Над вечной тайной вечного покоя Склонилась вечереющая грусть, Рябины неутешенное горе Явила аввакумовская Русь. Глаголят горькие уста рябины, Пунцовые рассыпались слова… С кладбищенской просторной луговины Не сходит пожелтевшая трава. Она пунцовое обвила слово, Она забвенье вечное дала. И вроде нет и не было былого — Дотла сгорели жаркие дрова. «А ты чего-то жаждешь, человече? Томишь свой дух и плоть свою томишь», Неторопливые струятся речи, Мою живую будоражат мысль. «Се суетство, произволенье, ибо Несть памяти ушедшему греху». Я благодарствую, я говорю спасибо, Я что-то непонятное реку. Неоспоримое хочу оспорить, Себя певучей утвердить строкой, Мое пшеничное сияет поле Над грустно вечереющей рекой. Над вечной тайной вечного покоя Моя живая торжествует мысль, Она над засыпающей рекою Притихший растревожила камыш.