Параллельная вселенная. Планета Пранавар

– Дорогая! Представь себе, я купил чудо! – в комнату вошел возбужденный Мордей Левви. Он поцеловал жену в плечо.

– Что за чудо? Очередная побрякушка из зоны?

Миррея оторвалась от сковороды, на которой жарила мясо. Запахи на кухне стояли просто изумительные. Миррея как никто другой могла изумительно готовить. Это было ее призвание как жены, и это был один из ее талантов. А еще она была дочерью богатого торговца из уездного города Хай Дола, и это было главными ее достоинством в глазах Мордея Левви. Он служил приказчиком у ее отца и тот, заметив способности молодого человека, не стал противиться их роману. Тем более, что дочка не отличалась красотой, была глуховата и прихрамывала на одну ножку. Он выделил им деньги на приданное и, сыграв свадьбу, выпроводил дочь и зятя прочь из дома. Молодые выкупили на эти деньги магазинчик в приграничном с Зоной отчуждения поселке и были вполне довольны жизнью. Миррея свои недостатки в красоте с лихвой восполняла острым умом и предприимчивостью. Всеми делами в магазине заведала она, заказывала товар, оформляла сделки, а муж исполнял роль продавца. Благодаря такому разделению труда они, можно сказать, процветали.

– Нет дорогая! Это самое настоящее чудо. Мы здорово заработаем на ней. Вот! – он торжественно вытащил из-за спины красный арбалетный болт.

Миррея вытерла руки о полотенце, подошла и, взяв болт, внимательно его рассмотрела.

– Болт, как болт и в чем его особенность? – спросила она.

– Он волшебный, Миррея, – с придыханием в голосе не, в силах сдержать рвущееся наружу торжество, проговорил Мордей. – Волшебный! И я купил его за гроши.

– Мордей, это замечательно, что ты не переплатил за него, но все же, сколько?

– Сначала я скажу, что он может, дорогая. Он может поднимать человека в воздух. Достаточно сказать «крибли, крабля, бумс» и взмахнуть болтом. Вот! – сияя как начищенная кастрюля мадам Левви, проговорил муж.

– Мордей, ты давно читаешь детские сказки? – с подозрением спросила Миррея, – или в магазине у тебя нет других дел? Сколько ты заплатил за болт?

– Э-э... не ругайся Мирреечка, сущий пустяк, сотню дериков и комплект фермерской одежды.

– Мордей! – Миррея уперла руки в бока. – Сотня дериков и одежда на семь дериков это для тебя пустяк?

– Конечно, дорогая! Это сущий пустяк по сравнению с тем, что мы сможем получить от твоего отца, когда покажем ему это чудо. Поверь, это сущий пустяк. Твой отец за пол тысячи монет оторвет его у нас с руками и перепродаст за тысячу. А одежду я продал за 12 дэриков. Хотя деньги я за одежду не получил.

– Почему? – взгляд жены был суров и выражал крайнее недоумение.

– Я пять дериков скинул за просмотр возможностей этого волшебного болта и семь за то, чтобы самому опробовать его. Не думаешь же ты, что я купил вещь, не проверив ее качество?

– Я хочу видеть, что он умеет, – не отступала мадам Левви.

– Надо дождаться утра, дорогая, болт разрядился. Я сам его опробовал и летал. Клянусь тебе!

– Хорошо, утром проверим, – согласилась Миррея. – А пока давай свое чудо мне.

Она решительно отобрала болт, прихрамывая направилась в свою комнату и заперла болт в сейфе.

На следующее утро она разбудила мужа и подала ему болт.

– Показывай свое чудо.

Ее взгляд темных глаз не предвещал Мордею ничего хорошего.

Мордей снисходительно усмехнулся, взял болт и проговорил небрежным тоном.

– Смотри, Миррея, и дивись! – Он взмахнул болтом и важно произнес, – Крибли, крабля. Бумс! – Но ничего не произошло. Он удивленно посмотрел на болт и тут же радостно сообщил, – надо наоборот. Сначала сказать, а потом взмахнуть.

– Крибли, крабля. Бумс! – сказал Мордей и взмахнул болтом. Но опять ничего не произошло.

– Вот стою я и дивлюсь, Мордей, Какой же ты дурень! – покачала головой жена. – Как можно было поверить простому посцу, что это волшебный болт? Ну как? Скажи мне?

– Ничего не понимаю, – растерянно отозвался муж и, повертев болт, стал повторять на разные лады. – Крибли, крабля. Бумс! Бумс, крабля, крибли.

Он менял слова, повышал голос и говорил тише. Махал болтом то в одну сторону, то в другую. Наконец, устав, обреченно проговорил.

– Как же так? Я сам летал. Я видел, как летал этот молодой посц…. А-А! – Вскричал он. – Парень подменил мне болт. Я сейчас же пойду и найду этого жулика, я вытрясу из него все мои деньги! – Мордей со слезами на глазах воинственно потряс болтом.

– Мордей! – властно остановила его причитания жена. – Остановись! Ты никуда не пойдешь.

– Почему? – удивленно спросил Мордей.

– Потому, что тогда всему поселку будет известно, что тебя надурил простой посц. Потому, что тогда это станет известно Траусам! А эта парочка обязательно расскажет своему отцу, как тебя уделал простой искатель. А тот не применит сообщить эту новость моему отцу. А он не даст нам денег для поездки на курорт и вообще перестанет с нами общаться. Так что сиди и помалкивай.

Пораженный словами жены, Мордей плюхнулся на кровать.

– Позор! Какой позор! – схватился он за голову.

– А чтобы тебе лучше стало понятно, какую глупость ты совершил, Мордей, – добила его жена, – ты два месяца не будешь ходить в свой карточный клуб. А эти деньги отработаешь и забудь про новую машину на полгода.

… Я вышел из магазина, подошел к большой афише, наклеенной на столбе.

– Шиза, – воззвал я симбиоту. Она что-то затихла и не подавала признаков жизни, – давай учи язык, иначе нам будет худо. Мы даже в денежных знаках не разбираемся.

– Я работаю над этим. Подожди, скоро скину тебе нужную базу.

Пока я стоял у афиши, пялясь в местные значки, подкатил автомобиль с открытым верхом как кабриолет. За рулем сидел мужчина лет сорока. Он тоже стал читать афишу.

– Видишь, – обратился он ко мне, – уездная фифа приезжает, будет давать свой сольный концерт. Кому она тут нужна? Вот скажи мне, парень. Ты пойдешь слушать классическою музыку. Да я на первой минуте усну. – Потом пригляделся ко мне повнимательней. – Ты новый работник на фермах? Недавно прибыл? Я тебя не знаю.

Меня приняли за работника с одной из ферм, и я был не против.

– Да я недавно сюда прибыл. Вот хожу, осматриваюсь, может повозите, покажете мне здешние достопримечательные места?

– Если монеты есть, то повожу. Час два дэрика, устроит?

– Давайте договоримся на один, – попросил я. – Я еще не заработал.

– Что аванс прогуливаешь? – скорее утвердительно сказал он, чем спросил. – Хорошо давай за один дэрик тебя повожу. Ну, фермы ты уже видел, поехали в центр.

Я сел рядом сним. Мне повезло можно сказать. Во все времена таксисты и извозчики были самыми информированными и болтливыми людьми.

– В город ведут четыре дороги. Три из зоны через фермы и одна связывает наш поселок с главным городом нашего уезда - Хай Долом. Мы тут выращиваем много винограда, фруктов и делаем вино. Ну это ты уже, наверное, сам знаешь, – сообщил мне таксист. – Меня Вен зовут, а тебя?

– Ирри.

– Так вот Ирри, раньше поселок звался «Виноградные холмы», но после того, как рядом появилась зона, его назвали тупиком. Теперь это «Виноградный тупик». Как сам видишь, поселок почти как город. Мы, можно сказать, неплохо живем. Туристов много, искателей приключений на свою задницу еще больше. Так что работы хватает. Правда сейчас еще не сезон. Весна. Вот летом тут будет не протолкнуться. Это центральная улица, – рассказывал он, выруливая на широкую дорогу, залитую бетоном. – Вон то большое здание с часами на куполе, это местная управа. Напротив театр. Дальше будем проезжать ресторанчики, гостиницы и дома богатеев. Есть две фабрики: консервная и винодельческая. Имеется отделение государственного банка, – с гордостью сообщил он.

– А не страшно жить рядом с зоной? – спросил я. – Говорят, там аномалии и мутанты. Может, люди пропадают?

– Враки это все, – пренебрежительно ответил Вен. – Скажешь тоже, пропадают. Наслушался сказок, о том, что ночью приходят вампиры и воруют людей. А на самом деле те, кто пропал, отсюда уезжают. В основном кто пропал? – спросил он и сам же ответил, – молодые бабы. Не хотят работать, цепляются за туристов и уезжают сними, а отцы треплют, что это вампиры их похитили. Тьфу! – сплюнул он на землю. – Стыд дочерей прикрывают. Я тут сорок лет живу и ни одного вампира не видел. Моя жена тоже вышла однажды вечером. Сказала, что хлеб в ночной лавке купить пошла и не вернулась. Потом соседка ее видела на автовокзале. Со своим хахалем. – Сказав это, Вен сильно разозлился. Остановил машину и приказал, – вылазь бездельник, душу только разбередил своими вопросами. И не суй мне свои деньги.

Я вылез их машины, а он с места рванул и уехал.

– Вампиры говоришь, – подумал я, глядя ему вслед. – Нет их тут больше.

Я осмотрелся и, заметив старичка, идущего мимо, спросил его.

– Уважаемый! Не подскажете, где находится ресторан «Веселый искатель»?

Благообразный старикан остановился и посмотрел на меня, как на идиота.

– Ты что, совсем ослеп или читать разучился. Вон же он! – показал он своей клюкой в сторону здания через дорогу напротив меня. И не слушая моих оправданий, пробурчал. – Понаехали, понимаешь, тут всякие. Проходу не дают. Денег нет, а все по ресторанам шляются. Пранавр для пранаврцев, – почти прокричал он, потрясая клюкой и медленно побрел прочь.

– Надо же! – изумился я. Вселенная другая, а лозунги те же. Германия для немцев. Италия для итальянцев. Ничего лучшего не придумав, я крикнул ему вслед. – Родина или смерть!

Старик остановился и обернувшись негромко проговорил.

– Чтоб ты сдох, паскудник! И твой Роомшталь тоже сгорел, вместе с тобой.

Затем развернулся и зашкандылял шаркающей походкой дальше.

– Хм, – и он принял меня за выходца с планеты Роомшталь, – удивился я.

– Шиза, базы готовы? А то я в ресторан зайти хочу. Не шляться же мне по городу в ожидании приглашения от Жуля.

– Готовы, мой патриот, присядь на лавку, я их запущу.

Я перешел дорогу, уступая машинам и уселся на лавку. В тоже мгновение я погрузился в темноту. Мне показалось, что я тут же проснулся. Но, когда огляделся, то с удивлением обнаружил, что лежу на скамье и самое интересное за большой решеткой в рост человека. Рядом притулился грязный мужик в потрепанной одежде. Я поднялся.

– Это мы где, товарищ? – поинтересовался я у него.

– В кутузке, – неохотно ответил он. – В полицейском участке.

– Вот как? И за что тебя посадили? – спросил я, совсем не понимая, как я оказался здесь. Последнее что я помнил, это то, что я сел на лавку и отключился.

– За бродяжничество.

– А я за что попал сюда? – спросил просто, даже не думая, что он знает. Но бродяжка, как оказалось, был сведущ в этом вопросе.

– У тебя, роомшталец, несколько статей: переход улицы в неположенном месте, нарушение общественного порядка в виде сна на улице, и подозревают, что ты был пьян.

– Да-а? – удивился я. – И что за это мне светит?

– Что тебе там светит парень, не знаю. Но полицмейстер сегодня злой, он всегда такой, когда ему жена не дает. Так что неделя исправительных работ тебе обеспечена. – Он ощерился ртом, в котором не было передних зубов. – Вместе со мной. А потом выдворят из поселка.

Я почесал голову. Вот же попал. И что теперь делать? Еще неделю мести улицы? Я походил по камере и спросил сокамерника.

– Ну коли ты такой знаток законов, не подскажешь мне, штрафом отделаться можно?

Мужик хитро прищурил глаза.

– У тебя что, не все вытащили?

Я посмотрел. Сумка при мне. Дэрики я тоже туда спрятал, но в открытый кармашек. Твою дивизию! Дэриков не было.

– Обчистили, гады, и не докажешь ничего. Все выгребли, – вздохнул я.

– И сколько было? – поинтересовался мужик.

– Сотня дэриков, – вздохнул я.

– Солидно они поживились, – присвистнул оборванец. – Не повезло тебе, парень. Обычный штраф за переход дороги в не положенном месте - это десятка. Нарушение общественного порядка, в твоем случае, еще десятка. А теперь только будешь работать на фабрике полицмейстера. Полы мести, ящики таскать. Зато сыт будешь, – подвел итог мой товарищ по несчастью.

Я сел на лавку, на которой спал и позвал Шизу.

– Шиза, что за дела? Почему меня не разбудила? Что теперь делать будем? Я за год третий раз в тюрьме оказываюсь. Мне уже наколки впору делать. Три ходки - три купола.

– Я не могла тебя разбудить, шла инсталляция базы, – отозвалась Шиза, и добавила правда как-то неуверенно, – и неделя в общем-то, это небольшой срок. Зато будет, что вспомнить!

– Спасибо, утешила, – с сарказмом ответил я. – Читать, считать не научила, зато помогла в тюрьму сесть.

Но Шиза, как всегда, когда назревала ссора, исчезла и не стала отвечать. Я нахохлился, как воробей под дождем, сложил руки и стал ждать. Сокамерник с разговорами не приставал. Он просто закрыл глаза и дремал. Через пол часа появился человек в черной форме, с палкой на одном боку и пистолем на другом.

– Проснулся! – констатировал он очевидный факт, обращаясь ко мне. – Тогда пошли на зачитку приговора. Руки за спину, роомшталец, и не балуй, а то пристрелю. Понял?

Я согласно кивнул, сложил руки за спину и вышел в открытую калитку решетки. Меня пропустил местный полицейский на пол шага вперед и приказал.

– Стой! Лицом к стене.

Я повернулся к стене и подождал пока он закроет калитку на ключ.

– Задержанный, иди вперед! – Получил я приказ и, повернувшись, направился вдоль длинного коридора.

– Господин полицейский, – обратился я к нему. – Не подскажете, чем можно искупить свою вину?

Полицейский неопределенно хмыкнул.

– Гхм. Кровью, конечно, – произнес он и заржал вовсе горло. – Ты националист, верно? Как ты кричал… Родина или смерть? С родины тебя прогнали, значит, остается только смерть. Готов умереть за идеалы Роомшталя?

– Нет, не готов, – ответил я и удивился. Надо же! Кто-то слышал, как я пошутил над стариком и уже донес! Вот дела!

– Ну я так и понял. Это ты так шутил, значит. Прибыл на Пранавар и решил пошутить. Верно?

Какие -то нотки в его голосе меня насторожили. Я не стал отвечать, думая, что он тащит меня в словесную ловушку. Может он тоже пранаврский националист? Вместо этого я вкрадчиво произнес.

– Господин полицейский, я могу Вас отблагодарить… – увидев краем глаза, как полицейский насторожил уши, пошел дальше. – Помогите мне, и моя благодарность будет безгранична в пределах моих возможностей.

– Помогу! Почему не помочь такому хорошему парню, как ты, – отозвался с добротой в голосе конвоир и тут же разрешил все мои сомнения по поводу себя. Он треснул меня палкой по спине. – Хватит помогать или еще добавить? – со смехом спросил он.

А я не стал обострять отношения и тихо ответил.

– Хватит.

– О! так ты с понятиями? Сколько ходок? – поинтересовался он.

Я не стал врать и ответил.

– Эта третья.

– Сказал бы раньше, был бы другой разговор, – проворчал мой конвоир.

Но уточнять какой бы был разговор, я не стал. Кто его знает шутника, может пристрелил бы, а может срок бы добавили, как рецидивисту.

– Стой! – получил я приказ. – Лицом к стене, задержанный. – Затем постучал в дверь и открыл ее.

– Ваша почтительность. Задержанный нарушитель общественного порядка для разбирательства дела доставлен, – с подобострастием доложил полицейский.

– Вводи! – услышал я брезгливый голос.

– Задержанный! Шаг влево и вести себя прилично! – скомандовал конвоир и подтолкнул меня к двери. – Два шага вперед, задержанный и стой, – строго добавил он.

Я остановился, сделав два шага.

В кабинете за массивным столом сидел «барин». Другого сравнения я не подобрал. Это был человек, который осознает свою значимость и исключительность. Передо мной сидел «Вершитель судеб» людей в этом поселке. Глядя на него, понимаешь, он может сделать с тобой все, что угодно, и ему за это ничего не будет, а ты ему ничего сделать не можешь. За ним система, которая вознесла его на это место, и она его оберегает, пока он ей служит. Отдельная каста небожителей. Но я хорошо знал одну слабость этих неприкасаемых. Жадность и хапужество. Их можно купить и продать. Для них должность – это доходное место, где можно набивать карманы, притесняя или отбирая у других. Когда, зная их возможности, люди сами заносят мзду, решая те или иные вопросы. Пока он сидит на этом месте, он будет хапать, хапать и хапать. Почему? Да потому, что, купив власть за деньги, он привыкает извлекать из нее прибыль. Это не я сказал, а Аристотель. Пока не зарвется, и система его не сожрет, за то, что он потерял меру. Потому что он не один такой и его снизу тоже подпирают, а еще есть несколько других конкурирующих башен власти, которые хотят поставить на его место своего человека, и тем самым упрочить свою власть на местах. А власть на местах – это дойная корова для обитателей башен власти. Оттуда к ним стекаются ручейки денежных потоков. А его коллеги будут говорить о таком, как о глупце и делать в точности тоже самое, что и он, наивно думая, что вот их-то пронесет.

Ну что же, послушаем, что скажет этот барин с кичливым, высокомерным, скучающим лицом.

– Имя! Фамилия! – задал свой первый вопрос барин.

– Ирри Аббаи.

– К какому сословию принадлежишь?

– К баронам.

– Сквозь опущенный ресницы блеснул огонек интереса.

– Откуда родом?

– С Роомшталя, Ваша почтительность.

– Судимости были?

– Нет, Ваша почтительность, дэры миловали.

– Врет он, Ваша почтительность, он с понятиями, – встрял конвоир. – Три ходки у него.

– Что скажешь? – барин приоткрыл глаза и уставился на меня.

– Ходки были, но до суда дело не доходило, Ваша почтительность.

– Не доходило, – задумчиво повторил барин. – Почему?

– У меня были смягчающие обстоятельства, – спокойно ответил я.

Мы понимали друг друга. Чиновник и бандит – это почти одно и тоже. Только один прикрывается служением государству, а другой берет «свое» от жизни, не заморачиваясь этим. Они входят в касту уважаемых людей. Рано или поздно оба оказываются на скамье подсудимых.

«Барин» усмехнулся.

– За что задержан, знаешь?

– Нет, Ваша почтительность, не знаю. Буду признателен, если сообщите мне.

– Проступки твои тяжелые, – сурово проговорил он. И я понял, что начался торг. – Переход улицы в неположенном месте, это раз. Пьянство и сон в общественном месте это знаешь что? – Увидев мой отрицательный кивок, сообщил. – Это бродяжничество. Документов у тебя нет. Ты опасный антисоциальный элемент. Все вместе потянет на один год каторги или полгода службы в доблестных вооруженных силах империи.

То, что год каторги заменялся полугодком службы в армии, говорило мне, что там столько не живут. Кроме того, бродяга сообщил мне, что за мои проступки дают неделю исправительных работ.

– Ваша почтительность, максимум, на что я могу рассчитывать, это неделя исправительных работ, – без всякого почтения ответил я. – Но я хочу получить освобождение, приложив смягчающие обстоятельства.

«Барин» с полицейским переглянулись.

– Законы, значит, знаешь? – барин откинулся на спинку кресла и уселся поудобнее. – А знаешь ли ты, червяк, что закон здесь я. Как прикажу, так и будет. Захочу отпущу тебя, захочу служить отправлю. А там ты через дней двадцать сдохнешь.

– Знаю, – спокойно ответил я, – поэтому хочу приложить смягчающие обстоятельства.

Барин некоторое время рассматривал меня с интересом в блеклых серых глазах.

– Ну, прикладывай, – усмехнулся он.

Я полез в сумку, нашел золотые серьги и положил их на стол перед полицмейстером. У того от увиденного вытянулось лицо. Он ошарашено смотрел на серьги с изумительными изумрудами и сглотнув слюну перевел взгляд на меня. Потом набрал в грудь воздуха и завизжал.

– Констебль! Почему задержанного не обыскали? А если у него в сумке пистоль?

– Никак нет! Ваша почтительность, – испуганно и запинаясь, начал оправдываться мой конвоир. – Задержанный обыскан. Ничего подобного у него не было. А сумка была пуста.

– Как это пуста? – возмутился я. – Там было сто дэриков и золотая цепочка с кулоном. Все это пропало, – убитым голосом сообщил я.

– Ах ты крыса! – еще громче завопил барин, сорвавшись на фальцет. – Дэрики отдал, а цепочку присвоил?

– Никак нет! Ваша почтительность. – Задержанный был хорошо обыскан. Ничего подобного у него не было. – Констебль стоял, вытянувшись в струнку, не шевелясь.

– Как это не было? – вновь возмущенным голосом заговорил я. – Там были мои фамильные драгоценности, доставшиеся мне в наследство от безвременно почившей бабушки.

– Чтобы к вечеру цепочка лежала у меня на столе, – стукнул кулаком по столу «барин», иначе пойдешь под суд, как вор. Ты понял меня? – привставая, заревел он.

– А чего ждать до вечера, Ваша почтительность, – подзуживал я. – Цепочка у него в кармане штанов. Затем вышел в режим ускорения, засунул полицейскому цепочку в карман и вышел из ускорения, встав с безмятежным видом.

– Подойди! – Тихо приказал констеблю «барин». Тот послушно приблизился. – Ближе, – прошипел начальник. И мне почудилось, что в комнате появился удав Каа, вот сейчас он скажет: «еще ближе, бандерлоги». Но вместо этого я услышал: – выворачивай карманы!

Полицейский с обиженным видом стал выкладывать все, что у него было в карманах. Перочинный нож, завернутый в бумагу бутерброд с колбасой. Пачка папирос. Мелочь монетами и среди нее блеснула цепочка.

– Крыса! – с выдохом проговорил «барин» и со всего маха ударил констебля по лицу кулаком. Видимо он в этом деле поднаторел. Удар свалил полицейского с ног.

– Твое? – повернул ко мне красное лицо полицмейстер.

– Это смягчающие обстоятельства, Ваша почтительность, – отозвался я и скромно потупился.

Барин сгреб серьги и цепочку со стола, высыпал в красивый маленький мешочек, который вытащил из нагрудного кармана и убрал мешочек в тот же в карман, и прорычал.

– Свободен!

Перед тем как уйти, я вновь нырнул в боевой режим, отобрал мешочек забрал свое золото, а в мешочек насыпал раздавленные папиросы полицейского и мелочь, взятую со стола, вернул мешочек на свое место.

– Привет «барыне», – проговорил я.

Вышел из боевого режима и, кланяясь, попятился. Выскочив из кабинета, опрометью бросился вон. Кстати, деньги свои я тоже забрал, они лежали рядом с мешочком. Ну, может не только свои, но и «барина» прихватил. Смотреть было некогда. На улице поймал такси, заскочил и назвал адрес, ресторан «Веселый искатель».

Водила странно хмыкнул, сделал разворот и отъехав на метров пятьдесят, остановился возле знакомого мне здания.

– Точно я тут был. – удивился я. Вон и лавочка, на которой я уснул. На большой вывеске золотом и бордовым цветом красовалась надпись «Веселый искатель».

– С тебя дэрик, парень, – улыбаясь во весь рот, назвал цену таксист. Я достал деньги нашел бумажку номиналом три дэрика, получил сдачу и выскочил из машины. Уже взбегая по лестнице, я понял, что умею читать и считать. Я разбирался в местной валюте.

В полупустом зале за огороженном ширмами столиком сидели мой друг Жуль и толстый мужчина лет тридцати. Жуль меня увидел и замахал руками. Когда я сел Он укоризненно сказал.

– Ну где ты ходишь? Мы тебя полтора часа сидим ждем. Наш друг Ларозин уже собрался уходить.

– Простите, господа, – с улыбкой ответил я, – задержался у своего старого знакомого, местного полицмейстера. Относил его жене подарок. – Жуль вытаращил глаза, но промолчал, а толстяка проняло. Он как-то сдулся и даже стал выглядеть худее.

– Ну вы уже все, наверное, обговорили? – продолжая улыбаться, сказал я, – и, наверное, определили цену?

– Ну да… – отозвался Жуль, который смог захлопнуть отвалившуюся челюсть.

– Сколько стоят наши услуги? – с улыбкой поинтересовался я.

– Мы обговорили все и пришли к тому, что все стоит тысячу дэриков.

– Ну что же, пусть наш друг добавит еще сотню дэриков, и я расскажу, как можно добыть топтуна и хозяина болот.

– Ну мы уже определились с ценой! – возмущенно воскликнул не ожидавший изменения суммы толстяк.

– Все верно, – согласился я. – Но и жена полицмейстера, дешевые подарки не принимает.

Наш «деловой партнер» кхекнул и выдавил.

– Я согласен. Эта дамочка действительно дорого стоит.

Что он имеет в виду, мне было не понятно и еще очень странный взгляд толстяка подтолкнул меня к мысли, что барыня «еще та штучка».

Он выложил две бумажки по пятьсот дэриков и одну номиналом в сто. Жуль быстро их убрал. Затем достал череп и положил на стол. Череп исчез моментально в мешке нашего «охотника». Так же быстро исчезли голова птички, шкуры и змейка.

– Значит так, – начал инструктировать я толстяка, – чтобы добыть этих тварей, нужно сначала запустить поющую голову. Потом из лука их расстрелять. Но стрелы должны быть со взрывчаткой. Метиться нужно в голову. Все понятно?

– Нет, какая должна быть взрывчатка?

– Такая, которая взорвется при ударе стрелы о голову, – быстро ответил за меня Жуль.

Толстяк, приготовившийся записывать «повесть временных лет» о нашем походе по зоне, недоуменно уставился на нас.

– Это все? – не веря, спросил он.

– А что мой друг не рассказал вам подробности нашего похода? – в ответ спросил я.

– Нет.

–Тогда доставайте голову певца и слушайте, – я нахмурился словно вспоминал и начал говорить. – Это было в заброшенном поселке…

– Ну и мастак ты врать, Ирри! – восхищенно поцокал языком Жуль.

Все это время до нашего отъезда он молчал. Мы ехали на автобусе в славный город Хай Лог. Задерживаться в поселке не стали по моему настоянию, и как только расстались с «покупателем историй», покинули город. Автобусы ходили в столицу уезда три раза в день. Мы уехали на последнем. Дорога была ровной. Автобус катил мягко, и эта поездка приводила меня в сонливое состояние.

– Когда ты успел познакомиться с полицмейстером и его женой? – шепотом спросил меня Жуль. – Говорят, она весьма страстная особа и отдается любому за дорогие подарки.

– С полицмейстером познакомился в полицейском участке, – так же шепотом ответил я. – Меня арестовали за переход улицы в неположенном месте. Напротив ресторана, – открыв глаза я посмотрел на Жуля. – А жену знаю из рассказов одного оборванца, что сидел со мной в камере.

– Как же ты сумел выйти? – Жуль с интересом уставился на меня.

– У меня были смягчающиеся обстоятельства – золотые серьги с изумрудом.

– Ты дал взятку?

– Нет, подарок хорошему человеку.

– Местный полицмейстер — хороший человек? – хмыкнул Жуль. – Впервые слышу.

– Любой человек, с которым ты сможешь договориться, это хороший человек, запомни эту истину, Жуль.

– О-о. Так ты философ! Подожди, я достану блокнот и буду записывать твои изречения, – он сделал вид, что достал блокнот и ручку. – Я весь внимание, – наиграно подобострастно произнес он, я покосился на него и решил подыграть.

– Подарок за пазуху, ценный дар, он до правителя доведет. Записал? – спросил я, подыгрывая ему.

– О да! Это ты про взятку намекаешь?

– Нет, взятка – это преступление с целью получения преференций. А подарок он от сердца. Понял?

– Нет, не понял. Преференций это что?

– Это выгода по-научному.

– Ты бы поосторожней был с такими словами. У нас таких нет.

– Записывай еще. – Невесело усмехнулся я. – Молчание золото.

А сам подумал, что надо подключиться к базе выживания. Что-то я много промахов делаю.

Через четыре часа мы прибыли в Хай Дол. Проехали по городу с населением триста тысяч и остановились у большого Автовокзала. Я увидел из окна, как по площади занятой автобусами, снуют люди в однообразной серой одежде. Мое сердце тревожно замерло. Неужели по мою душу? Если бы я знал, чем аукнется мне шутка с полицмейстером, я бы десять раз подумал прежде, чем так шутить.

...У начальника полицейского участка Рика Проутера поселка Виноградный тупик была молодая и, как утверждали злые языки местных жителей, стервозная жена. Он привез ее из очередной поездки в Хай Дол. Развелся с прежней женой, отписав ей магазин в Хай Доле по продаже вин и спровадил подальше от глаз. Молодая жена была девушкой из эскорта. Сначала сидела тихо, а потом как стала женой, проявила свой скверный сумасбродный характер. Она стала поедать мужа, что он не делает ей дорогие подарки. Кроме того, ее видели в окружении столичных молодых повес.

Рик Проутер их кожи лез, чтобы угодить молодой жене, а тут такой случай подвернулся с непутевым аристократом с Роомшталя. Драгоценности, что он показал, стоили несколько тысяч дэриков. Старинной великолепной работы. Он ехал домой в приподнятом настроении. Как всегда, он застал свою жену, лежащую в постели и в плохом настроении. Хотел подойти и поцеловать ее в плечико. Но жена закрылась и зло зыркнула глазами.

– Не трогай меня! – С раздражением сказала она и накрылась одеялом до самых глаз. – У меня болит голова.

– Милая, у меня для тебя есть отличный подарок. Уверен, твоя хандра сразу пройдет, как только ты увидишь его.

Улыбаясь во весь рот, и предвкушая, как обрадуется его жена, проговорил, мурлыкая, Рик. Он под настороженным взглядом жены достал мешочек и протянул его ей. Та быстро выхватила его из рук и развернула. С удивлением заглянула туда и, высыпав на руку труху и монеты, с искаженным от ярости лицом запустила этим в ненавистное ухмыляющиеся лицо супруга. Рик Проутер схватился руками за лицо и замычал от боли. Он не понимал, что произошло. Почему так рассвирепела жена, и как в мешочке оказались монеты?

– Ты еще издеваешься, скотина! – Завопила женщина.

Вскочила с постели и стала стегать мужа ладонями по щекам.

Тот, мыча что-то нечленораздельное, отступал под ее напором. Затем его накрыло бешенство. Его, уважаемого человека, самого важного после главы управы, бьют! И он, потеряв терпение, с размаху влепил ей кулаком в глаз. Женщина упала на кровать и замерла, уставившись открытыми глазами в потолок. Рик уже не мог сдерживаться и сжав кулаки заорал.

– Убью тварь!

Женщина пришла в себя и, посмотрев с неописуемым ужасом на мужа, забилась на кровати в уголок. Дав выход своей злобе, Рик пришел в себя. С него сошла ярость, как вода с жирной кастрюли. Он тяжело задышал и стал собирать разбросанные монеты. Ни цепочки, ни серег не было. Он грубо сбросил одеяло и стал искать на кровати. Он заглянул под кровать и замер. Там лежал голый мужчина. Рик поднял газа на жену и тихо спросил.

– Это … что? Это ...кто?

И сам понимая, что говорит несусветную глупость, достал пистоль.

Жена, увидев оружие в его руках, в страхе завизжала.

– Молчи, паскуда! – заревел обманутый муж и приказал, – ты, голяк, вылезай, если не хочешь, чтобы я тебя там пристрелил? – Он уже успокоился.

– Если я вызову сюда наряд, – размышлял он, рассматривая голого молодчика, то весь город будет знать, что моя жена шлюха. Этого допустить нельзя. – Ты кто? – спросил он незадачливого любовника.

– Я...я Марус Пивнер... Мой отец помощник советника директора дорожного департамента уезда. Грех Пивнер.

– Марус, – задал вопрос полицмейстер, – что ты делал в моем доме? – Хотя ответ лежал на поверхности, тут проявился элемент большой политики. Отец щенка был важной шишкой в уезде и советник эра. Ни он, ни сам любовник огласки происшедшего не хотели.

– Я… Я… зашел проведать мадам Проутер.

– Голым? – с невеселой усмешкой спросил Рик. Он не был дураком, но и не хотел публичного позора. Такого ему покровители не простят. Но он также не хотел помогать парню выкручиваться.

– Ээ-ээ. Нет, я был одет. Но пролил на себя вино и отдал одежду в химчистку…. Вот... Когда вы пришли... я испугался ...что Вы неправильно поймете и спрятался под кровать… вот, – с облегчением выдохнул парнишка.

– Ну, одежда твоя вон лежит на тумбочке, – показал глазами Рик.

– Служанка не успела ее унести, – подхватила игру мадам Проутер. Я сейчас прикажу ее отправить в хим чистку.

– Лежи уже, – устало приказал муж.

– Молодой человек, – обратился Рик Проутер к гостю. – Надеюсь, что это недоразумение останется между нами?

– Конечно! Конечно! – собирая вещи, затараторил молодой человек.

Когда он ушел, Рик тяжелым взглядом уставился на жену. Та сразу поняла, что надо делать и стала ласкаться к мужу.

В этот день Рик Проутер на службу не пошел. Но позвонил по телефону дежурному.

– Дежурный! Составьте ориентировку на беглого дезертира. Ирри Аббаи. Двадцать лет. Черные длинные волосы. Рост выше среднего, широкоплечий, глаза голубые. Выходец из Роомшталя. Аристократ. Без документов. Особых примет не имеет. Одет в фермерскую одежду. По телеграфу отправь в Управление Государственной Безопасности. И с пометной — срочно.

Услышав в ответ: «есть!» Положил трубку телефона и повернулся к жене. Под правым глазом у нее растекся лиловый синяк. Но она была сегодня чертовски ласковой и умелой.

– Продолжим, дорогая? – спросил он.

… У выходящих из автобуса два неприметных человека в серых костюмах проверяли документы. Забирали небольшие прямоугольники и вставляли в коробочку, после чего возвращали обратно. Жуль было поднялся на выход, но я ухватил его за руку.

– Не спеши, – прошептал я. И обратился к Шизе. – Детка, меняй мой образ на старика. Тут что-то странное происходит.

– На какого старика? – Я спешил, а она задавалась вопросами.

– Да хотя бы на образ Клифа - ученного.

– Так он не старик.

– Шиза, мне по барабану, старик он или нет, меняйте с Лианом меня немедленно.

Жуль в это время с интересом пялился в окно, а когда повернулся ко мне. Слова застряли у него в горле. Он закашлялся, вытаращив на меня свои глаза.

– Кхе, кхе … ооо … ууу … Клиф? Нет, я, наверное, сплю. Ущипните меня. Он заозирался, но автобус был почти пуст. К выходу образовалась очередь, которую проверяли люди в сером.

Седые волосы я связал ниткой в конский хвост на затылке и прошипел.

– Жуль, спокойно. Не надо так бурно выражать свои эмоции, – я ущипнул его. – Это меня ищут. Я Ирри. Пришлось поменять внешность.

– Ой! Ты чего щипаешься, – Он немного пришел в себя.

– Ты сам просил, тебя ущипнуть, – ответил я несколько более взволновано чем хотелось бы. – Пошли на выход и иди первым.

Очередь таяла на наших глазах и вот подошла очередь Жуля. У него проверили документы и когда я остался один, и полез в карман, как бы доставая документ, подошел лесной эльфар. Теперь пришло время вытаращиться мне. Я застыл с рукой в кармане. А лесной эльфар увидев мою реакцию на его появление, поморщился.

– Чего торчите здесь? – спросил он двоих парней в сером, которые скрупулезно проверяли выходящих пассажиров выходящих из автобуса

– Вот, проверяем документы и пассажиров, – стал оправдываться тот, что был повыше и с коротким бобриком волос на голове. С широким плечами борца и крепкой шеей. Казалось, что если он пошевельнется, то костюм треснет на нем по швам.

– Проверили? – раздраженно спросил их эльфар. Нас он удостоил мимолетного презрительного взгляда.

– Последний остался, – ответил тот же серый человек. По-видимому, старший в паре агентов.

– Он что похож на двадцатилетнего парня? – презрительно спросил эльфар. И добавил, – идиоты! С кем приходится работать! Живо к автобусу из Запрудного. Два агента сразу же бросились к подошедшему автобусу.

Я облегченно выдохнул и медленно вытащил руку из кармана.

– Не нужна ли наша помощь, – вежливо спросил я.

Эльфар насмешливо посмотрел на меня, но также вежливо ответил.

– Нет, зиттер.

Он повернулся уходить, но вдруг остановился и обратился к нам.

– Вы из Виноградного тупика приехали? Верно?

– Так и есть лерзиттер, – ответил Жуль. Он поспешил опередить меня. Видимо опасался, что я проколюсь.

– Вы не видели в автобусе молодого парня лет двадцати в таком же фермерском наряде как у этого зитера, – он кивнул на меня.

– Вроде... был, – он сделал вид, что вспоминает.

– Точно, был, – продолжил Жуль, подыгрывая мне, – но он сошел в Лир Доле. Но тот был постарше, лет тридцать, тридцать пять.

Эльфар окинул нас раздраженным взглядом и ушел.

– Шиза, дай анализ, что значит зиттер и лерзиттер? – Глядя вслед лесному эльфару, спросил я.

– Зиттер – это по все видимости обращение к лургам.

– К эрам, мой друг, – зашипел Жуль, – надо обращаться лерзиттер. Имей это ввиду. У тебя вообще документы есть?

– Нет. Как они хоть выглядят?

– Вот он протянул мне пластиковую пластинку, это единая идентификационная карта. Я смотрел на карту с фотографией и непонятным иероглифами.

– Что здесь написано? – спросил я.

– Это алфавит дэров, мы, лурги, его не знаем. Но эры и дэры могут читать, а у полиции и службы безопасности есть аппаратура распознавания. Они вставляют туда карточку, и им выдается вся информация по тебе. Когда родился, где родился, социальный статус. Коэффициент благонадежности. У каждого работодателя есть свой аппарат, его покупают в специализированных центрах сбора налогов. Работодатель берет твою карту и вносит туда изменения, когда устраиваешься на работу. Без документов ты бродяга. А бродяг, Ирри, оправляют на общественные работы. Но честно тебе скажу, чаще в армию. У тебя должен быть источник дохода, с которого ты отчисляешь шесть процентов на налоги, тогда тебя не трогают. И вообще, почему тебя ищут? Что ты успел натворить? Убил полицмейстера и его жену? Ты знаешь, что это не простые полицейские. Это служба безопасности империи. Ее возглавляют эры.

– Понятно, – ответил я, оглядываясь по сторонам. – Нет, я никого не убивал, – ответил я, – но подшутил над полицмейстером. Видимо, зря.

– О святой прародитель! – воскликнул Жуль. – Зачем ты это сделал?

Но я его уже не слушал, что толку упрекать себя за сделанные ошибки? Мне нужно срочно менять свой облик и обзавестись документами, – размышлял я. Сначала переодеться в другой костюм, потом добыть документы или сначала документы, а потом одежда.

– Жуль, мне надо срочно переодеться. Желательно в богатую одежду. Сколько это будет стоить? – Мы уже не стояли на месте, а поспешили покинуть площадь автовокзала.

– Насколько дорогую, друг?

– Вон, как у того мужчины, – показал я на садящегося в такси мужчину. В сером костюме, отливающим металлическим блеском.

– Это будет стоить сотню дэриков.

– У меня они есть, Жуль пошли в магазин.

– Откуда у тебя деньги? – мой друг удивленно посмотрел на меня. – Ты их украл?

– Нет, что ты, – засмеялся я. – Я продал тот красный болт, что ты хотел выбросить.

– За соню дэриков? Ему же цена от силы три монеты.

– Ну это как предлагать, – сказал я и вышел в ускоренный режим. Мне нужны были документы, а взять я их мог только у других. Можно было попробовать выйти на криминал и заказать документы у них, но я почему-то был уверен, что СБ здесь работает эффективно и все, кто готовит фальшивые документы, под колпаком имперской службы безопасности. Просто сдадут меня и все.

Мужчина в костюме еще не успел сесть в автомобиль, как я оказался рядом. Бесцеремонно полазил у него в карманах, вытащил толстый бумажник, в нем были карта, и пачка банкнот. Деньги я брать не стал, иначе он решит, что его обокрали и сообщит в полицию. По крайней мере, я так бы сделал. А так он подумает, что где-то оставил свою карту. А я выиграю время.

Дальше осмотрелся и увидел молодого парня со стопкой газет. У него я тоже забрал карту и вернулся к Жулю. Вышел из ускорения и толкнул его под локоть.

– Не спи, показывай магазины.

– Да вон он магазин для богатеев. – Кивком головы показал Жуль на зеркальную стеклянную дверь через дорогу. – Только обходить придется до подземного перехода.

– Веди, – подмигнул я ему.

Из магазина я вышел франтом в строгом стального цвета костюме со стоичкой вместо воротника. В черных элегантных туфлях и с тросточкой.

Я производил впечатление преуспевающего предпринимателя или чиновника. Это само по себе было, как документ, ну кто усомниться в добропорядочности такого господина? Пришлось только сумку отдавать Жулю. Сделал я это неохотно, но очень уж она не гармонировала с моим теперешним внешним видом.

– Жуль, нам куда теперь? Где этот институт, где лежит мой сундук?

– В столице провинции. В Левер Доле.

– Тогда как мы туда будем добираться?

– Лучше всего, конечно, было бы отправиться туда на поезде, – сказал он, – но у тебя нет документов. А без них билеты не продадут.

– Документы у меня есть, – ответил я и достал из кармана украденную карту. Повертел ее в руках. – Такая подойдет?

– Конечно, – с удивлением произнес мой друг.

– А ничего, что я на фотографии выгляжу несколько иначе? – Разглядывая худощавое лицо мужчины с короткими волосами на голове и почти не тронутые сединой.

– А это не важно, – отозвался Жуль. – Я тоже непохож на себя на фото в своей карте. Стиль прически и внешность меняется часто, а документ остается без изменений. Только откуда у тебя этот документ? – Он подозрительно уставился на меня. – Его же у тебя раньше не было.

– Скажем так, я его нашел, – невозмутимо ответил я.

– Нашел, значит. Ну, ну, – рассматривая меня, проговорил Жуль. – Ничего не имею против. Только долго ты ими пользоваться не сможешь. Хозяин утерянных документов подаст заявление в полицию, и их аннулируют. Если ты с ними засуетишься тебя арестуют. А это уже совсем другая статья уголовного кодекса. Понимаешь?

– Я учту это, Жуль, – улыбнулся я другу.

Вокзал был просто шикарным. Залы для всех сословий и толщины кошелька. Мы с Жулем по моему настоянию расположились в зале для особо важных персон. Он поворчал немного, что слишком много тратим дэриков, но я напомнил ему, что тратим мою долю и сын лейера успокоился. Сели за стойку бара и стали неспешно пить вино. Кстати, оно было довольно приличным, не сравнить, конечно, с тем, что делают на Сивилле, но вполне приятным на вкус.

Поезд наш уходил через два часа. И это был паровоз. Здесь все так странно смешалось. Будущее переплеталось с прошлым немыслимым для меня образом. Тут и электродвигатели машин. Светодиодные лампы и передача электроэнергии по воздуху, устаревшие телефоны и допотопные паровозы. Казалось, тут все замерло в развитии на каком-то промежутке времени… И пошло назад.

Состав подали вовремя. Грузчик дотащил багаж Жуля до вагона, и мы поднялись в футуристический выгон из черного пластика и хрома металла. Купе на двоих было просторным. Сан узел, два дивана, душевая, мини бар и телефон связи с проводником.

– Никогда в таком вагоне не ездил, – оглядываясь, проворчал Жуль. – Хорошо богачи живут.

Зашел проводник в мундире. Проверил наши билеты и документы.

– Приятной поездки, зиттер Хельм Крузе, – он предал мне мои документы.

– Благодарю, Вас, – с небольшой долей высокомерия, как подобает очень состоятельному человеку отозвался я и протянул ему банкноту в один дэрик. Проводник с благодарностью принял ее и вышел.

– Так Вы, зиттер с Пранавара, оказывается, и входите в клан семьи Крузе. – подначил меня Жуль. – «Крузе и сыновья» известная юридическая контора на планете. – Он усмехнулся. – И еще разбрасываетесь деньгами. На вас это не похоже. Всем известно, что вы вытрясаете состояния у своих клиентов до последней монеты

– Да? – спросил я.

– Да! – ответил Жуль, и мы расхохотались.

Открытый космос. Планета Суровая

Листана небрежно, словно мешок со шкурами, бросили в мокрый подвал закрыли двери и ушли. Рядом кто-то был. Корданье пребывающий в состоянии близкому к отчаянию, кряхтя поднялся и пополз на карачках к еще одному несчастному. Встать он не мог, все тело болело, а ноги предательски дрожали и не хотели его слушаться. В камере, куда он попал, было темно. Он дополз до второго и уселся рядом. Закрыл глаза и стал ждать. Вскоре его глаза привыкли к темноте.

– Что, любовничек! – услышал он хриплый насмешливый голос. – И ты попался. Не долго царствовал.

Листан открыл глаза и в темноте увидел заостренные черты лица графа. Тот оброс щетиной, похудел, но взгляд его горел непонятным, для Листана неукротимым огнем. Он отстранился от Швырника и долго того разглядывал. Затем спросил.

– Что, Карл и Вас запер в темнице?

– Это не Штурбах, – отозвался граф и закашлял. – Это кто-то другой. Вас, крыс, много расплодилось в моем графстве. Кхе, кхе, но смею заметить, Его милость примет меры. Он знает, как травить таких, как ты, щенок.

– Может и не успеет, – невесело усмехнулся Листан. – Пока его отпустят... если вообще асми отпустят вашего кумира. За это время многое может измениться. А Вам, граф, навряд ли это поможет. Да и мне тоже. Мы, скорее всего, отсюда живыми не выйдем, – он замолчал.

Но сидеть в темноте холодного подвала и со скрытым страхом ожидать своей участи было нелегко. Его тянуло на разговоры. Чтобы только не думать о своей судьбе и не гадать, что будет, он заговорил вновь. Тон его был злым и непримиримым.

– Княжество и колония обречены, Швырник. Ни ваши подвиги, ни Его милость не способны защитить эту колонию. К ней тянется столько жадных рук… Это не понимаете только вы, все здесь запертые в маленьком мирке. Против вас ополчился весь значимый мир. Так зачем трепыхаться, создавать себе сложности? Надо было взять то, что дают и быть довольными. А теперь ты и жену просрал, и сидишь в подвале. Хотя владетель. У вас под носом крадут вашу колонию, а вы даже этого не видите… Идиоты.

– Гаринда сама за себя отвечает, – невесело ответил Бран. – Она не выдержала испытания властью. Не каждый смог бы на ее месте устоять перед искушениями. В отличие от нее меня не назначали. Меня наделили пожизненно наделом. И это будет собственностью моей семьи, пока существует планета.

– Какая наивность! – усмехнулся Листан. – Дни вашей паршивой колонии сочтены. Вы ничего не можете сделать, чтобы изменить ход истории. Вы все без гордости и чести! Тупицы! Вот, ты находишься рядом с любовником своей жены и даже не пытаешься меня убить. А ты знаешь, что я с ней делал…

– Мне уже все равно, – прервал его Бран. – Она умерла для меня. Если отсюда выйду, разведусь. Да и она вряд ли останется губернатором. А остальное это только твой треп. Сюда уже совались и получили по морде. И еще раз получат. Со мной или без меня, не важно.

Заскрипела дверь и открылась. В проеме светлого пятна показалась фигура в маске.

– Корданье, на выход. – Листан прислушался, но голоса говорившего не узнал. Он поднялся с трудом и побрел на выход. У двери оглянулся. – Прощай, граф, – произнес он и ушел жалкой шаркающей походкой. С опущенными плечами и обреченно опущенной головой.

Бран отвернулся и ничего не ответил.

Корданье провели по коридору, плохо освещенному тусклым светом одной лампочки, и ввели в комнату, где сидел за столом человек в такой же маске, как у того, кто его сопровождал.

– Садись, Листан, – произнес сидевший, и Листан вздрогнул, этот голос он узнал. Сев на краешек стула он стал внимательно рассматривать сидевшего напротив. Тот не торопился начинать разговор, давая возможность Листану себя рассмотреть. – А теперь, когда ты насмотрелся, – произнес сидевший напротив него мужчина. – Скажи мне, тебе какое было дано задание?

– Что? – растерянно переспросил Листан. – Что ты себе позволяешь? – возмущенно, но негромко проговорил он, приподнимаясь со стула. Сильная рука опустилась ему на плечо и заставила вновь усесться.

– Ты помнишь, какое задание получил в офисе на Штильфоре пятнадцать? – все также спокойным тоном задал вопрос его визави.

От этого вопроса Листа вздрогнул и обреченно проговорил.

– Помню.

– Повтори! – приказал мужчина.

Листан вздохнул. К чему спорить, если его судьба сейчас находилась в руках этого человека, и начал говорить.

– Я должен был стать любовником Гаринды. Затем дискредитировать Штурбаха и ввергнуть колонию в хаос. Настроить жителей против Губернатора. Я все это сделал, и за очень короткий срок, – запальчиво произнес он. – Что не так?

– Что не так? Ты зачем ограничил передвижение губернатора. Зачем убил ее секретаря? Зачем полез в офис Службы безопасности? Зачем арестовывал ее мужа? Ты сорвал такую блестяще подготовленную операцию. Ситуация должна была вызреть, а не взорваться, идиот. Разве не это тебе говорили?

– А что мне оставалось делать? Швырник узнал о нашей с Гариндой связи.

– Так это и нужно было. Нужно было, чтобы назрел конфликт между графом и его женой. За нас мог все сделать сам Швырник. А теперь, что прикажешь делать с тобой и сним? Вы оба выведены из игры. Штурбах получит карт бланш и начнет рыть. А он опытный специалист. Мы вынуждены будем на неопределенный срок уйти в тень. И все из-за тебя, дурака. Все люди, что подбирались тебе, теперь проверяются и будут выдворены из колонии. Ты нас обескровил. Вот скажи, что с тобой делать?

– Отпустите меня, – у Листана забрезжила надежда. – Я выйду и заставлю Гаринду плясать под свою дудку. Вы только скажите, что надо делать!

Он выпрямился и умоляюще посмотрел на человека в маске.

– Мы думаем, Листан, думаем. Мы учтем твое желание. А пока тебе придется потерпеть кое-что. И тут же сильный удар сбил Листана со стула. Следующий удар ногой в лицо отправил его в беспамятство.

– Сделай так, чтобы следы побоев и пыток были, – произнес мужчина, – но, чтобы он был жив. На Гаринду это должно произвести впечатление.

– Понял, босс, – ответил сопровождавший и нанес следующий удар в живот.

– Карл! Карл! Ты слышишь меня? Ответь. – Напряженный голос Роны прорывался сквозь хрипы и вой. На планете бушевала буря. Сильнейшие магнитные возмущения создавали помехи.

– Буря будет длиться неделю, не меньше, – подумал Карл.

– Да я слышу тебя дорогая, что-то случилось?

– Нет, пока нет, но может случиться. Ты поговорил с Гариндой?

– Да. Она растерянна, смята и полностью безвольна. Я показал ей часть материалов по Корданье и по ней. Это ее почти убило. Она подписала указ о роспуске своей службы безопасности, аресте Корданье и отмене чрезвычайного положения. Я убедил ее выступить перед народом в телеобращении и рассказать о преступном сообществе, организованном Листаном, что воспользовался ее доверием.

– Вот этого я и боялась, Карл. Ты слишком предсказуем. Если вы с Гариндой это сделаете, агентура, засланная к нам, затаится, а Листана и Брана убьют. Мы будем ждать следующего кризиса. За это время шпионы могут занять руководящие должности. Как агенты АДа. Но те действуют под нашим контролем, понимаешь.

– Не совсем, Рона. Что я должен сделать?

– Дать нарыву вызреть, противник тоже торопится, он не хочет ждать, так как уплывает огромная прибыль, и будет использовать все способы обострить кризис. Надо дать ему эту возможность. Твоя задача пустить развитие ситуации на самотек. Но Гаринда пусть продолжает строить из себя волевого губернатора. Твои люди должны будут следить за всеми, Брык в этом поможет, и ради всего святого, не вмешивайся. Тебе лучше уйти в тень. Они себя, Карл, обязательно выдадут. Первым должен будет появиться Листан и будет говорить, что знает, где находится Бран. Потом станет его спасителем. Так мы выведем из-под удара Графа. Гаринда снова запылает чувствами к Корданье. Она, к сожалению, на нем «помешалась». Будет продолжать делать глупости с подсказки своего любовника, и мы таким образом узнаем замысел тех, кто действует за его спиной. Приготовь взвод для быстрого и неожиданного захвата ключевых игроков. Ты сам поймешь, что пришла пора действовать, когда это случится. У тебя будет карт бланш от Его Милости.

– Понятно, – ответил Карл. – Что-нибудь слышно о Его Милости?

– Нет. Он по-видимому опять кого-то спасает. В голосе своей невесты он услышал легкий ропоток неудовольствия.

– Что, такое уже было? – спросил он.

– Да, Карл, и обычно это красивые девушки, – теперь он уловил ревность в ее словах.

– Ты в него влюблена? – напрямую спросил он.

– О, слава космосу, нет! – искренне воскликнула она. – Но понимаешь, начинает раздражать его постоянство. Он постоянно куда-то исчезает и возвращается с очередной красавицей. Причем, он как бы играет на их чувствах. Они влюбляются, а он их не замечает, как женщин. Это, знаешь, даже бесит. Меня по первости это сильно задевало. Я однажды хотела его убить … да и не я одна. Но потом это проходит, как болезнь. Он непоседа. Он окружен врагами, как мы звездами. Ему нужна особенная женщина, которая будет ждать его годами… будет терпеть его вечные исчезновения и ждать, ждать, ждать... я не такая, – вздохнула она. – Мне нужна семья и муж, что будет всегда рядом со мной. Надежный, терпеливый и добрый... Такой как ты, Карл, – теперь в ее голосе звучала нежность.

Открытый космос. Материнская планета

Рамсаул выполнил данное обещание изгою. Правда с тяжелым сердцем. Всегда тяжело выбрасывать на ветер нажитое.

– Пусть не совсем нажитое, – выходя из конторы букмекера, думал Рамсаул, – но все равно жалко.

Он сразу заметил, как появился Рамсаул, и стал осматриваться. Это насторожило опытного бродягу. А когда ему что-то шепнул шнырь управляющего. И к их столу направился Руссар, он заподозрил недоброе.

– Возьми кошель, – старик под столом передал кошелек с серебрушками внуку, – и спрячься на время.

Опасения его оправдались, когда бретер заговорил. Он сразу стал обвинять Щетину, что тот его обворовал.

– Управляющий гнида, – подумал он. – Хочет заполучить мастера механика. Но нет кошелька, нет воровства. Такой закон, – он почти успокоился, как неожиданно Русар вопреки обычаям, вызвал его на поединок. Его сердце ухнуло вниз. Рамсаул испугался! Но не столько за себя, сколько за внука. – С кем останется малец - продолжатель его рода? С этим новичком, что сам не способен выжить здесь? Вот попал так попал! - подумал он, не зная, как поступить. Но тут ему на выручку пришел изгой. Щетина видимо играл в благородство. – Глупец! Такие здесь погибали первыми. Он не понимал, что вступившись за Рамсаула, подписал себе смертный приговор. Хорошо, если Русар не будет его мучить и зарежет быстро. А ели решит поиграть на публику? Ох, беда, так беда! – сокрушенно подумал Рамсаул.

Он уже отдал кошель с пятнадцатью серебрухами букмекеру. Мог, конечно, этого не делать, но, глядя в глаза Щетине, понял, тот придет за ним и мертвым. Лучше не злить Мученика, а то покоя не даст. По ночам будет приходить и пить его жизнь. Неудовлетворенность и месть заставят убитого стать вурдалаком. Он не уйдет за грань, имея долги в мире живых.

– Нет, – удовлетворенно подумал старик. – Я правильно сделал.

Рамсаул занял место на самом верху. Внук пробрался ближе. Но старик не хотел видеть подробности казни. Да, это была сама настоящая казнь за отказ работать на управляющего, глядя на арену, где красовался Рустар, переживал старый Рамсаул. Жаль, конечно, но такая видать у изгоя судьба. Они с внуком и так проживут. Жили же раньше. Он может подать прошение на право владеть имуществом Щетины. Они компаньоны и свидетели этому есть. Торговка подтвердит за десять процентов. Он убедит ее, что зарядит ей аккумуляторы.

Пока он предавался горестным думкам, на арене развернулись события. Щетина не стал ждать Русара и побежал прочь. А дальше вообще произошло то, что не укладывалось в сознание Рамсаула. Щетина играл с Русаром, так, словно на кону была не его жизнь. Оскорблял его и даже плевался. Он бегал от мастера ножа уже минут десять, и тот все никак не мог до него добраться. Рамсаул, как и все, поддался азарту. Он уже не думал о печальном конце Щетины. Он гадал, достанет его Русар или того забьют палками до смерти. Щетине такая участь не грозила, он, во-первых, был первый раз на арене, во-вторых, стал нравиться публике. А когда он помочился на бойца, зал взорвался воплям восторга. А вскоре наступила неожиданная развязка. Щетина вернул клинок Рустару и, метнув свой нож, попал тому в живот.

– Ох, не прост изгой! Ох, не прост, – восхитился Рамсаул.

Поискал глазами внука. Тот однажды помог Щетине, крикнув на всю арену, что он с другой стороны и Рустар сорвался с места, побежал ловить проказливого шлемазала, огибая пирамиду из ящиков. Своей победой и то, как он ее заслужил, Щетина в один миг превратился из шлемазала в благородного дона. Если бы он просто победил, пользуясь беззащитностью Русара, то стал бы просто безвестным бойцом. А теперь он вправе принять имя и гладиатора, его ему дадут на арене.

Щетина стоял, а на арене бушевала буря восторга. Затем перекрывая крики, раздался звон гонга.

– Один раз, два, три, – насчитал Щетина и шум стих.

– Господа! – раздался громкий крик распорядителя. – Позвольте представить вам нового благородного дона. Сейчас на арене случилось чудо, и вы были свидетелями этого. Крыса победила благородного дона. Поэтому на арену выходят прославленные мастера боя. Встречайте! Благородный дон Ульфрик Стальная рука. К Щетине направился седоусый гигант. Зрители с таким же воплем, каким встретили победу Щетины, встретили этого бойца.

– Благородный дон… Быстррррый Веееттерр! – назвал идущего вторым бойца, распорядитель.

Зрители продолжали орать. Оба остановились рядом с Щетиной.

– Тебя как зовут? – Спросил седоусый.

– Щетина.

– Пять серебрух у тебя есть, Щетина, чтобы уплатить годовой взнос?

– Ульфрик, что за вопросы? – засмеялся Быстрый ветер. – Он за бой получит минимум десятку. Конечно, у него есть пятерка. Правда, Щетина? – И он подмигнул Щетине. – Как хочешь называться, лысый проказник? Или сам придумаешь себе имя?

– Пусть будет Щетина Вепря, – улыбнулся Вейс, вспомнив книгу, что читал детстве.

– Отличное имя для дона, — хлопнул его по плечу Седоусый.

Он подозвал посыльного и тот, услышав новое имя Щетины, побежал к распорядителю.

– Господа! Позвольте представить вам нового благородного дона Щетина Вепря. И снова зрители восторженно взревели.

Рамсаул проявлял осторожность. Он встал рядом с конторой букмекера. За выигрышем он не шел. Понимал, что счастливчиков пасут банды беспредельщиков. Ограбят прямо при выходе, и не поймешь кто. Вот, один неосторожный попался. Он видел, как счастливого обладателя выигрыша двинули дубиной по затылку, вырвали из рук мешочек и предали третьему, который тут же исчез, затерявшись в толпе. А ограбленного поддержали за руки и отвели в тень, где и оставили с разбитой головой. Но выигравших было мало. Кто поумнее, пришел с помощником шерифа, и, получив выигрыш, половину отдал за охрану.

Рамсаул попросил внука сбегать за благородным доном Щетиной Вепря. Он с огромным облегчением подумал, что хорошо, что поставил на Щетину, иначе беды ему было не миновать.

Щетина пришел через полчаса. Спокойный и внимательный. Он сразу понял, в чем дело. У конторы стояли с невозмутимым видом двое громил. Еще дальше крутился третий, верткий парнишка, чуть постарше Самсула. Щетина кивнул Рамсаулу, чтобы тот следовал за ним.

В кассе они получили немыслимые для них деньги: сто пятьдесят серебрух.

– Слушай, Щетина Вепря, – озадаченно проговорил старик, – с такими деньгами путешествовать смертельно опасно. Убьют. Их надо положить в банк. Под небольшой процент. Что скажешь?

– Согласен. И запомни, я для тебя и Самсула - Щетина. Просто Щетина. Пошли. – Он первым зашел в букмекерскую контору. Следом вошел Рамсаул и осторожно подал жетон в окошко. Букмекер невозмутимо отсчитал монеты и подвинул на лотке старику. Рамсаул еще раз пересчитал свой выигрыш и, достав пластиковый контейнер, ссыпал монеты в него. Потом спрятал в свой необъятный заплечный мешок. Охранник, стоявший у дверей конторы, с интересом смотрел на то, что будет дальше. Только что на его глазах ограбили одного из тех, кому невзначай улыбнулась удача. Для всех обитателей поселка, кому не повезло, такое везение было не справедливо и для него тоже. Он отвернулся от бедняги. Не его это дело. Вот если бы попытались ограбить контору… Он вышел и довольный вернулся. Ему платили за то, что он раскрывал сумму выигрыша.

Первым вновь вышел Щетина и вытащил шокер. Он подождал, когда выйдет Рамсаул и заступил дорогу двоим молодчикам.

– Слышь, ты дон недоделанный, – жуя табак и презрительно глядя на Щетину, проговорил широкоплечий, в простой майке, с наколками по всему телу крепыш. – Тебя не трогают, вот и отвали.

Щетина ждать развития ситуации не стал. Он без дальнейших разговоров применил шокер и, когда крепыш упал, шагнул ко второму. Тот не ожидал такого развития событий и застыл, непонимающе глядя на упавшего товарища. Воспользовавшись его заминкой, Щетина его тоже парализовал. Посмотрел с прищуром на охранника.

– Долю хочешь? – спросил он.

Тот жадно кивнул головой. Он увидел, как лысый новоиспеченный дон, очень профессионально обыскал грабителей и вытащил пару кошелей. Один поменьше кинул охраннику. Тот схватил его на лету и ощерился ртом, в котором не хватало зубов.

– Благородный дон, – проговорил он, пряча кошель, – всегда рады вас видеть у нас. А за этих не беспокойтесь, я вызову помощника шерифа.

Рамсаул скривился, видя потерю денег, но он понимал, что в этой ситуации Щетина был прав. На него наехали и он первым атаковал. Охранника могли подкупить и сделать Щетину виноватым. Но он опередил этих беспредельщиков и теперь охранник будет на его стороне. Бандитов сдадут шерифу. Тот за грабеж осудит их и продаст работорговцу, и все будут довольны, кроме этой банды. Но к ним они больше приставать не посмеют. Их товарищ посмел нагрубить дону. А за это их просто вызовут на арену и прирежут. Выйти за пределы поселка им тоже не дадут. Корпоративная солидарность донов была на уровне. И это знали все.

– Ты быстро учишься, мой друг, – скрывая неудовольствие, проговорил Рамсаул. – За один день сумел подняться из крыс до дона и заработать столько денег, сколько я не видел за всю свою жизнь.

Щетина уловил в его тоне нотку ревности. Хлопнул старика по плечу.

– Напарник, – улыбнулся он простецкой улыбкой, – должен признаться. Меня хорошо готовили там, – он показал пальцем в небо. – Пошли в банк и направимся дальше, на встречу приключениям. У меня нет желания оставаться в этом поселке.

Параллельная вселенная. Планета Пранавар.

На вокзале одноименной столицы провинции Левер Дол было шумно. Сновали люди, гудели отправляющиеся составы, кричали носильщики и таксисты заманивали пассажиров к себе.

– Такси не дорого в любой конец. Такси за город… Газеты! Свежие газеты и журналы...

– Вам куда? – ухватил Жуля за рукав самый наглый шустрый парнишка в кепке и папиросой в зубах. Его светлый вихор бесшабашно кудрявился из-под козырька. Светлые серые глаза смотрели с усмешкой и высокомерием столичного жителя на нас, провинциалов. Я повернулся к нему и ледяным тоном произнес:

– Повезешь за половину цены.

– Это еще почему? – отпустив рукав Жуля, спросил он и выплюнул не докуренную сигарету мне под ноги. Весь его вид говорил, что ты мне сделаешь, сопляк?

– Ты напал на моего охранника, – ответил я и, пряча улыбку, увидел какими широким стали глаза Жуля, но он сдержался и промолчал.

– Ничего подобного, – парень отступил, – я этого не делал, – его наглость поумерилась. Я заметил, что он стал вести себя не совсем уверенно. – Я... я просто предложил свои услуги. И все.

– Ну это ты расскажешь полицейскому, – Включился в игру Жуль. И, задрав голову стал искать полисмена.

– Ладно, ладно, – пошел на попятную молодой парень, чуть постарше меня. – Отвезу за половину цены. Куда скажете.

Мы пошли за ним сквозь толпу, идущую двумя потоками попутно и навстречу нам. Жуль остановил еще одного таксиста, призывающего клиентов, и спросил его, сколько будет стоить поездка до «Музея истории края и естествознания»? Тот радостно блеснул белыми зубами и ответил:

– С Вас возьму всего восемь дэриков.

Парнишка, услышав сумму, названную конкурентом, от возмущения даже задохнулся. Но понимая, что спорить будет себе дороже, только зло зыркнул в сторону таксиста и отвернулся.

Мы сели в помятый старый автомобиль.

– Это что у тебя за телега прошлого века? – делая вид что, ужасно брезгую, спросил я. – Ты нашел ее на свалке?

– Это не телега, – обиженно ответил парень, – Это наш семейный автомобиль, второе поколение электромобилей. У него мощность мотора в полтора раза больше, чем в современных авто. А что я вам говорю! – махнул он рукой, – сами увидите, – и с места набрал скорость.

Лихо вывернул со стоянки пред вокзалом, проскочил перекресток, на котором стоял регулировщик и помчался по загруженной трассе. Водить он умел. Этого у него не отнять. Он ловко перестраивался, где надо ускорялся, где надо тормозил и через пятнадцать минут такой езды, остановился у большого красивого здания похожего на дворец.

– Приехали, – угрюмо сказал он.

– Вот возьми, – я протянул ему четыре дэрика, – и радуйся, что отвозил самого зиттера Хельма Крузе.

Мы вышли и остановились перед дворцом. Таксист вывернул машину и, проезжая мимо нас, показал палец. Я засмеялся.

– Надо же, у них тоже есть такой жест. – Затем стал абсолютно серьезным. – Жуль, теперь к кому обращаться по поводу сундука?

– Вестимо куда, в архив, – рассматривая музей, ответил мой друг. – Сделаем официальный запрос и будем ждать ответ.

– Долго ждать?

– Обычно час, два.

Я облегченно вздохнул. Тут не такая бюрократия, как у нас. У нас ответ в любой инстанции ждать нужно месяц. И то лишь, получишь отписку.

Я направился к мраморным ступеням, ведущим в музей.

– Эй! – остановил меня окрик Жуля. – Ты куда?

– Как куда? В музей, – недоуменно ответил я.

Жуль усмехнулся.

– Вход в администрацию с другой стороны.

Мы обошли музей и вошли через невзрачную дверь с тыла. В длинном коридоре были расположены двери, и на них были медные таблички.

– «Научный отдел средневековья». «Научный отдел промышленной революции». «Научный отдел вымерших животных», – читал я таблички и постепенно дошел до архива. Он был в самом конце коридора. Без стука отворив двери, я вошел во внутрь. За высокой стойкой была видна седая голова ученого мужа в круглых очках. Он подслеповато прищурился и спросил.

– Чем могу быть полезен?

– Можете, – ответил я. – Мы хотим оставить запрос на одну из находок, найденную в зоне отчуждения.

У головы появились руки, и они протянули мне бланк.

Я взял бланк, протянул его Жулю, и важно произнес.

– Пишите, зиттер Маркиз Карабас, – Жуль даже крякнул от моего предложения. Он никак не мог приспособиться к моим метаморфозам. Взял бланк и стал читать.

– От кого будем составлять запрос, – спросил он с подтекстом.

– От юридической конторы «Крузе и сыновья», от кого же еще!

– Хорошо, – просто ответил Жуль и стал писать шариковой ручкой. Такой, какие были у нас входу на земле.

Он написал и протянул бланк голове в очках.

– Документы, пожалуйста, голова протянула руку, и я подал карточку. Ее куда-то спрятали и через пару секунд вернули обратно.

– Приходите через три часа, зиттеры, – кивнула голова и исчезла за высоким прилавком.

Как только за этими двумя закрылась дверь, архивариус вытащил визитную карту и набрал номер телефона.

– Лерзиттер? Да! Это Мит Рит. Из музея естествознания. Несколько лет назад Вы оставили мне свою визитку... Да, я понимаю, что вы помните. Так вот пришли лурги и сделали запрос на тот артефакт, о котором Вы меня предупреждали. Кто интересуется? – Архивариус заглянул в бланк, поправил очки и прочитал. – Юридическая контора «Крузе и сыновья» зиттер Хельм Крузе. Да, уверен. Я сам проверял документы. Ага, лично сам. Что мне делать?

– Понял, дождаться ваших лургов и больше ничего не предпринимать. Ага. Так и сделаю.

Мы вышли из музея.

– Жуль, а что ты таскаешь с собой этот мешок? – я посмотрел на сына лейера, который выглядел, как маленький верблюд или турист. Он выделялся среди прохожих и его могли запомнить. – Давай, снимем номер в гостинице и оставим вещи там.

– Так дорого же. Номер для такого господина, как Вы, зиттер, обойдется пять дэриков за сутки.

– У нас что нет денег? – я посмотрел на своего друга.

– Есть, – замялся тот.

– И…

– Ну, не привык я роскошествовать, зиттер Крузе.

– Мы будем тратить мою половину, сын лейера, – Я засмеялся. – Вы и вправду аристократ?

– Да ну тебя! – отмахнулся он.