Темнота не имеет цвета. Вернее, в ней множество цветов, в том числе и такие, которые не имеют названия ни в одном человеческом языке. Меняются они постоянно, никогда не повторяясь. неизменными остаются только неприятные, тревожно-красные ритмичные вспышки. Проходит вечность, прежде чем я понимаю, что они означают боль - и превращаюсь в бесформенный ком пульсирующей тупой боли, не имеющей какого-то местонахождения, я просто состою из нее.
А потом, через какое-то невероятно долгое время, боль локализуется, становится острой, начинает долбить в такт редким, скупым толчкам сердца. Значит, сердце у меня бьется?.. Основные источники боли - голова и левое плечо. Значит, у меня есть голова и плечи… И при этом еще невероятно холодно, и накатывается мелкая ознобная дрожь.
Кажется, я лежал еще долго, прежде чем понял - не почувствовал, а именно понял,- что я жив. Но если у меня и мелькнула эта мысль, то так отстраненно, что я даже не придал значения этому факту, и просто лежал, полностью отдавшись боли и холоду. Ощущения становились все острей, и у меня была единственная цель - снова притупить их, вернуться в спасительную темноту, тем более, что разноцветные пятна под веками причиняли просто невыносимые страдания. Слух, кажется, предельно обострился, но все заполнила медленная и неравномерная пульсация.
Мне уже почти удалось заснуть, когда сквозь нее прорезался посторонний звук. Жужжание. Смахивает на мотор дельтаплана. Значит, где-то поблизости дельтаплан…
Дельтаплан?! Слово мелькнуло вдруг так отчетливо, что я даже открыл глаза. Времени на это тоже ушло порядочно, я и не представлял, что веки могут столько весить. А когда наконец получилось, туман не рассеялся, просто стал чернее, а цветные пятна перед глазами - раза в два поярче.
Мне тут же стало совсем плохо, но глаза я не закрыл: именно в этот момент я уловил и другой звук - частое, захлебывающееся татаканье автоматов. Перестрелка.
Зрение потихоньку возвращалось, потом вернулось небо. Серое, в молочных разводах. Это я определил, несмотря на то, что на мозги продолжала периодически накатывать боль пополам с кровавым туманом. Потом по небу, как по экрану, проехал знакомый треугольный силуэт. Я не сразу сумел связать его с едва различимым насекомым жужжанием, тем более, силуэт сразу сменился другим - черным, уродливым. Дельтаплан! Это за мной! Сейчас, сейчас, перед тем, как сесть или хотя бы повернуться, необходимо сил подкопить… Пошел!..
С грехом пополам поворачиваюсь на правый бок, перед глазами все темнеет. Главное - не провалиться в черноту именно сейчас. Это наши. Они прилетели за мной. Они меня вытащат…
Повернувшись, все-таки на время исчезаю в зеленой тьме, прихожу в себя от того, что меня свернул в клубок приступ сухой рвоты, внутренности словно судорогой свело. Первое ощущение - омерзительная горечь во рту, потом возвращаются боль и холод. Я обнаруживаю, что абсолютно гол, в плечо впились какие-то колючки, на миг отвлекающие даже от боли в голове. Что ж там такое?
Снова открываю глаза, мой взгляд тут же встречается с чужим. Дикс! Он тоже здесь! Эта мысль заставляет меня приподняться, каким-то чудом остаюсь при этом в сознании. Он продолжает смотреть на меня, ветер треплет его соломенные волосы.
- Дикс! Вставай, пошли. Наши…- тянусь к нему, пытаюсь тряхнуть за плечо. Он подается как-то сразу весь, словно кукла из литой резины.
- Ты чего?..
И тут я как-то сразу замечаю все - и выцветшие, остекленевшие глаза, и прозрачно-восковой цвет кожи, и разваленное саблей горло с черной запекшейся кровью…
- Что ж ты… А еще друг называется…
Потеряв равновесие, падаю щекой на холодную липкую грудь трупа, и тут опять возвращается звук перестрелки.
На сей раз выстрелы звучат поближе, к ним приплетаются далекие очереди откуда-то из степи. гулкое буханье одиночных выстрелов. Не винтовка… Эриковская слонобойка. Значит, Эрик здесь. Надо выбираться.
Прихожу в себя настолько, что чувствую под щекой холод мертвой плоти. Надо идти. Или ползти, только подальше отсюда. К своим. А Дикс? Умер? Поднимаю голову. Да, умер. безнадежно. Или пошевелился? Нет, это снова ветер играет его шевелюрой.
Да не может этого быть! Не мог же он себе позволить умереть именно сейчас, а значит, он жив! И пойдет со мной.
Обхватываю его поперек груди правой рукой, чувствуя пальцами ледяную кожу. Мы еще вылезем… Осыпаю его ругательствами, требуя, чтоб он встал и шел, ухитряюсь, отталкиваясь локтями и коленями, проползти два невероятно длинных метра - и падаю лицом в землю, в сразу сомкнувшуюся хищную черноту.
Снова мучительный процесс возвращения в реальность. Первое, что вижу - неподвижный взгляд Дикса, мы лежим почти нос к носу.
- Дикс, ты как?
- Хорошо, Мик. Только идти не могу.
Воздух, прорываясь со свистом сквозь сжатые зубы, обжигает гортань:
- Ничего, потерпи, уже скоро…- выдыхаю так тихо, что сам ничего не слышу. Снова проползаем мизерно короткое расстояние, нелепо отставленная рука Дикса постоянно цепляется за все, что встречается на пути. Снова утыкаюсь носом в колючую траву, грудь вот-вот лопнет от нехватки воздуха.
- Все, Дикс, не могу…
- Надо идти, Мик,- голос Дикса предельно ясен, но почему-то отдается в голове эхом:"идти, идти…" И опять со звериным упорством ползу вперед, ослепнув и оглохнув, бормоча бессмысленные и яростные ругательства. Мир вокруг - сплошное вращение без направления, но мы все равно доберемся!
И тут меня подхватывают чьи-то руки, переворачивают… Я пытаюсь отбиваться, хриплю какую-то ругань, но сверху опять обрушивается глыба мрака - и прямо по голове.
- Очнется - будет жить.
- Слушай, Торан, может, пока его в чувство не приводить? Пусть себе отдыхает…- знакомый голос, только где я его слышал - вспомнить пока не получается. Башка трещит и дико кружится, однако при этом неожиданно ясная. А вот общее самочувствие… Если одним словом - похабное. И холодно.
- Я сказал: очнется - будет жить,- а вот этот голос мне не знаком. Равно как и Сила, с помощью которой неизвестный пытается привести меня в порядок. Но не из Серых, это точно… Поглядим, кто это такой.
Впервые вижу: длинное лицо с унылым носом, запавшие глаза, торчащие скулы, и сплошь в вертикальных складках - от носа к углам рта, между бровями…
- Пить…
Кожаный рукав с испачканным в глине отворотом, рука подносит флягу, глотаю, закашливаюсь. Складки на незнакомой роже перемещаются ближе к горизонтали:
- Говорил же - будет жить…
Перемещаю взгляд в сторону знакомого голоса - с натугой, как тяжелый груз:
- Эрик?.. Выпить есть?
- Торан, ты гений! Вот теперь ясно: будет жить,- Эрик расплывается в улыбке.- Вот сукин сын! Живой!
- Не дождетесь… Шнапс.
- Нельзя.
- Надо.
- Ладно, не помешает, - это тот, со складками. Который Торан.
- Ладно, получай,- ожог вниз по пищеводу. Головокружение, кажется, увеличивает амплитуду, зато теперь могу разглядеть общую картину. Около меня Торан и Эрик. Дальше - ступеньки, выход, в дверях гостеприимно пристроился пулемет, а возле него на корточках… Глазам своим не верю!
- Миллер?
- Смотри-ка, узнал… Не все у тебя из головы выбили,- он улыбается мне, потом снова поворачивается к двери, почти физически чувствую цепкость его взгляда. И еще чувствую, что лежу на чем-то сыром и холодном.
- На вот, укройся,- незнакомый хрипловатый баритон справа. Чья-то черноусая физиономия. на плечи мне набрасывают кожаную куртку, сразу становится куда теплей.
- Кстати, рекомендую,- Эрик кивает на Торана.- Из ваших. Мастер Лиги.
Торан с достоинством наклоняет голову, покрытую чем-то вроде ермолки. На вид ему - лет сорок пять, в темно-каштановых волосах заметная седина. Снова смотрю на Эрика:
- А Дикс?
Он на секунду отводит взгляд:
- Мертв. Ты еще его труп зачем-то на себе тащил, помнишь?
Вот такие, значит, пирожки, брат Дикс…
- А тебе, Меченосец, свезло,- с оттенком одобрения отвечает Торан.- Клинок скользом прошел…
Эрик усмехается:
- Я всегда знал - голова кость… Ты как вообще?
Я сказал - как. Потом потребовал выпить. Кой черт, в башке все равно раскардаш полный… Даже тот факт, что Дикс погиб, меня сейчас как-то удивительно мало трогает… И ботинок почему-то до слез жалко. Новые почти…
Получив просимое, я вдруг сообразил:
- Да, а вы-то здесь откуда взялись? Да еще вместе с Тораном…
- Долгая история.
- Да вы не бойтесь, скоро закончится,- в дверь проскальзывает еще одна фигура в камуфляжке.- Чует мое сердце, скучать нам долго не дадут.
- А этот чуткий называется Шифман.
- А вообще-то, где мы?
- Да у Волков под самым боком… До их лагеря тут метров двести.
- Это… бункер?
- Скорее, нора,- сообщил усатый справа.
- Двести метров…- что-то важное в башке крутится, вспомнить не могу. Отвлечься от головной боли, от того, что хреново…
- Ну да… Что - близко?
- Пункт доставки.
- Че-го?!
- Оружия.
- Вот мать твою, а?!- долговязый Шифман запустил длань в курчавую шевелюру.- А мы-то хороши, нечего сказать, а?!
- Могли и сами допереть,- согласился усатый.
- Ладно, теперь доперли,- Эрик перехватил инициативу.- Так что действуй-ка, Абрам. Коллинз, смени наверху Рогожина. А его гони сюда.
- Понял,- большой, грузный Коллинз боком, как медведь, полез в дверь мимо комфортно усевшегося у пулемета Миллера.
- Ты все же расскажи, с чего это вы здесь?
- Ладно, уговорил,- решился Эрик.- Началось с того, что Грентвиг твой, как ты и предсказывал, появился. Причем не где-нибудь, а у нас в Пещерах, прочитал твою писульку, на всех наорал, потом они с Ульваром часа два о чем-то шушукались, и дошушукались до того, что без тебя им не жить. Суди сам: Ульвар две машины дал. Вид у него при этом такой был… Словно фунт мяса от себя отрезал. Меня, конечно, тут же в командиры экспедиции, набрали добровольцев, прилетаем сюда - тихо, мирно, никого не трогаем - и вообрази только, нас обстреляли.
- Ладно бы обстреляли,- через плечо бросил Шифман.
- А ты давай работай, впечатлительный ты наш… Кроме того, напустили на нас дракона. Душевная зверюга, прямо скажу - я в него зарядов двадцать всадил, и хоть бы хны! Для справки: моя пушка дюймовую броню прошибает… Но дракону, наверно, об этом сказать забыли - летает себе и летает… Не успели оглянуться, как второй дельтаплан сшибли. Шестеро наших ребят, еще один из Мастеров - Кавер. Без Торана бы не выкрутились - уж не знаю, чем, но дракона он от нас отвадил. Далее мы, как видишь, приземлились - причем так, что уже не взлететь. Ну, думаем, сейчас будем дорого продавать свои шкуры - там в лагере еще и тяжелый пулемет имеется. Мат сменяется перестрелкой и обратно - в общем, полный привет. И тут среди всего этого праздника жизни вылезает из-под земли - в буквальном смысле! - какой-то придурок вот в этой самой курточке, что сейчас на тебе, и, что характерно, с автоматом. И с намереньем вышибить из меня мозги. Я немного обиделся - в общем, сам удивляюсь, как еще куртку не заляпал… Дело кончилось тем, что мы в этой вот норе окопались - тут, кстати, оружия куча - и тут ребята из лагеря быстренько запросили пардону. На все согласились, лишь бы нас отсюда выкурить. Мы, естественно, не торопимся.
- А зря,- в дверь проскользнул коренастый парнишка.- В лагере что-то зашевелились.
- Так,- Эрик моментально посерьезнел.- Миллер, в перестрелку пока не ввязывайся.
- Я и не ввязываюсь.
- И еще одно,- сообщил коренастый.- К нам тут гости… Хотя, может, и не к нам…
Я еще ни разу не видел, чтоб все так встряхивались: Шифман выругался и лягнул какую-то железяку, Миллер завозился у пулемета, выставляя его подальше, Эрик нежно взялся за слонобойку… Торан - тот сразу собрался так, что у меня башка заболела.
- Кто?!
- Спросите Лина, у него бинокль.
- Лин!- Эрик выставился из бункера.- Кто там?
Напрягая слух, мне удалось разобрать бесстрастный голос:
- Трое. Две женщины, третий - большой и рыжий. Верхом на чем-то двуногом. На чем именно - не пойму.
- Малыш?!
- Где он вторую-то подцепил?- ошалело пробормотал я. Что-то двуногое?.. Мутанты? Или гоблины?
Со стороны лагеря тихо и как-то даже безобидно защелкали выстрелы. Ясно, на Малыша договор о прекращении огня не распространяется…
- Миллер, придержи, будь любезен, этих стрелков по Малышу,- попросил Эрик.
- Хорошо, сейчас,- Миллер примерился, выждал пару секунд и выпустил почти подряд три коротких очереди, потом повернулся к нам:
- Одного снял.
Выстрелы затихли. Еще на несколько минут повисло молчание, только у машины шепотом переругивались Шифман с Рогожиным. Наконец Эрик пробормотал:
- Да где там эта рыжая сволочь?!
- Это вместо "здрасьте"?- Малыш, громадный, как сказочный великан, рыжий, исцарапанный, в немыслимых лохмотьях, с болтающимся на груди автоматом - как всегда великолепен. Никогда я его не был так рад видеть…
- Елки-сношалки! Ученик Чародея! А мы-то тебя уже раз двадцать оплакали!
И тут я второй раз в жизни увидел, как Малыш отлетает в сторону. Почти сбив его с ног, в бункер влетела она - маленькая, исхудавшая, остриженная почти налысо, в платье, мало что не в клочья изодранном…
- Гельда!- мне снова пришлось откинуться к стенке и прикрыть глаза.
- Ведьма?!- Торан нахмурился и привстал, Малыш тут же напер на него грудью:
- Тихо-тихо-тихо-тихо…
А Гельда вдруг оказалась рядом со мной, критически оглядела дыру в голове, бросила почти презрительно, ни к кому в отдельности не обращаясь:
- Ну кто так делает…- и занялась мной. Я, пережив первый шок, первым делом… А что в таких случаях первым делом? Конечно: я попытался ее обнять. Она отстранила мою руку:
- Да погоди ты…- от ее ладоней текло тепло - то самое, что заставляет проснуться, забыв все плохие сны.
- Ты что - и поцеловать меня не хочешь?
- Еще не хватало! От тебя трупом разит. Не дергайся, лежи спокойно.
Тот факт, что в бункере появилась еще и Ларико, я отразил с трудом. Да, должен еще кто-то быть…
- Малыш, что с лейтенантом?
- Убит. Рассказывать долго.
- Тогда отложим,- распорядился Эрик.- Абрам, Слава, что там у вас?
Шифман, не оборачиваясь, кратко объяснил, что там у них.
Только теперь я врубился, что мы уже несколько минут, как ввязались в вялотекущую перестрелку.
Эрик собрался без желваков на скулах:
- Это я и сам знаю… А если без общих фраз? Коротко и ясно: степень паршивости?
- Высокая. Имеет быть жесткий канал. Черный ящик. Работать, насколько могу судить, работает, но куда забросит…
- А в самом деле, как насчет свалить?- встревожился Малыш.- Хорошего помаленьку…
- До Пещер - две сотни лиг,- растолковал Торан.
- Я ж не говорю - пешком. Улететь, например.
- Хочешь - лезь, чини дельтаплан. Видишь, там, вправо, каркас торчит?
- М-да,- Коллинз пригладил усы.- Показать, как мы будем вылезать…
- Выход один,- вмешался Миллер.- Драпать по этому жесткому каналу.
- Там, по идее, человеческая машина стоять должна,- робко поддержал его Рогожин.
- Ага,- усмехнулся Эрик.- И встретят нас там как героев.
- Чего проще - смотаться да проверить…
Эрик задумался, потом махнул рукой:
- Ладно, хрен редьки не слаще. Деваться все равно некуда - я как-то сомневаюсь, что кочевники нас отсюда выпустят. Сколько она выдержит?
- Троих,- лаконично сообщил Рогожин.
- Ну, урки, кто со мной?- Малыш деловито закатал остатки рукава - даже Эрик ухмыльнулся:
- Вновь на подвиги готов. Ладно, добро. Я бы Лина захватил.
Лин - по плечу Малышу, тонкий, гибкий, как стальная пружина и бесстрастный, как восточный божок - тут же оказался рядом с Малышом.
- Я тоже,- вызвался долговязый Шифман.
- Извини, но в драке от тебя толку…
- Эх, ну куда от вас денешься,- Коллинз повел широченными плечами.- Долго еще собираться будем?
- Если еще на том конце настройку не сбили.
- Они ж не совсем идиоты…
- Откуда ты знаешь? Ладно, попытка не пытка, сказал Великий Инквизитор. Пошли.
- С богом!
Трое наших боевиков с оружием наизготовку взяли старт. То есть попросту растворились в воздухе.
- Вот так да!..- глаза у Гельды совсем округлились, Торан гулко сглотнул слюну. Эрик улыбнулся углом рта:
- Что, нравится?
- Не знаю, как вам,- светски сообщил Миллер,- а мне не нравится то, что они до нас минут через десяток доберутся. Хотя бы на бросок гранаты,- он выпустил еще одну короткую очередь.
- Ага. И все это барахло на воздух поднимут,- Эрик устроился на чем-то вроде снарядного ящика.- Вот почародействовать - это прикол в стиле…
- Они, похоже, за подмогой пошли. За которая с Силой,- Торан несколько занервничал. Да и я шкурой чувствую: нагнетается что-то в воздухе…
Уж не знаю, чем бы все это кончилось, но в этот момент на площадке машины из воздуха возник Малыш и сообщил:
- Порядок. Там все ништяк. Дом какой-то. В лесу. И зима.
- А в доме?
- Уже никого. Было трое.
- Ребята?
- Все живы.
- Ага, понял,- Эрик поднялся.- Значит, так: девчонки, берите Мика… Ты, кстати, как?
- Паршиво.
- Ладно, в спокойной обстановке…- он оборвал себя.- Мы идем за вами.
Рогожин, привалившись к стене, нервно курил в кулак:
- Я бы еще из оружия прихватил что-нибудь.
- Успеется. Пока прихватите Меченосца.
- А мы что - уходить собрались?- засомневалась Гельда.- Это как?
- Это не больно,- объяснил Малыш.- Встаешь сюда, дергаешь вот этот рычажок…
- И что?
- Просто оказываешься в другом месте.
- Не пойду,- Гельда, явно напуганная, прижалась ко мне. Этого еще не хватало!
- Ты что, хочешь тут наедине с кочевниками остаться?- я закинул руку ей на плечо.- Лучше б встать мне помогла…
Резкость тона подействовала - Гельда врубилась, что и в самом деле не до шуток.
- Пойдем,- Ларико оказалась около меня с другой стороны. Странно - это первое слово, которое я от нее сегодня услышал…
- Все будет нормально,- это я пробормотал довольно вяло, но Гельда уже все поняла, со вздохом помогла мне утвердиться на разъезжающихся ногах:
- Так за что там дергать надо?
- Сейчас все покажу,- засуетился Шифман, а я обвис между Гельдой и Ларико.
Временной переброс всегда скверно на мне сказывался, что уж говорить о том, что в столь развратном состоянии все это возведено в энную степень… Когда мы возникли на принимающей площадке, мне уже все было побоку. Я отразил только Коллинза и Лина с автоматами наизготовку, а так же то, что противоположная стена забрызгана кровью. Бетонные стены, узкая лестница наверх, я, повиснув, как тряпка, на плечах у девчонок, спотыкаюсь о каждую ступеньку… Что-то у меня есть, что-то я сказать хотел…
- Давайте на лесопилку сегодня не пойдем, там через болота тащиться…- вслед за этим я окончательно вырубился.