Говорят: тополиным, а я говорю — лебединым И не пухом — дыханьем опять прикоснулся ко мне Тот июнь, что когда-то березам моим и рябинам Возвестил о вступившей на русскую землю войне. Сразу сникли березы мои и рябины. И сразу Потемнела река, схолодела до самого дна… А потом был объявлен приказ. И согласно приказу Даже конские души и те обратала война. Эх вы, кони, кони, Нет, не кони — Звери, Нет, не звери — Змеи… Кони уходили на войну, Покидали кони В озере — полночную луну, Солнышко — в затоне. А в реке широкой — облака Покидали кони. Тычась в берег, пряталась река В ивовые корни, В омуты бежала от войны, В заводи бежала И старалась побыстрей войти В ивовую заросль. Ну а кони, кони, В красные вагоны Погружались кони. Чуяли каурые, чуяли соловые Теплую живую пролитую кровь, Не с того ль понурые вскидывали головы И страшились стука собственных подков. А когда приблизились плотней К боевому стану, Вывели коней На поляну. И топтались кони на поляне. Возле сосен, Кто-то не во сне, а въяве Сенокосил. И тогда-то послышался то ль комариный, То ль иной нарастающий ноющий гуд, Не травою подкошенной — спелой малиной Все-то, все медовело, дышало вокруг. Даже сосны своей медовели живицей, Вдруг на лапах сосны Черной тенью повис он Дьявол войны. Каурые, соловые И не кони — лебеди Хотели спрятать головы, А куда? Не ведали. И сложили, бедные, Головы свои. Не пришли с победою Лебеди с войны. Только лебединый Возвратился дух. Так-то, мой единый, Мой окопный друг!..