Вот он, Камень, играет зелеными искорками, но они постепенно превращаются в редкостной красоты фейерверк, а потом нас подхватывает разноцветный искрящийся вихрь. Медленное кружение периодически растворяет меня… в огне?.. в воде? Да, это океан, прозрачный по всей своей глубине, и подо мной с удивительной быстротой проносятся диковинные растения, остовы кораблей, руины затонувших тысячелетия назад городов, мимо скользят похожие на пестрых насекомых рыбы. Повернув голову, вижу плывущую рядом Ильмиру, а она смотрит на меня, и глаза у нее большие, чуть раскосые, но цвет под водой не различить. Дышится удивительно легко, хотя над нами толща океана, мы как-то сумели отрастить себе жабры. Вода тепла и приятно обтекает тела, сопротивления почти не чувствуешь…
Но рано или поздно все кончается, и мы выныриваем куда-то в ночь, и это не здесь, это в моем родном городе Бурге, где полным ходом идет весна, а я в кольчуге, и потому чувствую себя крайне неловко, но никто на это внимания не обращает, так что надо искать Ринге. Как? Это просто, как все гениальное: надо обратиться в справочное бюро. Вон какая милая девушка за стойкой… Да, конечно, она знает Ринге, кто же его не знает, отвечает она и начинает медленно покрываться шерстью. А где его найти? "В зоопарке!"- рявкает девушка, превратившаяся тем временем во что-то совсем уже звероподобное. И тут я понимаю - надо бежать из этого зоопарка. Вон какая толпа на улицах собралась - у одного крокодилья пасть в улыбке щерится, другой, склонив рога, роет копытом асфальт… Все показывают пальцами на нас, а мы делаем вид, будто нас это совсем не касается, маскируемся, шифруемся, черта лысого кто угадает и разгадает, но без Ринге тут не обошлось. Менты читают детям правила броуновского движения, туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно, раз - и на кладбище, а там, как водится, на могильной плите трое с газеткой, на газетке - плавленый сырок и хлеб, а бутылка подходит к концу… Приглядевшись, узнаю в них памятники с главной улицы, и тут они втроем накидываются на девушку, чтобы отнять у нее весло…
Продолжения мы с Ильмирой ждать не стали, мы срочно сменили мир, и в лето господне 1428 мой отряд с божьей помощью и во славу дофина вышел в тыл англичанам в том бою, в каких-то трех лье от Руана, но нас оказалось все-таки слишком мало. А Ильмиру приняли за Жанну д"Арк, и стоит ли упоминать, что председателем трибунала святейшей инквизиции, мрачной и строго законспирированной фигурой, оказался наш старый знакомец Ринге, но я успел вызвать подмогу, и вскоре три моих мушкетера так лихо выкрали подвески, что ему осталось только руками развести, а разведя ими, он уже не смог удерживать Ильмиру, и нам удалось бежать.
Мы скрывались от каждой знающей нас собаки, меняли обличья и шило на мыло, прятались в каждой встречной реке от дождичка в четверг, но Ринге был не только дождем и четвергом. Нас с Ильмирой все-таки схватили и в цепях отправили в Новый Свет, но в море спастись легче, если притвориться, что ты утонул…
Вся фантасмагория кончается сразу и мгновенно - резкий скачок если не в реальность, то во что-то близкое, под ленивый холодный дождь, в полночь на перекресток… улиц или дорог? Знаю только, что по бокам в отдалении - не то холмы, не то жилища, не то нечто среднее. откуда-то из-за них выбивается тревожный, неприятно-оранжевый свет, он играет на рваных тучах, бешено несущихся в непроглядную темноту, и ветер напевает глухо и тоскливо.
Обнимаю Ильмиру за плечи:
- Тебе холодно?
Она молча кивает, я плотнее укутываю ее своим плащом:
- Змейство… И куда бы это нас занесло? Да еще курева нет…
- Надо идти.
Мрачно смотрю на нее:
- Куда?
- Неважно. Где-то должны быть люди.
- А тот, кого мы ищем, человек? Я вот лично не уверен. И вообще, по закону тайги если видишь человека - обойди подальше, так чтоб он тебя не заметил.
- Здесь не тайга.
- Да уж это точно,- я зябко поежился и проверил меч в ножнах. Как-то нехорошо здесь. Неуютно. Даже не пусто, а мертво…
- Ну, раз так, пошли куда глаза глядят,- а ведь я даже по сторонам света здесь сориентироваться не могу…
- Пошли,- Ильмира под плащом плотнее прижимается ко мне.
- И все-таки,- спрашиваю уже на ходу,- ты хоть приблизительно догадываешься, где мы?
- Похоже на Ущелье. Но это не Ущелье.
Вот тут и разбирайся… Но уж коли выбора все равно нет, придется играть в странника. Можно попытаться перейти в другой мир, но что это даст? К тому же, есть у меня некое предчувствие, что сначала возможности этого мира надо использовать - мы ведь явно не случайно сюда попали. Я бы, конечно, предпочел, что-нибудь потеплее… Но кто-то здесь живет - дорогу ведь протоптали… если это, конечно, дорога. Так, блазнит меня, что-ли? Или в самом деле кто-то есть?
Бросаю коротко Ильмире:
- Ну-ка, стой…- оставляю плащ у нее на плечах, делаю пару шагов вперед.- Кто здесь?
- Если б я хотел тебя убить, я бы уже сделал это,- знакомый голос! Причем говорит явно эльф… Я неуверенно произношу:
- Хельг?
- Бывший,- он подходит ближе. Перекладываю меч в левую руку:
- Ну, здравствуй, что ли, братец названный…
- Ты всегда желаешь здравствовать тем, кого уже нет?- Хельг медленно обходит нас с Ильмирой по кругу, мы поворачиваемся, не сводя с него глаз. На всякий пожарный берусь за рукоять меча обеими руками:
- Но здесь и сейчас - ты жив? Хельг?
- Все зависит от тебя. Кто ищет мертвых - находит мертвых, а им нечего делить с живыми.
Что-то он сам на себя не похож… Наверно, смерть меняет не только людей.
- Я ищу человека по имени Ринге. Мертвого человека. Или не человека.
- Или не мертвого.
- Что это значит?
- То, что здесь я тебе не помощник. Мы теперь в разных мирах. Теперь я знаю, что с тобой было, когда ты попал туда, где мы были братьями… Ведь в своем мире ты тоже умер?
- Я туда возвращался…
- И умер еще раз? Мне это знакомо.
- Но мы с тобой смешали кровь. Ты поможешь мне найти Ринге?
- Не понимаю, что значит - найти? Иди - и встретишь его.
- А куда идти?
- Безразлично. Ты должен его встретить - и ты его встретишь.
- А ты куда сейчас пойдешь?
- В другую сторону.
- Ты пока еще не знаешь, куда пойдем мы.
- Это неважно. Пока - прощай. Если и встретимся, то не здесь. Если б я даже хотел тебе помочь, все равно не смог бы. Вы, люди, очень любите "если",- неожиданно заключает он на прежний хельговский манер, поворачивается и уходит, сгорбившись и волоча ноги, в дождь. Кстати, дождь что-то разошелся… Капли так и секут.
- Ильмира, будь другом, дай плаща кусок…
И опять мы идем, завернувшись в мой плащ. Грязь хлюпает под ногами, клочья туч летят по небу, словно лавина призраков. А дорога все уже, только теперь это не дорога, а улица, и совсем узенькая стала - четверо с трудом разойдутся. Только расходиться тут некому, все покинуто. Как после чумы… Кстати, очень похоже.
Ильмиру колотит крупная дрожь, наклоняюсь к ней:
- Ну, все, все, хватит бояться… Не бойся, я здесь,- и коротко целую ее. Поворот, дальше - перекресток, за ним тянется улица пошире, а вдали - костры. Опасность. Но не какая-то конкретная, она всюду - равномерная, тяжелая, непонятная, опасность висит в воздухе, растекается в грязи под ногами… Еще кто-то на дороге.
- Эй, кто тут?
Никакого ответа. Человек сидит, привалившись к стене, вытянув странно прямые ноги. Подхожу, встряхиваю его за плечо:
- Не спи, замерзнешь!
Он заваливается набок, как-то сразу весь, твердый, как палка. Глаза открыты, лицо одутловатое, в каких-то пятнах. Мертв, причем мертв не очень долго. Странно, я думал, здесь можно встретить только покойников, разгуливающих где и как попало. Оказывается, и покойники мрут… Черный юмор какой-то.
Словно в ответ на мой невысказанный вопрос Ильмира тянет меня за плащ:
- Пошли… Это уже другой мир.
- То есть как?
- Не знаю. Я чувствую… Но это долго объяснять. Здесь ни места, ни времени не существует, все спутано в один клубок… Пошли, Мик, там какие-то люди, я их боюсь.
По улочке, где-то в сотне метров, шествует четверка с факелами, один ведет под уздцы лошадь, впряженную в повозку, жутко скрипят колеса. Повозка нагружена почти до самого верха, но чем?.. Люди молчат. Когда они подходят ближе, замечаю длинный шест с крюком в руках у каждого, лица закрыты плотными повязками. Как-то не тянет меня встречаться с ними… Тащу Ильмиру за руку - подальше, скрыться за углом ближайшего здания. Теперь я разглядел, чем нагружена повозка.
- Еще один,- глухо произносит передовой из-под маски, труп поддевают крючьями, взваливают поверх груды мертвецов на повозке - там, кажется, сплошь разинутые черные рты и скрюченные пальцы.
И вся четверка сворачивает по направлению к нам. И надо уходить, но ноги, как в кошмаре, прилипают к загаженной мостовой.
- Эге, Руперт, тут живые!
Закутанная фигура вытягивает руку с факелом, коптящее пламя горит где-то в метре от моего лица, с шипением летят на землю горящие капли. Ну нет, я и дальше намерен жить!
Выставляю перед собой меч, закутанный поспешно отодвигается, трое чуть сзади держат крюки наизготовку. Скрипучий старческий голос произносит:
- Что ж, привет вам, охотники за добром мертвецов!
- Попросим поделиться?- тут же спрашивает первый.
- Как нам отсюда выбраться?- это Ильмира. не успел я ее тормознуть!
А вместо ответа - сиплый хохот в четыре глотки. Наконец отвечает старик:
- Выбраться отсюда, благородные господа, можно только на нашей повозке… Не прибавите ли от щедрот бедным голодранцам?
Снова гогот, потом самый высокий басит:
- Ладно, девку, может, и проведем… только сначала на круг пустим.
- Валяй, Грего,- жестко отвечает старик.- Начинай. Но только тогда сам здесь с ними останешься.
- Ну, кто первый?- голос мой звучит сдавленно, Хельмберт описывает медленные восьмерки в воздухе.
- Ладно,- в голосе старика смешок.- Может, свидимся еще… когда вас отсюда повезем. Пошли, ребятки, нам еще две улицы очистить.
Шаркают шаги, лениво стучат копыта клячи, душераздирающе визжат, удаляясь, колеса. Ильмира смотрит на меня с ужасом:
- Что это, Мик?
Отвечаю жестко:
- Чума. Квартал наверняка оцеплен.
- Что же делать?
- Не знаю! Сама говорила - Сила из Камня знает, куда вести. Вот она и привела. Ладно, идем.
- Куда?
- Самое лучшее - в другой мир, пока тут заразу не подхватили.
- Нет, сейчас не выйдет… Это надо было с самого начала,- голос у нее такой, словно она вот-вот расплачется. Прижимаю ее к себе почти грубо, успокаиваю - а сам одними губами бормочу непечатные слова, но тут же себя обрываю. Руганью тут не поможешь.
- Тут ведь, чтоб попасть в другой мир, надо просто идти?
- Только не в зачумленном районе. Если не покинем его, останемся тут навсегда.
Вот это клюква… А квартал оцеплен, коню понятно, и из чумного квартала черта лысого кого выпустят. А будешь рыпаться - стрела в задницу, и порядок. Знать бы еще, в какой стороне окраина, в какой центр… А то на месте торчать глупо… хотя и задумано изначально еще глупей было - положиться на волю Силы из Камня. А там Ринге. Хотя я ему живым нужен, на кой ему лишние покойники?
Глажу Ильмиру по волосам:
- Ладно, что ж теперь… Прорываться будем. Главное - держись позади и не отставай. И неплохо бы, чтоб на заставе нас не заметили, пока близко не подойдем. Сила тут как работает?
- Не знаю. Это ж Запределье.
- Вот ведь растяжимое понятие, за ногу его мать…
Так, вон они костры впереди… Жмемся к стенке, меч уже в руках. Но он бликует - причем как-то неестественно ярко. Заметили нас:
- Идет кто-то! Не крючники!
- Мертвяки!
- Так не смотри, стреляй давай!
- Так что мертвяку стрела?
- Сейчас точно мертвяками будут… А ну, давай!
- Не видать ни рыла!
Хватаю Ильмиру за руку:
- Уходим!
А позади уже знакомый скрип телеги, и я знаю, что назад нельзя, а впереди начинается что-то неправдоподобное, как страшный сон - от костров заставы по высокой дуге над нами проносится стая горящих стрел, позади вдруг вспыхивает яркое зарево, словно все, что там было, разом занялось - и на этом фоне мы прекрасные мишени.
А потом вдруг из окна второго этажа соскакивает длинная гибкая человеческая фигура, приземляется, перекатывается, поднявшись на одно колено, веером выпускает длинную очередь из автомата. Солдаты у костра разбегаются врассыпную, человек, поднявшись с колена подлетает к нам:
- Ломитесь, живо!
- Герман?! Ты что - тоже умер?
- Какое "Тоже"?! Совсем дурак? Я пока помирать не намерен, да и ты на покойника не похож. Ну что вы тут, разэтак вашу, корни, что ли пустили?!- странно, откуда он тут? Да еще в светлых брюках и пиджаке - с автоматом ну никак не вяжется…
Несемся, сломя голову - Герман замыкающий - проскакиваем перекресток, кажется, кто-то пытается стрелять из боковых проулков… Наконец останавливаемся, перводим дух.
- Герман? Ты-то здесь какими судьбами?
- Тебя, засранца, вытаскиваю. Не допер, деятель? Костюм вот изгадил…- он сокрушенно осматривает грязь на пиджаке.
- С нами прогуляться решил?
- Ага, как же… У меня дела поинтереснее есть,- он оглядывает перепачканный костюм и мрачно поправляется:- Вернее, были. Адью,- он делает безуспешную попытку отряхнуть штанину, потом машет рукой и поворачивается, чтобы уйти.
- Счастливо,- произношу я уже ему в спину.
- Нижайше благодарю за такое счастье,- зло откликается он и пропадает в темноте. Полный бред…
Поворачиваю к себе Ильмиру:
- Ты что-нибудь понимаешь?
- А ты? Кто это был?
- Старый друг… Выходит, он тоже погиб.
- Эльф говорил - мертвый живому не помощник.
- Он говорил иначе… Но откуда же ему иначе здесь взяться? Он из орденцев, а у них на такие штучки запрет, если помнишь.
- Запрет запретом, но у этих мест свои законы.
- Это да. Например, никого из чумных кварталов не выпускать. Пошли-ка, а то они там оклемаются, а никого с автоматом поблизости не случится.
Мы снова двинулись дальше, укутавшись в мой плащ. Романтическое странствие, чтоб его… Вот странно: за оцепление, вроде, проскочили, а тут все какое-то еще более мертвое - дома явно давно нежилые, окна повыбиты, торчат обломки балконов… И дождь полил еще сильней.
Я выругался сквозь зубы и посмотрел на небо. Еще одна странность: темнотища, вроде, а видно все четко. Ладно, условимся считать это специфической особенностью Запределья - то, что я в Столетнюю войну под Руаном дрался, меня же не удивляет? А вот ветер тут вполне земной, осенний. Как в Питере - так же до косточек пробирает… Стараясь не лязгать зубами, кричу почти в ухо Ильмире:
- Чуешь, ветрище? Как с моря!
Она смотрит на меня снизу вверх - и я вдруг понимаю, что неспроста этот ветер, что она пытается мне что-то сказать, что она уже кричит - но слов не слышно за ревом урагана. Дождь летит уже почти горизонтально, хлещет в спины, как из пожарного шланга, несет вперед. Пытаюсь оттеснить Ильмиру, прижать к стене, самому вжаться в камень, чтобы устоять под бешеным напором, на миг оборачиваюсь - ощущение, словно с головой погрузился. Давясь и отплевываясь, ору что-то матерное, сам себя не слыша, прижимая к себе правой рукой Ильмиру - в левой Хельмберт - пытаюсь еще ближе притиснуться к стене, переждать, чтоб не унесло, серебряная рукоять в руке нагревается… И тут вихрь подхватывает нас, несет как сухие листья. Только б не разметало! Нас гонит по улицам, точно мокрых куриц, выход один - побыстрей переставлять ноги, чтобы не упасть… А ветер все плотней, теперь мы уже не бежим, а висим в нем, густом, словно тесто, он начинает петлять, сворачивать в переулки, и не выбраться из него, а улицы все уже и глуше, и ни окон ни дверей - сплошные стены - вверх насколько глаз хватает… Что ж делать? Это известно заранее - скоро эти стены совсем сдвинутся, а ветер не замедлится, и нас попросту размажет! Да, но я Чародей, я могу мир сменить… нет не могу, слишком быстро мы движемся. И все же по наитию черчу знак Силы, направив его поперек движения, в потоке что-то ломается, теперь он движется рывками, как испорченный транспортер, потом вообще замирает. Что вокруг - поглядим потом, сначала надо как-то выбраться из клейкой густой черноты, в которой я увяз почти по грудь, как тогда, в Зачарованном…
Но чернота куда-то исчезает, и я обнаруживаю, что лежу носом вниз на чем-то ровном и холодном. Каменном. Не то какая-то дорога, не то пол. Правой рукой по-прежнему обнимаю Ильмиру, в левой - меч, а значит, все идет как надо. Ну, если не все, то хоть что-то…
Поднимаюсь на колени, все мускулы затекли. Переворачиваю Ильмиру лицом вверх, подсунув ладонь под голову, осторожно похлопываю по щекам:
- Подъем, подъем… Ты как - в порядке?
Она приподнимается на локтях:
- Все хорошо…- голос слабенький, подсевший. Оно и понятно - это ж я бугай, ко всему привычный, а ей такие упражнения внове…
- Ну вот и чудненько,- откликается кто-то звучным и бодрым голосом, я тут же оказываюсь на ногах, в боевой стойке, поворачиваюсь. Никого. Длинный, прямо-таки бесконечный коридор, смахивающий на подземный переход, только на стенах почему-то факелы натыканы, а свет - определенно электрический. И ни души…
- Что за шутки?
Невидимка диктор отзывается ехидно:
- Не узнал? Москва говорит, тундра этакая. Местное время 68 часов 10 минут 23 секунды угловой дуги циферблата. Температура за бортом минус десять градусов Келвина; влажность, конечно, хреновая, но настроение бодрое и отчетливое.
- Ты еще производственную гимнастику предложи,- огрызаюсь я.
- Да я-то, конечно, предложу… Но сразу предупреждаю: тебе ее делать придется.
М-да, чем черт не шутит, лучше не рисковать, а то меня можно будет в отделение для буйных сдавать без экзаменов…
- Ладно, ладно, верю… Ильмира?..- я вопросительно уставился на нее - проверить, не сам ли я с собой веду беседу. А она совершенно, кажется, обалдела от голоса ниоткуда, несущего ахинею. Да, точно, она же радио никогда не видела…
- Что это, Мик?
Безнадежно ухмыляюсь:
- Москва говорит… А ты, приятель, чего замолчал? Поведай, что новенького на необъятных просторах и вообще в мире.
- А чего ты хочешь-то?- в дикторском голосе недоумение.- Могу про урожай - ну сам понимаешь, посевная-уборочная, добрые фермеры, злые долгоносики…
- В другой раз… Что еще у тебя есть?
- На сегодняшних валютных торгах,- приободрился диктор,- зафиксирован новый курс доллара - северо-запад, что куда восточнее…
- Дальше,- командую я совсем уже безапелляционно. В бархатном голосе - растерянность:
- Я еще прогноз погоды могу…
- Валяй,- поощряю я. Это уже становится забавным… Был у меня сосед-алкаш, он вот так же с приемником беседовал каждый вечер.
- На Запредельщине ожидается полная беспредельщина!- радостно сообщает голос.- А пока позабавились - и хорош.
- Что, время для правительственных обращений к народу?
- Почти угадал,- произносит другой голос. И звучит он не далее, как метрах в двух за моей спиной.
Резко поворачиваюсь, выставив меч. Кто ищет - тот всегда найдет… словно ушат ледяной воды, словно из окна мордой об асфальт. Собственной персоной - Ринге Воитель. Я знаю, что это он, хоть никогда его и не видел - знаю даже, что он выглядит куда моложе, чем есть на самом деле. Прямые темные волосы только слегка тронуты сединой, голова гордо вскинута, лицо - тонкое, породистое, четко очерченное, пронзительные серые глаза слегка прищурены, рука спокойно лежит на серебряной рукояти длинного меча.
- Не меня ли ты искал? К твоим услугам, человечек.
- Да, тебя. Нам надо выяснить кое-какие отношения… покойничек.
Смуглые нервные пальцы плотней смыкаются на рукояти оружия, прищур становится угрожающим:
- Не забывайся.
Ага, не любит… Учтем.
- Ладно, не буду. Мы ведь знакомы? Заочно, правда.
- Знакомы,- улыбка возвращается.- Ты решился?
- Как видишь, я здесь. Чего ты хочешь?
- Ничего особенного. Место узкое, и нам не разойтись.
- Проход достаточно широк. Что ты вообще имеешь в виду?
- Раскинь мозгами. Если мы встретились, значит, ты потенциально опасен, верно? И лучше, если ты будешь опасен не для меня.
- Не терпится вернуться в подлунный мир?
- А я его и не покидал,- широко улыбается Ринге.- Не в том дело. Ты в этом мире, и нам не разминуться, так что либо ты идешь со мной, либо умрешь.
- А на кой вообще я тебя сдался? Других мало?
Ринге тяжело вздохнул:
- Да хватает… Но просто так тебя отпустить я тоже не могу - сам понимаешь, надо поддерживать не только Силу, но еще и репутацию.
Это уже полнейший бред - пока мы разговаривали, декорация изменилась: стены стали скалами, а вверху появилась полоска неба. Ущелье Морока, если я что-нибудь понимаю. Пора бы и привыкнуть. Ну что ж, если бред, то лишний бредовый эксперимент - не помеха.
- Если я соглашусь - что я получу?
- Торгуешься, человечек?- Ринге весело хохочет, закидывая голову.- Ну что ж, власть над себе подобными я тебе дам. Отведаешь полным кубком.
Он меня еще и покупает! Оглядываюсь на Ильмиру - бледна, но выглядит довольно решительно. Ну, с богом!
- Дешево. Власть - любая - всего-навсего суррогат, вроде зеркальца для дикаря. У Йокана предложение получше - Сила, могущество.
Ринге сразу теряет весь свой лоск, лицо дико искажается, с губ срывается хриплое ругательство. Он как-то смещается, лица его я теперь не вижу, только глаза вдруг оказываются очень близко, в них - огонь, но огонь холодный, они и пугают и притягивают. Колени обмякли. С этой волей не очень-то поспоришь… Из последних сил пытаюсь отвести взгляд, но не получается, я уже полностью подконтролен…
И тут приходит мощная поддержка от Ильмиры - словно невидимый валун пронесся между мной и Ринге, сметая зыбкую связь. Да, теперь я четко понимаю - нам не разойтись. Это мир не для поединка Сил, и мы здесь почти равны.
Доли секунды мне хватает для того, чтоб рвануться вперед, Хельмберт со свистом прочерчивает короткую дугу, лязг… Вот это реакция! Ринге уже успел занять оборону в лесу, откуда устремляется на меня роем пчел, отвечаю залпом главного калибра, вдребезги разлетевшимся о фланговую атаку боевых колесниц, завершившуюся шахом на десятом ходу…
На рубящий снизу меня не купишь, отбиваю два подряд, на третьем прокручиваюсь - и вижу, как стремительно, из невозможной позиции, летит клинок Ринге, переливающийся всеми цветами радуги, парирую неловко, клинком вниз - и недостаточно быстро. Заваливаюсь, не удержавшись на ногах, влево, в правом боку, чуть ниже подмышки, резкая, неожиданная боль, чувствую, как по нему стремительно расплывается липкий жар. Успеваю только заорать:
- Беги!- а потом поворачиваюсь на спину - медленно, нестерпимо медленно, время стало вязким, как патока, секунды растягиваются до звона в ушах, до тошноты. Все так медленно, что левую руку успеваю перенести на клинок - сверкающее лезвие опускается мне на голову. Время вязкое, но камни от этого мягче не стали, затылком врезаюсь в них, чувствую, как руки обмякли, в глазах - багровые круги пляшут. Вот, кажется, и хана…
И тут Ринге поворачивается к кому-то. Там же Ильмира! Приподнимаюсь, опершись о камень левым локтем, с хриплым, птичьим каким-то воплем бью мечом, зажатым в правой - слепо и бестолково. Меч останавливается в чем-то твердо-упругом. Есть! Я его достал! И тут обрушивается тьма.
Но я в сознании. В боку бешено пульсирует боль, под спиной мокро и липко, кровью пропитался весь плащ. Чувствую рядом обнаженное тело Ильмиры - холодное, трясущееся в ознобе, в правой до сих пор сжимаю рукоять Хельмберта, на клинке - свежая кровь. Глаза сразу заливает ледяным потом. Ильмира? Только этого еще не хватало! Откидываю плащ, давясь дыханием из-за раны. Нет, не ранена… Уже легче… Но ее трясет все сильней. Ч-черт, она ж в Запределье до сих пор! Вытаскивать, срочно!
- Ильмира? Ильмира!!- трясу ее, заходясь от боли, тело мое, кажется, превратилось в какую-то бешеную карусель, и ось вращения все в том же правом боку. Как-то походя отмечаю, что это, наверно, от потери крови…
- Ильмира!
Никакого результата. Что делать? На помощь звать? Не услышат… От бессилия слезы на глаза наворачиваются. Сейчас ее там оставить - верная гибель. Сбегать за подмогой - как? С дырочкой в правом боку… Помнится, в углу была кадка с водой.
Превозмогая бешеную качку, скидываю ноги с топчана. До воды - всего полдесятка шагов. Пошел!
На некоторое время теряю способность соображать и видеть что-либо, кроме разноцветных огней перед глазами, потом выясняется, что я валяюсь ничком на полу. Поднимаюсь кое-как на четвереньки, хрипя тихие и бессильные ругательства. Нет, до воды не добраться - эта мысль становится вдруг острой и холодной, как скальпель. Да ведь потом еще и обратно добираться… Воды нет, что же есть? Озираюсь беспомощно. только б не вырубиться! Скамья, стол, какие-то ящики на полу, очаг с тлеющими пока углями… Вот оно!
Помогая себе яростным матом, тянусь к очагу, сжимаю правой тлеющую головню. Руку, кажется, насквозь прожгло… Сипя от боли (голоса уже не осталось), поворачиваюсь к топчану. Лишь бы не выпустить. Сил на то, чтоб поднять, уже не хватит. Прижимаю тлеющий уголь к обнаженному белому плечу. Кажется, уже вечность держу его. неужто опоздал? Воздух со свистом входит в легкие, обжигает глотку, рука, на которую я оперся, предательски дрожит. И тут Ильмира пронзительно вскрикивает и садится, дико озираясь.
Роняю на пол головню, потом валюсь сам, прижав локоть к ране, рука болит так, что ничего уже больше не чувствую. Горелым мясом тянет. С каким-то вялым, тупым удивлением вижу вдруг, как дверь хижины валится внутрь. На пороге - Эрик, пушка наготове:
- Где он?- оглядывает хижину, потом, оценив обстановку, подскакивает ко мне, опускается на колени:
- Ничего себе! Где это тебя угораздило? Ладно, помалкивай, потом расскажешь,- он быстро разматывает бинт из поясной сумки.- Смахивает все это на удар мечом.
- Так и есть… Да тише ты, мясник!
Краем глаза вижу, что Ильмира уже пришла в себя и прикрылась плащом. Эрик, что-то колдуя над моим боком, едва заметно кивает на нее, потом на Хельмберт на полу. Клинок и правда в крови, мне не померещилось. Я так же незаметно покачиваю головой, сипло шепчу:
- Ринге.
- Так он был все же здесь?
Опять мотаю головой. Эрик хмурится, явно пытаясь что-то сообразить, произносит:
- Легко ты отделался, парень. Пара ребер сломана, грамм двадцать мяса и поллитра крови. До свадьбы заживет,- а потом вдруг начинает принюхиваться.- Вы что тут - еще и ужинали?
- Рука…
- Давай сюда,- он заканчивает с моим боком, разжимает мне правую ладонь и присвистывает.- А вот это уже хуже. Мечом ты, по-моему, не скоро пользоваться сможешь. Ты как это?
Вместо ответа указываю подбородком на очаг, на головню, кратко поясняю:
- Мог не успеть.
Эрик, копаясь в сумке, ворчит:
- Герой кверху дырой. Сцевола фиговый. Не помрешь ты своей смертью… Ильмира, у тебя что? Травмы, повреждения, ушибы?
- Все в порядке,- отвечает она слабым голосом. Эрик с сомнением хмыкает, потом начинает поливать мою руку из баллончика чем-то, от чего идет приятный холодок, принимается бинтовать. И тут вваливается Этелред, дышит, как табун загнанных лошадей:
- Так… Я думал, они делом занимаются…
- Мы были в дальнем Запределье, отец.
Эрик недоуменно хмурится:
- Так это тебе там так вкачали?
- Значит, вы нашли его,- медленно произносит Этелред, я киваю. Боль никуда не ушла, но съежилась и притихла. Дергаю за рукав закончившего перевязку Эрика:
- Гони сигарету, палач. И если есть - выпить.
Эрик с улыбкой указал Этелреду на меня:
- Хамит. Похоже, будет жить. Ладно, держи. Акт чистого альтруизма,- он вставил мне в зубы сигарету, поднес огня, отстегнул от пояса флягу.
Я глотнул раз, другой, чувствуя, как вниз покатилось тепло, отер ладонью горлышко, передал фляжку Ильмире:
- Пей.
- Да я не…- попыталась отвертеться она, я грозно рыкнул:
- Пей, кому сказано!
Она послушно хлебнула, закашлялась. Да, для нее крепковато, наверно… Я наставительно заметил:
- Ничего, это полезно. Знаю по опыту.
- А валяться нагишом на полу тоже полезно?- Эрик попытался говорить тоном сурового доктора.- Кровищи из тебя выхлестало - как из барана. Ладно, анестезию пока я тебе дал, так что уснуть сможешь. Только лучше займись этим побыстрей.
Этелред пробурчал под нос что-то неодобрительное, потом уставился на меня:
- Так чем там у вас кончилось?
- Чем-чем…- проворчал я.- Пинков навешали, вот чем. А подробности завтра, я уже готов.
- Ладно, пошли,- Эрик принялся мягко выпроваживать Этелреда.- Дверь я не закрываю, ладно?
- Как же, закроешь ее сейчас…
- Я в детстве по боевикам прикалывался.
- А вот курева оставь. И фляжку тоже.
- На твоем месте…
- Оставайся на своем.
- Если выжрешь весь литр, я в тебе еще четыре таких дырки сотворю.
- Да нет, я чисто в целях анестезии.
- Погубит меня благородство,- предрек Эрик, выкладывая на пол сигареты, зажигалку и фляжку.- Ладно, марш под одеяло… пациент.
Эрик наконец убрался. Я, опершись левой рукой о край топчана, кое-как взгромоздился на него, боль тут же вывернулась из смягчающего чехла, заставив меня зажмуриться. Ну, поквитался б я с этим Ринге. не будь он покойником…
С шипением и кряхтением я заполз под плащ, обнял Ильмиру забинтованной рукой:
- Как плечо? Извини, просто другого способа вытащить тебя…
- Ты сделал все правильно,- ее голова оказалась у меня на груди. Я провел здоровой рукой по ее щеке, потом нашарил на полу фляжку, отхлебнул.
- Одного понять не могу… Ведь влепил-то он мне очень прилично, а кольчуги перед отправкой я напялить не додумался. По идее, он бы должен был меня пополам развалить.
- Там на тебе была кольчуга, Ильмира помолчала, я почувствовал, как напряглось ее тело. Где-то через минуту она добавила:
- А у меня там были глаза.
Ну вот, опять ситуация, когда не знаешь, что сказать, а к решительным действиям я сейчас непригоден.
- Давай спать, а? А то я уже просто мертвый.
- Хорошо,- она поплотнее придвинулась ко мне, и я закрыл глаза.