Этим вечером Антон получил хорошую взбучку от матери. Едва войдя в комнату сына, Ольга Дмитриевна учуяла резкий запах масляной краски. А затем взглянула на джинсы, и аж руками всплеснула:

– Господи! И где это ты ухитрился так изгваздаться? На штанины даже посмотреть страшно. Все, теперь джинсам прямая дорога на свалку. Я это безобразие отстирывать не собираюсь!

Сын попытался оправдаться, но мама его даже слушать не захотела. Брезгливо взяв штаны двумя пальцами, словно дохлую крысу, она унесла джинсы и бросила в мусорное ведро. Чуть позже послышался стук двери – это Ольга Дмитриевна понесла ведро к мусорным контейнерам.

Антон вздохнул и лег на диван, подняв очи горе. Конечно, от родителей ему достанется, это уж как пить дать. И как он ухитрился так забрызгать краской штанины? Ведь предупреждала же его Тая, чтобы он махал кистью осторожнее.

Вспомнив о Тае, Антон невольно ухмыльнулся. А-а, ничего, все обойдется! Все равно штаны были с тремя заплатками, в таких и на улицу выйти неудобно. А уж перед Таей показаться в старье – вообще стыдобище. Ничего, купят родителя новые джинсы, никуда не денутся! А пока он вполне может гулять и в спортивном костюме.

Послышался телефонный звонок. Встав с дивана, Антон поплелся в коридор. Он не сомневался, что звонит неугомонный Родик. Так оно и оказалось.

– Тошка, ты видел объявление, что висит возле продуктового магазина? – возбужденно закричал Родик.

– Ничего я не видел, – вяло ответил Антон. – Я так сегодня наломался, что рук и ног не чувствую. Мне не до объявлений! А что, там объявляется приход конца света, что ли?

– Ха, сказал! Бери выше. Кто-то повесил объявление о пропаже кошки. С цветной фотографией.

– Ну и что?

– А то, что эту кошку я сразу узнал. Это – Проныра!

Брови Антона удивленно выгнулись.

– То есть как – Проныра? Она ведь живет в коммуне!

– В том-то и дело! Помнишь, Игорь нам говорил, что Проныра пропадала несколько дней? Наверное, в это время она забрела в чей-то дом, и попалась в руки новым хозяевам. Не знаю уж чем этот заморыш так им приглянулся, но эти люди теперь ищут Проныру. Да еще как ищут!

Сердце Антона сжалось от неприятного предчувствия.

– Что, даже деньги предлагают? – осторожно спросил он.

– Да еще какие! Тыщу баксов!

– Врешь!

– Зачем же мне врать? – обиделся Родик. – Иди к магазину и сам посмотри. Я тоже поначалу не поверил своим глазам. Потом прочитал объявление еще раз и вижу: адрес хозяев кошки – не дом и не улица, а один из коттеджей за зеленым забором, ну те, что стоят вдоль берега Истры. Там живет самый крупняк, банкиры да министры. А потом гляжу, знакомые парни бегают между домами с большим сачком ну, таким, каким выуживают крупную рыбу. При мне они поймали какую-то несчастную кошку и сразу же засунули в мешок. А ведь кошка-то обычная, полосатая, на Проныру вовсе не похожа.

Антон озадаченно почесал подбородок.

– Мда-а-а… Теперь в поселке начнется охота на кошек, настоящее сафари! Когда народ прознает про тысячу баксов, то не только ребята, но и взрослые выйдут на тропу войны. У многих от жадности крыша поедет! Блин, как бы моего Ваську под горячую руку тоже не засунули в мешок… И что ты предлагаешь: забраться ночью в коммуну, своровать Проныру и продать ее новым хозяевам?

Родик шумно вздохнул.

– Ну ты и сказал… Конечно, нет! Что мы, гады? Но ведь деньги коммуне очень нужны. Мы можем подсобить. Возьмем Проныру, отнесем тем сумасшедшим богатеям – ну, будто нашли кошку в Петровском. А потом денежки поделим с Игорем пополам.

– А как же Проныра? – возмутился Антон.

– Да что с ней сделается… Проныра она и есть Проныра, снова сбежит. Слышал ведь, какие чудеса про нее рассказывают! А по пятьсот баксов и нам, и коммуне не помешают. На них Мастер запросто можно купить звуковую аппаратуру для театра! А я наконец-то разделаюсь с долгами. Они у меня плодятся ну словно тараканы. Да и вам с Ватсоном денежки не помешают, разве не так?

Антон задумался. Замысел Родика ему не пришелся по душе, но… Но деньги действительно всем нужны!

– Чего молчишь? – спросил Родик.

– Даже не знаю, что и сказать… И хочется, и колется! Давай завтра вечером объясним все Игорю, пускай сам решает. Только других ребят пока в коммуну приглашать нельзя. Сам знаешь, что будет, если они увидят Проныру!

– Ежу ясно, – согласился Родик. – Сейчас позвоню Ватсону, чтобы не болтал лишнего. Дело-то секретное!

– Заодно напомни ему про те полсотни рублей.

– Какие еще полсотни?

– Не придуривайся, сам знаешь, какие. Их надо завтра же вернуть грузчику Петру.

Родик простонал:

– Сам знаю, что надо. Но ведь страсть как жалко!

– Ничего, перебьемся. Пока!

Весь вечер Антон провел так, как будто у него сильно разболелся зуб. Он бродил по квартире, не находя себе места, и ругал себя за то, что так легко согласился на авантюрный план Родика. Лис всегда был мастером на всякие военные хитрости, и немного жаден до денег, но здесь, похоже, переборщил. Что подумает Мастер, когда АРТ придут к нему с предложением продать Проныру? Конечно, кошка может снова сбежать, но это еще не факт. Но если даже она и сбежит, то получается, что они идут на сознательный обман новых хозяев Проныры. Ну куда не кинь, везде клин!

К ночи, изрядно помучавшись, Антон пришел к выводу, что друзей продавать нельзя, даже понарошку. И тут же, несмотря на поздний час, позвонил Родик, и виноватым голосом сообщил, что отказывается от своего предложения, как подлого и нехорошего.

У Антона словно камень с души свалился!

Наутро ребята снова собрались на автобусной остановке. На этот раз они были одеты проще, по рабочему. Ведь сегодня предстояла большая работа в театре. Вечером Мастер планировал провести первую репетицию будущего представления, так что хлопот предстоит очень много!

Но когда они вошли в ворота лагеря, то возле здания будущего театра было пусто. Возле кухни им встретились Настя и Шарик. Они что-то искали с озабоченным видом.

– Привет! – дружески улыбнулась Настя, и поправила выбившиеся из-под косынки волосы.

Шарик пожал руки гостям. Лицо его было хмурым.

– Утром опять исчезла Проныра, – сообщил он напряженным голосом. – А у нас вечером генеральная репетиция спектакля! Ну что поделаешь с этой кошкой? Совсем от рук отбилась! Чуть отвернешься – фьють, ее снова нет!

Настя сердито возразила:

– Ничего не фьють! Проныра очень умная. Вожак и Мастер с ней вчера вечером разговаривали, предупреждали про генеральную репетицию. Сам знаешь, какая у Проныры важная роль в новом спектакле! Поважнее твоей, кстати.

Шарик неожиданно покраснел.

– Да уж… – процедил он сквозь зубы. – Проныра вместе с Рыжиком просто дурака валяют, а все восторгаются! Да и что это драная кошка может уметь? Мастер надул вам в уши про разумность зверей, а вы, простаки, поверили! Кошка она и есть кошка, умная немножко…

Настя охнула:

– Ты что говорил, Шарик несчастный? Забыл, как прошлой зимой нам Меньшие помогали? Они-то к морозам да к голоду лучше приспособлены, чем мы, люди. В самые морозные ночи ложились на нас и согревали своим теплом, словно живые одеяла… А-а, что с тобой говорить!

Настя чуть не заплакала от обиды. Антон хотел было утешить ее, как вдруг увидел, что из леса вышла группа ребят, а следом за ними – Игорь и Вожак. Огромный пес был весь обвешан колючками, словно облазил все окрестные гущи.

Вожак внезапно большими прыжками понесся вперед. Подбежав к Шарику, он стал обнюхивать его ноги. А затем угрожающе зарычал.

Шарик побледнел и отступил на шаг назад.

– Вы чего, Вожак? – нервно спросил он.

Пес зарычал и стал наступать, пока не загнал Шарика в самый угол кухни.

Юные коммунары так были озадачены происходящим, что толком даже не поприветствовали гостей. Только Игорь молча пожал им руки.

Антон рассказал про объявление и про ту жуткую охоту на кошек, которая нынче началась в Петровском.

– Так вот в чем дело…, – напряженным голосом произнес Игорь. – Шарик, ты вчера вечером ходил за хлебом в поселок. Наверное, тогда-то ты и увидел объявление про пропажу Проныры?

– Ничего я не видел! – завопил Шарик, со страхом глядя на Вожака.

Родик удивился.

– Как же ты мог не видеть объявление, когда оно висит возле дверей магазина?

Игорь сказал, обращаясь к одному из старших мальчиков:

– Паша, пойди, взгляни на тумбочку Шарика. И вообще посмотри… Сам знаешь, какой у нас хитроумный Ваня Шариков. Прятать вещи он умеет, мы этот знаем. Фокусник, одно слово!

Вскоре Павел вернулся и принес конверт, в котором находилась тысяча долларов.

На поляне повисла напряженная тишина. Все коммунары так смотрели на Шарика, что у того аж коленки задрожали, а на глазах выступили слезы. Антон мысленно поблагодарил бога, что вчера они с Родиком быстро отказались от своего дурацкого замысла. Не то стояли бы они сейчас рядом с Ваней и краснели.

После долгой томительной паузы Шарик тихо сказал:

– Я взял эти деньги для коммуны, да просто отдать не успел. А Проныра все равно сбежит, ей в тех хоромах делать нечего, она свободу любит.

– Выходит, продав друга, ты сделал доброе дело? – сурово спросил Игорь.

– Не знаю… А может, и доброе! Видели бы, как та девчонка, Полина, обрадовалась! Она Проныру очень полюбила. Живет эта Полина одна в огромном особняке – ну там, на берегу Истры. Сказала, что у нее совсем нет друзей. Она даже заплакала от счастья, когда взяла в руки кошку! И Проныра сразу затихла и замурлыкала. Похоже, ей Полина тоже нравится. Не вечно же ей жить в нашем бараке и питаться объедками!

Игорь посмотрел на Вожака. Тот глухо заворчал, но отошел от Шарика и улегся на траву.

– А вы что думаете, ребята? – спросил Игорь.

Юные коммунары пошептались, а потом одна девочка сказала:

– Мы думаем, что Шарик поступил очень нехорошо, и ему надо уйти из коммуны. А деньги надо вернуть Полине. Это нехорошие деньги.

– Дура! – трясясь от злости, завопил Шарик. – Нужна Полине эта жалкая тыща баксов! Блин, да знаете ли вы, что отец Полины – крупный промышленник Серебряков? У него особняк – закачаешься! А для нас тысяча долларов – это большие деньги. Столько еды можно для Мелких, и для Младших купить! И лекарства нам тоже нужны…

– Да, нужны – кивнул Игорь. – Но мы друзей не продаем. Так что деньги надо действительно вернуть. Как вы думаете, Вожак?

Пес что-то глухо проворчал.

– Вопрос решен, – кивнул Игорь. – Осталось придумать, как лучше вернуть деньги. Лично мне идти на дачу Серебрякову не хочется по многим причинам. Может, Тая? Но как только Проныра ее увидит, тут такое начнется!.. Антон, ты мог бы нам помочь?

Антон заморгал.

– Почему я?

– Потому что ты – самый представительный из нас, – объяснил Игорь. – Язык хорошо подвешен, и что характерно (он скосил глаза в сторону Таи), ты девчонкам нравишься. Это важно, ведь характер у Полины, наверняка, далеко не подарок. Я кое-что слышал про эту девчонку от ее соседей. Знаете, как прозвали Полину? Княжна!

Тая покраснела и сердито сказала:

– Чепуха все это. Зачем Тошку втягивать в наши разборки? Давайте лучше я схожу к этой Полине и поговорю с ней как следует, по-нашему, по-девичьи.

– Да уж, ты поговоришь… – с сомнением протянула Настя. – Кулаки у тебя покрепче, чем у некоторых пацанов!

Тема и Родик одновременно толкнули друга в бока: мол, соглашайся!

Антон задумался. Под пристальными взглядами ребят ему было неуютно. Инстинктивно он понимал, что ничего хорошего встреча с Полиной по прозвищу Княжна ему не сулит. Антон слышал, что дети богатых родителей, как правило, бывают высокомерными, жадными, эгоистичными. Наверное, Полина точно такая же. Что она скажет, если какой-то пацан придет и заявит: «Отдайте кошку, она вовсе не ваша!» Тут и по шеям получить недолго. Но лучше уж охранники поколотят его, чем Таю!

– Ладно, пойду, – с хмурым видом согласился он. – Но только при одном условии: Шарик должен остаться в коммуне!

– Почему? – жестко возразил Игорь. – Не бойся, Ваня не пропадет, у него в Москве много друзей.

– Это точно! – криво ухмыльнулся Шарик. – И не надейтесь, что я заплачу. Не очень-то вы мне и нужны! От вашей несчастной коммуны меня уже просто тошнит. Блин, дисциплина хуже, чем в детских домах, чтобы им всем сгореть синим пламенем!! Курить нельзя, матом ругаться – нельзя, водку пить тоже нельзя… О травке или даже о простом клее даже думать не смей! Никакого кайфа нету. Одно только и слышу с утра до вечера: то надо сделать, туда надо сходить, этим надо помочь… Что мы, пионеры какие-то долбанные? Ну нету никакой свободы!

Игорь кивнул.

– Да, той свободы, которая едва не довела тебя до смерти от голода, холода или наркотиков, здесь нет и не будет, Ваня. Вот видишь, Антон, какой «круглый» наш Шарик! Может запросто покатиться туда, куда захочет его левая нога. А ты за него переживаешь.

– Не в этом дело… – вздохнул Антон. Набравшись мужества, он добавил: – Знаете, а ведь у меня вчера тоже появилась подобная идея – ну, насчет того злосчастного объявления и денег. Конечно, я не собирался красть кошку, а потом прятать баксы в матрасе. Но свою долю на Проныре я тоже хотел заработать, было дело… Потом передумал, но ведь темные мыслишки, словно стая ос, все-таки роилась в моей глупой башке! Христос, кажется, говорил: кто сам без греха, пусть первый бросит в грешницу камень. И никто не смог поднять на нее руки. А вы что, все до единого без греха? Ангелы небесные?

Ребята задумались, обмениваясь нерешительными взглядами. Даже Игорь молчал, озадаченно потирая подбородок.

Наконец Вожак встал, подошел к Антону и улегся у его ног.

И тогда нагло улыбавшийся Шарик вдруг закрыл лицо руками и навзрыд заплакал.