Сестра.

Мы целый час проговорили с Юлией. Когда я вновь обрела способность к речи и объяснила, что я вовсе даже не Полина, а Стэфа, ее сестра близнец, то тут уже у девушки секретаря случился ступор.

Как оказалось, Полина действительно выросла в этом детском доме, потом закончила художественное училище и вернулась сюда работать с дошкольниками - вела у них кружок рисования. Жила девушка здесь же в административном корпусе. С этой Юлей они были в хороших дружеских отношениях, но как коллеги, а не как закадычные подружки. Поэтому девушка, чуть смущаясь, сообщила мне, что Полина вот уже месяц лежит в больнице, но она ее ни разу не навещала, так звонила пару раз.

На мой вопрос, чем же болеет целый месяц моя сестра, Юля как-то виновато пожала плечами и сказала:

- Кажется, у нее больное сердце.

Я взяла номер телефона Полины, узнала в какой она лежит больнице и попрощалась с пухленькой блондинкой.

К моему великому разочарованию сегодня я уже никак не успевала в больницу к сестре. Больничный городок находился на другом конце города, уже начался час пик, и пока бы я смогла добраться до него, часы посещений уже закончатся.

Переночевав у Сергея, я уже к десяти утра была в больнице. Стандартный унылый холл с привинченными скамейками вдоль стен заставил меня передернуться. За стеклянной перегородкой сновал персонал в белых халатах, и неспешно прогуливались пациенты в халатах, как буд-то отмеченные печатью "болезнь": небрежно причесанные волосы, заросшая щетина, мятая одежда и унылое выражение лиц.

Я изучила списки пациентов и с бьющимся сердцем три раза перечитала запись "Орлова Полина Владимировна палата ? 43, t 36.8, сост. удовлетв".

Я огляделась, дежурного не было, коридор опустел, и решила прошмыгнуть без регистрации. Чтобы никому не попасться лишний раз, я пошла по лестнице. На четвертом этаже было пусто. Я остановилась, прикидывая в какой стороне нужная мне палата, и в это время раскрылись двери лифта, и прямо мне навстречу вышел высокий широкоплечий парень с шикарным букетом цветов. Одного взгляда было достаточно, что бы понять, что на нем очень дорогая одежда, на шее небрежно переплелись три внушительные золотые цепочки, и на пальце руки с букетом массивная печатка.

Упакованный субъект, не раздумывая, шагнул ко мне и с масляной улыбочкой проговорил:

- Что ж, доктор прав, Полина, выглядишь гораздо лучше.

Я невольно заулыбалась, поняв, что меня опять спутали с сестрой, по-видимому, мы действительно были очень похожи. И только я раскрыла рот, чтобы объяснить ситуацию, как тут же захлопнула его.

Мужик взял меня за подбородок и, усмехнувшись, заметил:

- М-м-м... Так гораздо, гораздо лучше. Надоело быть букой, и правильно. Пойми, смирившись, ты выиграешь намного больше. Альберт Николаевич любит покладистых девушек. Сумеешь ему понравиться, и он оставит тебя себе на некоторое время. А потом... - он сделал паузу и медленно провел большим пальцем по моим губам, - Потом тебя заберу я. Если же не понравишься хозяину, то сразу отправишься в бордель. А такое б/у мне не нужно. Впрочем, я и в борделе пару раз тебя навещу.

Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. Я просто потеряла дар речи. А это самоуверенное чудовище сунул свой букет мне в руки и деловито закончил:

- Завтра в двенадцать за тобой заедет Александр. Тебя ждет салон красоты и незабываемое свидание. Альберт Николаевич и так слишком долго ждал, если бы не твое сердечко... Но хозяин привык заботиться о своей собственности, а ты, поверь, не дешево обошлась на аукционе. Пришло время ему получать дивиденды от своих вложений, - его губы скривились в жестокой усмешке.

С этими словами он развернулся и исчез в недрах больничного лифта.

Я еще некоторое время тупо стояла, пытаясь осознать, что это было такое, и до меня словно в замедленном кино доходило, что моя сестричка в беде, в настоящей ужасной беде.

Вдруг осознав это, я ринулась в сорок третью палату. Тихонько приоткрыв дверь, я негромко постучала. Моя дорогая несчастная сестренка стояла у окна, прислонившись к стеклу лбом. На мой стук она вздрогнула и порывисто обернулась, явно не ожидая увидеть ничего хорошего. Выражение тоскливой обреченности на ее лице медленно сменилось сначала от изумления и недоверия до несмелой радости. Похоже, в первый раз за долгое время ее бледное лицо тронула улыбка:

- Как... как такое может быть?

И я, отшвырнув проклятый букет, бросилась вперед и обняла худенькую фигурку:

- Полина, я твоя сестра-близняшка. Меня зовут Стэфа. Я нашла тебя, сестренка, нашла.

И мы обе заплакали. Ее плечи буквально сотрясались от рыданий. Наконец, она немного успокоилась, отстранилась от меня, покосилась на букет на полу и сказала:

- Стэфа, сестра. Боже мой! Слишком поздно, но я рада, что ты нашла меня, хотя не понимаю как такое возможно. Сюда может кое-кто прийти, тебе лучше уйти, - она замолчала и бессильно уронила руки.

- Если ты про того упакованного козла с букетом, то сегодня он уже не появится.

У Полины в страхе расширились глаза, и она снова посмотрела на букет так, как буд-то он был мерзким опасным существом, которое может накинуться и укусить. Я поспешила объяснить:

- Мы столкнулись в коридоре. Он принял меня за тебя. Я не стала сильно разубеждать его и он наговорил мне... В общем, достаточно, что бы я поняла, что завтра до двенадцати тебя здесь быть не должно. А должна ты быть со мной подальше отсюда и в безопасности.

- В двенадцать значит, - безжизненным голосом повторила моя сестренка, - Стэфа, боюсь, ты не понимаешь. Это очень страшные всемогущие люди. Для меня нет безопасных мест в этом городе, да и в этой области тоже. А если узнают про тебя, то и тебе проблем не избежать. Уходи скорей. Мне будет легче, теперь я знаю, будет кому помолиться за меня.

Я взяла Полину за плечи и ощутимо потрясла:

- Ты не представляешь, откуда я вернулась, чтобы найти тебя. Я тебя не брошу и вытащу отсюда. У нас есть с тобой родня. Наши родители умерли, - при этих словах девушка вздрогнула, - Но есть две удивительные бабушки, два потрясающих деда, замечательная тетушка, сестра отца, но наша с тобой ровесница, которая недавно вышла замуж. Всю эту родню я обрела совсем недавно, после того, как попала в аварию, и от них узнала о твоем существовании. И самое главное, что живут они далеко, очень далеко от России, где не достанет ни один вот такой козел.

Пока я говорила, в глазах у моей сестренки появился проблеск надежды, но в конце она снова опустила голову и глухо произнесла:

- Далеко от России? Но ведь туда нужно как-то добраться. А ведь все мои документы у них. Куда я сунусь? Пока сделаю новые, меня уже десять раз поймают.

- Полина, - твердо сказала я, - Верь мне. Сейчас, нужно придумать, как выбраться из больницы, чтобы подольше не хватились. Потом мы отправимся к моим приемным родителям. И, думаю, завтра-послезавтра, исчезнем из этого города.

И Полина поверила, может что-то такое в моих словах заставило ее поверить. Она распрямила спину, вскинула голову, сверкнув зелеными глазами. И только в эту минуту я действительно как буд-то увидела свое отражение. Она тоже что-то такое почувствовала, потому что на этот раз мы вместе засмеялись.

Мы проговорили два часа. Когда заходил доктор на обход, я спряталась в туалете, слушая этого прикормыша всевластных бандитов, я поняла, что от него помощи и сочувствия ждать нечего:

- Полина, милая, - сладкоречиво вещал этот немолодой холеный дядька в безукоризненном халате, - Ваше сердце в полном порядке. Вам следует благодарить Альберта Николаевича, что он оплатил такое дорогостоящее лечение. Замечательный человек. Рад за вас, что вы имеете такого серьезного покровителя. Думаю, что он уже скучает по такой милой девушке, ничего, завтра в полдень я отпущу вас к своей судьбе.

При этих словах меня аж передернуло. Наконец-то мерзкий докторишка убрался, и я вышла из своего укрытия:

- Полина, кто еще зайдет к тебе сегодня?

Моя сестра сидела на кровати с застывшим лицом, на мои слова она вымученно улыбнулась и как бы отгоняя наваждение медленно произнесла:

- В четыре часа моют палату, потом никого не должно быть.

- Все, решено. Часов в шесть будем вытаскивать тебя отсюда. Так, связь? - я задумалась. Полине нельзя было звонить со своего. Подумав, я скопировала свои контакты на одну сим-карту и вынула ее из телефона. А сам телефон со второй симкой оставила сестре, объяснив ей свою задумку. Она очень скептически отнеслась к моей затее, но до шести было еще далеко, я обещала все проверить и перезвонить ей. На этом мы крепко обнялись, и я потихоньку улизнула из больницы. Причем вышла через служебный вход, который был за лестницей и охраной в холле не просматривался.

Вдруг, я отчетливо поняла, что не нужно ждать вечера, ни в коем случае не нужно ждать вечера, нужно уходить немедленно. Не раздумывая, я вернулась обратно и так же незамеченная поднялась к сестре. Она сидела на кровати, там, где я ее оставила и бережно поглаживала мой телефон, как свидетельство ее надежды, свидетельство того, что я ей не привиделась.

Быстренько притворив за собой дверь, я подскочила к ней и горячо заговорила:

- Поленька, я сейчас легко вышла и вернулась через служебный ход. Это шанс, который нельзя упускать. Боюсь, до вечера возникнут какие-нибудь проблемы. Давай уйдем прямо сейчас.

Девушка вскочила и лихорадочно заметалась по палате:

- Сейчас, соберусь...

- Подожди, оставляй все. Пусть думают подольше, что ты здесь, просто вышла куда-то.

Полина растеряно осмотрелась вокруг, посмотрела на себя (она была одета в легкий халатик) и решительно шагнула к шкафу. Быстро переоделась в голубые джинсы и белую футболку. На ногах оставила сланцы, туфли не надела, чтобы сбивали с толку. А халатик тщательно сложила и убрала между вещей.

Мы спустились по лестнице, благополучно никого не встретив. Внизу я осторожно выглянула в коридор. Охранник лениво сидел на стуле лицом ко входу, на нас не смотрел. Пациенты больницы тоже куда-то все рассосались, только в конце длинного коридора виднелись две фигуры в белых халатах.

- Все, уходим. Идем спокойно, не дергаемся. В случае, если какой знакомый, роняй телефон и наклоняйся за ним, пряча лицо.

Мы выскользнули на улицу из служебного входа и сразу столкнулись с какими-то молодыми ребятами и девушками в халатах. Оживленная стайка молодежи курила и весело смеялась, очевидно, какие-то практиканты. Полина замерла и напряглась, но я твердо взяла ее за руку и решительно направилась вперед. Тут двое мальчишек скинули халаты, сказали, что сейчас сгоняют "за попить" и решительно направились к выходу за территорию больницы. Я тут же подстроила наш с Полиной шаг к будущим докторам, особо не приближаясь, но так, что бы в видеокамерах казалось, что мы вместе. То, что видеокамеры есть, я не сомневалась. И потом их вероятно будут просматривать, увидят меня, как я выходила и заходила, и подумают на Полину. Когда мы были с ней вместе я постаралась скрыть лицо, все время, отворачиваясь от подозрительного глазка.

За воротами больницы была тенистая аллея и мы быстренько свернули. Я умышленно не стала ловить такси, а села в первый попавшийся трамвай, даже не глянув на номер маршрута. Через три остановки мы вышли и пересели в маршрутку. Через час сидели у Сергея на кухне (мама тоже была здесь, вернулся и брат), ели Наташкины пироги и слушали Полинину историю.

Оказалось, что, несмотря на детдомовское воспитание, моя сестра сохранила потрясающую наивность, доверчивость и чистоту. Обладая красотой и хрупким здоровьем, она вызывала у мужчин немедленное желание ее защищать, поэтому в детском доме у нее хватало заступников и верных друзей. Девушка смотрела на мир даже не через розовые, а какие-то радужные очки, видела всех добрыми и ждала светлой любви. И первый парень, к которому она потянулась сердцем оказался редкостным негодяем. Узнав, что она девственница, он ее просто продал. Девочке не повезло нарваться на "соблазнителя". Этот смазливый обаятельнейший тип знакомился с девушками, влюблял в себя, выяснял жизненные обстоятельства, и если жертва была одинока, не из этого города, то забирал ее паспорт и несчастная оказывалась в борделе. Полине "повезло" оказаться невинной, поэтому она попала на торги, где ее купил этот Альберт Николаевич. Девушку уже доставили к нему в натуральный замок, так выглядел его дом за трехметровым металлическим забором, нарядили в развратнейшее белье, и тут случился "благословенный" сердечный приступ.

На вопрос, пробовала ли она сбежать, ведь вроде ее никто не охранял, она разрыдалась и сквозь слезы рассказала, что, как только смогла ходить, ушла из больницы и обратилась за помощью к своему детдомовскому другу Лехе Метенкову. Через два дня ее забрали, а Леху на ее глазах избили до полусмерти. Вот тут ей снова стало плохо. Больше попыток убежать она не делала - документов и денег нет, бежать некуда, друзей она подставлять больше не могла.

Мама с Наташей ревели, не сдерживаясь, Сергей сжимал зубы и кулаки в бессильном гневе, а я содрогалась от мысли, что успела в последний момент выдернуть сестру из этого кошмара.

Теперь нам следовало быстро исчезнуть. Я не хотела даже думать, что будет с моей родней, когда бандиты найдут нас. А то, что найдут, я не сомневалась. Ведь в детском доме я разговаривала с секретарем, и эти звери быстро отмотают веревочку, по которой и я нашла Полину. Нужно было уходить на Сертаю - прошло уже почти две недели из трех отпущенных мне на Земле. Лучше уж вернуться с запасом.

Теперь встало две проблемы: объяснить все Полине, так, чтобы она не сочла меня сумасшедшей и оставить неопровержимые свидетельства, что мы отправились в Новую Зеландию для родителей и бандитов. Плюс еще Сергей собрался провожать нас с сестрой до ворот посольства, где нас, якобы, ждет наш дед Михтин.

Мы переночевали у брата. Спали плохо, Полина металась и вздрагивала во сне, я всю ночь думала, как отказаться от опеки брата. После ночи мучительных раздумий, я не придумала ничего лучше, как довериться Сергею. Если он мне поверит, то создать убедительную легенду для всех остальных будет несравненно легче.

На следующий день Наталья с мамой пошли в магазин закупать продукты нам в дорогу, а я усадила брата с сестрой на кухне, сделала глубокий вдох и выпалила:

- Сергей, Полина, все это время пока меня не было, я не теряла память, не лечилась в Москве, а была в параллельном мире, куда меня выбросило в момент автокатастрофы с автобусом. Именно оттуда были наши с Полиной биологические родители, которые погибли здесь на Земле в исследовательской экспедиции. Мне угрожала неминуемая гибель в том автобусе, поэтому меня выдернуло в родной мир. Там я действительно встретила родственников, узнала о существовании сестры. Это еще не все. В целом наши миры похожи, но там существует дополнительная энергия, без которой не может прожить ни одно взрослое существо более десяти часов. До совершеннолетия, которое для нас с Полиной наступит в день рождения, девочки имеют внутренний запас такой энергии. В момент совершеннолетия девушка получает привязку к энергетическому источнику на планете. Если к этому времени мы не вернемся с Полиной на Сертаю, мы неминуемо погибнем , - я сделала паузу и внимательно посмотрела на брата, - Да, Сережа, меня отпустили на Землю только ради сестры после Большого Совета - это орган управления целой планеты. Если бы не Полина, вы бы никогда больше не узнали о моей судьбе.

Я окончательно замолчала и вглядывалась в их лица, пытаясь предугадать реакцию на свои слова. Сергей помолчал, потом улыбнулся и задумчиво произнес:

- А ведь теперь, пожалуй, все сходится: твое исчезновение, когда все остальные тела были на месте, внезапное появление. Твой родной мир пошел тебе на пользу, ты же никогда не отращивала волосы ниже лопаток. Я еще удивился мимолетно, когда это ты успела отрастить такую шевелюру до талии, твоя кожа словно светилась изнутри. А еще во сне ты разговаривала на чужом языке. Теперь все это понятно, - он посмотрел мне в глаза, - Я верю тебе, Стэфа. Ну а что теперь?

- Да, что теперь? - повторила моя сестренка, - Мы возвращаемся в тот мир? Ведь день рождения у нас очень скоро.

Я посмотрела на нее и поразилась, впервые с момента нашего знакомства в ее глазах горела надежда. Кажется, она ни на минуту не верила, что сумеет скрыться от бандитов где-то на Земле.

- Да, нам нужно срочно уходить, и больше мы никогда не вернемся, Сережа. Но мне невыносима мысль, что родители будут страдать, а сказать правду я не могу, сам понимаешь. Есть одна идея.

После обеда мы с братом вдвоем улизнули из дома и сейчас в одной неприметной кафешке разговаривали с молодым парнем, представившемся Алексей, сотрудником той самой фирмы "Тень". Сергей придирчиво рассматривал запечатанный конверт, со всеми штампами и марками, который пришел из Новой Зеландии от меня. Именно такой предварительное задание я дала фирме. Конверт был пухленький, плотный желтый. На нем латинскими буквами отлично читалось мое имя, название страны отправителя, и абсолютно неразборчивый адрес. По моей задумке, эта фирма в течение трех лет должна будет присылать моей родне вот такие заранее написанные мной письма. Послать ответ мне не смогут, и переписка постепенно угаснет.

Сергей вскрыл конверт, в нем лежал чистый лист с надписью тест и моя фотография на фоне аэропорта. Чуть ли не обнюхав печати, брат хмыкнул и признал, что все выглядит более чем убедительно. Обговорив детали, мы заключили контракт на имя моего брата. Теперь мне было спокойней, во-первых, он проконтролирует эту фирму, во-вторых, будет постепенно оплачивать ее услуги, в-третьих, мы нафоткаемся с Полиной на его телефон и фирма сделает фотошоп на фоне новозеландских пейзажей и наших новых родственников. Заплатив внушительный аванс и отдав первые четыре письма, мы расстались с Алексеем.

Решено было отправляться на Сертаю завтра ночью. Мы уйдем в портал, а Сережа съездит все-таки в Москву - и сам отдохнет, родителям спокойней будет, а бандюгам ложный след. Мы зашли еще в несколько магазинов, в банк и вернулись домой. Больше до завтрашней ночи я на улицу показываться не хотела.

Вечером приехал мой приемный отец. Мама с Наташей устроили настоящую прощальную вечеринку, наготовили и настряпали, как на новый год. Родители все расспрашивали Полину о ее жизни и сетовали, что не смогли удочерить нас обеих. Я сидела и впитывала всю эту атмосферу, знала, что она навсегда отложится в моей душе и в памяти.

Следующий день пролетел слишком быстро. Вечером мы распрощались с родителями, обнялись с Наташей, поплакали дружно на дорожку и уселись в Сережкину "Калину". Никаких подозрительных лиц или машин мы не заметили. Через три недели должно прийти первое письмо из Новой Зеландии и обеспечить наше алиби.

Ехать до места аварии автобуса и соответственно до портала было около часа. Сережа попетлял по городу и выехал на трассу, посмотрел на меня хитро и сказал:

- Стэфа, расскажи нам про эту твою Сертаю. Когда еще предоставится случай узнать что-то о параллельном мире. Я полуобернулась на переднем сиденье, чтобы видеть и брата и сестру и протянула:

- С чего же мне начать..? Ну что, начну с того, что вся природа там синяя...

...Вот такие три расы там и живут, а мы с Полиной родились в семье фей.

Сергей плавно притормозил у обочины, невдалеке виднелся крест по погибшим в той страшной автокатастрофе. Уже опустились мягкие сумерки и зажигались первые робкие звездочки. Я внимательно пригляделась и увидела голубоватое мерцание над дорогой - у меня прямо отлегло от сердца, все-таки я боялась, что портал куда-нибудь исчезнет. Полина пригляделась и подтвердила, что тоже видит сияние. А вот Сережка, сколько не вглядывался, видел только темную ленту дороги и все:

- Похоже, этот проход только для фей, а мне его увидеть не дано, - он печально усмехнулся.

Мы вышли из машины и выгрузили две наши небольшие спортивные сумки. Брат крепко обнял меня и тихо прошептал:

- Я всегда знал, что ты необыкновенная волшебная фея. Я рад, что ты стала моей сестрой, и всегда буду вспоминать тебя, - он привлек к себе и Полину, - Жаль, что тебя не было с нами все эти годы. Будьте счастливы, мои девчонки.

Я закусила губу, чтобы не разреветься в голос, решительно взяла сестру за руку. Мы с ней подхватили сумки, подождали, пока проехали все машины, и трасса на какое-то время опустела, оглянулись на одиноко стоящего мужчину и шагнули в голубое мерцание.

Там на Земле дорога опустела, и угасло невидимое никому волшебное сияние, а у нас перед глазами немного потемнело, а потом зрение прояснилось, и мы увидели высокие светлые стены храма на месте энергетического источника. Сквозь абсолютно прозрачный потолок виднелось глубокое синее небо, расчерченное рассветными лучами Асинги.

Мы вернулись домой.