Представляете себе, что творилось во дворце, когда на следующее утро Бутуз пожелал после сытного завтрака играть в жмурки с повелительницей светлячков.
Все, от мала до велика, бросились искать Байю. Просто с ног сбились, а не нашли. Потом долго думали — где же она вчера осталась?
Первый министр сказался больным и не выходил. Обратились за советом ко второму министру. Тот приложил указательный палец ко лбу — так ему легче было думать — и начал вспоминать.
— Мне кажется, — вышел он наконец из задумчивости, — Байя осталась в зале.
— Но там её нет.
— Как так нет?! Ищите, она где-то прячется.
Исчезновение девочки подняло весь дворец на ноги. Придворные бегали взад и вперёд по лестницам, по комнатам. Стоял такой переполох, словно вспыхнул пожар. Понятно, что вся эта суета была напрасной. Мы-то знаем, где находилась бедняжка!..
Байю не смогли найти ни во дворце, ни в прилегающих к нему флигелях. Это событие глубоко огорчило Бутуза. Он закатил такую истерику, что по сравнению с его рёвом грохот в кузнице показался бы свиристеньем цикад. Придворные заткнули уши пальцами. Только король с королевой сочли такой жест недостойным себя и велели слугам принести им ваты.
Но даже этот рёв принца можно было принять за трели соловья по сравнению с воплем Бородавки. Первый министр бежал вверх по лестнице, чихая и вопя.
— Погибли мы!.. Погибли!
Все подумали, что с Байей стряслась беда.
— Что случилось? Говорите!
— Погибли мы!.. Погибли!
— Скажи наконец, что случилось с Байей? — рассердился король.
— Государь, до Байи ли мне? Похитили Фринту! Моё сокровище, мою красавицу!
— Похитили?! Кто посмел?
— Хиларио Буэра. Этот бездарный писака, этот негодяй!
На самом деле Хиларио не похищал Фринту. Правда, она убежала из дому с поэтом, но по своей воле. Хиларио Буэра, как и многие поэты, любил путешествовать. Оказывается, и Фринта питала страсть к перемене мест. Это родство душ придворного стихотворца и дочери первого министра обнаружилось сразу же при их встрече с глазу на глаз.
Бежать! Иного выхода они не видели. Ведь Бородавка не разрешил бы дочери ездить по свету. А ей так хотелось удивить своей красотой весь мир. Накануне побега они обсудили подробности. А ночью, той самой ночью, когда Бородавка подстерёг чью-то тень, Фринта бросила Буэре записку. Вот что писала дочь первого министра:
«Мой единственный друг Хиларио! Чуть свет я приду к кустам белой акации. Жди. Твоя Фринта…»
Утром они встретились у кустов белой акации, взялись за руки, и вскоре уже были на ветру своей дороги. Куда же гнал их этот ветер? Куда глаза глядят.
Но мы с вами уже знаем, что Фринта и Хиларио Буэра попали в Страну поэтов. В тот самый город, где мы оставили в опустевшем зале Саламуру. Помнится, он сидел в цветах, прикрыв лицо руками.