Вербовка

После возвращения из ссылки Владимир Ильич сразу занялся тюремным знакомцем Троцкого.

Усатого кавказца разыскали быстро. В тюрьмах у революционеров сидело много своих. Через них вышли на подельников, а с их наводки — на главного горца. Тот уже освободился, гулял на воле, где его и обнаружили.

Уголовный абрек на контакт пошел охотно. Он уже был наслышан о революционерах и их планах, знал, что у них в каждом городе есть свой отряд, который они называли кружок. Причем отряд — особый.

Оружия и ножей у них не было. Но, судя по разговорам, чувствовалось, что это не шпана, не мелкая бандитская шайка, а серьезные, обстоятельные люди. И брать они собираются не какой-то банк или почтовый обоз, а по-крупному, всю страну.

Так почему бы не вступить с такими людьми в общее дело? Или хотя бы разузнать, на что они там замахнулись?

Встреча будущих соратников произошла на конспиративной квартире.

Для маскировки оба изображали настоящих рабочих — в нечищеных кирзовых сапогах, с лицами, покрытыми угольной пылью, и в промасленных спецовках. От них даже пахло как от разобранных паровозных моторов.

— Хоть бы умылись, чувырлы! — бросали им вслед прохожие, когда они шли по улице.

Те не обращали внимания. Они даже махнули по полстакана водки, чтобы никто не сомневался в их пролетарском происхождении.

Вообще-то Владимир Ильич, чтобы сбить с толку сыщиков настаивал, чтобы Коба пришел в женской одежде. Для полицейских это выглядело бы как любовная встреча.

Но гордый кавказец отказался. Негоже, мол, горному орлу рядиться в перья курицы. Да и потом — куда деть усы?

— Слышал о вас, батенька, много хорошего, — начал разговор Владимир Ильич. — У богатых отнимаете, бедным раздаете.

— Восстанавливаю справедливость, — подтвердил Коба.

— И как это народу?

— Нравится.

— Берет?

— Берет.

— Превосходно! А кто ж бесплатно не возьмет?..

— Это точно.

— Скажите, батенька, а сколько человек вы можете подобным образом осчастливить?

— Родственники, друзья… Человек двадцать — тридцать.

— И нукерам надо оставить?

— Надо.

— И себе?

— Чуть-чуть.

— А еще — оружие, лошади, повозки?

— Непременно.

— А если вашей помощи нуждается сто или тысяча человек?

— Много нукеров надо.

— А если стонет и жалуется весь трудовой народ?

— Не знаю что делать.

— Вот! А мы, революционеры, знаем.

— И что?

— Нужно менять порядок распределения прибыли.

— Как это?

— Путем изменения строя. Путем революции. При нынешнем государственном устройстве прибыль вырабатывают одни люди — рабочие. А присваивают совсем другие — капиталисты. Это и надо менять.

— На это нужно очень много нукеров.

— И они есть. Это рабочие массы, пролетариат.

— А не случится ли так, что после этой вашей…

— Нашей.

— … Нашей революции, пролетарии сами возьмут власть, бросят работу и поставят революционеров к станку? Или еще хуже — к стенке?

— Нет, нет! Рабочие непременно останутся на своем рабочем месте.

— Почему же?

— Это же их победа! Для них наступит долгожданная радостная пора. Они будут трудиться уже не на проклятых капиталистов — эксплуататоров, а на самих себя.

— А в чем же будет наша роль?

— Руководить! Следить и контролировать, чтобы все трудились честно и добросовестно. И справедливо и правильно распределять результаты всеобщего труда.

— А если кому-то это не понравится?

— Непременно не понравится! Пролетариат — это передовая, прогрессивная часть общества. Но лишь часть. А в основном народ темен, забит, не образован. И не все поймут настоящее и его роль в будущем.

— И что же делать?

— Мы, революционеры — марксисты укажем правильный путь развития общества.

— Как же будет называться подобная власть?

— Диктатура пролетариата. Она и будет выражать интересы рабочего класса.

— Это интересно. Жаль, я в теории еще слабоват.

— Вам, батенька, непременно надо учиться.

— Я так и поступлю. Брошу эксы и засяду за книги.

— Это архиневерное решение!

— Почему?

— Каждый должен заниматься своим делом: вы — эксами, мы — марксизмом. А в результате мы сообща будем делать главное — бороться за счастье трудового народа.

— И что вы предлагаете?

— Вы совершаете эксы и передаете деньги на борьбу.

— Революционерам?

— Лично мне.

— А как же остальные?

— Их ждет светлое будущее.

— Хорошо. А какие выгоды буду иметь я и мои нукеры сейчас?

— Я подарю вам свою книгу «Развитие капитализма в России».

— А что в ней?

— Прекрасный справочный материал: название корпораций, адреса, имена руководителей. Размер капитала, между прочим. И другие сведения. Все в приложениях.

— Это интересно.

— Мы заботимся о вас. Вы думаете о нас. А вместе, сообща мы помогаем трудящимся массам… Кстати, что это у вас за кличка — Коба?

— Это грузинское имя.

— Для русского пролетария нужно что-то выразительнее, ярче… Слышал, горцы ценят холодное оружие?

— Это верно.

— Кинжал? Нож? Сабля? Меч?

— Как-то не очень.

— Может то, из чего их делают? Чугун? Железо? Сталь?

— Сталь — это красиво!

— Да, это неплохо. Но для русских Иосиф Сталь — это чересчур. Хотя, постойте? Стальнов? Нет! Сталин! О, Сталин! Как вам?

— Сталин — это хорошо.

— Пусть так и будет. Ну что — вы с нами?

— Хотелось бы посмотреть на ваших нынешних нукеров.

— Что ж… Хорошо.

 

Знакомство с соратниками

В назначенное время, в назначенном месте Кобу ждали.

— Рабочий Иванов! — представился ему невзрачный мужчина в мятом пиджаке и низко надвинутой на лоб кепке. — Я ваш проводник.

Они долго пробирались темными переулками и глухими дворами. И даже залезали в собачью будку, которая оказалась без задней стенки.

— Обрубаем хвосты! — шепотом пояснил рабочий. — А вот мы и на месте.

Проводник толкнул деревянную дверь, на них пахнуло теплом и застольем.

Марксистское действо было в полном разгаре. Музыкант в расшитой рубашке наяривал на баяне. Бабы в цветных кокошниках лебедями плыли по кругу. Плясун в сапогах выстукивал чечетку. Двое целовались под крики:

— Горько!

— Свадьбу гуляете? — вежливо спросил гость.

— Ха! Ха! Ха! — рассмеялся проводник. — Отвлекающий маневр! Марксистская сходка!

Он быстро скинул кепчонку, пиджачок и перед новичком предстал сам хозяин — Владимир Ильич.

— Мужик, а ты так можешь? — справился у пришедшего Бухарин.

Он налил стопарь, поставил его на сгиб локтя и ловко опрокинул чарку.

— Из наперстков не пью! — сообщил гость и достал из-за пазухи витой серебряный рог.

— Целая литрушка! — уважительно заметил Бухарин. — Это — да!

— В картишки не желаете перекинуться? На носики? — поинтересовались Зиновьев и Каменев.

— Нет, нет! — решительно запротестовал Владимир Ильич, испугавшись за внешний вид будущего соратника.

— А причем здесь карты?

— Они тоже тренируют мозги. Покажите!

Зиновьев ловко крутанул колоду в руке, то пряча ее за ладонь, то выставляя вперед.

— Шестерка пик! — попросил пролетарский вождь.

Картежник бросил колоду на стол, и открылась заказанная карта.

— Валет червей!

Зиновьев собрал и перетасовал колоду. И повторил маневр.

И снова сверху оказалась нужная карта.

— Бойкие ребята! Все могут! — убежденно проговорил Владимир Ильич. — Будущие руководители страны.

— А этот зачем убирает мусор? — указал Коба на сгребавшего со стола хлебные крошки Цюрупу.

— Начальник производственных ресурсов! Эконом! Из крошек он гонит коньяк, который сейчас на столе.

— Товарищ, обувочку не желаете почистить? — подскочил к Кобе чернявый человек.

— Нет, спасибо, — ответил горец, брезгливо отстраняясь от сапожника.

— Не желаете провериться на наличие венерических заболеваний? — обратился к нему марксист в белом халате.

— Товарищ Семашко! Медицинское светило! — сообщил хозяин.

— Возьмите пузырек с порошком, товарищ.

— Зачем?

— Если у вас случится неожиданный половой контакт, то вы с его помощью избежите неприятных последствий.

— Как?

— Разводите его в стакане с водой. И мешаете. Им.

— А если стакан тесен?

— О! Тогда вы используете кастрюлю для приготовления борща. Я дам вам еще пузырек.

— Спасибо.

— Это товарищ Глеб. Поляк. Он по электрической части.

— Понятно. А?

— Товарищ Дз…

— Можно просто Феликс. Я тоже поляк.

— Защитник завоеваний революции. Феликс Эдмундович, покажите товарищу ваш арсенал борьбы с врагами.

— Да я…

— А ну-ка, ну-ка! — Владимир Ильич потянул за конец шнура из его кармана. — Ба! Да у вас тут утюг.

— Ну да!

— А зачем к нему веревочка?

— Это провод. Утюг электрический.

— Где же вы возьмете для него электричество?

— Товарищ Кржижановский обещал.

— И что вы собираетесь этим утюгом гладить?

— Да, кого? — подался вперед Коба.

— Как это — кого? — кочетом налетел на него Владимир Ильич, но осекся под тяжелым немигающим взглядом наследника. — Да, да. Понимаю. Вам лучше знать, как расправляться с врагами.

— Может товарищ желает поесть и выпить? — подали голос женщины.

— А, познакомьтесь! — развел руки Владимир Ильич. — Надя Крупская. Моя жена и товарищ. А это Землячка.

— Вы тоже из Гори?

— Ха! Ха! Ха! — засмеялся Владимир Ильич. — Купились, батенька, купились!

— А в чем дело?

— Землячка — это псевдоним. А зовут ее Роза. Я, знаете, тоже в свое время попался.

— Вы курите? — хрипловатым голосом спросила Роза.

— Курю.

— Не угостите даму папироской.

— Я курю трубку.

— Жаль. А вы где сегодня ночуете?

— А что?

— Могу предложить вам свою квартиру. Есть черный ход. Соседи свои. Диван, правда, один. Но я худенькая.

— Роза привечает всех новичков, — пояснила Надежда Константиновна. — С ней можно поговорить на марксистские темы.

— Я не один. Со мной трое нукеров.

— Это ничего. Я справлюсь.

— У меня еще конь.

— Жеребец?

— Кобыла.

— Жаль… Кобыла в дверь не пройдет.

— Скажите, товарищ, а правда, что ваши нукеры любят своих коней? — неожиданно вмешался в разговор доселе молчавший Троцкий.

— Истинная правда! — подтвердил Коба.

— А кому не хватает — любят овечек?

— И это так, — невозмутимо ответил новенький. — Они берут их за кудрявый загривок и режут горло. И наступает праздник: все едят свежее мясо и запивают вином.

— Варвары! — пробормотал Троцкий.

— А ведь мы, кажется, знакомы.

— Шапочно. Один день тюрьмы.

— А лавки?

— Что лавки?

— Где ты продаешь краденое.

— В чем дело, Лева? — строго спросил Владимир Ильич.

— Товарищ шутит. Он видимо имеет в виду маленькие торговые заведения, в которых мы реализуем принесенный пролетариями товар.

— И скупаешь краденое, — не унимался кавказец.

— Что скажете? — повернулся Владимир Ильич к Троцкому.

— Чушь собачья! — разнервничался тот. — Да, мы принимаем товар и от населения. Для поддержания рентабельности и вовлечения населения в процесс революционной борьбы.

— Скупает, скупает! — уже добродушно заметил Коба. — Лермонтов!

— При чем тут он?

— Литературный спор. Товарищ сочиняет стихи. Скажите, это и есть ваши нукеры?

— Да. Все в очках.

— Евреев многовато.

— Товарищи Зиновьев и Каменев по паспорту русские.

— Да, да! — дружно подтвердили те, протягивая будущему хозяину свои документы. — Вот: регистрация, прописка, фотография три на четыре.

— Вижу! — поморщился Коба. — Все-таки — многовато! Ненадежный народец!

— Мы, марксисты, оцениваем людей не по национальности, а по убеждениям. И по желанию и умению помочь.

— Хорошо. Пусть помогут, — согласился Коба.

— Товарищ, как вы решили? — напомнила о себе Роза.

— Не могу. Надо еще подковать коней. Завтра поскачем в Тифлис на большой экс.

— Так все-таки — что? — снова спросил Владимир Ильич.

Тот обвел вокруг внимательным неторопливым взглядом. И протянул руку.

— Я согласен.

— Вы что! — накинулся на вождя Троцкий, едва за горцем захлопнулась дверь. — Хотите привлечь для сотрудничества этого уголовника?

— Он же сидел!

— И что?

— Значит, не трудился на прогнивший царский режим. И тем способствовал его крушению.

— Он же бандит!

— Не бандит, не уголовник, а социально близкий нам революционерам элемент. Жертва режима! И в данном вопросе нам с ним по пути.

— Да, но…

— А ваше заявление — это не ошибка, не заблуждение. Это настоящий троцкизм!

 

Неисчерпаемый электрон

Если человек претендует на роль вождя, он должен обязательно отличаться от окружающих. Умом, силой, знанием. И должен это всем демонстрировать. Что бы все видели и гордились.

И тут кроется подвох — сказал или сделал что-то не так или высказал ошибочное мнение. И все. Никто за тобой не пойдет. Все от тебя отвернутся.

Есть в царице наук — философии — важная тема. Это — строение материи, то бишь вещей и предметов.

Древние философы считали, что все состоит из атомов. Это такая мелкая, невидимая глазу частица. Элементарная, то есть меньше ее нет.

И это как бы кирпичик мироздания. Кирпичи эти — разные, поэтому вещи и предметы из них — тоже разные. Так представляли себе строение мира древние мыслители.

Им в древности было хорошо. Никакого оборудования для проверки данного факта не существовало. Что сказали — то и есть. Принимай на веру. Но и сомнений на этот счет не наблюдалось. Философы считались людьми умными и знающими. С ними никто не спорил. Им никто не возражал.

Иные дела происходили в веке двадцатом. В процесс изучения строения материи вмешались ученые. Они наизобретали и понастроили разные приборы. И по ним-то выходило, что атом вовсе не самая мелкая и неделимая частица. И не кирпич мироздания. А он сам состоит из еще более мелких, совсем крохотных кусочков.

Оказалось, что у атома есть ядро, а вокруг него на манер планет в нашей солнечной системе вращаются наимельчайшие частицы — электроны.

И как это прикажите понимать? Это ну никак не укладывалось в голове. Это нарушало всякую житейскую логику.

Судите сами.

Электроны вращаются вокруг ядра. Крутятся они не скопом, группой, а в одиночку. И у каждого есть своя орбита. Двигаются они вкруговую. А это означает, что между ядром и электроном существует пустота. Иначе им не будет места вращаться.

Отсюда вроде бы вытекает, что каждый предмет должен быть пронизан пустотами, как сыр. Или где-то даже должен просматриваться насквозь. И, если в такие пустоты осторожно тыкать тонкой иголкой, то можно спокойно проткнуть любой твердый предмет. Чего, конечно же, в реальной жизни никогда не добьешься.

Зайдем с другой стороны. Пусть все так и есть: ядро, электроны, пустота. Но тогда при резком встряхивании электроны должны осыпаться с орбиты как яблоки с яблони, если стукнуть по стволу.

А возьмем новую, входящую тогда в моду, игру в ножной меч. Игроки лупят по нему изо всех сил, в разные места. Какие же электроны в подобной взбучке удержатся?..

Коли так, электроны должны отвалиться, в строении атома наступить перекос. И в мяче — произойти видимые глазу изменения.

Только ничего подобного не происходит! Почему? Где истина? И как после этих рассуждений относиться к выводам ученых?

И промахиваться с выводами нельзя. Ты же вождь. На тебя все смотрят и ждут.

А ученые на этом не успокоились. Они пошли дальше. Начали строить гипотезы, что электрон — тоже не самая мелкая частица. И, если найти метод, то и его можно расколошматить на детальки.

Как вам такое?

Владимиру Ильичу решение не давалось долго. Он молчал, не высказывался. А помог ему в этом, как не странно, его новый знакомый Коба.

Уже через несколько дней после их встречи газеты взорвались сообщениями о крупном ограблении в Тифлисе. Коба принес свою первую добычу.

В дальнейшем он стал это делать регулярно. И всегда отдавал деньгами. Надежда Константиновна осталась этим недовольна.

— Он же берет золотом и драгоценностями.

— Какая разница?

— За границей золото и драгоценности легко можно продать. А кому там нужны российские деньги?

При первой встрече с соратником Владимир Ильич спросил:

— Товарищ Коба, а почему вы даете долю деньгами, а не товаром?

— Товар я продаю. А деньги — как уговорились. Деньгами удобнее делить.

— Приносите драгоценностями. А мы найдем способ определить их цену и разделить как надо.

— Хорошо.

И тут Владимир Ильич поинтересовался у соратника:

— Скажите, Коба, а как вы забираете добро у людей?

— Прошу.

— А если не отдают?

— Воздействую физически.

— Бьете?

— Убеждаю.

— Как?

— Привожу законы физики. Атом маленький — а делится. А ты?

— Архиважное наблюдение! Выходит, что взять можно у любого?

— Конечно.

— И не один раз?

— И два, и три. Но не сразу.

— Прелюбопытнейшее открытие!

Вечером того же дня Владимир Ильич записал в своем дневнике: «Материя бесконечна. Электрон так же неисчерпаем, как атом».

Наладив хорошие связи с Кобой и его окружением, можно было ехать за границу.