Стартовали мы неплохо. Темп, идущие впереди крестьяне, задали приличный. Все были сытые и отдохнувшие. Да еще и морковка в Вилле-Котре ждала всю толпу, кроме меня, само собой разумеется. Но потом начали спотыкаться, как я и опасался самые слабые: торговцы.

Сабрина была очень увесистой женщиной и на каждого из шестерки приходилось килограмм по двадцать-тридцать. Это, только кажется, что немного, если поднять и тут же уронить обратно на землю, а тащить на одном плече весь день...

Вот они и начали хитрить, сгибаться, горбиться, уменьшая тем самым давление носилок на плечо. Но вес-то при этом никуда не исчезал, а перераспределялся на других членов команды. Ни крестьянам, ни тем более благородным, как они представились, это не понравилось. В четыре глотки, с помощью ненормативной лексики, купцов призвали к порядку. А когда слова переставали помогать в дело вступал я. Периодически покалывая ягодицы уклонистов, я на некоторое время восстанавливал их работоспособность.

"Интересно, а китайцы с их иглоукалыванием знали об этих точках на ягодицах или ягодицы вообще одна сплошная точка?" - размышлял я после очередного сеанса мечеукалывания.

К девушкам, кстати, несмотря на их юный возраст претензий не было. Они брели под мешками покачиваясь, но ногами перебирали шустро и не отставали от общей группы.

Постарше, которая типичная крестьянка с круглым лицом, длинной косой, крепкими ногами и не хрупкими плечами вообще не запыхалась. Остальные, имели еще не оформившиеся до конца фигуры, но, судя по их простеньким платьям, тоже не в замках воспитывались.

"Вот она, общефизическая подготовка! Старший торговец - понятно, возраст сказывается. Но молодой-то мог бы быть и покрепче. Нет, видимо только и умеет деньги считать", - думал я, на автомате следя за направлением и темпом движения нашей группы, сплоченной общей целью.

Остановились на ночлег, только когда сгустились сумерки, и тропу стало плохо видно.

Одну женскую двойку я послал за водой на ручеек, который мы пересекли полчала назад, другой девичьей двойке был поручен костер и всё с ним связанное.

Ударные тройки носильщиков я не стал ничем напрягать. Они как упали на землю, сначала поставив аккуратно носилки с Сабриной, так и лежали не шевелясь.

Я сгреб приличную кучу листьев, застелил пологом от дождя и затем гаркнул на отдыхающих. Те осторожно перенесли Сабрину на приготовленную постель и снова плюхнулись на землю.

А я, начав было снимать одежду Сабрины, остановился.

- Быстро на другую сторону поляны, марш! Нечего тут глазеть!

Сабрина, кстати пришла в себя, но чувствовала себя крайне плохо. Глаза были полуприкрыты, язык еле шевелится, настроение похоронное.

- Я виновата...девочки погибли...зря сунулись...

- Чего уж теперь виноватых искать. Что случилось, то случилось. Хорошо хоть ты каким-то чудом выжила...

- Умру я...

- Все мы умрем...в свое время, но ты поживешь еще. Вот придем в Вилле-Котре, там тебя целители на ноги поставят в два счета.

- Плохо мне...

- Понятно, что плохо. Столько крови потеряла... - бурчал я, отдирая присохшую повязку на боку. Пришлось потревожить рану и снова потекла кровь. Хотя не так сильно, как раньше.

- Вроде бы не воспалилась рана... - задумчиво бормотал я, старательно щуря глаза. В наступавших сумерках видно было плохо. - Ладно, всё одно ничего больше сделать не могу, кроме как перевязать...

***

Проснулся я от какого-то невнятного шума. Резво вскочил на ноги. Меч оказался у меня в руке. Костер почти погас, но небо было уже не идеально черное. И шум я уже мог локализовать. Там где спали носильщики, происходила какая-то возня, слышались злобный шепот. Я метнулся туда. Мне навстречу бросилась хрупкая, худенькая фигурка. В слабом свете угасающего костра блеснул металл в руке нападавшего. Мечом я сблокировал удар, а левой послал этого агрессивного типа в нокаут. Тут возникла еще одна фигура, чуть повыше и покрепче первой и также напала на меня. Пришлось провести подсечку и уложить нападавшего на землю. Он еще трепыхался, пока острие меча не прижалось к его горлу. Только тогда нападавший утихомирился.

Я подкинул в костер, заготовленный ранее сушняк и спустя пару минут сориентировался в ситуации.

Девчонка, самая маленькая, самая худенькая из тройки юных девушек, уже пришла в себя, несмотря на пропущенный прямой удар в челюсть. Она, молча и злобно смотрела на меня, не пытаясь что-то предпринять. Впрочем, наконечник копья, с которым она кинулась на меня, я уже конфисковал. Вторым нападавшим оказался юный торговц. Он осторожно, без резких движений сел и тоже, как девица молча смотрел на меня.

- И что это значит?

Все молчали. Тут зашевелился старший торговец.

- Видите ли, уважаемый! Мария, моя служанка, очень расстроилась вашим обращением с моим сыном и просто хотела помочь ему...

- А веревку-то зачем резать? Сбежать решили? Вместе?

- Но не сбежали ведь, - заискивающе сказал торговец.

- Это потому, что мы были против, - раздался из темноты бас одного из крестьян.

- Значит зачинщица - Мария?! Пойдем, дружок, привяжу тебя снова.

Я подтащил молодого торговца к его коллегам и снова восстановил целостность тройки.

- Теперь, ты! Интересно, на что ты рассчитывала? Ведь тут оставался его отец, до Вилле-Котре пара дней пути. Даже если бы удрали, то не факт, что нашли бы тропу. Погибли бы... а скорее всего я бы вас нашел и...

- Ты Поля всего изрезал своим мечом! Ему больно! Он может умереть!

- Да, какое там умереть! - скривился я. - Пара царапин только украсит мужчину...

- Но не на заду! - горячо возразила мне девушка.

- А тебе-то что до его зада? Или...

Мария опустила глаза, прикрыла их своими черными длинными ресницами и очень красноречиво промолчала.

"Так. Кажется здесь имеет место быть настоящий лямур-тужур. Служанка папы и хозяйский сынок. Ситуация самая банальная. Но в таком случае наказывать за попытку побега, это всё равно, что наказывать за любовь - бессмысленно. Да и не хочу я быть таким нехорошим человеком... Но и оставить без обещанного наказания нельзя. Дисциплина сразу захромает..."

- Пойдем, привяжемся, шустрая ты наша.

Я восстановил целостность женской двойки.

- Завтра будет некогда. Встанем и сразу в путь. Поэтому накажу тебя прямо сейчас.

Костер уже разгорелся и я без труда обнаружил среди вещей прихваченный мешочек с солью. Соль я высыпал в широкую, но неглубокую лужу с темной, настоянной на палой листве водой, и пошел за воспитательным инструментом к ближайшему орешнику.

Затем замочил пяток розог в луже.

Мария уже не выглядела совершено невозмутимой.

- А... это зачем?

- Ну а как мне тебя убедить, что нам надо добраться до Вилле-Котре в полном составе?

Тут голос подал молчавший до этой поры Поль.

- Лучше меня отхлещи, не трогай Марию!

- Ты невинная жертва! А вот она и побег замыслила, и на меня, вашего временного хозяина с острым предметом кинулась. Она - злодейка! Однозначно!

- Нет...

- Всё уже предрешено!

Я вытащил из лужи розги и подошел к девушкам.

Ее напарницей по двойке была самая старшая из девушек, двадцатилетняя крестьянка.

- Тебя как зовут? - спросил я у нее.

- Джулия

- Джулия...красивое имя... Я тут подумал, Джулия и пришел к такому выводу. Мария - молоденькая девушка и за свое безрассудство уже получила хороший удар в челюсть. На первый раз ей этого хватит. А вот ты гораздо старше и твоя вина очень значительна...

Округлившиеся глазки и ротик Джулии свидетельствовали о непонимании. Следовало объяснить, за что она будет наказана.

- Ты в одной связке с Марией и не могла не заметить, как она перепиливала такую толстую веревку, но не остановила ее. Не попыталась убедить ее, не делать так. И даже не обратилась ко мне, когда Мария понеслась освобождать других... А я для вас столько добра делаю и от работорговцев спас, и кормлю, и дорогу домой показываю... А в ответ что? Сплошная неблагодарность! - я вздохнул. - Ложись милая на животик и подними подол платья до уровня талии. Чуть ниже талии и находится у тебя то место, воздействие на которое по уверениям многих педагогов очень способствует осознанию своих ошибок.

Возражений на сей раз не последовало не только от Марии, что впрочем, было не удивительно, но и от самой Джулии. Она медленно начала поднимать вверх подол своего платья. Я оглянулся. Так и есть. Носильщики, все дружно с горящими глазами наблюдали за происходящим стриптизом.

- Джулия и Мария, перебирайтесь за кустики! Нечего тут стрип-шоу устраивать!

Я без всякого энтузиазма несильно хлестнул несколько раз по белевшей в темноте мягкой попке Джулии. Девушка звонко взвизгивала всякий раз, но без надрыва и даже кажется с облегчением.

"Такие вещи вероятно практикуются в крестьянских семьях и вполне возможно в гораздо более жестком варианте..." - думал я, постегивая розгой девушку по попке.

"Ладно, хватит! Соль подействует, как надо. Спать сегодня она будет на животе, а нести мешок завтра это ей никак не помешает".

- Вставай, Джулия! Идите спать! Всем спать! - объявил я, выходя на полянку из-за кустов.

***

Когда начало светать я поднялся. Поднял и назначенную дежурной пару Джулия-Мария. Девушек даже инструктировать не пришлось. Сказывалась основательное крестьянское воспитание. Я лишь озвучил свои пожелания: для всех сварить ячневую кашу, сдобрить ее салом, срезанным с ветчины, а персонально для Сабрины, как и вчера сварить супчик из ветчины. И всё!

Кормил я Сабрину лично, с ложечки. Она проспала всю ночь, но большого прогресса в заживлении раны не наблюдалось. Понятное дело: целый день лежать на тряских носилках, которые несут шестеро постоянно переругивающихся между собой мужиков и здоровому человеку не просто. Какое уж тут выздоровление. Хотя поела Сабрина без возражений и капризов, молча. Вроде бы держалась молодцом, но по окончании трапезы я углядел у нее, в уголках глаз, слезы.

- Что, Сабрина, очень плохо?

Едва заметный утвердительный кивок.

- Потерпи, Сабриночка, еще полтора дня и мы выйдем на дорогу к Вилле-Котре, а там тебе помогут целители. Эти у меня будут бежать без остановок... - я мотнул головой в сторону завтракавших носильщиков.

- Лучше помедленнее. Очень сильно трясет... - прошептала она.

- Хорошо, как скажешь, - согласился я.

Мы вышли на дорогу лишь к вечеру на следующий день. Состояние Сабрины ухудшилось. Она впала в забытье и я, плюнув на обещание не спешить, безжалостно подгонял носильщиков всеми возможными способами. Включая и угрозы, что если госпожа умрет, то они все тоже умрут, причем немедленно.

- Ты же обещал освободить нас! - пискнул Поль.

- Я и не обману, умрете вы свободными, без ошейников, - не стал я отказываться от своего обещания.

После этого темп передвижения немного возрос и может благодаря этому, мы очутились на дороге еще до темноты.

"Идти три километра по дороге, совсем не то, что по заросшей узенькой тропке. Быстро добежим!" - решил я, когда воодушевленные близостью города и вожделенной свободы мои подчиненные прибавили шаг даже без понукания.

И вот тут из-за поворота вывернули вооруженные всадники. Я напрягся, поскольку встречи с вооруженными людьми на вечерних дорогах, как правило, вели к неприятностям. Пятеро людей и такое же количество лошадей шустро приближались к нам.

Рассмотрев их внимательнее, я слегка успокоился, когда узнал серо-зеленую форму дорожной стражи барона де Грие. Но не только я узнал стражников барона. Оба моих благородных носильщика невероятно возбудились при виде несшейся к нам стражи.

- Всё! Хватит таскать разных... - на два голоса завопили они. Далее сплошным потоком последовали неприличные выражения. Затем из словесного потока прорезалось нечто осмысленное.

- Мы опускаем носилки! Или вообще сейчас бросим на землю!

- Ставьте носилки на землю! - хмуро приказал я. Судя по всему, без разборок было не обойтись, но подавление бунта следовало отложить до завершения переговоров со стражниками. А переговоры обещали быть непростыми. Кого угодно могла заинтересовать наша компания. Все в рабских ошейниках, с туго набитыми мешками за спиной. Куда-то целеустремленно движутся. Да еще и волокут амазонку в бессознательном состоянии. Предположения и догадки могли быть самые разные, но в дорожной страже люди не занимались гаданием. Они предпочитали задавать прямые, недвусмысленные вопросы, и получать такие ответы. И вопросы последовали, едва разгоряченные стражники доскакали до нас. Всем им было около тридцати лет. Опытные, умелые, хорошо вооруженные, они были на своей земле и изысканностью манер не страдали.

- Кто такие? Куда идем, смерды? - прорычал старший наряда, плотный детина со сломанным, криво сросшимся носом и плохо выбритым подбородком.

Арбалеты имелись у всех пятерых, все были заряжены и направлены на лиц представляющих опасность. И поскольку при мече и арбалете был один я, а остальные были связаны веревкой, то понятно, что три из пяти арбалетов смотрели на меня. Еще два арбалета контролировали здоровяков-крестьян.

Я не стал тянуть с ответом.

- Уважаемые господа стражники, - я поклонился низко-низко, как приучился у Марианны, выяснив, что глубокие поклоны способствуют значительному снижению агрессивности сильных мира сего.

- Мы рабы, этой достойной госпожи амазонки, которую зовут Сабрина. Мы пострадали от нападения алисонских охотников за рабами. Отряд госпожи весь полег в неравной битве, а она сильно пострадала и мы несем ее в город Вилле-Котре к целителям...

- Врёт! Нагло врёт, сволочь! - раздался возмущенный вопль старшего из бархатных курток.

- Вот как?! - растянул толстые губы в ухмылке старший среди стражников. - А в чем именно врёт? Насколько я вижу, вы все в рабских ошейниках, госпожа амазонка без сознания, идете вы правильно, в Вилле-Котре...

"Идиот! Ох, какой же он идиот - этот благородный! Устраивать разборки на дороге под прицелом арбалетов. Не мог потерпеть до города. А теперь не факт, что мы туда доберемся..." - думал я, застыв в полупоклоне.

- Я - де Сабрак старший советник по вопросам дорожной стражи из магистрата города Мель и областей вокруг него. А это, - он торжественно указал на второго благородного из нашей компании. - Мой подчиненный младший советник того же магистрата, де Грон. Нас захватили алисонцы, когда я с моим помощником ехал с ревизией в Вилле-Котре, а затем уже нас захватил уже этот неизвестный нам раб.

Указательный палец де Сабрака обличающее был направлен в мою сторону.

- А теперь, когда мы выяснили: кто есть кто здесь. Я требую, чтобы мне и моему подчиненному предоставили лошадей и сопроводили в лучшую гостиницу Вилле-Котре. А этих...этих можно и продать! Особенного вон того с мечом...

- Да-а-а, как-то всё запутано... Один говорит одно, другой другое, а я вижу перед собой рабов в ошейниках... - озадачился старший из стражников.

- Как ты смеешь сомневаться в словах благородного...ты... - далее должно было последовать сильное и красочное, полное всяческих прилагательных и сравнений описание главного стражника... Но не последовало. То ли из-за того, что как бы невзначай арбалет начальника патруля оказался направленным на говоруна и это его смутило, то ли кривая усмешка на лице стражника озадачила старшего советника магистрата, но только он разом заткнулся.

Зато продолжил говорить уже сам стражник.

- Де Сабрак, говоришь? Нет, не знаю. Никогда не встречался лично с господином старшим советником, а вот разные грамоты да указы он частенько изволил присылать к нам в дорожную стражу Вилле-Котре. Да не с чем-нибудь радостным и хорошим, к примеру с премией за поимку разбойников или своевременной выплатой жалованья. Нет, в основном это были нехорошие указы. Вот не далее, как месяц назад мне был назначен штраф из-за грубого обращения с купцом Гартвигом. И в результате я уже месяц работаю совершенно бесплатно и так продолжу работать еще два месяца. Двое моих подчиненных из здесь присутствующих за ерундовую провинность, подумаешь ребята перебрали вина и не вышли на службу, две трети жалованья на полгода лишились. Еще одного из здесь присутствующих, Керта по обвинению во взятке вообще хотели выгнать из стражников, но пожалели и он тоже выплачивает штраф на немыслимую сумму в пятьдесят золотых. Это я только то, что в голову пришло назвал, а сколько знакомых и их родственников пострадало от господина де Сабрака... но не будем о грустном!

Во время этой обличительной речи де Сабрак немного опал с лица, а энтузиазм от встречи с представителями закона и порядка исчез начисто. Он уже испуганно глядел на недобрые физиономии всадников. У его подчиненного нижняя губа дрожала крупной дрожью, а зубы, было отчетливо слышно, постукивали друг об друга.

- И вообще я думаю, - старший посмотрел на своих подчиненных. - Нам попались очень агрессивные рабы, которые образовали разбойничью шайку, захватили в заложники госпожу амазонку и волокут ее вместе с награбленным в свое логово... Так?

Подчиненные охотно кивнули и заулыбались добрыми, людоедскими улыбками.

- Да еще они оказали сопротивление при задержании, а посему...

Арбалетный болт впился в грудь де Сабрака. Одновременно, видимо по сигналу, еще один болт попал в живот младшему советнику.

- Какие строптивые рабы попались... - покачал головой главный стражник.

- Вы же убили благородных! Я как купец города Тарк обещаю, что...

Что именно хотел пообещать стражникам папа Поля, так и осталось неизвестным, поскольку очередной арбалетный болт заставил замолчать уважаемого купца из города Тарка навсегда.

"Сладкий воздух близкой свободы сыграл с этими идиотами злую шутку. Мне следовало зарубить их еще там, в лесу, но теперь поздно об этом жалеть. Мы теперь числимся рабами-разбойниками и наша участь будет печальна. Свидетелей нигде не любят... - думал я, не видя выхода. - Даже не сбежать. Еще два арбалета оставались заряжены и хоть одна стрела, но догонит. Да если я и сбегу, что будет с Сабриной? Уж эти-то ее точно к целителям не понесут. Бросят здесь же на обочине..."

Для этих бандитствующих стражников наше будущее уже было определено. Они неторопливо и демонстративно заряжали разрядившиеся арбалеты, решив видимо одним залпом покончить со свидетелями произошедшей расправы.

"Со свидетельницами они, скорее всего, будут кончать другим способом. Более длительным, но результат будет таким же... Что же делать?"

Мозг отчаянно тупил, явно не желая думать на тему спасения, и явно не верил в свой близкий конец. И как ни странно он оказался прав. А может всё дело в развитой интуиции. Трудно сказать. Но когда из-за далекого поворота вывернули всадники, я вздохнул с облегчением. Появление на вечерней дороге второй вооруженной группы заведомо вело дело к плюрализму мнений, к демократии и как итог, к анархии. А мы в этой ситуации получали шанс выжить.

Стражники немедленно направили заряженные арбалеты в сторону неторопливо приближающихся всадников. И так же быстро арбалеты были убраны в чехлы, когда за первой двойкой из-за поворота вывернула еще одна, затем еще и еще... а уж когда самый востроглазый среди стражников увидел кто именно вывернул из-за поворота и встревожено вполголоса сказал.

- Воительницы,

То для всех стало ясно, что расправа над нами откладывается.

- Ты обещал нам свободу... - всхлипнула, до того испуганно молчавшая Мария, скинувшая свой мешок около меня.

- Свобода... - вполголоса протянул я. - Сейчас могу пообещать вам только жизнь. Да и то, без особых гарантий...

Больше высказаться никто не пожелал. Все молчали. Первая двойка амазонок уже приблизилась к нам вплотную, а из-за поворота всё продолжали выворачивать новые вооруженные всадницы. Наша компания на обочине дороги удостоилась изучающих взглядов от возглавлявших отряд амазонок и видимо не найдя ничего примечательного, они не останавливаясь поехали мимо. На лицах стражников разлилось облегчение. Тут надо сказать, что стражники стояли полукругом, скрывая носилки с Сабриной от проезжающих. Видимо в этом всё дело и было. Разборки между рабами и стражниками амазонок не интересовали. Вот только нас, людей с рабскими ошейниками такое развитие событий совершенно не устраивало.

Я, используя ускорение, метнулся к проезжавшим мимо амазонкам настолько быстро, что не только стражники не успели отреагировать на мой рывок, но и амазонки, настороженно посматривавшие на вооруженных стражников, прозевали меня. И хорошо, что прозевали. Ведь я ни меч, ни арбалет не бросил, а вооруженный человек, устремившийся к кому угодно наперерез, вызывает обычно только одну реакцию: защищаться.

А мне следовало не жевать сопли, а по возможности быстро донести до этих большеголовых женщин простую истину: я не враг им.

- Госпожа! - быстро сказал я, очутившись около стремени амазонки одетой в лиловый костюм.

Костюмы амазонок, кстати, разнообразием не баловали и были, по сути, мужской одеждой с минимальными изменениями с учетом некоторых чисто женских особенностей фигуры. Но поскольку дама в лиловом была одна в колонне. Да еще обшлага и широкий ворот ее куртки были отделаны белыми кружевами, то я закономерно посчитал ее влиятельной особой.

- Раненая воительница, моя госпожа Сабрина в очень плохом состоянии! Прошу вашей помощи! Нужен целитель! - я всё это выпалил со скоростью даже не АК-47, а еврейского автомата `Узи`.

Первой реакцией охраны лиловой предводительницы было удивление от внезапно возникшего рядом типа с мечом. Затем мечи начали с лязгом покидать ножны, но тут информация извергнутая мною внедрилась в мозг начальницы и последовала команды.

- Не трогать!

Затем почти сразу последовал команда.

- Внимание!

Амазонки начали разворачиваться полукругом, прикрываясь щитами, готовя арбалеты, задние двойки ускорились и в результате пятерка стражников была оттеснена к лесу. Соскочившая с одного из коней амазонка склонилась над носилками с Сабриной.

Ситуация стабилизировалась.

- Рассказывай! - низким голосом обронила приказ командирша.

- Я личный раб госпожи Сабрины. Она сотница у Ее Сиятельства герцогини де Бофор. Моя госпожа с десятком подчиненных ехала по делам в замок Кронберг и с ней были еще с десяток рабов. Произошло нападение работорговцев-алисонцев. Подчиненные госпожи Сабрины погибли. Она сама получила тяжелое ранение. Рабы выжили и несли госпожу в Вилле-Котре к целителям. На дороге встретились стражники, которые почему-то решили, что мы разбойники и убили троих рабов, прежде чем выяснилась истинное положение дел. А тут и вы появились.

Я замолчал. Версия была вкратце высказана. О золоте я и заикаться не хотел.

- Понятно...- протянула начальница.

Тут подскочила одна из спешившихся амазонок.

- Надо срочно ехать в Вилле-Котре. Раненая сестра в очень плохом состоянии, а наши слабые и средней силы лекарские амулеты могут только поддерживать ее в нынешнем состоянии...

- Раненую сестру на повозку, рабов тоже рассадить на повозки и в город! - последовал приказ.

- А со стражниками что делать?

- А что с ними надо делать? Пусть едут куда хотят! Рабы наши, а о раненой сестре и разговора быть не может!

Стражники, судя по недовольным мордам, были не согласны скакать налегке куда подальше, но возражать, понятное дело не посмели.

Нас и женщин усадили на разные телеги. Сабрину еще раньше унесли куда-то две амазонки, легко заменившие шестерых мужиков-носильщиков. Даже мешки с припасами не забыли прибрать, посчитав их собственностью Сабрины, что впрочем, было верно. Естественно и меня лишили честно добытого в бою оружия, бесцеремонно выдернув его прямо из рук.

Поль, немного придя в себя после гибели отца, злобно сверлил меня взглядом. Точно также смотрели на меня и двое крестьян.

"Меня кажется определили виновным за всё! И за рабство, и за гибель папы, и за весь этот гадский, злобный мир, - меланхолично думал я, трясясь в такт с телегой, катившей по дороге никогда знавшей грейдера. - Не алисонцев, не стражников, убивших папу, не амазонок, которые наложили на нас свои большие лапы, а меня. Нашли, понимаешь крайнего!"

Лежать даже на тряской телеге было гораздо приятнее, чем тащиться пешком по пыльной дороге и быстрее к тому же. Въехав в город, отряд разделился. Не знаю, куда направились амазонки, а две наши телеги под заботливым присмотром пятерки амазонок остановились уже почти сразу после въезда в город.

Два огромных, негостеприимно выглядящих барака предназначались для проживания именно нам. На одном можно было смело нарисовать букву `М`, на другом соответственно `Ж`. На бараках ничего написано не было, но тем не менее наши охранницы не ошиблись и затолкали нас именно туда, куда и следовало, то есть в мужской барак.

***

Нельзя сказать, что проведенные в рабском бараке пять дней были самыми хорошими или же самыми плохими днями в моей жизни. Скорее так, серединка на половинку. Из минусов - однообразная еда. Сплошь злаковые и бобовые: пшено, полба, чечевица, просо и прочее. Естественно без масла, молока или сала. Из плюсов - отдых на соломе двадцать четыре часа в сутки. Никуда ни на какие работы нас не тягали. Барак был огромный и пополнение,

пять-шесть человек, прибывало ежедневно. Новоприбывшие ставилось на довольствие и всё.

От безделья, а рабы были самого энергичного и активного возраста: от пятнадцати до двадцати пяти, регулярно случались драки. Охранницы древками копий и ножнами мечей жестко восстанавливали порядок.

Наконец, как-то утром, когда рабов набралось человек пятьдесят, нас выстроили около барака в колонну по двое и погнали в приличном темпе из города. Конвой - десять конных амазонок.

"Значит, мы с Сабриной расстаемся. Она-то явно остается в городе до полного выздоровления. Эта лиловая мать-командирша проигнорировала мое заявление, что я личный раб Сабрины, а охранницы вообще не желают общаться ни с кем и стоит мне раскрыть рот, чтобы поболтать с ними на вольную тему, так сразу получаю древком копья по ребрам. Что кстати очень странно. Обычно амазонки не против попользоваться рабами. А уж если хронически сексуально-озабоченные амазонки охраняют барак, где изнывают от безделья пятьдесят здоровых мужчин, и не пользуются этой возможностью... Странно, очень странно. Но наверно все ответы мы получим там, куда нас гонят".

Так размышлял я, шагая рядом с Полем. Его отношение ко мне изменилось в лучшую сторону. Я пару раз защитил его от наездов жаждущих развлечений обитателей барака. И разговаривали мы немало за это время. А что еще было делать в перерывах между кормежками? Злость Поля на меня поутихла и сменилась постоянными сетованиями на то, что его теперь могут разлучить с Марией.

- Попробуй выкупиться, - предложил я ему. - Ты же купец теперь. Унаследовал от папеньки торговое дело.

- Все деньги, ну или почти все были вложены в караван, который разграбили алисонцы. Имеется дом, который можно продать, но там живут мать и сестра. Да и не могу я выкупаться, не зная, куда отправят Марию! Вот определимся с местом, тогда и буду пытаться выкупиться вместе с нею...

"Значит, Поля не уговорить попытаться сбежать без выкупа. Здесь замешана любовь. Хорошо хоть Мария, как и прочие рабыни не сбивают ноги о камни на дороге, а едут телегах. Тоже, кстати странно: с чего это такая забота? Я бы еще понял, если бы их готовили для продажи в алисонские гаремы, но Мария единственная красавица среди них. Больше ни на кого и смотреть невозможно без жалости. А вот везут их всех в телегах, не взирая на...лица и фигуры...

Но мне-то что делать? По хорошему, мне надо бы бежать и чем скорее, тем лучше. Ведь когда Сабрина заявится к Марианне в замок и сообщит о том, что деньги заполучить не удалось, все ее подчиненные погибли, а этот скользкий тип, Марк исчез без следа, то реакцию моей жены предугадать будет несложно. Немедленно будет задействовано удаленное управление ошейником. Помнится Люциус в своем трактате уверял, что расстояния не является помехой для управления ошейником. Хоть на другой стороне планеты очутишься, а достанет без труда...

Бежать надо парами, раз связаны попарно, но Марка не уговорить. Массового побега тоже не дождешься. Все эти крестьяне, которых тут подавляющее большинство, бежать никуда не хотят. Видимо полагают, что и дальше их будут кормить до отвала кашей, а они будут валяться на соломе и отдыхать или, в крайнем случае, как сейчас прогуливаться на свежем воздухе... Наивные рангунские парни...

Плюнуть и бежать одному? Без денег, без оружия, с погоней из амазонок на хвосте? Нет, надо бежать с места. Запастись едой, найти деньги... Вот проклятые стражники! Угораздило их встретиться с нами. А ведь всё было и деньги, и оружие, и спасителем Сабрины мог бы стать, и та наверняка бы вытребовала смягчение для меня у Марианны!"

Вот в таких размышлениях о будущем и сожалениях, об упущенных возможностях и проходили дни. Мы брели по дороге, то глотая пыль, то увязая в жидкой грязи, то с хрустом ломая ледок на лужах. Через четыре дня мы свернули с королевского тракта.

`Графство Кронберг ` было выбито на огромном серо-красном валуне лежавшем у отворотки.

Я шагал в колонне рабов и усиленно вспоминал, что же я знаю о графстве Кронберг, куда, судя по всему, нас и конвоируют. А знал я, к моему сожалению, не очень много.

Графство занимало обширную плодородную долину в предгорьях Алисонских гор. С севера ее защищали от северных ветров предгорья невысоких Алисонских гор. С юга стеной стояли хребты основных Алисонских гор. В ней не было так жарко, как в самом Алисоне, но и зимы не были слишком холодными, как в остальном Рангуне. Кронбергские сливовица, грушовка и айвовая наливка славились не только в Рангуне. И это не считая великолепных красных виноградных вин. Понятно, что славилось всё это в узком кругу платежеспособных торговцев, наемников и благородных. Также мне было известно, что Кронберг контролировал проходящий через графство торговый тракт в Алисонскую империю. Один из двух трактов связывавших Алисон с Рангуном. Естественно, что королевством Рангун графам Кронберг были делегированы не только права снимать пенки в виде пошлин за проход торговых караванов из Алисона и обратно. Графство было обязано своими силами при нападении империи на Рангун продержатся до подхода основных королевских войск. Но все-таки в основном графство Кронберг было известно среди жителей Рангуна не своими элитными горячительными напитками и не контролем над важным торговым трактом, а тем, что именно здесь обитали загадочные амазонки. Загадочные потому, что о них было известно крайне мало. Сами амазонки о себе никогда не болтали, общались в основном друг с другом, а окружающих оценивали только с одной точки зрения - сексуальной.

Нет, наверняка магам, да и королю были известны ответы на все интересовавшие меня вопросы. Королю потому, что графство входит в состав его королевства. А магам, потому, что они от природы любопытные и без стеснения пользуются своими возможностями для удовлетворения присущего им любопытства.

А я вот не удосужился поинтересоваться подробностями жизни амазонок. Хотя и маги знакомые были, и разговаривал я с ними на разные темы за бутылкой вина. Но меня всегда интересовало самое большое чудо этого мира - магия. А амазонки казались такой же экзотикой, как кенгуру для чукчи. Есть и есть. Странно, удивительно, но мало ли странного в мире?

***

Замок Кронберг запирал вход в долину со стороны Алисона. За ним дорога начинала подниматься петлями на перевал.

"Не бедствуют графы, совсем не бедствуют, - размышлял я про себя, разглядывая эпические замковые постройки, возвышавшиеся над уходящей вдаль высоченной стеной. - Чтобы такое построить, нужны немалые деньги. Да и поддерживать в рабочем состоянии тоже расходы немаленькие. Наверно и нас пристроят где-нибудь там. Постройка новых стен, ремонт старых или сельским хозяйством поручат заниматься. Везде рабы востребованы. Вот только сбежать будет непросто. Патрули амазонок на главной дороге графства встречаются очень часто..."

Гостеприимно распахнутые ворота замка оказались не про нашу честь. Колонна бодро протопала мимо, направляясь в городок, расположившийся рядом с замком.

Прогрохотал засов на двери и рабы, подгоняемые тупыми концами копий быстренько втянулись в темные недра очередного барака.

Барак казался темным только когда входишь в него с яркого солнца. А когда глаза попривыкли к полутьме, то стало ясно, что окна, если их можно так назвать в бараке имелись. Узкие настолько, что туда могла протиснуться лишь не особо упитанная кошка, высокие, словно бойницы в замке, света они пропускали совсем чуть-чуть, но зато их было много. Что позволяло экономить на освещении днем, а ночью видимо надо было спать, а не заниматься неизвестно чем. И поскольку подавляющее большинство рабов составляли бывшие крестьяне, то их такой режим вполне устраивал. Ну, а нас с Полем никто и не спрашивал, что нам нравится, а что нет, нам пришлось подстраиваться под этот график.

Этот барак, по сути, каменный сарай был огромным и плотно населенным. Сколько там валялось на соломе рабов, было неясно: двести, триста, а может и больше. Наша компания из пятидесяти человек выглядело очень скромно в этом набитом битком бараке. С трудом мы с Полем нашли свободное место и упали на солому. Судя по всему, наше пешее путешествие подошло к концу и требовалось отдохнуть перед новыми испытаниями. А то, что они будут, это было для меня совершенно очевидным. Ведь не зря слово `раб` и слово `работа` имеют общий корень.

- А Марию повезли дальше, - вздохнул Поль. - И где мне ее искать?

- Завтра будем расспрашивать аборигенов. Тут такое количество народа, что кто-то что-то да знает о том, что нам всем предстоит в ближайшем будущем. Может и о женщинах, что узнаем.

Рано утром мы были разбужены загомонившими соседями. Надоедливо храпевшие всю ночь рабы с мисками наизготовку устремились в сторону входа в барак. Всё было ясно без слов. Предстоял завтрак. Мы с Полем нашарили врученные нам вчера при вселении грубые глиняные миски и влились в этот поток. Получив по миске вареной чечевицы, отошли в сторону. В принципе можно было быстренько навернуть чечевицу и встать за добавкой из другого котла где, судя по всему было сварено нечто овощное, не то репа, не то брюква.

Многие так и делали. Котлов было четыре штуки и никто особо не следил за тем, чтобы ограничить число подходов. Меня этот шведский стол нисколько не воодушевил. Нам с Полем хватило одной чечевицы, чтобы напрочь заглушить проснувшийся было аппетит. Запили мы наш завтрак водой из стоявшей при входе бочки и решили, не откладывая приступить к выкачиванию информации из аборигенов. Ведь должен же кто-то что-то знать о том, что нам предстоит.

Обитатели барака после завтрака немедленно разбились на кучки по интересам. Карты и кости имели наибольшее число поклонников. Я и Поль разделились, решив позже обменяться выуженной информацией.

Я неспешно брел по центральному проходу барака и вертел головой по сторонам. К игрокам я не совался. Нечего людей отвлекать от дела. Могут не только устно послать далеко, но и по шее настучать для убедительности. К группам болтающих меж собой тоже не лез. Неизвестно о чем там сговариваются. Может не для посторонних ушей что-то предназначено. Вот я и высматривал одиночек валявшихся на соломе после завтрака. Вот только определить прибыли ли они вчера-позавчера или уже давно тут кантуются, было трудно.

Огненно-рыжая борода привлекла мое внимание. Она торчала почти строго вверх, а ее обладатель крупный мужик в черной кожаной жилетке надетой поверх зеленой рубахи и в шароварах в сине-красную полоску валялся на соломе кверху пузом, переваривая завтрак.

Меня заинтересовал оттенок бороды. Последний раз я видел бороду точно такого же оттенка еще до службы у де Вильнев. Когда я в составе сводного отряда наемников обретался на северной границе Рангуна, кочуя по баронствам и участвуя в отражение набегов орков. Я подошел поближе. Нос картошкой, бледная кожа с россыпью веснушек, цвет глаз было не определить - они были плотно закрыты. Похоже этот рыжий собрался снова подремать, но мне нужно было идентифицировать мужика валявшегося передо мной. Уж очень он был похож на одного парня, с которым мы немало пережили там на севере. Поэтому я выдавил из себя.

- Э-э-э...уважаемый, я бы хотел узнать... - и легонько стукнул носком своей туфли по подошве его короткого кожаного сапога.

Огненно-рыжая борода немедленно поменяла вертикальное положение на горизонтальное, а плотно закрытые глаза открылись, оказавшись небесно-голубого цвета. Теперь у меня сомнений не осталось. Это был Брон. Отличный мечник, азартный игрок в кости, любитель вина и женщин. Он глянул на меня и похоже не признал, хотя я уже пооброс и обзавелся небольшой бородкой, с тех пор как покинул замок.

- Тебе чего надо приятель? - недовольно буркнул он.

- Брон, ты что меня не узнал? Это же я - Марк! Марк Риз!

- Марк! - взревел, вскакивая на ноги Брон.

Обнявшись, похлопав друг друга по спине, плечам и другим частям тела, мы устроились на лежанке Брона. Первым успел задать свой вполне ожидаемый вопрос Брон.

- Ты откуда здесь взялся? Помнится, когда ты свинтил из отряда, то сказал, что хочешь вести более спокойную жизнь! А жизнь с ошейником на шее спокойной не назовешь.

- Так уж получилось. Исключительно по собственной глупости и лености... - вздохнул я и начал делиться немного подкорректированными подробностями моего жития за прошедшие пять лет.

- Да-а-а...- протянул Брон по окончании моего рассказа. - А мне вот в отличие от тебя выпала спокойная, почти семейная жизнь...

- А что тогда ты, почти семейный человек забыл здесь, в рабском бараке?

- Эх... - вздохнул Брон. - Скажу тебе одно - не связывайся с воительницами, добра не будет. А как здесь оказался? Я после твоего отъезда из отряда еще пару лет кочевал по северу. Деньги-то у меня в отличие от тебя не задерживались. Кости, вино, женщины... Всё уходило моментом. Вот как-то раз и очнулся после пьянки и очередной игры в ошейнике. Был несколько раз продан и перепродан, пока не очутился здесь в графстве Кронберг, в этом бараке. Тут надо сказать вот что: все рабы, попадающие в графство Кронберг, числятся собственностью графини Изабеллы де Кронберг. Даже когда она продает их своих подданным, то они остаются в ее собственности, хотя формально и числятся за ее вассалами. Те не могут перепродать своих рабов или продать на сторону. Вроде неудобно, но зато в случае каких-либо претензий к качеству проданного товара, этот товар, то есть рабов можно вернуть назад графине и получить назад свои деньги. С вычетом, если раб получил увечья или стал очень старым. Или, наоборот, с доплатой, если раб был малолетний, а за это время вырос в полноценного взрослого раба.

- Интересно тут всё устроено... - пробормотал я. - А ты, судя по тому, что оказался здесь, тоже будешь продан назад графине?

Брон уныло кивнул.

- С наценкой или с вычетом?

- За ту же цену, - буркнул Брон.

- И что ты такого натворил, что твой хозяин решил избавиться от тебя?

- Хозяйка! Хозяйка решила избавиться, - пояснил, скривившись Брон. - Тут, в графстве вообще нет хозяев, только хозяйки.

- Как это? - заинтересовался я. - Везде есть, а тут нет!

- Здесь имеются воительницы, и только они являются благородными. Только они, отслужив в наемниках двадцать лет и оставшись в живых, приносят вассальную присягу графине. Им выделяется земля, рабы, деньги и только они становятся сеньорами. И их дети, девочки, само собой, разумеется, могут наследовать их усадьбу, надел, рабов и титул благородного. Старшая дочка может унаследовать всё, включая титул сеньоры, остальные, если родятся, то должны сначала повоевать в наемниках и потом получить свой надел.

- А сыновья? У них, что только девочки рождаются?

- Нет, почему же. В этом отношении всё, как везде. Есть и мальчики, но их обычно женят на сеньорах или их старших дочках, только в пределах графства и прав у них чуть больше, чем у рабов, но все-таки побольше. Воительницы заинтересованы в мужьях. Дети-то ведь сами по себе не появляются на свет. Для этого необходимо участие двоих, по меньшей мере.

- А что бывает больше участников этого процесса?

- А то! - самодовольно сказал Брон. - Один из них перед тобой! Несмотря на то, что у сеньоры Агаты имеется официальный муж, я окучивал ее практически ежедневно, то есть ежевечерне. Пока Агата была довольна мной, то муж помалкивал в тряпочку. А как только я впал в немилость у сеньоры Агаты, то и этот огрызок тут же подсуетился: высказал мне, как сильно он не уважает меня.

Я хмыкнул.

- А говоришь за тебя дадут ту же цену! Если уж не можешь, как раньше ублажить сеньору Агату, то ты наверняка пойдешь с большой скидкой. Раз тут всё вокруг женщин крутится.

- Да могу я ублажить эту Агату и ничуть не хуже чем раньше! - возмутился Брон. - Просто ей разнообразия захотелось. Вот и всё!

- Давай-ка ты сам расскажешь, в чем тут дело, а то так долго можно вопросы задавать.

- А ты не перебивай меня, тогда быстрее получится, - проворчал Брон.

- Всё, молчу, рассказывай.

- Два с половиной года я жил в усадьбе Агаты и жил надо сказать неплохо. Конечно, не так хорошо, как в наемниках, но если иметь ввиду, как живут простые рабы, то всё же неплохо. Женщины, вино, свобода в пределах феода Агаты. Регулярные поездки в замок Кронберг, куда обычно все сеньоры брали своих любимых рабов. А там можно было и в кости и в карты поиграть на серьезные деньги.

- А что муж, на самом деле не возражал против тебя?

- Власть у мужа, конечно, имеется, все-таки он носит титул сеньора и власть немалая, но только над рабами в феоде. Но я был исключением. Меня он трогать не смел. Тут мужья у всех амазонок ходят по струнке. И если что не так, сеньора может запросто самолично отстегать мужа плеткой, посадить под замок на любое время, заставить поститься и так далее. И вообще, что может сделать этот стройный и изящный, словно девушка, домашний мужчинка, никогда не выезжавший за пределы графства и не поднимавший ничего тяжелее ложки за обедом, против двух с половиной метровой бабищи, которая за свою жизнь поучаствовала в сотнях стычек и боев по всему Рангуну и привыкла настаивать на своем?

- Понятно...

- Но дело было не только в нелюбви ко мне ее мужа. Так уж всё совпало. Вина, например мне никто не предоставлял, а я его люблю. Приходилось договариваться с виночерпием. А для этого нужны деньги. На игру тоже нужны деньги... Короче я нашел способ залезать в сокровищницу Агаты и тягал потихоньку оттуда, не наглея сверх меры. А потом еще и одну служаночку стал на постоянной основе посещать. А к ней без подарков являться не стоило. Но и это бы мне сошло с рук. Уверен! Но к моему несчастью Агата на очередной распродаже рабов купила черного, как головешка мужика. Бледнолицые ей, видишь ли, надоели. Меня сразу и отлучили от постели Агаты. Я бы это легко перенес, поскольку внешность у Агаты такая, что только темнота в спальне и спасала от потери потенции. Плохо было то, что меня перестали брать в замок. Сыграть в кости на деньги стало невозможно. Не будешь же играть в феоде Агаты: мигом донесут. Короче, как-то я с горя выдул бутылку вина натощак, а было жарко. Вот меня слегка и развезло. А когда я встретил около туалета во дворе этого черного, Салимом его зовут, то решил переговорить с ним на тему женщин. Салим же вместо нормального разговора повел себя очень нагло, сразу начал грубить мне, угрожать даже ссылкой на поля, на уборку пшеницы. Представляешь!

Очень уж он разгорячился, вот я и решил его маленько охолонуть. Пусть думаю, поплавает в выгребной яме, успокоится. Но выполнить задуманное не удалось.

- А что так? Не справился? Салим сильно здоровый был?

- Да ну, ерунда! Справился, но, к сожалению, дырка в туалете маловата оказалась. Голова прошла, а плечи никак. Да еще он, гад нарочно растопыривается, пролезать не желает. А уж как он орал, как орал. Даже послеобеденный сон сеньоры Агаты нарушил. Та самолично вышла посмотреть: кого тут убивают.

Меня схватили, отволокли в подвал под замок, хотя я уверял всех, что не желал ничего худого достойному Салиму, но не помогло. А потом Агата провела следствие и все меня сдали с потрохами и виночерпий, сволочь такая уверял всех, что я угрожал ему, изымая вино. А когда служанку приволокли, то и она моментально сдала меня, рассказав про подарки... В общем выжгли мне клеймо на левом плече и отправили сюда.

"Один в один моя история, - подумал я. - Я-то раньше полагал, что все беды в этом мире от вина и женщин, а теперь, как выясняется в этот список смело можно и негров добавить".

- А что за клеймо? - полюбопытствовал я.

Брон снял свою кожаную жилетку, затем стянул через голову рубашку и продемонстрировал мне уже слегка поджившее багровое клеймо: ромб в овале.

- И что это значит? - с недоумением спросил я.

- А кто его знает, - пожал плечами Брон. - Не думаю, что что-то страшное. Насколько я успел узнать: рабов тут не убивают, не вешают, не секут бичом, а сдают графине обратно и все дела.

- Тогда ты узнаешь это сам. Интересно, когда нас будут продавать?

- А завтра и будут. Распродажи тут идут раз в месяц. А я тут как раз уже месяц валяюсь.

- Понятно... - вздохнул я.