Как соревнуются деревья?

При подъеме к ледникам и вечным снегам на нижнем «этаже» идут лиственные деревья, выше хвойные, далее кустарники, а на самом верху – цветы и травы, знаменитые, буйные и девственные, альпийские луга (нередко буквально рядом со льдом и снегом).

Авторам на себе пришлось испытать спасительную роль рододендронов на осыпавшейся тропе обрывистого ущелья. Если бы не их крепкие, надежные ветки, глубоко вросшие в каменистую почву, несдобровать бы заблудившимся путешественникам. Да и не только им. По рассказам местных жителей, рододендроны спасли жизнь не одному горцу.

По внешнему виду эти вечнозеленые кустарники, небольшие деревья очень привлекательны – своими красивыми крупными цветками они как бы напоминают путнику: в случае чего придем на помощь... И растут эти славные деревца в горных областях всего земного шара.

Интересная деталь: как и люди, долгожители–деревья связаны с возвышенными местами. Пусть не чрезмерная, но умеренная суровость, закалка ветром, холодом, да и не самой благоприятной почвой помогают не только выживанию, но и «солидному» возрасту. Самым старым деревом на планете считается сосна Бристлкоуна, растущая на склонах горы Вилер в американской Восточной Неваде. Ей за 5100 лет. Впрочем, что удивляться? Древнейшие породы, сохранившиеся до сих пор в Китае, – гинкю, в Японии – инчо. Они появились на планете 160 миллионов лет назад в юрский период.

Ботаник и альпинист Дэвид Дуглас разыскал в горах примечательную породу пихты, которая была названа его именем – дугласией. Она кроме гибкой, прочной, легкой древесины поражает своими размерами. Хотя рекордно по росту перещеголяли ее горный ясень на острове Тасмания ростом 99 м и, конечно, прославленная секвойя в Калифорнии – 112 м. Кстати, семечко этой удивительной секвойи весит каких–нибудь пять миллиграммов: неудивительно, что оно может быть занесено ветром на значительную высоту. (Сравните с самым тяжелым семенем в мире кокосового ореха – 18 кг.)

Но длинноствольные деревья даже в среднегорье не приживаются: их крону срывают господствующие ветры, ураганы. Только карликовые приспособленцы (среди них и березы) рискуют кое–где взбираться поближе к лугам.

 

Какой цветок значительней?

В одно из первых странствий по Кавказу мы, желторотые альпинисты, пустившиеся в самодеятельный поход, заблудились. Настроение не располагало к созерцанию и лирике. Но, несмотря на огорчение, нельзя было не восхититься зрелищем, которое нам представилось. Казалось, открывшаяся поляна полыхала пламенем: так она была вся усыпана махровыми дикими маками. Конечно, никто их не сеял. Просто, собравшись вместе, они завоевали себе место под солнцем и торжествовали победу. Эта поляна запомнилась на всю жизнь.

Альпийские луга надо видеть. (Альпийскими они называются независимо от места нахождения; так называется высокогорная растительность, шагнувшая на ступень выше леса.) Такое буйство трав и цветов встречается только на этой границе лесов, скал, льда и снега. Может, потому, что грозят им морозы и ветры, отведено мало времени и много солнца, торопятся они во всей полноте раскрыть свою красоту.

Королевой цветов считается орхидея: у нас их более двухсот разновидностей. Некоторые любители цветов и коллекционеры совершают специальные поездки в Гималаи, чтобы увидеть там удивительное собрание орхидей. Прекрасные цикламены, называемые альпийскими фиалками за красоту, переносят с гор и разводят как декоративное растение.

Примечательно, что пасущийся на высокогорных лугах скот хорошо разбирается в растениях и многие не ест из–за их ядовитости. К примеру, анемоны и ирисы. А цветок с невинным названием «монашеский чепец» (в Гималаях известен как бикх) ядовит настолько, что им местные жители отравляли питьевую воду при защите от нападения врагов. Им же пропитывали мясо овец и коз, приготавливая приманку для поимки крупных хищных животных.

Часты и заросли барбариса. Его краснооранжевые ягоды, кисловатые на вкус и терпкие, как бы специально служат для подкрепления путников, идущих вверх по склонам.

Но для нашей группы, попавшей тогда в переплет, самым значительным стал рододендрон. Его называют еще альпийской розой. Восхитила нас не красота: на это мы обратили внимание позже. А тогда тропинка для нас закончилась в обрывистом ущелье. Вверху – неимоверная крутизна, внизу – сумасшедше бурлящая речка. Только цепляясь за спасительные кусты рододендронов, мы чудом выбрались на безопасное место. Кусты рододендронов на Кавказе низкорослые. Но вот для нас они по своим первым слогам – родные...

Со временем нам довелось много узнать об этих примечательных кустарниках в далеких Гималаях. Если на Кавказе они низкорослые, то там они достигают 15–18 м. Их роскошные рощи располагаются даже на склонах трехтысячной высоты. Это поразительный цветущий лес, где каждое дерево, как огромный букет. Каждый цветок с двумя десятками колокольчиков находится в созвездии раскрытых узких листьев, облепивших ветви. Но листьев почти не видно – дерево сплошь в цветах розового, красного, белого цвета. В своей ослепительной яркости они как бы соревнуются с блестящими под солнцем снегами и льдами по соседству.

Зрелище завораживающее! Не зря рододендроны используются в религиозных ритуалах, свадебных обрядах. Изображения их можно найти на монетах и марках, в государственных эмблемах. А еще красочней выглядят эти цветы в волосах красивых гималайских непальских женщин: это одно из предпочитаемых ими естественных и любимых украшений.

 

Спутники или проводники?

Среди животных, которые помогали человеку в освоении предгорий и высокогорий, пальму первенства, очевидно, нужно отдать верблюду. Труднодоступные пространства люди смогли освоить только после того, как приручили это исключительно выносливое животное. Ведь кто еще после длительного изнурительного перехода может потерять чуть ли не треть своего веса, и это почти не скажется на его самочувствии. Неприхотливость в еде, накопление запасов в своем теле, способность долго переносить безводье – да это самим Богом посланный помощник и друг для путешественников, первопроходцев.

Сильно нагруженный, он может преодолевать немыслимо длинные расстояния и в жару, и в холод, и в разреженной атмосфере горных дорог и перевалов. Без него немыслим был бы Великий шелковый путь с его подоблачными караванными тропами. Верблюды сослужили ценнейшую службу в единении народов, в торговле, в открытии новых пространств не только по горизонтали, но и по вертикали. Кстати, походка этого животного настолько спокойная и размеренная, что благодаря ей древнегреческий ученый Эратосфен определил длину земной окружности по меридиану. Так что путникам, восходителям было с кого брать пример в этом отношении.

Конечно, верблюды не были рекордсменами, особенно среди своих диких собратьев, в одолении высоты. Им не угнаться за горными баранами, козлами – архарами. Между прочим, загнутые рога этих «скалолазов» самой природой созданы для предохранения головы при падении с крутых склонов.

Очевидно, выше всех из звериного сообщества поднимались в горах снежные барсы и леопарды. Описанный Хемингуэем высохший мерзлый труп леопарда на вершине Килиманджаро – это реальная история. Подобные находки известны не только в Африке. Не зря альпинистам, взошедшим на вершины–семитысячники, присваивается звание «снежный барс».

Вообще же в отношении «братьев наших меньших» к высоте, к горам немало примечательного. Они первыми протаптывали горные тропы, осваивали горные пещеры и только потом вынуждены были уступить эти укрытия людям. Или вот развлечение: катание со снежных и скользких травянистых склонов замечено за медведями и другими животными (они «обучали» этому даже своих подрастающих малышей). Очевидцы рассказывают, как две обезьяны – самец и самка – регулярно поднимались на вершину горы и сидели обнявшись, наблюдая закат солнца... Но кроме таких «эстетов», как эти приматы, есть еще животные попроще, известные как замечательные спутники горцев и альпинистов.

 

Какие животные приметнее?

Самыми, пожалуй, прославленными и экзотическими для европейцев стали тибетские яки. Их называют «медведями с головой коровы и хвостом лошади». Действительно, в кажущейся неуклюжести яка есть что–то медвежье.

Для аборигенов–тибетцев и памирцев это прирученное животное стало, естественно, необходимым, без него трудно представить здешнюю жизнь. Там, где среди гор есть земледельческие участки, жители пашут на яках, а потом пускают по полю борону, сделанную из ячьих рогов. Сухой ячий кизяк, навоз, по–местному – аргал – единственное топливо в безлесном, пустынно–каменном крае. Медлительный, но выносливый як, как рекордсмен среди собратьев по высокогорному выживанию, незаменим для транспортировки, перевозки вьюков. Из длинной ячьей шерсти ткут полотно для юрт, вьют веревки.

Трудно даже определить, какова главная польза от этого животного, так милого сердцу горцев–скотоводов. Мясо и молоко яков – основное для них питание. Шерсть, шкуры идут на одежду и обувь. И даже кости не выбрасываются: их приспосабливают для всяких поделок, а главное, хранят под слоем камней неделями и месяцами: в голодное время из них можно приготовить наваристый суп.

И пасутся яки сами, не уходя от людей, и траву добывают даже из–под снега, и подстилки им не надо: ее заменяют длинные, как юбки, космы шерсти. Словом, як явно ждет о себе песен... Да они наверняка есть о нем у благодарных горцев, как у арабов – о верблюде, у степняков – о лошади. За многие достоинства зауважали яков и в других горных регионах, начали их переселение. Нам они встречались на больших высотах Тянь–Шаня и Кавказа. А вообще на планете уже насчитывается более 12 миллионов прирученных яков, не считая диких.

Люди делают свой отбор, несколько отличный от естественного. И, как говорится, с Богом, лишь бы не нарушить равновесия в природе. А то вот в Южной Америке была угроза истребления прекраснейшего и полезнейшего животного – викуньи.

Индейцы высоко почитали их, ибо верили, что по повелению богов викуньи своим блеянием встречали восход солнца на высоких плато. Однако это не мешало горцам пить их теплую кровь и есть сырую печень, которые должны были дать храбрость, долголетие и прочие качества. Но еще большим спросом пользовался мех викуньи. Во времена инков его имела право носить только верховная знать, а с новой цивилизацией грянула истребительная охота.

Вигоньи, как и гуанако, альпако, принадлежат к роду знаменитых лам. И по выносливости, и по внешнему виду они напоминают верблюдов, только пониже ростом, безгорбые, длинношеие и изящные (по классификации они и относятся к семейству верблюдовых). Кроме ценной тонкой шерсти, мяса горцы ценят их за необыкновенную, поистине рекордную выносливость в преодолении больших высот.

Нам они чем–то напомнили осликов, ишаков, которых альпинисты в шутку, как «горное такси», называли ИШ–1 (один потому, что двух седоков они не воспринимали). Ламы, конечно, рангом повыше.

 

Из «романтических хищников»

Барса можно было бы именовать царственным хозяином (притом Лермонтов назвал его вечным гостем пустыни, имея в виду и пустыню подоблачную) за его мощь, красоту, величие.

Б мире безмолвия и вечных снегов бродят они по гребням хребтов: сверху лучше видно добычу, издалека можно скорее заметить опасность. Охота на барсов из–за ценной, красивой шкуры привела к тому, что ирбис, как называют его аборигены, стал редчайшим зверем в местах своего обитания на Памире и Тянь–Шане. Его ловкость, смелость и красота вошли в поговорки.

Когда–то памирские охотники ходили в горы, привесив к халату (для храбрости!) когти этого прославленного зверя. Теперь над этими могучими красавцами нависла угроза исчезновения.

Не менее привлекательны, изящны и знамениты и американские сородичи барса – пумы, или, как их еще называют, пантеры,кугуары и даже горные львы. В наш век их стала постигать та же печальная участь.

Семидесятикилограммовая пума легко и запросто одолевает великана–лося, почти в пять–шесть раз превышающего ее по весу. Об оленях и более мелких животных и говорить не приходится. Случалось, что пумы, нужно полагать молодые и неопытные, нападали на человека. За шкуру убитых горных львов власти выплачивали премии. Биологи были к ним более снисходительны. Во–первых, случаи нападения сравнительно редки (в США ежегодно только от укусов пчел погибает по сорок человек). Во–вторых, не все пумы агрессивны. Они даже не могут рычать, а только мурлыкают... А бывает, они издают громкий вой, чем–то напоминающий женские рыдания.

Но если случится, что вам придется встретиться с этой милой и все–таки опасно–грозной кошкой, то не следует бросаться наутек или притворяться мертвым... Далее, нужно вооружиться длинной палкой (пумы пасуют перед высокими предметами). Чтобы предупредить их о своем появлении, нужно производить как можно больше шума. Бывалые «исследователи» уверяют, что большинству тех, кто оборонялся таким образом, следовал предлагаемым рекомендациям, удавалось отогнать этих «романтических хищников».

Чтобы избежать угрозы истребления, исчезновения горных львов, биологи приняли активные меры. По их инициативе в некоторых штатах США законодательно запрещена спортивная охота на этих животных. На скоростных шоссе в районах их обитания сооружены специальные переходы. И еще более существенная забота: биологами организовано переселение пум из одних районов в другие – для восстановления их популяции.

Не исключено, что таким образом к американцам вернется то почтение, которое питали к горным львам аборигены–индейцы: они клали мальчиков–малышей на их шкуры (девочек – на оленьи), чтобы подрастающему поколению передались соответствующие качества и достоинства этих животных.

 

Кто взобрался повыше?

Кажется, шло негласное состязание в одолении высот в разных частях света. Поселения горцев на крутых склонах зачинались издавна. Холмы выбирались на местах сравнительно равнинных, а уж о краях вершинных и говорить не приходилось. От зверя можно было еще укрыться в пещере или на воде, в хижине на сваях. А от врага требовалась защита посерьезнее: так, чтобы в случае обороны можно было его сбросить со скалы, скатить по склону. Уже высота его должна была отпугивать. Отсюда и «орлиные гнезда»: причудливые архитектурные замки, затейливое нагромождение хижин.

Во Французских Альпах это селение Сен–Веран – 2009 м над уровнем моря. На Кавказе в Сванетии Адиши – 2700 м. Несколько примечательных сел в Дагестане: Куруш – 2493 м и знаменитые художественной обработкой металла Кубачи.

Рекордсменами выглядят населенные пункты на другом конце планеты – в Андах. Эль–Альто (4100 м) – гражданский аэродром Ла Паса – самый высокогорный в мировой практике в самой высокогорной столице – в Боливии. Городок Серро–де–Паско (4320 м) – в Перуанских Андах, и в этих же краях самая высокогорная станция Винская – 4375 м. Еще выше железнодорожная станция Тиклио – 4860 м, почтовая станция Рамигуази – 4934 м, в Чилийских Андах серный рудник на горе Ауконквилча – 5400 м. В Андах около 12 миллионов человек живет на высоте от 3000 до 5000 м.

Поселок Хрустальный в верховьях р. Ванч на Памире. Его название говорит само за себя: здесь на высоте около 4000 м добывается горный хрусталь.

Особое место занимают Гималаи, их поднебесные монастыри. Один из них – Тангль (4565 м). Еще выше, на уровне 4975 м, расположен рудник золотоискателей Ток–Ялунга. Впрочем, и без этого золотого «блеска» в Гималаях есть поселения на 7000–метровой высоте. И у всех на слуху, особенно у альпинистов, – Лхаса. Это не просто тибетская столица, а узел караванных горных путей, преддверие «крыши мира» с высочайшими пиками.

Продвижение по вертикали – дело медленное. Аборигены и те шли с оглядкой. Впоследствии медики отметили со всей определенностью: заселению высокогорий препятствует временное нарушение детородной функции человека. У поселившихся на высоте 4000 м в Ротоси испанцев долго не рождались дети. По той же причине пришлось переносить столицу Перу – Лиму вниз, ближе к уровню моря.

Конечно, люди не остановятся... Поможет наука, техника. В начале века авторитетнейший географ Э. Реклю прогнозировал: «Вершины высоких гор не будут считаться благоприятными местами для основания городов до тех пор, пока человек не овладеет воздухом и не будет направлять через него свои воздушные суда, для которых лучшими местами остановок будут выдающиеся остроконечные вершины и гребни гор».

В каких скафандрах и масках, на какие стены, карнизы полезут наши внуки–правнуки? Что это, «голая» фантастика или реальное будущее?

 

Посланец бронзового века

О том, почему первобытные люди находили укрытие в горных пещерах, догадаться нетрудно. Там можно было спрятаться от холода и непогоды. Там было удобнее обороняться при опасности. Но вот где первые следы человека – вопрос посложнее. Значительный интерес представляет находка туристов в 1991 году в Тирольских Альпах. Это изготовленная самой природой мумия человека, жившего примерно пять тысяч лет назад. Теперь он даже получил личное имя – Этци (по названию хребта, где его обнаружили).

Сохранился он благодаря тому, что попал в каменно–ледяную могилу и был вынесен вниз движущимся ледником. После тщательного обследования специалистами (рентгеноскопия, различные анализы) альпинисты и горцы готовы признать в этом тридцатипятилетнем «посланце» из бронзового века «родственную душу». Часть его ребер носит признаки перенесенных им переломов. Подобные травмы могли возникнуть при сильном падении. Вероятно, что Этци являлся не новичком в горах и принадлежал не к трусливому десятку. И если был не восходителем, то отважным охотником или любознательным пастухом.

Но это цветочки в поисках истоков, ягодки появились в 1996 году, когда в Индию, Непал и Тибет отправилась Трансгималайская международная экспедиция. Направилась она в легендарную Шамбалу. Группа российских ученых во главе с Эрнестом Мулдашевым сделала анализ математических характеристик глаз у различных рас мира и пришла к выводу, что наши очень далекие предки начали свой тернистый путь с Тибета. Да какие предки! Ученым удалось рассчитать параметры облика представителей предыдущей цивилизации...

Атланты! Они якобы имели телепатический орган – «третий глаз», – скрытый под черепом, глаза, способные видеть не только объемно по центру, но и по периферии. А вместо носа – своеобразный клапан, общий со ртом, объемную грудную клетку и другие особенности, вплоть до упрятанного внутрь полового члена.

Когда посвященным тибетцам ученые–экспедиционники показывали смоделированного на компьютере атланта, те начинали спрашивать: «Вы что, были в пещере?..»

А дальше пойдут чудеса, после которых жизнь может показаться сказкой, приправленной правдой. Участники экспедиции обнаружили высоко в горах пещеру, в которой лежали (миллионы лет!) тела людей разных цивилизаций. Все они якобы находятся в сомати, то есть в состоянии, когда обмен веществ сужается до нуля, тело затвердевает и может сохраняться в условиях стабильной температуры бесконечно долго... И сохранение это не бесцельно. В случае каких–либо катаклизмов или самоуничтожения современных землян эти запасенные под гималайскими сводами люди могут ожить и дать начало новой, более разумной цивилизации.

Вход в пещеру защищен неведомыми силами. Проникнуть в нее смог только один Э. Мулдашев. Кстати, он мастер с большим опытом горного туризма. Но не это помогло ему, а совсем другие нравственные начала, его новая научная общепланетарная религия. Состоялась и встреча с трехсотлетним гималайцем.

Словом, давняя молва о гималайской чудесной Шамбале была вовсе не праздной.

 

О чем свидетельствуют «следовики»?

Многим, очевидно, приходилось видеть, как где–нибудь на видном месте, особенно на скалах (для вечности!), нацарапано, наляпано: «Здесь был Коля!» (Имя и разновидность подобного текста не имеет значения, так же как и возраст писавших.) Наши давние предки, нужно полагать, были умнее и скромнее в отношении такого «самоутверждения». Наскальные рисунки они доверяли делать только особо талантливым соплеменникам...

На Кавказе в абхазском высокогорном селении Цебельда находится древняя необыкновенная каменная книга. На двух десятках плит горной породы вытесаны рисунки на сюжеты из Священного Писания. И тут исследователям не пришлось ломать голову – все понятно: «Каменная Библия».

Но издавна известны более загадочные следы на камнях. Еще в V веке до н. э. греческий «отец истории» Геродот помянул о том, как в Скифии аборигены на скале близ реки

Тирас показывали отпечаток ступни и заверяли его, что она принадлежит Гераклу. В Бирме на Мандалайской горе тоже просматривается след стопы, и он будто бы оставлен Буддой. В священной для мусульман Мекке находится белый камень с углублением, тоже похожим на человеческий след. Его приписывают пророку Аврааму–Ибрагиму. На острове Цейлон в горах есть такой каменный след, по поводу которого уже давно ведется спор, кому он принадлежит – местному богу Саману, индийским богам Шиве и Будде или первому человеку, по Библии, Адаму.

И в горах, и на равнине подобных следов на камнях немало. В России в народе такие камни получили название «следовики». На валунах встречаются изображения не только человеческих стоп, но и рук, реже – звериных лап, а также меча, вил, подковы, ножниц, кувалды. Многие эти валуны, как известно, перенесены с севера во время наступавших больших оледенений.

К этим искусственным отметинам у местного населения отношение разное. В одних краях эти камни называли «божьими следками», «стопами Богородицы», «следами Христовыми». И поэтому они иногда становились объектами поклонений, принесения пожертвований: хлеба, яиц, денег, им приписывалась целебная сила.

В других краях отношение было не столь почтительное: «следовики» именовались «следами дьявола», «лапой сатаны», «чертовыми следами». Случалось, народные предания утверждали, что под такими помеченными камнями скрывались заговоренные клады и сокровища или на этих местах совершались преступления. Но что они значили на самом деле, для исследователей пока не ясно. Одни расценивают «следовики» как наследие древнего культа поклонения мифическому или реальному предку. Другие предполагают в них какие–то ориентиры, «зарубки» на путях, свидетельство о выходе в военный поход, отделение рода от племени. Изучение «следов» продолжается.

 

На что надеются археологи?

Вначале загадку задала лама – гуанако. В 1950 году английская экспедиция в Кордильерах нашла на одной из седловин это милое животное замороженным. Пришли к выводу, что сама лама никак не могла забежать в такой высотный холодильник, чтобы сохранить себя на удивление исследователям. Она или предназначалась для какого–то ритуального заклания, или погоняли ее сюда с каким–то грузом. Предположения строились не на голом месте. Еще в конце прошлого века на вершине Чухулаи (5420 м) был найден медный нож, а его, как оказывается, древние инки применяли при жертвоприношениях. На вершине Ликанкабур (5930 м) находили множество статуэток и черепков. На пике Сарасара (5959 м) тоже примечательная находка: в начале 20–х годов нынешнего века там обнаружена медно–серебряная пластинка инкского производства.

А потом чем дальше, тем увлекательней, острее сюжет. На пике Палома (5430 м) в 1954 году горные проводники раскопали каменные курганы, нашли мумию юноши, драгоценные украшения: диадемы, амулеты, браслеты. Торжественное захоронение или принесенная жертва богам? На этой «горе сокровищ» останки пролежали не менее тысячи лет (мумию и вещи поместили в Музей естественной истории в Чили).

Скорее всего, это – жертвоприношение. Потому что десять лет спустя, в 1964 году, обнаружили второе захоронение: тоже юноша, тоже мумифицированный, и – драгоценности. Но эта мумия со следами «для следствия»: шейные позвонки были раздроблены – похоже, от неожиданного сильного удара.

Вершины Тортолас, Антофалла, Копиапо, Аракар (все более 6000 м) и еще с полдюжины пиков свыше 5000 м – и на всех обнаружены остатки, а то и целые стены каменных строений. Возле некоторых угли костров, кости жертв и еще не использованные вязанки хвороста.

Выходит, за несколько столетий до европейцев, до их покорения Альп в конце XVIII столетия совершались восхождения индейцев в Южноамериканских Кордильерах. Пусть это были не альпинисты в современном представлении, и шли они не со спортивными целями, а ради какого–то «культа вершин» (такой культ был распространен у инков). Но, несмотря на трудности «маршрута», на отсутствие специального снаряжения (впрочем, может, оно и было, пусть не похожее на современное), эти отважные горовосходители одолевали шести–семитысячные высоты, приближаясь к звездам (это тоже, очевидно, входило в «культ вершин»).

Вот почему с надеждой взирают археологи на неисследованные островерхие гиганты Анд. Не там ли обнаружится легендарное Эльдорадо?

 

Еще одна цивилизация?

Принято было считать, что колыбель земной цивилизации находилась в горах Африканского континента. Но оказывается, еще в одном горном регионе обнаружены признаки более древней прародины человечества. И район совершенно неожиданный – легендарная Гиперборея...

Вот что по поводу этого открытия свидетельствует руководитель научно–поисковой экспедиции «Гиперборея–97» доктор философских наук Валерий Никитович Демин. «Целый культурный очаг, выветренный, полузасыпанный скальным грунтом и проутюженный наледями и сходами лавин. Циклопические руины, гигантские отесанные плиты правильной геометрической формы; ступени, ведущие в никуда (на самом деле мы просто пока не знаем, куда они вели двадцать тысяч лет назад); стены с пропилами явно техногенного характера; просверленные неведомым сверлом глыбы, ритуальный колодец, «страница» каменного манускрипта со знаком трезубца и цветком, напоминающим лотос...»

О загадочной Гиперборее писалось во многих древних книгах. Описание полярных сияний, полярного дня известно по Ригведе – источнику X века до н. э. Известный писатель и историк древнего мира Плиний Старший счел нужным отметить: нельзя сомневаться в существовании гибер борей дев. «За этими (Рипейскими) горами, по ту сторону Аквилона, счастливый народ... достигает весьма преклонных лет и прославлен чудесными легендами. ...Солнце светит там в течение полугода, и это только один день, когда солнце не скрывается...»

Вероятно, между античным миром и легендарными гиперборейцами был реальный и постоянный контакт, коль даже прославленные греческие боги: Аполлон, Геракл и другие имели эпитет – гиперборейский... И само это наименование «гиперборейцы» означало не что иное, как «те, кто живет за Бореем», то есть северным ветром, или просто те, кто «живет на севере».

Но север необъятен. Хотя слухи о признаках, следах цивилизации доходили из центра нашей русской примечательной Колы – Кольского полуострова и, точнее, из Ловозерской тундры и ее загадочного Сайд–озера. От местных жителей было известно, что там находится таинственный лаз, проход под землю. Один из старожилов этих мест рассказывал, что, когда он однажды приблизился к тому лазу, было такое ощущение, будто с него живьем сдирают кожу. Словом, аборигены поговаривали о нечистой тамошней силе, а геологи в этих местах обнаружили редкоземельные и ураноносные руды.

В горы за Полярным кругом к Сайдозеру в 1922 году была послана экспедиция во главе с Александром Варченко. Несмотря на то что ей оказывали содействие чекисты и лично сам Дзержинский, заметных результатов достигнуто не было. Изыскателей в то тяжеловатое время больше интересовала не археология, а поиски полезных ископаемых. Но к тому «чертовому» лазу–входу под землю участники отряда Варченко все же подошли и даже сфотографировались возле него. Но дальше этого интерес атеистически настроенных изыскателей не пошел.

Другую задачу поставили перед собой экспедиционники «Гиперборея–97». Уже на саму дорогу к Сайдозеру нельзя было не обратить внимания. Она оказалась как бы мощеной: обработанные каменные плиты и булыжники были аккуратно утоплены в таежный грунт, выглядели стертыми былыми событиями и временем. А далее последовали открытия культурного слоя, гораздо более древнего, чем доколумбовой эпохи в Новом Свете.

Одна из самых волнующих находок – ни много ни мало как остатки древнейшей обсерватории! Это сооружение в виде 15–метрового желоба с двумя визирами. По строению, замыслу и возможным функциям оно напоминало большой утопленный в землю секстант – прибор знаменитой обсерватории Улугбека под Самаркандом.

Историю Гипербореи, по оценке Валерия Демина, можно определить периодом от XX века (и даже дальше!) до I тысячелетия до н, э. «Все эти факты, – по словам ученого, – подтверждают концепцию ряда российских и зарубежных ученых о северном происхождении всей мировой цивилизации и то, что этносы в далеком прошлом – несколько десятков тысяч лет назад – вышли с Севера, а принудила их к этой миграции природная катастрофа. И наш Кольский полуостров – один из центров гиперборейской культуры».

Нужно полагать, предстоят дальнейшие поиски и исследования в этом районе.

 

На головокружительных поворотах

Известными и прославленными являлись дороги в Апеннинах и Альпах, «сработанные рабами Рима». Они связывали разделенные сотнями километров провинции империи. Но и они не могут сравниться с необыкновенной, удивительной дорогой инков в Андах. Она поражала значительной протяженностью – более 5200 км. К главной магистрали примыкала дополнительная сеть, не менее великолепная по своему техническому воплощению.

Каменными настилами пересекались болота, непроходимые джунгли. А приблизившись к заоблачным хребтам Анд, дороги не зашли в тупик, не свернули в сторону, а взлетели на вы* соту более 5000 м (говоря точнее, даже на 5160 м над уровнем моря). Над реками вознеслисъ мосты, которые держались на канатах, сплетенных из волокон агавы..

Дороги вызывали удивление и потому, что строили их много веков тому назад люди, не знавшие ни повозок, ни колесниц. На одинаковом расстоянии вдоль пути находились постоялые дворы. Нет, не для смены лошадей: их инки не знали, как и колес. Во дворах помещались склады провизии. И трассы предназначались только для пешеходов! Передвигались войска, носильщики с грузами на спинах, бежали гонцы с новостями. Впрочем, случались на этой магистрали не только пешие путники: жрецов и высоких чиновников переносили на носилках...

Дорога инков начиналась вблизи экватора и кончалась на 35–м градусе южной широты, проходя через всю обширнейшую империю. Известный географ А. Гумбольдт, проехав по необыкновенной дороге, отметил, что это, пожалуй, самое выдающееся творение человека за всю его историю.

Знаменитый Шелковый путь тоже не зря называли Великим: по нему торговые караваны в течение почти двух тысяч лет проходили через многие государства от Апеннин до Китая с его прославленным шелком (отсюда и название). И на многих горных участках пути из–за «горнячки», горной болезни, метелей, ветров и холода оставался мрачный след: кости верблюдов и путников.

А Транссибирскую магистраль, появившуюся уже в начале XX века, современники окрестили одним из чудес света: протяженность более 6500 км, на одном из участков в 260 километров 39 тоннелей, 50 противообвальных галерей. Свой «становой хребет» Россия возводила традиционно трудом каторжников. Все большее распространение получали «коридоры» – тоннели под горами.

Эти сложнейшие инженерные сооружения значительно экономят время, энергию, уменьшают опасности. Хотя природолюбам–эстетам больше по душе змеевидные петляющие красивейшие серпантины. Но объективности ради надо признать, что для красоты в горах простора пока еще хватает. Кое–где в Альпах, опутанных линиями электропередачи и подвесными дорогами, может, уже и тесновато. Конечно, интересно предугадать, представить, как пойдет дальше освоение гор.

 

«Пупы земли»

Древних горных городов на планете сохранилось, к сожалению, не так много. Но они действительно примечательны, стали заповедными, наглядно напоминающими, как нелегко осваивали землю наши далекие предки.

Поход, поездка в Местию, столицу легендарной Сванетии (Грузия), – это даже не путешествие в сказку, потому что в сказке наяву есть привкус нереального. А здесь, как нигде, присутствует ощущение сопричастности истории.

Такого сосредоточения каменных башен, очевидно, нет нигде. Как в Суздале храм почти на каждой улице, так здесь башня почти в каждом дворе. Историки объясняют это не только присутствием внешних врагов, но и очень распространенной в этом грузинском крае, даже еще в наш век, жестокой, кровавой родовой мести. К слову, сваны вначале увидели самолет, а потом только телегу. Еще до 1930 года дороги сюда не было, а по Ингурскому ущелью, по тропе, можно было добраться только летом. Не зря Сванетия переводится как «убежище». На местийской улице можно увидеть обычную для здешних мест картину: в разгар лета сани с грузом тащит впряженный бык. Это не отсталость: такой вид транспорта удобен и безопасен на крутых спусках и подъемах.

Убежищем служили и крымские пещерные городки Чуфут–Кале, Мангуп–Кале и другие в глухих горных районах полуострова. Незабываемо впечатление от труднодоступного плато, вырубленных в скалах жилищ, потайных троп к водным источникам.

По сравнению с небольшими поселениями иорданская Петра выглядит столицей. Да она таковой и была в древнем Набатейском царстве. Кроме вытесанных в красном горном песчанике жилищ здесь вырублены в скалах триумфальная арка, амфитеатр для трех тысяч зрителей, монастырь, площадь. Попасть в эту котловину, надежно защищенную горами, можно было только через очень узкое ущелье. Всего несколько сот вооруженных набатеев блокировали здесь целую армию римлян. Но со временем захватчики все же взяли могущественный уникальный город, потому как сумели разрушить водопровод в скалах.

Оставшись в стороне от караванных путей, пустынная Петра мертва, и оживляют ее только туристы и паломники.

Не менее удивительна судьба у городов–горцев в Американских Андах. В знаменитой древней столице инков Куско (на высоте 3400 м!) в стены храмов уложены цельнокаменные глыбы до 360 тонн весом. И уложены без щелинки–зазоринки, так что иголка не воткнется. Коско в переводе означает «пуп»... (Как не вспомнить X. Колумба, который сравнивал некоторые вершины с сосками на груди грешной Земли.)

Другим не менее поразительным «пупом Земли » был Мачу–Пикчу – последнее пристанище инков в удаленных андских отрогах. В крепостных и храмовых стенах блоки выглядели как приклеенные. Мастера, по преданию, свое искусство позаимствовали у птиц хакальо («те, что просверливают камень»). Они вроде бы переносили из тропического леса стебли особого растения, размельчали их на скалах, соком размягчали камни – «просверливали» глубокие гнезда.

 

Как живут горцы

Примечательного много. К примеру, своеобразие жилищ. В некоторых краях они до сих пор сохранились в виде выдолбленных в отвесных скалах пещер. К таким жилищам прибегали по многим причинам: из–за надежности укрытий, быстроты сооружения, недостатка строительных материалов, возможности сохранить тепло в холодное время и прохладу в жару. Подобные укрытия сохранились в Ливии у города Гарьян. Крутой склон

горы, почти лишенной растительности, словно сотами покрыт отверстиями. Их прорывали в твердой глинистой почве на несколько метров вглубь, потом в стенах проделывали ниши – они и служили «комнатами». Сейчас многие горды переселились в современные дома, но все равно сохраняют эти старые «пещерные» квартиры, используя их летом как дачи.

Обращают на себя внимание и плоские крыши сгрудившихся близко друг от друга и друг над другом небольших построек в среднеазиатских горных кишлаках и кавказских подоблачных аулах. При таком упрощенном строительстве идет меньше бревен и жердей, столь дефицитных в почти безлесных краях. Есть и другой расчет – экономия площади: летом на плоских крышах сушатся фрукты, выносятся на них постели, в жару иногда и спят на крышах. Стены у таких построек толстые, хорошо защищающие от холодов и ветров. Внутри нередко сооружаются небольшие очаги, лежанки.

Жилища кавказских горцев у русских принято называть саклями (у Лермонтова они – «дымные и простые»).

Даже без особых познаний в архитектуре понятно, что островерхие вершины стали образцами при возведении устремленных в небо костелов, кирх, пагод, шатровых и купольных храмов, башенных построек замков.

В некоторых местах на Кавказе, в Тибете строились издавна дома–башни в два–три этажа. Это были своеобразные крепости. На первом этаже содержался скот, хранился инвентарь. В переходах – приставные лестницы, в случае опасности они убирались: сподручнее было обороняться от непрошеных гостей. Особое значение это имело при обычаях родовой кровной мести.

Известны в мире и кавказские бурки – род плаща или накидки из тонкого войлока и козьей шерсти. В условиях горного климата они настолько практичны, удобны для пастухов, всадников, что стали не только верхней одеждой, но и заменили собой одеяло и палатку. Такую замечательную бурку офицер русской армии, грузин, при встрече подарил Александру Дюма. Выдающийся французский романист счел нужным особо отметить это событие в своих записках о путешествии по Кавказу.

Занятие горцев скотоводством было настолько характерным, что, к примеру, тех же швейцарцев, известных своим сыром и молоком, еще не так давно называли «народом–пастухом». А при их обособленном образе жизни понятны изолированность, отчужденность. Швейцария – три различные нации с тремя государственными языками.

...В купе ехали трое швейцарцев и всю дорогу молчали, так как не понимали друг друга, каждый знал лишь свое наречие. Случай анекдотичный, но реальный. Еще большее многоязычье, как известно, на Кавказе, в Южной Америке. Хочешь не хочешь, нужен язык межнационального общения. А уж будет ли это английский, русский или турецкий – решит сама жизнь, пасионарность, а не чья–то патриотическая гордость.

 

«Карманное питание»

С детства запомнилось напутствие бабушки, когда мы отправлялись на Стеклянную гору: «Идете на день, а еды берите на три дня». Потом с годами ее напутствие приходилось вспоминать и в Альпах, и на Кавказе, и на Памире. (У каждого в начале пути была своя горка. Между прочим, Стеклянная в Приднепровье со своим необычным названием ничем особенно не выделялась, кроме разве чистейшего золотистого песка.)

Запас продуктов, заготовка впрок и на равнине дело не последней важности, а в горах обретает особую значимость. Пища должна быть такой, чтобы долго не портилась, была необходимо полезной, удобной для транспортировки. Не случайно распространено у горцев приготовление разнообразных сыров, брынз, су лугу ни.

Впервые попав в «настоящие» горы, приходилось удивляться, что в тех условиях даже манную кашу приготовить не так просто – крупа не разваривалась. Оказывается, вода в разреженном на высоте воздухе закипает при 80 градусах, раньше, чем что–либо успеет свариться. По ходу заметим, что в высокогорных экспедициях выручает герметическая посуда, в частности скороварка. Она была изобретена в прошлом веке для удобства и экономии времени домохозяек, но оказалась незаменимой в местах с пониженным давлением.

В высокогорьях Тибета главная пища – так называемая цзамба. Это мука из пережаренных зерен ячменя, ее не пекут, не варят. Тибетец насыпает ее в деревянную миску, которую, кстати, всегда носит за пазухой, доливает немного чая (а он по–тибетски с маслом и солью), размешивает это крутое тесто и ест в полусыром виде. В этих же краях у племени жизнестойких хунзакутов–долгожителей основой их повседневного «карманного питания» является абрикосовая «диета». Из этих плодов они готовят лепешки, употребляют их в сушеном, печеном, вареном виде.

Грузинские чурчхелы – изделия из виноградного сока с ореховой начинкой – из того же разряда калорийной бодрящей пищи. Примечательно, что у жителей Кавказа на протяжении многих веков в особом предпочтении овощи, фрукты, молочные продукты: сыры, мацони, айран (квашеное молоко). Этому дается научное объяснение: жиры для усвоения организмом требуют дополнительного количества кислорода, которого и так не хватает в горной атмосфере. Продукты с высоким содержанием углеводов и пониженным процентом жиров облегчают перегрузки, связанные с горной болезнью.

Спасительным продуктом для дороги у индейцев Северной Америки былпеммикан. Готовили его впрок из растертого на камне в порошок сушеного мяса. Потом смешивали с растопленным жиром. Густая масса раскладывалась по специально приготовленным берестяным коробкам. Эта питательная масса могла сохраняться в течение двух–трех лет, не портясь даже в жару. Позже американцы стали готовить по этому индейскому способу подобные пеммикан–консервы для снабжения армии и экспедиций.

Испанцы позаимствовали у южных индейцев чуньо. Картофель вымачивали неделю в воде, дней десять сушили на солнце, потом по ночам промораживали, далее отжимали каменным прессом и снова сушили. Чуньо тверд, как сыр, хотя по составу близок к крахмальной муке. Хранится много месяцев, а то и лет. Подобные изделия, понятно, облегчали длительные горные переходы.

 

Пища богов – пища будущего?

Кроме сверхпрославленнойкоки, которая была впервые найдена в горных рощах Южной Америки, есть немало других растений из этого региона, поистине удивительных и примечательных. Между прочим, кока издавна использовалась индейцами как бодрящее, возбуждающее средство при переутомлении, в том числе и при передвижении по крутым склонам.

Среди андских пищевых растений по–особому отмечалось аборигенами иисаньо (известное под другим названием – машуа). Оно являлось обязательным в рационе инкских воинов, так как снижало половое влечение...

А если говорить серьезно, то среди растений, произрастающих в Андах, есть такие, что плоды и продукты из них местные жители называли когда–то « пищей богов », а некоторые нынешние ботаники именуют «пищей будущего».

Вот кинуа – однолетняя сельскохозяйственная культура, выращиваемая высоко в горах Перу в индейских крестьянских общинах. Собранные с высоких стеблей зерна инки не зря издавна называли «золотыми». Из муки можно приготовить макароны, хлопья, испечь хлеб, печенье, а добавив воду и сахар, получить прекрасный полезный напиток. Суть в том, что кинуа богата фосфором (в три раза больше, чем рис, и не уступает многим видам рыб), железом, кальцием, витаминами и особенно аминокислотами. Не говоря уже о том, что по содержанию белков намного превосходит пшеницу и кукурузу.

Еще больше достоинств у кивичи (другое название – амарант). Оно более теплолюбиво, чем кинуа, и растет на высоте до 2900 м (кинуа – на высоте от 3000 до 4000 м). Чтоб нагляднее представить полезность кивичи, приводят такие цифры: по обилию белка и фосфора 1 кг муки из его зерен эквивалентен 45 говяжьим сосискам или 49 куриным яйцам. Кроме того, в пищу могут употребляться листья кивичи, а они по питательности превосходят салат, шпинат, капусту. И кроме всего прочего, эта культура способна дать за год до десяти урожаев. Ей не страшны засоления почвы, она устойчива к болезням, насекомым–вредителям, ее совершенно не трогают грызуны.

Неудивительно, что кивича, как «чудо Анд», вошла в перуанскую историю. Инки считали это растение священным и использовали для жертвоприношений богам. Испанские завоеватели, как известно, жестоко искореняли язычество в этих горных краях. И кроме всего прочего не нашли ничего умнее, как преследование тех, кто сажал «крамольное зерно» или питался им. Таким образом, растение стало своеобразным символом сопротивления колонистам: индейцы выращивали его тайно, в целях конспирации называли другими именами.

Учитывая высочайшие питательные качества этих культур, потенциал как пищи будущего, их пропагандой занимаются не только агрономы и селекционеры. – ....., ;

 

Как уловить красоту?

Что лучше: когда мгновение вроде застывает или панорама меняется? Очевидно, когда появилось первое кино, зрителей поначалу захватила динамическая смена кадров. Затем операторы и в кино, и на ТВ стали нередко этот кадр приостанавливать, даже возвращать, повторять просмотр. Люди еще только учатся торопиться медленно. Это умение отмечали еще древние римляне.

Что в горах не грозит, так это однообразие картин. Их меняет частая смена погоды. Да и путник не задерживается долго на месте. По мере его движения панорама меняется, открывается, приоткрывает скрытое. Прекрасный вид, понятно, удивляет, ошеломляет, но с течением времени его эмоциональная выразительность угасает, с ним сливаешься и иной раз можешь даже не заметить.

Трудно привыкнуть к горам, даже если смотреть на них изо дня в день. Рельеф создает неповторимую игру светотеней. К примеру, Памир: торжественно возвышается обледеневший хребет, как айсберг всплывает он среди каменных волн. В рассветных лучах вершины просыпаются от застылости, теплеют в розовых тонах. Потом расцветают, слепят, отражая взошедшее солнце. В полдень горы застывают в дымке. И новое волшебство красок при закате.

Цвет в природе очень значителен для эстетической оценки. Снежный фон далеко не монотонен, как иногда кажется (знатоки различают десятки его оттенков). В горах белизна создает впечатление торжественности. Он подчеркивается и усиливается чернеющими скальными выступами. Ледники обостряют цветовой пейзажный эффект, особенно если они расположены ниже границы леса и соседствуют с озерами (таков новозеландский ледник Фокс, который спускается к пальмам!). Подобные картины находят отражение на открытках, марках, иллюстрациях образцов хрестоматийного пейзажа. Психологи и искусствоведы объясняют притягательность белых и белесых тонов еще и тем, что человек эволюционировал как существо дневное. Еще древнегреческий философ Платон связывал белый цвет с чистотой, катарсисом (очищением), считал его стоящим наиболее близко к истине, к прекрасному.

Эстетическая география развивалась наравне с описательной, и, видимо, краски природы были наиболее доступны для первоначальных оценок и классификаций. И для горцев цвет был настолько впечатляющим, что нередко влиял на названия, даваемые горам (Черная, Синяя, Облачная, Белая, Пестрая и т. д.).

Каждый цвет, как известно, воздействует на человека по–особому. Зеленый успокаивает, снижает внутриглазное давление. Голубой вызывает ощущение простора.

«Как высь небес и даль гор, – писал Гете в трактате «О цвете», – мы видим синими, так и синяя поверхность кажется как бы уходящей от нас... Синее устремляется не в нас, а манит наше воображение за собой». Но если голубовато–серые тона пейзажа увеличивают глубину перспективы, то желтые, наоборот, уменьшают. Есть цвета возбуждающие и успокаивающие, «тяжелые» и «легкие».

В многоцветной природе, и в частности в горах, понятно, встречается бесконечное разнообразие и сочетание цветов, оттенков, фонов, преломлений лучей, игры красок. Каждый их воспринимает по–своему. Но только одаренным, талантливым художникам удается запечатлеть этот прекрасный мир.

Человек ко всему привыкает, И все–таки к красоте отношение особенное – к ней хочется возвращаться вновь и вновь.