В степь и обратно

Я задумчиво сидел в кресле оператора, пытаясь точнее сформулировать цели, которых хотел достичь. Для чего я вообще ношусь по степи и чего добиваюсь? В конце концов я понял, что хочу отомстить сивучам, разрушить замыслы моих личных врагов — лесных эльфаров и не допустить создания в степи враждебного Вангору союза племен орков. Желаний у меня было много. Значит, и целей было несколько, одна из них — месть тем, кто меня пленил и покалечил. Другая — помочь посольству вангорцев достичь ставки великого хана без ощутимых потерь. Третья, и немаловажная, цель — это попробовать предотвратить набег на Вангор орды молодых степных волчат. Были еще задачи, такие, как спасение шаманки и сына правой руки великого хана, но они укладывались четкими фрагментами в уже обозначенные цели, как кирпичики укладываются на свое место в кладку. Примерный план действий у меня был, и часть его я сумел реализовать. Перебил несколько отрядов лесных эльфаров и значительно сократил их «поголовье». Перессорил между собой несколько племен. Сорвал коварные замыслы шаманов — заменить своих вождей и натравил племена на сивучей. Кроме того, магистр воспользовался предоставленной ему свободой и устроил кутеж, живя в теле верховного шамана Сарги Улу. Как ему это удалось, одному творцу известно. Но то, что этот хитрый орк на время выбыл из борьбы, радовало. О том, что надо будет как-то разбираться с впавшим в алкоголизм Рострумом, я старался не думать. Где-то в глубине у меня жило желание спрятаться за «авось пронесет», и это придавало чуточку спокойствия.

Я вообще заметил, что здесь, на Сивилле, я загребаю под себя все больше и больше и гоню мысли, наползающие, как темные тучи на голубой небосвод. Но придет же время расплаты! А я прячусь за эфемерную ширму — авось пронесет и чувствую облегчение. Понимал, что глупо, но ничего с собой поделать не мог.

У меня также было немного времени подумать, как это иллюзии могли из сумки пролезть в меня и хватать материальные предметы. В мои думки вклинился усилитель — симбионт Лиан. По промелькнувшим образам я понял, что это его работа. Он покрыл их «каменной кожей», дав им временную возможность физического воздействия на предметы. Надо же! А это чудо способно принимать самостоятельные решения и воплощать их в жизнь! Вот это номер! Я, можно сказать, был потрясен.

Теперь передо мной стояли две задачи — защита посольства и спасение шаманки. Гоняться за теми, кто ее захватил, у меня не было никакого желания. Коли ее хотят подставить и сделать виновницей нападения на вангорцев, то туда и привезут. Убивать небесную невесту раньше, чем организуют нападение на караван, похитители не станут. Сразу вскроется подстава. Уж разобраться, сколько дней бездыханному телу, орки смогут. Поэтому Ленея подождет, хотя ей приходится несладко, а вот прихватить несколько орков-сивучей и выставить их виновниками нападения, эта идея мне понравилась. Значит, надо отправиться снова к заклятым друзьям. Я повеселел, потому что у меня появились хоть небольшие, но все-таки проблески в планировании предстоящих действий с ясной логикой и конкретностью. А то уж целый день я только и делаю, что гоняюсь за чертями, а они за мной.

— Брык, остаешься за главного, — ляпнул я и зажал рот ладонью, широко раскрыв глаза. Старая армейская привычка всегда назначать старшего вместо себя вырвалась наружу и сейчас. Этому проходимцу такие полномочия давать нельзя — или мировая война начнется, или мое имущество придут реквизировать.

Тот, как живой, косо глянул на меня:

— За главного не могу, только секретарем.

— И слава богу! — перекрестился я. Есть бог на свете. — Сторожи и защищай, гений, — сказал я с облегчением.

— Не беспокойся, хозяин, все будет в лучшем виде. Еще загадки знаешь? — спросил он.

— Висит груша, нельзя скушать, — не задумываясь ответил я и отправился в степь.

В овраге, где я валялся и отращивал себе конечности, ничего не изменилось. Орки, к моему облегчению, любопытством не страдали и к брошенной жертве, чтобы посмотреть, как она там помирает, не ходили. Я настроился на шамана и потянул за нить. Перед взором появилась размытая муть, и я силился собрать глаза в одну точку. Наконец мне это удалось, и я увидел рядом с собой орка с посохом шамана.

— Учитель, вы как себя чувствуете? — задал он мне вопрос. С моего языка чуть было не сорвался ответ, но я тут же понял, что опять смотрю глазами Сарги Улы.

— Чего тебе надо? — грубо ответил шаман и зашарил рукой около себя, нашел кружку с чем-то и жадно присосался к ней. — Ух, — выдохнул он с облегчением. Посмотрел снова на орка и махнул рукой. — Пшел вон!

— Учитель, к вам пришел гость, — не отходил ученик, пытаясь достучаться до шамана.

Занавеска из шкур лорхов откинулась, и в шатер вошел эльфар под личиной орка. Он брезгливо посмотрел на верховного и кивком головы выгнал ученика. Когда тот скрылся за пологом, эльфар уселся, взял кружку, из которой пил шаман. Понюхал и опять сморщился.

— Что за дрянь ты пьешь, Улу? — спросил он.

Шаман, покачиваясь, силился понять, кто с ним разговаривает.

— Ты кто? — спросил он и упал на шкуры. Наступила темнота, и только слышен был оглушительный храп пьяного орка.

— Чтоб ты сдох, шарныга степная. — Это последнее, что я услышал.

Из слияния с пьяным шаманом меня вытащила Шиза.

— Магистр спрашивает, что ему делать дальше?

Хороший вопрос: что делать с пьяным орком? Я бы тоже не отказался получить на него ответ. Но думать и принимать решения приходилось самому.

— Он может поднять орка и управлять им? — спросил я.

— Минугку, сейчас узнаю, — ответила она. — Да, может, — совсем скоро поведала мне Шиза.

— Вели ему вызывать охрану, и пусть арестуют того эльфара, что представляется орком. Если тот будет сопротивляться, пусть убьют. Потом скажу, что дальше делать.

— Поняла! Передаю! — Ответ был какой-то жизнерадостный и задорный. Видимо, сидеть просто в моей душе ей было скучно, а так она при деле и событиях.

Сарги Улу с трудом поднялся, покопался в сумке и достал перышко степной птицы, косточку речной крысы и желтый порошок, сложил пред собой и стал навершием посоха водить над этой кучкой. Скоро из нее заклубился дымок, и шаман, опустив голову, стал вдыхать его. Потом встал и, не шатаясь, вышел.

— Мырз! — крикнул он шаману, сидящему недалеко от его шатра.

Тот живо поднялся и подбежал к Сарги Улу, подобострастно согнувшись, спросил:

— Что нужно, учитель?

— Где орк, который ко мне только что заходил?

— Он сел на лорха и оправился в степь, учитель, — еще ниже склонился шаман. Он помнил, что случилось с последним старшим учеником, посмевшим возразить пьяному верховному шаману. Теперь его шкура сушится и будет натянута на большой тревожный барабан. Новый старший ученик такой судьбы себе не хотел. Сарги Улу всегда отличался крутым нравом. Злые языки поговаривали, что шаман жесток, потому что Отец орков обделил его мужской силой. Оно и вправду можно было так подумать. Ранее верховный всегда отгонял от себя женщин и, поучая учеников, говорил: «Женщина у шамана ворует его силу». Но после того как вернулся со встречи с другими шаманами, он сильно изменился. Верховный не вылезал из шатра, стал пить перебродивший сок гулямы, настоянной на экскрементах летучих мышей, и заставлял водить к себе рабынь из числа людей. Согнувшись, ученик ждал распоряжений. Наконец верховный шаман вспомнил, чего он хотел, и приказал:

— Найдите его и приведите сюда. Если будет сопротивляться — убейте предателя. Возьмите мою охрану, одни не ездите. Все понял? — Взгляд шамана горел яростным огнем, глаза были широко открыты, и зрачки заполняли почти все пространство.

«Гарлян нюхал», — понял ученик.

— Немедленно выезжаем, — вслух ответил он и, развернувшись, стал быстро удаляться.

Лер Гарис-ил, координатор всей сети в орочьих степях, в сильнейшем раздражении покинул стойбище. В последнее время дела шли очень плохо. Все, что он с таким трудом создавал почти пять триков, рушилось, словно карточный домик. Исчезали боевые группы, племена, которые он считал союзниками, посходили с ума и стали враждовать между собой. Сарги Улу прекратил контакты с другими племенами. Вместо того чтобы постараться привлечь их на свою сторону, он ударился в пьянство. Один отряд стражей натолкнулся на химеру о трех головах и с потерями отступил. Невообразимо, стражи Леса, которым не было равных среди бойцов, бежали!

Это все неспроста, что-то они не учли. Какой-то фактор, который разрушает все, что так усердно и длительно выстраивал Гарис-ил. Причем происходит это на всей степи и скрытно. Неужели его величество Меехир отослал в степь неизвестных им бойцов или химер? Наверное, все-таки химер и их поводырей. Не зря по Азанару ходили слухи о драконах, напавших на поместья дворян.

От мрачных мыслей его отвлекли крики за спиной. Эльфара догонял отряд орков во главе с шаманом. «Что там еще могло произойти?» — недоуменно подумал он и приготовил заклинание.

Я следовал по пятам отряда орков, отправленных вдогонку за лесным эльфаром. Двигался скрытно и старался держаться от них на расстоянии, чтобы шаман не смог меня засечь. Я видел лесного эльфара, который покинул стойбище, и ждал развязки: мне надо было, чтобы преследователи не смогли выполнить приказ верховного, а эльфару был закрыт путь к сивучам. Убивать я его не собирался, на него у меня были далеко идущие планы.

Всадник остановил быка и стал ждать преследователей. Но по мере их приближения он стал проявлять беспокойство и, не дожидаясь, когда они подъедут ближе, применил заклинание. Ноги быков оплел уже известный мне красный вьюн, который стал расти и подниматься выше, прихватывая в свои объятия и всадников. Быки, почувствовав боль, заревели и стали бешено брыкаться, оркам трудно было удержаться, и они стали выпадать из седел. Несколько шаманов затрясли посохами, и вьюн стал засыхать на глазах. Но тотчас же вокруг отряда выросли деревья, обхватившие орков и лорхов ветвями. А эльфар сплюнул и достал свиток.

— Подожди, дорогой, — тихо проговорил я, — не так быстро.

Пока шло небольшое магическое сражение, я подобрался поближе. Моей целью был эльфар. Вернее, его кровь. Поэтому, когда он достал свиток с телепортом, я наложил на него оцепенение и сразу же безмолвие. Именно голос являлся инструментом высвобождения заклинания, если только не использовался амулет. В этом случае достаточно пожелать, и заклинание сработает. Эльфар замер. А мне оставалось только уйти на ускоренное восприятие, надрезать ему руку и скрыться.

Гарис-ил понял, что произошли очередные осложнения. Как продолжение череды странностей, ему грозили большие неприятности в лице отряда орков, воинов и шамана, догоняющих его. От них исходила смертельная угроза, и он это чувствовал. Теперь и к сивучам ему ход был заказан. Проклятые дикари, мнящие себя великими детьми Творца, подумал он и применил заклинание. Он не хотел обрубать концы и не собирался убивать орков. Сначала надо разобраться, что же произошло, понять, кто тот невидимый противник. А только потом решать, как быть с сивучами. Он достал свиток с телепортом и замер: против него применили оцепенение, маг хотел его развеять, но не смог: он был безмолвен. Потом легкая боль кольнула его в руку, он посмотрел и увидел неглубокий порез. Никого рядом не было, заклинание развеялось, и он был свободен. «Обо что я успел порезаться?» — подумал он и скрылся в телепорте.

С исчезновением мага развеялось заклинание, и освобожденные орки, увидев, что добыча исчезла, завизжали.

— Войте, войте, то ли еще будет! — удовлетворенно проговорил я и, подобравшись к ним на бросок гранаты, швырнул сосуд с газом.

Отряд орков удивленно смотрел на летящий в их сторону предмет, его полет они сопровождали взглядом, не выказывая тревоги. А когда он упал им под ноги, они вместе с ездовыми быками стали валиться на траву.

Ну вот, пленные у меня появились, теперь надо решить, как их доставить к посольству.

— Шиза, что можешь предложить? — спросил я.

— Есть два способа, мой командор, — ответила она. — Первый: вычисляем координаты посольства, создаем точку привязки и переправляем их по одному. Быков берем? — Она удивила меня вопросом.

— А зачем они нам?

— А если посольские задумаются, как сивучи добрались до них без своих лорхов? — спросила она.

— Понял, отправляем с быками, — не стал возражать я. — А второй какой способ? Ты же о двух говорила.

— Второй способ быстрый: переносим их так же по одному на станцию и сразу отправляем в район посольства. Какой вам больше нравится, мой герой?

— Шиза, вот не надо мне этих штучек! Давай ты останешься девчонкой в миленьком желтом платьице, а? — с надеждой спросил я.

— Не получится, я уже взрослая и самостоятельная. Мамы и папы у меня нет. Но есть мужчина, который когда-то звал меня замуж. Я согласная.

— Ангел мой, это была просто шутка, понимаешь? Мы трепались ни о чем, просто так, о жизни. Вот что бы было, если бы было так или эдак. Верно?

— Нет, неверно, обманщик! Ты сам сказал, что хочешь на мне жениться, и предложил отпочковаться. Вот как было! — В ее голосе не звучало ни обиды, ни раздражения, она играла и забавлялась моим смущением. Но при этом действовала очень напористо.

— Ты не можешь отпочковаться, тогда о чем разговор, крошка, — засмеялся я.

— Мне не надо отпочковываться, ты можешь приходить ко мне во сне, — очень спокойно заявила она. — И не называй меня крошкой!

Вот привязалась! Я даже не знал, что ей отвечать, у нее все уже спланировано и отрепетировано, на любой мой ответ она находит возражение. И я применил последний довод:

— Я тебя не люблю!

— Ну и что? У вас говорят «стерпится — слюбится».

— Все, Шиза, хватит, делом надо заниматься, а не лясы точить! — прикрикнул я. — Советуй давай, какой вариант лучший.

— Лучший вариант — создать свиток массового телепорта отсюда к посольству.

— Я свитки еще не создавал, это проходят на третьем курсе, и пергамент нужен специальный, а у меня его нет. — Я ответил ей то, что она должна знать сама без моей подсказки.

— Зато есть заготовки к амулетам, и плетение заклинания можно перенести на него, — ответила она. — Надо отправляться на спутник, снимать координаты и переносить на амулет.

— Шиза, пространственные перемещения проходят в магистратуре, я не знаю, как в амулет вводить координаты. Потом, местные магистры пользуются своей системой координат.

— Эка беда. Положись на меня, обманщик. Я все сделаю.

Немного темноты, и мы на спутнике. Меня сразу же приветствовал Брык-Брык:

— Хозяин, все в норме, происшествий нет, я на боевом посту. — Теперь он был в костюме пограничника с большим званием, где-то между полковником и генералом. — Тебе что-то надо? — деловито спросила морда и сделала озабоченное выражение. — А то я занят, работаю над загадкой, — заявил он важно.

Занят он. Можно подумать, управляет космическим кораблем!

— Занимайся, — отмахнулся я и стал ждать, когда Шиза создаст амулет массовой телепортации.

— Бран, — обратилась к мужу Гаринда, — ерунда какая-то происходит. Пытаюсь войти в свой ком, а там появился другой пароль, надо дать ответ на вопрос: «Висит груша, нельзя скушать». Это не твоя работа?

Бран вышел из душа, вытирая голову полотенцем.

— Нет, любимая, я к твоему кому даже не прикасался.

Он сел за свой стол и развернул голодисплей. На экране красовалась надпись: «Вход в систему через пароль; ответьте на вопрос: „Висит груша, нельзя скушать“, что это?» Бран молча уставился на экран. Такое в его жизни случилось впервые: кто-то залез к ним в систему, обошел защиту и сменил пароль. Причем вопрос какой-то дурацкий. Он стал вводить ответы, но они все были неверные, тогда он подключил наручный искин и задал поиск. Через полчаса искин сдался, перебрав шесть миллионов вариантов, и завис.

— На мостике, запросите коридор на вылет, — прозвучал по общей связи приказ капитана. Торговое судно, принадлежащее компании «Рин и Пе ро», готовилось к отлету.

— Не могу, капитан, — ответил с сильным удивлением в голосе дежурный оператор, — искин требует пароль.

— Какой пароль? На мостике, не морочьте мне голову!

— Сэр, для того чтобы войти в систему, нужно ответить на вопрос: «Висит груша, нельзя скушать», что это? Я уже перебрал более миллиона вариантов, и все неверные.

— Свяжитесь со службой безопасности, — через секундное замешательство ответил капитан, — пусть найдут этого умника, повесившего на нас вирус. Этой станции мало не покажется, когда компания подаст на них в суд адмиралтейства.

— Невозможно, сэр, — ответил дежурный. Он недолго молчал, а потом упавшим голосом продолжил: — Просят ответить на вопрос: «Висит груша, нельзя скушать».

— Кто просит? — не понял капитан.

— Служба безопасности станции, сэр.

— Они что там, с ума посходили? Отправьте старпома в местное СБ, пусть он задаст им, — приказал капитан.

В диспетчерской, регулирующей транспортные потоки торговой станции, творился невообразимый хаос, со всех мест слышались возмущенные крики и ругань. Старший диспетчер носился между дисплеями и хватался за голову. На всех экранах висела надпись: «Чтобы войти в систему, ответьте, что это такое: „Висит груша, нельзя скушать“». Он попытался связаться со специалистами службы безопасности, но в ответ увидел все ту же строчку: «Чтобы войти в систему, ответьте, что это такое: „Висит груша, нельзя скушать“».

Служба безопасности станции была поднята по тревоге, на всех дисплеях висел один и тот же вопрос. Отказали средства видеонаблюдения. Офис СБ штурмовала живая очередь недовольных и разгневанных посетителей, и сквозь них — как ледокол — шел начальник станции. Жизнь торговой станции замерла. Все силились решить задачу, что же это такое — «Висит груша, нельзя скушать». Хорошо, что системы обеспечения жизнедеятельности станции были не затронуты хакерской атакой злоумышленников.

Посидев без дела пару минут, я вспомнил, что Брык и граф меня ограбили, и решил не тратить впустую время, а разобраться с ситуацией.

— Брык, — обратился я к пограничнику в золотых погонах, — соедини меня с нашим послом.

— С каким послом? — заюлил он.

— Не прикидывайся дураком. С тем, с которым вы меня ограбили. — Я был невозмутим, как египетский сфинкс. Мне надо было привыкать к наличию неубиваемого секретаря и смириться с ним, как с неизбежным катаклизмом. Это было трудно, но необходимо.

— Да ты что говоришь, хозяин! О каком грабеже идет речь? Твой посол взял кредит под десять процентов в месяц. Это не грабеж, а прибыль! — Он с возмущением смотрел на меня.

Я закрыл глаза и стал считать до десяти, на счете пять я успокоился. Посмотрел на дисплей и сказал:

— Мне бабушка говорила, что брать ссудный процент — это плохо, это грех. В долг надо давать без процентов и без жадности.

— Не знаю, что такое «дурак», «грех» и «совесть», но, если ты не хочешь заработать, я изменю условия выдачи кредита, — ответила морда в пограничной форме.

Я не стал спорить и только повторил свой приказ:

— Соедини меня с Браном.

Бран, не веря, смотрел на дисплей: на экране появилась картинка секретаря его милости. «Господин посол, вас вызывает хозяин». Был рисованный секретарь при полном параде — в военном мундире с золотыми нашивками.

— Ну наконец-то! — облегченно вздохнул новоиспеченный граф и стал читать входящее сообщение.

«Бран, — писал я, — ты недалеко спрятал кинжал чести? Если не сможешь объяснить, для чего взял у меня двадцать восемь тысяч, то самое время им воспользоваться».

Бывший нелегальный брокер икнул и трясущимися руками стал писать.

«Ваша милость! Не велите казнить, велите слово молвить!»

«Он что, наших сказок перечитал в детстве?» — подумал я. — «Не может просто отписать, что ли?» И стал читать дальше.

«Эти средства потребовались колонии на Суровой для оплаты обучения пилотов, и Ваш секретарь после загадок выдал их мне. А я отдал колонистам, согласно Вашему указанию о всемерной помощи дружественной нации.

P.S. Осмелюсь спросить, не знаете ли Вы ответа на вопрос: „Висит груша, нельзя скушать“».

Прочитав ответ, я успокоился: кредиты ушли на благородное дело и способствовали дружбе и сотрудничеству между нашими странами. Хотя на материке, принадлежащем Новоросскому княжеству, никто и не жил. «Пока!» — успокоил я сам себя. Потом хлопнул себя по лбу и отписал Брану: «Это электрическая лампочка, по виду похожая на плод дерева груши».

— И где такой плод растет? — услышал я вопрос Брыка.

Я посмотрел на секретаря и, вздохнув, ответил: — Далеко, Брык. В тридевятом царстве, в тридесятом государстве.

— А что такое лампочка? — Он был хмур и недружелюбно смотрел на меня.

Пришлось рисовать ему лампу и объяснять, как она работает.

— Ну дикари! — воскликнул он. — Надо же использовать для освещения нагрев дуги из металла. И где такие умники живут? — спросил он.

Я тоже усмехнулся:

— Там и живут, Брык. В тридевятом царстве, в тридесятом государстве. Подожди, морда, я эту загадку загадал тебе. Почему меня спрашивает Бран? — Я пристально посмотрел на изображение. Помимо своей воли я стал общаться с мультиком, как с живым, настолько он вел себя по-человечески. — Соедини меня с Браном! — приказал я. Какой-то червячок сомнений грыз меня, все казалось, что господин граф неспроста задал мне этот вопрос.

— Я за тебя работаю, пока ты отсутствуешь, — нагло заявил Брык и попытался исчезнуть, но сразу попал в карантин, через мгновение появился опять и снова загремел в каталажку.

Так продолжалось минут десять. Я уже со счета сбился, скольких Брыков поймала ловушка Шизы. Наконец она удовлетворенно заявила:

— Это был последний на станции. Я к нему прикрепила «следилку», как он начнет размножаться, сразу отправится в карантин. А еще я повесила ему программку «Отгадай». Посмотри, что получилось. — Шиза просто лучилась довольством.

Я открыл карантин, и на экране появилась камера с решетками, там сидели, как сельди в бочке, Брыки в арестантских полосатых робах и с гирями на ногах. Я мстительно полюбовался на арестантов и спросил:

— А что это за гиря у них на ногах, прямо как у меня в тюряге, только больше?

— Это и есть программа «Отгадай». Если Брык попробует перескочить с одного места на другое, он должен сначала отгадать загадку. Давай свои дурацкие загадки, они настолько глупые, что никакому умнику не под силу их разгадать.

— Они не глупые, Шиза, они детские. Записывай: «Сто одежек и все без застежек». «Туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно». «Белые горошки на зеленой ножке». «Стоят в поле сестрички — желтые глазки, белые реснички». «Этот длинный рыжий нос по макушку в землю врос». Вот еще загадка! — вспомнил я журнал «Мурзилка». На душе было тепло, как будто я снова окунулся в детство. Вспомнилась бабуля, ее пирожки, речка с песчаными берегами и полный сундук книг и журналов, которые я через день с большим азартом перебирал.

— Хватит! — оборвала мои воспоминания Шиза. — Он и с первой не справится.

Следом Брыки стали исчезать из карантина один за другим.

— Постой, подруга, так не годится, — обратился я к ней. — Каждый клон должен получить решение суда и быть уничтожен по приговору. А решение такое: за саботаж и нарушение миграционного законодательства, за оставление места прописки без разрешения органов власти приговаривается к высшей мере наказания — расстрелу. — Я потер руки; душа, получившая отмщение, пела. — И еще, — я не мог остановиться, — сделай ему голову Чиполлино.

— А это что? — Шиза непонимающе замолчала. Я вспомнил мультик и создал иллюзию по памяти: луковица в арестантской форме сидела в камере.

— Это лук? — удивленно спросила она. — И он живой? Ты где такие растения видел?

— Дома на планете, — не стал я вдаваться в подробности. — Изменяй внешность Брыка, смотреть на эту морду страшно.

— Что за мир! Что за планета, где ходят живые растения! — восклицала пораженная Шиза, одновременно изменяя внешность каторжанина.

— Этому последнему — помилование, — смилостивился я. Не совсем же я тиран.

В руках Брыка появился лист. Он прочитал его и вышел из тюрьмы. Кандалов на нем не было, были только штаны в заплатках.

— Ну вот, совсем другое дело, — удовлетворенно сказал я. — На свободу с чистой совестью. Верно, Брык? — подмигнул ему я. Тот посмотрел на меня зверем и промолчал.

Времени уже почти не оставалось, и общение с Браном я перенес на… На когда-нибудь. Надо было отправляться в степь и переносить отряд паралитиков поближе к повозкам неспешно едущего по степи посольства.

— Шиза, у тебя все готово? — поинтересовался я.

— На девяносто пять процентов, — ответила она.

Я замер:

— Это что значит?

— Ну, мы еще не делали амулетов с перемещением на такие расстояния, и я не могу вычислить точно расход энергии. Но думаю, что запаса в камнях хватит.

— Шиза, почему ты перенимаешь от меня не самые лучшие черты? Так получается, что мы отправимся на авось? Верно? — осторожно спросил я.

— Не совсем, процент удачи довольно высок, и потом, что от тебя брать, кроме расхлябанности и глупости? Ты ничего до конца не продумываешь. Наполеон! — сказала она и перенесла меня обратно в степь.

День клонился к закату. Вповалку лежали слабо мычащие быки и орки. Я достал амулет, усыпанный камнями, и с большим сомнением на него посмотрел.

— Это авантюризм чистой воды, — покачал я головой. Но все же открыл портал, вышел в ускорение и стал закидывать орков с быками в открывшееся окно.

С лорхами проблем не возникло, Лиан справился с пятисоткилограммовыми тушами без особых проблем. Настал мой черед, я перекрестился, прочитал половину «Отче наш», что знал, пропел на всякий случай строчку из гимна «Союз нерушимый…» и с криком «Аллах акбар», зажмурившись, прыгнул в окно. По инерции пробежал пару шагов с закрытыми глазами, споткнулся о чье-то тело и упал. Я открыл глаза и был рад тому, что жив, что меня не разделило на половинки при переносе, что есть воздух и что есть я. Рядом лежали большой грудой орки и быки вперемежку. Быки мычали от страха, орки — потому что их придавили тела быков. Когда я их отправлял в окно телепорта, то не подумал о том, что быки могут задавить орков, и, произнеся свое любимое «Твою дивизию!», принялся спасать задыхающихся и стонущих степняков. Они были живы, но не совсем здоровы. Это и понятно, когда на тебя падает лорх, о каком здоровье может идти речь. И что делать, тратить на них эликсиры? Как-то жалко. Я задумчиво огляделся, пытаясь решить для себя, что мне важнее: спасти орков, а потом их все равно прибить или оставить калеками и забыть о своем плане. Я задумчиво оглядывал окрестности, и чем больше смотрел вокруг себя, тем шире становились мои глаза. Не веря им, я зажмурился и посчитал до десяти. Сердце перестало стучать, пытаясь выпрыгнуть из груди, и мысли смогли собраться вместе. Я открыл глаза. Так все-таки не показалось! Это не степь! А что тогда? Вокруг высились горы, утопающие в серо-черных тучах, покрывающих все небо. Склоны поросли деревьями, и где-то очень высоко кружила птичка размером с МиГ-21. Я и калеки находились в ущелье, на берегу бурной речки, мелкой, но довольно стремительной. «Вот что значит девяносто пять процентов успеха», — тоскливо подумал я. Шиза спряталась и молчала.

— Худжгарх, помоги! — услышал я стон одного из немолодых орков и посмотрел на лежащий отряд. Действие парализующего газа прошло, но орки, придавленные тушами быков, лежали не вставая. Зато лорхи спокойно паслись на зеленой травке.

— Эка беда. Положись на меня. Я все сделаю, — повторил я слова Шизы.

Нейтральный мир. Город Брисвиль

— Договоримся, герр Вельтбраух, — улыбнулась Ольга. Она оценила выдержку валорца, на его лице не дрогнул ни один мускул. Выражение оставалось таким же внимательно-подчинительным, и только глаза жили отдельно своей жизнью. Они вцепились в женщину, как шверд вцепляется в жертву, они осматривали ее, изучали, вникая в каждую черточку на ее лице. И наконец в них мелькнуло узнавание.

— Ольга? — В интонациях голоса мужчины звучал вопрос. Потом уже решительно и утвердительно пришедший сказал: — Ольга Бруз!

— Она самая, герр Вельтбраух. Скажите своему напарнику, чтобы зря не напрягался, прежде чем сможет что-то сделать, он станет кормом для моих псов. Больше всего они любят человечину. — Теперь в глазах женщины вспыхнуло пламя торжества, и хуманы ей поверили.

— Но как такое возможно? Мы получили сведения, что вы были раскрыты, устроили настоящую войну с АДом и убили советника. После чего вас арестовали, и вы скоропостижно скончались. — Человек смотрел на нее, и она видела, что он силился понять, что ему делать. И что теперь их ждет от этой неожиданно воскресшей женщины?

— Не лукавьте, вы знали, что со мной произошло, моя скоропостижная смерть наступила в результате того, что ко мне вошли двое и задушили меня моим же лифчиком, — с горечью в голосе произнесла она. — Но предыдущий опыт общения с синдикатом приучил меня заботиться о себе. Я заранее ввела капсулу битурэнлордана и поставила в нейросети установку, чтобы в случае смерти этот препарат начал действовать. Надеюсь, вы знаете, что он сохраняет мозг в течение суток неповрежденным и восстанавливает кровь. Из камеры я сбежать не могла, но вот из морга — да, сумела. — В ее голосе чувствовалась нотка печали. — Я знала, что синдикат меня не отпустит, и установила перенос сюда, в закрытый сектор. Некоторое время я не помнила себя. Но память ко мне вернулась, герр Вельтбраух.

— Верится с трудом, фрау Ольга, — ответил валорец. — Это больше похоже на сказку о чудесном спасении принцессы.

— А верить не надо, меня с синдикатом больше ничто не связывает. Теперь я свободна.

— Вы не хуже меня знаете, Ольга, что уйти из организации можно только в случае смерти. — Пришедший говорил спокойно, продолжая изучать женщину. — Вы сильно изменились, — заметил он.

— Я знаю, господин специалист по связям. Но я уже умерла, — тихо и печально ответила она. — Умерла для всех. Меня повесили и бросили висеть на спинке кровати. А выгляжу? — Она задумалась. — Так смерть не красит никого. Хотите посмотреть, что стало с вашими коллегами? — Она уже успокоилась и с улыбкой смотрела на посетителей.

— Нет, не хочу. Что вы собираетесь делать с нами? — Он прямо смотрел на нее.

— То, что вы и хотели: договариваться о сотрудничестве. Ваши жизни в обмен на жаргонит. Я больше не член синдиката, я сама по себе. Если кому-то взбредет в голову поменять наши отношения, он об этом пожалеет, как пожалели многие другие.

— У нас нет с собой жаргонита, фрау Ольга, — ответил валорец.

— Есть! — твердо произнесла женщина. — Он есть у вас и у вашего напарника. Один вы извлечете для меня. А я помогу вам выбраться отсюда. Даже если вы доберетесь до портала, вам все равно не уйти через него. Вам просто не дадут этого сделать.

Валорец задумался.

— А как поможете вы, фрау? — Он старался быть вежливым и спокойным.

— Вы переоденетесь в тряпье и вместе с моими нищими доберетесь до портала. Двое других моих бродяг будут изображать вас. Этим мы отвлечем бойцов братства и дадим вам время уйти.

Мужчина, ведущий переговоры, надолго задумался.

— Вы можете скинуть мне пакет из вашей нейросети? — наконец ответил он.

— Жаргонит! — одним словом ответила она и требовательно уставилась на посетителя. Тот мельком глянул на товарища и кивнул.

Второй валорец закрыл глаза и упал на каменный пол пещеры. Тело его извивалось, и сам он стонал, как будто его жгли или резали. Но через пару минут он успокоился и разжал руку, без сил валяясь на полу.

— Вот, берите, — подобрал желтый шарик валорец и протянул его Ольге.

Она осторожно взяла еще горячий камень и спрятала на груди.

— Они вышли! Приготовиться к захвату, — прошептал низкорослый демон. — Надо же, ничего не боятся. Вперед пошли! — крикнул он и устремился к двум хуманам. Маг, бывший с ними, применил заклинание паралича и ударил «забвением». Двое людей тихо повалились на землю. Подъехала повозка, и обездвиженные тела быстро погрузили вовнутрь.

— Трогай давай, — радостно проговорил он.

Операция захвата прошла удачно, и два иномирянина были схвачены. Повозка проехала через весь город и въехала на заброшенную ферму, построенную когда-то незадачливыми переселенцами с Сивиллы и разграбленную местными бандитами. Так она и осталась стоять, зияя черными провалами дверей и окон.

— Выгружай! — скомандовал демон, и тела двух людей небрежно бросили на землю.

— Ты кого привез, Жордан? — рассматривая лежавших и хлопающих глазами людей, спросил Ур.

Низкорослый демон, ухмыляясь, ответил:

— Двух приезжих в костюмах купцов и в шляпах.

Ур наклонился над телами и влил каждому по полфиала жидкости.

— Говорить можете? — спросил он их.

— Можем, — ответили оба хором. — Вы за это ответите перед хозяйкой.

— Отвечу, — не споря, кивнул аптекарь. — Откуда у вас эти одежды?

— От пришедших остались. Хозяйка нам отдала, ей наш вид не нравился, — ответили опять в два голоса жертвы похищения. — Что вам надо? Отпустите нас.

— Отпущу, конечно отпущу, — ответил охотно Ур. — А где посетители?

— На корм пошли, — неохотно ответила парочка. — Хозяйке они не понравились чем-то.

— И что, от них ничего не осталось? — поинтересовался Ур Цванг.

— Остался желтый шарик, — заржали оба, как будто увидели что-то смешное.

— Жордан, отвези их обратно, — сказал новый глава братства. — Передай Ведьме этот мешок с золотом и наши извинения.

Тот недовольно взял мешок и уехал.

— Как он мог их не опознать, это же братья Один Голос? — спросил дворф, стоящий рядом. — Они близнецы, ходят только вдвоем и говорят всегда вдвоем, потому и получили такое прозвище.

Ур Цванг посмотрел на него и ответил:

— Для Жордана все люди на одно лицо, он их различает только по вкусу.

Демон черт-те где

Прокс осматривал местность, куда его закинул Жаркоб. Вдалеке дымил вулкан, везде, куда ни посмотри, высились горы. Небо закрывали черные тучи. Сам он находился на склоне высокой горы, поросшей клочьями серой от пыли травой и еще какой-то чахлой растительностью. Редкие пожухлые кустарники цеплялись за камни из последних сил. Они гнулись и ветвями бились о камни под порывами холодного ветра. Алеш перешел в человеческую форму и натянул боевой скафандр.

— Спасибо, Жаркоб, отблагодарил, — с блеклой усмешкой проговорил Демон и стал искать безопасный спуск вниз. Наверху ему делать было нечего, здесь хозяйничал ветер, приносящий клубы серой пыли и пепла.

Осторожно обходя скалу, на которой он оказался, Прокс обнаружил еле приметную тропу, которая змейкой извивалась вокруг вершины и вела вниз. Он присмотрелся и понял: тропка была натоптана и, значит, ею пользовались. Сканер заработал, и теперь Прокс мог заметить опасность, если бы она встретилась ему по дороге. Внизу стелился туман, и Алеш удвоил осторожность, он пошел медленнее, долго стоял перед молочной пеленой, не решаясь в нее войти. И хотя сканер показывал отсутствие агрессивных существ, его интуиция попискивала от страха. Он глубоко несколько раз вздохнул и перешел на магическое зрение. Пелена стала гораздо реже, и можно было идти уже не на ощупь. Переборов сомнения, Алеш с большой осторожностью шагнул в белесую муть. Через несколько шагов он почувствовал, что устал, и ему захотелось присесть отдохнуть. Оглядевшись, он увидел большой валун, который так и манил его к себе. Он сделал к нему шаг, и нейросеть выдала сигнал тревоги: «Внимание, опасность, ментальная атака».

— Отразить! — мгновенно приказал Прокс и остановился, выхватив арбалет. Тут же пропал туман, и он увидел перед собой шагах в восьми желеобразную колыхающуюся массу, которая раньше представлялась ему огромным валуном.

Недолго думая Алеш разрядил арбалет в тварь, которая атаковала его ментально. Болт сорвался с ложа и с громким чавкающим звуком вошел в бесформенную массу как простая болванка, без магического эффекта. Прокс недовольно скривился. Он выстрелил еще раз, но результат был тот же: болт скрылся в желе, а монстр, разозленный нападением, вытягивая отростки, медленно пополз к нему. Пришлось доставать бластер и тратить заряды, которых у него осталось немного. Пара запасных батарей. Выстрелы прожигали большие дыры в желеобразном теле, но тварь жила и продолжала двигаться к нему. Прокс отступил и из рюкзака, с которым не расставался нигде, вытащил мину. Слегка подбросил ее, и она упала у ложноножек наступающей твари. Колыхающийся монстр осторожно ощупал новый для него предмет и двинулся дальше, накрыв мину своим телом. Прокс быстро отступил еще на десять шагов и привел мину в действие. Сам залег за скалистый выступ. Грохот разорвавшейся мины пробился сквозь шлем и раскатистым эхом отозвался в горах. Осторожно выглянув, Алеш осмотрел результат. Везде, куда ни посмотри, были куски желе, но сам монстр погиб. Не желая наступать на разорванные части твари и преступая их. Прокс двинулся дальше. На месте, где сидел монстр, была огромная куча костей. Рядом валялось оружие и броня, изъеденные кислотой. «Тварь сидела здесь бесконечно долго, охотясь на попавших сюда бедолаг, и поедала самых неосмотрительных», — разглядывая останки, подумал Прокс. Он обернулся и посмотрел на вершину, откуда недавно спустился. Тумана не было, не было и тропинки, по которой он шел. Обед сам приходил к твари по наколдованной ею несуществующей дорожке, сделал он очевидный вывод. Кроме того, стало понятно, что тут могут быть и другие, не менее опасные и скрывающиеся враги.

Алеш нагнулся и стал исследовать останки. Все черепа были с рогами, значит, здесь появляются только демоны. Среди оружия и брони он нашел амулеты и украшения из серебра и золота, не подверженные действию желудочного сока твари, они были хорошо заметны среди разной трухи. К его удивлению, они были полны энергии. Оружие и хлам он отбрасывал в сторону, но все ценное стал собирать. Мало ли что может понадобиться. Неожиданно он увидел маленький желтый шарик и замер. «Вот это находка! Жаргонит!» — присвистнул он и еще старательней стал копаться в останках. Минут через двадцать разогнулся: больше ничего интересного для себя он не нашел. Убрав в сумку свои находки, Прокс спрятал бластер и вновь достал арбалет. Кроме того, Алеш решил проверить свою догадку, он взял в руки амулет с огненным шаром и попытался запустить его вверх. Как он и ожидал, ничего не произошло. Магия здесь не работала. С одной стороны, это его успокоило. С другой — заставило задуматься: куда же он попал? Судя по местной фауне, хищники, обитающие здесь, магией пользоваться могли. Вон желеобразный создал иллюзию тропинки и сумел внушить ему усталость и желание присесть на камень. Если бы не нейросеть, он, как и многие предыдущие несчастные существа, тоже стал бы обедом. Поудобнее перехватив арбалет, Алеш двинулся дальше. Он чувствовал себя горным козлом. Со скалы удобного спуска не было, и приходилось где ползти вдоль скалы, тесно прижимаясь к ней, где прыгать с уступа на уступ, чтобы добраться к месту, от которого можно было продолжить путь. Чем дальше он шел, тем больше убеждался, что его отправили сюда не случайно. Это был путь в одну сторону. Его не стали убивать, а просто бросили сюда порталом в полной уверенности, что здесь придет конец его нелегкой и непродолжительной жизни.

Спускался Алеш медленно и, когда наступила тьма, забился в неглубокую расщелину, измученный и без сил, свернулся и забылся тревожным сном.

Утром его разбудили крики и шум. Вокруг скалы носились какие-то крылатые твари и орали во все горло. Одна из них спикировала на него и села на край выступа. Теперь Алеш смог рассмотреть это создание. На него со злобой и жадностью смотрела женская голова с оскаленными клыками, тело без волос переходило в когтистые лапы, покрытые густой шерстью, и у этого существа были крылья. Оно вытянуло шею, пытаясь ухватить Прокса, но тот мгновенно выкинул вперед ногу, обутую в крепкий десантный ботинок, и врезал им по хищной морде. Эту полуптицу смело с карниза, как выстрелом из пушки, и с громким обиженным воплем странная тварь полетела вниз. Другие с радостными криками бросились за ней вдогонку. Прокс чуть-чуть выглянул за карниз и увидел, как падающую летунью рвали на куски ее же товарки. Часть летунов, сделав круг, парила около него. Двигаться дальше было нельзя — сожрут по дороге или сначала сбросят в пропасть, а потом уже сожрут, оценив обстановку, понял Демон. Он поудобнее пристроился в нише и взял на изготовку арбалет. Дождавшись, когда одна тварь, паря, медленно проплывала мимо, он плавно нажал спуск, тетива негромко тренькнула, а болт вошел хищнице прямо в затылок. Она, издав короткий визг, камнем устремилась к земле, а за ней с радостными воплями бросилась вся стая. Прокс еще какое-то время посидел в засаде, отстреливая неосторожных тварей, но после пятого выстрела они что-то поняли и стали держатся от него подальше. Однако стоило ему вылезти из своей норы, как стая с яростными криками устремилась к нему. Подстрелив самую ближайшую, он опять спрятался в расщелине. Летуньи, как он про себя обозвал эти нереальные создания, стали кружить на расстоянии. Сложилась патовая ситуация, он не мог вылезти из небольшой расщелины, они не могли до него добраться и схарчить. Прокс понимал, что вечно сидеть здесь среди камней и скал он не может, но решения, как выбраться из западни, не находил. А тем временем к стае присоединились новые бестии, и летали их с противными воплями уже десятки. Они, как чайки над морем, то поднимались ввысь, то, паря, с несмолкаемыми криками носились вокруг скалы.

Пришла ночь, за день Прокс подстрелил больше двадцати хищниц и растратил все болты, но потери среди летуний не внушили им желания оставить Прокса в покое. Они радостно догоняли раненых и разрывали их в полете, и эти крики привлекали новых созданий, и их становилось все больше и больше. С наступлением темноты стая угомонилась и улетела куда-то в свои гнездовья. Алеш включил ночное видение и решил спускаться ночью, пока ненасытные твари не появились снова. Спуск был труден, шуметь он не хотел, поэтому продвигался медленно и осторожно, часто останавливался перевести дух и давал возможность отдохнуть дрожащим рукам и ногам. К скалолазанию скафандр был не приспособлен, и он отключил систему силовой поддержки экзоскелета. В бинокль он видел, что метров через сто — сто пятьдесят крутые склоны заканчиваются и начинают появляться редкие деревья. «Там будет полегче», — подумал он, но в этот момент неожиданно потерял равновесие и замахал руками. Чтобы как-то удержаться, он выпустил бинокль из руки и стал хватать камни. Но вместо того чтобы удержаться, он оттолкнулся рукой и, сильно прогнувшись назад, стал падать. От отчаяния он резко оттолкнулся ногами и подпрыгнул вверх, пытаясь ухватиться руками за любой выступ среди камней. Сначала ему это удалось, и он прижался телом к скале, глубоко и взволнованно дыша, ногами он стал нащупывать опору и нашел ее. Уже вздохнув свободнее, он уперся ногами, давая рукам немного отдыха, но камень под ним обломился, и он, не успев ухватиться руками, заскользил вниз. Он все быстрее съезжал по неровностям скалы и не успевал пальцами зацепиться за что-нибудь, чтобы остановить свое падение. Он проскользнул мимо спящей летуньи, которая удивленно встряхнулась, услышав шум, и ударился ногами о выступ. Падение прекратилось. Но удар был такой силы, что Прокс присел и, потеряв равновесие, снова стал падать на спину. Судорожно замахав руками, он ухватился за какие-то палки или корни деревьев и на мгновение замер, а потом медленно стал заваливаться назад, таща за собой корни. «Лишь бы не оборвались», — подумал он и услышал гневный крик. Из углубления вылезала и упиралась крыльями летунья. Она была еще сонная и не понимала, что происходит. А Алеш висел спиной над пропастью и держал ее за ноги. Наконец его вес перетянул летунью, и они стали падать вниз. Тварь громко заорала, расправила крылья, и падение перешло в быстрый полет. Летунья большими кругами спускалась вниз, оглашая окрестности испуганным криком. Эти сто метров Прокс проскочил за несколько секунд, и, когда приблизился пологий склон, поросший кустами, он, не желая еще раз полетать над пропастью, отпустил орущую бестию и кубарем покатился по земле, проламывая кусты и подскакивая на кочках. Его кувырки остановило дерево, в которое он врезался со всего маха, и Прокс потерял сознание. Скафандр, получив сигнал о состоянии владельца, быстро провел экспресс-анализ, ввел инъекции и усыпил его.

Сознание возвращалось медленно, Алеш как бы вылезал из туманной мути, преодолевая зыбкость и трясину болота. Он лежал в обнимку с кривоватым деревом на примятом кустарнике. Состояние организма в норме, получил он сигнал от нейросети, на восстановление потрачено сто девятнадцать энеронов. Остаток — пятьдесят шесть энеронов. Значит, лечение с помощью внутреннего запаса работает, обдумав информацию, с облегчением констатировал Прокс.

Он, не вставая, достал жаргонит и закрыл глаза. Он знал, что будет больно, очень больно, но ему необходим был запас энергии.

«Установка имплантата. Выберите режим. Прошла информация».

— Полевой, — прошептал Прокс и утонул в огне. Через пару минут он почувствовал облегчение.

— Имплантат установлен. Ваш запас энергии тысяча двести пятьдесят шесть энеронов.

Еще немного полежав, Прокс поднялся. Он осмотрелся и охнул: если бы не дерево, он улетел бы в пропасть, только случай или судьба помогли ему избежать гибели. Алеш включил экзоскилет и легко двинулся в обход провала по пологому склону. Когда он вышел на открытое пространство, сверху на него спикировала летающая тварь с орлиными ногами.

— Давай, пернатая, подлетай! — ощерился Прокс и достал десантный нож. Он ловко уклонился от больших когтей и нанес режущий удар по телу. Нож, практически не встречая сопротивления, отрубил голову твари. Закувыркавшись, она пролетела пару метров, фонтанируя кровью. Пернатая упала и, неловко переминаясь на лапах, закружила на месте. Через минуту безголовая успокоилась, и только лапы конвульсивно подергивались. Прокс подошел к поверженному противнику и просканировал тело. «Мясо существа пригодно в пищу», — получил он ответ нейросети. Прокс не был брезгливым, в его работе это был бы большой недостаток. Поэтому он освежевал тушку и закинул ее в рюкзак, в пространственный карман. В нем мясо не протухало и не портилось. Прокс посмотрел на небо: в вышине носились твари, но больше не пытались на него напасть. Видно, поняли, что добыча им не по зубам.

Потрясающий мир! Прокс вынужден был признать, что такого многообразия живых форм он не встречал нигде. Даже в его суровом мире, где рождались мутанты вроде него, не было того, что он увидел здесь. Да и такие, как он, были всего лишь побочными продуктами генной инженерии для заселения миров, малопригодных для жизни. Он спокойно, но осторожно пошел дальше. Сомнений, куда же ему идти, у него не было, просто надо идти вниз, и он шел. Странным для него казалось то, что там, на вершине, он встретил монстра, а тут, на склонах горы, за весь дневной переход не обнаружил ни одной опасности. Чем дальше он шел, тем зеленее становился лес и гуще росла трава. Только не было слышно щебетания птиц.

За размышлениями он незаметно вышел на полянку, где стоял небольшой, но уютный домишко, окруженный палисадником. У калитки, опершись на нее, стояла женщина в простом крестьянском платье и с улыбкой смотрела на Прокса.

— Далеко путь держишь, странник? — приятным грудным голосом спросила она. От нее и от самого дома исходила теплая волна покоя и уюта.

— Не знаю, — ответил Алеш. Сканер не показывал наличия врагов, и он начал успокаиваться. Напряжение последних дней сказывалось на его восприятии, ему очень захотелось махнуть на все рукой, очутиться в этом уютном домике и отдыхать, отдыхать, проводя время в беседах с радушной хозяйкой.

— Тогда заходи, гостем будешь; может, я что посоветую, — она улыбнулась спокойной улыбкой, и Проксу показалось, что от улыбки этой демоницы лес стал светлее. Он сделал шаг вперед, и нейросеть завопила как сирена: «Ментальная атака! Физическая атака. Отражение!»

Алеш вздрогнул и увидел вместо женщины и домика огромную паутину, растянутую между двух окаменелых деревьев. А он сам попал в ее липкие объятия. Левая рука и нога были плотно приклеены, и он не мог их оторвать. А сверху на него спускался паук с черным телом и радужно переливающейся головой. Был он размером с небольшую кошку, но от этого не становился менее опасным. В правой руке Прокс зажал нож, а левую, на которой был прикреплен станер, старался навести на паука. С трудом поставил широкополосный режим и стал ждать. Нейросеть продолжала сообщать: «Ментальная атака. Отражение». И с каждой такой фразой переливалась голова паука. Он то подавался назад, тряся своей маленькой башкой, то продвигался вперед к жертве. Наконец он попал в сектор действия сканера, и Алеш выстрелил. Паук замер и упал Лроксу под ноги. Подняв свободную ногу, он с силой опустил ее на голову твари. Раздался хруст, и голова паука размазалась по земле. Достав бластер, Прокс вырезал себя из паутины, а затем сжег ее. За паутиной открылось пространство, уставленное помертвевшими деревьями, высохшие ветки которых были увешаны коконами. Лес больше не казался зеленым и праздничным, не было радующей глаз веселой травы, кругом царило запустение и остатки умирающих деревьев. Как будто убитая тварь высасывала жизнь из растений. Угнетающе действовала картина висящих коконов, которых было почти с сотню. Они казались мертвыми плодами мертвых деревьев в мрачном саду смерти.

Прокс подошел к ближайшей подвешенной жертве и ножом разрезал нити вдоль кокона. Из него выпала такая же тварь с крыльями, какие охотились на Алеша. Он перешел к следующей, и там оказался демон. Прокс потратил весь день на то, чтобы осмотреть все жертвы паука. С одной стороны, это давало ему возможность собрать трофеи, и они оказались весьма богатыми. Кроме золота и амулетов он нашел еще два жаргонита. Но все же главной его целью было узнать, кто обитает на этой территории. С кем ему придется столкнуться и будут ли они враждебны по отношению к нему? Среди засушенных мумий он нашел демонов, причем часто таких, каких раньше не встречал. Серых с хвостами и большими рогами, на ногах у них были не ступни, как у остальных, а копыта. Была здесь и суккуба. Часто попадались летуньи, встретилось и несколько адских псов — швердов. Больше никого из животного мира он не обнаружил.

Провозившись весь день, он решил тут же и заночевать, не без основания полагая, что это место будут обходить как местные разумные, так и твари, населяющие сей мрачный лес. Он разжег костер в стороне от распотрошенных коконов и пожарил мясо летуньи. Выставил сканер на режим охраны и сразу после еды провалился в тяжелый сон.

Утром он проснулся отдохнувшим, усталость прошла, и настроение было уже не такое мрачное, как вчера. Подогревая мясо на костре, Прокс думал о прошедшем дне. Анализируя события, он понимал, что прошел по лезвию ножа, несколько раз побывал на краю гибели, но остался жив. Его не сожрали монстры. Он падал в пропасть, но смог каким-то чудом ухватиться за лапы спящей летуньи, и та вынесла его на пологий склон горы. Он мог пролететь мимо дерева и закончить свой путь грудой костей на дне ущелья. Но вот он сидит здесь и ест мясо тех, кто на него охотился. Слишком много раз удача сопутствовала ему вчера, и он опасался, что ее лимит уже исчерпан. Но он также понимал, что у него не было выбора, надо идти и выбираться из этих гиблых земель. Он не знал, что ждет его впереди. Новые монстры? Враждебные племена? Или еще какая-то напасть? Но он внутренне собирался и настраивал себя на борьбу и победу. В пределы охранного периметра вошли четверо. Четыре маркера желтого нейтрального цвета показались на сканере. Прокс приготовил станер и продолжал сидеть, поедая мясо. К костру вышло четверо тех самых странных демонов, каких он видел в коконах. В них не чувствовалось вражды. Только немного удивления от того, что они видели сидящего человека, спокойно поедающего мясо. Они прошли к костру и, не обращая внимания на Прокса, сняли мясо с ветвей и стали есть.

— Веселая Вдова ушла, как мы и предполагали. А этот люд обобрал коконы, — сказал один из них, облизывая жирные пальцы.

— Это хорошо, а то провозились бы полдня, — ответил второй. Они говорили о Проксе так, как будто его тут не было.

— Хорошо готовит. Можно будет сделать кашеваром, а ту сучку съесть, — предложил третий.

— Люд долго не проживет, трик-полтора, а потом загнется, надо будет нового повара искать. Сучку лучше оставить, а съесть люда, но потом, — ответил первый.

— Пошли, раб, — обратился он к Проксу, абсолютно уверенный в его безоговорочном послушании, и хотел подняться, но Алеш не стал медлить, он стайером обездвижил троицу, а встающего демона полоснул ножом по горлу.

Пришельцы не ожидали от него такой прыти и не были готовы к отпору; голова первого скатилась с плеч, а тело завалилось в костер. Алеш ногой оттолкнул обезглавленного врага и подошел к лежавшим. Они смотрели на него со злобой и удивлением.

— Вы кто такие? — спросил он, присев перед ними на корточки.

— Люд, ты понимаешь, что подписал себе смертный приговор? — прошипел один из них.

— Мне как-то не страшно, демон, — засмеялся Алеш. — Совсем недавно вы хотели меня съесть. Но этого же хотели тварь на горе, похожая на холодец, пернатые уроды с бабьими головами и маленький паучок, сожравший тут сотню обитателей. Но вот я здесь, живой, а ваш товарищ лишился головы. Вы в моей власти — и вы же мне угрожаете.

Он ножом отрезал говорившему длинное ухо и бросил в костер. Демон завизжал и стал брызгать слюной, крича, что он сделает с проклятым людом, когда сможет встать. Прокс под эти крики отрезал второе ухо, потом рога. Лишившись их, демон замолчал, тихо поскуливая. До него наконец дошло, что лучше молчать. Алеш хорошо владел методом психологического давления и умел ломать волю своих жертв. Он достал обгорелое ухо и подал другому демону.

— Ешь! — приказал он.

Тот молча покачал головой и лишился уха. Понимая, что Прокс не остановится и отрежет ему все что можно, демон открыл рот и, давясь, стал жевать ухо товарища. Он со страхом смотрел на странного люда. Раньше для них они были лишь едой. А как относятся к еде? Сожрал и забыл.

— Вы кто такие? — повторил вопрос Алеш, при этом он требовательно смотрел на третьего, еще целого демона. Тот испуганно внутренне сжался и стал быстро отвечать:

— Мы разведчики-изгои, так нас называют местные племена, живем здесь недалеко.

— Чем занимаетесь, изгои? — Прокс спрашивал спокойно, но в интонациях его голоса звучали нотки приказа и угрозы. — А ну, говори правду, иначе…

Что будет иначе, демон уже видел и торопливо старался отвечать, не желая себе участи товарищей:

— У нас пещера и рабы, мы добываем камни и продаем их посредникам.

— Сколько вас всего, рабовладельцы? — Прокс продолжал давить, не ослабляя напора, пока его противники пребывали в шоке.

— Нас всего девять, здесь четверо, вернее, теперь всего трое, — поправился он, скосив глаза на обезглавленное тело, — остальные в пещере контролируют рабов. — Демон говорил все так же быстро, и у него не было времени подумать и соврать.

— Сюда зачем пришли? — Вопросы были короткими, отрывистыми, как удар хлыста.

— Мы считали, что Веселая Вдова поменяла свое место засады. И хотели обобрать мумии.

— Веселая вдова — это паук? — спросил Алеш.

— Она самая, люд. Когда к ней не идут жертвы, она переходит на новое место, оставляя тела в коконах. А мы собираем с них трофеи. Если опоздать, то придут воины племени и опередят нас. Вот мы и спешили.

— Нет больше Вдовы, — сказал Прокс, — я ее голову раздавил.

Он встал, подошел к тушке паука и принес ее демону. Тот с большим недоверием смотрел на Прокса, когда он говорил о смерти Вдовы, но, увидев безжизненное маленькое тело, он в отчаянии закричал:

— Зачем? Зачем ты ее убил?! С нее каждый трик такие богатые трофеи шли, и амулеты, и камни, и жаргонит, сотни рабов можно было купить. — Если бы он мог, он стал бы от горя заламывать руки.

— Я ее убил, потому что она хотела меня сожрать, прикинулась доброй демоницей и заманила в сеть. Пришлось выбирать — или я, или она.

— На тебя что, люд, ее магия не подействовала? — Демон смотрел настороженно и с большим любопытством, даже безухие пытались навострить свои отсутствующие уши, внимательно слушая Прокса.

— Нет, не подействовала, как не подействовала магия твари на горе, — ответил Прокс. Он уже понял, что своими способностями вызвал большой интерес у местных разведчиков-изгоев, и хотел точнее понять это.

— Ты странный люд, — сказал полностью безухий и безрогий, — ты смог спуститься с вершины Казни, такого я еще не видел. И о таком не слышал.

— Расскажите мне об этой вершине. Почему она называется вершиной Казни? — Прокс смутно стал догадываться, что к его отправке причастен все же Цу Кенброк.

— Князья нижнего мира отправляют сюда провинившихся, а когда дают билет в один конец, отправляют на ту вершину, с которой ты спустился, — ответил невредимый, но очень словоохотливый демон. Он смотрел на Прокса уже с большим уважением. — Видно, люд, ты сильно не угодил князю, но он не мог тебя прикончить там, у себя. Удивительно! — Он смотрел на Прокса, как на неведомое чудо, широко открытыми глазами. В его понимании люд был всего лишь пищей, а тут сам князь тьмы снизошел отправить люда подальше от себя на верную смерть, не решаясь убить и съесть.

— А что это за место и чем вы занимаетесь? — продолжал расспросы Алеш.

— Это Преддверие, люд, — односложно ответил демон, он говорил таким тоном, как будто считал, что все должны знать, что в природе существует такое важное место, как Преддверие.

— Давай подробнее, дружок, — ласково попросил Прокс, но в его тоне слышалось «говори яснее, а то на обед пойдешь». И демон это понял сразу.

— Преддверие в преисподнюю! Ты видел дымящуюся гору? Под ней находится Сердце Хаоса, там кипит материя, это и есть Преисподняя. Оттуда Творец черпал силу и творил этот мир. Сюда стали ссылать неугодных испокон веков и ссылают до сих пор. Кто выжил здесь ранее, стали плодиться и населять эту землю. Они на ней хозяева. Но тот, кто не хочет жить по их правилам, уходит сюда, в горы, и становится изгоем. Нас не преследуют, но и не помогают. Изгои покупают у них рабов и добывают камни. Здесь много самоцветов. Но больше всего ценятся сердца элементалей. Сердце огненного элементаля — это жаргонит. Сердце элементаля земли — это камень телепортов.

Демон замолчал, посчитав, что рассказал достаточно, а все остальное люд знает и сам.

— Почему здесь не работает магия? — помолчав и обдумывая услышанное, спросил Прокс.

— Почему не работает? Работает, — ответил демон, — только другая, наговоры там, колдовство или вот как у тебя, люд, невосприимчивость к ментальной магии. Ты нас отпусти, мы зла держать не будем, такой специалист, как ты, тут нужен. Пошли с нами и будешь таким же изгоем, в почете, пока живешь, но люды здесь загибаются быстро. Сердце Хаоса пожирает их души и использует как топливо для плавки материи.

Алеш чуял, что демон говорит правду, он им нужен. Для чего — выяснит позже, а сейчас у него был шанс выжить и пристроиться к местным, и он должен был им воспользоваться.

— Ну, ты, положим, зла держать не будешь, — ответил он, — а они, безухие? — и кивнул в сторону лежащих демонов. — Я им уши отрезал.

— Подумаешь, уши! — возразил демон. — Уши и рога скоро отрастут, тут и ноги с руками отрастают. А вот менталиста иметь в компании — это просто здорово. Пока кашеваром побудешь, потом в разведку пойдем, тут еще места есть, куда без менталиста ходу нет. Ну как, согласен? — с надеждой в голосе спросил демон.

— Согласен, — покивал головой Прокс.