Артема что-то выталкивало из состояния покоя и тишины. Он недолго пребывал в атмосфере душевного комфорта и безопасности. И вот какая-то неведомая сила тащила его наружу, к свету, не считаясь с его желаниями. Не в силах сопротивляться, он открыл глаза и уставился в потолок. Все тело болело, его сильно мутило, словно с вечера он набрался алкоголя по уши. Во рту чувствовалась горечь. Голова готова была лопнуть. Болел нос, ребра и все тело, как будто его пропустили через молотилку. Он некоторое время полежал, приходя в чувство, и вспомнил, что отдал вчера вечером тело в пользование Артаму. Сильно недоумевая, он подумал: что могло за ночь произойти?

– Артам, – позвал он товарища. Тот не отзывался. – Артам, ответь мне, что произошло! – потребовал Артем. Тот не отвечал. – Вылезай, скотина! Так просто ты от меня не отделаешься, – не отступал Артем.

– Чего тебе нужно, чужак? – озлобленно ответил Артам. – Ночь прошла, ты снова управляешь телом – и отстань.

– Чужак? – удивился Артем. – Как давно ты стал называть меня чужаком, дружище?

– А кто ты? Проник в мое тело. Стал в нем жить и устанавливаешь свои правила. Кто ты такой, в конце концов? Из-за тебя я подвергаюсь угрозам быть сожженным.

– Что-то ты разорался, дружище! – примирительно ответил на наезд Артем. – Что вчера произошло? Тело все ломит, голова болит, и во рту ощущение такое, будто там ночевал кавалерийский полк вместе с лошадьми.

Артам зашмыгал носом и стал рассказывать.

– Вчера я познакомился с женщиной, лет тридцать… такая вся красивая. Мы пошли в трактир и выпили… – Он шмыгнул носом и высморкался. Артем оторопел, не понимая – куда это он смог высморкаться. – В общем, она мне изменила… полез драться и получил по морде, а что было дальше, я не помню.

– То-то я смотрю, что лежу не в библиотеке, а в каком-то подвале. И все тело болит.

Артем применил лечение, и ему стало получше. Затем наложил на себя благословение и опять применил лечение. Стало совсем хорошо. Похмелье прошло, тело перестало ломить.

– Артам! – вновь позвал он товарища. – А что за женщина, и где ты ее нашел?

– Не знаю, друг, я лег спать, а когда проснулся, она была рядом – вся в черном и вся такая красивая. Она предложила пойти погулять. Я вышел из монастыря и увидел ее стоявшей у стены.

– А как тебя выпустили? – спросил Артем. Он подозревал, что его заперли в монастырских стенах, как в тюрьме.

Артам помялся и ответил:

– Я сказал, что пошел горло промочить, и привратник пообещал, что выпустит меня, если принесу и ему бутылку вина.

– Везде и всюду систему разъедает коррупция, – проворчал Артем. Даже святоши за мзду готовы нарушить правила. Лежать дальше на холодном полу он не стал. – А где деньги взял? – поинтересовался он у Артама. Посмотрел на мятые грязные штаны, оторванные пуговицы жилетки и печально вздохнул: единственная его одежда.

– У меня их не было. Я думал, они есть у той… самой, – после некоторой заминки ответил Артам. Артем только покачал головой. Ну и друг у него!

Свет в подвал проникал через небольшое оконце у потолка. К люку, который виднелся наверху, вела деревянная лестница. Он поднялся по ней и стал стучать.

– Эй, там, наверху, открывайте!

Артем минут пять безуспешно пытался докричаться до людей, что заперли его, но ответом ему была только тишина. В щель он увидел деревяшку, которая, по-видимому, запирала крышку люка, и, недолго думая, наложил на нее заклинание «праха». Плетения он плел почти мгновенно, но двумя руками. После чего уперся спиной, поднапрягся и открыл люк. Высунув голову, осторожно осмотрелся. Он находился в каком-то сарае. Грудой были брошены ящики. Висели связки лука и чеснока. Он вылез и вышел на двор. Стояло раннее утро, солнце только взошло.

Какой же гад его избил, подумал Артем. За друга он был готов пойти в огонь и в воду. Не суть важно, что тот сам накосячил и был виноват. Несправедливо по меркам землянина было то, как с ним обошлись. Избили и закинули в подвал, на голую землю.

Он решительно направился к трактиру. В зале было пусто Его увидел дремавший на столе служка в длинном фартуке и быстро убежал куда-то в глубь подсобных помещений. В дверях, находящихся за прилавком, показался здоровенный звероподобный обросший волосами мужик, за его спиной прятался второй мужичок, толстенький и вертлявый.

– Мурав! – крикнул он. – Держи парня, а то уйдет и не расплатится. Как он смог вылезти из погреба, ты что, плохо его закрыл?

– Нет, хозяин, закрыл хорошо, как всегда. А как выбрался? Я сейчас узнаю.

Он откинул половинку прилавка и, состроив страшную рожу, что, по-видимому, означало радостную улыбку, вразвалочку направился к Артему.

– О Хранитель, дай мне силы и смирение, чтобы не разрушить этот вертеп врага! – драматическим голосом произнес землянин и показал подошедшему громиле пальцем вверх. Тот поднял голову и уставился на потолок. А Артем, не теряя времени, со всей силы врезал тому между ног. Удар прошел. Мурав, издав придушенное: «О-оу-у», – схватился за пах и согнулся. Следующий удар по ушам двумя ладонями поверг его на пол.

Хозяин, увидев скорую расправу над своим вышибалой, замер, а Артем, засунув руки в карманы жилетки, нащупал книжицу с молитвами, которую ему оставил библиотекарь. В его голове сразу созрел план. Даже если он уйдет сейчас, его все равно найдут и заставят заплатить за все, что съели и выпили все посетители трактира. И стены монастыря ему убежищем не станут. Поэтому нужно действовать в духе инквизиции.

Он раскрыл книгу и стал читать молитвы подряд, на третьей он прервался и, устремив взор на застывшего хозяина, свистящим громким шепотом произнес:

– Чую, что ты, хозяин, идолопоклонник, рассказывай – где прячешь место поклонения врагам Хранителя? – Вознеся руки, как это делал отец Ермолай, он почти закричал: – Отступник! Еретик! Покайся! Тогда с чистым сердцем на костер взойдешь!

При упоминании костра хозяин трактира упал на колени.

– Не погуби, родимый! Нету у меня идолов, и жертвенников нет. Хранителем клянусь!

– Так ты еще и клятвопреступник! Ну ничего, отец Ермолай, брат ордена меченосцев, быстро у тебя все вызнает.

Он повернулся, показывая, что собрался уходить, как за его спиной взвизгнул мужик.

– Стой, благодетель!

Он подбежал к Артему, перепрыгнув через лежащего оглушенного охранника, и ухватил землянина за рукав и поцеловал руку.

– Готов в качестве доказательств своей невиновности выделить средства матери церкви на благое дело.

– На благое дело? – задумчиво переспросил Артем. – Что ж! Это показывает, хозяин, чистоту твоих помыслов. Но вот насколько они чисты? – Он уставился на трактирщика.

– На… три… – он увидел, как скривился парень, и быстро поправился: – Пять золотых баретов.

– И две бутылки вина, – прибавил Артем. – Тогда я увижу, что ты чист перед верой.

– Не извольте беспокоиться, э-э-э… – хозяин замялся, не зная, как обозвать проходимца.

– Досточтимый послушник обители преподобного Брока, можно короче: досточтимый послушник, – важно ответил Артем.

– Я мигом, досточтимый послушник, – заюлил хозяин, отступая задом и непрестанно кланяясь. Он скрылся в подсобке, и скоро оттуда выскочили толстяк в белом колпаке с разделочным большим ножом и два паренька. За их спинами скрывался сам хозяин, который радостно заорал: – Держите самозванца!

Не успели нападающие сделать и трех шагов, как Артем применил «ошеломление», и все четверо, споткнувшись, повалились на пол. Землянин понимал, что ходит по лезвию ножа. Его самого могут обвинить в ереси и вызвать стражу. После этого ему будет трудно объяснить, с чего это он тут качал права и выступал от имени церкви. Он быстро раскрыл книжицу на первом попавшемся месте и стал громко читать:

– «Да сгинут твои враги, аки роса на солнце! Да благоденствуют все следующие путями твоими и преследующие врагов твоих!» Кто хочет покаяться и спастись от костра очищения? – громко вопросил Артем, стоя над поверженными и медленно приходящими в себя людьми.

Первым понял, во что вляпался, повар и пополз на коленях к молодому пареньку с опухшей рожей. Еще вчера тот пил и гулял вместе с распутной девкой, которая переспала со всеми мужчинами в трактире, а рано утром исчезла. Кроме того, пытался драться, но, получив хорошую взбучку, отрубился и теперь пришел мстить.

– Я все расскажу, – быстро заговорил мужик. – Хозяин обворовывает своих постояльцев. В подвале у него идол, которому он молится…

– Стоп! – остановил его Артем. – Это ты расскажешь братьям инквизиторам. А теперь вместе с помощниками иди на кухню. Хозяин, подойди! – уже совсем уверенно приказал Артем. Тот попался в сети своей собственной жадности. Пожалел пять золотых – рассчитается своей жизнью.

Артем уже понял, как шатки здесь границы между правоверным ревнителем веры и еретиками. В один миг ты можешь превратиться из одного во второго. Если сидеть и жевать сопли, то обвинят тебя. Обвинят завистники или те, кто сам боится стать в глазах инквизиции еретиком. Нельзя выглядеть умным: таких боятся – они задумываются и задают опасные вопросы, ими трудно управлять, их прямиком отправляют на костер. На глупцов не обращают внимания, таких здесь большинство, или некоторые хорошо ими притворяются.

– Ну что, хозяин, – обратился к нему землянин, – что будем делать? Против тебя свидетельствуют честные люди, видишь, как молитвы нашему господину действуют? А ты хотел свою вражью сущность спрятать. Напал на представителя матери церкви.

– Не погуби, досточтимый, я замолю грехи, идола выкину, церкви пожертвую. – В глазах хозяина трактира плескался ужас.

– Хорошо, я готов выслушать тебя. – Артем уселся на ближайший стул.

– Десять золотых, – с мукой на лице выдавил из себя трактирщик.

Артем поощрительно покачал головой.

– Это для обители преподобного Брока, а что ты готов дать для сирот?

– Для сирот? – удивленно переспросил тот и замолчал, впав в ступор. Такой обдираловки он на своем веку еще не видел. Церкви, дорожному патрулю – это было понятно. Но детям? Им-то за что? Все это отразилось на его лице.

– Да, для сирот, – кивнул Артем. Он это брякнул не подумавши и теперь силился понять, как обосновать свои слова. Да и вспомнил он их только благодаря Остапу Бендеру, который знал кучу способов относительно честного отъема денег.

Женщина в черном платье с интересом смотрела на то, как изменился ее любовник с утра. Это был уже не тот размазня, что пускал сопли и ругал ее за измены. Это был жесткий, хитрый и решительный человек. Он ей понравился больше того ночного, и она зашептала ему на ушко.

Артем удивился мыслям, пришедшим ему в голову, а затем с достоинством повторил.

– Грехи тем больше прощаются, чем щедрее человек жертвует на добрые дела. Сироты, получив твой дар, вознесут хвалу Хранителю, и тот, видя твое чистосердечное раскаяние, простит тебя.

– Пять золотых сиротам, – упавшим голосом произнес хозяин. Дрожащими руками пошарил за пазухой, вытащил кошель и стал отсчитывать желтые кругляши.

Артем забрал деньги и напомнил:

– С тебя еще две бутылки вина на добрые дела.

Тот подхватился и принес две запыленные бутылки.

…Арингил свободно вздохнул только тогда, когда они вернулись к своему подопечному. Знакомство с родителями Агнессы далось ему нелегко. Он весь вечер просидел, как истукан, с натянутой на лицо улыбкой. Отец Агнессы, крупный тифлинг, пытался его напоить какой-то бурдой собственного изготовления, рассказывая, сколько Эртаны и амброзии, и нектара золотых пчел он собрал для своей бражки, но Арингил только вежливо отказывался. Папаша изобразил гримасу презрения на лице и в отместку напился до чертиков. Зато мама лучилась от удовольствия. Она расхваливала дочку, как будто та была объектом продажи. И умница, и красавица, и дом может содержать со всем прилежанием. Что тот, кто возьмет ее в жены, будет кататься, как сыр в масле. И очень хорошо, что они вместе могут быть и дома, и на работе. Не иначе как рука Хранителя их соединила. И противиться этому – совершить большой грех. Она закатывала при этом глаза и прижимала руку к сердцу. Зато отец Агнессы на время пришел в себя и заплетающимся языком пробубнил:

– Женишпшя – будьшь дурнем.

Отмучившись, ангел первым делом скинул с себя наряд байкера. И облачился в свою белоснежную мантию.

– Как прошла ночь, баба? – спросила Агнесса, обнимая женщину, глаза которой блестели и были полны мечтательности.

– Замечательно, девочка! – ответила та и стала напевать популярную мелодию.

Арингил глянул на Артема и замер.

– Это он где? – тихим удивленным шепотом спросил он.

– А! В трактире! – ни капельки не смущаясь, ответила баба Крыстя. – Мы с ним очень хорошо погуляли.

– Ты была в теле?! – Агнесса спросила и одновременно возмущенно воскликнула: – Ты сним спала!

– Скажешь тоже – спала! – промурлыкала женщина. – С этим жеребцом разве уснешь! – засмеялась она и исчезла.

Арингил стал лихорадочно листать книгу судьбы. Он сначала побледнел, затем его лицо налилось краской от сдерживаемого возмущения.

– Что она наделала! У него появилось три новых линии жизненного пути, и все скрыты в тумане. Ну зачем я согласился пойти с тобой! – Он повернулся к девушке. – Твоя бабка – безответственная нимфоманка. Она перетрахала весь трактир. Артама из-за нее избили, а Артем стал на путь жулика. Как вообще у вас выживают люди?

– Что ты переживаешь! У бабы не погиб ни один подопечный. В тюрьме сидели многие, в борделе работали, но остались живы. Подумаешь, набили морду. Первый раз, что ли?

Арингил понял, что спорить бесполезно, махнул рукой, уселся и отвернулся от тифлинга. На все ее попытки поговорить он отвечал молчанием.

Агнесса после прекрасного вечера, проведенного дома в окружении семьи и жениха (не столь важно, что тот не догадывается о своем новом статусе), была в хорошем настроении и на надувшегося Арингила не обиделась.

«Ничего, обживется и привыкнет, – подумала она. – Папа же привык».

Артем постучал в монастырские ворота. Открылась маленькая дверка на уровне глаз, и на него посмотрел привратник. Оглядел его с головы до ног и засмеялся.

– Хорошо погулял. Будет что отмаливать. Вино принес? А то смотри, не пущу!

Вместо ответа Артем подал в окошко бутылку, при виде которой привратник просветлел.

– Молодец! – облизнувшись, сказал он. – Еще немного – и станешь настоящим монахом. Проходи.

Быстро прошмыгнув по большому двору, землянин ввалился на кухню.

– Что-то ты сегодня запоздал, – добродушно встретил его повар. Артем молча протянул ему бутылку вина, которая тут же исчезла под фартуком повара. – Габриель, накорми нашего друга, – крикнул мастер в глубь огромной монастырской кухни.

После завтрака Артем сидел в своей каморке, размышляя о своих дальнейших шагах. Оказалось, что оставлять тело Артаму бывает небезопасно. Тот может совершить такие поступки, за которые расплата придет незамедлительно. Но что делать, он не знал, а спросить было не у кого. Не с кем посоветоваться – не с самим же Артамом, прожигателем жизни. Эх был бы здесь Сунь и Высунь, подумал Артем. Он бы мог что-то сказать или посоветовать, не обязательно что-то дельное, но с ним было как-то веселее. И в этот момент ему в голову пришла идея переслать тому весточку.

Как это сделать? Да очень просто: нужно попросить Суня о чем-нибудь, и у того в блокноте появится запись. Артем обрадовался, что может пообщаться с мастером проклятий, и стал сооружать алтарь. Сложил книги стопкой, накрыл свитком и положил на них кусок пирога, так любимого коротышкой. О чем просить мастера проклятий? Это была та еще задача. Никому плохого Артем не желал. Просидев минут пятнадцать, решил просить что-нибудь хорошее. Да только что? Исправить его руки и снять проклятие? Он повертел ладони перед глазами – нет, не пойдет. Исправить нож, что желал убить хозяина? Так на Артема он не покушался. Его память возвращалась в прошлое, и перед внутренним взором встал образ кривоногой баски, что стала считать его родителем. Он улыбнулся и сказал:

– Великому и неповторимому созидателю и инженеру Сунь Вач Джину от Артема. Свад, прошу тебя, исправь ноги баске Чу. Ведь ты уже дома и можешь это сделать. Давай, друг, дерзай!

Шло время, пирог лежал на стопке книг, и он не знал, услышал его Свад или нет. Он бубнил минут пять свое прошение, потом махнул рукой и стал изучать заклинания.

Арингил услышал, как Артем стал просить за девочку, и обрадованно поддержал его просьбу. Сидевшая Агнесса, чувствуя неловкость и вину за распутную бабку, присоединилась тоже и тихо повторяла за ним слова просьбы. А что она могла сделать: та долгие годы провела в тюрьме и борделе, а эти учреждения святости не прибавляют.

Артем изучал Школу иллюзий. Одно заклинание он уже знал – «развеяние». Вытащил из кучи свитки «создания фантома» и «кривого пространства»: первое позволяло создать двойника любого, на кого было обращено заклинание. Второе давало возможность с вероятностью сорок процентов сбить каст заклинания, направленного на него, или заставить промахнуться стрелка. Когда посмотрел на стопку книг, он с удивлением обнаружил, что пирога уже не было.

Свад был доволен. Он модернизировал подъемный кран и получил хорошую плату. Теперь о пропитании он мог не заботиться: у него был новый контракт и задаток. Единственное, что его огорчало, – это не приносило Эртаны, и он пока жил в долг. Скоро ему придется покупать ее по двойной цене или взяться за проклятия. Он уже засыпал, устав за сегодняшний день, когда почувствовал, что в блокноте появился новый заказ. Это было иное, давно забытое чувство созидания. Он, не веря случившемуся, открыл блокнот и прочитал:

«Великому и неповторимому созидателю Сунь Вач Джину от Артема. Свад, прошу тебя, исправь ноги баске Чу».

И при этом было полно Эртаны. Свад проморгался и раз десять прочитал такими родными ему ставшие строчки. Этот дылда его помнил и просил о созидании, а не о проклятии. Свад вскочил и от радости и переполнявших его чувств запрыгал.

Успокоившись, он решил не откладывать просьбу на утро, а подхватил тележку и поспешил на улицу. Единственное место, где он мог работать без помех, была стена того самого склада на окраине города.

Прибыв на место, Свад вызвал проекцию Чу и стал изучать ее. Работа предстояла сложная. В один и даже в два этапа не получится исправить уродство девушки, и придется потратить всю полученную Эртану, хотя и той может не хватить. Но он не расстраивался, это был первый созидательный заказ извне, плотина проклятия отца была прорвана, и он получил доступ к любимому делу. До утра он планировал этапы изменений. Если здесь, в его вселенной, можно было эту проблему решить за несколько дней, то изменения в мире Артема будут происходить медленно – месяц, а то и три. Иначе не получится. Чтобы сделать работу качественно, торопиться никак нельзя. Весь день он занимался модернизацией крана у нового заказчика, а вечером поужинал и прилег поспать. Когда посреди ночи проснулся, запас Эртаны удвоился. Это Артем там, далеко-далеко отсюда, с планеты, затерявшейся в глубинах космоса, вновь просил за девочку.

Свад вернул долги, отдал свою долю в накопитель, подхватил тележку и потащил ее к месту, где он мог работать. Так тщательно он еще никогда не работал. Он составил кучу формул. Выбрал из десятка вариантов наиболее эффективные и приступил к первому этапу изменений проекции Чу. Трудности состояли в том, что ему приходилось действовать выброшенными инструментами, которые он починил, но они были приспособлены для тонкой работы не с живыми организмами, а с техникой. Поэтому работа шла очень медленно. Он постоянно останавливался и раз за разом измерял длину волн, подгоняя их амплитуду к расчетному эталону. А параметров нужно было изменить больше тысячи.