Американские высшие учебные заведения делятся на государственные и частные. Государственные четырехгодичные колледжи и университеты находятся в ведении правительства штата и подчиняются ему. Церковь в Америке отделена от государства, поэтому государственные университеты, т. е. находящиеся в ведении правительства, являются «светскими». Частные университеты не имеют отношения ни к одной правительственной организации. Среди частных университетов есть разделение на светские и религиозные учебные заведения. Религиозные университеты принадлежат еврейским, протестантским или католическим религиозным организациям и управляются ими; они следят за тем, чтобы высшее образование включало религиозные предметы или было сосредоточено на них. Большинство религиозных университетов принадлежат Римской Католической церкви; в Соединенных Штатах 211 католических высших учебных заведений.
В XX веке в американских светских университетах мы наблюдаем три главных философских течения или движения, каждое из которых имеет свою историческую родину. Несомненно, наиболее влиятельным на протяжении большей части столетия движением, хотя оно со временем и потеряло силу, была аналитическая философия (напр., Рассел, Мур, ранний Витгенштейн), включая такие поздние её формы, как логический позитивизм (напр., Шлик, Карнап, Айер, Хеар, занимавшие более критическую позицию Куайн и Стросон) и лингвистическую философию (напр., поздний Витгенштейн, Райл, Остин, Серль). Зародившись в Англии и продолжая там господствовать, это движение получило распространение и в Соединенных Штатах, поэтому его иногда называют англо-американской философией. Термин «континентальная философия» объединяет такие различные движения, зародившиеся и господствующие в континентальной Европе, как феноменология (Гуссерль, Хайдеггер, Мерло-Понти), экзистенциализм (Хайдеггер, Сартр, Камю), герменевтика (Хайдеггер, Гадамер, Рикер) и постмодернизм (Лиотар, Фуко, Деррида).
Философия Хайдеггера в каком-то смысле объединяет эти течения, и, несмотря на то что с континентальной философией Америка познакомилась позднее, чем с аналитической, влияние первой постоянно росло, — особенно это справедливо для постмодернизма в последние годы. Только третье течение, прагматизм, родилось в самой Америке. Пирс, Джемс, Дьюи и Рорти представляют «американский» подход к философии и образованию.
Неудивительно, что при господстве этих трех главных направлений интерес к средневековой философии в американских университетах рос медленно. В целом эти движения, в особенности аналитическая философия, противостояли метафизике и попыткам примирить веру и разум — главным заботам средневековой философии. Поэтому в начале столетия средневековая философия редко входила в учебный план государственных и нерелигиозных частных университетов. Даже при преподавании истории философии в те годы было довольно обычным делом начинать с Декарта, или начинать с греков, но при этом совершенно опускать средневековый период. Средневековая философия рассматривалась, прежде всего, как религиозный феномен, скорее теология, чем философия, и поэтому не считалась подходящим предметом для американских светских университетов.
«Aeterni Patris» (1879), энциклика папы Льва XIII, рекомендовавшая католическим университетам изучать «схоластическую» или средневековую философию, по-видимому, служила одним из оправданий того мнения, что средневековой философии не должно быть места в американских светских университетах. Энциклика Льва XIII способствовала быстрому развитию изучения средневековой философии в европейских католических университетах, таких как Католический университет в Лувене (Бельгия). В год выхода «Aeterni Patris» в Америке по образцу Лувена было основано первое высшее католическое учебное заведение в Соединенных Штатах — Американский Католический университет, который вскоре стал центром изучения средневековой философии. То, что энтузиазм по поводу средневековой философии зародился внутри церкви, способствовало распространению мнения, что серьезное отношение к средневековой философии противоречит задачам американских светских университетов, поскольку религиозное образование, в отличие от католических университетов, не было целью светских учебных заведений, а средневековая философия была частью религиозного образования. Средневековую философию называли «католической», что ставило преграду между ней и американскими государственными университетами, наподобие той, что разделяет церковь и государство.
Главное событие, привлекшее внимание светских научных кругов Америки к средневековой философии, произошло во Франции и неожиданным образом было связано с именем Декарта. Исследование источников философии Декарта, предпринятое Этьеном Жильсоном, привело его к выводу, что Декарт испытал гораздо большее влияние схоластической философии, чем считалось ранее. Сочинения Жильсона «Схоластическо-картезианский индекс» (Index scolastico-Cartésien, 1913), «Свобода у Декарта и теология» (La liberté chez Descartes et la théologie, 1913), комментарий к «Рассуждению о методе» (Discours de la méthode, Commentaire, 1925) и «О роли средневековой мысли в формировании философской системы Декарта» (Études sur le rôle de la pensée médiévale dans la formation du système Cartésien, 1930) опровергали воззрение, основанное на высказываниях самого Декарта, что средневековую философию можно не принимать во внимание и что философия Нового времени начиналась на пустом месте. Труды Жильсона о Декарте, написанные им в период работы в Сорбонне, столице секулярного академического мира, внесли значительный вклад в то, что средневековая философия заняла свое место в истории философии. Разрыв между средневековьем и современностью уже не представлялся столь очевидным и стал важным предметом исследования. Избрание Жильсона во Французскую академию в 1929 г. укрепило его научную репутацию в Европе; изучение средневековой философии стало считаться достойным занятием в светском научном мире.
Последствием открытий Жильсона стало также и то, что он перешел от изучения философии Нового времени к средневековой философии: средневековая философия не только представлялась ему более важным предметом, чем считал Декарт, но и более интересным. Одно перечисление работ Жильсона по средневековой философии даёт представление о широте и глубине его исследований в этой области: «Томизм» (Le thomisme, 1919), «Философия св. Бонавентуры» (La philosophie de Saint Bonaventure, 1924), «Введение в изучение св. Августина» (Introduction à 1'étude de Saint Augustin, 1929), «Дух средневековой философии» (L'esprit de la philosophie médiévale, 1932), «Мистическая теология св. Бернара» (La théologie mystique de Saint Bernard, 1934), «Элоиза и Абеляр» (Héloise et Abélard, 1938), «Данте и философия» (Dante et la philosophic, 1939), «Философия в средние века: от патристики до конца XIV века» (La philosophie au moyen âge: Des origine patristique à la fin du XIVе siècle, 1944) и «Иоанн Дуне Скот: введение в основные положения его философии» (Jean Duns Scot: Introduction à ses positions fondamentales, 1952). Исследования Жильсона подвергли сомнению два центральных положения энциклики «Aeterni Patris»: первое, что термины «средневековый» и «схоластический» в отношении философии являются синонимами; второе, что средневековой философии свойственно доктринальное единство. Жильсон утверждал, что не всех средневековых философов можно назвать схоластами. Хотя его работа «Дух средневековой философии» и даёт представление о том, что было общим для разных философов средневековья, он постоянно подчеркивал, что это не должно заслонять от нас бесспорных различий в учениях средневековых философов.
Но, пожалуй, самым замечательным в интеллектуальном пути Жильсона было то, что, исследуя философию средних веков, он не ограничился выяснением её места и роли в истории философии; он пришел к выводу, что средневековая философия не только интереснее современной, но она является и более истинной, и это справедливо прежде всего по отношению к философии Фомы Аквинского. Именно изучение истории философии, а не авторитет церкви, привело Жильсона к изучению средневековой философии как философии и к пониманию того, что последствия недостаточного развития естественных наук в средние века не так плачевны, как заблуждения современных философов, превращающих философию в науку и ставящих во главу угла человеческое Я, а не бытие. Ошибки средневековья можно исправить, чего не скажешь о современности. В работе «Методический реализм» (1936) Жильсон опроверг утверждение о том, что средневековый реализм был эпистемологически наивен. Он признавал, что средневековые философы не занимались проблемами теории познания, поднятыми Декартом и другими философами Нового времени, однако история новой философии, по его мнению, доказывает, что не существует альтернатив реализму: нет пути назад к миру, если отправной точкой избран разум. В работе «Единство философского опыта» (1937) он показывает, что на протяжении всей истории философии постоянно возникает стремление свести философию к одному из её разделов или к одной из наук. Фома Аквинский, как он считает, наиболее успешно избегает этой тенденции. В «Бытии и сущности» (1948) Жильсон вновь прибегает к истории философии как к способу философствования: философы постоянно пытаются исключить из своих учений существование, поскольку оно несводимо к концепту, а Аквинату, как он снова утверждает, лучше всех удается справиться с этой проблемой.
Влияние Жильсона вскоре сказалось не только в Европе, но и в Америке. В 1926 г. он стал приглашенным профессором в Гарварде, самом престижном университете Америки. В 1929 г. он покидает Гарвард, чтобы возглавить основанный им Институт изучения средневековья в Торонто (Канада). Институт изучения средневековья сыграл важную роль в повышении уровня преподавания и изучения средневековой философии в американских католических университетах и в пробуждении интереса к ней в секулярных университетах Америки. Учитывая научную репутацию Жильсона в секулярных академических кругах Европы и его позицию в Гарварде, было трудно недооценивать средневековую философию как «католическую», хотя дело и осложнялось тем, что его понимание «христианской философии» предполагало тесную связь между верой и разумом. И действительно, такие католические ученые, как Игнаций Смит из Американского Католического университета и Фердинанд ван Стеенберген из Католического университета в Лувене подвергли позицию Жильсона суровой критике за отсутствие точного разграничения между философией и теологией. Среди тех, кто занимался средневековой философией, Жильсон не был единственной выдающейся фигурой, а преподавание и изучение средневековой философии, перевод и издание источников велось не только в стенах Института изучения средневековья. Тем не менее деятельность Жильсона в Сорбонне и его работы о Декарте, а также бесспорное качество его исследований обеспечили ему непререкаемый авторитет в мире светской философии. Ближе всех к позиции Жильсона в американских светских научных кругах стоял другой французский медиевист, Жак Маритэн (1882–1973), который преподавал в Принстоне с 1948 по I960 г.
В то время как средневековая философия завоевывала признание в светских университетах, Второй Ватиканский собор (1962–1965) принял решения, повлиявшие на роль средневековой философии в американских католических университетах. Целью Второго Ватиканского собора, или Ватиканума II, как его называли, было по-новому определить характер взаимоотношений между Католической церковью и «миром». Со времён Реформации и Просвещения Католическая церковь занимала скорее оборонительную позицию по отношению к миру: она видела свою роль в том, чтобы бороться со все возраставшей секуляризацией человеческой жизни, которая порой выливалась в открытую враждебность к религии. Веря в существование благоприятных для церкви тенденций секуляризации и в свои собственные интеллектуальные силы в диалоге с секулярными течениями, Ватиканум II провозгласил новую открытость миру. Последствием решений Ватиканума II для судеб философии в американских католических университетах стало снижение значения «Aeterni Patris». Вместо того чтобы развивать изучение средневековой философии в качестве альтернативы секулярной философии, они должны были открыться диалогу с тремя главными философскими течениями в секулярных университетах. Это привело к развитию плюрализма в американских католических университетах, что лишило средневековую философию её привилегированной позиции.
После Ватиканума II, приведшего к развитию плюрализма, стало ещё труднее считать средневековую философию «католической». Средневековая философия занимает законное место в американских светских университетах, и это ещё более верно в отношении католических университетов Америки. Однако взгляд на средневековую философию как на «католическую» и представление о том, что после достижений Бэкона, Декарта и Гоббса средневековая философия теряет свое значение, все ещё живучи в светских университетах. Средневековая философия до сих пор исключается из учебных программ по истории философии. Тем не менее в целом средневековая философия обрела свое место в академическом мире Америки. В настоящее время она представляет собой четвертое философское течение наряду с аналитической философией, континентальной философией и прагматизмом. Интерес к средневековой философии вряд ли станет доминирующим течением академической философии в Америке, главной тенденцией все же остается плюрализм. И если значение средневековой философии для философии как таковой всегда будет подвергаться сомнению, то её необходимость в изучении истории философии сейчас является очевидной для большей части академического мира Америки.