— И все мы здесь не по зову рубля, а по зову сердца, не бока проляживать, а жизнь налаживать…
— Сидел, что ли? — спросил Колька напарника, толстого и неряшливого Пестуна.
— А хрен его знает, может, и сидел где.
— Не должно, — Колька продолжает: — Трепло, оно буйным редко бывает. Так, верхушек насшибал, а теперь нас агитирует.
Агитатор продолжал:
— Что здесь было? Тайга да пни. А мы город построим да детишек народим.
— Он может, — серьезно сказал Колька. — Брюхо-то — мечта моей Таньки.
— А что она?
— Ребенка хочет.
— Ну?
— Не заводится.
— Сегодня девки зовут. Именины у них. Пойдем? — Пестун что-то жует, может быть, следующую мысль.
— Не знаю. Не хочется.
— Неудобно. Зовут же.
— Вот харя, сейчас пенек протопчет. Ишь как подпрыгивает.
— Мы обяжемся, — агитатор все, — как привяжемся. Нет нам чести, не исполним если…
— Вот дурак!.. Пошли…
Места хорошие. Места Кольке нравились. Просторно. Вольно. Дико. Тайга да и только. Вот если сюда еще и Таньку бы — о чем мечтать человеку? Да молчит что-то Танька. Ни привета, ни ответа на его письмо. Может быть, замуж вышла? Не может быть. Она не таковская. А каковская? Шут его знает. Эх, жизнь, как в такси: чем дальше — тем дороже. Да скучно ведь дома, весь век-то у одного порога попробуй выдержи, когда люди всюду едут. А! Пропади все пропадом. Чему быть — того не миновать.
И пошел Колька на именины. Вместе с Пестуном пошел. Гулянка получилась парной, каждому по девочке и по бутылке водки.
Колька выпил свою водку и поцеловал свою девочку — рослую, смешливую, работящую, наверное. Было непротивно, любопытно было.
— Ты ведь женат?
— А, к черту!
— Она красивая?
Колька притих и начал рассказывать, какая у него Танька красивая. Долго рассказывал и целовал рослую, смешливую. И даже не удивился, что ее так устраивает: слушать про Колькину Танюшу и целоваться с Танькиным Колькой.
На другой день пошел опять. Думал, все просто: когда надоест — брошу. Таньке это не повредит. Наивно думал, но понял это значительно позже, когда вместо Таньки осталось в душе что-то смутное и расплывчатое.