Весь полет от Гамбурга до Москвы Тая Иванова то и дело бросала взгляд в от иллюминатор. Как назло, день выдался облачным. Пока самолет набирал высоту, изредка сквозь прорехи в серых облаках еще можно было видеть землю. Когда же был достигнут «потолок» – 11 тысяч метров – кроме, как на белые пушистые облака внизу смотреть было не на что. Но все равно сердце девушки то и дело сжималось от радости, а на глаза наворачивались слезы. Ведь она летела над родной землей – впервые за два года!
– Наконец-то я возвращаюсь домой… – прошептала Тая.
Сидевший рядом пожилой седовласый господин в синем, дорогом костюме (Тая опытным взглядом сразу же определила, что такой костюм стоил не меньше тысячи евро) отложил в сторону газету и, опустив очки в позолоченной оправе, удивленно посмотрел на свою соседку.
– Вы что-то сказали? – произнес он скрипучим голосом по-русски, с еле уловимым иностранным акцентом.
Тая смутилась.
– Я думала, что сижу рядом с немцем… А вы оказывается русский.
Пожилой господин удивился еще больше.
– Почему же ты решила, что именно немец? Я – бизнесмен, одна из моих фирм зарегистрирована в Германии. Там мой второй дом, где живут жена и двое внуков… Но лично я большую часть провожу в России – этого требуют интересы дела. А ты что же, долго жила в Германии?
Тая улыбнулась.
– Нет, всего два года… То есть, целых два года!
– Ну и как, понравилось?
Тая задумалась. Разве на такой вопрос можно ответить однозначно? Ей вообще не очень хотелось сейчас разговаривать, но благообразное, приветливое лицо пожилого бизнесмена располагало к откровенности. Наверное, все дело было в его голубых глазах – они выглядели на удивление молодо, как будто принадлежали не убеленному сединами старику, а мужчине в самом расцвете лет.
– Наверное, понравилось… – не очень уверенно ответила девушка. – Я жила в интернате для будущих эстрадных звезд, которых собирают со всего мира…
– Ого! – брови пожилого господина изумленно взметнулись. – Эстрадные звезды! Да, в Германии их умеют – вернее, умели делать буквально из ничего. Лет тридцать назад «звезд» там выпекали, словно на конвейере, причем из людей разных национальностей. Наверное, ты слышала про некогда очень популярные поп-группы: «Бони М», «Арабески», «Модерн Талкинг», «Чингизхан»… Да и певцы были весьма неплохие, например Сандра, Фэнси. Даже из третьестатейных исполнителей, причем даже не германских, а британских, немецкие продюсеры умудрялись делать звезд: взять, к примеру, Криса Нормана, или Саманту Фокс… Много их было, всех даже не припомнишь! И все они пели по-английски, иначе в других странах их бы и слушать никто не стал. Но это было довольно давно, когда в Европе еще были сильны традиции супергрупп «Битлз», «Роллинг Стоунз», «Абба»…
Тая искренне удивилась. Такой пожилой господин, и разбирается в эстраде! Хотя не всегда же он был пожилым…
– А почему вы сказали «в Германии умели делать звезд»»? – с интересом спросила она. – Разве сейчас не умеют?
Седой бизнесмен снисходительно улыбнулся.
– Деточка, за это время в мире многое изменилось. Сейчас законодателем мод в Европе стали исключительно Соединенные Штаты Америки! Не только в эстрадной музыке, разумеется – во всем!
– А Германия?
– Увы, увы… Все в прошлом! А еще раньше с эстрадного Олимпа сошли такие страны, как Италия и частично – Франция. А какие были громкие имена! Адриано Челентано, Риккардо Фольи, Тото Кутуньо, Мирей Матье, Милен Фармер и даже Патрисиа Каас, – увы, эти звезды уже давно погасли…
Но Германия еще скажет свое слово, в этом я уверен! Таков уж немецкий, несгибаемый дух. Я живу в Германии больше двадцати лет, с тех пор, как поднялся «железный занавес» и эта страна, – он сделал акцент на слове «эта», – то есть Россия, перестала отгораживаться от мирового цивилизованного сообщества. Однако ничего про немецкий интернат для будущих «звезд» я не слышал. Но учеба в нем стоит недешево, верно?
Тая пожала плечами.
– Вообще-то я точно не знаю…
– Хм-м… Наверное, твои родители очень богатые люди, раз ты позволяешь себе не знать такие вещи. Я миллионер, но как видишь, не шикую зазря, и лечу на самолете обычным эконом-классом. Больше того, я до последнего цента знаю, какие вещи и за сколько покупаю или продаю. Немцы меня отучили от обычного русского разгильдяйства и приучили к аккуратности в делах. Это – основа любого нормального бизнеса!
Тая почему-то почувствовала себя немного уязвленной, когда услышала про «несгибаемый немецкий дух», «эту страну» и «русское разгильдяйство». Подобные слова она не раз слышала от коренных немцев, которые очень кичатся своей деловитостью, точностью и аккуратностью в делах.
– Нет, мои родители – не миллионеры, – резко ответила Тая. – Они умерли, когда мне было всего пять лет. Родственники от меня отказались – им самим жилось нелегко в деревне, и я бродяжничала несколько лет. А потом попала в коммуну из таких же бедолаг. Они-то и помогли мне выжить и стать человеком. Не немцы – а наши, русские ребята!
Пожилой господин нахмурился, почувствовав агрессию в словах Таи.
– Ну не коммуна же послала тебя учиться в Германию? – уже более холодным тоном осведомился он.
Тая кивнула.
– Конечно. Мне помог крупный предприниматель Олег Серебряков.
– Ого! – тотчас оживился старик. – Это очень громкое имя в деловых кругах! Вот уж не знал, что господин Серебряков развлекается благотворительностью…
Тая разозлилась.
– Ну, вы-то уж точно не занимаетесь подобными пустяками, как помощь обездоленным? – жестко спросила она. – Я знаю, у нас в России это нынче не в моде. А ведь таких как я – миллионы! Но лучше прикупить себе лишнюю яхту или футбольный клуб, верно? А ведь на вашем любимом Западе благотворительность – это почти закон для всех состоятельных людей. Я где-то читала, что Пол Маккартни, бывший участник группы «Битлз», потратил на благотворительность больше миллиарда долларов! А вот не менее знаменитого солиста группы «Роллинг Стоун» Мика Джаггера прозвали скрягой – он-то отдал на помощь бедным меньше пятидесяти миллионов долларов…
Пожилой бизнесмен поморщился.
– Вот поэтому я и предпочитаю работать в России, деточка. У нас, надеюсь, еще сто лет пройдет, прежде чем появятся такие «скряги», как Мик Джаггер. А уж о таких щедрых дядях, как Пол Маккартни, даже не мечтай! Лично я бы на его месте вложил этот миллиард долларов в какой-нибудь новый бизнес. Мой девиз: «лишние деньги бывают только у нищих»! Да и вообще, бедные люди сами виноваты в своей бедности, они все – бездельники, лентяи и пьяницы, пусть сами себя и спасают. Кто сильнее, тот выплывет из омута нищеты, а кто слабее… Еще Дарвин открыл, что испокон веков миром правит естественный отбор!
– Эх вы, бизнесмен… – с презрением произнесла Тая. – А ведь до революции многие русские промышленники занимались благотворительностью, помогали бедным людям, и особенно – детям. А вы… Олег Серебяков – вот кто должен стать для всех вас примером!
Старик презрительно скривил губы и демонстративно вновь развернул газету, давая понять, что этот разговор ему неприятен. Но спустя некоторое время язвительно произнес:
– Я случайно видел, как в аэропорту ты сдавала вещи в багаж. С такими чемоданами в гости не едут, так возвращаются домой. Наверное, щедрость твоего спонсора иссякла, верно? Олег Серебряков ведь не какой-нибудь мот вроде Пола Маккартни, он знает цену деньгам…
В глаза Таи потемнело. Она с ненавистью посмотрела на жадного, жестокого старика, но тот сделал вид, что углубился в чтение.
На глазах девушки закипели слезы обиды, и чтобы ее противный сосед, не дай Бог, не заметил этого, она снова уткнулась взглядом в иллюминатор. Под крылом самолета расстилалось бесконечное море серых облаков. Наверное там, внизу, шли нудные, долгие дожди. А ведь лето только началось! Вот ведь как случилось: когда она уезжала из России два года назад, вовсю сияло солнышко, и весь мир ей виделся похожим на радугу: ярким, многоцветным, радостным… А возвращаться приходится под аккомпанемент дождя и под тоскливые мысли о будущем.
Увы, противный дядька был прав: щедрость Серебрякова внезапно иссякла. В конце апреля Таю вызвал директор интерната, очень приятная дама Герда Флокс, и непривычно жестким тоном сообщила своей воспитаннице, что русский спонсор девушки прислал факс о прекращении платежей. Разумеется, это неприятная новость, но возможно, госпожа Иванова сможет оплатить третий год учебы в интернате сама или найдет новых спонсоров? Иначе, к большому сожалению, в конце мая им придется расстаться…
Тая была в шоке. Она вышла из кабинета директора, и разрыдалась сидя на ступеньках административного корпуса. Проходящие мимо студенты, среди которых было немало ее хороших приятелей и приятельниц, даже не подошли к ней. В этом не было ничего удивительного. Это в России к ней бы сразу бросились с утешениями не только друзья, но и многие даже малознакомые ей ребята: мол, что случилось?
На Западе такое было не принято. Там восхищаются всеми успешными и процветающими людьми и очень милосердны к инвалидам (увы, в России такого доброго отношения к убогим почти не встретишь). Но вот неудачников на Западе не любят и сторонятся их, словно считают неудачливость инфекционной болезнью, которой можно заразиться. К тому же, Тая считалась одной из самых талантливых и перспективных певиц в интернате. Ее уважали, но и побаивались как серьезного конкурента. А вот теперь, когда она лишилась поддержки спонсора, то сразу же стала для всех никем. Просто никем!
А ведь все поначалу так хорошо начиналось! Голос Таи понравился всем преподавателям. У нее были отличные отметки по артистизму, хореографии, почти по всем предметам, которые обычно изучают в музыкальных училищах. Хуже обстояло дело с английским языком – увы, Тая никак не могла избавиться от акцента. Это и неудивительно: ведь из-за своего раннего сиротства она очень мало училась в обычной школе. Не очень удавалась ей и игра на фортепьяно… Но тем не менее Тая сумела победить на ежегодном городском конкурсе в Гамбурге, и одна из местных торговых фирм в качестве награды взялась оплачивать запись ее первого студийного альбома. Первые три песни были уже записаны, пошел разговор о съемках клипа для местного телевидения… И вдруг такой «облом»!
Тая до боли закусила губы, чтобы не расплакаться. Она и понятия не имела, что будет делать, когда вернется в Москву. Родственники у нее остались только дальние, и они явно не горели желанием ее видеть. Поехать к Игорю Бекетову и другим ребятам из коммуны? Они-то, конечно, будут рады видеть свою «звезду». Но какими глазами она будет на них смотреть? Ведь Игорь Бекетов, Шарик, сестры-близняшки Настя и Маша, Рустам, Петя, Борис, Леня и все остальные, считают, что их бывшая подруга по коммуне «Жизнь прекрасна!» сейчас «цветет и пахнет» там, в Германии, что для нее жизнь на самом деле стала прекрасной! А она…
Нет, к ребятам ехать никак нельзя. Вот когда она, Тая, встанет твердо на ноги, добьется каких-нибудь успехов, пусть самых маленьких, вот тогда в один прекрасный день она приедет в интернат и с улыбкой скажет: «Привет, это я!»
Одно Тая знала совершенно точно: от своей мечты стать эстрадной певицей она ни за что не отступится! Двухлетняя учеба в престижном немецком интернате для будущих «звезд» не прошла для нее даром. Она стала гораздо лучше разбираться в современной музыке, научилась двигаться на сцене, танцевать и главное – петь. Раньше она пела больше сердцем, а сейчас у нее появилось хоть небольшое, но мастерство. На российскую сцену, ей пожалуй, еще выходить рановато, но если она где-нибудь подучится еще год-другой… В Москве, например, есть музыкальное училище эстрады и джаза. Почему бы этим летом не поступить учиться именно туда? Да мало ли что можно придумать. Денег вот только бы немного где-то заработать, да снять хотя бы самое дешевое жилье…
Остаток полета до Москвы Тая провела в мечтах. Когда-нибудь она решит все свои проблемы, и настанет час ее триумфа. В роскошном модном платье, с умопомрачительной прической она выйдет на сцену, и покорит слушателей своими шикарными балладами, а потом зажжет зал танцевальными ритмами. Ее сразу же заметят самые крутые продюсеры, и пригласят, скажем, на очередную «Фабрику звезд», или на какой-нибудь международный конкурс, может быть даже на «Евровидение». И тогда на эстрадный небосвод взойдет новая звезда – Тая Иванова! А лучше – просто Тая. Имя у нее редкое, так что продюсерам не придется высасывать из пальца очередной нелепый псевдоним. Она – Тая, и этим все сказано!
Погрузившись в мечты, девушка словно во сне вышла из самолета, прошла все этапы контроля, и вскоре оказалась в зале, где пассажиры ее самолета ожидали свой багаж. На длинном овале транспортной ленты уже появились первые чемоданы и сумки.
Тая увидела свой багаж только через полчаса. Первым из темного чрева выплыл желтый кожаный чемодан, который ей подарили перед отъездом в Германию ребята из коммуны. Тогда, два года назад, он был почти пустым, сейчас буквально распух от различных «шмоток». Тая, как и все ученики интерната, втайне от преподавателей подрабатывала, выступая в пивных барах и на дискотеках. Платили там немного, но зато раз в неделю можно было себе позволить небольшой «шопинг» по магазинам. Ах, как это было сладко – на традиционных распродажах рыться на полках супермаркетов, где вполне приличные вещи можно было купить практически за бесценок! У Таи никогда в жизни не было возможности так побаловать себя, и потому она покупала, покупала, покупала… А ведь прекрасно знала, что куда разумнее было бы забыть о таких, в общем-то, ненужных тратах и вместо этого копить деньги на «черный день»! Но увы, твердости духа на это ей не хватило, да и не хотелось ей тогда думать про черные дни…
Когда желтый чемодан приблизился, девушка нагнулась и протянула к нему руку. Но в этот же момент рядом появилась крепкая мужская рука, и перехватила массивный чемодан.
Тая стремительно обернулась, ожидая увидеть Игоря Бекетова. Разумеется, этого не могло быть, Игорь и понятия не имел, что его бывшая воспитанница вернулась на родину, но… Но Тая, почему-то, ожидала встретить в аэропорту, в толпе встречающих, именно его! Наверное, потому, что очень хотела этого…
Сероглазый брюнет, что стоял рядом с ней, был Тае совершенно незнаком. Мужчина выглядел относительно молодо, лет сорока пяти. Красив, строен, и одет очень изысканно, словно только что сошел с обложки журнала мод. Длинные темные волосы волнами опускались на плечи. На шею был нарочито небрежно наброшен ярко-синий шарф. И даже легкая небритость, которая всегда раздражала Таю в мужчинах, красавчику почему-то шла, придавая ему шарм. Девушке сразу же бросились в глаза золотая серьга в правом ухе, и роскошные перстни на пальцах. И часы… Похоже, это была не дешевая китайская подделка, а самый настоящий «Ролекс» с золотым браслетом!
– Ну, здравствуй, Тая, – с приятной улыбкой сказал красавец. – Надеюсь, полет прошел нормально? Ведь ты летела на родину… Помнишь, как сказано у Некрасова: «Нам дым отечества и сладок, и приятен». Или что-то вроде этого…
– Нет, это слова Грибоедова из пьесы «Горе от ума», – поправила его Тая. – «Когда ж постранствуешь, воротишься домой / И дым отечества нам сладок и приятен»… Но откуда вы знаете мое имя? Ой, моя сумка!
Она едва успела схватиться за ручки своей большой черной сумки на колесиках, но незнакомец помог ей и здесь.
– Шмотки? – с понимающей улыбкой спросил он. – Когда-то, когда пал «железный занавес», я тоже привозил из Германии целые чемоданы шмоток. По молодости лет был голоден до модных тряпок, как и все «совки»…
– «Совки»?
– Ну да. Так наше поколение молодежи когда-то называло людей старшего возраста, что прожили почти всю жизнь при советском, коммунистическом режиме. Ты и твои сверстники, наверное, уже и слова этого не слышали… Как же все быстро течет и меняется!
Тая, конечно же, не раз прежде слышала слово «совки», и оно всегда неприятно резало ей слух. Было в этом слове что-то очень презрительное, унизительное для десятков миллионов пожилых людей, проживших большую часть своей жизни в ныне уже не существующей стране – Советском Союзе. В Германии ничего подобного от местной молодежи она не слышала, там было принято уважать старшее поколение. Хотя немало пожилых немцев когда-то воевали под фашистскими знаменами, фактически служили Гитлеру… Но никто не призывал их каяться в содеянном, никто не унижал дурацкими прозвищами!
– Так откуда вы знаете мое имя? – настойчиво переспросила Тая.
Красавец снисходительно улыбнулся.
– От моего давнего приятеля Олега Серебрякова. На одной из светских вечеринок он бурно восхищался юным дарованием по имени Тая Иванова. А совсем недавно прислал мне диск с твоими первыми «демо»… Это правда, что записи были сделаны без компьютерной обработки, да еще практически без репетиций?
Тая кивнула, пристально вглядываясь в незнакомца. Пожалуй, он был ей все же немного знаком… Но где же они встречались? Разумеется, не на светских вечеринках для московской элиты – там она ни разу не бывала. Нет, скорее всего, это лицо она видела где-то в Интернете. Но ее всегда интересовала только та информация, которая была так или иначе связана с шоу-бизнесом…
– Вадим Карпелин! – не веря самой себе, выдохнула Тая. – Вы тот самый знаменитый продюсер, верно?
– Тот самый, – усмехнулся мужчина. – Выходит, там, в Германии, ты следила за российским шоу-бизнесом?
– Конечно! Ведь я понимала, что на Западе мне ни за что не пробиться. Да и не хотела я там оставаться. Конечно, жизнь в Германии очень налаженная и комфортная, но… Скучно там, понимаете?
– Понимаю, – кивнул Карпелин. – Очень даже понимаю! Вот поэтому я и работаю в России. Хотя имею дом в Сан-Франциско и имею двойное гражданство. Но на Западе заниматься шоу-бизнесом, как ты точно выразилось, жутко скучно. А у нас хотя и деньги далеко не те, но есть масса возможностей, о которых сытые и самодовольные америкашки даже не подозревают.
– Какие возможности? – недоуменно спросила Тая.
– Поймешь со временем – уклончиво ответил продюсер. – Ну пойдем, у меня здесь припаркована «тачка».
«Тачкой» оказался роскошный серебристый «Мерседес». Тая была озадачена настолько, что, только усевшись на мягком кожаном сидении, наконец-то догадалась спросить:
– А куда мы поедем? Мне надо в Москву.
Карпелин захлопнул дверцу машины, включил зажигание и только после этого ответил:
– Можно и в Москву. Ты где живешь, на какой улице? Я довезу, нет проблем!
Тая открыла рот, но так и не нашлась, что ответить. Где эта улица, и где этот дом, в котором она прописана? Увы, нет нигде такого дома…
Карпелин добродушно улыбнулся.
– Прости, Тая, за этот жестокий, дурацкий вопрос. Конечно же, я знаю, что в Москве у тебя нет ни квартиры, ни даже родственников. Ты ведь сирота, верно? Олег Серебряков мне немало о тебе рассказал, а потом я и сам навел кое-какие справки.
– Зачем?!
– А теперь уже ты задаешь дурацкий вопрос, девочка! Ты – талантливая, юная эстрадная певица, я – довольно известный эстрадный продюсер. Я опекаю полтора десятка «звезд» разного масштаба…
– Знаю: Анастасию Царскую, Влада Медведя, Веру Донскую…
– Да, и их в том числе. Не скажу, что это – звезды первой величины. Скорее, второй, а то и третьей. В этих певунов и певуний я вложил бешеные «бабки», а толку – чуть! – красивое лицо Карпелина внезапно зло исказилось, и он глухо выругался по-английски. – Нет, конечно, свои деньги я «отбил», да и прибыль кое-какая очистилась, но все это не то. Деньги, на все нужны огромные деньги! Сейчас для раскрутки настоящей «звезды» требуется не меньше…
– Пяти миллионов евро, верно?
Продюсер криво усмехнулся.
– Правильно мыслишь, девочка. Но и такие деньги еще ничего не гарантируют. Проклятые компьютеры все перевернули в шоу-бизнесе с ног на голову! Сейчас любому пареньку или девчонке достаточно иметь даже небольшой голосок, а уж потом с помощью специальных технологий можно сделать из этого дерьма конфетку. К тому же, у нас на эстраде не принято петь вживую. Нашим певунам и певуньям мучить себя не нужно. Записали где-то в студии пару песенок, а потом только разъезжай по концертным залам и раскрывай вовремя рот. И наша дура-публика, все эти молокососы с папиными деньгами в карманах, запросто скушают эту жуткую «фанеру», да еще и спасибо скажут! Так что красивые голоса и талант фактически стали никому не нужны…
Тая все это, разумеется, знала. Но она не думала, что однажды встретит эстрадного продюсера, который такие вещи будет говорить без цинизма, с откровенной горечью и презрением. Сама она, разумеется, не собиралась лететь к славе на подобных «фанерных» крыльях. Ведь у нее действительно хороший голос! Да и внешне она хоть и не красавица, но довольно привлекательна. Значит, у нее все-таки есть шанс! А вдруг…
Сердце девушки сильно забилось. А вдруг этот красавец с синим шарфом – и есть ее долгожданный счастливый шанс?
Карпелин внезапно выключил зажигание и в упор посмотрел на нее:
– Я человек прямой, Тая. Знаю, что ты недоучилась в немецком интернате, но все же показала себя очень перспективной певицей. Мне нужны молодые таланты для моего нового коммерческого проекта.
– Вы хотите создать свою «Фабрику звезд», да? – задыхаясь от восторга, вымолвила Тая.
– Ну… нечто вроде этого, – уклончиво ответил Карпелин. – Не стану раньше времени открывать все детали моего не совсем обычного проекта. Но обещаю: если ты будешь много и упорно работать, беспрекословно слушаться меня и соблюдать все условия нашего договора…
– Договора?!
– Ну конечно же, мы уже сегодня можем заключить с тобой предварительный договор! Тебе ведь уже исполнилось шестнадцать лет, верно? Отныне ты уже не дитя, а вполне взрослый и самостоятельный человек.
– Я уже давно стала такой, – криво усмехнулась Тая. – Жизнь заставила…
– И очень хорошо! Только в России парни и девушки твоего возраста обычно сидят на шее у своих родителей и шагу не могут ступить без их разрешения. Ты достаточно много пожила на Западе, и отлично знаешь, что там все иначе.
Тая понимающе кивнула.
– Да, это верно. Мои друзья и подруги в гамбургском училище во всех житейских делах смыслят куда больше, чем их российские сверстники. В Германии принято в шестнадцать лет покидать родной дом, и начинать самостоятельную жизнь. А у нас так происходит только… только с такими, как я…
Карпелин сделал вид, что не услышал последние, очень горькие слова Таи.
– В Америке все то же самое! Даже дети людей очень состоятельных не держатся за мамины юбки. Кстати, об этом очень хорошо написано в моем любимом романе Джека Лондона «Маленькая хозяйка большого дома». Не читала?
– Нет. Я вообще не много читала, – со стыдом призналась Тая.
– Ничего, это дело поправимое! Итак, вернемся к нашему будущему договору. Ты будешь получать на весь период обучения небольшую зарплату – ну, скажем, двести евро в месяц. Ты будешь жить в моей частной школе для юных звезд. Можешь считать, что ты продолжишь свое обучение, которое не смогла закончить в Германии. Если все сложится удачно, уже через месяц-другой услышишь свой голос по радио! Когда начнется настоящая работа, мы составим новый договор. Зарплата будет значительно увеличена, это я гарантирую. Разумеется, в нашем договоре будут и некоторые особые пункты, которые тебе могут не очень понравиться…
Тая густо покраснела. Там, в Германии, она насмотрелась на всякое…
– Неужели вы хотите… – дрожащим от негодования голосом начала она, но продюсер ее перебил.
– Нет, в наших взаимоотношениях все будет очень прилично, это я обещаю. За рамки чисто делового шоу-бизнеса мы выходить никогда не станем. Я вовсе не грязный сутенер, и ты нужна мне только как талантливая певица, понимаешь?..
Карпелин снова включил зажигание. Машина плавно двинулась с места и, быстро набирая скорость, помчалась по шоссе. Куда? Это зависело от решения юной пассажирки.
Тая опустила голову, пытаясь разобраться в обуревавших ее чувствах. Такого крутого поворота событий она никак не ожидала! Выходит, кое-кто за ней следил отсюда, из России. Значит, она кому-то нужна? Неужели, все это подстроил тот же Серебряков? Наверное, он решил, что Тае все равно не пробиться на Западе, там хватает своих талантливых певиц. И он специально прекратил оплату ее учебы, чтобы она вернулась в Россию и продолжила свое обучение на «фабрике звезд» самого Вадима Карпелина! Это решало сразу все ее проблемы. Всего два часа назад она и понятия не имела, куда поедет из аэропорта, а сейчас… С ней случилось настоящее чудо!
Тае вдруг страшно захотелось позвонить Игорю Бекетову, или Антону Константинову, чтобы поделиться с ними своей нежданной удачей. Впрочем, это еще успеется.
У девушки вдруг появилось предчувствие, что какая-то еще неведомая ей нить связывает Вадима Карпелина и ребят из бывшей коммуны «Жизнь прекрасна!» Но почему возникло это чувство, она не знала. Быть может, она, Тая, сумеет уговорить продюсера, и тот согласится заняться всерьез цирковым театром зверей и детей? А почему бы и нет? Ведь не случайно Карпелин обмолвился про желание заняться каким-то новым, необычным шоу-бизнесом. Тогда получится просто замечательно: и она сделает звездную карьеру, и поможет встать «на ноги» театру своих давних, дорогих друзей. Ведь не вечно же они будут жить в интернате! Ребята взрослеют, и скоро им предстоит выйти в большой мир. Кто им тогда поможет создать профессиональный театр? Бизнесмен Олег Серебряков, похоже, к этому всему уже охладел. А продюсер Вадим Карпелин – это серьезно, очень серьезно…
– Хорошо, я согласна, – с усталой улыбкой промолвила Тая. А про себя добавила: а что мне остается делать? Кому я еще нужна в этом мире?