Марко сидел за ольхой и тайком наблюдал за хлопотавшей возле косули Рушкой. Петер Растяпа нашёл для неё прекрасное убежище под большим мостом, который укрывал её и от дождя, и от людских глаз. К тому же река летом так обмелела, что даже у самых быков видно было песчаное дно с торчащими в нём валунами. Только друзья Рушки знали об этом убежище. Что же касается тёти Кристины и дяди Лекша, то они, введённые в заблуждение беспечальным видом дочки, полагали, что косуля гуляет себе на свободе, а Рушка даже и думать о ней забыла.
Марко видел, что Рушка чем-то озабочена. Он вышел прогуляться, и ноги сами привели его сюда. Ещё в первый раз он почувствовал к Рушке какое-то особое расположение. Косуля была для неё тем же, чем для него лошади. Часами мог он любоваться их горделивой поступью, царственной осанкой и умными глазами. А как празднично было у него на душе, когда ему удавалось взять в руки поводья. Бывало, мать ему говорила: «Марко, зря ты пошёл в механики, быть бы тебе кучером…»
«Уйду-ка я отсюда,- подумал Марко,- Рушка любит быть одна… Да и на заводе засмеют, если узнают, что я, как маленький, играл с косулей… А мастер Янжек так просто лопнет со смеху…»
Марко совсем уж собрался встать, как вдруг Рушка стремительно повернулась и задумчиво зашагала к ольхе. Подойдя к дереву, она схватилась за ветку и вдруг вскрикнула.
Уходить было поздно: Рушка видела его.
- Марко… Ой, как ты меня напугал!
- Я шёл мимо…- пробормотал Марко, заглядывая в её расширившиеся от удивления глаза.
- И не подошёл ко мне, прятался за деревом, как заяц… Помоги мне наломать веток. Надо огородить Ласку.
- Выберем ветки потолще. Ночью может и собака подкрасться.
- Конечно. Я очень боюсь… По-моему, она заболела. Почти не ест, всё время спит…
- В прошлый раз она так весело прядала ушами…
- Наверно, скучает по нашему саду, по травке… Не привыкла она к шуму реки… А может, тоскует по лесу… Не знаю.
- Долго её нельзя здесь держать.
- Взгляни на неё, Марко.
И Рушка повела его под мост. Косуля неподвижно лежала на мягкой подстилке из свежего сена, сделанной заботливыми руками Рушки.
Рушка присела на корточки и нежно погладила её по узкой спине. Косуля медленно повернула голову. Глаза у неё были мутные и печальные.
- Она и вправду больна,- тихо сказал Марко.
- Не говори этого при ней,- Рушка приложила палец к губам,- Ласка всё понимает.
Печальные глаза Ласки как будто улыбнулись.
- Марко, ты очень спешишь? - спросила Рушка, беря его за локоть.
Он отрицательно мотнул головой.
- Тогда помоги мне сделать ограду… Ты верно сказал о собаках… Поможешь?
- Помогу.
Марко ломал у реки ветки, Рушка носила их под мост. Когда сучьев набралось достаточно, Марко стал камнем вколачивать их в землю.
Рушка подавала ему колья и следила за тем, чтоб они стояли ровно и прямо. Потом они вместе переплели колья прутьями. За делом Марко совсем забыл, что он убежал сюда от самого себя, что он уже не ребёнок, что кулаки у него могучие и сила богатырская. Сейчас он был просто добрым и серьёзным малым.
Наконец ограда была готова. Марко горделиво оглядывал её со всех сторон, каждый раз находя какие-нибудь недоделки. Рушка подсела к косуле:
- Ласка, теперь ты можешь не бояться собак…
Косуля задрожала всем телом.
- Тебе здесь страшно? И скучно? Что ж делать, потерпи денёк-другой. Скоро отец опять станет добрым-предобрым.
Марко молча сел рядом. Кругом была тишина, нарушаемая лишь тарахтеньем проезжавших по мосту редких автомобилей и телег. Мост при этом вздрагивал и прогибался. Река журчала еле слышно, будто стыдясь своего почти пустого русла.
Вдали послышался звон.
- Полдень,- тихо произнёс Марко.
- Ты не пошёл сегодня на работу?
- У нас тоже каникулы.
Замолчали. Косуля положила голову Рушке на колени и закрыла глаза.
- Когда я вырасту, я буду лечить животных,- заговорила вдруг Рушка.- Всем буду помогать, даже воробью и муравьишке… Устрою больницу для животных. Я уже и название придумала-«Больница имени косули Ласки».
- А лошадей тоже будешь лечить?
- Буду. А что?
- Так. Я очень люблю лошадей.
Рушка приподняла голову Ласки, но та не открыла глаз.
- Я так боюсь, Марко… Вдруг Ласка умрёт?! - Глаза Рушки расширились от страха.
- Не бойся…
- Побудь со мной, Марко… Я очень боюсь, что она умрёт у меня на руках… Я ещё никогда не видела, как умирают люди:и животные… Когда у нас режут поросёнка, я весь день сижу дома…
- Ладно, побуду ещё немножко.
- Ой, как же я забыла! Ведь я принесла молоко.
Рушка бережно опустила голову косули на подстилку и побежала к стоявшей поодаль корзинке. Вернулась она с бутылочкой, доверху наполненной молоком. Но косуля не проявила к нему ни малейшего интереса.
- А как жадно она пила вчера,- горестно проговорила Рушка, снова кладя её голову к себе на колени.- Если бы точно знать, что её тянет в лес… А может быть, она думает, что мы её разлюбили и потому прогнали со двора…
Но Марко уже не слушал её, весь уйдя в свои мысли.
- Мне надо к ребятам, они ждут,- сказал он.
- Знаю. Сегодня в три вы идёте в шахту.
- Я не пойду, я не могу идти с ними,- скорее себе самому говорил Марко.- Конечно, меня сочтут предателем. И Петера подведу - ведь он за меня поручился… Но я всё равно не могу идти с ними…
- Есть о чём горевать! Они и без тебя всё сделают,- ободряюще воскликнула Рушка.- Эти задаваки всё любят делать сами. Про меня так просто забывают.
- Но шофёр Вух и его подручные тоже меня не дождутся… Велели до часу сообщить, если я замечу что-нибудь подозрительное…
- О чём это ты, Марко?
- Если я до часу к ним не приду, то они решат, что всё в порядке и можно спокойно увозить железо…
Глаза Рушки наполнились неподдельным изумлением.
- Как ты думаешь, я предатель?
- Не знаю,- испуганно ответила Рушка.- Знаю только, что ты добрый… Ты вот пришёл и остался со мной, ведь я была совсем одна с косулей…
Марко повернулся к ней и быстро заговорил:
- Ты ведь слышала, что в штольнях спрятан железный лом… Это они. Они велели мне подружиться с Миртом и его компанией и выведать ваши планы…
- Марко, Марко, не надо об этом,- растерянно шептала Рушка.
- Рушка! Сегодня что-то произойдёт! Шофёр Вух со своими… пойдёт в шахту за железом и потом…
Марко встал, чтобы уйти.
- Не уходи, пожалуйста…- взмолилась Рушка, повиснув у него на руке.
- Видишь, какой я трус. И все так говорят, хотя я могу одним ударом кому угодно свернуть шею.
- Ты не трус, Марко, ты просто очень добрый…
- Надо было признаться Петеру, сразу ему сказать, зачем я подружился с ними.
- Но ведь ты сказал сейчас мне, это всё равно.
- И сегодня надо было предупредить их, что Вух со своими тоже придёт в шахту, а я всё утро просидел с тобой…
- Они не одни, с ними Травник.
- Пусть Янжек заявляет, что это я сломал точильный станок…-горячо шептал Марко.-Пусть я получу выговор, но зато никто никогда не назовёт меня предателем…
Пронзительный крик Рушки не дал ему договорить.
Марко оглянулся. Косуля силилась опереться на передние ноги и дотянуться до Рушкиного лица, но внезапно рухнула ей на колени.
Рушка с плачем приникла к ней. Марко в растерянности топтался на месте. Потом он вдруг понял, что впервые в жизни кому-то нужен.
Рушка долго молчала. Казалось, она не замечала его присутствия.
Река неутомимо бежала своей дорогой, жизнь на мосту шла своим чередом.
После мучительно долгого молчания Рушка подняла голову. Глаза её смотрели по-другому. Теперь они знали смерть.
- Она умерла потому, что думала, мы её разлюбили,- едва слышно прошептала Рушка.
Марко не мог найти ни одного утешительного слова.
- А ограду мы сделали хорошую…
Никогда в жизни Марко не испытывал такого мучительного чувства полной беспомощности.
- Давай похороним её,- тихо вымолвила Рушка.
Марко нерешительно кивнул.
Рушка встала, держа косулю на руках. Бутылочка с молоком соскользнула с её колен на подстилку.
- Отнесём её в лес…
Всю дорогу Рушка несла косулю сама. Она шла с поднятой головой, затаив в глазах глубокую печаль и плотно сжав губы. Руки у неё онемели от тяжёлой ноши. Марко, понурившись, шёл сзади.
Остановились на маленькой полянке, сплошь устланной бархатистым мхом. Посреди поляны алел куст волчьих ягод.
Во мху вырыли могилу. Рушка непременно хотела, чтоб косуле было мягко.
Потом они долго сидели у могильного холмика, посыпанного дикими ягодами. С сосны на сосну порхали птицы, на солнечной опушке резвился фазан.
Далеко в посёлке пробили чуть слышно часы.
- Кажется, три,- тихо сказал Марко.
