1493–1541

Эта история не про статных рыцарей, хотя ее герой – потомок славного рыцарского рода. Она и не про прекрасных дам: увечье, полученное в детстве, наложило отпечаток наличную жизнь персонажа. Нет в этой истории и добрых друзей – в ней, наоборот, много о недоброжелателях и предательстве. Недаром в словах героя звучит чудовищное одиночество: «Я не нравился никому, кроме своих больных». Герой этой истории – неопрятный, некрасивый, для многих неприятный В общении человек – полная противоположность каноническому образу врача. Как же случилось, что он стал одной из самых светлых фигур эпохи Возрождения? Парацельс так никому и не позволил разгадать загадку своей такой жестокой, но удивительной судьбы.

Вклад в медицинскую науку:

• Реформатор медицины и фармацевтики

• Родоначальник медицинской химии

• Родоначальник гомеопатии

Вклад в развитие медицины:

• Общая медицина

• Фармакология и фармацевтика

• Биохимия

• Хирургия

• Гомеопатия

• Бальнеология

• Профессиональная патология

 

Отцовская наука

История жизни Парацельса – это отсутствие гармонии с самого ее начала. Вильгельм Бомбаст, потомок древнего рода Гогенгеймов, родственник гроссмейстера ордена иоаннитов, в 1492 году женился на простой девушке Элизе Охснер – сестре-хозяйке лечебницы Бенедиктинского аббатства в деревушке Айнзидельн под Цюрихом. Необычного в этом ничего, впрочем, не было: Вильгельм, несмотря на знатное происхождение, был человеком небогатым и зарабатывал себе на жизнь, врачуя в той самой лечебнице. Через год у супружеской пары родился ребенок. Единственный их сын появился на свет очень слабым и неказистым. Тощий, с большой головой и горбатой спиной – Божие наказание, не иначе. Отец назвал мальчика Теофрастом в честь античного врачевателя, ученика Аристотеля. Мать Тео, суровая и малограмотная женщина, вела хозяйство, и сын с раннего детства помогал ей в этом в меру своих сил. Но что мог противопоставить он, тщедушный шестилетний пастушок, пьяному громиле-дезертиру, который, злобно насмехаясь над уродством мальчика, в запале нанес ему непоправимое увечье, навсегда лишившее его надежды иметь семью? Наверное, тогда первый раз Теофраст и ощутил, что чуткое сердце способно вылечить самую ужасную боль. Он через всю свою жизнь пронесет любовь и благодарность к отцу, который научил его, изуродованного и слабого, быть сильным даже в самые тяжелые дни. С той поры и навсегда Вильгельм Бомбаст стал единственным авторитетом для сына.

Он через всю свою жизнь пронесет любовь и благодарность к отцу, который научил его, изуродованного и слабого, быть сильным даже в самые тяжелые дни

Мать ушла в мир иной, когда Тео было го лет, и отец с сыном перебрались в австрийский город Виллах. Вместе с ними переехала и объемная библиотека, бережно собранная доктором Гогенгеймом. В Виллахе Вильгельм решил передать сыну свои профессиональные навыки, и тот с упоением погрузился в трактаты основоположников медицины и светил алхимии. К16 годам Тео уже вполне освоил отцовскую науку, и Вильгельм благословил сына на продолжение учебы вне родных стен, в университете Феррары. Немного позже Теофраст пройдет обучение у знаменитых алхимиков – аббата Иоганна Тритемия и Зигмунда Фуггера. С 1517 года Теофраст путешествует по Германии, Франции, Испании, Англии, Голландии и другим странам Европы. Он служит военным врачом в нескольких странах, затем продолжает свой путь на восток: в Польшу, Литву, Россию. По слухам, во время этого путешествия Теофраст был пленен татарами, а получив милость хана, сопровождал его сына в Стамбул. В Стамбуле же якобы легендарный алхимик Соломон Трисмозин передал Теофрасту секрет получения философского камня. Высказываются также предположения о посещении молодым ученым Индии и изучении им там восточной философии и оккультизма. Но как бы то ни было, не требует доказательств то, что во время своих странствий будущий великий врач живо интересовался способами лечения разнообразных болезней не столько у коллег с академическим образованием, сколько у повитух, знахарей, травников, банщиков и цирюльников.

Половину 1531 года ученый проводит в Санкт-Галлене, где спасает от тяжелого недуга местного бургомистра. За это время ему удается написать два трактата – «Парамирум» и «О невидимых болезнях».

 

Ниспровергая авторитеты

Неизвестно, когда именно Теофраст взял себе звучный псевдоним Парацельс (в переводе – «равный Цельсу», основоположнику медицинской науки), однако это имя предельно точно выражает вызов, брошенный Теофрастом официальной медицине, которая на тот момент являлась косной наукой, практически не изменившейся со времен Галена и Авиценны, не терпящей никаких новаций и крепко связанной религиозными догмами.

К 32 годам умудренный знаниями и опытом Парацельс возвращается в Германию. Его неуживчивый характер мешает ему обзавестись постоянным пристанищем: в Зальцбурге он в пух и прах ссорится с уважаемым проповедником, затем возмущенный неблагодарностью спасенного им от смерти маркграфа Филиппа I со скандалом покидает Баден-Баден. Наконец, в 1526 году Парацельс оседает в Страсбурге, где успешно занимается врачебной практикой. В следующем году Парацельса по рекомендации известного книгоиздателя Иоганна Фробена, кстати, пациента доктора, приглашают на должность городского врача Базеля. При содействии еще одного его пациента, «князя гуманистов» Эразма Роттердамского, Парацельса назначают профессором физики, медицины и хирургии в Базельском университете. Лекции Парацельса собирают аншлаги и становятся кошмаром для некоторых его ученых коллег, считавших верхом неприличия, что этот бог весть откуда взявшийся выскочка вознамерился делиться знаниями с аудиторией не на традиционной латыни, а на обычном немецком языке!

Лекции Парацельса, настолько непохожие на принятые повсеместно бесконечные цитирования античных врачей, собирают аншлаги и становятся кошмаром для некоторых его ученых коллег

Но это, по их мнению, полбеды: Парацельс проповедует крамольные мысли о том, что «истинного врача делают не книги и не душные лектории, а лишь практический опыт». Оказывается, опыт травников и повитух он ставит выше заветов отцов медицины! В ночь св. Иоанна Парацельс в подтверждение своих слов кидает в праздничный костер медицинские учебники, заявляя, что его башмаки понимают в лечении больше, чем «древние мокротники» Гиппократ, Гален и Авиценна. К коллегам, приверженным античной медицине, Парацельс также относится без пиетета и в спорах, заводясь, часто именует их «лупоглазыми баранами». Завистники распускают слухи о том, что Парацельс – это никакой не врач, а самозванец и чернокнижник и его поразительные успехи в лечении болезней связаны с магией, что в рукояти старого родового меча, который он носит с собой, спрятаны философский камень и волшебный порошок из сушеной жабы. Злобный шепот за спиной мало заботит Парацельса, и, как городской врач, он решает взять под надзор аптечное дело.

В 1534 году Парацельс помог остановить вспышку средневековой чумы, применив меры, которые сейчас называются вакцинацией.

В то время не существовало общепринятых стандартов при изготовлении лекарств. Четкое понятие дозировки отсутствовало, а составные части препаратов отмерялись чуть ли не на глаз. Парацельс намерился инспектировать аптекарей и проверять продаваемые ими снадобья. Более того, он был полон решимости разорвать порочную схему обогащения, дабы «ни один аптекарь с докторами общения не имел, даров от них не получал и в дележ с ними не вступал». Такие реформы одиозного городского врача сулили колоссальные убытки аптекарскому сословию. Слава Парацельса, однако, среди пациентов и студенчества так велика, что не позволяет его врагам слишком легко расправиться с неудобным ученым. В попытке одолеть нечестивца они находят предателя в среде его учеников.

Он был полон решимости разорвать порочную схему обогащения, дабы «ни один аптекарь с докторами общения не имел, даров от них не получал и в дележ с ними не вступал»

Многие набивались к Парацельсу в обучение, движимые надеждой получить секрет создания философского камня. Большая часть из них через какое-то время теряла интерес к учению и разочарованная возвращалась к своим привычным занятиям. Иоганн Опорин, в будущем известный издатель и книготорговец, считался ближайшим последователем Парацельса и в течение трех лет был его ассистентом и секретарем. Так случилось, что один из самых ярых недоброжелателей Парацельса каноник Корнелиус сильно занемог и вынужден был обратиться к своему противнику, суля за излечение огромную сумму. Парацельсом никогда не владела жажда обогащения, но, когда выздоровевший каноник отсчитал ему жалкие шесть гульденов, врач впал в негодование и подал на пациента в суд, который в иске, впрочем, отказал. Тогда разъяренный Парацельс пишет в магистрат письмо, в котором последними словами поносит городскую власть. Немного остыв, он решает переписать послание в более спокойном тоне, но прежнее письмо находит Иоганн Опорин и, сопроводив его обвинениями учителя в ереси, тайно передает в магистрат. В результате, спасаясь от преследования оскорбленных властей, в июле 1528 года Парацельс спешно покидает Базель, взяв с собой только самое необходимое.

 

Везде чужой

В конце 1528 года Парацельс добирается до города Кольмар. Но дольше полугода задержаться в нем в силу своей неуживчивости ученому не удается. Тогда он уезжает к родственникам в Эслинген. Слава мага, владеющего алхимическими секретами, возбуждает нездоровый интерес горожан, но, когда становится ясно, что целью экспериментатора является отнюдь не получение золота или эликсира бессмертия, его фактически выставляют из дома. В 1530 году Парацельс прибывает в Нюрнберг. Страшащиеся конкуренции местные медики тут же распускают о нем слухи как о мошеннике и проходимце. Тогда он во всеуслышание просит дать ему возможность без какого-либо вознаграждения излечить самых безнадежных больных в городе – и блестяще справляется с задачей. Цензорная коллегия выдает Парацельсу разрешение на печатание четырех трудов. Но, к несчастью, ученый вновь переходит дорогу влиятельным шарлатанам. В одной из публикуемых работ он в свойственной ему грубоватой манере развенчивает модный метод лечения сифилиса с помощью гваякового дерева. Узнав об этом, поставщики этого экзотического и дорогого растения заставляют власти приостановить печатание книг Парацельса. К протестам и жалобам автора цензоры остались глухи, чем вынудили его снова собираться в дорогу.

В 1536 году заканчивается действие запрета на публикации его трудов, в Аугсбурге выходит его «Большая хирургия».

Половину 1531 года ученый проводит в Санкт-Галлене, где спасает от тяжелого недуга местного бургомистра. За это время ему удается написать два трактата: «Парамирум» и «О невидимых болезнях». С 1532 по 1534 год Парацельс странствует по горным деревням и лечит крестьян. «Оборванный и загорелый дочерна», он добирается до Инсбрука, где намеревается заняться врачебной практикой, но власти отказывают ученому. Парацельсу не остается ничего, кроме как продолжить скитания. В Штерцинге бушует чума, врач спешит туда, и ему удается справиться с эпидемией. Однако благодарности за это ученый не получает: слишком тяжел тянущийся за ним шлейф еретика и нарушителя спокойствия.

Вооружившись девизом, что «задача химии заключается не в изготовлении золота, а в приготовлении лекарств», Парацельс сблизил две науки – химию и медицину

Но вот уже, кажется, злоключения Парацельса остались позади: в 1536 году заканчивается действие запрета на публикации его трудов, в Аугсбурге выходит его «Большая хирургия», все вокруг восхищены тем, как он недавно поставил на ноги безнадежно больного маршала Богемии. О Парацельсе теперь принято говорить не иначе, как о выдающемся медике. Его дважды удостаивает аудиенции сам король Фердинанд. Наконец он, измотанный скитаниями, но обретший уважение и почет, находит приют в Зальцбурге, где ему покровительствует архиепископ и пфальцграф рейнский. Но долгожданный светлый период будет недолгим: здесь же, в Зальцбурге, великому ученому вскоре суждено будет окончить свои дни в крохотном номере гостиницы «Белая лошадь». Парацельсу было 48 лет.

В 1589 году в Базеле вышло в свет самое полное собрание сочинений ученого в го частях.

Три века спустя, во время эпидемии холеры, могила Парацельса стала местом паломничества бежавших от гибели людей. Случайно или нет, но страшная болезнь обошла Зальцбург и прилегающие к нему области стороной.

 

Равный Цельсу

Так чем же, кроме беспощадной битвы с консерваторами от науки, Парацельс заслужил одно из центральных мест в пантеоне гениев медицины? Всего известно девять сочинений ученого на медицинскую тему, три из которых изданы при его жизни.

От Парацельса ведет начало наука ятрохимия (от греч. «ятро» – «врач»), просуществовавшая вплоть до середины XVIII века и развития фармацевтики. Вооружившись девизом, что «задача химии заключается не в изготовлении золота, а в приготовлении лекарств», Парацельс сблизил две науки – химию и медицину. В его время химии как отдельной дисциплины не существовало, а основы теории о химических явлениях преподавались в университетах в рамках курса философии, и практические опыты были прерогативой алхимиков и аптекарей. Парацельс считал, что болезни являются следствием нарушения химических процессов в организме. По мнению ученого, все тела состоят из трех основных начал: ртути, серы и соли. Избыток серы, к примеру, является причиной лихорадки, избыток ртути – паралича, а избыток соли приводит к водянке. Это пока еще примитивное моделирование жизнедеятельности впервые создало предпосылки для зарождения биохимии. Парацельс изучал воздействие минеральных веществ и соединений на человека, на их основе создал ряд лекарственных средств, например препараты цинка и сурьмы. Производные от ртути ученый использовал в лечении распространенного в Европе на тот момент сифилиса. К сожалению, рецепты «золотой тинктуры» и некоторых других созданных легендарным врачом лекарств со смертью Парацельса были утеряны.

Идя вразрез с гуморальной теорией античных авторов, Парацельс считал, что болезни являются следствием нарушения химических процессов в организме

Ученый провел немало времени в рудниках, изучая добычу минералов. Он впервые описал профессиональную болезнь горняков, которая до того считалась проклятием подземных духов, – силикоз. Парацельсу принадлежит описание получения спиртовых настоек и экстрактов лекарственных растений. Ученый в духе своего времени придерживался теории «сигнатуры», согласно которой форма растения способна указывать, для лечения какого органа оно предназначено. Удивительно, но в ряде случаев эта теория позволяла находить действенные лекарственные средства. Развитие учения о дозировке – это тоже заслуга Парацельса. Ему принадлежит крылатое выражение «Все есть яд и ничто не лишает ядовитости. Одна только доза делает яд незаметным», взятое на вооружение фармацевтами и гомеопатами. Парацельс первым призвал создавать в аптеках химические лаборатории и пользоваться весами, термометрами и другим химическим оборудованием.

Парацельса интересовали лечебные свойства минеральных источников – водам Вильдбада, Баден-Бадена ученый посвятил отдельное свое сочинение. В трактате «Большая хирургия» Парацельс изложил прогрессивные методы лечения ран, раневых инфекций и язв. В своей практике при операциях он в качестве обезболивающего средства активно применял настойку опия и первым обратил внимание на то, что базедова болезнь связана с качеством питьевой воды. Перу Парацельса принадлежит книга «О женских болезнях», в которой ученый соединяет знания и опыт классической и народной медицины. В эпоху, когда инквизиция была еще сильной, Парацельс не побоялся заявить, что сумасшествие – недуг, а не одержимость дьяволом и душевнобольные требуют заботы и лечения.

Парацельс первым призвал создавать в аптеках химические лаборатории и пользоваться весами, термометрами и другим химическим оборудованием

Нередко Парацельса называли Лютером в медицине. Не совершив каких-либо грандиозных открытий, вмиг изменивших развитие этой области знания, ученый при этом открыл новый взгляд на медицину как на науку живую, способную изменяться год от года, строящуюся на экспериментах, опыте и чуткости к больному. Невыдержанный, резкий, склонный к эпатажу, врач на деле не стремился ни к славе, ни к власти. «Грубый человек», как сам Парацельс пишет о себе, «выросший в сосновых лесах и получивший в наследство их иголки», ученый обладал неспокойным, но добрым сердцем. Даже врагам он ни разу не отказал в помощи. Весь его яростный пыл, порой для кого-то неуместный и оскорбительный, был прежде всего направлен на защиту человека, борющегося со своим недугом, человека, куда более слабого и беззащитного, чем был когда-то уродливый малыш Тео. «Лучшие из наших известных врачей, – писал Парацельс, – те, кто приносит наименьший вред. К несчастью, одни отравляют больных ртутью, другие залечивают их слабительным или кровопусканием до смерти. Некоторые заучились до такой степени, что лишились напрочь здравого смысла, других более заботит собственная выгода, нежели здоровье больных. Лекарь должен понимать причины болезни. Врачу следует быть слугою природы, а не врагом ее: ему надлежит вести и направлять ее в борьбе за жизнь».