Глава 1

Отель «Перекресток»

Они сидели в кафе… Да, да, ребята, в самом натуральном придорожном кафе для дальнобойщиков, попивая самый натуральный дерьмовый придорожный кофе, восхитительно горячий. За окном, в предрассветной темноте, нудно шуршал дождь. Каким образом они оказались именно здесь, Олег бы не взялся ответить. Трое суток совершенно безумного марш-броска по Тропе сквозь расстояния и климатические пояса — вспоминать об этом не хотелось. Да и не запомнилось толком ни фига.

Кофеюшник ностальгических чувств не пробуждал: обычная придорожная забегаловка, тесноватая и грязноватая, все из поцарапанного пластика б/у. И часы на стенке полпятого показывают. Вот часы действительно как из «17 мгновений», когда Штирлиц с женой встречается… Так и ждешь подсознательно, что сейчас вот в стеклянную дверь войдет Кэт, сядет за соседний столик, и будете вы молча смотреть друг на друга. Чур, чур меня!..

Олег потер свежевыбритую щеку: обнаружив в одном из рюкзаков бритву, он с маниакальной тщательностью дважды в день скоблил физиономию, мысленно поздравляя себя с новым пунктиком. Ребята, вымотанные до предела, мешками сгорбились в пластмассовых креслах — за исключением неугомонного Стаса. Тот уже о чем-то шушукался с полной девушкой за стойкой, время от времени бросая значительные взгляды в сторону группы. Врал, конечно, напропалую: глаза у девушки округлялись все сильней, она поглядывала на парней и девчонок в незнакомой униформе с боязливым восхищением и интересом — и наконец исчезла за дверцей позади стойки.

Стас, вернувшись к столику, выставил посередине литровку водки и пластиковые стаканчики и принялся рассовывать по карманам какие-то купюры. Олег только тут сообразил, что вот денег-то у них и не было ни копья…

— А сейчас нас будут кормить, — сообщил Стас, усаживаясь. — Вы яичницу с ветчиной как, уважаете? — Он вскрыл бутылку и деловито разлил водку по стаканчикам.

— И чего ты ей наплел? — поинтересовался Олег.

— Почему сразу «наплел»? Ну, сказал, конечно, что мы сталкеры…

— А бабло откуда? Или ты ей банку ведьминого студня впарил?

Стас развел руками, как бы говоря: «у всех свои секреты», и Олег в очередной раз напомнил себе, что до конца верить «волкодаву» не стоит. Конечно, насчет перепрошивки мозгов незаменимый обаяшка Стас вполне искренне говорил, но хрен его знает — а может, она уже включилась? И о чем он при этом умолчал?..

— Это вы о чем? — проявил вялый интерес к разговору Джордж.

— Да так, о пользе фантастики… Ну что, отец-командир, скажи, что ли, тост какой-нибудь.

Олег взвесил в руке свой стаканчик:

— Ну, братишки-сестренки, давайте, что ли, за то, что мы живы. Чтобы так продолжалось и впредь.

Возражений не последовало, и Олег залпом проглотил тепловатую водку, остальные последовали его примеру — молча. А ведь не все мы живы, подумал он. Остался в мерзлой земле Вундерланда Янек. Осталась Кэт… хотя что им Кэт? Неизвестная фигура, функция. Разве что Джейн о чем-то догадывается, но предпочитает держать это при себе. И слава богу.

Остался Макс. Но с этим вообще непонятно — во всяком случае, Олег ливером чуял, что Макс не банальный перебежчик, что ведет, свин толстый, какую-то игру. Но какую и с какой целью — непонятно вовсе. Ну и пес с ним. Не хочется о нем сейчас думать. Вообще, если честно, ни о чем думать не хочется, вспоминать не хочется, а что-то анализировать — это уж я просто сблюю, — усмехнулся про себя Олег. Что уж там говорить, эта вундерландская опупея всем дорого обошлась…

И погони пока не ощущается, только от этого как-то ни разу не легче. В то, что господа Пиночеты решили оставить группу в покое, верится как-то слабо. Если честно, совсем не верится… Еще меньше верится, что они отступились, испугавшись «ультиматума» — по всему, не те там ребята, чтобы просто так взять и испугаться. К сведению приняли — это да, к гадалке не ходи… И в соответствии с этим откорректировали свои действия. Хотя, собственно, какой им смысл гоняться за группой по лесам и дорогам? Все равно выбор «конечных остановок» для нас достаточно ограничен, и уж на то, чтобы их все так или иначе перекрыть, силенок у военных точно хватит. И поджидать там будут уже не дураки, вроде покойного майора.

А впрочем, чего я раньше времени мандражу? — подумал Олег почти весело. В случае чего, конечно, придется сдержать слово и начать партизанские действия, только вряд ли до этого дойдет. Сперва нас еще поймать надо…

Появилась полная девушка с подносом, нагруженным тарелками, робко улыбнулась Олегу. Олег ответил значительной улыбочкой: мол, извини, подруга, у больших парней тут серьезные разговоры намечаются… Дважды намекать не потребовалось, тем более девушка явно предпочитала любоваться живописной компанией со стороны.

Яичница, конечно, оказалась малость недожаренной, — но Олег на такую мелочь и внимания не обратил. Горячая жрачка, почти домашняя — после вегетарианских харчей Святилища и кое-как разогретого на коротком привале сухпая — это, надо сказать, нечто! Так что он и оглянуться не успел, как все сметал. Впрочем, и остальные не отстали. Стас все так же деловито налил еще по одной — только Айра свой стаканчик ладонью прикрыла и помотала головой. Ну, оно и правильно…

— Ладно, командир, давай-ка за успех наших безнадежных предприятий… — выпив, Стас зажевал хлебушком и серьезно поглядел на Олега. — Не решил еще, куда мы дальше двигаем?

— Да вроде и решил, только решиться не могу, — усмехнулся Олег, бросив быстрый взгляд на Джейн. Она только чуть заметно кивнула — без улыбки. — По-хорошему, надо бы место найти, чтобы на пару дней хотя бы на грунт залечь. Выспаться, мозги в норму привести… А то я вам тут нарешаю.

— Это ты можешь, командир, — осклабился Джордж. — Нон-стоп шоу, веселуха на веселухе…

— То-то я смотрю, к родным осинам тебя потянуло… — Стас закурил. Разбойничья рыжая борода в сочетании с невинными голубыми глазками придавала ему вид одновременно простецкий и плутоватый. — Что-нибудь есть на примете?

— Да в том-то и дело, что нет, — вздохнул Олег. — Сюда меня уж просто на автомате притащило. Все ж технически развитой мир, так запросто на танках не въедешь…

— Думаешь, у них кроме танков ничего нет в загашнике? А затеряться тут все-таки посложней, чем в Вундерланде.

— Зато следов за нами нет сейчас, — авторитетно вставила Джейн.

Стас, глянув на нее, резко кивнул. Джейн он явно зауважал как эксперта — после того, как она ухитрилась разглядеть бронеходы, и не где-нибудь, а на Тропе.

— Есть такая старая чукотская сказка: «от своих следов не уйдешь, однако!» — невесело ухмыльнулся Олег. — По ходу, здесь-то у нас получается просто перевалочный пункт, досюда нас проследить — как два пальца об асфальт. «Стратег» категории второй на пару с толковым «сенсором» нас локализуют очень даже быстро…

— А потому есть у меня предлагуха: свалить отсюда, — Стас глянул на часы. — Минут через сорок тут грузовик пойдет на поселок, это километров тридцать. Здесь, считай, тайга, документов не спрашивают, на беглых мы не похожи, так что, думаю, обрисуется что-нибудь.

— Цивилизация!.. — фыркнул Джордж.

Олег махнул на него рукой:

— Сиди уж… Ладно, принимается. Под елкой ночевать сейчас не климат.

Джейн с сомнением покачала головой — что-то ей определенно не нравилось. Олег такое состояние по себе знал: что-то не прет, чувствуешь некий дискомфорт — опять-таки на уровне ливера, на уровне предчувствий… Вот только объяснить, что тебе не так — хоть режь тебя, не сумеешь. Ладно, похоже, киллеры там не дожидаются — их бы она, скорее всего, смогла «увидеть»…

Он покосился на Ханну — той, похоже, тоже было все равно, лишь бы передохнуть. Айра рассеянно крошила кусок хлеба на свою тарелку, и Олег пометил себе, что надо будет поговорить с ней с глазу на глаз. Возможно, и встряску дать — что-то расклеивается девочка. Из-за отца, вероятно. А то, что Марка в живых нет, еще ни фига не факт — такого запросто не сожрешь, подавишься.

Но это все предстояло в будущем, до которого еще дожить предстоит, а потому Олег выразительно глянул на Стаса — и тот аккуратно разлил остатки водки. Олег наконец-то почувствовал, что согрелся, и пластмассовое кресло вдруг показалось до крайности удобным, и можно было — пусть ненадолго — расслабиться и выкинуть из головы все мысли до единой и просто сидеть, слушая дождь за окном, прихлебывая из стаканчика, и не думая, не думая, не думая…

С молодым конопатым водилой столковались быстро. Пока тот шумно хлебал чай с лимоном и перешучивался с девушкой, своей старой знакомой, загрузили нехитрые пожитки и разместились в кузове трехосного «Урала» с относительным комфортом. Разговаривать не хотелось никому, двигались ребята как сонные мухи — похоже, Тропа подействовала и на них. Олег приткнулся на узел с каким-то тряпьем возле переднего борта и облокотился на рюкзак. Хлопнула водительская дверца, рявкнул мотор, потом заурчал мощно и ровно — и машина, качнувшись, неторопливо поползла по скверной, ухабистой дороге.

Погода, кажется, решила всерьез разгуляться — даже сквозь шум мотора было слышно, как молотят по брезенту кузова дождевые струи. Олег опустил отяжелевшие веки. Ну что, Панин, разобрался ты, куда идешь? — с вялой иронией подумал он. Камо грядеши? Там, в Святилище, ты вроде бы все для себя решил, определил свое отношение к пресловутому Договору и всем действующим лицам, сформулировал для себя, чего ты хочешь добиться… туманно сформулировал, никуда не денешься. Не формулировка, а так, протокол о намерениях. И вот теперь простенький такой вопрос: а как, собственно, все эти наполеоновские планы реализовать? С какого конца вообще за это дело браться? Это тебе не драка, не банальное расследование. Тут, брат, действительно думать придется…

А вот думать-то я пока и не умею. Логические схемы складывать, причинно-следственные цепочки строить, вычисляя в них ключевое звено, — это пожалуйста, на это меня натаскивали, и натаскали, надо сказать, неплохо, даже очень хорошо натаскали… Но ведь думать-то — это, оказывается, совсем другое! Этот процесс куда посложнее, чем просто взять и сложить на весы все «pro et contra». Это — еще и понять, что далеко не все pro и далеко не все contra тебе известны, и скорее всего, никогда известны не будут, что твоя информация всегда будет неполна и обрывочна, а тебе на этой основе предстоит что-то решать, ответственность, мать ее ответственную, за свои действия нести…

И разобраться бы еще при этом — а сам-то я насколько адекватен? — грустно ухмыльнулся он своим мыслям. Точнее, так: параноик я или шизофреник? Фляга-то однозначно свистит — мама не горюй… Вот ведь ситуация: на всю голову стукнутый герр командир ведет группу… куда? А он и сам не знает. Прекрасно понимаю Стаса: от таких раскладов сам того и гляди звезданешься. Не лечится… А ведь не отстает, зараза, и не отстанет. И дело тут не только в приказе Дона — не из службистов наш «волкодав», при определенных обстоятельствах и на все приказы способен забить. И даже не в его экс-подельничке белобрысом. Тут… тут еще что-то…

Олег, в общем, и сам не заметил, как закемарил. Снилось что-то напрочь дурацкое: будто бы он, Олег, выполняет какое-то офигенно важное задание (чье? непонятно…), и надо ему позарез отыскать кого-то в каком-то городе. А город большой, когда-то, похоже красивый, но только выглядит наглухо заброшенным, и на улицах никого, и стекла кое-где повыбиты, и штукатурка облупилась, а из темных подъездов несет на всю улицу кошачьей мочой… Брошенные как попало машины кое-где уже тронуты ржавчиной, но где-то гремит радио, выдавая какую-то бесконечную, невыносимо бравурную мелодию… Народу — да, никого, но он, Олег, почему-то рассекает в темных очках и с наклеенными усами, и правый ус приклеен плохо, норовит, сволочь такая, все время отклеиться, и от этого почему-то жутко стыдно…

Внезапный толчок сбросил его с удобного тюка, и Олег от души приложился локтем о днище кузова. Тряхнув головой, сообразил, что это водила резко вдарил по тормозам — Джордж, вполголоса матерясь, отряхивал ладони, Стас помогал подняться Ханне — ее тоже скинуло с рюкзака.

— Дрова везет, зараза!.. — буркнул Стас. Хлопнула водительская дверца — и почти без перехода послышался затейливый мат. И не просто мат, но с ноткой некой озадаченности. Олег, откинув тяжелый намокший брезент, соскочил из кузова на разбитый асфальт.

Дождь вроде утих, только сеялась редкая, противная морось да стоял плотный, белесый туман. Щуплый водила — почему-то с монтировкой — стоял на обочине, внимательно в этот туман вглядываясь, и изрыгал витиеватую нецензурщину, но на веснушчатой физиономии явственно проступало неимоверное удивление.

— В чем дело, шеф? — поинтересовался Олег, когда парень приостановился вдохнуть воздуха. Тот посмотрел на Олега, словно впервые увидел, потом, ткнув монтировкой в туман, требовательно спросил:

— Что видишь?

Олег вгляделся. Ни хрена, конечно, толком разобрать невозможно было из-за тумана, но напрягая зрение, он разглядел все же метрах в ста от дороги прямоугольный силуэт здания — судя по высоте, пятиэтажки, темные даже в рассветном полумраке окна… Еще один дом, еще… Какое-то строение чуть пониже — не то школа, не то почта. Словом, то ли небольшой городок, то ли поселок городского типа. Только веяло от него почему-то тоской и запустением — словно все жители просто в один прекрасный день взяли да и ушли отсюда. Давно ушли.

Он повернулся к водиле, пожал плечами:

— Городишка. Заброшенный, похоже…

Парень перевел дух и опустил монтировку — Олег только сейчас заметил, что вид тот имеет весьма бледный, даже веснушки почти объемными кажутся:

— Мужик, веришь-нет, я тут пять лет езжу… Вот по этой самой дороге, — он для убедительности ткнул монтировкой вниз. — А этой херни не было тут никогда! Ни заброшенной, никакой, ёшь ее через корыто!

— Дорогой-то не ошибся? — осторожно спросил Олег. — Туман все-таки…

— Да она тут одна и есть, не ошибешься… Значит, не глюк, — парень снова пустил матерной скороговоркой.

— Не глюк, — вздохнул Олег, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего вам, Олег Николаевич, это не напоминает? В частности, «блуждающую корчму» в Вундерланде? Если оно так, то возникла эта хреновина здесь по-любому неспроста… Значит, что? Как обычно: надо пойти туда и посмотреть, что за сюрпризы там приготовлены. Вроде бы оно и логично, а все равно как-то стремно. В чем именно стрем, Олег бы сказать не взялся — разве что кроме того, что в корчме, помнится, как-то все очень нехорошо получилось.

И в то же время крепло в нем чувство напрочь иррациональное — что надо обязательно в этот город наведаться, что просто взять и проехать мимо — не выход. Теперь бы группу еще уговорить, мрачно подумал он. Ребята сами со мной пошли, добровольно, так что приказы какие-то отдавать я не вправе. Хватит уже, накомандовался. Ничего доброго из этого не вышло…

Заглянув через борт в кузов, он сообщил:

— Народ, приехали, похоже.

Водила глянул на Олега подозрительно, но смолчал и полез за сигаретами. Джордж помогал девчонкам выбраться из кузова — с его ростом это оказалось куда как сподручно. Стас, передав ему мешки, картинно сиганул через борт сам — аккурат в середину глубокой лужи, кратко высказался по этому поводу и вопросительно уставился на Олега. Олег вместо ответа только подбородком указал на теряющийся в тумане город.

— Ну и?.. — вскинул брови Стас.

— На самом деле этой штуки тут нет.

— Не понял? — пробасил Джордж.

— Будешь смеяться, я тоже… Только вот ливером чую, что надо туда прогуляться.

— Уверен? — тихим и напряженным голосом спросила Джейн.

Олег насторожился:

— Что-то чуешь?

Она передернулась, как от холода:

— Нехорошее место… Не знаю, не нравится мне. Откуда оно здесь?

— Я, кажется, эту хрень только что во сне видел.

Джейн ничего не сказала, только покачала головой — что-то ей тут не нравилось…

— Ну что, вы едете или остаетесь? — нетерпеливо спросил водила.

— Мы едем или остаемся? — поинтересовался Олег у своей команды. Народ безмолвствовал. Олег оглядел их: Ханна разглядывала лежащий в тумане город с безразличным любопытством — похоже, ей действительно было все равно. Он вдруг сообразил, что с самой сшибки в корчме она все глубже уходит в свою раковину. Айра тоже молчала — впрочем, она всерьез замкнулась после того, как узнала о перевороте и последние три дня изъяснялась редко и односложно. Джордж переминался с ноги на ногу, явно тяготясь бездействием — похоже, он окончательно утратил ориентиры, кроме профессиональных, и теперь пойдет за Олегом хоть к черту в задницу — просто потому, что идти больше некуда. Стас смотрел на городок фельдмаршальским взглядом, словно прикидывал, как ловчее запалить его с четырех концов. В конце концов он вздохнул:

— Ладно, босс, по крайней мере, крыша над головой там есть, а людей нет. И незаметно не подберешься… Пошли?

Олег молча вскинул на плечи рюкзак и помахал водиле — езжай, мол, парень, все в порядке… И первым шагнул с обочины в высокую, по колено, мокрую траву.

Собственно, как и тогда, в корчме, он не знал, чего ждать. То ли забредут они сейчас прямиком на минное поле, то ли городишка развеется вместе с туманом, то ли маг — тот же самый — их там поджидает и снова грузить начнет по полной…

Туман в низинке оказался еще гуще, и Олег ощущал себя, как тот ежик. Это уж у меня по жизни, грустно улыбнулся он своим мыслям. Мало того что сам в тумане блуждаю, так еще и людей за собой поволок, и достается им, пожалуй, еще посерьезней моего… Как бишь там: «если слепой поведет слепых»… И картинка перед глазами: то ли Босх, то ли Брейгель.

Впрочем, неверная аналогия. Слепошарый тут на самом деле один, и угадайте с трех раз, кто именно? Правильно, правильно, сам отец-командир во всем своем слепошаром великолепии, а остальные явно что-то знают — кто что — и что-то видят, однако покорно следуют за слепым. Кажется, это называется парадоксом, не так ли Олег Николаевич?..

Он даже не заметил, когда трава успела смениться асфальтовой дорожкой — неровной, в выбоинах и трещинах. По крайней мере, под ногами теперь не чавкало и не хлюпало… Из трещин поднимались порыжевшие метелки какой-то травы — в человеческий рост. Стало быть, давненько тут никто не ходит… Олег вздохнул и двинулся вперед. И почти сразу уткнулся в первую пятиэтажку.

Здание выглядело относительно целым — даже окна не побиты, кое-где на них и занавесочки остались. Но все равно как-то с первого взгляда становилось ясно — нет тут людей, все брошено. Пусто.

Можно, конечно, было бы обосноваться в пустой квартире, но душа как-то не лежала. Видеть сейчас покрытые пылью обломки чьей-то чужой жизни, чужого счастья-несчастья, уюта или неустроенности… Почему-то это казалось неправильным. Олег наклонился к уху идущей рядом Джейн, спросил вполголоса:

— Слушай, а что именно тебе тут не нравится? Чуешь что-то?

Ему даже показалось, что голос он бы мог и не понижать — туман словно проглатывал все звуки. Джейн ответила только шагов через пять — медленно, словно взвешивая слова:

— Да в том-то и дело — ничего. Вообще ничего, понимаешь? Как-то все тут… выморочно, что ли. Вроде все настоящее, а ненастоящее… понимаешь?

— Не особенно, — честно признался Олег. — Первый раз с таким сталкиваюсь. Это что, хочешь сказать, Тропа шутки шутит?

— Не Тропа, — отрезала она и быстро, в упор, на него глянула. Глаза ее даже сквозь туман отливали стальным блеском, как перед боем. Олег заткнулся. Вот так-так, Олег Николаевич, выходит, это все же ты лично народ в эту… небывальщину приволок? Во сне, не иначе. Лунатик хренов. Нет, стоп. Асфальт под ногами настоящий? Настоящий. Пятиэтажка эта вполне реальна с ее шершавым серым бетоном, и сыростью пахнет, и мокрым железом, и подгнившим деревом… Значит, оно все реальное, но ненастоящее? Или настоящее, но нереальное?.. Тьфу ты, блин, совсем запутался…

— Опасность какую-то чувствуешь?

— Не опасность, — словно нехотя отозвалась Джейн после паузы. — Просто понимаешь… Тут очень легко не туда свернуть.

— Куда — не туда? — мрачно поинтересовался Олег. — Чтоб свернуть не туда, надо для начала знать, где это самое «туда» находится…

— Да не знаю я!.. — с тихим отчаянием в голосе отозвалась она. — Здесь как-то на пустыню похоже, только не понимаю я этого места и помочь тебе не смогу.

— Не бери в голову, — Олег приобнял ее за плечи и негромко пропел:

— Не вечер, точно, — вздохнула она. — Так что ты поосторожнее.

Похоже, там, наверху, солнце выглянуло-таки из-за туч, и туман окрасился желтоватым, оранжевым, розовым… Слегка развиднелось, и стало возможно разглядеть компактный жилой квартальчик: с десяток пятиэтажек, приземистое здание «торгового центра» — с почтой, магазином и покривившимися буквами «ФОТОАТЕЛЬЕ»… А вон и «запор», брошенный посреди дороги, когда-то красный, а сейчас грязно-бурый от ржавчины… Асфальт кое-где уже взломали молодые деревца, а одно проросло даже на бетонном козырьке почты. И впереди — невысокая насыпь, судя по всему, железнодорожная.

Стас, догнав Олега, негромко произнес:

— Напоминает мне это кое-что… Нас на четвертом курсе по выживанию гоняли, помнишь?

— Еще бы! — усмехнулся Олег. Три недели в Кызыл-Кумах ему очень даже запомнились.

— Меня-то закинули в очень похожее место… Городишка типа Припяти, где когда-то что-то такое рвануло. Только там пожестче все было малость, — Стас аж передернулся от воспоминаний. — Прикинь, у нас там мутанты натуральные шастали… Так все это дело, — он окинул городок выразительным взглядом, — весьма, я тебе скажу, напоминает. Только радиации тут нет — я ее, заразу, на всю жизнь чуять научился…

— Зона, — почти без улыбки произнес Олег.

Стас хмыкнул:

— Да, отец-командир, по ходу, мы с тобой одни книжки читали, — и помолчав, добавил почти угрюмо: — Вообще-то хрен его знает, может, и Зона… Как в кино, зараза.

Взобравшись на насыпь, Олег снял рюкзак и прислонил его к ржавому рельсу. Прямая, как струна, линия узкоколейки убегала в туман, и где-то там, метрах в двухстах впереди, угадывались контуры покосившихся вагонов.

— Курим, — объявил он, усаживаясь на почти не подгнившую шпалу.

Народ себя упрашивать не заставил, и все, кроме Джорджа и Ханны, тут же задымили. Олег отметил, что выглядят ребятишки измотанными — причем именно последним переходом. Хотя и пройти-то пришлось километр от силы. Выматывает этот городок примерно как Тропа… хотя почему — «как»?

— Впечатления, соображения? — кратко осведомился он.

Отозвалась неожиданно Ханна:

— Не знаю… Кажется мне, что я тут когда-то была уже. Только не помню — когда, с кем, при каких обстоятельствах…

— Ты тоже?! — вскинулся Джордж. — Перемать твою, у меня такая же хрень…

Ханна не ответила — после боя в Крепости отношения между этими двоими так и не наладились. Айра медленно растерла о рельс недокуренную сигарету:

— Вообще-то да… Мы еще до Гетто в похожем месте жили, только я мало чего помню — мне года четыре тогда было.

— Понятно, — пробормотал Олег. Хотя, конечно, ни фига ему понятно не было — кроме разве что того, что глюк-то не индивидуальный, а коллективный. Только вот как-то ничуть от этого не легче. Впрочем, он и сам чувствовал в окружающем городском пейзаже нечто знакомое. Значит, если мы сейчас пойдем на восток, навстречу солнышку, то… Ну, по крайней мере, это проверяется.

Окурок он пихнул под рельс и присыпал щебнем — просто по привычке. Вряд ли тот, кто ищет группу (если, конечно, ищет), будет вычислять ее по свежим чинарикам, но как-то оно все же спокойней… Вздохнув, он закинул на плечи рюкзак, оглянулся. Джордж сосредоточенно поправлял лямки рюкзака, хмурился — похоже, ассоциации этот городок у него вызвал не самые приятные. Ханна, напротив, впервые за много дней чуть улыбалась каким-то своим мыслям, Айра оглядывалась напряженно, словно силясь припомнить, ухватить что-то — и не умея это сделать. Пальцы Джейн отбивали дробь на кобуре с «коброй» — той самой, изъятой у эсбешника. Олег усмехнулся про себя: а ведь тогда, в Святилище, когда она кобуру потребовала, никто и не заикнулся о том, что ствол вернуть надо бы!.. Стас, уже с рюкзаком на плечах, стоял, чуть пригнув голову и широко расставив ноги, готовый к любым неожиданностям — ну прям как есть сталкер!

— Пошли, — вздохнул Олег, отмахнув рукой вдоль насыпи.

По шпалам шагалось легко, хотя мышцы и ныли от застарелой усталости. Обошли поезд из пяти вагончиков — два последних соскочили с рельс и накренились, но локомотив выглядел вполне рабочим. Проверять, впрочем, Олег не стал. Чувствовал он себя как во сне, и казалось ему, что если сядут они на этот тепловоз или там какую дрезину — то и приедут прямиком в фильм Тарковского… Бред, конечно, но что-то ему подсказывало, что здесь любой бред может реальностью обернуться. Да к тому же идти осталось всего ничего.

Вдоль узкоколейки топали где-то с полчаса, и туман за это время почти развеялся, обернувшись вполне себе романтичной дымкой. Углядев справа до боли знакомое сооружение из стекла и бетона — помнится, НИИ чего-то непроизносимого там был, — Олег сбежал с насыпи, внимательно огляделся. Да, все совпадает, кроме разве каких-то мелочей… Олег бы даже не сумел назвать эти самые мелочи, но они-то и создавали дискомфорт, ощущались почти неразличимыми, но крайне неприятными занозами. Шагов через двести он свернул во двор «сталинской» кирпичной пятиэтажки, остановился на детской площадке, возле поржавевших качелей с облупившейся краской. Да, все как и было — вон гаражи, тоже побитые уже ржавчиной, и левее — темная витрина булочной, и с незапамятных времен торчащий здесь горбатый «москвичонок» на спущенных шинах…

— Что такое? — настороженно поинтересовался Стас.

— Мой двор, — коротко ответил Олег, оглядываясь. Да, все совпадало. На той вон лавочке в глубине двора они с Филином выпили первую в жизни бутылку портвейна — и блевали в этих разросшихся кустах, а туда, за гаражи, бегали тайком курить… Только пусто все, пусто, брошено, забыто, и не вернешься сюда, даже если очень захочешь…

— Ну, дела, командир… — Джордж вроде и ухмылялся, но явно чувствовал себя не вполне уверенно. — Может, и в гости пригласишь?

— В гости, говоришь… Знаете, братишки-сестренки, я вообще не уверен, что там, — Олег мотнул головой в сторону пятиэтажки, — что-что есть. Декорация…

— Реконструкция? — предположил Стас. — Только кому и зачем оно понадобилось?

— Не знаю, — медленно проговорил Олег, продолжая оглядываться. — Такое у меня чувство, что это нам — нам всем — тут что-то понадобилось… Каждый ведь что-то свое углядел? А вот зачем мы здесь — ей-богу, не скажу. Знаю только, что там, в домах, пустота полная. Пустая оболочка, понимаете?.. Да нет, я и сам не очень-то понимаю… Пошли отсюда, — горько вздохнув, заключил он.

Из дворика выбрались на какую-то улицу, Олегу уже незнакомую. Погода, кажется, решила взять реванш — небо затянуло уж совсем невпрогляд, дождь, примериваясь, брызнул пару раз, потом зарядил — явно всерьез и надолго. Впрочем, Олег особого внимания на это не обращал. Шел целенаправленно — к центру городка. Откуда-то он знал, в какой стороне этот самый центр находится, и чувствовал, что идти надо именно туда. Инстинкты, провалиться бы им… Что ж, если логика приводит нас в глубокую задницу, посмотрим, куда заведет интуиция.

На душе тоже было как-то пасмурно. Не то чтобы, оказавшись во дворике, он ощутил острый приступ ностальгии по прежним беззаботным временам… Но в голове раз за разом прокручивалась фраза Джейн о том, что здесь очень легко свернуть не туда. А нет ли у вас, дражайший Олег Николаевич, ощущения, что вы уже очень давно не туда свернули и перли себе, не задумываясь, какой-то непонятной, невесть кем проторенной колеей? И только сейчас, получив здоровенного пинка, начали нащупывать какую-то иную дорогу, даже примерно не представляя, в какую сторону двигаться?..

Джейн потянула его за рукав и взглядом указала куда-то вправо. Олег настолько ушел в свои мысли, что и не сообразил сразу: что-то неправильно. Ну да, посреди мокрого пожухлого скверика нелепо, как шиш, торчало на редкость странное трехэтажное здание с колоннами, ротондой, конструктивистской башенкой-пристройкой, полукруглым ампирным балкончиком и громадным застекленным окном-витриной в первом этаже. Вполне себе ублюдочное смешение стилей, и смотрится по-дурацки… Только приглядевшись, Олег врубился наконец, что витрина ярко освещена, а над входом переливается синим и золотым неразборчивая неоновая надпись. Посреди пустого, брошенного (а то и вовсе никогда не заселенного) города смотрелось это сооружение вполне себе глючно. Что ж, похоже, сюда и шли…

Во всяком случае, когда он свернул к золотисто-синей вывеске, возражений не последовало. Однако Олег буквально спиной чувствовал — напряглись ребята, не знают, чего ждать. Уж больно эта штуковина смахивает на ломтик сыра в большой и пыльной мышеловке… Впрочем, ловушки, как правило, маскируют тщательней. И по крайней мере, это строение к новоявленной хунте никакого отношения не имеет — а это, знаете ли, уже не так и мало.

Уже подойдя почти вплотную, Олег наконец догадался, что перед ним гостиница. Не какая-нибудь утилитарная ночлежка с клопами и волглым бельем — отель представительского класса, наверняка с дорогущими люксами, кожаными мебелями и навороченной кухней. Во всяком случае, рослый мордатый швейцар с бакенбардами, в шитой золотым галуном униформе, именно на такие мысли и наводил. Вот как попрут нас сейчас отсюда, усмехнулся про себя Олег. Потому как без смокингов пущать никого не велено…

Швейцар, однако, вместо того чтобы попереть всю честную компанию к чертовой матери, согнулся в полупоклоне и распахнул дверь с невозмутимостью английского дворецкого.

— Ничему не удивляться, — вполголоса бросил Олег. — Не посрамим… это самое… в общем, не посрамим. Держимся леди и джентльменами. А то всех уволю.

— Да, са-ар, — на южный манер протянул Джордж, скаля зубы. — Конечно, са-ар…

Олег подмигнул ему, расправил плечи и вообще подобрался, насколько позволяли рюкзак и мокрая, обвисшая форма — и прошествовал мимо швейцара, ограничившись минимальнейшим из вежливых кивков.

Холл соответствовал. В отличие от внешней эклектики этого сооружения — никакой показной роскоши, никакой аляповатости, все строго, стильно — и однозначно умопомрачительно дорого. Стенные панели — судя по всему, из мореного дуба, натертый до блеска темный паркет… Кожаные диванчики у стен — массивные, добротные, без легкомысленной вычурности, какая-то растительность в тяжелых лепных вазах — не многочисленная, но явно экзотическая. Слева, за массивной резной дверью, угадывался вход в ресторан. Так и разит тут громадным баблом, с неудовольствием подумал Олег. И он сам, и группа в промокшей, помятой и продымленной полевой форме и с рюкзаками смотрелись тут уместно, как павиан на дипломатическом приеме. Он обратил внимание на то, что кобура на бедре Джейн расстегнута, но решил не придавать пока этому значения.

Правда, и хлюст в белом фраке за конторкой портье не очень-то с окружающей обстановкой монтировался. Прилизанный какой-то, вертлявый, он, на взгляд Олега — по крайней мере, на первый — лучше смотрелся бы в фешенебельном борделе с уклоном в экзотику… Впрочем, дела это не меняло: сейчас, судя по всему, предстояло от всей этой респектабельности достойно отказаться, прикопавшись к чему-нибудь. Уж в том, что их капиталов — вернее, того, что Стас выцыганил у барышни в кофеюшнике — не хватит даже дождь в холле переждать, сомневаться не приходилось.

Однако, когда Олег, со всей доступной элегантностью плюхнув на пол рюкзак, приблизился к конторке, хлюст расплылся в самой доброжелательной улыбке, демонстрируя ряд золотых коронок:

— Добрейшего дня, Олег Николаевич! — Голос у него оказался под стать: поставленный, но малость надтреснутый, с легкой, как у заезженной пластинки, хрипотцой. — К вашему прибытию все уже подготовлено.

— Простите? — нахмурился Олег.

— Для вас и ваших коллег забронированы номера — по вашему выбору. Собственно, весь третий этаж нашего отеля в вашем распоряжении. Согласно полученным указаниям, ваш кредит неограничен. Осмелюсь рекомендовать вам ресторан при нашем отеле — о, кухня любой страны мира к вашим услугам…

— Я подумаю, — величественно кивнул Олег. Ничему не удивляться, напомнил он себе. — Кстати, от кого получены указания?

— О!.. — тип в белом фраке воздел палец. — Весьма, весьма значительные персоны.

— Вы имеете в виду кого-то со второго этажа? — сумрачно усмехнулся Олег.

Хлюст вежливо рассмеялся:

— Ну конечно же нет… Полагаю, эти персоны дадут о себе знать с ближайшей почтой. А пока — не желаете ли отдохнуть с дороги?

— Желаем, — небрежно обронил Олег. Хлюста, безусловно, имело смысл потрошить на предмет информации, но уж больно дурацкой выглядела сама ситуация. Не жизнь, зараза, а театр абсурда!.. И на что именно этого деятеля следует колоть, он вот так, с ходу, не представлял.

— Тогда прошу вас, — тип засеменил было впереди, но Олег обронил сухо:

— Благодарю, любезный, мы сами найдем дорогу.

Он мрачно обозрел лужу, натекшую с мокрой насквозь формы на роскошный паркет, подхватил на плечо рюкзак и двинулся вверх по устланной ковровой дорожкой лестнице.

На втором этаже приостановился, повернулся к группе, ухмыльнулся углом рта:

— Видали?

— Шишка, однако, — хохотнул Стас. — Слушай, босс, хоть под кроватью-то переночевать пустишь?

— Не нравится мне все это, — задумчиво протянула Джейн, любовно оглаживая кобуру.

— Правильно тебе не нравится, — кивнул ей Джордж с высоты своего роста. — Командир, зуб даю — мы здесь не единственные постояльцы.

— Вот и не расслабляемся, — мотнул головой Олег.

«А что тебя удивляет? — невинно осведомился внутренний голос. — Это же гостиница!»

 

Глава 2

Джентльмены пьют и закусывают!

Олег, откинув портьеру золотисто-коричневого бархата, уставился в окно. После торжественной встречи в холле он бы даже не удивился, обнаружив за стеклом, скажем, тропический пейзаж или какие-нибудь альпийские виды… Но нет, внизу лежал все тот же городишка — мокрый, жалкий, заброшенный, пустой. Отсюда, из номера, выглядел он еще более унылым. Олег вздохнул, отошел от окна и плюхнулся в глубокое кожаное кресло.

Джейн плескалась в душе и, кажется, что-то напевала. Он закурил, по сотому разу оглядывая номер, сканируя его Волной — нет, ничего. Нумерок себе как нумерок, странным образом сочетающий строгий консерватизм «аглицкого клуба» с роскошью будуара. Один сексодром под балдахином с кистями в смежной комнате чего стоит! В баре (опять-таки резной дуб) теснились бутылки с самым разнообразным содержимым, в шкатулке на низеньком столике обретались ароматные сигары дюжины сортов, на стене радовал глаз вид гавани на рассвете — вполне сносное подражание Монэ… В общем, аристократизм и респектабельность в одном флаконе — на взгляд Олега, и то, и другое, впрочем, с душком.

Гардероб поражал воображение. Хоть сейчас на маскарад… Нашлось все, от комплекта полевой формы без знаков различия до совершенно умопомрачительного смокинга. Впрочем, подобную сбрую носить он не любил и не умел, так что сейчас оскорблял здешнее великолепие парой вытертых джинсов и футболкой, остро жалея, что не сыскалось тут пары треников. С пузырями на коленях.

Более всего удивляло, что вся эта шмотка была подогнана точно ему в размер. Снится мне все это, равнодушно подумал он. Дрыхну я на самом деле сейчас где-нибудь под елочкой и во сне этакую сказочку вижу. С ванной, гостиной, фонтаном и садом… Хмыкнув, он отхлебнул джина с тоником из высокого бокала и прикрыл глаза, концентрируясь.

Нет, ничего. Просто совсем ничего. Конечно, чувствовалось, что эта гостиница — не иллюзия (да и не в силах человеческих такие иллюзии, на такое разве что Господь Бог способен, на пике формы). Чувствовал он так же, что да, кто-то когда-то здесь жил, и возможно, не так уж давно — но ощущение такое, что все остаточные эманации кто-то тщательно удалил. Очевидно, это входит здесь в процедуру уборки, усмехнулся он.

Ну и загадочных соседей, то бишь других постояльцев, он не чуял — и это несколько напрягало. Впрочем, толковый «донор» способен кинуть на себя и окружающих такой «полог», что хоть ты мордой об стол бейся — ничего не учуешь… хотя, с другой стороны, кто сказал, что неведомые постояльцы — непременно И-группа? Из наших-то по Тропе как раз единицы ходят…

Джейн, задрапированная в полотенце, выплыла из душа, повесила на кресло ремень с кобурой и принялась рыться в шкафу.

— Ни фига себе, — покачал головой Олег. — Даже мыться с волыной ходишь…

— А вдруг?.. — рассеянно пробормотала она, швыряя на то же кресло комплект формы-песчанки.

— Я вот понять не могу, на кой она тебе вообще? У тебя же Волной работать вполне себе получается.

— Ну как… Оружие ведь.

— Оружие… — проворчал Олег. — Чему вас только учат? Оружие — это не пушка, это сам человек. Ну вот смотри, — он поднялся из кресла, остановился перед ней. — Вот я — гнусный насильник… Чем будешь реагировать — Волной или оружием?

Она отреагировала — Олег, отлетев метра на полтора, шлепнулся на диванчик, чувствительно впечатавшись затылком в стену, удивленно моргнул, потом, не выдержав, расхохотался. Джейн в один прыжок уселась ему на грудь, имитируя выход на добивание:

— Ну что, будешь быстрому бою меня учить?

Полотенце, понятно, слетело, руки Олега как-то сами собой оказались на ее бедрах:

— Кажется, я тебя сейчас кое-чему другому учить буду…

Она легко высвободилась:

— Да ладно, тоже мне, профессор… Не забыл еще — нас ребята ждут? — И сосредоточенно начала одеваться. Олег с удовольствием наблюдал за ней: красавицей ее, конечно, вряд ли назовешь — но была она какая-то удивительно ладная, легкая в движениях. Вот из кого бы «снайпер» высшей категории мог выйти… но не вышел, и слава богу. Всплыло на короткий миг воспоминание о черных днях в Святилище, о мрачном полубезумии там, на дозорной площадке донжона — но Олег усилием воли сумел-таки его прогнать. Не время. Вот сейчас — однозначно не время…

— Слушай, а что тебе тут конкретно не нравится? — лениво спросил он, прихлебывая из стакана. — Нет, я понимаю, оно все, конечно, в комплексе очень подозрительно выглядит, но все-таки?

Она замерла с футболкой в руках, нахмурилась:

— Я тебе вроде говорила — это место на пустыню очень похоже? Ну, как в Крепости, только тут я — как ты там. В смысле, не знаю ничего и не понимаю. А место такое же странное. И даже…

— Ну? — поощрил Олег.

— Этот, который там, внизу — он не человек. Ну, то есть человек, но… Пустышка. Не экземпляр даже. Я его не вижу просто.

— Так… Вроде тех наемников в корчме?

— Ну да. Я таких в пустыне еще навидалась.

— А подробней?

— Не дави, расскажу, никуда не денусь… Только рассказывать долго, а нас ждут уже, — она натянула футболку и взялась за ботинки. — Ты так и пойдешь?

— Угу. Не фрак же напяливать… — Олег влез в черную куртку от полевой формы, продел ремень в крепление на ножнах, огладил роговую рукоятку. Значит, те же создания эту гостиницу держат, что и белобрысый Стасов подельничек… По умолчанию, связаны с Торговцами-на-джипах, теми самыми, что желания продают оптом и в розницу… Кое-что, конечно, это объясняет, но ухо надо предельно востро держать.

Джордж, Айра и Ханна уже дожидались их в холле третьего этажа. Олег, оглядев честную компанию, удовлетворенно хмыкнул: выглядел народ вполне пестро. Джордж в широченных штанах и джемпере с капюшоном смотрелся натуральным рэпером откуда-нибудь из Гарлема, Айра нарядилась вполне под стать, Ханна щеголяла в деловом брючном костюмчике — этакая бизнес-вумен…

— Собрались уже?

Олег повернулся — и уставился на выплывающего из-за угла Стаса, выкатив глаза. «Волкодав» щеголял в костюме-тройке цвета, что называется, сливочного мороженого, на пузе красовалась часовая цепка толщиной мало не в палец — судя по виду, золотая, как и аляповатый перстень с печаткой.

— Ну как? — Стас слегка поклонился.

— Блеск, — одобрил Джордж. — Прямо мексиканский сутенер…

— Ой, да ладно, что б вы понимали в колбасных обрезках… Пошли?

Улыбающегося золотозубого хлюста за конторкой портье Олег пока не стал сканировать Волной — не буди лихо… Держа осанку этакого герцога Франкенштейна, он гордо прошествовал ко входу в ресторан.

Зал оказался также вполне консервативен — хотя и не настолько, чтобы подавлять чопорностью. За столиками не наблюдалось никого, только в дальнем конце за барной стойкой скучала натуральная Снежная королева.

— Не понял, а где цыгане? — возмутился Стас. — А к вам приехал ваш любимый…

— Уймись, — сморщился Олег. — От твоего пения рак слуха нажить — шесть секунд…

Стас только плечами пожал, но Олег отметил, что глазки-то у «волкодава» холодные, настороженные. Значит, тоже примерно вычислил, кто тут игру ведет, отметил он про себя. И весь этот брачный танец павлина — с костюмчиком и показной развязностью — есть способ привлечь внимание нашего с ним общего другана, белесого наемничка. А ну, как этот деятель действительно проявится? Сшибки-то, ливером чую, допускать нельзя, не говоря уж о том, что наемничку я, как ни крути, все-таки кое-чем обязан…

Заняли столик напротив входа, и Олег уселся так, чтобы держать под контролем не только дверь, но и большую часть зала. «Не сиди спиной к двери» — так, кажется, наставляли некоего героя?.. Взявшегося невесть откуда, как чертик из коробочки, лощеного официанта Олег спровадил благожелательным «на ваше усмотрение». Чувствовал он себя не то чтобы напряженно — так, ожидал непонятно чего. Это ожидание так и не дало в полной мере насладиться здешней жратвой — роскошной, надо сказать, жратвой. Огромный лобстер с топленым маслом и зеленью под белое вино (интересно, а далеко отсюда до ближайшего моря?), тающее на языке жаркое в сладковато-остром соусе, с хрустящей золотистой картошкой под красное, нежнейшая белужья тешка — он почти не чувствовал вкуса.

Коньяк не подкачал. Олег, согревая в ладони пузатую рюмочку, раскурил от поднесенной официантом спички тонкую «гавану» и откинулся в кресле с видом скучающего бездельника. Стас, продолжая изображать этакого нувориша, отдрейфовал к стойке и вернулся с красно-белой пачкой «термоядерных», столь любимых Руди. Плюхнулся в кресло, выпустил кубометр ядовитого дыма:

— Ну, отец-командир, какие у нас планы?

— Так это я и хотел с вами обговорить… У меня-то лично план пока один: все спокойно обдумать, без горячки.

— Без горячки, говоришь… А тебя не смущает, что мы, в общем-то, сейчас на вражеской территории?

— Знать бы еще, какая сейчас территория для нас дружеская, — рассеянно откликнулся Олег, прислушиваясь к своим ощущениям. Да, так и есть — что-то вроде щекотки в области затылка появилось и ушло. Стало быть, только что кто-то осторожно пытался прощупать Олега Волной — судя по почерку, «снайпер». Эт-то уже хреново, Олег Николаевич… Работать против своего брата, поставленного в Академии, со студенческой скамьи не приходилось. Значит, «соседи» — тоже из Управления, и прибыли раньше нас… впрочем, это ни о чем еще не говорит. Только вот чем дальше, тем меньше верится в какие-то случайные совпадения.

Впрочем, действовал неизвестный «снайпер» крайне осторожно, почти боязливо — и «отключился» от прощупывания почти сразу. Так что Олег пока ограничился тем, что подготовился к следующему раунду, «растекшись» своей Волной в пространстве — теперь, чтобы элементарно его обнаружить, «снайперу», коллеге долбаному, придется-таки поднапрячься. Особого беспокойства он Олегу не внушил.

Говорить о своем открытии он пока не стал — впрочем, Джордж тоже явно что-то такое почуял, заерзал в кресле, оглянулся в сторону входа, но тоже промолчал. Насчет Стаса Олег был не уверен: если и оцифровал «волкодав» какое-то воздействие, то ничем этого не выдал. Поиграл цепкой на пузе, хлебнул коньячку и снова поднял глаза на Олега:

— Не нравится мне такой прием — с черной икрой и открытым кредитом… Значит, тот, кто это устраивает, виды на нас имеет. Спецом для тебя могу к гадалке сходить, типа, проверить…

— «Кто девушку ужинает, тот ее и танцует»… — усмехнулся Олег. — Вот и любопытно мне, чего ради весь этот марлезонский балет. Спорю на ящик коньяка, что и от хунты здесь представители проявятся, и все будут нас покупать наперебой.

— Боишься продешевить, командир? — ухмыльнулся Джордж.

— Да нет, просто ставки знать хочется. А потом, хозяева всего этого безобразия… — Олег обвел зал выразительным взглядом. — Чтобы как-то свою игру выстроить, надо ж знать хоть приблизительно, чего они хотят.

— Так вон же у тебя живой эксперт сидит, — Джордж указал подбородком на Джейн, но «живой эксперт» только зыркнула на него мрачно и в разговор вступать не пожелала. Ясен пень, тоже, значит, почувствовала ненавязчивое внимание со стороны…

Впрочем, сложнее сказать, кто не почувствовал — Ханна, отставив рюмку, сидела, как кол проглотив, и словно прислушивалась к чему-то напряженно, даже Айра, кажется, вышла из прострации и хмурилась, явно пытаясь что-то сообразить — или припомнить. Олег — в основном из спортивного интереса — тоже помалкивал, ожидая, кто выскажется первым.

Не выдержал Джордж:

— Ну что, так и будем сидеть?! Ну пасут нас, командир, пасут…

Олег кивнул и пригубил коньячку:

— Только сдается мне, что эти деятели сами нас боятся.

— И что думаешь? — поинтересовался Стас.

— Подождем. Так или иначе, они себя проявят.

— С чего вдруг? — фыркнула Айра. — Сам же говоришь, боятся…

— А ты себя на их место поставь. Допустим, шифруюсь я от всего белого света в зачуханной гостинице, и тут здрасьте-нате, сваливается здоровенная группеха, причем в составе «снайпер» и «волкодав»…

— У меня бы точно очко заиграло, — признался Джордж.

— А если они знают, кто мы? — подала голос Ханна. Явно что-то знает, отметил Олег, только при всех высказываться не хочет. Ладно, тут вроде прослушивать никто не прослушивает, так что будет случай и на эту тему ее раскрутить, и на целую кучу других…

— В любом случае сидеть, запершись в номере, они не будут. Выжидание для них при любом раскладе проигрыш — и если мы по их души явились, и если они по наши… Так что — ждем-с и подставляем мягкое брюшко.

Стас плотоядно улыбнулся, потом посерьезнел:

— Ну а дальше-то что?

— А дальше — на мягких лапах… Никакой конфронтации, наша задача — столкнуть лбами побольше народу, создать максимум бардака и тихо свалить… куда мы там решим сваливать.

— Да все ты уже решил, — буркнула Джейн.

Олег пожал плечами, но спорить не стал. Все не все, но подобие решения у него назрело, теперь надо было только дать ему выкристаллизоваться. На какой-то момент он даже пожалел о том чувстве правильности, вседозволенности, испытанном перед боем у Святилища. Сейчас никакой уверенности, что он поступает именно так, как нужно, он не ощущал, скорее, наоборот — явственно чувствовал, что движется по тонкому льду, и даже не знает, в каком направлении.

— Ты, было дело, сталкивал уже — в Вундерланде, — проворчал Стас. — Еле ноги унесли…

— Ну так унесли же, — усмехнулся Олег. — А пока — демонстрируем полную расслабуху и готовность к принятию самых непристойных предложений от наших новых друзей. И от старых тоже. Не факт, что мы их примем, но знать им об этом до поры до времени совсем не надо.

— А с чего ты взял, что они будут что-то предлагать? — недоверчиво нахмурилась Айра.

— А это у отца-командира мания величия, — хмыкнул Стас. — Он почему-то считает, что ребят из Объединенных сил застращал до поноса…

Олег пожал плечами, не принимая шутки:

— Да нет, просто пообщавшись с этими красавцами, начинаешь и думать похоже. На понт нас взять не получилось, теперь попробуют торговаться…

— Не понимаю, командир… А чего б им тебя попросту не грохнуть? — Джордж с сомнением понюхал свою рюмочку. — И как вы эту херню пьете? Клопами ж воняет…

— Добрый ты… Хотели б — так уже бы грохнули десять раз. А вот эти постояльцы здешние — те с перепугу могут и учудить что-нибудь, так что ты, вместо того чтоб коньяк хаять, посматривай…

— Да я-то посматриваю… Не нравится мне этот «снайпер» ихний. Какой-то он неправильный.

— А я и сам неправильный, — ухмыльнулся Олег. — Так что будем импровизировать… Да и вообще, я уж сто лет в нормальном кабаке не оттягивался. Хочется музыки, цветов и морального разложения.

— Завтрак на бастионе… — пробурчал Стас. — Перья на шляпе не отморозь, мушкетер хренов.

Олег сдержал ухмылку — судя по этой воркотне, «волкодав»-то как раз довольнешенек по самое «не балуйся». Ну и кто тут, спрашивается, романтик после этого?..

— Мне особенно про моральное разложение понравилось, — мечтательно пробормотала Джейн.

Стас, все так же что-то бурча и сохраняя вид подчеркнуто недовольный, снова поплелся к барной стойке. На сей раз переговоры со Снежной королевой несколько затянулись, но Стасу таки удалось настоять на своем — из невидимых динамиков вступила музыка. Олег с удивлением опознал «Металлику» — чистенький, красивый медляк, вот только название запамятовал.

Когда Стас вернулся (тихонько лопаясь от скромности), Олег восхищенно покачал головой:

— Уважил… Спасибо.

Стас картинно развел руками, словно говоря: «А чего б ты хотел?», потом склонил голову:

— Вы позволите пригласить вашу даму?

Олег глянул на Джейн — та пожала плечами, потом протянула руку Стасу. Без буйных восторгов, но и без какого-либо неудовольствия. А какого черта, подумал Олег, почему бы и нет, собственно?.. Он глянул на Айру — та чуть заметно мотнула головой, поднялся, щелкнул каблуками перед Ханной:

— Разрешите?

Та кивнула, изображая светскую даму. Джордж со вздохом откинулся на спинку кресла:

— А я, типа, самый молодой, да?

— Вольно, стажер, — подмигнул Олег. — На коньяке отыграешься… Еще и привыкнешь.

Странно, но чувствовал он себя, как перед выпускными экзаменами — этакая смесь тревоги и какой-то непонятной надежды. Давным-давно забытое ощущение, но не давящее, а скорее приятное, хотя на уровне логики какие бы то ни было надежды и перспективы даже близко не просматриваются… Тревоги же как раз наличествовали вполне конкретные, но Олег временно решил задвинуть их подальше. Будем, черт бы его подрал, волноваться последовательно…

Вообще-то со стороны выглядит все вполне сюрреалистически, усмехнулся он про себя. Фешенебельный кабак посреди пустого, мертвого города, то ли существующего в реале, то ли нет. Медленный танец в боевой готовности — а любые переговоры вполне могут закончиться дракой, даже не начавшись — с девушкой, о которой ты толком ничего не знаешь, хотя она — член твоей команды, можно даже сказать, давний. И как ни крути, а ближе этих людей у тебя сейчас нет никого, и не предвидится в обозримом будущем…

— Чего такой задумчивый? — неожиданно спросила Ханна.

— Я?.. Если заметно — плохо дело.

— Да нет, просто вид у тебя загадочный. Смотришь так, словно вербовать меня собрался.

— Не, — помотал головой Олег, — вербовать — это надо чтобы танго, иначе не прет…

Ханна, не удержавшись, прыснула — тоже явно видела тот фильм с Шоном Коннори…

— Значит, не будет мне роковых тайн…

— Разве что сама поделишься.

Она чуть сдвинула брови и замолчала, глядя куда-то поверх плеча Олега. Он не торопил. Вести ее в танце было легко, музыку она слышала великолепно. Ему даже пришлось напомнить себе, что для «слуха» девушка закрыта наглухо — как и свинтивший в неизвестном направлении дружище Макс. Совпадение?..

— Все-таки хочешь про Крепость меня расспросить, — констатировала Ханна. — Ладно, поделюсь, только и сама тебя кое о чем спросить хочу. Баш на баш… командир?

— Эх, блин, молодежь пошла, — вздохнул Олег. — Нет, чтоб отцу-командиру все как на исповеди… Уболтала, баш на баш.

— И кто первый?

— Девушки вперед, да? — Олег криво усмехнулся, вспомнив Рубика. Интересно, удалось ли ему уцелеть во всей этой катавасии? Да и кто вообще из ребят выжил? И коль на то пошло, кто из них сейчас на стороне новой власти?..

Впрочем, воспоминание показалось ему чужим, из другой жизни. В общем, оно все правильно, невесело подумал он. Четкая граница по жизни Олега Панина прошла, перечеркивая то, что было после той ночи в Святилище, после бешеного, на пределе, короткого боя с Хранителями, после Кэт на залитом кровью камне — и все остальное… И казалось это «остальное» все более далеким и абстрактным.

— Ты все-таки думаешь вернуться в Крепость? И если да, то зачем? — помолчав, спросила Ханна.

— Не совсем в Крепость… хотя, боюсь, в оконцовке не избежать этого. Слишком много хвостов именно там оставлено, и завязка всей этой истории тоже именно там, ливером чую. Вот только нас там по-любому уже дожидаются…

— О каких именно хвостах ты?

— Ну, вообще-то, очередь моя, но так и быть… Сарацины. Торговцы-на-джипах. Отшельник. Ли и его кофейня. Да и вообще весь тамошний расклад как-то с нынешней ситуацией завязан — только не спрашивай, как, это опять же все на уровне ливера… Ну как, ответил?

— Угу… Спрашивай.

Олег мысленно прогнал список вопросов — м-да, длинный список… и снова всплыла в памяти непрошеная картинка: беспощадное медное солнце отбрасывает четкие тени на красноватый песок, и выныривает из облаков пыли девичья фигурка с пистолетом в руках, и скорчившийся на бетонке человек давится в агонии кровавой пеной…

— Только без обид, ладно? Когда ты там в Александра стреляла… мы с тобой об этом еще в Управлении говорили, помнишь? Ты мне тогда еще сказала, что это он тебя и «вел». Ну, начнем с того, что между «ведущим» и «ведомым» должны быть весьма тесные отношения…

— А кто тебе сказал, что их не было?

— Совсем запутался, — признался Олег. — Давай-ка с самого начала. Прежде всего, для построения такой связки причины нужны весьма даже веские — вот с них и начни. Зачем вы с ним вообще затеяли эту игру? Штука-то, между нами, девочками, всерьез опасная…

— Знаешь, — задумчиво протянула Ханна, не глядя на него, — я ведь тогда таких вопросов ни ему не задавала, ни себе. Просто знала, что доверять он может только мне… Нет, Джордж — он, конечно, тоже, но он же «страж», он же умный, как полено, и хитрый, как молоток… А так он тоже бы хотел.

— Чего хотел-то?

— Я поняла так, что Александр… он к Торговцам-на-джипах подобраться думал, но сам не мог. Это я уже потом вспомнила — он обмолвился как-то, его смущало, что Торговцы гарнизоном как-то особенно интересуются. Ну, Джордж набивался, чтобы это он разведал, а Александр меня выбрал.

— А что…

Ханна выразительно глянула на Олега, и он спохватился:

— А, ну да… Итак?

С полминуты они танцевали молча — и Олег обдумывал ее последние слова. Да, по ходу, в И-группе Крепости совсем не такая божья благодать царила, как ему тогда показалось. И взаимная неприязнь Джорджа и Ханны, кажется, даже не со дня захвата Крепости началась, а куда раньше, из-за выбора Александра. И, кстати, Серега Овчинников, явно там отметившийся, оказывается вдруг среди дезертирчиков-экземплярчиков, и Отшельник этот — если припомнить тот сумбурный разговор с ним на метеостанции, знал он и о Договоре, и об исследованиях Крамнера, и еще наверняка много о чем… А еще — кто-то там, в Крепости, исполнил Патрика, и с этим, помнится, тоже до сих пор ясности нет… И даже совсем не факт, что Патрик погиб — когда начинался «султан», был он живехонек.

Ханна подняла на него взгляд — глаза в глаза:

— Олег… Знаешь, не хочешь — можешь не отвечать, но я тебя давно уже спросить хочу: а чего именно ты сейчас добиваешься? Не в каком-то общем плане — для себя? Ведь хочешь же чего-то, иначе быть не может, а вот чего именно?

От неожиданного вопроса Олег даже слегка сбился с такта.

— Блин, вот так, с ходу… Знаешь, самому б не кисло понять, чего ж я теперь в этой жизни хочу? А ведь хочу чего-то однозначно, только у меня это самое «в общем плане» так с личным теперь переплелось… Пожалуй, проще сказать, чего не хочу. Не хочу я — переделывать мир в меру своего разумения. Не хочу решать за кого бы то ни было, кроме себя — и не хочу, чтобы кто бы то ни было принимал решения за меня.

— То есть боишься ответственности? — Ханна смотрела внимательно и серьезно. Допрыгался, Олег Николаевич? А ведь честно придется, сам такие правила задал. А попробуй-ка честно, если даже сам себе настолько привык врать, что уже безоговорочно этому вранью веришь…

— Да нет, пожалуй, не ответственности. Себя. Масштабов. Знаешь, когда не очень умный человек, посредственность, пытается улучшить мир… Зараза, я сейчас как та собачка: вроде все понимаю, а сказать не могу… В общем, думаю, единственное, что я хоть как-то к лучшему изменить способен — это себя, да и то сомнительно. А чтобы это я себя изменял, а не меня изменяли — мне надо разобраться с пресловутым Договором. А это, с любого боку, дело-то глобальное, так что… Так что пребываю я сейчас в мандраже и полном раздрае и расстройстве чувств. Извини, как умел — так ответил… Что-то более внятное выдать я пока просто не готов.

Она кивнула:

— Да, понимаю… Твоя очередь.

Вопросов к ней, конечно, имелся вагон с тележкой, но Олег решил пока остановиться на первоочередном:

— Слушай, а вот сейчас, когда ты почувствовала наблюдение, ты что — кого-то узнала?

Ханна подарила ему странный взгляд:

— А ты не узнал?

— Ой, ви таки тоже с Одессы?

Она усмехнулась уголками губ, потом произнесла нерешительно:

— Не то чтобы узнала… Просто знаешь, тот «снайпер», он как-то очень на тебя похож — ну, по спектру Волны, по цвету, что ли… Даже спутать можно.

— Блеск и плеск, моя прелесть, — пробормотал Олег. — Мало мне, значит, было двойников в телевизоре…

— Я про двойников ничего не говорила. Но ты знаешь, не удивлюсь.

— Я уже не удивлюсь, если сейчас войдет сюда трехметровый розовый бегемот в цилиндре и спросит ведро чифиря и… Что, так похож?

— Только по спектру.

— Вот так, навскидку: со здешними хозяевами этот «снайпер» как-то связан?

— Скорее нет, чем да, — не задумываясь, отозвалась Ханна. — Хотя… думаю, скоро увидим.

— Скоро?

— Ты ж сам говорил, в номере они сидеть не станут. И сейчас сюда идут.

— Почуяла?

— Да нет, Джордж нам маячит…

Последняя нота гитарного соло отзвенела серебряной каплей, и Олег под руку повел Ханну к столику — не спеша. Опасности он покуда не ощущал.

— Знаешь, я уже не помню, когда в последний раз танцевала, — вздохнула Ханна.

— Я тоже, — через силу улыбнулся Олег. На самом деле он помнил отлично. Последнее лето с Кэт, в том самом баре, где убили курьершу, и выступала тогда «живьем» какая-то очень неплохая команда чуть не из метрополии, и пахло кофе и нагретой солнцем зеленью… Он уже привычно «задавил» воспоминание, но Ханна — как-никак, ученица и любовница хорошего «сенсора» — все же что-то почуяла:

— Извини.

— Все нормально.

Судя по эмоциональному фону, Ханна вряд ли была с ним согласна — да Олег и сам чувствовал, что далеко не все с ним нормально. Ладно, в глухой неадекват вроде не ушел покуда, мрачно подумал он. Значит, не все безнадежно…

— Джейн с тобой об этом не говорила?

— О чем — «об этом»?

— Неважно… Значит, поговорит.

Олег только головой покачал — и не сказал ничего.

Отодвинув кресло, галантно усадил Ханну, уселся сам, закурил, плеснул себе коньячку и выжидательно уставился на дверь. Стас, поигрывая цепочкой, с видом нарочито беззаботным осведомился:

— Так что, босс, подставляем мягкое брюхо, или?..

— Похоже, что «или», — усмехнулся Олег. — Только в меру, умоляю.

— Обижаешь, начальник… Знаешь, — Стас смерил Олега взглядом, — этот «снайпер», он…

— Да знаю, знаю. Вот и хочу сперва на них поглядеть. В драку они вроде бы не рвутся, так что не форсируем, играем на нервах.

— Ну тактик, мать твою! — помотал головой Стас. — Ну чисто Наполеон…

— Трижды герой Мира с правом ношения на груди всех блестящих предметов, — фыркнул Олег. — Нам их только поначалу не спугнуть, так что контачим мягонько, аккуратно. И без гопничества. Это намек, если кто не понял…

— Да уж где нам, сиволапым… Так, внимание. Они здесь.

Олег откинулся на спинку кресла, как в театре. Ему вдруг пришло в голову, что полутемный ресторанный зал с массивными квадратными потолочными балками, с темно-лиловыми портьерами и тяжеловесной мебелью и впрямь смахивает на сцену перед началом спектакля. Декорации поставлены с вечера, и время еще есть, актеры судачат в курилке или неторопливо переодеваются, зевающий радист проверяет фонограмму, и помреж придирчиво смотрит, заряжен ли реквизит… А в фойе еще тихо, не спешат зрители, и кажется, что сцена так и останется в полумгле, в тишине, и не вспыхнут нестерпимо софиты, не будет сумасшедшего, на грани, азарта героев в поролоновых латах, заводящего зал… Все будет, подумал он с легкой насмешкой. Насчет зрителей не знаю, конечно, а вот представление гарантировано.

Затушив сигаретку, он обвел взглядом свою… труппу? — нет, вроде никто особо не нервничает, не мандражит. Оно понятно, с отцом-командиром всякого уже навидались, только вот, похоже, предстоящий «раут» при всей мирной декорации может оказаться поопасней сшибки с четверкой бронеходов… Почему так — Олег вряд ли взялся бы ответить, но вот сидело это чувство где-то в подкорке… только страшно почему-то не было. Интересно, с чего это я такой храбрый? — мимоходом подумал Олег. Вроде и тверез покуда… Впрочем, по поводу пресловутой храбрости имелись у него соображения, причем весьма нерадостные, только вот заморачиваться на них сейчас было совершенно не к месту и не ко времени.

…Они действительно вступили в зал, как актеры на сцену. Олег сосредоточил внимание на «снайпере» — и ему показалось на миг, что он смотрится в зеркало. Нет, сходство было не внешним, тот совершенно определенно был ниже ростом, а лицо в таком освещении разглядеть толком невозможно. Но — совершенно определенная пластика: походка, резкий поворот головы… Он словно наблюдал… да, действительно, за актером, играющим Олега Панина. Или это я играю? Интересно, кто пьесочку писал? — ни к селу ни к городу мелькнула бредовая мысль.

Остальные — пятеро… нет, семеро заняли длинный стол в противоположном углу. Три женские фигуры, одна совсем маленькая… Широкоплечий здоровяк… Приземистый крепыш… Еще двоих Олег пока не рассмотрел толком, они сели к нему спиной, но показалось ему: тот, что справа — лысеющий толстяк в мощных очках, слева — молодой, гибкий, светловолосый…

«Ну и кто кому будет аплодировать?» — невесело поинтересовался внутренний голос.

 

Глава 3

Дублеры

Наваждение продлилось недолго — может, с полминуты, но Олегу этакие фортели подсознания не понравились напрочь. Смахивает на воздействие извне… впрочем, не слыхал я, чтобы кто-то умел таким образом воздействовать, тревожно подумал он. Да и учили нас в свое время определять подобные вещи и закрываться от них… хотя много чему нас, дураков, учили, а толку?

На самом деле все может быть и похуже. Тогда, на донжоне, с Кэт на руках, я обмолвился — дескать, цена пусть будет любой, так может, я уже, сам того не замечая, начал платить? А уж коли учесть, что где-то за кадром маячат непонятные Торговцы-на-джипах… Возможно, это и не воздействие, а я сам потихоньку меняюсь? Мутирую так незаметно в экземпляра, понимаешь… И это мое спокойствие пресловутое тоже может оказаться из той же оперы… Нет уж, ну его в пень — на этом зацикливаться! Этак и впрямь до клинической шизы допрыгаться можно. А покамест ясно только одно: вот не похож этот «снайпер» на меня, совсем не похож! А что до манеры держаться, так у всех «снайперов» в этом плане есть нечто схожее, и вообще… Такие соображения успокаивали… немного.

Нет, что ни говори, кое-чему полезному в И-группе все же учат, так что Олег успешно выкинул все мысли о грозящей шизе из головы, мягко, почти без подключения Волны, прокачивая группу «оппонентов», Уж лидера определить таким образом можно почти что с гарантией…

Впрочем, и «оппоненты» почти наверняка так же прокачали Олега и компанию — школа-то одна, никуда не денешься… Но вот результат несколько озадачивал — в группе вошедших «основным» оказался вовсе не «снайпер». Хотя парень там серьезный, и категория тоже третья, как минимум, и тоже отмечен Тропой — заполучив такое же клеймо на свою шкуру, Олег был в этом практически уверен. Но главный — не он. Вон она, главная — скромненько так в уголок приткнулась, худощавая, волосы, кажется, светлые, собраны в хвост… «Индуктор» нехилого уровня, причем знакомый какой-то «индуктор»… Где-то уже доводилось ощутить эту Волну. Причем, кажется, при обстоятельствах далеко не самых приятных.

Ханна кинула на него быстрый, тревожный взгляд — и он вспомнил. Вспомнил очень отчетливо, до мельчайших деталей: мокрый, поникший парк в Гетто, ледяная морось в лицо — и навстречу, перекрывая дорожку, выруливают двое «дезертиров» в одинаковых темных дождевиках, «викинг» и «страж»… кстати, вон и они, голубчики, тоже здесь. И пьяных на сей раз изображать не пытаются.

Элементы картинки в голове совместились моментально и без малейшего зазора: значит, в Гетто работала именно эта команда. Трое — «викинг» со «стражем» и эта баба-«индуктор» — прокачивали Олега, снимая с него энергетический отпечаток. И скорее всего, именно они и посадили на него «энергетический маячок», по которому группу вычисляли как «дезертиры», так, похоже, и вояки. А остальные… готовили они побег Ляхова или покушение на него? И кстати, не присутствовал ли кто из них в баре, когда непонятная Волна убила курьершу?.. Он был уверен, что в случае сшибки на уровне бесконтакта или хотя бы взаимного зондажа прояснить это вполне возможно…

…вот только как сшибку, так и зондаж допускать не следовало. Если элементарно сложить два и два, ясно, что эта команда связана с кем-то из тех, кто ведет охоту на Олега. Сейчас — он это чувствовал — его Волновой рисунок, энергетический спектр, или как его еще обозвать, всерьез поменялся из-за воздействия Тропы. И оставлять в распоряжении неизвестных ищеек этот новый рисунок Олег как-то не горел желанием.

Тишина повисла такая, что собственный пульс барабанным боем покажется, хотя в открытую никто ни на кого не пялился. Олегу, во всяком случае, казалось, что сейчас встретиться глазами с кем-то из оппонентов — все равно что первым нажать на курок, начиная войну, а дальше все покатится в неуправляемом режиме. Нет уж, на фиг, не будем торопиться, не будем форсировать, нам пока спешить некуда. Будем надеяться, что некуда…

А ведь боятся, засранцы, с удивлением понял Олег. Действительно, больше они боятся, чем мы их. Хотя, по логике вещей, если они как-то завязаны с «дезертирами» — читай, с Торговцами-на-джипах, — то находятся на своей территории, и весь здешний персонал (золотозубый хлюст, «Снежная королева» и официант) на их стороне. Но по их настрою выходит скорее наоборот: и территория для них враждебна, и нас они тут никак увидеть не ждали.

Он поднялся, отодвинув кресло — ножки в звенящей тишине проскребли по полу, как черти по грешной душе. Сейчас — он совершенно отчетливо это чувствовал, почти знал — надо аккуратненько что-то предпринимать, пока еще никто не наделал глупостей, не сорвался от этого затопившего ресторанный зал напряжения. Что именно — он пока совершенно не представлял себе. Официант благоразумно убрался куда-то за пределы видимости, и пришипилась «Снежная королева» за стойкой, и золотозубый там, в холле, постарался сделаться маленьким-маленьким, и застыл раскорякой в дверях представительный швейцар… Ну, Олег, пошли? Пошли…

Пожалуй, даже те десять шагов из ворот Святилища под прицел бронеходов дались ему легче, чем этот путь от столика к столику. Давящее, неприятное внимание «оппонентов» казалось даже более осязаемым, более плотным, чем воздух в быстром режиме, отталкивало назад… Но было и знакомое восхитительное чувство — слетел с тетивы, и как бы там ни повернулось, назад уже не отыграешь, и все, что было — уже сделано, а все что будет — будет потом… Он даже пожалел мимоходом, что не в его власти растянуть такие мгновения иллюзорной свободы если не на дни, то хотя бы на часы — впрочем, потому их и ценишь, что они так редки.

Как в замедленной съемке — восприятие шуточки шутит — навстречу ему поднялась эта тетка-«индукторша». Высокая, чуть пониже самого Олега, на вид лет пятидесяти, худое лицо, тонкие губы, стильные очки без оправы. Напоминает строгую училку, только взгляд из-за очков — как из амбразуры, поверх пулеметного ствола, не снимая пальца с гашетки…

Он остановился шагах в трех от нее, коротко, на военный манер, наклонил голову. Ну и с чего разговор начинать? Такую танцевать не пригласишь, а пригласишь — так себе дороже окажется… Что ж, со своим братом (своей сестрой) из Управления в ряде смыслов беседовать легче — по крайней мере, понимаешь, что всякие хождения вокруг да около заведомо бессмысленны.

— Мы уже встречались, не так ли? — суховато спросил Олег.

— Возможно, — голос у нее оказался под стать — поставленный, с металлическими нотками. Волну на прощупывание Олег запускать не стал, да и сам приготовился к пассивной защите — ох, стремное дело!.. Впрочем, пока не пригодилось — оставшиеся сидеть тоже вели себя подчеркнуто осторожно.

Олег быстро глянул на очкастого толстяка — да нет, на Макса смахивает только на беглый взгляд и в полутьме. И к тому же Волной явно владеет, хотя и слабенько — кажется, «стратег», но дохлый, категория пятая-шестая… Да и белобрысый на Янека при ближайшем рассмотрении ничуть не похож.

— Что ж… В таком случае нам есть, что обсудить, согласна? — Олег намеренно не стал «выкать», соблюдая принятый в И-группах товарищеский тон — хотя для этого ему пришлось сделать над собой определенное усилие. Ч-черт, уж слишком на учительницу смахивает — у Олега, помнится, в школе математичка была просто один в один…

— Дороговато обходятся нам эти обсуждения, — «индукторша» поджала губы. — Мы как-то при каждом… интервью с тобой теряем члена команды, «снайпер».

— Меня вообще-то зовут не «снайпер», а Олег, — холодно откликнулся он, стараясь не выдавать своего удивления. Ладно, предположим, тот здоровенный «викинг», убитый в корчме, был из этой команды — хотя и это порождает целую кучу вопросов… А еще-то кто?

Собеседница помолчала, глядя на него все так же холодно и настороженно — того и гляди очередью чесанет!..

— Хорошо. Можешь звать меня Лией.

— Ну если могу… — Олег изобразил улыбку, хотя и сам чувствовал, что не очень она у него получилась. — Может, выпьем чего-нибудь и побеседуем? Кофе, к примеру…

— Кофе вреден, — отреагировала Лия-училка почти без улыбки. — Если изображаешь кавалера, закажи мне лучше двойную порцию джина.

Наш человек, усмехнулся Олег про себя, делая пригласительный жест к стойке. Двинулся за Лией на полшага позади, глянул на своих — ф-фу, кажется, дурацкая игра в «замри-отомри» закончилась, только вот расслабляться рановато. Есть, товарищи, такое мнение, что самое трудное, гнусное и опасное как раз-таки впереди… Подмигнул тревожно глядевшей на него Джейн, поправил воображаемый галстук и выпрямил спину. Странно, если припомнить, то за все двенадцать лет пахоты на Управление в манере «жиголо» работать еще не приходилось… Но все бывает когда-нибудь в первый раз, не так ли, Олег Николаевич?

«Снежную королеву» за стойкой он уже не ощущал как пустоту — от нее отчетливо тянуло страхом. Не Олега или Лию в отдельности она боялась, а их обоих, словно они сейчас, соприкоснувшись, взорвутся со страшным грохотом, оставив на месте отеля большую воронку… Хотя внешне на ней это никак не отразилось.

— Два двойных джина и лимон.

Девица выдала просимое и тут же ретировалась к противоположному краю стойки, всем видом демонстрируя, что до разговора ей дела нет и вообще она не здесь… Лия на эту пантомиму отреагировала скупой улыбкой, но адресованной не Олегу, а куда-то поверх его плеча. Он тут же ощутил мягкое покалывание «полога» — судя по всему, очень качественного. Ого себе, прикинул он, а если дойдет-таки до стычки, нам весьма кисло придется. Наши, каждый в отдельности, посильней, конечно, будут, но этих, во-первых, как ни крути, больше, а во-вторых, народец уж больно сыгранный. Припомнив виртуозную комбинацию, которую эти деятели с ним в Гетто разыграли, Олег аж передернулся.

Подняв рюмку, улыбнулся светски:

— Поганая эмоция — страх… Делает человека непредсказуемым, а?

Взгляд поверх очков полоснул бритвой:

— Вы пришли сюда за нами?

Ага, кое-что угадать получилось, тихо порадовался Олег. Что ж, будем работать дальше. Значит, говорите, отсутствие лжи не означает обмана, да?.. Что ж, улыбочку держим:

— Ну ведь всегда интересно, кто и зачем помогает твоим… добрым друзьям, верно?

Он чувствовал, что играет с огнем — кремень тетка, и дураки в «индукторах» не заживаются, и по Волновым показателям она его при желании вывернет и высушит — но удержаться не мог. Это было — как поймать кайф в ритме смертельно опасного боя, как со смертью сплясать, но не кровь будоражило, как в двадцать, а проникало куда глубже, до костного мозга, до самой Волны…

— Ты настолько любопытен?

— Для меня сейчас любопытство — ключ к выживанию.

— Ты рискуешь, — сухо констатировала она, пригубив свой джин.

— Кому, как не вам этого не знать, мадам? — Олег иронически поклонился. — А кто бы это создал для меня дополнительный фактор риска, не помните? — он потянулся к ней «слухом». «Полог», конечно, зараза, мешает, но где наша…

З-ЗУММ!.. Накрыло Олега, пожалуй, посильней даже, чем в первый раз, с Ханной — звук лопнувшей басовой струны, мгновенная темнота перед глазами, легкое головокружение… Вона как! — удивился он. Что ж, кое-что в этой истории начинает помаленьку проясняться.

Лия наблюдала за Олегом, как за противником на татами, и подвижки в его состоянии, конечно, от нее не укрылись:

— Что-то не так?

— Пустое, — отмахнулся он. — Так, момент истины… А теперь расскажи-ка мне поподробнее о Крепости и о том, чем ты-то там занималась? Люди твоей квалификации, насколько знаю, там долго не держатся.

— Не играй со мной, мальчик. — Глаза за стеклами очков сузились, но не угрожающе, а скорее насмешливо. — Мозги у тебя еще не выросли.

Олег усмехнулся в ответ и отсалютовал рюмочкой. Даже в пассивном восприятии, без подключения Волны, он чувствовал, что с квалификацией тут все далеко не так просто, что эта Лия не просто «индуктор» нехилой категории, что там тоже все перемешано, перепахано Тропой — или пустыней?.. Но чего она боится? Явление Олега и команды ее озадачило, возможно — встревожило, но чтоб напугать такую, надо что-то явно посильней. Значит, помянутое явление должно повлечь некие последствия, собственно и перепугавшие Лию?..

Бабулю она напоминает, вот кого, внезапно сообразил Олег. Та же хватка… Старуху он встречал в Управлении несколько раз — и этого хватило, чтобы не обманываться внешностью доброй бабушки. Неужто на ученицу нарвался? Ну, блин, тогда все, суши весла…

«А что, собственно, такого?» — вкрадчиво произнес вдруг внутренний голос. А в самом деле, подумал в ответ Олег и улыбнулся уж вовсе бесшабашно, постаравшись воспроизвести, как сумел, мальчишескую улыбку Руди:

— Отчего же? На некоторые несложные игры мозгов у меня вполне хватает — особенно если играть в четыре руки.

— Нахален, — как бы про себя неторопливо произнесла Лия. — Уже не тот мальчонка, что скакал под дождичком и крутил приемчики… Не вижу смысла — пока.

— А вы ведь не нас ждали, — наотмашь рубанул Олег. — Почему? Что вам мешало просто взять и уйти на территорию?

— Вот, значит, как… — она извлекла из кармана строгого жакета пачку сигарет, Олег поднес зажигалку, мельком подумав, что ей бы скорее пошла длинная папироска с золотым ободком. Лия глубоко, по-мужски, затянулась, выпустила дым, разглядывая Олега внимательно и холодно — словно двоечника, в очередной раз пытающегося сорвать урок. Ну давай же, решайся, мысленно торопил он, продолжая держать беззаботную улыбочку. Ну ведь тебе тоже деваться некуда, сто пудов…

— Олег, если тебе сейчас предложат сойти с дистанции… настоятельно предложат… ты согласишься? — неожиданно спросила Лия.

— Нет, — почти не задумываясь, отрубил Олег.

Она кивнула — медленно и как-то очень устало:

— Я так и думала. А тебе предложат, не сомневайся… Почему?

Ешкин свет, опять придется честно! — чуть не застонал Олег. Ливером чую, клюнуло, и теперь сфальшивить — это все к черту запороть…

— Знаешь, меня в этот квест вкинули, не спросивши, и даже не сказали, в чем он заключается… Но теперь я должен хоть до какого-то финала добраться, уже для себя, понимаешь? Я ведь сейчас… так, ни там, ни сям, где-то между, вместо ответов — полуответы, незавершенка, полужизнь какая-то. А мне позарез надо будет в оконцовке ответить на один простенький вопрос: а кто такой Панин Олег? Зачем он вообще был?

— Даже если ответ тебе не понравится?

— А так, скорее всего, и будет… Знаешь, один умный человек недавно сказал, что все мы — просто-напросто драная богема, заигравшаяся в элиту. И как-то чем дальше, тем больше я с ним согласен. Ты уже знаешь про переворот в Управлении?

— Да, — она аккуратно положила недокуренную сигарету в пепельницу, сняла очки, прошлась длинными пальцами по векам и переносице. — Мы этого не планировали.

— Верю, — невесело усмехнулся Олег. — Все спланировали за вас… Вот и сейчас у меня такое поганое чувство, что с этим Выбором такой же лохотрон, что на самом деле все давно выбрано, а от меня требуются только определенные действия, чтобы это подтвердить… Слушай, я вот только одного понять не могу: вас-то, ребята, на чем купили? Вроде умные, вроде профи — не мне чета, а попались, как детки на конфетку.

— А что было делать? — все с той же тихой усталостью произнесла Лия. — Ждать, пока все развалится само?

— Что развалится? — мрачно осведомился Олег, одним глотком выхлебнув оставшийся джин. — Декорация, именуемая Управлением, которое таки ничем не управляло?.. Все тот же человек обозвал это безобразие мнимой империей.

— Я знаю этого человека, — она чуть улыбнулась, надевая очки, потом взгляд ее снова затвердел. — А еще я знаю, что такое дознание в ОВР, когда канцелярская сволочь копается в тебе немытыми руками, лезет в тебя своими потными мыслишками… Наш выморочный мирок слишком заботился о собственной безопасности.

— ОВР… — задумчиво повторил Олег. — Это из-за Крепости, да? Что же вы там делали-то?

Лия странно усмехнулась:

— Мальчик, ну ты же не думаешь, что ты — первая, единственная и уникальная попытка разрешить эту ситуацию с Тропой?

Она еще продолжала что-то говорить — Олег видел, как шевелятся ее губы, но слов не слышал. Части головоломки, тяжелые, как жернова, ворочались, совмещаясь с глухим тяжелым стуком — и попутно что-то еще происходило с самим Олегом, он словно видел со стороны, в схеме, как Тропа разбирает его на атомы и складывает вновь, того же Олега Панина, но в то же время кого-то другого, того, кем бы он мог стать, но так никогда и не станет. И мир вокруг — полутемный ресторанный зал, вся эта непонятная гостиница в междумирье, весь этот возникший ниоткуда (из памяти?), несуществующий город — все это распадалось вместе с Олегом и так же медленно, словно из ничего, складывалось вновь. Он видел, как Стас — тоже похожий на кубистское полотно, весь из плоскостей, набросанных грубыми мазками, — встревоженно приподнимается с кресла, кажется, еще успокаивающе махнул ему рукой. Полуабстрактная маска с раскрытым ртом — лицо Лии — надвинулась, вопрошая, но Олегу было не до того. Он чувствовал понимание.

Видение его в корне отличалось от абстрактного видения «стратегов» и ничуть не походило на те «картинки», которые ему приходилось видеть раньше. Он как бы смотрел на происходящее с высоты птичьего полета — и в то же время сам находился внутри наблюдаемой картины.

Крепость, думал он, Крепость. Как это я раньше не догадался? Мир-модель, отработка на макете… Ведь все, что происходило со мной в Крепости, отразилось впоследствии — пусть в иных масштабах — в событиях в Управлении и вокруг него. И та картинка, что я наблюдал сразу по приезде туда: со всем бардаком, подковерными интрижками, борьбой группировок и тотальной импотенцией системы. И «революция», когда свалились на Крепость ребята, направляемые Колдуном и действующие совместно с Фармером, шефом СБ. И — вполне себе закономерный финал с вторжением войск… Все это я недавно имел удовольствие наблюдать в масштабах целого мира, и опять ухитрился ни черта в происходящем не понять. Я и сейчас, если честно, ни черта не понимаю, но я пойму, никуда не денусь, слишком многое уже я на этом пути растерял, чтобы просто так отступить, не поняв…

Он силился — и не умел разглядеть — на открывшейся картине себя, того, которого нужно, но видел сплошь не то. Долговязый пацан, гоняющий с Филином мяч на старом асфальтовом корте за школой… Там меня Руди и вербанул, красиво вербанул, технично, десяти минут ему хватило, а я тогда собирался документы в универ подавать… Отцу с матерью наврал про закрытый институт — впрочем, это Руди тоже взял на себя и обаял их в считанные секунды, профессионал хренов… Нет, это не то.

А вот у нас Олег Панин — самоуверенный курсант Академии… Гордился ведь, всерьез гордился, верил, что предстоит впереди нужная и важная работа, и выкладывался на физподготовке без дураков, и честно зубрил теорию, и верил, верил, верил… Нет, не то.

Как со стороны он увидел себя, полулежащего в странном, вроде зубоврачебного, кресле — вроде бы спит, а вроде бы и нет, и реальность — словно за плотной сеткой, не разглядеть ничего, только колышутся за ней смутные тени. Сколько их?.. Пять. И шестая — чуть в отдалении маячит. Они говорят, но слов не слышно, только невнятный бубнеж — и Олег откуда-то знает, что сейчас они обсуждают его дальнейшую судьбу, его пригодность к чему-то. Это у нас, стало быть, инициация… Странно, ничего этого я не мог вспомнить, считай, пятнадцать лет. Чертовски любопытно, но опять не то.

…Итак, вот наш герой — «снайпер» третьей категории, шестого класса, чертовски амбициозный и целеустремленный молодой человек. Пороху уже понюхал, и всякие благоглупости вроде «исторической миссии Управления» благополучно отправил в иллюминатор. И то, что распределился в «нюхачи», да не в филиал какой-нибудь, а в само Управление — о, ребята, это и кнут и пряник в одном флаконе!.. И надобно себя, любимого, подтвердить, доказать, что достоин быть в одной упряжке с живыми легендами, что способен расти — иначе грош тебе цена. Вон, вспомнить «звездунов» с курса — Хансена или Ленку Кожевникову — и где они сейчас?.. Одна «сгорела» еще на преддипломной, другой заведует крошечным И-отдельчиком в какой-то гарнизонной дыре на Джудекке. А вот некий Панин Олег…

…А ведь «вели» меня, вдруг с отчаянной отчетливостью понял он. Всю дорогу, считай, «вели», даже когда я себя полагал в полнейшей автономке. И, надо понимать, не столько страховали — черт, да угробить меня могли минимум трижды, чудом выворачивался! — сколько наблюдали. А ну, как у нашего подопечного — не дай боже — вдруг проблеск гениальности мелькнет? А ну, как он вдруг выдаст на-гора нечто, не укладывающееся в шаблонные рамки? Нет, не выдал. В ретроспективе все принятые решения — грамотные, иногда даже остроумные, но неизбежно стандартные. Стереотипные. Как учили. В общем, вполне подходящим проявил себя, с горечью подумал Олег. «Не состоял, не был, не участвовал» — и главное, не думал особо.

Так, стоп. А кто «вел»-то? Кому-то из шести участников Договора ставить на слежку своего человечка — можно, конечно, только остальные не поверят, тоже своих приставят. Это уж получится не автономка, а натуральная собачья свадьба, и «клиент» — как-никак, «снайпер»-трешка — этакую, с позволения сказать, слежку срисует в лучшем виде. Значит, что? Значит, нужен некий независимый наблюдатель. Нейтрал. А где ж его, такого, взять?

Хорошо, если б я планировал эту операцию — каким должен быть мой нейтрал? Не поддерживать ни одну из фракций — это уже в условия задачи вбито, так что желательно — человечек не из Управления. Но такой, которому можно доверить информацию о Договоре — либо тот, кто на нее вышел сам. Желательно тот, кто умеет перемещаться по Тропе: ПВ-порталы уже по ведомству территориалов, а их контору посвящать в игру вокруг некоего «снайпера» крайне нежелательно. И… вообще, хорошо бы это был человек, выбывший из организационной структуры Управления, по крайней мере, официально — дабы не сунули ненароком ОВРовцы или СБ свой потный носишко в эти дела. Если сложить два и два, то это должен быть кто-то из тех, кому пытались поручить Выбор до меня — а Лия утверждает, что я не первый и не единственный, кто удостоился этой высокой чести. А коли она мне эту инфу сбрасывает, стало быть, она и сама из кандидатов на Выбор, и остальным условиям вроде бы тоже соответствует. Да, сходится все, сходится, черт бы его подрал…

…Вот только не учли ребята, что с этими нейтралами одна беда — им как-то параллельно, на кого именно работать, и в любом случае за соответствующие выгоды они будут сливать информацию еще куда-то на сторону. Что, собственно, и произошло. И тут на них даже обижаться бессмысленно: судя по беглому замечанию Лии насчет ОВР, это именно Управление от них отреклось, вынудило создать свою структуру, наподобие маленького мобильного Гетто. И теперь моя задача — убедить их, что лучше сотрудничать со мной, чем с кем-то еще, а сделать это будет ой как непросто…

Озарение, наваждение, офигение, или как там его еще назвать, в реальном времени, судя по всему, продлилось какие-то секунды. Когда зрение вновь обрело четкость, Стас еще даже со стула подняться не успел — Олегову отмашку он, судя по всему, принял за какую-то разновидность конвульсии. Олег тряхнул головой, приводя мысли в порядок, потом успокаивающе помахал Стасу, промаячил — мол, сиди, все в порядке. С трудом разжал затекшие пальцы — оказывается, он мертвой хваткой вцепился в декоративную подпорку стойки, — тряхнул кистью, со второй попытки выудил из кармана куртки платок и промокнул вспотевший лоб. Лия в упор разглядывала его — к гадалке не ходи, знает, что с ним такое происходит. И во взгляде ее Олег неожиданно разглядел не сочувствие, конечно — от такой, пожалуй, дождешься! — но по крайней мере, понимание.

— Прошло?

Олег кивнул:

— Знакомая штука?

Она в ответ только вздохнула. Ну да, еще бы ей не знакомо это было… Интересно, это со всеми, кто вступил на Тропу, происходит — или только с кандидатами на Выбор?.. Вероятно, со всеми, сумрачно подумал он. Вероятно, некая степень понимания входит в цену, которую приходится платить за то, что ей пользуешься. Хреновая, однако, штуковина — это самое понимание. Тут поневоле в экземпляры запросишься — назад, к родной и привычной картине мира, пусть убогой, зато своей…

— Слушай, я что спросить хотел… Тебя в свое время тоже пытались втемную использовать?

— Ну что ты, — она позволила себе мрачную улыбку. — Меня в свое время к самому Крамнеру за наставлениями отправили…

— И что он тебе сказал?

— Что он не вправе давать советы. И вообще, что он против всей этой затеи.

— Не захотел, значит, мараться?

— Да нет, просто он тогда сам толком не понимал, что к чему. Что у него есть теория, которая нуждается в проверке. Вот мы и проверяли. На себе.

— Все вместе или по очереди?

— Кто как…

Олег вздохнул:

— Вот что, давай-ка переберемся за столик. Мне, я чувствую, передохнуть надо.

— Выпьешь чего-нибудь?

— Нет. Ты как хочешь, а я себе вредного кофе возьму — как-то сердце вещует, что трезвая голова мне понадобится. И кстати, можешь своим промаячить, чтобы «полог» сняли.

— Зачем?

— У меня от моих ребят секретов нет. А у тебя от твоих?

— Мальчик, кажется, взрослеет, — чуть иронически улыбнулась Лия. — Теперь-то тебя гарантированно постараются с маршрута снять…

— Угу. «Умные нам не надобны. Надобны верные», — мрачно процитировал Олег.

Кофе оказался паршивеньким, почти безвкусным, но в голове тем не менее слегка прояснело. Он закурил, поднял глаза на Лию — та критически разглядывала бутылку с минеральной водой.

— Слушай, я вот одного понять не могу: а каким таким образом я должен этот пресловутый Выбор делать? Что-то типа «направо пойдешь, налево пойдешь», или как?

— А вот этого я тебе сказать не могу. Не рискну. Я, конечно, из Договора выбыла, но Силы, которые его стерегут, могут этого и не знать.

— Выбыла… Это надо так понимать, что и ты, и все ребята из твоей команды по разным причинам от этого Выбора в свое время отказались?

— Примерно.

— И ушли в кочующие нейтралы? — усмехнулся Олег. — «Фигаро тут, Фигаро там»… Можешь мне подробней об этом поведать?

— С какой радости? Как ты верно заметил, мы — нейтралы, так что помогать тебе больше, чем необходимо, смысла не вижу.

— А останавливаться на полдороге — видишь?

— Да. Итак, что ты можешь предложить в обмен на информацию?

— Ну, не знаю… Например, попытаюсь в меру способностей снять вас с крючка. Если, конечно, информация того стоит.

Она удивленно уставилась на Олега поверх очков, потом неожиданно рассмеялась:

— Слушай, ты что — серьезно веришь, что кого-то из нас можно принимать всерьез?

— В таком случае, — нарочито мягко произнес Олег, — они совершат очень большую ошибку.

— Даже так? — теперь она уже не смеялась, разглядывая его с каким-то новым, непонятным выражением — с уважением, что ли? — И что же ты можешь им противопоставить? Системе?

— Пока не знаю. Пока все, что у меня есть — это мотивация довести игру до конца. Если я позволю им заменить меня другим слепошарым идиотиком, который все сделает так, как им надо… В общем, меня этот вариант никак не устраивает. Если хочешь, считай это личным мотивом. У меня есть, чем им пригрозить — и есть очень серьезное желание эту угрозу реализовать.

— А не боишься, что тебя просто убьют?

— Боюсь, — вздохнул Олег. — Только видишь ли… сначала меня однозначно попробуют купить. Как я понимаю, устранив большую часть участников Договора, господа вояки сами по уши в этот Договор вляпались, как и Торговцы-на-джипах, так что теперь им все основания есть опасаться Хранителей. В общем, как видишь, рычаги давления у меня пусть хилые, но есть.

— Ну-ну… — с сомнением протянула Лия. — Ладно, предположим, убедил.

— Ага, убедил… Слушай, пока суд да дело, расскажи-ка подробней, как и кого вы на контактах со мной потеряли?

— Ну, во-первых, в Крепости — наш человек был в окружении Фармера и погиб вместе с ним.

— Тут я, согласись, ни при чем, так? Вы там оказались с подачи Дона, я правильно понял? И всю команду Фармера покрошили вояки, коим вы меня и сливали впоследствии. Ладно, дальше. Анна — курьерша в баре — ваш человечек?

— Да, — сухо отозвалась Лия.

— Тэк-с… Чего-то я, похоже, не понимаю. Каким образом вы вышли на Кэт?

— Это она на нас вышла. Но неважно.

— Ладно, пока замяли… Факт тот, что Анну грохнул другой ваш работодатель — те, кто связан с Торговцами-на-джипах… Как и того «викинга». Знаете, ребята, что вас губит? Именно ваш нейтралитет — ни богу свечка, ни черту кочерга, а пока вы и нашим и вашим угодить стараетесь, вашу команду по кусочку и расщипывают…

— Не заговаривайся.

— А что, я не прав? Привычка суетиться под клиентом еще никого до добра не доводила.

Кажется, Олегу удалось ее здорово разозлить: глаза за стеклами очков сузились, губы сжались в нитку — и чем-то она здорово напоминала королевскую кобру перед броском. Он и сам чувствовал, что играет на грани фола, но иного выбора у него сейчас не было: такую, гладя по шерстке, точно ни в чем не убедишь.

— Мы были на своей стороне, «снайпер»!

— Нет, — помотал головой Олег, пропустив «снайпера» мимо ушей. — Это мы сейчас — на своей стороне. А вы, ребята, были просто ни на чьей.

— Да что ты вообще об этом знать можешь…

— Пока — довольно мало. Ты мне что-то собиралась об этом рассказать?

Она холодно улыбнулась:

— Ты ведь, по сути, все, что нужно, уже услышал. Да, попытки разрешить ситуацию с Тропой продолжаются уже почти двадцать лет. Да, и раньше пытались привлечь к этому делу независимых экспертов… только вот независимыми они недолго оставались. Да, мы — все, по разным причинам — отказались в этом участвовать. А ты готов на себя такую ответственность взвалить?

— Я готов вообще прикрыть эту лавочку с Выбором.

— Да? А не боишься вот так мне об этом рассказывать?

— А ты меня сдай, — промурлыкал Олег. — И посмотри, что тогда получится.

— Хоть ты не пугай, мальчик… Коротко, единственные новации в деле с тобой — это Выбор вслепую и привлечение к делу неизвестных мне Сил. И еще, пожалуй, целенаправленно внедряемая вера в их существование — без этого они б не смогли в реальном мире действовать.

— Ладно, проехали. Меня еще вот что интересует: я же вижу, что кто бы ни пришел сюда на рандеву со мной, тебе и твоей команде с этим кем-то здорово не в кайф пересекаться… Так что же вам, други, мешает просто подорваться на территорию?

Она помедлила, неторопливо наполнила бокал минералкой, отхлебнула, глядя поверх края на Олега:

— Видишь ли… Кое-кто из наших… общих знакомых разделяет твои мысли о том, что мы ни на чьей стороне, и к тому же чересчур осведомлены о некоторых событиях, так что на территории мы превращаемся в законную дичь. А места вроде этой гостиницы — или той корчмы в Вундерланде, или… ладно, неважно — в общем, такие места считаются традиционно нейтральными, действует негласный запрет на любые силовые акции.

— Традиционно, — передразнил Олег. — Вот уж чего от тебя не ждал — что ты голову в задницу прятать станешь. Между прочим, «викинга» вашего именно в корчме и убили, и на все традиции вместе с негласными запретами положили с во-от такенным прибором.

— Я знаю, — Лия поставила бокал на стол. — Но в любом случае что-то предпринимать поздно — они уже здесь.

Олег выругал себя — без особого, впрочем, ожесточения: действительно, если задействовать рассеянный зондаж Волной, ощущается по периметру гостиницы не меньше двух десятков вооруженных людей. Стало быть, наши Пиночеты, черные полковники, или как их там еще, поспели первыми? — ухмыльнулся он про себя. Ну, значит, и остальные в ближайшее время подтянутся, а там уж будем посмотреть…

«Ага, если ноги унесем», — брюзгливо откликнулся внутренний голос.

 

Глава 4

Игроки за доской

— Ну что, ребята, гости у нас, — буднично сообщил Олег своей команде. Оглянулся на Лию — та, судя по всему, давала своим примерно ту же накачку.

— И что делаем, командир?

— Смотрим на меня очень-очень внимательно и ловим момент, когда следует начинать вести себя некорректно.

— А дернуть от них, не вступая в разговоры? — почти с надеждой осведомился Стас. — Ну, как в Святилище — одна нога тут, другая там… Можешь снова такой фокус показать?

— Показать-то могу… Только ты учти, что мы, во-первых, не в реале, а… Не знаю, как это дело обозвать, которое из нашей памяти кто-то реконструировал. Так что куда нас «дернет» в оконцовке — это я даже приблизительно не скажу. А во-вторых, этот фокус наши маленькие друзья уже знают, а потому, к гадалке не ходи, на сей счет заложились.

— Это как? — нахмурился Джордж.

— «Как» — это уже твоя работа, — отрезал Олег. — Потому вычисляй всех, кого можешь, кто где стоит, кто к чему готовится… Так, все, внимание.

Эти себя торжественным выходом затруднять не стали — действовали быстро, но при этом как-то очень уж напоказ. Опять-таки как актеры на сцене, — усмехнулся про себя Олег. Четверо ребят в камуфляже-песчанке и с автоматами оперативно и, в общем, грамотно взяли под контроль зал (только чего вся их грамотность стоит против полутора десятков ребят из И-группы — фигня вопрос). А затем в открытую настежь дверь чинно вошли еще двое — в черной полевой форме и без оружия.

Переднего Олег узнал сразу: полковник… кой черт — полковник, уже генерал Дженкинс. Морда танком, глядит орлом — хоть сейчас на плакат. Но как же?.. — ошалело подумал Олег. Он же, зараза, из экземпляров… Хотя откуда я знаю, что он из экземпляров? Только со слов Патрика, а Патрика уже, по понятным причинам, не спросишь, а сам я Дженкинса видел ровно три секунды — тогда, в корчме, и вот как-то совсем тогда у меня времени не было его прокачивать…

Впрочем, Дженкинс при всех своих генеральских понтах тут явно не главный: Олег почти сразу переключил внимание на второго, в форме без знаков различия, идущего на полшага позади генерала. Невысокий, светловолосый, обманчиво хлипкий — вот только при взгляде на него детектор опасности под черепом взвыл сиреной. И Волной от него тянет вполне отчетливо — однако квалификация не читается напрочь. Неизвестно, где его, такого красивого, ставили, но однозначно — не в Академии…

Эта парочка как ни в чем не бывало заняла столик по соседству с Олегом, Дженкинс подозвал официанта и вполголоса отдал какие-то распоряжения. Его приятель самым дружелюбным образом улыбнулся Олегу — черт, опасен, очень опасен! — и предельно учтивым жестом пригласил подсесть к их столику. Олег бросил беглый взгляд на Стаса — тот только осклабился нехорошо и чуть заметно кивнул. Ну, будем надеяться, в случае чего ребята сориентируются, как быть, подумал Олег, поднимаясь.

Он чувствовал, что собраны все до упора и готовы в случае чего начать перепасовку — автоматчикам при таком раскладе явно не светит. Впрочем, сколько народу еще блокирует здание снаружи… Интересно, а как они подстраховались от того фокуса, который я в Святилище учинил?..

Олег неторопливо опустился на стул напротив светловолосого, рядом плюхнулся Стас — улыбаясь, как майская роза и тараща невинные голубые глазенки. Судя по виду, «волкодав» был готов к любым каверзам. А Олег внимательно разглядывал своего визави. На вид, конечно, ничего особенного: худенький, с быстрой улыбкой, черты лица правильные, но мелковатые… Только Олег чуял, что в случае сшибки один на один с этим деятелем шансов у него маловато. Вот так-так, значит, вояки где-то втайне свою «И-гвардию» готовят?.. Правдоподобно, зараза, только как им такое удалось? Территориалы прошляпили? Или… не прошляпили?.. Тайна сия велика есть — и на данный момент совершенно неактуальна.

Дженкинс хранил вид сугубо официальный и непроницаемый. Олега так и подмывало прозондировать его на Волне — просто хотя бы проверить, экземпляр наш господин генерал, или как? Но делать этого не стоило — во всяком случае, пока рядом с ним обретается непонятный типчик, владеющий Волной на неизвестном уровне. Незачем до поры до времени светить свои возможности…

Тот, без знаков различия, снова одарил Олега улыбочкой:

— Налюбовался?

— Угу… А вообще, с кем имею?

— А что тебе в имени? — как-то легкомысленно откликнулся светловолосый. — «Как розу ты ни назови»…

— Да нет, — ухмыльнулся в ответ Олег. — Меня интересует, кто вы, розочки, — переговорщики или арестная команда? Ну и еще всякая фигня насчет ваших полномочий, того, сего…

— Слушай, «снайпер», у нас с тобой на самом-то деле мало времени, так что не будем его тратить на… всякую фигню.

— Э-э, нет, так дело не пойдет. Откуда мне знать — может, вы просто какие-то левые ребята с улицы? Или очередной самопровозглашенный «комитет спасения»? Имеет ли мне вообще смысл с вами разговаривать?

— Ты уж извини, «снайпер», верительными грамотами не запаслись как-то…

— В следующий раз за «снайпера» буду в торец бить.

— Понятно, — скривился светловолосый. — Отряхнул, стало быть, со своих ног прах Управления… Ладно, для упрощения процедуры: я — Жан Леваллуа, временный координатор И-отдела и армейской службы стратегической разведки. На обычные деньги — полковник, но, думаю, мы с тобой как-нибудь без званий обойдемся. А генерал — шеф направления «Юг» в Чрезвычайном комитете, курирует все наработки, касающиеся Крепости. Так что насчет полномочий у нас все в порядке.

— Ну, в таком случае любые «переговоры» у нас с вами насквозь противозаконные, — подал голос Стас, отыгрывая «консильери». — Нам, если помните, несанкционированные контакты со Штабом запрещены категорически.

Леваллуа глянул на него, чуть дернул уголком рта — «волкодава» он, кажется, опасался всерьез:

— Поскольку сейчас И-отдел курирую именно я, санкцию вам запрашивать надо не у кого-то, а у меня. Считайте, что она у вас есть. Или вам непременно в трех экземплярах, с печатью?

Олег мысленно поблагодарил Стаса — как раз выигранных секунд ему хватило, чтобы определиться с дальнейшей линией поведения. Старый добрый ход «вербуют — вербуйся» тут не годился напрочь: подобному противнику нельзя уступать даже в мелочах. Сожрут-с… Следовательно, уходим в полный отказ, усмехнулся Олег про себя. Отрицаем и отвергаем все, вплоть до таблицы умножения…

— А я, парни, как та девушка, бедная, но честная — не веду переговоров с террористами. Я вас насчет силовых акций предупреждал? Предупреждал. Так какого члена тут делают эти твои мальчики с автоматиками, а, полковник?

Леваллуа уставился на Олега в упор — глаза у него оказались очень светлые, почти прозрачные, а взгляд — потяжелее свинца:

— Слушай, Панин, пойми ты наконец одну простую вещь: ну некогда нам с тобой пикироваться и тем более выяснять, чье кун-фу круче! Либо мы сейчас с тобой по-быстрому договариваемся — и ты свободен, как ветер, либо — все осложняется до предела.

— Осложняется — это когда ваши союзнички из пустыни тоже на эти переговоры заявятся? — вкрадчиво поинтересовался Олег. — Да, милые у вас отношения. Полное взаимное доверие, ага.

Теперь взгляд у господина полковника сделался уж вовсе нехорош, и тянуло от него какими-то крайне скверными эмоциями: в одной куче и раздражение, и холодный расчет, и неприязнь, и страх… И еще — любопытство, но какое-то ленивое, вялое, как у кота, играющего с мышом. Или у обожравшегося патриция, опускающего большой палец… Так или иначе, Олегу господин координатор стратегической разведки, или как его там, нравился все меньше и меньше — по сравнению с этим холодным убийцей, пожалуй, даже белесый подельничек Стаса покажется ангелом! Он сжал и разжал под столом левую руку, покрутил кистью… Рука болела. Если придется драться, худо дело…

— Собственно, вас это не касается, — разомкнул уста Дженкинс. — На вашем месте я бы держался скромнее, учитывая, что кое-кого из ваших людей ждет не дождется чрезвычайный трибунал. А точнее — если вы еще не поняли — я могу прямо сейчас предъявить капралу Джейн Лебовски обвинения в мятеже и дезертирстве, — на последней фразе генерал не то чтобы запнулся, но как-то смешался, даже бросил быстрый взгляд в сторону Джейн, словно извиняясь за что-то. По крайней мере, Олегу стало ясно, что уж кому-кому, а Джейн он никаких таких обвинений ни за какие пряники предъявлять не станет.

Не экземпляр он никакой, решил для себя Олег. Просто по жизни дурак… Хотя, если он там, в Крепости, обставил Патрика, заставил поверить в то, что стал экземпляром… Непрост, получается, господин генерал, ох как непрост!

— Слушай, заткни офицера, — он нарочито фальшиво улыбнулся Леваллуа. — Иначе я сам его заткну.

Дженкинс никак не отреагировал — только желвак на скуле ходуном заходил. А Леваллуа — этот, кажется, игру Олега просек сразу. Разведка, профи, чего уж там… Он чуть пристукнул ладонью по столу — дежурная легкомысленная улыбочка дико контрастировала с ледяными глазами:

— Вот что, Панин, ты, конечно, можешь считать нас кровопийцами, сатрапами, негодяями и мерзавцами… Твое право, я тебя даже разубеждать не буду. Но мы же с тобой профессионалы, а не барышни-гимназистки. Мы по определению обязаны оперировать не моральными категориями, не эмоциями, а практическими соображениями. Так что вместо того, чтоб комедию ломать, послушай меня спокойно пару минут. Договоримся — значит, договоримся, нет — значит, нет, но тогда уж не обессудь. Ну что, годится?

— Ладно, валяй. Можешь заодно рассказать, что на самом деле вы белые и пушистые.

— Белых и пушистых на нашей работе не держат. Знаешь, тут дело даже не в том, что сейчас мы — с военной диктатурой и всеми сопутствующими радостями — просто меньшее зло. В данный момент это для нас с тобой вопрос не принципиальный. Можем обсудить это позже, за рюмочкой, но сейчас у меня к тебе дело только одно: я тебя снимаю с крючка, ты больше не лезешь в эту историю с Выбором. Если да — ступай себе на все четыре стороны и хоть резистанс свой организовывай, хоть уходи «в пампасы», дело хозяйское. Я тебе слово даю, что мешать не стану. Сам видишь, я на эту встречу пришел, считай, без серьезной охраны — твоей команде мои солдатики на один зуб.

Олег поднял взгляд на Леваллуа — в упор, глаза в глаза:

— Слушай, я вот понять не могу, чего ты тут распинаешься? Не проще меня сразу грохнуть?

— Гораздо. Только дешевое решение — не значит верное. А от тебя мертвого проблем куда больше, чем ты сможешь доставить живой… Слишком многие уже в курсе про твои художества, так что если мы тебя по-тихому «исчезнем», из тебя моментально такую икону слепят, что любо-дорого. А живой… Ну, допустим, попытаешься ты, как обещал, партизанское движение создать. Но ты ж сам знаешь, что ничего такого уж серьезного организовать не сможешь, пороху не хватит. У тебя же в мозгах на эту тему ограничитель заложен — ваша же контора и страховалась…

Олег не чувствовал никаких эманаций, характерных для вранья, — но чем дальше, тем крепче становилась уверенность: врет полковник! Пожалуй, больше всего походило оно на то, что в Леваллуа параллельно существуют два разных человека, и тот, что сейчас на виду, свято уверен в том, что говорит правду и ничего кроме правды. Странное раздвоение, ничуть не напоминающее актерскую игру — раньше сталкиваться с таким не приходилось… Или приходилось, но не было повода приглядеться повнимательней? И зачем здесь Дженкинс? Ведь не ради же одной-единственной идиотской реплики насчет трибунала?.. Жаль, что народу за столиком многовато для того, чтобы каждого в отдельности «отслушать».

Конечно, есть еще вариант, что наш стратегический разведчик просто не в курсе насчет побочного воздействия Тропы — «сброса настроек», полученных при инициации. Но сильно обольщаться на эту тему определенно не стоило: что у него там идет «вторым слоем», что он на самом деле знает и что думает, Олег бы угадывать не взялся. Ладно, то что он «первый слой» светит — уже хорошо, попробуем развить…

— Ты знаешь, есть у меня один пунктик, — Олег оскалился обаятельнейшим образом. — Чтобы принять какое-то решение, надо мне знать твои мотивации. А без этого — ну вот ни в какую ни на что решиться не могу, прямо самому обидно.

Он неторопливо закурил, не сводя глаз с Леваллуа. Тот поморщился, рукой отгоняя дым, тяжело вздохнул:

— Ну и зачем тебе это? Меньше знаешь — крепче спишь…

— А тебе-то какой резон за мою бессонницу волноваться?

Полковник улыбнулся, приоткрыв мелкие острые зубы — хищник, маленький, но смертельно опасный:

— Дело твое, Панин… Только давай сначала о ТВОИХ мотивациях. Ты ж, насколько знаю, мужик вполне адекватный, мегаломанией не страдаешь, судьбы мира решать не рвешься — так сам подумай, надо оно тебе? Сам подумай, когда выбирать будешь — ты ведь уже примерно знаешь, в чем соль, верно? И так последствия, и эдак последствия, и все непредсказуемые, и одно другого страшнее, а просчитать ты их не умеешь. И я тоже не умею, и «стратеги» ваши не умели… Готов ты в такой ситуации решение принимать? Или будешь действовать из «лучших побуждений»? — последние слова Леваллуа произнес с нескрываемым отвращением.

— А у тебя есть альтернатива?

— Представь себе. Ваши клоуны из И-отдела все же до одной очень дельной мысли додумались: выбирать должен человек, не знающий и не понимающий, в чем дело. Знаешь, на уровне решения простой логической задачки, ни к чему такому не относящейся, ни на что особенно не влияющей. Уж тогда он точно в последний момент не засбоит, не зарефлексирует…

— …Особенно если его должным образом подготовить, — Олег выдал глумливый смешок. — Ну и к какому варианту ты своего человечка готовить намерен?

— Э-э, нет, Панин, ты меня на такой дешевке не лови. Если я тебе сейчас свои карты открою, это будет воспринято как попытка на твой Выбор повлиять, и явятся по мою душу — сам знаешь, кто. Вот ежели ты выйдешь из Договора — добровольно! — тогда пожалуйста, все тебе поведаю, как родному.

А ведь предложи он мне такую штуку там, в Крепости — я бы, пожалуй что, и купился, отметил Олег. Только там он мне предлагать ничего не стал — просто отправил башибузуков с автоматами…

— Да ну? Добровольно, говоришь? И где надо кровью расписаться?

— Зачем же кровью? С нас хватит и чернил… Просто для пущей надежности.

Не отпуская Леваллуа взглядом, Олег продекламировал, чеканя каждое слово:

Стас, не удержавшись, хмыкнул одобрительно, Дженкинс нахмурился — а Леваллуа коротко кивнул:

— Хорошие стихи… Только к чему? Извини, но твоя бессмертная душа меня ни капельки не интересует. А вас, генерал?.. Или это ты в такой патетической форме от моего предложения отказываешься?

— От какого еще предложения? — округлил глаза Олег. — Ты мне ничего толком и не предложил… Ну, допустим, я согласился с дела соскочить — а что взамен?

— Оборзел, — с некоторым даже уважением протянул Леваллуа. — Я с тебя согласен такой груз снять, а ты еще торгуешься? Желаешь, стало быть, свой крест и дальше нести? А в твоем досье вроде про то, что ты мазохист, ничего не сказано…

— Это не я к тебе пришел — ты ко мне. Значит, тебе оно нужнее, чем мне. А я, извини, благотворительностью не занимаюсь. Либо предлагай свои условия сделки — либо бог подаст.

Леваллуа чуть прищурился, внимательно изучая Олега, после паузы произнес медленно:

— Знаешь, Панин, я ведь над этим вопросом думал, всерьез думал… И, в общем, потому к тебе и пришел — сам и считай без охраны, — что тебя сейчас покупать не на чем. Зацепок не осталось. Напугать мне тебя тоже нечем — когда человек свое отбоялся, это чувствуется. Убедить — можно…

Олегу очень не нравилось, что полковник напряжен, что он весь как натянутая струна — или вернее тетива с наложенной стрелой, сжатая пружина бойка. И жутко не нравилось присутствие Дженкинса в роли персонажа «без речей» — тем паче бравый генерал, похоже, и сам чем дальше, тем сильнее недоумевал, зачем он, собственно, здесь находится.

— Ну так что, убеждай.

— Да я вроде все уже тебе изложил. Ты просто заметь себе для протокола, что я ведь, по сути, ничем тебя не пугал и купить не пытался. Не потому, что я такой честный и хороший, а потому что знаю — не сработает. Это вот с ними может сработать, — Леваллуа чуть брезгливым кивком указал на компанию Лии. — Они уже выбирали — и не смогли, они сломались, и теперь их можно покупать, продавать и перепродавать, а с тобой такой номер уже не пройдет — или еще не пройдет. Если ты сломаешься на Выборе, тогда тебя можно будет так же купить — по дешевке, но вот покупатель вряд ли найдется, а я просто предлагаю тебе подумать — только извини, много времени на раздумья дать не могу…

Забалтывает, с ледяной ясностью понял Олег. Значит, надо чего-то ждать, прямо сейчас, сию минуту — какой-то офигенной гадости. И ведь не верил я ни на секунду, что этот стратегический полковник приперся сюда без тузов в рукавах, что не подстраховался, не обложил нас предварительно со всех сторон… А он уже готов, он уже, по сути, в прыжке на добычу, и поздно продумывать контрмеры, остается только встретить его в полете, отреагировать — и тут уж кто быстрее, кто удачливей. Что ж, радует только одно — ему тоже поздно уже отыгрывать назад, сейчас он пойдет ва-банк…

Возбуждения не было — Олег ощущал только холодную собранность, привычную боевую злость, и мир вокруг стал вдруг до предела контрастным, четким до мельчайших деталей. Буквально спиной он чувствовал свою команду: Джейн безмятежна, как ночь над пустыней — и как ночь над пустыней, готова разразиться самумом. Айра — явно сдерживает себя из последних сил, она поняла, кто пожаловал, и в любой момент способна превратиться в смертоносный боевой механизм. Джордж напустил на себя этакую флегму — значит, полностью сосредоточен — не на Леваллуа, на тех, кто расположился по периметру. Молодец, парень, за этот фрагмент картинки можно быть спокойным… Ханна тоже спокойна, но Олег чуял в ней нечто новое: новый стержень и новую злость, оформляющуюся именно сейчас.

Время растянулось, но не так, как в быстром режиме — оно стало каким-то тошнотворно-вязким, тягучим, как густой сироп, и Олегу до зуда в позвоночнике хотелось, чтобы все хоть как-то разрешилось, ожило. Леваллуа продолжал говорить, но Олег его не слышал — он готовился встретить удар. И не угадал.

Последовал не удар — короткий импульс Волны, наподобие кодового сигнала, и адресован он был вовсе не изготовившейся по периметру отеля «группе захвата». Олег почувствовал, как этот сигнал электрическим ударом обрушился на Стаса, прокатился по его нервам сотней киловольт, сорвал со стула, превратив «волкодава» в нерассуждающую машину для убийства. И машина эта нацелилась на Дженкинса.

Олег на голом рефлексе соскользнул в быстрый режим, ловя звонкую медь боевого ритма, но Деваллуа оказался к этому готов. Сейчас, среди льдистых режущих граней времени, выглядел он весьма грозно: гибкий, как змея, бронированный, ощетинившийся энергетическими остриями монстр. От первой атаки Олег ушел достаточно легко, закружился в прозрачном, звенящем чистой нотой вихре Волны, выискивая брешь, перебивку в ритме противника. Попутно успел, словно толкая под руку, сместить Волну Стаса — чтобы выпущенный тем смертельный заряд прошел мимо Дженкинса…

…И опять все пошло не так, неправильно — те, снаружи, навалились всей массой, всей соединенной Волной. Это была не атака — от них, неповоротливых, уклониться было бы совсем не трудно, особенно с Джорджем на подхвате. Но достать Олега всерьез никто не пытался — объединенная Волна не причиняла вреда, но давила прессом, сковывала движения, мешала дышать, и Олег чувствовал, что вязнет в ней, как в трясине. Он знал, что перехватывать ему придется не Леваллуа — Стаса, уже изготовившегося для новой атаки. И знал, что не успеет этого сделать.

Он и не успел: удар сблокировал «страж» из команды Лии, а ее «снайпер» — тоже в быстром режиме, зараза — саданул «волкодава» отключающим, попутно краем зацепив и Олега. «Оппоненты» сработали синхронно, слаженно: четверка автоматчиков повалилась сбитыми кеглями, Стас с выступившей на губах пеной запрокинулся и рухнул навзничь, приложившись о паркет затылком — и все это за какую-то долю секунды, а шустрые ребята уже переключились на вход, готовые придержать любого, кто попытается ворваться в зал. Лезть в разборку между Леваллуа и Олегом они определенно не спешили.

Леваллуа явно не ожидал подобного изменения в диспозиции, но отреагировал с похвальной быстротой: вскочил, опрокинув кресло, вывернулся, выскочил из быстрого режима на четверть такта раньше, чем Олег смог достать его Волной — и окутался коконом глухой, непробиваемой защиты. А ведь успеет, зараза, до прихода подмоги продержаться, понял Олег. И тогда — трындец нам всем, тем более совсем неясно, кто там у него на поддержке. Уж коли у него комбинация сорвалась, живыми он точно никого не выпустит. Похоже, время нам всем вставать в круговую оборону — а там уж сколько продержимся до того, как сомнут. Он тоже рванулся из быстрого режима в реал, поспешно нащупывая контакт со своими…

— Ай-яй-яй, как нехорошо, полковник!..

На момент все замерло, как на фотографии: выгнувшийся дугой на полу Стас, оскаленный Леваллуа в боевой стойке, Дженкинс, явно не успевший ничего толком сообразить и бестолково лапающий кобуру… А потом все, не сговариваясь, повернулись на голос.

Он стоял в дверях зала — долговязый и тощий, как жердь, в форме-песчанке без знаков различия, лицо бесстрастное, худое, почти безгубый рот, круглые железные очки на длинном птичьем носу… Определенно раньше я его не видал, чуть ошалело подумал Олег. Напоминает банковского ревизора из рассказов О’Генри… И ведь сквозь защиту, наложенную ребятами Лии, прошел без мыла! И появился, конечно, в самый интересный момент… Теперь бы самому еще разобраться — а что это было только что?

И снова головоломка сложилась мгновенно — чего уж там, не бином Ньютона… Простенькая стратегическая вилка: либо он, Олег, с визгом и писком соглашается на избавление от ответственности (а для Панина-прежнего исход вполне реальный, отметил он), полковник Леваллуа быстренько ставит на операцию своего человечка и берет в результате за всякие нежные места остальных членов этого ихнего комитета… Либо — вариант номер два: застящий полковнику свет генерал Дженкинс убирается руками человека из команды Олега, о чем наш полковник с чистыми глазами рассказывает всем встречным-поперечным, причем на вранье тут его не поймаешь. В результате некий Олег Панин с ног до головы скомпрометирован, и оттереть его от Выбора — с согласия всех прочих участников Договора, сколько б их там ни осталось — становится значительно проще, не испрашивая у объекта, сиречь у того же Панина, никаких добровольных согласий. Два зайца одним выстрелом, простенько и изящно… Только прокололся господин Леваллуа на пресловутом человеческом факторе — как оно с господами стратегами чаще всего и бывает.

Похоже, и Дженкинс тоже просчитал этот вариант — быстро, ничего не скажешь! Рожа закаменела, глазки заледенели, по Олегу он только скользнул равнодушным взглядом (танки клопов не давят, понимаешь!) — и нехорошо уставился на Леваллуа. М-да, похоже, господину стратегическому полковнику придется «ходить опасно» — при условии, что он вообще выберется отсюда живым. И, в общем-то, как бы оно ни повернулось далее, наш герр оберст, мсье колонель, и как там его еще, лицо потерял всерьез. Не потому, что конкурента попытался исполнить паскудным образом — а потому что не сумел. Как и ожидалось, члены новоявленной хунты потихоньку начали жрать друг друга, как те пауки в банке. Вот только это почему-то совсем не радовало — наоборот, на душе стало окончательно погано…

Олег присел на корточки возле Стаса — того уже перестало корчить и только слегка потряхивало — приподнял его голову, достал из кармана платок и вытер выступившую на губах пену. Пульс у «волкодава» прощупывался неровный, но сильный, так что должен оклематься. Вот ведь что еще паршиво — вряд ли про «перепрошивку» на уровне инициации знал кто-то кроме Дона. Стас ведь, как ни крути, его личный агент… Стало быть, либо утечка с самого начала шла через Дона — либо во время переворота или сразу после слил наш Дон Корлеоне своего лучшего агента, сдал со всеми потрохами, продал, сука, и инструкцию приложил… Что так, что этак, выходило скверно.

Не поднимаясь, он снова глянул на вошедшего — а тот, слегка растянув губы в деревянной улыбочке, укоризненно покачал головой и повторил:

— Нехорошо, полковник. Очень нехорошо… — голос у него оказался скрипучий, неприятный. И весь он как-то Олегу не понравился, особенно сейчас. Опять же, и пришел слишком вовремя — ну не бывает таких совпадений! Если эти твари сейчас еще затеют играть в хорошего и плохого полицейских, меня просто вытошнит, с угрюмой злостью подумал Олег.

Быстро оглянулся на свою команду — а там раскладка поменялась всерьез. Айра, успокаивая, положила руку на плечо Джейн — та со всей определенностью готова была разорвать вошедшего в мелкие клочья, и если «прислушаться» сейчас к ней, наверняка услышишь оглушительный рев волынок и бешеный грохот барабанов, от которого так и кидает в берсеркерскую ярость. Ханна поднялась, отступила за спинку стула и глядела на «ревизора» так, что Олег бы не удивился, если б тот покрылся инеем и развалился на куски.

Странный посетитель, однако, и не подумал разваливаться — да и вообще на девушек внимания не обратил, подошел к столику Лии, чопорно наклонил голову, произнес небрежно-покровительственным тоном:

— Браво, браво, не ожидал… Честно, вообще не предполагал, что вы вмешаетесь. Или это господин Панин так быстро вас на свою сторону перетянул?

— Мы на своей стороне, — холодно отрезала Лия. Она сидела к Олегу спиной и даже не взглянула в его сторону, но намек он уловил — вполне внятный. Кажется, я нынче был весьма убедителен, отметил он мрачно-иронически.

Стас помаленьку начал приходить в себя, но взгляд у него был еще мутный, расфокусированный. Олег, поднатужившись, усадил его на стул — незажившая рука тут же напомнила о себе резкой болью. А визитер, приблизившись вплотную, уставился на Леваллуа:

— Кажется, вы забыли о нашем уговоре, полковник? Никаких силовых акций на нейтральной территории.

— В данном случае это — наше внутреннее дело, — огрызнулся Леваллуа, явно пытаясь спасти хотя бы остатки самоуважения. — Вы же не думаете, что это моя личная операция? Между прочим, генералу, — он издевательски поклонился Дженкинсу, — приходится расплачиваться именно за сомнительные шашни с вами!

Дженкинс возражать не стал, но личиком потемнел так, что Олег испугался за его здоровье, и нежно огладил кобуру. Леваллуа, хренова белокурая бестия, оскалился в улыбочке, разминая пальцы — ну прямо скандал в благородном семействе… Олег развалился на стуле и скрестил руки на груди с видом зрителя, готового насладиться великолепным спектаклем.

— Что ж, внутреннее так внутреннее, — неожиданно покладисто согласился «ревизор», повернулся к Олегу и оделил его скупой улыбкой. — Вы, господин Панин, как я понимаю, к внутренним разногласиям в военных кругах отношения не имеете?

— Не имею, — коротко наклонив голову, подтвердил Олег. — А могу ли я полюбопытствовать, почему генерал Дженкинс и ваши люди проводили совместную операцию в Вундерланде? То бишь именно силовую акцию на нейтральной территории?

Лишний клин между добрыми союзничками он вколотил без всякого азарта. Он и сам чувствовал, что рисуется — с этакой опасной вкрадчивостью бретера. Нарывается напоказ — такой же дешевый комедиант, как и все остальные… Больше всего на свете хотелось шарахнуть кулаком по столу, громко послать эту веселую компанию на все буквы алфавита и свалить отсюда куда глаза глядят, но Олег четко понимал: не выпустят. Впрочем, тревоги не было: собственно, за этим сюда и шел — посмотреть, что получится из столкновения интересов. Конечно, получилось пока весьма паршиво, ловушка захлопнулась, деваться некуда… вроде бы некуда, по крайней мере до конца этого дурного спектакля.

— У нас еще будет случай обсудить это приватно — если, конечно, данный вопрос будет вас по-прежнему интересовать. Пока же имею вам заявить, что ни в коей мере не поддерживаю идею многоуважаемого полковника Леваллуа об отстранении вас от Выбора, напротив, вы представляетесь мне кандидатом, действительно способным довести дело до конца.

Олег наконец понял, что раздражает его в этом деятеле: «ревизор» двигается, улыбается, хмурится, разговаривает — но при этом эмоциональный фон вообще не чувствуется, словно и не человек перед тобой, а искусная имитация, кукла заводная…

— Кстати, ваш эмиссар, что выходил на контакты со мной — почему вы не прислали его? К нему я, по крайней мере, привык.

— Вам не стоит о нем тревожиться, — сухо сообщил очкастый «ревизор». — Мы считаем, что на последнем… контакте он допустил серьезнейшую ошибку, сделав вам предложение определенного рода. Кстати, вы его, если не ошибаюсь, приняли — хотя и не вполне традиционным образом. Не находите ли вы, господин Панин, что кое-чем нам обязаны?

— Не нахожу, — отрезал Олег. — Кстати, кто это — «мы»?

Ответ на вопрос он, впрочем, уже знал — по крайней мере, догадывался. Как догадывался и о том, что если «послушать» ревизора, то не «услышишь» ничего, кроме ватной, глухой тишины. Вот вы, стало быть, какие, Торговцы-на-джипах…

Как и следовало ожидать, от прямого ответа собеседник уклонился:

— Мы — ну, скажем так, представители определенной Силы, заинтересованной в вашем Выборе. Ваши первоначальные наниматели сделали серьезную ошибку, доверив нам лишь технические функции — окажись мы изначально равноправными участниками Договора, все было бы куда проще.

— Не вы одни, — буркнул Дженкинс. — Иначе зачем бы мне полтора года торчать в вонючей дыре, которую по недоразумению назвали гарнизоном?

Олег только тут осознал, что внимание всех присутствующих переключилось на них с «ревизором» — и почувствовал себя как на сцене, перед полным залом. А рольку-то я ни в зуб толкнуть, усмехнулся он про себя. Ну и леший с ним, значит, будем импровизировать…

— Что ж, — он демонстративно потянулся. — В таком случае, полагаю, вы не против предоставить нам следовать… навстречу моему Выбору?

— Не так быстро, Олег Николаевич. Во-первых, следовать к месту назначения вам лучше с нашим сопровождением, чтобы избежать нежелательных эксцессов, — «ревизор» покосился на мрачно нахохлившегося Леваллуа. — Наши уважаемые партнеры, как видите, склонны к опрометчивым тактическим решениям…

Под конвоем, стало быть, перевел для себя Олег. Что те, что эти — хрен редьки как-то ни фига не слаще…

— А во-вторых?

— А во-вторых, Олег Николаевич, чтобы облегчить вам выбор, мы сделаем вам определенный подарок — о, не сейчас, ближе к цели нашего путешествия. Вы хотите спросить, какой именно? Извольте: когда вы там, в Вундерланде, высказали некое пожелание, вы вступили в контакт с нами, причем вступили осознанно. Признаться, меня немало удивил ваш тогдашний выбор, да и каких бы то ни было выгод наша сторона от этого не получила — но мы все же дали вам представление о наших возможностях. Положа руку на сердце, ведь наша помощь оказалась вам весьма кстати во время боя с командос наших дорогих партнеров? Я, кстати, рассчитываю в самом ближайшем будущем выяснить, кому именно принадлежала эта гениальная идея, — «ревизор» оделил полковника еще одним уничтожающим взглядом. Поздравляю, господин полковник, обделамшись, и прежидко, без сочувствия подумал Олег. А вот Дженкинс… Генерал, конечно, напустил на себя вид самый холодный и непроницаемый — морда сейфом, глаза ледышками, — но чувствовалось, что доволен он до «не могу». Олега не покидала уверенность, что если брать генерала на «слух», то ударит по ушам знакомый звук лопнувшей струны.

…А вот с «подарочком» — определенно засада. Он ярко, до мелочей, припомнил те минуты перед сшибкой с бронеходчиками: чувство полной уверенности в своей правоте, и никаких тебе сомнений, никакого мандража, никаких моральных проблем. Словно сам превращаешься в маленький бронированный механизм, решаешь и действуешь на удивление спокойно и просто… Страшная штука, ежели разобраться. Подсесть на такое — раз плюнуть.

— И с чего вдруг такой альтруизм?

— Я бы скорее назвал это совпадением интересов… А сейчас, господа, — чуть повысил голос «ревизор», — прошу нас простить, но нам с партнерами надо приватно обсудить некоторые моменты, дабы избегнуть повторения инцидентов, подобных сегодняшнему. Мы были бы вам очень признательны, если бы вы согласились подождать в номерах.

— Зачем же? — Олег выдал самую широкую улыбку. — У вас какие-то секреты от нас? А я-то думал, что все мы здесь добрые друзья…

— Безусловно, господин Панин, — «ревизор» улыбнулся так же широко и без капли чувства, блеснув золотой фиксой — Олег только сейчас ее заметил. — Но, уверяю вас, это в ваших же интересах, никакого желания кого бы то ни было обидеть у меня и в мыслях нет… — он продолжал плести еще что-то, но глаза его вдруг оказались пугающе близко, заслонили весь мир, обожгли Волной, совершенно не человеческой — из-за стекол круглых очков глянул на Олега непонятный мир, сотканный из абстрактных представлений, великих целей, обрывков чужих желаний и стыдных тайн, и подмигнул ему оттуда «страж», снесший себе полчерепа в аппаратной ПВ-портала, и сказал «Мы с тобой одной крови — ведь Договор уже стал твоей плотью и кровью, не так ли?»…

Внутренний голос, надрываясь в панике, вопил что-то нечленораздельное, но Олег его не слышал. А потом стало темно, тихо и спокойно.

 

Глава 5

Как сладок сон…

Снег блестел под солнцем почти нестерпимо, кривые, узловатые сосны на заснеженных скалистых террасах серебрились инеем, холодное зимнее солнце слепило глаза. Олег откуда-то знал, что это Вундерланд, что Святилище, где он потерял Кэт — а возможно, и себя, — где-то неподалеку, где-то за спиной и внизу. Но обернуться не получалось. Можно было просто смотреть на открывшуюся панораму с высоты птичьего полета. Умом он понимал, что зимой, да еще на такой высоте он должен замерзнуть в сосульку минут за пять, но холода отчего-то не чувствовал. Это потому, что я сплю, догадался он. Или… если это не сон, то что-то очень к нему близкое.

Мысли текли, чистые и холодные, как незамерзающий горный ручей. Почему я здесь? — неверный вопрос. Верный вопрос — зачем? Отыскать себя там же, где потерял? А здесь ли ты потерял себя, Панин Олег, или просто ищешь тут, потому что тут светлее? Нет, эти вопросы тоже неправильны.

Мне важно понять, верно ли я поступил, когда смотрел на этот же пейзаж с верхней площадки донжона и держал на руках умирающую Кэт, подумал он. Очкастый паскудник-«ревизор» прав в одном: тогда я вступил в контакт с ними, с Торговцами-на-джипах, вполне осознанно. И осознанно пожелал, зная, что за это придется заплатить… чем? Еще одной частью себя? Независимым видением мира? Свободой в этом треклятом Выборе?.. Если бы у меня была возможность переиграть этот эпизод, поступил бы я иначе?

Черта с два! И пусть мне кто хочет твердит о том, что я таким образом поставил под удар саму идею независимого Выбора и чуть ли не будущее человечества — все равно, доведись мне перерешить все на спокойную голову, я бы сделал точно так же. Не желаю я отвечать за чужие решения перед всем миром. Только за свои собственные. Перед кем? Перед собой. Перед ребятами. Перед Кэт. Перед Богом, в конце концов. Не перед человечеством — перед людьми.

Он чувствовал какое-то странное спокойствие, совсем непохожее на то ощущение собственной непогрешимости, которое он испытывал перед боем. Да, я человек. Да, я слаб, предсказуем, неумен — но в моей власти решать за себя. Прости меня, Кэт, но тогда, в Святилище, слыша твое тихое, хриплое дыхание, я тоже решал не за тебя, а прежде всего за себя… И как бы там ни было, я уверен, что поступил правильно.

Странное все же состояние этот сон-не сон… Исходные посылки кажутся неоспоримыми, но к логике никак не привязаны — кажется, это классическая картина шизы, Олег Николаевич?.. Во всяком случае, он был твердо уверен, что оказался здесь, в этом месте, с прямой подачи злыдня-«ревизора», — но далеко не факт, что это соответствовало его, злыдневым, планам. По въевшейся до автоматизма привычке Олег все же попытался суммировать и проанализировать свои впечатления, только вот ни черта из анализа не выходило. Здесь, наедине с холодным, заснеженным миром, мягким шорохом леса, искрящимися голубоватыми ледниками на далеких вершинах, блеклым зимним небом — наедине с Кэт, растворившейся в этом мире — здесь профессиональный анализ почему-то казался ему всего лишь набором пошловатых обобщений.

Кое-что, впрочем, зацепить удалось. Так, он был твердо уверен, что наблюдает не реальную картинку — реконструкцию по памяти. Причем не только по памяти некоего О. Н. Панина или чьей-то еще, нет, этот «виртуальный Вундерланд», как Олег сразу его обозвал, скорее, сумма памяти всех, в ком он отпечатался — и кто «отпечатал» его на Тропе. И что по тому же ведомству проходят и «виртуальный Эдем», где он встретился с Волком, и в каком-то смысле — та харчевня в Вундерланде, где зарезали «викинга» из команды Лии, и непонятный, пустой, собранный из ошметков город-декорация, и странный отель посреди этого города…

Мысль об отеле отрезвила Олега, вывела из благостного созерцания. Хорош, в самом деле, гусь — торчит тут и наслаждается пейзажем, как тот херувим на облачке! Между тем давно уже пора возвращаться в… реальность?.. коллективный глюк?.. короче, в отель, к своей команде, которую втравил в хреновую, в общем-то, ситуацию — и искать приемлемый выход из этой самой ситуации.

Но это, как говорится, легко сказать… Кстати, интересно, почему его закинуло именно в это воспоминание, а не в какое-то другое? И кто закинул? Уж не сам ли себе некто Олег Панин такой подарок подгадал?.. Чисто на подсознательном уровне — и вопреки воле Торговцев-на-джипах? Почему-то последнее соображение придало бодрости: не так, значит, страшен черт, как он его себе намалевал. Этот «ревизор», похоже, будет пострашней всех прочих, с кем доводилось до сих пор встречаться — как он меня в одно касание сделал! — но и он не всесилен, и на него есть управа, или, по крайней мере, способ обойти его.

Олег усмехнулся своим мыслям: бодрость духа — это, конечно, здорово, но вот вопрос, как отсюда выбраться, на одном бодрячке не решишь. Ждать же чего бы то ни было, от просветления до посинения — путь определенно бесперспективный. А чего мудрить-то? — подумал он. По Тропе уже хаживали, так попробуем применить тот же принцип. Цель, говорите? Вернуться в себя. Вернуться к себе. Коли уж я сам себя в эту реальность закинул, уж обратно-то путь теоретически должен найти. А практически — сам бог велел…

Он зажмурился, сосредотачиваясь — и ощутил сначала холод, потом покалывание морозного ветерка на щеках, и наконец скрипнувший под ногами наст. Уже прогресс, приободрил он себя. По крайней мере, не болтаешься в облаках какой-то бестелесной субстанцией, как неприкаянная душа. Значит, можно двигаться, можно предпринимать определенные действия. Только вот холодно, зараза…

Открыв глаза, он не без любопытства оглядел себя с головы до ног. Ну еще бы не мерзнуть — прикид-то тот же самый, что и в ресторане отеля: джинсы, стоптанные кроссовки, футболка и легкая курточка от летней полевой формы… Одновременно с пробирающим до костей холодом пришла тревога: откуда-то Олег знал, что «ревизор» не успокоился, что он наверняка жутко разозлен выходом «объекта» из-под контроля — при условии, что эта снулая рыбина в железных очках вообще какие-то эмоции может испытывать. Что ж, тем меньше причин тут задерживаться.

Чтобы согреться, он сразу перешел на темп спортивной ходьбы, стараясь ступать на всю подошву: тонкая корочка наста держала его вес, но еле-еле. Не хватало еще во сне ногу подвернуть, усмехнулся он. Впрочем, от настоящего сна тут даже меньше, чем тогда, на базе у Ляхова, когда Стас меня той таблеточкой накормил… Глаза он прикрыл почти сразу: во-первых, по Тропе так реально легче двигаться, он уже усвоил, а во-вторых, так удобнее держать в голове цель. А уж «снайпер», который, пусть и с закрытыми глазами, сослепу на сосну налетит, лучшего и не заслуживает. Хотя я уже не «снайпер», почти машинально отметил Олег. А уж как так получилось — я ли отрекся, от меня ли отреклись — это чисто технические детали…

Прыти Олегу прибавляло знакомое чувство: он чувствовал, что его ищут. Чуть ли не та же самая Сила, что и тогда, в Управлении, после того, как он получил послание от Кэт — только ощущение слежки было куда слабее. Чья-то хищная воля торопливо, почти лихорадочно, пыталась нащупать его — и не умела сделать этого. А хрен вам по темечку, злорадно подумал он. Астральный, так сказать, по седьмой чакре… Нет вам тут шестерок, чтобы «сеть с колокольчиками» на меня поставить, да и Большой Мир со всеми ответвлениями и вариациями будет покрупнее Управления. Так что ловите на здоровье. А я… Я от бабушки-Бабули ушел, я от дедушки-Дона ушел, а от тебя, «ревизор» пустоглазый, и подавно уйду…

Олег громко хмыкнул, не сбавляя шаг: если вдуматься, дело-то обстоит с точностью «до наоборот» — не от «ревизора» он валит сейчас, а в самую пасть к нему возвращается… Только почему-то это не пугало. Разогревшись от быстрой ходьбы, он на всякий случай перестроился в «танец» — здесь это оказалось неожиданно легко, силы на поддержку почти не уходили. В качестве походного марша он выбрал «Дым над водой» Блэкмора — эту вещь он помнил очень четко, до последнего пункта, и на темп движения в «танце» она ложилась так, что лучше не придумаешь. В конце концов, то, что будет — будет потом, а пока так хорошо шагается, и от того, что щеки пощипывает мороз, на самом деле еще лучше…

От времени Олег отключился совершенно — так что сколько он прошел в пересчете на километраж, сказать было бы затруднительно. Да, по сути, и неважно — главное, что убрался достаточно далеко от «точки высадки». Во всяком случае, под ногами сейчас ощущался не снежный наст, а хвойная подстилка, и солнышко начало пригревать куда как ощутимо. Все-таки сон, подумал он с легким разочарованием. В реале больше часа выдержать в «танце» и не исчерпаться до донышка дело напрочь нереальное… Нуте-с, посмотрим, куда это меня на сей раз занесло и кто меня здесь поджидает.

Слава богу, ничего здесь не напоминало тот искусственный Эдем или черно-белую фотографию. Хотя одно Олег мог сказать с уверенностью: места незнакомые совершенно. Солнце, пробиваясь через хвою громадных — каждая не меньше обхвата! — сосен, играло на мощных, отливающих красноватой медью стволах, и пахло здесь нагретой смолой, нетоптанными травами, кажется, даже земляникой… летом пахло, детством.

Он присел на землю, привалившись спиной к шершавому толстому стволу, нашарил в кармане сигареты, неторопливо закурил. Интересно, стоит ли принимать каждую «смену картинки» в этом сне как некую подсказку — или плюнуть на поиск всевозможных намеков и высших значений и просто принять все как есть? Интуиция вещует, что так будет правильнее всего. Что ж, поверим ей на сей раз, тем паче включать во сне логику реала — все равно что играть в преферанс по шахматным правилам…

Особо рассиживаться никак не стоило, и Олег, тщательно затушив чинарик, со вздохом поднялся. И что за жизнь такая — даже во сне отдохнуть не дают, только найдешь место, где можно просто посидеть спокойно, ни о чем не думая, а уже снова пора на ногу и вставать… Он одернул куртку, поправил нож на ремне — никуда, родимый, не делся даже во сне! — и без особой спешки двинулся по еле приметной тропинке, петляющей среди мачтовых сосен. Погони, той самой Силы, что искала его, он почти не чувствовал — то ли он от нее отдалился, то ли она от него, — но с каждым шагом ему становилось все тревожнее. Тем не менее он точно знал, что идет правильно, что если он хочет вернуться, то должен идти по этой тропке до конца, куда бы она ни привела его.

К дому он вышел минут через десять. Небольшой, двухэтажный, сложенный из тесаного светлого бруса и обнесенный аккуратным заборчиком, домик выглядел почти приветливо — вот только сердце при взгляде на него сжимало тоскливой жутью. Олег только сейчас обратил внимание на звенящую, неестественную тишину — ни птиц не слышно, ни шелеста ветра, только прожужжала над ухом шальная муха и снова унеслась куда-то в пространство… Страх был разлит в неподвижном воздухе, дрожал в знойном мареве над красной железной крышей, пялился тупыми бельмами пыльных окошек. Как в фильме ужасов, подумал Олег. Сейчас вот как выскочит маньяк с бензопилой… Со смеху помереть. Бу-га-га.

Опять же, следуя непостижимой логике сна, он знал, что ему непременно надо идти туда. Ну что же, мрачно подбодрил он себя, по крайней мере, узнаю, чего я на самом деле боюсь… Огладил еще раз рукоятку ножа, но вынимать не стал — здесь оружие не поможет. Да и Волна, пожалуй, тоже. И все-таки — надо. Чем дольше стоишь, тем сильнее боишься.

Первые шаги пришлось делать буквально через силу, через «не могу», как в душном, вязком кошмаре, когда ноги прилипают к земле, и убежать не получится. Олег пытался уговаривать себя — ну нет тут ничего, нет и быть не может, это все ненастоящее — но страх, слепой и иррациональный, повис гирями на ногах, упирался в грудь тяжелой холодной ладонью, держал, отталкивал… Он потянул на себя легонько скрипнувшую калитку и ступил на ведущую к крыльцу дорожку, старательно глядя под ноги. Между кусками рыжевато-серого плитняка пробивалась трава, клумба у калитки, обложенная тем же плитняком, заросла крапивой. Запустение…

Ничего не происходило. Все тот же нагретый солнцем неподвижный воздух вокруг, все та же тишина, звенящая в ушах. Ни звука, ни движения — и от этого почему-то становилось только страшнее. Почему-то он знал, что должен войти в дом, только вот не хотелось ему этого, совсем не хотелось.

Двигался он беззвучно, как учили, хотя и было желание как-то разорвать эту тишину — громко затопать, заорать песню, свистнуть в четыре пальца… Только Олег буквально ливером чуял: нельзя. Просто нельзя, и все. Медленно, шаг за шагом, он приближался к выкрашенному в веселенький голубой цвет крылечку, фиксируя детали. Проржавевшее ведро с землей позади крыльца уже проросло какими-то белесыми побегами, прислоненная к стене лопата тоже в потеках ржавчины, навес над крыльцом чуть заметно покосился. Громко, словно предостерегая, застрекотал кузнечик где-то за забором. Без тебя разберусь, мысленно сказал ему Олег, положив руку на перила.

Ступенька отозвалась скрипом, заставив сердце затрепыхаться в груди. Спокойно, Панин, спокойно, продолжал уговаривать себя Олег. Сейчас зайдем, посмотрим — и дальше пойдем, ничего и никого там нет, это все просто сон, морок, иллюзия, тобой же самим и созданная. Сами себя пугаем, да, Олег Николаевич?..

Дверь подалась беззвучно, пахнуло нагретой пылью и плесенью. Олег шагнул через невысокий порог, постоял, привыкая к полумраку. Ничего необычного: голый дощатый пол, пара сломанных стульев, колченогий стол, продранный диванчик с вылезшей пружиной. И все покрыто толстым слоем пыли. На выгоревших почти добела обоях прямоугольные темные пятна — когда-то тут висели картины. Когда-то…

Ну вот видишь, снова принялся увещевать себя Олег, ничего тут страшного нет, просто пустой дом, никаких расчлененных трупов, жутких монстров, маньяков и нежити. Только пыль и пустота… Помогло слабо: к мучительно едкому страху примешалась горечь тоскливой безнадеги. Он сжал зубы и двинулся по узкой крутой лесенке наверх, в мансарду.

И тут ничего. Голый остов железной кровати, перечеркнутый квадрат солнечного света на пыльном полу, безнадежно разломанный детский велосипед, пустая книжная полка… Все вывезено, все покинуто. Пустая оболочка. Чья-то опустевшая, заброшенная, никчемная жизнь. Чья-то?.. Да уж не твоя ли, бывший «снайпер»?

Медленно, стараясь не шуметь, он спустился вниз. Ну вот видишь, говорил он себе, ничего страшного, ты просто осмотрел все, как и был должен, а то, что ты ничего не нашел — что ж, значит, такая твоя судьба, и сейчас можно будет со спокойной совестью двигаться дальше. Со спокойной совестью и лишней занозой в сердце — почему-то же мне здесь так страшно, так тоскливо… Он вдруг замер на полушаге, цепко оглядывая запустелое помещение. Толстый слой пыли на полу — следы Олега отпечатались на нем явственно, и никаких других не наблюдалось. Поломанная мебель, выгоревшие до полной бесцветности обои по четырем стенам — и никаких признаков двери.

Притихший, притупившийся было страх снова вспыхнул ослепительно ярко, толкая немедленно что-то делать — желательно бежать отсюда подальше и побыстрее. Все инстинкты просто криком кричали — с разбегу всем телом в раму запыленного окна, высадить ее, выброситься наружу, на свет, на свободу, подальше от этого склепа, от этой въедающейся в кожу, в мясо, в мозг затхлости…

Стой, резко осадил он себя. Ты не должен вести себя как животное в ловушке. Это твой, созданный тобой и для тебя страх, и только в твоих силах обротать его и надеть на него уздечку… Значит, вот чего ты боялся — оказаться замурованным в пыльной, неподвижной, нежилой жизни. В той, которую ты мог бы — но забросил, не захотел прожить, в созданном твоими же руками запустенье.

Олег опустился на ступеньку, на секунду зажмурился, стараясь восстановить хоть какое-то подобие спокойствия. Открыл глаза, глядя в мутный квадрат окна — в столбе солнечного света мирно плясали пылинки. Там смерть, внезапно и отчетливо понял он. Под окошком она меня поджидает, Ее безносое величество, пикантная старая шлюха, иногда такая привлекательная…

А что такого, собственно? — спокойная и почти ироничная мысль пришла как будто со стороны, извне. Может, это и есть лучший выход? В конце концов, ты всегда был орудием для кого-то, кто умнее и сильнее тебя — и если вдуматься, остаешься им. Ведь в результате, что бы ты ни выбрал, в профите окажется кто-нибудь из тех, кого ты столь пламенно любишь. Сознайся уж, что предложение полковника Леваллуа тебя на самом деле очень даже прельщает, и пижонил ты перед ним в основном из упрямства, из гордости… Ну, пусть из нежелания дать господину полковнику лишний козырь — а человечишка он скверный, неприятный, что и говорить… Так ведь теперь, после его неудачной акции в ресторане, наш полковник — политический и стратегический труп, и никакие козыри ему уже не помогут.

Твоя команда?.. Так ведь им что-то угрожает только до тех пор, пока ты ведешь их за собой — да, у каждого из них свои причины, но ключевая-то фигура именно ты, Панин Олег, бывший «снайпер», бывший «нюхач» бывшего Управления… С твоим уходом у них появится реальный шанс выжить — как выжила Лия, как выжили те, кто идет с ней. Возможно, ее клан увеличится за счет тех, кто шел за тобой? Возможно, в конце концов именно они и станут силой, способной переломить нынешний ход событий?

Ведь в конечном счете ты не уверен, что сможешь создать какой-то иной вариант Выбора кроме тех, что тебе предложены, верно? Оглянись назад — с того момента, как ты оказался в Крепости, каждая твоя попытка что-то решить, что-то выбрать отмечена трупами, а к чему ты пришел в результате? К борьбе против всех с нулевыми шансами? А ведь когда дело дойдет до настоящего Выбора, того самого, с большой буквы — если ты хоть в чем-то ошибешься, трупов будет значительно больше. А если все это будет так же впустую, как и все, что ты сделал до этого? Ты готов к такому исходу? Ты в тупике, Панин. В твоей партии с самим собой патовая позиция…

Ты же сам прекрасно знаешь, что глобальные проблемы тебе не по плечу и не по зубам. Так чем тебе не вариант — просто перестать быть? Может быть, так будет лучше для всех — и не в последнюю очередь для тебя? Смотри, до окна всего шесть шагов — и ты свободен, и перед тобой солнечный, смолистый лес, а потом ты сможешь вернуться сюда, и здесь уже будет все по-другому, здесь будет второй шанс прожить свою жизнь так, как хотелось бы тебе — и кто знает, возможно, и Кэт будет в этой твоей второй жизни? Не свет, чего уж там, но покой… И не забудь — иного выхода отсюда ты пока не нашел, и неизвестно еще, найдешь ли.

Олег тряхнул головой, отгоняя вкрадчивые посторонние мысли. Ему по-прежнему было страшно до спазма в кишках, он чувствовал, что весь покрыт холодным потом — но теперь на это наслоилась злость. И на себя, и на эти мысли — стопроцентно чужие, подсказанные со стороны. Смахивает все это на бомбу замедленного действия, которую мне в черепушку заложили, констатировал он почти спокойно. Во время инициации или когда-то позже — не суть важно. Та самая пресловутая «перепрошивка мозгов», некий встроенный предохранитель, только на сей раз он почему-то не сработал. И я вам, ребята, скажу, почему, подумал он холодно и зло. Потому что ставили этот капкан на совершенно конкретного человека — Олега Панина-прежнего, нормального, можно даже сказать, типичного «снайпера», а попался в него совершенно другой персонаж. И дело тут даже не в Тропе, меня разобравшей и собравшей заново — это сам я изменился на этом пути. А вы чего ждали — что человек, у которого отобрали все, во что он худо-бедно верил, останется таким же, как и был? Ха-ха три раза! Нет, друзья-приятели, слишком большой кровью мне мои решения достались, чтобы вот так, запросто их менять. И не возьмусь я судить, лучше новый Панин, чем прежний, или совсем наоборот. Он просто другой, и этого достаточно.

Он ладонью смахнул со ступеньки пылюку, уселся, закурил. Руки вроде бы не тряслись — уже плюс. Как и обычно, злость помогла сосредоточиться, мобилизоваться — универсальная штука, если вдуматься… Он даже нашел в себе силы невесело усмехнуться: возможно, если сейчас «перестать быть», я и насолю господину полковнику, только вот основная задача, то, ради чего я сейчас вообще шевелюсь, так и останется в исходном состоянии. И решать ее будет уже не Панин Олег, а другой такой же Леваллуа, или Дженкинс, или очкастый «ревизор». А к этим господам ни малейшего доверия быть не может — спасибо, нагляделись, чего они стоят…

Ладно, с тем, что идем до конца, вроде бы уже давно определились, и не каким-то левым голосам в голове (ох, дожились, Олег Николаевич!) с этого пути нас своротить. Но вопрос-то остается открытым: отсюда надо как-то выбираться. Что делать, когда тебе снится кошмар? Первое, что приходит в голову — элементарно проснуться. Но это в данном случае не годится, это в данном случае то же окошко, вид сбоку… Что-то подсказывает, что надо сначала здесь отстреляться, а уж потом возвращаться. Логика квеста, мать его дери…

Олег поднялся, подошел к окну — за грязным, засиженным мухами стеклом как ни в чем не бывало светило солнышко, играло бликами в листве молодого деревца, вырвавшегося из земли под самыми окнами. Никакой смерти там видно не было, конечно — но Олег-то прекрасно знал, что никуда она не делась. Она, зараза, дама терпеливая… Странное дело, почему-то панический страх почти уравновесился злостью — он по-прежнему был здесь, но не туманил рассудок и не толкал под локоть. Во всяком случае, Олег чувствовал, что может обдумать ситуацию спокойно, без спешки.

Хорошо, попробуем рассуждать. Вся эта ловушка существует единственно в твоей голове, Панин. Следовательно, и выход из нее должен содержаться там же. Логично? Логично. Что тебя здесь удерживает? В первую очередь страх. И фишка тут определенно не в том, чтобы его геройски преодолеть и помчаться с шашкой наперевес громить правых и виноватых. Надо… надо сделать так, чтобы он перестал быть страшным. Что для этого нужно? А нужно для этого либо сделать из оного страха посмешище, либо разнести его к едрени матери с помощью логики. Вот как-то так…

Он желчно усмехнулся — гладко было на бумаге… Поводов для юмора в ситуации как-то не усматривалось, а изобретать их совершенно не тянуло. Представить так бывшего «снайпера», опера, ищейку, сидящего в пустом пыльном доме и вымучивающего дурацкие несмешные шуточки по поводу своего положения — в самом деле, уржаться… Тут если над кем и смеяться, то разве что над собой, придурком, загнавшим себя в идиотскую ситуацию. Этаким божком местного значения, сотворившим камень, который не может поднять. А теперь, значит, ходит наш «творец» вокруг этой самой каменюки и репу чешет: а как бы это ее силой мысли расколоть, да еще при том не просыпаясь?..

Да и с логическими возможностями наблюдался изрядный напряг. В конце концов, все здесь было ненастоящее, включая и саму эту ловушку. Все, кроме смерти… И истоки страха, который Олег испытывал, лежали где-то в реале, а не в этой… аллегории. Значит, и бороться с причинами страха — или избегать ситуаций, которые загнали б его в ловушку, подобную нынешней — тоже следовало в реале, но для того, чтоб туда вернуться, надо сначала разобраться с проблемами здесь, в герметичном — очень герметичном! — мирке, выращенном из собственного страха, имеющего корни в реальности… Замкнутый круг, так его и не так кривым циркулем…

— Верно, замкнутый круг.

Олег уже настолько утихомирил свой страх, что смог обернуться не рывком и с воплем, а вполне себе вальяжно, даже навесив на морду скучающую гримасу. На диванчике, вытянув ноги, развалился оборотень. Элм, старый знакомец по Вундерланду, только почему-то в косухе и вытертых джинсах. Правда, кожаный хайратник с охранными символами по-прежнему на лбу, и желтые кошачьи глаза глядят все так же внимательно. Сколько ж тебе лет, парниша? — ни к селу ни к городу подумал Олег. Зуб на рельсы, все мы по сравнению с тобой пацанва сопливая… Пришел, значит, лично за мной приглядеть, да?.. Твой-то здесь какой интерес? Или… Или ты действительно о судьбах мира заботишься?

Почему-то он даже не удивился — словно изначально тут именно этого оборотня и ждал. А впрочем шут его батьку знает, может и ждал, усмехнулся про себя Олег. По крайней мере, надеялся на встречу с кем-то, кто лучше меня понимает ситуацию — и не преследует свои цели. Благие, мать их и бабку, цели… Все-то вокруг, от Руди с Марком до скотины Леваллуа, хотят как лучше, только кому лучше — вопрос открытый.

— Замкнутый круг, — спокойно, почти равнодушно повторил оборотень. — Но не заколдованный.

— Началось в колхозе утро… — вздохнул Олег. Странное дело: почему-то сейчас с оборотнем он чувствовал себя спокойно, как со старым приятелем. Анекдот ему, что ли, рассказать?.. — Ты можешь хоть сейчас загадками не говорить? И без тебя башка пухнет, а тебе бы только новые вопросики подкидывать…

— А тебе что, нужны ответы? — несказанно удивился Элм.

— Догадливый вы народ, ребята…

— А каких ответов тебе хотелось бы? — пожал плечами оборотень. — Главный ответ ты уже дал себе сам. Ты знаешь, куда идешь и чего хочешь — так чего тебе еще надо?

— Дал ответ, говоришь… — Олег присел на корточки у стены, нашарил в кармане сигареты. — Для себя, на свой вопрос, может, и дал. Только вот если он неверный — платить-то придется не только мне. А я до сих пор в этом мире не разобрался, так, тычусь вслепую, все на ощупь, все наугад…

— Ты считаешь, что мы разбираемся лучше? Мы просто видим этот мир по-другому, мы не вправе даже советовать вам — можем только предостерегать. Но ведь ты сам видишь — мы с тобой понимаем друг друга с трудом. А с кем-то другим, пожалуй, не поняли бы и вовсе — с кем-то из тех, кто пробует решать за весь мир.

Олег хмыкнул, закурил. Разговор выходил какой-то несуразный, словно не с оборотнем он спорил, а отвечал на какие-то свои обрывочные мысли.

— А я и есть твои мысли, — как ни в чем не бывало сообщил оборотень. — Я — в твоих мыслях, а ты — в моих. Как бы иначе я тут оказался?

— И хрен угадаешь, кто кому снится, — невесело усмехнулся Олег.

— Солипсизм — слишком простой подход. Если б ты сам в это верил, вряд ли тебя волновали бы последствия твоего Выбора, верно?

— Что да, то да, — Олег пятерней взъерошил отросший ежик на голове, глубоко затянулся. — Кстати, тебе вроде такие слова, как «солипсизм», и знать-то не положено.

— А я их и не знаю, — с готовностью согласился оборотень. — Это ты их знаешь. Ведь я же только что тебе объяснил…

— А, ну да. Как там в песенке: «Мы эго, мы эго, мы ложное эго друг друга»… Я, в общем-то, о другом. Понимаешь, для себя-то я вроде все и решил — только картина у меня неполная. Ну сам же знаешь: у солдата своя правда, у генерала своя.

— А у ренегата своя?.. — оборотень позволил себе улыбку. — Или ты возжелал генеральской правды?

— Спасибо, не надо, — буркнул Олег. — Налюбовался уже… А твоя правда какая? Почему ты помогаешь мне, а не… генералам?

Элм покачал головой:

— Моя правда — не для тебя… Ты действуешь, я — только предостерегаю. Сила и мудрость друг друга вряд ли смогут понять. Такой уж у нас, Старшей Крови, удел: не вмешиваться в вашу жизнь. Мы стражи Троп, но действовать силой или запрещать не имеем права, только беречь. Знаешь, вы, люди, придумали хороший образ: во ржи над пропастью… Только вот ловцы мы незадачливые, а предостережений никто не слушает. Вот ты бы послушал?

— А у меня был выбор?.. Да нет, выбор-то, конечно, был, хотя и не особенный. Но на Тропе я оказался именно с твоей подачи. Да и насчет вашего пацифизма — это ты, приятель, загнул. Что я, сарацинов в деле не видел? С такими пацифистами не дай боже в темном переулке повстречаться…

— Это так, — оборотень тяжело вздохнул. — Но ведь я говорил тебе: мы в вас. А вы — в нас… Зеркала, отражающиеся друг в друге…

— …до бесконечности, — криво улыбнулся Олег.

— Именно до бесконечности, — серьезно кивнул оборотень. — Скажи, когда ты в первый раз встретился с сарацинами, мог ты с ними разговаривать?

— Не-а… Так, примерно понимал, что мне сказать хотят, да и то через пень-колоду.

— Вот видишь…

Слова в простоте не скажет, зараза, сумрачно подумал Олег.

— Что вижу-то?

— А ты тогда сомневался?

— В чем?

— Вообще. Сила сомневаться не умеет, сомнение — свойство мудрости.

— Ага, — язвительно усмехнулся Олег. — Выходит, я сейчас мудрец просто офигенный, из ушей скоро мудрость полезет…

— Ты не мудрец, но ты научился сомневаться. В том, чему тебя учили, в том, что привык считать правильным, в том, что тебе говорят и даже в том, что ты видишь.

— Да, вот уж счастье-то привалило!..

— Сомнение повышает ценность решений, — снова пожал плечами оборотень — разговор ему явно наскучил. — Главное — это то, что ты при этом не забываешь действовать.

— С вами забудешь, — проворчал Олег, тщательно растирая чинарик о подошву кроссовка. — Не действовать — так сразу кто-нибудь голову откусит и как звать не спросит… — он вдруг, как и тогда, на заснеженной поляне, понял, что разговаривает ни с кем. Вот только что был тут оборотень, а теперь его нету. Да и был ли мальчик?..

Олег поднялся, размял затекшие ноги. Вот так всегда, хмуро подумал он. Говорил-говорил, а что сказал? Да ничего, по сути, не сказал. Прав наш оборотень только в одном: ни к чему мне его правда. Да и вообще — любая правда с чужого плеча.

Обдумывать все, что оборотень сейчас нагнал, не моглось и не хотелось абсолютно. Интересно, а как он вообще сюда попал? И как пропал? Олег почему-то был уверен, что даже если напряжется до порчи воздуха, ничего похожего на след ему разглядеть не удастся. Ну и ладно. Это все-таки сон, верно? Значит, остается на этакие странности забить и принять все как данность…

Стоп! Олег даже замер, чтобы мысль не спугнуть. А почему это, собственно, я должен принимать все как данность? То есть нет, законы Большого Мира менять — это кого другого поищите, но здесь-то, в своем сне, в своем страхе я вправе свои собственные правила устанавливать, разве нет? Кто в доме хозяин — я или тараканы?! Ну, пусть не в доме, а в голове, но суть от этого не меняется. Свои собственные данности я могу менять — и я буду их менять, черт бы меня подрал!

Каким образом? Ну, ребята, это даже банально и где-то тривиально… Значит, страх говорит мне, что отсюда есть только один выход — через окно, в смерть? А кто сказал, что не может быть иных выходов, кроме дверей и окон? Если я вижу здесь стену, я должен помнить, что это именно я — ведь мой страх часть меня! — да, да, именно я ее и воздвиг. Значит, в моих силах ее… что? Разрушить? Нет. Ломать что бы то ни было, да еще в себе самом — не для меня. Отменить ее к чертовой матери?.. Да зачем же, когда можно обойтись без грубости? Просто — я ввожу новое правило: вон той стены, где была дверь, для меня просто не существует. Она — выдумка, иллюзия, голограмма, искусственный напрочь барьер моей ограниченности. Поэтому я сейчас просто возьму и пройду через нее. И посмотрим, кто меня остановит!..

…А в реале бы лоб расшиб, это сто пудов, усмехнулся Олег, стоя на крыльце и полной грудью вдыхая свежий, без примеси пыли, воздух. Целый хор кузнечиков трещал на разные голоса, словно приветствуя его, поздравляя с возвращением. День, оказывается, клонился уже к закату, и прозрачно-золотистые блики на траве приобрели медовый оттенок, а тени вытянулись. Он блаженно потянулся, обернулся. Да, все так же, как и было, и вон она, эта долбаная дверь, паскуда анизотропная… С облезлой никелированной ручкой, с темным провалом замочной скважины, с пузырями и царапинами на серо-коричневой краске. Вот только сейчас в нее можно и войти и выйти. Дверь как дверь, каких по тринадцать на дюжину…

«Вот видишь, — наставительно произнес внутренний голос, — на самом деле все просто, если подумать как следует!»

Где ж ты раньше-то был, такой умный? — огрызнулся Олег и зашагал по тропинке прочь, подальше от негостеприимного дома.

 

Глава 6

Те, кто нам верит, смотрят нам вслед

А пробуждение оказалось препакостным. Башка гудела колоколом, противная слабость расползлась по всему телу, желудок, казалось, сейчас вывернет наизнанку… В общем, как с хорошего бодуна. Олег, стараясь не стонать, потер лоб, покрытый холодной липкой испариной, силясь собраться с мыслями. Где ж это меня так? — попытался сообразить он. В моем «очень настоящем сне»?.. Вот же зараза, ко всему еще измотанным себя чувствую, все мышцы ноют — словно сутки напролет мешки с цементом таскал. В быстром режиме…

Предстояло принимать какие-то решения и действовать. Прямо сейчас. При мысли об этом к горлу подкатывала тошнота, и сдержать ее стоило больших усилий. Ладно, решил Олег, сначала — где я вообще нахожусь? На кровати, это понятно. Одетый и даже в ботинках — стало быть, меня как сюда приволокли, так и сгрузили? И сколько времени прошло с момента сшибки с «ревизором»? Хотя «сшибка» — слишком громко сказано. Тебя просто сделали, Панин, походя сделали, как маленького…

Ну, положим, не совсем так, ухмыльнулся он через силу. Положим, у «ревизора», сволочи этакой, для моего сна, или что там было на самом деле, какой-то другой сценарий был заготовлен — нечто в стиле того, что я чувствовал во время боя с бронеходами. Никаких тебе страхов и сомнений, никаких колебаний — одна сплошная уверенность. А ее только скорректировать соответствующим образом — и готово, шагай вперед, веселый робот… Так что, надо понимать, обломалась очкастая рыбина по полной — впрочем, ничего доброго в обозримом будущем это не сулит.

Не открывая глаз, Олег провел рукой по постели. Край обнаружился, но далеко, на расстоянии вытянутой руки. Ага, по умолчанию получается, что это мой номер в этом долбаном отеле, спальня. Там еще сексодром здоровенный стоял… Под балдахином с кистями. А ребята?.. Он напряг слух — и сквозь гудение набата в голове расслышал-таки тихие голоса в соседней комнате. Кажется, все здесь: почему-то Олег был твердо уверен — потеряй он кого из этих ребятишек, он бы сразу это почувствовал. Что ж, это радует. Значит, когда Олега отключили, в геройскую атаку никто не ломанулся — то ли сориентироваться не успели, то ли наоборот хватило ума не вмешиваться. Стало быть, лучшее в мире утешение «могло быть и хуже» снова работает, подумал он невесело.

А вообще-то, довольно паршивый расклад обозначился. Никакой особой охраны у дверей номера не чувствуется, значит, мы скорее всего заблокированы в этом самом отеле. Этакая тюрьма со всеми удобствами… Не чувствуют, значит, необходимости распихивать нас по подвальным чуланчикам и приставлять к каждому караул из десятка солдат. Ни «ревизор» не чувствует, ни Леваллуа… хотя есть такое подозрение, что статус господина стратегического полковника весьма-таки резко понизился после того, как он с треском завалил свою комбинацию. Акела промахнулся, стало быть, и теперь нашего Акелу очень-очень быстро схарчат бывшие друзья-товарищи по перевороту. Или… или не схарчат. Похоже, что паршивец «ревизор» так стремился побыстрее всех из зала выставить с целью примитивной до омерзения: ковать железо, не отходя от кассы, то есть тупо и вульгарно вербовать нашего полкана, пока тот еще в растрепанных чувствах пребывает. Опять же, с другой стороны, Дженкинс — судя по всему креатура «ревизора» и Торговцев-на-джипах, только вот как-то на помощь к нему «ревизор» определенно не спешил, хотя, надо думать, ситуацию с самого начала отслеживал. А поскольку генерал тоже ситуацию, скорее всего, прокачал, вполне вероятно, что именно его и будут кушать — как ненужного свидетеля. Или постараются крепко задобрить. Вот вам и сильная рука, обратился Олег неведомо к кому. Жрут друг друга почище любых крокодилов, нам с нашими подковерными войнушками такое бы и в голову не пришло, грызлись, но одно дело делали… Точнее, делали вид, что делаем.

А ну его к бесу, подумал он с внезапно нахлынувшей злостью. Только мне и не хватало — разбираться, кто кому кто в этом кровавом фарсе! Сначала, значит, в мотивах разберешься, потом в интересы въезжать начнешь, резоны отыскивать, в положение входить, мать его так… И не заметишь, как одна сволочь для тебя окажется права, другая нет, и выберешь в качестве меньшего зла ту, что выглядит менее отвратно и улыбается тебе… сверкая фиксой. Нет, господа крокодилы, вот как-то параллельно мне, кто из вас кому хвост отъест! Разгребусь со своим делом — милости просим. Еще, глядишь, и в самом деле Резистанс вам устрою по полной программе. Если выживу. Если не сломаюсь.

Детально проанализировать свой сон Олег положил себе позже — для начала надо как-то выбраться отсюда, а там можно будет и на отвлеченные темы поразмыслить. Ну что, зараза, мысленно обратился он к своей интуиции, завела-таки, да? Нет, ведь и не скажешь, что оно бесполезно, какую-то порцию понимания в меня опять впихнули, но ловушечка-то — мама не горюй! Похлеще клятого домика без дверей. Только вот сквозь стены тут не полазишь — реал-с… Да и фишка с «хождением по прямой» — как тогда, во время боя — вряд ли пропрет. Вот чувствуется некое внутреннее сопротивление, даже запрет, пожалуй. Как я тогда, во сне, знал, что смерть за окошком, так и теперь знаю, что попытайся я сейчас такой трюк провернуть — и вляпаюсь настолько глубоко, что все нынешние проблемы такой фигней мне покажутся…

В лоб, на прорыв? Шансов маловато, практически нет. Уж эту-то возможность «ревизор» стопроцентно учел, и если прорываться с помощью Волны, он меня мигом заляпает, а на остальных ему, в общем-то, плевать. Да еще непонятно, насколько серьезно Стаса покорежило — на помощь «волкодава» рассчитывать не приходится. Как бы его еще на себе тащить не пришлось.

А затевать с троицей крокодилов новый раунд переговоров тоже как-то некошерно, развлекуха получится почище «русской рулетки» с полным барабаном. Сейчас я от воздействия «ревизора» — направленного воздействия! — только чудом ушел, да и то потому, что пришлось ему импровизировать, на ходу подстраиваться. Ежели он подготовившись такую штуку закатит — все, трындец твоей, Панин, самостоятельности в решениях, на поводок возьмут только так.

В общем, что так, что эдак, выходило нерадостно. Правда, присутствовала еще одна переменная — Олег был твердо уверен, что слова «мы на своей стороне» Лия адресовала не «ревизору», не всяким там генералам с полковниками, а персонально ему, Панину Олегу Николаевичу. Стало быть, «бродячий табор тетушки Лии» снова в игре?.. Знать бы еще, на чьей стороне эта ее «своя сторона»… Что и говорить, опасная переменная, ненадежная, и полагаться на нее особо не стоит, да и что может этот цирк против соединенных возможностей Леваллуа и «ревизора»? Разве что попробуют ускользнуть под шумок на территорию — вряд ли кто на них внимание обратит…

Олег спустил ноги с кровати, сел, покрутил левой кистью, сжал и разжал кулак — больно, зараза, не спешит кость зарастать, несмотря на чудо-лангету магов из Святилища… Задрал рукав — да, этот гипс, который не гипс, словно выцвел, из глянцево-черного стал неопределенно-серым. Значит, еще пара-тройка дней, и можно снимать — точнее, сам отвалится, если верить молчаливому магу-хирургу… Только вот нет у нас пары-тройки дней.

Он поднялся, придерживаясь за столбик кровати, постоял, зажмурившись, пережидая тошноту. Да, перепало, конечно, нормально: полноценно использовать Волну — это лучше даже не пробовать. Но так вроде ноги держат, хоть и неверно, сердце стучит, пусть и неровно, голова думает, пусть и хреново… Значит, будем помаленьку барахтаться — как та лягушка в крынке со сметаной.

В гостиной царило если не уныние, то что-то весьма близкое — Олег это с первого взгляда понял, да еще и шкурой прочувствовал. Даже на явление отца-командира никто особого внимания не обратил. Айра сидела на подоконнике, разглядывая пустой, мокрый город, и сосредоточенно хмурилась, что-то такое прикидывая — ладно, все лучше той апатии, в которой она последние дни пребывала… Стас, до сих пор белый, как простыня, закрыв глаза, вытянулся на диванчике, в головах у него, положив ему на виски ладони, сидела Ханна, почти такая же бледная. Все ясно, активный психомассаж — штука тяжелая… Джейн, забравшаяся с ногами в кресло, пыталась изображать полную безмятежность, но получалось у нее плохо: невооруженным глазом видно, что расстроена и встревожена девочка до предела. Джордж сидел у стеночки, свесив ручищи между колен. Завидев Олега, он медленно, словно нехотя, поднял голову, попытался улыбнуться:

— Это мне, видать, за прошлые грехи, командир, — тебя на горбу таскать… Я тебе уже говорил, что ты тяжелый, как сто китайцев?

— Угу… Помощь нужна? — обратился Олег к Ханне.

— Ага. Последняя услуга, — не открывая глаз, невнятно буркнул Стас.

— Как самурай самураю? — хмыкнул Олег. — Легко. Слушай, я почетный меч где-то по дороге потерял… Ножик сойдет?

— Шуточки у вас, — фыркнула Айра. — Одно слово — мужики…

— А ты нас позитивом зарази, — мрачно пробасил Джордж. Айра зашипела сквозь зубы и выдала прелюбопытную версию насчет того, где, чем и при каких обстоятельствах Джорджа заразили — тут даже Стас, не выдержав, осклабился. Ну, блин, приехали! — думал Олег, сползая вдоль косяка от хохота. Вроде в такой заднице, что глубже некуда, практически без шансов выбраться, вроде перспективы, как ни смотри, поганые на редкость, вроде наломали нам только что по самое «не балуйся» — так нет, ржем… Если слышит нас охрана или сам «ревизор» — по-любому решат, что мы тут все хором спятили. Есть тут, конечно, кое-что от истерики, от инстинктивного выплеска эмоций, но лучше уж таким макаром пар стравливать, чем друг на друга кидаться.

А ребята у меня в этом плане молодцы: никто срываться не собирается, вроде и никто не орет ни друг на дружку, ни на придурка-командира, который всех сюда и притащил. Повезло мне с командой, офигенно повезло… Что ж, говорят, в хорошей компании и пропадать веселее — вот только пропадать-то мы как раз и подождем покуда.

— Садистка, — простонал Стас. — Ну больно же смеяться-то!..

— И вообще, тебе такие слова знать не положено, — поддержал Олег.

Айра, слава богу, поддержала игру — потупилась, ковыряя указательным пальцем штанину:

— Ну покраснела, покраснела…

— Ладно, — буркнул Олег, поднимаясь. — Зато теперь знаю, как вас, дружина и братие, из депресняка вытаскивать…

— …И позитивом заражать? — вкрадчиво осведомилась Джейн.

— Скажи спасибо, что у меня времени сейчас нет, а то б выдал я тебе позитива большую кучу на лопате… Все, как в следующий раз захандрите — отправляемся прямиком в Штаб и кроем матом всех встречных генералов. Адреналин гарантирую.

— Да, командир, ты извини…

— Все нормально, — оборвал Джорджа Олег. — Все вы там правильно делали, и лезть не стали тоже правильно — фиг бы с вами кто церемониться стал…

— Да я бы и влез… Только мне этих диких кошек держать пришлось — сперва одну, потом еще двух…

— Сам ты!.. — обиделась Айра. — Я и не собиралась…

— Ага, не собиралась… А потом, до кучи, и она не собиралась, и она… Как у меня еще Волны хватило на всех «не собирающихся»!

— Ладно, братишки-сестренки, — Олег постарался не упасть, а опуститься во второе кресло. — Смех смехом, а дела-то, по-моему, хреновые. Джордж, по охране смотрел?

— Обижаешь, командир. Я тебе скажу, нас тут хорошо блокировали — внутри-то человек десять, не больше, а по внешнему кольцу вообще нормально перекрыли. И прикрывает их какая-то падла серьезная, картинку мне смазывает…

— Квалификация?

— А вот хрен его знает. Думаю, их там несколько — и у всех плавает, а пара так вообще вроде твоего очкарика.

— Моего?.. Хочешь — тебе подарю?

— Спасибо, — отмахнулся Джордж. — Я б, конечно, его траханую шкуру на стенку с удовольствием прибил, вот только хлестаться с такими как-то грустно, в бога их и в мадонну мать…

— Да, кстати, а нас тут никто не пасет, часом?

— Точно нет, — за всех отозвалась Джейн. — Здесь, на перекрестках, это запрещено. Как в кофейне, помнишь?

— Угу, — Олег не стал вдаваться в подробности — тех подробностей явно не на один час набежит. Не пасут покуда, и ладно. — Так что «полог» пока не нужен? Уже плюс… Айра, Джордж, вы все ж послеживайте.

— Да последим, последим… командир, — Айра явно стырила обращение у Джорджа. — А сколько их там вообще?

— Все наши, — проворчал «страж».

— Так, господа, давайте-ка мы с вами силовой вариант на крайняк оставим — «врагу не сдается наш гордый „Варяг“», «группа крови на рукаве» и все такое прочее…

— Пацифист… — буркнул Стас.

— А в дыню за такие слова?.. Нет, батенька, я реалист — если учесть, что мы с тобой сейчас, по сути, инвалидная команда. А вот драпать нам надо чем скорее, тем лучше.

— А куда драпать? — поинтересовалась Джейн.

— Да заворачивается все так, что в Крепость.

— Ну-ну, отец-командир, — Стас осторожно отвел ладони Ханны, сел, потирая затылок. — Ладно, допустим, сквозанули мы отсюда… А в Крепости-то кто им мешает нас подождать? Тоже не идиоты, уж пункт назначения вычислить им — как два пальца об асфальт… И имеем ту же самую ситуацию, только в кубе.

— Ну, если они нас так стремятся на маршруте приловить, значит, что-то мешает… — Насчет своих догадок про Крепость-модель Олег пока распространяться не стал — вообще, он подобным озарениям с большой оглядкой верил. Там-то, в ресторане, он был практически уверен в этом, но вот прежнее воспитание требовало не только гипотез, но и фактов — желательно побольше… хотя куда уж там больше, непонятно.

— Пустыня большая, — высказалась Джейн. — А там не только враги водятся. Да и сама пустыня тоже поможет, — она говорила с такой спокойной убежденностью, что даже Стас, кажется, поверил:

— Ну, значит, полдела есть… Еще половина остается: а как мы отсюда свалим? Отец-командир, идеи есть?

— Ни одной, — честно сознался Олег. — Разве что дипломатические штучки, типа заставить наших красавцев между собой передраться. Только при таком раскладе кто-то из них сперва минутку выделит, чтобы с нами разобраться. Радикально так, чтоб под ногами не путались. Разберутся, это к гадалке не ходи, да еще добавки попросят… А у вас что с идеями, господа и дамы?

— У меня — аналогично, по нулям, — сверкнул белыми зубами Джордж. — Разве что… Напиваемся в хлам, чтоб все по херу стало, и танком прем вперед. Это как, за идею канает?

— Я и на трезвую голову… — зловеще прошелестела Айра — и Олегу очень не понравилась ее интонация.

— Так, вводное условие: желательно отвалить без применения силы.

— И с чего такой… прости, чуть не сказал — пацифизм? — поинтересовался Стас, морщась и массируя виски. — С нами-то так цацкаться не будут…

— Со мной, может, и будут, — вздохнул Олег. — А вот с вами… И еще, не хочу я этим ребятам дополнительные козыри давать — иначе тот же Леваллуа с честными-пречестными глазами заявит, что мы, такие бяки-буки, напали на его командос, которые тут просто мирно цветочки рвали. Поверить ему не поверят, но осадок останется, и между мной и Выбором уже кому-то можно будет вклиниться — я имею в виду, из участников Договора. Сам понимаешь: объект в процессе слетел с катушек, перешел в неконтролируемый режим, потребна нейтрализация… И уж будь уверен, нейтрализуют — да и вас за компанию тоже.

Была и еще одна причина, только озвучивать ее Олег не стал. Очень уж четко вспомнилось ему состояние во время боя с бронеходами и десантом: опьянение Волной, дымная радость убийства, берсеркерская ярость… Снова ввести себя в такое состояние — значит не просто лазейку для Торговцев-на-джипах открыть, а ворота им распахнуть… Уж что-что, а ощущение той, неконтролируемой им самим, свободы, давящее на плечи неподъемным грузом, он запомнил раз и навсегда. И бесполезно тут орать: «Это не я!» — как же, не ты! Ты, парниша, и еще какой ты! Ничего тут в тебя извне не подсаживали, просто показали твою оборотную сторону, а не нравится — так нечего было желать… В общем, не пытайтесь повторить это дома. И не дома не пытайтесь…

С идеями определенно наметился полный глушняк — вроде бы самое время удариться в панику… Вот только чувствовал себя Олег совершенно спокойным: не эмоциональное онемение, когда тебе уже все по фигу, не бодренькая уверенность, что все будет хорошо — ляпни кто-нибудь такое, Олег бы ему в лицо расхохотался… Спокойствие было белое и холодное, как отголосок того сна, который не сон. Надо решить проблему? Отлично, она будет решена. Решена той ценой, которая устроит Панина О. Н., а не какого-нибудь дяденьку. А помянутый Панин О. Н. для решения задачи более не собирается жертвовать чьими-то жизнями. Убить — может. Пожертвовать — ни при каком раскладе. Значит, так тому и быть. Dixi.

Прикосновение чужой Волны было осторожным, почти робким. Полузнакомой Волны: Олег даже не сразу опознал «снайпера» из команды Лии, своего «энергетического двойника»… если, конечно, верить Ханне. Скорее всего, никто, кроме этого самого двойника, не сумел бы дотянуться до Олега так скрытно, обходя все ловушки, затихарившись от вражеских «сенсоров»… Агрессией тут и не пахло, так что Олег после короткого колебания позволил чужой Волне присоединиться, войти в резонанс — со всеми предосторожностями, конечно, готовый в любой момент «отстрелить» Волну-щупальце. На какой-то момент он даже уловил отголосок музыкальной темы «снайпера», негромкий, напряженно-рваный гитарный перебор и отрывисто взрыкивающий отдаленным громом бас — и мельком удивился: кажется, все, кто так или иначе имел дело с Торговцами-на-джипах, звучать не должны… Стас, тоже что-то учуявший, начал было приподниматься, но Олег только досадливо отмахнулся — мол, нормально все, сиди, не мешай… А потом к Волне «снайпера» подключилась еще одна.

Вот Лию он узнал сразу, хотя на уровне Волны пока с ней никак не контачил. То, что она так непринужденно «села на линию», — это ладно, для «индуктора» не фокус, но вот то, что общий смысл сообщения он расшифровал почти сразу… Причем не как-то на эмоциональном уровне — вполне такое четкое руководство к действию, только передано не словами, а в виде некоего спрессованного импульса. На то, чтобы все понять и принять решение, у него ушло меньше секунды: Лия при полном эмоциональном штиле (этакая боевая флегма!) явно считала, что следует поторопиться. «Добро», — мысленно отстучал Олег, надеясь, что на том конце импровизированного провода его поймут — и оборвал контакт.

— И что это было? — подозрительно осведомился Джордж — он, как обученный «страж», такие фокусы определенно не одобрял. Олег криво усмехнулся:

— Как говорят господа стратегические разведчики, холеру им в зад — «выход на безличную связь»…

— Ого!.. — Стас не удивился, но встревожился. — А ты такое уже проделывал хоть раз? Оно ж ни хрена не безопасно.

— Проделывал, — буркнул Олег. — С твоей помощью… Кто меня тем голубым снотворным кормил?

— Хм, первый раз слышу, чтоб с него в виртуал выходили… — пробормотал Стас себе под нос. Олег не стал уточнять ни значение нового термина — плавали, знаем, а как оно называется, дело десятое, — ни то, что «волкодав»-то, оказывается, этой техникой владеет, и судя по всему, давно. Вот так-так, теперь поди проверь — в автономке ли группа шла, или милейший заместитель тупого отца-командира через два дня на третий через этот самый виртуал с Доном связывался и в подробностях перед ним отчитывался… Впрочем, этот вопрос тоже следовало отложить на потом — по крайней мере, пока они не выберутся из этого проклятого отеля.

— Меня с собой возьми, для страховки, — словно прочитав мысли, предложил «волкодав». — Я, как-никак, в виртуале получше тебя ориентируюсь.

— Из тебя сейчас страховка… — вздохнул Олег. — Давай отдыхай себе, чует моя задница, нам скоро силенки понадобятся все до капли.

— Я пойду, — тоном, не допускающим возражений, заявила Джейн. Олег, подумав, коротко кивнул и обратился к остальным:

— Так, парни-девчонки, прикрываете нас по обычным каналам, чтоб никакая падла не отследила. Все всё поняли? — он пару раз глубоко вдохнул и резко выдохнул. — Все, работаем!

— Закрой глаза, — судя по голосу, Джейн прекрасно знала, что делает. Олег подчинился без возражений — что ж, стандартная ситуация, все что-то знают, кроме главного клоуна в этом цирке. Главного клоуна у нас от знаний берегли, к высшей цели, провалиться бы ей, готовили, к мирового значения миссии… Впрочем, даже ругаться ему уже не хотелось. Что случилось, то случилось. Говорите, клоун? Ну и черт с ним, значит, будем смешить почтеннейшую публику.

Поначалу он не почувствовал ничего, кроме легкого головокружения.

…Эта штука, по идее, должна сразу вырубать. Вот зараза, похоже, на меня не…

…Холод сливается с ладонями, холод гладкой поверхности. Стекло?.. Лед?.. Сталь?..

Положив на стекло руку, чувствую легкую вибрацию, и мелькают в волшебном фонаре под аккомпанемент ветра картинки — те, кто делит со мной эту красную бурю из пустыни. Вот Патрик — он, так же как и Олег, стоит, глядя в окно, сбросив маску «сапога», рассеянно улыбается своему отражению. Пожалуй, он даже рад передышке. Вообще, видуха у него такая, словно он только что принял какое-то серьезное, непростое решение — и радуется, что может его хотя бы на какое-то время отложить…

…Вот Макс — в своей каптерке, забросил ноги на стол, на коленях какая-то толстая книга, в пределах досягаемости бутылка и стакан. Этот тоже рад возможности расслабиться.

…А вот Фармер передышке не рад — сидит за столом в своем аскетическом кабинете, хмурится зло, чертит на бумажке какие-то схемы.

…А Отшельник на метеостанции вытянулся, заложив руки за голову, на своей узкой, как корабельная, койке, слушает бурю за бетонной стеной — или с кем-то из сарацинов разговаривает?..

Патрика уже нет в живых, и Фармера тоже, и толстяк Макс пропал в неизвестном направлении — перебежчик?.. Просто кошка, которая ходит где вздумается и гуляет сама по себе?.. Или у него какая-то своя цель? Что-то же он пытался мне объяснить насчет идей, сверхценностей, да и про желания предупреждал… И еще Отшельник, да. Не договорили мы с ним тогда, потратили время на идиотский словесный вальс вокруг да около, на следование привычным — чему? Стереотипам? Ритуалам?..

— Можешь просыпаться, приехали… командир.

— И ты туда же, — пожаловался Олег, открывая глаза. Он почти не удивился, узнав лес — тот самый, возле «страшного» домика. Сосны-колонны, золотистый солнечный свет, запах земляники и хвои… корни, гады, в ребра впиваются! Стало быть, появилась у меня постоянная привязка в этом самом виртуале, в этом… мнимом континууме, усмехнулся он про себя. Убежище, сиречь место, куда я бы хотел убежать, будь такая возможность. Личный, так сказать, домен — что хочу, то ворочу… А сейчас вот приспичило мне на травке полежать, видимо, подумал он и поднялся, придерживаясь за теплый шершавый ствол ближайшей сосны.

Джейн тоже несколько переменилась в этом пространстве — сна?.. глюка?.. Зеленый камзол, как из фильмов о Робин Гуде — но с капральской трехлучевой «каракатицей» на рукаве, штаны в обтяжку, ботфорты, на поясе вместо «кобры» странная хреновина — не то какой-то бластер-шмастер, не то джедайский меч, серебряная диадема вызывающе поблескивает изумрудами… Но главное — лицо. Изменения, если они и были, Олег бы не взялся описывать словами — просто теперь он как-то особенно остро почувствовал двойственность ее сущности: одновременно и молодая, и древняя, как пустыня, девчонка-капрал, не прочитавшая и десятка книг — и неизмеримо тяжелый груз опыта… И в то же время — она одно: ведь не скажешь, что у монеты одна сторона истинная, другая ложная…

— Неплохо, — одобрила Джейн, явно не заморачиваясь на сомнениях Олега. — Уж всяко лучше, чем… — она брезгливо наморщила носик, и Олег сразу понял, что она имеет в виду город-морок и отель.

— Ну что, рули, — предложил Олег. — Нам с тобой надо как-то на точку рандеву выходить.

— Да это просто. Тут недалеко, дойдем быстро.

Олег пожал плечами и спорить не стал. Кажется, он и сам различал — пока очень смутно — Волновой «маячок» Лии, но четко засечь направление вряд ли смог бы. Впрочем, этого и не потребовалось — Джейн двинулась строго по тропинке, уходящей в сторону «условного юга», как обозначил его для себя Олег. Ну да, понятно: мой мир, мой конструкт, а значит, все тропинки тут ведут именно туда, куда надо. К цели — той или иной… Но вот как Джейн тут ориентируется? Мир все-таки не ее — мой, а она… Хотя почему бы нет? — усмехнулся Олег. Тебя не удивляет уже способ, каким она вообще в твоей жизни оказалась? Да меня в ней много чего удивляет, ответил он сам себе. Только вот надо ли все это прояснять?.. Все-таки женщине всегда лучше оставить право на тайну, на недосказанность…

Не удержавшись, он хмыкнул — тоже еще философ выискался! Джейн обернулась на ходу:

— Ты чего?

— Да вот, думаю, ты у нас волна или частица?

Она слету поняла, о чем там Олег толкует, бегло улыбнулась ему:

— Ну и не все равно тебе?

— Ты же знаешь, я любопытный…

— Это точно, — вздохнула она. — Вечно лезешь, куда не просят.

— Ну, извини тогда, — Олег демонстративно надулся, она рассмеялась:

— Да я ж не о себе… Сама такая. Но вот город этот… Ты же мог его как-то обойти, дальше проехать?

— Ну, во-первых, это была бы просто отсрочка, — Олег догнал ее и пошел рядом — тропинка позволяла. — Рано или поздно пришлось бы схлестнуться с этой братией, и хорошо, если на ничейной земле, а «бродячего цирка» под рукой бы не оказалось, и что тогда? Стаса-то, когда его активировали, я перехватить никак не успевал… А во-вторых, речь не обо мне, а о тебе.

— Да? — неподдельно изумилась Джейн. Даже не напрягая «слух», Олег слышал ее мелодию — тут она звучала почти мирно, к волынкам где-то на втором плане подключились скрипки, и добродушно ворчал барабан.

— Не «да», а «так точно», капрал!.. Ты ж мне еще когда все объяснить собиралась, а потом как всегда — то лень, то некогда, то голова болит…

— Я ж тебе говорила, что не умею объяснять. А потом, главное я тебе еще тогда, в Крепости объяснила… И вообще, мы пришли уже.

И в самом деле, лес неуловимо, но существенно изменился, стал гуще, сосны теперь перемежались какими-то деревьями, напрочь Олегу незнакомыми — едва ли не пальмами, с которых свешивались плети натуральных тропических лиан, пронизанная солнцем ажурная тень сменилась душным и влажным сумраком, пронзительно заверещала какая-то птица — явно, зараза, не по-нашенски… В общем, вполне такая безумная помесь тайги и сельвы. Опять-таки, как и в первом «настоящем сне» на базе у Ляхова, все это дело здорово отдавало компьютерной графикой, только сляпанной впопыхах, абы как. Но главное отличие — отсутствовало то ощущение, что за тобой лениво, вполглаза следит придурок-юзер, отбывающий номер у монитора.

Олег как-то неожиданно для себя обнаружил, что в «чужом» виртуале поменялся и его собственный прикид: красовался он теперь в чем-то определенно колониально-тропического колорита — светло-песочные шорты и рубаха, только ремень почему-то флотский, с якорем, тяжелые бутсы… А что у нас на голове?.. Ну так и есть, пробковый шлем! Прямо как со старой советской карикатуры слез, с неудовольствием подумал он.

Лия со своим «снайпером» дожидались Олега на прогалине, сидя с ногами на стволе какого-то рухнувшего древесного гиганта — сами-то, небось, в нормальной полевой форме, фыркнул он про себя. «Снайпер» — плотный небритый мужичок, смахивающий на Марадону (и как это сходство со мной примерещиться могло? — запоздало поразился Олег), приветливо сделал Олегу и Джейн ручкой, приглашающе похлопал по странной пупырчатой коре — забирайтесь, мол…

— А у вас тут никаких муравьев-людоедов не водится? — подозрительно осведомился Олег, забравшись на толстенный, метра полтора в поперечнике, ствол и протягивая руку Джейн.

— Не прописывал вроде, — пожал плечами «снайпер». — Разве что тараканы… в голове которые.

— К делу, — суховато перебила Лия. — Здесь нас до поры до времени отследить не смогут — если не задерживаться. Ты твердо решил продолжать, Панин? — смотрела она при этом не на Олега — на Джейн. Внимательно смотрела, профессионально, точно мерку с нее снимала.

— Сама же знаешь, — пожал плечами Олег. Лия тоже переменилась — здесь она выглядела помоложе, черты лица еще резче — и странное сходство…

Перехватив его взгляд она чуть заметно улыбнулась:

— Знаешь, я надеялась что с тобой придет та девочка, дочь Марка. У нас с ней есть повод для сверки впечатлений.

— В смысле?

— Мама хотела, чтобы я тоже была «стратегом».

Олег едва удержался от того, чтобы отвесить челюсть и хлопнуть себя по лбу: ну надо так! — не просто бабулина выученица, а еще и дочка… Айра за выучку с младых ногтей расплатилась гормональными проблемами, а ты-то чем, тетя-«индуктор»? Ох, чует мое сердце, лучше не спрашивать, подумал он.

— Ладно, — оборвала сама себя Лия, переводя взгляд на Олега. — Что бы ты там себе ни решил, мы считаем, что у тебя есть шанс.

— Могу я спросить, почему?

— Можешь. Полагаю, у тебя хорошая компания.

— Не жалуюсь, — кивнул Олег. — И как, ты даже не хочешь меня спросить, что именно я собираюсь делать? Здесь, я так понял, нас даже эти… Хранители засечь не могут, так что вам, ребята, ничего не грозит.

— Не хочу, — помотала головой Лия. — Это уже твое и только твое дело.

— Допустим, — осторожно согласился Олег. — Может, скажешь еще, зачем ты меня сюда вытащила? Думаю, не только для приятной беседы?

— Для приятной беседы я бы нашла кого-нибудь поумнее. Для начала я хотела проверить твои шансы, «снайпер», — и должна признать, эскорт ты выбрал правильно. Это убеждает… — она почти любезно кивнула откровенно скучающей Джейн и неожиданно резко спросила: — Ты уже бывал в подобных местах? В виртуале?

— Доводилось. Только там все было черно-белое и плоское, — Олег ответил чисто по наитию, на инстинкте — и, кажется, угадал: Лия так и впилась в него глазами:

— Ты говорил с кем-то из тех, кого уже нет?

— Что значит — нет? — Олег позволил себе улыбочку. Припомнив беседу с Волком, прибавил как бы невзначай: — То, что ты умер, еще не повод отойти от дел…

Лия только дух перевела:

— С ходу выйти в «серую зону»? Да, мальчик, ты, кажется, действительно непрост…

— Зачетку?.. — Олег протянул руку к карману рубашки.

Лия рассмеялась:

— Да нет, мы бы помогли тебе и без этого… вероятно. Просто хотелось знать наверняка, чтобы не зря.

— Чем помогли? — невесело усмехнулся Олег. — Вместе на рывок? Так вместе и положат…

— Дурой ты меня не считаешь, верно? У меня в запасе есть кое-что получше. Тебе уже сказали, что ты и Альваро очень похожи друг на друга? — она кивнула на «снайпера»-Марадону. Тот, как и Джейн, видимого интереса к разговору не проявлял, сворачивая богатырскую самокрутку чуть не в большой палец толщиной, и только проворчал:

— Ага. Прямо близнецы…

Лия его воркотню проигнорировала, уперлась указательным пальцем в грудь Олегу:

— Так вот, он будет тобой. Его готовили на ту же роль, что и тебя — и сегодня он ее сыграет. Мы на какое-то время станем вами — энергетическими двойниками — и прикроем ваш отход. Действовать придется быстро, потому что долго мы не продержимся. У вас будет меньше двадцати минут, потом наш трюк наверняка расколют.

— Погоди, — нахмурился Олег. — Я для себя решил, что никем жертвовать не собираюсь.

— Да кого трахает, что ты там решил?! — Лия говорила, не повышая голоса, и оттого ее слова звучали особенно внушительно. — Это не твое решение. Это наше решение. Нам действительно пора уже драться на своей стороне.

Олег молчал, ошарашенный. Воля ваша, господа, потерянно думал он, а не привык я вот так вот, чтобы мои слова — тем более брошенные почти мимоходом, вдруг обретали такой вес. Считай, силу приказа. Или заповеди. Важная птица я, однако… А вот привыкай, Панин, привыкай, важный сукин сын, и впредь базар фильтруй, засранец… Сейчас-то, рассуждая рационально, оно вполне себе на руку сработало, только вот на душе все равно погано до невозможности.

— Да не хорони ты нас раньше времени, — успокоила Лия. — Скорее всего, мстить нам никто не будет — нерационально, а обойдется недешево… Все силы на тебя кинут. Ну а если будут… Не один ты выбираешь, мальчик.

Олег все так же молча протянул ей руку, уважительно пожал сухую, горячую ладонь. Слова как-то не шли. Да и что ты тут можешь сказать, приятель? С теми, кто сейчас будет тебя вытаскивать, словами не расплатишься. Расплатиться ты можешь только одним способом — дойти до финала, каким бы он ни оказался, и там не ошибиться, не завалить все на последних аккордах… Это давило, и он вдруг почувствовал себя очень старым, вымотанным и злым. Посредственностью и неудачником…

Однако подобные мысли надлежало немедленно вышвырнуть из головы — или, по крайней мере, убрать поглубже, пока не появится возможность расслабиться. Поэтому он тряхнул головой и наконец-то сподобился выдавить:

— Спасибо.

— Ну-ну-ну, мальчик, — Лия иронически скривила губы. — Если ты вдруг решишь, что мы это делаем ради тебя, ты меня очень разочаруешь… А теперь перейдем к деталям нашего плана…

Еще слава богу, что с ребятами успели друг к другу притереться — хватило короткого инструктажа, как и что делать. Возражений никаких не возникло — разве что Стас, по своему обыкновению, поджал губы и проворчал: «Авантюра!..», но тем все и ограничилось. Шансы — пятьдесят на пятьдесят, вздохнул про себя Олег. Это еще при безудержном оптимизме в подсчетах…

К черту, подумал он. Подсчитывать, прикидывать — толку все равно нет, как обычно, вкололись в классический вариант: «Что тут думать, трясти надо!»… Ну что ж, будем, значит, трясти. Пока что стрясти удалось не столько ответы, сколько новые вопросы — в частности, к девушке Джейн. Похоже, что ее присутствие в виртуале стало для Лии решающим фактором — именно присутствие, потому как с Лией она и словечком не обменялась. Что ж такого Лия в ней разглядела, чего сам Олег не увидел?.. Или увидел — но не сумел понять?..

Задумавшись, Олег чуть не зевнул сигнал — короткий, приглушенный импульс Волны. Поднялся, обвел взглядом ребят:

— Готовность. Все запомнили? Джордж, Айра, идете первыми, мы с Джейн прикрываем. Держимся группой, не растягиваемся. Волной не пользоваться ни в коем случае — разве что окончательно станет ясно, что не прорвемся.

— Запомнили, босс, — усмехнулся Стас. — Как думаешь, что у этого бродячего цирка в рукаве заныкано?

Олег только плечами пожал, начиная обратный отсчет. Голова казалась странно пустой и легкой — что ж, оно и к лучшему. Тем труднее меня засечь будет, усмехнулся он. Телепатия — бред, конечно, но кто их знает, а вдруг «ревизор» мысли читать насобачился? Так что — превращаемся в боевой инструмент. И никаких рефлексий с фанабериями…

Строго говоря, в отсчете и надобности особой не было — в нужный момент Олег сразу понял: началось. Весь отель словно накрыло рваным «пологом» — если смотреть с помощью Волны, увидишь только хаотично мелькающие клочья тумана. А потом… Олег с трудом сдержал восхищенное ругательство: он почувствовал на Волне себя, свое точное отражение — и не в одном экземпляре. Кажется, приглядись — и увидишь целую толпу маленьких Олегов, разбегающихся во все стороны, как тараканы. Лови, «ревизор»! И ты, полковник, лови! Что поймаете — все ваше…

Кажется, Джордж удивленно присвистнул — но тут же свист оборвал после короткой команды Олега:

— Пошел!

Дверь распахнулась, с треском впечатавшись в стену, Джордж и Айра следом вылетели на парочку охранников, как из катапульты — большой черный медведь и смертоносная дикая кошка, нож словно сам скользнул в руку Олега, в метательный захват… Охрана у дверей вряд ли успела хоть что-то сообразить — оба автоматчика повалились бесформенными кучами тряпья, а две бесшумные тени — большая и маленькая — уже скользнули к лестнице, почти неразличимые среди пляски фантомов. Надо и мне этой штуке научиться, на бегу подумал Олег.

Чувствовал он себя тревожно: тот же фокус при уходе от погони использовал Рубик — там, в Управлении, в подвале с малым ПВ-порталом… И скорее всего, погоня была организована если и не самом ревизором, то кем-то из эмиссаров Торговцев-на-джипах… а на них ой как непохоже дважды наступать на те же самые грабли!

Он мельком уловил — не увидел, почувствовал — ожесточенную сшибку на втором этаже, но задерживаться не было времени, и ноги сами несли его — вниз, вниз по лестнице, к свободе, пусть иллюзорной, к гудящей под ногами Тропе… к финалу.

— Чисто, — коротко бросил Джордж с нижней площадки. Что ж, первый периметр пройден, осталось самое трудное… Олег мельком отметил скорчившегося на нижней ступеньке охранника в черной полевой форме, распахнутую настежь дверь. Золотозубый хлюст за стойкой изо всех сил притворялся, что его тут нет, представительный швейцар, похоже, сделал ноги еще раньше. Мельком просканировал на бегу дверь, ведущую в ресторан, — нет, там кто-то держит мощную защиту, не пробиться — и не надо, через холл, только не оскользнуться на зеркально гладком паркете — наружу, наружу, наружу… Черт, зараза, как-то слишком оно легко идет, и не к добру это, ох не к добру, но отыгрывать назад уже поздно… Олег — бабочкой на свет — устремился к яркому в сумраке холла прямоугольнику двери, сжавшись, почти ожидая, что сейчас с двух сторон резанут автоматные очереди…

Не резанули. Но расслабляться было рано, и Олег, обозначив взмахом руки направление, пристроился след в след за Джорджем. Парк словно разросся с тех пор, когда они шли через него нынешним утром, но удивляться этому тоже было некогда — в конце концов, это перекресток, сон, глюк, конструкт, и тут так легко свернуть не туда, и может быть, тут вообще так положено… Он придержал бег, пропуская вперед Стаса — тот успел взмокнуть и дышал тяжело — кажется, перепало ему весьма серьезно, но рядом с ним держалась Ханна, поддерживая его своей Волной. Уж очень дешево мы отделались, думал Олег на бегу, слишком дешево. Не может быть, чтобы нас никто не поджидал на внешнем периметре… И в тот момент, когда Джордж внезапно застыл на месте и коротко, зло выругался, Олег понял — накаркал.

Дорожка среди деревьев убегала в арку ворот, вправо и влево от них — высоченная, метра три, ограда из железных пик — хрен перелезешь… А в паре десятков метров за воротами, поводя пулеметным стволом, торчал приземистый, похожий на жабу бронеход, еще один взрыкивал мотором где-то неподалеку, по обе стороны ворот — импровизированные укрепления из мешков с песком. Если там есть хоть один «сенсор», то даже в «танце» мы попадаем в воротах под кинжальный огонь, с холодной отчетливостью понял Олег. А «танец»-то умею работать только я, да еще Айра — самую малость, то, что я успел ей показать на базе у Филина. Не выход. А жечь бронеходы одним прикосновением Волны, как там, у Святилища, я сейчас не могу, да и не хочу. Что ж, будем драться, подумал он с каким-то веселым отчаянием. Ну, держитесь, солдатики, мы еще повернемся к вам своею азиатской рожей, мы еще споем свою лебединую песню, а вы под нее еще попляшете… И в этот момент в проеме ворот появился человек в форме-песчанке. Долговязый. Один. Без оружия. Постояв пару секунд, он двинулся навстречу Олегу и компании.

Дженкинса Олег узнал, даже не успев разглядеть генеральские звезды в петлицах.

— Стойте на месте, — сквозь зубы скомандовал он и двинулся навстречу генералу тем же внешне неторопливым, размеренным шагом. Даже не оборачиваясь, сосредоточив на Дженкинсе все внимание, он понял — Джейн идет с ним, приотстав на полшага, но останавливать и одергивать ее не стал.

Они остановились в паре метров друг от друга — Олег смотрел настороженно, Дженкинс, кажется, просто угрюмо. Прочерченное глубокими резкими складками, узкое, как нож, лицо генерала ничего не выражало, взгляд черных глаз целился в Олега, парой автоматных стволов. Солнце выбрало подходящий момент, чтобы вынырнуть из-за туч, и золотистые блики легли эполетами на генеральские плечи. Шпагу бы ему, отстраненно подумал Олег. И шляпу с перьями… Ну, чего тянешь, рожа твоя кондотьерская, давай, начинай: предлагаю, мол, сложить оружие и проследовать за нами…

— У вас есть пятнадцать минут, Панин, — сухо произнес Дженкинс наконец. — За это время вы и ваши люди должны убраться как можно дальше отсюда. Иначе… я не гарантирую, что не будет погони.

— А как же?.. — Олег мотнул головой в сторону отеля.

— Их контингент временно остался без руководства, — снизошел до ответа генерал. — У их командования временно… другие проблемы. Так что пошевеливайтесь, Панин, черт бы вас подрал! Моим людям долго не продержаться.

— Почему? — негромко спросила Джейн. Кажется, Дженкинс улыбнулся — впрочем, Олег не стал бы утверждать с уверенностью:

— Потому что мы с тобой крещены пустыней. Береги себя, девочка.

Происходящее плохо укладывалось в голове, и опять надо было что-то сказать, но слова застряли в глотке. Олег открыл было рот для благодарностей, но Дженкинс рявкнул:

— Да не стойте столбом, вы, шляпа! Убирайтесь к чертовой матери, век бы вас не видать!

— Спасибо, — все-таки произнес Олег, дал отмашку остальной команде и, не оглядываясь, двинулся к воротам. Ему казалось, что если он обернется, то увидит, как складывается, проваливается само в себя нелепое здание отеля, превращается в ничто для того, чтобы снова возникнуть где-нибудь на перекрестке, на распутье, и ждать его, Панина Олега… Он не обернулся.

Миновав укрепление — пара сосредоточенных солдатиков под руководством сержанта что-то там доделывала в пожарном порядке, — Олег перешел на ровный стайерский бег. Пятнадцать минут — вполне достаточно для выхода на Тропу, и можно даже уйти по ней довольно далеко — если есть цель… У меня есть цель, думал он, дыша ровно и глубоко. Мне уже не свернуть. Зараза, говорят «Выбор, Выбор» — а у меня сейчас просто нет этого самого выбора, меня загнали в ситуацию, как гвоздь, по самую шляпку, и уже нет у меня права просто свернуть в сторону и сказать: «это не мое дело». Сейчас — уже точно нет. После того, что сделали для меня Лия и Дженкинс…

Тяжесть на сердце, слава богу, не мешала бежать. Олег и сам не заметил, как они вырвались из города-призрака, города-морока, и теперь под ногами снова пела, звенела своим, ни на что не похожим ритмом Тропа — уже почти привычно. И даже вредный внутренний голос не возникал — знай себе отсчитывал тихонько: «Левой-правой, левой-правой, левой…»