День приезда королевы выдался ясным и радостным. Все жители Дарема, да и окрестных деревень, стояли вдоль дороги, напирая на стражников с длинными алебардами, которые не подпускали зевак слишком близко. Чтобы создать праздничное настроение, вилланам раздали красные и белые ленты. И хотя эскорт королевы еще не показался, люди размахивали лентами, заранее приветствуя правительницу.

В самом замке заканчивались последние приготовления. Леди Фледа носилась от кухни к спальням, как пчела. За ней бегали благородные дамы в услуженье, одна несла поднос с кусочками хлеба и намазанным на него паштетом, и уговаривала госпожу съесть хоть кусочек, чтобы не упасть при встрече в голодный обморок. Острюд после нескольких дней «поправки здоровья» соизволила выйти из своей спальни. Наряжена она была, как на свадьбу. Эмер не сомневалась, что золовка просто отлынивала от работы. Сама она тоже не любила слишком перерабатываться, но последний день выдался особенно тяжелым, и теперь ей хотелось только поваляться где-нибудь в тени на травке, и чтобы рядом стояла тарелка с куском пирога или куском жаркого.

Для встречи она надела желтое платье, подаренное Айфой, и убрала волосы в сетку, отговорившись, что генин на ее кудрях все равно долго не сидит, а сегодня некогда будет заниматься собственной красотой.

Три женщины из Дарема встали у ворот — леди Фледа посредине, невестка и дочь по обе стороны от нее. Годрик должен был встретить королеву перед мостом.

— Сейчас они отдохнут с дороги, — говорила леди Фледа, сверяясь с расписанием праздника, — потом ужин. Завтра с утра охота, потом обед, потом турнир, потом ужин. На ужин должен быть готов пирог, — напомнила она Эмер.

— Все будет готово к сроку, дорогая матушка.

— Не забудьте зайти на кухню, пока королева будет на турнире, проверьте лишний раз.

— Обязательно, дорогая матушка, — заверила Эмер, думая иначе.

Приветственные крики стали громче, и на мост въехала блистательная кавалькада — всадники и всадницы на прекрасных лошадях. Годрик вел в поводу мышастую кобылицу, на которой сидела Её Величество.

Три женщины склонились в низком поклоне, пока королева не оказалась рядом.

Годрик помог королеве спуститься с седла, и она сердечно обняла сначала леди Фледу, а потом и Эмер, ограничившись кивком Острюд.

— Надеюсь, путешествие было приятным? — спросила леди Фледа.

— Чрезвычайно, — согласилась королева. Ее тонкое лицо разрумянилось от лесного воздуха и верховой езды, и сейчас выглядело особенно мило.

— Я покажу вам комнаты, Ваше Величество…

Острюд не отставала ни на шаг, но Эмер не пошла за королевой, увидев в ее свите кое-кого другого, гораздо более приятного — лорд Бритмар, брат короля сидел на огромном мышастом коне, ничуть не смущаясь, что выглядит нелепо, как ребенок, взобравшийся без разрешения на боевого жеребца.

— Здравствуйте, Ваше Высочество! — сказала она с улыбкой. — Как же я рада видеть вас!

Годрик, уводивший королевскую кобылицу, покосился на жену, но задерживаться не стал.

— И я рад встрече, рыжая графиня! — брат короля, лихо спрыгивая на землю без посторонней помощи, чем заставил зрителей ахнуть от страха. — Позвольте предложить вам руку, — сказал он церемонно.

— Почту за честь, — ответила Эмер.

Опираться на человека, который ниже тебя — не слишком удобно, но Эмер приноровилась. Но лорд Бритмар избавил ее от этой обязанности, едва они оказались под сводами замка.

— Королева поступила неразумно, отправляясь так далеко и почти сразу после покушения, — сказала Эмер.

— И я так считаю, — согласился лорд Бритмар. — Но вы же знаете, что невестка прислушивается только к милорду Саби. Насколько мне известно, эта поездка — его предложение.

Эмер споткнулась, услышав такое. Какие интриги опять плетет тайный лорд? Неужели, поездка королевы в Дарем — это не простое увеселение? А какова же тогда истинная цель?..

— Можете возомнить о себе что угодно, но я согласился сопровождать невестку только из-за вас, — продолжал брат короля. — Хотел посмотреть, как вы устроились, как складывается ваша семейная жизнь. Всем ли вы довольны? Ведь вы получили все, чего так страстно желали.

Они поднялись на замковую стену и медленно пошли вдоль бойниц. Здесь их могли услышать только стражники, стоявшие в карауле, но и стражников не было поблизости.

— О! Я очень счастлива! — заверила герцога Эмер. — Дарем — чудесное место. Свекровь относится ко мне, как к дочери, слуги приветливы и учтивы. Еще тут кузнечные деревни — это так увлекательно! Я даже держала молоток в руках и ковала. Да-да! Чистая правда! — она еще сколько-то расписывала прелести житья в Дареме, а герцог слушал очень внимательно.

— Все нравится, — сказал он, когда девушка замолчала. — Но про мужа не сказали ни слова.

— И муж тоже хорош, — ответила Эмер с излишней горячностью.

— У вас были с ним некие разногласия…

— Все в прошлом! Теперь живем душа в душу.

— Хорошо, если так. Ваша подруга — леди Леоффа, кажется? — вышла замуж за Ишема и уже на сносях.

— Да, сестра писала мне. Очень рада за нее, хотя и удивлена.

— Не жалеете?

— О чем? — Эмер взглянула на герцога с искренним удивлением.

— Что упустили Ишема, — сказал он прямо.

— Нет, — ответила Эмер с усмешкой.

— Простите, мне надо оставить вас, — сказал вдруг лорд Бритмар.

Оглянувшись, девушка увидела возле лестницы долговязую фигуру епископа Ларгеля. Он хмуро смотрел в сторону беседовавших и как будто чего-то ждал.

— Лорд Саби попросил меня передать Его Преосвященству важное письмо, — шепнул брат короля, сделав страшные глаза.

Прихрамывая, он поспешил к епископу, на хорду доставая из поясной сумки письмо и бархатный мешочек.

— Не здесь, — сказал Ларгель Азо ледяным тоном, бросив взгляд на Эмер. — Пройдемте в церковь.

Подозрения утроились. Какие важные сведения? Почему именно епископу?

Мужчины зашли в собор, и Эмер, оглянувшись по сторонам, проскользнула следом, остановившись у самой двери, в тени. Лорд Бритмар и епископ Ларгель остановились у окна, здесь было светло, и Ларгель сломал печать на письме. Пока он читал, лорд Бритмар терпеливо стоял рядом, рассматривая двор.

— Благодарю, — сказал Ларгель, дочитав, и свернул письмо в тугую трубочку. — Что-то еще?

— Да, милорд просил передать вам вот это. Подарок, — брат короля протянул бархатный мешочек, в котором что-то глухо стукнуло, когда епископ взял подарок.

Он развязал вязки и вынул изумруд величиной с перепелиное яйцо. Держа его двумя пальцами, епископ поднял камень против света. Солнечные лучи, преломившись на гранях, заплясали на стенах и полу зеленоватыми радостными пятнами.

Ларгель смотрел на камень так долго, что лорд Бритмар кашлянул, напоминая о себе.

— Они подойдут, — сказал епископ пряча камень и рассеянно благословляя герцога.

Эмер удалилась, пятясь, как рак. Что это за камни? Подарок? К чему такая щедрость? Взятка? Но за что?

— Миледи! Вы молились?! Нашли время! — окликнула ее леди Мурроу. — Королева хочет пить, и леди Фледа приказала принести льда и родниковой воды.

— Ну так несите, — буркнула Эмер, но пошла следом. Леди Мурроу будет ходить за льдом и водой так долго, что и осёл умрёт от жажды.

Остаток дня и вечер прошли суматошно, и ночью пришлось делить постель опять с Острюд, потому что в спальне молодоженов расположилась королева с придворными дамами и девицами. Острюд отвернулась к стене и не разговаривала, строила из себя обиженную, вздыхала и всхлипывала. А Эмер, несмотря на волнения, проспала ночь без сновидений. Она почти убедила себя, что надо поговорить с Годриком, надо рассказать про подозрительное поведение епископа. Нельзя просто выжидать, откуда нанесут следующий удар.

Но дневные дела закружили и закрутили, как водовороты горной речки. Охота, на которую ей не привелось попасть, потому что надо было следить за подготовкой ристалища, потом обед, где выпили и съели столько, сколько в Дареме могли бы есть и пить месяц. И было еще кое-что, о чем Эмер до поры умолчала.

После обеда и отдыха гости, хозяева и простые жители устремились на поле для рыцарских турниров. Большого состязания не предвиделось, но восемь рыцарей пожелали показать силу и умение. Ворота и барьеры были украшены цветами и лентами, и герольд трубил в рог, объявляя, что состязание вот-вот начнется.

Годрик не участвовал в турнире. Как хозяин праздника, он обязан был находиться рядом с королевой. Зато сэр Шаттле и сэр Ламорак с удовольствием отправились на поле, готовясь заслужить первый приз. Они безудержно хвастали один перед другим все утро, и Годрик был доволен, когда друзья его, наконец-то, убрались.

Королеве отвели центральную ложу, где поставили мягкие кресла для Её Величества, герцога и для приближенных дам. Остальные довольствовались лавками и подушками.

Сначала рыцари сделали круг почета — выехали попарно, без шлемов, чтобы зрители могли хорошо разглядеть их лица. Каждый участник держал на сгибе локтя щит с гербовым рисунком, некоторые похвалялись лентами и рукавами, подаренными прекрасными дамами.

— Прекрасное зрелище, Фламбар! — обернулась королева к Годрику. — Но где ваша очаровательная жена?

Годрик и сам был бы не прочь узнать, где его жена, но ответил королеве иное:

— Она следит за кухней, Ваше Величество.

— Похвальное усердие, — похвалила королева. — Вы обрели настоящее сокровище, а не жену.

— Вы необыкновенно правы, — пробормотал Годрик, но королева уже отвернулась к турнирному полю.

Рыцари удалились с ристалища, и зрители ждали, когда будет объявлен первый поединок, согласно жеребьевке. Но к герольду подбежал оруженосец и что-то прошептал. Герольд выслушал его и замешкался, прежде чем снова протрубить в рог.

— Как интересно! — воскликнула королева. — Наверное, прибыл еще какой-нибудь неизвестный рыцарь! Объявляйте же! — она махнула платком, и герольд не посмел ослушаться.

— Рыцари, которым покровительствует леди Фламбар! — выкрикнул он.

— Ваша супруга? — живо переспросила королева, оборачиваясь к Годрику. — Она не теряет даром время.

— Это точно, Ваше Величество, — ответил он с таким выражением лица, будто болели разом все зубы.

— Что ж, посмотрим, кого она представляет, — королева была весела и любопытна, как девочка на майском празднике. Она поставила локти на перила ложи и приготовилась смотреть.

— Что это твоя леди собралась делать, Годрик? — спросил юный сэр Олдвин вполголоса.

— Мне заранее страшно, — признался тот. — Что бы она ни задумала — добра не жди.

Тем временем ворота на ристалище снова распахнулись, и на поле выехала вторая кавалькада, сияющая богатыми доспехами. Но кто участвовал в ней!

— Это же моя жена! — завопил седой лорд Бернар, указывая на стройного всадника в сияющем доспехе, который держал древко с красно-золотым штандартом.

Из под шлема с коротким наносником виднелось миловидное личико, расточающее улыбки направо и налево, которое просто не могло принадлежать мужчине. Да и длинные золотистые кудри, перевитые золотым шнурком, ниспадавшие на круп лошади, ясно указывали, что всадник со штандартом был женщиной.

Трубы и барабан заглушили крик лорда Бернара, но изумленные возгласы послышались с трибун повсеместно. То один, то другой достопочтенный дворянин узнавали в новых участниках турнира своих жен, дочерей или сестер.

Восемь хорошеньких женщин, пышущих юной силой и задором, с гордостью совершали круг приветствия по ристалищу.

— Немыслимо, — простонал Годрик, и накрыл лицо платком, чтобы не видеть, потому что замыкающей колонну ехала его законная супруга. И можно было не сомневаться, что идея с рыцарями-женщинами принадлежала именно ей.

Эмер сидела на гнедом жеребце, заранее предвкушая гнев мужа и ужас свекрови, которая считала неприличным даже жареных петухов на дамском трапезном столе.

Как и все рыцари, кроме знаменосца, Эмер ехала с непокрытой головой, и ее рыжая грива сверкала на солнце начищенной медью.

Девушка не утерпела и скосила глаза в сторону королевской ложи, где сидел Годрик. Высокомерный сопляк даже не пожелал видеть ее великолепного выезда — прикрылся платком, изображая покойника. Ну и пусть его. Эмер вздернула нос и улыбнулась трибунам, где теснились простолюдины.

Зато зрители бедных трибун были в восторге. Блестящий выезд дам, особенно изящных в доспехах, сделанных точно по фигуре, в ярких коттах, с роскошными косами, перевитыми жемчужными нитями, казался им парадом волшебных существ, явившихся из страны Вечного Лета.

Купаясь в этих приветственных криках, в улыбках и цветах, которые полетели под копыта лошадей, Эмер вспомнила, сколько трудов стоило ей уговорить благородных подруг выйти из тени и заявить о себе.

— Боюсь даже представить, что скажет милорд Бернар, — сказала леди Кас, когда она с пылом рассказала им об удовольствии проехать по ристалищу и продемонстрировала блестящие нагрудники и наплечники — маленькие, как раз на женское тело.

— Если королева будет довольна, вашему супругу только и останется, что похвалить вас, — заверила Эмер.

— А королева останется довольна? — осторожно спросила леди Изабелла.

— А вы сами не остались бы довольны подобным зрелищем?

Щеки леди Изабеллы порозовели, глаза затуманились, словно она уже видела турнир и выезд дам-рыцарей.

— Что касается меня, — сказала Эмер как будто невзначай, — то я намереваюсь сделать приветственный круг, даже если буду одна. И повяжу на копьё цвета Годрика — красный и золотой. Пусть ему станет стыдно!

Благородные леди сдержанно засмеялись — и смущенные, и взволнованные.

И вот теперь Эмер была уверена, что никто из них не пожалел о том, что решился на подобный выезд.

Женщины-рыцари проехали мимо королевской ложи, вскинув приветственно щиты, и королева в восторге захлопала в ладоши, к ней тут же присоединились придворные дамы, во всем поддерживавшие свою повелительницу, а потом и благородные господа, хотя лица у некоторых были не совсем не восторженные. Сам Годрик пару раз хлопнул в ладоши, зато сэр Олдвин, у которого не было ни сестры, ни жены, даже вскочил, чтобы приветствовать красавиц.

— Они великолепны! Великолепны! — орал он.

— Безмозглый дурак, — сказал Годрик, но его никто не услышал. Платок он уже сдернул и теперь хмуро смотрел на выходку жены.

Прекрасная кавалькада закончила круг и выехала за поле, но Эмер придержала коня, и трибуны, увидев это, зашумели.

Нет, Эмер не удалось уговорить боязливых подруг устроить хотя бы шуточное соревнование перед лицом королевы, но сама она уже все для себя решила.

Герольд только крякнул, увидев, как леди Фламбар пристроила свой щит на стенд, где висели щиты участников. А потом леди достала притороченный к седлу меч, и все зрители ахнули, как один.

— Святые небеса! — простонал Годрик, пряча лицо в ладони и склоняясь почти к коленям.

— Что это? — спросила королева. — Фламбар! У нее в руках сковородка?

Годрику пришлось принять подобающее положение и ответить.

Королева указывала пальцем в сторону всадницы, хотя это было неописуемым нарушением придворного этикета.

— Сковородка?!

— Но вы же сами дали ей титул графини Поэль и знаете, как моя жена ловка с этим предметом, — он не мог заставить себя посмотреть на мачеху, но чувствовал ее возмущенный взгляд.

— Она собирается сражаться? — спрашивала королева. — Сражаться с мужчинами… вот этим?

— Думаю, это просто невинная шутка, — нашелся он. — Моя жена ведь не участвовала в жеребьевке, значит, у нее нет и соперника. Сейчас она уедет…

— Она бросила перчатку! Это вызов! — завопил сэр Олдвин.

Трибуны разразились новыми криками — такого Дарем не знал со времен леди Бельфлёр. Чтобы женщина бросала вызов мужчинам? Да еще и публично, на турнире? На такое не осмелилась даже легендарная защитница Дарема.

Всадница сдерживала коня, который гарцевал, нетерпеливо дергая головой. На посыпанном песком поле серебрилась кожаная перчатка, обшитая металлическими кольцами. Вызов был брошен, и кто-то из участников турнира должен был его принять. Но рыцари не торопились выезжать на ристалище.

— Они боятся женщины! Это великолепно! — засмеялась королева.

— Они боятся покалечить ее, — сказал Годрик. — Никто не станет сражаться с существом, заведомо слабее тебя. Это не по-рыцарски.

Подозвав слугу, он сказал:

— Передай герольду, чтобы объявил, что вызов леди не был принят, поэтому она отстраняется от участия в турнире.

Слуга кивнул и побежал в обход поля, до ворот на ристалище.

— И все же было бы занятно, прими они бой, — посетовала Её Величество.

Годрик только поджал губы, показывая, как он к этому относится. Глупая женщина! Мало того, что выставила себя на посмешище, еще и не понимает, какой опасности подвергается, ввязываясь в бой с рыцарем. Думает, если научилась сидеть в седле, то может сражаться с мужчиной на равных. Он сто раз пожалел о своей шутке с мечом-сковородкой. Если королева дознается, кто сделал это оригинальное оружие…

Посыльный добрался, наконец, до герольда, тот закивал с явным облегчением, протрубил в рог, призывая к тишине. Зрители затаили дыхание, слушая, что оглашает распорядитель турнира.

— Что значит — отстраняется?! — крикнула Эмер, но ее голос потонул в разочарованном многоголосом гуле. — Вы трусы, что ли? — она обернулась к рыцарям, которые согласно кивали, удовлетворенные решением.

— Ах, как жаль, — королева поставила подбородок на скрещенные пальцы. — Что ж, проводите леди Фламбар и дайте команду, чтобы начинали состязание. Кто там идет первой парой?..

— Перчатку подняли! — заорал сэр Олдвин так оглушительно, что Годрик заткнул ухо.

И только потом до его сознания дошел смысл услышанного. Он вскочил, готовый прибить любого, кто посмел обнажить меч против его жены. А увидев, сел на место, но легче от этого не стало. Он даже закрыл глаза, чтобы сохранить спокойствие и здравость мысли. Потому что сейчас мог бы убить, не задумываясь о последствиях. Но никому не надо было знать об этом.

— Вызов принят! — возвестил герольд. — Бой начинается!