-черную шапочку и пообещался прийти завтра, чтобы продолжить лечение. Велев служанке накормить госпожу Сабрину обедом, он попрощался и исчез за дверью.

Чуть позже был уничтожен обед, принесенный Элизой, а затем и сама Элиза вместе с грязной посудой была выставлена за дверь.

- Я собираюсь спать! - заявила ей Сабрина.

Спать она, правда, не собиралась, а хотела попробовать вспомнить всё, что удастся о том, как она очутилась в этой гостинице, где она рассталась с Марком и самое главное: как ей найти Марка.

Вот только все попытки сосредоточиться на воспоминаниях после своего ранения были тщетны. Мало того, изрядные умственные усилия привели к сильнейшей головной боли и Сабрина отступилась.

- Вылечит меня Гуарин, вот тогда и продолжу, - решила она. - А пока...

Сабрина закрыла глаза и немедленно перед ее мысленным взором предстал Марк. Таким, каким она увидела его впервые, там, в замке Марианны.

Улыбчивый красавчик сразу привлек ее внимание, прислуживая на обеде Марианне тем, что несколько раз улыбнулся ей персонально. Сначала она не придала этому особого значения. И только позднее до нее дошло, что в его глазах не было того привычного страха, который появлялся в глазах любого мужчины, на которого она обращала свое внимание. Не боялся он ее, как не боялся он и Марианну по каким-то таинственным причинам люто ненавидевшую Марка. Она тут же решила выпросить Марка для себя у Марианны и можно представить ее разочарование, когда выяснилось, что ее опередили. Лили, эта похотливая сучка, в постели которой перебывала наверно половина замка, мужская половина понятное дело, опередила ее, выпросив Марка у Марианны себе в слуги. Пришлось смириться и ждать подходящего случая. Он представился достаточно скоро. Когда Марианна предложила ей съездить за золотом вместе с Марком, то ей, Сабрине стоило немалых усилий выглядеть незаинтересованной и равнодушной.

А уж то, что произошло потом...

Сабрина расплылась в счастливой улыбке припоминая сладкие, пикантные подробности ночных, а позже и дневных встреч с Марком в постели.

А каких титанических усилий ей стоило выглядеть спокойной и хладнокровной в присутствии Марка там, в лесу, когда они пешим ходом двигались к башне за золотом... Как ей хотелось плюнуть на все условности и упасть с ним в обнимку на эти сухие шуршащие дубовые листья, которые служили им ночлегом. Но нельзя было. Никак нельзя. И без того ее подчиненные едва сдерживались. В гостиницах была хоть какая-то иллюзия уединения. Там понятно все знали о ее встречах с Марком, но о происходящем могли лишь догадываться, руководствуясь исключительно звуками, проникавшими в их комнаты. Здесь же резвиться с Марком под ореховым кустиком, всю ночь напролет нужно было на глазах у подчиненных... Но не это ее остановило. При виде Марка ее обуревало такое желание, что не десяток, а вся сотня подчиненных ее не смутили бы. Остановило ее другое: возможность бунта. Девочки были непредставимо злы. На себя, на нее, на Марка, на всех вокруг. Если продолжать в том же духе, то ее подчиненные попросту тюкнут ее по голове и попользуются Марком. Потом-то им будет плохо, но это будет потом...

Поэтому ради Марка и ради себя пришлось, стиснув зубы изображать холодность и равнодушие. Марк, бедняжка сильно удивился такой перемене. Но что было делать? Даже намекнуть ему на причины было нельзя. Нужно, чтобы все было достоверно. И как ей было плохо, знала только она одна. Привыкнуть к хорошему оказывается можно очень быстро, а вот отвыкнуть...

Видимо это помрачение разума и помешало ей прислушаться к дельному предложению Марка: переждать в Вилле-Котре месяц, другой. Она поперла напролом и в результате получилось то, что получилось. Все подруги-подчиненные погибли, а она выжила просто чудом. И это чудо: Марк. Он не бросил ее там, на поляне, он кормил ее с ложечки, когда она уже почти ничего не соображала от боли, он заставлял непонятно откуда взявшихся рабов тащить ее столько времени на носилках и только благодаря его заботам, она Сабрина, лежит сейчас в лучшей гостинице Вилле-Котре и жизнь ее теперь вне опасности.

"А вот что сейчас с Марком? Может именно он сейчас в беде? Рабский ошейник у него на шее никуда не делся ведь!"

Сабрина скрипнула зубами от ярости на свою слабость, которая не позволяет ей немедленно заняться спасением любимого.

- Я найду его! Я найду его! - беззвучно повторяла она, уставившись в темные доски потолка комнаты.

***

При виде замка герцогов де Бофоров взбодрилась не только уставшая и промокшая до костей Сабрина, но и ее конь. Здоровенный жеребец черного цвета, который уже больше недели нес на себе увесистую тушку Сабрины, тоже каким-то чудесным образом понял, что изнурительные скачки для него заканчиваются. Он радостно заржал и бодро потрусил в сторону замка. А измотанная непрерывной скачкой, сгорбившаяся в седле Сабрина выпрямилась и постаралась придать своему лицу выражение непробиваемой уверенности и аристократического презрения. Вот только внутри она ничего такого не чувствовала. Предстояло сообщить о гибели в бою всего десятка, отправившегося вместе с нею на, как тогда казалось, легкую прогулку. И самое главное предстояли нелегкие переговоры с Марианной по поводу Марка.

Десять дней назад, едва целитель Гуарин объявил, что Сабрина здорова, она бросилась с расспросами по Вилле-Котре. Впрочем, все расспросы свелись к посещению перевалочного пункта для рабов, который использовался в качестве места отдыха и формирования нужных партий рабов при перегоне их с крупнейшей в Рангуне ярмарки рабов в городе Мель в графство Кронберг. Охранницы барака к счастью дежурили тут уже больше месяца и припомнили, что подчиненные госпожи тысячницы Лидии неделю назад пригнали в барак партию рабов. Среди которых имелся похожий на описанного им раба, красавчик. На вопрос сразу помрачневшей Сабрины,

- Не воспользовались ли они своим привилегированным положением охранниц, чтобы познакомится поближе с ним?

Ответили, что им категорически запрещено трогать рабов. И кары за нарушение этого правила очень и очень серьезные. Были уже случаи, когда понравившихся рабов охранницы до того заезживали, что и отправлять в графство было некого.

- Было тут несколько совершенно отмороженных охранниц, - вздохнула старшая из пятерки охранявшей в данный момент ворота барака. - С боевыми заслугами конечно. Они хорошо в свое время сражались и с орками, и с алисонцами, и с вольными баронами Гронингема во славу Золтана Второго. Там с пленными можно было делать всё что хочешь. Никто не возражал. Хоть десять наложников разом заводи. Но здесь-то - эти рабы собственность Ее Светлости графини де Кронберг. Вот они нас и подставили. Раньше-то мы могли понемножку, в щадящем режиме пользоваться рабами и начальство закрывало на это глаза. А когда эти, заслуженные угробили пяток перспективных, дорогих рабов Ее Светлость справедливо возмутилась. Заслуженные сразу перестали быть заслуженными и отправились патрулировать границу с Алисоном в горах, а мы лишись всех маленьких радостей...

- Значит, Марка отправили среди прочих рабов в графство Кронберг и, скорее всего, уже продали, - бормотала, покачивавшаяся в седле Сабрина, возвращавшаяся в `Дикого Вепря`.

- Кто-то уже вовсю пользуется моим дорогим Марком... Я верну его себе! Пусть это будет тысячница или даже сама графиня Изабелла де Кронберг! Но не прямо сейчас. Сначала следует съездить к Марианне, сообщить ей о произошедшем и уговорить ее не пользоваться магическими возможностями мифрилового ошейника.

***

Приветливо улыбнувшись пятерке амазонок дежуривших при въезде в замок, а пятерке стражников герцогини торчавших рядом лишь сухо кивнув, Сабрина задумалась: куда сейчас ей направиться: сразу, не мешкая нанести визит Марианне с отчетом о проделанной работе или сначала завернуть к себе, в свои апартаменты? Для начала стоит кое-что уточнить.

Своей могучей рукой она ухватила пытавшегося незаметной тенью проскользнуть мимо нее замкового слугу.

- Стой!

- Я по поручению господина виконта де Грюи... - сразу начал оправдываться слуга, лысоватый, тощий мужчина, одетый в цвета герцогини де Бофор.

- Где сейчас, Ее Светлость? - пресекла его бормотание Сабрина.

- Ее Светлость как раз сейчас собиралась в Розовую гостиную...

- Так, так... - задумчиво пробормотала Сабрина, не выпуская при этом шиворот просторной рубахи слуги. Розовая гостиная использовалась для игры в карты и проведения разного рода вечеринок. - Если я заявлюсь туда, как есть грязная, промокшая, вонючая после дороги ничего хорошего не будет. Значит, сначала загляну к себе, приведу себя в порядок, а уж потом и появлюсь в Розовой гостиной, не пугая чистеньких, благоухающих дорогими духами гостей Марианны...

Тут мысли Сабрины были нарушены странными звуками. Она вынырнула из своих размышлений и обнаружила, что эти звуки издает слуга: он хрипел. Оказывается Сабрина, незаметно для себя, приподняла слугу на добрых полметра над землей. Вот он и хрипел, закатывая глаза, поскольку ворот рубахи пережал ему горло. Сабрина торопливо разжала руку. Слуга плюхнулся на землю, зафиксировался на земле на четырех точках, а затем рукой начал усиленно потирать себе горло, пытаясь прийти в себя.

- Передашь старшему, кто заведует сейчас слугами, чтобы выделил мне людей. Мне надо принять ванну, переодеться с дороги и слегка перекусить, а уж потом продолжишь исполнять поручение господина де Грюи! Понятно!

- Да, да госпожа! Все устрою! Немедленно сейчас побегу к господину Савиньи!

Мужчина поднялся на ноги и слегка покачиваясь, но вполне целеустремленно побежал легкой трусцой в замок.

Напуганный железной хваткой Сабрины слуга видимо сумел довести всю серьезность положения до Савиньи заведовавшего в замке прислугой. Тот проникся и первые слуги возникли в комнатах Сабрины почти одновременно с нею. Затем подтянулись те, кто таскал в бадьях горячую воду в ванну Сабрины, с кухни прибыли слуги с подносами уставленными горшочками, супницами и бутылками. Служанки активно ворошили гардероб Сабрины готовясь переодевать госпожу сотницу...

И спустя каких-то часа полтора-два сытая, чистенькая, причесанная, переодевшаяся в атлас и шелк с кружевами Сабрина вошла в Розовую гостиную.

Гостиная была выдержана самой собой в исключительно в розовых тонах. Розовый бархат на диванах и креслах, розовые шторы на окнах, различные оттенки розового на обтянутых атласной тканью стенах. Мебель тоже была изготовлена из розового дерева. Десятки толстых ароматных розовых свечей освещали немаленькую гостиную.

Только игорных столов было четыре штуки само собой тоже розовых, а были еще столы с закусками, сладостями, графинами с разноцветными напитками, разнокалиберными бутылками...

Марианна с картами в руках сидела за одним из столов, в центре которого возвышалась солидная кучка золотых монет. Судя по кислому виду Марианны, карта не шла и она проигрывала. Поэтому, когда Сабрина обратилась к Марианне с тоской разглядывавшей свои карты с просьбой об аудиенции, то герцогиня явно обрадовалась законному поводу выйти их игры.

- Как прошла поездка? Всё хорошо? А то я уж тревожится начала... - жизнерадостно засыпала вопросами Сабрину Марианна, усадив на свое место одного из своей свиты.

- Не здесь, Ваша Светлость. Я бы предпочла воспользоваться для разговора вашим кабинетом, - пробормотала Сабрина.

Марианна удивленная тоном Сабрины внимательнее взглянула на нее и возникшее было хорошее настроение начало улетучиваться.

- Что ж пойдем в кабинет, - вздохнула она.

Когда Сабрина уже выходила из Розовой гостиной в нее внезапно врезалось нечто жизнерадостное, энергичное и... зеленое. Это оказалась припозднившаяся на вечеринку Лили.

- Сабрина! Ты вернулась! Я так рада! - кричала маленькая по сравнению с высоченной Сабриной Лили, прижимаясь к ней где-то в районе груди.

Слегка удивленная таким энтузиазмом, обычно спокойной, рассудительной магессы, Сабрина тем не менее обрадовалась.

"Надо же, как мне рады! А ведь я не числила ее в своих близких подругах и, судя по всему напрасно..." - промелькнула у Сабрины в голове.

Сабрина обняла прижавшуюся к ней Лили и, улыбнувшись, сказала мягко.

- Я тоже тебе рада...

Вот только почти сразу от радости у Сабрины не осталось и следа, когда Лили спросила.

- А Марк где? Он у тебя в комнатах или ты его отправила в подвал? Но его не надо в подвал, его надо сразу ко мне отправить. Он теперь принадлежит мне!

- Как это тебе? - проигнорировав все вопросы Лили, с удивлением спросила Сабрина. - Это же раб Марианны!

- Она мне его продала! За пятьсот золотых! - еще громче вскричала Лили и затем, сбавив тон уже без улыбки снова спросила.

- Так, где он?

Сабрина с шумом втянула в себя воздух, затем взглянула на Марианну, которая в свою очередь сделала вид, что ничего не слышит и с внезапно вспыхнувшим интересом разглядывала висевший на стене в коридоре портрет герцога Анри де Бофора, дедушки Марка.

- Он со мной не приехал, - мрачно сказала Сабрина.

- Чт-о-о-о!

Превращение радостно щебечущей малышки в разъяренную фурию свершилось мгновенно.

- Где мой Марк? - буквально по слогам выговорила Лили. Она отпрянула от Сабрины, ее руки начали подниматься вверх, пальцы угрожающе зашевелились, волосы заструились на невидимом ветерке. Марианна оторвалась от созерцания портрета предка своего бывшего мужа и озабоченно окликнула магессу.

- Лили! Успокойся! Сабрина наверняка сможет всё внятно объяснить...

Лили не обратила внимания на увещевания своей нанимательницы и тоном, в котором слышалось шипение змеи, спросила отпрянувшую от нее Сабрину.

- Он ведь жив? А если нет...

Меж растопыренных пальцев магессы начали проскакивать искорки. С каждой секундой их становилось все больше. Они собрались в шарик. Шарик разбухал на глазах, становился ярче, вращался вокруг своей оси, плевался желтыми искорками и при этом подрагивал, как подрагивает рвущаяся с туго натянутого поводка собака, которую с трудом удерживает хозяин или в данном случае хозяйка...

- Он жив, жив! Не сомневайся! Просто так получилось, что я не смогла захватить его с собой в замок, но я собираюсь немедленно вернуться за ним. Вот только доложусь Ее Светлости и сразу поскачу за ним обратно...

Зачастила ошеломленная таким напором Сабрина и с облегчением увидела, как шарик перестал дрожать и увеличиваться в размерах, а чуть погодя и вовсе растворился в воздухе.

Потемневшие глаза Лили приобрели прежний зеленый цвет. Волосы снова упали на плечи, на губах появилась улыбка.

- Он жив... Это прекрасно! Прости меня Сабрина, я потеряла голову... - Лили снова с энтузиазмом прижалась к большому боку Сабрины.

Сабрина выдохнула застоявшийся в легких воздух, и осторожно погладила Лили по волосам.

- Конечно, я понимаю твое беспокойство по поводу Марка и прощаю тебя.

- Пойдемте в кабинет. Там и услышим все подробности. Не стоит это делать в коридоре, - Марианна двинулась вперед. Идя следом за герцогиней, Сабрина подумала.

"Пожалуй, я рановато записала Лили в свои ближайшие подруги".

В кабинете их ожидал столик с бутылкой розового вина из приморских областей Алисона, сладости из халифата Бен-Салаф и фрукты из подвалов герцогского замка, где они хранились под консервирующими заклинаниями.

Сабрина, озабоченная неожиданной реакцией Лили на отсутствие Марка, столик проигнорировала. Она лихорадочно прикидывала про себя, о чем можно говорить, а о чем лучше помолчать, дабы сохранить свое здоровье, а может даже и жизнь. Лили надеявшаяся на скорую встречу с Марком всерьез расстроилась, пребывала в печали и никакие халифатские сладости ее не интересовали. Одна Марианна меланхолично закидывала в рот крупные виноградины и созерцала огонь в камине.

- Как вы наверно помните, я, десяток моих подчиненных и Марк выехали замка за пятью сотнями золотых. Мы без происшествий доехали до Вилле-Котре, а дальше пошли пешком, поскольку по почти заросшей лесной тропе лошадей было не провести...

По итогам своих размышлений Сабрина решила не упоминать об своих страстных ночах с Марком. Ни к чему хорошему такие откровения привести не могли, а к делу прямого отношения не имели. В остальном она решила придерживаться правды, и только правды.

Когда она завершила свой рассказ, на некоторое время в кабинете воцарилось молчание.

Сабрина плеснула себе в бокал розового, чтобы смягчить натруженное рассказом горло и, попивая вино, стала ожидать вопросов, нисколько не сомневаясь в том, что они последуют.

- Где теперь искать Марка? Из твоего рассказа я так поняла, что ты не имеешь представления, куда его продали! - спросила помрачневшая Лили.

- Его отправили в графство Кронберг. Это без сомнений, а вот кто конкретно купил... Да, я не знаю, но узнаю. Марк спас мне жизнь, и я найду его!

- Я еду с тобой! - заявила Лили.

Сабрина совершенно не обрадовалась этому заявлению.

- Это не разумно. В графстве Кронберг маги не котируются. Там если и будут разговаривать, то только со своими. Я приложу все силы, чтобы найти Марка. А если хочешь помочь, то лучше дай мне пару сотен золотых монет. Скорее всего его придется выкупать...

- У меня только сотня осталась. Пятьсот Марианне отдала за Марка, а остальные вложены в дело. Алхимическая лавка у меня в Рангуне, как вы знаете, и изъять вот так быстро деньги из оборота я не могу.

- Тогда тебе Марианна придется дать мне двести золотых. Хоть Марк ныне уже и не твой раб, но тайник можно найти только с его помощью...

- Ну и что я выигрываю, если дам двести золотых... - кисло заметила Марианна.

- Дашь двести, получаешь пятьсот монет, не дашь вообще ничего не получишь...возможно, - многозначительно глядя на Марианну, сказала Сабрина.

- Ладно, - нехотя согласилась Марианна.

- Тогда завтра утром и выеду. Время терять не стоит.

***

Прошел месяц с того времени, как я обрел новую хозяйку. Деревья в лесу и в садах окружавших усадьбу Лидии сбросили всю листву и стояли голые. Их черные стволы четко виднелись на фоне бледно-голубого неба. Было прохладно, но не холодно. Ни снега, ни заморозков здесь в этой долине прикрытой со всех сторон от холодных ветров не бывало. Но ночью было совсем не жарко, а потому трубы печей и каминов в усадьбах сеньор и замке графини дымили без перерыва.

Я мирно сидел на лавочке в саду и спокойно переваривал вкусный обед. Солнышко ощутимо грело. Ветер монотонно шумел, раскачивая яблони и груши. Лавочка была удобной и меня тут же начало клонить в сон. Что было не удивительно, поскольку я вел преимущественно ночной образ жизни.

Такой образ жизни определился сразу по прибытию в усадьбу Лидии после торгов. Нас с Полем посадили на одну лошадь и к вечеру под заботливым присмотром пары амазонок из личной охраны Лидии обе ценные покупки сеньоры Лидии добрались до усадьбы.

Да, к моему удивлению Лидия купила и Поля, которого выставили на продажу где-то во третьем десятке. Лидия оказалась любительницей симпатичных молодых мужчин, что вообще-то говоря не такая уж и редкость среди женщин ее возраста. А ей, по моим прикидкам, было далеко за сорок. Правда, Поль обошелся ей в сущую ерунду по сравнению со мной: всего в пятьдесят золотых. Особой борьбы за него не было, поскольку было понятно, что еще довольно долгое время отдачи от него не будет. А всем как обычно хотелось здесь и сейчас. Вперед глядеть никто не хотел.

По прибытию в усадьбу Поль был передан в руки заинтересованно разглядывавшей его экономки, тех же лет и тех же габаритов, что и Лидия. А меня отправили на второй этаж в кабинет Лидии. Помещение, где она разлеглась на уютном мягком диванчике, можно было назвать кабинетом. Поскольку тут имелся большой стол и куча бумаг с сургучными печатями разных цветов. Очевидно, на диванчике хозяйка кабинета отдыхала, устроив себе перерыв от трудов праведных.

При моем появлении глаза Лидии приоткрылись.

- Прибыл наконец... Я уж заждалась... Давай, доказывай, что я не зря потратила на тебя такую уйму денег!

Лидия раскинулась удобнее на диванчике и прикрыла глаза. Я, не двинувшись с места, хмуро разглядывал лежавшую передо мной женщину, вернее амазонку.

Габаритами: ростом и весом Лидия настолько же превосходила Сабрину, насколько проигрывала ей в привлекательности. Она не была уродлива, и шрамов на ее лице не было. Просто ее широкое, крупное лицо больше бы подошло лицу другого пола. Короткие черные волосы не доставали до плеч, а челка нависла на глаза, лишь слегка смягчая чисто мужские черты Лидии. Еще сильнее портили впечатление бугристые от мускулов ноги Лидии, торчавшие из-под темно-зеленого халата.

"Хорошо еще не волосатые, - угрюмо думал я, развязывая поясок халата Лидии, чтобы оценить остальное. - Так, первичные женские признаки имеются, и это несколько примиряет меня с жестокой реальностью, но..."

- Ты долго будешь тянуть кота за хвост? Приступай к делу! - недовольным тоном, нарушила мои размышления Лидия, не открывая впрочем, глаз.

Мне этот приказной тон не понравился. Одно дело, когда мне что-то было надо от Сабрины или, например, от той же Лили, тогда можно было и постараться, да и красивые они обе были. А так приказывать и ожидать исполнения приказа можно в каменоломнях или других подобных же местах или быть умопомрачительной красоткой, которой позволено всё.

"А эта... - я снова окинул скептическим взглядом, разлегшуюся на диванчике амазонку. - Таких внешних данных не имеет".

Я подошел к столу, выдвинул рабочее кресло и уселся в него, положив ногу на ногу.

Услышав странные шорохи и скрипы, Лидия снова приоткрыла глаза. Затем ее глаза раскрылись еще шире. Она рывком села на диванчике, не обращая внимания на свой развязанный халат.

- И что это значит? - Процедила она сквозь зубы, нехорошо прищурившись.

- Обговорить надо кое-какие условия наших будущих взаимоотношений...

Я ступал по очень тонкому льду. Если Лидия психанет, то в лучшем случае я буду послан на самые грязные и тяжелые работы, какие только найдутся в усадьбе, а в худшем - клеймо на руку, как Брону с неясными перспективами. В мою пользу была лишь пара соображений. Во-первых, сумма в пятьсот золотых была слишком уж велика, чтобы выложить их только за мою смазливую физиономию. Значит, скорее всего, были еще какие-то соображения при покупке. А во-вторых, я рассчитывал на женское любопытство. Ну не могли меня сослать куда подальше, не узнав, что я из себя представляю в постели, а значит, у меня был шанс поправить свой имидж, если уж Лидия сильно разозлится.

Лидия, конечно, разозлилась на меня, но тысячницы были практичными людьми. Командовать таким количеством народа нужно с холодной головой и уметь держать в узде свои чувства. Вот Лидия и сдержалась.

- А ты очень наглый раб... Чего ты хочешь?

Я довольно улыбнулся, само собой про себя. Всё шло как надо. Суровые меры ко мне приняты пока не были, а назвав меня наглым рабом Лидия сказала чистую правду и это никак меня обидеть не могло.

- Ничего чрезмерного или неразумного я не желаю. Но если ты полагаешь, что отработав ночью у тебя, днем я буду колоть дрова, месить тесто или очищать поля от камней то тут ты ошибаешься. Нет, я могу это совмещать, но очень недолго. Сдохну от перенапряжения и пропадут твои денежки. Или что, скорее всего, буду хорошо таскать камни на спине днем, а ночью в твоей постели буду только спать. Тебя это устроит?

Лидии в данный момент я сильно не нравился, но не признать разумность моих замечаний она не могла.

- Ладно, тебя никто трогать не будет и приказывать тебе тоже никто не будет, кроме меня, разумеется.

- И еще... - поторопился я закрепить достигнутый успех.

Лидия снова нахмурилась, но я не дал ей раскрыть рот.

- Я хочу хорошо питаться! Не подгорелой кашей с заплесневевшим хлебом, как все прочие рабы, а нормальной пищей! Иначе ноги не потяну от плохой кормежки...вернее не ноги...ну ты сама понимаешь что... - поторопился добавить я.

Подумав пару секунд, Лидия снова кивнула.

- И третье... Я хочу, чтобы Поля, (это тот мальчик, которого ты купила вместе со мной) никто из твоих подчиненных или домочадцев не трогал. Молодой он еще, пусть подрастет. Нельзя его сейчас насиловать. Может руки на себя наложить...

- А мне-то хоть можно его трогать? - спросила заискивающим голоском, ехидно прищурившись, уже пришедшая в себя от моей наглости Лидия. - Мне ты разрешишь?

- Тебе и меня за глаза хватит...

- О, какая самоуверенность! Может продемонстрируешь что-нибудь в подтверждение? А то вдруг окажется, что ты такой бойкий только на словах?

- Но не здесь же! Не на этом диванчике! У тебя, что приличной кровати нет?

Лидию словно взрывом подбросило вверх.

- Пойдем со мной и если я останусь недовольна...

По итогу Лидия осталась очень довольна. Недоволен был я, привыкший за последнее время к красоткам в постели, но это кроме меня никого не волновало.

Я вытянул ноги подальше, привалился к теплой нагретой солнцем стене усадьбы и уже начал проваливаться в дрему, как меня привело в себя легкое покашливание, а потом раздался знакомый голос.

- Марк! Ты что спишь? Ну, да! Тебе можно спать днем, а меня вот будят так рано, что еще и солнце не встает... и весь день только слышишь: Поль туда, Поль сюда... Счастливый ты...

Я разлепил глаза. Печальный, еще больше похудевший Поль сидел рядом со мной на скамейке. Также на скамейке располагался деревянный поднос. Пара больших желто-зеленых яблок, свежевыпеченный круглый хлебец с тмином и хрустящей темной корочкой, и изрядный ломоть ноздреватого соленого овечьего сыра лежавшие на подносе выглядели бы очень соблазнительно, если бы я не наелся до отвала в покоях Лидии.

- Счастливый, говоришь, - я потянулся до хруста. - Так чего проще, давай поменяемся местами. Я побегаю за тебя с поручениями по усадьбе, а ты отдежуришь за меня в ночную смену в постели у Лидии. И если она будет довольна...

Выражение ужаса возникло на лице Поля.

- Что ты Марк! Что ты! Я не переживу этой ночи! Да к тому же я Марию люблю...

- Одно другому не мешает, - пожал я плечами. - Уж Мария бы простила тебе этот небольшой грешок... Впрочем, небольшим его назвать нельзя. Грешок очень и очень крупный...

- Нет, нет, Марк! Это я так сказал, не подумав...

- Ну не хочешь, так не хочешь. А куда ты сейчас бредешь с этим подносом? Заблудился?

- Нет, это тебе.

- Так я сыт. Скорее Лидия останется голодной, чем я. Если про меня забудут, отберу у нее тарелку, да и весь сказ.

Я немного преувеличивал свои возможности, но лишь немного, и Поль не стал сомневаться в моих словах.

- Мне хотелось поговорить с тобой без свидетелей, а как поговорить, если всё время меня работой нагружают. Вот и придумал, будто ты хочешь перекусить. Иначе Адель меня бы не отпустила никуда.

(Адель, та самая экономка Лидии заведовала всем хозяйством, в том числе и слугами в усадьбе и держала их в большой строгости. Кроме меня разумеется).

- О чем ты хотел поговорить? Адель пристает?

- Никто не пристает. Хорошо, что ты уговорил сеньору Лидию запретить меня трогать. Иначе бы... - Поль зябко передернул плечами. - Даже Аннет руки не распускает, поскольку вот уже неделю, как отсутствует. Нет с этой стороны всё хорошо. Плохо другое: мне тошно здесь, я хочу домой, я хочу увидеть Марию... Мне так тоскливо ...

- А чем тебе Аннет-то не угодила? Я понимаю Лидия большая и очень...взрослая женщина, но Аннет совершенно другое дело. Маленькая, симпатичная, черноволосая девушка, очень похожа на твою Марию, кстати. Можно легко перепутать, особенно в темноте. Если бы ты вел себя с ней более дружелюбно, то тебе, возможно, не было бы сейчас так тошно.

- Как можно сравнивать мою Марию с этой нахальной девчонкой! Мария и не такая маленькая, как Аннет, постарше будет и намного красивее...

(Насколько я знал, Аннет единственной дочке Лидии исполнилось месяц назад ровно столько же, сколько и Марии: пятнадцать лет).

- Тогда могу посоветовать тебе только одно: терпи. Бежать сейчас никак нельзя. Нет ни денег, ни информации. Первый же патруль сцапает нас.

- Так сколько же можно ждать?

- Столько, сколько нужно! Поверь мне! Надо терпеть и ждать. Я знаю, что говорю. Ведь я уже третий раз за свою жизнь попадаю в рабы, и всегда до этого удавалось сбежать. Сбегу и на этот раз. Не сомневаюсь. Вместе сбежим. Что кстати с моим поручением? Разузнал что-нибудь интересное?

- Так рабы и слуги, похоже, и не знают ничего, Адель молчит, ничего не говорит. А прямо спрашивать я боюсь.

- Правильно! Поменьше говори, побольше слушай! - я взял яблоко с подноса. - Ну, давай иди. А то Адель разозлится на твое длительное отсутствие. Не такая уж я важная птица, чтобы ты обихаживал меня слишком долго.

Поль кивнул, взял поднос и с грустным выражением на лице побрел обратно в сторону кухни.

"Пришел, перебил сон, - думал я, хрустя сочным, кисло-сладким яблоком. - Тошно и тоскливо ему видите ли! А мне вот скучно и что теперь делать? Поля от камней идти очищать? Нет уж дудки! Днем делать в усадьбе совершенно нечего. Все работают, все при деле, а вечером, когда все развлекаются, каждый в меру своих возможностей и способностей, уже я приступаю к своей работе".

- И я понима-а-а-ю, что я пролета-а-а-ю... - пропел я на русском.

"Честное слово, кажется, что даже там, в замке Марианны у меня жизнь была гораздо более насыщенная. Да, хорошее, как и большое видится на расстоянии. Интересно, насколько еще у Марианны хватит терпения в отношении меня? Лучше не думать об этом. Лучше думать о том, как сбежать. Вот только сбежать отсюда проблематично. Не из усадьбы конечно, а из графства. Насколько я понял, никто кроме амазонок свободно по графству передвигаться не может. Мужики тут почти все рабы, женщины, которые не амазонки большей частью тоже. Никаких бродяг, бродячих музыкантов или разбойников тут не водится. Всех сдуру забредших в графство Кронберг моментально пристраивают к какому-нибудь полезному делу. Полезному для какой-либо синьоры. Стало быть, надо идти не по дороге. Идти в горы? Так там и сгинешь, не зная дороги... Придется ждать неизвестно чего, ждать какого-то мизерного шанса. Он должен быть рано или поздно. Лишь бы для меня не было слишком поздно".

 

Глава 11

- Послушай, Марк! А почему ты не снимешь этот свой ужасный ошейник? Он ведь не только не эстетично выглядит, так наверно еще и шею натирает?

Очень доброжелательно, и где-то даже ласково промурлыкала своим низким голосом нежащаяся в постели Лидия. Я, приходивший в себя после безумный `скачек`, пробормотал.

- Видишь ли Лидия, тут такое дело...- и задумался.

Сказать, что я не желаю вводить окружающих и в первую очередь ее саму в искушение мифриловым ошейником, который и прикрывал мой, так не нравящийся Лидии, ошейник из грубой воловьей кожи, я понятно не мог. И сослаться на то, что остальные рабы разгуливают в ошейниках, я тоже не мог, поскольку в графстве Кронберг очень немногие из рабов обладали ошейниками. Ни к чему ошейники рабам, раз они ни габаритами, ни полом не были похожи на хозяев, вернее хозяек местных феодов. И так не перепутают! Ошейники были у тех, кто уже раньше был рабом и прежние хозяева одарили его этим украшением: несъемным ошейником.

Надо было придумать что-то убедительное для обоснования моей столь сильной привязанности к этому куску кожи у меня на шее.

- Это единственное, что осталось на память о моей любимой госпоже Сабрине, первой моей хозяйке. Она за свои деньги купила мне этот ошейник и лично своими ласковыми, нежными ручками застегнула его у меня на шее...

- Вот значит как! - нахмурилась Лидия. - А я значит нелюбимая госпожа?! Я, которая так заботится о тебе, не нравлюсь тебе ни капельки? И чем таким эта Сабрина, простая сотница насколько я знаю, лучше меня?!

"Моложе и красивее. Причем намного", - следовало бы мне сказать, если бы я стремился укоротить или как минимум здорово осложнить себе жизнь. Но поскольку таковых намерений у меня не было, то пришлось выкручиваться.

- Нет, нет! Как ты можешь так говорить! Я тебя тоже сильно люблю, просто с Сабриной я пробыл намного дольше, привык, а с тобой мы знакомы всего несколько месяцев...

- Заметь, очень близко знакомы... - проворчала уже почти успокоившаяся после моих слов Лидия.

- Конечно, и ты станешь моей любимой хозяйкой. Я в этом нисколько не сомневаюсь! Это лишь вопрос времени... - разливался я соловьем, и Лидия перестала хмуриться. Для закрепления эффекта я поцеловал ее в губы и спросил, меняя скользкую тему любви на другую, мне более интересную.

- А если Сабрина появится в замке и предъявит свои права на меня? Всё же я ей прежде принадлежал...

Лидия презрительно скривила свои пухлые губы.

- Как только любой раб попадает на земли графства Кронберг, он немедленно становится собственностью Ее Светлости графини Изабеллы. И ты стал такой собственностью, а я тебя купила совершенно законно. И бумага с печатями имеется! А уж о сумме в пятьсот золотых, которые я за тебя выложила, и говорить не приходиться

- Кстати, Лидия! Мне вот интересно, а почему ты такие деньги за меня выложила? Рабы ведь столько не стоят!

Меня и в самом деле это интересовало. Но без повода ведь не будешь спрашивать. А тут и повод имеется и Лидия сегодня разговорчивая.

Моя сеньора помялась немного, но я выжидающе смотрел на нее, не отводя глаз, и она сдалась.

- Узнала я кое-что про тебя. Сабрину ведь устроили на лечение в лучшей гостинице

Вилла-Котре, там, где она жила вместе с тобой раньше. Вот хозяин ее и узнал. Да еще и пожалел беднягу. Дескать, совсем недавно, когда она была здорова, то никому в гостинице спать не давала, а сейчас такая тихая. Я и заинтересовалась: чего ей не спалось по ночам. Догадываешься, что он ответил?

- Догадываюсь... - вздохнул я.

А сам подумал.

"Комната хозяина находилась на первом этаже, а если и туда доставали вопли и стоны Сабрины... то да, такое запоминается надолго. Понятное дело, что Лидия, как всякая амазонка, озабоченная поиском подходящего партнера для постели, не могла не заинтересоваться".

- И как я тебе? Не жалко пятьсот золотых?

Лидия обхватила меня своими могучими руками, прижала к себе и выдохнула в ухо.

- Не было жалко тогда, а уж теперь и подавно не жалко! У меня никогда не было такого мужчины, как ты!

"Деваться некуда... После таких интимных признаний придется еще раз идти на штурм этой крепости. Вон уже улеглась, глаза прикрыла и ждет..."

Этот разговор происходил понятное дело в постели Лидии. Но сама постель располагалась не в усадьбе Лидии, а в замке Ее Светлости графини Изабеллы де Кронберг. Оказалось, что вообще-то свою усадьбу Лидия посещает очень редко. Большую часть года там руководит хозяйственной деятельностью Адель. И то, что Лидия прожила там целый месяц, было очень странно. Я придерживался приятной для себя версии, что Лидия просто устроила себе медовый месяц со мной. Но всё возвращается на круги своя. Вот и Лидия во главе целого каравана вернулась в свои апартаменты в замке графини. Откуда она и руководит своей тысячей.

Караван собрался не малый. Шесть телег с сундуками закрытыми на огромные замки. Что уж там перевозила Лидия, я не знаю. Может свою казну, может гардероб, а может и еще что. Сверху на сундуках устроились десяток слуг и служанок, Поль в качестве мальчика на побегушках и я в статусе постельной грелки. Пятерка охраны, адъютантка-секретарша Лидии молодая амазонка Клара и сама Лидия ехали верхом

Замок графини вблизи производил сильное впечатление. Он был раза в три больше бывшего моего, а ныне принадлежавшего Марианне герцогского замка.

"Богатые люди - эти графы Кронберг", думал я, оглядывая высоченные стены по которым легко могла проехать карета запряженная четверкой лошадей. Внутри этих стен наблюдалось смешение архитектурных стилей различных эпох. Высоченная башня - последний оплот обороны торчала по центру. Вокруг глухие стены с узкими щелями бойниц. И чем дальше от башни, тем окна в окружавших строениях становилось всё больше, их размеры увеличивались и под самой стеной окна, в огромном четырехэтажном доме, украшенном изящной каменной резьбой и лепными украшениями имели уже очень внушительные размеры. Все эти здания были соединены между собой переходами, крытыми галереями и образовывали изрядно запутанный лабиринт, заплутать в котором было пару пустяков.

Статус Лидии, как одной из десяти тысячниц Ее Светлости был высок. Двенадцать комнат предоставленных ей для проживания свидетельствовали об этом. Для замка это было очень много. Но самый главный показателем высокого положения в замковой иерархии было то, что Лидия со всеми ее слугами проживала на втором этаже того самого дома с огромными окнами. Зависимость здесь была обратно пропорциональная. Третий, четвертый этаж занимали сотницы, когда бывали в замке, благородные сеньоры прибывшие в замок по своим делам, благородные проезжавшие из Рангуна в Алисон и обратно и так далее.

А весь первый этаж занимала Ее Светлость графиня Изабелла. Само собой количество стражниц в коридорах замка просто зашкаливало. Я привыкший к беззаботной жизни в усадьбе Лидии, где в наличии имелись только три амазонки: сама Лидия, ее секретарша Клара и домоправительница Адель, изрядно шугался, сталкиваясь теперь с гигантессами на каждом шагу. Ведь это уму непостижимо: полный замок амазонок и практически каждой хочется потрогать меня, в одном определенном месте. Особенно этим грешили рядовые амазонки, скучавшие на постах. Спасала только возможность ускоряться с помощью магии. Интересно это выглядело со стороны. Вот иду я по коридору вальяжной походкой приближенного к самым верхам человека. Вот ко мне протягивается очередная могучая лапа очередной скучающей стражницы интересующейся, как там всё устроено у такого симпатичного юноши и желающей немного потискать этого симпатяшку в темном уголке. Я мгновенно накачав мышцы магией в несколько скачков, которым позавидовала бы и кенгуру проскакиваю опасную зону. Детское удивление появляющееся на лицах стражниц, после того, как они осознавали, что схватили пустоту, неизменно приводило меня в прекрасное настроение.

Поля, кстати практически не трогали, видимо считая его слишком юным для чего бы то ни было. Бесконечные рывки не то чтобы утомляли, но надоедали. Но куда было деваться, если единственное место, где мне можно было посидеть среди нормальных людей, поиграть в карты или кости, потрепаться на разные интересующие меня темы или даже развлечения ради потискать какую-нибудь симпатичную служаночку обычных человеческих габаритов, находилось в людской, рядом кухней, на изрядном расстоянии от покоев Лидии...

Но это вечером я в борьбе со скукой пробирался по коридорам в людскую используя боевые ускорения, а вот что делать днем? Это вопрос. Бродить по замку в поисках приключений? Так найдешь их, без всякого сомнения, на одно свое место...

И со слугами Лидии не поболтаешь. Все заняты или делают вид, что заняты. Уборка, стирка, шитье и еще масса других занятий, которые в наши дни свалили на умные машины и механизмы, в этом средневековье выполняли вручную. Вот и суетится вокруг Лидии куча народа. Один я страдал от дневного безделья и, как-то раз, умирая со скуки, забрел в приемную Лидии.

Распорядок дня у моей сеньоры давно уже устоялся. С утра и до обеда работа в кабинете, прием желающих пообщаться с госпожой тысячницей, составление разных указов и приказов для своей тысячи. После обеда инспекция подчиненных ей отрядов. На Лидии лежали полицейские функции: дорожная стража, заставы, поддержание порядка при прохождении торговых караванов и Алисон и обратно и много еще чего. И кстати, сюда входила и поимка беглецов недовольных своим положением и желающих сменить обстановку графства Кронберг на какую-нибудь другую, менее строгую. Такие непоседы в основном появлялись из числа занятых на тяжелых работах. Насчет меня таких подозрений не должно было быть. Считать, что я могу сбежать от такой сладкой жизни в постели, госпожа тысячница никак не могла, но искать меня в случае чего будут с такой тщательностью все подчиненные Лидии отряды, что сомнений у меня не было: найдут и очень быстро. Поэтому выяснив обстановку я снова принялся ждать своего шанса на побег, собирать информацию об окружающем мире. Для этого, помимо разговоров в людской, я днем стал проводить время в приемной Лидии. Где располагалась адьютантка Лидии Клара, через которую проходил весь бумажный поток из кабинета и в кабинет Лидии.

"Только телефона не хватает, а то была бы вылитая секретарша", - думал я, разглядывая в профиль сидевшую за столом в приемной Клару.

Но телефона у Клары не было и быть не могло. На дворе стояло махровое средневековье, так и остававшееся средневековьем, несмотря на наличие магии.

Клара, изучавшая очередной лист, на котором было начертано очередное распоряжение Лидии, внимания на меня подчеркнуто не обращала. Словно меня и нет здесь. И это было необычно, особенно если учесть, как на меня при встречах в замке реагировали рядовые и не только рядовые амазонки.

"Напрашиваются всего две возможности, - размышлял я, продолжая изучать профиль секретарши Лидии. - Или с ней была проведена разъяснительная беседа и ей под страхом страшных кар категорически не рекомендовано меня трогать или, как ни печально это предполагать, ей настолько нравится какая-нибудь из ее подружек-амазонок, что мужчины ей совершенно не интересны... Обе версии имеют право на существование. Интересно, какая из них истинная?"

Пока я раздумывал над тем, как бы половчее проверить обе версии, зазвенел колокольчик, висевший в приемной. Это был аналог отсутствовавшего здесь электрического звонка. К колокольчику был привязана тонкая веревочка. Второй конец веревочки висел над столом в кабинете Лидии. При необходимости Лидия дергала за веревочку. Колокольчик звенел, Клара со всех ног неслась к своей начальнице узнать чего той надо.

Вот и сейчас она умчалась, а я подошел к столу Клары и взял в руки желтоватый лоскут тонко выделанной телячьей кожи. Бумага была редка и дорога в этом мире, кожа же была наоборот довольно дешева, да еще и предполагала многократное использование. Ножиком можно было отскоблить ненужный текст и используй кожаный листок вновь.

Данный, конкретный кожаный лоскут, по моему мнению, можно было смело выскоблить. На листке было начертано торговое предложение о поставках пшеницы для тысячи Лидии от какой-то сеньоры Элеоноры. В верхнем углу листка была начертана размашистым почерком резолюция госпожи тысячницы: Дорого! Отказать!

Хлопнула дверь. В приемной возникла Клара с кипой новых листков и удивленно уставилась на меня всё еще державшего в руке торговое предложение сеньоры Элеоноры.

- Ты умеешь читать?

- Нет, не умею! - сразу отмел я подозрения в грамотности.

"Только стоит протянуть язык, что грамотный и меня, несомненно, сразу же запрягут на пару с Кларой сортировать бумажки".

- Просто меня заинтересовало качество выделки кожи...

- Госпожа Лидия прошения на старой, потрескавшейся от времени коже просто не принимает, - пояснила разочарованная моим ответом Клара.

Она села за стол и начала сортировать принесенную пачку листов на несколько кучек.

Я остался стоять рядом. Сев на стул, Клара при этом оказалась одного роста со мной.

"А не подвергнуть ли мне мои теоретические выкладки проверкой на практике? - подумал я, разглядывая с близкого расстояния профиль Клары. - Ведь не такая страшная, как другие... выдержанная: ни разу свои руки не распускала в отношении меня... а завязать хорошие отношения с ней стоит. Можно тогда на законных основаниях торчать тут в приемной и читать всю корреспонденцию госпожи тысячницы. Может что-то интересное узнаю... Вот только реакция у нее может быть неадекватной моим намерениям... Ерунда! Там, за тонкой дверью сидит Лидия и если Клара начнет ломать мебель...об меня, то Лидия наверняка услышит, выглянет и спасет ..."

Я осторожно обнял увлеченно читавшую Клару за плечи, что было совсем непросто, учитывая их ширину и прижался к ней. Реакция на мою провокацию оказалась неожиданной: Клара вздрогнула всем телом, мышцы напряглись и закаменели. А сама секретарша казалось даже перестала дышать, но глаз от зажатого в руке кожаного лоскута не отводила. Своей неподвижностью и твердостью закаменевшего тела Клара сейчас очень походила на статую. Я подождал немного. Ничего не происходило. Тогда я приник к немаленькому ушку Клары.

- А что вы милая Клара, делаете сегодня вечером? Мы могли бы...

Тут естественно по закону подлости распахнулась дверь кабинета Лидии и в приемную вошла начальница со словами.

- Клара! Мне нужно...

Что было нужно Лидии от Клары ни она, ни я так и не узнали, поскольку увидев нашу скульптурную группу Лидия мгновенно покраснела, и явно не от стыда за нас. Я тут же отпрянул от так и продолжавшей сидеть неподвижно Клары, но похоже было поздно. Лидия уже сделала для себя выводы.

- Встать! - заорала она, на продолжавшую сидеть, словно в столбняке подчиненную. Та вскочила на ноги. Стул при этом полетел к стене.

- Ты что, хочешь отправиться послужить в какую-нибудь дыру лет на десять? - продолжила бушевать Лидия.

- Н-е-е-е-т... - испуганно пискнула без вины виноватая Клара. - Простите меня, пожалуйста...

Лидия еще некоторое время шумно дышала с яростью глядя на испуганную секретаршу, а потом вдруг переключилась на меня.

- А ты что тут делаешь?!

- Просто зашел... из любопытства... узнать, как тут обстоят дела...

- Бездельничаешь, значит! - мрачно сказала Лидия. - А дела обстоят неважно. Людей не хватает... Клара не успевает...

- Читать, а тем более писать я не умею! - заявил я, сразу заподозрив неладное.

- А читать тебе и не надо уметь, чтобы помочь Кларе! Будешь шкурки выскабливать и польза от тебя будет, и бездельем не будешь маяться!

- Но...

- Будешь! Я сказала! - снова сорвалась на крик Лидия.

"Эк, ее зацепили наши обнимашки с Кларой. Не стоит с ней сейчас спорить. Лучше это сделать ночью. Когда немного умилостивлю эту ревнивицу..."

***

Но после некоторого размышления пользоваться своим близким знакомством с Лидией, чтобы уклониться от выскабливания шкурок я не стал. Ведь скоблильщик шкурок может прочитать перед уничтожением написанный на них текст.

"Ты кажется хотел получать информацию? Тебе и предоставили такую возможность. Так стоит ли отказываться?" - спросил я сам себя, разглядывая выложенную Кларой передо мной стопку листов предназначенных для зачистки. Старые приказы, прошения, донесения не представляли интереса для амазонок, но для меня стали одним из важных источников информации о жизни графства Кронберг. А учитывая треп со слугами в людской, элементарное подслушивание разговоров амазонок, личное наблюдение за жизнью в замке уже можно было проводить анализ накопленной информации и делать кое-какие выводы.

Спустя месяц сложилось более-менее полное представление о том, куда я попал. Картина получалась интересная и необычная даже для этого мира, где магия была в порядке вещей.

Оказывается вот уже около двухсот лет владетели графства Кронберг сделали ставку не на обычную аристократию в качестве своих вассалов, как это принято во всем этом мире, а на амазонок. Только амазонки становились сеньорами, только амазонки приносили вассальную присягу графам Кронберг и только амазонки служили в графском войске. А самое главное отряды амазонок нанимались в охрану благородных по всему Рангуну и служили в войсках короля Золтана за очень и очень приличную оплату, большая часть которой поступала в казну графов Кронберг. Непонятно, как удавалось графам контролировать доходы выехавших с территории графства амазонок и как удавалось обеспечивать своевременные выплаты в казну графства, но удавалось. Все без исключения отряды амазонок, работавшие по найму по всему королевству раз в год обязаны были сдать в казну положенную часть своего заработка.

Всё это я выяснил довольно быстро. Это было несколько необычно, сделать ставку на женщин, но учитывая рост и силу этих женщин-амазонок в принципе объяснимо.

Непонятно мне осталось то, откуда берутся амазонки. Если бы у амазонок рождались дети таких же амазонских габаритов, то вопросов бы не было, но у амазонок рождались такие же дети, как у остальных людей этого мира. Лучшим доказательством этого была дочь Лидии Аннет, худенькая, миниатюрная девушка.

"Значит это не совсем естественный процесс, - размышлял я, лежа после обеда на кровати в спальне Лидии. Сама Лидия днем была занята, меня не домогалась, и размышлять мне никто не мешал. - Помнится и Сабрина упоминала, что ей `предложили` стать амазонкой... Точно, она ведь утверждала, что родилась в обычной крестьянской семье и только потом, и именно здесь, в замке Кронберг превратилась в амазонку... Магия? Возможно... Но тогда почему никто, нигде не использует эту магию, чтобы заиметь таких супербойцов? И почему только женщины обретают такие габариты? Тот же король Золтан наверняка не отказался бы превратить всё свое войско в непобедимое воинство, если бы это было возможно и то, что авторские права на этот процесс принадлежат графам Кронберг его бы не смутили. Отобрал бы секрет силой, да и весь сказ. Ведь если судить по количеству тысячниц, у графини де Кронберг всего десять тысяч амазонок. Пусть они и стоят двух-трех обычных воинов, но войско-то короля гораздо больше. Заявил бы, что это нужно на благо королевства и отобрал бы технологию производства... Никто бы и не пикнул. А раз не отбирает, значит не всё так просто...

С другой стороны, так ли уж важно, откуда берутся амазонки: вылезают из мамы, как у всех порядочных людей или это результат некоего загадочного магического процесса. Поможет ли мне сбежать знание этого? Пожалуй, что нет. Напротив, похоже, это графский секрет и если я разнюхаю подробности, то, скорее всего моя жизнь резко укоротится... Мне надо думать, как сбежать отсюда, а не совать свой нос, куда ни попадя. Вот только сбежать очень проблематично. Рабов попавших в графство Кронберг оказывается не продают за пределы графства. Все они остаются здесь навсегда. Дороги надежно перекрыты постами, засадами и конными отрядами моей уважаемой госпожи Лидии. Магией своей, как в предыдущих случаях, воспользоваться не могу... Проклятый мифрил на шее... единственный вариант - это как-то упросить Лидию взять меня с собой при выезде за пределы графства и сбежать уже там. Но когда она куда-нибудь поедет, может быть уже поздно для меня. И не факт, что возьмет меня с собой..."

***

Отношение Лидии ко мне в последние пару недель заметно изменилось. Это и начинавшие блестеть от радости при виде меня глаза госпожи тысячницы, это и непривычное для такой высокопоставленной госпожи оживление и повышенная болтливость в моем присутствии, это и согласие с моими доводами без малейшей попытки критического анализа, и отсутствие всякого желания `построить` меня и указать на мой статус раба, хотя поводы были... Примерно также вели себя Лили и Сабрина в первоначальный, так сказать, романтический период развития наших отношений.

"Влюбилась что ли? - хмуро размышлял я, сидя за обеденным столом рядом со своей повелительницей и поглощая фрикасе из барашка. - Но как же так? Я ведь был осторожен. Магию для усиления своих сексуальных способностей не задействовал. Пользовался только имевшимся у меня природным, правда, слегка модернизированным инструментом. Даже эротическим массажем не злоупотреблял, только поцелуи и поглаживания... Неужели и этого ей хватило?"

Я скосил глаза на выглядевшую очень довольной Лидию с аппетитом поглощавшую баранье фрикасе. Она, заметив, что я на нее посмотрел, радостно улыбнулась. Мне пришлось сделать то же самое.

"Точно влюбилась! Придется постараться не допускать досадных проколов, как это получилось с Кларой. Тогда едва смог убедить разозлившуюся Лидию в том, что это просто недоразумение. В следующий раз это мне может и не удастся. Пример мгновенно охладевшей ко мне из-за Нанси Лили не стоит забывать. А пока в принципе ее влюбленность мне на руку. Лидия не сможет надолго расстаться со мной и, уезжая из графства по делам, обязательно возьмет меня с собой. Это плюс, минусом будет то, что когда я сбегу от нее, то искать она меня будет очень и очень упорно, не жалея ни времени, ни денег".

Прислуживавший нам за столом Поль сменил опустевшие тарелки на горшочки с тушеным зайцем в овощах. Лидия продолжила так же бодро работать вилкой, как и в случае с фрикасе. А вот у меня скорость поглощения замедлилась. Я уже чувствовал подступавшую сытость и решил оставить место для десерта.

"Ну и прожоры эти амазонки! Что вообще-то неудивительно при их габаритах".

Поль стоявший в стороне и зорко приглядывавший за обстановкой мгновенно заметил, что я откинулся на спинку стула и взглядом спросил: не надо ли мне чего?

Я помотал головой и он остался стоять, где стоял. А у меня появилась новая тема для размышления.

"Каким услужливым, каким заботливым, каким предупредительным стал юный торговец за прошедшие месяцы. Эдак скоро вообще идеальным слугой станет. А ведь еще совсем недавно сам, небось, командовал папиными слугами и служанками, гоняя их за каждой мелочью. Может даже для Марии не делал исключения, чтобы его не заподозрили в благосклонности к служанке..."

По окончании обеда я подошел к Лидии, всё еще продолжавшей сидеть за столом, поцеловал в щеку и поинтересовался ее планами на сегодня.

- Сейчас я уеду и вернусь только вечером. Надо проверить посты на перевале, - виноватым голосом сообщила Лидия и вздохнула. Ясно: ехать ей никуда не хотелось, но видимо дела нельзя было отложить.

- Пойду, схожу тогда в людскую, - довел я свои планы на вечер до хозяйки. Она благосклонно кивнула и удалилась из столовой.

- Поль, пойдем, посидим в людской, развеемся немного. А то ты какой-то невеселый стал в последнее время.

- Достало меня всё тут уже! - пробурчал Поль, собирая тарелки, миски, горшочки со стола.

- Всё про Марию думаю, что с ней? Как живет? Не обижают ли ее или того хуже...

Что могло случится с Марией худого Поль озвучивать не стал, но и так всё было понятно.

- Пойдем. Вот только уберем и вымоем посуду...

Посуду мыли во дворе замка, около кухни. Так было проще, чем таскать воду наверх. Поэтому слуги, включая Поля нагрузили подносы грязной посудой и отправились вниз. На мою долю тоже достался поднос с кувшином из-под вина и мисками с остатками салатов. Я взялся помочь доставить грязную посуду на мойку во двор вовсе не потому, что так уж страдал от безделья.

Просто когда в замке ты идешь по делу, а не просто праздно прогуливаешься, то никто не делает никаких поползновений познакомиться с тобой поближе. Смотреть смотрят и очень призывно, но этим всё и ограничивается. Поднос с грязной посудой недвусмысленно свидетельствовал о том, что я иду по делу.

Вот только в этот раз подобная проверенная тактика не сработала. Мы с Полем специально слегка отстали от остальных слуг, чтобы те не мешали своим присутствием обсуждать интересные нам темы. У Поля, правда, была одна и надо сказать изрядно надоевшая мне тема: Мария и то, как Полю тяжко без своей любимой. Я со своей стороны тоже не отличался оригинальностью: советовал терпеть и ждать, попутно пытая Поля на предмет новостей, которые он узнал, снуя туда-сюда по замку. В замковом дворе холодного ветра с гор совершенно не ощущалось, что впрочем, и было не удивительно, учитывая невероятную высоту стен, которые, тем не менее, не были помехой заглядывавшему с голубых небес в замковый двор теплому солнышку.

Народу во дворе было много. Такие же слуги, как и мы с горами грязной посуды двигались в сторону водотока, бившего из-под земли и затем снова уходившего под землю. Приближенные графини, прибывшие с визитами сеньоры из феодов, какие-то заезжие купцы терявшиеся среди огромных амазонок, не отличавшиеся от слуг полом, но разительно отличавшиеся от них добротной одеждой и главное высокомерным видом.

Имелся здесь и отряд молодых амазонок. Молодыми таких амазонок я называл исключительно потому, что они не дотягивали до обычного стандарта амазонок сантиметров тридцать - сорок. То есть ростом они были всего лишь чуть больше двух метров. Правда нам с Полем и этого было много. Я со своим метром восемьдесят едва дотягивал им до плеча, а уж щуплый и невысокий Поль вообще мог проскочить у них под мышкой, не взлохматив свою прическу. Амазонки были именно отрядом. Одинаковые черные кожаные штаны, зеленые суконные куртки и круглые зеленые шапочки на головах это подтверждали со всей очевидностью. Из вооружения у них были только мечи. Строя они не держали, а разбившись на кучки болтали меж собой, не особо обращая внимания на окружающих. Я же задержал на них взгляд только из-за того, что они в отличие от подавляющего большинства амазонок практически не имели шрамов на лицах и, имея `всего` два метра роста, выглядели почти нормальными женщинами. А среди них я моментально выделил парочку даже симпатичных. Но слишком уж пристально и долго ни на одну амазонку пялиться не рекомендовалось. Могли неверно понять. Поэтому я, которого и без того этим вечером ждала встреча с гораздо более крупной и знатной, хотя и не такой симпатичной, как эти рядовые недоросли, амазонкой, отвел взгляд в сторону.

Поль продолжал увлеченно делиться услышанными кухонными сплетнями. Я слушал в пол уха и размышлял одновременно над тем, где бы мне достать вина, чтобы хоть как-то, на время понизить концентрацию скопившейся в организме горечи от окружающего мира. Лидия вино за столом употребляла и в немалых количествах, но мне наслаждаться им, было строго воспрещено. Она где-то подхватила идею, что увлекающиеся вином мужчины становятся менее состоятельными, когда дело доходит до постели, а рисковать Лидия категорически не желала. Понятно, что раз вопрос стоял именно так, то шансов раскрутить Лидию на вино у меня не было.

В людской же было только пиво, да еще ячменное, да еще слабенькое-слабенькое. Чтобы поймать от него хоть какой-то кайф, нужно было столько этой мутной жидкости пропустить через свои почки, чтобы дойти до нужной кондиции, когда на мерзости окружающего мира становится решительно плевать, сколько у меня ни разу не получилось. Хотя надо сказать, что на вкус это пиво было более приемлемым, чем та подозрительная жидкость, которую употребляли в замке Марианны.

"Лидия - страшная скупердяйка! Вина не дает. Купить не на что... Украсть? Без моих магических способностей - чревато неприятными последствиями для организма. Воров нигде не любят... Похоже вина нет и не будет, из женщин - одни амазонки, сбежать пока нет никакой возможности... Как бы по примеру Поля не впасть в депрессию..."

Внезапно я получил сильнейший толчок в плечо. Толчок настолько сильный, что я вместе с подносом оторвался от земли и пару метров, до того, как встретился со стеной, провел в полете. Каменная стена дома легко выдержала сдвоенный удар меня и подноса с посудой. Я

ударившийся боком о стену ничего себе не сломал, хотя синяки несомненно будут. А вот посуда не пережила встречи со стеной и осыпалась на землю грудой довольно мелких глиняных черепков.

"Какая сволочь так нагло на меня напала? Пожалуюсь Лидии! Пусть примет меры!" - так думал я до тех пор, пока слабость и головокружение не утихли настолько, что я смог подняться на ноги и взглянуть на своего обидчика. Вернее обидчицу или еще вернее обидчиц. Когда я оценил ситуацию, то выяснилось, что на меня вообще-то никто и не нападал. Просто я ненароком оказался на пути движения двух молодых амазонок, которых очень заинтересовал Поль. Помеху на своем пути в моем лице амазонки смахнули мгновенно, словно крошки со стола и теперь увлеченно делили Поля между собой. Обе они были черноволосые, с заплетенными толстыми длинными косами, свисавшими до лопаток и в своей одинаковой униформе на первый взгляд казались близнецами.

Процесс деления Поля между конкурирующими сторонами был в самом разгаре. Каждой из амазонок досталось по руке и ноге Поля. Они увлеченно тянули Поля за ноги и за руки в разные стороны, громко ругаясь, злобно шипя и яростно сверкая глазами друг на друга. Поль висевший в воздухе имел немалые шансы раздвоиться в самое ближайшее время. Амазонки явно пытались разорвать его надвое. Поль же от боли даже кричать уже не мог. Надо было срочно спасать парня и кроме меня это, похоже, сделать было некому. Рабы, сновавшие до этого момента по двору в огромных количествах, мгновенно исчезли, словно цыплята, узревшие тень коршуна над птичником. А амазонки, что из числа приближенных графини, что молодые сослуживицы из того же отряда с азартом следившие за процессом дележа добычи, лишь смеялись, подзуживали спорщиц, да делали ставки.

- Оставьте парня в покое!

Мой голос не был подвержен тому загадочному процессу, из-за которого я теперь выглядел восемнадцатилетним юношей. Во всяком случае, менялся он гораздо медленнее и на ломкий, тонкий голос юнца не походил нисколько. И никто в отряде у де Вильнев, да и до де Вильнев тоже, не пытался ставить под сомнения мое право командовать, поскольку голос у меня как был, так и остался громкий и э-э-э... убедительный, командирский, одним словом голос. Вот и сейчас он подействовал так, как надо, то есть перетягивание Поля соперничающими девицами прекратилось. На лицах зрителей возникло удивление вперемешку с недоумением.

- Как такое может быть?! Раб приказывает сеньорам!

Но никто даже с места не двинулся, чтобы призвать нахального раба к порядку. Все явно считали, что этим займутся обе спорщицы вместе и приготовились к новому развлечению.

Меж тем на лицах споривших меж собой амазонок вначале тоже, как и у всех остальных при взгляде на меня возникло удивление. Вот только оно быстро прошло, сменившись кривыми злобными ухмылками.

- Он мой! - заявила та амазонка, которая была чуточку повыше и лицо которой было покруглее. - Я вобью его в землю за все его проделки!

- Нет! Это у меня к нему имеется счет! Это я размажу его по стене! - не согласилась та, которая была на пару сантиметров ниже.

Услышав, что со мной собираются сотворить эти, разозлившиеся из-за моего вмешательства в их развлечение, мегеры (слова насчет проделок и какого-то мифического счета ко мне я пропустил мимо ушей), я поторопился выложить свой козырь, на который и рассчитывал вмешиваясь в разборки благородных.

- Мы принадлежим уважаемой сеньоре Лидии, госпоже тысячнице. Если вы попортите имущество госпожи Лидии. Она будет вами очень-очень недовольна!

К моему сожалению, это заявление смогло лишь ненадолго притормозить агрессивно настроенных в отношении меня амазонок.

- Ты, раб оскорбил благородных и понесешь наказание немедленно! - оскалилась на меня `высокая` амазонка.

- Ты должен навсегда запомнить, что в присутствии сеньоры раб должен молчать, пока его не спросят и это я собираюсь донести до тебя сейчас! Сеньора Лидия это только одобрит! - поддержала свою соперницу `низенькая` амазонка.

Они синхронно повернулись ко мне и также синхронно выпустили из рук конечности висящего в воздухе Поля. Тот ожидаемо брякнулся на землю, где так и остался лежать, лишь слабо шевелясь: растяжку ему обеспечили знатную.

Амазонки дружно ринулись на меня и также одновременно замахнулись своими огромными кулачищами в попытке размазать по стене и вбить в землю, как было обещано. У меня переход из состояния изумления тем, что упоминание имени Лидии не охладило страсти, в состояние паники свершился мгновенно. Выброшенный в кровь адреналин без всякого содействия со стороны мозга вызвал мощнейший прилив магической энергии. Я на одних рефлексах мгновенно метнулся вбок от атакующих меня слоних, и также споро подсек опорную ногу `высокой` амазонки.

Бумс! Это лоб падающей амазонки встретился со стеной дома.

"Проклятье! До чего же у них лбы-то крепкие!" - с досадой подумал я, наблюдая за тем, как `высокая` поднимается с земли, озадаченно потирая лоб. Встреча с каменной стеной завершилась вничью: ни лоб, ни стена нисколько не пострадали. `Низенькой` амазонке подсечку я провести не смог, и она успела затормозить, но меня из виду потеряла. Озадаченно повертев головами из стороны в сторону они, наконец, установили мое местоположение. Я стоял позади них и ждал. Вот только чего я ждал, мне и самому было непонятно. По-хорошему надо было бы смыться. И я бы так и сделал, но зрители стояли плотной стеной: не сбежишь. Было и еще одно соображение: если я сбегу, амазонки снова займутся Полем и поделят-таки его на две части.

После первой, неудачной попытки моего воспитания, амазонки переглянулись и неспешно начали новый маневр. Они разошлись в стороны и начали надвигаться на меня с двух сторон. Я стоял неподвижно, придерживая до поры, бурлящие в теле магические вихри. Амазонки остановились в недоумении. Жертва не суетится, не убегает, а покорно ждет, когда начнется воспитательный процесс. Я бы может и хотел побегать, но только вот бегом этих монстров не утомишь, да еще и зрители потихоньку подходившие всё ближе и ближе к месту действия, чтобы увидеть всё во всех подробностях, просто не оставили мне места для пробежек.

Амазонки снова шагнули вперед и оказались практически вплотную ко мне. На сей раз, последовали удары без замаха. Очень сильные, очень быстрые и такие же синхронные. Очевидно, амазонок научили работать в паре, вот они и применили эти знания на практике. Я не знаю, что стало бы со мной после таких ударов. Подозреваю, что ничего хорошего. Возможно, что и ускоренная регенерация не помогла бы. Но я не стал дожидаться, когда кулаки амазонок сокрушат мне ребра, а выскользнул из-под удара в самый последний момент. Что, в общем было не очень сложно, учитывая то состояние ускорения, в котором я находился. Даже молниеносные удары воспринимались мною, как замедленное кино, а уж зрители вообще стояли не шевелясь и кажется даже не дышали. В результате два могучих кулака просвистели мимо друг друга на встречном движении и поскольку меня там уже не были, продолжили далее движение без помех. В какое там место амазонки врезали друг другу, я не видел, но результат оказался впечатляющим. Обе со стонами свалились на землю и застыли там без движения с закрытыми глазами.

Мне можно было начинать радоваться, поднимать вверх обе руки, праздновать победу, так сказать, поскольку я завалил двух противников, вернее противниц, но... делать, так не следовало. Болельщицы, ожидавшие совсем другого исхода, мгновенно пришли в ярость. Против этой толпы стоявшей плотной стеной у меня не было шансов.

"Затопчут... как пить дать затопчут...своими ногами-тумбами", - обреченно думал я.

Казалось, еще секунда и эта разъяренная толпа накинется на бедного раба, вся вина которого состояла в том, что он не дал себя убить.

Но тут в тишине, за спинами уже готовых накинуться на меня зрительниц раздался громкий, недовольный голос, женский понятное дело голос. Голос был мне незнаком, но властности в нем было с избытком.

- Что тут происходит?

Толпа зрительниц мгновенно расступилась, образовав широкий проход. Свою спасительницу я, конечно, узнал, хотя видел ее всего несколько раз и только издалека. Ее Сиятельство графиня Изабелла де Кронберг собственной персоной заинтересовалась толчеей во дворе замка. Это была явно необычная женщина. Хотя по внешности этого и не скажешь. Графиня Изабелла была не амазонка. Она была на голову ниже меня и совсем неубедительно смотрелась на фоне даже обычных амазонок, не говоря уже об ее личной охране, где ни одной амазонки ниже трех метров просто не было. Но слушались ее ого-го как! Дважды она ничего не повторяла.

Ее черное платье, с глухим высоким белым кружевным воротником, почти касалось земли. Полностью седые волосы графини были уложенные в замысловатую прическу...

а лицо... лицо было впечатляющее. Узкое, вытянутое вниз с острым подбородком, тонкими бледными губами, явно не знакомыми с губной помадой и длинным крючковатым носом лицо графини не вызывало ни малейшей симпатии. В общем вылитая Гингема. А уж если добавить, что ее темно-коричневая кожа была буквально испещрена глубокими, словно трещины в коре векового дуба, морщинами... Да и небольшие черные глазки графини смотрели очень и очень недобро, то легко можно было понять, почему я не испытал особого облегчения, увидев, кто предотвратила расправу надо мной. Как бы лекарство не оказалось хуже болезни. Внимание повелительницы здешних земель к ничтожному рабу могло сильно осложнить ему жизнь, до сего момента по большому счету довольно-таки праздную и приятную.

Графиня некоторое время озадаченно рассматривала интригующую картину, представшую перед ее глазами. Две амазонки в отключке лежали в живописных позах на земле. На заднем плане, постепенно приходящий в себя Поль уже уверенно опирался на четыре точки (руки и колени) и явно планировал в ближайшее время встать в полный рост. А на переднем плане я, бодренький, чистенький, согнувшийся в самом глубоком из возможных поклонов.

- И что всё это значит? - вопросила графиня. Уж не знаю, был ли это риторический вопрос или Изабелле на самом деле было интересно, но в любом случае вопрос был не ко мне, поскольку я разгибаться без прямого указания графини не собирался.

Прояснить ситуацию нашлось немало желающих, поскольку раздавшееся в ответ на вопрос графини - `бу-бу-бу` донеслось сразу с нескольких сторон.

Понятно, что я был представлен строптивым, нахальным рабом совершенно не уважающих благородных сеньор, злодеем, который каким-то неведомым, но несомненно случайным образом смог перехитрить доверчивых и благородных амазонок. Теперь вот они бедные лежат на земле без сознания, а этот раб нагло ухмыляется. Далее следовали предложения насчет меня, которые особым разнообразием они не отличались. В основном мне предлагалось поставить клеймо на руку. Я вспомнил Брона, тоже заполучившего клеймо на руку за свои шалости и решил, что заиметь такое клеймо не сулит мне ничего хорошего. Вот только как избежать этого я не знал и напряженно ожидал вердикта графини. Если она согласится, что такого отношения к сеньорам стерпеть нельзя...

На мое счастье графиню одолело любопытство: как же всё-таки я смог выйти победителем в противостоянии с двумя амазонками? Ведь это я должен был валяться там, на земле без сознания...

- Выпрямись! - графиня явно обращалась ко мне.

Я поспешил исполнить приказ.

- И как тебе удалось справиться с двумя воительницами?

Маленькие, хитрые черные глазки графини внимательно разглядывали меня.

- Я и не справлялся с ними. Я их даже пальцем не коснулся. Они сами друг дружку отчего-то стукнули. Я лишь пытался объяснить этим сеньорам, что я собственность госпожи тысячницы Лидии и порча чужой собственности не приветствуется. Но он не пожелали меня слушать, а начали размахивать кулаками

- Значит ты раб Лидии? Как тебя зовут?

- Зовут меня Марк и да, я принадлежу госпоже Лидии.

Наступило молчание. Графиня о чем-то размышляла, оглядывая меня с ног до головы и обратно. Какой-то особой кровожадности в отношении меня на лице Изабеллы я не заметил, но это ничего не значило. Поскольку на этом лице вообще мало, что можно было прочитать.

Такое лицо великолепно подходило для покера.

- Так вы, девочки значит, сами друг друга стукнули? - вдруг нарушила молчание Изабелла.

Я оглянулся. Две мои обидчицы уже пришли в себя, сидели на земле и, морщась от боли, потирали свои рельефные мускулистые животики.

Соврать они не посмели и на вопрос графини лишь молча кивнули, мол, да было дело.

- Тогда так, - приняла решение графиня. - Ты, Марк иди, куда шел. Вины твоей нет, но впредь вежливее разговаривай с сеньорами. В следующий раз я ведь могу и не успеть вступиться за тебя...

Я мгновенно сломался в еще более глубоком поклоне.

- Несомненно, Ваша Светлость! Теперь я всегда буду вежлив, предупредителен и почтителен с любой сеньорой!

Графиня кивнула мне и занялась поднимавшимися на ноги амазонками.

- А теперь вы двое... Я так понимаю, что в ближайшее время вас планировали отправить на службу в войска за пределы графства?

Две амазонки уже стоявшие с опущенными головами, коротко кивнули, а находившаяся рядом с графиней могучая амазонка с седым ежиком волос и шрамом на правой щеке, вероятно командир, пробасила утвердительно.

- Да, Ваша Светлость! Через месяц. Куда именно еще не определено.

- Ну что ж время еще есть, чтобы подтянуть их технику и физику. Двое с одним слабосильным мужиком не справились! Уму непостижимо! Наниматели, если узнают об этом, зададутся резонным вопросом: за что они платят такие деньги нашим девочкам? Может, подумают они, стоит нанять вместо каждых двух наших воительниц одного такого Марка за те же деньги? Усилить тренировки для этих двоих! Минимум сна, максимум тренировок! И питание без излишеств! Это рассллабляет! Простая, суровая пища будет способствовать усердию на тренировках...

- Как скажете, Ваша Светлость! - склонилась седая командирша.

Я дернул за рукав рубахи незаметно подобравшегося ко мне вплотную Поля и мы торопливо пошли по остававшемуся свободным коридору в толпе прочь отсюда, провожаемые мягко говоря не ласковыми взглядами амазонок.

- Пойдем в людскую, - пробурчал я вполголоса.

- Может вернемся обратно к госпоже? - простонал Поль. - Я еле иду. Да и все эти...сеньоры могут подстеречь нас...

- Не говори ерунды! - отрезал я. - Только что сама госпожа графиня де Кронберг заявила, что мы ни в чем не виновны. И до людской совсем немного осталось. Надо снять стресс!

- А кто такой - этот стресс? И как его снять? А зачем его снимать? Может ну его, пусть сидит, как сидел?

- Я смотрю, ты языком ворочаешь гораздо шустрее, чем идешь, - я перевел разговор на другую тему, совершенно не желая объяснять, что такое стресс и как с ним надо бороться.

- Так за язык-то меня не дергали, поэтому он и не пострадал. Ноги и руки вывихивали. Вот и иду не так быстро, - разъяснил мне Поль.

Шел он и в самом деле не быстро, переставляя ноги так, словно передвигался на ходулях, а руками вообще старался линий раз не размахивать.

Прибыв в людскую, я сразу устремился к бочонку с пивом. Понятно, что столь ценный продукт, как пиво просто так не мог подойти и употребить, всякий желающий угоститься. На кранике сидел широкоплечий мужичина, конечно, не такой широкоплечий, как амазонки, но и его габаритов хватало, чтобы недовольные, которым было отказано в доступе к бочонку, отходили молча и даже громко не высказывались в адрес хранителя пива.

На меня эти ограничения не распространялись. Я, как лицо приближенное к элите замка, мог пить сколько влезет. Вот только влезало в меня, по сравнению с некоторыми пивными чемпионами прискорбно мало.

- Гас, дружище, срочно налей нам с Полем по кружечке. Всё нутро пересохло от переживаний! - обратился я к пивному сторожу, заменив загадочное и непонятное для окружающих слово `стресс` на более доступное `переживание`.

Огромные, полутора литровые глиняные емкости, назвать которые кружками можно было с большой натяжкой, были налиты мгновенно. И дело было вовсе не в моем авторитете. Просто все вокруг уже были в курсе наших разборок с амазонками. Вот только подробности были еще неизвестны. Гас выждав, пока мы с Полем сделали пару мощных глотков и утолили хоть чуть-чуть жажду, спросил.

- Чем дело-то кончилось?

Вокруг нас уже плотной стеной, на манер давешних амазонок, стояли слушатели.

Внимательные, доброжелательные слушатели и бочонок пива, что еще нужно для обстоятельного, неторопливого рассказа?

По окончании рассказа, то и дело прерываемого ахами и охами, мой мочевой пузырь был уже переполнен, а стресс никуда не делся, поскольку я был возмутительно трезв. Судя по кислому виду Поля у него тоже не было ни в одном глазу.

Я поднялся со скамьи и обратился к Полю.

- Жажду мы утолили, пойдем, отдохнем, пока госпожа не заявилась.

Поль осторожно поднялся и, передвигаясь, словно Железный дровосек, попавший под ливень и забывший при этом дома свою масленку, направился к выходу.

Добрались мы до апартаментов госпожи тысячницы и своих тоже, без всяких задержек и приключений. Амазонки на постах хоть и зыркали на нас своими глазищами, но цепляться не цеплялись. Очутившись внутри, я уже повернул было направо к комнатам, где спали слуги, там имелся топчан и для меня. Хотя воспользоваться им мне еще ни разу не удалось. Ночную вахту в постели Лидии я нёс без всяких выходных и праздников. Но сейчас я решил опробовать свой набитый соломой тюфяк и переговорить с Полем без внимательных слушателей, поскольку все слуги остались там внизу в людской. Поль тоже повернул за мной, но повернул слишком уж резко для человека побывавшего на аналоге дыбы. Его сильно качнуло, и он непроизвольно оперся рукой на дверь, ведущую в приемную Лидии. Там, где я с некоторых пор регулярно скоблил кожаные листы. Вот только дверь под его рукой подалась внутрь и Поль, рассчитывавший опереться на нее, с шумом рухнул в приемную.

Обычно в отсутствие хозяйки дверь запиралась, а ключ находился у старшей служанки Матильды, которая была еще тем цербером и гоняла подчиненный ей персонал, в том числе и Поля в хвост и в гриву. Когда надо я соображаю быстро. Я заскочил в приемную, затащил туда же лежавшего на полу и пытавшегося подняться Поля и прикрыл дверь.

Поль удивленно воззрился на меня.

- Тут же никого нет!

- А кто тебе еще нужен? - проворчал я, устремляясь в кабинет Лидии.

В кабинете, устроившись в удобном кресле Лидии, я начал один за другим выдвигать ящики огромного стола.

- Ты что делаешь?! А если кто войдет?! - удивился ввалившийся следом за мной Поль.

- Да никого тут нет и не предвидится! - отмахнулся я, разглядывая обнаруженную в одном из ящиков подробную карту графства Кронберг со всеми деревнями и городками. Дороги, тропы, месторасположение застав, секретов, маршруты патрулирования - всё это заслуживало подробного изучения. Но сначала следовало принять меры против любопытствующих.

Отложив в сторону карту, я извлек из ранее обследованного ящика бутылку темного стекла.

- Сливовая наливка! Я был уверен, что тут имеется что-то вкусненькое!

Лидия, эта нехорошая тётя, частенько выходила в приемную с ощутимым алкогольным выхлопом. И со мной при этом никогда не делилась! Не зря я подозревал, что у нее имеется заначка.

- Сейчас будем приводить в порядок нашу нервную систему, а то от этого пива только живот надувается, как барабан, да почки перегружаются, а никакого толку...

- Что будем приводить в порядок? - переспросил Поль, заинтересованно глядя на бутылку.

- Успокоиться надо! - рявкнул я, извлекая из ящика два небольших серебряных кубка.

- Вот же... - я замолчал на мгновенье. - С кем интересно она тут распивала? Но в любом случае удачно. Нас двое и кубков тоже два...

- Да...- осторожно согласился со мною Поль. - Удачно.

Поль отключился уже на втором кубке.

"Смешивать пиво со сладкой наливкой не лучшая идея, особенно для нетренированного молодого организма", - размышлял я, потягивая сливовую наливку, крепость которой оценил градусов в тридцать. - Но молодежь всё одно не будет слушать старших, пока не прочувствует все последствия на своем собственном опыте".

Я принялся изучать найденную карту.

"Чёрт! Все тропы в горы перекрыты, на дорогах постов, как грязи осенью... А даже если и прорвешься... В горах зимой холодно. Нужна теплая одежда... Нужна еда..."

Я отложил карту в сторону и начал быстро просматривать бумаги на столе и в ящиках.

Ничего секретного и интересного там не было, сплошная хозяйственная деятельность. Счета, расписки...

"Хотя вот распоряжение об усиленном питании в зимний период собак-ищеек.

Так у них еще и ищейки имеются! Тогда найдут даже в том случае, если я используя ускорение буду бежать, как гепард. Всё одно отдыхать требуется. Магия магией, а спать-то надо..."

Я погрузился в тяжкие раздумья, не забывая периодически прихлебывать из кубка.

Наливка и в самом деле оказалась неплохим антидепрессантом. По мере того, как падал уровень жидкости в бутылке, ровно с той же скоростью мое настроение улучшалось прямо на глазах.

"Ничего! Прорвемся!"

Я снова принялся за бумаги Лидии, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Хоть какую-нибудь законную причину, по которой мужчина, он же раб, может законно передвигаться по дорогам графства в одиночку.

Наконец все доступные бумаги закончились. Я вздохнул, почесал нос, глотнул еще наливки из кубка и начал задумчиво рассматривать три огромных сундука стоявших вдоль стены.

"Интересно, что в них находится? Какие-нибудь особо важные бумаги, деньги или коллекция любимых крепких напитков Лидии? И как их открыть?"

Замки, на которые были закрыты сундуки, выглядели очень внушительно и сдаться могли только грубой силе, очень грубой.

"Тут не только моих сил будет недостаточно, а и любая амазонка спасует перед таким замком, - думал я, разглядывая дужку замка толщиной в два пальца. - Разве что те трехметровые страшилы, личные охранницы графини могут попробовать... Вот если бы не проклятый ошейник, то воспользовался бы магией, а так... - в который раз посетовал я на несовершенство мира, не предоставляющего нам то, в чем мы больше всего нуждаемся.

- Впрочем... А если попробовать оперировать магией внутри тела. Это ведь у меня получается. И ускоряться могу, и увеличивать в размерах кое-какие части тела могу. И даже делать эти части твердыми на неограниченное время тоже могу... а почему бы мне не попробовать сделать твердой, то есть не просто твердой, а очень твердой, как сталь, например, руку, и нанести очень быстрый удар, ускорив эту руку с помощью магии? Хм... так аккуратненько стукнуть по сундуку, проломить в нем дыру, небольшую, как раз по размеру кулака, засунуть туда руку и пошарить. Может чего, и нащупаю, а потом поставить сундук дыркой к стене. Никто и не заметит... Вот только такие эксперименты лучше проводить на трезвую голову... "

Тут мои неспешные размышления были нарушены стуком двери в приемную и голосами.

"Кого еще принесло? - вяло удивился я. - Впрочем переживать не стоит, Лидия только вечером обещалась, а все остальные мне не указ... Наверно это Матильда обнаружила, что забыла закрыть дверь на ключ... "

К сожалению это была не Матильда. В кабинет вошла Лидия, полуобернувшись на ходу и что-то говоря своим спутницам. Сливовая наливка не только привела меня в очень благодушное настроение, но и изрядно замедлила мою реакцию на опасность. А опасность возникла и была совсем не шуточная. Спутницы Лидии первыми увидели занимательное зрелище в кабинете госпожи тысячницы и были тем сильно удивлены. Округлившиеся глаза и приоткрытые рты обеих подсказали Лидии, что в кабинете имеется нечто удивительное и она торопливо развернулась.

В кресле для посетителей расположился Поль. Он сладко спал уткнувшись в бумаги валявшиеся на столе. Рядом с ним стоял серебряный кубок, который и во сне Поль не выпускал из руки. По центру стола возвышалась почти пустая бутылка. В кресле Лидии расположился я сам, с кубком в руке. Мои ноги в лучших традициях американских вестернов покоились на столе. Такая поза, как я установил опытным путем, очень способствует интенсивной мыслительной деятельности. Вот только убедить в этом Лидию будет трудновато. Уж больно злым взглядом она смотрела на грязные подошвы моих кожаных тапок, устроившиеся на ее драгоценных бумагах.

Только шоком я могу объяснить последовавшее затем длительное молчание. Молчала Лидия, молчали и ее спутницы, в которых я с удивлением опознал ту сладкую парочку, которая не поделила Поля, там внизу во дворе замка. Благодаря этому столбняку, напавшему на мою хозяйку, я получил время на преодоление расслабляющего воздействия сливовой наливки. Сдернув ноги со стола, я оставил на нем кубок и метнулся к Лидии, продолжавшей стоять у дверей в кабинет. Необходимо было предотвратить, могущее начаться в любую секунду извержение вулкана.

- Милая Лидия! Я не ждал тебя так рано! Я так рад! - я выпалил эту тираду единым духом, глядя в уже прищурившиеся, злые глаза Лидии. Конечно, приходилось смотреть снизу вверх, но на мое счастье она не отвела глаза в сторону. А вот дальше-то как быть? По логике вещей мне срочно надо было поцеловать Лидию и желательно в губы и желательно подольше растянуть этот процесс. Мешало только одно: мне было не дотянуться до губ двух с половиной метровой амазонки. А вставать на цыпочки и виснуть на шее я был совершенно не готов. Воспитание не позволяло. К счастью злость на меня еще не полностью захлестнула Лидию и она словно в трансе, под моим влюбленным взглядом сама наклонилась и подставила губы.

После длительного поцелуя, по результатам которого глаза Лидии начали закрываться, а общий градус недовольства и раздражения ощутимо понизился, я прошептал в находившееся в зоне доступности ухо хозяйки.

- Может в спальню пойдем? Сил уже нет сдерживаться...

И Лидия, словно большой кролик перед маленьким удавчиком, мною, уже была готова сказать:

- Да.

Но тут как назло вмешались мои партнерши по спаррингу во дворе. Они тоже успели преодолеть шок от встречи со мной и Полем. Вот только злость у них унять было некому.

Поэтому озвученное ими предложение мне категорически не понравилось.

- Мама! Не стоит поручать воспитание такого выдающегося по наглости раба кому-то со стороны. Давай мы с Марией хорошенько отхлещем этого негодяя! Неделю он не встанет на ноги, а потом будет тише воды, ниже травы! Гарантируем!

"Она сказала `мама`! - пронеслось у меня в голове. - Это получается что вот эта двухметровая громадина, и есть та маленькая крошка Аннет, которую я совсем недавно чувствительно отшлепал по круглой попке за ее проделки?!"

Но слишком долго удивляться этому превращению мне было нельзя. Предложение было высказано и его надо было как-то нивелировать.

- Я хочу показать тебе кое-что новенькое! Тебе понравится! - продолжил я шепотом обрабатывать, задумавшуюся было над предложением конкурирующей стороны Лидию.

Для закрепления положительного эффекта стоило бы снова начать целовать Лидию, но я банально не успел. Лидия вскинула голову и ее губы вознеслись на недосягаемую для меня высоту. Впрочем, в глазах смотревших на меня оттуда, сверху не было видно особого недовольства. И это вселяло надежду на благоприятный исход этого инцидента.

- Что вы тут делаете? Пьете?!

- Ну что вы, уважаемая сеньора! Как такое возможно! - я постарался возмутиться, как можно естественнее. - То, что вы видите перед собой, только похоже на пьянку, но на деле ею не является!

- Что же это тогда такое? - глаза Лидии снова прищурились, но теперь в уголках рта у нее затаилась улыбка.

- Это лечение! Бедняга Поль так перепугался, так перенервничал, когда на него внезапно напали, коварно, со спины эти две...сеньоры! - я демонстративно посмотрел в сторону Аннет и ее подруги. - Руки и ноги у него дрожали, голова тряслась, он слова не мог связно выговорить... - продолжил я нагнетать страсти. - А по моему воинскому опыту лучшее средство в таких случаях крепкое вино в больших количествах. Пиво не помогает! Проверено! Вот случайно попав в ваш кабинет и совершенно случайно обнаружив эту бутылку, я и рискнул провести лечение больного Поля. Теперь всё, что ему требуется - это проспаться и будет, как новенький...

Лидия меня перебила.

- Надеюсь отсыпаться в моем кабинете не является необходимым для его излечения?

Ехидная улыбка перекочевала в прищуренные глаза Лидии.

- Конечно, нет! Я как раз собирался отвести его в постель...

- Я сама его отнесу! - подала вдруг голос подруга Аннет.

Лидия кивнула.

- Комнаты слуг напротив.

Амазонка бережно взяла на руки, продолжавшего спать Поля и аккуратно ступая, вышла из кабинета. Изрядно подросшая за то время пока мы не виделись Аннет продолжила, как ни в чем не бывало.

- Так ты мама доверишь мне наказание этого...раба, - она мотнула головой в мою сторону. - Нас в школе обучили работать плетью. Специально рабов пригоняли. У меня лучшие на всем потоке оценки по этой дисциплине. С такой быстротой как я никто не успевал исхлестать раба до потери сознания.

- Нет! Свои знания и навыки продемонстрируешь в другой раз. Сначала я полагаю надо дать возможность Марку ударным трудом искупить свою вину. Сегодня вечером он будет трудиться так, как никогда не трудился и если я посчитаю, что он не до конца выкладывается, вот тогда и можно будет задуматься о наказании.

Аннет оставалось только согласно кивнуть. Пусть это и была ее мама, но одновременно это была и тысячница, которая могла быть очень и очень убедительной для ее подчиненных

- Так что ты, Марк, иди, готовься морально и физически соответствовать своему проступку, а мы с доченькой поговорим здесь.

Я поторопился исчезнуть с глаз долой, пока доченька не привела маменьке еще какие-нибудь убедительные аргументы в пользу моего перевоспитания.

Я выбрался в коридор и вздохнул полной грудью. От очередных неприятностей удалось увернуться.

Правда, вечером в постели нужно будет соответствовать завышенным ожиданиям госпожи тысячницы. Придется видимо магию задействовать, чтобы Лидия осталась довольна. Понятное дело, после такого она еще сильнее привяжется ко мне, но куда деваться-то? Иначе эта малолетняя, но ставшая такой крупногабаритной злючка Аннет превратит мою спину в кровавую кашу. Регенерация регенерацией, а удовольствие получить плетью по спине гораздо ниже среднего...

Проходя мимо комнаты слуг, я не смог удержаться и, тихонечко приоткрыв дверь, сунул внутрь свой любопытный нос.

Поль лежал на топчане, укрытый кажется всеми одеялами, которые только нашлись в комнате и мирно посапывал. Рядом на табуретке, пристроилась подруга Аннет. Своей огромной лапищей она держала спящего Поля за руку. Она глядела на Поля и слезы ручьями текли у нее по щекам.

"Какая феноменально плаксивая амазонка! - подумал я. - Вторая, кстати после Сабрины. Но у той хоть повод был, а эта чего ревет. Поль спит, целый, не разделенный надвое, относительно здоровый и где-то даже счастливый..."

Задумавшись, я неосторожно скрипнул дверью. Слезы словно по волшебству течь перестали, а амазонка, посмотрев в мою сторону, злобно зашипела.

- Ш-ш-ш... - дескать посмей только разбудить его.

Я торопливо прикрыл дверь.

"Хватит на сегодня приключений. Надо идти в спальню Лидии и морально готовиться к визиту хозяйки. Физически я и так в прекрасной форме. Весь алкоголь успешно выветрился из головы после этаких переживаний. Кстати, если все пройдет успешно, наверно стоит намекнуть Лидии, что мои возможности в постели увеличились исключительно благодаря наливке. И магию замаскирую, и в будущем всегда можно будет рассчитывать на бутылочку перед дружеской возней в кровати ..."

***

Мама и дочка проводили глазами исчезнувшего за дверями Марка.

- Зря все-таки ты не согласилась на мою помощь в воспитании этого раба. Совсем распустился. Завалился в твой кабинет в твое отсутствие, выдул твое вино, хамит почти не стесняясь... - недовольно пробурчала Аннет устраиваясь в кресле, где до этого спал Поль.

- Ах, дочка, какая ты всё же еще глупенькая! Хотя и стала уже такой большой девочкой, - снисходительно улыбнулась Лидия, устраиваясь в своем кресле за столом.

- Ты помнится в детстве любила возиться со щеночками и котятками. И когда смешной, глупый щеночек изгрызет одну твою туфлю, а симпатичный котеночек написает в другую твою туфлю, ты же не хваталась за плетку. Просто брала новые туфли, а старые выбрасывала.

- Они были симпатичные, а этот...

- Этот тоже симпатичный и должен таковым и оставаться. К твоему сведению - симпатичные рабы гораздо предпочтительнее уродливых, при прочих равных условиях. Но ты наверно если и знаешь для чего нужны симпатичные рабы, то только теоретически.... А это не одно и тоже.

- Да знаю я, для чего они нужны! - пренебрежительно махнула рукой Аннет. - Мы с девочками перед сдачей зачетов и экзаменов, на которых необходимо было присутствие рабов, пользовались ими. Временами это было приятно, временами не очень.

- Всё-таки у вас хватило ума воспользоваться ими до начала экзаменов, а не после.

- А чего тут не сообразить. Те из рабов, кто сподобился пережить наши экзамены и зачеты обычно лежали бревно бревном и часто даже глаз не могли открыть. Чего уж говорить про другие части тела.

- Вот об этом-то я и толкую: беречь надо тех, кто что-то может и не впадает в состояние ужаса при виде нас.

Лидия взяла бутылку со стола и посмотрела на просвет.

- Пусто! Всё вылакал! За это он должен сегодня очень постараться, а если попробует лениться...

- Все-таки плетки ему не избежать! - сощурилась Аннет. - А кое-кто только что уверял меня...

- Отшлепаю! И плетка не понадобится! Разложу на коленях и отшлепаю. Запомнит надолго.

- Кстати этот негодяй Марк совсем недавно посмел поднять на меня руку, когда я поцеловала его в коридоре в усадьбе. Моя попка до сих пор помнит об этом и мне бы хотелось...

- Забудь! Он мой и только мой! Я же тебе разрешила заняться Полем. Он что тебе тоже надавал по заду?

- Нет, конечно! Он вообще сквозь меня смотрел и никак не реагировал.

- Кто тебе тогда мешал поступить с ним, как с рабами в вашей школе?

- Тогда у меня габариты были не те, что сейчас. Он был сильнее и не давался.

- Но сейчас-то у тебя какие нужно габариты, и возразить он не должен.

- Он и не возразит. Возразит она, моя подруга Мария. Она оказывается влюблена в Поля давным-давно, и амазонкой решила стать только чтобы взять его себе.

- Он мой раб и если ты будешь хорошей девочкой, то тебе он и достанется.

Аннет пожала плечами.

- Мне он не настолько нравится, чтобы ссорится из-за него с такой подругой, как Мария. Марк мне нравится больше, но ты мне его не дашь...

- Конечно, не дам! - с удовольствием подтвердила Лидия. - Раб, который стоит пятьсот золотых, мне самой нужен.

- А может быть...

- Хватит о Марке! - нахмурилась Лидия. - Что ты вообще от меня хотела?

- Это не я, а Мария хотела увидеться с тобой.

- И где она тогда? Как унесла Поля, так и пропала. Может она сейчас делает то, от чего ты отказалась: милуется с ним? - хмыкнула Лидия.

- Какое милуется! Мы отпросились всего на час у нашей сотницы и если опоздаем...

Аннет вихрем метнулась из кабинета. Спустя уже минуту обе юные амазонки устроились в креслах около стола Лидии.

- Сидела рядом и за руку держала... - буркнула Аннет в ответ на насмешливо-вопросительный взгляд мамы.

- Значит такая же, как ты...ромашка. Ладно, давайте займемся делом. Я слушаю тебя, Мария, - обратилась она к сидевшей с прямой спиной и нервно сжимавшей рукоять меча Марии.

- Я...- начала, смущенно опустив глаза к полу Мария. - Мне...нравится Поль...и я бы хотела...чтобы вы... чтобы он... - тут на смуглые щеки Марии налились румянцем. - Был мой... и только мой... надеюсь, вы меня понимаете, госпожа Лидия?

- Чего ж тут не понять? Уже сейчас Поль такой симпатичный раб, а потом, со временем станет еще симпатичнее и твое желание, чтобы он принадлежал только тебе мне понятно. Мне непонятно другое...

Тут Лидия замолчала и выдвинула ящик стола.

- Только яблочное осталось... Выдул самое вкусное, пакостник, - пробормотала она, извлекая на свет пузатую бутылку с длинным горлом. Открыв бутылку, Лидия налила в бокал золотистую жидкость, сделала неслабый глоток и после этого продолжила.

- Непонятно вот что. Мне этот раб обошелся в кругленькую сумму в пятьдесят золотых и как с этим быть, если я отдам его тебе?

Мария нервно облизала пересохшие губы.

- Через месяц, как сказала наша руководительница школы, все мы станем наемницами и будем получать хорошие деньги... Я отдам! Накоплю и отдам!

- В принципе я не против. Я и покупала его с перспективой продажи. Но тут есть один момент. Ты целый год будешь только стажироваться в каком-либо отряде наемниц и получать от силы десять золотых, а мне, пока ты копишь нужно будет кормить, поить, воспитывать Поля, да еще оберегать от других желающих заполучить его в единоличное владение. Поэтому его цена сразу возрастает до двухсот золотых. Сколько ты будешь копить эти деньги? Два года? А если за это время мне предложат больше? Учти, пройдет год, Поль подрастет и станет очень привлекательным для многих в этом замке. А воительницы тут небедные...

Румянец на щеках Марии пропал, сменившись бледностью.

- Ну, чего ты мнешься! Говори, что мне-то говорила! - быстро сказала Аннет, глядя на явно пребывающую в ступоре подругу.

- Я хочу объявить его своим мужем, - пробормотала Мария, не глядя на вольготно развалившуюся в кресле Лидию, которая потягивала налитое в бокал яблочное вино.

- Взять ссуду у Ее Светлости и сразу же отдать вам деньги.

- Да, под замужество можно получить ссуду... Но не слишком ли ты торопишься? Процент Ее Светлость берет большой. Выплачивать деньги, отказывая себе во всем придется очень долго... Впрочем дело твое, - продолжила Лидия, заметив выражение упрямства возникшее на лице Марии.

- Тогда завтра и отправляйся к казначею и пиши заявление на ссуду...

- Завтра мы не можем, - сказала резко помрачневшая Аннет. - Ее Светлость усомнилась в нашей подготовке и лично распорядилась поднять ее на должный уровень. Мне и Марии предстоит тяжелый месяц.

- Вот как? - удивилась Лидия. - А можно поподробнее об этом...

 

Глава 12

Я развалился на зеленом кожаном диване в гостиной и задумчиво ощипывал виноградную кисть. Ваза с фруктами на низеньком резном столике перед диваном предназначалась, конечно, не мне, но это меня нисколько не волновало.

"Семь бед, один ответ, - решил я, когда приступил к разорению вазы. - Если уж за бутылку наливки меня не послали под плети, то уж за персики с виноградом точно выволочки не будет".

Я, кидая в рот крупные желтые виноградины, не собирался медитировать, чтобы обрести уверенность в своих силах, как рекомендовала Лидия и уж конечно я не стал судорожно вспоминать самые эффектные позы из камасутры, которую листал еще в школьные годы.

Лидия и без моих дополнительных усилий останется довольной, я был в этом уверен.

Я же размышлял над невероятным превращением невысокой, юной девушки, дочери Лидии в здоровенную амазонку. Пусть и не такую огромную, как сама Лидия.

"Была полтора метра, не больше, а стала за два метра с мускулами тяжелоатлета и всего за пару месяцев! Магия! Вне всяких сомнений магия! Да и эта, ее подруга, рыдавшая над совершенно здоровым, лишь слегка перебравшим наливки Полем... Не Мария ли? Кто еще из амазонок будет лить слезы над симпатичным рабом? У них совсем другие позывы при встрече возникают... те же черные волосы, то же скуластое лицо, лишь раздавшееся вширь... жалко, что Поль дрыхнет. Он-то уж точно бы сказал Мария это или нет... И кстати ведь есть еще одна девица, которая разительно изменилась и которую я в свое время не узнал. Марианна! Она тоже вполне могла воспользоваться этой загадочной магией, чтобы реализовать свою навязчивую идею - стать сильнее. Деньги имеются, а муж, который мог бы сказать `нет` отсутствует..."

Тут дверь в гостиную распахнулась и внутрь ввалились амазонки. Целая толпа. Впереди двое из личной охраны графини. Лица безразличные, глаза равнодушные. Вошедшая вслед за ними Лидия напротив была явно в растрепанных чувствах. Рот плотно сжат, на скулах болезненный румянец и выражение лица недовольное-недовольное. Позади нее стояли выглядевшие вообще статистками Аннет и ее подруга. У них на лицах было заметно лишь любопытство.

- Ты Марк? - гулким басом вопросила одна из охранниц графини.

Я торопливо проглотил, только что закинутую в рот виноградину и кивнул.

- Ты идешь с нами! - безапелляционно продолжила гигантесса.

Я вопросительно уставился на молчавшую Лидию. Та скривилась, и сказала явно совсем не то, что хотелось ей.

- Марк, тебя хочет видеть Ее Сиятельство графиня Изабелла де Кронберг. Ты должен идти с этими достойными воительницами...

Я встал, пожал плечами и направился к двери, пробормотав.

- Надо, так надо.

В сопровождении охранниц я спустился вниз, на первый этаж замка, вошел в апартаменты графини. Впереди меня, словно ледокол, раздвигающий толстые паковые льды шла, тяжело ступая, одна амазонка. Все встреченные нами обитатели замка мгновенно освобождали нам дорогу, прижимаясь к стенам. Другая приглядывала за мной сзади.

Пройдя через целую анфиладу роскошно обставленных комнат, в одной их них я и увидел призвавшую меня к себе графиню. Она сидела в кресле, покрытом медвежьей шкурой, перед огромным камином с пылавшими в нем дубовыми бревнами и то ли о чем-то сосредоточенно думала, то ли банально дремала. Во всяком случае, глаза ее были закрыты. Одета графиня была в простое черное шерстяное платье. Седые волосы были распущены по плечам. Однако привлекательнее от этого Изабелла не стала.

Одна из моих сопровождающих деликатно кашлянула, привлекая внимание графини.

- Ваше Сиятельство, Марк доставлен!

Графиня пробурчала.

- Свободны, - и открыв глаза, принялась внимательно разглядывать меня. Итогом осмотра она оказалась не удовлетворена, поскольку последовал очередной приказ.

- Снимай рубашку и спускай штаны!

Ощущая себя так, словно меня снова выставили на торги, я быстро сдернул через голову просторную темно-зеленую рубашку и спустил вниз широкие черные штаны, развязав веревку на поясе.

- Повернись! Нагнись! Выпрямись! Одевайся!

Итогом моего медосмотра стало еще более ухудшившееся настроение графини. Она помрачнела, что-то прошипела сквозь зубы, а затем уже внятно спросила у меня.

- Ты сколько у Лидии находишься?

- Чуть более двух месяцев...

Изабелла еще более злобно зашипела, но увидев мой удивленный взгляд, снизошла до объяснения.

- Всех мало-мальски симпатичных рабов сначала предъявляют мне, а уж потом, если меня они не заинтересуют, то выставляют на торги. Тебя я не видела, но, тем не менее, ты оказался продан! Коррупция на лицо! Отправлю виновных на войну с орками! Как раз Его Величество Золтан прислал запрос на три тысячи воительниц.

Нет, подумать только! Я два месяца теряюсь в догадках, что случилось моей тысячницей Лидией? Ранее такая жесткая с подчиненными, непримиримая к врагам княжества она вдруг стала проявлять легкомысленную мягкотелость в управлении тысячей, на совещаниях о чем-то мечтает с улыбкой... Думаю, старость что ли подступает? Не пора ли на отдых отправлять? И только когда я сегодня увидела тебя, всё с ней стало понятно!

- Но ведь госпожа Лидия не пострадает? Она и без того потратилась: пятьсот золотых заплатила... - осторожно спросил я.

- Пятьсот золотых за раба! Да за одно это ее нужно отправить к оркам! Не Лидию, конечно, а мою представительницу на торгах! Ни словом не обмолвилась, что какого-то раба продали за такие деньги! А Лидии все затраты будут компенсированы. Но это всё потом, а сейчас устроим последнюю проверку, там, в спальне. Иди за мной! Хотя я думаю это чистая формальность. Если уж ты смог удовлетворить нашу ненасытную Лидию...

- И всё же я не могу гарантировать, что и с вами также будет, - осторожно подбирая слова, сообщил я в спину этой старухе о своих сомнениях в своих силах. Да что там в сомнениях! Меня натурально затошнило при мысли о том, что сейчас придется лечь в постель с этой жуткой старой уродиной. Конечно, за девять лет пребывания в этом мире мне приходилось ложиться в постель и с мягко говоря некрасивыми женщинами, но по крайней мере они были молодыми. Старушки как-то не попадались.

"А вот не буду я стараться! Делай что хочешь! - думал я, глядя на растрепанные седые космы, шествующей впереди меня Изабеллы. - Еще и магию подключу, чтоб уж наверняка никаких случайностей не произошло. Будет мой дружок смотреть строго на полшестого и пошла на фиг! Попрыгаешь, попрыгаешь, да и отошлешь меня назад к Лидии".

Но пускать в ход магию для укрощения своего естества и не потребовалось. Когда я любезно помог графине избавиться от платья, то мне пришлось использовать не свои магические способности, а способности к лицедейству, развившиеся под чутким руководством Марианны. Улыбка осталась на лице и дрожь в руках не появилась, хотя зрелище было кошмарное.

И мое тело оказалось полностью согласно с моей головой: оно не воспринимало это существо, как женщину. Что бы ни делала графиня в постели, а фантазия у нее оказалась очень богатая, ублажить ее я не смог. Вот только по итогу огорченной графиня не выглядела.

- Ничего страшного, Марк! Не ты первый, не ты последний, кто не может сделать это у меня в постели. Причина тут та ж, что и у других бывших здесь до тебя: тело у тебя хочет и может, (Лидия тут лучшее доказательство) а вот голова тормозит весь процесс. Но это дело поправимое, - заявила мне графиня. - Есть у моей магессы одно заклинание подчинения, полного подчинения, после наложения которого, ты запросто, без раздумий и колебаний спрыгнешь с самой высокой башни замка, если я прикажу тебе. Но я прикажу тебе другое, совсем другое и тогда даже Лидия позавидует твой исполнительности и старательности. Будешь меня радовать своей потенцией, - графиня помолчала, а потом добавила едва слышно. - Вот только, к сожалению недолго. Почему-то под таким заклинанием рабы у меня долго не живут. Скоро снова надо будет искать нового...

Я на слух не жалуюсь, поэтому и услышал это лицемерное сожаление графини. Во рту у меня пересохло, сердце застучало словно бешенное, а в животе образовался какой-то холодный тяжелый ком.

От неожиданности я растерялся и не смог сразу решить, что мне делать: попросить дать мне шанс исправиться или упираться до конца, наплевав на возможные нехорошие последствия? Пока я судорожно перебирал все за и против обоих вариантов, графиня дернула за свисавший над кроватью шелковый шнур колокольчика.

Мгновенно возникшей в опочивальне графини амазонке было приказано передать меня замковой магессе.

Легким движением амазонка выдернула меня из постели, под мышкой вынесла в соседнюю комнату, прихватив по пути мою одежду. Там я оделся и под присмотром уже двух амазонок был доставлен к жилым покоям магессы замка Кронберг.

Встретившая меня в дверях магесса тоже, как и хозяйка замка не была амазонкой. Но если Изабелла внешне была похожа на сушеную селедку, то эта ведьма напротив отличалась пышными формами. Круглое, в мелких морщинах лицо было темно-коричневого, почти черного цвета. Мелкие седые кудряшки на голове составляли почти идеальный шар. Просторное бархатное зеленое платье не могло скрыть складки жира, и это при том, что здесь, в этом мире существуют магические средства, как для похудения, так и наоборот. Это свидетельствовало только об одном: ведьма любит плотно покушать и ни в чем себя не ограничивает, а внешний вид ее совершенно не волнует.

- Ее Сиятельство велела передать Вам этого раба, госпожа Лора, - амазонка подтолкнула меня вперед.

Маленькие черные глазки Лоры оббежали меня сверху донизу.

- Ведите его в мою башню. Я подойду попозже.

Разговор был окончен. Дверь захлопнулась.

Личная башня замковой магессы оказалась самой старой и самой низкой из всех башен замка. Круглая, приземистая башня, сложенная из коричнево-красных каменных блоков, была уже изрядно погрызена временем, во многих местах украшена буровато-зеленоватым мхом и увенчана красной черепичной крышей. Вход в башню, толстая деревянная дверь, усиленная отнюдь не ржавыми, а выглядевшими новыми блестящими стальными полосами, охранялся.

Трио амазонок вооруженных короткими копьями, мечами и небольшими круглыми щитами дежурило около двери.

Внутрь башни был допущен только я. Там меня встретила другая тройка амазонок, вооруженных попроще: только мечами и деревянными дубинками, обтянутыми кожей.

По освещенному факелами коридору меня отконвоировали в круглую комнату в центре башни. По окружности комнаты тянулись двери-близнецы, с одинаковыми засовами, замками и, решетчатыми окошечками. Друг от друга они отличались только цифрой имевшейся на каждой двери. Для меня открыли дверь под номером десять, и отвесили легкого пинка для придания ускорения. Я влетел внутрь, позади хлопнула дверь, лязгнул засов и наступила тишина.

Очередная тюремная камера, которую мне, похоже, предстояло обживать, ничем особенным меня не поразила. Узкое окошко-щель под потолком, через которое сочится слабый свет, охапка соломы, крепление на стене для отсутствующего на данный момент факела, да пахучая бочка в углу для сбора естественных отправлений организма, вот и все удобства.

После мягких кроватей Лидии и Ее Сиятельства графини Изабеллы это был значительный шаг вниз. Я сгреб солому в кучу и улегся, памятуя о том, что в ногах правды нет.

Но долго разлеживаться мне не дали. Только-только я начал задремывать, как дверь распахнулась. Густой бас охранницы прогнал весь сон.

- Выходи!

Пришлось выйти. Обратно по коридору к входной двери в башню, а затем по лестнице на второй этаж меня конвоировала все та же тройка амазонок. Небольшая комната, в которой я очутился резко отличалась от того, что я видел в этой башне. Обитая темно-синей тканью, освещенная десятками ароматных свечей она явно была предназначена для высокородных.

Из трех больших удобных кресел с мягкими спинками и подлокотниками два были заняты. Изабелла и Лора, графиня и магесса сидели там, о чем-то вполголоса переговариваясь. Присесть рядом с ними в пустующее кресло мне понятное дело не предложили. Мне было предложено еще более комфортное положение - лежачее, на огромном дубовом столе, занимавшем почти четверть комнаты.

- Ложись на спину! - прорычала старшая из сопровождающих меня лиц.

Спорить с этими монстрами было себе дороже, поэтому я молча устроился на столе. Мои руки и ноги были немедленно притянуты кожаными ремнями к столу, как впрочем, и голова. Еще пара ремней стянула мое тело в районе груди и живота. В общем, я мог теперь только водить глазами по сторонам, да высказываться без помех, поскольку кляп мне не вставили, но я предпочитал помалкивать. Ситуация совершенно не располагала к болтливости. Да и остальные присутствовавшие в комнате молчали. Похоже, все было уже обговорено еще до моего прибытия. Амазонки, зафиксировав меня на столе, мигом исчезли из комнаты. Скосив глаза я увидел, как Лора подходит ко мне со странным предметом в руках. Круглый обруч с семью острыми зубцами и семью разноцветными, несомненно, драгоценными камнями на первый взгляд был похож на корону. Вот только камни располагались не между зубцами и не на зубцах, а с другой стороны обруча. Да и сам обруч был изготовлен из темного, почти черного метала. Совершенно не выглядевшего благородным. Стало быть, это был какой-то артефакт. Какой именно я сказать не мог, поскольку в справочнике по артефактам из библиотеки Марианны, который я штудировал, про такой артефакт Люциус не упоминал.

Лора пристроила сей артефакт у меня на голове. Причем зубцами вниз! И затем еще и стянула ремешком у меня под подбородком настолько сильно, что казалось острейшие зубцы проткнут мою голову насквозь. Я зашипел от боли, но мучительница не обратила на это никакого внимания.

Пока я корчил рожи и шипел, словно целый клубок змей, Лора с какой-то приличных габаритов книгой в черно-зеленом кожаном переплете устроилась на прежнем месте в кресле. Она открыла книгу и начала чтение вслух. К сожалению, язык был мне незнаком и понять, что там она декламирует, мне было решительно невозможно. Но она меня отвлекла от сосредоточенности на острых шипах впившихся в мою голову. Монотонный речитатив Лоры подействовал на меня как анестезирующее и как снотворное одновременно. Книжка была толстая, голос Лоры монотонный, наливка Лидии пусть и в слабой концентрации, но еще присутствовала в моем организме и я благополучно задремал.

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что левая щека у меня горит огнем. Не успел я установить причину этого, как неслабая пощечина по правой щеке сняла все вопросы. Кто-то не жалея сил лупцевал меня. Я открыл глаза. Надо мной, распустив свои длинные седые волосы нависала Изабелла.

- Готов ли ты повиноваться мне во всем?! - торжественным, громовым голосом спросила она, глядя мне прямо в глаза.

- Да, Ваше Сиятельство! - немедленно ответил я, а про себя подумал.

"Интересно, неужели она всерьез думает, что я, раб, честно отвечу `нет` на ее вопрос? Конечно этот убогий средневековый мир не вызывает у меня особого энтузиазма, но и помереть на дыбе или на виселице желания тоже нет".

- Запомни навсегда - я твоя хозяйка! - все тем же торжественным голосом продолжала высказывать и без того очевидные вещи Изабелла.

"Может возраст сказывается? Крыша потихоньку едет у Ее Сиятельства?" - подумал я, но вслух конечно ответил утвердительно на ее вопрос.

- Вы моя хозяйка, навсегда!

При этих моих словах и без того огромное количество морщин на лице Изабеллы по меньшей мере удвоилась. Это она так радостно улыбнулась и, отвернувшись от меня, спросила.

- Достаточно, Лора?

- Да, Ваше Сиятельство, привязка осуществлена. Он теперь ваш со всеми потрохами.

- Мне нужны не его потроха, а только одна, небольшая часть его тела... Развязать!

- приказала Изабелла кому-то.

Набежавшие амазонки быстро освободили меня от ремней, от впившейся в голову псевдо короны и поставили на ноги около стола. Не перестававшая улыбаться, и из-за этого смахивающая своей физиономией на печеное яблоко Изабелла кивнула мне.

- Иди за мной, раб! Продолжим с того места, на котором закончили...

Идя за старушкой, устремившейся к выходу из башни, я размышлял.

"Это что - они наложили заклятье полного подчинения? Как-то не так я представлял себе это заклятье. Совершенно не ощущаю в себе никакого желания исполнять ни сексуальные, ни любые другие фантазии этой престарелой графини. Но может для срабатывания заклятья необходим прямой и недвусмысленный приказ?"

Голая Изабелла раскинулась на своей огромной кровати, эротично разбросав седые волосы по сторонам. Ее высохшие сморщенные груди, висящая складками, словно после длительного голодания старческая кожа, покрытая темными пятнами не вызывала ничего кроме отвращения, впрочем, хорошо маскируемого мною из чувства самосохранения.

- Приступай, раб! Сделай мне также хорошо, как ты это делал Лидии! - отдала приказ Изабелла и закрыла глаза, видимо уже предвкушая неземное удовольствие.

Ничего во мне не откликнулось на этот приказ: сделать ей хорошо. Самым большим моим желанием в данный момент было наоборот сделать ей очень плохо. Но и с этим желанием я справился без труда.

- Где ты там застрял? - пробормотала, не открывая глаз, Изабелла.

- Ничего не получается! - самым жалобным голосом, на какой только был способен, ответил я. Изабелла резко открыла глаза, рывком села на постели и оценила ситуацию.

- Я приказываю: немедленно поднять вверх этот твой... - далее в изложении Изабеллы пошли сплошь непечатные выражения. - Да не руками его надо поднимать, идиот! Он сам должен подняться!

- Но сам он... не хочет...- дрожащим голосом сказал я.

На некоторое время наступила тишина. Изабелла молчала и злобно глядела на меня. Затем, судорожно ухватившись за шнурок звонка начала дергать его так, словно задалась целью оторвать его. Но прежде, чем шнурок оторвался, в спальню ворвались дежурившие за дверями амазонки.

- Лору ко мне! Немедленно! - проорала злющая, как голодная волчица графиня.

Бухая по полу своими огромными мускулистыми ногами, обутыми в сапоги, очень напоминая при этом сваезабивочную машину, амазонки выскочили из спальни.

Прошло немного времени, и я услышал мелкий частый топоток магессы, торопящейся к своей хозяйке.

Второпях натянутое платье топорщилось по всей длине, не зашнурованный корсаж, вываливающиеся из него неожиданно пышные груди, растрепанные волосы вместо идеального шара на голове, такой предстала перед нами запыхавшаяся от быстрого бега Лора.

- Что...случилось...Ваше...Сиятельство? - делая паузы на то, чтобы вдохнуть немного воздуха, спросила Лора.

- Он! - Изабелла обвиняюще ткнула пальцем в мою сторону. - Отказывается подчиняться мне!

- Нет! Нет! Нет! - я поторопился отвергнуть возведенный на меня поклеп. - Я очень-очень хочу выполнить приказ моей госпожи, но вот он, - я взглядом указал на виновника, уныло висящего у меня между ног. - Это он отказывается...

Удивление возникшее на круглом лице Лоры, через некоторое время сменилось задумчивостью.

- Заклятье было наложено правильно. И не один раз я это делала ... ошибок быть не может... - бормотала она. - Может аномалия какая... Для проверки, надо, чтобы вы, Ваше Сиятельство приказали рабу сделать что-то опасное для его жизни. Пусть, например, спрыгнет с башни на каменные плиты во дворе и если он согласится и выполнит приказ, значит, заклятье было наложено правильно, а если...

- Если он спрыгнет с башни, то разобьется и в результате я лишусь раба, - перебила ее недовольная таким предложением Изабелла.

- Пусть тогда зарежется, - с воодушевлением продолжила придумывать пакости для меня Лора. - В этом случае я успею его спасти... наверное... - прибавила она уже не таким уверенным тоном.

Изабелла что-то прикинула про себя, недовольно посопела и приказала присутствующей в спальне амазонке из охраны.

- Дай ему свой кинжал. Пусть разрежет себе горло от уха до уха.

Огромный, обоюдоострый кинжал был немедленно вручен мне. Я тупо посмотрел на тусклое лезвие, на обмотанную узкой полоской кожи рукоять. Затем зачем-то проверил пальцем остроту кинжала. Кинжал был заточен на совесть. Зарезаться им была пара пустяков. Вот только резать самому себе горло не было ни малейшего желания. Кому-то другому, например этой вредной магессе... не вопрос, но себе?! Нет и еще раз нет!

- Я крови боюсь! - испуганно округлил я глаза. Больше ничего не в голову не пришло. Я тянул время, в расчете сам не знаю на что.

- Разрешите ему помочь? - услужливо предложила амазонка, преданно глядя на графиню.

- Нет! Нет! Он должен сам... - начала разъяснять ситуацию амазонке Лора.

- Заткнитесь обе! - рявкнула Изабелла и, глядя на меня, внятно, чуть не по слогам приказала.

- Перережь себе горло! Я приказываю!

- Э-э-э...а может не стоит? - робко спросил я. - Может я еще раз попробую и он согласится...- я с надеждой посмотрел вниз на своего дружка.

- Ты видишь! Ты видишь! - заблажила Изабелла, обращаясь к Лоре. - Он отказывается! Где твое заклятье? В чем дело?

- Да, да, Ваше Сиятельство! Вижу, что что-то пошло не так. Вы совершенно правы!

- Вот то-то, - весьма довольная тем, что так наглядно была доказана ее правота, графиня откинулась на подушки, нисколько не стесняясь своей наготы и велела Лоре. - Давай, исправляй брак в работе!

Магесса с озадаченным выражением на лице разглядывала меня, что-то прикидывая про себя. Я, как и графиня был совершенно голый. И также как и графиня этого совершенно не стеснялся. Наконец магесса перестав меня созерцать, начала перетряхивать мою одежду, валявшуюся кучкой на полу.

- Ничего нет, - озвучила в полголоса результат обыска Лора. - Никаких амулетов или магических артефактов... А впрочем... Амелия!

- Да, госпожа Лора! - немедленно ответила с неподдельным интересом разглядывавшая меня амазонка.

- Сними с него ошейник!

Толстые словно сардельки пальцы Амелии быстро справились моим ошейником.

- Госпожа Лора! Тут еще один ошейник! Его тоже снимать?

- Еще один? Как интересно! Обычно рабы терпеть не могут даже одного ошейника, а этот раб таскает на своей шее целых два! Дай взглянуть! Та-а-к, всё понятно. Амелия, ты можешь идти и закрыть дверь с той стороны.

Прямо-таки лучащаяся довольством Лора, села в кресло и обратилась к Изабелле, которая вопросительно смотрела на нее.

- Вот и разгадка этой загадки. У него на шее магический рабский ошейник, который наглухо блокирует все заклятья, которыми я могу одарить его. В том числе и заклятье беспрекословного подчинения.

- А если снять этот ошейник, то твое заклятье сработает?

- Конечно! - кивнула Лора.

- Тогда зачем ты отпустила Амелию? Пусть она снимет с него ошейник!

- К сожалению, Ваше Сиятельство этот ошейник не сможет снять ни Амелия, ни три Амелии вместе взятые. Это мифриловый магический ошейник и снять его может только тот, кто надел ему этот ошейник. Вообще этот ошейник предназначен для блокирования способностей магов и стоит самое малое две тысячи золотых.

- Ого! Две тысячи! Даже для меня они не являются мелочью, а этот раб разгуливал по свету с этим ошейником! Это почти то же самое, что прогуливаться с мешком золота. Как он жив-то до сих пор, интересно?

Лора повернулась ко мне.

- Сначала вопрос, раб: ты маг?

Я с решительным видом замотал головой.

- Нет, не маг, госпожа.

- Ты знал о стоимости ошейника?

- Просветили, когда надевали...

- Тогда рассказывай всё во всех подробностях. Где, кто, когда ...

Подкорректированная версия обретения мною себе на шею дорогущего ошейника звучала так.

Герцогине де Бофор было нужно от меня точно то же, что сейчас хотела получить госпожа графиня. И с нею, так же как и с госпожой графиней случился тот же казус. Мой младший напарник категорически отказался помочь мне.

Изабелла хмыкнула.

- Со мной-то ясно почему. А вот что ты имел против де Бофор? Я встречалась с ней на приемах и балах у Его Величества Золтана. Она очень красивая женщина. Что тебя в ней не устроило?

- У нее есть одна особенность, которую она не афиширует. Перед тем, как лечь в постель она любит помахать плеткой, это видите ли, ее возбуждает, а у меня наоборот после такой обработки одно желание: залечь в лазарет, а не к ней в постель. Магический ошейник позволяет подкорректировать это мое желание. У него мысленное управление и выбор между муками и постелью был однозначно в пользу постели.

- Хм, очень полезный ошейник. Пожалуй даже лучше заклятия подчинения будет... А как ты у меня в графстве очутился с такой дорогой штучкой на шее? Сбежал?

- Как вы могли такое подумать про меня, Ваше Сиятельство! Просто госпожа Сабрина, это командир сотни воительниц при дворе Ее Светлости герцогини де Бофор выпросила ненадолго меня у госпожи герцогини, чтобы я скрасил ей дорогу сюда в графство Кронберг. Но по дороге на нас напали бандиты, госпожа Сабрина в стычке была ранена, меня выставили на продажу, а госпожа Лидия купила...

- Понятно... - Изабелла, что-то прикинула в уме. - Ошейник теперь принадлежит мне. Ты можешь сделать так, чтобы я могла управлять им, как де Бофор? - обратилась она к Лоре.

- Если он будет снят с его шеи, то без проблем. Вот только снять его может лишь хозяин, на которого сделана магическая привязка управления. В данном случае это госпожа герцогиня де Бофор и никто больше.

Изабелла дернула за шнурок звонка. Амелия возникла в спальне с задержкой всего в пару секунд.

- Отведи раба в башню Лоры. Пусть посидит в камере, а мы пока подумаем, что с ним делать.

Вот так я снова очутился в камере номер десять, снова устроился на соломе поспать и на сей раз, никто мой сон не потревожил.

***

Изабелла дернула три раза за шнурок звонка, вызывая прислугу. Служанка возникла почти мгновенно и сразу же взялась за платье графини. Облачившись в платье, графиня устроилась в кресле, вытянула ногу, чтобы служанке было удобнее натягивать черный шелковый чулок и только тогда задумчиво спросила, больше сама себя, чем Лору.

- Так что же делать с этим Марком? Заклятье наложить нельзя - мешает ошейник, снять ошейник, который мне нужен, можно только с трупа, а я заплатила Лидии пятьсот золотых за раба. Жалко денег... Продать обратно Лидии? А ошейник? Она же сразу вывезет Марка из графства, там прикончит, сославшись на несчастный случай, а потом мне же и продаст этот ошейник. Я потеряю на этом полторы тысячи... Придется всё же выбрать ошейник... - пробормотала Изабелла, вытягивая вторую ногу для надевания чулка.

- Ваше Сиятельство, позволю себе заметить. У нас катастрофически не хватает рабов для инициации. Уже через месяц необходимо будет повторно инициировать слушательниц школы. Каждой для ритуала необходим один раб. А у меня в камерах сейчас всего десять рабов. Пусть этот раб поживет до инициации. А там и ошейник вашим станет и для ритуала на одного раба меньше надо будет покупать.

Служанка, закончив с чулками надела туфли на ноги графини, а затем принялась приводить в порядок ее волосы.

Изабелла задумчиво пожевала своими узкими сухими губами.

- Пожалуй, это наилучший вариант. Тогда пусть он у тебя в башне и остается. А насчет нехватки рабов... Инициировать выпускниц школы - первостепенная задача. За последние полгода потери среди воительниц, которых я предоставляю по найму, значительно увеличились и необходимо восстановить прежнюю численность. Я распоряжусь, чтобы выделили средства на покупку нужного количества рабов и чтобы через месяц у тебя все камеры были заполнены.

***

Я дочиста выскреб огромную миску овощного рагу с копченым окороком. Запил свою трапезу слабым местным пивом и откинулся на спину на нарах, поверх которых была накидана свежая солома. Я уже третий день плющил бока в камере номер десять и ситуация меня совершенно не радовала. Нет, питание для тюремной камеры было превосходное, а уж кружка пива прилагающаяся к нему - это вообще что-то с чем-то. Вот только почему-то мне в связи с этим приходило на ум только одно: бесплатный сыр и мышеловка.

Основания для беспокойства у меня были и весьма основательные. Изабелла и ее Лора теперь знали о моем втором ошейнике и даже младенцу было ясно, что с таким сокровищем меня отсюда не выпустят. А то, что кормят сытно... так поросенка или там гуся тоже откармливают перед тем, как зарезать.

И что со всем этим делать, у меня не было ни малейших соображений. Понятно, что лучше всего было бы удрать, но отсюда не удерешь. Даже дверь не открывают, а суют миску в окошечко на двери... Последует команда, придет пара-тройка этих трехметровых амазонок из личной гвардии графини с мечами вполовину моего роста и я ничего не смогу сделать. Даже мое ускорение не поможет в тесноте этой камеры.

Проклятье! Вот попал, так попал!

Единственную слабую надежду на какой-то иной исход давало то, что мне не сразу перерезали горло, а чего-то ждали. И в этом смысле каждый прошедший день эту мою надежду укреплял.

Но одной надеждой жив не будешь. Надо что-то и самому попытаться предпринять. Только вот что?

Бежать надо! Любыми путями постараться смыться отсюда. Дооттягивал побег, придумывая себе причины: то денег нет, то еды, то холодно в горах... В могиле будет еще холоднее... надо попытаться. Пусть уж лучше убьют при попытке к бегству, чем как свинью зарежут.

Если в камеру зайдет одна амазонка, то у меня шансы есть: используя ускорение и напитав руку магией убить ее, завладеть кинжалом или дубинкой и прорываться к выходу. Их меч мне без надобности. Этой их здоровенной железякой я долго махать не в состоянии.

Вот мне повезет, я вырвусь из камеры, - продолжил фантазировать я. - Входная дверь под охраной. Человека два-три там... надо убивать. Наружная охрана башни... надо убивать... встреченные по пути к входным воротам замка амазонки... надо убивать...охрана на воротах... - я помотал головой в тоске. - Кто-нибудь где-нибудь обязательно подаст голос. Сразу и молча эти монстры умереть не пожелают, на крики набежит туча амазонок и порубят меня на гуляш. Да, даже если и вырвусь... ищейки найдут. Как всё плохо-то! А если в камеру зайдут две, а хуже того три амазонки, то я даже и побегать не успею - прикончат тут же, в камере. Обидно!

Я походил по камере из угла в угол, поковырял в раздумье солому носком моей туфли.

Ничего не остается, как попытаться стать сильнее и быстрее, чтобы справится с тремя амазонками разом и начать бегать так быстро, чтобы и глаз стражника не успевал рассмотреть, что такое вот только что тут промелькнуло.

Ошейник мне не препятствует становиться сильнее и быстрее. Видимо считая, что это пойдет на пользу хозяину ошейника, вернее хозяйке.

Я печально вздохнул. Спокойная и сытая жизнь похоже закончилась. Впереди тяжкий труд. "Что мне требуется для задуманного? Надо добиться, чтобы магические потоки в моем теле, регулировались и контролировались сознанием, а не эмоциями, как сейчас. Надо научиться напитывать магией всё тело. Только тогда можно будет быть и сильным и быстрым одновременно. Надо усилить эти потоки... Надо, надо, надо...но ведь действительно надо. Иначе закончится не только моя спокойная и сытая жизнь, а и вообще всякая".

Я сел на солому, оперся спиной о стену камеры, закрыл глаза и сосредоточился.

"Ну, где вы мои магические потоки? Сейчас я попытаюсь вас построить..."

Однако, сколько я ни вглядывался в себя, сколько ни напрягался, но никаких своих магических потоков внутри себя не увидел.

"Как же так? Ведь было же... сам видел и даже мог направлять в экстренных случаях..."

Я созерцал однородное светло-серое пространство внутри себя. Пустота. Сколько времени я был погружен в себя, я не знаю. Времени здесь не чувствовалось. Я продолжал понукать себя, стараться увидеть хоть что-то. Отступать мне было некуда. И увидел, наконец, но не пресловутые каналы, а свое тело изнутри. Вернее эта светло-серая субстанция была ограничена в пространстве чем-то серебристым типа пленки, которой обтянули мою руку.

Вернее пленка была в форме руки. Я пригляделся. Вот ноги, вот брюхо, вот доставивший столько радости Лили, Сабрине и Лидии отросток на моем теле... Всё это очень смахивало на гондолу дирижабля изготовленную в форме человеческого тела и надутую воздухом.

"Цвет этой пленочки очень уж похож на цвет моего `любимого` мифрилового ошейника. - размышлял я. - Скорее всего так оно и есть. Эта пленка блокирует мою магию. Не пускает наружу, а внутри делай что хочешь. Вот только с чем делай что хочешь, ничего ведь нет! А если подумать вот о чем. Все магессы, что Лили, что эта Лора спрашивали меня словно для проформы: не маг ли я? И мой ответ при этом их не очень-то и интересовал. А почему собственно? Да потому, что они и так своим истинным зрением видели, что я никакой не маг. Но я ведь могу кое-что, а иногда, когда припрет даже и не кое-что... В-о-о-о-т! Когда припрет! Магам ведь документы, что они маги не требуются. Они друг на друга только глянут и сразу определяют маг или не маг, какой силы, какого направления... а у меня ничего такого не видно. Может это связано с особенностью моего появления здесь или это организм у герцога такой необычный? Тогда надо поспособствовать проявиться этим моим способностям..."

Я от души врезал кулаком по каменной стене камеры. Кулак немедленно заболел и сильно так заболел, а я разозлился. На себя, на амазонок, на Изабеллу, запершую меня тут, но злость моя быстро испарилась, когда я увидел что в пустом до той поры пространстве моего

тела-дирижабля появился круглый плотный светящийся шарик. Он медленно вращался вокруг своей оси и располагался в районе солнечного сплетения.

- Ага! - сказал я себе и мысленно потер руки. - Дело двигается.

***

Дело действительно двигалось, но не так быстро, как мне хотелось. Хоть я и прерывал свою медитацию только ради недолгого сна и приема пищи за прошедшие две недели я научился вызывать свой шарик в любой момент даже в состоянии полного покоя и спокойствия. Научился также невидимыми, как бы руками слегка сплющивать его. Это приводило к тому, что шарик начинал выбрасывать во все стороны ярко-светящиеся нити. Чем сильнее плющишь шарик, тем больше нитей он выбрасывал. Шарик в обычном спокойном состоянии бывший размером с мандарин раздувался до размеров апельсина, заполнял все мое внутренне пространство клубком светящихся нитей и больше на мои пальпацию не реагировал. Еще я научился равномерно распределять нити внутри тела и тогда уже снаружи тело покрывалось какой-то золотистой и ужасно твердой на ощупь коркой.

"Какой-то аналог магической брони", - решил я, поскольку в этом состоянии не мог даже поцарапать кожу острым осколком глиняной миски. Специально для этого эксперимента я разбил миску, из которой ел кашу, суп и вообще все, что было в моем тюремном меню. В качестве наказания за порчу графского имущества я был вынужден после эксперимента три дня питаться всухомятку, но не расстраивался по этому поводу. Дело того стоило.

Очередной эксперимент, который я наметил, был более серьезным. Сразу после завтрака я вызвал свой шарик, привычно стиснул его и когда тот выбросил светящиеся нити, направил большую часть нитей в правую руку. Они там свивались в клубки, перетекали с места на место, но заполнили весь объем руки, и рука стала выглядеть так, словно была сделана из золота.

Я несколько раз глубоко вздохнул, а потом ударил кулаком по каменной стене. Сильно ударил, но боли не было. Мой золотистый кулак при ударе вошел в каменную стену, сминая ее так, словно та была из глины. Но стена глиняной всё же не была. Каменный блок, который я стукнул, пошел трещинами, в воздух поднялось облако пыли, а в камере загудело, словно я ударил в колокол.

Бум!

Я торопливо отдернул руку. Глубокий отпечаток кулака в покрывшейся множеством трещин плите в полутьме стоявшей в камере был малозаметен, но если стража учует запах пыли, принесет факелы, увидит отпечаток кулака в каменной стене камеры, то ко мне, несомненно, возникнут вопросы, ответить на которые мне будет совсем не просто. Самое простое: спал, ничего не видел и не слышал, не прокатит.

Поэтому я сидел и с тревогой прислушивался к шуму, производимому озабоченно перекликавшей стражей, которая шныряла по узилищу в поисках источника загадочного звука. Вот начали открывать камеры для проверки. К счастью для меня начали с дальней и когда распахнулась тяжеленная деревянная дверь моей камеры, обитая для прочности стальными полосами, пыль уже успела осесть на пол и ничего подозрительного возникшая на пороге настороженная амазонка держащая наготове короткое копье не обнаружила.

"Пронесло, - подумал я, когда дверь захлопнулась. - Но в следующий раз может так и не повезти. Надо все-таки сначала головой думать, а потом уже руки в ход пускать... Но результаты эксперимента следует признать положительными. Я сейчас запросто смогу проломить нагрудник, ребра и разнести вдребезги сердце у пары амазонок, а третья меня и зарубит пока я этим занимаюсь. Надо теперь сделать упор на ускорение, чтобы я на форсаже молнией мелькал, ломая ребра. И выяснить, кстати, сколько времени мой магический моторчик может работать без подзарядки. Завтра и начну, а сейчас пусть все успокоятся..."

***

Но все мои планы тренировок и восхождения на новый уровень рухнули не начавшись. В камеру, которую я уже начал было считать своей персональной, вселили новых постояльцев.

Раным-рано, еще до завтрака дверь в камеру распахнулась и пока я протирал свои сонные глаза, население камеры резко возросло. Три лохматых, оборванных мужика молча, сноровисто начали устраивать себе лежанки из кучи соломы, которую вытряхнула посреди камеры из огромного мешка одна из амазонок.

"Морды какие-то бандитские, - подумал я, разглядывая своих новоявленных соседей. - Все в шрамах, зубы имеются через один и выпали явно не по причине кариеса... Но контакт надо устанавливать, может тогда и не придушат ночью".

- Привет! - сказал я, жизнерадостно улыбаясь и демонстрируя все свои целые белые зубы.

- Я раб, принадлежу графине Изабелле, не выполнил один из ее приказов. Вот меня сюда и засунули... А вы откуда?

Мужики уже развалившиеся на соломе помолчали немного, хмуро разглядывая меня. Было ясно, что мой юный вид не вызывает у них никакого доверия. Я не торопил события. Торопиться было совершенно некуда. Медитировать, а уж тем более проверять: насколько я могу ускориться, в присутствии соседей не стоило.

Наконец мужики намолчались вдоволь и самый здоровый, с самой дегенеративно-уголовной рожей ответил.

- Мы из отряда Ракло Кривого. Баронские стражник застали нас врасплох. Частью побили, частью захватили в плен и продали на торгах в рабство. А эти... - он кивнул лохматой головой в сторону двери. - Бабы нас купили.

- Так вас тут в графстве никому не продавали? Пригнали и сразу сюда запихнули?

Мужик кивнул.

- Меня Марк зовут. Я в графстве уже несколько месяцев. Сначала работал на тысячницу Лидию. Затем меня перепродали самой графине, а та уже отправила сюда в эту башню и что будет со мной, представления не имею.

Мужики тоже представились. Слева направо.

- Ринус Мелкий.

- Жак Шило

- Ник Сопля

Естественно, что поводу клички `Сопля` у Ника я не позволил себе ухмыльнуться даже уголками рта. Чревато.

- Когда тут кормят? - задал самый животрепещущий вопрос Ринус.

- Да уже должны бы принести... - ответил я и тут, словно по волшебству распахнулось решетчатое окошечко в двери.

- Подходи по одному! - пробасила амазонка, притащившая бадью с кашей.

Недовольство, имевшее место быть на мордах моих сокамерников мгновенно сменилось оживлением. Поесть - это они любили.

День был проведен в разговорах. Сначала правда бандюганы попытались соблазнить меня игрой в кости, но я сразу отказался, мотивировав полным отсутствием денег. Делать было нечего, и я после двух недельного молчания (с амазонками особо-то не поговоришь!) развлекал соседей байками из своей жизни наемника. За девять лет скитаний накопилось много всякого.

Мужички тоже делились...опытом. Как правильно ограбить человека в дороге, в городе, в деревне, живущего в своем доме или в гостинице, передвигающегося в карете или идущего пешком... Просвещали где эти хитрецы обычно прячут деньги и как развязать язык тем, кто не хочет делиться... В общем такой маленький бандитский ликбез.

Три дня камера числилась четырехместной, пока стражницы не определили к нам, на постой двух крестьян проданных амазонкам на торгах за долги.

Стало уже тесновато. А уж когда через пять дней к нам впихнули еще четверых, то жилищный кризис обострился до предела. Если бы не строгий надзор через окошечко в двери, жестоких разборок было бы не миновать. А так при малейших признаках шума или какой-нибудь подозрительной возни три-четыре стражницы врывались в камеру и охаживали деревянными дубинками, обтянутыми толстой кожей всех подряд. Принуждение к миру, так сказать.

Меня резко возросшее народонаселение камеры не волновало только до того момента, пока я не увидел на правой руке одного из новоприбывших знакомое загадочное клеймо, давным-давно продемонстрированное мне Броном: ромб в овале.

Путем осторожных расспросов и еще более осторожных наблюдений я выяснил, что вся последняя четверка рабов имела подобный знак отличия на правой руке.

Вот тогда-то мне и стало ясно, что ничего хорошего ни меня, ни моих сокамерников в ближайшем будущем не ждет.

В пользу нехорошего конца говорило то, что никого с таким клеймом на торги, по уверениям Брона не выпускали. Они просто исчезали, и никто больше их не видел и ничего о них не слышал. У меня клейма не было, но само мое попадание в эту компанию свидетельствовало об одном: графиня решила заполучить мой мифриловый ошейник, а поскольку заполучить его можно было, только сняв его с трупа, то получается, что вся наша компания - смертники.

А почему именно наше ближайшее будущее видится в черных тонах? Было одно соображение: слишком уж нас хорошо кормили. Это ж, какие расходы! А люди здесь ужасно практичные и ни о каком сострадании к бедным рабам и речи быть не могло. Раз уж ты попал в рабство, то виноват уже одним этим фактом и исключительно сам.

"Ну и что делать? А делать то, что и собирался: красиво умереть, в борьбе так сказать. С двумя амазонками я худо-бедно должен справится, а там уж как карта ляжет...", - так рассуждал я про себя, разглядывая сытые, довольные морды соседей. Им готовившимся хлебать пустую похлебку из репы с куском черствого хлеба, здешние разносолы казались чем-то запредельным.

"И бесполезно этих убеждать, что они смертники: не поверят. Надо продумать какие-нибудь расклады хоть на чуть-чуть увеличивающие мои шансы выжить..."

Но на любую хитрую гаечку имеется свой персональный болт с нужной резьбой, как любил говаривать знакомый слесарь. Здешние тюремщицы имели богатый опыт в сфере своих профессиональных интересов. И осложнять жизнь себе категорически не хотели. А поскольку среди массы рабов-смертников изредка попадались экземпляры вроде меня, которые видели несколько дальше своего носа, то они даже безоружные могли обеспечить существенные неприятности своим надзирательницам, поскольку терять им было нечего. Вот чтобы подобных инцидентов с такими рабами-интуитами не было, всех рабов просто-напросто усыпляли, подмешивая им в еду сонное зелье.

Но об этом, я весь такой хитрый из себя, узнал гораздо позже, когда поделать уже ничего было нельзя.

 

Глава 13

Когда я очнулся, то еще не открывая глаз понял, что мое дело - дрянь. Ни рукой, ни ногой было не пошевелить, голой спиной я ощущал холодную твердость гладкого камня, откуда-то слышались стоны и хрипы, те самые, предсмертные, а главное в воздухе стоял густой тяжелый запах свежей крови.

Остатки сна исчезли мгновенно. Я немедленно открыл глаза и убедился в том, что всё верно, и это мне не снится.

Черный, как ночь потолок из полированного мрамора плавно повышался к центру помещения и был совершенно не похож на серые каменные плиты моей камеры. Не успел я повертеть головой, оценивая обстановку, как надо мной, заслоняя все вокруг, возникло огромное лицо амазонки. Она вгляделась в меня и крикнула кому-то низким рокочущим голосом.

- Этот пришел в себя...

- Отлично, - раздался в ответ откуда-то сбоку не менее низкий, но, что самое интересное мужской голос. - Пусть оклемается немного, а пока заткни ему рот, чтобы не орал.

- Открой пошире ротик и скажи тете `А-а-а`, детка, - осклабилась нависшая надо мной амазонка.

Выждав пару секунд и не дождавшись ответа, она резко дернула мою челюсть вниз, чуть не вывихнув ее при этом, а затем засунула мне в рот, раздирая в кровь десны, язык и нёбо нечто твердое и судя по вкусовым ощущениям деревянное. Деревянный кляп был такого размера, что в обычных условиях никак не должен бы был поместиться у меня во рту. Но амазонка об этом понятия не имела и потому лишь слегка хлопнув по кляпу своей тяжелой ладонью загнала мне его почти до самого горла.

Последний раз, я испытывал схожие ощущения очень давно, еще в прошлой земной жизни, когда стоматолог пытался добраться до моего больного зуба мудрости и раздирал своей пятерной мне рот.

Как тогда, так и сейчас я был способен только мычать и вращать глазами. Но если в случае со стоматологом это был мой осознанный выбор, за мои же кровные деньги, то тут мне явно готовились предоставить бесплатную услугу.

Амазонка, выполнив поставленную перед ней неизвестным задачу, уплыла куда-то в сторону, предоставив мне возможность покрутить головой и осмотреться.

Увиденное подтверждало мои самые худшие предположения.

Огромный зал, без окон, возможно подземелье под башней, но с такой вероятностью это мог быть верхний этаж башни Лоры. Пять каменных постаментов-лежанок на которых лежали распластанные мужчины-рабы. Соседа справа я узнал. Это был Ринус Мелкий. Совершенно голый, как и я, он лежал на постаменте с накрепко примотанными руками и ногами к вделанным в камень кольцам. Тоже, как и я, он мог только крутить головой и судя по его расширенным от ужаса глазам, наконец, сообразил, что в ближайшее время у него будут крупные неприятности. Кроме этих основательных постаментов в зале имелись и обычные дубовые столы, уставленные глиняной и стеклянной посудой, бутылками, банками и баночками. Имелось и непонятное внушительное по размерам механическое устройство. В зале за порядком на всякий случай приглядывали две амазонки, хотя у потенциальных нарушителей лежавших на постаментах ни единого шанса устроить беспорядки не было.

Кроме них в зале присутствовал здоровенный, весь обросший жестким черным волосом, словно какой-нибудь питекантроп, мужик. Степень его волосатости можно было определить так легко потому, что на нем не было ничего кроме штанов и кожаного фартука, покрытого бурыми и красными пятнами. И словно для того, чтобы ни у кого из присутствующих не возникло вопросов по поводу происхождения этих пятен, мужик поигрывал огромным окровавленным кинжалом. Питекантроп был занят делом: он неспешно обходил лежавших на постаментах и внимательно разглядывал их. Наконец он добрался и до меня. Поглядев на меня своими маленькими, злобно-веселыми глазками он довольно кивнул, пробормотал себе под нос.

- Все очнулись, - и вышел из зала.

Спустя пару минут, во время которых, я делал безуспешные попытки пошевелить рукой или ногой, стараясь делать это незаметно для присутствующих в зале амазонок, мужик вернулся и вернулся не один.

Впереди выступала фигура в балахоне красного цвета украшенного золотыми узорами. Капюшон балахона был откинут, да даже если бы не был, то я все равно сразу бы узнал в ней замковую магессу. За ней следом возникла еще одна фигура, тоже в красном балахоне и тоже женская, но мне незнакомая. Лору сопровождала худющая светловолосая девица. На ее бледном некрасивом лице бросались в глаза лишь длинный тонкий нос, который делал ее похожей на родную сестричку Буратино, да неожиданно пухлые, ярко-красные губы.

Эта тройка тоже обошла всех лежавших в зале участников эксперимента (а то что нам предстоит принять участие в каком-то ритуале, у меня лично не вызывало сомнения!) и задержалась только около меня.

Лора оглядела меня равнодушно.

- Так, все в сознании и можно начинать. Жофрей!

Мужик в кожаном фартуке скромно стоявший позади парочки в красном, встрепенулся.

- Да, госпожа магесса!

- Этого оставишь напоследок. Над ним надо будет поработать немного больше, чем всегда. После обычного ритуала, ты отрубишь ему голову, снимешь с шеи металлический ошейник, вымоешь его... Я имею ввиду ошейник, а не покойника и передашь его мне.

- Конечно, госпожа магесса! Всё будет исполнено!

- Тогда начинаем! После этой партии пообедаем.

Маленькие глазки Жофрея заблестели еще больше и даже в сонных рыбьих глазах помощницы Лоры прорезался небольшой интерес к окружающему миру.

Тройка разбрелась по залу. Лора устроилась в кресле у дальней стены, помощница взгромоздилась на табурет около загадочного механического устройства, а Жофрей направился к одному из лежавших.

Я подозревал, что сейчас случится что-то нехорошее, поэтому и смотрел внимательно за происходящим, одновременно судорожно пытаясь придумать способ освободиться.

Я едва смог заметить быстрые, точные, профессионально выверенные движения Жофрея кинжалом. Одновременно с этим раздался полный смертной боли стон, впрочем, быстро стихнувший. Что именно делал Жофрей с рабом мне в лежачем положении было не очень хорошо видно, а вот результат его работы я разглядел во всех подробностях, поскольку он прошел рядом со мной. В руках по локоть измазанных кровью Жофрей бережно нес крайнюю плоть раба, вырезанную вместе с изрядным куском внутренностей и засунул в агрегат около которого сидела помощница магессы.

Та брезгливо проворчала.

- Аккуратнее не можешь! - и стерла пальчиком упавшую на нее капельку крови, а затем кивнула уже стоявшей рядом амазонке. Та начала крутить какой-то кривой рычаг, торчавший из машины.

Уж на что я был привычный к расчлененке, (за годы войны, в которой используют только холодное оружие всякого насмотрелся и сам нашинковал немало противников, но то было на поле боя) но тут меня затошнило. В этом устройстве я признал обычную мясорубку, только больших размеров. Миска на выходе мясорубки быстро наполнялась кровавым фаршем.

Помощница магессы процессом и содержимым миски смущена не была. Она споро начала добавлять в миску загадочные ингредиенты из банок и бутылок. Я сглотнул несколько раз, усилием воли подавил поднявшуюся к горлу тошноту и продолжил наблюдать. Сейчас для меня была важна любая мелочь.

Наконец, молодая ведьма (магессой эту кровожадную тварь я назвать никак не мог) решила, что ее работа закончена и поволокла миску к другой, старой, матерой ведьме до этого сидевшей с совершенно индифферентным видом.

Содержимое миски после таинственных манипуляций сменило цвет с красного на желто-зеленый, а действия Лоры уже не выглядели уже такими отвратительными, как у ее помощницы, но их людоедской сути это не меняло.

Под какую-то невнятную скороговорку Лора опустила в миску большой голубой камень на серебряной цепочке. Из миски повалил пар. Скороговорка Лоры еще больше ускорилась. Пара стало еще больше, но через минуту всё закончилось.

Лора вытащила камень из миски. Совершенно чистый, к нему не пристало ни частички содержимого. А затем к моему удивлению налила получившуюся в результате прозрачную жидкость в золотой кубок стоявший тут же на столе.

- Зови! - кивнула она дежурившей рядом амазонке. Та шустро распахнула дверь и зычно рявкнула.

- Следующая! Заходи!

В дверях возникла амазонка и быстрым шагом направилась к сидящей в кресле Лоре. Та молча вручила амазонке кубок. Амазонка за несколько могучих глотков, не поморщившись, осушила кубок и ожидающе воззрилась на ведьму.

- Возвращайся к себе и спи до завтрашнего утра. Когда утром проснешься, все уже закончится, - проинструктировала Лора внимающую ей амазонку.

Я увидел достаточно, чтобы начать думать.

"Итак, молодая амазонка выпила некое магическое снадобье, одной из составляющих частей которого являются половые органы мужчин - источник тестостерона и прочих мужских гормонов. Плюс загадочные ингредиенты, плюс магия и пожалуйста: быстро и без всяких усилий у выпившей увеличивается рост и она обрастает могучими мускулами, то есть становится амазонкой. Вернее окончательно становится амазонкой. За два раза. Сначала видимо женщины дорастают до двух метров, как Аннет и ее подруга, а потом, выпив снадобье, доращивается уже до двух с половиной метров. А трехметровым гвардейкам графини вполне возможно, что и три раза приходилось пить из этого кубка..."

Тем временем отвратительное действо пошло на второй круг. Лора снова откинулась в своем кресле и, казалось, задремала, юная ведьма устроилась на табуретке около мясорубки, а этот вивисектор с кинжалом наперевес устремился к новой жертве.

Я торопливо закрыл глаза, жалея, что таким же образом не мог заткнуть себе уши и нос. Повторно смотреть на творившееся рядом мог только явный садист.

"Что же делать? - постарался я углубиться в размышления и хоть ненадолго отстраниться от реальности. - Вот если бы я умел нагнетать свою магическую энергию прямо в мышцы, то наверно смог бы порвать эти веревки, но научиться этому я не успел. Могу только создавать доспех на поверхности кожи, да ускоряться. Ускориться не удастся, примотан к столу прочно. Тогда остается только создать доспех, когда этот палач будет тыкать в меня своим кинжалом.

К сожалению, я не знаю пределов прочности моей магической защиты. Негде проверить было... а вдруг, если я растяну этот доспех на все тело, а он не выдержит удара кинжалом? Удар-то у этого здоровяка не слабый... а потому наверно стоит защитить только одну промежность для начала, по крайней мере. Конечно это лишь небольшая отсрочка. Палач не справится: кликнут амазонок и те мигом изрубят меня в такую мелкую крошку, что и через мясорубку пропускать не надо... Ну и черт с ними! Пусть хоть вспотеют, прорубая мою защиту. Раз уж доставить им более крупные неприятности у меня возможности нет..."

Я приоткрыл глаза, чтобы узнать, как там снаружи обстоит дело, и с изумлением и тревогой обнаружил, что уже подошла моя очередь. Палач направлялся ко мне с кинжалом наизготовку. Видимо в своих размышлениях я провел немало времени, а может обещание обеда подстегнуло производительность подручных Лоры.

Я едва успел отреагировать на стремительный выпад кинжалом в направлении моей промежности. Промежность, внутренняя часть бедер, низ живота мгновенно приобрело золотистый оттенок, что свидетельствовало, что одна из самых ценных частей моего тела надежно прикрыта от всяких посягательств.

Заметил ли этот волосатый тип, что у меня зазолотился весь низ живота или нет, я не знаю. В любом случае кинжал он придерживать не стал, и вонзил мне туда, куда и целилась эта сволочь: между внутренней стороной бедра и ...э...промежностью. Вот только результат оказался совсем другим. Кинжал звякнул об меня, словно воткнулся в металл, затем скользнул вниз, где встретился с твердым камнем постамента и вывернулся из руки палача, никак не ожидавшего какого-либо сюрприза. Кинжал был очень острый, а мужик пренебрегал правилами техники безопасности при работе с острыми предметами. Видимо полностью полагаясь на свой богатый палаческий опыт. В результате кинжал распорол ему его голую руку от кисти до самого локтя. Тут же выяснилось, что это только к чужой крови этот садист относился равнодушно, а своей-то ему было жалко. Громкий, отчаянный крик, раздавшийся в тишине зала сразу привлек к себе внимание всех остальных присутствующих. Лора открыла глаза, молодая ведьма соскочила со стула, а амазонки ринулись на помощь.

Я торопливо привел свою промежность в исходное состояние, на всякий случай испуганно округлил глаза, делая вид, что совсем тут ни при чем и стал ожидать, чем закончится дело.

"Раз палач выбыл из строя, то может меня сегодня трогать не будут, а отправят обратно в камеру? А уж там я постараюсь хотя бы пару амазонок упокоить, прежде чем самого прикончат".

Кровь из распоротой до кости руки Жофрея текла сплошным потоком, он бледнел на глазах и вдруг начал плавно опускаться на пол. Примчавшаяся к месту происшествия Лора возглавила операцию по спасению ценного кадра от смерти.

- Положите его на стол! - рявкнула она на амазонок. - Кира! Малый целительский артефакт сюда!

И начала водить руками над мгновенно уложенным на каменную лежанку Жофреем.

С полчаса продолжалась активная суета и возня вокруг поранившегося палача. Наконец, его здоровье перестало вызывать опасение у главной ведьмы графского замка, и она велела отнести впавшего в забытье от большой потери крови Жофрея в его комнату.

Подошла моя очередь. Обе ведьмы и набежавшие невесть откуда амазонки сгрудились около меня, лежавшего всё также неподвижно и лишь наивно хлопавшего глазами.

- И что теперь делать? Кто заменит Жофрея?

Амазонки промолчали. Ни одна не вызвалась помочь явно пребывающей в затруднении Лоре.

- Еще десять простых рабов осталось и этот...одиннадцатый.

Амазонки старательно отводили глаза от испытующе смотрящей на них Лоры. Та скривилась.

- Да вы и не справитесь! Тут нужна филигранная техника. Лишнего нельзя вырезать - концентрация эликсира упадет, а уж если не все вырезать - так упадет еще больше. А вы только и умеете, что мечами махать. Вот дровосеков вы подменить при случае чего вполне можете. А тут порубите рабов на куски и что мне с ними потом делать?

Судя по облегчению, проступившему на лицах амазонок, укоры в незнании тонкостей палаческого ремесла нисколько не задели ни одну из них.

- Придется идти к Ее Сиятельству, ссылаться на форс-мажор и просить перенести окончание инициации на пару дней... - бормотала Лора, задумчиво скользя взглядом по моему обнаженному телу.

Тут вдруг с шумом распахнулась дверь и в зал к моему удивления и удивлению всех остальных присутствующих вошла Ее Сиятельство графиня Изабелла де Кронберг. Все немедленно поклонились хозяйке замка и окрестных земель, за исключением меня само собой.

- Лора, - начала без всякой раскачки графиня. - Мне нужен Марк, это тот раб с мифриловым ошейником. Он еще жив? Или ты уже успела...

- Жив, он, жив! Вот кстати он и лежит, - указала на меня Лора.

- Развязать, одеть и привести ко мне в кабинет... Впрочем помойте его хоть что ли... А кстати, он не лишился уже кое-чего ценного? А то весь залит кровью... хотя нет, если бы лишился, то глазами бы сейчас не лупал...

- Это кровь, бедняги Жофрея. Я неосторожно пообещала, что после него все пойдут обедать. Вот Жофрей и заторопился. Промазал мимо цели и разрезал себе руку до кости. Я как раз по этому поводу и хотела идти к вам, Ваше Сиятельство. Просить об отсрочке окончания ритуала инициации на два дня, пока Жофрей не выздоровеет. Заменить мне его некем.

- Сколько осталось?

- Если не считать этого, - Лора кивнула в мою сторону. - То десять человек.

- Ладно, сделайте перерыв на пару дней...

Никто меня понятное дело мыть не стал. Отвели меня в комнатушку по соседству, где имелась бочка с водой. Кроме ковшика и бочки здесь в этой каморке ничего не было.

"Вероятно, здесь после работы смывал с себя кровищу пострадавший на производстве Жофрей", - думал я, смывая с себя кровь палача.

Затем натянул чьи-то жуткие, вонючие все в заплатах обноски, которые мне выдали, чтобы прикрыть наготу и приглядывавшие за мной амазонки повели меня на встречу с Ее Сиятельством.

"Неужели опомнилась старушка, пожалела такого ценного кадра, как я и решила дать мне возможность реабилитироваться? Теперь, имея перед глазами альтернативу постели Ее Сиятельству, может стоит попробовать уговорить моего дружка быть более снисходительным к сомнительным прелестям пожилой шалуньи?"

Старшая наряда амазонок засунула голову в кабинет и доложилась.

- Раб доставлен, Ваше Сиятельство.

- Давай его сюда! - раздался из-за двери знакомый скрипучий голос графини.

Я вошел в кабинет, обаятельно улыбнулся сидевшей в кресле прямо напротив двери выглядевшей чем-то озабоченной графини и уже совсем было собрался покаяться за то, что так легкомысленно отнесся к предложению Изабеллы во время нашей первой встречи и поклясться, что приложу все усилия, если мне будет позволено повторить попытку, но слова застыли у меня в горле. Во втором кресле стоявшем справа от кресла графини сидела Сабрина.

***

Без всяких задержек в пути, Сабрина быстро прибыла в Кронберг в сопровождении десятка амазонок из своей сотни. Годовой платеж в казну графства от подчиненной ей сотни и ее лично был внесен сразу же по прибытии. С этим проблем не возникло. Впрочем, кто и когда отказывался от денег? Сразу после этого, Сабрина посетила главную магессу графства Лору и обновила с ее помощью наложенную на нее, Сабрину колдовское клеймо, что позволяло забыть обо всех этих колдовских штуках еще на год. А то просроченная печать уже начала напоминать о себе приступами головной боли, пока, правда, еще довольно слабыми. У своей непосредственной начальницы, тысячницы Атени Сабрине удалось без чрезмерных усилий добиться пополнения ее, уменьшившейся на десять воительниц сотни. Конечно, в этой бочке меда не обошлось и без ложки условно съедобной добавки. Сабрине пришлось взять на себя ответственность и за юную практикантку, которую Атени фактически навязала Сабрине, мотивируя это необходимостью скорейшего закрепления боевых навыков выпускницами школы воительниц. Как раз к приезду Сабрины состоялись выпускные экзамены и новые воительницы жаждали применить полученные в школе знания на практике, за деньги, само собой разумеется. Сабрина смирилась с будущим присутствием практикантки в ее отряде и даже нашла в этом некие плюсы: в виде довольного начальства и фактическом увеличении ее сотни. Вот только когда она прибыла в расположение школы и встретилась с ее руководительницей, то выяснила, что прибыла к шапочному разбору.

Самые хитрые и дальновидные сотницы уже давно присмотрели себе достойных курсанток. И теперь в школе остались ожидать своего назначения совсем не отличницы боевой подготовки, а откровенные лентяйки, нарушители дисциплины и курсантки, чьи способности к овладению воинскими дисциплинами оказались катастрофически низкими. Только теперь Сабрина в полной мере осознала коварство своей начальницы Атени, убедившей ее согласится включить в состав своей сотни одно из таких недоразумений.

- Что ж давайте, я взгляну на ваших воспитанниц, - вздохнула Сабрина, когда уяснила что к чему.

- Пройдем во двор. Там будет удобнее представить наших девочек, - предложила директриса школы, сеньора Раймонда. Она пребывала в том же чине сотницы, что и Сабрина, уже закончила свои скитания в составе боевых отрядов по Рангуну, но расстаться с тем, что составляло смысл ее жизни, не смогла. И вместо причитавшегося ей по итогам службы имения с землями и рабами, предпочла послужить Изабелле в качестве начальницы школы начинающих воительниц. Седой ежик волос, шрамы на лице и скорее всего на теле тоже, грузная походка и меч висящий на боку даже здесь в мирном графстве Кронберг вызывали уважение у Сабрины.

"Вот такой и я наверно стану...лет через двадцать пять-тридцать...если доживу конечно...", - подумала Сабрина следуя за спускавшейся по лестнице во двор Раймондой.

И тут ее мысли снова вернулись к тому, о чем она думала постоянно: как найти Марка?

Когда она так уверенно объявляла там, в замке у Марианны, что она, Сабрина с легкостью найдет и привезет Марка назад, то рассчитывала она главным образом на опыт и память представительницы графини Изабеллы на торгах сеньоры Франсуазы де Горак.

Тут следует пояснить, что фамилии у амазонок появлялись только тогда, когда они обзаводились землями по окончании службы и фамилия обычно совпадала с названием феода который выделался амазонке. Были и исключения. Например, сотницам, а уж тем более тысячницам фамилия, чтобы идентифицировать себя не требовалась. А рядовые амазонки при совпадении имен добавляли клички, полученные по месту службы от боевых подруг.

Сеньора Франсуаза де Горак доблестно отслужила положенные годы, получила во владение имение Горак и помогала графине Изабелле, участвуя в торгах от ее имени.

И имение, и должность подразумевали, что Франсуаза де Горак ведет оседлый образ жизни и не покидает пределов графства Кронберг. Каково же было удивление Сабрины, когда она сразу же по прибытии бросившись искать встречи с Франсуазой, вдруг узнала, что Франсуаза решила снова вступить в боевые отряды графини. Возжелала, понимаете в своем зрелом возрасте помахать мечом, и отправилась в составе одного из отрядов в армию короля Золтана на войну с орками. Теперь же из-за внезапно прорезавшегося желания сеньоры Франсуазы повоевать, Сабрина была в растерянности. Ей не к кому было обратиться, чтобы узнать о судьбе Марка. Не объезжать же все феоды и имения и не расспрашивать всех встречных и поперечных в графстве о красивом юноше Марке, проданном неизвестному лицу предположительно насколько месяцев назад.

Невостребованные курсантки уже выстроились в шеренгу во дворе. То ли слухи о том, что в школу прибыла очередная нанимательница распространяются молниеносно, то ли, что более вероятно Раймонда отдала такой приказ сразу после прибытия Сабрины.

Сабрина прошлась вдоль строя, выглядывая потенциальных подчиненных. Курсанток осталось немного, всего десяток, но что это были за курсантки...

Одна едва дотягивала до положенных двух метров (и это после второй инициации!), у ее соседки глаза были совершенно пустые, окружающий мир нисколько не интересовал эту амазонку.

"Наверняка и к моим приказам эта будет относиться также..." - с неприязнью подумала Сабрина и прошла мимо. Следующая амазонка и рост имела нужный и блеск в глазах имелся. Вот только причина этого блеска была специфическая. Эта девица, поймав взгляд Сабрины, многозначительно провела своим неожиданно длинным языком по своим губам и призывно улыбнулась. При других обстоятельствах это может и могло бы подействовать (девица-то была недурна) но после встречи с Марком Сабрина на женщин глядеть больше не желала.

А вот четвертая курсантка в этой шеренге ее удивила.

- Вы уже выздоровели, госпожа Сабрина? - спросила она, глядя на сотницу грустными глазами.

Сабрина резко затормозила и внимательно оглядела спрашивающую.

Высокая, (почти два с половиной метра), мускулатура развита нормально, взгляд сообразительный, форма в идеальном порядке и зашнурована как надо (в отличие от соседки у которой груди только что не вываливались наружу).

- Как тебя зовут?

- Мария.

- А скажи мне Мария, откуда ты знаешь, что я... болела?

- Так я же помогала вас нести! Там в лесу, около Вилле-Котре... Вернее я несла мешок с продуктами для носильщиков и...

- Я ее беру!

Сабрина за руку выволокла амазонку из строя. Раймонда взглянула на выбор Сабрины.

- Я только вынуждена предупредить вас уважаемая Сабрина, что сомнения в способностях этой курсантки вести силовые единоборства выразила сама Ее Сиятельство графиня Изабелла. Она же поручила мне провести усиленный месячный тренинг данной курсантки...

Сабрина захваченную руку Марии не выпустила.

- Надеюсь месяца хватило на исправление всех огрехов подготовки?

Раймонда пожала плечами.

- По-хорошему бы им всем не помешало еще поучиться, но...

- Я беру ее!

Раймонда снова пожала плечами.

- Хорошо, - и расслабленный тон сменился металлическим лязгом. - Курсантка Мария!

- Да, госпожа наставница! - Выпрямилась Мария, выставив вперед свою, ставшую после второй инициации очень большой, грудь и выкатила глаза, преданно глядя на Раймонду.

- Вы переходите в распоряжение госпожи сотницы Сабрины!

Едва только парочка: сотница и бывшая курсантка, а ныне начинающая воительница Мария выехали из ворот школы в направлении графского замка (школа располагалась в нескольких километрах от замка) Сабрина немедленно устроила допрос Марии.

- Значит, ты видела, как меня тащили по тропе на носилках, как воительницы Лидии забрали меня на дороге...

Мария утвердительно закивала.

- А этого, который все это организовал...Марка...помнишь?

Мария недовольно скривилась, но кивать не прекратила.

- А куда его продали не можешь сказать? - затаив дыхание, спросила Сабрина.

- Куда его продали я не знаю...

При этих словах сердце Сабрины чуть не остановилось от расстройства, но к счастью Мария продолжила.

- Зато знаю, где он сейчас!

- И где? - голос Сабрины дрогнул.

- Ее Сиятельство графиня Изабелла забрала его себе у тысячницы Лидии. Этому я сама была свидетельницей.

- Что и следовало ожидать, - пробормотала себе под нос Сабрина, быстро приходя в себя. - Ни одна дура не пошлет такого мужчину в каменоломни...

- Рассказывай всё и как можно подробнее с того момента, как вы вышли на дорогу!

***

- Марк? - задумчиво повторила Изабелла. Сабрина энергично кивнула.

- Ранее бывший рабом у тысячницы Лидии?

Сабрина еще более энергично кивнула.

Утром Изабелла занималась делами замка и графства. Просматривала бумаги, которыми был завален ее стол и принимала посетителей, которые могли обосновать необходимость личной встречи с Ее Сиятельством и не желали ограничиваться ее помощницами.

- Хочешь взять его в мужья? - продолжала задавать вопросы Изабелла уставившись куда-то в потолок кабинета.

На сей раз Сабрина не смолчала, а выдавила из себя короткое.

- Да!

- Так его нет у меня, - с легким сожалением объявила графиня. - Он отправлен на инициацию. - Ты понимаешь, что это значит?

Сабрина опала с лица, но снова кивнула.

- А если...если его еще не успели...гм... использовать, то может быть возможно...

- Ох, не знаю, милочка, не знаю... еще не было такого, чтобы с инициации забирали рабов.

- Но Ваше Сиятельство, в законе ничего не говорится об инициации. Там сказано, что `всякий мужчина раб он или свободный немедленно передается воительнице буде она выразила желание взять его в мужья...`

- Так то оно так, - сощурилась Изабелла. - Но уж коли взялась цитировать законы, то надо цитировать до конца. А дальше там говориться `с обязательной компенсацией владелице`.

- Всё затраты связанные с Марком будут выплачены немедленно!

- Да?! Хорошо. Сейчас я узнаю, как там обстоит дело с Марком, может и обсуждать уже нечего!

- Жив, здоров твой Марк! Сейчас приведут, - буркнула графиня, вновь устраиваясь в своем кресле в кабинете спустя некоторое время. Сабрина облегченно выдохнула, повеселела и заулыбалась.

- Ох, мне так легче и стало!

- Как я тебя понимаю, милая Сабрина. И если бы Марк не отказался иметь со мной дело, то я тебе его ни за что бы не отдала, а так... - она махнула рукой. - Забирай! Но сначала компенсируй мне все расходы!

- Несомненно, Ваше Сиятельство! В какую сумму вам обошелся этот раб?

- Три тысячи золотых! - улыбнулась Изабелла и с интересом посмотрела на вновь резко побледневшую Сабрину.

- Э-э-э...- протянула ошеломленная услышанной цифрой Сабрина. - Но почему так много? Раб столько стоить просто не может!

- Иногда может. И не думай, я не пытаюсь на тебе нажиться. Вот смотри! За пятьсот золотых я перекупила Марка у тысячницы Лидии. Ты ведь не будешь оспаривать эту цифру?

- Пятьсот за простого раба!?

Изабелла пожала плечами.

- А я тут причем? Столько заплатила сама Лидия на торгах. Она почему-то посчитала, что Марк стоит таких денег.

- Да, возможно и стоит, спорить не буду! Но откуда взялись еще две с половиной тысячи?!

- А вот тут начинается самое интересное. Оказалось, что этот `простой` раб разгуливает в мифриловом ошейнике ценой в две с половиной тысячи золотых. Ты знала об этом?

Сабрина обреченно кивнула.

- Знала, но это же не мой раб был, а госпожи герцогини де Бофор. Это в ее власти одаривать рабов такими подарками.

- Ну, скажем прямо: рабский ошейник, пусть и мифриловый это сомнительный подарок. Но не в этом дело. Просто, когда раб попадает на территорию моего графства, то сразу становится моей собственностью и всё, что имеется у этого раба принадлежит мне. Вот откуда взялись еще две с половиной тысячи золотых.

- Понятно... У меня к сожалению нет при себе три тысячи золотых, но ведь в том же законе написано, что `владелица земель выдаст ссуду любой воительнице, буде у нее не хватит средств, чтобы выкупить своего будущего мужа...` Вы дадите мне ссуду?

- Видишь ли, в чем дело, Сабрина. Я могла бы выдать тебе ссуду, пусть она и чрезвычайно велика. Но дело в том, что мне нужен именно этот мифриловый ошейник! И заполучить его кроме как отрубив голову Марку у меня не выходит.

- Но...но не надо рубить! Я в прекрасных отношениях с герцогиней де Бофор и я уверена, что если попрошу ее, то...

- То герцогиня подарит тебе три тысячи золотых?

- Она снимет ошейник и удовлетворится обязательством выплатить ей, например, в течение года стоимость ошейника. Ошейник я немедленно привезу вам, а пятьсот золотых за самого Марка я внесу немедленно!

- Задержка при в таком раскладе будет минимальная, - пробормотала, размышляя, Изабелла.

- А если не получится уговорить? Всяко ведь бывает.

- Тогда возьму ссуду и куплю такой же ошейник, а долг буду выплачивать в течение года!

- А ты оптимистка, как я погляжу... Ладно, я согласна! Но сделаем так. Спросим сначала самого Марка. Согласен ли он стать твоим мужем.

- Но рабов же не спрашивают о таком! Просто берут и ведут заключать договор!

- А мы вот спросим. Вдруг он категорически не пожелает стать твоим мужем. Тогда этот дурачок вернется обратно в подвал башни к Лоре и Жофрею, я через пару дней получу этот ошейник, а ты будешь в курсе, что он тебя не любит и никогда не любил по настоящему

- Но я-то его люблю! - вырвалось у Сабрины.

- А зачем тебе муж-лицемер? Если ты вдруг не знаешь, то я сообщаю тебе, что в графстве Кронберг при заключении договора о браке на мужей накладывается заклятие покорности и преданности. Но в данном случае из-за этого мифрилового ошейника это заклятие наложить не удастся. Так что ни о какой верности и преданности речи идти не может. Он перережет тебе горло при случае, да и смоется. Я такого допустить не могу. Тебе еще служить и служить. Вот если бы ты была сеньорой и проживала бы на территории моего графства, тогда да, он никуда бы не делся. А раз он будет мотаться вслед за тобой по всему Рангуну ... рано или поздно предаст.

Сабрина хотела что-то возразить, но не успела. Дежурная амазонка приоткрыла дверь в кабинет и доложила.

- Раб доставлен, Ваше Сиятельство!

***

- Подойди поближе, Марк! Нечего там мяться у дверей! К тебе возник один вопрос вот, и пришлось оторвать тебя от дел. Ты ведь не в претензии за это?

Я решительно помотал головой, а про себя подумал.

"Изгаляется, стерва старая! Но это и неплохо, что у нее настроение такое игривое. Может и не затаила она обиды на меня? Может она реалистка и иногда всё же смотрится в зеркало?"

- Дело в том, что госпожа Сабрина хочет взять тебя в мужья. А вопрос такой, что ты сам предпочтешь стать мужем госпожи Сабрины или свободным человеком? Откажешься жениться, я отпущу тебя на волю!

"Она меня верно совсем за идиота держит, - скривился я про себя. - Что впрочем, для больших начальников очень характерно. Все вокруг дураки, одни они свет в окошке. На волю она меня отпустит! А мифриловый ошейник она тоже вместе со мной на волю отпустит?"

То, что я сразу ничего не ответил на вопрос, а взял паузу, что по-разному подействовало на присутствовавших к комнате дам. Изабелла довольно улыбнулась, а Сабрина так грустно на меня посмотрела, что по одному этому взгляду, будь я последним дауном, всё бы понял. Но слишком уж затягивать с ответом не стоило: жить пусть даже и женатым человеком всяко лучше, чем вообще не жить.

- Я выбираю женитьбу, Ваше Сиятельство! Я так счастлив, что госпожа Сабрина остановила именно на мне свой выбор в качестве мужа, поскольку я люблю ее давно, с нашей самой первой встречи, хотя и полагал, что безответно, но...- тут я задумался над тем, какое слово использовать для обозначения моей страсти к Сабрине.

"Слово `безумно` прозвучит лучше, убедительнее...для Сабрины, а вот у Изабеллы, которая ни во что такое давно уже не верит, а верит в один голимый секс, может вызвать подозрение своей избыточностью. А поскольку именно от Изабеллы зависит: буду ли выпущен пусть и в качестве мужа из подвала Лоры, то..."

- Но горячо! - закончил я фразу и с ожиданием уставился само собой на Изабеллу.

Та понимающе кивнула и с легким разочарованием в голосе сказала.

- Решено, ты станешь мужем госпожи Сабрины. Завтра проведем ритуал бракосочетания. Очень удачно получилось, что Лора целых два дня свободна. Ведь именно она проводит брачные ритуалы. Можете идти, невеста и жених. Детали обговорим после бракосочетания.

Я не стал медлить. Следовало как можно скорее привести в хорошее настроение мою будущую жену. А то она всё еще сидела с грустным видом. Видимо думала, что я клюну на уловки Изабеллы и печалилась. То, что Сабрина сидела в кресле, значительно облегчило мою задачу.

Я поцеловал ее так, как целовал там, в Вилле-Котре: страстно и сильно. И прервал наш поцелуй только тогда, когда глаза у нее засияли от счастья, а ее больше ручки уже были готовы расплющить мою грудную клетку, тесно прижав к себе.

Но слишком долго сюсюкать в присутствии Изабеллы не стоило. По причине преклонного возраста такое чувство, как ревность давно и успешно атрофировалось у графини. Но зато в силу своего исключительного положения владелицы графства Кронберг вполне могли развиться такие нехорошие чувства, как жадность и зависть. Что именно ощущала Изабелла глядя на страстно целующихся меня и Сабрину я не знал и знать не хотел. Единственно, что я хотел - это обеспечить как можно большее расстояние между собой и Изабеллой. Поэтому сразу потянул Сабрину на выход, проделав при этом само собой все необходимые телодвижения при прощании с графиней.

Понятно куда устремилась Сабрина, едва покинув покои Ее Сиятельства, обнимая меня за плечи. Причем устремилась с таким напором и такой энергией, что мне можно было свободно подогнуть ноги, а Сабрина несла бы меня и даже не заметила бы этого.

Но я шел сам, вернее торопливо перебирал ногами, чтобы успеть за широко шагавшей Сабриной.

Чуть позже, получившая полную компенсацию за все проведенные порознь ночи, лежавшая с закрытыми глазами и счастливо улыбавшаяся Сабрина вдруг привстала на локте и затормошила меня, привалившегося к ее большому горячему телу и уже начинавшему задремывать.

- Марк! Марк! Ведь завтра мы поженимся!

- Я помню, дорогая Сабрина! Я помню! - пробормотал я, не открывая глаз. - Не сомневайся, завтра мы обязательно проделаем то же, чем мы занимались сейчас, как жених и невеста и сравним, есть ли какая разница, когда будем делать это, став мужем и женой...

- Обязательно сравним! - согласилась со мною Сабрина. - Но я не об этом. Я хочу быть честной и сказать тебе, что там, в кабинете у Ее Сиятельства, когда она предложила тебе выбор: свободу или женитьбу, на самом деле выбора не было. Или твое согласие на женитьбу или обратно в подвал!

Я открыл глаза и посмотрел на Сабрину.

- Я знал это ...

- Но тогда... получается ты меня... не любишь... а я так надеялась... - печально сказала Сабрина и медленно опустилась на подушку, устремив взгляд в потолок.

- Ах, Сабрина! Ну с чего ты это взяла? Конечно, я полюбил тебя не при первой встрече, как я заявил это Изабелле, а чуть позже. Во время нашей увлекательной поездки за пятьюстами золотыми. Хочу сказать четно. Вначале я лишь пытался понравится тебе, чтобы ты не прирезала меня там после вскрытия тайника. Ведь тебя наша уважаемая герцогиня де Бофор попросила об этом?

Сабрина посмотрела на меня своими огромными амазоньими глазами, печаль в которых сменилась стыдом. Ее скулы покраснели.

- Но я... не собиралась...мне проще себе было воткнуть кинжал в сердце...

- Вот и я думал примерно также и поэтому представляешь, как мне было обидно и больно, когда во время нашей пешей прогулки ты вдруг стала такой холодной, такой равнодушной...

- Но...но...я не могла по другому... девочки бы не поняли...если бы мы там в кустах этим каждый вечер занимались... знал бы ты как мне тяжело далось это решение... - ее голос задрожал.

Я нежно погладил Сабрину по щеке, провел пальцем по губам и поцеловал в то. что подвернулось первым в ухо.

- Сабрина! Завтра мы поженимся! Это будет мое добровольное и осознанное решение.

Руки Сабрины до той поры расслабленно лежавшие вдоль тела взметнулись вверх и сдавили мою грудную клетку. Ответный поцелуй ее был не столько нежным, сколько страстным.

- Кажется ты готова продолжить? - пробормотал я ей в ухо.

***

Взглянуть на брачную церемонию этого мира, да не со стороны, а глазами участника мне было любопытно. Сравнить, так сказать, церемонию, в которой я принимал самое непосредственное участие в первый раз еще там, на Земле и во второй раз здесь...непонятно где.

В общем, процедура официального оформления замужества-женитьбы оказалась схожа. Конечно, детали различались.

Там: марш Мендельсона, белые платья невест и строгие костюмы женихов. Невесты - в большинстве своем юные, красивые, веселые или смущенные, нервничающие или волнующиеся...

Здесь никакой музыки, невесты - могучие амазонки прекрасно обходились без всяких белых или иных платьев, а молодыми и симпатичными они в большинстве своем давно уже и не были, поскольку заводили мужей по окончании срока службы, годам к сорока. Равнодушные, иссеченные шрамами лица, у многих короткий, обычный для наемников ежик на голове. Невысокие по сравнению с ними мужчины и то больше волновались, поскольку предстоящее изменение их рабского доселе статуса вроде бы сулило перемены к лучшему.

Общим в обеих церемониях была запись в книге регистрации браков. То есть что там, что тут имел место сугубо деловой подход к браку, как сделке между двумя разнополыми существами. И еще общей и там и тут, была речь проводящей церемонию женщины. Только там она отличалась краткостью, содержала ценные советы и напутствия, могущие пригодиться в будущей семейной жизни. И вообще было весело. Народ уже предвкушал свадебное застолье и счастливы были все, даже женихи.

Здесь же никаких ценных советов, чтобы будущая семейная жизнь удалась не было. Речь ведущей была длинной и да еще к тому же на языке, которого никто из присутствовавших не понимал, даже такой полиглот, как я (по местным меркам, понятно).

И это было бы еще ничего, обычаи бывают разные. И даже то, что церемонию проводит Лора, которую ради этого оторвали от такой важной процедуры, как инициация молодых амазонок, меня особо не смутило. Мало ли у кого какие дополнительные служебные обязанности имеются.

Мне категорически не понравилось то, что черно-зеленая книга, по которой зачитывала свою речь Лора, как две капли воды напоминала ту книгу, с помощью которой эта ведьма пыталась наложить на меня заклятье полного подчинения в пользу Изабеллы.

После того, как я и Сабрина расписались в книге регистрации браков, я расплылся в довольной улыбке. Причина была проста. Подавляющее большинство присутствующих лишь прикладывало к бумаге измазанный чернилами палец. Сабрина с очень самодовольным видом нацарапала свое имя печатными буквами. А я не без лихости наворотил свою роспись на пол листа, украсив ее хитрыми завитушками и лихими росчерками, что вызвало изумленные взгляды, что у Сабрины, что у распорядительницы церемонии Лоры. Но больше я не улыбался. Поскольку ощущения, что я присутствую на какой-то хитрой афёре лишь крепло по мере зачитывания текста из подозрительной книги Лоры.

Косвенное подтверждение тому, что происходит что-то нехорошее, я получил, когда почувствовал, как мой драгоценный ошейник (снова прикрытый высоким воротом рубашки) начал нагреваться.

И поделать с этим я ничего не мог. Любое проявление недовольства могло быть расценено, как отказ от женитьбы и легко могло привести меня обратно в подвал башни Лоры. Поэтому я лишь хмуро оглядывал брачующиеся пары, пытаясь уловить некие изменения вызываемые налагаемым прямо на глазах у десятка пар заклятьем.

Но ничего заметить не мог. Большая часть присутствующих, как стояла со скучающим видом, так и продолжала скучать, слушая непонятную речь главной ведьмы графского замка.

Единственным, кто выказывал хоть какие-то эмоции, был Поль.

Он стоял в пяти шагах от нас с Сабриной. Поль сочетался браком с могучей амазонкой. Его будущая жена не уступала ни ростом, ни мускулатурой никому из присутствующих, но выделялась среди них длинными черными волосами и симпатичным лицом без единого шрама. В общем можно было сказать, что Полю повезло. Его почти жена была одной из двух самых красивых и самых молодых, следует добавить, амазонок из брачующихся. Вот только никакой радости от этого Поль похоже не испытывал. И если амазонка не выпускавшая из своей огромной лапищи тонкую руку Поля была явно довольна происходящим, то на лице Поля на протяжении всей церемонии так и не появилось даже намека на улыбку.

Речитатив Лоры тем временем длился и длился. Мой ошейник, чем дальше, тем сильнее нагревался и начал реально обжигать горло.

- Не вертись! - пробормотала мне Сабрина и легонько так сдавила мою ладонь, до той поры свободно и расслабленно лежавшую в ее ладони. Мои косточки захрустели, поскольку в порыве энтузиазма Сабрина немного переборщила с силой. Я поморщился, хотя надо признать, что боль от расплющенной ладони на какое-то время ослабила неприятные ощущения от раскалившегося ошейника устроившегося на моем горле.

Я не стал возмущаться, поскольку девушка сделала это не нарочно, а забывшись.

"Явно вся при счастье. Не стоит сейчас во время бракосочетания наезжать на нее. Ну увлеклась, ну забылась. Не каждый же день замуж выходишь. А вот мне-то что делать? Сейчас понятно - терпеть. А в будущем? Магическую броню каждый раз создавать что ли?"

Решить этот сложный вопрос я не успел. Нудятина в исполнении Лоры наконец закончилась. Она захлопнула свою книгу и обратилась ко всем присутствовавшим в зале парам разом и уже

на рангунском.

- Поздравляю! Вы стали женами и мужьями!

Сабрина, словно застоявшаяся кобылка рванула к выходу из зала, буксируя меня за собой. Пришлось ускориться, чтобы не болтаться этаким воздушным шариком позади моей увлеченно несущейся куда-то жены.

- И куда мы так спешим? Неужели на свадебное застолье?

- Какое еще застолье?! Нам выехать сегодня надо! Каждый день на счету! И так я проторчала здесь дольше, чем рассчитывала. Моя сотня там, а я здесь. Мало ли что могло произойти за это время!

Мое настроение сразу резко скакнуло вверх. Как можно скорее покинуть это треклятое графство Кронберг, где меня чуть было не пустили на фарш, это веский повод для спешки.

Я, правда, надеялся после бракосочетания немного поболтать с Полем. Узнать, как у него обстоят дела, на ком он женился или вернее: кто взял его в мужья? Но раз обозначилась возможность быстро удрать отсюда, пусть даже в замок к Марианне, то мне не стоит тормозить этот процесс, только чтобы удовлетворить свое любопытство. Тем более, что и невооруженным глазом видно, как Полю повезло: амазонка молодая и красивая, живи и радуйся.

Поэтому я выкинул Поля и его жену из головы и озабоченно спросил свою законную жену.

- А из графства мы выедем сегодня?

- Должны! - кратко ответила несущаяся по коридору Сабрина.

"Отлично!" - подумал я.

 

Глава 14

Переговорить с Полем мне удалось не скоро. Когда я, Сабрина и два десятка амазонок начали во дворе замка готовиться к отъезду, то я с удивлением увидел среди навьючивавших своих лошадей амазонок и Поля, который готовил к поездке выглядевшего миниатюрным на фоне огромных мекленбургских жеребцов обычного конька вороной масти. Рядом, тем же самым занималась его жена. Решив, что время терпит, а поболтать можно и в дороге, я не стал подходить к этой парочке.

Первую попытку пообщаться с Полем, я предпринял, только когда отряд Сабрины покинул графство Кронберг и выехал на королевский тракт. Попытка оказалась неудачной. Едва я, подъехав к парочке, сказал широко улыбаясь.

- Привет!

И едва мне слабой улыбкой успел улыбнуться Поль, как ехавшая рядом с ним его жена зарычала на меня своим низким голосом.

- Отваливай, мерзавец! Я не прикончила тебя только потому, что ты успел проскользнуть в мужья к нашей уважаемой Сабрине.

Я пробормотал.

- Значит и мне повезло с женитьбой.

И отъехал поскорее от прожигавшей меня злыми глазами амазонки. Хоть меня, как выяснилось и прикрывала женитьба на Сабрине, но незаметные, как бы случайные тычки, подножки и прочие как бы нечаянные пакости, явственно демонстрировавшие физическое превосходство этих гигантесс надо мной, никто не отменял. Не будешь же бегать и постоянно жаловаться Сабрине. Поль при этом не сказал и пол слова в мою защиту.

"Ладно, раз нельзя получить информацию напрямую. Пойдем другим путем".

Но не вышло. Сабрина ехавшая во главе колонны, времени зря не теряла и проводила инструктаж обеих своих десятниц.

"Не с моими габаритами вклиниться в разговор таких крупных женщин едущих на мекленбуржцах, - решил я, трезво оценив свои возможности. - Отложим получение информации до вечера".

Вечером же после ужина в одном из придорожных трактиров, разговорить Сабрину тоже не вышло. Сначала по весьма прозаической причине. Когда мы уединились в снятой комнате, то повели себя так, как голодающие дорвавшиеся до краюхи хлеба. Мы кушали, кушали, кушали...

В целях поддержания дружеского микроклимата в коллективе и противодействия зависти, я настоял, чтобы наша комната располагалась на максимально возможном расстоянии от остальных амазонок, устроившихся на втором этаже. Я предпочел поселиться на первом этаже, а Сабрина со мной не спорила. Кажется, ей было всё равно где спать. Понравившаяся мне комната была раза в два больше обычной, и помимо огромной кровати там имелось сразу три сундука, зеркало и стол со стульями. За всю эту роскошь трактирщик стряс с Сабрины немалую плату, уверяя, что эта комната переназначена исключительно благородным сеньорам. Впрочем, за свою алчность он расплатился полной мерой: бессонной ночью.

Сабрина в постели всегда была крикушкой и болтушкой, а очутившись в замужнем статусе, превзошла сама себя. Хозяин утром за завтраком обслуживал нас с красными от недосыпа глазами, поскольку его комнаты располагались рядом, а звукопоглощения в виде ковров или чего-нибудь подобного не имелось. Тонкие доски перегородок не только не ослабляли вопли и стоны разошедшейся Сабрины, а наоборот казалось вступали с ними в резонанс, усиливая звуки. Понятное дело, что после такого мне было не до удовлетворения своего любопытства. Спать, спать, спать, вот только, к сожалению, до рассвета оставалось совсем немного. Потом я весь день ехал, дремал в полглаза на лошади, и боялся свалиться на землю во время фазы глубокого сна. В таком режиме мы и передвигались вплоть до самого Вилле-Котре, где нам снова предстояла пешка по лесной тропе за моим спрятанным сокровищем, в пятьсот золотых монет.

Только там, видимо памятуя о первом нашем неудачном походе, Сабрина начала практиковать воздержание и самолично занялась подготовкой к походу, не пустив на самотек и не оставив как прежде это десятницам. Поэтому у меня и получилось поболтать на интересующую меня тему со своей женой. Мы возвращались после закупа снаряжения и припасов после обхода городских лавок. Подчиненные Сабрины навьючив купленное на своих лошадок, караваном направились обратно в `Дикого вепря`. Я же предложил жене прогуляться по городу, обосновав тем, что нам надо начинать тренироваться к пешему походу по лесам. Сабрина хмыкнула, но возражать не стала. Мы прошлись по двум центральным улочкам Вилле-Котре, на которых грязи было поменьше. Прогуливались мы естественно не под ручку из-за значительной разницы в росте. Сабрина правда попыталась было обнять меня за плечи, но я вывернулся, не желая выглядеть смешно и решил занять Сабрину разговором, чтобы отвлечь ее от проявления обременительных нежностей в отношении меня.

Я начал издалека.

- Интересно, почему у тебя в подчинении числятся два десятка, а народу ровно двадцать один человек, а если считать еще и мужа имеющегося у одной из этих доблестных воительниц...

- Мужа считать не надо! - твердо заявила Сабрина. - Не дорос он еще до того, чтобы его начали учитывать в таком раскладе. Да и жена, за которой он числится мужем тоже еще не вполне полноценная воительница.

Я всей своей физиономией выразил живейший интерес к затронутой теме, поэтому Сабрина продолжила без моих наводящих вопросов.

- Практикантка, она. Только-только окончила нашу школу подготовки. Знает и умеет немало, да собственно всё, что знает и умеет опытная воительница, но надо же еще и на практике научиться применить эти знания.

Нехорошие подозрения зародились во мне.

- А как зовут эту юную практикантку?

- Мария...

Я помолчал немного, переваривая это сногсшибательное сообщение.

"Неужели это та самая Мария? Но ведь когда я последний раз видел ее, она была мне по плечо... Ну и что! Две инициации, два раба с изъятыми гениталиями и пожалуйста - двух с половиной метровая амазонка к вашим услугам... Пожалуй всё сходится и внешне она немного похожа на ту Марию и любовь у нее неземная к Полю... А кстати Полю-то получается, повезло! Все стонал, да расстраивался: как там моя Мария? Пропадет без меня... А тут вдруг раз и женился. Исполнение мечты можно сказать. Вот только что-то он радостным не выглядит. Конечно, Мария немного подросла за время разлуки, да вширь раздалась, да мускулатурой впечатляющей обзавелась. Так что тут плохого? Любимой женщины и должно быть много! Наверно не понимает еще этого дурачок, - ухмыльнулся я про себя, - Ладно, пусть Поль уже свое счастье обрел, но тогда у меня возникает один вопрос..."

Возникший вопрос я и озвучил Сабрине.

- Дорогая, а как эта Мария всего за несколько месяцев, которые как я слышал, длится учеба в этой школе, освоила всё то, что нужно знать наемнику. Тем более такому элитному, как ваши воительницы. За несколько месяцев только-только меч в руке научишься держать... А ведь твои подчиненные не с одним мечом умеют работать...

Сабрина замялась.

- Вообще-то нас предупреждали не болтать...

"О, как интересно! Секретная информация!" - азартно подумал я и усилил напор.

- Милая Сабрина, позволь тебе напомнить, что я теперь твой муж. Ближе меня у тебя никого нет и надеюсь, не будет. Поэтому всё, что ты мне скажешь, так и останется тайной. Я не болтлив. И кроме того, я вот не верю, что гильдия магов не в курсе всех этих секретов.

- Всех подробностей и гильдия не знает, - пробурчала Сабрина.

- Но общие-то принципы они наверняка представляют себе, - продолжил давить я, - Вот и мне хотелось бы знать, в чем тут дело, хотя бы в общих чертах...без всяких секретных подробностей.

- Хорошо, я скажу, но прошу тебя никому ни звука, иначе у меня будут большие неприятности.

Я прижал руки к сердцу, раскрыл пошире свои глаза и посмотрел на жену честным взглядом.

- Клянусь никогда, никому, ничего не скажу!

Удовлетворившись моим обещанием Сабрина начала рассказывать.

- Поскольку ты присутствовал при инициализации новых воительниц, то, несомненно, уже понял, что появляются они на свет не от папы с мамой.

- Да, я в курсе, - скривился я.

- Но физическая сила еще не всё. Всем воительницам необходимы навыки обращения с оружием, а как их получить? Ты правильно заметил, что на это необходимо время. В идеале вообще бы с детства надо начинать. Поэтому и используются магические методы получения этих навыков. При школе проживают с десяток престарелых наемников. Им обеспечивается питание и комфортные условия жизни. А они в свою очередь участвуют в магическом ритуале передачи своих воинских навыков инициированным воительницам.

- Снова магия значит, - задумчиво пробормотал я

- За пару месяцев таким образом и удается сотворить их вчерашних крестьянок и служанок знающих бойцов. Но знания в голове одно, а реальные бои это совсем другое. Вот и приходится брать практиканток в боевые отряды. Ежедневные тренировки с оружием и без него, в спаррингах с опытными воительницами быстро превратят практиканток в отличных бойцов. Основа-то у них у всех хорошая.

- Понятно, понятно, - пробормотал я. - Мне непонятно другое: зачем вообще нужны амазо...воительницы. Мужиков вокруг полно. Делай из них воителей...

- Я не знаю. Не забывай, что я всего лишь сотница, - поторопилась напомнить мне Сабрина, увидев мой испытующий взгляд. - Но по слухам, вроде бы ритуал магической инициализации на мужчин не действует. И наверно это правда. Иначе бы маги всех окрестных государств только тем бы и занимались, что превращали обычных вояк в воителей для армий своих правителей. Из мужчин-то воители получались бы наверняка еще сильнее, чем из женщин.

Она замолчала. А я переваривал информацию.

"Может всё так и есть. А может это байка создана для магов из магической гильдии, чтобы не отобрали силой секрет превращения обычных вояк в трех-четырех метровых гигантов. Тот же Золтан, если узнает о такой возможности, сразу же осадит замок Изабеллы, отберет секрет и плевать ему на всё. Против армии из десятков тысяч простых бойцов несколько тысяч амазонок ничего не сделают. Скажет, как говорит любой правитель - это надо ради блага государства и все возражения будут неуместны".

- А Изабелле-то зачем эти хлопоты?

Сабрина недовольная моей настойчивостью и скользкими вопросами посопела немного, но все же продолжила.

- Каждая воительница отдает Ее Сиятельству половину своего жалованья...

- И никто не против?!

- Сотницы и тысячницы следят за тем, чтобы никто не уклонился от уплаты денег...

- А им-то что, больше всех надо?

- Раз в год обязательно надо внести деньги в казну замка Кронберг.

- А если жадность одолеет? Или лень? Охота ли мотаться с деньгами с другого края королевства? Да еще со своими деньгами!

Сабрина снова посопела, посопела и с явной неохотой пояснила.

- На всех сотниц и тысячниц наложено заклятье. Просрочишь - головные боли замучают. И жадность, и лень моментально проходят, когда голова начнет раскалываться на кусочки.

- И ты значит тоже...

- Да, один раз я нарушила сроки передачи денег и... - ее передернуло от воспоминаний. Больше такого я испытывать не хочу! От боли я только что по стенке не бегала, хотя и пыталась это проделать, убить всех вокруг хотелось ...

Я сочувственно сказал.

- Жуть какая! Я тебя хорошо понимаю. Вот помню, как-то раз у меня заболел зуб...

- Какой там зуб! Знаю я, что такое зубная боль и хочу тебе сказать, что она даже рядом не стояла с болью от заклятья.

Дальше мы прогуливались молча, думая каждый о своем.

"Понятно, всё понятно. Зацепили их знатно. Интересно, а снять это заклятье можно? Может и можно, вот только снимать его должен маг. А они мало за свои услуги не берут. Разденет и разует. Проще наверно отдать Изабелле ее половину, чем связываться с магами. А кроме того, обратившись к магу амазонка теряет все социальные бонусы после окончания своей военной карьеры. Как-то: имение, рабов, звание сеньоры..."

- Сабрина! - я отвлек погрузившуюся в свои мысли жену.

- Да, Марк, - Сабрина пришла в себя и попыталась снова обнять меня.

- Сабрина, потерпи до гостиницы. Скоро придем. А пока я хотел спросить тебя, как сочетается мой статус мужа вот с этим украшением на шее?

Я пощелкал по ошейнику на горле. Сабрина приняла виноватый вид.

-Я хочу переговорить с Марианной, то есть с Ее Светлостью... и убедить ее отпустить тебя на волю. В конце концов, ты убил замкового стражника в пьяной драке, можно уж тебя и простить. Предложу компенсацию деньгами Ее Светлости...

"Ах, какая ты дурашка! - подумал я, глядя на жену. - Марианна не снимет этот ошейник, вывали перед ней хоть гору золота, но пусть Сабрина попробует. Я от этого ничего не теряю".

***

Стойкое ощущение `дежа вю` преследовало меня. Лесная тропа, амазонки, Сабрина, Поль, тяжеленный мешок за спиной... Всё, как тогда. Были, конечно, и некоторые отличия. Сабрина опять была холодна, но не до такой степени, как раньше, Поль вообще теперь относился ко мне хорошо и улыбался... издали, поскольку близко я подойти не рисковал из-за сердитой на меня двух с половиной метровой Марии.

И помимо мешка с продуктами я тащил с собой еще и меч в ножнах. Обычный прямой обоюдоострый меч в потертых кожаных ножнах болтался на поясе и существенно осложнял мое движение. Я еще в Вилле-Котре потребовал от Сабрины купить мне меч.

- Лучше подстраховаться сейчас, а не бегать потом по лесам в поисках оружия. Из всей этой толпы для меня только ты одна ценна и я хочу, чтобы мы вместе вернулись в замок Ма...герцогини де Бофор. Я буду тебя прикрывать от разных случайностей!

Первая часть моей декларации: насчет ценности для меня Сабрины, возражений не вызвала. Наоборот была воспринята благосклонно. А вот вторая часть...

- Но, Марк! Я думала, что ты вместе с практиканткой и ее мужем будешь располагаться в арьергарде... Ты для меня слишком ценен, чтобы я рисковала тобой...

Я с шумом втянул носом воздух, уговаривая себя успокоиться.

- Сабрина, я неплохо умею обращаться с мечом, ничуть не хуже твоих... воительниц. И возможно, если бы ты не отправила меня тогда невесть зачем стеречь тропу, то возможно алисонцев мы успели бы покрошить до прихода основного отряда...

"А возможно и нет, - подумал я. - Всё-таки там был маг".

Но говорить о своих сомнениях я не стал, а упоминание о погибших подругах ожидаемо подействовало на Сабрину. Она не стала спорить, и меч был куплен. Но зато теперь этот меч колотился о мои ноги и всячески мешал движению.

К моему сожалению, даже тот факт, что я обзавелся мечом, не добавил мне ни авторитета, ни простого уважения среди подчиненных жены.

Когда десяток амазонок встретился еще в замке Изабеллы с другим десятком, переданным Сабрине в качестве компенсации потерь в схватке с алисонцами, то старослужащие быстренько просветили новичков относительно моего статуса раба, и даже то, что Сабрина во всеуслышание назвала меня своим мужем, не сильно изменило их отношение ко мне. Наверно причиной этому был ошейник, красующийся у меня на шее. Простые амазонки не слышали про мифрил (он очень редок) и считали, что это Сабрина подарила своему мужу-рабу такую красивую штучку на шею, вроде знака собственности, чтобы никто не покушался. Никто и не покушался на меня, но насмешек, подковырок было не счесть.

Поэтому, повесь я хоть два меча разом себе на пояс, ничего бы не изменилось. Общественное мнение относительно меня - раб или муж, еще более укрепилось в пользу раба, когда на первой же стоянке Сабрина, со смущенным видом, отведя меня в сторону, попросила.

- Марк, я помню, что ты не только мой муж, но еще и защитник, поскольку у тебя теперь имеется меч...

Я попытался поймать взгляд Сабрины, чтобы уяснить для себя: не насмехается ли она надо мной, но не преуспел в этом. Сабрина в глаза мне глядеть не желала, а смотрела куда-то вдаль, поверх моей головы, что при нашей разнице в росте сделать было проще простого.

Помявшись немного, она продолжила.

- Кому-то надо готовить еду. В обычных условиях это не проблема. Назначается двойка на день, затем ее сменяет другая... Но поскольку сейчас, в отряде имеются сразу двое мужчин, то назначать воительниц готовить обед будет...э-э-э...неправильно.

Сабрина на краткий миг опустила вниз глаза, видимо проверяя мою реакцию на ее разглагольствования и встретив мой мрачный взгляд, тут же, снова уставилась куда-то вверх.

- А что твои воительницы такие неумехи, что и солонину сварить не могут?

- Ну, что ты, Марк! - обиделась за своих подчиненных Сабрина. - Они ведь в прошлой жизни, то есть до инициации, все были крестьянками, кухарками и служанками и что-что, а готовить-то они умеют...

- Вот и пусть себе готовят...

- Но Марк, я прошу тебя, не упрямься, тебе же это нетрудно и готовил ты, насколько я помню, отлично. А мои воительницы, как и все в Кронберге уже привыкли к тому, что если имеется рядом мужчина, то именно он и должен готовить, стирать, шить, а воительницы только воюют... Ну, помоги мне! Я, конечно, могу приказать, и они будут готовить, но...сам понимаешь... Мой авторитет будет подмочен. Если уж я мужа (или любимого раба, как они думают) не могу заставить приготовить обед или ужин, то, как я могу командовать сотней?

- Мы не в Кронберге, а в нормальном мире, где мужчины воюют, а женщины готовят еду, стирают и прочее ... - сказал я хоть и сварливо, но вполне миролюбивым тоном. Мне было нетрудно приготовить еду, а авторитет Сабрины надо поддерживать на высоком уровне.

- К хорошему привыкаешь быстро, а отвыкнуть тяжело. Наверно это возможно, только если встретишь вдруг кого-то вроде тебя и будешь согласна на всё, лишь бы он остался с тобой...

- Хм... может быть...тебе виднее...

Сабрина почуяв, что дело налаживается, поспешила подсластить мне пилюлю.

- К тому же ты будешь не простым поваром, как в прошлый раз, а главным. У тебя будет помощник, муж нашей практикантки. Мне стоило немалых трудов уговорить ее, предоставить своего мужа в помощники тебе. Он ведь в отличие от тебя не имеет ошейника на шее и заставить его может только его жена. Из-за этого ошейника многие и не верят, что ты мой муж... - грустно добавила она.

Услышав, что мне выделяют Поля в качестве помощника, я не стал дальше упираться.

- Ладно, покормлю твоих зазнавшихся и прожорливых подчиненных.

Сабрина обрадовалась и сначала явно хотела схватить и от души потискать меня, но оглядевшись по сторонам и увидев многочисленные любопытствующие взгляды, валявшихся на травке подчиненных, ограничилась тем, что снисходительно потрепала меня по голове.

- Иди, готовь! Мои, вон уже голодными глазами на нас смотрят!

"На что только не пойдешь, ради авторитета жены. Может эта моя уступка, добавит ей энергичности и убедительности в переговорах с Марианной относительно этого треклятого ошейника".

***

Согласие согласием, но кухарить после того, как целый день тащил на своем горбу огромный мешок по извилистой и кочкастой лесной тропе удовольствие невеликое.

"И так устал, как собака! Сейчас бы по уму надо себе лежбище на ночь устраивать, а не кормить этих..."

Я огляделся. Я стоял в центре поляны где, как предполагалось, будет костер. Вокруг в живописных позах на прошлогодних листьях развалились амазонки и выжидающе глядели на меня.

Когда, дескать, этот раб начнет обслуживать их, достойных воительниц.

Раздражение наглыми амазонками начало резко расти. Чтобы успокоиться, я потрогал свой драгоценный ошейник, напоминая таким образом самому себе о своем незавидном положении. И недовольство заносчивыми амазонками легко трансформировалось в недовольство лично Марианной.

"Вот же нехорошая...девочка! Устроила мне такую пакость! Но ничего отольются этой вредной кошке слезы бедного котика! Так, а где мой помощник? Почему отсутствует? Я что один буду эти двадцать рыл кормить?! Ага! Вон он у кустиков лежит под бочком у своей любимой женушки..."

Поль лежал на огромной куче палой листвы. Мария своей могучей рукой заботливо обнимала Поля, прижимая его к своему не менее могучему телу. При такой разнице в росте Поль казался не мужем, а скорее сыном Марии. Глаза у Поля были закрыты. На лице была написана усталость

"А ведь он мешок не тащил, - подумал я. - Мария, словно слониха перла на себе и свой мешок, и мешок Поля, и оружие. А вот, поди ж ты устал... но может эта усталость имеет другие причины? Может такой большой женушки слишком много для нашего Поля? Может она его банально заездила?"

Но слишком долго разглядывать сладкую парочку мне не позволили.

- Тебе чего надо? - тихонько прорычала Мария, видимо не желая тревожить задремавшего мужа.

- Да уж не с тобой за жизнь поговорить! - хмыкнул я. Хорошо быть женатыми на начальницах. Можно безнаказанно дерзить даже таким слонихам, как Мария. Но всё же слишком уж злить слоних не следовало. Поэтому, когда Мария начала тихонько высвобождать руку, которой заботливо обнимала Поля, я поторопился уточнить.

- Хочу забрать своего помощника и озадачить его делом. А то воительницы голодные, а Поль тут дремлет. Непорядок.

Тут Поль все-таки открыл глаза и вопросительно уставился сначала на меня, а потом на жену.

- Ах, да, - как бы припомнила она. - Сабрина же попросила Поля помочь с приготовлением ужина...

- Ну, до ужина еще далеко, - хмыкнул я. - Пойдем Поль! Сначала дрова надо насобирать, пока не стемнело.

Поль дождался разрешающего кивка Марии и вскочил с лежанки.

- Пойдем, конечно я помогу...

- Не вздумай там всё свалить на мальчика! Если увижу, что он работает, а ты бездельничаешь, то не посмотрю на то, что ты любимый...муж нашей сотницы...

Под это воодушевляющее напутствие я и Поль отправились в лес за дровами.

- И чего она так на меня злится? Подумаешь стукнул разок. Тем более за дело. Всё уже давным-давно прошло... До чего же эти женщины бывают злопамятные! Просто ужас! - поделился я своей озабоченностью с Полем в основном для затравки разговора, когда мы бродили по лесу, собирая сушняк для костра.

- Просто она считает, что во всем произошедшем с нами виноват именно ты, - рассеянно сказал Поль, шаря глазами по земле в поисках валяющихся сучьев.

- Вот так ничего себе! - удивился я, пристраивая себе на плечо огромный дубовый сук. - А алисонцам вас тоже я сдал? Если бы не я, вы с Марией трудились бы сейчас на плантациях сахарного тростника, а может быть уже и не трудились бы. Там народ долго не задерживается. Мрут, как мухи.

- Я уж не раз говорил Марии, что ты хороший, но она меня не слушает. Она теперь такая упрямая, как стала воительницей, только командует. Поль туда, Поль сюда...

- А раньше ты командовал? Привык?

- Да не то, что командовал, но как-то странно. Теперь, даже когда она просит, я не могу возразить, а бегу выполнять ее просьбу, не раздумывая... раньше такого не было. Да и очень уж она большая стала... Забудется, может больно сделать...и вообще мне теперь временами кажется, что я маленький мальчик, а она моя мама... словно в детство вернулся... но она меня любит и я ее люблю, - поспешил добавить Поль, когда увидел, что я собрался что-то сказать.

Я ничего говорить не стал. Следовало кое-что уточнить, но не сейчас. Охапку сучьев я нес уже согнувшись. Поэтому все разговоры оставил на потом.

Пока Поль чистил корнеплоды для супа, я набрал воды из родника в здоровенный котел, покидал туда промытую солонину и пристроил его над костром. Всё! Теперь можно было расслабиться и присматривать за процессом варки супа не без лишних телодвижений.

Поль у меня выполнял всю нудную подготовительную работу к ужину. Я не убоялся возможных разборок с Марией и задействовал приданную мне единицу по полной программе.

На себя я взял самое ответственное дело: раздачу пищи. По поляне плыл вкусный запах мясного супа. Амазонки давно уже водили носами, но терпели, молчали и не пытались с помощью разных замечаний ускорить процесс.

И когда я объявил.

- Готово! Подходи по одной!

Ко мне выстроилась очередь из оголодавших воительниц. Дележка супа происходила просто. Черпак с мясом и черпак с бульоном в подставленную миску. Так было до того момента, когда подошла очередь Марии. Черпак сгрузил в миску Марии два великолепных, здоровенных мосла. Правда, на них каким-то странным образом не оказалось мяса. Совсем. Чистые, хорошо вываренные кости и бульон. Мария такому сочетанию нисколько не обрадовалась.

- Я что очень на собаку похожа, чтобы кости грызть? - прорычала она.

- Ну что ты? На собаку ты ничуть не похожа, - заверил я взбешенную Марию.

"А скорее на самку собаки", - подумал я, а вслух удивился.

- Что зачерпнулось, то и зачерпнулось. Я-то здесь причем? Или ты хочешь, чтобы я тебе персонально навалил в миску мяса, а госпоже десятнице, что стоит за тобой в очереди достались эти вкусные сахарные косточки? Спроси сама у нее и если она не против, то так и сделаем...

Десятнице Коре, демократично стоявшей в общей очереди, было далеко за тридцать. Судя по количеству шрамов на теле, нескольким отсутствующим зубам и татуировкам на бицепсах она воевала давным-давно и десятницей стала вполне заслуженно.

Мария, вместо того, чтобы молча и сразу отойти от раздачи оглянулась. Я-то понимал, что она не поверила мне насчет десятницы, но Кора-то этот взгляд расценила совсем по-другому.

- После ужина будешь тренироваться без оружия, отжимание, прыжки с места и всё такое прочее. В хорошем темпе! Затем в ночное охранение и дежуришь до утра! Ясно?

- Ясно, - убито ответила Мария и поволокла свою миску с костями подальше от костра, чтобы явно разозлившаяся десятница не придумала еще чего-нибудь плохого. Взгляд, которым Мария одарила меня на прощание, обещал мне очень многое, но мне было наплевать на ее намеки. Я слегка поквитался с Марией за всё то неуважение к моим заслугам, которое она демонстрировала на протяжении всего нашего похода. А вот не злите шеф-повара. Себе дороже станет!

На крайний случай, если вдруг дойдет до эксцессов, у меня имеется законная жена, она же воительница. Вот пусть и отрабатывает.

Понятно, что строя линию обороны от голодной и злой Марии я рассчитывал не только на Сабрину. Все формальные лидеры нашего коллектива: Сабрина, обе десятницы и неформальные: с пяток самых авторитетных рядовых амазонок мясом были завалены по самую макушку. Поэтому все предполагаемые жалобы Марии на мою пристрастность и несправедливость, совершаемые по отношению к ней, несомненно, будут отклонены.

Уже гораздо позже, когда мы с Полем перекусили, а не забывшая задумчиво-оценивающий взгляд Марии в отношении себя, сытая Кора с энтузиазмом гоняла постившуюся Марию по поляне, я решил сделать шаг навстречу этой злючке.

- Поль, - обратился я к другу, который, отдуваясь, лежал около костра, не делая попыток двигаться. Настолько он объелся мясом.

- Там еще осталось порядочно мяса. Ты отнеси потом Марии в знак примирения. Извинись за мою шутку и скажи, что я раскаиваюсь, прошу прощения и так далее. Может она смягчится и не будет так уж сильно сердиться на меня и обвинять во всех мыслимых грехах.

Поль пожал плечами.

- Мясо-то я отнесу и скажу всё, как ты хочешь, но...очень уж она сердита на тебя.

- Ничего. Через желудок мириться гораздо сподручнее...

Конечно, Поль оказался прав в своих сомнениях. На следующий день Мария выглядела также непримиримо, но я не расстраивался, а продолжил прикармливать злючку. На обеде наложил полную миску жареной ветчины. Затем был ужин и снова очень обильный. Через два дня Мария уже не сверкала глазами на меня, когда я подходил пообщаться с Полем. А еще через день, когда мы встали лагерем у полуразрушенной башни, с ней уже можно было мирно общаться без риска получить по шее или еще по какому другому месту.

К башне мы подошли вечером. На сей раз, там никого не было. Сабрина отдав приказ обустраиваться на ночлег, попыталась было убедить меня сразу отправится на поиски моего клада, но я был решительно против. Обязанность кормить голодных амазонок с меня никто не снимал. Самостоятельно они, пока нужда не припрёт, кормиться были совершенно неспособны. А уже темнело. И искать дрова в лесу в темноте, а потом чуть ли не до полуночи готовить ужин у меня желания не было совершенно.

Короче я отказал Сабрине и она отошла вся такая недовольная мной.

"И зачем ей, на ночь глядя, этот мешок с золотом сдался? Разве что под голову положить вместо подушки, чтобы сны приятные снились? Так и то наверно лучше на чем-то мягком спать..." - думал я, разыскивая моего помощника.

Поль с Марией обустраивали себе лежанку в одной из комнат на первом этаже башни. Пришлось отвлечь их от этого увлекательного занятия. Впрочем, увлекательным оно, похоже, было только для Марии, явно предвкушавшей уединение с мужем, после нескольких ночевок под кустиками в лесу в окружении любопытствующих подруг. На лице же Поля ни радости, ни улыбки по-прежнему не наблюдалось.

Прирученная, вернее прикормленная Мария даже не рыкнула на меня, когда я бесцеремонно нарушив их уединение, объявил сегодняшнюю программу для Поля: сбор дров и чистка картошки и увел с собой ее мужа.

***

Утро началось с неприятного инцидента. На завтрак для этих прожорливых амазонок я запланировал помимо всего прочего пшенную кашу. Каша уже варилась в огромном медном котле, когда к костру подошел Поль. Я утром не стал его будить. С завтраком я справлюсь и сам, а вот если я, заглянув к ним в комнату, вдруг помешаю исполнению утреннего супружеского ритуала, то на меня разозлятся уже оба молодые.

Правда подошедший к костру Поль со своим кислым выражением на лице совершенно не походил на счастливого молодожена, но кто их знает, во что они там, в постели играют. Может в принуждение?

Учитывая грустное и задумчивое состояние Поля, я и доверил ему самую простую задачу: проследить за процессом варки каши, а когда вода выкипит, немедленно снять с огня котел и позвать меня.

Но даже вот это простейшее задание Поль умудрился провалить. Я жаривший лук на сале, на здоровенной сковородке, почуял неладное, когда процесс зашел слишком далеко, а утренний ветерок донес до меня запах сильно подгорелой каши. (Костров было разожжено ровно четыре штуки для разных целей)

Когда я галопом примчался и сдернул котел с кашей с огня, то было уже поздно, а Поля в пределах видимости не наблюдалось. Деваться мне было некуда и пришлось скармливать вот этот продукт воительницам. Моя репутация шефа резко упала в их глазах. Каждая из получивших миску подгорелой пшенной каши амазонок норовила мне высказать по этому поводу свое `Фэ`. В зависимости от темперамента, положения в отряде, возраста это самое `Фэ` было очень разным. От юмора и шуточек до грубостей и мата. Я терпел и даже не огрызался. Не сваливать же вину на своего помощника. Раз уж назвался главным поваром, то изволь получать не только пряники, положенные главному, но и другие совершенно несладкие штучки. Но про себя я решил, что с Полем я поговорю серьезно за такую подставу. Виновный кстати появился в тот момент, когда я вручил последней амазонке миску подгорелой каши начерпанной с самого дна, выслушал по такому поводу особенно проникновенные замечания, и кивал со скорбным видом, признавая ее абсолютную правоту. Наконец удовлетворившаяся моим жалким видом, выслушав все мыслимые извинения и заверения в том, что подобного больше не повторится, амазонка отошла от костра, набираясь решимости попробовать кашу, цвет которой стремился от глубокого коричневого к радикально-черному.

Я еще не перестроился, слишком уж глубоко войдя в образ виноватого и только поэтому не рявкнул на Поля, а сказал печально.

- Уважаемый помощник, вам предстоит интересная задача. Имеется котел, вон там ручей, песочек или что-то еще найдешь сам... Задача ясна?

Видимо к концу этой тирады мое смирение уже дало трещину. Поскольку Поль испуганно кивнул и, схватив котел, умчался к ручью.

Я сидел у костра и мрачно жевал кусок копченого мяса, поскольку отложить себе не подгорелой каши с самого верха котла мне не удалось. Слишком уж выразительными были взгляды толпившихся вокруг амазонок, привлеченных интересными запахами.

Но конечно, головы я не потерял и всех влиятельных лиц отряда я обеспечил более-менее приличной кашей. Этим наверно и объяснялось благодушное настроение Сабрины, подошедшей узнать, когда я закончу со своими поварскими обязанностями и мы, наконец, займемся тем, за чем и прибыли сюда.

- Да, собственно никаких препятствий и нет, - буркнул я, торопливо проглатывая непрожеванный кусок мяса. - Твои воительницы сыты и...э...в какой-то мере счастливы, значит до обеда я совершенно свободен. Пойдем. Тайник наверху.

Мы осторожно поднялись по полуразрушенной лестнице на второй этаж. И если первый этаж башни был практически целым, а третий отсутствовав напрочь, то второй этаж представлял нечто среднее между ними. Пол на втором этаже имелся везде, а вот вместо потолка частенько проглядывало ярко-синее небо сквозь многочисленные проломы. Аккуратно огибая завалы, я пробирался, по захламленному коридору.

- Ага! Вот здесь! - сказал я, оглядывая просторный зал в центре этажа. Здесь потолка не было совсем, а на заваленном каменными обломками полу росла не только травка, но и отдельные и совсем не тоненькие деревца. Я, топча траву, ломая деревца, спотыкаясь на камнях, устремился к огромному камину. Фигурную кованую решетку, искусную резьбу по камню по краю камина на растительную тему я осмотрел еще в прошлое свое посещение, выбирая место для тайника. Поэтому, сейчас не задерживаясь, сунулся сразу прямо в камин. Внутри ничего не изменилось. Дымоход, как был завален где-то вверху, так и остался завален. Внутри камина было пусто, относительно чисто и просторно настолько, что я без труда уместился там, в полный рост. Вот Сабрине места уже не было. Чему я только порадовался. Кое-что мне пока совершенно не хотелось афишировать. Сабрина конечно засунула внутрь насколько возможно свою любопытную, внушительных размеров мордашку, но этим и ограничилась. Камин, выложенный изнутри здоровенными красными кирпичами, выглядел совершенно целым.

Я задействовал истинное зрение и увидел бледно-желтые нити, нагусто покрывавшие приличный участок стенки камина с более яркой точкой амулета маскировки внизу, но сделал вид, что отсчитываю кирпичи с левого края.

- Ага, вот оно... - пробормотал я, для внимательной слушательницы, но не зрительницы, поскольку я своей широкой спиной встал так `удачно`, что совершенно закрыл свой тайник от любопытных взглядов Сабрины. Недовольство жены по этому поводу, выразившееся в легком ворчании, я проигнорировал.

Я вынул амулет из тайника. Амулет со встроенным заклинанием `хамелеон`, в точности копировал вокруг себя, то на чем он лежал. В данный момент это были кирпичи камина, но как только я взял его в руку, он переключился на имитацию руки, а в стене внезапно появилась дыра, равная нескольким выпавшим кирпичам. (Выпавшие кирпичи были в свое время сброшены с башни вниз, чтобы не привлекать внимания начинающих шерлоков холмсов к невесть откуда взявшимся кирпичам в совершенно целом камине).

В выемке вальяжно лежал большой округлый мешок из грубой серой холстины, а рядом притулился скромный по размерам, темно-коричневый мешочек из хорошо выделанной телячьей кожи. Кожаный мешочек я схватил и зажал в ладони левой руки, а большой мешок взял за горловину правой. Вот этот большой приятно позвякивающий мешок я и вручил Сабрине. Как и следовало ожидать, никаких подозрений не возникло. Когда тебе вручают несколько килограммов золота, какие еще могут быть подозрения!

- Надеюсь, это убедит Ее Светлость, что и от меня может быть польза и что не стоит вот так сгоряча расставаться со мной навсегда.

- Да, золото является лучшим средством убеждения... - задумчиво сказала Сабрина, подбрасывая на ладони врученный ей мешок и наслаждаясь приятным тонким звоном монет внутри.

Маленький мешочек вместе с амулетом благополучно и незаметно для жены перекочевал в карман моих штанов.

"Дополнительные аргументы в пользу продления моего существования определенно не помешают. Когда имеешь дело со сколь обидчивыми и настолько же алчными особами, как моя `ненаглядная` Марианна", - думал я.

В мешочке, который я так заботливо припрятал, находился огромный изумруд. Изумруд имел свое собственное имя, немалую ценность и ранее принадлежал одному из магов рангунской гильдии.

Маг в свое время в порыве благодарности за спасение, отдал мне его в качестве подарка. Но со временем, как это частенько бывает с влиятельными и богатыми людьми, оказанная им услуга уже не кажется стоящей такого подарка и они начинают терзаться сомнениями: не переплатили ли они? А когда имеешь дело с магами их сомнения в отношении тебя могут быть чреваты утратой здоровья. Поэтому, я и не афишировал свое владение этим камнем, оставляя его на крайний случай. И вот сейчас, именно такой красивый большой камешек мог помочь преодолеть сомнения Марианны: оставлять ли меня в живых?

А Сабрина похоже никаких сомнений в том, что добрейшая Марианна, как только увидит этот мешок с золотом так сразу воспылает ко мне невероятной признательностью и тут же предоставит мне свободу, не испытывала. Именно об этом она щебетала своим низким грудным голосом всё то время пока мы пробирались по заваленному камнями второму этажу и спускались на первый. Я, не желая портить настроение Сабрине (надо же, как она переживает за меня) своими сомнениями, периодически вставлял в ее монолог реплики типа.

- Конечно! Несомненно! Само собой разумеется!

На первом этаже наши пути разошлись. Сабрина убежала в нашу комнату, если таковой можно было считать помещение без дверей, без мебели и с пустыми оконными проемами.

Уж не знаю, что она собиралась делать с врученным ей мешком, то ли пересчитывать монеты, то ли гладить в экстазе мешок и медитировать на тему моего освобождения. Я вышел из башни (входных дверей само собой у нее тоже не было) и огляделся по сторонам. Амазонки, загрузив кашу в свои желудки, занялись делом. Часть отчалила в боевое охранение, часть спала, здесь же на пожухлой прошлогодней травке, под ярким зимним солнцем. На другом краю поляны Кора продолжала усиленно повышать уровень физподготовки Марии. Прыжки, перекаты, отжимания, сменялись кулачным боем с тенью и тени приходилось нелегко. Злющая Мария очень шустро махала своими здоровенными кулачищами.

"Вряд ли за один только оценивающий взгляд Кора взялась бы так гонять Марию, - подумал я, понаблюдав за практиканткой. Перерывов в тренировке которой не наблюдалось. - Скорее всего, тут добавилась еще и зависть опытной заслуженной амазонки к этой девчонке, которая только-только вылупилась из школы подготовки и на те вам, уже обзавелась таким симпатичным мужем. Но Марии такие нагрузки полезны. Выплеснет сейчас лишнюю энергию и станет потом такой добродушной-добродушной, едва ноги будет таскать".

Я отвлекся от этой парочки. Надо было разобраться с Полем и выяснить: почему он так меня подставляет?

Поль сидел у костра и смотрел на меня с уже привычным печальным видом. Но задание он выполнил. Котел сверкал на солнце старательно надраенными боками. И черпаки, и сковородки, и ножи, все блестело.

Я устроился рядом с Полем. Подбросил в костер несколько толстых дубовых веток и мирно спросил Поля.

- Поль, дружище, ты зачем кашу-то сжёг?

Поль вздохнул, став выглядеть еще печальнее, хотя дальше, казалось бы, уже некуда.

- Так получилось... Я бы с места не сдвинулся, но тут костру подошла Мария. Она вообще меня одного старается нигде не оставлять, говорит, что девушки и женщины, в отряде очень уж шустрые. Стоит недоглядеть, мигом в кустики уволокут, а потом доказывай, что ты чей-то там муж, тем более стажерки какой-то. Выдоят досуха...

- Ну, подошла и...? - подтолкнул я замолчавшего Поля.

- А тут около меня уже вертелась тройка воительниц, помочь хотели, как они утверждали. Только вот в чем помочь не уточнили, но вряд ли в варке каши, поскольку та, потом таки сгорела... Мария с ними вполне мирно общалась некоторое время, но тут одна из них спросила, почему она, Мария ходит в такой грязной и рваной куртке. Мария ответила, что Кора ее вчера чуть не до полуночи гоняла. Вот где-то в темноте и порвала. А та возьми да и скажи, но ведь у тебя, в отличие от нас, муж имеется! Почему он не зашил и не почистил куртку и сапоги у тебя такие грязные...? И вообще, может ты сама ему сапоги чистишь? И они все так дружно посмеялись над таким предположением. Вообще-то, раньше она и впрямь мне чистила сапоги и зашивала одежду, до того, как стала воительницей. А сейчас каждый сам за собой присматривает, но ведь такое этим не скажешь! Засмеют! Вот Мария в присутствии этих и попросила меня, очень деликатно, вежливо, мол, когда будет возможность, то не мог бы я... а что я? Я почему-то и сам не знаю почему, тут же бросился исполнять то, о чем меня Мария попросила. Ни о чем думать не мог, и про кашу сразу забыл, пока не зашил куртку, не почистил ее, ни одной мысли в голове не было. А потом когда вернулся к костру с этой курткой, всё уже сгорело...

- Вот оно как... - протянул я. - Понятно...

- Что тебе понятно? Мне лично так ничего не понятно! Никогда такого со мной не было!

- Да всё просто, - принялся я просвещать озадаченного Поля. - Ты стал мужем воительницы Марии, а быть мужем воительницы, это совсем не то, что жениться на простой девушке, пусть даже и крестьянке. Вместе с высоким званием мужа там, в замке на тебя наложили заклятие повиновения жене. И теперь для тебя, ее просьбы равносильны приказам, а приказы... вообще напрочь отключают твою голову...до исполнения приказа.

От осознания своего положения у Поля резко задрожала нижняя губа, а вид стал такой, что краше в гроб кладут.

- И что же мне делать?

- Ничего, - пожал я плечами. - Что тут можно сделать? Исполнять приказы и тогда тебя может даже похвалят...иногда.

- Но как же это? Почему-то я не так себе женитьбу на Марии представлял...

- Ничего привыкнешь, а со временем может даже и понравится. Думать ни о чем не надо. Ответственности никакой. Красота!

- Я сбегу! - от нарисованных мною перспектив печаль Поля переплавилась в гнев.

- Не дури! Неизвестно, может и на случай побега что-то в этом заклятии предусмотрено. Сейчас сбежишь, сильно обидишь Марию. Она решит, что ты ее не любишь и никогда не любил, а потом когда заклятье заставит тебя приползти к Марии на карачках с мольбами принять тебя обратно... она припомнит тебе твой обман... Уж больно долго это заклятие Лора читала. Наверняка предусмотрены все мыслимые варианты неповиновения.

- И чем я тогда от раба отличаюсь?

- На первый взгляд ничем, но ты учти: Мария тебя любит, и наказывать без повода не будет.

- А по поводу значит можно?

- Ну, если ты, например, решишь поваляться на сене с какой-нибудь симпатичной служанкой и тебя при этом застукает Мария...то сам понимаешь, она будет очень сердита. Так что если вдруг тебе будет нечем заняться, то советую, лучше лишний раз почистить сапоги Марии или бельишко ей простирнуть, чем сходить налево. Любовь дольше сохранится.

- Я уже прямо сейчас чувствую, как эта самая любовь начинает становится меньше... А кстати, ты ведь тоже муж воительницы! Значит, ты тоже Сабрине сапоги чистишь?

- Вот еще! Пусть только попробует намекнуть! Еще неизвестно тогда кто кому сапоги будет чистить!

- Как это? А заклятие?

Я отогнул ворот своей рубахи.

- Вот что меня спасло. Ошейник-то непростой. Он дает защиту и от заклятий, и от проклятий, и от обычных заклинаний ... и много еще от чего. Иногда и от рабского ошейника оказывается бывает польза.

Поль завистливо взглянул на мой ошейник и снова уставился на огонь. Туда стал смотреть и я. Говорить было больше не о чем.

Но долго это спокойствие не продлилось. Сабрина вдоволь наобщавшись с моим мешком, пришла в себя и решила, что времени терять нельзя: пора выдвигаться в дорогу.

Она выскочила на полуразвалившееся крыльцо башни и заорала на всю поляну.

- После обеда выходим обратно!

***

Обратная дорога в Вилле-Котре ничем особенным не запомнилась. Мешок за плечами был значительно легче. Меч уже не казался лишней деталью, спокойно висел на поясе и в ногах не путался. Мешок с золотом тащила Сабрина, чему я был только рад. В общем, почти прогулка, если бы не мои поварские обязанности. Но даже они были не слишком в тягость. Поль меня больше не подставлял, а наоборот старательно помогал во всем. Амазонки, получавшие хорошее питание были настроены добродушно. Жить было можно.

А уж когда мы сели на лошадей и выехали в сторону герцогских владений Марианны, я и вовсе стал оптимистом.

Дорога, по которой я передвигался не на своих двоих, придорожные таверны, в которых я в силу образовавшейся у меня привычки, при полном непротивлении со стороны безропотно оплачивавшей счета Сабрины заказывал персонально себе всё самое лучшее, включая вино, большая, красивая женщина в постели на ночь...

"Что еще человеку нужно? Так бы ехал, и ехал... - расслаблено думал я, потягивая местное, вкусное молодое вино.

За сдвинутыми в очередной придорожной таверне столами сидели все вместе, и замужние амазонки, и их мужья и те амазонки, которые еще мужей не имели. Из всей этой компании вино пил я один, остальные довольствовались жидким пивом. Впрочем, если заливать в себя это пиво бочонками, то наверно можно было дойти до той точки, когда нестерпимо захочется пообщаться с особями противоположного пола. Но замужним амазонкам это не требовалось. Их мужчины были тут рядом на расстоянии вытянутой руки, а остальным амазонкам выпей они хоть сразу два бочонка никакое общение не светило. Мало того, что таверна резко пустела при нашем появлении, так учитывая, что мы уже ехали по землям Ее Светлости герцогини де Бофор и в свободный поиск мужчин в деревню не отправишься, как это делали они в других землях. Запрещено было подданных герцогини пусть даже и простых крестьян принуждать к веселью и одаривать счастьем в виде амазонки на ночь. Вот и сидели амазонки за столом, употребляя пиво в просто умопомрачительных количествах, не делая ни малейшей попытки развлечься на стороне.

Конечно, рядом имелись мужчины, целых двое и симпатичные к тому же, но...с их женами связываться никто не хотел. Сабрина могла устроить веселую жизнь любой покусившейся на ее сокровище, а у выглядящей более безобидной замужней практикантки сносило крышу при малейшем намеке на заигрывание с ее Полем. Пусть она и практикантка, но мечом теоретически владеет и зарубит без раздумий. Усвоив это, свободные амазонки даже лишний раз старались и не глядеть на нас с Полем. Чего дразнить этих собственниц!

Поэтому когда я, прихлебывая свое вино из медного кубка и рассеянно шаривший взглядом по сторонам, вдруг заметил, как мне подмигнула Мария и при этом слегка мотнула головой в сторону выходной двери, сильно удивился.

"Поля ей, что ли не хватает? Или сравнить хочет? И не боится же! Понятно, что не своего Поля, а мою Сабрину. Вот же рисковая девчонка! Наверно стоит пойти ей навстречу. Через желудок я смог подружиться с нею, а вот закрепить достигнутый результат лучше всего через другое место".

Я прикрыл глаза, показывая, что всё вижу и согласен на рандеву. Мария тотчас поднялась из-за стола и отправилась на выход. Ничего удивительно в том не было. Пиво отличное мочегонное и все увлекающиеся этим пенным напитком великолепно знакомы и со всеми окрестными туалетами. Выждав пару минут, из-за стола поднялся и я.

Мария уже ждала меня около двух деревянных будок во дворе. Двор подсвечивался лишь окнами таверны, но даже в полутьме мне показалось, что Мария выглядит смущенной.

"Первый раз мужу изменяет. Конечно, это волнительно", - подумал я и спросил.

- Куда пойдем? Я предлагаю снять сеновал у какого-нибудь крестьянина. Это недорого...

- Нет, нет! Не надо сеновала! Я хочу просто поговорить ...

- Ах, поговорить... Тогда давай хотя бы отойдем подальше от таверны, а то надувшиеся пивом воительницы, которые частенько посещают эти будки, могут заметить, как мы шушукаемся и доложат по инстанции, а Сабрина в `просто поговорить` ни за что не поверит. А оно нам надо: неприятности?

Луны на небе не было. К вечеру все небо затянули плотные черные тучи. Поднялся ветер. Резко похолодало. А вместо теплого сеновала мне было предложено поговорить.

"Будем надеяться, что наш разговор надолго не затянется. Холодной зимней ночью лучше не разговоры разговаривать, а лежать под горячим боком законной жены в теплой комнате... - думал я, отходя подальше от любопытных ушей, которых в таверне было полным-полно. Темень вокруг стояла такая, что Марию я уже не видел, хотя она и топала рядом. Остановился я тогда, когда ступил в глубокую лужу на дороге и зачерпнул в сапог ледяной воды вперемешку с жидкой грязью. Настроение у меня резко пошло вниз.

- Так, хватит! Я тебя внимательно слушаю ...

Лица Марии я не видел, но зато хорошо слышал некие невнятные звуки, вроде смущенного пыхтения, каких-то обрывков междометий и осторожного покашливания. Наконец Мария разродилась вопросом, который к тому же оказался еще и риторическим.

- Ты ведь друг Полю?

- Друг, друг...- пробурчал я несколько сварливо. Хотя вода с грязью в моем сапоге уже несколько согрелась, но ощущение дискомфорта исчезать никуда не собиралось.

- Мне не к кому больше обратиться! - вдруг громким шепотом сказала Мария. - Я не понимаю ничего! Я была так счастливо, когда смогла спасти моего Поля из рабства и он мне обрадовался... Мы любим друг друга... Но теперь, когда мы стали мужем и женой, его отношение ко мне изменилось. Он уже не улыбается мне, целует только когда попросишь и... вообще всё делает, только когда попросишь. Очень он уж какой-то безынициативный оказался. Хотя всё делает на совесть, старается, но что-то всё равно не так... - Мария помолчала, а потом продолжила уже спокойнее. - Ты же все-таки его друг. Может, скажешь мне или хотя бы намекнешь, что мне надо сделать, чем он недоволен. Ты же с ним общаешься. Наверняка он жаловался на что-нибудь. Мне он ничего говорить не хочет. Сколько я ни спрашивала. А сама я догадаться, в чем дело не могу!

- А тебе разве ни о чем при заключении брака не рассказывали? - удивился я.

- Не-е-ет!

- Наверно из-за того, что это и так все знают. А ты не знала лишь потому, что ты очень уж молодая воительница. Обычно мужа себе берут воительницы ... в возрасте. Они в курсе.

- Что знают? О чем в курсе?!

- Муж у тебя немногим от раба отличается. А сама понимаешь, раб и любовь вещи не очень совместимые. Может у какого-нибудь потомственного раба бывает и прорежется любовь к своей госпоже. Но только не у того, который раньше был свободными и вдруг стал рабом, а его возлюбленная стала его хозяйкой.

- Какой же Поль раб?! Он свободный человек и мой муж! Любимый муж!

Продолжать дискуссию о любви холодной зимней ночью, с мокрыми ногами да еще в полной темноте, когда даже луна, эта спутница всех влюбленных отсутствует на небе, мне решительно не хотелось. Поэтому я решил быстренько ввести Марию в курс дела и отправиться спать, в теплую постель к Сабрине.

- Послушай меня! Помнишь на церемонии бракосочетания Лора зачитывала что-то долго и нудно на неизвестном языке, а все молодожены стояли и терпеливо слушали? - подтверждающего кивка от Марии я увидеть не мог, но зато она пробурчала озадаченно.

- Да!

- Так вот, к твоему сведению она при этом не долгих и счастливых лет нам желала, а накладывала на всех мужчин в зале заклятие повиновения. И теперь, о чем ты, кажется, и не подозреваешь, приказ или даже просто просьба с твоей стороны для Поля обязательны к исполнению. Он не может отказаться, он не может сопротивляться твоим просьбам-приказам. Он вынужден исполнять всё очень быстро и старательно. Заклятье его вынуждает делать это, но соображения он не потерял и понимает что к чему. Удивительно не то, что его любовь к тебе несколько уменьшилась. Удивительно, как она вообще еще осталась. Вот так обстоит дело, детка. Ну, я пошел спать. Меня Сабрина уже заждалась...

Но не успел я сделать шаг в сторону таверны, как мощная рука Марии ухватила меня за рукав.

"Зрение у нее как у кошки стало после инициации что ли? Я ничего не вижу, а она вот безошибочно сцапала меня?"

- Марк! Постой! У меня голова кругом! Может ты подскажешь какой-нибудь выход для нас? Я прошу тебя! Ты же такой умный!

- Ага, умный! Был бы умный, вообще бы с тобой не связывался. Рубила бы сейчас сахарный тростник в Алисоне и вопросы любви для тебя были бы совершено неактуальны. От большого ума наверно я вас и спас. А что было потом? Ты меня наверно в качестве благодарности собиралась по стенке размазать. Вот сейчас снова уши медом обмазываешь. А потом, когда всё с моей помощью наладится...

- Нет, нет!

Мария обхватила меня уже обеими руками и ускользнуть в темную ночь у меня шансов не было.

- Больше ничего такого не будет! Я осознала свою ошибку. Ты для меня теперь всегда будешь на втором месте. На первом месте для меня Поль, ты уж извини!

- Ладно, дам тебе совет. Я думал над этим уже. Время было. Так вот, перво-наперво ничего,

никогда не проси у Поля и уж тем более не приказывай ему.

- Но как же мы жить-то будем? Без просьб? У нас семья...

- Позже, когда немножко разбогатеешь, наймешь служанку и через нее и будешь передавать просьбы и приказы. Заклятье действует только при прямом обращении.

- Но тогда получается, что наша семья будет состоять из трех человек? А я не хочу делить моего Поля еще с кем-то!

- Если не хочешь делить, то найми некрасивую и пожилую служанку, а если наймешь красавицу то не удивляйся, что...

- Красавицу я не найму!!!

- Это ваши дела. А пока можешь передавать просьбы через меня или через подруг...

- Через подруг не получится. Своего мужа я подругам доверить не могу. Они все незамужние и озабоченные...

- Всё, всё! Это твои проблемы. У меня уже нога совсем замерзла. Я пошел к своей жене!

 

Глава 15

"Моя жена...моя жена...моя жена, - задумчиво повторял я про себя, поглядывая на едущую впереди отряда Сабрину. - Можно считать, что женили меня с помощью шантажа, да еще заклятье покорности только чудом не навесили. Но ведь можно рассуждать и по-другому. Спасла меня Сабрина от разделки на части там, в подвале у Лоры и логично, что за спасение в качестве вознаграждения потребовала себе то, в чем она остро нуждалась. А нужен ей был я и только я, собственной персоной. Любит она меня и сильно. И не надо кивать на секс. Это лишь следствие. Вот, к примеру, у меня с Лидией тоже в постели выходило неплохо, ну и что? Объявила меня Лидия своим мужем, когда меня уводили у нее графские гвардейки? Нет и не подумала даже.

А значит Сабрина стала моей женой по любви. Пусть я люблю ее не так сильно, как она меня, но люблю, а вот как создать полноценную семью с Сабриной, я пока не представляю. Муж-раб! Причем раб чужой, принадлежащий вообще посторонней женщине, которая ни при каких условиях рабский ошейник с меня не снимет... Полю-то полегче будет, несмотря на все его жалобы. Там присутствует обоюдная любовь и проблемы можно решить. А мне что делать, чтобы снять ошейник? Только и остается, что на старую, в смысле прежнюю жену напустить, молодую, в смысле новую жену. А ведь с Марианной-то я официально не разводился. Десятилетний срок, после которого супруг автоматически считается умершим, наступит только через год...

Ха! Так у меня теперь две жены имеется? Теоретически да, но если я даже в шутку заикнусь об этом в присутствии Марианны, то спастись от удушения мне не поможет даже картофельный мешок, наполненный отборными изумрудами".

Все эти мысли у меня появились не в данный момент, когда вдали уже отчетливо вырисовывался замок Марианны и наше путешествие за сокровищами подходило к концу. Нет, обо всём этом я впервые задумался после заключения брака с Сабриной. Сразу, как только вышел из зала, где Лора навешивала на нас всех свое заклятье. Вот только ничего нового с тех пор я так и не придумал.

***

- И куда мы теперь? - озабоченно спросил я, когда подчиненные Сабрины, согласно отданному ею приказу отправились в казарму, а я и моя жена спешились перед парадным входом.

- Как куда? Ко мне конечно! Надо помыться, переодеться с дороги, перекусить...

Я кивком одобрил озвученную программу.

"Действительно не стоит спешить к Ее Светлости герцогине де Бофор с визитом. А ну как врученных пятисот пятидесяти золотых ей покажется недостаточно, чтобы скомпенсировать мои прошлые грехи и меня для начала отправят в тюремную камеру. Помыться там точно не удастся, уж как там кормят..."

Я сидел в столовой в апартаментах Сабрины. Большой стол передо мной потихоньку заполнялся различными мисками, горшочками, тарелками. Слуги увлеченно таскали и таскали их с кухни, очевидно зная о немаленьком аппетите Сабрины. Самой Сабрины за столом не было. Принимала ванну. Огромная ванна из черного гранита, тем не менее, была только-только в пору военоначальнице Марианны. Мне там места не было. Да я и не жаждал лежать вместе с кем-либо в ванной, пусть даже и с Сабриной. Поэтому, быстро помывшись с помощью дубовой шайки и куска мыла, я устроился за столом и потихоньку отрезал кусочки от ароматного свиного окорока, ожидая только появления Сабрины, чтобы развернуться в полную силу.

И дождался.

В столовую, расталкивая слуг, влетела Лили! Раскрасневшаяся от стремительного бега, чуточку запыхавшаяся, с небрежно заплетенной косой ворвавшись в столовую Лили, не сбавляя скорости, устремилась в мою сторону. Длинное темно-синее суконное платье было, насколько я помнил, рабочей одеждой Лили. Именно в нем, повязав еще сверху фартук, Лили работала в своей маго-алхимической лаборатории. Но по замку в этом простеньком платье, Лили заботившаяся о своем внешнем виде никогда не разгуливала. И не надо было быть провидцем, чтобы угадать причину такого неслыханного нарушения привычек замковой магессы. Причиной, несомненно, являлся я. Вот только понять с какой целью устремилась на меня Лили, я не мог. Выражение на ее симпатичном личике было сложным. Возможно, если бы у меня было время на раздумье, скажем хоть с полчала, то я может и смог бы угадать, что такое задумала Лили, но за те несколько мгновений, что она пересекала столовую, понять было ничего нельзя. Я же, увидев Лили, решил не дергаться. Если уж она жаждала увидеть меня с нехорошими намерениями, то пара пощечин от разозленной Лили меня не травмирует. Физические возможности Лили не позволяли ей отправить меня к ней же в лазарет, в отличие от Сабрины или той же Марианны, к примеру, а использовать магию, чтобы свести со мной счеты она, надеюсь, не будет...

Но как оказалась, намерения у Лили были самые, что ни на есть хорошие. Она решительно обхватила меня за шею и с такой страстью впилась в мои губы, что я даже растерялся от этакого напора. Я уж и подзабыл, насколько энергичной могла быть Лили, но растерялся я только на секунду. Затем, мои руки автоматически обхватили ее изумительно тонкую талию. Я, не отрываясь от сладких, мягких губ Лили усадил ее себе на колени, и мы продолжили целоваться уже сидя. Я с наслаждением обнимал податливую Лили, с удовольствием обновляя подзабытые уже навыки общения с маленькими женщинами (впрочем, после амазонок любые женщины покажутся маленькими!).

Тяжелые, редкие шаги, под которыми поскрипывал паркет столовой, заставили меня сделать попытку отстраниться от прильнувшей ко мне Лили. Безуспешную впрочем. Но к счастью столь долго нежившаяся в ванне Сабрина была настроена неагрессивно. Она пододвинула тяжелый стул, а в столовой все стулья могли легко выдержать массивную амазонку, уселась так, чтобы видеть наши лица и спросила спокойно.

- И что это значит?

Лили оторвавшаяся наконец от моих губ, но мою шею из рук не выпустившая, ответила с вызовом.

- Мой раб! Хочу целую! Хочу сижу на коленях! И вообще я его забираю к себе. А тебе надо было сразу Марка отправить ко мне! Ты ведь знала, что я выкупила Марка у Марианны и он теперь мой!

Услышав такое заявление от главной магессы замка, я был здорово удивлен.

"Я, что, пошел по рукам? Хотя...ласковые ручки Лили однозначно лучше вечно злой Марианны. Но с чего вдруг Марианна решила продать меня? Я-то полагал, что она будет мучить меня до последнего... А-а-а... ведь последним делом для меня должно было стать вскрытие тайника в башне! И если бы я не соблазнил Сабрину, то так оно и было бы. Продав же предполагаемого мертвеца своей магессе, Марианна продемонстрировала неплохую деловую хватку. Даже мертвый, такой мерзавец, как я должен приносить доход. Очень практичная женщина!"

Тут мои размышления были прерваны.

- Марк! Марк! Ты ведь рад тому, что теперь я твоя хозяйка?!

" Ну и что тут скажешь...моей хозяйке?" - озадачился я.

Но ничего сказать я и не успел. В разговор вступила до того молчавшая Сабрина.

- Слезь с моего мужа, Лили!

- Как мужа?!

От удивления и без того высокий голос Лили превратился в писк.

- А вот так! - попыталась передразнить ее Сабрина, что, учитывая низкий голос моей жены выглядело несколько самонадеянно. Но это нисколько не смутило Сабрину и она продолжила.

- Я и Марк будучи в графстве Кронберг заключили законный брак, что засвидетельствовано в книге гражданских актов.

Лили уже пришла в себя и, прищурившись, разглядывала недовольную физиономию Сабрины.

- Раб не может без разрешения своего господина или госпожи заключать какие-либо договора. А я разрешения на его бракосочетание не давала!

- По законам графства Кронберг его и не требуется!

- Мы не в графстве Кронберг находимся, слава богам! Здесь действуют законы королевства Рангун!

- Я выкупаю Марка у тебя и сразу делаю его свободным! Сколько ты заплатила?

Такой подход к делу мне чрезвычайно понравился и я одобрительно улыбнулся Сабрине, а Лили начал так ненавязчиво и тихонечко спихивать со своих коленей. Однако Лили покидать мои колени не пожелала, а наоборот еще сильнее вцепилась в меня и сердито прокричала, глядя на Сабрину.

- Я его никому не продам!!! А уж тем более тебе!

Тут обычно спокойная Сабрина казалось слетела с катушек. Она покраснела от ярости, а затем молча схватила лежавший на столе огромный нож. Ответная реакция Лили была мгновенной. Она выбросила правую руку в направлении Сабрины (левой Лили по-прежнему крепко держалась за мою шею) и что-то зашептала.

Надо было спасаться самому и спасать этих двух ревнивых девиц друг от друга.

Сабрине я успел крикнуть своим самым убедительным, командирским голосом.

- Сидеть, Сабрина! Оставь нож в покое!

Лили же я крикнуть ничего не успевал, а потому просто сильно ударил ладонью по вытянутой в сторону жены, правой руке магессы. Прицел Лили я сбить успел, но уже запущенный магический процесс продолжился сам по себе. Из ладони Лили вырвалось нечто невидимое, но, тем не менее, материальное и быстро движущееся в придачу. Сила удара была такова, что огромный тяжелый стол со всей посудой стоявшей на нем (на него оказалась теперь была направлена ладошка Лили) поднялся в воздух и врезался в стену столовой.

Образовавшаяся каша из битой посуды, супов, жареного мяса прослоенная обломками стола нисколько не украсила столовую Сабрины.

Больше никаких эксцессов не случилось просто потому, что Сабрина впечатленная моим рявком упала обратно на стул, а руки Лили я плотно прижал к себе, не давая ей даже шевельнуться.

- Девушки, давайте жить дружно! - предложил я, припомнив кота Леопольда. Видимого энтузиазма мое предложение не вызвало. Девушки пока не предпринимали попыток обострить ситуацию, но без сомнения, стоит им где-либо уединиться и у меня останется в лучшем случае только одна девушка. Этого я допустить не мог. Мне они были нужны именно вдвоем, и вовсе не для постели я их хотел сберечь. Там я оставался поклонником традиционного подхода. Одна ночь, одна кровать и в ней только одна девушка. Другой ночью может быть другая кровать и другая девушка, но не одновременно же!

Я мгновенно сообразил, что если они вдвоем будут убеждать Марианну снять с меня этот проклятый ошейник, то такого сдвоенного напора Марианна может и не выдержать.

- Девушки, - сказал я вкрадчиво, заботливо обнимая Лили и одновременно взглядом транслируя неземную любовь сидевшей напротив Сабрине. Это было непросто, но кажется получилось. Мне удалось привлечь к себе внимание прожигавших неласковыми взглядами друг друга девушек.

- Послушайте меня. У тебя Сабрина позиция железная: я твой муж. Церемония заключения брака была законной. И я тоже считаю тебя своей женой... - тут усмиренная было Лили дернулась, пытаясь освободиться и не ограничиться теперь уже только столом, поэтому я поторопился продолжить. - Но и позиции Лили не откажешь в логике. Она тоже права, как ни странно. И что теперь делать? Без членовредительства вы, похоже, договориться не в состоянии...

Тут я сделал маленькую паузу, и поскольку девушки красноречиво промолчали, то я продолжил.

- Поэтому я предлагаю обратиться к той, которая тоже имеет на меня определенные права... Пусть, как она скажет, так и будет.

Сабрина немедленно выпала из своего мрачно-сосредоточенного состояния и заинтересованно спросила, плотоядно улыбнувшись при этом.

- И кто это такая? Я очень хочу с ней познакомиться!

- И я тоже хочу! - прошипела мне в ухо едва удерживаемая мною Лили!

И тут я их ошарашил.

- Это Ее Светлость, герцогиня де Бофор, хозяйка этого замка и окрестных земель. Пусть она рассудит, кому я принадлежу.

Девушки задумались. Предложение ввести в любовный треугольник в качестве рефери Марианну их озадачило.

- И кстати, Лили! Ты утверждаешь, что честно купила меня у Ее Светлости?

Лили энергично кивнула.

- Целую кучу золота за тебя отдала... Все свои наличные деньги!

- А как тогда быть с ошейником? Ты договорилась о том, что Ее Светлость снимет с меня это украшение?

- Н-е-е-е-т... Я не подумала об этом...

- А подумать стоило! Та из вас, кто уговорит Ее Светлость снять с меня этот ошейник может рассчитывать на мою безграничную признательность и любовь, а та, которая будет плохо стараться уговаривать Ее Светлость... - тут я печально, но очень красноречиво вздохнул и подумал.

"Шантаж, конечно. А что делать!? Если сам не подсуетишься, то так и будешь ходить до конца жизни с этой дорогущей магической штучкой на шее. И не факт, что эта жизнь будет долгой и счастливой..."

Сабрина среагировала моментально, как и положено воинственной амазонке.

- Я немедленно иду к Марианне! Золото привезенное нами передам. Я уверена, что она меня послушает!

- Я тоже иду к Марианне! И я уверена, что именно меня она послушает!

Я, услышав такое заявление, тут же предоставил свободу Лили. Конкуренция в деле освобождения меня от ошейника меня только радовала.

- Мне нужно идти с вами! Вдруг Ее Светлость захочет прямо тут же, не сходя с места, снять с меня ошейник...

***

Когда две девушки выказывают тебе свое внимание, это только со стороны кажется, что лучше этого ничего и быть не может. А вот в реальности...

Лили, как только мы вышли в коридор немедленно, беззастенчиво прижалась ко мне, обхватив насколько возможно меня руками. Сабрина по причине существенной разницы в росте проделать то же самое не могла: выглядело бы смешно. Поэтому она ограничилась тем, что просто взяла меня за руку.

- Куда идем? Где сейчас Ее Светлость? - деловито спросил я, делая вид, что держу ситуацию под контролем.

- Я собиралась на обед с Марианной, когда мне сообщили о твоем прибытии. Я тут же помчалась к тебе, а она наверно уже обедает ...

Сладкий голос Лили немедленно вывел из себя Сабрину и она пробурчала.

- Никто тебя особенно и не ждал, чтобы так спешить. Мы вполне могли и потерпеть некоторое время, не увидевшись с тобой! Правда, Марк? - тут, подкрепляя свой вопрос действием, Сабрина сжала мою ладонь. Косточки пальцев у меня многозначительно захрустели.

- Ну, наверно и, правда... не стоило вот так сразу игнорировать обед... питаться надо обстоятельно и без спешки...это полезно для здоровья...

- Как я могла не спешить! - возмутилась Лили. - Ведь ты меня ждал?! Надеялся, что я приду? Так ведь, Марк?!

Острые ноготки Лили впились в мою шею и медленно, но верно начали погружаться внутрь. А ноготки у Лили были длинные, острые и крепкие. Может даже усиленные магически, но даже если и нет, то всё равно было чрезвычайно больно.

- Конечно, я ждал, надеялся и верил, что ты придешь!

Ноготки Лили приостановили свое погружение в мою шею и, кажется, даже начали обратное движение.

- Так ты что, хочешь сказать, что наедине со мной думал вот об этой... о ней!

Ладонь Сабрины сдавила мою ладонь с удвоенной силой. Мои косточки снова опасно захрустели.

"Защиту что ли ставить от этих ревнивиц? Вот же попал!"

- Так мы идем в столовую? Может не стоит портить аппетит Ее Светлости моим появлением? И к тому же после обеда она может стать добрее и снисходительнее к слабостям окружающих...

Я как мог, старался переключить внимание с себя на иной объект.

- После обеда Марианна собиралась отдохнуть в зимней оранжерее, а потом поработать в кабинете...- задумалась Лили.

- Тогда, наверно лучше сделать так! Лили отведи Марка в кабинет, а я схожу за Марианной. Отдохнуть можно и в кабинете, а уж рассказывать разные подробности нашего путешествия и вовсе нужно без лишних ушей...

Лили в этом предложении усмотрела попытку избавиться от нее и попытаться повлиять на решение Марианны о том, кому я принадлежу. А если вдруг Сабрине удастся уговорить Марианну снять ошейник с ее раба, то она, Лили рискует и вовсе остаться ни с чем. Только этим я мог объяснить резкую реакцию Лили на вполне разумное предложение Сабрины.

- Мы пойдем вместе к Марианне! А Марк подождет нас в кабинете! - решила Лили и спорить с ней никто не стал. Сабрина похоже берегла силы для будущих схваток, а в том, что они будут она нисколько не сомневалась. И я был не против, хоть ненадолго избавиться от обеих спорщиц, уже начавших меня утомлять. Вот только, как бы они не разодрались по пути в столовую.

- Девушки, - сказал я, как можно более внушительным тоном, когда мы остановились перед дверями кабинета Марианны, - Я надеюсь увидеть вас живыми и здоровыми вместе с Ее Светлостью здесь в кабинете спустя некоторое время. А вот если вы снова начнете спорить друг с другом и в столовую доберется только одна из вас, то это совсем не значит, что Ее Светлость этой счастливице и отдаст меня. Я еще за Гийома не получил прощение. Вполне может быть, что от расстройства Ее Светлость просто прикончит меня на месте. А мне этого совершенно не хочется! Вы меня поняли?

- Марк тебе не о чем беспокоиться! Я буду ждать решение Марианны и поскольку оно несомненно будет в мою пользу, то мне смысла нет как-то вредить Лили.

Лили нежно улыбнулась мне, а затем уже совсем не нежно Сабрине.

- Марк я не сомневаюсь, что Марианна вынесет решение в мою пользу и потому лишать Ее Светлость ее военоначальницы я не буду.

Я хмуро оглядел мило улыбавшихся друг другу девушек.

- Я жду вас здесь обеих! - и вошел в кабинет.

Огромный стол в центре комнаты был девственно чист. Никаких бумаг на нем не наблюдалось. Камин горел, но это было нормально. За приоткрытой дверцей встроенного в стену бара сверкали разноцветные бутылки.

"Может глотнуть для храбрости? - задумался было я, но после недолго размышления отказался от этой идеи. - Если вдруг придется дискутировать с Марианной о целесообразности моего земного существования, то лучше делать это на трезвую голову".

В общем и целом ничего в кабинете не изменилось за время моего отсутствия. Всё то же великолепное оружие на стенах и головы лично убитых заядлым охотником, старым герцогом Анри разнообразных представителей фауны из королевства Рангун и не только. Огромное окно, которое в данный момент было скрыто задернутыми плотными шторами, уютные кресла перед камином...

Нежиться в хозяйском кресле перед камином не получив полное отпущение своих прежних грехов - значило сильно разозлить Марианну.

"Чем же всё-таки заняться? А ведь помнится, здесь в кабинете имелся скрытый сейф, он же защищенный магически тайник для хранения разнообразных важных документов, которые требовалось иметь под рукой. Интересно, Лили обнаружила тайник или нет?"

Тут с шумом, выбросив столб искр, обрушилось прогоревшее бревно в камине. Я взял массивную кочергу, аккуратно прислоненную около камина и собрал развалившийся костер в камине в одну кучу. Пламя снова взвилось вверх, загудело в дымоходе. Жар идущий из камина ощутимо усилился. Сделав доброе дело, я, помахивая кочергой, двинулся к висевшей на стене оленьей голове украшенной впечатляющими рогами. Я уже не помнил, сколько отростков на рогах нужно, чтобы рога там, на Земле числились уникальными. Но эти рога ощетинившиеся отростками, словно ёжик иголками превосходили всякое воображение.

"Да, силен был герцог Анри, если завалил такого оленьего патриарха", - всякий раз думал я, видя эту седую оленью морду на стене. А смотреть на нее приходилось раньше очень часто, поскольку тайничок располагался именно здесь, справа от камина прямо под оленьей головой.

Здесь на каменной плите был выбит девиз очень подходящий к данному впечатляющему трофею

`Упорство и сила заставляют удачу встать на твою сторону!`

Для открытия или закрытия тайника обладать магическим даром было не нужно. А нужно было просто прижать указательный палец к каждой четвертой букве в выбитом на стене девизе. Дальше запускалось спящее до того заклинание перемещения блока.

Я нажал на буквы по три раза, пока не убедимся в том, что тайник открываться не желает.

"Или Лили изменила порядок открытия или..."

Я перешел на магическое зрение. Тонкая, едва заметная линия энергии, которая должна была идти от букв девиза к артефакту управления открытием тайника, отсутствовала, как впрочем, отсутствовал и сам артефакт, маленький невзрачный серый камешек, вделанный в стену на уровне пола. Хитрость была в том, что для маскировки, у артефакта была еще одна, дополнительная функция: он открывал дверцу бара, к которой жаждущему выпить хозяину кабинета надо было просто приложить ладонь.

Бар был приоткрыт и теперь понятно почему: магическое управление не работало.

"Ну, молодца, Лили! Выдрала артефакт управления, а бар перевела в ручной режим. Мол, нечего баловать Ее Светлость! Она и руками бар откроет, если захочет. А то, что тайник теперь не открыть, никому и дела нет. Как Марианна интересно без документов обходится? А кстати, что там было в тайнике?"

Я наморщил лоб, вспоминая содержимое тайника. Дело было давнее. Вспоминалось плохо. Не прекращая попыток припомнить, я отвернулся от стены и, рассеянно оглядывая комнату, вдруг зацепился взглядом за толстенную бархатную штору, от пола до потолка, полностью скрывавшую, таких же размеров окно. Окна я и не увидел, но зато увидел, как из-за шторы медленно начало появляться нечто золотистое. В растерянности я моргнул, потерял концентрацию, перешел на обычное зрение, продолжая разглядывать подозрительное место. Ничего там не двигалось, не золотилось, но штора на этом месте висела как-то не так, топорщилась. Словно нечто невидимое слегка сдвинуло тяжелую штору. Затем, раз и штора встала на место. Я торопливо сосредоточился, снова перейдя на истинное зрение, и был сильно удивлен.

Около шторы стояло нечто человекообразное, золотистого цвета. Руки и ноги с пальцами, туловище и голова у этой несуразицы имелись, но больше никаких деталей разглядеть не удавалось. Словно наполненный золотистым сиянием призрак стоял там у шторы.

"Что это еще за чудо? Видимое только в истинном зрении и похоже оно на... точно, словно это я на себя гляжу, но уже не изнутри, а как бы вид снаружи... но тогда это человек! А что делает невидимый обычным зрением человек за шторой в кабинете хозяйки замка? Наверно хочет сделать ей сюрприз! И сюрприз скорее всего будет неприятный! В целях сохранения своего здоровья такие сюрпризы следует пресекать! Будем надеяться, что это не Гийом номер два, который для разнообразия решил ублажить Марианну прямо здесь, в кабинете на рабочем столе после обеда. На всякий случай убивать его не сбуду, только легонечко оглушу..."

Но едва я сделал шаг к золотистому призраку, едва только кочерга, бывшая у меня в руках пошла вверх, чтобы огреть призрака по голове, как он золотистой молнией метнулся ко мне.

Организм сам, чисто автоматически, без участия сознания поставил защиту, причем полную. Я осознал это, когда ощутил сильнейший удар в грудь и отлетел на несколько шагов назад.

Никаких неприятных последствий, а уж тем более болезненных ощущений от нашей сшибки у меня не наблюдалось. Хотя золотистый призрак застыл на пару секунд после удара и в руке у него просматривался силуэт чего-то острого. Лишь после этого я понял, что дело обстоит крайне серьезно и шутить никто не собирается. Запустив на полную катушку ускорение, я швырнул в сторону призрака кочергу. Было ясно, что достать его этим кривым куском дрянного металла не удастся, но можно было попытаться хоть отвлечь ненадолго. Я метнулся к противоположной стене, где на крюках висел великолепный меч из гронингемской стали, которым в незапамятные времена еще барон Вильям успешно сокрушал врагов. Настолько успешно, что стал герцогом Рангуна.

В это время призрак увернувшись от кочерги (я особо и не рассчитывал попасть) устремился за мной, но теперь, когда я использовал ускорение, он двигался совсем не так стремительно, как раньше. А потому я успел первым к висевшему на стене мечу и даже успел сорвать его с крюков. Больше, правда, сделать ничего не успел. Призрак тем же острым предметом врезал мне промеж лопаток. Защиту он опять-таки не пробил, но ускорение придал мне приличное. Я врезался в огромную глиняную вазу из Кхитая и уже вместе с ней продолжил движение к стене. Встречи со стеной ваза ожидаемо не пережила. А вот моя защита выдержала, и я даже остался на ногах. Вот только, к сожалению ненадолго. Настырный призрак видимо для гарантии решил добавить мне и в прыжке нанес удар ногой мне в висок. После очередного сотрясения, я приземлился на кучу глиняных черепков, бывших ранее драгоценной вазой привезенной из-за океана. Но поскольку призрак теперь не превосходил меня в скорости, то, едва очутившись на полу, я провел неплохую подсечку. В результате призрак тоже прилег отдохнуть на пол. А вот первым с пола вскочил уже я. Теперь у меня было преимущество, благодаря длинному мечу. Чем я не преминул и воспользоваться. Отбросив все сомнения насчет ценности жизни данного субъекта для Марианны, я махнул мечом, пытаясь перерубить отнюдь не бычью шею золотистого типа. К сожалению тот успел отпрянуть и мой меч только самым кончиком чиркнул его по груди. Не успел я выругаться от досады, как внешний вид призрака вдруг разительно изменился.

Ничего золотистого в нем не осталось, а на месте призрака теперь оказался человек. И он выглядел так, как и должен был выглядеть в истинном зрении человек: сквозь полупрозрачный силуэт виднелись плотно спрессованные кишки, красноватое сердце судорожно пульсировало, гоняя кровь, вокруг головы имелась бледная дымка ауры...

Я торопливо вернулся к привычному зрению.

Передо мной в напряженной позе, выставив в мою сторону немаленький обоюдоострый кинжал, стоял невысокий, смуглый человек. Черные маленькие глазки смотрели на меня с ненавистью. Скуластое лицо, редкая бородка, жилистая фигура...Темные облегающие штаны, такая же облегающая рубаха, короткие сапоги из тонкой кожи, на голове что-то вроде чалмы... Помотавшись по свету в течении девяти лет я сталкивался с такими как он. Воин из халифата Дээз-Ор, расположенного к югу от Алисонской империи. Одно то, что халифат не только не пал в борьбе с империей, (хотя на границе между ними отсутствуют естественные преграды в виде гор, с чем, например, повезло Рангуну) а еще и умудряется совершать успешные набеги, покусывая имперские города и села, говорит о многом. Отличные всадники, великолепные лучники, хорошие мечники и с кинжалами они управляются неплохо. Этот гад умудрился воткнуть в меня свой кинжал уже два раза и если бы не моя защита я был бы уже трупом. Вот только что он делает здесь в Рангуне, в замке де Бофор в тысячах миль от халифата? Всё это пронеслось у меня в голове за пару секунд, а вот коротышке размышления были чужды. Не обратив внимания на то, что теперь он стал видимым, человечек метнулся вперед, как-то хитро изогнулся, уклонился от меча и полоснул меня кинжалом по левой руке.

В ближнем бою длинным мечом мерзавца было не зарубить, а отскочить мне особо было некуда: я почти упирался спиной стену. Коротышка видимо на это и рассчитывал, собираясь полоснуть меня еще раз своим кинжалом. Вот только я не собирался стоять и изображать здесь чучело для битья. С нешуточной злостью, утяжелив магией ногу, я так энергично пнул халифатовца в живот, что тот пушинкой отлетел к противоположной стене, врезавшись в висевшую на стене голову огромной зубастой рептилии, чем-то смахивающей на доисторического крокодила и вместе с ней приземлился на пол. В два скачка я прискакал к месту падения и рубанул с оттяжкой рассчитывая покончить с этим вертким типом. Но тот успел очень шустро откатиться в сторону. Правда он немного не рассчитал и врезался в книжный шкаф. Шкаф от удара содрогнулся, затрещал, зазвенело разбитое стекло, посыпались на пол книги вперемешку с битым стеклом. Коротышка на мгновенье замер, очумело мотая ушибленной о шкаф головой. Вот только мне не удалось воспользоваться его замешательством. Мой меч, выбив изрядное количество клыков, застрял в крокодильем черепе, толщиной вполне сравнимой с броней танка Т-34. Пока я пытался выдрать защемленный меч, коротышка принял вертикальное положение, но нападать с кинжалом не стал, а метнул в меня сорванный со своего пояса невзрачный серый мешочек.

И снова подсознание, она же интуиция выручила меня. Я оставил в покое намертво заклиненный в башке рептилии меч и распластался на полу. Мешочек пролетел в миллиметрах надо мной и врезался в стол, за которым так любил сидеть и старый герцог Анри, и я в свою бытность герцогом, и Марианна, теперешняя владелица замка и всего герцогства. Из мешочка вылетело зеленоватое облако. Массивный стол из твердого черного дерева превратился в труху практически мгновенно и тут же осыпался немаленькой кучкой праха на пол.

Дольше терпеть выходки этого типа было нельзя. Еще немного и от любимого кабинета Марианны останутся только голые стены, что, несомненно, мне же и будет поставлено в вину.

Пока мерзавец созерцал последствия своей выходки, я просто прыгнул на него. Плевать мне было на его кинжал и всё то, что там у него еще было.

Несмотря на неожиданность моего прыжка, коротышка успел таки ткнуть меня кинжалом в горло, но это был его последний успех. Сбив его с ног, я навалился на извивающееся подо мной тело и замолотил усиленными магией кулаками. Каждый удар сокрушал его ребра, с треском проваливаясь внутрь и хлюпаньем возвращаясь для нового удара. Несмотря на всю его живучесть, когда очередной удар вдребезги разнес сердце, коротышка, наконец, перестал извиваться и замер.

Я поднялся на ноги и отключил защиту. Руки, ноги и тело бывшее до того приятного золотистого цвета снова приобрели привычный смугловатый оттенок.

Разом нахлынула такая усталость, словно я весь день таскал камни на своем горбу. На дрожащих, подгибающихся от усталости ногах я добрел до ближайшего кресла стоявшего ранее около стола, ныне пошедшего прахом и рухнул в него. Рассчитанное на габаритную Марианну кресло легко выдержало мое падение, даже не скрипнув. Вытянув ноги, я наслаждался покоем, разглядывая многочисленные порезы и пятна крови на рубашке и штанах и жалея, что до призывно сверкавшего бара следовало подняться и пройти не менее пяти шагов. А я сейчас не только шаг не мог сделать. Мне даже подумать о том, что нужно вылезать из кресла было жутко.

Сам я свой организм уговорить подняться был не в состоянии. Но как вскоре выяснилось, в моем организме имелись скрытые резервы и немаленькие. Вот только проявиться они смогли исключительно при наличии внешнего воздействия. Обнаружилось это просто. Дверь распахнулась и в кабинет вошли три женщины. Все трое были мне хорошо знакомы. И я даже услышал окончание фразы Сабрины превозносившей до небес мои скрытые доселе достоинства.

- ...скромный, исполнительный, заботливый! Ты просто не представляешь Марианна, насколько Марк стал другим челове...

Очутившись в кабинете, Сабрина резко замолчала. Что впрочем, было совсем не удивительно. Поскольку разозлившись на мерзавца тыкавшего в меня острым кинжалом я слегка потерял чувство меры и, проломив ему грудную клетку, одним ударом не ограничился. В результате руки у меня были даже не по локоть в крови, а по плечи. И на грудь изрядно набрызгало. И на лице запеклась кровавая маска... Видок был еще тот. Понятно было шоковое состояние девушек: только-только они оставили в самом безопасном месте замка своего мужа-раба, как тот успел вляпаться во что-то нехорошее.

Марианну же шокировало совсем другое. Я, вытянув ноги, нагло развалился в ее любимом кресле, а при ее появлении даже кивнуть не соизволил! Не заметил?! Впрочем, шок у Марианны быстро прошел. Глаза сузились, а ошейник многозначительно сократился в размерах, сдавив мою шею. Дышать было еще можно, но с трудом и намек был более чем ясен. Моя усталость прошла мигом. Я этаким колибри легко выпорхнул из кресла и торопливо согнулся в глубоком поклоне. Моя поза и моя подвижность ясно свидетельствовала о том, что я жив, здоров и помирать пока не собираюсь. Шок от увиденного у Сабрины и Лили сразу прошел, но взамен возникло непереносимо-острое любопытство: что же тут случилось?

Интересно было всем троим, поскольку они практически синхронно, хором воскликнули.

- Что случилось?

Обстоятельно ответить на заданный вопрос, согнувшись, было затруднительно, поэтому прямой угол моего поклона трансформировался в угол градусов эдак в сорок пять. Только я открыл рот, чтобы во всех подробностях живописать про злодейское нападение на меня, как Марианна обшаривавшая свой кабинет глазами, опередила меня.

- Ты что, разбил мою любимую кхитайскую вазу!? Ты разломал драгоценный шкаф из палисандрового дерева!? Ты в курсе, сколько он стоит!? А стол? Куда ты дел мой рабочий стол, мерзавец!?

Под тяжестью выдвинутых против меня обвинений мой поклон снова стал максимально глубоким, но отвечать я не торопился. Ждал, когда закончатся вопросы у возмущенной Марианны, чтобы ответить на все сразу.

- А зачем ты рубил фамильным клинком де Бофоров голову крокодайла? Ты что с ума сошел?

Марианна на некоторое время замолчала, созерцая занятную картинку. Голова крокодайла валявшаяся на полу, лишилась большей части клыков, а застрявший меч торчал из головы рептилии строго вертикально.

- Ты кем себя вообразил? Может герцогом Анри де Бофором, который убил этого крокодайла?! А ты знаешь, что такие фантазии не совместимы с жизнью фантазирующего? - продолжила Марианна довольно-таки сварливым голосом.

- Так, а это кто там лежит в луже крови? Ты что преемника бедняги Гийома зарубил в приступе безумия?!

"Хм... о преемнике Гийома она вспомнила только после оценки нанесенного кабинету ущерба, а значит преемник этот ни на что негоден, не тянет против Гийома, раз числится в списке нанесенного ущерба только вслед за обстановкой кабинета. Да еще она назвала Гийома беднягой! Значит, не забыла, что я зарубил ее бойфренда. Припомнят мне еще этого Гийома!"

Наконец, вопросы у Марианны иссякли. Я, выждав несколько секунд, чтобы окончательно убедиться в этом, начал оправдываться.

- Я вот вошел, никого не трогал, в камине кочергой пошевелил, чтобы огонь не погас, а тут он мерзавец и напал, кинжалом меня ткнул... Ну, я и ответил. Швырнул в него кочергой. Не попал, он увернулся, а кочерга вот в зеркало попала ... случайно... только сейчас заметил... А оно очень дорогое было?

Меня, конечно, не интересовала стоимость огромного зеркала в золоченой раме. Вопрос преследовал лишь одну цель узнать: не понизился ли градус раздражения на меня у Марианны. Нет, не понизился. Марианна лишь злобно оскалилась на мой вопрос, но промолчала. Я продолжил.

- Я остался безоружный против этого типа с кинжалом. И что мне было делать? Понятно, что вооружиться! Вот я и схватил этот драгоценный фамильный меч, Ваша Светлость. Прошу простить меня за это, но до другого оружия я бы добежать не успел. С оружием в руках я уже почти прижал его к стене, но тут на его счастье этот превосходный меч застрял в рухнувшей на пол голове крокодайла и застрял намертво... Этот негодяй успел отскочить и отскочил очень неудачно... для бесценного книжного шкафа Вашей Светлости. Так что в поломке шкафа я совершенно не виноват! Пока я пытался высвободить меч, он швырнул в меня какой-то мешочек. Теперь уже я увернулся, а мешочек попал в ваш любимый стол. Из мешочка вылетело зеленое облако, и стол рассыпался прахом. Вон кучка пыли на полу только и осталась. Конечно, тут есть и моя вина. Если бы я знал насколько пакостный мешочек он в меня кинул, то конечно ни в коем случае не стал бы уворачиваться и стол бы уцелел. Но я не мог знать заранее об этом! Прошу простить меня Ваша Светлость!

Я честными-пречестными глазами посмотрел на Марианну. Та скривилась так, словно у нее возник глубокий кариес на паре зубов разом, но снова промолчала. Это упорное молчание начинало беспокоить меня. Лучше бы она покричала на меня немного. Всё пар бы выпустила...

- Я, увидев, какой ущерб этот нехороший человек наносит кабинету Вашей Светлости настолько вознегодовал, что кинулся на него с голыми руками, повалил на пол и прикончил на месте. А потом присел в это кресло передохнуть немного. И еще хочу добавить, что если это преемник господина Гийома, то я совершенно не понимаю их непонятной агрессивности по отношению ко мне. Клянусь своей мамой, достойной крестьянкой из селения Рош-Лабель, я повода им для этого не давал...

Возможно, лишний раз упоминать убиенного мною же Гийома не следовало. Возможно, это было равносильно топтанию на любимой больной мозоли Ее Светлости. Но что делать, все мы задним умом крепки.

- Если бы я не пообещала Лили и Сабрине не трогать тебя, не пользоваться своими возможностями по управлению ошейником, то... - тут Марианна многозначительно посопела и обратилась к своей магессе. - Что скажешь Лили?

- Сразу могу сказать насчет мешочка. Двухкомпонентное заклинание, которое активируется даже простолюдином путем сильнейшего трехкратного сжатия мешочка. Возникает облако зеленоватого цвета. Всё, что попадет в него рассыпается в прах. Хоть камень, хоть человек, хоть стол. `Дыхание Некроса`. Очень сложное, очень дорогое. Купить в обычной магической лавке нереально. Создается немногими магистрами и архимагистрами. Я, например, создать такое не могу.

Лили подошла к трупу злодея и внимательно оглядела тело.

- Это не Оливье! - сообщила она. - Это какой-то коротышка. Да и постарше он Оливье будет.

- Я теперь и сама вижу, что это не мой Оливье. Просто, когда увидела труп в кабинете, то почему-то подумала, что Марк снова убил моего любовника.

- Может Вы думаете, что я ревную Вас, Ваша Светлость к Вашим...любовникам? Так вот Вы ошибаетесь, Ваша Светлость! Я нисколько не ревную Вас.

Я широко открытыми глазами с наивным видом уставился на побагровевшую Марианну. Конечно, дергать тигрицу за усы небезопасное занятие. Может и схарчить. Но я не мог удержаться, а еще меня успокаивало то, что оказывается Марианна уже пообещала не использовать теперь мой ошейник, чтобы помучить меня. Так что всё было почти безопасно.

Марианна некоторое время злобно смотрела на меня, ошейник при этом легонечко дернулся. Словно она сдерживалась из последних сил, но всё обошлось. Марианна отвернулась от меня и снова обратилась к Лили.

- Тогда кто это такой? И как он попал в мой кабинет?

- Кто он такой? - задумчиво повторила Лили. - Очередной убийца, пришедший по твою душу, я полагаю. Вон на лезвии его кинжала тонкая зеленая полоска имеется. Это - яд большого пустынного скорпиона. Одна царапина и труп через минуту. Противоядия не существует. Большая редкость в наших краях, кстати... А вот как он попал сюда? Вряд ли такого типа могли пропустить стражники у ворот...

Тут Лили наклонилась и подняла что-то с пола.

- Вот, пожалуйста! Амулет невидимости, правда почти разряжен, но выбраться из замка незаметно хватит.

Лили продемонстрировала мутный голубой камешек на разорванной пополам серебряной цепочке.

- Тоже недешевая штучка! И тоже работа архимага или старшего магистра-артефактника. Кто-то потратил кучу денег на снаряжение для этого убийцы. Если бы ты Марианна пришла сюда поработать, как планировала, то была бы уже мертва. Как удачно получилось, что сюда первым вошел наш дорогой Марк! Для тебя удачно. Ты жива только благодаря ему!

Лили явно уже начала обрабатывать Марианну, помня про обещанный мною бонус той, кто сможет уговорить Ее Светлость снять с меня ошейник.

- И в качестве благодарности Марку, за твое спасение... Я предлагаю дать ему вольную! Снять ошейник!

- Да, да! - с горячностью подключилась Сабрина. - Вольная это прекрасный подарок рабу, спасшему свою госпожу от смерти!

Марианна хмуро оглядела обеих моих адвокатесс, потом посмотрела на меня, упрямо выдвинула вперед нижнюю губу вместе с нижней челюстью и категорически отрезала.

- Нет! И слышать об этом не желаю! А в качестве награды герою... - она задумалась ненадолго, затем хитро улыбнулась и сказала. - Вы тут недавно интересовались: кто из вас имеет больше прав на Марка? Так вот я решила...

Пауза была длинная-предлинная. Лили с Сабриной кажется даже дышать перестали, ожидая вердикта госпожи герцогини. Марианна ехидно улыбалась, держа паузу, а я про себя подумал.

"Вот был бы прикол, если бы Марианна забрала меня себе! Интересно, как к такой высшей справедливости отнеслись бы уже предвкушающие обладание мною девушки?"

- Вы обе имеете равные права на Марка! А уж как вы его поделите: вдоль или поперек, это решать вам!

Своим соломоновым решением Марианна явно была довольна. Сабрина и Лили смотрели друг на друга, молча и долго. И вот что странно агрессии в их взглядах я не заметил. Наоборот, кажется, они что-то такое решили здесь и сейчас, без всяких слов.

"Ай-яй-яй! Снова без меня, меня женили!" - встревожился я.

- Сабрина перейдем в малую красную гостиную. Там будет уютнее, чем здесь. Там ты мне и расскажешь обо всём. А ты Лили...

- Я, как целительница должна осмотреть Марка. Возможно на одежде еще остался яд... Ему надо переодеться... Пойдем Марк!

Я растерянно глянул на Сабрину. Та словно и не цапалась с Лили совсем недавно. Никакой агрессии, никакой ревности. Она лишь кивнула мне, мол так надо.

"Вот что значит высшая инстанция! Сами они поубивали бы друг друга в попытке урвать лишний кусочек меня, а так... Сословное общество, где старший всегда прав, имеет свои преимущества".

В апартаментах у Лили мне первым делом было велено раздеться догола, для детального медосмотра, затем я был вымыт набежавшими служанками под контролем Лили, а затем само собой была постель...

***

На следующий день пребывающая на седьмом небе от счастья по случаю воссоединения с любимым Лили провела встречу с другой заинтересованной стороной: Сабриной. На самой встрече я не присутствовал, поскольку приглашен не был, но зато был ознакомлен с ее результатами. Высокие стороны договорились, что теперь одну неделю я принадлежу Лили, а следующую неделю Сабрине. Возразить против словечка `принадлежу` я не мог. Мифриловый ошейник, болтающийся на моей шее, постоянно напоминал о моем незавидном положении.

"С Лили всё понятно! Она честно купила меня у Марианны и не скрывала, что я являюсь рабом для нее. Пусть любимым, но, тем не менее, рабом. А вот Сабрина... `муж, ты мой муж, ты будешь свободен...` как сладко пела, а в результате против слова `принадлежу` тоже похоже не возражала и меня не спросила: чего я-то хочу! Ладно, мои милые рабовладелицы подождем. Надеюсь, что я вас еще построю! Будете знать, как за меня решать!", - так думал я, а моя уже привыкшая к лицемерию физиономия отреагировала на предложенный мне вахтовый метод выражением безграничного счастья.

На самом деле всё оказалось не так уж страшно. Моя принадлежность в течение недели Лили вовсе не подразумевала запрета на дружеское общение с Сабриной. Та практически постоянно торчала в апартаментах Лили днем и только на ночь отправлялась к себе. Когда я затем переехал к Сабрине, то уже Лили с утра являлась на завтрак к Сабрине.

Чтобы не скучать днем (ночью мне скучать было некогда), я, как и прежде, взялся помогать Лили и ее ученице в лаборатории, переводил интересовавшие Лили книги из герцогской библиотеки, и присутствовал с Лили, или с Сабриной, или с обеими вместе на разного рода совещаниях-встречах в качестве секретаря. А если общение происходило с Марианной, то я совмещал секретарские обязанности с обязанностями слуги. Марианна не стесняясь гоняла меня за любыми мелочами и не даже вспоминала, что я не так давно спас ей жизнь. И вот по прошествии нескольких недель, когда моя жизнь приобрела более-менее упорядоченный характер, а Марианна уже воспринимала меня, как обычного слугу, а не как какого-нибудь вселенского злодея, без всяких эмоций и с полным равнодушием (чему я, кстати, был несказанно рад), я решил, что пора приступать к давно задуманному мною плану.

Причина, по которой я собирался рискнуть своей головой, была проста и незамысловата - ошейник. Ведь если ничего не предпринимать, то вероятность того, что я буду до конца жизни разгуливать в рабском ошейнике, превращалась в железную неизбежность. А если еще учитывать мою зависимость сразу от трех женщин, которые никогда не отличались ангельским терпением и при любом косяке с моей стороны ко мне могли быть применены любые меры, вплоть до встречи с Мерсье. Что великолепно продемонстрировала история с Гийомом. Как раб, я никак не мог возразить на это. А вот если бы я был свободным... Короче, моих женщин всё устраивало в нынешнем положении, а то, что это не устраивало меня, их не волновало. Вот и получается, что спасение утопающих, дело рук самих утопающих.

Сама идея тоже не блистала оригинальностью - мне необходимо было стать героем в глазах Марианны, в очередной раз спасти ее жизнь и надеяться, что в качестве благодарности она снимет-таки ошейник с моей шеи, а не предложит в качестве награды поделить меня уже между тремя женщинами.

Разговор предстоял деловой и сугубо приватный, а потому поговорить с Марианной я решил в кабинете, к которому и пришел вместе с Полем.

У Поля была депрессия и надо было спасать парня. У Марии, несмотря на то, что она старалась, совсем обходиться без просьб, живя бок о бок с мужем, не получалось. Особенно Поля удручало то, что Мария оказалась страстной женщиной и при выполнении супружеских обязанностей легко входила в экстаз, себя при этом совершенно не контролируя. И это-то было бы еще ничего, но она при этом всякий раз начинала подбадривать Поля просьбами типа `давай-давай`, `не останавливайся`, `быстрее`, `сильнее`, `глубже`, `хочу еще` и так далее, которые фактически являлись приказами для Поля, не исполнить которые он не мог. Заклятье не позволяло. Поль работал на износ, похудел, осунулся, перестал улыбаться. В общем, всё было плохо. Особенно, если вспомнить про оговорку в мой адрес Изабеллы, которая лицемерно сожалела о недолговечности своих любовников находящихся под заклятьем.

Я видел только один выход: накопить денег, обратиться к магам и снять заклятье. Вот только накопить было трудно. Как практикантка Мария получала очень небольшие деньги, но даже став полноценной воительницей, ей пришлось бы долго копить. Маги мало не берут.

Вот я и решил устроить Поля на работу к Марианне. Нечего ему сидеть дома, ожидая, когда со службы вернется жена. Не в гареме находится, в отличие от меня к сожалению. Вот я-то как раз в гареме и находился, пусть гарем и состоял из одного-единственного раба, зато хозяек было сразу двое.

У дверей кабинета на сей раз была охрана. Четверка амазонок скучала, поглядывая по сторонам.

"Обжегшись на молоке, дуем на воду", - подумал я.

Через парадный вход в кабинет ломиться не следовало. Раба, как и девушку украшает скромность. Я направился к простой, дубовой, без всякой резьбы и позолоты двери выходящей в тот же коридор, где дежурила всего одна амазонка.

Меня и Поля она отлично знала, но пропускать просто так не собиралась.

- Я хочу поговорить с господином Морни, - обратился я к заступившей мне дорогу стражнице.

Морни, секретарь Марианны, молчаливый, худой, как щепка человек лет тридцати, всегда одетый во всё черное обычно тенью скользил за Марианной и казалось, реагировал даже не на приказы, а на мысли своей госпожи, как и положено истинному слуге.

Амазонка, ее звали Зика, просунула голову в небольшую комнатушку, соединенную с кабинетом Марианны, где обычно и сидел Морни.

- Господин Морни к вам Марк Риз. Примите?

Морни несомненно знал, кто такой Марк Риз. И вообще моя популярность в замке за прошедшие две недели здорово выросла. Мое близкое знакомство со второй и третьей леди замка сказывалось на моем имидже самым благоприятным образом. Про то, что я раб, теперь никто и не вспоминал. Вот и Морни не стал изображать из себя важную персону, хотя по факту и был ею.

Небольшая комната была обита простыми дубовыми панелями. Вдоль стен стояли шкафы с бумагами (не палисандровые), по центру комнаты стол, заваленный теми же бумагами. Над бумагами торчала лысая голова Морни.

- Хочу получить аудиенцию у Ее Светлости, - без раскачки начал я.

Морни с сомнением в голосе сказал.

- Если что-то важное для тебя Марк, то я бы советовал попробовать как-нибудь в другой раз. Ее Светлость сегодня не в самом хорошем настроении...

"Ах, Морни, добрый ты человек, - подумал я. - Но мне бесполезно ждать хорошего настроения Марианны, поскольку с моим появлением любое хорошее настроение у нее неизбежно испортится, зато плохое хуже уже не станет..."

- Я рискну, - улыбнулся я и доверительно спросил. - А в чем дело? За обедом Ее Светлость что-то не то съела?

- Что ты, Марк! Как можно! За несъедобный обед повар обязательно получит от Мерсье несколько бодрящих ударов плетью. Нет, тут дело в другом, - он понизил голос.

- Деньги! Их вечно не хватает.

- Понятно. Это уж такая штука. Их всегда и всем не хватает. Но я всё же рискну.

- Тогда пойду, доложу о тебе, но может и отказать. Имей ввиду.

Но то ли Марианне надоело ломать голову над тем, где взять денег, то ли я оказался подходящей фигурой на ком можно было сорвать свое раздражение, то ли ей просто стало любопытно узнать, что я хочу, не знаю в чем было дело, но Марианна решила принять меня.

Когда я вошел, то сидевшая в кресле Марианна углубилась в какую-то бумагу и глаз на меня поднять не соизволила.

"Раз так, то и кланяться не буду!" - решил я и с любопытством огляделся по сторонам.

Кабинет был приведен в рабочее состояние. Вот только вместо кхитайской вазы стояла местная поделка, больше смахивающая на большой расписной ночной горшок.

"Судя по размерам горшка, он первоначально был предназначен для амазонки, а тут Марианна перехватила?" - ухмыльнулся я.

Имелся и огромный свежеизготовленный дубовый стол, но в сравнении с прежним столом из черного дерева этот выглядел скромно. А вот разбитое зеркало напротив было целым и выглядело так, словно его никто никогда и не бил.

Но были и невосполнимые потери. Без следа исчез разломанный палисандровый шкаф и голова крокодайла на стене отсутствовала.

- А крокодайл-то куда девался? Меч из черепа не смогли вытащить? Так меня бы позвали. Я бы помог, а то ведь это один из самых ценных трофеев Его Светлости герцога Анри де Бофора, - пробормотал я себе под нос, продолжая оценивать состояние кабинета после ремонта.

Тут вдруг у меня возникло некое совершенно некомфортное ощущение. Пытаясь определить причину такого внезапно возникшего дискомфорта, я покрутил головой по сторонам. Оказывается, Марианна уже не изучала свою драгоценную бумагу, а сверлила меня яростным взглядом.

- Что? Что-то не так? - встревожился я.

Конечно, я помнил, что Марианна обязалась больше не пользоваться моим ошейником в воспитательных целях, но очень уж сильно она разозлилась. Вдруг ненадолго забудет об этом своем обещании?

- Как я могу распорядиться повесить обратно голову крокодайла? - внезапно заорала на меня взбешенная Марианна. - Если ты, размахивая тут нашим фамильным мечом, выбил у бедняги почти все зубы! Справился с чучелом, да?! Как беззубая голова будет выглядеть среди прочих трофеев, ты подумал? У меня ведь тут бывают важные гости и они могут сильно удивиться тому, что такой известный охотник, как герцог Анри де Бофор решил поохотиться на беззубого крокодайла?! Они ведь могут решить, что его заслуженная слава первого охотника в Рангуне, не такая уж и заслуженная, а?

- Мд-а-а... А зубы на место приставить не пробовали?

- Не считай себя самым умным! - еще больше взъярилась Марианна, но тут же сбавила тон. - Специалисты делают, что могут, но быстро не получается...

- Не надо так волноваться, а то... - тут я вовремя замолчал, поскольку осознал, что любое упоминание про морщины, возникающие от стрессов не пойдут на пользу именно мне. Причем Марианна ведь может провести воспитательные мероприятия и не пользуясь ошейником. Правый-то кулак у нее давно уже в полном порядке.

- Что `а то`? - полюбопытствовала уже почти успокоившаяся Марианна.

- Да это я так, для начала разговора... Не обращайте внимания Ваша Светлость!

- Ладно, не буду, - согласилась Марианна, и уже совсем спокойно спросила. - Ты чего хотел? Если будешь ныть насчет снятия ошейника, как это почти каждый день делают твои настырные...э...назовем их женами, то лучше и не начинай!

" О, так Лили с Сабриной стараются, капают на мозги этой упертой!"

- Нет, пока об ошейнике я говорить не буду...

Марианна перебила меня.

- Возьми в баре бутылку вишневой наливки, плесни мне пол бокала и говори за чем пришел.

Я принес из бара огромную светло-зеленую литра на три бутыль и два небольших серебряных кубка.

- А второй кубок зачем принес? - спросила Марианна, когда я вручил наполненный на две трети кубок с наливкой.

- А вдруг пригодится, - уклончиво сказал. - А поговорить я хотел о том, что Вы, Ваша Светлость упорно отказывая мне в снятии ошейника можете навести моих...э...жен на разные нехорошие мысли об истинной причине такого упорства.

- А ты что-то хочешь предложить, помимо снятия ошейника? - хмыкнула Марианна. - Да и надо ли? Пусть подозревают! Они мне верны и болтать не будут!

- До поры верны, до поры... - многозначительно сказал я. - Пока платите им хорошо. А вот кто на самом деле верен вам, так это я! Я заинтересован больше всех в вашей безопасности, поскольку это напрямую касается меня. А вот если они начнут болтать о своих подозрениях, то моя жизнь может существенно укоротиться. А у вас могут быть неприятности...

- И что ты можешь предложить?

- Нужно просто привести убедительную причину такой необъяснимой вашей нелюбви ко мне,

- Необъяснимой?!!!

Тут я увидел мгновенно возникшую злость на лице Марианны и поторопился продолжить.

- С их точки зрения, именно с их. А то раб постоянно спасает вас от смерти, приносит деньги, а ему убийство стражника, которого, кстати, я не убивал, простить не могут!

- Зато уж точно ты, негодяй такой, убил моего Гийома. А если вспомнить, что ты со мной выделывал тогда...

Я поторопился отвлечь Марианну от погружения в неприятные для нее воспоминания.

- Надо просто приватно сообщить Лили и Сабрине, что я сильно похож на так ненавидимого вами, Ваша Светлость, вашего мужа, герцога де Бофора ...

- Бывшего мужа! - прорычала Марианна.

- Понятно, что бывшего! А чтобы снять все вопросы по поводу сходства, сказать, что наверно я незаконнорожденный сын герцога.

- Хм...- задумалась Марианна. - В этом что-то есть. Но незаконнорожденный сын герцога с рабским ошейником...это, как-то... мой имидж в глазах окружающих может поколебаться...

- А не надо об этом кричать на всех углах! Я так точно не буду! Сказать только Лили и Сабрине и всё! Они поймут.

- Ладно, убедил! - после некоторого раздумья сказала Марианна. - Будешь незаконнорожденным сыном герцога и крестьянки. Инкогнито, так сказать!

- Уф! - сказал я. - Это повышение в статусе надо отметить!

Я налил себе вишневки во второй бокал. Марианна посмотрела на меня ледяным взглядом.

- Кажется я начинаю жалеть, что согласилась. Только-только стал незаконнорожденным и сразу начал наглеть!

- Нет! Нет! Ваша Светлость, это не наглость! Просто у меня в горле пересохло, а поговорить еще надо много о чем... Как же я с пересохшим горлом буду тут хрипеть и сипеть оскорбляя слух Вашей Светлости?

- Хватить словоблудием заниматься! Что ты еще хотел сказать?

- У меня есть друг, Ваша Светлость. Он счастливо женат, но молодая семья, большие расходы... Сами понимаете... Он бы хотел получить должность при дворе Вашей Светлости.

- Должность!?

- Ну да, должность. Ведь место покойного господина Стога до сих пор не занято. Обязанности взгромоздили на господина де Омрона, а он передал их еще кому-то, кто любит выпить, частенько не закусывая, да еще и считает плохо...

- Антуан пьет без меры и плохо считает мои деньги?!

- Так я слышал, - скромно сказал я. - А мой протеже из купцов, вина в рот не берет, исключительно честен, считает как калькулятор...

- Как кто?

- Э...как учитель арифметики.

- Предположим, что всё так и есть, и Антуан никуда не годен, и твой...

- Поль.

- И твой Поль считает как десять учителей арифметики вместе взятые, но этого, знаешь ли, недостаточно, чтобы занять место у меня при дворе.

- Я знаю, что в таких случаях платят де Омрону и тот уговаривает Вашу Светлость, но я поступлю иначе. Я заплачу сразу Вам, напрямую...

- Сколько? - сразу оживилась Марианна. - И где ты деньги возьмешь, кстати?

- Сколько, я и сам не знаю. А где возьму? Так прямо тут, вот в этом кабинете.

Марианна вскочила на ноги. Мужского кроя штаны и куртка хоть и отделанные кружевами в которые она была облачена, позволяли это сделать быстро. А затем она к моему огромному удивлению собственноручно, пренебрегая ошейником, ухватила меня за горло.

- Мне надоели твои шуточки! Свободу почуял! Распустился! Так я тебя быстро приведу в сознание!

Защиту ставить было нельзя. Сопротивляться было нельзя. Даже отстраниться было нельзя. Ничего нельзя. А хватка у Марианны была стальная. Я уже начал хрипеть и перед глазами поплыли красные круги, когда мое горло было оставлено в покое. Марианна сама налила себе вишневки, снова опустилась в кресло и сделала глоток из бокала.

- Рассказывай! Да покороче и повежливее! А то смотри, останутся твои ...хм... жены, вдовами.

Я на всякий случай отошел подальше от экспрессивной Марианны и обиженно сказал.

- И что за привычка сразу руки распускать, не дав договорить, Ваша Светлость. Тайник находится здесь в кабинете. Вон там под оленьей головой.

Марианна снова резво вскочила на ноги, но на сей раз не затем, чтобы душить меня. Она метнулась к тайнику.

- Открывай!

- Пока не могу. Кто-то, наверно Лили выдрала управляющий артефакт. Он кстати и открытием бара управлял. Почему сейчас бар в ручную открывается?

Марианна была растеряна.

- Я не знаю... Но я сейчас же вызову Лили...

- Погодите, потом вызовите и скажете, что хотите восстановить магическое управление баром. После этого я Вам, Ваша Светлость тайник и открою, без лишних глаз.

- А что в тайнике?

- Денег там нет, - сразу обломал я азартно заблестевшую глазами Марианну. - Но есть бумаги. За девять лет многое подзабылось, но что там точно имеется, так это долговые расписки трех крупных купцов из торговой гильдии Карсберга и некоторых приближенных Его Величества Золтана, а также закладные на недвижимость в столице. В том числе дом терпимости `Красивые ножки`, трактир `Пьяный индюк` и еще что-то, что сейчас и не упомню... СтОят эти бумаги места для Поля?

- Когда я увижу эти бумаги, тогда твой Поль и станет помощником де Омрона! - с воодушевлением пообещала Марианна.

- Отлично! Остался последний, самый трудный, и очень деликатный вопрос Ваша Светлость...

Марианна пренебрежительно посмотрела меня и скривила губы.

- Надо же, а я и не заметила, как ты у меня в фаворитах стал числиться! Вопросы какие-то свои решаешь, протеже своих проталкиваешь на должности при моем дворе. А ведь ты еще за Гийома не прощен окончательно.

- А этот последний вопрос касается не меня, а как ни странно вас, Ваша Светлость. Я просто хотел спросить: вы так и будете ждать, когда к вам пришлют очередных убийц и ничего не будете предпринимать? А ведь в следующий раз я могу и не успеть!

- Вот только не надо раздувать до небес собственную значимость! Да, ты зарубил какого-то недотепу, и при этом разгромил мой кабинет! Знаешь, во сколько мне обошлась замена обстановки?

- Ну, если судить по этому ночному горш... вазе...- предположил я, посмотрев на творение местных гончаров, установленное взамен разбитой кхитайской вазы. - То она вряд ли стоит больше десятка серебрушек, а за всё вместе наверно около десятка золотых?

Язвительность Марианны мгновенно пропала, сменившись нешуточным возмущением.

- Да один только палисандровый шкаф мне в тридцать золотых обошелся! А зубы крокодайлу обратно вставить? За каждый выбитый тобою зуб они требуют по золотому! А они там, у него в челюсти в два ряда идут сверху и снизу!

Марианна замолчала, с сильной нелюбовью глядя на меня.

- А к чему ты вообще интересуешься этими убийцами. У тебя ведь сейчас вообще не жизнь, а сплошной рахат-лукум. Ублажай девушек и больше ничего от тебя не требуется!

- Ублажай, да ублажай ... - проворчал я. - Если одним рахат-лукумом питаться, то и затошнить может. А вообще позволю себе напомнить Вашей Светлости, что именно вы повесили мне на шею этот мифриловый ошейник, а одной из его особенностей является то, что если хозяйка ошейника умирает, то и раб следует за нею туда же без всякой задержки. Так что в этом вопросе я - лицо заинтересованное точно в такой же мере, как и вы! Я же предлагаю заняться не ловлей очередного убийцы, которого кто-то пошлет к вам. Я предлагаю решить вопрос раз и навсегда, порешив этих самых посылальщиков! Кстати, Вы их знаете, Ваша Светлость?

- Нет, - после некоторого молчания сказала Марианна, задумчиво глядя на меня. - Но Лили опознала одного мага, да и этот недавний визитер был оснащен такими амулетами и прочим магическим добром, которое кроме гильдии взять негде, причем верхушки гильдии магов. Ты готов к разборкам с архимагами и старшими магистрами?

- Прикончить можно любого! Даже верховного мага гильдии. Я возьмусь за это, но сначала надо обговорить некоторые условия. Самое главное: я должен иметь ваше обещание, что когда злодеи будут устранены, я избавлюсь от ошейника!

- Ишь ты! Избавлюсь от ошейника! Как всё у тебя просто! А ведь только потому, что у тебя имеется этот ошейник, ты и продолжаешь жить. Я не желаю, чтобы ты, избавившись от ошейника, бросился к Золтану убеждать его в своей легитимности. Я герцогиня де Бофор и я не желаю даже тени намека на возможность появления пропавшего герцога, а уж тем более мужа. Понятно!

- Я понимаю ваши опасения и готов подождать до конца года, когда исполнится десять лет с момента исчезновения герцога Маркэля и когда возможности что-либо оспорить уже не будет.

- Есть еще один момент. Ты приканчиваешь какого-нибудь мага, объявляешь его виновником всего и вся, я тебя освобождаю, а потом, спустя некоторое время меня убивают совсем другие люди. Ты же убеждаешь Золтана, кто ты и становишься герцогом. Как тебе такой вариант?

- Конечно, доказательства должны быть неоспоримыми, наглядными и окончательное решение примете только Вы, Ваша Светлость!

Марианна снова задумалась. Я поспешил подкрепить свои рассуждения новыми, показавшимися мне убедительными доводами.

- Согласившись, использовать меня вы ничего не теряете, а если, что-то пойдет не так, то всегда можете прикончить меня, отдав ментальный приказ ошейнику. Точно так же можете задушить меня, когда я ликвидирую угрозу вашего убийства.

- Если я это сделаю, то чем я буду лучше тебя, негодяй! - сузившиеся в щелки глаза Марианны казалось, прожигали меня насквозь. - Только такому мерзавцу, как ты, это могло прийти в голову!

"Как она прожила тут все эти годы с таким мировоззрением?! Надо срочно спасать себя и эту наивную дурочку заодно! Если ничего не делать, то наш конец близок!"

- Да, да, конечно Вы правы, Ваша Светлость! Это я не подумавши сказал! Но ведь есть и другие причины использовать меня. Например, такая: а кого вместо меня вы можете послать на это дело? Лили? Так она насколько я знаю обычный, даже не старший магистр и с архимагом ей не тягаться. А вот хороший, острый меч отлично срубает голову архимага несмотря на все его обширнейшие познания в магии. Кому такое можно поручить? Сабрине? Да, у нее силы хватит срубить голову у кого угодно, но пока она замахивается, архимаг швырнет в нее чем-нибудь вроде давешнего `Дыхания Некроса` и нет Сабрины. Или может, кого из замковых стражников пошлете? Те вам против магов навоюют! Они хороши против обычных вояк, но не против элитных бойцов по самые уши напичканных боевыми эликсирами, которых архимаги нанимают для своей защиты! А я справлюсь! Что давеча я и продемонстрировал!

Я замолчал, ожидая реакции на свои слова, но Марианна тоже молчала, очевидно, переваривая мои доводы.

- Хорошо, - после длительных раздумий сказала Марианна. - Я согласна освободить тебя, если ты справишься с этим делом: убьешь тех, кто покушается на меня и тогда, по окончании года, я отпущу тебя на волю.

- Прекрасно! - воодушевился я. - Со своей стороны я обещаю приложить все свои силы и умения и избавить вас от ваших врагов, Ваша Светлость!

- Переговори с Лили, расскажи ей о нашей договоренности. Она через две недели собирается ехать в Карсберг, на ежегодный съезд магов Рангуна и должна именно там попытаться узнать: кто из магов так страстно желает моей смерти? Ты поедешь с нею! И передай, кстати, что я хочу ее видеть здесь в кабинете. В самом деле, непорядок: магическое управление баром не работает! Возмутительно!

Я понимающе улыбнулся и заверил Марианну, что незамедлительно передам госпоже магессе это пожелание. Я покинул кабинет через главный выход, а не через каморку Морни и махнул рукой ожидавшему меня в коридоре Полю.

- Всё в порядке! Я полагаю, что сегодня вечером или завтра Ее Светлость призовет тебя к себе и назначит на должность помощника де Омрона по сбору налогов, платежей и долгов. Будешь при деньгах во всех смыслах. А как накопите нужную сумму, так к магам и обратитесь, чтобы снять заклятье.

- О, Марк! Я твой вечный должник! В который раз ты меня спасаешь! Я не знал, что и делать и уже признаюсь подумывал о... Впрочем теперь об этом говорить не стоит! А как тебе удалось уговорить Ее Светлость поставить меня на эту должность?

- Как, как... - пробурчал я недовольно, не придумавший заранее ничего убедительного, поскольку не ожидал от Поля таких неделикатных вопросов. - Убедил исключительно силой своего природного обаяния, поскольку денег, чтобы купить для тебя эту должность, у меня нет.

- Но если на Ее Светлость так действует твое обаяние, и ты можешь легко обходиться без денег, то может тоже займешь какую-нибудь денежную должность при дворе Ее Светлости? - с воодушевлением предложил мне Поль

- Ага, место незабвенного Гийома... - пробормотал я и испытующе посмотрел на Поля: не издевается ли надо мной будущий помощник де Омрона? Но нет. Поль восторженно смотрел на меня и ничего сверх этого я в его глазах не уловил.

- Я просто не мог определиться, что бы мне такое попросить у Ее Светлости. Я еще думаю над этим, - хмыкнул я. - Ладно, беги к Марии и обрадуй ее своим назначением, а мне надо передать госпоже Лили просьбу Ее Светлости.

 

Глава 16

Лили ожидаемо была обнаружена в своих апартаментах. А конкретно, она сидела в своей химико-алхимической лаборатории, уткнувшись в огромный том `Малой энциклопедии практической магии `. Причем она явно получала удовольствие от прочтения, поскольку улыбалась уголками рта и вообще выглядела очень довольной. В противоположность Лили, обнаружившаяся здесь же, в лаборатории Сабрина выглядела очень недовольной и неудовлетворенной жизнью, что было, по меньшей мере, странно. Уже три дня, как я исполнял супружеские обязанности в постели Сабрины и никакого неудовольствия при этом не было. Напротив, каждый раз Сабрина засыпала со счастливой улыбкой на лице. Сейчас же она хмуро листала книгу, разглядывая встречавшиеся почти на каждой странице цветные картинки.

"Наверно эти картинки и ввергли мою Сабрину в такую суровую меланхолию", - решил я, опознав ее книгу. Это был `Расширенный бестиарий составленный под руководством архимага Лютеция!` Цветные картинки с исключительно мерзкими монстрами могли легко испортить настроение у любого морально неподготовленного читателя.

- Уважаемые дамы! - бодро начал я. - Наша уважаемая госпожа герцогиня соизволила дать мне аудиенцию!

Сабрина захлопнула `Бестиарий` и уставилась на меня всё с тем же мрачным видом, Лили же напротив, радостно улыбнулась мне. Я устроился в кресле.

- Мне стало интересно, в чем дело? Я постоянно спасаю от смерти Ее Светлость, добываю ей деньги, а мне никак не могут простить это неумышленное убийство стражника и такое же неумышленное убийство Гийома и не снимают рабский ошейник. В чем причина такой иррациональной нелюбви ко мне Ее Светлости? Дамы, вы не задавались этим вопросом?

- Да, мы думали об этом, и ничего не могли понять... А она тебе сказала что-то по этому поводу? - это конечно была Лили, сама жизнерадостность на фоне недовольной жизнью Сабрины.

- Да сказала... - я сделал паузу для нагнетания интриги и добился своего. Личико Лили выразило живейшее любопытство, и на хмуром лице Сабрины тоже обозначился определенный интерес.

- Вы не поверите! Оказывается, я чрезвычайно похож на ее мужа, то есть на бывшего пропавшего мужа! Как выяснилось в процессе нашего разговора Ее Светлость почему-то, а почему она не соизволила сообщить мне, очень не любила господина герцога. Вот свою нелюбовь к нему, Ее Светлость и перенесла на меня!

- Но Его Светлости герцогу Маркэлю было бы сейчас...около сорока лет. Как ты можешь быть похож на него?

- Я похож на молодого герцога. Ее Светлость предположила, что такое сходство можно объяснить только одним: наверно я незаконнорожденный сын герцога и крестьянки, поскольку моя мама жила в селении Рош-Лабель... это на западе герцогства...

- Ах, как интересно! - возбужденно блестя глазами, заявила Лили.

- Еще бы тебе было не интересно! Незаконнорожденный сын герцога и простой наемник - это две большие разницы. Пойдем! - Сабрина поднялась на ноги. - Надо убедиться в этом. В картинной галерее имеются несколько портретов Его Светлости. Я-то Его Светлость уже не застала в замке...

- Я тоже его не видела! - вскричала Лили. - Пойдем, посмотрим!

Портретная галерея занимала длиннющий, проходящий через всё здание коридор на втором этаже. И открывалась она портретом барона Вильяма Храброго, основателя династии. Вильям бородатый мужик в рогатом шлеме с красным картофелеобразным носом и маленькими черными глазками выглядел очень недовольным, словно его ради позирования оторвали от стола уставленного винными бутылками и мисками с жареным мясом, или выдернули из постели очередной любовницы на которую он только-только залез или он собрался помахать мечом в какой-нибудь заварушке, а тут его задерживали с этим портретом... Именно этим трем хобби и посвящал всё свое время Вильям, как утверждали семейные хроники Бофоров.

"В принципе, склонности де Бофоров за эти сотни лет не сильно изменились, - размышлял я, неспешно бредя за своими женами, которым приспичило взглянуть на портрет последнего из герцогов де Бофор. - Правда тот тип, мой предшественник в этом теле, в основном делал упор на общении с женщинами, хотя и осложненном прорезавшимися у него садистскими наклонностями, но и мечом помахать умел, любил выпить, и закусить тоже не дурак был... И даже я, умеренный по натуре человек...раньше и то оказался подвержен фамильным пристрастиям семьи де Бофор. Вон впереди идут, торопятся две мои фактические жены, в то время, как для большинства и одной жены много... И мечом мне нравится махать, поскольку я стал наемником, когда сбежал отсюда из замка, а не купцом, например, хотя и имел солидный стартовый капитал. А уж как я люблю покушать и вовсе не перловую кашу, и выпить совсем не пива, а чего-нибудь получше... Видимо тело оказывает на сознание немалое влияние, но сознание всё же главнее. Например, никаких позывов к садизму у меня как не было, так и нет".

Тем временем Лили и Сабрина добежавшие до конца портретного ряда, уже стояли и с выражением крайнего изумления разглядывали мой портрет написанный, если мне не изменяет память на двадцатилетие Маркэля.

Я подошел и встал рядом с портретом, для удобства сравнения.

- Его Светлость герцог де Бофор - это вылитый ты, Марк! - замирающим от восторга голосом сказала Лили, после сличения портрета со мной.

- Марк, хватай этот портрет и поехали к его Величеству Золтану. Ты можешь рассчитывать на то, что Его Величество признает тебя пропавшим герцогом, - это предложение выдала тоже впечатленная моим сходством с самим собой, Сабрина.

"Хорошо, что Марианна не слышит этого дружеского совета! А то бы я не дожил и до вечера..."

- Да, при таком сходстве у Ее Светлости имеются серьезные основания не любить тебя, но с другой стороны в тебе имеется кровь де Бофоров! Это несомненно... и если тебя признают, то ты теоретически можешь рассчитывать даже на титул Его Светлости... - Лили закатила глаза от открывающихся перспектив... для нее само собой.

- Для этого надо для начала избавиться от ошейника, которым я, кстати, обязан тебе, - заметил я. - И вообще у нас какой-то совершенно неконструктивный разговор происходит. Лили! - я резко поменял тему. - Ты через две недели едешь на ежегодный съезд гильдии магов в Карсберг?

Лили удивленно кивнула.

- Я по распоряжению Ее Светлости сопровождаю тебя и должен помочь тебе выявить и УСТРАНИТЬ всех злоумышляющих против Ее Светлости лиц в гильдии магов и в столице.

При удачном завершении этой операции мне обещано снятие ошейника.

- О-о-о! - обрадовалась Лили. - Как это мудро со стороны Ее Светлости! Съезд продлится месяц... Жаль только что Сабрина не сможет с нами поехать...

Сабрина, прорычав нечто невнятное, развернулась и пошла себе по картинной галерее обратно.

- Ну, вот обиделась! Неужели Лили, ты не могла как-то менее бурно выражать свою радость от нашей будущей совместной поездки в столицу?

- Никак не могла... А может... раз Сабрина обиделась, то ты ненадолго заглянешь ко мне в спальню?

Прошептала мне на ухо, обнявшая меня, Лили.

- Нет уж! Раз поделили меня, значит поделили! Сейчас неделя Сабрины. Пойду, утешу ее, а то она какая-то мрачная сегодня. Хотя с моей стороны ничего такого не было. Может что-то с ее воительницами не ладится? Или с Ее Светлостью поцапались?

- Всё может быть, - пробормотала Лили, решившая получить хотя бы поцелуй, раз уж ничего иного пока не светит и конечно, добившаяся своего.

***

Поцелуй вышел затяжным и очень страстным. Особенно со стороны Лили.

"Странно, как-то, - думал я, идя в апартаменты Сабрины, когда мне, наконец, удалось расстаться с вошедшей в раж магессой. - Обычно, Лили демонстрировала свой взрывной темперамент исключительно в постели. На людях же она была со мной холодна и разговаривала обычно без всякого сюсюсканья, как и полагается говорить с рабом. А уж о том, чтобы целоваться с этим рабом где-то, кроме спальни, пусть даже и в картинной галерее, словно пятнадцатилетняя девчонка... А может всё дело именно в картинной галерее? Ведь целовались-то мы под моим, вернее под портретом герцога Маркэля. Может, целуя меня, она представляла, что целует не меня, а герцога? Ведь герцог - это же так круто! Может быть, такое раздвоение сознания у женщин? Наверно, может. У женщин может быть всё что угодно".

Найдя объяснение внезапному приступу страсти у Лили, я выбросил это из головы. Это было интересно в качестве психологического упражнения, но практически мне ничего не давало. Если бы Лили могла снять ошейник, то она и без этого приступа страсти давно бы его сняла, а так...

Сабрину я обнаружил стоящей у окна в гостиной в ее апартаментах. Она сосредоточенно разглядывала мощную замковую стену хорошо видимую из окна. Конечно, можно было решить, что она, как военачальница Марианны просто оценивает возможности замковой стены выдержать серьезную осаду. Но поскольку Рангун замирился практически со всеми своими соседями, кроме орков, то возможность попасть в осаду была практически равна нулю. Да и страдальчески изогнутые брови Сабрины указывали на серьезную депрессию, причиной которой было явно не состояние стен замка. Я подошел вплотную к Сабрине. Та меня, конечно, меня заметила, но проигнорировала, не переставая глазеть в окно.

"Проклятье! Любую обычную женщину я бы обнял, поцеловал, утешил, но с амазонкой такой подход не работает. Мне что на подоконник забираться, чтобы поцеловать ее, раз она сама наклоняться не желает? Обиделась и непонятно на что. Но если не предпринять никаких мер, обида может надолго затянуться. Особенно, если ее причины я не знаю".

- Сабрина, сядь в кресло! Нам нужно поговорить! - попробовал я еще один вариант.

"Вот такой командирский тон эти воительницы хорошо понимают!"

Я устроился рядом на подлокотнике и теперь, когда наши глаза были на одном уровне, можно было общаться.

- Сабрина! В чем дело? Еще утром всё было в порядке! Что случилось? Я в чем-то провинился? Слишком часто улыбаюсь Лили и тебя это бесит?

- Ты здесь ни при чем... Хотя, как ни при чем? Очень даже при чем... Да нет, пожалуй всё таки ни при чем... - забормотала Сабрина, прикидывая что-то в уме.

- Сабрина перестань жевать...хм... скажи толком в чем дело!

Сабрина вздохнула, коротко поцеловала меня в щеку и сказала.

- Деньги я пыталась занять у Лили и она отказала мне.

- Но может денег у нее и впрямь нет?

- Да я немного и просила хоть пятьсот, если уж тысячу дать не может, она сначала согласилась, а потом, узнав на что я беру деньги, отказала. А Марианна отказала мне еще раньше утром.

- Тебе стоит подойти к Ма... к Ее Светлости еще раз. Вот только что, насколько я знаю, она получила крупную сумму и не откажет тебе.

- Откажет, как и Лили, поскольку знает, на что мне нужны эти деньги.

- Сабрина хватит темнить и скажи, наконец, зачем тебе в данный момент деньги? И не забывай о том, о чем сама раньше с таким удовольствием напоминала мне: я твой муж! И имею полное право знать всё!

- На тебя же я и хочу потратить эти деньги! - буркнула Сабрина.

- Тысячу у Лили, тысячу у Ее Светлости... Я, что настолько дорого тебе обхожусь?

Сабрина снова вздохнула.

- Видишь ли, госпожа графиня де Кронберг обусловила наш брак одним условием...

- Так, понятно! - прервал я Сабрину. - Сколько с тебя потребовала Изабелла и когда надо вернуть деньги?

- Две с половиной тысячи золотых. Пара-тройка месяцев у меня еще есть, а потом начнутся головные боли, с каждым днем всё сильнее и сильнее... если я не достану денег, то наверно сойду с ума, - с кривой, жалкой улыбкой сказала Сабрина, глядя куда-то в потолок.

- Вот же старая...! - точную характеристику Изабеллы я вынужден был дать на русском, на местном красивом, певучем языке выругаться, как надо не получалось.

"Ведь подозревал же, что так просто меня не отпустят, но расслабился и мой счет на себя приняли другие. Сабрина меня спасла и влезла в такие долги, которые отдать фактически невозможно, тем более быстро..."

- Надо было сразу всё мне рассказать! А ты начала просить денег у кого-то...

- Почему у кого-то? Я думала Лили поможет. Ты ведь у нас один на двоих, но оказалось, что она хочет, чтобы ты весь ей принадлежал... Она так и заявила, а Марианна вообще...

- Насчет Марианны...- от злости я таиться уже не желал. Тем более навеличивать Ее Светлостью эту пакостницу у меня желания не было. - Сразу всё ясно было, а вот насчет Лили... Ты в ее положении наверняка также сделала бы, а?

- Ну-у-у...

- Не `ну`, а точно так и сделала бы! Поэтому винить Лили мы не будем. Но мозги я ей вправлю... позже. А насчет денег... надо было сразу обратиться к мужу, то есть ко мне. Деньги я достану. В Карсберге у меня имеется тайник с кое-какими накоплениями. Поедем вместе с Лили. Ты поедешь с нами, заберешь деньги и сразу вези их этой алчной старушке-графине. А пока вот, в счет этих двух с половиной тысяч...

Я снял болтавшийся у меня на шее маленький кожаный мешочек, развязал его и выкатил на ладонь огромный изумруд.

- Держи, продашь в Карсберге и получишь от семисот до восьмисот золотых. Оставшуюся часть возьмем в моем тайнике. Только ни Марианне, ни Лили говорить об этом не стоит. Марианна вообще, насколько я заметил, слишком уж любит деньги, а Лили... чего Лили не знает, того и не разболтает.

Сабрины осторожно взяла изумруд. Ее широко распахнувшиеся от изумления глаза, конечно, уступали по размерам огромному изумруд, но не очень сильно.

- А ты... где взял это чудо?

"Спросить прямо своего мужа - где он украл этот камень, деликатность не позволяет. Ах, какая ты милая девочка, Сабрина", - ухмыльнулся я про себя.

- Мой, мой этот камушек. Один маг из гильдии подарил, за то, что волок его к целителю на себе три дня после того, как он попал под удар алисонского колдуна. Когда я еще в наемниках ходил. А камушек лежал в том же тайнике в башне, рядом с мешком с золотыми. Мешок я тебе отдал, поскольку так условился с Марианной, а камешек оставил себе. Вот и пригодился.

Сабрина во время этой моей небольшой речи молча смотрела уже на меня теми же широко распахнутыми глазами. Но вот столбняк у Сабрины закончился. Молниеносно обхватив меня руками, Сабрина прижала меня к себе так, что захрустели ребра, мои понятное дело, но поскольку к этим объятьям прилагался долгий и страстный поцелуй, то я терпел и даже пытался наслаждаться процессом. Что было конечно совсем непросто.

Наконец меня выпустили из удушающих объятий. Сабрина успокоилась, убрала камешек обратно в мешочек и, пряча его куда-то вглубь своей куртки, спросила облегченно улыбаясь.

- А этот тайник в Карсберге у тебя надеюсь не последний?

- Не последний, не последний... Я был очень состоятельный наемник, но полный отчет ты получишь только, когда я сниму ошейник.

***

Резная, красного дерева дверь, ведущая в гостиную, распахнулась. Королева Мария одобрительно хмыкнула.

"Мастер Азарот точен. Прибыл в полдень".

Но легкая полуулыбка возникшая на лице королевы сразу исчезла, сменившись озабоченностью, как только начала распахивать и вторая половина входной двери. И озабоченность ее была понятна. Две половины двери открывались только для Его Величества. А что забыл Его Величество на половине Ее Величества?

Уж точно он прибыл не для того, чтобы высказать комплименты красоте королевы и предложить нанести совместный визит спальню. И для первого и для второго имелись более достойные претендентки. Например, дочь барона де Маржи, Валери с востока Рангуна. Молоденькая, но тем не менее уже высоченная, фигуристая Валери, смахивала на амазонку и была на голову выше низкорослого Золтана, но Его Величество это нисколько не смущало.

"Наверно прибыл высказать мне какие-то претензии. Что ж послушаем..." - меланхолично размышляла Мария, без улыбки глядя за тем, как Золтан одним движением руки отсек свою свиту, оставив всех сопровождающих за дверью, а сам быстрым шагом двинулся в ее сторону.

- Ты что себе позволяешь, Мария! - сразу с места в карьер начал бросаться обвинениями Золтан.

- Я в чем-то провинилась перед вами, Ваше Величество? - удивленно приподняла свои и без того выгнутые дугой тонкие черные брови Мария. Пока не прозвучали конкретные обвинения, Мария была в определенной растерянности. За прошедшие две недели, по ее инициативе произошло сразу несколько событий, к которым можно было отнести высказанные Золтаном претензии.

Его Величество покраснел от раздражения. А недоволен он был видимым спокойствием жены и ее очевидным намерением отрицать свою очевидную вину.

- Ты, именно ты, как выяснилось, велела... вы только подумайте: велела моему казначею выдать магистру гильдии Азароту десять тысяч золотых золтандоров! Я узнал об этом случайно! Наткнулся в коридоре дворца на вереницу слуг груженых мешками с золотом, моим золотом! Что ты скажешь, а?

- Ну, во-первых, не магистру, а старшему магистру, члену Совета гильдии - уточнила Мария, делая шаг в сторону мужа. - А во-вторых...

Она сделала еще шаг и впилась своими черными глазами в яростно сузившиеся серо-голубые глазки Его Величества.

- Что, во-вторых? - переспросил Золтан уже совершенно другим тоном. Его злость и недовольство женой резко уменьшились.

- Так было надо! Ты понимаешь! - по-прежнему глядя в глаза мужу, с нажимом сказала Мария.

- Да...да, кажется, понимаю... - пробормотал Золтан, глядя на жену также заворожено, как глядит маленький кролик на пятиметрового удава.

Мария придвинулась еще ближе к мужу, встав почти вплотную. Золтан бывший с женой одного роста, в данный момент как-то противоестественно согнулся и одновременно задирая голову вверх, смотрел на нависшую над ним жену с видимым испугом.

- Но моя вина всё же имеется Ваше Величество. Прошу простить меня. Я забыла попросить вас разрешить мне свободно и без всяких ограничений распоряжаться деньгами из королевского хранилища, - без малейшего раскаяния сказала Мария. - Вы ведь разрешаете мне это?

- Да, конечно... - едва выговорил заплетающимся языком, от страха вызвать неудовольствие Марии, Золтан.

- Вот и прекрасно! Значит ваши претензии ко мне сняты... А кстати, Боннара, который пошел мне навстречу и выдал нужную мне сумму вы ведь не наказали?

- Я... отстранил его от должности и отправил в подвал... Завтра палач...

- Вы, Ваше Величество должны немедленно восстановить незаслуженно пострадавшего Боннара в должности и выплатить ему, скажем сто золотых, как без вины пострадавшему!

- Всё будет сделано, как вы желаете, Ваше Величество - пролепетал Золтан.

- Тогда можете идти... Ах, постойте! Мой дорогой муж! Как вы удачно зашли ко мне! Для вас имеется одно маленькое, но очень ответственное поручение, исполнив которое вы сможете в некоторой степени загладить свою вину передо мной.

- Всё что хотите моя радость! - воодушевился Золтан.

Мария села в кресло у окна. Подняла вверх подол роскошного платья, обнажив до колена свои стройные ножки в шелковых чулках того же что и платье цвета: морской волны.

- Сегодня я гуляла в саду, после дождя и мои туфли немного запачкались... Вот если бы вы Ваше Величество почистили мне мои туфельки...

Золтан немедленно обрушился на колени перед сидящей в кресле Марией и вознамерился обшлагом своего бирюзового камзола протереть туфли жены.

- Как можно, Ваше Величество пачкать такой красивый камзол! - возмутилась Мария. - Это следует делать языком и только языком!

Золтан принял эту поправку, как руководство к действию и мгновенно напустив в рот слюны, начал вылизывать туфли жены так сноровисто и споро, словно всю жизнь только этим и занимался.

- Вот теперь совсем другое дело! - заявила Мария, любуясь своими до блеска вылизанными туфлями. - Вы можете идти Ваше Величество и забудьте всё, что тут было, кроме конечно разрешения пользоваться мне королевской казной и восстановите в прежней должности беднягу Боннара!

- Всё будет сделано, как вы хотите! Не сомневайтесь! - пятясь задом и кланяясь, заверил по-прежнему сидевшую в кресле Марию Золтан.

"Ах, какое сладкое это блюдо - месть! И ведь не приедается же! - думала вытянувшаяся в кресле и закрывшая от удовольствия глаза Мария. - Сколько уже Золтан беспрекословно исполняет все мои фантазии? Да с полгода будет... и туфли тут играют ту же роль что и вишенка на торте. Это так баловство, но до чего же приятно... А как долго я к этому шла? - спросила сама себя Мария, продолжая потягиваться всем телом.

- Если вспоминать с самого начала, то наверно стоит вспомнить, как почти сразу после свадьбы я обнаружила у Золтана в постели... кто там была...уже и не помню, но точно не я. А потом он и вовсе стал игнорировать меня, как женщину. И это бы еще ничего было, но ведь он и никого не подпускал ко мне. Собака на сене, одно слово. Но тогда я еще просто плакала, а всерьез задумываться над тем, как изменить свое положение я стала только после того, как влюбилась в красавца-герцога де Бофора. А когда после той встречи на балу он фактически признался мне, что и он без ума от меня, как я мечтала о наших встречах наедине, надеялась, что Маркэль найдет способ проникнуть ко мне. Но вот беда, он так внезапно исчез, пропал без следа и даже гильдия магов занимавшаяся его пропажей не смогла ничего сыскать. Наверняка это Марианна, его жена приложила руку к его пропаже! Я ведь помню, какими глазами всегда она смотрела на своего мужа. Как мог герцог держать рядом с собой такую ядовитую змею?! А потом она, изведя своего мужа, на долгие годы влезла в постель к Золтану! Мерзавка!

И именно тогда-то я и начала думать, что практически можно предпринять, чтобы жить, как королева, а не как забытая наложница у этого любителя крупных форм. И пришла к логичному выводу: воспользоваться магией, к которой у меня были немаленькие способности.

Но мало иметь способности, их надо развить. А чтобы развить, необходим учитель, да такой, который не побежит к Золтану при возникших подозрениях о том, как я эти способности собираюсь использовать".

Мария поднялась на ноги, подошла к окну. Зимний сад в это время года выглядел не слишком привлекательно. Неудивительно, что по песчаным дорожкам прихотливо извивавшихся между деревьями желающих прогуляться не наблюдалось.

"С учителем ошибки допустить было нельзя. Я почти год только присматривалась к руководящему составу гильдии: магистрам, старшим магистрам и архимагам. Собирала все сплетни и слухи, болтала на отвлеченные темы с ними, а на самом деле составляя досье на всю верхушку гильдии и остановилась на старшем магистре Азароте.

У него оказались такие подходящие для меня качества как жадность и любовь к власти. Конечно, в той или иной мере эти качества имеются у многих, но Азарот слишком уж сильно желал быть богатым и возглавлять гильдию, а вот способности к магии подкачали - старший магистр это его потолок. А прыгнуть выше так хочется... Кроме того Азарот увлекался женщинами... и сильно, что несомненно говорило в его пользу. На фоне очень многих магов любящих только магию и ничего вокруг себя более не видящих. Немаловажным для меня было и то, что он был относительно молод для магистра: всего сорок лет. Я сделала на него ставку в качестве учителя. А сколько сил, унижений пришлось потратить на Золтана, чтобы он дал свое разрешение Азароту стать моим учителем в магии. Как мне пришлось корчить из себя дурочку и притворяться слабосильной сначала перед Золтаном, а потом перед гильдейскими магами, которым мой подозрительный муж поручил проверить способности его жены, дабы не вышло в будущем никаких сюрпризов. Всё вытерпела, через всё прошла и буквально через пару месяцев учитель Азарот очутился у меня в постели. Всё - капкан захлопнулся.

Когда на следующее утро Азарот осознал, что случилось, то впал в панику. Золтан не станет разбираться: кто тут кого соблазнил. Палач отрубит голову прелюбодею и слушать не будет никаких оправданий, что дескать его обманом заставили лечь в постель, а на самом деле он верный слуга Его Величества и помыслы его, Азарота чисты, как снег в Аласонских горах. Мне-то палач не грозил. Максимум что мог бы сделать Золтан - отправить меня в какой-нибудь из королевских замков, подальше от столицы. Типа в тюрьму. Так и здесь мое существование не сильно отличалось от тюремного. Поэтому когда Азарот перестал истерить, немного успокоился и осознал, что в моей власти пожаловаться на него королю или промолчать, то немедленно согласился выполнить первое из моих поручений.

Конечную цель для себя я обозначила четко: стать настоящей полновластной королевой, а от Золтана избавиться. Вот только сделать это было непросто. Короля охраняли очень тщательно и ревностно.

Еще пара лет ушла только на то, чтобы с помощью Азарота, который теперь сидел даже не на крючке зацепившемся за губу, на крюке вонзенном прямо в сердце и сорваться не мог даже теоретически, выучиться основам магии и начать прогрессировать, удивляя учителя своими способностями.

Учитель-любовник смирился со своим подчиненным положением. Тем более, что в будущем ему была обещана вкусная и сладкая морковка: контроль над всей гильдией. Стать главой гильдии Азарот мог только с моей помощью. Так страх расплаты за проникновение в постель королевы, постепенно начал растворяться алчностью и жаждой власти, которые и составляли саму сущность Азарота. Именно он рассказал мне о воительницах их Кронберга. Особенно меня заинтересовали слухи о семейной жизни воительниц. Я потребовала выяснить подробности и когда Азарот рассказал о заклятии покорности, накладываемом на мужей воительниц, я поняла: вот оно! То, что мне надо.

Вот только само заклятие в гильдии никто не знал. В основном потому, что оно им было без надобности. Держать в подчинении и покорности рабов и слуг маги могли и без помощи такого экзотического заклятья. А врагов проще было уничтожить и забыть, чем тратить на них время и магию.

Пришлось поручить Азароту устроить мне встречу с главной магессой Кронберга Лорой де Асфейн. Послушный Азарот уговорил Лору приехать в столицу.

Лора несмотря на свою внешность деревенской простушки, оказалась еще той штучкой. Ничему и никому не верила. Подозревала всех окружающих в злобных умыслах относительно ее. Прямо-таки паранойя какая-то! Мгновенно просекла для чего мне нужно ее заклинание покорности и категорически отказалась давать мне его, мотивируя сложностью, необходимостью тратить много магии при его применении и иметь навыки работы с магическими потоками средней силы. А когда я предложила, чтобы она сама тогда наложила заклинание на указанный объект, то договорилась до того, что в будущем чуть ли не она должна была стать королевой. Такие привилегии себе потребовала. Была, конечно, жестко поставлена на место. Но взамен потребовала себе просто гору денег. Пятьдесят тысяч золотых! Причем только в качестве аванса. Окончательно расплатиться пришлось пообещать Лоре после восхождения на престол. Предоставив какую-нибудь значимую должность при дворе.

Но как выяснилось чуть позднее, это всё были еще цветочки. Настоящие трудности начались, когда начали прикидывать, как подобраться к Золтану, чтобы наложить это самое заклятье.

А вот действительно - как? Самый простой вариант: в супружеской постели на сонного не проходит. Он давно забыл дорогу ко мне в эту самую постель. Нечем мне было приманивать своего мужа: ни роста, ни бюста не имеется. Да еще Золтан постоянно ходит с сопровождением в виде пары дежурных магов, а иногда и целая тройка магов дежурит под дверями спальни, где развлекается Его Высочество. А заклинание только читать надо около часа! Маги почуют сразу, что в спальне твориться нечто необычное и бесцеремонно вломятся. А наказание в этом случае для участников будет уже не ссылка. Казнят, как заговорщиков всех, в том числе и меня. Вот и пришлось долго ждать, выбирая момент, да еще Лора, как назло постоянно моталась в свой Кронберг. Дела у нее, видите ли, там!

Только недавно представилась, наконец подходящая возможность. Новенькая пассия Золтана, долговязая дылда Валери жила, как выяснилось, в комнатах с тайным входом, о котором служба охраны короля то ли не знала, то ли проигнорировала. Дальше всё было просто. Золтан и его подружка были усыплены без всякой магии снотворным подсыпанным в бутылку с вином, затем мы вдвоем с Лорой выволкли спящего Золтана в тайный ход, где протащить его нужно было еще метров сто, чтобы дежурные маги не почувствовали творящиеся заклинание. Азарот помочь нам не мог. Он находился в тройке магов дежуривших у дверей спальни Валери и отвлекал на себя внимание коллег, заговаривая им зубы, а никаких помощников Азарота я привлекать не хотела. И так риск был запредельный. В общем, так на пару и тащили мы с Лорой увесистую тушу Золтана по пыльному, узкому тайному ходу. Намучились несказанно. Его Величество хоть ростом и невелик, но оказался такой тяжелый... Все руки нам оттянул, пока до места добрались. Лора зачитала заклинание над сладко спящим на пыльном полу тайного хода Золтаном и обратно в спальню Валерии по моему приказу Золтан побрел уже своим ходом.

На Золтана был наложен один из нечасто используемых вариантов заклятья покорности. Управление происходило только тогда, когда смотришь ему прямо в глаза. На расстоянии, когда глаз не видно или когда Золтан на меня не смотрит, отвернулся например, подчинение невозможно. Этим и отличается этот вариант заклинания от обычно используемого управления голосом. С магами и вообще с окружением Золтана шутки плохи. Все жуть какие хитрые, умные и заинтересованные в правлении Золтана. А если Золтан будет бросаться исполнять все мои даже не приказы, а просьбы, пусть даже и совершенно невинные, то мигом заподозрят, что дело нечисто. И тогда даже если Золтан будет против, меня схватят и отправят в пыточную. Нет уж, лучше не спеша двигаться, так оно надежнее будет.

Золтан должен исчезнуть и он исчезнет! Но прежде, необходимо всех влиятельных и преданных ему людей заменить своими сторонниками. И заменить не просто так, а когда представится хоть какой-нибудь повод. Пусть ерундовый, но повод. Золтан на них разозлится, да и отставит от службы... по моей подсказке. Конечно, Золтан будет при этом выглядеть самодуром, но это его проблемы. А мне в таком случае сразу же надо кого-то своего ставить на это место, а такого за один день найти трудно, и как правило на это нужны деньги. Вот первым моим ходом и стало увольнение прежнего казначея Золтана. Боннар, которого назначил Золтан по моей просьбе-приказу, в свое время от невеликого ума попытался надуть гильдию магов на крупную сумму, но был схвачен и уже предвкушал путешествие в один конец, на серебряные рудники. Азарот уверял, что этот скользкий тип хорошо считает и будет также дальше хорошо считать, но уже в нашу пользу. Сейчас ему немного не повезло. Надо же, Золтан заинтересовался, что там перетаскивают в его дворце в мешках с печатями казначейства. Но ничего, тем вернее будет мне служить, когда я вызволю его из пыточных подвалов и он снова окажется на такой хлебной должности..."

Входная дверь из коридора снова распахнулась, прервав размышления Марии. На сей раз, это был именно Азарот.

Черные облегающие штаны, мягкие черные кожаные туфли с бантом, темно-синий камзол с воротником стойкой из которого смешно торчала тонкая длинная шея мага, увенчанная лысой головой с большим горбатым носом. Маленькие серые глазки смотрели встревожено.

- Что ...Его Величество?

- Всё в порядке, Азарот! Его Величество признал свою ошибку и разрешил мне заимствовать из королевской казны без ограничения, а Боннара клятвенно пообещал вернуть обратно на должность казначея, - улыбнулась Мария.

- Значит, десять тысяч золотых я всё же получу. Это хорошо. А то траты очень уж велики. Без королевской казны не обойтись...

- В этот раз золото пойдет не тебе. Что по кандидатам на замену?

- О, с кандидатами проблем нет! Едва начнешь намекать о возможности попасть на должность первого министра, главнокомандующего или поруководить охранным ведомством то каждый готов пообещать всё что угодно, а не только верность Вам, Ваше Величество.

- Позже мы обсудим кандидатов поименно. Кстати эти десять тысяч - это второй платеж Лоре. Всё отправишь в Кронберг!

Азарот задумчиво почесал свой большой нос.

- Десять тысяч куш не маленький. Если бандитские шайки пронюхают о таких деньгах... Да и благородные по чьей территории пойдет караван тоже могут не удержаться от искушения...

На охрану придется отправить почти всех моих наемников.

- Отправляй! Я не затем взяла деньги из казначейства, чтобы снабжать ими всяких там бандитов. Кстати, Азарот!

- Да, Ваше Величество! - Азарот по изменившемуся тону Марии понял, что им недовольны.

- На недавнем Большом приеме я к своему удивлению увидела Марианну де Бофор! В чем дело?

- Я тоже в недоумении, Ваше Величество. От Абдуллы, которого я послал улаживать эту проблему, известий нет уже месяц. Похоже, что и самого Абдулы уже нет в этом мире...

- А разве не мог твой, как ты сказал очень квалифицированный специалист удрать, прихватив те магические амулеты, которыми ты его снабдил: невидимости там, заклятье `Некроса` и другие...

- Ему была обещана сумма многократно превышающая их стоимость. Да и рекомендации были очень солидные и ни одной осечки за всю его...хм...работу не было.

- Послушай, Азарот. Не устранив Марианну, я не могу приступить к заменам в верхушке Рангуна. Слишком уж хорошо герцогиня за эти годы изучила Золтана и может заподозрить, что он находится под заклятьем. А в таком деле достаточно даже тени подозрения, чтобы всё рухнуло. А для меня, как впрочем, и для тебя закончатся не только наши игры, а и сама жизнь закончится очень неприятно: в пыточных подвалах. Я надеюсь, что ты это осознаешь?

- Я помню об этом, - подтвердил Азарот, зябко передернув плечами. - Я стараюсь, выбираю лучших. Магистр Стентон был опытен в устранении неугодных для магической гильдии, Абдулла за свою карьеру устранил целую толпу заказанных ему людей. Причем людей с положением, хорошо охраняемых, поскольку за таких платят значительно больше, чем за крестьян или ремесленников...

- Кто? Кто мог справиться с магистром или с высококвалифицированным убийцей в замке де Бофор?

- Магистр, если бы даже его в чем-то и заподозрили в замке, вышел бы оттуда целый и невредимый. Никто из стражников Марианны или ее воительниц не смог бы его остановить. А Абдуллу вообще никто не мог даже увидеть! Никто! Кроме магессы Лили, но что-то я сомневаюсь, чтобы магесса, пусть она тоже магистр, как и Стентон смогла воспрепятствовать специализирующемуся на боевых заклинания магистру выйти из замка. А увидеть Абдуллу она могла вообще только перед смертью. Я снабдил его амулетом, который сообщает владельцу, когда на него смотрят истинным зрением. Против принявшего боевые эликсиры Абдуллы у Лили не было шансов. Так я полагал и получается ошибался.

- Тогда сначала надо убрать Лили! - безапелляционным тоном заявила Мария. - Хватит бездарно терять исполнителей. Это надо сделать как можно быстрее.

- Хм... - задумался Азарот. - Самая ближайшая возможность представится, когда она прибудет на ежегодный съезд магов в Карсберг. Это будет через пару недель.

- Такой срок меня устроит, а потом займешься Марианной.

- Проблема в том, что все мои люди отправятся сопровождать эти десять тысяч... Придется поручить Лили магистру Густаву и подчиненным ему оборотням. Больше некому.

- Ты надеюсь, своим помощникам вроде этого Густава не говоришь лишнего?

- Ничего лишнего они не знают и не узнают, а работают исключительно за деньги, за очень хорошие деньги. Они верят в то, что я просто делаю свой бизнес: торгую должностями и привилегиями, которые получаю благодаря связям во дворце. А все эти помощники нужны для решения разнообразных мелких проблем всегда возникающих в любом деле. Устранение магессы Лили является такой же мелкой проблемой для тройки оборотней во главе с магистром.

***

"Где же мне переговорить с Марианной?" - размышлял я.

Для выполнения моей миссии в Карсберге мне необходимо было оружие. А конкретно хороший меч. Тот, который был куплен мне Сабриной в Вилле-Котре за пару золотых, таковым не являлся. Коротковат и сталь дрянная. Типичный меч солдата - наемника для сражений в пешем строю против таких же простых солдат. Но мне-то предстоит обидеть кого-то из гильдии магов, а делать это крайне желательно с приличным оружием в руках. Короче, мне требовался именно тот фамильный меч де Бофоров, которым я так успешно вышиб почти все зубы чучелу крокодайла. Вот это меч так меч! С наложенными рунами остроты и прочности из великолепной гронингемской стали с отличным балансом, что было проверено мною еще девять лет назад и подтверждено в стычке с наемным убийцей. После того как Марианна признала меня, хотя и без особого желания, незаконнорожденным сыном Маркэля, я мог уже более-менее обоснованно претендовать на этот меч. А самое главное с таким мечом мои шансы завершить миссию удачно становились заметно выше.

"Где же мне ее выловить? В кабинете не стоит клянчить меч. Там всё напоминает Марианне о том, кто именно разгромил ее кабинет и во сколько встало исправить содеянное. Вот ведь какая мелочная женщина! То, что я ее спас, она предпочитает не вспоминать. А вот то, что разбил зеркало или ту глиняную кхитайскую вазу обязательно припомнит и меча не даст. Очень жадная до денег женщина! Хотя и моя небольшая доля вины в том, что она стала такой, имеется. В конце концов, именно я выгреб всё золото из герцогской казны перед побегом. Только медь с серебром там и осталась. Даже фамильные драгоценности не дал поносить, что наверно самое обидное для женщины. На свои скопленные тяжкими усилиями пришлось покупать все ныне имеющиеся у Марианны побрякушки. Вот и выросла такой...экономной.

Я злорадно хихикнул.

"Ладно, это дело прошлое. Но где мне встретиться с ней в непринужденной обстановке? На завтраки, обеды и ужины меня не приглашают... на послеобеденный отдых тоже, на вечерние посиделки тем более. По замку она бродит не одна, а всегда с толпой... остаются только эти ее тренировки".

Регулярно, два раза в неделю герцогиня де Бофор появлялась на тренировках амазонок и словно простая наемница рубилась на мечах со щитом и без, бегала, прыгала и потела, поднимая тяжести.

Понятно, что зрелище того, как какая-нибудь простая десятница-амазонка гоняет саму герцогиню по полной программе, от души лупит Ее Светлость своим мечом или еще чем-нибудь, может быть даже кулаком, могло разлагающе подействовать на слуг. Урон авторитету герцогини мог быть очень существенным. А потому на эти тренировки лишние не допускались. И вообще никого ни из благородных, ни тем более из слуг не было. Я знал о строгом запрете на посещение тренировок Марианны любопытствующими, но себя к таковым не относил. Я иду по делу: поговорить со своей женой, а то, что там машет мечом Ее Светлость меня не интересует. Хотя мыслишка, что и на меня могу распространить запрет где-то во мне шевелилась. Поэтому я подстраховался. Заглянул на кухню, вытребовал себе огромный, литров на пять глиняный кувшин с вишневым компотом и отправился на ристалище.

Трехметровая каменная стенка ограждала приличный кусок замковой территории. Там имелись две полосы с препятствиями, беговая дорожка, и три площадки для тренировок с оружием. Одна с утоптанной до состояния камня глиной, одна с травой, сейчас в зимнее время пожухлой и третья имитировала горный рельеф. Я частенько посещал этот спортивный комплекс на открытом воздухе с теми же целями, что и амазонки и герцогские стражники: воинские навыки следовало поддерживать на хорошем уровне. Я бегал, проходил полосы препятствий, но никогда не участвовал в спаррингах. Там я мог забыться, увлечься, автоматически воспользоваться магией и... выдать себя, поскольку на тренировки частенько за мной увязывалась Лили, уверявшая, что вид моего полуголого, блестящего от пота тела с напряженными рельефными мышцами ее возбуждает.

Я в это не особенно верил. Скорее ее присутствие на моих тренировках было своеобразным ответом на то, что Сабрина постоянно торчала в алхимической лаборатории Лили, когда я в целях борьбы со скукой помогал там Лили и Натали.

В каменной стене имелись ворота, в обычное время распахнутые настежь. На сей раз ворота были закрыты, а у дверей дежурила амазонка. Кожаные черные штаны, короткие кожаные сапоги бурого оттенка и кожаная же безрукавка позволяли назвать амазонку дамой в кожаном. Безрукавка была надета на плотную серую рубашку, а на голове был повязан платок в совершенно пиратском стиле. Картину дополнял меч в ножнах. Вид у двух с половиной метровой амазонки был самый что ни на есть бандитско-пиратский и желающих войти в охраняемую Зикой дверь (амазонку звали Зикой и она была десятницей у Сабрины) не наблюдалось.

День был безветренный. На голубом небе не было ни одной тучки, а солнышко припекало не по-зимнему. Вот Зика и дремала привалившись к косяку двери, но тем не менее обстановку на прилегающей к охраняемому объекту территории контролировала. Выяснилось это просто. Когда я на цыпочках, нежно прижимая к груди глиняный жбан с компотом, попробовал просочиться мимо охранницы, то внезапно на моем пути появился шлагбаум. Он был мало похож на классический полосатый шлагбаум, но выглядел также убедительно. Могучая рука Зики оканчивалась огромной, почти, как лопата для уборки снега, ладонью.

- Извини, Марк, - виновато сказала Зика. - Но у меня приказ Ее Светлости: никого не пускать.

Вообще у меня с подчиненными Сабрины наладились хорошие отношения. Они на чужую собственность, то есть на меня, не посягали, и для меня они уже не были чудовищами. Ну, захотели бывшие крестьянки и служанки жить богато и стать благородными, пусть и в только графстве Кронберг, как я могу упрекать их за это. А то, что это делается за счет чужих жизней... так все наемники, во все времена зарабатывали себе на жизнь, убивая людей. Работа такая.

- Ко мне приказ Ее Светлости не относится, Зика, - мягко сказал я. - Видишь, что я несу?

Зика немедленно сунула свой любопытный большой, неоднократно переломанный нос под крышку кувшина.

- Компот вишневый со льдом... и что?

- Хочу ее порадовать холодненьким... Пить-то захочется на такой жаре.

- Если Ее Светлость захочет пить, то любая воительница будет счастлива услужить...

- Причем тут Ее Светлость? Я о Сабрине забочусь! Должен же муж заботиться о своей жене?

- Должен, - признала Зика. - Но приказ...

- Приказ касается только тех, кто идет к Ее Светлости, а раз я иду не к ней, то...

Зика задумалась, пожевала свою тонкую нижнюю губу зубами и... решительно отказала мне.

- Нет! И не уговаривай! Не пущу! Мне попадет! Причем от двоих сразу и от Сабрины и от Ее Светлости.

- Вот как! - я с неудовольствием оглядел высившуюся передо мной габаритную фигуру Зики.

- Тогда пойдем другим путем!

- Каким еще другим? - удивилась Зика. - Стена три метра высотой и с кувшином в руках ты через нее не перелезешь.

- Я перелезать и не буду. Что мне десять лет что ли, чтобы по стенам лазить! Я войду здесь.

- Да? - удивилась Зика. - А здоровья у тебя хватит?

- Хм...вот послушай, Зика! Несмотря на твой запрет, увидеться мне со своей женой, я всё равно еще сегодня встречусь с ней и тогда я обязательно расскажу Сабрине, как ее десятница, некая Зика не пускала меня к ней на тренировку.

- Ничего мне не будет! У меня приказ!

- Да, да, конечно приказ, но я добавлю, что эта самая Зика обещала пустить меня, если я посещу ее сегодня вечером в ее комнате, и обещала поразить меня своим здоровьем, выносливостью и фантазией. Да еще при этом заявила, что после нашей встречи я, дескать, смогу убедиться, что какая-то там сотница и в подметки не годится такой горячей штучке, как она, Зика! И еще я добавлю, что я гордо отказался и не поддался на такой наглый шантаж. Но сомнения в способностях госпожи сотницы по сравнению с Зикой остались. И вот я думаю, не посетить ли мне Зику и не провести ли небольшой тест-сравнение...

Зика сначала покраснела, затем побелела, несколько раз сглотнула, видимо пришлось избавляться от внезапно выделившегося большого количества слюны и освободила проход, отодвинувшись в сторону.

А когда я довольный своей выдумкой вошел в распахнутую дверь, то услышал, как Зика сдавленным прерывающимся от волнения голосом спросила меня вдогонку.

- А ты и в самом деле можешь прийти?

Я резко затормозил, медленно, словно во сне повернулся и уставился туда, наверх на Зику. Обычно невозмутимая Зика сейчас не выглядела невозмутимой. Лицо ее было в каких-то красных пятнах, язык непроизвольно облизывает сухие губы, глаза блестят неестественным блеском... Она кажется из всего моего монолога услышала только то, что хотела услышать, про сравнение на практике ее и Сабрины достоинств и явно ожидала моего положительного ответа и плевать ей было на недовольство и Сабрины и Ее Светлости вместе взятых.

"Вот же клинический идиот! Ведь не зря говорят: не буди лихо, пока оно тихо! Расслабился, заимел двух женщин и расслабился. А вокруг хищницы не спят, бдят, выбирают момент, чтобы кинуться...надо как-то выкручиваться!"

- Видишь ли Зика, - осторожно начал я. - Ты должна понимать, что вот прямо сейчас такой возможности нет. Пока в замке находятся госпожа Сабрина и госпожа Лили, никаких сравнений мне провести не удастся, но вот если вдруг они вместе отъедут куда-нибудь, а я буду в полной растерянности: с кем же мне провести вечер, то я вспомню о тебе.

Зика просияла. Она наклонилась, поцеловала меня в губы и промурлыкав басом.

- Я буду ждать тебя, - со страстью в голосе сказала Зика и снова заняла свой посту двери.

Вся моя бодрость, энергия, жизнерадостность куда-то разом пропала. Шаркая ногами, прижимая кувшин обеими руками к животу, я бездумно двигался вперед, тупо глядя себе под ноги. Но даже в таком моем разобранном состоянии траектория движения моим организмом была выбрана правильно.

"Не зря говорят, что рассеянность - высшая форма сосредоточенности, - подумал я.

А подумал я так, потому, что, идя вроде бы совершенно бездумно, уткнулся в длинные стройные ноги, туго обтянутые тонкими кожаными штанами, перегородившие мне путь. Мой взгляд естественно сразу устремился вверх по этим самым потрясающим ножкам, оценил компактную мускулистую попу, затем поднялся еще выше. Мускулистый живот с пресловутыми кубиками не вызвал у меня никаких особых эмоций. А поскольку мой тормознутый мозг еще только собирал и складировал поступающую ему информацию, то он и не предпринимал ни малейшей попытки к анализу. Сбор информации продолжился, и некоторое время я изучал великолепные, совершенной лепки женские груди, не отвисшие, торчавшие в разные стороны и увенчанные вызывающе длинными сосками.

И только тут мой мозг предпринял первую попытку проанализировать обстановку.

"У Лили побольше будут, а у Сабрины поменьше, но эти самые красивые из всех трех..."

Затем мой взгляд двинулся дальше и уперся прямо в злые глаза Марианны видимо только-только устроившейся в кресле после спарринга, поскольку на ее груди и лице блестели маленькие бисеринки пота и еще не успевшей ничего на себя накинуть.

- Ваша Светлость! - на автомате поклонился я, но поскольку я теперь числился пусть и неофициально, незаконнорожденным сыном самого себя, то и поклон был гораздо менее глубоким, чем прежде. Примерно таким, каким приветствуют Марианну Лили, Сабрина, де Омрон и еще несколько человек в замке. Марианна, несомненно, в полной мере оценила мой легкий наклон головы в ее честь и засверкала глазами еще сильнее.

- Ты как тут оказался? - прорычала она. Видимо этот вопрос оказался самым животрепещущим из всех вопросов, которые Марианне не терпелось задать мне.

- Вот попить принес..., - тут я с самым простодушным видом уставился в злобно-прищуренные глаза Марианны. - Компотик из черной вишни с ледком самое то, после такой тренировки...

Я протянул кувшин Марианне, по-прежнему не отводя глаз. И удивительное дело: злобный прищур у нее пропал, глаза Марианны стали заметно шире, а руки тотчас протянулись к кувшину, из которого я предлагал отхлебнуть герцогине. Марианна дотронулась до кувшина, пришла в себя и, забыв о чем до того спрашивала, легонько так возмутилась.

- Я что тебе прямо из горлышка, через край пить буду...

Наметившиеся положительные тенденции в нашем общении требовалось подкреплять делами.

- Секунду, Ваша Светлость... - пробормотал я и, не выпуская кувшина из рук, используя ускорение, (благо я знал, что Лили находится у себя и ничего увидеть не сможет) метнулся к отдыхавшим невдалеке амазонкам. Что они там пили и почему не предложили попить Марианне, я не знаю. Я выхватил бронзовый кубок из руки ближайшей амазонки и вихрем, с помощью всё того же ускорения опять примчался обратно к Марианне.

По времени вся операция заняла не больше секунды, а для сидящей в кресле Марианны, которая в этот момент моргнула и вовсе задержки не было. Просто в моей руке возник кубок в который я тут же налил рекламируемый компот и с уважительным поклоном предложил Марианне, снова неотрывно глядя в ее глаза, раз уж, как обнаружилось опытным путем, при этом агрессия госпожи герцогини в отношении меня явно идет на спад.

Марианна наслаждалась компотом, а я не поворачиваясь, на слух контролировал, как там амазонки отреагировали на умыкание кубка. Поначалу голоса были громкие, возмущенные, но затем, когда потерпевшая огляделась по сторонам и узрела искомый кубок в руке Марианны, то резко наступила тишина.

К моему счастью Марианна не обратила внимания ни на гомон амазонок, ни на тишину вдруг резко воцарившуюся вокруг.

Она потягивала компот, смотрела мне в глаза и молчала, что было крайне удивительно, поскольку мое появление всегда вызывало массу претензий и отрицательных эмоций у госпожи герцогини. Такое длительное и явно благожелательное молчание подвигло меня немедленно начать процесс выцыганивания нужного мне клинка.

- Вы, Ваша Светлость несомненно помните, что завтра, я и Лили...э...госпожа Лили отправляемся в Карсберг, где надеемся успешно выполнить то маленькое, но очень ответственное поручение о котором мы с вами договорились... там, в кабинете.

Молчаливый кивок Марианны воодушевил меня.

- Вот только имеется небольшая проблема, которую только Ваша Светлость в состоянии разрешить. Это касается оружия необходимого мне. Да, меч у меня имеется, но вы бы видели, что это за меч! Это слезы, а не меч!

- А оружейную замка ты посещал? - нарушила свое молчание Марианна.

- Нет там ничего подходящего...

- Если уж там ничего не нашлось, то вряд ли что-то тебя вообще устроит...

- Что Вы, Ваша Светлость напротив, есть меч, который устраивает меня совершенно. И кстати уже опробованный мною в деле...

- Это случайно не тот, которым ты чучелу крокодайла все зубы выбил?

Я поморщился, подумал

"Ну, нельзя же так, постоянно напоминать об этой нелепой случайности..."

В результате я отвлекся и на секунду разорвал зрительный контакт с глазами герцогини.

Когда-то в средние века в эпоху парусных судов, во время шторма, когда яростный ураган грозил разломать судно на куски, моряки в надежде на спасение выливали за борт бочки с маслом. На ветер это вылитое за борт масло никак не влияло, но волны сразу становились намного меньше. Вот только, к сожалению ненадолго, а затем, усмирённое было море, вскипало с удвоенной яростью. Примерно то же самое произошло и сейчас. Пока я доверчиво и наивно, с непонятно откуда взявшейся нежностью и где-то даже с любовью смотрел в глаза Марианны, ураган утих, но вот я отвлекся, контакт наших глаз разорвался, масло закончилось, и я сразу очутился в самом центре бури.

- Что?! Ты хочешь заполучить наш фамильный меч?! Легендарный меч де Бофоров?! Меч, которым сам герцог Анри Четвертый зарубил предводителя орков во время Великого Нашествия, а герцог Роже, прадед Анри поразил им самозванца захватившего трон Рангуна...

Ярость с головой накрыла Марианну. Она легко выскочила из кресла, наклонилась ко мне и прошипела, глядя сверху вниз мне в глаза.

- Не много ли ты хочешь раб?!

Это оказалось роковым просчетом со стороны Марианны. Тут же новая бочка масла оказалась вылита за борт, то есть я придал себе максимально честный, и даже немного обиженный вид, глядя в яростно сверкающие глаза Марианны и волнение госпожи герцогини снова волшебным образом пошло на спад.

- Но Вы же сами Ваша Светлость признали, что я имею некоторое отношение к де Бофорам, - шепотом сказал я, чтобы не услышали явно навострившие уши стоявшие невдалеке амазонки. - А кроме того дедушка Анри, то есть Его Светлость Анри Четвертый наверняка одобрил бы передачу меча мне во временное пользование. Ведь цель-то исключительно важна: Ваша безопасность, Ваша Светлость! Как только все ваши враги будут повержены я тут же верну вам этот меч вместе с этим дорогим ошейником в придачу... - тут я потрогал ошейник, словно проверяя на месте ли он, не потерялся ли.

- Если бы не забота о вашей безопасности, я никогда в жизни не посмел бы просить у вас этот знаменитый меч. Но ваша жизнь - это высшая ценность для меня! Только ради вас, Ваша Светлость я отправляюсь на войну с магами! - я мог разливаться соловьем еще долго, но как оказалось, что и уже сказанного было вполне достаточно, чтобы Марианна кивнула.

- Бери!

- Я так и знал, что голос разума дойдет до такой выдающейся женщины, как вы Ваша Светлость! Но перед тем, как я удалюсь, позвольте мне принести вам что-нибудь из одежды. Сейчас всё-таки не лето, а вы не совсем одеты... - тут мне пришлось взглядом указать на нависавший надо мною потрясающий бюст разозлившейся герцогини. Марианна сказала.

- Ой!

Видимо только сейчас Марианна осознала, что она уже довольно продолжительное время демонстрирует себя пусть и рабу, но всё-таки существу противоположного пола. Я метнулся к одежде лежавшей неподалеку. Накинув на Марианну имевшееся там одеяло, деликатно смотря в это время в землю, я сказал с показным смущением.

- Могу ли я покинуть вас Ваше Высочество. Мне надо готовиться к завтрашнему отъезду. Помогать госпоже Лили.

- Можешь идти, - отпустила меня Марианна, укутавшаяся в одеяло.

Я конечно сразу отправился в кабинет. Надо было немедленно изъять меч, пока госпожа герцогиня не пришла в себя и не передумала. Торопливо идя по бесконечным коридорам замка, я пытался понять, в чем дело? Почему стоило подольше поглядеть Марианне в глаза, как злобная тигрица-людоедка превращалась в смирную овечку?

"Может то, что я ее спас, прикончив убийцу, подействовало на нее больше, чем она пытается показать? А может она обратила внимание на то, какими влюбленными глазами теперь постоянно смотрят на меня Сабрина и Лили и ей стало элементарно завидно? А может она за это время увидела я стал совсем другой и нет ни малейшего следа прежнего Маркэля, садиста и мерзавца? А может то, что я так помолодел подействовало? Трудно сказать. Ответ знает только сама Марианна. Но тогда... - я даже остановился от неожиданно пришедшей мне в голову мысли. - Почему бы мне не воспользоваться этой моей вдруг возникшей способностью и не попробовать уговорить Марианну снять с меня ошейник?"

Я некоторое время обдумывал такую привлекательную, греющую душу мысль.

" Может получиться, а может нет... А кроме того, как быть с этими убийцами, которых некто неведомый регулярно насылает на бедную Марианну? Ведь убьют ее, как пить дать, убьют без меня. Да и обещал я закрыть этот вопрос с убийцами. А обещание надо выполнять. Ладно, прикончу кого потребуется, а уж потом, если Марианна снова начнет юлить и уклоняться от исполнения своего обещания, вот тогда-то я и воспользуюсь этой прорехой в броне госпожи герцогини!"

 

Глава 17

За обедом я, намазывая свежевыпеченную булочку свежеизготовленным маслом, поскольку стоявший передо мною суп-пюре из шампиньонов казался мне слишком уж диетическим, с удовольствием сказал, обращаясь к своим женщинам.

- Хочу вас удивить. Ее Светлость милостиво разрешила мне для выполнения миссии в Карсберге воспользоваться фамильным мечом де Бофоров.

- О! - удивленно-радостно приподняла брови Лили.

То что Лили предпочитает мужчин наделенных властью и положением, я понял еще во время наших страстных объятий под своим портретом в картинной галерее.

Как Нанси предпочитала иметь дело с состоятельными мужчинами, могущими за один раз выложить пять, а еще лучше все семь перье, так и у Лили видимо напрочь затуманивались мозги при мысли, что я имею пусть и отдалённое, но родство с могущественными де Бофорами.

В этом плане вручение мне драгоценного фамильного меча еще сильнее укрепляло мой статус в глазах Лили.

Радостное возбуждение охватившее Лили резко контрастировало с апатией и унынием излучаемыми Сабриной. Та даже гренками щедро сыпанутыми в тарелку с супом хрустела как-то не радостно. Я решил подбодрить свою подругу.

- Не надо так переживать, что мы расстаемся, Сабрина. Ты ведь скоро приедешь в Карсберг.

- Не так уж и скоро, - вяло ответила Сабрина, помешивая ложкой суп. - Я не могу оставить замок и Марианну, пока Лили отсутствует. А как сегодня выяснилось, Марианна собирается выехать в Карсберг только через месяц, на Весенний королевский бал. Вот вместе с ней я и приеду.

- Месяц! Ведь это так недолго...

- У меня остается мало времени. Я не говорила тебе, но Ее Светлость графиня де Кронберг хочет получить от меня совсем не деньги! Денег у нее и так немало. Она хочет получить этот вот твой мифриловый ошейник. Я-то думала, что Марианна снимет его с тебя, а я выкуплю ошейник у нее, но ничего не вышло. И теперь надо сначала добыть деньги, а потом еще где-то купить такой же мифриловый ошейник и только потом везти его в Кронберг. А времени остается всё меньше...

- Понятно, - озабоченно протянул я. - Тогда мне к твоему приезду придется купить этот ошейник. Лили в твоей магической лавке в Карсберге случайно мифриловый ошейник не предлагается к продаже?

Лили покачала головой.

- У меня там таких дорогих штучек не имеется. Я торгую амулетами, оберегами, различными алхимическими составами своего собственного изготовления. А ошейник - это изделие Ушедших и чтобы продавать его, сначала надо его купить. Тоже недешево между прочим. Откуда у меня такие деньги, поскольку я всего лишь магистр... Такие вещи надо искать в лавках старших магистров, а то и архимагов

- Что ж поищем, - вздохнул я.

- А деньги? Деньги вы уже нашли?

- Лили, а почему ты отделяешь себя от нас? У Сабрины серьезная проблема, на меня вот потратилась. Ей нехорошо, мне нехорошо, а ты веселишься!

- А что я могу сделать? Денег у меня сейчас нет. Тоже, кстати на тебя потратила. Разве что маголавку продать. А жить на что? Марианна-то частенько задерживает оплату.

- Не надо ничего продавать! - поморщился я. - Деньги мы найдем, а вот еще один мифриловый ошейник... Ведь насколько я знаю, это довольно редкая безделушка?

- Редкая... - признала Лили, осторожно пробуя суп, не слишком ли горячий. - Но весь вопрос в цене. Если предложить не стандартную цену, а дать побольше, то найдется всё. Я уверена в этом.

- Слышишь Сабрина. Тебе беспокоится не о чем. Денег будет столько, сколько нужно!

Сабрина ожила. Энергично кивнула головой и заработала ложкой. Уровень супа у нее в тарелке стал быстро понижаться. В полном молчании было покончено и с косулей под брусничным соусом, к которой прилагался гарнир из тушеной репы.

Лишь перед десертом я обратился к Лили, чье настроение, как поднялось на недосягаемую для остальных обедающих, то есть меня и Сабрины, высоту, так на ней и зафиксировалась. Мечтательная улыбка не сходила с полных губ магессы, даже когда она энергично пережевывала косулю... Затуманившийся, обращенный внутрь себя взгляд, молчание обычно любящей поболтать Лили... Всё говорило за то, что в мечтах Лили похоже уже видела себя герцогиней. Мне не очень хотелось прерывать эти ее грёзы наяву, но времени до отъезда у нас оставалось очень мало.

- Лили! - этим своим обращением я вывел магессу из транса. - Я тут подумал... нечего мне мифриловым ошейником в столице сверкать. Маги народ сообразительный и начитанный, мигом заподозрят, что тут что-то не так. Простой раб и с таким вот ошейником! Мне ведь придется сопровождать тебя в качестве простого охранника-раба и лучше не вызывать лишних подозрений. А если я буду действовать отдельно от тебя, то тогда тем более не стоит искушать окружающих вещицей стоимостью в две с половиной тысячи золотых. Могут снять вместе с моей головой.

- И что ты предлагаешь? - взгляд Лили моментально приобрел остроту и цепкость.

- А я предлагаю сделать то, что уже было проверено на практике. Спрятать ошейник под другим простым ошейником. Конечно это будет выглядеть грубо, в постели с ним будет не так удобно... А что еще тут придумаешь?

При этих моих словах, Сабрина оживилась, довольно улыбнулась и горячо поддержала меня.

- Тебе надо надеть самый грубый железный ошейник с массой заклепок, какой только можно найти. Ведь твоя безопасность превыше всего!

Ход мысли Сабрины был понятен. Мысль о том, что ей придется провести целый месяц без меня, очень угнетала Сабрину. Так мало этого, весь этот месяц Лили будет единственной женой Марка. А тут появилась возможность на законных основаниях хоть немного остудить сексуальный пыл Лили. С грубым железным ошейником многие вещи в постели уже не сделаешь...

Лили не менее быстро оценила ситуацию. Радости это ей само собой не доставило, но и деваться ей было некуда.

- Да, пожалуй, надо... - протянула она скривившись.

- Это надо сделать уже сегодня. Лили, поскольку я уезжаю с тобой, то ты и должна об этом побеспокоиться. Обратись к де Омрону. Пусть распорядится заклепать мне подходящий ошейник. А если спросит в чем дело? Дескать, у него и так уже имеется очень красивый ошейник, то объясни, что я провинился. Не справляется мол Марк со своими обязанностями. Вот в качестве наказания он и получит это украшение на месяц, а может быть и больше, если не исправится.

- Но, Марк... де Омрон и все прочие отлично знают, что в основном ты свои обязанности исполняешь в постели... моей и Сабрины. И они могут подумать...

- Пусть думают что хотят! Мне моя жизнь дороже!

Так я обзавелся брутальным железным ошейником, нисколько не похожим на изящную мифриловую поделку неких Ушедших.

***

Новый ошейник существенно осложнил мою жизнь. Кузнец предложил мне на выбор несколько ошейников и сам не знаю почему, я польстился на самый широкий, толстый со следами ржавчины ошейник. Подумал, что чем больше ошейник, тем нагляднее будут мой статус. То есть то, что я простой раб, теперь будет видно издалека. Ошейник был лишь чуть короче моей шеи. Хорошо еще, что он был просторным. Уж не знаю, на каких быков он был рассчитан, но на моей шее он болтался очень свободно и сильно мешал спать. Чуть позже выяснилась еще одна интересная особенность. Во время выполнения супружеских обязанностей железный ошейник ритмично постукивал и позвякивал о мифриловый, что отвлекало и раздражало Лили. С этой бедой я справился, поместив между мифриловым и железным ошейниками тонкую полоску телячьей кожи. Теперь никаких звуков, кроме как издаваемых самой Лили слышно не было, так зато я несколько раз ухитрился чувствительно оцарапать железом ошейника нежную кожу Лили, внеся, таким образом, в наши эротические игры некий элемент садо-мазо. Лили это тем более не понравилось и всё у нас завершилось раньше, чем обычно.

После этого Лили наученная горьким опытом, прекратила по поводу и без, тесно прижиматься ко мне и даже целовала теперь меня очень осторожно, вытягивая шею и губы, стараясь находиться как можно дальше от меня с моим ошейником.

В Карсберг мы выехали утром и не ранним, поскольку утром Лили любила поспать. Нашу роскошную карету бодро тащила четверка лошадей. Понятное дело имелся кучер. Рядом с каретой делая вид, что усиленно охраняют нас, двигались амазонки на своих могучих лошадках. На самом деле они постоянно, как бы случайно, таращились в окна кареты: интересно им было, видите ли: чем там госпожа магесса с рабом занимаются.

За каретой увлекаемый двумя обычными лошадками бодро катился скромный фургон. Где сидели служанки во главе с Нией, без которых Лили была как без рук и там же ехали сундуки битком набитые вещами, без которых главная магесса герцогства совершенно не мыслила свое существование.

Я с комфортом расположился на одном диванчике набитом конским волосом и обтянутым шелком, Лили на другом. Кареты, даже такие роскошные, как та на которой мы отправились в Карсберг немилосердно трясло на ухабистых местных дорогах и мягкий диванчик помогал в какой-то мере смягчать тряску.

Я с Лили сидели друг напротив друга и молчали. Я молчал просто так, а Лили молчала по поводу. С моей точки зрения дело выеденного яйца не стоило, но Лили явно думала иначе и молча злилась на меня.

Дело было в том, что Сабрина заботясь о нашей безопасности, выделила в качестве сопровождения десяток амазонок. И еще и приказала десятнице исполнять все приказы госпожи магессы и...мои!

Я был удивлен, но понятное дело не возражал. Но в каждой бочке меда имеется своя ложечка дегтя. Имелась она и здесь. Десятницей оказалась та сама Зика, которой я обещал провести исследование: чем в сексуальном плане десятница отличается от сотницы. Естественно, что после таких обещаний Зика считала, что может позволить себе нечто большее, чем обычные амазонки. Вот она и позволила себе: заговорщицки подмигнула мне, когда я залезал по лесенке в карету. Естественно, что такие знаки внимания не остаются без внимания никого из заинтересованных сторон, а уж Лили-то была во мне заинтересована сверх меры. Она засекла это дружеское подмигивание и тут же устроила мне допрос, хорошо еще без пристрастия.

- Марк, что это тебе Зика так нагло подмигивает? Ты что с ней спал?

- Что ты Лили! Как можно! Для этого у меня есть ты и Сабрина!

- Тогда может, ты собирался переспать с ней?

- Как ты только могла такое подумать?!

- Тогда может, это она с тобой собиралась переспать? - увлеклась ролью следователя Лили.

- Лили, это уже перебор! Как я могу отвечать за то, что хочет женщина? Пусть себе хочет на здоровье. Моего согласия на это она не получит.

- А без согласия?

- А без согласия это уже не переспать, это по-другому называется, и всё равно номер не пройдет. Вон меня сама Ее Светлость Изабелла да Кронберг хотела, но я отказался и ей пришлось расхотеть.

Но видимо отбрыкивался я недостаточно убедительно. Тоже ведь спросонья был. Вот Лили и сверлила меня мрачным взглядом, сидя напротив. Я из кожи вон не лез, чтобы убедить противную сторону в своей полной невиновности, а просто дал Лили намолчаться вволю.

Унылые зимние пейзажи за окном и получасовое молчание подточили решимость Лили играть в молчанку. Она вдруг приветливо улыбнулась мне, давая понять, что я прощен за подмигивание Зики и можно начинать общаться.

- Лили, - сразу же воспользовался я потеплением атмосферы в карете. - Мне очень хочется узнать, что вы там делаете на этих ваших ежегодных сборищах, кого туда приглашают, кто руководит и так далее. Расскажи, пожалуйста.

Лили была слегка удивлена моим интересом к деятельности ее профессионального союза, но отказываться не стала. Дорога предстояла длинная и занять себя чем-нибудь было надо.

- Я прочитаю тебе вступительную лекция, которую каждый маг читает своим ученикам в начале учебы. Натали я тоже это рассказывала.

Я кивнул, устроился поудобнее, насколько это возможно на мягком диванчике при постоянной тряске и приготовился внимать.

- Магическая гильдия Рангуна образовалась сразу после того, как герцогство Рангунское отделилось от Аласонской империи и стало королевством. Главой гильдии является король. В данный момент это Его Величество Золтан Второй. Именно он утверждает в правах своего заместителя по руководству гильдией, который фактически и управляет гильдией от имени короля. Сейчас гильдией руководит архимаг Проциус. Имеется Совет гильдии из пяти членов. Решения Совета обязательны к исполнению всеми магами королевства. Магам, состоящим в гильдии, присваивают звания в зависимости от личной силы и профессиональных знаний.

Самый низкий уровень - ученик, затем идет маг третьего уровня, второго, первого, магистр, старший магистр и наконец архимаг. Я, как тебе наверно известно - магистр, а Натали - ученица...

- Всего ученица? - удивился я и пробормотал себе под нос. - А гонору-то сколько!

С Натали был связан один неприятный эпизод, произошедший неделю назад. Я, уже в качестве признанного, правда лишь Лили и Сабриной, незаконного сына герцога Маркэля, помогая Натали в приготовлении отпугивающего магического средства от крыс, которых много расплодилось в замке, исключительно из эстетических чувств, позволил себе погладить Натали по ее красивой, круглой, оттопыренной попке, выразительно обтянутой черным рабочим платьем. Результат превзошел все ожидания, вот только оказался со знаком минус для меня. Натали мгновенно развернулась и, возмущенно сверкая глазами, тут же создала маленький светящийся шарик, с виноградину размером. Я не был впечатлен. Я в свое время, будучи даже не сертифицированным магом мог создавать шарики гораздо большего размера. Но даже эта виноградина могла проплавить сквозную дыру в железе с палец толщиной. Натали, не заметив особой паники на моем лице, направила этот свой шарик в направлении моей промежности, очевидно считая, моя промежность причастной к такой фамильярности в ее отношении. Положа руку на сердце, надо признать, что она была не так уж и неправа в своих предположениях. Я мгновенно метнулся к двери. Шарик к счастью не последовал за мной.

- Попробуй еще раз нечто подобное и останешься без наследства! - заявила мне уже без особой злости Натали, видимо вполне удовлетворенная моей реакцией.

- А как отреагирует госпожа Лили на это? - позволил я себе задать очень волнующий меня вопрос, чувствуя себя в безопасности, поскольку стоял у открытой двери в лабораторию и в любой момент мог смыться.

- Придется ей выращивать тебе новый...новое наследство, но не факт, что оно будет похоже на прежнее. Магия штука непредсказуемая, а госпожа Лили пока еще всего лишь магистр. И кстати твой мифриловый ошейник может воспротивиться магической процедуре лечения и тогда тебе вообще ничего не светит, но зато твой характер улучшится...

- А тебя саму ничего не лишат за нападение на помощника главной магессы герцогства де Бофор?

- У меня - контракт, - пожала плечами Натали. - А там записано, что я имею право применять магию в ответ на агрессию окружающих!

"Так! Эту ненормальную больше не трогать! Эк, как ее настращала Лили в отношении меня".

- Я понял тебя, Натали и обещаю, что подобное больше не повториться!

Недоразумение было улажено и мне позволено было вернуться в лабораторию.

Лили услышала мою реплику.

- Да, Натали - ученица, но уже скоро сдаст на третью ступень, станет самостоятельной полноправной магессой и отправится в один из городков герцогства в качестве мага. Экзамен на мага третьей ступени принимает учитель, а вот на вторую и выше экзамен сдается раз в год на этом самом съезде. Не сдал, следующая попытка через год и платная...

- А на архимага кому сдавать экзамен?

- Архимагам конечно! Кому же еще. Их должно собраться не менее трех человек. Но на съезде не только экзамены сдают. Все маги, а туда приглашаются маги, начиная со второй ступени должны сделать доклад по своей основной магической специальности.

- А чем ты на этот раз порадуешь своих коллег?

- О! - оживилась Лили, разом теряя свой имидж невозмутимого лектора. - У меня очень интересная тема: обеспечение стабильности насыщенных полиаморфных структур второго порядка. Как жаль, что мой отчет едет в фургоне со слугами. Впрочем, вряд ли ты что-то смог понять из него. Ты силен другим! - улыбнулась Лили.

В ответ я лишь мрачно посмотрел на нее и естественно промолчал. Конечно, мое высшее электрическое образование не позволяло мне понять в этом отчете каждое слово, но я ведь за эти девять лет много чего прочитал по магии и термины, по крайней мере, мне были знакомы.

"Спокойствие, только спокойствие! Маги они все такие. Прочие для них лишь пыль под ногами. Вот сниму ошейник, тогда и будет тебе сюрприз, детка! А пока глаза пошире, рот приоткрыть... Жаль, что оттопырить кое-что в подтверждение тезиса о моей силе вот так мгновенно не могу. Но если ты милая Лили поспособствуешь мне: расшнуруешь корсаж или поддернешь вверх свою пышную юбку..."

- Но конечно не только экзаменами и докладами увлечены маги на съезде, - продолжила свою лекцию Лили. - Самое главное для чего собирается съезд это изредка проводящиеся выборы нового Совета гильдии и постоянное общение с магов друг с другом. Ведь в Карсберг съезжаются практически все ведущее маги королевства. Такое общение укрепляет гильдию...

"Понятно, значит съезд это такая большая магическая тусовка..."

- Лили, - сказал я. - Общение это прекрасно, но наша повелительница поставила перед нами задачу и ее требуется решить во чтобы то ни стало! Как будем разыскивать этих таинственных злодеев? У тебя есть план?

- Есть ли у меня план? Нет, плана нет ... А вот некоторые соображения по розыску имеются, - сразу посерьезнела Лили.

- Того, кого ты убил в кабинете Марианны, я не знаю, а вот мага которого убил Стог, я встречала на прошлом съезде. Он очень дружески общался с Азаротом, старшим магистром, членом Совета магов. Он курирует кстати запад Рангуна, куда входит и герцогство Бофор.

- А как ты будешь ему объяснять, кого ты имеешь ввиду. Из пальцев фигуры складывать? Мало ли с кем он по-дружески общался.

- Из пальцев я могу сложить любую фигуру. Меня это нисколько не затруднит. А спрошу я его, как зовут того мага, который изображен на рисунке.

- На рисунке? - удивился я.

- На рисунке, на рисунке, - подтвердила Лили. - Я ведь сразу после убийства попросила гостившую у Марианны баронессу де Фонтен зарисовать этого типа. Так что будет о чем поговорить с Азаротом. И имя узнаем, и чем занимался, и с кем дружил, и кому подчинялся...

- Так, так, так... - задумался я. - Рисунок это хорошо. Ну, а если этот злодей сам Азарот? Мы же сразу себя выдадим своими вопросами.

- Да чего там выдавать! - махнула рукой Лили. - Я как главная магесса герцогства обязана провести следствие, если в деле замешан маг. А он замешан. Я опознала убитого, как мага.

- Хм... В этом что-то есть... Если он ни при чем, то он нам рассказывает всё и мы выходим на убийцу, а если он сам убийца, то он попытается нас, то есть тебя убить... Значит если на нас нападут после разговора с этим Азаротом, то надо будет нанести ему визит и побеседовать в неофициальной обстановке. Я буду при тебе постоянно на съезде и воительниц во главе с Зикой привлечем. Ты должна быть готова. Обзаведись самыми убойными артефактами, освежи в памяти все боевые заклинания... В общем тоже готовься. Завтра начнем...

- Марк... - вдруг смущенно опустила глаза Лили. - Тут такое дело... Понимаешь, съезд начнется только через неделю...

Я уставился на потупившуюся Лили с недоумением.

- А чего мы тогда...- и тут до меня дошло. - Ну, ты хитра подруга. Завтра начнется новая неделя и это по вашему графику неделя Сабрины. А если вдруг Сабрина узнает о том, что осталась раньше положенного без сладкого? Я ведь тебя тогда месяца три не увижу. Меньшим Сабрину будет не успокоить.

- Ма-а-арк! Может не будем огорчать нашу дорогую воительницу? Всего-то неделя!

- Ладно, - улыбнулся я. - Я ничего не скажу Сабрине. Но давай условимся на будущее. Если вдруг Сабрина, а она тоже девочка сообразительная, провернет какую-нибудь аферу вроде этой твоей, то ты ее простишь и ссориться с ней не будешь.

- Конечно, конечно, Марк! Она же мне как сестра! Между нами будет мир и любовь... Послушай, Марк. Вчера я из-за этого твоего ошейника пострадала. Между нами всё произошло так быстро и так быстро закончилось... Может повторим? - Лили мило улыбнувшись, начала расшнуровывать корсаж.

- Лили! У меня ошейник с шеи никуда не делся. Я снова тебя могу оцарапать. Да еще карета так жутко трясется. Хорошо, если я попаду в резонанс с каретой, тогда да, ты будешь счастлива, а если получится работать в противофазе?

Лили задумалась только на мгновенье.

- Я прикажу, и мы сейчас съедем с дороги в лес, как бы на отдых. В неподвижной-то карете тебе будет удобнее?

- И мне будет удобнее и тебе тоже. Но вот какая штука. А что будут делать слуги и воительницы в это время? Я подозреваю, что они вылезут из фургона, слезут с лошадей и усядутся вокруг нашей кареты. А мы возьмем и не выйдем из кареты. Да еще к тому же карета начнет раскачиваться на рессорах ритмично так, а? Вот им будет развлечение! Тут же ставки делать начнут: насколько Марка хватит и когда госпожа Лили соизволит выйти из кареты! Мне было бы наплевать на мнение слуг и воительниц, но ведь уже всем известно, что я наказан этим вот самым ошейником за неисполнительность в постели. А что они подумают, если карета будет скрипеть и раскачиваться, ну скажем хотя бы с полчаса? Воительницы так точно с ума сойдут! Ничего себе неисполнительность! Скажут они. А какой же он тогда исполнительный? Мне начнет подмигивать не только Зика, а вообще все женщины в замке. А может и не только подмигивать будут! Тебе это надо?

Лили ответила сразу, серьезно и совершенно категорично.

- Нет! Мне это не надо!

- Тогда и останавливаться не будем. Потерпишь до Карсберга. А пока расскажи во всех подробностях о членах Совета гильдии. Кто такие, какое направление магии практикуют, их привычки, друзья и так далее...

***

В карсбергский дворец де Бофоров мы прибыли уже поздно ночью. Наболтались, намолчались, насмотрелись друг на друга вдоволь за это время в ограниченном пространстве кареты и потому сразу отправились спать без всяких дополнительных упражнений в постели.

По молчаливому уговору решили перенести эти развлечения на утро. О чем впоследствии сильно пожалели.

Разбудил меня громкий и горестный голос Лили. Она в цветистых выражениях склоняла на разные лады местного верховного повелителя тьмы. Я с трудом разлепил глаза и спросил у выбирающейся из постели, но продолжавшей яростно ругаться Лили.

- В чём дело милая? Тебе приснился плохой сон?

- Какой там сон! У меня началось! - раздражённо пояснила Лили и умчалась в соседнюю комнату, на ходу зовя Нию.

- Значит сегодня можно поспать подольше... - не особо расстроившись, подумал я, проваливаясь в сон.

Проснулся я поздно, но всё равно раньше посапывавшей у меня под боком Лили, выбрался из постели, оделся, умылся без всякой помощи служанок Лили и устроился в кресле у окна.

Надо было кое-что обдумать в тишине без обычного постоянного щебетанья моей магессы.

"Хоть в чём-то повезло", - думал я, оглядывая спальню, где на кровати продолжала нежиться Лили.

Как и в замке, здесь в карсбергском дворце Лили были выделены для проживания мои бывшие апартаменты. Тяжелые, плотные, красные бархатные шторы надежно скрывали огромное стрельчатое окно, каменные стены обтянуты дорогой расшитой золотом тканью, цветастый ковер на полу с длинным чуть не по щиколотку ворсом и кровать под шелковым балдахином, на которой могли удобно расположиться не только мы с Лили, но Зика с половиной своего десятка. И мелочи были в том же духе. Высокие фарфоровые вазы с живыми цветам (зимой!), резная мебель красного дерева и прочее. Привычная роскошь

"Неужели такая стойкая нелюбовь ко мне распространилась даже на те места, где я жил? А ведь эти покои гораздо роскошнее остальных. Наверно, чтобы лишний раз не будить свои невеселые воспоминания, Марианна и не заселялась в мои прежние покои. Это хорошо, что у Марианны сложились такие комплексы в отношении жилья. Иначе мне было бы гораздо труднее".

Ведь тайник я соорудил здесь в своем бывшем дворце, в этих самых покоях. Вернее не соорудил, а использовал уже имевшийся тайник. Тайники имелись во всех местах, где герцоги бывали более-менее постоянно. Необходимо было иметь место недоступное для пронырливых, вездесущих слуг. Документы, драгоценности, деньги на худой конец удобнее было хранить в тайниках. Этот тайник располагался в небольшой комнатке примыкавшей к спальне и использовавшейся ранее прислугой. Я оставлял здесь деньги без особой надежды воспользоваться им когда-нибудь. Проникнуть во дворец, да еще в герцогскую спальню, чтобы вынести килограммов сорок-пятьдесят золота было нереально. Дворец охранялся плотно. Бдительная, опытная стража, магические охранные штучки, собачки выпускаемые на ночь в парк... Нет шансов было мало. Но я просто не мог оставить такую кучу золота где-нибудь в лесу под кустом, в дупле какого-нибудь дерева или даже пещере. Жалко было оставлять кому-то пять тысяч золотых. Запросто можно было прийти и не обнаружить денег.

Конечно, теоретически и здесь могли за эти годы изъять мое золото. Всё-таки в моих покоях поселилась магесса. Но если уж она там, в замке не обнаружила ничего, то здесь, где тайник был сооружен без всякой магии, шансы на то, что мое золото по-прежнему меня ждет, было очень высоки.

"Доставать деньги из тайника нужно только в отсутствии Лили, - решил я после некоторых размышлений.

- Вытащи я сейчас все мешки с золотом в спальню, что мне говорить Лили и слугам, когда те обнаружат золото? А они его несомненно обнаружат... Это чревато не только конфискацией золота в пользу Марианны, но и разными неудобными вопросами... Значит прогуляюсь по лавкам в поисках ошейника, пока не начался это съезд магов. Лили можно с собой и не брать. Вряд ли до начала съезда, пока она не начнет задавать вопросы и размахивать рисунком убийцы, кто-то решить ее убрать..."

Тут зашевелилась на огромной кровати до того крепко спавшая Лили.

- Ты уже проснулся, Марк? - сонный голосок магессы, более всего походил на бормотанье.

- Конечно, проснулся. Вот жду, когда ты проснешься и мы отправимся завтракать, а вернее... - я посмотрел в щёлку меж плотных штор на окне. - Обедать, поскольку солнце давно зените. И все, даже маги с магессами давно уже проснулись.

- Какие планы на сегодня, Лили? - спросил я, закончив с заливными яйцами и ожидая, когда служанка (не Ния) заберет грязную посуду.

- Меня ждет моя маголавка. Учет, контроль, поощрение или наоборот, порицание продавцов... Это на весь день и не только сегодняшний, а вечером... навещу подруг, поболтаем, узнаю последние новости...

- Понятно, - сказал я, разглядывая материализовавшуюся передо мной на столе тарелку с блинчиками по-гронингенски. - А где твоя лавка находится и как называется?

- Лавка `Черная кошка` находится в квартале Эрбиль на улице Магов. Там же, где расположены и большинство магических лавок членов гильдии.

- Я тогда отправлюсь на поиски мифрилового шейного украшения для Сабрины. К тебе заходить не буду, раз у тебя такой скромный ассортимент и того чего нужно мне - нет.

- Рабы не могут разгуливать по столице без разрешения, Марк. Мне надо будет составить разрешение, заверить его своей печатью и ты должен носить его с собой. Городская стража может заинтересоваться тобой, особенно учитывая твой хорошо видимый ошейник.

Я кивнул.

- Возьму-ка я еще пару воительниц у Зики, не для охраны, а для солидности. По своему опыту знаю, торговцы в магических лавках клиентов встречают по одежке. Потом звон золота настраивает их на нужный лад, но вначале столько гонору... Кстати, оставшуюся восьмерку ты бери с собой. Так, на всякий случай.

***

Карсберг был большой средневековый город с присущей этому времени скученностью, грязью, узкими, кривыми улочками. Ни GPS, ни даже карт города не существовало в принципе. Поэтому когда я и сопровождавшие меня две амазонки окунулись в хитросплетение улиц и улочек столицы, то пришлось сделать то, что обычно делают, попадая в джунгли или горы: нанять проводника. В первой попавшейся лавке (это была обувная лавка, над которой покачивался на легком ветерке огромный сапог типа ботфорт) я обзавелся проводником - шустрым нахальным, чумазым мальчишкой лет двенадцати. Деньги, серебрушка, были заплачена хозяину лавки, за то, что он в течение дня постарается обойтись без своего незаменимого помощника. Самому мальчишке денег не полагалось, но пришлось покормить его в одном из кабачков, где мы и сами перекусили после бесконечных хождений по городу.

Первый день поисков оказался совершенно безрезультатен. Как я и предполагал, при моем появлении в маголавках хозяева кривились, морщились, но присутствие двух амазонок за моей спиной гасило первые отрицательные эмоции, а уж потом мой вопрос насчет мифрилового ошейника и вовсе заставлял отнестись ко мне с некоторым уважением. Вот только мне от того уважения было ни жарко, ни холодно, поскольку куда бы я ни зашел везде делали большие глаза и уверяли что такой немыслимой редкости у них, к сожалению не имеется.

"Видимо сэкономить не удастся", - решил я и на следующий день велел своему проводнику провести меня по более дорогим маголавкам Карсберга, принадлежащих архимагам и старшим магистрам. Конкуренции они не боялись, а потому все были сосредоточены на одной улице Магов. Эти торговые точки лавками назвать уже было как-то неудобно. Лавка ведь это нечто тесное, полутемное со скрипучими криво висящими дверями и жуликоватого вида хозяином.

А это были скорее своего рода магические бутики рассчитанные на состоятельных клиентов. Чисто, светло, просторно, имелись комнаты для переговоров и демонстрации деликатного товара, а продавцы одеты были не в обноски, поскольку сами в большинстве своем были магами. Вот только ситуация с искомым товаром не изменилась. Ошейника по-прежнему нигде не было. Поэтому когда остался не посещенным только один магический бутик, принадлежащий нынешнему главе гильдии архимагу Проциусу, то настроение у меня было нерадостным.

Резная дверь и большие застекленные окна лавки выходили прямо на оживленную улицу и являлись бы отличной приманкой для бандитов и ворья, если бы не роскошная вывеска `Магические товары от архимага Проциуса`. Связываться с архимагом, который был к тому же еще по совместительству главой гильдии магов никто не рисковал.

- Девушки! - обратился я к Зике и Рике, в сопровождении которых я прогуливался по маголавкам столицы. - Подежурьте у дверей! Судя по роскошному внешнему виду, здесь привыкли иметь дело, по меньшей мере, с графами и солидности мне с моим ошейником не добавится, даже если ты, Зика приведёшь сюда весь свой десяток.

Зика с Рикой без возражений остались подпирать стену снаружи лавки архимага Проциуса, а я зашел внутрь.

В лавке два огромных окна давали достаточно света, чтобы не только не споткнуться, но и разглядеть выставленные для продажи предметы. Я за время своей экскурсии по маголавкам уже насмотрелся разных магических вещичек и чучелом крокодайла висевшим под потолком меня например было уже не удивить. Тем более, что голова этого представителя алисонских болот была раза в два меньше той, с которой я пересёкся в замке Марианны. Крокодайл числился магическим существом, поскольку помимо отличного набора зубов при охоте вовсю использовал свою способность становиться невидимым. Правда ненадолго, минут на пять, но и этого с лихвой хватало, чтобы эти чудища были отнесены к одним из самых опасных хищников материка. А витрины, искусно подсвеченные отраженным светом с разложенными в них загадочно выглядевшими артефактами, простенькими на вид амулетами, уставленные разноцветными бутылочками с алхимическими средствами, если чем и впечатляли, то исключительно ценниками.

Откуда-то из-за высоких шкафов заполненных книгами, свитками, стопками табличек из глины, золота и серебра на которых были запечатлены, несомненно, выдающие труды, несомненно, выдающихся магов вынырнул продавец.

Среднего роста, плотный с намечающейся лысинкой в темных волосах, несмотря на то, что ему вряд ли было больше сорока, одетый в недешевую одежду, но без вычурности, типа кружев, мужик производил приятное впечатление на посетителей лавки. Очень этому способствовала и доброжелательная, открытая улыбка, которая не пропала даже при виде меня и моего ошейника.

"Надо же! - удивился я про себя. - А ведь Карнеги в этом мире вроде бы не издавали..."

Продолжая доброжелательно улыбаться, маг, а то, что это был маг сомнений у меня не было, спросил.

- Наверно вы перепутали двери? Популярное в ваших кругах заведение `Пьяный индюк` дальше по улице, через два дома.

- Ни в коем случае! - заверил я его. - В `Индюке` я не был и не собираюсь, а к вам заглянул в надежде приобрести кое-какие изделия Ушедших.

- Ушедших...- повторил маг. - Тогда, вы пришли по правильному адресу. Кое-что у нас имеется, но прежде чем начать демонстрировать имеющееся, мне бы хотелось удостовериться в вашей платежеспособности. Вы должны меня понять, та штука на вашей шее свидетельствует об ее невысоком уровне. Раз уж не сумели выкупиться.

- А что вас убедит в моей платежеспособности?

- Деньги, конечно! Хотя бы пара сотен золотых.

- Хм, вот денег-то как раз на данный момент у меня и не имеется ...

- Тогда я всё же рекомендую вам посетить `Пьяного индюка`. Артефакты Ушедших там понятное дело вам не предложат, но зато иногда наливают под залог. Вот ваши сапоги и скажем, куртка вполне потянут на маленький бочонок пива...

- Терпеть не могу пиво, только вино и не дешевое... но это так к слову. Я наверно не правильно выразился. Меня интересует лишь одна вещица Ушедших, а конкретно мифриловый рабский ошейник! Если он у вас имеется, то за деньгами дело не станет.

- О, мифриловый ошейник - редкая штучка. Тут двумя сотнями золотых не отделаться.

- Неужели есть?!

- Да, недавно с раскопок в городище Ушедших доставили...

- Сколько!

- Две тысячи шестьсот золотых золтандоров, - маг с интересом уставился на меня, как, мол, я буду выкручиваться?

- Через два часа я буду здесь с золотом!

- Буду ждать с нетерпением. Меня кстати зовут Патрик. И еще один вопрос: кому предназначен, сей ошейник? Если для мага, то хочу вас предупредить: как только мифриловый ошейник очутиться на маге, вы очутитесь на виселице.

Доброжелательная улыбка даже при этом не покинула лицо продавца.

"Сколько же ему платит Проциус, если он даже мне не перестает улыбаться?" - подумал я и буркнул.

- Я - Марк и этот ошейник предназначается мне и только мне!

- Вам одного мало? - удивился Патрик.

- Мне и одного много, но моя хозяйка, в знак признания моих заслуг перед нею, решила сделать мне подарок. Заменить этот ужас у меня на шее красивой дорогой вещью. Вот и бегаю по маголавкам, ищу сам себе подарок... Всё, я побежал за деньгами!

- Если вы на такую сумму оказали услуг вашей госпоже, то это вызывает искренне уважение и легкую зависть, - эта тирада донеслась до меня, когда я уже открывал дверь лавки. Таким образом, последнее слово осталось за этим говорливым продавцом.

***

Толстую деревянную панель я сдвинул в сторону, нажав одновременно на два нужные сучка из множества присутствовавших на панели. В углублении за панелью находился солидный рычаг, который я без затей, просто дернул на себя. В результате со скрипом и шорохом каменный блок уехал в стену. Я, засунув руку в темное квадратное отверстие, начал торопливо доставать из тайника спрятанные там девять лет назад мешки с золотом. В десяти серых мешках из грубой дерюги находилось примерно пять тысяч золотых монет. Примерно потому, что я не Гобсек какой-нибудь чтобы до монетки пересчитывать деньги в мешках. Насыпал я свои деньги в свои мешки из своей сокровищницы. Как набивался мешок под завязку, то перетягивал горловину кожаным шнурком и приступал к наполнению следующего. Ориентировался исключительно по количеству горстей засыпанных в мешки. Поэтому посмотрел я на эти мешки, посмотрел, да и решил взять с собой все.

Тащить всё одно не мне, а амазонки без проблем упрут и в пять раз больше. А мне совершенно не улыбалось начинать суетиться, когда этот улыбчивый тип из лавки пересчитает монеты, а он обязательно их пересчитает и если не хватит хоть одной, то ошейник ни за что мне не продаст.

Я кликнул Зику с Рикой, ткнул пальцем в мешки и велел забрать золото. Обратно к лавке Проциуса мы прибыли уже на лошадях, спешили, как могли, но когда еще только подъезжали к лавке, то я увидел, что напротив лавки стоит карета без герба на дверце, а стены вокруг знакомой резной двери лавки подпирают аж четыре амазонки, в желто-зеленой с золотом дворцовой форме. Эти габаритные девицы, не уступающие ни в чем Зике, не просто так подпирали стену лавки Проциуса. Когда я целеустремленно направился к двери, одна из этих дворцовых стражниц загородила мне дорогу.

- Ку-у-уда, малыш? - ласково прорычала она.

Я обернулся и посмотрел на Зику. Хватит мол таскаться за мной без дела, пора и поработать. Зика всё правильно поняла и приникла к уху загородившей мне дорогу амазонки. Благо ее рост позволял сделать это без проблем.

- Бур-бур-бур!

Вот и всё что я услышал, но результат бурчанья оказался действенным. Проход освободился.

- Зика, возьми пять мешков и пойдем со мной, а ты Рика пригляди за лошадьми! - распорядился я.

В лавке никого не оказалось. Ни Патрика, ни благородного, охранницы которого торчали за дверями. Я жестом показал Зике выгрузить мешки на большой пустой стол и принялся прохаживаться вдоль витрин, разглядывая выложенные товары, ожидая появления продавца, нисколько не сомневаясь, что он уже в курсе: в лавке находится клиент.

Патрик на сей раз, объявился не так быстро, как в первый раз, а его фирменная улыбка несколько поблекла, когда он меня увидел.

- Вот! - похлопал я рукой по одному из мешков лежавших на столе. - Наглядное подтверждение моей платежеспособности. Я хочу увидеть свой мифриловый ошейник.

Но даже пять пузатых, туго набитых мешков не заставили Патрика жизнерадостно заулыбаться. Наоборот его улыбка конечно никуда не пропала, но стала какой-то кривоватой и очень кислой.

- Видите ли...- начал Патрик. - Пока вы отсутствовали ситуация несколько изменилась...

- он снова помолчал и продолжил. - Одна важная и благородная особа проявила интерес к артефактам Ушедших... в том числе она выразила желание купить и мифриловый ошейник. Я, конечно, отчаянно сопротивлялся, уверяя ее, что ошейник уже почти продан, но она, не колеблясь, пообещала отдать за ошейник две тысячи восемьсот золотых монет, и я вынужден был согласиться на ее предложение...

Видимо выражение, возникшее при этих словах на моем лице, было настолько недружелюбным, что Патрик поторопился продолжить.

- Мы же с вами договор не заключали, а обсудили только цену. Так что я был в своем праве, решив продать принадлежащую архимагу Проциусу вещь за бОльшую цену и господин архимаг это, несомненно, одобрил бы.

- Вы уже получили деньги за ошейник? - спросил я хриплым от волнения голосом.

- Нет еще, - с видимым сожалением ответил этот проныра. - Ошейник был последним в списке приобретаемых госпожой предметов, и на него не хватило денег. Сейчас госпожа, там, в комнате ожидает, когда посланный ею гонец принесет недостающую сумму.

- О, тогда всё обстоит просто прекрасно! - Я даю три тысячи золотых, а поскольку, как вы только что сообщили мне, что уважаемый архимаг Проциус одобрил бы продажу своего артефакта за две тысячи восемьсот золотых, то, несомненно, он с еще большим энтузиазмом одобрит продажу сего артефакта за три тысячи золотых! Не так ли?

- Несомненно, - убитым голосом подтвердил Патрик. Улыбка на его лице даже в этом случае никуда не исчезла, вот только уголки рта печально загнулись вниз, словно у древнегреческой маски.

- Тогда стоит наверно проинформировать об этом уважаемую даму, а затем всё же принести мне этот ошейник.

- Несомненно, - снова сказал он и совершенно не бодрым шагом отправился к таинственной даме в соседнюю комнату.

Я повернулся к Зике с интересом прислушивавшейся к нашему разговору.

- Зика, пожалуйста, принеси сюда оставшиеся у Рики мешки.

Спустя пару минут количество мешков на столе удвоилось. Через минуту вернулся и Патрик, но ошейника в его руках по-прежнему не было.

- Дама согласилась купить этот ошейник за три тысячи двести золотых! - объявил он мне очень жизнерадостно. Такая перемена в настроении продавца объяснялась очень просто. Он с надеждой смотрел на стол, на котором лежало уже десять мешков с золотом. И я его не подвел.

- Три тысячи четыреста!

Патрик дематериализовался буквально на глазах. Раз и его уже нет. Раз и вот он стоит и хитро прищурившись, выжидательно смотрит на меня.

- Госпожа сообщила мне новую цену: четыре тысячи!

Мне ничего не оставалось делать, как увеличить сумму.

- Четыре двести!

Еще минута и неизвестная госпожа согласилась на четыре с половиной тысячи золотых за ошейник. Пришлось и мне поднять ставку, но не на двести золотых, а сразу до пяти тысяч. Это была отчаянная попытка психологического воздействия. Даме пришлось бы выкладывать больше пяти тысяч золотых, чтобы перебить моё предложение. Ошейник уже стоил в два раза больше обычной цены, и я рассчитывал на то, что кроме явно охватившего даму соревновательного азарта, сейчас должны были бы включиться и другие чувства. Например - жадность и она откажется от этой неразумно дорогой вещи. Насчет включения других чувств я рассчитал правильно. Я не угадал лишь с конкретным чувством, охватившим даму при озвучивании моего предложения. Это оказалась ярость!

Дверь, ведущая в соседнюю комнату распахнулась настежь и, громко стуча каблуками по паркету, придерживая обеими руками свои пышные юбки к нам влетела моя соперница по аукциону.

По въевшейся в меня еще с Земли привычке я начал осмотр женщины с ног, хотя здесь это и не работало, поскольку мини юбок не было и в помине. Поэтому мой взгляд лишь скользнул по черно-фиолетовому подолу платья, и тут же устремился выше. Но и выше не было ничего достойного для созерцания. Мало того, что платье было глухое с воротником-стойкой, так еще и никаких хотя бы мало-мальски значимых выпуклостей у дамы не просматривалось. Оставалась надежда лишь на лицо, и вот тут меня ожидал большой сюрприз.

Несмотря на то, что на уложенных в причудливую прическу черных волосах дамы располагалась немаленькая шляпа с полупрозрачной вуалью, несмотря на то, что лицо дамы под вуалью покраснело от ярости, а рот был приоткрыт, демонстрируя острые белые зубки, я узнал ее сразу. Это была королева Мария!

Она стала еще красивее, чем прежде. И вот эта злющая красотка сначала зацепилась взглядом за габаритную Зику, что дало мне пару секунд на то, чтобы захлопнуть свою слегка отвисшую вниз челюсть и придать лицу невинное и равнодушнее выражение.

- Кто тут смеет так нагло вести себя?! Ты?!

Зика отчаянно замотала головой. Она не испугалась разъяренной дамы, которая ростом хоть и была гораздо выше талии Зики, но до ее груди никак не доставала. Просто за спиной дамы возникли еще две фигуры ростом превосходившие Зику. Амазонки! Еще парочка! Конечно, амазонки рубить друг друга не будут, но шестеро охранниц дамы могли легко справиться с Зикой и Рикой и без применения оружия.

- Тогда значит ты, раб?

Мария сначала обратила свое внимание на мой бросающийся в глаза ошейник и лишь потом взглянула на меня. И тут случилось невероятное, ярость исчезла с лица Марии. Удивление, неподдельное удивление вот что теперь было написано на ее лице.

- Ты...

Я понял, что узнан и сейчас Мария начнет говорить разные глупости, которые мне совершенно не нужны.

- Да, госпожа! Вы правы, госпожа! Это именно я старался выкупить этот ошейник исключительно по воле моей хозяйки. Я ведь подневольный человек и прошу простить меня, что своим упорством невольно разгневал вас...

Удивление на лице Марии сменилось задумчивостью. Она молча, разглядывала меня некоторое время, а потом повернулась и пошла снова в комнату, из которой так стремительно выскочила.

- Иди за мной! - распорядилась она, не поворачивая головы. - А вы подождите здесь!

Это распоряжение относилось уже к сопровождавшим ее амазонкам.

- Но...- попыталась что-то возразить одна из гигантесс.

- Я сказала - ждать здесь!

Я подивился властности прозвучавшей в голосе Марии.

"Откуда что взялось? А девять лет назад только и слышал: да, Ваше Величество, как скажете Ваше Величество, слушаюсь Ваше Величество... Тоненький голосок, покорно опущенная голова, застенчивая улыбка..."

Я вошел в комнату вслед за Марией и закрыл за собой дверь. Мягкие кресла, большой стол, застеленный белой льняной скатертью, стеклянные сосуды, заполненные желтой субстанцией на стенах - магические светильники. Комната для приема благородных и демонстрации вероятных покупок. Мария в кресло не села. Она стояла около стола и смотрела на меня.

- Маркэль? Ты ведь Маркэль? - спросила она с надеждой тем самым робким голоском, который был у нее девять лет назад и который, как оказалось, никуда не исчез, а просто приберегался для особых случаев.

- Нет, госпожа! - я поклонился, но не особенно сильно. - Я не Маркэль. Меня зовут Марк. Хоть это и звучит похоже, но всё же, это разные имена.

- Да, теперь я и сама вижу, что ты слишком молод, чтобы быть Маркэлем... Сколько тебе лет?

- Уже восемнадцать...

- А моему Маркэлю было бы сейчас далеко за тридцать... - задумчиво и печально сказала Мария.

"Моему?! Так ведь у нас ничего не было!"

Мария подошла ко мне почти вплотную и начала внимательно разглядывать меня.

- Невероятно! Ты выглядишь точь-в-точь как он, Маркэль! Но как это... - она покусала красную нижнюю губку своими белыми зубками. - Восемнадцать... в принципе возможно... Марк! А кто твои родители?

- Мама крестьянка из селения Рош-Лабель, и папа тоже, но я на него не похож совершенно. И однажды, когда родители ругались, я слышал, как он упрекал маму в том, что она родила герцогского ублюдка. А мама заявила в ответ, что деньги за меня были заплачены самые настоящие и он, папа от них не отказался, - легко сочинил я историю своего появления на свет.

- Значит твой настоящий отец - герцог! - медленно сказала Мария и ее глаза заблестели от возбуждения.

- А кто именно? Впрочем зачем спрашивать, когда ответ на вопрос перед глазами... Так, так... Ты сейчас раб, как я погляжу?

Я кивнул, но тут же добавил.

- Но хозяйка ко мне очень хорошо относится...

При этом я вспомнил Марианну и скривился от своего вранья.

- А кто у тебя хозяйка?

- Сотница отряда воительниц. Недавно приехала в Карсберг, желает быть нанятой в охрану влиятельной персоны.

- Я могу в этом поспособствовать. Ты можешь завтра вечером прибыть во дворец?

- Я сожалею, уважаемая госпожа...

- Мария, просто Мария.

- ...госпожа Мария, но весь вечер и даже часть ночи я буду очень занят. Никто не отпустит меня никуда. А вот днем...

- Хорошо приходи завтра днем во дворец к любому служебному входу, предъявишь вот это, - Мария извлекла из розового бархатного мешочка, спрятанного до той поры в складках пышного платья серебряную пластину с выгравированными тремя розами и надписью внизу `Ее Величество`.

- Коснись пластины!

Я протянул руку и прикоснулся к пластине. Надпись и герб вспыхнули ярко-зеленым светом, затем свечение пошло на убыль, но совсем не пропало.

- Теперь, как только ты прикасаешься пластине, так надпись и розы начинают светиться, удостоверяя, что ты именно тот, кому был вручен этот жетон. Предъявишь жетон на входе и попросишь позвать мою личную служанку Карлину. Она отведет тебя ко мне, и мы всё обсудим, в том числе и твой возможный выкуп у твоей нынешней хозяйки.

- О! - я сделал вид, что страшно обрадован такими перспективами. - А кто вы, уважаемая госпожа Мария, кому служит Карлина, вы не сказали.

- Я королева Рангуна, Марк!

На сей раз я округлил не только рот, но и глаза. Мои успехи в лицемерии были несомненны, актерская подготовка, которую обеспечили мне женщины в последние полгода была очень серьезной. Неудивительно, что Мария не почувствовала фальши и довольно улыбнулась. Цель: произвести впечатление на молодого наивного юношу, была достигнута. Она погладила меня по щеке рукой в шелковой перчатке.

- Жду тебя завтра у себя, Марк! - с этими словами Мария вышла из комнаты, а затем в сопровождении двух своих амазонок вообще покинула лавку, совершенно забыв о своих отчаянных торгах за редкий мифриловый ошейник.

Я задумчиво посмотрел ей вслед, а затем встряхнулся.

"Надо закончить сначала одно дело, а уж затем браться за следующее..."

Выйдя из комнаты, я обнаружил, что Патрик сноровисто пересчитывает содержимое моих мешков под присмотром Зики.

Когда я покинул лавку уважаемого архимага Проциуса, то в руках у меня был вожделенный мифриловый браслет, обменянный на пять тысяч золотых золтандоров.

 

Глава 18

Лили появилась в герцогском дворце только когда стемнело. Выглядела она утомленной, не улыбалась, лишь по-дружески поцеловала меня в щеку и распорядилась подавать ужин.

- Стоит только понадеяться на кого-то, как он тебя тут же подведет. Раньше я часто ездила в Карсберг и в свою маголавку, так всё и было в порядке. А вот не появлялась всего-то пару месяцев, и обнаружила, что амулеты разряжены, многие ингредиенты закончились, а заказать никто не удосужился, в лавке пыль даже на витринах. Продавцы хамят, как пожаловались мне постоянные клиенты. А уж про то чтобы улыбнуться кому-то просто так и речь не идет... - пожаловалась она, разбираясь с жарким из косули.

- Так ты завтра снова туда отправишься?

- Да, надо привести всё в порядок. Лавка дает мне доход сравнимый с тем, что я получаю работая магессой у Ее Светлости. А ты как?

- Пока никак, но надежды не теряю - пожал я плечами. - Ты вроде вечерами собиралась ездить к подругам, знакомым, коллегам...

- Только не сегодня... Да и вообще все подруги, знакомые и коллеги будут на съезде через несколько дней вот там и пообщаюсь. А сейчас пойду спать. Заряжать амулеты это конечно не камни таскать в каменоломне, но тоже выматывает, будь здоров.

У Лили слово не разошлось с делом, и она действительно, словно крестьянка какая-нибудь завалилась спать, с заходом солнца, наверно рассчитывая и встать вместе с солнцем. Я в такую рань спать не хотел, а потому устроился в гостиной в апартаментах Лили с книгой. У Лили здесь, во дворце, как я успел выяснить, имелась небольшая узкоспециализированная библиотека. Около полусотни томов, разной степени сохранности, стояли на нескольких полках в ее лаборатории. Я от нечего делать полистал книги. В основном это были справочники по алхимии, медицине, артефакторике и несколько книг по теоретическим основам магии. Единственно, что меня заинтересовало, была потрепанная книга по истории королевства Рангун каким-то чудом попавшая в магическую библиотеку Лили. Больше читать было нечего. Поэтому я и решил освежить в памяти славные подвиги предков Золтана Второго, которым в книге наверняка была отведана львиная доля места...

Я устроился в кресле, пододвинул поближе подсвечник с пятью свечами, но книгу открывать не торопился. Следовало решить один небольшой вопрос: встречаться мне завтра с Марией или нет?

"Мария так изменилась, - размышлял я. - Властности стало с избытком. Откуда что взялось? Опять же разъезжает одна по лавкам в столице да еще инкогнито, в карете без гербов. Как ей Золтан-то разрешил такое? Кроме того, судя по тому, как Ее Величество вела себя там, в лавке, меня похоже наметили использовать в качестве замены исчезнувшему Маркэлю. Неужели за эти годы ситуация поменялась и Золтана построили? В любом случае, это уже не та девушка, которую я знал раньше. И если ее голос вдруг стал весОм во дворце и к ее мнению прислушивается Золтан, то динамить королеву... это как-то недальновидно. Когда и если по итогам этой миссии Марианна меня освободит, то с помощью Ее Величества я вполне могу рассчитывать на теплое местечко при дворе, а если я ее кину... женщины ведь жутко злопамятны, особенно женщины при власти (Марианна тому хороший пример) и при случае постараются отыграться... Это с одной стороны, а с другой... Она же захочет узнать имя моей нынешней владелицы, чтобы выкупить понравившуюся ей игрушку, и даже может попытаться надавить на Марианну используя свой административный ресурс в виде прирученного Золтана. Но в этом случае у меня вообще нет будущего. Марианна сразу почувствует угрозу своей власти над герцогством. Мария ведь может меня освободить сразу после выкупа, а Золтан одним росчерком пера может превратить Марианну из влиятельной герцогини в скромную, почти бесправную женщину, признав меня герцогом... Как всё непросто! И идти нельзя и не идти тоже нельзя...

Только и остается, что вести двойную игру, словно шпион какой-нибудь. А что делать? На кону ведь стоит: быть мне рабом или свободным человеком. Значит так: буду темнить до последнего. И сроку у меня до окончания этого съезда рангунских магов. Окажу услугу Марианне, стану свободным... не получится... мне будет уже всё равно, какие доводы использовать для убеждения Марианны. Рабом я не останусь. Вот тогда и можно будет воспользоваться влиянием Марии. А еще надо помнить, что маги, а особенно архимаги существа кусачие и не факт, что по итогу встреч с ними, именно я останусь в живых ...

Решено: встречусь с Марией!

Со стратегией определился, а вот как быть с тактикой? Если я вместо прогулок по маголавкам столицы буду регулярно посещать королевский дворец, да если еще Зика проговориться о моей встрече с таинственной красавицей в лавке, то Лили сложит эти два факта вместе, сделает логичный вывод и однозначно взбесится. Она мне встречи с Нанси простила с трудом, а тут благородная красотка из королевского дворца в конкурентках... надо попробовать уговорить Зику молчать. Впрочем, что именно Зика потребует за свое молчание и так ясно. Проклятье! Как погано быть рабом! Изворачиваешься, ловчишь, обманываешь всех и вся, спишь не с теми с кем хочется, а в основном с теми с кем нужно... придется ублажить и Зику. Куда деваться. А к Марии поеду с самого утра. Может с утра, после завтрака ей захочется только поговорить, как она и обещала... Да и вообще, кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро...тарам-парам, тарам-парам, понимаешь".

***

В королевском дворце Мария тоже волновалась. Даже спала плохо, но вовсе не из-за того, что спала одна. Накануне вечером Азароту было сказано короткое `нет`, когда он собрался остаться у нее на ночь, а ее супруг Его королевское Величество Золтан Второй и вовсе давным-давно забыл дорогу в ее спальню. Мария расстраивалась из-за того, что она там, в лавке вела себя чересчур благоразумно. Она словно простая женщина попросила Марка прийти к ней и вот теперь ждет его вся в сомнениях: придет - не придет? А всего-то надо было приказать воительницам, те усадили бы Марка в ее карету и он уже провел бы ночь с ней. Так нет, застеснялась чего-то. Как же, ведь просто так забрать себе понравившегося чужого раба неприлично! А волноваться о том посетит ли ее, Марию этот раб, ей фактической правительнице королевства Рангун нормально?!

"Надо решительно избавляться от этой ложной стыдливости и накрепко прилипшей скромности, присущей брошенной жене, - решила Мария, выбирая серебряной ложечкой сваренное всмятку яйцо. - Но трудно, трудно вот так сразу отринуть въевшиеся за годы привычки, молчать, пуская всё на самотек, полагаясь на решения других людей, а ведь совсем немного осталось до того момента, когда я встану во главе королевства, а Золтану будет организован несчастный случай".

Тут мысли Марии сменили колею.

"А ведь организовать несчастный случай Золтану будет непросто, - думала Мария. - Надо и чтобы маги ничего не заподозрили и Золтана хотелось бы оставить в живых. Слишком уж легкой для него будет быстрая смерть... Нужно попытаться сымитировать его смерть, а на самого Золтана нацепить мифриловый ошейник. Вот тогда бы он подчинялся, всё осознавал, скрипел зубами, сверкал глазами, а сделать ничего не мог. Сейчас-то дурачок и не догадывается, что это я его за ниточки дергаю..."

Мария только-только приступила к кофе с полагающимися к нему маленькими миндальными пирожными, как в столовой возникла ее верная Карлина.

- Ваше Величество, я привела этого... Марка. Он за дверью. Впускать?

- Да! - обрадовалась Мария. - Впускай!

Марк вошел и поклонился низко.

- Доброе утро, Ваше Величество.

- Утро действительно доброе, - подтвердила Мария, разглядывая застывшего в полупоклоне Марка. Стройный, высокий, красивый, молодой, а самое главное он был невероятно, потрясающе похож на ее Маркэля. На того прежнего молодого Маркэля, в которого она влюбилась без памяти еще с самой первой их встрече на ее свадьбе с Золтаном. Потом в течение нескольких лет редкие разговоры, еще более редкие случайные знаки внимания и как вершина всего: восхищение в глазах и практически признание в любви к ней на том памятном для нее балу, перед таинственным исчезновением герцога. А ведь она уже стала надеяться на взаимность...

Но былого не вернёшь. И этот юноша, так похожий на ее любимого Маркэля - не Маркэль, и она уже не та бесправная, безмолвная, запертая на своей женской половине жена при всесильном короле-муже. Он, несмотря на всё сходство с любимым, всего лишь раб, незаконнорожденный сын Маркэля и какой-то блудливой крестьянки, которая получила от ее Маркэля то, чего не досталось ей.

Она же, Мария, сейчас находится в шаге от власти над Рангуном и этот раб нужен ей всего лишь для смягчения той изредка охватывающей ее горечи по несбывшимся мечтам о счастье с любимым.

"Лучшее средство против меланхолии - это конечно труд. Сейчас мне надо взять власть, а потом нужно будет управлять королевством, что потребует времени и изрядных усилий. Потом будет и принц-консорт, которого я выберу сама и любовники на любой вкус, а пока пусть будет этот так похожий на Маркэля раб, а если вдруг он окажется в постели лучше Азарота, то можно пообещать ему и свободу за усердие. Но вряд ли Марку удастся переплюнуть старшего магистра. Этот бабник Азарот просто неутомим. Может он магию использует или какие-нибудь алхимические средства? А если и так, то не всё ли равно мне. Вот только этому юноше состязаться с магом, да еще старшим магистром невозможно ни в чем.

Ну а если у Марка в постели не получится соответствовать моему уровню, то переведу в прислугу и мне будет приятно видеть его и он будет счастлив, услужить королеве Рангуна..."

Мария сделала глоток кофе, закусила пирожным, и продолжила разглядывать Марка.

Одетый в немаркий, серо-черно-коричневый костюм нейтрального фасона, но из дорогого сукна Марк производил прекрасное впечатление, если бы не его большой, бросающийся в глаза, вызывающе уродливый рабский ошейник.

"Что за хозяйка у него такая? На костюм из дорогой ткани потратилась, а ошейник, который хорошо смотрится лишь на каком-нибудь каторжнике на галере или в каменоломне не заменила! Впрочем, тем легче мне будет убедить ее продать мне Марка. А если заупрямится, то напущу на нее Азарота с его подручными. В принципе можно даже с де Бофор притормозить немного. Пусть сначала хозяйку Марка пугнут немного".

- Ты мне нравишься Марк и я беру тебя к себе на службу. С твоей прежней хозяйкой я договорюсь. Потом сообщи Карлине, кто твоя хозяйка, где живет и прочее. Я полагаю проблем с продажей тебя не возникнет. Сейчас же, первым делом отправишься в дворцовую кузню, где тебе заменят этот ужас на шее, на что-нибудь более симпатичное...

Тут вдруг молчавший Марк не очень вежливо перебил Марию.

- Я так понимаю, Ваше Величество, что вы хотите взять меня на службу. А в каком качестве, позвольте вас спросить?

Мария недовольно прищурилась.

- Да уж не командующим гвардией Его Величества и не первым министром, и даже не командиром моей охраны... Ты будешь скрашивать мне своим присутствием дни и особенно ночи...понимаешь?

- Понятно, но я не это хотел узнать. Я хотел узнать, буду ли я скрашивать Вашему Высочеству дни и ночи свободным человеком или ошейник останется у меня на шее, просто став более, как вы сказали, симпатичным?

- Я еще не решила, но в любом случае это произойдет не скоро и для этого тебе Марк придется изрядно постараться. Если я буду довольна, то тогда и можно будет вернуться к этому разговору, а пока...

- Извините меня, Ваше Величество, - снова бесцеремонно перебил Марию Марк. - Но тогда я вообще не вижу оснований менять мне хозяйку. Моя нынешняя хозяйка обещала мне буквально то самое. А раз так, то я полагаю, что мне следует отклонить столь лестное предложение Вашего Величества.

Марк с интересом воззрился на Марию, ожидая реакции на свое заявление. И она последовала. Эта реакция. Сначала Мария сильно покраснела.

- Ты - очень наглый раб!

- Да, Ваше Величество! Вы, несомненно, правы! - Марк склонился в глубоком поклоне.

- Именно это мне уже неоднократно говорили все мои хозяйки, но безрезультатно... Я видимо неисправим.

Мария уже немного пришла в себя.

- Ты Марк мне не безразличен и только поэтому я попробую сделать то, что не удалось твоим хозяйкам: перевоспитать тебя. Сейчас я отправлю тебя в тюремную камеру на пару недель на хлеб и воду, а там посмотрим. Если признаки улучшения появятся, то лечение можно будет смягчить, а то и вовсе прекратить, если же нет, то придумаю что-нибудь еще. Хозяйке твоей, если она вдруг явится ко мне, сообщу, что ты оскорбил меня, а виноват в этом не только ты, но и она, раз не занималась твоим воспитанием. Она мне еще и приплатит за то, чтобы я забыла про ее вину.

Мария взяла в руки колокольчик для вызова слуг.

- Подождите, Ваше Величество! Прошу вас не надо вот так сразу меня в камеру. Я уже осознал свою вину и обещаю, что подобного больше не повторится. Я буду молчалив, как рыба, заботлив, как наседка и трудолюбив как муравей. Прошу вас дать мне возможность на деле доказать это.

Голос у Марка задрожал, стал прерывистым, он согнулся в глубочайшем поклоне перед Марией.

"Вот так и надо с ними обращаться! Быть суровой и беспощадной, тогда будут уважать и бояться! А может быть даже и любить со страху!"

Мария поднялась из-за стола.

- Пойдем со мною, Марк! Сейчас проверим, насколько ты трудолюбив. И уже после проверки решу, куда тебя направить: вниз в тюремную камеру или оставить здесь, при себе.

***

Я лежал в мягкой уютной постели в спальне Лили. Самой Лили еще не было.

"Видимо здорово продавцы всего за два месяца развалили магический бизнес Лили, если она целыми днями пропадает в лавке", - подумал я, заваливаясь в постель. Я был рад, что магесса отсутствует. Мое физическое и душевное состояние после возвращения из королевского дворца оставляло желать лучшего. Душевное состояние было неважным из-за того, что я не мог простить себе неверной оценки намерений Марии в отношении меня. Я с чего-то вдруг решил, что раз выгляжу, как улучшенный, омоложенный вариант самого себя девятилетней давности, то Мария будет подсознательно воспринимать меня, как Маркэля с соответствующим ко мне отношением.

"Проклятье, я всё время забываю, что любого человека здесь встречают по его статусу. А я явился к королеве с огромным рабским ошейником и захотел, чтобы она во мне подсознательно увидела герцога! Раба она увидела! Раба! И естественно захотела поставить наглого раба на место. Чуть всё прахом не пошло! Хорошо еще Лили накануне меня не домогалась из-за своих красных дней, и я смог ублажить эту ненасытную вампирессу. Какого черта Золтан свою жену игнорирует? Нельзя такой страстной женщине отказывать в близости! Неизвестно на что она может решиться с голодухи-то! Дождется Золтан какой-нибудь пакости и вся магическая гильдия ему не поможет. Вот я поступил благоразумно: в свое время сбежал от этой кобры Марианны и как оказывается правильно сделал. Угробила бы она меня однозначно. Эх, еще бы ума мне побольше, чтобы сообразить, что не стоит рисковать разъезжая по землям своей мстительной женушки... Вот как сейчас вместо того, чтобы подумать, ринулся с наполеоновскими планами покорения королевы одним своим видом и чуть было не стал обживать одну из камер в подземной королевской тюрьме. Воистину, как в пословице: дурная голова ногам покоя не дает. Только в моем случае напрягались совсем не ноги...

Убеждать заезженную до полной неподвижности Марию, оказалось не так уж и трудно. И это, кстати, если бы я был истинным прохиндеем, тоже мог бы сообразить и начинать торговаться только после предъявления убедительных аргументов своей состоятельности, а никак не до".

Во всяком случае Мария легко согласилась и на то, что я буду ночевать у себя, и на то, что только три дня, которые остались до начала съезда я смогу посещать ее, поскольку дескать со своей хозяйкой-сотницей должен на месяц отбыть по неотложным делам... За это время я обязался испортить свою репутацию у хозяйки настолько, чтобы та без возражений согласилась меня продать Ее Величеству. На все мои аргументы и предложения Мария, не открывая глаз, отвечала слабым, утвердительным кивком.

Перестраховываясь, я некоторое время гладил и целовал, нежившуюся в моих объятиях Марию перемежая их заверениями в вечной любви и немыслимой красоте Ее Величества. Наконец, когда Мария начала задремывать, я осторожно, на цыпочках выбрался из спальни и только там смог облегченно вздохнуть.

- Ну, кажется всё на сегодня!

Однако оказалось, что и в этом я ошибся. Я забыл про дежурившую у входа во дворец Зику, которую взял с собой в качестве прикрытия. Увидев меня, Зика довольно улыбнулась.

- Надеюсь, что на меня у тебя силы остались, мой милый? - спросила она. - Я уже и комнату сняла в таверне `Золотой бык`... Это тут недалеко, буквально через площадь перейти...

Сил на Зику у меня не осталось, но говорить об этом не стоило. Я сейчас представлял из себя очень удобный объект для шантажа. Поэтому пришлось в постели использовать капельку магии. Впрочем, для Зики это было несущественно, поскольку она получила всё, что хотела.

Устроившись в постели Лили я запустил процесс регенерации организма, поскольку две ненасытные женщины подряд изрядно подкосили мое отнюдь не бесконечное здоровье. Под это дело я благополучно задремал и проснулся только оттого, что чьи-то мягкие губы прижались к моим губам, а сверху на меня навалилась какая-то тяжесть.

- Ты, наконец, проснулся! Я спешу тебя обрадовать: окончилось твое воздержание. И у меня тоже всё закончилось, я готова! - восторженно прошептала Лили.

- О, нет! - вырвались у меня неосторожные слова.

Улыбка мгновенно пропала с радостно-возбужденного личика магессы и два больших зеленых глаза подозрительно уставились на меня.

- Что?! Ты хочешь сказать, что...

Сонливость у меня пропала мгновенно.

- Я хотел сказать `о, да!` моя дорогая! Это я спросонья ошибся! Я безумно рад видеть тебя и рад, что у тебя всё закончилось...

Я торопливо начал целовать Лили и постепенно подозрительное выражение пропало из глаз Лили. Ее глаза начали закрываться, но на основании этого прекращать целовать Лили не стоило.

***

Вот уже целую неделю я работаю телохранителем Лили. И это успело превратиться в рутину. К сожалению вот только результатов пока не наблюдается. А поначалу всё было более чем торжественно. Я, в специально пошитом черном бархатном костюме, в черной бархатной шапочке украшенной пером неведомой, но очень пестрой птички, с огромным фамильным мечом на поясе выглядел очень представительно. Во всяком случае магессы и служанки посматривали на меня примерно с такой же заинтересованностью, с какой маги поглядывали на роскошно одетую Лили, когда мы в карете подкатили к огромному особняку принадлежащему гильдии магов. На укрепленном над входом транспаранте была надпись на старорагнунском.

`Привет участникам ежегодного двести пятьдесят восьмого съезда магов Рангуна!`

Транспарант был обрамлен весело мигавшими разноцветными магическими огоньками. Я сопроводил мою магессу только до входа. Дальше она пошла одна, а мне было предложено скоротать время в немаленькой компании слуг и телохранителей в боковой пристройке особняка. Столы там были щедро уставлены блюдами и бутылками, что очень способствовало созданию непринужденной, дружеской атмосферы.

Вот только попробовать вина из гильдейских погребов мне не светило. В любой миг могла возникнуть Лили с сообщением о том, что дохлый маг на рисунке опознан и нам надо выдвигаться к его начальнику, чтобы поговорить с ним за жизнь. Тем более, что за обедом я решительно отодвинул винные бутылки подальше от Лили, а на удивленный взгляд Лили заметил, что от пьяной магессы при поиске негодяев злоумышляющих на Ее Светлость будет не польза, а один сплошной вред. Лили спорить не стала. Но теперь и мне не с руки встречать ее с алкогольным выхлопом. Немного пообщался с так сказать коллегами, но именно что недолго, поскольку мы двигались в разных направлениях. Они регулярно наливали себе, а я лишь жевал и вообще вел себя так, словно меня долго и упорно морили голодом. А как известно трезвый в поддатой компании испытывает немалые трудности в общении. Поэтому, перекусив, я отправлялся поваляться на диванчике в карете Лили.

Уж не знаю, чем там конкретно занималась Лили на съезде, но настроение у нее все эти дни было великолепное. Доклад ее прошел на ура, масса положительных эмоций от встреч со знакомыми магами и магессами... Вот только дело никак не двигалось. Никто не мог уверенно опознать мага по рисунку. В лучшем случае мямлили что-то вроде.

- Да, встречали как-то, видели раз или два...Вроде бы зовут его Гербер, но мы не уверены...давно дело было...

А уж с кем дружил, на кого работал, тем более сказать не могли. Но я особо и не надеялся на быстрый успех. Еще три недели съезда впереди, кто-нибудь да опознает.

И вот однажды вечером, когда я мирно лежал на диванчике в карете, переваривая ужин, постоянно торчавший на козлах плотный, густо обросший рыжим волосом, бородатый кучер Жюст вдруг зашевелился.

- Госпожа идет сюда, - сообщил он мне, открыв окошечко.

Моя сонливость мигом пропала. Сейчас, на закате у магов и магесс на съезде начиналось самое интересное: непринужденное общение за столом. И то, что Лили пренебрегла этим, говорило об одном: кажется что-то начало проясняться.

Я выскочил из кареты, оставив распахнутой дверь, и согнулся в поклоне, приветствуя подошедшую Лили. Поклоны были важной частью ритуала общения между слугами и господами и поэтому, несмотря на то, что наши отношения с Лили не были похожи на отношения раб-хозяйка, кланяться мне, тем не менее, приходилось часто и по любому поводу.

Так было принято и неписаные правила нарушать не рекомендовалось. Лили, опираясь на мою руку, придерживая другой рукой свои пышные юбки, забралась по лесенке в карету. Я заскочил следом, захлопнул дверцу и вопросительно уставился на магессу выглядящую непривычно неулыбчивой.

- Домой, Жюст! - распорядилась Лили.

- Я нашла, наконец, человека, который может рассказать об этом Гербере всё, что нас интересует, - ответила она на мой незаданный вопрос и продолжила, не дожидаясь следующих вопросов с моей стороны.

- Это - магистр Густав. Он, когда я предъявила портрет Гербера и спросила, не знают ли его присутствующие, сказал, что он знает и довольно хорошо...

- Кто такой этот Густав, чем занимается? - прервал я Лили.

- Видишь ли, Марк. Немало магов, даже магистров не имеют такого состоятельного нанимателя, как я. Магов имеется больше, чем потенциально богатых благородных нанимателей и поэтому им приходится заниматься... разными делами. И разовые поручения архимагов исполнять и даже в лавках торговать, конечно, за приличную оплату...

Я, вспомнив выдрессированного Патрика из лавки архимага Проциуса, понимающе кивнул.

- У всех архимагов, всех членов совета гильдии и некоторых старших магистров имеются маги вплоть до уровня магистра подчиняющиеся только им и работающие только на них. У архимагов таких помощников имеется побольше, у старших магистров их меньше. Густав является помощником старшего магистра Азарота, курирующего в гильдии запад Рангуна.

- Он что-нибудь, кроме того, что узнал этого Гербера, еще сказал?

Лили покачала головой.

- Нет. Он предложил мне встретиться с ним для подробного рассказа у него в особняке в менее шумной обстановке.

- А почему? Хотя бы сказал, кому подчинялся этот Гербер!

- Обстановка не очень способствовала расспросам и воспоминаниям. Все вокруг были уже хорошие, шумные, веселые, приставучие... Постоянно лезли с предложением выпить на брудершафт и прочими нескромными предложениями... Густав тоже был изрядно навеселе. Еще одной причиной предложения Густава встретиться у него в особняке, как мне кажется... - помолчав, сказала Лили. - Был его интерес ко мне, как к женщине. Он постоянно смотрел на мой бюст, и даже разговаривая со мной, он не поднимал глаз, а обращался к моему бюсту... Наверно у себя в особняке после воспоминаний о Гербере он рассчитывает не только осмотреть, но уже и потрогать мой, явно впечатливший его, бюст...

Я мрачно посмотрел на Лили.

- Постарайся обойтись только демонстрацией этой принадлежащей тебе роскоши! Пусть расскажет всё что знает, лишь созерцая твои достоинства. Затем ты его горячо поблагодаришь и быстро уйдешь. А если ему захочется чего-то большего, то я буду... должен быть где-то рядом и помочь убедить этого Густава в том, что тебе надо срочно уехать... Когда вы договорились встретиться?

- Сегодня вечером, в восемь, в его особняке на Замковой улице.

- Возьмем еще пятерку воительниц в качестве группы поддержки, - решил я.

***

Особняк Густава располагался на границе центрального района Карсберга, где находились и дворцы знати Рангуна, и особняки богатейших купцов (тоже впрочем, имевших титулы благородных, только приобретенных за деньги, большие деньги). Центр был охвачен широким кольцом домов, где жил народ попроще, но ненамного: маги, не слишком богатые благородные не могущие похвастаться длинным списком своих предков, купцы средней руки.

Замковая улица оказалась тихой, неширокой и прилично освещенной. Светло было потому, что градоначальник Карсберга распорядился, чтобы каждый владелец недвижимости имел над входом в дом или особняк магический светильник. Понятно, что и зарядка светильников должна была оплачиваться домовладельцами. Гильдия магов была довольна (она получала деньги за зарядку светильников), пешеходы были довольны, поскольку безлунными ночами не спотыкались во тьме, а что были недовольны домовладельцы, так это градоначальника не волновало. Градоначальник Карсберга назначался королем, замыкал десятку самых влиятельных людей Рангуна и спорить с ним по поводу светильников никто не рисковал.

Поэтому табличку с надписью `Густав де Ракло, магистр` прибитую на воротах Жюст, сидящий на козлах, не пропустил.

Зика возглавлявшая пятерку амазонок сопровождавших карету Лили постучала, не слезая с жеребца. Ворота от ее ударов вздрагивали, сотрясались, жалобно скрипели, но не развалились, как я того втайне ожидал. В воротах открылось маленькое окошечко.

Мрачная усатая морда, возникшая там оглядела всю нашу компанию и хриплым голосом спросила.

- Кто такие?

- Госпожа магесса Лили де Фонрок! - пробасила Зика.

Окошечко захлопнулось, а ворота начали со скрипом отворяться. За воротами имелся небольшой, выложенный каменными плитами двор. Когда я, выскочив из остановившей у крыльца особняка карете, огляделся, то увиденное мне не понравилось. Слишком уж много вооруженных людей я увидел. Около десятка вооруженных людей суетилось, сновало туда-сюда по двору. И если четверка стражников в кольчугах, шлемах и при мечах у ворот была вполне уместна, то, что делали во дворе все остальные в такое время, было совершенно непонятно.

Входные двери особняка распахнулись. Оттуда выдвинулись два здоровенных лба в просторных шелковых, багрово-красных рубахах, подпоясанных плетеными ремешками, в черных суконных шароварах и коротких сапогах. Они встали по обе стороны двери на манер охраны, а в дверях показался здешний хозяин, магистр Густав.

Невысокий, жилистый Густав был облачен в камзол и облегающие штаны из дорогущей бирюзовой парчи. Со своими тонкими вислыми по обеим сторонам рта усами, с малоподвижным скуластым лицом и узкими щелями глаз маг очень сильно смахивал на азиата. Густав растянул свои тонкие губы в приветственной улыбке.

- Дорогая Лили! Как я рад! - он устремился на помощь Лили, которая облаченная в пышное бальное платье примеривалась выбраться из кареты.

Убедить Лили надеть что-то более практичное и менее вызывающее мне не удалось.

(- Марк! Ну, как я могу надеть что-то другое? Только это платье выгодно подчеркивает мои достоинства и способно поддерживать на нужном уровне разговорчивость Густава.

- Боюсь, как бы он при виде тебя слюной не захлебнулся, а то утопленники сама знаешь, не очень разговорчивы...)

Вот такой у нас состоялся разговор.

Опираясь на протянутую руку Густава и изображая из себя слабую, робкую, стеснительную девушку Лили спустилась по лесенке на землю. Я стоявший рядом и придерживавший дверцу кареты получил наглядное подтверждение словам Лили. Узкие щели глаз Густава словно прилипли к очаровательным выпуклостям Лили. Ситуацию усугублял и фасон платья, заметно увеличивающий в размерах и без того не маленький бюст Лили.

Низкорослый Густав (он был на пол головы ниже Лили) оттопырил локоть. Лили без колебаний уцепилась за него самыми кончиками пальцев, продолжая играть роль слабой девушки и они стали медленно подниматься по небольшой лестнице из белого мрамора к входным дверям особняка.

Я захлопнул дверцу кареты, метнулся к уже спешившейся Зике и подергал ее за рукав, предлагая наклониться ко мне. Зика тут же склонилась и прижалась своей щекой к моим губам.

- Не расслабляйтесь! Не нравится мне всё это!

- Иди, охраняй госпожу! А за нас не расстраивайся! - пробасила гулким шепотом мне в ухо Зика.

Я бегом, придерживая болтавшийся на поясе меч, догнал парочку уже в дверях и пристроился сзади. Оба блондина в красных рубашках синхронно дернулись было ко мне, но их остановил нежный голосок Лили.

- Этот пойдет со мной!

Оба то ли слуги, то ли телохранителя вопросительно уставились на своего хозяина и когда тот медленно, словно нехотя кивнул, успокоились. Я с независимым видом последовал за парочкой, чуть не наступая им на пятки. Густав с Лили никуда особо не торопились, брели себе потихоньку через анфиладу богато обставленных комнат и болтали на тему магии, вспоминали общих знакомых, сплетничали о руководстве... В общем вели себя очень раскованно. При этом рука Густава уже по хозяйски обнимала талию Лили. Магесса же вела себя при этом так, словно всё свою жизнь мечтала очутиться в объятьях этого недомерка. Смотрела на него блестящими от возбуждения глазами, смеялась над любой совершенно несмешной шуткой... И если Густаву это несомненно нравилось, то меня начала душить ревность. Да и чувство собственности мгновенно проснулось. Неприятно, знаете ли, когда у тебя на глазах нагло пытаются умыкнуть нечто принадлежащее тебе, как ты наивно полагал до этого момента.

Наконец этот шпацирен по дому закончился и парочка остановилась перед закрытыми белыми дверями.

- Легкий поздний ужин... великолепное, выдержанное, красное, алисонское игристое ...

В ответ на эту рекламу Лили величественно кивнула, соглашаясь на всё разом и даже кажется на продолжение банкета в спальне Густава о котором объявлено не было, но которое явно подразумевалось.

А я задумался над тем, что мне делать? По хорошему бы надо идти вместе Лили на этот ужин, коли уж я изображаю из себя ее телохранителя, но... Вот именно, что но! Так же ясно, что Густаву очень не понравится, если чья-то рожа будет отсвечивать за ужином, где он наверняка уже запланировал себе потрогать вожделенные округлости Лили и это, несомненно, скажется на его разговорчивости.

Впрочем, особо долго мне мучиться выбором не дали. Перед тем, как войти Густав обернулся.

- Кристина, Поль, Жак вам поручается развлечь сопровождающего госпожи Лили!

Из-за моей спины раздалось дружное.

- Да, господин Густав!

За время нашей прогулки по дому к двум блондинам в красных рубашках следовавших уже за мной по пятам, присоединилась блондинка. Высокая, почти с меня ростом очень симпатичная зеленоглазая девица с толстой белой косой в красном шерстяном платье. Лили не возразила против такого предложения и мне осталось лишь молча согласиться на предстоящее развлечение. Парочка вошла в открытую подсуетившимся блондином дверь. Дверь закрылась.

- Ну что ж давай развлекаться...э...

- Марк! Меня зовут Марк.

- Давай развлекаться Марк! - повторил блондин, стоя у закрытой двери.

- Давай, - согласился я. - А как будем развлекаться?

- А вот так, - с воодушевлением сказал блондин и его огромный кулак молнией метнулся к моему лицу. Мир вокруг потемнел и пропал.

В себя я пришел так же рывком. Жутко болела левая скула. В носу хлюпало и то явно были не сопли. Ныли и шатались (я осторожно потрогал языком) зубы. Гудела голова. Глаза открыть удалось только со второй попытки.

Я лежал на полу, на спине в той же самой комнате, где блондин врезал мне по морде. Лежал широко раскинув в стороны руки и ноги. Поворочал головой из стороны в сторону. Ни злодея блондина, ни его близнеца в комнате не было. Но зато здесь присутствовала Кристина.

Она стояла и с любопытством смотрела на меня.

- Пришел в себя? Быстро! У Жака удар очень хороший. Да что там хороший! Великолепный удар у него! Далеко не всегда и не все после его удара вообще в себя приходят.

Я хотел было сказать, что не считаю этот удар таким уж великолепным и сам Жак с его развлечениями мне не особо нравится, но не смог выдавить из себя ничего кроме мычания. Язык, оказывается, тоже распух и не ворочался как надо во рту.

- Но ты не обижайся на Жака, - продолжила трещать девица. - Он ведь не со зла. Так приказано, господином Густавом. Но раз ты так быстро пришел в себя, то продолжим наши развлечения?

Такое предложение разом взбодрило меня. Но взбодрило совсем не в том смысле. Я мгновенно нашел в себе силы отказаться от предлагаемого продолжения развлечения.

- Не-е-ет... что-то не очень хочется...- прохрипел я.

- Как же так? - удивилась девица. - А выглядишь таким крепким, красивым... Хорошо, давай я начну первая. Вот смотри!

- Дальше действительно началось интересное зрелище. Кристина словно завзятая стриптизерша медленно-медленно расшнуровала лиф платья, и ее полные груди тут же выскользнули наружу.

- Интересно, правда? - хихикнула она, кокетливо облизывая языком свои полные красные губы.

- О-о-о! - только и смог я выговорить. Это развлечение в исполнении Кристины нравилось мне больше предыдущего. Я превозмог себя, приподнялся на руках и оперевшись спиной на стену, занял более подходящее положение для наблюдения за таким роскошным зрелищем.

А дальше было еще интереснее. Подол красного платья, не спеша, поехал вверх, обнажая мускулистые, хорошей лепки стройные ноги Кристины вплоть до того места, где они соединялись. Понятно, что никаких трусиков там и в помине не оказалось. Средневековье, что с него взять. Такую интригу порушило, но зато и впечатление от увиденного было намного сильнее. Платье тем временем всё ползло и ползло вверх, не останавливаясь. Тонкая талия, уже виденные мною груди, слишком широкие для девушки плечи, но меня наобщавшегося с амазонками по самое не могу, это не особенно удручало.

Наконец, платье было откинуто в сторону и Кристина с гордостью продемонстрировала мне себя. Ну что сказать? Чем-то ее фигура напоминала фигуру пловчихи. Широкие плечи, отсутствие зада и если бы не довольно пышные груди, которых у пловчих не должно быть, то сходство было бы полным.

- Теперь твоя очередь! - заявила мне Кристина. - Раздевайся!

- Что прямо здесь и будем развлекаться? - удивился я. - На полу?

- А чем тебе пол не нравится? - удивилась в свою очередь Кристина. - Мне так будет вполне удобно.

Регенерация уже шла у меня полным ходом. Голова болеть перестала. Кровь из носа больше не текла. Пожалуй, можно подниматься на ноги.

- Так ты будешь раздеваться? - снова пристала ко мне Кристина.

- Нет, не буду, - вздохнул я. - Ты конечно очень даже ничего, но я всё-таки как бы на службе. Охраняю госпожу Лили.

- Ты охраняешь? - удивилась девица. - Ладно, охраняй, но может всё же разденешься?

- Вот пристала! Вообще-то мне нет нужды раздеваться полностью. Достаточно приспустить штаны...

- Нет, со спущенными штанами ты меня не устроишь... Удовольствие не то будет, но раз ты отказываешься пойти мне навстречу... то ладно, придется использовать тебя в том виде как ты есть.

- Вот это другой разговор, милая. Сейчас я поднимусь, а тебе для удобства наверно лучше всего будет встать на колени...

Но Кристина меня уже не слышала. Она медленно закрыла глаза и словно прислушивалась к чему-то в себе... И вдруг, к моему удивлению и в самом деле ноги Кристины подогнулись и она рухнула на пол. Я в растерянности подняться на ноги, не зная, что делать, но то, что произошло дальше, ввергло меня в шок.

Кристина, с закрытыми глазами, стоя на четвереньках, вдруг выгнулась дугой. При этом ее тело, вдруг начало оплывать, как тает кусок масла на раскаленной сковородке. Но масло на сковородке ужариваясь, всегда при этом уменьшается в размерах, тело же Кристины, наоборот резко прибавило в объёме, скачком достигнув габаритов амазонки. Еще секунда и ее тело словно вскипело. Ранее гладкое, безволосое девичье тело покрылось длинной густой белой шерстью. Лицо странным образом удлинилось, при этом зубы перестали умещаться во рту. Руки, на которые опиралась Кристина, изменились, превратившись в мощные мохнатые лапы, увенчанные огромными когтями. Еще секунда и из уже мохнатой попы Кристины выскочил, стремительно удлиняясь и разворачиваясь в воздухе огромный пушистый хвост...

Передо мной стоял огромный белый волк или вернее волчица, учитывая первоначальный пол Кристины. Волчица, размером не уступавшая львице, открыла глаза, которые, как оказалось, стали жуткого красного цвета, осмотрела меня и, разинув огромную клыкастую пасть, громко рыкнула. Так жутко не смогла бы рыкнуть наверно даже голодная львица. Впечатление было такое, словно тут, в этой комнате вдруг разодрали на части толстенный лист железа. Масса инфра-низких звуков в реве волчицы воздействовала напрямую на меня, заставив бешено забиться сердце, мелкой дрожью начало сотрясаться мое тело, а ноги резко ослабели и если бы я не опирался спиной о стенку, то точно сел бы на пол. Да и другие органы не остались обойденными этим воздействием. Желудок на пару с кишечником судорожно и резко сжался. Хорошо еще, что я перед визитом к Густаву, словно предчувствуя что-то нехорошее, не стал ужинать и как сейчас выяснилось, правильно сделал, поскольку бегать с полными штанами было бы страсть, как неловко. А бежать, спасаться надо было немедленно. Белое чудовище явно собиралось поужинать мною.

Этот жуткий вой-рёв вымел у меня из головы не только способность рационально соображать, а и вообще все мысли. Голова была пуста и находилась под полным контролем инстинкта самосохранения. Ни о чём не думая, не вспоминая ни о Лили, которую должен был защищать, забыв про меч по-прежнему бесполезной железякой болтающийся у меня на поясе и который можно было бы попытаться пустить в дело, я рванул к выходу из комнаты.

Для волчицы-Кристины такое поведение жертвы видимо было предсказуемо. Белой молнией она метнулась наперерез мне, раскрыв свою кошмарную, огромную, словно чемодан пасть полную острейших зубов.

Она не ошиблась и не промахнулась, а я попался.

Великие дрессировщики прошлого потрясали публику в цирке коронным номером: сняв с головы черный цилиндр, они отважно засовывали свою голову в пасть льву и нередко бывали случаи, что даже без особых повреждений доставали ее обратно. И, несомненно, лев при этом был до отвращения закормлен перед выходом на арену.

Вот таким отважным дрессировщиком я и почувствовал себя, когда влетел в смрадную, горячую пасть волчицы головой вперед. Что вам сказать о своих ощущениях при этом? Внутри было очень тепло и очень сыро (Кристина в преддверии ужина, уже напустила полную пасть слюны) и относительно комфортно. Но только до того момента, когда белый частокол верхних зубов, очень похожих на кинжалы не устремился навстречу такому же набору кинжалов на нижней челюсти волчицы, которые в результате и сомкнулись на моей шее. Никаких неприятных последствий от попытки откусить мне голову не было, если не считать сильнейшего психологического дискомфорта, когда раздался громкий противный хруст.

"Всё-таки инстинкты это не всегда плохо, - подумал я, когда после нескольких безуспешных попыток Кристины сомкнуть пасть это ей так и не удалось сделать, а я начал мыслить конструктивно и связно. Видимо не надеясь на быстроту ног, инстинкт самосохранения сделал то, что должен был сделать я сам при виде трансформирующейся Кристины - врубить на полную мощь свою защиту. - Ну и что мне сейчас делать?".

Волчица же такими мыслями обременена не была. Крошатся зубы при попытке откусить голову вкусно пахнущему человечку? Задействуем когти, благо длиной они не уступают зубам.

К хрусту крошащихся о мою шею зубов, прибавился скрежет когтей дравших меня сверху донизу к счастью с тем же результатом.

Зубами и когтями меня, похоже, было не взять, но я рисковал утопнуть в слюне Кристины, которая выделялась у нее в пасти при активном пережевывании потенциальной добычи, то есть меня. Сколько у нее было той слюны? С ведро запросто. Пасть была очень просторная. А в ведре слюны утонуть можно было легко. До меча было не добраться, поскольку Кристина драла меня когтями не прерываясь. Поэтому я сделал то, что мог сделать: вцепился большой черный мокрый нос Кристины. Я засунул твердые, как камень от прилившей к ним магии пальцы в нос волчицы так глубоко, как только смог, свел их вместе и рванул, что было сил.

В результате носа, как такового у волчицы не оказалось. Это я установил, когда Кристина отшвырнула меня в сторону. Оборотни, а Кристина была оборотнем, помимо огромной силы обладают еще и очень быстрой регенерацией. Поэтому сочившаяся кровью дыра, возникшая с моей помощью на морде Кристины прямо на глазах начала зарастать, восстанавливая прежние формы.

Оборотень злобно смотрела на меня своими кроваво-красными глазами, периодически слизывала текущую из дыры на морде кровь и явно ждала завершения процесса регенерации, чтобы потом заняться мою снова. И судя по всему, надолго регенерация у нее не затянется. Я вытянул меч из ножен. Хватит рукоприкладством заниматься. Посмотрим, сможет ли Кристина регенерировать с такой скоростью, с какой я ее буду шинковать мечом?

Желание разделаться с кровожадной тварью, только что едва не сожравшей меня было настолько велико, что ускориться я смог так, как мне до сих пор не удавалось.

Оборотень же вообще с места не двинулся, когда я, подскочив к нему, ткнул мечом в бок, целя в сердце, я решил не связываться с массивными костями оборотня, чтобы меч не застрял в них и был готов дырявить Кристину столько, сколько нужно, чтобы она издохла. Но ничего такого к моему удивлению не потребовалось. Едва меч проткнул шкуру оборотня. Едва брызнула первая кровь чудовища, как лезвие меча до того зеркально-гладкое вспыхнуло вязью рун. Одновременно с этим по мере погружения меча тело оборотня начало обратную трансформацию. Шерсть стремительно втягивалась в тело. Кости сокращались, уменьшаясь на глазах, и когда меч полностью вошел в волчицу, то собственно волчицы уже и не было. Стоявшая передо мной на четвереньках голая девушка молча завалилась на пол. В ее развороченном правом боку торчал мой меч, а кровь толчками выплескивалась наружу.

Шея девицы не шла ни в какое сравнение по толщине с шеей зверя, и потому мне хватило одного удара, чтобы голова оборотня рассталась с ее телом. Затем, ударив резко, носком по сему круглому предмету, я отправил отрубленную голову в коридор, точно попав в приоткрытые двери. Надо было создать максимальное расстояние между головой и телом оборотня, во избежание неприятных сюрпризов.

"Футболист какой, однако... Впрочем будешь тут футболистом, если тебя сожрать хотят, - подумал я, немного переводя дух. - Какое счастье, что мне встретилась оборотень-гурман. Не захотела она меня жрать, когда я лежал без сознания. В одежде, видите ли, вкус у меня не тот. Решила сначала соблазнить меня раздеться и тем самым дала мне возможность прийти в себя..."

Тут мои размышления были прерваны. Белые двери, ведущие в комнату, где, как было анонсировано Лили, ее ждал легкий поздний ужин, вдруг содрогнулись под нешуточным ударом изнутри.

"Судя по всему, главным блюдом на этом ужине должна была стать сама Лили!" - успел подумать я, перед тем, как метнуться к двери. Надо было спасать Лили. Кажется, в процессе приготовления ужина у Густава возникли некие непредвиденные трудности. Следовало их усугубить.

Влетев в комнату, я мгновенно оценил ситуацию. Большая пустая комната, можно даже сказать - зала и ни малейшего намека на стол с обещанным ужином. Во всей зале имелось лишь одно кресло и оно было занято. Там развалился Густав и злобно-радостным взглядом пожирал стоявшую в дальнем углу Лили. Магесса по сравнению с чистеньким аккуратным Густавом выглядела полной растрёпой. На голове вместо замысловатой причёски имелось нечто напоминавшее воронье гнездо с торчавшими во все стороны лохмами. Пышный подол платья уже не выглядел пышным. Он был распущен узкие ленточки разной длины, в прорехах между которыми пикантно и интригующе проглядывали стройные ножки госпожи магессы. Верхняя часть платья, ранее слегка прикрывавшая округлые груди Лили, теперь интриги вообще не создавала, поскольку целиком съехала вниз на талию. Вот созерцая роскошный, полностью обнаженный бюст Лили и пускал слюни Густав, не ускоряя процесс и растягивая удовольствие. А процесс был в разгаре. Оба блондина-оборотня, трансформировавшись в свою звериную форму, безостановочно бросались на Лили, но проломить защиту магессы и добраться до вожделенного тела никак не могли. Лили стояла, вцепившись в амулет защиты, висевший на шее. Ее лицо было испещрено капельками пота, что свидетельствовало о том, что магесса обратилась к своим внутренним резервам. Вспыхивавшая голубым, при каждой попытке оборотней проломить ее, защитная сфера пока держалась, но, судя по всему это было ненадолго. Огромные туши оборотней были не слишком восприимчивы к магии, кроме разве что очень сильной. А у Лили не хватало сил, чтобы и держать защиту и швырнуть в оборотней что-то по настоящему сильное. Да и развлекавшийся Густав контролировал ситуацию и мог в любой момент вмешаться и вмешивался, судя по тому, что стены вокруг Лили были испещрены угольно-черными подпалинами. Вот и в данный момент сотворенный Густавом ярко-светящийся высокотемпературный шарик висел в воздухе на расстоянии вытянутой руки от мага и мог быть пущен в ход, если что-то пойдет не так.

Густава следовало остановить немедленно. Так я оценил ситуацию и, не медля, воткнул меч в правый бок сидящему в кресле магу. Хорошо так воткнул. От души. Проткнул насквозь. Глаза у мага закрылись, он издал низкий, протяжный стон и завалился вперед на пол. Я едва меч успел из него выдернуть. Шарик, висевший в воздухе, вестимо развеялся.

Оборотни прекратили штурм зажатой в угол Лили, повернули свои зубастые головы ко мне и оценили ситуацию. Затем тот, что покрупнее, что-то прорычал своему напарнику-подельнику и тот ринулся на меня. Это он сильно зря сделал. Хотя я напор такой туши сдержать не мог и ожидаемо завалился на спину, а оборотень тоже ожидаемо пустил в ход свой главный аргумент: клыки, которые пусть и уступали размером зубам ископаемого саблезубого тигра, но не так уж и много. Вот только откусить мне голову не вышло. Оборотень хрустел, скрежетал зубами по моей защите, истекал слюной, но поделать ничего не мог. А я меж тем воткнул ему в бок свой опробованный на Кристине меч и стал ожидать результата. И он не заставил себя ждать. Спустя несколько мгновений на мне лежал уже не здоровенный белый волчара, обхвативший для удобства поедания меня своими лапами, а голый мускулистый блондин, который двусмысленно обнимал меня руками. Внезапно изо рта оборотня выплеснулась струя крови. Я зажмурился и используя меч в качестве рычага, свалил блондина с себя на пол. Затем поднялся, протер глаза, и оказалось, что Лили уже и сама справилась со своим оборотнем. Она прижгла его чем-то горячим так, что вся белая шесть на спине выгорела до голой кожи, которая в свою очередь обуглилась, а на боках шерсть почернела, завиваясь от жара. Оборотень катался по полу, выл от боли и...регенерировал со страшной, но всё-таки конечной скоростью. Я поспешил вмешаться и рубанул его изо всех сил. Досталось задней части волчары. Хвост отлетел сразу, а почти отрубленная правая задняя лапа повисла на одной коже. Меч и здесь запустил обратную трансформацию. Вскоре перед нами лежал в луже крови в забытьи голый блондин с отрубленной ногой.

Отрубленная волчья лапа валялась отдельно и не подверглась обратной трансформации. Также совершенно целым остался и отрубленный мною огромный пушистый хвост оборотня.

"Интересно, - озадачился я, стоя с окровавленным мечом в руках и сам обильно политый кровью уже трех оборотней. - Волчья лапа у оборотня в человеческой фазе, несомненно, соответствует ноге, а вот чему тогда соответствует отрубленный хвост?"

Впрочем, долго размышлять на эту тему мне не удалось. Ко мне, тяжело ступая, подошла Лили.

- Ты вовремя появился, - призналась она, пытаясь прикрыть разодранным платьем голые груди и одновременно пытаясь одернуть платье, чтобы то выглядело хоть чуточку подлиннее. - Еще немного и мой щит рухнул бы, а оборотни вволю порезвились бы. Спасибо!

- Это только начало, - вздохнул я и подошел к валявшемуся на полу с распоротым боком Густаву. Тот был безнадежно мертв. - А главного-то мы и не узнали: кто приказывал Густаву? Ни в жизнь не поверю, что магистру хватило знаний и золота, чтобы организовать два таких нападения на Ее Светлость.

- Может этот что-то знает? - кивнула Лили на валявшегося в отключке одноногого оборотня.

- Может и знает, но захочет ли говорить, и сможет ли говорить, даже если захочет...

- Не сможет - поможем! Не хочет - заставим! - злобно улыбнулась Лили. - Я всё-таки магистр!

Средний целительский амулет Лили заставил очнуться оборотня, а другие амулеты предъявленные поначалу стойко молчавшему оборотню, а главное приложенные к разным частям его тела убедили его сотрудничать.

Впрочем, всё его сотрудничество заключалось в том, что он выдавил из себя одно единственное имя - Азарот и был немедленно лишен головы. Больше ничего нужного он всё равно бы не сказал, а оставлять в живых оборотня я не собирался. Мне мстители были совершенно не нужны.

- Надо убираться отсюда поскорее. Хоть мы и прикончили мага защищаясь, разбирательство может затянуться надолго, а времени у нас нет...

Я, используя портьеры на окнах, попытался стереть с себя кровь. Получалось не очень. Лили же продолжила свои безуспешные попытки растянуть свое сильно укоротившееся платье до

более-менее приличного размера.

- Лили, - заметил я. - В соседней комнате лежит совершенно целое, чистое и прилично выглядящее платье Кристины. Она тоже оказалась оборотнем и тоже разделась перед трансформацией, чтобы не попортить одежду...

Лили тут же оставила попытки привести своё платье в приличный вид и отправилась примерить новое платье. Я же задумчиво рассматривал кучу одежды сложенную на полу. Оборотни аккуратные ребята...были.

"А ведь и мне переодеться не помешает... вся одежда в крови и тоже драная до невозможности..."

Лишь красная шелковая рубашка оказалась мне великовата, а с шароварами и сапогами проблем вообще не было. У Лили же возникли более серьезные проблемы. Кристина была на голову выше невысокой магессы и гораздо шире в плечах, а уж про скромно выглядящий зад Кристины по сравнению с магессой и говорить не приходится...

Когда я увидел Лили в красном платье оборотня, то не мог не улыбнуться. Платье сидело ужасно. В одних местах было тесно, в других чересчур свободно, слишком длинные рукава скрывали даже кисти рук, подол платья почти подметал пол. Тонкая шейка магессы смешно торчала из слишком просторного ворота... Мгновенно заметившая мою ухмылку Лили была очень недовольна.

- Нечего скалиться! - сердито сказала она. - Пошли побыстрее! Возможно, воительницы там, во дворе нуждаются в помощи.

Стоя на крыльце вместе с Лили, я разглядывал совершенно пустой двор. Ни стражников Густава, ни амазонок не было видно. Даже Жюст отсутствовал, хотя карета никуда не делась и стояла перед крыльцом.

Сам же двор уже не выглядел таким чистым, как раньше. На плитах появились многочисленные буро-красные пятна. Прямо в центре двора валялся помятый шлем и еще какие-то неидентифицируемые клочки ткани, загадочные кучки железа...

- Надо идти искать пропавших, - сказал я задумчиво.

Лили кивнула. Впрочем, наши поиски не затянулись. Под дощатой двери в углу двора мы заметили свет.

Я вытащил свой меч из ножен, так на всякий случай, а Лили ограничилась лишь тем, что плотно сжала свои губы. Впрочем, магессе никаких специальных телодвижений, чтобы наслать на нехорошего человека стандартное боевое заклинание делать было не нужно.

Я осторожно приоткрыл дверь, которая, естественно не могла не скрипнуть. Реакция оказавшихся внутри амазонок была мгновенной. Сразу два меча сверкнули перед нами. К счастью Зика и одна из ее подчиненных узнали нас с Лили, несмотря на маскарад. Мечи тут же были убраны. Мы вошли внутрь. Просторная комната с кроватями, очень смахивала на казарму. Некоторые из кроватей были заняты амазонками выглядевшими не очень хорошо. Кровь, бинты, изодранная одежда, всё свидетельствовало о том, что наши охранницы лежали тут не всё то время, пока нас пытались загрызть оборотни.

- Что случилось? - задал я напрашивающийся и, по сути, риторический вопрос.

- Как только вы вошли в дом, вся эта вооруженная банда ринулась на нас. Зарубить попытались, но не на тех напали, а воинских эликсиров перед этим они никаких не приняли. Вот всё печально для них и закончилось. Пятерых мы упокоили сразу, шестеро в тяжелом состоянии, а оставшиеся самые благоразумные или трусливые сдались. Мы их обезоружили, допросили на скорую руку и заперли в подвале. Там решетки на окнах и толстенные двери с надежными замками, - доложила Зика.

- Что выяснили? - продолжил я спрашивать, хотя и так всё было ясно.

- Это была засада чистой воды. Они ждали персонально вас, а нас велено было убить, просто за компанию, как свидетелей.

- А чего ж вы к нам на помощь не кинулись, коли так? Охрана вы или нет?

- Так это...- тут до того уверенно вещавшая Зика смутилась. - Пока мы с ними разделались, пока выяснили что к чему, прошло немало времени... да еще один тут очень говорливый, орал, что сейчас оборотни во главе с господином магом закончат с вами и займутся уже нами... мы готовились...амулеты исцеления задействовали...вот только-только закончили...у нас на ногах только я и Рика оставались... против оборотней нам вдвоём не потянуть было... но мы собирались... - чем дальше, тем больше смущение и стыд проступало на лице Зики, голос вначале громкий становился всё тише и тише, пока не превратился в едва различимое бормотание. - Прости меня Марк, если бы не раненые подруги, я бы сразу побежала к тебе...

Конечно, я сразу смягчился.

- Да ладно, Зика. В общем, там такой толпе и делать-то было нечего. Оборотни были какие-то недоделанные: едва ткнёшь их мечом, они уже и сдохли. А про мага и говорить нечего - вообще какое-то недоразумение. Ничего не мог создать кроме какого-то жалкого светящегося шарика...

Тут в разговор вступила Лили. Судя по ее кислой физиономии ей ни мои слова о

маге-неумёхе, ни оправдания Зики ей не понравились. Но спросила она совсем о другом.

- Кроме стражников еще кто в доме есть?

- Нет! - вытянулась Зика, услышав ледяной голос Лили. - Всех слуг отправили куда-то на ночь, чтобы не мешались под ногами. Утром вернутся.

- Вы как?

- Мы в порядке. Порезаны были сильно, но амулеты исцеления помогли. Хоть сейчас можно снова...

- Так, - вклинился я. - Вы остаётесь здесь до прибытия слуг и присмотрите за стражниками. Подлечите немного пленных, чтобы не померли. До утра впускать всех и никого не выпускать. Утром мы приедем и получите новые распоряжения...

- А...- попытались вклиниться в мою речь сразу и Лили, и Зика.

- Мы с госпожой Лили едем домой! Где Жюст?

- В карете сидит. Как началась заварушка, так он там сразу и спрятался.

- Пошли, Лили!

Уже выходя из комнаты, я услышал, как Зика распорядилась.

- Клара и Натали! Вы первые дежурите на воротах!

Уже в карете, Лили, поправляя свое постоянно сползающее вниз, красное трофейное платье, вдруг спросила, пристально глядя на меня.

- Марк, я, конечно, могу ошибаться, поскольку в тот момент была очень занята: отбивалась от этих оборотней... но мне показалось, что ты как-то иначе выглядел...весь зазолотился

что ли... или я ошибаюсь?

"Заметила таки, - подумал я. - Но обманывать Лили, дескать знать не знаю, ведать не ведаю, не стоит. Скоро будет встреча с Азаротом и не факт, что по ее итогу выживу именно я, а если выживу, то Марианна снимет с меня ошейник... в любом случае то, что я - маг, не будет играть никакой роли..."

- Да, - сказал я. - Тебе не показалось. Ошейник в период серьезной опасности создает мне защиту, вполне сравнимую с имеющимся у тебя амулетом Щита. Вот эта защита и придает золотистый оттенок моей коже. Почему так случается - вопрос не ко мне. Я не знаю всех свойств мифрилового ошейника.

- Как интересно и загадочно, - протянула Лили, продолжая сверлить меня подозрительным взглядом. - Но если подумать...если вспомнить твое удивительно быстрое восстановление после встречи с Мерсье...

- Лили! - вклинился я в процесс размышлений магессы. - Не о том думаешь! Нам не загадки с моим ошейником надо разгадывать, а думать, что делать дальше! Времени у нас немного. Утром явятся слуги Густава и обнаружат, что в доме имеются трупы Густава, его помощников-оборотней, трупы стражников и прочие следы...преступлений в которых несомненно с подачи Азарота обвинят нас. Что там положено за убийство мага?

- Меня лишат силы и сделают рабыней, а тебя повесят, - хмуро пояснила магесса, мгновенно забывшая о загадке ошейника, чего я собственно и добивался.

- И сам Азарот не дождавшись доклада о твоей ликвидации встревожится и к нему будет трудно подобраться. Я предлагаю не откладывать на потом визит к Азароту, а явится к нему еще до наступления утра.

- Но...не прямо же сейчас!

- Нет, конечно! Заедем домой, переоденемся, запасемся всем необходимым и нанесем визит.

 

Глава 19

Марианна подошла к окну. Черное небо с неисчислимым множеством загадочно мерцавших звезд. Силуэт крепостной стены на фоне звездного неба. Середина ночи. Тихо. Замок спит.

Служанки, подготовившие Ее Светлость ко сну, исчезли из спальни и уже спят у себя. Перед этим исполнил свои ставшие привычными обязанности Оливье. При мысли об Оливье Марианна вздохнула.

"Не Гийом, совсем не Гийом... можно конечно завести еще одного Оливье, а толку? Хоть троих заведи. Времени на них будет уходить больше, а результат вовсе не гарантирован... Главным образом из-за того, что сексуальные аппетиты женщин ставших воительницами резко увеличиваются.

Такой вот побочный эффект от первичной инициализации, которую она прошла в свое время в графстве Кронберг. Графиня со своей Лорой содрали с нее за это целую кучу золота. Даже страшно представить какими становятся потребности воительниц после второй, основной инициализации, если уже сейчас ей герцогине трудно найти того, кто сделает ее счастливой.

Мерзавец Марк постарался, лишил ее кусочка счастья, которого на ее долю и без того выпало немного... Немудрено, что репутация озабоченных стерв отпугивает от воительниц подавляющее большинство мужчин... А ведь у этого прохиндея Марка - две женщины. Одна из которых Лили, даром, что не воительница, но желания имеет им под стать и до встречи с Марком увлекалась мужчинами так, что куда там ей, Марианне, даже с учетом этой ее первичной инициализации... А вторая его женщина - воительница Сабрина, прошедшая обе инициализации и этим всё сказано. И обе чрезвычайно довольны. Обе сходят с ума по ее рабу. Обе достают ее своими просьбами об освобождении Марка...

А может, стоит проверить, чем таким Марк отличается от остальных мужчин, если уж его хватает на Лили и Сабрину?

Ой! Это что я такое сейчас подумала? Опять очутиться вместе с ним в одной постели?! Никогда!"

Марианна тяжело задышала, старательно припоминая самые мерзкие подробности издевательств Марка над нею, в бытность того герцогом. Но вот беда. Прежней, всепоглощающей ярости, захлестывающей ее словно цунами почему-то не возникло. Хотя вроде бы ничего не забыла, может легко вспомнить всё происходившее тогда с нею, а вот что-то не так. Прежней ненависти к Марку Марианна так и не ощутила. А когда устав от бесплодных усилий вызвать в себе былую ненависть к Марку Марианна слегка ослабила напор, то и вовсе она вдруг вспомнила совсем другого Марка. Того, который принес ей после тренировки холодный вишневый компот и кажется, впервые за всё время долго смотрел ей в глаза. Ее тогда сразу же поразило полное отсутствие страха, ненависти и злобы в глазах Марка. А ведь всё это должно было быть там. Она так старалась, чтобы он боялся ее, ненавидел и страдал от своего бессилия, как-то навредить ей.

Однако судя по уверенному, спокойному взгляду Марк так и не стал таким, каким я хотела его сделать: жалким, трясущимся от страха, никчемным человечишкой. Но это и не прежний Марк. Нет ни капли того безумного огня в глазах, того лихорадочного блеска, той кривоватой улыбки, с которой тот Марк проделывал с нею все те вещи...

А вдруг и, правда, Марк изменился. Время говорят, лечит. А он бродил невесть где почти десять лет и эти десять лет были совсем нелегкие для бывшего герцога привыкшего беспрекословно повелевать... Надо будет повнимательнее поглядеть еще раз в его глаза, которые, как известно зеркало души. Скоро поеду на Весенний бал в королевский дворец, вот там, в Карсберге и посмотрю на него.

***

В карете царило молчание. Я прикидывал, что и как нужно сделать, чтобы таких незваных гостей, как я и Лили хотя бы впустили в дом старшего магистра. Что там про себя думала Лили, я не знаю, но о чём-то она явно думала и довольно интенсивно, судя по неподвижному взгляду зеленых глаз уставившихся куда-то в пространство над мой головой.

Было еще не слишком поздно. До полуночи было еще далеко. Но улицы элитного центрального района и в обычное время не слишком оживленные сейчас были уже пусты. Поэтому мы домчались до дворца Марианна очень быстро.

Затем Лили с помощью набежавших служанок была освобождена от просторного платья и направилась в умывальню. Я проделал то же самое самостоятельно, без всякой посторонней помощи.

Встретились мы в столовой. Чистенькие, без следов крови, в своей привычной одежде. Где отдали должное холодным закускам, затем перешли в соседнюю комнату и устроились в креслах.

- Так, - сказал я без всякой раскачки. - Вот что я придумал. Ты ведь знаешь, где резиденция Азарота?

- Знаю, как не знать. Ведь он курирует магов запада Рангуна и я регулярно встречалась с ним. Когда наезжала в Карсберг... раньше.

Я, конечно обратил внимание на легкую заминку у Лили и понимающе улыбнулся.

- Значит, ты отчитывалась Азароту о своей деятельности не только у него в кабинете в здании гильдии, но и на дому у него. У вас, несомненно, были чисто деловые отношения, и я полагаю...

- Хватит скалиться! Да, я спала с ним, а почему бы и нет! Очень активный мужчина, даже несмотря на то, что он - маг. И это было еще до знакомства с тобой!

Я стер с лица понимающую улыбку и сказал примирительно.

- Не надо так волноваться по этому поводу! Я же смотрю на это с практической точки зрения. Ты должна хорошо знать особняк Азарота. Вот что важно сейчас для нас. Плохо только то, что и тебя там знают. И наверняка знают, что сейчас ты уже не числишься в подругах у старшего магистра и если тебя опознают, когда мы постучимся в ворота особняка Азарота, то всё провалится не начавшись... Придется заняться маскарадом.

Лили удивленно уставилась на меня, но спросить ничего не успела. Я ее опередил.

- Мы прикинемся оборотнями, которые были помощниками у Густава. Якобы нас прислал магистр Густав со срочным сообщением для Азарота. Нас пропустят к нему, а там пойдет в ход фактор неожиданности. Мне всего-то надо покрасить волосы и подстричься в их стиле. Я сниму этот верхний ошейник, а мифриловый будет замаскирован воротником-стойкой красной рубашки оборотня. Тебе же надо ушить красное платье, чтобы оно не свалилось с тебя в самый ответственный момент, найти блондинистый парик и навести иллюзию на свои зеленые глаза, сделав их голубыми. Затем накинем плащи с капюшонами. Тогда можно будет стучаться в двери к Азароту и надеяться на удачу.

Лили кивнула и озабоченно заявила.

- Не будем терять времени. Ты иди, буди кузнеца, если он уже спит и снимай ошейник. А я займусь остальным.

Мы стояли перед большим от пола до потолка зеркалом в гостиной Лили и внимательно разглядывали себя. На первый и даже на второй взгляд там отражались оборотни Густава, такие, какими мы их запомнили. Кротко подстриженные почти белые волосы, красная рубашка скрывающая мой мифриловый ошейник делали меня весьма похожим на одного из близнецов. Конечно, я был не настолько высок и здоров как оригинал, но накинутый поверх одежды просторный темный плащ с капюшоном до некоторой степени скрадывал разницу.

Вот невысокой Лили даже плащ не особенно помогал, несмотря на то, что она надела туфли на самых высоких каблуках из имевшихся у нее. Поэтому, решено было, что она будет скромно располагаться позади меня и по возможности не снимать капюшон, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

-Ты все нужные амулеты взяла? Ничего не забыла? - спросил я, ощупывая висевший на шее амулет наведения сонных чар.

- Все, все! Ничего не забыла! Но вот если всё имеющееся у меня употребить там, у Азарота, то он по итогу этого никак не переживет, а в результате нас будут искать очень старательно, упорно и скорее всего найдут. Лучше бы подстеречь его где-нибудь вне дома...

- Нет времени. Из-за этой засады у Густава время у нас только до утра, - скривился я.

- Попробуем обойтись без летального исхода вначале, по крайней мере. Если уж не получится, тогда и будем устранять ближайшую, непосредственную угрозу нашим жизням в виде старшего магистра. Расследование ещё когда до нас доберётся. Успеем немного пожить...в бегах...

Лили такая мысль была внове. Ей влиятельной и обеспеченной магессе превращаться в беглянку, испуганно мечущуюся по Рангуну, в попытках сбежать от мести своих бывших коллег никак не хотелось, но жить всё-таки хотелось больше. И потому она лишь недовольно сжала губы и кивнула, соглашаясь со мной.

***

Опять карета управляемая неизменным Жюстом с грохотом катила по булыжной мостовой. Я и Лили внутри, а позади кареты тройка простых стражников Марианны верхом сопровождала нас. Воительниц было решено на сей раз не брать, чтобы не привлекать внимание.

Доехали быстро, поскольку особняк члена совета гильдии магов Азарота, располагался в том же центральном районе Карсберга, что и дворец Марианны.

Жюст, согласно полученным указаниям, остановил карету за квартал от нужного дома, на небольшой площади. Дальше надо было идти на своих двоих, чтобы не вызвать ненужных подозрений: чего это слуги магистра раскатывают в каретах словно благородные. Верхом конечно, можно было бы доехать прямо до дверей, но Лили, в своем трофейном красном платье никак не могла сидеть в седле. Вот и пришлось делать вид, что всю дорогу мы брели пешком по ночным улицам, торопясь передать сообщение от господина магистра Густава господину старшему магистру Азароту. Тройка стражников осталась у кареты на площади.

Стена, окружающая дом Азарота была, по крайней мере, на пол метра выше, чем у рядового магистра Густава, а створки ворот заметно толще. Впрочем, выглянувшая из решётчатого окошечка в воротах бородатая физиономия в железном шлеме была практически одинаковая в обоих случаях. И у меня возникло ощущение этакого дежа вю. Ночь, ворота, стражник...

Страж ворот оглядел меня и Лили с головы до ног и обратно, а затем вопросительно уставился на меня. Донёсшееся до меня мощное чесночное амбре, ясно говорило о немалом количестве чесночной похлебки употреблённой стражем перед выходом в караул.

- Жак и Кристина со срочным сообщением к господину старшему магистру Азароту от господина магистра Густава!

В глазах стража возникло сомнение: пускать или не спускать. Время-то было уже позднее. Впрочем, он разрешил это затруднение быстро.

- Вас проводят к секретарю господина старшего магистра, господину Вольту. Он и решит всё. Карл проводи курьеров к господину Вольту! - вдруг оглушительно взревел стражник, открывая тяжеленную, укрепленную толстыми стальными накладками створку ворот.

- Следуйте за мной! - буркнул нам вынырнувший из караулки новый стражник. От первого он отличался лишь коротко стриженой бородой. В остальном они были словно близнецы-братья. Одного роста, одинаковые красные обветренные физиономии, даже чесночный аромат источаемый вторым стражем был ничуть не слабее.

"Только бы этот Вольт отослал стражника до разговора с нами, - думал я, идя следом, за бухающим подкованными сапогами стражником. - Только бы отослал. Тогда у нас будет неплохой шанс убедить секретаря проводить нас к его господину. А если вдруг заупрямится, то можно будет обойтись и без секретаря. Где спальня Азарота Лили знает..."

К моему облегчению стражник сразу после передачи нас из рук в руки удалился. Вольт принявший нас в просторной комнате, где из мебели были только пара диванов и несколько кресел, был ростом повыше меня и заметно шире в плечах. Вот только таким здоровяком как оборотни, под которых мы маскировались, он не выглядел. Наверно всё дело было в его узком, бледном с тонкими чертами лице, обрамленном длинными белыми волосами. Одет он был в черную куртку, смахивающую на сюртук и облегающие красные штаны.

"Черный верх, красный низ...а у меня наоборот...как интересно", - промелькнула у меня мысль и пропала, поскольку надо было отвечать на вопрос. Впрочем, вопрос был стандартный для подобных ситуаций: чего, мол, нам надо от занятых людей?

- Срочное сообщение от господина магистра Густава господину старшему магистру Азароту! - выпалил я.

На малоподвижном лице Вольта не отразилось ни малейшего желания вести нас к своему хозяину. Он слегка искривил губы и процедил.

- А кто вы такие, кстати?

- Я - Жак, она - Кристина, помощники господина магистра Густава.

Вольт молча разглядывал нас, при этом его ноздри едва заметно расширись, а кончик носа чуть-чуть подрагивал. Словно он принюхивался. Наконец вынюхивание закончилось. Вольт рассеянно пробормотал.

- Как интересно, - и вдруг оказался рядом со мной.

Его бледные тонкие пальцы на руке проросли внезапно проросли внушительными черными, загнутыми когтями.

Хлесь!

Неуловимый взмах рукой и когти располосовали мое горло. Вернее почти располосовали. Прикончить меня помешал ошейник. Когти легко располосовавшие ворот рубашки и мое горло с ошейником не справились. Однако мне хватило. Мне резко поплохело. В голове помутилось. Я почувствовал, что опускаюсь на пол, а затем уже и вовсе потерял сознание.

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на полу и гляжу в потолок. Пострадавшее от когтей секретаря горло болит, саднит, но так несильно. Словно я слегка простудился и горло воспалилось.

"Какие мерзкие повадки у прислуги магов. Без всяких затей или кулаком по морде, или когтями по горлу..."

Я осторожно скосил глаза. Меня явно посчитали мертвым и значит сначала следовало оценить обстановку. А обстановка была неважная.

Лили лежала на полу с задранным подолом, раскинув ноги в стороны. Верх ее платья тоже оказался на талии. Видимо привлекательные груди госпожи магессы у всех встреченных нами злодеев вызывают одно желание: рассмотреть их с как можно более близкого расстояния, а после и потискать всласть.

Вольт сидевший верхом на распластанной по полу Лили видимо уже удовлетворил свое любопытство в полной мере, поскольку на соблазнительные округлости Лили не обращал внимания совершенно. Он был занят другим, более важным для него делом. Длинным красным языком он слизывал кровь, сочившуюся из глубокой раны на тонкой шее Лили. Его глаза горели багровым огнем, длинные ослепительно белые клыки не умещались во рту.

Вампир!

Ах, мерзость какая!

Вся моя слабость, вызванная кровопотерей из разодранного, горла мгновенно прошла. Раны на горле затянулись еще раньше. Я врубил защиту на полную и начал осторожно подниматься с пола, одновременно вытаскивая меч из ножен. Привлекать внимание вампира раньше времени нисколько не хотелось, учитывая его невероятную скорость. Лили же небольшая задержка повредить особо не могла. Она была без сознания. А струйка крови текущая из раны на шее не выглядела очень уж фатально.

Но незаметно подкрасться к увлеченному делом кровососу мне не удалось. То ли я звякнул мечом, то ли скрипнул пол под ногой, вампир оторвался от шеи Лили и обернувшись, оценивающе посмотрел на меня.

- Надо же оклемался, как быстро! Лежал бы и лежал себе спокойно! Очередь еще не подошла. Твой номер второй.

Хриплым голосом заявил мне Вольт и плотоядно облизнулся своим длиннющим красным языком.

- Это ты сейчас отправишься занимать очередь на перерождение. Если оно предусмотрено для таких, как ты! - прохрипел я в ответ.

- Какая бойкая на язык еда нынче пошла! - удивился вампир и метнулся ко мне.

Защиту себе я включил, а вот о том, что надо ускориться по максимуму почему-то вылетело из головы. В результате я едва успел поднять вверх свой меч, как налетевший на меня словно молния Вольт, уже пытался прокусить мне шею. К счастью неудачно. Клыки скрипели, скользили по шее, но только. Вампир понял бесполезность своих усилий гораздо раньше меня. Мгновение и правая рука с мечом сдавлена рукой вампира, еще доля секунды и другой рукой он схватил меня за ногу. В результате я повис в воздухе. Вольт пользуясь своей чудовищной силой пытался разодрать меня надвое. Снова ничего у него не вышло. Я попытался вырваться из захвата. Бесполезно. Руку и ногу сдавило словно тисками. Хитроумный вампир сделал еще одну попытку расправиться со мной. Он прорычал некую совершенно непроизносимую фразу.

"Творит какое-то пакостное заклинание!" - я облился холодным потом, и только этот момент мир вокруг меня привычно застыл. Я наконец-то ускорился. Утяжелив до предела свободную левую руку магией, я ударил Вольта в грудь растопыренной пятерной, которая твердостью не уступала стали. Вот только когда я вытащил руку из вампирской груди, то дыра проломленная мною затянулась в одно мгновенье.

"Вот это регенерация!"

Еще один удар в область сердца. Новая дыра в груди Вольта. Но на сей раз я поступил хитрее: я не стал вытаскивать руку из груди, да еще и сжал пальцы в кулак, раздавливая сердце Вольта в пыль. Регенерировать мгновенно, как это обычно бывало у вампира, не получалось: мешал мой кулак в груди, а без сердца даже вампир долго протянуть не мог. Яростно пылавшие багровым огнем глаза вампира поблекли, руки державшие меня ослабели, тиски разжались и я грохнулся на пол. Освободился! Вот только регенерацию вампира сдерживать было нечем. Моя рука выскользнула из его груди. Регенерация у Вольта была очень быстрой, но всё-таки шла не со скоростью света, а потому я, упав на пол, успел рубануть по ногам шустрого вампира. Ярким белым светом вспыхнули руны на мече, отсекающем ноги в районе коленей у вампира. Успевший зарастить очередную дыру груди Вольт завалился на спину.

Ноги, принадлежащие вампиру, обрубленные по колено, обутые в мягкие короткие сапожки лежали отдельно. Сам вампир корчился неподалёку и что самое удивительно: регенерации не случилось. Из двух обрубков у Вольта выхлестывала толчками кровь, что свидетельствовало о том, раздавленное мною сердце восстановилось и работает. А ноги нет, новые не выросли.

Я вскочил на свои ноги и на некоторое время превратился в рубщика мяса, ожесточенно работая мечом. Вольт был нашинкован мелко-мелко и регенерировать эта груда мяса уже просто не могла.

Теперь следовало срочно оказать помощь находящейся в забытьи Лили. Я прижал к шее Лили торопливо вытащенный из кармана амулет исцеления. Рана затянулась, но приходить в себя Лили пока не желала.

- Пусть полежит, пока. Только на пользу будет после такой потери крови. А попытаюсь нейтрализовать Азарота. Раз он тут еще не возник, значит нашей возни с Вольтом он не слышал.

Я огляделся. Комната смахивала на филиал разделочного цеха мясокомбината. Всё вокруг было залито кровью. Сам я был весь в крови. Лили тоже.

- Порезвились, ничего не скажешь! - покачал я головой и вытащил из кармана план дома нарисованный Лили.

- Так мы, кажется вот здесь... вот спальня Азарота... надо пройти через две двери...затем короткий коридор и вот оно... Можно идти, но сначала...

Я скинул пропитанные кровью плащ, рубашку и штаны с сапогами. Уже привычно воспользовался портьерами, только не оконными, а дверными, стерев кровь с тела бархатной тканью. Сие действо было необходимо, чтобы запах свежей крови не сопровождал меня, когда я пойду на дело: разбираться со старшим магистром.

- Ну, всё, можно идти!

На мне были только пояс с мечом, амулет на шее и мифриловый ошейник там же. В остальном я был совершенно голый.

- Будем надеяться, что, увидев меня, Азарот умрет от смеха и проблема решится сама собой... - пробормотал я, открывая первую дверь и старясь слишком уж громко не шлепать босыми ногами по паркету, двинулся дальше.

Дверь в спальню Азарота я открывал медленно-медленно. Даже дышал через раз. Хорошо смазанная дверь даже не скрипнула. Впрочем, иного от двери ведущей в хозяйскую спальню и не ожидалось. Скрипа я не услышал, но когда между косяком и дверью образовалась щель, то до меня донеслись другие звуки: всхлипы, стоны, порыкивания и взрёвывания... Я не стал заниматься анализом, а порадовался, что хозяин спальни, кажется, занят делом и не обратит внимания на безобидную чужую магию. Я просунул руку с зажатым в кулак амулетом сонных чар и стиснул изо всех сил торцы гладкого цилиндра, выточенного из кого-то полудрагоценного зеленого камешка. Амулет предназначался специально для немагов, был нажимного действия и оказался очень эффективен. Спустя минуту вся какофония доносившая из спальни резко стихла. На всякий случай я выждал пару минут и только тогда осторожно просунул голову внутрь спальни.

- Ага, спит, разбойник!

Небольшой магический светильник оставленный в спальне для создания интима полностью разогнать тьму не мог. Но сладко спящего на огромной кровати Азарота видно было прекрасно. Его то ли лысая, то ли гладковыбритая голова поблёскивала в слабо мерцающем магическом свете. Стало понятно и происхождение всех слышанных ранее звуков. Старший магистр был застигнут моим амулетом в самый ответственный момент.

Тощий, жилистый Азарот удобно устроился сверху на роскошной, пышной русоволосой девице, тоже крепко спавшей. Он лежал, раскинув руки в стороны в попытке обхватить большое мягкое тело девицы, а носом уткнулся в ее огромный бюст.

Некоторое время я созерцал сладкую парочку, а потом, уже особо не таясь, отправился приводить в себя Лили.

Но оказалось, что Лили за это время, не только успела прийти в себя, но уже и сидела на полу, растерянно созерцая груду нарубленного мяса бывшую ранее Вольтом.

Увидев меня, она сначала обрадовано улыбнулась, а потом, оценив мой внешний вид, удивленно приподняла брови.

- Это что за маскарад? - слабым голосом спросила она.

- Какой там маскарад, - буркнул я, присаживаясь на корточки около Лили. - Стриптиз скорее!

- Что? Что?

- Не обращай внимание! Лучше скажи: как ты себя чувствуешь?

- Ничего не болит...горло только чешется... и сильная слабость... и платье какое-то липкое...

- Тогда давай я тебе помогу. Мы пройдем в спальню к Азароту и ты сначала сделаешь запланированное, пока он спит, а уж потом я тебе помогу переодеться и ты отдохнешь на удобной кровати старшего магистра.

Я помог подняться на ноги Лили и затем, мы, обнявшись, потихоньку пошли в спальню.

Войдя в спальню, Лили застыла, разглядывая скульптурную композицию на постели.

- Фу, какая вульгарная девица! Надо же кого он нашел себе после того, как я его бросила...

- И ничего не вульгарная, - не смог я удержатся от замечания. - Вполне симпатичная, с большими достоинствами...

- Толстая корова! Хоть сейчас на дойку! Или тебе такие и нравятся? - яростно засверкала на меня глазами Лили, под влиянием сильных эмоций, позабыв на время про свою слабость.

- Что ты! Что ты! Как можно! Мне нравятся такие как ты, стройные и красивые, - я торопливо поцеловал разозлившуюся Лили в щеку. - Но давай не будем отвлекаться. Ты сначала сделай дело, а уж потом мы обсудим ее достоинства.

- Нет у нее никаких достоинств, - успокаиваясь, пробурчала Лили, взяв у меня уже приготовленный мифриловый ошейник номер два. - Жир один...

Спустя некоторое время ошейник был закреплен на тонкой шее старшего магистра и была осуществлена его ментальная привязка к Лили.

- Вот и всё! - уже в полный голос сказала Лили. - Помоги мне избавится от этого платья. Оно всё в крови, а потом освободи для меня постель. Эту корову вообще выкинь из спальни. Не желаю ее видеть, а Азарот пусть на ковре спит. Ему и на полу будет неплохо. Теперь я здесь хозяйка!

- Слушаюсь, хозяйка! - поклонился я и приступил к выполнению данных мне инструкций.

Избавить от платья Лили оказалось совсем просто, сложнее было придумать, во что бы такое нарядить занервничавшую магессу, которая вдруг осознала, что она теперь ничем особо не отличается от остальных голышей и голышек в спальне. Только поэтому Лили не стала слишком уж возражать, когда я предложил ей надеть единственное платье, которое мне удалось найти. Простое чёрное шерстяное платье, валявшееся на полу и судя по размеру оно принадлежало русоволосой пышке, в данный момент сладко спавшей в объятиях Азарота.

Она лишь сердито проворчала что-то неразборчивее себе под нос, поправляя и одергивая слишком уж просторное платье.

С худощавым Азаротом проблем не возникло. Он без особых усилий с моей стороны переехал из своей роскошной кровати на пол, который впрочем, был застелен цветастым, длинноворсовым ковром из халифата, где и продолжил сладко спать.

Вот с девицей у меня хлопот было больше. Ее требовалось вообще убрать из спальни. Вот только как это было осуществить? Девица по моим прикидкам весила килограмм под сто. Спихнуть ее на пол, как Азарота было можно, а что потом? Тащить за косу, как транспортировали своих провинившихся жен неандертальцы и кроманьонцы? Так я еще не настолько одичал в этом средневековье... Нести на руках этот центнер роскошной плоти тяжело, да наверняка и реакция Лили может быть очень неадекватной, несмотря на всё ее утомленное состояние...

Пришлось закинуть девицу на плечо. Так тоже транспортировали женщин, начиная с каменного века и по настоящее время, как добычу, взятую на поле боя или украденную где-то.

В конце концов, мизансцена была обустроена. Лили возлежала на кровати. Я, облаченный в фиолетово-черный костюм из гардероба хозяина спальни, который с трудом натянул на себя, сидел на краешке той же кровати, а Азарот храпел на полу.

- Буди его! - распорядилась Лили.

Я три раза нажал на торцы амулета наведения сонных чар, снимая, таким образом, эти самые чары. Храп моментально прекратился. Азарот сел на ковре и удивленно уставился на нас.

- Кто вы такие? И какого спрашивается...

Но тут же он резко замолчал, вскочил на ноги и начал делать какие-то загадочные пассы руками в нашу с Лили сторону. Спустя некоторое время, когда обнаружилось, что эффект от махания руками нулевой, Азарот подключил к составлению заклинаний и остальные части своего тела. Вскоре Лили надоело смотреть на ритмичные движения корпусом и руками голого Азарота и она сварливо сказала.

- Хватит трясти передо мной своим сокровищем. Я насмотрелась на него в свое время. Тем более, что, по правде говоря, и сокровищем-то его назвать трудно.

Азарот застыл, не закончив свое очередное бесполезное заклинание с воздетыми вверх руками и оттопыренным назад задом.

- Э?

- У тебя на шее мифриловый ошейник, - я решил сообщить Азароту о его изменившемся положении и тем самым сэкономить время. - Ты должен знать, что это означает.

Азарот судорожно ощупал свою шею и гримаса ужаса исказила его лицо.

- Но...но...это же незаконно... Это карается сожжением на костре...

- Верно, - любезно согласился я. - Вот только до костра нам с уважаемой госпожой Лили надо еще дожить и не умереть от рук присылаемых вами, господин Азарот, убийц.

Азарот мельком глянул на лежавшую в постели, бледную от потери крови Лили и уставился на меня.

- Ты-то кто такой? Я тебя знать не знаю и соответственно никаких убийц к тебе я не посылал! Ты с какой стати вмешиваешься в наши ...э... споры с уважаемой магессой?

Я вздохнул.

- Я бы с удовольствием не вмешивался, но приходится. Я твой коллега по несчастью...

Я отогнул воротник-стойку у камзола и продемонстрировал свой мифриловый ошейник.

- Я принадлежу госпоже и должен защищать ее от ваших убийц. Если она умрет, то умру и я.

Вы теперь, кстати, в том же самом положении, что и я, а потому не надо звать слуг и пытаться, как-то навредить моей госпоже и мне. Может боком выйти.

Лицо у Азарота побелело, а ноги после разъяснения его положения, похоже, отказали и он снова плюхнулся на ковер.

- И...что вы хотите?

- Вот это уже вполне конкретный разговор, - потёр я руки. - Перво-наперво мы хотим узнать, с какой стати у вас, уважаемый, вдруг возникла такая острая нелюбовь к госпоже Лили и к ее нанимательнице, Ее Светлости герцогине де Бофор?

- Нет у меня никакой нелюбви к ним, - буркнул Азарот. - Ее Светлость герцогиню де Бофор я изредка видел на балах в королевском дворце и только. А к Лили я вообще никаких особых чувство не питаю. Если бы испытывал, то не сказал бы ей в свое время `прощай`, когда встретил более достойную...

Азарот вдруг замолчал, схватился за горло и захрипел.

- Врёшь негодяй! Это я тебя бросила! И по итогу ты нашел себе настоящую дойную корову, а не девушку... - прошипела, мгновенно ожившая Лили.

Возражать Азарот не стал, да и был не в том состоянии, чтобы что-то говорить. Занят был. Боролся с ошейником. Очень знакомое мне состояние. Я решил вмешаться, а то Лили что-то увлеклась, а Азарот уже начал задыхаться.

- Лили! Если ты его задушишь сейчас, то мы ничего не узнаем. А неприятности нам будут обеспечены...

Лили пришла в себя. А Азарот, сидя на ковре, начал судорожно дышать, пытаясь как можно скорее наполнить легкие воздухом. Дождавшись, когда он немного отдышаться, я сказал.

- Спрашиваю прямо: с какой стати ты приказал Густаву нас убить?

Потирая шею, Азарот мрачно зыркнул на Лили, но ответил.

- Приказ был получен насчет Лили. Ведь очевидно, что дважды отлично задуманные и тщательно подготовленные покушения на герцогиню де Бофор срывались только из-за нее.

Вот и решили, в третий раз ошибки не совершать, а начать с Лили.

- Кто тебе приказывает? И вообще, чем кому-то помешала Марианна? - это подключилась к допросу Лили. Ни малейших сомнений говорить или не говорить у Азарота не возникло. Возможности ошейника он и раньше теоретически отлично представлял, а сейчас получил подтверждение ранее усвоенным сведениям, познакомившись с ошейником на практике.

- Приказывает мне Ее Величество Мария. А чем Ее Величеству помешала Ее Светлость...

Азарот задумался было на секунду, но тут же застонал от боли. Жаждавшая ясности Лили легким ментальным ударом дала понять Азароту, что делать длительные, многозначительные паузы для нагнетания интриги не стоит.

Азарот понял всё правильно и торопливо начал рассказывать о планах Марии, стать полновластной королевой, о том, чем Марии не угодила герцогиня де Бофор, о своём участии в заговоре...

Рассказывал Азарот долго, к концу своего повествования даже слегка охрип.

- Что со мной будет? - хриплым же голосом задал очень волновавший его вопрос Азарот.

- Жить будешь, - пожал я плечами, размышляя над тем, что же теперь делать. - Если не будешь злить свою нынешнюю хозяйку всякими глупыми замечаниями...

- Да разве это жизнь? - позволил себе слегка возмутиться Азарот. - Магией не могу воспользоваться, ошейник на шее, подчиняться теперь придется этой...- тут Азарот вовремя замолчал и продолжил через секунду уже совсем другим заискивающим тоном. - Уважаемой госпоже Лили.

Напрягшаяся было Лили, расслабилась, а я заметил.

- Ты теперь точно в таком же положении, что и я. Мне было обещано освобождение после устранения покушавшихся и их заказчиков и по-хорошему, надо бы сейчас устранить тебя. Тогда условия будут выполнены, но что делать с Ее Величеством. Она ведь не успокоиться. Устранить королеву? Это не решение проблемы, а шаг к обретению еще больших проблем...

Его Величество ни о чем не догадывается и поэтому после убийства королевы возмутится. Нас быстро найдут. Вся гильдия магов будет стоять на ушах...

- После моего убийства гильдия тоже на уши встанет... - заметил Азарот.

- Поэтому я предлагаю договориться, - сказал я, мельком глянув на задумчиво молчавшую Лили. - Ты не просто останешься жив, но и освободишься от ошейника, если мы найдем подходящее решение, гарантирующее безопасность и спокойную жизнь Ее Светлости герцогине де Бофор, госпоже магессе и мне.

- Я согласен! - тут же кивнул Азарот.

- А пока, ты должен будешь походить некоторое время в ошейнике, - развел я руками. - Сам понимаешь ситуацию. Рекомендую носить рубашки с воротником-стойкой. Совершенно незаметно.

***

На следующий день я и Лили поднялись из постели только к полудню. От Азарота мы вернулись далеко за полночь, прихватив из особняка Густава оставленных там ранее амазонок во главе с Зикой. После обещания сохранить жизнь, а в будущем и вообще освободить от ошейника старший магистр воспрял духом и начал настырно требовать определить конкретные сроки обретения своей свободы.

Но Лили всё еще не простившая ему покушение на себя, а пуще того, разозлившаяся из-за наглого утверждения Азарота, что толстая девица гораздо предпочтительнее, чем считавшая себя красоткой Лили, быстро поставила магистра на место.

Далее пошло уже конструктивное обсуждение разных мелочей и первой из них было обязательство Азарота спустить на тормозах расследование убийства магистра Густава.

По возвращении во дворец де Бофоров дважды за один вечер бывшая на грани смерти Лили категорическим тоном потребовала от меня успокоить ее. Понятно, каким образом. В результате я и успокоившаяся Лили заснули только под утро.

После завтрака я и Лили устроились в оранжерее. За окнами хоть и была уже весна с ярким солнцем и набухшими почками, но воздух был еще прохладен для комфортного времяпрепровождения вне стен дворца. Зато в оранжерее, среди вечнозеленых аласонских пальм и роскошных орхидей можно было считать, что находишься уже в лете.

- Какие планы у тебя на сегодня? - спросил я, когда мы устроились в плетеных креслах среди пышной тропической растительности.

- А какие могут быть планы? - удивилась Лили. - Проведу день также как вчера...

Я удивленно вытаращился на магессу, которая невозмутимо тянула через соломинку из бокала сладкое белое вино со льдом.

- Где мы найдем еще одного Густава, я уж не говорю про старшего магистра, чтобы удовлетворить твою вдруг прорезавшуюся тягу к рискованным приключениям?

Лили поперхнулась вином.

- Я не это имела ввиду! Я хочу мирно посетить съезд магов, поучаствовать в семинарах, расслабиться за столом среди коллег...

- А...- успокоился я. - Понятно. А что с Ее Величеством? Ты что-нибудь уже придумала?

- Нет, конечно! - возмутилась Лили. - Времени прошло всего ничего. Спешить особо некуда. Сама Ее Величество, насколько я поняла, только раздавала указы, которые реализовывал Азарот. Относительно меня он ничего теперь предпринимать не будет. Проще самому яду глотнуть. Тоже и относительно Марианны, но думать будем.

- Азарот начнёт нервничать, если подвижек насчёт его ошейника долго не будет...

- Я по этому поводу переживать не собираюсь, - пожала плечами Лили.

"Так, с ней всё понятно! Угроза устранена и ей больше ничего не надо. Но я-то договор не выполнил и главный недоброжелатель Марианны, королева Мария жива и здорова. А значит, никакого освобождения от ошейника мне не светит! Опять надо самому суетиться!"

- Будем думать, - согласился я вслух с Лили и спросил. - Лили, я вот хотел узнать у тебя - откуда вдруг взялась этакая пакость: оборотни, вампиры. Ведь насколько я знаю из книжек, все эти твари были уничтожены в свое время.

- Как видишь не всему, что ты читаешь в книгах можно верить, - меланхолично ответила нежившаяся в кресле Лили. - Не все они были уничтожены.

- Но ведь для оборотней в их звериной фазе человек является лакомством, которое они предпочитают всему прочему мясу. Вампиры же отличаются от оборотней лишь тем, что не жрут людей целиком, а сосут у них кровь до полного обескровливания, которая по вкусовым качествам тоже находится у них на первом месте ...

- Объяснение очень простое. Оборотней и вампиров всегда можно натравить на своих недругов. Их сила, быстрота, регенерация дает им неоспоримые преимущества перед простыми людьми и лишь маги могут их контролировать, угрожая мгновенно убить в случае чего. Но не переживай ты так! Их ведь и в самом деле немного осталось на свете. Маги в свое время очень сильно уменьшили их численность.

- Будем гордиться, что и мы приложили к этому свои руки, - вздохнул я.

Тут вдруг Лили перестала задрёмывать, открыла глаза и с подозрением уставилась на меня.

- Марк, но ты ведь не маг и, тем не менее, именно ты их прикончил. Я-то по сути дела играла роль приманки. Интересно, как это у тебя получилось? - подозрительно глядя на меня, спросила Лили.

- Правильный выбор оружия, всего-навсего, - торопливо ответил я. - Этот фамильный меч де Бофоров, на который расщедрилась госпожа герцогиня, как оказалось, блокирует регенерацию и у оборотней, и у вампиров благодаря нанесенным на лезвие особым рунам.

Мне и делать-то ничего не надо было: воткнул меч в оборотня и жди, покуда он не издохнет.

Лили еще некоторое время сверлила меня задумчивым взглядом, но затем, наконец, снова закрыла глаза, приготовившись подремать.

Я тоже устроился удобнее в кресле. Следовало начинать ломать голову над тем, как выкрутиться без потерь из сложившейся запутанной ситуации.

"Итак, даны исходные условия, - размышлял я, вытянув ноги. - Во-первых: Азарот, которого убивать нельзя, гильдия магов возмутится, но и вечно держать его в ошейнике не будешь. Отчается, обратится прямиком в совет гильдии с жалобой на нас с Лили и пожалуйте на костер дорогой товарищ. Если просто так снимаешь ошейник, то вернёмся к тому, что было до вчерашнего вечера. Снова убийцы насылаемые озлобленным Азаротом, только в еще большем количестве. Во-вторых: королева, главная зачинщица всего. Ее убивать тем более нельзя. Тут убийцу будут искать не только гильдия магов, но и король Золтан с его спецслужбами. Оставить ее в живых? Тогда и я останусь в этом ошейнике навсегда... Что же делать-то?"

***

Со времени умиротворения гильдейских магов прошло две недели. За это время весна, числившаяся только по календарю, вступила в свои права. Травка зазеленела, солнышко не просто блестело на голубом небе, а уже заметно припекало. Почки на деревьях в саду лопнули и полезли первые липкие светло-зеленые листочки. И судя, по

возбужденно-радостным физиономиям окружающих, жить стало ощутимо лучше и значительно веселее. Даже Лили была счастлива. Да и чего бы ей не быть счастливой. Днем и вечером она весело проводила время на тусовке магов под названием `съезд`. Ночами верный Марк, которого не надо было делить с ненасытной Сабриной, старался сделать и успешно делал ее счастливой. Нанимательница была далеко и никак не докучала. Единственно Азарот повадился было ходить за ней на съезде и смотреть на Лили жалобным, преданным собачьим взглядом. Но и тут Лили могла бы тоже одним взглядом дать укорот докучавшему ей Азароту и дала бы не задумываясь, если бы не зависть коллег-магесс. Оказывается в женской среде Азарот считался одним из немногих магов не зацикленных на магии, ценивших женскую красоту и естественно был востребован магессами. При такой конкуренции за внимание главного ловеласа среди магов очутиться в его избранницах было очень и очень почётно. Вот Лили и позволяла таскаться за собой Азароту, которому в свою очередь Лили и на фиг бы не здалась, если бы не мифриловый ошейник на шее, он оказывается был любителем крупных форм. Но об этом окружающие естественно и не подозревали.

В общем, было хорошо всем, кроме меня. Меня ничего не радовало, поскольку решить заданную задачку: про волка, козу и капусту, мне так и не удалось.

И вот в один из этих теплых солнечных весенних дней явилась хозяйка всего дворцового комплекса, где до этого мы с Лили проживали в одиночестве. Если конечно не считать обслугу, стражу, амазонок и прочих простолюдинов созданных для того, чтобы облегчать жизнь благородным.

Хозяйка, то есть герцогиня де Бофор прибыла на Большой весенний королевский бал не одна. Толпа слуг и служанок, вереница повозок, охрана из трех десятков амазонок во главе с Сабриной устроили столпотворение во дворе. На свой съезд Лили само собой в этот день не поехала, поскольку была предупреждена о прибытии нанимательницы. Она сразу же отправилась к Марианне. Но не только потому, что требовалось дать отчет о своей деятельности на благо де Бофоров. Просто прибывшая с караваном Сабрина сразу быстренько разыскала меня, слегка помяла на радостях и поволокла, чуть ли не под мышкой в свои апартаменты, совершенно не обратив внимания на лепет Лили, что Марк, де требуется ей для отчета перед госпожой герцогиней.

Впрочем, надолго уединиться мне с Сабриной не вышло. Только-только от поцелуев и ласк мы собрались перейти к чему-нибудь более существенному, как нашу идиллию нарушили подчиненные Сабрины постучавшие в дверь. Они жаждали конкретных указаний по выстраиванию охраны дворца. Сабрина недовольно рыкнула, оторвалась от меня, застегнула, расстегнутую уже было одежду, и пошла руководить своими безынициативными подчиненными. Я тоже не стал задерживаться в апартаментах Сабрины и вышел на коридор. Дворец до того тихий и пустынный гудел, шумел на разные голоса. Слуги с озабоченными лицами носились по коридорам, на кухне, где мне и Лили достаточно было одной поварихи, теперь было не протолкнуться от людей в белых поварских колпаках.

Я отказался от мысли что-нибудь урвать себе из еды, хотя дело близилось к обеду и пошел в сторону оранжереи, решив там переждать этот всплеск активности, но не дошел. Меня остановил солидно выглядящий господин. Солидности Полю добавляла небольшая ухоженная бородка.

- Марк! А я тебя искал! Ты куда-то спешишь?

Дорогое серое сукно пошедшее на штаны и бархатная тоже серая куртка, отороченная белыми кружевами, ясно свидетельствовали о том, что жизнь Поля кардинально поменялась.

- Нет! С Сабриной я только что расстался. Она разбирается со своими воительницами, а Лили отправилась к Ее Светлости с отчетом о проделанной работе. А больше я никому и не нужен. Так, что сейчас я совершенно свободен.

- Отлично! Пойдем, посидим у меня.

Поль взмахом руки остановил несущегося на большой скорости по коридору слугу.

- Бутылку гронингемского светлого и бисквиты в мою комнату.

Слуга поклонился, развернулся на сто восемьдесят градусов и помчался с прежней скоростью, но уже в сторону кухни.

- О, - с восхищением сказал я. - Ты стал большим человеком. У тебя имеется комната, слуги повинуются легкому движению руки... Не то, что я, - тут я вздохнул. - Ни на комнату, ни на деньги за мою самоотверженную работу на благо Ее Светлости мне рассчитывать не приходиться...

- Не всё то золото, что блестит, - пробормотал Поль. - Пойдем ко мне.

В гостиной мы устроились в креслах. На невысоком столе по центру уже располагалась литровая бутыль зеленого стекла, вокруг, два медных кубка и бисквиты на тарелках.

- К чему эта пословица о золоте? - спросил я, отхлебнув вина. - У тебя какие-то проблемы?

- Как же, как же! Без проблем никуда! - скривился Поль, тоже сделав глоток из кубка.

- Хотя, да, со стороны кажется, что всё лучше некуда. И деньги мне платит Ее Светлость теперь неплохие, гораздо большие, чем я рассчитывал, и живем мы с Марией вот здесь, а не в комнатке при казарме, которая тесна Сабрине в плечах и уважают меня... К матери с сестрами вот недавно ездил, денег им отвез. Они в восторге от моей карьеры, - Поль вздохнул и снова припал к кубку.

- Но вот Мария...

- Разлюбила? - предположил я.

- Нет, уверяет, что любит по-прежнему... и я ее тоже...

Я отметил про себя нотки сомнения, проскользнувшие в голосе Поля, а тот, помолчав, продолжил.

- Дело в том, что мне сейчас приходится много ездить по владениям госпожи герцогини. Работа у меня пусть и хорошо оплачиваемая, но времени на нее уходит много. Я часто отсутствую в замке, а Мария наоборот, как стажёрка вообще не выходит из замка. В личной жизни случаются довольно долгие перерывы. И Мария совершенно безосновательно начала подозревать меня в том, что я, мягко говоря, заглядываюсь на посторонних девушек.

Я закусил бисквитом терпкое гронингемское светлое и спросил.

- Безосновательно? А ведь я тебе помнится, давал совет насчет посторонних девушек.

- Так и не было у меня ничего ни с кем. Но Мария пользуясь тем, что заклятье не позволяет мне соврать ей, сначала спросила: не встречался ли я с какой-либо девицей? Я с возмущением отверг эти подозрения, но вот затем... - он замолчал, припал к кубку и за несколько глотков осушил его. - Затем она спросила: не заглядывался ли я на какую-либо девушку? Не любовался ли я какой-нибудь девицей? И что мне было делать? Соврать-то я не мог! Конечно, я с удовольствием смотрю на других девушек и часто. И ничего такого в этом нет. Но как выяснилось, Мария считает иначе...Короче, она разозлилась и...

- И отшлёпала тебя за твою неверность ей в мыслях? - улыбнулся я.

- Вот еще! - возмутился Поль. - Никто меня не шлёпал, но теперь Мария уже сомневается в том, что нам следует отдавать магам такие огромные деньги для снятия с меня заклятья покорности! Она сказала, что она и так относится ко мне прекрасно и переживать мне по этому поводу не стОит, а деньгам можно найти и более подходящее применение...

- Вот как! Что ж практично мыслит, женщина! С тебя за огромные деньги снимают заклятье покорности, ты сразу же машешь ей ручкой, говоришь `до свиданья` и отправляешься к какой-либо красивой девице, которую уже присмотрел заранее. По итогу у Марии ни денег, ни мужа, да еще ей придется служить в воительницах до сорока лет и только потом приобрести в мужья какого-нибудь страшненького на вид раба. Поскольку самых симпатичных рабов тут же прибирает к рукам Ее Светлость графиня Кронберг. Наверно ты уже думал над таким вариантом?

- Ничего я такого не думал! - вспылил Поль. - А сама-то она знаешь, что делает, когда я отсутствую в замке?

- Ну-ка, поделись? - я вытянулся удобнее в кресле.

- Они, всем десятком скидываются, покупают раба, трахают его до полусмерти, а потом со значительной скидкой продают Ее Светлости для работы в каменоломнях!

- Что и Мария в этом участвует?

- А то! Она с недавних пор и не скрывает это, мотивируя свое участие тем, что я часто нахожусь в разъездах. А у нее мол, как и у других воительниц резко возросли потребности в мужчинах после инициации... И вообще эти ее подруги очень плохо на нее влияют. Теперь она уже и забыла, что не хотела мне напрямую приказывать и просить. В общем, теперь я только в своих командировках и чувствую себя человеком...

- Ну, а чего ты хотел? Вояки, они всегда такие были грубые, бесцеремонные... Профессия уж у них такая. Не располагает к сюсюсканью... Или ты своего врага зарубишь или он тебя. Но я думаю не всё так плохо... как могло бы быть. Ты просто сравни Марию и некоторых воительниц, которым за тридцать. Есть ведь разница?

- Ты что хочешь сказать, что и Мария такой же станет? - с ужасом посмотрел на меня Поль. - А я? Кем я стану к тому времени?

Я пожал плечами.

- Откуда я знаю, и вообще: ты чего от меня хотел-то?

- Марк, ты мой друг и я прошу тебя: может ты придумаешь что-нибудь? Я ведь долго так не выдержу!

- Какой-то ты - пессимист и паникер. Ты должен верить, что всё со временем утрясётся... Ладно, я подумаю, что можно сделать...

Дальше мы просто пили вино, думая каждый о своем. Бутылка, в конце концов, закончилась и когда я уже начал размышлять, чем бы мне таким заняться, ошейник вдруг легонько сжался, намекая, что меня хочет видеть повелительница моего ошейника.

***

Первый же слуга попытавшийся проскочить мимо меня в коридоре был пойман, надежно обездвижен и потому почел за лучшее сразу выдать мне нынешнее месторасположение Ее Светлости.

- Второй этаж северного крыла дворца, овальная гостиная...

Полностью застекленная стена овальной гостиной давала прекрасный вид на начинающий зеленеть сад. Масса солнечного света заливавшего гостиную в соединение со свежесрезанными цветами из оранжереи, в бесчисленных вазах вызвали у меня ощущение умиротворения.

"Интересно, если Марианна уже умиротворена обстановкой, то своим появлением выведу я ее из равновесия, как это обычно бывало или нет? Всё ж таки расстались мы вполне миролюбиво...", - думал я, направляясь к двум диванчикам, обтянутым зеленым шелком на которых расположились дамы. Лили и Марианна.

Занимались они примерно тем же, чем недавно занимались мы с Полем. То есть пили вино и закусывали сладостями. Только вино было классом гораздо выше, а ассортимент сладостей потрясал воображение. Тарелками и тарелочками с бесчисленными пирожными, печеньем, засахаренными фруктами, джемами, вареньями был уставлен весь низенький, но совсем не маленький стол.

Лили заметив меня так радостно улыбнулась, словно расстались мы не пару часов, а по меньшей мере, пару дней назад. Впрочем, ее радость была понятна: я был вырван из цепких, загребущих рук Сабрины и это ее радовало. Мне было непонятно другое: с чего мне вдруг широко и приветливо улыбнулась Марианна?

Оставив попытки разгадать эту загадку до лучших времен, я поклонился обеим дамам, раскинувшимся на своих диванчиках в весьма расслабленных позах. Видимо сказывалось влияние выпитого вина. Обе были в платьях того фасона, который был бы более уместен на балу. Гладкая белая атласная кожа оголенных плеч, голые руки и груди, выставленные на показ, производили сильное впечатление. И ничего что шириной плеч Марианна почти вдвое превосходила Лили. Зато бюст магессы был вне конкуренции.

По правилам моей внутренней техники безопасности ни в ком случае не следовало сосредотачиваться на ком-либо одной. Нельзя было долго разглядывать ни внушительный бюст Лили, ни широкие плечи Марианны, восхищаясь тем, как эти плечи сочетаются с совсем не борцовской шеей и тонкими чертами лица герцогини. Женщины не любят, когда в их присутствии твое внимание направлено на кого-то еще, а не на нее. Марианна конечно управляет ошейником и может устроить мне веселую жизнь здесь и сейчас, но пренебрегать магессой тоже не следовало. Здесь и сейчас мне, конечно, ничего не будет за невнимание к магессе, но потом, вечером...

Вот и крутил я головой, демонстрируя восхищение двумя красавицами от которых зависело мое спокойствие и сама моя жизнь, конечно не забыв низко поклониться.

- Я позвала тебя, Марк, чтобы поблагодарить за то, что два мерзавца, планировавшие покушение на меня, уже ничего такого больше не спланируют. Я буду помнить об этом, и награда тебе обязательно будет. Какая именно я пока не знаю, но тебе понравится...

Я аж застыл от этих слов и тут же мое лицо, и всё согнутое в поклоне тело застыло, всем своим видом спрашивая.

- А как же освобождение от ошейника? Ведь обещано же было?

Но Марианна и без слов поняла, что я хотел спросить и опередила меня.

- А ошейник остаётся у тебя на шее! Уж извини, но у нас с тобой была договоренность. Ты устраняешь ВСЕХ покушавшихся на меня, и после этого я освобождаю тебя. Так?

Я лишь покорно кивнул, уже понимая, чему так радовалась Марианна, увидев меня.

- Вот! Двое вне игры! Это так. Но самая главная, та, которая отдавала приказы, жива, здорова и как выяснилось, стала еще опаснее, поскольку обзавелась влиянием на мужа.

- То есть для того, чтобы заслужить свободу я должен убить эту нехорошую женщину?

- Нет, - с видимым сожалением ответила мне Марианна.- Этого делать никак нельзя. Ты при этом почти наверняка погибнешь, а маги могут вычислить к кому был привязан мифриловый ошейник. А тайная служба, скорее всего и без всякой магии выяснит, кому ты принадлежал. И у меня будут неприятности. Большие. Так что убивать ее нельзя, но тогда получается и освобождать тебя не за что. Условия договора ведь ты не выполнил!

Я скрипнул зубами от злости, но промолчал. Сказать было нечего.

"Всё так и есть. Обидно, что всё сорвалось. Ведь почти выполнил требуемое. Придется ждать возможности совершить новый подвиг ради этой...", - я метнул недружелюбный взгляд на чрезвычайно довольную собой герцогиню, в котором на сей раз, не было ни грамма восхищения.

- О! Я придумала, как тебя наградить! - вдруг воскликнула Марианна и словно девочка захлопала в ладоши. - Раз у тебя так хорошо получается справляться с разными плохими господами, то я повышаю твой статус до уровня моего телохранителя. Наш фамильный меч будет теперь твой на законном основании! Здорово я придумала?

- Я просто счастлив, - замогильным голосом сообщил я Марианне.

- Очень правильное решение Марианна! - поддержала свою госпожу Лили, поигрывая пустым золотым кубком. Если она этим самым намекала мне, что я должен бы поухаживать за ней, налив ей вина, то не дождется. Нет настроения совершенно. И даже прелести обеих дам как-то разом резко потускнели и никаких игривых мыслей больше не вызывали...

- Вот видишь, как всё прекрасно устроилось. А теперь налей нам вина, видишь кубки у нас пустые и можешь быть свободен.

- Я теперь телохранитель, а не слуга. Мне не положено! - буркнул я и сделал шаг к двери.

Улыбка на лице Марианны стал еще шире.

- В обязанности телохранителя входит забота о подопечной, а не только защита ее с мечом в руке, - сообщила она мне бархатным голосом.

Деваться мне было некуда. Я наполнил оба кубка до верха, поклонился с чрезмерным усердием и, направляясь к двери, мог быть доволен лишь одним. Мне удалось взглянуть с близкого расстояния в глаза Марианны и довести до нее свою крайнюю нелюбовь к ней в данный момент.

Но это я так, потешил самолюбие. Плохо было то, что мое освобождение отодвигалось на неопределенный срок.

***

Королева Мария с раздражением посмотрела на Азарота. Опять он возражает, опять сомневается во всем, не предлагая ничего взамен. После провала попытки ликвидации главной магессы де Бофоров, Азарота словно подменили. Куда подевался тот азартный, честолюбивый, энергичный человек, с которым Мария начинала свое предприятие.

"Уж не перетрусил ли он в преддверии завершающего этапа их совместных многолетних трудов? Уж не задумал ли покинуть лодку королевы и перебраться на более надежный корабль короля? Нет, дружок, это тебе не удастся! Вместе нырнем на дно в случае неуспеха задуманного!"

- Еще раз повторяю: я не желаю дискутировать на тему целесообразности задуманного! И тянуть с ликвидацией Золтана больше не хочу! Раз у тебя сорвалась ликвидация магессы, то теперь она будет настороже и прежний неспешный план уже не подходит.

Воспользуемся Весенним балом и ликвидируем сразу и Золтана, и Марианну. Я заставлю Золтана воспылать новой страстью к его прежней пассии. Пусть потешатся напоследок. Я всё продумала. Тебе нужно только достать кое-какие магические артефакты и приготовить место действия. Надеюсь, что с этим-то ты сможешь справиться?

- Я тоже на это надеюсь, - совершенно без энтузиазма промямлил Азарот.

- Вот и отлично! Тогда слушай и запоминай, что тебе предстоит конкретно сделать...

***

Мое повышение до телохранителя в качестве вознаграждения за всё, что я сделал для Марианны, оказалось фикцией. Да я теперь мог разгуливать с фамильным мечом на поясе на законных основаниях. Вот и весь даже не плюс, а плюсик. А вот минусов оказалось гораздо больше. Мне теперь приходилось постоянно, все дни напролёт, таскаться вслед за Марианной в компании амазонок. В разные моменты их бывало то двое, то трое, то четверо, поскольку в связи с моим внезапным возвышением до телохранителя никто охрану Ее Светлости ослаблять не собирался. Даже Сабрина несмотря на рассказы о том, как я лихо зарубил оборотня и вампира, заявила, что воительницы, как охраняли Ее Светлость, так и будут охранять невзирая на появление свежеиспеченных телохранителей.

Это было заявлено за обедом, на котором помимо Марианны, Лили и самой Сабрины присутствовало еще человек десять из ближайшей свиты Марианны. Я тоже присутствовал на этом обеде. И именно, что присутствовал, то есть с мрачным видом и с фамильным мечом на поясе подпирал стену невдалеке от Марианны. Как бы охранял ее.

Марианна же, как раз в этот момент покончила с кроликом под белым соусом, потянулась сделать глоток вина из бокала и выяснила, что он пуст. Слуга же, который отвечал за наполнение бокала Ее Светлости, отлучившись, вероятно по малой надобности, допустил роковую ошибку при расчете времени необходимого Марианне, чтобы покончить с кроликом. На тарелке уже лежала лишь кучка костей, а вернуться и наполнить бокал жаждавшей вина Марианне оказалось некому. Недовольная задержкой в обслуживании Марианна немедленно нашла выход.

- Марк! - обратилась она ко мне. - У тебя помнится отлично получалось - прислуживать мне за столом. Я только успевала подумать о чем-либо, как ты без слов угадывал мое желание. Ты просто прирожденный слуга. Да, ты сейчас вроде бы телохранитель, но вот моя военоначальница уверяет, что в данный момент охрана избыточна... Так что не мог бы ты...

Ошейник при этом как бы невзначай слегка сжался, напоминая о моем истинном рабском статусе. Марианна с широкой улыбкой смотрела на меня.

- Я радостью услужу Вам, Ваша Светлость! - моя улыбка была ничуть не Уже улыбки Марианны. - А вообще я легко обучаюсь и можете быть уверены, что если вы вдруг доверите мне, например, готовить вас ко сну, то я и с этим успешно справлюсь!

Ранее даже предположение, что я могу снова очутиться у нее в постели, вызывало у Марианны нешуточную ярость и откровенную злобу. Поэтому я, предлагая свои услуги по подготовке Марианны ко сну в качестве замены Оливье, рассчитывал, что Ее Светлость разозлится, выставит меня с обеда и забудет, по крайней мере, на время о своем предложении совмещать мне обязанности слуги и телохранителя. Но реакция Марианны оказалась странной: она задумалась, молча, разглядывая меня словно видя впервые. Я облился холодным потом.

"О чём это она размышляет, такая-сякая?"

И уже было открыл рот, чтобы признаться, что я сильно преувеличил свои способности к обучению, как меня опередили. Лили еще быстрее просчитала ситуацию и категорично заявила.

- Марк не сможет исполнить обязанности по подготовке ко сну Ее Светлости, поскольку вечером и ночью у него уже и так имеются определенные обязанности, от которых он уклониться не может!

Сабрина только-только осознавшая, как она подставила меня, тоже подтвердила хриплым от волнения голосом, что у меня имеется масса обязанностей и на всех меня не хватит.

Марианну такой протест подруг-подчиненных заставил изменить планы, если они и были по моей неограниченной эксплуатации. Она демонстративно вздохнула и с печалью в голосе, но с усмешкой в слегка прищуренных глазах сказала.

- Что ж тогда ограничимся обедом и ужином...

Я, придерживая болтающийся меч, метнулся к столу и торопливо наполнил пустой бокал герцогини из первой попавшейся бутылки. Даже маловероятная возможность очутиться в постели Марианны меня приводила в ужас. Ведь в случае успеха на этом поприще (а схалтурить мне не позволил бы ошейник!), вероятность освободиться от ошейника и без того значительно уменьшившаяся в последнее время, устремилась бы к нулю.

В связи с необходимостью постоянно торчать около Марианны моя жизнь доселе спокойная, расслабленная изменилась. Никакого чтения книг, никакого расслабленного времяпрепровождения с Лили, Натали и Сабриной днем, никаких вечерних посиделок в компании слуг. С утра и до самого вечера только Марианна в больших дозах. Причем меня больше всего пугало ни с того ни с сего резко поменявшееся ко мне отношение Ее Светлости. Ни следа недовольства, раздражения моим видом не было и даже гоняя меня, как и всякого слугу по своим поручениям, она делала это с улыбкой, без малейших следов злорадства.

 

Глава 20

Большой весенний королевский бал, один из четырех `сезонных` балов, на которых обязана была присутствовать исконная знать Рангуна от барона и выше, так и приравненные к знати маги и магессы от магистра и выше, завершался. Был вечер третьего и последнего дня бала. Балом, правда, с моей точки зрения сие действо можно было назвать с большой натяжкой. По сути это была непрерывная череда развлечений. Фейерверки, танцы, маскарады, столы, ломящиеся от обилия изысканных яств и другие столы, игорные, с кучами золота в центре...

Приглашенные, особенно провинциалы, гуляли добросовестно, с энтузиазмом и казалось, не спали вовсе.

Мне всё это было не очень интересно. В моей памяти хранилось немало подобных балов и особого желания обрести воспоминания от еще одного королевского бала у меня не было. Впрочем, строго говоря, в самих празднествах я не участвовал, хотя и присутствовал, в качестве телохранителя Марианны. На самОй великосветской тусовке незаметную охрану обеспечивала Лили, а при переходах внутри дворца и выходах наружу, уже я с прикрепленными амазонками. Да еще дежурил под дверями королевской опочивальни, где за трое суток бала немало времени провела Марианна.

Да, именно так и обстояло дело. Золтан внезапно бросил свою нынешнюю пассию, юную баронессу де Маржи и снова воспылал неземной страстью к своей предыдущей фаворитке герцогине де Бофор. Из-за боязни потерять внезапно обретенное внимание монарха, Марианна напрочь забыла о своем прежнем месте жительства и кажется, окончательно переехала в королевский дворец. А конкретно, в королевскую спальню.

Вот около белых с золотом огромных двустворчатых дверей этой самой спальни я и нес свою нелегкую службу. Нелегкую, потому, что спал урывками. Марианна тоже спала урывками, но выглядела на диво привлекательно. Впрочем, она ведь женщина, а у женщин на такое времяпрепровождение всегда сил имеется больше, чем у самых тренированных мужчин. Тем более, что это был не какой-нибудь там Оливье, а сам король, Его Величество Золтан Второй, пусть и немного постаревший. Стоило постараться. Самое интересное, что Золтан тоже выглядел, как огурчик.

"Интересно, а он-то с чего такой оживленный? - думал я, зевая около внушительных дверей королевской спальни. - А может вся его живость и энергия, искусственные и объясняются лишь хорошей работой королевских алхимиков и качеством изготовляемых ими эликсиров?"

Вместе со мной на пуфике устроилась и Лили, выглядевшая тоже утомленной и бледной от недосыпа.

Зато остальные участники бдений под дверями королевской опочивальни, а их было помимо нас с Лили немало, выглядели очень бодрыми, что объяснялось тем, что они постоянно менялись.

Дворцовые гвардейцы, торчавшие на страже около самых дверей, набираемые из не наследных отпрысков знатных семей менялись достаточно часто. Амазонки, прогуливавшиеся по коридору, тоже несли охрану не беспрерывно. Компания магов вообще расположилась здесь с удобствами в виде стола с напитками и закусками.

Время близилось к полуночи, когда Золтан в сопровождении Марианны в очередной раз посетил свою спальню. И все немедленно устроившие бивак под дверями королевской спальни надеялись, что Его Величество намеривается здесь заночевать, а не отправится, закончив дело с герцогиней де Бофор, снова зажигать на бал.

Я тоже надеялся, что Золтан с Марианной застряли в спальне надолго, при хорошем раскладе, так до утра. Я обвил ногами ножны с мечом, оперся спиной о стену коридора и закрыл глаза, собравшись подремать. Кроме того, когда я закрыл глаза, то уже не мог видеть постоянно бросаемые на меня презрительные взгляды дворцовых гвардейцев и амазонок, тоже кстати дворцовых. С их точки зрения я выглядел странно. Хоть на мне и был сине-черный костюм из дорогого сукна, вполне подходящий какому-нибудь благородному провинциалу, но я-то числился телохранителем, а ни единой железяки на мне не было. И это при том, что как на гвардейцах, так и на амазонках в изобилии присутствовали заговоренные нагрудники, наручи, поножи, шлемы и прочее. Поэтому тип в берете с пером неведомой, но скромной птички (воткнутое в берет перо было небольшим по размеру) вооруженный лишь мечом вызывал недоумение, смешанное с презрением. Хорошо еще узкая серебристая полоска ошейника на моей шее была надежно прикрыта воротником камзола. А Лили одетая в свое потрясающее бальное платье: почти оголенный верх и плотно занавешенный подолом низ, дремавшая на пуфике рядом со мной, непроизвольно привалилась ко мне во сне, недвусмысленно демонстрируя окружающим свое отношение к странному телохранителю. Дружеское расположение магистра к простому телохранителю заставляло окружающим помалкивать на мой счет, ограничиваясь только выразительными взглядами.

В сон я провалился глубоко, а потому после резкого пробуждения, некоторое время тупо смотрел перед собой, пытаясь осознать, где я и что со мной. Впрочем, пришел в себя я довольно быстро и также быстро вычислил источник шума, нарушившего мой сон.

Причиной оказался неугомонный Золтан. Вместо того чтобы в полутьме спальни наслаждаться роскошным телом герцогини де Бофор или просто сладко спать и не на пуфике, как я, а на мягкой постели, он, с грохотом распахнув двери, выскочил из спальни в полуодетом виде и заорал так, что зазвенело в ушах.

- Мы с герцогиней идем смотреть на звезды в башню Мореуса!

Архимаг Мореус, соратник первого короля Рангуна и прапрадедушки Золтана имел столько заслуг в деле превращения герцогства Рангунского в королевство Рангун, что предназначенная ему для проживания башня была построена еще до строительства королевского дворца. А стоимость возведения этой башни, судя по глухим намекам в некоторых хрониках, которые мне довелось прочитать, в несколько раз превосходила стоимость огромного комплекса королевского дворца. И глядя на высоченную, сложенную из блестящего черного камня башню в это было легко поверить. На самом верху башни имелась открытая площадка, где согласно тем же хроникам любил посиживать Мореус, поглядывая с высоты на королевский дворец и начавший тогда разрастаться Карсберг. После смерти Мореуса короли Рангуна последовательно отказывали всем архимагам из гильдии в просьбах отдать им башню. Предлог был самый простой, но убойный: недостойны! Никто из потомков так и не смог превзойти Мореуса в магическом искусстве. Поэтому башня стояла закрытая на замок, пока не изобрели подзорную трубу. Огромную подзорную трубу установили на верху башни и изредка, Золтану приходила идея взобраться наверх, чтобы оттуда взглянуть на окрестности Карсберга. Но собраться туда ночью, взглянуть на звезды, до такого еще никто не додумался.

Астрология в этом мире ни как наука, ни как лженаука не существовала. Не было нужды изобретать зависимость между блестевшими на небе звездами и людьми здесь на земле при наличии настоящей магии.

Именно поэтому весь табор, устроившийся под дверями королевской спальни, застыл от удивления, но ненадолго. Возникшие словно из пустоты слуги начали одевать Золтана, выскочившего из спальни в одних штанах и цветастых туфлях с загнутыми носками на босу ногу. Маги, амазонки и стражники сформировали привычное боевое охранение, без которого Золтан не передвигался даже во дворце. И вот когда всё было готово, из дверей выплыла Марианна, уже одетая и по-доброму улыбающаяся Золтану. И только я имевший `счастье` близко знать Марианну, мог сказать, что она очень недовольна идеей неугомонного Золтана. Карабкаться среди ночи по каменным лестницам на самый верх башни ей никак не хотелось. Но куда ей было деваться, надо!

Между королевским дворцом и башней Мореуса располагалась небольшая площадь, выложенная разноцветными мраморными плитами. От входных дверей дворца к входным воротам башни вела своеобразная аллея из статуй предшественников Золтана на троне Рангуна. Согласно традиции, каждый король Рангуна устанавливал статую самому себе еще при жизни, не полагаясь на благодарность наследников. Что было очень разумно. А поскольку на себя любимого денег никто не жалел, то среди статуй в аллее не было ни одной маленькой или скромно украшенной.

Когда Золтан с Марианной и всеми сопровождающими их лицами вышли на площадь, то я оценил скорость распространения слухов во дворце. О своем желании полюбоваться звездами Золтан возвестил самое большее минут пятнадцать назад, но площадь была уже заполнена до отказа. И не только статуями умерших королей и королев. Толпа придворных, участников бала, разгоряченная вином и веселым времяпрепровождением жаждала лицезреть своего обожаемого монарха. Магические светильники на высоких шестах хорошо освещали это красочное действо.

Наша компания двинулась к башне по импровизированному коридору из статуй и живых людей. Статуи взирали на творящееся вокруг молча. Люди же своих эмоций не сдерживали.

- Виват, королю! - надрывался толстяк из левой шеренги придворных.

- Слава Его Величеству! - басил какой-то провинциал справа.

- Как это романтично, провести со своей возлюбленной время ночью на такой высоте! - громко делилась своими мыслями с соседкой роскошно одетая дама лет пятидесяти.

- Госпожа герцогиня просто счастливица! - так же в полный голос соглашалась с ней ее собеседница лет двадцати, но одетая с не меньшей роскошью.

Всё происходившее вокруг я замечал урывками, поскольку был сосредоточен на охране идущей впереди Марианны. Мне удалось ненавязчиво пристроиться буквально в шаге от магов, следовавших за сладкой парочкой, опередив амазонок и гвардейцев. Полусонная Лили в своем пышном бальном платье безнадежно отстала от энергично шагавшего Золтана и Марианны, которой при ее росте можно было и не особо напрягаться, поскольку ее шаг шел за два у Золтана.

Черные стены башни сложенные из обтесанных и плотно пригнанных глыб сверкали в свете множества магических светильников. Огромная чернёная железная дверь толщиной в ладонь уже была заранее гостеприимно распахнута. Башня Мореуса молча ждала интересующихся звездами.

Первыми в башню вошли амазонки и гвардейцы. За ними важно шагал Золтан, держа за руку Марианну (двигаться им под ручку не позволяла разница в росте и габаритах).

Далее проследовала тройка магов в темных плащах, плюс я. Между мной и следовавшими позади гвардейцами образовался небольшой разрыв, поскольку те буквально на пару секунд отвлеклись на фейерверк с грохотом взорвавшийся почти над их головами.

Именно в этот момент Золтан вдруг взмахнул рукой и крикнув.

- А мой фейерверк будет получше! - метнул вверх нечто округлое и блестящее. Ярчайшая вспышка ударила по глазам. Последовавший затем оглушительный грохот заставил всех присутствующих вначале закрывших было руками глаза, затем быстренько заткнуть уши.

Я проморгался, отнял руки от ушей и огляделся. Было тихо, но не темно. Магических светильников в башне хватало.

- Что это было? - пробормотал я и тут только заметил, что маги с раскрытыми от удивления ртами смотрят мне за спину. Я мгновенно развернулся. Там ничего не было. Вообще ничего. Ранее находившийся за мой спиной вход в башню, с распахнутой массивной черной железной дверью отсутствовал, как и буйная толпа участников бала снаружи. Всё исчезло. На этом месте сквозь неведомо откуда возникшую пыль теперь проступала каменная стена.

- Защита от нападения извне сработала... - растерянно сообщил, глядя на возникшую из ниоткуда стену, один из магов, самый толстенький из них. - Но почему?

"Почему? Вот почему нам достались эти тормоза, вместо нормальных магов? Ведь это же явное покушение на Золтана... и Марианну. Похоже, Мария решила начать без Азарота. Или Азарот ведет двойную игру?"

Я с опаской огляделся по сторонам. Огромное помещение, целиком занимавшее первый этаж башни, где мы сейчас находились, было пустым. Магические светильники в изобилии имевшиеся здесь, неплохо освещали мрачную, из-за своих черных стен залу. Единственно, что нарушало эту строгую пустоту, была широкая лестница справа от нас вдоль стены ведущая на второй этаж башни.

Сбившиеся в кучу люди в центре зала растерянно оглядывались по сторонам. Желание взглянуть на звезды у выглядевшего озадаченным Золтана как-то резко пропало. Наверх карабкаться ему уже не хотелось, а вернуться назад не было возможности.

- В чем дело, Морк?

Золтан захотел получить ответы на свои вопросы и обратился к старшему из тройки магов, худому, лысому, смуглому человеку в стандартном черном балахоне. Тот в это время настороженно оглядывался по сторонам.

- По каким-то неясным причинам сработала защита башни...

Морк, как опытный придворный, не стал спрашивать про причины странного поведения самого Золтана перед самым включением защиты.

- ... и теперь мы надежно изолированы, Ваше Величество. Как снять эту защиту, чтобы выбраться наружу я не знаю. Я предлагаю не ждать помощи снаружи. Это может занять много времени. А подняться на пятый этаж башни. Именно с пятого этажа начинаются окна, которые можно открыть и тогда с помощью магов воздуха мы сможем спуститься...

Громкий треск прервал рассуждения Морка. Невдалеке от нас возникло и начало быстро увеличиваться белесое пятно. Оно быстро оформилось в овал, в котором я без особого удивления признал портал перемещения, в точности похожий на тот, что я создал с помощью артефакта Ушедших много лет назад.

- К бою! - заорал, сообразивший всё, еще быстрее меня Морт. - Защищаем Его Величество!

Пятеро амазонок, трое гвардейцев, тройка магов выдвинулись в сторону портала, прикрывая растерянно выглядящего Золтана и бледную Марианну. Я вперед лезть не собирался. Мне бы Марианну защитить. Я вытянул меч из ножен и встал перед Марианной, настороженно глядя на уже полностью оформившийся овал портала.

Несмотря на нашу готовность к сюрпризам, первая выскочившая из овала тварюга произвела шоковое впечатление. Цилиндрическое тело, покрытое короткой жесткой желтой шерстью, круглая пасть, зубов в которой, как мне показалось, было немногим меньше, чем у крокодайла, тонкий мерзкий голый хвост и длинный лапы афганской гончей.

Пустынный снорк! Этот обитатель пустынь отличался повышенной прожорливостью, неутомимостью в преследовании добычи, невосприимчивостью к магии и охотился всегда в стае. И только любовь этих тварей к жаркому сухому климату пустынь ограничивала их распространение по миру.

Морт и его подчиненные, зная особенности снорков, даже не попытались ударить по ним магией. Бесполезно. Но зато во всей красе показали себя амазонки. Взмах мечом и окровавленный кусок мяса бывший ранее снорком летит в сторону. Вот только затем снорки хлынули из телепорта сплошным потоком. Молотилка из пяти амазонок заработала в полную силу. Гвардейцы, страховавшие с флангов, махали мечами ничуть не медленнее.

На некоторое время установилось равновесие. Сколько снорков вываливалось из телепорта, столько же их и перемалывалось мечами амазонок и гвардейцев, но тут с характерным треском открылся новый портал, на сей раз под потолком и оттуда хлынули новые, уже летающие твари.

Небольшие, с кошку, смахивающие на птеродактилей летуны, завидев добычу, складывали крылья и стремительно пикировали вниз. Фарги, обитатели влажных тропических лесов были уязвимы и для магии и для острого железа. Опасность представляли их зубы. При любой даже самой слабой царапине в ране оставался сильнейший яд. Противоядия, к которому не было. Спустя пару минут жертва была гарантированно мертва и ее уже можно было кушать. Фарги тоже нападали стаей и смерть нескольких особей нисколько не смущала летунов.

Едва завидев новую опасность, маги обступили Золтана. Один сотворил щит, прикрывавший короля и своих коллег, а оставшаяся двойка принялась извергать фаерболы и сжигать фаргов на лету.

Спасение герцогини де Бофор явно не было приоритетной целью для магов. Места ей под щитом не нашлось и жить Марианне оставалось ровно столько, сколько понадобится фаргу, чтобы долететь до габаритной Марианны, торчавшей словно молниеотвод посреди зала и вонзить в нее свои ядовитые зубы.

Ускорение включилось у меня мгновенно. Первым делом я провел четкую подсечку, усадив Марианну на пол, а сам встал вплотную к ней и закрутил мечом, изображая из себя вентилятор. Разрубленные на части фарги разлетались по сторонам, сожженные фарги осыпались пеплом. Амазонки и гвардейцы без устали рубили наседающих на них снорков. Снова установилось шаткое равновесие. И снова ненадолго.

В горячке боя никто не заметил, как в глубине зала возникло новое огромное белесое пятно и сквозь пелену нового портала в зал протиснулась гигантская безголовая фигура.

Монстр, сжимающий в волосатой лапе массивную дубину успел сделать пару шагов к людям, прежде чем его заметили. Немедленно один из магов выстрелил цепочкой фаерболов в гиганта. Все ярко-белые шары попали в цель. Что впрочем, было немудрено. По столь крупной мишени промахнуться было невозможно. Вот только результата никакого заметно не было. Врезавшиеся в торс монстра шары гасли со слабой голубоватой вспышкой. Единственным результатом этой атаки было то, что монстр остановился и прикрыл свой единственный глаз свободной лапой. Да, при внимательном рассмотрении оказалось, что у него имеется таки голова, но без шеи и небольшая, по сравнению с его телом.

Чем-то это чудо смахивало на огромную безволосую обезьяну. Вот только обезьяны любого размера не носят юбки. А эта обезьяна или вернее обезьян был облачен в короткую юбку из плохо выделанной кожи, на которую пошла шкура здоровенного быка.

Маг в режиме пулемета продолжал обстреливать фаерболами обезьяна и тот не двигался с места. Амазонки и гвардейцы по-прежнему успешно крошили снорков. А вот с фаргами дело обстояло хуже. Единственный сжигавший их маг теперь никак не успевал справиться со всеми фаргами в одиночку. Его хватало только на защиту Золтана. Я мог защитить и защищал лишь Марианну. А вот амазонки и гвардейцы оказались уязвимыми. Фарги обрушились на них. Минута и три амазонки и гвардеец были укушены летающими ящерицами. Напавшие были немедленно разрублены, но счет пошел на минуты. Как только укушенные падут, линия обороны будет прорвана и всё тут же закончится.

- Быстро, не вставая, на карачках, ползи к лестнице! - проорал я на ухо Марианне смотрящей на всё происходящее большими изумленными глазами.

Хорошо еще герцогиня не проявила свой вздорный характер и не начала спорить со мной. Она, молча, поползла в сторону лестницы. Я, отмахиваясь мечом от наседавших фаргов, обеспечивал ей прикрытие. Мне в режиме ускорения, да еще в горячке боя, казалось, что Марианна передвигается слишком медленно. Надо было как-то подбодрить герцогиню. Слова, способствующие резкому ускорению любого процесса, я знал. Вся беда была в том, что это были исключительно русские слова, которых Марианна понять никак не могла, а выругаться на местном певучем языке было чрезвычайно затруднительно. Руки у меня были заняты мечом, поэтому я и использовал свободные ноги. Я с удовольствием и довольно чувствительно пнул госпожу герцогиню по округлой попе, в некотором смысле возвращая долг за все ее прошлые издевательства надо мной. Марианна что-то злобно прошипела, но скорость ее передвижения заметно возросла.

Вот и лестница, наконец.

- Ползи вверх! - крикнул я Марианне с трудом удержавшись, чтобы в очередной раз не пнуть ее по попе, а сам, развернувшись, начал медленное восхождение по лестнице спиной вперед. Численность фаргов атакующих нас, по меньшей мере, удвоилась, но пока я мог вращать мечом с прежней скоростью, это не играло особой роли. Вот когда у меня кончится завод, он же заряд магической энергии, тогда дело будет плохо. А пока... пока я бросил беглый взгляд на сражение в центре зала.

Понятно почему все фарги остервенело набросились на нас. Там где еще недавно стояли маги с Золтаном, возвышался этот самый монстр, а его дубина превращала в лепешку не только лежащие неподвижно тела Золтана и магов, но и фаргов уже усевшихся было попировать на своей, как они считали законной добыче.

Амазонок и гвардейцев вообще не было видно, ни живых, ни мертвых.

"Сожрали их снорки", - подумал я.

Но и от полчищ снорков мало что осталось. Подкрепление к ним из портала больше не выбегало, но зато оставшиеся целыми штук пять снорков неслись в нашу сторону. К счастью мы были уже на середине лестницы и напасть со спины эти твари не могли. По лестнице они могли карабкаться лишь парой, а на такое количество врагов моей шустрости хватало. В общем снорки быстро закончились, а потом, как это ни удивительно, но закончились и фарги.

Я опустил меч и огляделся. Порталы извергавшие толпы снорков и тучи фаргов закрылись. Значит, подкрепления не будет. Это было прекрасно. Вот только обезьян с дубиной никуда не делся, а закончив плющить мертвых сделал шаг в нашу сторону. Впрочем, шустрым он не выглядел и помешать добраться нам с Марианной второго этажа никак не мог. Поэтому я с пренебрежением повернулся к нему спиной и, не особенно поспешая, двинулся вверх.

Характерный треск открывающегося очередного портала заставил меня притормозить и оглянуться: какая еще гадость собирается свалиться на наши головы?

Вышедшую из портала женщину гадостью назвать было трудно: слишком уж она была красива.

Ее Величество, королева Мария не спеша огляделась по сторонам, оценила ситуацию. Подошла поближе к большой кровавой лепешке бывшей ранее телами Золтана и охранявших его магов, всмотрелась в расплющенные дубиной тела и удовлетворенно покивала головой: дескать всё идет как надо и уставилась на нас.

Понятно было, что мы как опасные свидетели были обречены, но попытка не пытка. Всегда стоит прояснить позицию, чтобы не питать иллюзий.

- Ваше Величество! - обратился я к Марии с верха лестницы. - Это наверно какое-то недоразумение? Вы ведь обещали распространить на меня свое покровительство?

Мария, узнав меня, удивленно округлила глаза и что-то властно сказала обезьяну, который уже уверенно шагал в нашу сторону. Тот немедленно застыл, словно статуя.

- Марк?! Дорогой, мой! Как ты здесь оказался? Ты же где-то в провинции должен был сейчас быть!

- Охраняю госпожу герцогиню, - буркнул я. - Поручено хозяйкой...

Добравшаяся до последней ступеньки лестницы Марианна развернулась, посмотрела на Марию, затем на меня, но промолчала.

- Милый Марк, спускайся сюда ко мне. Мое покровительство никуда не делось. Мне было хорошо с тобой и я надеялась, что ты, вот-вот, со дня на день вернешься и порадуешь меня...

- Ты радуешь эту...змею?! С каких это пор?! - обрела дар речи Марианна.

- Недавно...так получилось...

То, что Марианна рассердилась, мягко говоря, мне не надо было даже видеть. Я почувствовал это по пульсации ошейника.

- Потом, Марианна! Всё, что ты хочешь мне сказать - потом! - прошипел я в сторону герцогини и, обратившись к Марии, в полный голос спросил.

- А на госпожу герцогиню ваше покровительство не распространится?

- Нет! - сразу и очень категорично отказалась Мария. - Она должна умереть! Ты спускайся, тебя Форко не тронет. Мы уйдем вместе, а о ней забудь. Ты и так сделал для нее больше, чем было возможно!

Я вздохнул. Как и ожидалось, договориться не получилось.

- Извините Ваше Величество, но уж если я беру на себя какие-то обязательства, то я их и выполняю! Прощайте!

Вот только Мария не согласилась с моим выбором и предприняла попытку убедить меня изменить свое решение. Она резко подняла руки вверх. Мгновенно туча острых как иголки и здоровенных, словно кинжалы ледышек понеслась в нашу сторону. Я развернулся врубил защиту с ускорением и метнулся прыгая через три ступеньки разом к Марианне. Успел, прикрыл своим телом, но поскольку Марианна была заметно крупнее меня, то несколько ледышек все же разорвали ей бок и повредили ногу. Я подхватил Марианну на руки и, чувствуя себя штангистом, идущим на рекорд мира или на худой конец Европы, закинул обездвиженную Марианну в люк.

Затем заскочил туда сам и сразу опустил массивные створки, закрывающие проход. Вставил в пазы на створках брус и огляделся в поисках чего-нибудь тяжелого, что можно было бы навалить на створки для надежности. Вот только ничего тяжелого на втором этаже не было.

Я взглянул на лежавшую на каменном полу Марианну. Она тяжело дышала, кровь из разорванного бока и поврежденной ноги медленно, но непрерывно текла и уже успела залить почти всё платье.

"Пока этот обезьян забирается по лестнице, пока ломает створки люка, успею перевязать госпожу герцогиню... Хотя бы кровь надо остановить, а то и спасать некого будет. Умрёт раньше".

Используя ускорение, я без жалости разрезал платье на Марианне, затем сбросил с себя одежду, порезал ее на ленты и перевязал раны. Марианне было ощутимо плохо. Она печально смотрела на меня, не говоря ни слова.

Бух!

Створки заметно выгнулись от удара, а брус, препятствующий их открыванию, затрещал.

"Бревно, которое здесь используется в качестве засова нисколько не толще той дубины, которую этот обезьян таскает с собой... Значит долго не продержится... надо перебираться на следующий этаж..."

Вот только беда была в том, что магия не делала меня силачом и долго таскать раненую Марианну бывшую тяжелее меня, по меньшей мере, вдвое я не мог. Поднять на руки, да, тащить по лестнице наверх, нет. Единственно на что меня хватило - это оттащить Марианну подальше от входа на этаж. Я пристроил ее около лестницы на третий этаж, преодолеть которую с Марианной на руках было нереально, прислонил ее спиной к стене, а сам устроился рядом, с философским спокойствием наблюдая за тем, как трещат, гнутся под ударами монстра створки на входе.

Было понятно, что рано или поздно это чудовище проломит себе проход. Поэтому лучше всего было посидеть спокойно, запустив регенерацию, восстановить свои силы. Тогда можно будет чуть подольше продержаться против обезьяна...

- Марк! - вдруг раздался слабый голос Марианны.

- Да, Марианна, - ответил я ласково. Перед лицом смерти уже не было нужды вспоминать былые обиды. Мы уйдем за грань вместе. Почти как в сказке: жили они долго и счастливо и умерли в один день... Если исправить первую половину на недолго и несчастливо, то всё будет верно...

- Нам не спастись? - она печально смотрела на меня, без сомнения зная ответ, но, как и всякий человек, не желая верить в свою скорую смерть.

Я вздохнул.

- Если бы ты была не ранена, то можно было бы побегать по башне. Но с тобой на руках я далеко не убегу... поэтому постараюсь задержать насколько возможно этого... - я кивнул в направлении трещащих створок двери. - И надеяться на чудо, а тебя я прикрою обломками мебели и разным хламом. Может они и не заметят тебя...

- Бесполезно! Эта ведьма, Мария найдет меня где угодно...

Я пожал плечами. Возможно, но когда это произойдет, мне уже будет абсолютно всё равно...

- Значит, мы умрем... - медленно сказала Марианна. Она посмотрела на свой бок, замотанный нарезанными из моей куртки лентами. Кровь уже проступила сквозь толстый слой тряпок. Затем перевела взгляд выгибающиеся от бешенных ударов створки дверей еще каким-то чудом выдерживающие напор монстра.

- А ты... - тут она замолчала ненадолго. - Почему ты собираешься сразиться с этим чудищем?

- А у меня есть выбор? - удивился я, прикидывая про себя, сколько еще продержатся усиленные металлом, но деревянные в своей основе створки. Получалось, что не очень долго.

- Конечно, - в свою очередь удивилась Марианна. - Ты вполне бы мог насладиться тем, как меня будут убивать. Это наверняка случится не быстро. Насладился бы в полной мере своей местью. Ну и пожил бы еще немного.

Я взглянул на Марианну.

"Интересно, какого ответа она ожидает, задавая этот вопрос? А ведь чего-то ждет. Определенно чего-то ждет. Вон как смотрит, пытаясь выглядеть безразличной. Но я-то ее изучил. Учительница она была хорошая... С другой стороны, а почему бы и не сказать ей правду? Ничего уже не изменить и ничего уже не сделать хуже, чем есть сейчас..."

- Марианна, ты здорово ошибаешься насчет меня. Ты полагаешь, что я тебя ненавижу за то, что ты использовала ошейник для мести за былое? Так я скажу тебе одну вещь, которая тебя удивит. Я тебе благодарен, очень благодарен за подаренные мне десять лет жизни. Конечно, это были нелегкие годы, но всё-таки это гораздо лучше того, что мне было уготовано судьбой.

Действительно Марианна непритворно удивилась. Я не стал дожидаться, когда она задаст очевидный вопрос. Времени у нас было немного и делать многозначительные паузы не стоило. Можно было не успеть. Время стремительно истекало и жизнь заканчивалась.

Я смотрел на бледную от потери крови Марианну. Она, кажется, на время даже забыла про свою рану.

- Марианна я ведь знаю, что за ритуал ты провела десять лет назад в своей спальне. Я позже проконсультировался со специалистом и еле-еле выкрутился от обвинения в пособничестве демонам, когда попросил их рассказать про странный амулет, висевший у меня на шее.

Марианна облизала свои сухие губы.

- Но...но ничего ведь не вышло из моей...затеи...вызов демона был, но что-то пошло не так и ничего не получилось... но оказывается ты знал об этом! И не выдал меня гильдии на расправу?! Почему?!

Глаза Марианны стали еще шире. Я вздохнул.

- Как я мог выдать тебя на расправу. Если твой... твоя затея прошла успешно. Ведь вызов демона состоялся. На том костре мы бы горели вместе.

Глаза Марианны продолжили удивлять меня своей способностью к увеличению. Они распахнулись еще шире.

- Так ты...

- Да, я не герцог Маркэль. Уже почти десять лет.

- Ты - демон?!

Ужас возник на лице Марианны.

- Какой я демон, - хмыкнул я. - Обычный человек. Уж не знаю, только у тебя так получилось: выдернуть меня из моего мира, а остальные всегда подобными артефактами вызвали демонов или вообще вы принимали за демонов обычных людей...

- А куда тогда делся Макркэль, если он отправился не к демонам? Он, что: живет и здравствует...

- Он мертв. Уже десять лет, как мертв. Мы поменялись местами. Я должен был умереть там, куда отправился Маркэль и он умер, не сомневайся. А я очутившись здесь, остался жив и благодарен тебе за это.

- Понятно... - протянула Марианна. - Понятно, почему ты отказался подчиняться. Обычно все демоны соглашались подчиняться. Ведь правило вызова демонов гласит, что если демон убивает тело того человека, в которого он вселился, то немедленно отправляется обратно к себе. Все демоны желали вернуться обратно к себе. Вот я и ждала, что ты покончишь жизнь самоубийством и тут же вернешься к себе, а я начну жизнь новую жизнь без Маркэля.

- Мне некуда было возвращаться. Там я был мертв. А вообще-то ты и так начала новую жизнь без Маркэля, когда я исчез.

- Это ты просто оплошал с артефактом перемещения...

- Ты действительно так полагаешь? - криво усмехнулся я. - Всё я знал, но останься я в замке, ты бы продолжила свои попытки избавиться от меня. В следующий раз подсыпала бы яд в вино, например и мне было бы все равно, оправдали бы тебя потом или нет. Я бы умер. Так что выбор был невелик: или убить тебя или уйти самому. Убить тебя я не мог, предпочел уйти, бросив всё.

Марианна молчала, закусив губу, и глядела на меня с непонятным выражением на лице.

- Так всё это время я...издевалась над ни в чем невиновным...

- Если это утешит тебя, то могу сказать, что я научился отстраняться от боли и лишь изображал страдания, так что...

- Наклонись ко мне! - вдруг твердым голосом сказал Марианна.

- Что?

- Наклонись ко мне! Я хочу сказать тебе кое-что!

"Что ты мне можешь сказать? Только о любви не говори, о ней всё сказано..." - тем не менее, я склонился над Марианной.

"Поцеловать она меня что ли хочет в качестве извинения?" - думал я, почти прикасаясь своими губами к губам Марианны. Но как оказалось я ошибся. Марианна с усилием подняла руку и прикоснувшись к моему ошейнику, сказала или вернее прошептала слова, которые я помнил слишком хорошо.

- Корреуро вирт!

***

Проклятущий ошейник на моей шее внезапно распался на две половинки и осыпался на пол.

- Марианна...ты...

- Это самое малое, что я могу для тебя сделать! Беги, спасайся и прости меня, если сможешь за всё!

Она закрыла глаза и оперлась головой о стену. Мой яростный взгляд пропал втуне.

"Нет, но вот какого спрашивается... Не в лад, невпопад совершенно... если бы она освободила меня хоть немного раньше, я был бы безумно счастлив, чуть позже и меня освободило бы это чудище Форко, размозжив мне голову или если бы мне немного повезло, то я бы прикончил его. А теперь что? Мои шансы в борьбе с этим обезьяном и без того невеликие, резко уменьшились. Ускорения нет, защиты нет... Ну кину я в него горячим шариком размером с грейпфрут, он и не заметит, ткну своим хилым воздушным кулаком, он и не почешется даже. Если уж с ним настоящие маги уровня магистра не справились... Единственно, что утешает, что умру я в борьбе за правое дело..."

Тут долго сопротивлявшаяся преграда между нами и жаждавшим нашей крови Форко не выдержала напора и разлетелась на куски. Подловить обезьяна, когда он будет вылезать в зал с лестницы не удалось. Форко хоть и выглядел тупым-претупым, но сообразил, что надо сделать. Первой к нам проникла его дубина и сделала несколько вращательных движений. Я едва успел отскочить подальше, поскольку никаким ускорением теперь у меня и не пахло.

Форко вылез из пролома, встал в полный рост, снова помахал дубиной вокруг себя в профилактических целях и огляделся.

"Он что меньше ростом стал? - мелькнула у меня мысль. - Вон юбка из бычьей шкуры, раньше она ему только-только его хозяйство прикрывала и проходила по разряду микро-мини. А сейчас это полноценная мини-юбка и прикрывает ему ноги до середины бедер..."

Тут размышления Форко закончились и он, игнорируя меня напрочь, шагнул к Марианне. Я стоявший чуть в стороне его совершенно не заинтересовал. Меня такое не внимание не устроило совершенно. Я метнулся к обезьяну, целя мечом ему в колено правой, бугристой от мускулов и лохматой, словно у шерстистого носорога ноги. Вот только скорость была у меня не та, что прежде. Форко заметил меня. Может он передвигался и не так шустро, как я, но свою дубину мог разгонять до приличных скоростей. Раз, и я вместе со своим мечом теннисным мячиком полетел через весь зал. Два, и я со всей дури врезался в стену. На счет три я помотал головой, приходя в себя. Защита у меня осталась, это я выяснил на практике, вот только совсем не та, что прежде. Я ничего не сломал себе при ударе о стену, но и сказать, что не заметил стенки, тоже не мог. Болела голова, плечо, рука. Из ссадин и прорезов лилась кровь... но сознания я не потерял, двигаться мог и поэтому бросился снова на Форко, который в этот момент как раз примерялся как бы половчее размазать по полу лежавшую без движения Марианну. Злость придала мне силы, я ускорился, насколько это было возможно, и от души рубанул мечом по лохматой ноге Форко в районе щиколотки.

Фамильный меч не подвел. Он легко разрубил могучие мышцы, сухожилия и с мерзким звуком чиркнул по кости ноги. Тут-то и выяснилось, что Форко отнюдь не немой. Рев, вырвавшийся из его глотки, мог ужаснуть кого угодно, но для меня он прозвучал сладчайшей музыкой. Наслаждение музыкой и подвело меня. Взмах дубиной я еще успел заметить, но отпрыгнуть, как надо не сумел. Удар и я снова в полете, недолгом, правда. На сей раз, после встречи со стеной я потерял сознание, а когда очнулся, то обнаружил, что лежу на спине, а в высоте, надо мной маячит ухмыляющаяся морда Форко.

- Р-р-рау! - проревел, оскалившись обезьян, что я перевел, как `Вот и всё! Попался, гад!`

"Попался, с этим не поспоришь, но напоследок хотя бы чуток подпалю твою лохматую шкуру. На память, так сказать! Хотелось бы на долгую, но тут уж как получится..."

Я закрыл глаза, привычным мысленным усилием вызвал золотистый шарик - сосредоточие магии в моем теле. Слегка удивившись, что шарик сейчас больше похож на шар величиной с маленький арбуз, не церемонясь, так сдавил его тем же мысленным усилием, что шарик превратился в блин и засиял словно сверхновая, выбрасывая в окружающее пространство не светящиеся нити, как раньше, а сплошной поток золота. Я едва успел поднять руки. Поток устремился в них и не закольцевался, как прежде в теле, а вырвался наружу.

Я открыл глаза, надеясь успеть увидеть, как задымится лохматая шкура обезьяна, до того, как меня окончательно загасят дубиной. Но дубина даже не маячила над моей головой, а вот мерзкая морда Форко уже не ухмылялась, а была искажена от боли. Что впрочем, было не удивительно. Ведь из моих ладоней вырывались вовсе не чахлые фаерболы, как раньше. Струя ярко-алого пламени вырываясь из ладоней, охватывала Форко, делаясь при этом бледно-алой. Но обезьяну от этого явно легче не было. Он беззвучно разевал пасть, его корежило со страшной силой от боли, но к моему разочарованию он не горел в этом пламени. Горела только его кожаная юбка. Пылала словно спичка, опущенная к полу дубина, а сам он нет, даже не дымился.

"Черт, а юбка у него теперь и не мини даже, она ему колени скрывает... Он становится меньше!!! Продолжаем процесс!"

Я старательно поливал Форко пламенем, а он становился всё меньше и меньше ростом. Причем по мере усыхания процесс убыстрялся. Вот Форко пять метров ростом, вот три, вот метр, вот уже размером с таракана... Ш-у-у-х! И Форко исчез вообще. Я страховки ради еще некоторое время старательно поливал огнем место его исчезновения. В результате через пару минут камни на полу нагрелись, еще через минуту раскалились, потом потекли...

"Так хватит изображать вулкан. Сдох он, кажется окончательно".

Я прекратил плющить источник магии внутри себя и струи пламени сначала ослабели, а потом и сошли на нет. Камни на полу начали тускнеть, остывая.

***

Когда я подошел к Марианне и присел перед ней на корточки, чтобы проверить, как она себя чувствует. Чувствовала она себя неплохо для раненой. Вот только снова смотрела на меня с изумлением, до самого возможного предела распахнув свои голубые глаза.

- Ты сжег его! Так ты всё-таки демон?!

- Не демон я, не демон! Сколько раз тебе об этом говорить! Просто прорезались небольшие способности к магии после твоего ритуала. Вот и всё!

Марианна некоторое время молча смотрела на меня. Раненый бок беспокоил ее гораздо меньше, чем всё только что случившееся.

- Небольшие... - словно во сне повторила она и снова замолчала.

- Маркэль...- запинаясь начала Марианна, затем сделала паузу и вдруг спросила меня. - А что ты думаешь о будущем? Надеюсь, ты не собираешься снова отправиться скитаться по миру в качестве наемника? Это неприлично! Ты ведь всё-таки герцог де Бофор и... мой муж в конце концов...

"Что это с ней? - удивился я про себя. - Наверно ранение сказывается. Бредит бедняжка! Но с ранеными, тем более с ранеными женщинами не спорят".

- Конечно, я помню об этом и хотел бы остаться в замке де Бофоров...если ты не против... - как можно ласковее ответил я.

- Я не только не против, но и...

Тут за моей спиной раздалось сопрано Марии.

- А куда подевался этот тупица Форко? Он что, никого не заметил, пробежал мимо и отправился искать Ее Светлость на другие этажи башни? Дождется, что за бестолковость я урежу обещанное ему вознаграждение...

Я поднялся и повернулся к Марии, озадаченно рассматривавшей светящиеся багровым каменные плиты пола в углу зала.

- Это что такое...

- Ваше Величество! - обратился я к Марии, отвлекая ее от созерцания раскаленного пятна в углу.

- Да, Марк! Я вижу, ты благоразумно не стал связываться с Форко... О-о-о, вот где она! - Мария, наконец, заметила лежавшую на полу Марианну.

- Иди ко мне мой дорогой! Поцелуй меня и не мешай мне закончить начатое...

Теперь, когда я лишился защиты, позволявшей мне игнорировать разные пакости магов, в виде тех же ледяных стрел, то я почёл за лучшее подчиниться.

В самом деле, не сжигать же такую красивую женщину, как Мария, которой я без сомнения нравлюсь, только из-за того, что ей не нравится другая красивая женщина?

Я направился к Марии, намереваясь поцеловать ее так, чтобы она хоть немного смягчила свою кровожадность. Тогда будет легче убедить ее не убивать Марианну.

Но Марианна разрушила мой такой логичный, изящный и приятный план.

- Не смей называть моего мужа - `дорогой`! И тем более не смей его целовать!

"Что такое с Марианной, ревнует что ли? И ведь даже не боится разговаривать таким злым голосом с Ее Величеством, хотя отлично знает, что Мария вмиг может нашпиговать ее ледышками! Что с ней такое творится?" - удивился я про себя.

Но еще больше удивилась Мария. Даже рот у нее приоткрылся, настолько она была изумлена.

- Муж?! Ты считаешь его своим мужем?! У тебя был муж, которого ты угробила, хотя всех уверила, что он пропал без вести где-то. И с ним ты еще не разведена. Нечего претендовать на моего Марка, с тебя хватит и того, что ты столько лет пользовалась моим Золтаном.

От изумления Мария даже забыла, что у нее имеются другие, не только словесные, а очень убедительные для оппонентки магические аргументы.

- Это не Марк, а Маркэль, мой пропавший муж! - с явным удовольствием разъяснила ей Марианна. - А что касается Золтана. То вряд ли можно сказать, что он был твой или мой. Скорее он был общий...

"Если так дразнить Марию, то она неизбежно вспомнит про свою магию..." - успел подумать я, прежде чем Мария перевела свой изумленный взгляд на меня.

- Ты - Маркэль!!!

- Да, Мария, - сказал я мягко. - Я - Маркэль, тот самый который танцевал с тобой тогда на балу и который только тогда наконец заметил, какая ты красавица!

Мария не сводя с меня глаз, двинулась мне навстречу.

- Но ты...так молодо выглядишь... как же так?

- Мария, - сказал я. - Я попал под заклятие. Должен был умереть, но выжил и помолодел при этом. Вот и всё.

- Я чувствовала это! Я чувствовала! То-то я просто с ума сошла, когда встретила тебя там в лавке. А еще и мучилась, думая, как же я могу любить двоих так сильно!

Она повисла у меня на шее, а я в полной растерянности обнял ее за талию. Сзади послышалось злобное и сильное шипенье. Раненый бок мешал Марианне выразить свое неодобрение происходящим другим способом. Когда же умиротворенная Мария оторвалась, наконец, от моих губ, я решил что момент вполне подходящий для просьбы.

- Мария, давай ты не будешь...обижать Марианну, ведь как теперь выяснилось, она меня не убивала, а то, что с мужем твоим спала, так и ты, если вспомнить, делала то же самое с ее мужем и совсем недавно кстати...

Шипенье Марианны сменилось рычанием, а Мария задумалась.

- Верно...но она же может обвинить меня в заговоре против Золтана.

- Она будет молчать! - убежденно заявил я. - Теперь, когда ты стала полновластной королевой, портить отношения с тобой, бездоказательно бросаясь такими тяжелыми обвинениями, она не станет.

- Ладно, пожалеем бедняжечку. Но ты - мой без всяких оговорок. Сейчас я уйду порталом обратно, поскольку мне надо руководить спасением Золтана снаружи, а ты разобьешь спустя минут пять вот это яйцо. Оно снимет защиту башни.

Мария вручила мне нечто похоже по форме и размеру на куриное яйцо, только серебристое и тяжелое.

Еще раз поцеловав меня она побежала на первый этаж. Видимо там у нее остался артефакт перемещения.

Я сел на пол рядом с Марианной.

- Марианна, - осторожно начал я. - Ты ведь не будешь делать всякие глупости. Типа рассказывать всем подряд, что Ее Величество лично организовало покушение на Его Величество? Ничего хорошего из этого не выйдет, кроме крупных неприятностей для тебя и...для меня.

- Не буду, - с сердитым выражением на лице буркнула Марианна. Глаза ее при этом были закрыты. Смотреть на меня она не желала, и я типа должен был чувствовать себя виноватым за свое недостойное поведение.

- Мне нужно было убедить Марию не трогать тебя. Только этим объясняется мое участие к ней, - предпринял я новую попытку умиротворить эту злючку.

- Несомненно, - ледяным тоном, по-прежнему не открывая глаз, согласилась со мной Марианна.

Я осторожно накрыл своей ладонью ладонь Марианны. Реакции отторжения не последовало.

Так мы молча просидели требуемые пять минут, а потом я, не вставая с места, метнул яйцо в пролом на первый этаж. Второй раз наслаждаться свето-шумовыми эффектами артефакта отключения защиты я не желал.

Эпилог

"Странное существо - человек, - стоя у окна, размышлял я. - Вечно он чем-то недоволен, едва обретя что-то страстно желаемое, тут же находит себе новый объект, о котором будет мечтать столь же сильно. Я в этом отношении ничем от других не отличаюсь. Уж, казалось бы, как я желал избавиться от ошейника. Думал: вот стану свободным и начнется новая, невообразимо счастливая жизнь... Избавился. И что в результате? Опять недоволен".

В начале всё шло неплохо. Когда в башню ворвалась толпа магов и гвардейцев жаждущих порвать на ленточки жутких монстров, злоумышляющих против Его Величества, то мы с Марианной сделали вид, что ранены, страшно измотаны битвой и почти при смерти. У Марианны это получилось лучше, чем у меня, благодаря серьёзным ранам, у меня похуже, поскольку я мог в качестве доказательства своего участия в битве предъявить только синяки и ссадины. Но нам поверили. Марианну сразу утащили целители для интенсивной терапии. Меня же осмотрели и не найдя ничего такого, что было бы несовместимо с жизнью, помогли подняться на ноги. Предложили эликсир бодрости, оказавшийся великолепным старым коллекционным коньяком. Затем одели в какой-то серый балахон и начали беседу-допрос. Причем среди допрашивающих магов оказался Азарот, но он не только не усердствовал при допросе, но и вообще старался не встречаться со мной взглядом.

"Точно приложил к случившемуся свои руки, - решил я.

Попутно выяснилось происхождение Форко. Снежный великан! Ну надо же кого откопала Мария! Снежные великаны жили на далеком севере континента, любили холод и с людьми контактировали нечасто.

Затем выдержал пылкие объятья Сабрины и Лили, которых только напоминание про пострадавшую Марианну заставило выпустить меня из своих рук. Мы отправились домой, то есть во дворец де Бофоров. Марию я не увидел. Ей было некогда. Она брала власть над королевством в свои руки и ей было не до меня. Но я не сомневался, что спустя пару-другую дней меня призовут в королевский дворец и вопрос о признании меня герцогом решится.

Как бы не так! Вернее меня, конечно, призвали, но совсем не для того, чтобы объявить о восстановлении моего герцогского титула. Марии срочно потребовалось снять стресс последних дней и я по ее мнению подходил для этого лучше всего.

- Пока некогда. Никак некогда! - смущенно бормотала она, нежась в моих объятьях. - Ты не представляешь, сколько проблем нужно решить, от скольких недругов избавиться, но потом...как только...так сразу... - ее бормотанье стало совсем невнятным.

- Ладно, подождем, - без энтузиазма согласился я.

Да и откуда взяться энтузиазму, если даже Марианна, которая в критической ситуации сразу вспомнившая о том, что я - ее муж, позже, когда целители подняли ее на ноги, совершенно не желала поддерживать разговор на эту тему. И уже по моему даже жалела, что на радостях сообщила по секрету об истинном положении дел со мной Сабрине и Лили. Те без всякого энтузиазма восприняли эту новость и понятно почему, но молчали, не обостряя ситуацию. В общем, все молчали и делали вид, будто ничего и не было.

Вот и сейчас все трое собрались и укатили во дворец к Марии, которая прислала курьера с приказом явится к ней. Я был снова проигнорирован.

"И что мне делать? Ясно, что поехали делить меня и по старой привычке без меня. Нет, мои милые, так не пойдет! Ошейника у меня теперь на шее нет, а магические способности сильно возросшие имеются. Деньги у меня тоже еще есть. Не все тайники вскрыл, пока в рабах бегал. Может не ждать милостей от королевы и герцогини и тихонько уехать? Можно на сей раз не в наемники податься, а в купцы. Начальный капитал имеется... Купить дом, обзавестись одной и только одной женой, вести жизнь тихую, спокойную, размеренную... - я вздохнул.

- Но ведь не дадут мне спокойно жить все эти женщины, которых я так опрометчиво уверял, что люблю безумно. Это пока я тут, они не чешутся, шипят друг на друга, стараются что-то выгадать. И вообще делают вид, что я в их четырехколесной телеге не ведущая ось, а пятое колесо, лишняя деталь. Но стоит только мне исчезнуть, так они сразу объединятся и ринутся искать меня и в Рангуне и в соседних странах. И ведь найдут, тут сомнений нет. Особенно учитывая возможности Марии в распоряжении которой с нынешнего времени и гильдия магов, и тайные службы... У Марианны тоже возможностей хватает, легко сможет нанять отряд охотников за головами и не один. Да и Лили с Сабриной не останутся в стороне... Меня быстро приволокут обратно, возможно даже в связанном виде, чтобы не брыкался и эта четверка женщин снова, вот как сейчас будет решать, что со мной делать. Но тогда ситуация будет совсем другой. Я буду уже не любимым мужчиной, а коварным обманщиком, мерзавцем и негодяем, подло обманувшим, поверивших ему светлых, чистых, доверчивых женщин. Правда, я буду не обычным, а по-прежнему любимым негодяем. И им легко может прийти в головы мысль вернуться в те времена, когда я их любил, пусть и притворно, был ласков и нежен... Короче, мне, несомненно, навесят на шею тот же мифриловый ошейник и хорошо если один. Ведь желающих-то любить меня четверо... Четыре ошейника на моей шее! - я даже застонал от открывающихся перспектив и потряс головой. - Нет, такое только злейшему врагу можно пожелать. Никакого побега! Будем мыслить позитивно! Как классики говорили: если вы не в состоянии справиться с чем-либо, то это следует возглавить! Надо всё-таки дожимать Марию с Марианной насчет титула. Хоть какая-то определенность и защита. Кроме того, пока я с ними, они друг друга особо любить не будут, соперничество, конкуренция за право быть любимой женой и всё такое, а значит, и меня кусать будут не слишком больно. А чуть позже, когда все поуспокоятся, то можно будет подкинуть им новое развлечение. Помочь каждой родить по ребенку, чтобы не скучно было. Точно! - я потер руки. - Отличный способ, кажется, в психологи это называется переключение внимания. А мало будет одного, я с удовольствием помогу обзавестись им любым количеством детей. Благо с финансовой стороны проблем не будет...

Конец