Империя Вайтань, 1899 г.

Было жарко, очень жарко, и Шерил сто раз пожалела, что не оставила саквояж в посольстве. Несмотря на палящее солнце, улицы в округе Мейфен, в округе Цветущих Слив, были заполнены народом. Проталкиваясь сквозь толпу — кричащую, поющую и танцующую, Шерил гадала, что за праздник случился в этом убогом местечке. Не ее же назначение решили отпраздновать местные жители?

Она промокнула лицо платочком, а когда открыла глаза — чуть не вскрикнула от неожиданности, потому что приблизив нос к носу на нее смотрел дракон.

Конечно, не настоящий — голова из папье-маше, обтянутая тканью, клыки из картона. Таким только пугать малышей. Дракон плясал перед Шерил, выбрасывая ноги в красных штанах и дешевых туфлях из тонкой ткани.

— Уйди! — сказала Шерил на вайтаньском, и дракон послушно запрыгал в другую сторону, на потеху зрителям. За ним тянулся длинный хвост, из-под которого, как лапки сороконожки, виднелись десять или двенадцать пар ног в одинаковых красных штанах.

Следом за драконом несли ритуальные зеркала — отполированные до блеска медные круги. На секунду Шерил увидела свое отражение. Она — высокая, в белой блузе и в черной дорожной юбке, с лихо сдвинутой набок шляпкой-котелком, на которой красовалась лента тартана «Каледония», а вокруг — лохматые аборигены с желтыми лицами, в штанах и рубашках, цвет которых сразу и не разберешь.

Стуча каблуками по деревянной мостовой, Шерил стала подниматься к набережной, где находилась полицейская префектура. Здесь было не так людно, ветхие лачуги сменили добротные двухэтажные дома, и попадавшиеся навстречу вайтаньцы носили вполне приличную цивилизованную одежду, а не халаты с рукавами до земли. Некоторые дамы держали даже кружевные зонтики, столь модные в Викториании. Встречались и сами граждане Викториании — уже загорелые под горячим восточным солнцем. Они с любопытством смотрели на Шерил и даже кланялись издали, но заговаривать не спешили.

Префектуру Шерил нашла почти сразу — по вывеске на обветшалой стене. Ворота в префектуру не охранялись, да их и попросту не было, они валялись поодаль, брошенные в грязь возле колодца, и на них удобно устроились вайтаньские детишки вместе с собаками.

Само здание выглядело не лучше — основание из серых камней, верх деревянный, стекла только в окнах второго этажа — грязные, а некоторые и разбитые.

Двор не был замощен, его покрывали грубо отесанные доски, брошенные как попало, чтобы только добраться от ворот до входа в здание. Нескошенная трава выросла по пояс, и из нее весело выглядывали желтые пушистые цветочки.

— Какое убожество, — сказала Шерил презрительно, прошла, балансируя, по доскам, и толкнула двери.

Внутри царило такое же запустение, что и во дворе — грязь на полу, на столах толстый слой пыли, часы на стене висят косо, стрелки застыли, указывая двенадцать часов. И никого.

— Да, это место явно ждало меня, — пробормотала девушка и первым делом подтащила к стене стул, и взобралась на него, чтобы завести часы. С третьего раза ей удалось снять их, и облако пыли накрыло ее с головой. Несколько раз чихнув, Шерил перевела стрелки, сверившись с карманными часиками, и перетянула гирьки.

Повесив часы, она спрыгнула со стула, отряхивая перчатки, и лицом к лицу столкнулась с вайтаньцем, который появился невесть откуда и теперь невозмутимо наблюдал за девушкой. Он был одет, как простолюдин — в рубашку с узкими рукавами, широкие полотняные штаны и тряпичные туфли, подвязанные вокруг щиколоток. Длинные волосы, давно не знавшие гребешка, были связаны в хвост пониже затылка, выбившиеся пряди падали на лицо, придавая человеку дикий и опасный вид. Шерил оглядела его почти с омерзением, подумав, что инспектор Дандре совсем не выполняет своих обязанностей, раз впускает в префектуру подобных типов.

— Позови инспектора, — сказала она по-вайтаньски приказным тоном. — Скажи, что прибыл суперинтендант Макнамара.

Абориген не двинулся с места, продолжая разглядывать ее.

— Мне нужен инспектор Дандре, — повторила Шерил раздельно. — Ты не понимаешь? Или глухой?

Он ничем не выказал, что понял ее, и обошел кругом, разглядывая со всех сторон.

— Вот ведь дикарь, — пожала плечами Шерил и направилась к самому большому столу, возле которого стоял массивный деревянный шкаф, запертый на замок величиной с мужскую ладонь. Поставив саквояж на стол, потому что более чистого места для своего багажа она не нашла, девушка поискала в ящиках ключ, ничего похожего не обнаружила, и со вздохом вооружилась шляпной булавкой, в два счета отомкнув огромный замок.

В тот же миг чужая рука схватила ее повыше локтя. Абориген снова оказался рядом и смотрел на Шерил вовсе не дружелюбно.

— Отпусти! — велела она, ничуть не испугавшись. — Или отправлю в Каури.

Каури было единственным местом, где аборигены панически боялись оказаться. Тюрьма для тех, кто осмелился напасть на белого человека, откуда редко кто возвращался, а если возвращался — то лишь для того, чтобы умереть в ближайшие несколько дней.

Но на этого дикаря угрозы не произвели впечатления. Шерил он не отпустил, да еще и поволок прочь от шкафа, и с какой целью — не известно. Шерил не стала дожидаться выяснения этой цели и выхватила пистолет. Она всегда носила его за краем чулка.

— Отпусти сейчас же, — произнесла она раздельно, приставляя к виску аборигена маленькое, но грозное оружие — дамский пистолет фабрики Пфлюгера, прозванный «блохой». Совсем не лишняя вещь в чужой стране. Да и в своей, если идешь ночью и по улицам рабочих кварталов.

— Что это вы творите, мисс?! — раздался женский вопль позади.

Речь на чистом викторианском очень обрадовала Шерил, но в это самое время абориген, которого ствол пистолета, направленный в голову, сразу заставил присмиреть, произнес:

— Стой на месте, Алиш. Иначе она меня пристрелит с перепугу.

И заговорил он, между прочим, тоже на чистом викторианском.

— За что ей тебя стрелять? — ответила невидимая Алиш раздраженно. — А вы, мисс, немедленно опустите оружие!

— Опущу, когда этот невежда отпустит меня, — сказала Шерил.

Абориген тут же разжал пальцы и поднял руки, показывая, что у него только добрые намерения.

— Так-то лучше, — Шерил щелкнула предохранителем и поставила ногу на стул, одновременно задирая юбку, чтобы спрятать оружие. — И не надо так таращиться, мистер, — сказала она аборигену, который уставился на ее точеную ножку, затянутую в самый тонкий дорожный чулок — серый, с розовой стрелкой. — Вы женских ног, что ли, не видели?

Она даже обратилась к нему на «вы», посчитав, что знание цивилизованного языка заслуживает цивилизованного обращения.

— Итак, мисс Алиш, не подскажете ли мне… — Шерил обернулась к викторианке и замолчала.

Перед ней стояла вовсе не ее соотечественница, а девушка-аборигенка — маленькая, щуплая, смуглая, с раскосыми глазами и припухшими скулами, как у большинства вайтаньцев. Волосы ее были расчесаны на прямой пробор и закручены в два пучка над ушами, придавая вид насторожившейся мышки. Образ довершали длинная до колен узкорукавная кофта и узкая юбка с разрезами на боках, чтобы облегчить шаг. В разрезах виднелись голубые шелковые штанишки с узорчатыми манжетами на щиколотках. Девушка держала корзинку с овощами и окунем, который еще бил хвостом.

— Что вы тут делаете? — спросила «мышка», ставя корзину на пол и упирая кулаки в бедра. — Это полицейская префектура и посторонним здесь находиться не разрешается!

— Ох, это — префектура? — саркастически рассмеялась Шерил. — А больше похоже на свинарник. А это, видимо, инспектор Дандре, — она указала на аборигена, который так и стоял с поднятыми руками.

— Так и есть! А я — сержант Дандре! — гордо сказала «мышка».

— Не выдумывай, — сказал абориген, — я не брал тебя в штат.

— Отложите шутки на потом, — сказала Шерил. — Мне нужен инспектор Дандре. Настоящий. Позовите его.

— А кто вы сами, мисс? — требовательно спросила «мышка», игнорируя просьбу.

На этот раз Шерил расстегнула верхние пуговицы на блузке, и абориген немедленно нырнул взглядом в вырез. Ничуть не смущаясь, Шерил извлекла из-за корсета документы, развернула их и продемонстрировала.

— Я — Шерил Макнамара, — сказала она холодно. — Вот паспорт. А вот — приказ о назначении в округ Мейфен, суперинтендантом. Теперь эта префектура находится в моем ведении. Все понятно?

«Мышка» втянула голову в плечи и схватила корзину:

— Тогда я пойду, братик, — пискнула она, — мне еще обед готовить, а вам найдется о чем побеседовать с госпожой суперинтендантом!

— Мне не о чем с вами беседовать, — обнадежила Шерил аборигена. — Потрудитесь найти мистера Дандре и оповестить о моем прибытии. И пригласите кого-нибудь, пусть сделают уборку. Тут омерзительно.

Вместо ответа абориген задрал рубашку и залез за пояс штанов.

Шерил даже не дрогнула, хотя и скривилась, а рука сама собой потянулась к пистолету.

— Вот мои документы, — сказал абориген, протягивая девушке паспорт гражданина Викториании. Правда, документ был изрядно потрепан, засален, а корочка еще и влажная от пота.

Взяв удостоверение личности двумя пальцами, Шерил внимательно прочитала первую страницу. Ноэль Николя Дандре.

— Думаете, я в это поверю? — она швырнула паспорт на стол. — Скорее поверю, что вы убили настоящего инспектора, а в шкафу прячете его труп.

— На такой жаре он бы быстро завонял, — объяснил абориген. — Хотите отпечаток большого пальца, чтобы удостовериться?

После сверки отпечатка в паспорте и на клочке бумаги Шерил постаралась выглядеть невозмутимой, и это ей удалось, хотя и с трудом. Мисс Алиш, семеня, как мышка, пробежала по префектуре, стирая пыль со стульев и столов, чтобы суперинтендант могла, наконец, присесть, чем Шерил и воспользовалась.

— Честно говоря, чего-то подобного я и ожидала, — сказала она, снимая перчатки и доставая из саквояжа флакон с одеколоном, чтобы хоть немного освежиться. — Хотя — нет. Не ожидала, что в королевскую полицию берут аборигенов.

— Вы про меня и сестру? — спросил Ноэль Дандре с обманчивой мягкостью. — Мы не аборигены.

— Вайтаньцы, — так же мягко ответила Шерил.

— По матери. Моя мать родилась здесь, а отец приехал из Викториании.

— Вот как. Что ж, тогда это объясняет вашу… экзотическую внешность.

Нажав пару раз на грушу пульверизатора, она с наслаждением обрызгала шею. Стало немного прохладнее.

Мистер Дандре чихнул, прикрывшись локтем.

— Ну и забористая штука, — сказал он, показывая на флакон. — Будете ложиться спать — пшикните по углам, все пауки разбегутся.

— Хотите напугать меня пауками? — насмешливо спросила Шерил. — Как наивно! Если бы я боялась пауков, то не приехала бы в Вайтань. Комиссар Кэмпбелл говорил, что этот округ — один из самых спокойных в городе, но я выбрала его не поэтому…

— Так это старина Джордж мне так удружил? — перебил ее мистер Дандре.

— Язвите, больше вам ничего и не остается, — сказала Шерил. — После того, как я превращу этот сеттльмент в оазис цивилизации, вас отправят куда-нибудь в провинцию. Свиней пасти.

— Какие громкие слова. Вы, наверное, перепутали Мейфен с округом королевского театра в Викториании.

— Уверяю вас — нет, — Шерил посмотрела на инспектора выразительно, чтобы поставить на место. Очень уж ей не нравился его развязный тон. И внешний вид тоже не нравился.

Она принялась доставать кодексы, тетради и письменные принадлежности, расставляя их на столе, и между делом решила прочитать небольшую лекцию своему подчиненному:

— С завтрашнего дня я желаю видеть вас в форме офицера Ее Величества. Вы не должны одеваться, как местный житель и вести себя подобно им. Всякий, взглянувший на вас, должен видеть офицера полиции Королевства Викториании. Это внушает уважение и трепет.

— Где вы понабрались этой ереси? — спросил инспектор, засовывая паспорт за пояс штанов.

— В королевском колледже права, к вашему сведению, — насмешливо ответила Шерил.

— Неужели туда принимают женщин?!

— А что вас так удивляет? Женщина для вас — существо второго сорта? Королева — тоже женщина, смею вам заметить.

— Ничего не имею против Её Величества, — заверил он, — но королева не бегает по улицам за жуликами. Это всегда было привилегией мужчин. Бегать, в смысле.

— Так сказали мужчины? — спросила Шерил, вставая и подходя к шкафу.

Инспектор немедленно отреагировал:

— Эй! Лучше бы вам туда не заглядывать.

— Почему же?

Он пожал плечами.

Распахнув дверцы, Шерил обнаружила внутри мешки, от которых исходил сладковатый запах. Каждый мешок был опечатан и снабжен биркой с печатью, изображавшей профиль королевы.

— Что это?! — она развязала один из мешков. Он был полон коричневых кусочков неправильной формы. — Это же опиум!

— Он, — подтвердил инспектор. — Причем, очень хороший.

— Да тут фунтов двадцать! Почему он здесь? Монополия на продажу опиума принадлежит только королевским корпорациям, а у вас даже мешки нерастаможенные!

— Хотел сжечь, да не успел.

— Сжечь? Вы с ума сошли, инспектор? Здесь товара на тысячу гиней. Надо немедленно передать мешки в корпорацию.

Мистер Дандре промолчал, с преувеличенным вниманием изучая пол под ногами. Шерил закрыла шкаф и при помощи шпильки заперла замок.

— Завтра я разберусь с этим, а вы думайте, что будете излагать в рапорте. Итак, приступаем к делу. Мне нужно, чтобы вы проследили, как доставят мой багаж из посольства — будьте осторожны, там ценные приборы. Потом мне нужна комната без окон…

— Там будет очень жарко, — вставил мистер Дандре, — спать не сможете.

— …для фотолаборатории, — Шерил посмотрела него снисходительно. — Вы хоть знаете такое слово?

— Э-э… Вторая половина мне понятна, — покрутил руками инспектор.

— Тогда помалкивайте. Значит, комната без окон, плюс вольер для Шэн-Тунга…

— Вы привезли с собой ручного дракона?

— Это пекинес. Служебная собака. У него феноменальный нюх.

— Фено… какой? Случаем, не заразно?

— Надеюсь, что глупость ваша не заразна, — парировала Шерил. — И покажите мою комнату. Мне надо переодеться.

— Вашу комнату? — переспросил инспектор. — Вы и правда собираетесь жить в префектуре? Но здесь живем только мы с сестрой. Если поселитесь, пойдут слухи…

— Слухи и сплетни оставьте вашей бабушке. Я приехала работать на благо короны, и мне нет дела до сплетен. Невозможно трудится с полной самоотдачей, если дом и работа находятся по разные стороны улиц. Так, между прочим, говорил мой наставник — мистер Роберт Пил. Если вам что-нибудь говорит это имя.

— Ну, что-то говорит, — согласился мистер Дандре. — Хорошо, если вы решили принести свою репутацию мне в жертву, я покажу вам комнату… Пойдемте на второй этаж, жилые комнаты находятся там.

— Имейте в виду, вам в жертву я ничего не принесу, — сказала Шерил, забирая саквояж. — Ни вам, ни любому другому мужчине в мире.

— Почему это? — заинтересовался инспектор. — Позвольте, помогу донести сумочку…

— Это оскорбление. Вы считаете, я настолько слабосильна, что не в состоянии удержать сумку? Берегитесь! Вы уже знаете, что пистолет всегда при мне.

— Да, с вашим пистолетом встреча получилось краткой, но незабываемой, — согласился инспектор. — Так что там насчет всех мужчин в мире?..

— Я никогда не выйду замуж. Любовь моей жизни — наука, расследования и опасности. Только им я всегда буду верна.

— А по вам и не скажешь, — он пропустил ее вперед по лестнице. — И фигурка у вас ничего, и носик хорош, а про волосы — и вовсе молчу. Это природное или вы что-то с ними сделали?

— Соблюдайте субординацию. Что за низость — видеть в женщине только тело? Это устарело так же, как мужская дуэль.

— Хотите сказать, в Викториании мужчины предпочитают выяснять отношения не при помощи шпаги, а на словах, как старая герцогиня со своей экономкой?

— Это значит, — Шерил обернулась и насмешливо посмотрела на Дандре сверху вниз, — это значит, что в Викториании дуэлируют и женщины. И не далее, как год назад, я победила на дуэли графиню Паулину Шандор…

— Подумать только, какое достижение!

— …об этом даже писали в газетах…

— Сожалею, не читал. Газеты мы здесь получаем с опозданием в два-три года.

— …а она была покрепче вас, — закончила Шерил со сладкой улыбкой. — Так что если мне придется обнажить против вас шпагу, я не растеряюсь. Предупреждаю, что со шпагой я так же ловка, как и с пистолетом.

— Если вы даже инспектору полиции грозитесь, то что же будет с местными бандитами? Они умрут от страха при одном упоминании вашего имени! Что касается меня — я уже умер.

— Прекратите паясничать, — оборвала его Шерил. — Вы все поняли, а теперь извольте выполнять — показывайте комнату и отправляйтесь за моим багажом.

— Конечно, госпожа суперинтендант, — засуетился инспектор. — Направо, пожалуйста.

— Не переигрывайте.

— Актер из меня никудышный, а вот художник — неплохой. Вот эта комната, прошу вас. Как-нибудь вы попозируете, и я изображу ваш образ в акварели, среди цветущих слив. И подпишу что-нибудь поэтическое — слива среди слив. Хотя нет, по цвету вы больше похожи на рамбутан, он такой же лохматенький…

— А вы похожи на сгнивший мангустин. Не по цвету — по вкусу, — Шерил вошла в комнату и захлопнула двери перед его носом.

— Просто вы меня не пробовали, госпожа суперинтендант! — сказал инспектор уже в закрытую дверь.

— Мечтай, — пробормотала Шерил, осматривая новое жилье.

Здесь все было так же пыльно и запущено, как внизу. Деревянная кровать без матраса, окно затянуто грязной сеткой. Стол для письма и колченогие стулья.

Над кроватью висела картина — тусклая акварель на шелке. Водопад, сухое дерево, похожее на костлявую руку, высунувшуюся из земли, и вайтаньец, спящий на коленях возлюбленной. Как на всяком вайтаньском рисунке, в углу картины столбиком были выписаны иероглифы — стихи или мудрое изречение. Шерил быстро прочла его: «Те, кого нет, смотрят с картин, и будто бы снова говорят с нами».