- Леди Миланта, к вам можно? - я узнала голос своей горничной и, недовольно отвлекшись от совершенно невероятной книги, пригласила ее войти.

Бочком протиснувшись в библиотеку, девушка поклонилась и беспомощно огляделась вокруг, пытаясь найти поверхность, куда приткнуть поднос с едой.

Поверхностей в библиотеке было много, но почти все оказались заняты ровными стопками преобразившихся книг. Наконец, приметив свободное пространство на подоконнике, девушка сноровисто подбежала туда и установила поднос.

В последние дни мое общение со слугами сводилось лишь к вопросу, не вернулся ли милорд, а поскольку положительного ответа я не получаладо и все остальное им приходилось делать самим, без распоряжений. То есть полная свобода в выполнении рутинной работы и заботе о забывшей про все на свете любовнице-библиотекарше. Горничная вообще взяла себе за правило утаскивать меня в комнату далеко за полночь, где приходилось тратить драгоценное время на душ и короткий сон.

Мне приходилось уступать служанке, поскольку иначе она начинала причитать под дверью библиотеки, мешая сосредоточиться и вслух перечисляя возможные кары, которым подвергнет всех Кериас, когда вернется и обнаружит до какого состояния я себя довела.

- Скажет, что мы виноваты, мы не заботились, пока милорд был в отъезде, - чуть ли не подвывала она в голос, и потому приходилось с тяжким вздохом закрывать очередную книгу и плестись на выход. На рассвете я уже подскакивала вновь и, с трудом дождавшись, пока девушка закончит приводить меня в порядок, и по-быстрому запихнув в себя завтрак, уже бежала обратно в библиотеку. Ключ от нее я, кстати, всегда носила при себе, даже убирать в святая святых никому не позволяла. Я сейчас походила на дракона, которого кроме сокровищ (и того, когда же, в конце концов, вернется дознаватель), ничего не интересовало. А все потому, что почерпнутая из древних фолиантов информация была просто невероятной.

Оставив очередное сокровище буквально на десять минут, я быстро запихнула в себя то, что принесла служанка, но за размышлениями о собранной информации вкуса блюд не заметила. Я бы и во время еды читала, но терпеть не могла жирных пятен на книгах, как и любого вопиющего обращения с письменной ценностью вроде загнутых страниц, поцарапанных обложек или - кощунство! - вырванных листов. Сама бы таким «ценителям» волосы повыдирала.

Схватив поднос с пустыми тарелками, я поставила его за дверью, чтобы в библиотеку больше никто не ломился, и вернулась к потрясающей книге, рассказывающей о магических расах и их особенностях.

Все найденные фолианты тем или иным образом касались именно магии. Я сделала вывод, что, кто бы ни упрятал их в замурованную комнату, собирал он книги, ориентируясь именно на их содержание. Скорее всего, этот некто был связан с работой в столичной библиотеке, полагаю, именно в ней хранились магические талмуды, но после окончания войны вся подобная тематика попала под строжайший запрет, тогда книги и упрятали подальше от посетителей, запечатали магией, закрыли, а потом и вовсе забыли.

А ведь в них было столько полезной информации! Те же магические расы. Мы, люди, узнавали о расах ещё в средней школе, но подавались знания удивительно примитивно. То есть были злые маги, которые практически питались людьми, а еще были защитники, которые старались человеческую популяцию уберечь от вымирания, как-то так. Но ни слова о том, насколько прежнее устройство оказалось сложнее, разнообразнее и, что уж говорить, интереснее на самом деле.

В книге, которой я увлеклась, шло перечисление всех представителей магического сообщества с официально принятыми и простонародными названиями: ликаны (оборотни), ламии (ведьмы), обуры (вампиры), эллии (фейри), мольфары (колдуны).

Нам говорили еще с ранних лет, что люди служили пищей для всех волшебных существ. В какой-то мере это являлось правдой, только пища была энергетическая, в связи с чем людей тоже делили на разные виды. Для тех же оборотней существовали шааны и аретерры, на человеческий язык я бы перевела эти слова как наркотик и стабилизатор. Оборотни были крайне чувствительны относительно всего, что касалось обоняния или слуха, и в связи со своей особенностью чутко реагировали на голоса, запахи и в том числе на энергетическую сущность человека, подразделяя людей на условно опасных и мирных.

Из всех магических существ именно ликаны более всех берегли чистоту крови, выбирая пару среди подобных, так как обладали способностью обращаться в зверей, что порой оказывалось несовместимо с жизнью человека. За счет двух ипостасей они являлись едва ли не самыми сильными из всего магического сообщества и убить их было сложнее, поскольку после гибели человеческой сущности, ликаны обращались в зверей и доживали свой век уже в этом облике, по-прежнему представляя опасность для своих врагов.

Ламии и мольфары являлись представителями одной сущности, сходной с человеком, только ведьмы рождались со способностями повелевать природой, а колдуны оказывали влияние на стихии. Прежде волшебники, так похожие на людей, заключали браки между собой, чтобы усилить магический талант, но природный и стихийный дар, как ни странно, не смешивались, а передавались по наследству в зависимости от пола ребенка. Для людей же главную опасность представляли чародейские ритуалы, в которых человек играл роль жертвы. Именно ритуалы позволяли забирать жизненную энергию, увеличивая силы магов. И пусть даром их наделяло само мироздание, но некоторые не хотели довольствоваться малым, а иными способами усиления способностей, в отличие от тех же обуров, не владели.

Вампиры являлись самым паразитическим представителем волшебного народа, поскольку могли брать человеческую энергию напрямую через прикосновения. В этот миг я вспомнила собственную способность забирать силу у Кериаса, но исходя из почерпнутой в книге информации я просто стала участницей ритуала, что тем не менее не превращало автоматически в вампира. Они-то вытягивали силы у любого человека, а количество забираемой энергии зависело от типов прикосновений. Однако самыми страшными являлись кровавые обряды, и, получая жизнь и энергию смертного через его кровь, обуры становились почти всесильными. Что-то противопоставить им в таком случае могли только ликаны.

Самыми соблазнительными и привлекательными представителями среди чародеев всех мастей были, конечно, эллии. Они относились к категории уязвимых, но прекрасных охотников, подобно хищным цветам, привлекающим жертву своей красотой. Невероятно чувственные, изящные, чарующие, они тянули людей словно магнит, и не обладая, например, невероятной физической силой оборотней или тех же перерожденных кровавых вампиров, фейри брали свое через соблазн и секс, иногда опустошали любовника подчистую. Эти же существа реже всего сходились с людьми, как с равноправными партнерами, тут играла свою роль «ущербность», неидеальность людей, потому их предпочитали использовать в качестве кормушки.

И среди всего многообразия волшебников совершенно особый класс составляли хранители.

Маги, представители всех каст магической общины, в чем-то отличные от сородичей, возможно, обладающие изъянами, не позволяющими влиться до конца в жизнь уникального сообщества, своего рода изгои, которые вставали на сторону людей, спасали их, оберегали и чаще всего создавали с людьми семьи. Их дети нередко наследовали магию, более слабую, чем у чистокровных представителей, но она давала возможность хоть что-то противопоставить охотникам на людей.

И вот только благодаря хранителям нам, людям, удалось отстоять право на жизнь, свободную от влияния магов. То есть прежде это была империя, где правили волшебники, а люди, мягко говоря, им помогали, получали свою защиту, имели свой круг обязанностей, но при этом находились на волосок от гибели. Существовали, конечно, официальные патрули, стражи и прочие представители, охранявшие человеческие кварталы в крупных городах или поселения за городской чертой, но все равно полной защиты не имел никто. И если бы не хранители, вряд ли человек смог что-либо изменить.

Более подробную информацию о наших благодетелях я нашла в другой книге, в разделе о государственном устройстве до начала войны. Именно защитники общими усилиями создали антимагические камни и повели своих подопечных в сражение. Люди выкладывали зачарованные круги, а хранители в один миг их активировали, накрыв места, где обитали маги, отдельными куполами, а затем по единому призыву смертные и их помощники поднялись против охотников. Простых людей всегда рождалось гораздо больше, а потому у обессиленных магов не осталось шанса. Дар блокировали, а кровожадная толпа озверела и готова была погибать, но рвать противника на части. Страх отступил, милосердие было забыто, империя рухнула.

А после мы все восстанавливали и заново отстраивали. Тех, кто уцелел, отправили за антимагическую стену, в так называемый город магов. С ними не пытались договориться, не пробовали использовать способности малочисленных выживших на благо людей, их просто заперли в назидание и из чувства неутолимой мести, потому как обычных смертных в той войне погибло намного больше и потому что не осталось хранителей. Они всегда шли в первом ряду, всегда закрывали собственными спинами дорогих им людей.

Да, этот период в истории знал каждый, но вот о подлости людей, которые истребляли всех магов, даже тех, кого обманом выманили из домов, тех, кто сразу хотел сдаться и не принадлежал к касте охотников, умалчивалось, как и о хранителях, погибших от руки людей-предателей. На общей волне ненависти восставшая толпа уничтожала представителей магического сообщества, и слабые или относящиеся к людям с сочувствием погибали в первую очередь.

Когда прочитала об очень подробных описаниях бесчинств самих нападавших, волосы на голове встали дыбом, а перевернув последнюю страницу толстенного фолианта, я поняла, почему книги скрыли и спрятали от глаз обычных посетителей библиотеки. Такие знания не могли принести обладателю ничего хорошего, пусть даже с момента окончания войны прошло более двухсот лет.

Поспешно подхватив книгу, я отнесла ее к стопке, помеченной как «Магическая империя». И слава светлым богам, что я давно овладела превосходным навыком быстро ознакомляться с любым объемом информации, прочитывая книги по диагонали и умея выхватить самое важное. Без подобного полезного качества, которому обучали ещё в школе библиотекарей, скоро сортировать и систематизировать фолианты не вышло бы.

Вздохнув, я обвела взглядом ровные стопочки, которые следовало расставить по полкам, но для начала оставалось доразобрать последнюю горку пухлых книжек, и вот тут я окончательно потеряла счет времени.

Несмотря на всхлипы и завывания по ту сторону двери, которые стихли полчаса спустя, я до утра так и не отправилась спать. А все по той причине, что среди фолиантов с потрескавшейся кожаной обложкой оказалось три тома, озаглавленных как «Магические ритуалы». В книгах даже приводилась информация по защитному обряду, проведенному Кериасом.

Его я изучила подробно, а прочитав некоторые строчки по нескольку раз, устроила подбородок на скрещенных ладонях и снова задумалась, стоило ли чисто гипотетически причислить меня к виду энергетических вампиров, если магией я по-прежнему не обладала.

«Сила дающего» - именно так он назывался, являясь высшей степенью защиты, разработанной в свое время хранителями для своих любимых. Она связывала двоих энергетически, и сильнейший в паре хранил слабейшего от любой возможной угрозы. Но! Существовала опасность стать зависимой от тех ощущений, что дарило поглощение чужой жизненной энергии, однако лишь в случае регулярной подпитки и углубления наших отношений, то есть их развития в сторону (тут я покраснела) в весьма интимную сторону. А все потому что на таком глубоком уровне, когда один человек подпускал другого к личной энергии, сохранять чисто приятельские взаимоотношения не выходило. По всему получалось, что если и дальше буду жадничать и вытягивать из дорогого Кериаса его силу, то не просто стану личным вампирчиком дознавателя, так еще и сама затащу его в постель. Сразу вспомнилось воздействие шафиана и попытки Зверя спастись от озверелой Мышки.

Я застонала, помянула всех высших богов и поспешно пролистала первый том до конца, бегло ознакомившись с информацией про браслеты, трансформирующие жизненную силу в магическую. Здесь внимание привлек момент с индивидуальными аккумулянтами, которые не заряжались чужой силой, становясь непригодными после опустошения резерва, но связывались с энергией носившего. Тот же принцип, что и с силой дающего.

Я вспомнила, как свободно пользовался магией Кериас, как браслеты опустошили его после проведенного надо мной ритуала, и сделала вывод, что его аккумулянты относились именно к этому виду самых редких и дорогих «игрушек».

Чуть ниже шла информация о разных видах меток, включая скорпионов дознавателей, реагировавших на эмоции, например, на сильный испуг или панику, и посылавших сигнал хозяину. Прочитала также о метке принадлежности, которую получила от императора. Сами по себе метки не являлись неким видом магии, но ставились с помощью магически заряженных предметов: браслетов, колец, даже запонок, служивших в качестве миниатюрного хранителя заряда. Привязка создавалась не слишком сильная, но зависела от вида метки. Впрочем, об этих вещах я читала и прежде, просто в данном случае информация оказалась более полной.

Отодвинув первый том на край стола, я загнала неприличные мысли об энергетическом вампиризме подальше и взялась за вторую книгу, а там... там было написано о запрещенных ритуалах.

- Высшие силы! - я не смогла сдержать восклицания, обхватила руками голову и просматривала строчку за строчкой. Во рту то и дело пересыхало, и я периодически хваталась за графин с разбавленным вином, который горничная подала еще к ужину. Просто от такой информации у кого угодно могли волосы дыбом встать, а о некоторых ритуалах даже читать не хотелось. И вот так, сквозь ресницы, бегло проглядывая страницу за страницей, я вдруг споткнулась на ровных выведенных каллиграфическим почерком строчках и быстро вернулась в начало параграфа, озаглавленного как «Зеркальный ритуал».

«Человек есть отражение человека», - начиналось описание довольно отвратительного обряда. Отвратительного потому что если за счет одного человеческого существа, совершенно здорового и полного сил, пытаются компенсировать врожденные уродства другого, это вызывает только отторжение, у меня, по крайней мере.

В описании подробно рассказывалась история возникновения обряда, проводимые раз за разом опыты над людьми. Маги пытались использовать их как доноров, чтобы избавиться от собственной неполноценности, а убедившись, что люди раз за разом умирали и чужие свойства не могли прижиться во взрослой особи (там так и было написано), стали брать младенцев. Вот они-то почти не погибали. Развивались, росли, принимали чуждую сущность, как часть себя, и, в конце концов, избавляли от уродств настоящего носителя.

Я схватилась за волосы, даже не замечая, как болезненно натянулись темные пряди.

«Ты всего лишь отражение, - припомнила я слова императора, - не будь меня, тебя не существовало бы». Силы небесные! Это что же за обряд они провели и как? У предыдущего короля ведь был брат, у него, соответственно, жена. Тот самый род дор Харон, королевская кровь. Но как они могли подвергнуть собственного сына подобному испытанию? Ведь Кериас единственный наследник погибших родителей, а они, кстати, совсем рано погибли, на удивление рано. И ведь я даже ничего не знаю про других детей.

Резко подскочив со стула, подбежала к большому бюро со стопками книг, нашла ту из них, в которой рассказывалось о возникновении рода амон Монтсеррат. «Хранители врат», - именно так переводились два древних слова. Я села с книгой прямо на пол, читая о том, как один из сильнейших предводителей человеческого восстания закрепил кровный договор с повергнутыми магами и запечатал антимагические врата самой сильной из печатей: «Она представляла собой смесь капли его крови и крови всех выживших магов. Самая сильная клятва, нарушив которую и выйдя за пределы магического барьера без дозволения, последние представители магического сообщества погибли бы и обрекли на смерть тех, кто остался за вратами».

Значит, представители рода являлись носителями кровной магической печати, закрывающей врата, и именно они правили бессменно все эти годы, каждый раз оставались у власти, несмотря на многочисленные попытки дворцовых переворотов.

Я вдохнула и забыла выдохнуть, выхватив глазами строчки о самом крупном из дворцовых восстаний, состоявшемся много лет назад, когда оба кузена были еще слишком малы. Тогда вырезали почти всех представителей императорской фамилии, кроме двух неразлучных мальчишек. Они воспитывались отдельно, далеко за пределами дворца, в каком-то старом-престаром монастыре, оттого и выжили во время воцарившейся смуты. О том периоде я ничего не помнила, поскольку родилась лишь пять лет спустя, когда все успокоилось и власть вернулась в руки последних оставшихся из рода хранителей врат и их сторонников.

Теперь слова гадалки обрели важный смысл и все встало на свои места. Признаюсь, прежде не слишком интересовалась дворцовыми переворотами и подобными вещами, связанными с разделом власти, да и представить не могла, будто окажусь едва ли не в самой гуще событий. Неудивительно теперь, что Призрака сразу причислили к разряду заговорщиков, в чем я, однако, сильно сомневалась. Однако разобраться в особенностях дара странного беловолосого мужчины пока не могла. О нем не упоминалось ни в одной из древних книг, ничего про радужную магию.

Я со вздохом извлекла из кармана платья угловатый камень и покатала между пальцами. Честно говоря, пользоваться им вновь было страшно. Я ещё помнила то ощущение полного упадка сил, которое испытала, выпав из граней. А сейчас и Кериаса не было рядом. Вдруг камень вытянет силы настолько, что я и до утра не доживу? Но как иначе узнать о случившемся с дознавателем и куда он пропал?

Глубоко вздохнув и набравшись храбрости, я покрепче сжала камушек в руке и попросила: «Покажи, где сейчас Кериас».

Знакомая радужная пыль закружилась вокруг, меняя пространство. Миг, и я сидела на белом полу за переливающимися стенами. Протянув руку, толкнула одну из них, не решаясь встать, чтобы после не пришлось стукнуться обо что-то твердое в моей настоящей реальности. Стена истаяла, а за ней...

За ней царила непроглядная темнота. Я беспомощно озиралась кругом и все же не вытерпела, поднялась на ноги и прошлась, пытаясь хоть что-то разглядеть. Но нет: ни полоски света, ни слабого огонька свечи, ни очертаний хотя бы крошечного окна. И стало жутко от сознания, как давит эта чернильная темнота, провоцируя все нарастающую панику, а окружающая действительность сама по себе медленно сводит с ума. Человек не может совсем без света, а тут точно в склепе оказался, в могильной тишине и черноте.

- Кериас, - голос дрожал, и страшно было повысить его громче шепота, - Крис, - повторила едва слышно, прекрасно понимая, что звать бесполезно. Сделала еще два шага, поводила рукой и хотела уже сбежать из кромешного мрака, когда показалось, будто слышу тяжелое дыхание. Я сделала ещё шаг и снова прислушалась - не показалось. Тяжелое человеческое дыхание наполняло эту тьму и периодически прерывалось короткими хрипами, а потом сменилось рычанием, сперва тихим, затем набирающим силу, вибрирующим и отскакивающим от невидимых стен. Тихий звук, словно мягкая поступь шагов, и сильный удар, удар о стену. И еще один, и еще, будто бились головой. Я вскрикнула, вновь вытянула руки, и вдруг ощутила слабость, коленки подогнулись, а темнота перед глазами неожиданно истаяла. Я не упала, оказавшись прижата спиной к чьей-то груди, и вернулась в светящиеся грани.

- Здравствуй, Миланта, - Призрак осторожно развернул к себе лицом, продолжая крепко удерживать за талию. Слабость в коленях все ещё ощущалась, как и дрожь в руках. Дыхание прерывалось, а собеседник вдруг поднял руку и провел ладонью по моей щеке, вытирая скатившуюся с ресниц слезу, - ты просила о помощи, и я пришел.

- Я..., - голова отяжелела, во рту ощущался металлический привкус, в глазах помутнело на миг, и я прижалась лбом к плечу обнимавшего меня мужчины. Перевела дух, отгоняя воспоминания о темноте и продолжая цепляться дрожащими пальцами за белоснежную рубашку, и ответила, - я не просила о помощи.

- Я почувствовал призыв, - ответил на это мужчина, а потом вдруг поднял меня на руки и аккуратно положил на что-то упругое и гладкое. Опустив голову, я увидела проходящие под телом белые лучи, которые изгибались, формируя подобие лежанки.

- Как? - я позволила себе расслабиться, внимательно изучая при этом хозяина радужных граней. Он отвечал спокойным взглядом и едва заметной улыбкой.

- В первый раз ты вспомнила о камне, и я пришел рассказать о своем подарке, второй раз меня призвал твой страх, а сегодня ты была подавлена и огорчена и снова нуждалась в помощи.

Он взял мою ладонь, поднес к своим губам, и вместе с легким прикосновением пришло умиротворяющее спокойствие, дрожь отступила, дыхание выровнялось, и я словно избавилась от тяжести, давившей на плечи, сжимающей грудь.

- Грани забирают мои силы всякий раз, когда хочу что-то увидеть.

- Этого не произойдет, если позволишь мне быть твоим проводником.

То есть когда он со мной я сил не теряю? А ведь верно. Мы тогда вместе смотрели пророчество про Кериаса и императорам после я не была уставшей.

Не спеша забирать у Призрака руку, которую он по-прежнему сжимал в прохладной ладони, я наслаждалась ощущениями мира и покоя, воцарившимися в душе.

- Знаете, - решившись нарушить молчание, слегка привстала на необычном ложе и обвела свободной рукой окружающее пространство, - попадая сюда, а потом возвращаясь, я испытываю ощущение, будто снова вхожу в свое тело, ну как если бы душа на время покидала его.

Наверное, странно звучит?

- Почти так и происходит, Миланта.

- Как?

- Наши тела остаются в иной реальности, а наше сознание проникает в эту.

Я представила как это могло выглядеть со стороны: что-то вроде сидящей на полу неподвижной меня с закрытыми глазами. Наверное, похоже на глубокий транс.

- Если тело остается на прежнем месте, где же вы настоящий?

Призрак снова улыбнулся и, хотя я подумала, что он не ответит на столь щекотливый вопрос, заговорил:

- Приходи в дом у озера, и мы встретимся в реальном мире.

Окружающее пространство истаяло прежде, чем я успела ответить, а вокруг снова была библиотека. Я сидела на полу, а книги так и лежали кругом, ожидая своего момента быть водворенными на полки, но сейчас все очарование древних фолиантов куда-то исчезло.

Значит, дом у озера?

Я не задумывалась над тем, что, возможно, поступаю не совсем верно, когда вышла из комнаты и, привычно заперев ее на замок, отправилась в темный холл. Накинув на плечи теплый плащ, сняла с крюка на стене ключ от входной двери и с его помощью выбралась наружу.

Ночь уже вступила в свои права, звезды ярко светили с небосвода, кругом царила особенная ночная тишина и слышен был хруст гравия под ногами, шелест трав и опавших листьев. Без тени страха и колебаний я шагала по заросшему саду, направляясь к заброшенному строению.

Старый дом все так же прятался среди листвы оплетших его лиан, а дверь, как и в прошлый раз, с трудом поддалась. Протиснувшись внутрь, я уверенно дошла до центра комнаты, не ощущая ни робости, ни растерянности, только спокойствие и уверенность, что все делаю правильно. А Призрак уже ждал, стоя под кругом радужного света, лившегося с витражного потолка. Он был реален, как и в нашу первую встречу, живой мужчина, лишь волосы и кожа отличались необычайной для человека белизной. Светлый костюм сидел безупречно на высокой подтянутой фигуре, а глаза смотрели пристально, но теперь в его взоре мне чудилась мягкость, а не холодное равнодушие.

Остановившись напротив, вытянула руку, а он перехватил мою ладонь и крепко сжал:

- Я больше не пугаю тебя, Миланта?

Я покачала головой.

- Отправишься со мной?

Кивнула, даже не сомневаясь в этом решении.

Бледные лучи лунного света, лившиеся с витражного потолка, вдруг сделались ярче, заплясали быстрее, закружились вокруг и вспыхнули всеми цветами радуги, а потом погасли. Я смахнула выступившие на глазах слезы и огляделась. Это был не дом у озера. Разноцветное стрельчатое окно, по форме напоминавшее древнюю бойницу, каменные стены и ступеньки, убегавшие по спирали вверх и вниз и теряющиеся за поворотом.

Удивительно, но я вновь ни капельки не испугалась и не ощутила даже растерянности.

- Где мы?

- У меня в гостях.

Призрак приглашающе вытянул руку, призывая следовать за ним, и неторопливо направился вверх. Миновав ещё один пролет, мы очутились возле низкой двери. Мужчина отворил ее, пропуская меня внутрь.

Маленькая комнатка с двумя узкими окнами, каменный пол, у стены низкая деревянная лежанка, над ней полки, на которых в ряд стояли книги в потемневших обложках. У окна круглый стол и деревянный стул.

Я тихонько зашла внутрь, а мужчина притворил дверь и наблюдал, как я прохожу по кругу, рассматривая залитое ярким светом луны помещение. За окном раскинулся чудный, но пустынный пейзаж: широкая долина, лес вдалеке и узкая полоска реки.

Подойдя к полкам, я привстала на цыпочки, рассматривая корешки книг, но надписи уже истерлись и невозможно оказалось прочитать названия, зато здесь обнаружилась открытая деревянная шкатулка, а в ней кинжал.

Я чувствовала себя столь свободно, что и не помыслила, будто мой интерес может не понравиться хозяину жилища. Достала кинжал и рассматривала его необычайную рукоять, выполненную из радужного кристалла. Удивительный клинок, скорее всего, тот самый, ритуальный, о котором упоминал Кериас. Он совершенно не пугал и даже не наводил на зловещие мысли. Я поднесла палец к лезвию.

- Оно острое, не порежься, Миланта.

Я послушно убрала кинжал на место, а сама аккуратно присела на краешек кровати, сфокусировав взгляд на мужчине. Он продолжал стоять у стены возле самого выхода и спокойно наблюдал за моими действиями, очевидно, ожидая новых вопросов.

- Как вам удалось перенести нас сюда? Мы сейчас далеко от столицы?

Он кивнул и прошел к окну. Задумчиво посмотрел на небо в россыпи звезд и ответил, - далеко. Во многих днях пути.

- Это все камень? Я думала, он лишь дает ответы на вопросы.

- Он связан с магией, о которой все успели забыть, Миланта. С его помощью можно обрести истинную свободу, не зависеть ни от кого, ни от чего, и переходить благодаря граням куда пожелаешь.

Свобода. Какое чудесное манящее слово. Независима от императора или Кериаса, свободна от страха и навязанных мне ролей.

- Вы что-то хотите взамен? - я не могла не задать этот вопрос человеку, который дарил сейчас самую желанную вещь на свете - право распоряжаться собой, снова стать хозяйкой своей судьбы.

- Ничего не прошу, - повернулся ко мне Призрак.

- А вы отпустите, если захочу уйти?

- Ты хочешь уйти?

- Не знаю. Мне спокойно рядом с вами, и я не боюсь, как прежде, хотя не забыла ту первую встречу.

Мужчина приблизился, остановился рядом.

- Я не причиню вреда. Ни тебе, Миланта, - он присел на корточки, взял мою ладонь и раскрыл ее, а через секунду на руке переливался гранями радужный камень, - его немногим дано увидеть, - проговорил Призрак, касаясь светящегося кристалла.

Повинуясь движению его пальцев, камень стал менять форму на каплевидную. На моих глазах грани оплавлялись, сглаживались, а в верхней части кристалл вдруг истаял, явив небольшое отверстие, через которое можно было пропустить тонкую веревку или цепочку. И вот уже на ладони лежал кулон в виде хрустальной слезы.

- Повесь его на шею и он станет твоим амулетом, - Призрак вновь сжал мою руку в своей.

- Расскажите, пожалуйста, почему мы встретились? И кто вы?

- Когда-то люди строили свои дома, помня о свойствах света, - он опустил голову, легонько поглаживая пальцами мои руки, а я слушала завораживающий голос и представляла все точно наяву. - Они выкладывали из разноцветных кусочков стекла старую мозаику или собирали причудливые витражи, преломляя белый свет, расщепляя его на разноцветные лучи, чтобы не позволить пространству замкнуться в одной реальности, а дать выход в наш мир чистой энергии. Сейчас везде, где ещё остались старые строения, существует возможность перехода. Грани связывают эти места между собой.

- И позволяют шагать сквозь пространство?

Он кивнул.

- А мне никто не верил, когда рассказала о вашем появлении. Они искали настоящие ходы, пытались отыскать подземный тоннель до дома мэра. А его там попросту не было. Почему же вы пришли в библиотеку?

- Обычно переходы ведут туда, где пусто, - продолжил он, - подальше от глаз других людей, и лишь изредка открываются в присутствии человека, чья суть роднит его с радужной магией. Так я смог найти тебя, - тихо добавил он, - совершенно особенную девушку.

Он поднял голову, наши взгляды встретились, и я робко спросила:

- Вы искали?

- Я верил, что встречу.

- Кто же вы на самом деле?

- Воин, страж, - он неопределенно пожал плечами, - у меня нет имени, лишь прозвища. Для кого-то убийца, для кого-то Призрак. Камень дарит силу света, наделяет способностями, а взамен я выполняю его волю.

- Какую волю?

- Стоит грехам одного человека переполнить чашу равновесия, а тени черных деяний затмить чистоту, грани зовут меня восстановить баланс и указывают на заслужившего кару. Я прихожу по радужным переходам, забираю его и позволяю его душе освободиться от груза пороков, перейти по ту сторону обновленной.

Я мягко высвободила из мужских пальцев одну руку и погладила Призрака по щеке.

Наверное, непросто существовать одиноко, служа какой-то цели. Хотелось помочь ему, как-то разделить этот груз на двоих. Все прежние желания отступили на задний план, показались неважными сейчас. Я больше не волновалась о том, каково в темнице Кериасу, не думала о жестокости императора, не мучилась от тревоги за отца. Мне было хорошо здесь и сейчас, в затерянной башне, рядом со странным мужчиной, живущим в обеих реальностях.

Прикосновения вырвали из омута сна, легкие, бережные, почти невесомые. Я лишь слегка приоткрыла глаза, наблюдая сквозь ресницы. Призрак стоял возле постели на коленях, а его ладонь плавно скользила по моей руке, боку, слегка замерла, коснувшись бедра, едва ощутимо провела по ноге, прикрытой широкой юбкой.

Потом он убрал руку, поднялся и отошел к окну, где замер молчаливой неподвижной фигурой. Я полежала еще немного, не спеша показывать, что проснулась, а потом неторопливо села на жесткой деревянной лежанке и пригладила растрепавшиеся волосы. Мы ночью разговаривали, разговаривали, и я сама не заметила, как заснула. По ощущениям это было вчера. Сейчас за окном сгущались сумерки, и по всему выходило, что проспала я весь день до самого вечера.

Я вздохнула и потянулась, освобождаясь от остатков дремы, а Призрак повернулся ко мне. Устроив подбородок на скрещенных руках, я поймала его изучающе - отрешённый взгляд и улыбнулась:

- Не помню, как заснула.

В этот момент явственно ощутила, как подвело от голода живот, и невольно обняла себя руками.

- Тебе холодно? - спросил Призрак.

- Нет. Очень хочется есть. А тебе разве нет?

- Есть? - задумчиво произнес он и бросил последний взгляд в окно, - мне ни к чему.

Я немного растерялась от такого ответа, а мужчина уже приблизился и протянул мне руку.

- Давай спустимся к переходу, и я перенесу тебя в город. Куда желаешь попасть?

- Мне не хочется в дом у озера, можно ли отправиться куда-то в другое место?

Призрак только кивнул, а потом помог подняться, и мы вместе покинули комнату с аскетичной обстановкой и спустились до витражного окошка. Ощущения от перехода не отличались от предыдущих, зато место, где мы очутились, заинтересовало.

- Старая часовня?

Призрак выпустил из объятий, а я обошла вокруг старого каменного алтаря, изучила древнюю мозаику на полу и полуразрушенный свод, прежде расписанный красивыми фресками.

- Она стоит на окраине города, неподалеку есть жилой квартал.

- Там должен быть какой-то трактир.

Призрак молчаливо отворил старую рассохшуюся дверь и вышел на улицу, а я еще раз окинула часовню взглядом и отправилась за ним. Только собралась спросить, не опасно ли ему появляться на людях, как мужчина накинул на белоснежные волосы капюшон, запахнул темный плащ и повернулся ко мне, протягивая руку.

Когда я утолила голод, совсем стемнело. Порывшись в карманах платья и плаща, я поняла, что денег осталось мало, и если хочу обрести окончательную свободу и сбежать, то мне в любом случае придется вернуться в дом дознавателя, однако оттягивала этот момент. Может, Зверь уже вернулся. Он наверняка почувствует, с кем я провела это время, а слуги доложат, что я отсутствовала весь день. Как же мне возвратиться, а потом уйти незаметно? В заново отстроенном доме не было переходов.

Размышляя подобным образом, я шла по улочке, сопровождаемая молчаливым спутником, и только спустя несколько минут поняла, что мы оказались как раз в той части города, где располагался частный пансионат.

- Постой, - я коснулась ладони Призрака, - вон в том доме с кованой оградой живет сейчас мой отец. Я хотела бы проведать его, раз мы очутились поблизости.

Мужчина кивнул, поднял мою руку и легонько прикоснулся губами.

- Часовня в одном квартале, я буду ждать там.

Он повернулся и направился прочь. Длинный плащ хорошо укрывал высокую фигуру, а низкий капюшон прятал необычное по своей идеальности лицо. Я проводила Призрака взглядом и подняла медный молоточек, постучав три раза.

Привратник узнал сразу и отворил калитку, несмотря на довольно поздний для посещений час.

Я нередко навещала отца в это время, поскольку работа в библиотеке днем не оставляла свободного времени.

Шагая по дорожке среди ровных подстриженных кустов, я уже приближалась ко входной двери, когда та отворилась, а на улицу вышел директор заведения, респектабельный мистер Питерс.

- Миланта, - он приподнял в приветствии высокий котелок и посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.

- Добрый вечер, - приветствовала я известного и уважаемого врача, - извините, что снова явилась поздно. - Как папа?

Собеседник растерянно потер переносицу и отчего-то забыл снова надеть котелок.

- Весьма удивлен, признаться, - заговорил он, - бумаги о переводе вашего отца в закрытое медицинское учреждение при имперской академии редких заболеваний были подписаны еще на прошлой неделе. Не деле как четыре дня тому назад я сам помогал господину Роберту в заполнении бумаг о его состоянии и успехах, достигнутых в лечении болезни.

- Простите, - перебила я доктора, - вы хотите сказать, что папы здесь нет?

- Да, именно. Но даже не думал, что вы не в курсе. Дело вот в чем: когда освободилось место в имперской клинике, я сразу же послал запрос. У нас есть возможность проводить подобный обмен больными в случае наличия мест. Я написал вам обо всем, сделав особенный упор на столь счастливом для здоровья вашего отца стечении обстоятельств. Послание было отправлено еще две недели назад. Мне пришло уведомление о согласии на перевод плюс вы заплатили за три месяца вперед.

Доктор замолчал, все еще недоуменно разглядывая меня. Он не понимал, как я умудрилась внести предоплату, причем не маленькую, а ещё согласиться на перевод отца и абсолютно позабыть про этот факт. Зато я хорошо поняла, что пришедшее в библиотеку письмо было направлено директором по иному адресу, мой маленький секрет оказался раскрыт, а приманке не оставили возможности сбежать.