Добравшись до дома, я забираюсь в кровать и прижимаю к себе Аслана. Выключаю настольную лампу и глубоко вздыхаю, наслаждаясь покоем и одиночеством.

Мне больше не будут сниться эти сны. Все, что можно, я уже увидела. Теперь я знаю, каков из себя Майкл. Знаю, с чем бы мне пришлось столкнуться, если бы эта воображаемая жизнь стала реальностью.

– Я все поняла, – четко проговариваю в темноте. Глупо произносить такое вслух, но мне хочется, чтобы эта мысль достигла глубин подсознания. И чтобы я с ней смирилась.

Не бывает идеального мира. Здесь не все гладко – и там тоже.

Я искренне верю, что больше никогда не проснусь в том доме. В другой жизни, где у меня есть Ларс и дети.

Однако это происходит вновь. Мы сидим за обеденным столом. Двери на кухню открыты, и я вижу яркие обои с фруктовым узором и полосы солнечного света, бьющего в южное окно. За столом собралась вся семья: я, Ларс, Мисси, Митч и Майкл.

– Ну и как там, в параллельном мире? – спрашивает Ларс.

– Что?

Я вздрагиваю от собственного резкого голоса. Дети смотрят на меня круглыми глазами, сжимая в руках недоеденные сэндвичи. Ларс тоже с удивлен.

– Извини. Просто мне показалось, что ты не с нами. В каком-то другом мире.

– А… – улыбаюсь я. – Да, задумалась что-то.

Дети снова принимаются за сэндвичи. С арахисовым маслом и виноградным джемом, судя по их перемазанным мордашкам. На тарелках лежат морковные палочки и остатки картофельных чипсов – чипсы они съели в первую очередь. Митч и Мисси едят аккуратно, придерживая сэндвичи кончиками пальцев – ну прямо медвежата, решившие полакомиться медом. Майкл свой сэндвич не ест, а отрывает от него маленькие кусочки, скатывает в шарики и аккуратно раскладывает их вдоль края тарелки. Я отворачиваюсь, пытаясь скрыть недовольство. Господи, нельзя же испытывать такие чувства к родному – пусть и выдуманному – ребенку!

Смотрю в свою тарелку, кошусь на тарелку Ларса. Мы едим мясной салат. Я его сама готовила? На салатном листе тщательно разложены оливки, тонкие ломтики швейцарского сыра, сваренного вкрутую яйца, ветчины и индейки. В реальной жизни я бы ни за что не приготовила на обед такое затейливое блюдо. Мы с Фридой обычно покупаем сэндвичи в магазинчике по соседству, а иногда я приношу с собой из дома то же самое, что сейчас едят дети, – сэндвичи с арахисовым маслом и джемом.

– Ну что, чем сегодня займемся? – спрашивает Ларс. Он кладет вилку и вытирает рот бумажной салфеткой с цветочным узором.

– Поехали в «Селебрити-Лейнс»! – звонко предлагает Митч, и Мисси радостно кивает.

Майкл никак не реагирует на эти слова и сидит с безразличным лицом.

Я слышала про «Селебрити», но ни разу там не была. Это развлекательный центр на бульваре Колорадо в нескольких милях от торгового центра «Юниверсити-Хиллз». Открылся всего пару лет назад. Кажется, официальное название – спортивный центр «Селебрити», кроме боулинга там есть бассейн, игровые автоматы и разные аттракционы. Идеальное место для семей с детьми и для любителей боулинга. Но в реальной жизни я не отношусь ни к тем, ни к другим и поэтому никогда туда не ездила. Да и без машины туда долго добираться.

– Может, увидим Микки-Мауса! – добавляет Мисси. В «Денвер пост» была статья о том, что этот центр принадлежит Уолту Диснею и там часто можно встретить персонажей его мультфильмов.

Ларс задумчиво склоняет голову:

– Будет много народу. Придется стоять в очереди на дорожку.

– Мы будем хорошо себя вести! – обещает Мисси. – А пока ждем, можно поиграться в автоматы.

– Поиграть, – поправляю ее. – Не поиграться, а поиграть, Мисси.

Она пристыженно опускает голову:

– Извини, мамочка.

Ларс улыбается:

– Мама у нас строгая. – Он смотрит на меня сияющими глазами с другого конца стола. – Прирожденный учитель. Да, Катарина?

Я приподнимаю брови:

– Это было очень давно.

Он отпивает воду из стакана.

– Да, почти в другой жизни.

Ничего не ответив, я поднимаюсь с места, чтобы убрать со стола. В тот же миг Майкл взмахивает рукой и опрокидывает стакан молока.

– Майкл!

Его лицо тут же искажается от моего окрика, и я вижу, что он вот-вот заплачет.

Прикрываю рот рукой.

– Все хорошо, – уже мягко и спокойно произношу я. – С кем не бывает. Сейчас все уберем.

Ларс подходит к нам и кладет руки на плечи Майкла, пытаясь унять надвигающуюся бурю.

Я ухожу на кухню. Пока я ищу тряпку под раковиной, Ларс появляется у меня за спиной и обнимает за талию.

– Все нормально? – спрашиваю я.

– Да, он в порядке. Я вовремя успел.

Облегченно киваю. Ларс утыкается носом мне в шею.

– Кажется, наши планы не слишком тебя вдохновили.

Я пожимаю плечами.

– Солнышко! – Он разворачивает меня к себе. – Я ведь и один справлюсь. Устрой себе выходной. Займись чем-нибудь интересным.

У меня на лице появляется улыбка.

– Правда? Ты уверен?

Он смеется:

– Конечно. Тебе нужен отдых, родная. Неделя выдалась тяжелая.

Прикусываю губу.

– Отдых мне действительно не помешает. К тому же… у меня есть дела, так что… спасибо, Ларс.

– Не торопись, – продолжает он. – Возьми «Кадиллак». Прогуляйся по магазинам. Навести Линнею, сделай прическу.

В список моих дел не входят покупки и парикмахерская, хотя мне безумно хочется повидаться с Линнеей и проверить, насколько она похожа на своего двойника из другого мира. Я планирую посетить только один определенный магазин.

Если он вообще существует.

Я хотела спросить у Ларса, какой сейчас день недели, но это был бы глупый вопрос. Мой муж дома – значит, сейчас выходные. Надеюсь, что суббота, а не воскресенье. Книжная лавка «У сестер» открыта по субботам. Несколько лет назад мы с Фридой поменяли график работы магазина. Да, мы потеряли один выходной, но для бизнеса это было выгодно. В наши дни многие женщины работают, и если мы хотим видеть среди своих покупательниц не только домохозяек, то магазин должен быть открыт хотя бы шесть дней в неделю. Поэтому «У сестер» работает со вторника по субботу. По воскресеньям мы закрыты, как и все остальные заведения на нашей улице. График немножко смещен, так что по понедельникам у нас тоже выходной – эдакая личная суббота.

Попрощавшись с мужем и детьми, я иду в гараж, сажусь в машину Ларса и сдаю назад, осторожно выезжая на дорогу.

Управлять этим автомобилем – одно удовольствие. В нем есть все возможные удобства: упругие сиденья из искусственной кожи, система обогрева, которая включается за считаные минуты, и автоматическая коробка передач. Чтобы сдать назад и выехать на дорогу, нужно просто передвинуть рычаг к метке «R», а потом к «D» и спокойно ехать вперед. Машина чутко реагирует на малейшие движения руля, и, когда я поворачиваю влево на Дартмут-авеню, мне не приходится прилагать никаких усилий. Наверное, это и есть тот самый усилитель руля, про который мне однажды рассказывал отец. Он рассуждал об этой новинке с грустью в голосе – сколько бы папа ни работал, он не мог позволить себе новую машину уже лет десять. Интересно, а в этом мире Ларс разрешает моему отцу садиться за руль «Кадиллака»? Я улыбаюсь: папа был бы на седьмом небе от счастья.

Включаю радио и нахожу любимую станцию. Там играет новая песня Пэтси Клайн, которую мы с Ларсом слышали в ресторане, когда ужинали с его клиентами. Я тихонько напеваю себе под нос.

Машина плавно скользит по Университетскому бульвару. Сворачиваю налево и еду дальше в западном направлении. Здесь совсем ничего не изменилось. Ресторанчики, аптеки, заправочные станции и здания университетского кампуса такие же, как прежде. Моя жизнь стала другой, но мир, как ни странно, не перевернулся с ног на голову.

Сворачиваю направо, на Перл-стрит. Машин совсем мало. Воздух морозный, но на небе ни облачка, и, кажется, снегопада сегодня не будет. Во всяком случае, в городе. Слева от меня сверкают далекие заснеженные вершины. Даже с такого расстояния видно, как они переливаются на солнце.

Подъезжаю к нужному дому и сбрасываю скорость. От увиденного мне становится жутко, хотя я почти не удивлена: книжной лавки «У сестер» больше нет. Юридическая контора «Беннетт и сыновья» по-прежнему занимает правую половину здания, но витрины нашего с Фридой магазина заколочены досками, на двери висит написанное от руки объявление «Сдается в аренду». Внизу указан телефон Брэдли. Объявление выцвело и поистрепалось от непогоды; судя по всему, висит оно здесь уже давно. Несколько месяцев – а то и лет.

Паркую машину и иду туда, где раньше был мой книжный магазин.

Что же мне теперь делать? Входная дверь не заколочена досками, и я заглядываю внутрь сквозь стеклянную панель. Там пусто. Ничего не осталось, ни книжных полок, ни прилавка. Раньше на полу лежали старые турецкие коврики, но теперь кругом только голый линолеум. Со стен исчезли даже постеры с рекламой новых книг и фильмов. Я вижу темный дверной проем, ведущий в подсобку, но не могу разглядеть, что там внутри. Впрочем, и так ясно: нет ничего там, только пустота.

Разворачиваюсь к боковому входу. Через него, поднявшись по лестнице, можно попасть в квартиру Брэдли. На табличке «Сдается в аренду» указан его номер телефона, значит, дом все еще принадлежит ему. Он по-прежнему живет в старой квартире? Я захожу, осторожно поднимаюсь по лестнице и стучу в дверь.

Проходит целых пять минут, но мне никто не открывает. Уже собираюсь уйти, как наконец на пороге показывается хозяин. Брэдли выглядит старше, чем в реальном мире. Он сутулится, добрые карие глаза за стеклами очков глубоко запали. Меня он узнает не сразу.

– Ну и ну! Мисс Китти собственной персоной!

Он произносит мое настоящее имя, и от этой мелочи я готова расплакаться. Быстро смаргиваю подступающие слезы.

– Брэдли. – Голос слегка дрожит. – Как я рада вас видеть!

Он открывает дверь пошире:

– Чему я обязан такой честью?

Пожимаю плечами.

– Просто оказалась поблизости и решила… – опускаю глаза, отворачиваюсь, снова смотрю ему в лицо, – решила вас проведать.

– Что ж, заходите-заходите. – Он пропускает меня внутрь. – Я как раз заваривал чай. Хотите чашечку?

– С удовольствием. Спасибо, Брэдли.

Пока он возится на кухне, я осматриваюсь по сторонам. С облегчением отмечаю, что здесь ничего не изменилось. На старом сером диване сквозь прорехи выглядывает набивка, у окна стоит обтянутое твидом кресло. Раньше оно было отодвинуто чуть дальше от телевизора. Посреди комнаты – видавший виды деревянный столик с четырьмя стульями. Брэдли всегда говорил, что за ним как раз хватает места для него и троих внуков.

Он возвращается в комнату, осторожно неся в дрожащих руках две чашки с чаем. Подхожу и забираю одну. Наши руки соприкасаются: кожа у Брэдли шершавая от холодной погоды и преклонного возраста.

– Присаживайтесь! – Он гостеприимно взмахивает рукой.

Я устраиваюсь за столом, Брэдли ставит чашку и садится напротив.

– Как у вас дела? Как ваш чудесный муж? Дети, семья?

Улыбаюсь и отпиваю чай.

– У нас все замечательно, Брэдли. Просто замечательно. – Ставлю чашку на блюдце. – Понимаете, я совсем запуталась. Может, вы сумеете мне помочь. Я не знаю, что случилось и почему закрылся наш магазин. И где Фрида. – Опускаю глаза. И снова поднимаю. – Я не знаю, куда делась Фрида!

Поверить не могу, что произношу это вслух. А с другой стороны, какая разница? Все равно я скоро проснусь у себя дома. Можно говорить о чем угодно и без утайки.

Брэдли долго меня разглядывает.

– Вы не знаете, где Фрида?

Качаю головой.

– С вами что-то случилось, Китти? Почему вы все забыли?

– Не знаю!

Плотину прорывает.

– Мне кажется, что это сон. Весь этот мир мне снится, Брэдли, понимаете? Просто хитрая выдумка спящего разума, и я не пытаюсь сопротивляться. Но некоторые вещи… некоторые… – Я трясу головой, подбирая слова. – Некоторые вещи… они просто прекрасны. Ларс, мой муж, удивительный человек, совершенно невероятный. Я люблю его всем сердцем.

Говорю это и чувствую, как у меня теплеют щеки. Несмотря ни на что, я начинаю улыбаться от одной только мысли о Ларсе, о моем прекрасном выдуманном мужчине.

– И дети… то есть Митч и Мисси, они такие хорошие. А Майкл… Майкл…

Я замолкаю, так и не сумев собраться с мыслями, но Брэдли кивает и произносит вполголоса:

– Ничего, Китти. Я знаю про Майкла.

Кроткое сочувствие этого доброго человека успокаивает меня куда лучше, чем любые радости выдуманного мира. Ну, за исключением безграничной любви Ларса. Прячу руки под стол, чтобы не кинуться старику на шею.

– Спасибо, – тихо говорю я. – Спасибо за… – не знаю, что сказать, и неловко заканчиваю: –…за чай.

Брэдли улыбается:

– Всегда рад.

– Помещение внизу пустует… Как вы справляетесь?

Он пожимает плечами:

– Все нормально. Дом уже давно окупился. Нужно платить налоги и счета, но на это мне как раз хватает арендной платы, которую я получаю от адвокатской конторы Беннета. Мои сыновья настаивают, чтобы я переехал к ним, но мне больше нравится здесь. Не хочу, чтобы меня вышвырнули из дома, не хочу… – Он усмехается. – Знаете, я очень люблю внуков. Но жить с ними под одной крышей – увольте.

Я улыбаюсь в ответ, протягиваю руку и стискиваю его шершавую ладонь.

– Где Фрида? – тихо спрашиваю я. – Скажите, где Фрида и где наш магазин?

Брэдли пожимает мою руку. Встает, убирает пустую чашку.

– Она живет своей жизнью. Добилась больших успехов, Китти. – Он качает головой, глядя в окно. – Не знаю, где она обитает. Открыла магазин в этом модном торговом центре на бульваре Колорадо.

Он снова переводит взгляд на меня:

– Но кажется… это, конечно, только слухи, потому что сама она сюда больше не заглядывает… кажется, это было только начало.

Выхожу от Брэдли, сажусь в «Кадиллак». Вставляю ключ в замок зажигания и оглядываюсь напоследок на тихий старый дом. Больше мне здесь делать нечего, и я отъезжаю от тротуара.

Поворачиваю за угол на Вашингтон-стрит. Через несколько кварталов останавливаюсь напротив своей старой квартирки. Здесь тоже очень тихо. Вместо блестящих лиловых портьер, которые висят на моих окнах в реальном мире, видны светло-голубые занавески с узором из маргариток. Чересчур аляповатые, я бы ни за что такие не повесила.

В соседских окнах опущены жалюзи. Интересно, Хансены по-прежнему здесь живут? В реальном мире я слишком поздно вернулась домой после ужина с Фридой, и свет на их половине уже не горел. Мне так и не удалось повидаться с Грегом и выразить ему свои соболезнования по поводу проигрыша «Джайентс». Чем еще можно заинтересовать мальчишку? Может, футболом? Надо попробовать. Ловлю себя на этой мысли и начинаю смеяться. В футболе я не разбираюсь. Но если он нравится Грегу, я тоже стану ярым фанатом.

Интересно, научился ли Грег читать в мире моих сновидений? Помогает ли ему хоть кто-нибудь, раз уж в этой жизни меня не оказалось рядом?

Спустя несколько лет после войны мы с Кевином ходили в кино на замечательный фильм «Эта прекрасная жизнь». Герой Джимми Стюарта решил покончить с собой накануне Рождества, но ему выпал удивительный шанс: он узнает, как сложились бы судьбы других людей, если бы он никогда не появился на свет. Когда мы вышли из кинотеатра, Кевин сказал, что фильм был ужасно сентиментальный, с предсказуемым сюжетом и картонными персонажами. Высмеял историю за чрезмерную слащавость и заявил, что режиссер просто хотел продать побольше билетов под Рождество.

– В чем-то я с тобой согласна. Но все же этот фильм заставляет задуматься. Поразмыслить над собственной жизнью. И о тех людях, на чьи судьбы ты невольно влияешь.

Кевин покачал головой и закатил глаза:

– Такие фильмы снимают специально для женщин. Вам только романтику подавай.

Улыбаюсь, вспоминая этот фильм и разговор. И вчерашнюю встречу с Кевином в «Си-джейз». Что бы он сказал сейчас, почти двадцать лет спустя?

А я? Как я повлияла на жизнь окружающих? В реальном мире я помогаю Грегу. И мне это очень нравится.

Честно говоря, это самая большая радость в моей жизни – ни наш магазин, ни разговоры с Фридой, ни мысль о скором возвращении родителей не приносят мне такого удовольствия. Я наблюдаю, как мальчик учится читать, как перед ним открывается огромный мир книг, – и мне хорошо.

Бросив последний взгляд на наш дом, я еду дальше. Оказавшись возле дома мистера Морриса, слегка притормаживаю и оборачиваюсь: не сидит ли мой столетний сосед в кресле-качалке у себя на крылечке? Но там пусто, и я снова жму на газ. Смотрю на дорогу прямо перед собой и торопливо покидаю старенький район на Вашингтон-стрит.

Добравшись до торгового центра, я сразу направляюсь к тому магазинчику, который сдавался в аренду. Разумеется, в этом мире он не пустует.

Сейчас там находится книжный, занимающий в два раза больше места, чем наша лавка в реальном мире. Судя по всему, Фрида объединила его с соседним помещением. Над входом красуется огромная вывеска: «Книги и газеты Фриды Грин».

Что тут скажешь. Этот магазин принадлежит только ей, Фриде Грин, а не двум названым сестрам. Ничего удивительного.

Заглядываю сквозь стеклянную витрину, пытаясь не привлекать внимания. В магазине людно; покупатели осматривают полки, заставленные книгами, журналами и газетами на любой вкус. Справа молодой продавец помогает кому-то достать книгу с верхней полки. Недалеко от него, в отделе художественной литературы, две женщины средних лет сосредоточенно сравнивают два романа. Одна из них держит в руках книгу со звездой Давида на обложке (название напечатано крупными буквами). Я пытаюсь разглядеть, что там написано, и прищуриваюсь. «Люди короля». Женщина просматривает несколько первых страниц, что-то говорит своей подруге, и та, пожав плечами, берет предложенный томик. Перелистывает, отвечает своей спутнице, потом сует книгу под мышку, видимо решив ее купить. Эти две случайные посетительницы магазина очень похожи на нас с Фридой. Точнее, на нас с Фридой в реальной жизни. Мне тяжело смотреть на них; прикусываю губу и отворачиваюсь.

Перевожу взгляд на кассу. Сердце судорожно колотится в груди – я ожидаю увидеть Фриду, гордо встряхивающую головой, уверенно раздающую указания направо и налево. Но моим ожиданиям не суждено сбыться. Фриды нигде нет. Вместо нее за прилавком сидит молоденькая продавщица и читает книжку.

Делаю глубокий вдох и захожу внутрь. Приближаюсь к кассе, изображая бодрую и приветливую улыбку.

– Чем могу помочь? – спрашивает девушка.

Несмотря на всю напускную храбрость, я не знаю, что ей ответить.

– Я просто… Мне нужно…

Беспомощно оглядываюсь по сторонам, надеясь обнаружить подсказку на ярко освещенных полках. Пожимаю плечами:

– Наверное, я просто посмотрю, что у вас есть.

Она улыбается:

– Конечно, мэм. Если вас что-нибудь заинтересует, зовите.

За моей спиной уже стоит покупатель, и девушка поворачивается к нему.

Подхожу к рекламным стендам. Те две покупательницы ушли, и я могу как следует осмотреться. Повсюду бестселлеры, любовные романы, разноцветные обложки. Мне на глаза сразу же попадается новый сборник рассказов Сэлинджера, который должен был выйти в самом начале 63-го. В своем просторном книжном Фрида отвела почти целую полку под эту новинку: незатейливые темно-желтые обложки притягивают взгляд, название напечатано простым строгим шрифтом. На витрине есть несколько экземпляров книги «Семь дней в мае» – военного триллера, который в реальном мире еще не очень известен. Я замечаю полку, где стоят несколько томов романа «Система безопасности», посвященного ядерной войне. Мы с Фридой заказали в издательстве двадцать экземпляров этой книги, она вот-вот должна выйти в свет. Определенно, роман стал очень популярен в моем воображаемом будущем. Наверное, размышляю я с усмешкой, нам стоит заказать побольше.

Беру в руки книгу, которую купила одна из тех женщин, – «Люди короля», автор Джоан Гринберг. На полке стоит десяток экземпляров, слева на подставке небольшой постер: «Новинка! Местный автор!» С постера на меня смотрит серьезная молодая женщина, а рядом с фотографией напечатан хвалебный отзыв из «Сандей денвер пост» от 17 февраля 1963 года. Никогда не слышала ни об этом романе, ни о Джоан Гринберг. Когда вернусь в реальную жизнь, нужно будет выяснить, кто она такая. Улыбаюсь про себя: мне нравится предсказывать будущее – пусть и воображаемое – в таких необычных и запоминающихся подробностях. Может быть, если бы я просто отдалась на волю сновидений и плыла по течению, эти сны приносили бы куда больше радости.

Между двумя высокими книжными шкафами висит большая репродукция Анри Матисса – одна из его поздних аппликаций. Яркие черные, синие, зеленые и желтые тона бросаются в глаза, я мгновенно узнаю эту работу и даже вспоминаю название: «Печаль короля». Матисс создал ее в 1952 году, уже на исходе жизни, когда перестал рисовать красками и делал вырезки из бумаги. Не знаю, откуда в моей голове взялись эти факты, картину я никогда не видела. Но она очень современная и необычная, такие вещи всегда нравились Фриде.

А потом я внезапно понимаю, что я все-таки видела ее раньше. Когда мы с Ларсом были в Париже во время медового месяца, мы заметили литографию «Печали короля» в окне одной парижской галереи. Помню, как я стояла на тротуаре рядом с мужем, держа его под руку, и разглядывала картину. Ни один из нас не произнес ни слова, мы просто не могли отвести глаз от простых фигур, ярких красок, черного акцента посередине. «Она незабываемая, – прошептал Ларс. – Зажмурься, Катарина, и она все равно будет стоять перед глазами. Какие цвета».

Я послушно прикрыла глаза и стиснула его руку, стараясь запомнить ощущения.

– Фриде бы понравилось, – сказала я, открывая глаза. – Обязательно расскажу ей, когда вернемся домой.

Да, я хорошо это помню.

Бросаю взгляд на прилавок: продавщица как раз рассчиталась с покупателем, который встал в очередь после меня. Я подхожу снова.

– Замечательный магазин! Вы давно здесь работаете?

Она пожимает плечами:

– Несколько месяцев. Мне тут нравится. Отличное место для любителя книг. – Девушка снова улыбается, у нее очаровательная улыбка и очень белые зубы. – Одна из моих подруг работает в магазине Фриды Грин в «Беар-Вэлли». Она рассказала мне про вакансию, и я решила попробовать. Мне страшно повезло!

– В магазине «Беар»?.. – озадаченно уточняю я.

– «Беар-Вэлли», – терпеливо повторяет девушка. – Это торговый центр в Лейквуде.

– Простите, никогда о нем не слышала.

Продавщица удивленно смотрит на меня:

– Ну, это один из шести магазинов сети.

– Сети?

– «Книги и газеты Фриды Грин», – поясняет она.

Ее слова не укладываются в голове.

– Простите, я не совсем…

– У нас шесть магазинов. – Продавщица протягивает мне буклет. – Мы с вами сейчас в самом первом.

Смотрю на буклет. В нем рассказывается о шести магазинах книжной сети: в «Юниверсити-Хиллз», в деловой части Денвера, в вышеупомянутом «Беар-Вэлли», в Торнтоне, на северной окраине, и в Колорадо-Спрингс, где их целых два. На фотографиях красуются новые торговые центры на оживленных улицах.

Разумеется, наша крошечная, пыльная, давно закрывшаяся книжная лавка на Перл-стрит в этот список не попала.

– Сеть стала жутко популярна, – гордо сообщает девушка. – Мисс Грин на прошлой неделе разослала всем сотрудникам письма о том, что весной откроется еще один филиал в Боулдере. Но и это не предел, говорит она.

– Мисс Грин… вы имеете в виду Фриду Грин?

– Да. Вы знакомы, мэм?

– Мы раньше дружили. Только это было очень давно. – Я медленно подбираю слова, потом слегка расправляю плечи и хлопаю буклетом по руке: – А вы не подскажете, где мне найти мисс Грин? Она работает в каком-то другом магазине?

Продавщица смеется:

– Ну что вы! У нее большой офис в центре города… Как же это называется? Штаб-квартира, вот! В том же здании, что и наш центральный книжный. Я один раз ездила туда на рождественскую корпоративную вечеринку. – Она застенчиво улыбается: – Все так разоделись, а я чувствовала себя серой мышкой.

Собираюсь с духом и выпаливаю:

– А вы не знаете… глупый вопрос, наверное, но вдруг… У мисс Грин раньше был деловой партнер. Мисс Миллер. Китти Миллер…

Девушка мрачнеет.

– Про мисс Миллер знают все.

– Даже так! И что же о ней говорят?

Она оглядывается по сторонам:

– Мне нельзя сплетничать с покупателями, но раз уж вы сами спросили… Мисс Миллер и мисс Грин разругались несколько лет назад. Мисс Миллер вышла замуж за мистера Андерссона. Честно говоря, я не знаю всех подробностей, но, по-моему, на этой почве и случилась ссора – она вышла замуж, завела семью и так далее… – Она понижает голос: – В общем, у них была маленькая книжная лавка, которая не приносила никакого дохода. Они были по уши в долгах и ссорились из-за этого. И миссис Андерссон просто ушла, оставила мисс Грин выпутываться из неприятностей в одиночку. Сами видите, мисс Грин начала новое дело и добилась успеха. Но так и не простила старую подругу. – Девушка пристыженно опускает глаза, но потом снова смотрит прямо на меня: – Понятия не имею, что там дальше случилось с миссис Андерссон. Или мисс Миллер, называйте как хотите.

Я сижу за рулем «Кадиллака», уронив голову на руки. Глядя на книжки в магазине Фриды, я пришла к выводу, что мои сны ничего не значат, что это просто выдумка, игра воображения, – но теперь от моей уверенности не осталось и следа. Она стерта в пыль, как сухой листок под натиском зимней метели.

Фрида, Фрида, что же я наделала? В чем я перед тобой виновата?

Что между нами произошло?