Ребята обомлели.
– Что, что? – посеревшими губами едва вымолвил Антон. – Какие такие сокровища? Какие такие мужики?
Ахсар пожал плечами.
– Откуда я знаю? Понимаете, дня три назад сижу в обеденный перерыв за штабелем из готовых блоков, перекусываю. Вдруг слышу – подъехала машина. Спрашивают у Мирзы Магомедова – это наш бригадир, где здесь ближайший шиномонтаж. Вроде, у них колесо проколото. Мирза говорит, что у нас на фирме как в Греции все есть, даже шиномонтаж. Но только надо немного подождать, пока мастера приедут – они в магазин за хлебом поехали.
Ну те, кто приехал, выругались. А затем один говорит – что делать, придется ждать, не то того гляди в кювет машина угодит. Чую, дымком потянуло – закурили. А потом другой говорит: мол, по радио передали грозовое предупреждение. Завтра будет и гроза, и ливень, и даже ураган. Очень удачно! А первый отвечает: да, надо этим воспользоваться, канистру с бензином я уже припас, так что скоро голова будет у нас в руках, и другие петровские сокровища – тоже. И тогда третий мужчина злым, хриплым голосом вдруг как рявкнет на них: заткнитесь, фраера, убью, если будете языком молоть!
АРТ мрачно переглянулись.
– Ты их видел?
Ахсар мотнул головой.
– Не-а! Честно говоря, я здорово струсил. Тот, третий… у него такой голос! Бандит самый настоящий, я на таких насмотрелся. А потом слышу – мотор заревел. Высунулся из-за штабеля блоков, а белый «Мерс» уже за ворота выруливает. Наверное, надоело тем троим на солнце печься, не стали дожидаться, пока наш шиномонтаж откроется. А чего это вы так перепугались? Неужто, слышали что-то про сокровища?
В глазах Ахсара вдруг сверкнул алчный огонек.
– Ну что ты? – с деланным удивлением хохотнул Антон. – Какие в нашей деревне могут быть сокровища? Наверное, эти трое просто хотят грабануть кого-то из наших новых русских – есть у нас в Петровском и такие. Не зря же они про чью-то голову говорили! Ладно, это их проблемы… Эй, мы же про картошку забыли!
Действительно, картошка, зарытая в пепел костра, уже почернела со всех сторон. Ребята поспешно выковыряли ее палками из дымящихся угольев, и дав немного остыть, с удовольствием разломили и стали есть, обильно посыпая солью. Хитрый Лис вдруг начал вспоминать о том, как он с родителями два года назад ездил на Северный Кавказ, в Домбай, и как ему там понравилось. Ахсар сразу же забыл о сокровищах и стал с энтузиазмом рассказывать о горах. А потом ребята пошли на берег болотного озерка, и все вместе часа два ловили рыбу. Клевали только маленькие, с палец длиной золотистые карасики, но зато азартно и весело.
Когда солнце стало склоняться к далекой гряде леса, АРТ распрощались со своим новым приятелем. Родик клятвенно пообещал, что при первом же удобном случае проведет переговоры с отцом и раздобудет ключ от дядиной дачи для Ахсара. Так что скоро его ночевкам в лесу придет конец.
Ребята поспешили к переправе через болото. Весь путь по гати они прошли в полном молчании. И только когда ребята оказались в сосняке на склоне огромной котловины, у ребят снова прорезались голоса.
– Ну и дела! – воскликнул Родик и огляделся по сторонам, словно опасаясь, что его кто-то мог подслушать. – Выходит, какие-то бандиты тоже ищут сокровища Голицыных! Но как они о них пронюхали?
– И зачем они сожгли старую школу? – недоумевал Антон. – Выходит, мы зря смеялись над Лёнькой Книгочеем. Он на самом деле видел двух поджигателей… Тёмка, что молчишь? Кто из нас детектив Ватсон?
Тёма озадаченно запустил пятерню в свои взъерошенные волосы.
– Хм-м… Ну и дела… Надо же сегодня отцу все рассказать!
– Не вздумай! – завопил Родик, показав другу кулак. – Ты чего, ополоумел? У тебя разве есть доказательства, что эти трое на белом «Мерсе» сожгли школу? Может, Лёнька видел их лица из своей беседки? Нет, не видел, и видеть не мог – уж больно далеко от его дома до школы. Тогда грош цена всем его россказням, ни один суд его и слушать не станет. Да и не захочет Лёнька полиции ничего рассказывать. И Ахсар будет держать язык за зубами, это уж точно. Он же беженец, живет в Петровском на птичьих правах – только ему и не хватало, чтобы связываться сразу и с полицией, и с судом, и с нашими бандюгами! Я бы на его месте тоже не захотел связываться. Да и ради чего?
Тёма насупился.
– Скажи уж прямо, Лис – ты просто не хочешь никому рассказывать про сокровища!
– А ты хочешь? – взъерепенился Родик. – Хочешь, да? Ну иди, трезвонь на все Петровское! Пускай кто-то другой разыщет подземные ходы, найдет клад – пожалуйста! А потом твой папа пожмет нам руки и прочувственно скажет большое спасибо от имени районного отделения МВД. Очень мне нужно его спасибо! Да если мы сами найдем клад… Я смогу запросто Федьке-Фигваму пятьдесят баксов отдать – пускай подавится, жмот. А на остальные деньги куплю себе мотоцикл. И не какой-нибудь, а самый настоящий «Харлей Дэвидсон»! Тошка, ты чего молчишь? Образумь этого олуха!
Антон шумно вздохнул.
– По-моему, Лис прав. Ну что мы в полиции будем говорить? Что старую школу сожгли? Нет нас никаких доказательств поджога, и потому никто нам не поверит. Да и почему мы должны кипеть и булькать? Разве те трое бандитов угрожают чей-то жизни? Нет. Они просто ищут сокровища, так же как и мы. Надо их опередить, вот и все дела. Для этого нужно днем и ночью, что называется, носом землю рыть, а мы что делаем? Шляемся по лесу, ловим карасиков, гоняем комаров… То же мне, кладоискатели-лежебоки! Все, хватит гулять. С завтрашнего дня возьмемся за дело.
Тёма после некоторого раздумывания кивнул.
– Ладно, согласен – будем молчать. Хотя, когда все откроется, мне от отца здорово достанется на орехи!
Лис хихикнул и выразительно покрутил пальцем у виска.
– Ну ты даешь, деревенский детектив! Кто же судит победителей? Когда мы найдем клад, наши предки не ругать, а на руках нас носить будут! Им что, деньги лишние не нужны? С их-то зарплатами? А тут мы им на стол по тыще баксов положим, а то и по две. Чем плохо, а?
Ребята заметно приободрились. Они наперегонки помчались по узкой тропинке, ведущей вверх по склону котловины через молодой сосняк. И только уже подходя к поселку ИБИПа, Антон вдруг нахмурился и тихо спросил:
– Постойте! Я никак не пойму – а зачем же те трое сожгли старую школу?
– Может, где-то в ее подвале и спрятаны сокровища? – сразу же встревожился Родик.
– Или там находится вход в подземелье? – предположил Тёма.
Не сговариваясь, ребята обошли поселок стороной и, выйдя на Колхозную улицу, побежали к центру села.
На месте пожара, гудя и грохоча гусеницами, работал бульдозер, разбивая останки сгоревших стен. Несколько рабочих сваливали в грузовик почерневшие бревна. Работы было непочатый край, и рабочие были очень этим недовольны. Один из них, увидев стоявших в сторонке ребят, раздраженно закричал:
– А вы чего глазеете, мальцы? Мотайте отсюда! Нечего здесь смотреть, не в кино пришли.
Пришлось уйти, несолоно хлебавши. Родик сгоряча тут же предложил прийти к старой школе ночью, когда рабочих на месте пожарища не будет, но Тёма резонно возразил: еще чего! В темноте можно и ноги запросто переломать. Уж лучше подождать, когда завалы из полусгоревших бревен будут окончательно расчищены.
Вернувшись в поселок, ребята разошлись по домам. Настроение у всех было изрядно испорчено. Шутка ли – у них появились конкуренты! Да еще какие – те, кто и глазом не моргнув, поджег школу! Таким только попадись в руки – небось, не поздоровится…
Следующий день не принес ребятам также ничего хорошего.
Антон часа два просидел за компьютером, но так и не разыскал в бездонной информационной кладовой Интернета ничего интересного про Петровское. У Тёмы тоже ничего не получилось с областным архивом. Прошедшей ночью в Красногорске произошло ограбление промтоварного магазина, и его отец уехал на работу аж в шесть утра, когда Тёма еще сладко спал. А хитроумный Родик забросил свой невод в деревне, но не поймал ничего интересного. Две старушки, на память которых он очень рассчитывал, болели, третья уехала в гости к родным, а еще две бабули рассказали любопытному мальчику много всякой всячины про давние времена, но увы – ничего про подземные хода. Больше того, эти две бабули утверждали, что никаких ходов и в помине не существовало, а все это были обычные деревенские сплетни, вроде рассказов про привидения и оживших мертвецов.
После обеда АРТ собрались на бывшей культплощадке и уныло посмотрели друг на друга.
– А ведь так все хорошо начиналось, – вздохнул Родик. – Ну, просто невезуха какая-то…
– Ничего страшного, – пытался подбодрить друзей Антон. – Такие дела с бухты-барахты не делаются. Кладоискателем прежде всего нужно иметь что? Терпение и еще раз терпение. Через денек-другой мы за что-нибудь да зацепимся… Или через неделю. Максимум, через месяц. Если бы клад было так легко найти, то деревенские давно бы его из-под земли достали!
Тёма хмыкнул.
– А про бандитов на белом «Мерседесе» забыл? Они-то дремать не станут. Раз они всерьез занялись поисками сокровищ, то какие-то наводки у них есть. Быть может, они даже раздобыли план подземных ходов! И пока мы топчемся на месте…
– Ну и светлая голова у тебя, Ватсон! – ехидно ухмыльнулся Родик. – Глядишь, скоро Шерлоком Холмсом станешь! Может, у тебя есть какие-то предложения?
Тёма задумался.
– Надо поискать тех троих на белом «Мерсе», проследить за ними и…
– Отлично! – захихикал Родик. – Во-он, гляди, за кустами стоит как раз белый «Мерс». И возле моего дома тоже таких парочка найдется. А если выйти на шоссе и постоять часок-другой, то можно будет и со счета сбиться. Что же, мы будем за каждым из них носиться, высунув языки?
Тёма обиженно насупился, но промолчал.
Антон решительно сдвинул брови.
– Все, хватит самодеятельности! Пойдем сейчас к ВГ. Деваться все равно некуда. Он-то знает про Петровское больше всех Родькиных бабулек вместе взятых. Нам бы хоть глазком глянуть на рукопись его книжки… А вдруг там есть что-нибудь про клад и про подземелье?
– Так он нам книжку и покажет, держи карман шире! – засомневался Тёма.
– Будь спок, это я беру на себя, – ухмыльнулся Антон. – Разве я не любимый ученик ВГ? Прикинусь овечкой, скажу, что сплю и вижу, как стать историком – вот ВГ и растает. Только уговор – про клад ни гу-гу!
Родик и Тёма неохотно кивнули. Они очень опасались, что ВГ может понять, куда дует ветер – да что уж тут поделаешь? Никаких лучших предложений у них не было.
Друзья вышли из поселка ИБИПа и, перейдя через шоссе, оказались на территории деревни. Они свернули направо и направились к улице Гоголя.
Виктор Григорьевич Садовников жил в другом конце деревни, неподалеку от берега Липки. В школе он считался чудаком, и не пользовался особой любовью ни у ребят, ни у своих коллег-учителей. Когда-то, лет тридцать назад, молодой преподаватель истории Садовников закончил с красным дипломом истфак МГУ, и приехал по распределению в Петровское, горя энтузиазмом. У него было множество грандиозных планов. Историю России Садовников считал самым главным школьным предметом, поскольку она воспитывала из ребят будущих граждан и патриотов нашей страны. Молодой учитель намеревался открыть в Петровском краеведческий музей, создать исторический кружок, вести научно-исследовательскую работу, публиковать статьи в разных научных журналах и даже написать большую книгу о Петровском и его окрестностях. Но прежде всего молодой учитель мечтал о том, чтобы заразить своей любовью к родному Подмосковью всю деревенскую детвору.
Поначалу кое-что у Садовникова ладилось. В его исторический кружок записалось почти полсотни школьников всех возрастов. Молодой учитель исходил с ребятами все окрестности Петровского, показал им многие памятники прошлого, сохранившиеся на подмосковной земле. Кружковцы совершили автобусные экскурсии в Звенигород, Коломну, Владимир, Суздаль и множество других замечательных исторических мест.
Но время шло, а все остальные планы ВГ оставались неисполненными. Областное начальство посчитало, что краеведческий музей – это слишком большая роскошь для самой обычной деревни, каких в Подмосковье сотни. Статьи об истории Петровского, которые Садовников регулярно посылал в различные научные и научно-популярные журналы, почти никогда не публиковались. Автору лишь приходили критические отзывы о его работах. Иногда в этих письмах из редакций прямо говорилось о том, что интерес Садовникова к дореволюционному прошлому выглядит весьма подозрительным. Разве в советское время в Петровском не происходило ничего интересного? Разве история колхоза «Луч» или предприятия ИБИП, созданного по прямому указанию Ленина, не достойна самого внимательного изучения?
От постоянных неудач характер Садовникова начал портиться. Да и в школе дела у него не ладились. Другие учителя с ревностью и раздражением следили за деятельностью исторического кружка. Никому не нравилось, что многие ребята стали называть историю своим любимым предметом. В районный отдел образования посыпались кляузы, в которых утверждалось, что Садовников развивает у детей нездоровый интерес к буржуазному прошлому. На педсоветах Виктора Григорьевича обвиняли в том, что он игнорирует утвержденную в министерстве программу, что слишком увлекся внешкольными занятиями. А потом по школьным коридором поползло мерзкое словечко: местничество. Мол, Садовников мало уделят внимание истории страны, и вместо этого забивает головы школьникам всякими мелкими, пропахшими нафталином пустяшными фактами из истории Петровского и его окрестностей. Разве после этого школьники могут стать настоящими патриотами?
В петровскую школу стали приезжать комиссия за комиссией. Методы преподавания Садовникова изучали словно под микроскопом. И хотя выяснилось, что об истории Петровского Виктор Григорьевич в основном рассказывает на дополнительных, факультативных уроках, а также на заседаниях кружка, молодого учителя на время отстранили от занятий. Садовников не сдался, и поехал в Москву, в Академию наук. Ему удалось заручиться поддержкой знаменитого академика Лихачева, и районный отдел народного образования вынужден был сдаться. Садовников вернулся в школу.
Но долгая и изнурительная борьба надломила учителя истории. Да и в семейной жизни у него не ладилось. Детей у Садовникова не было, а жена, уставшая от постоянного безденежья и энтузиаста-мужа, уехала из Петровского. Спустя год она подала на развод. С той поры Садовников стал еще более мрачен и угюм. Злые языки утверждали, что он запил горькую, хотя никто и никогда не слышал от него даже запаха спиртного. Так или иначе, но Садовников распустил свой кружок, и постепенно свел на нет все факультативные занятия. Уроки его стали гораздо более казенными и скучными, чем прежде. И лишь иногда он неожиданно зажигался и выдавал такие потрясающие занятия, что даже самые равнодушные ребята открывали рты от удивления. Однако, такое случалось нечасто…
АРТ сделали небольшой крюк, чтобы посмотреть, как идет расчистка пожарища. К их изумлению, от старой школы уже не осталось и следа. Более того, ее кирпичный фундамент был разбит вдребезги, словно внутри его разорвалась бомба.
Среди груд красных кирпичей виднелась чья-то согбенная спина. Услышав шаги ребят, человек выпрямился. Это был старик, одетый в старенькую спецовку. В руках он держал молоток и небольшой топор, лезвие которого было густо покрыто красной пылью.
– Здравствуйте, Василий Дмитриевич, – вежливо сказал Родик.
– Здравствуй, здравствуй, внучок – слеповато сощурившись, ответил старик. – Что, пришли на могилку поглядеть?
– Какую такую могилку? – оторопел Антон.
– Как какую? Вашей старой школы. Дома они как люди, тоже рождаются, а потом помирают. Вот и этой школе конец пришел, одни только камешки от нее остались. А ведь в ней и я, и отец мой, царство ему Небесное, учились! Теперь все, нету ее. Все в мусор пошло, и пол, и стены, и крыша. А завтра, наверное, и фундамент увезут на какую-нибудь свалку. Вот я и хочу хоть немножко кирпичей отколоть, для хозяйства пригодится. Да куда там, разве их отобьешь! Намертво вцепились друг в дружку. Понятное дело – ведь не вчера фундамент делали, а при князюшке Александре Владимировиче. На совесть делали!
– А когда же его разбили? – полюбопытствовал Тёма. – Мы же вчера здесь были, и фундамент был еще цел!
Старик усмехнулся.
– Вот и я удивляюсь… С войны не помню, чтобы так споро развалины разбирали. Не успели бревна горелые увезти, как приехала здоровая такая машина, со стрелой. А на стреле подвешена здоровенная такая железяка вроде бомбы – «баба» называется. Ею стены каменные разбивают, когда дом на снос определяют. Вот этой «бабой» фундамент и разнесли. До самой темноты работали. А потом люди какие-то приехали, начали по развалинам с фонарями бродить. Словно искали чего-то.
АРТ переглянулись.
– Дедушка, а вы не видели, эти люди на белой машине приезжали? – с тревогой спросил Родик.
– Не видел, не видел… Трое их было. Здоровенные такие бугаи! Уж таким-то старые кирпичи ни к чему. Другое, верно, они искали – уж и не знаю, нашли или нет…
– Что же? – хрипло выдавил из себя Антон. – Что они искали?
Старик пытливо посмотрел на него, а затем усмехнулся.
– Золото, ясное дело.
– Что-то? – дружно воскликнули ребята. Им показалась, что земля уходит у них из под ног.
– Золото, касатики мои. Монеты золотые. Мне отец, царство ему небесное, рассказывал: когда фундамент школы закладывали, будто бы князюшка Александр Владимирович заложил в него железную коробку с десятью золотыми рублями. Ну, как бы на удачу, чтобы школа сто лет простояла. Такой обычай был тогда. И ведь не зазря монеты были положены – простояла школа почти век! За это время в нашей деревне, считай, почти каждый третий дом сгорел. А старой школе – хоть бы хны. Стояла до последней грозы, как милая. Но все же до ста лет немного не дотянула… А эти стервецы, наверное, от какой-нибудь болтливой старухи про золото и прослышали. По нынешним временам, небось, монеты эти большие деньги стоят! Вот и нагнали технику да рабочих, чтобы побыстрее до клада добраться. Что б им провалиться, бугаям этим! Такие и могилу матери родной раскопают, если там деньги спрятаны будут. Тьфу, ну до чего пакостные люди нынче пошли! Креста на них нет. Только мамоне и служат, мошну свою набивают…
Старик в сердцах махнул рукой и, вновь согнувшись, приставил лезвие топора к обломку фундамента, начал с размаху бить молотком по обуху топора.
Ребята тихонько ушли. Отойдя метров на двадцать – так, чтобы старик не услышал, Родик зашептал со счастливой улыбкой:
– Вот здорово! Монеты золотые те трое бандюг искали, вот и все! А мы-то невесть что подумали…
– Ну, это еще не факт, – как обычно, скептически возразил Тёма. – Сомневаюсь, что бандиты стали бы сжигать школу из-за десяти монет, пусть и золотых. Да и как эти монеты найдешь, даже расколов фундамент на части? Разве что те трое точно знали, где была заложена коробочка. Но это вряд ли. Ведь почти сто лет прошло!
Родик обиделся.
– Ну вот, опять ты ворчать начинаешь, Ватсон… И что у тебя за дурацкий характер? Так и норовишь навести тень на плетень. Антошка, а ты чего молчишь?
– Просто не знаю, что сказать, – честно признался Антон. – По-моему, десять золотых монет на клад все-таки не тянут. Маловато будет. А ведь Ахсар слышал, как те трое говорили про сокровища… Кстати, ты с отцом насчет Ахсара договорился, Лис?
– Нет еще, – виновато признался Родик. – Понимаете, вчера вечером отец приехал с работы не в духе, и я решил не лезть со своими просьбами под горячую руку. Сегодня, поговорю, клянусь кладом и крестом! Предок у меня добрый, должен помочь парню. Кстати, а кто такой – мамона?
– Чего? – удивился Антон.
– Ну тот тип, о котором старик говорил, что ему нынче служат нехорошие люди. Может. Это какой-то древний бог денег? «Мани, мани…» и все такое. А?
– Уж скорее не бог, а дьявол, раз ради него и школы не жалко, – проворчал Тёма.
Антон задумался. «Но ведь я с ребятами ищу тот же клад, что и они! Тогда получается, что и мы служим этому самому Мамоне, как и те люди, что сожгли старую школу? А чем мы лучше? Надо вечером посмотреть в Интернете, что значит «мамона» и с какой кашей его едят».
Негромко переговариваясь, друзья вновь вышли на улицу Гоголя. Вскоре впереди показалась невысокая зеленая ограда. За ней росла сплошной стеной ирга, сплошь усыпанная мелкими иссиня-черными ягодами. Ребята подошли к калитке и смущенно поглядели друг на друга.
– Ну, Антошка, иди вперед, – скала Тёма.
– Почему я?
– Кто у ВГ любимый ученик? И чья была идея нагрянуть ему в гости? Сам знаешь, любая инициатива наказуема!
Антон вздохнул и открыл калитку. Ребята прошли по узкой асфальтовой дорожке, ведущей вглубь обширного сада. Все вокруг выглядело до предела запущенным. Между яблонями росла высокая, почти до пояса трава, которой ни разу за все лето не коснулась коса. Кусты смородины и крыжовника не были даже окопаны, а большая, с железным каркасом теплица, густо заросла крапивой.
– Мда-а… – протянул Тёма, глядя по сторонам. – Здесь словно давным-давно никто не живет. Может, ВГ на все лето куда-нибудь уехал?
– Да нет, я его на той неделе в магазине видел, – прошептал Родик.
Ребята робко поднялись по скрипящим ступенькам на крыльцо. Антон глубоко вздохнул, и постучал в дверь. Спустя минуту-другую в глубине дома послышалось какое-то шевеление. Щелкнула щеколда, и дверь слегка приоткрылась.
– Ах, это вы, ребята… – с явным облегчением произнес знакомый голос. – Вот уж не ждал таких гостей! Ну, заходите.