Ко времени ужина я уже была готова променять свое честно заработанное желание на порядочное платье. Мне оно требовалось просто позарез, чтобы явиться на прием и устроить предсказателю несчастный случай, например, с утоплением в чаше пунша или королевского супа. Однако, когда я собралась позвать слугу, чтобы потребовать исполнения желания, в дверь постучали. За дверью оказался именно слуга, в руках он держал большую сумку.

Это что теперь, стоит очень сильно захотеть — и мечты сбываются? А может, там и Кийар уже того?

Я выглянула в коридор, игнорируя удивленный взгляд слуги, но шума, топота ног и криков: «Мой бедный Артур!» — не раздавалось.

— Жив и здоров, значит, — горько вздохнула я.

Работник дворца посмотрел еще удивленнее, а потом кашлянул и попытался меня обойти, чтобы затащить свою ношу в комнату.

— Вам прислали, просили передать, что от родителей, — пояснил молодой человек, отдуваясь.

Ах, роднулечки мои! Когда только вещи собрать успели? Не иначе планировали побег с гильотины организовать!

Я в полнейшем счастье присела на корточки и принялась потрошить сумку. Внутри оказалось очень много практичной одежды, в такой удобно отправляться в бега. Еще нашлась пара ботинок, всякие предметы первой необходимости и личной гигиены. Я чуть духом не пала, когда в боковом кармане все же отыскался шуршащий сверток.

«Точно мамулечка постаралась», — подумала, с улыбкой вынимая из бумаги новое светло-бежевое платье в пол, приталенное, без рукавов, из мягкой струящейся материи, с красивым V-образным вырезом с волнистым краем. Прижав ткань к лицу, вдохнула аромат дорогого магазина одежды, куда мама умудрилась затащить папу, узнав, что с площади нас увезли во дворец.

Так, я опустила платье, а туфли где?

Бежевые туфельки-лодочки отыскались в другом боковом отсеке. Просто прелесть! Как раз по моей ноге, удобные, с небольшим каблучком. Да, так, как мама, мое желание ни один король в мире не смог бы исполнить!

Одевшись и причесавшись, я с удовольствием посмотрела на себя в зеркало и отправилась убивать — точнее, ужинать.

Принцесски, наверное, захватили в Просвещентию весь свой гардероб. С другой стороны, понять можно, они ведь ехали добывать себе мужа, а на столь пугливого и совершенно дикого зверя нужно выходить в полном боевом облачении.

О боже! Облачение юных и не очень дев поражало воображение, у меня в глазах так зарябило, что я даже перестала считать жемчужинки на вороте, бриллиантики на кружевах и перья на шляпах. Да ну их всех, лучше одеваться просто, но со вкусом.

Отвернувшись от роковых красоток, попыталась отыскать свое место за длинным П-образным столом, когда слаженное «ах!» вновь заставило посмотреть на двери. Через них в зал как раз входили мужчины. Впереди шли король с Кийаром. Повезло, что в руках у меня не было ни бокала, ни другой хрупкой вещицы, она бы непременно разбилась. А еще, к счастью, стол находился рядом, потому я на пол не упала, а всего лишь облокотилась бедром о столешницу. Неплохо также, что во рту не оказалось никакого напитка, в противном случае я могла подавиться. Ох, да простят меня все безвинно пострадавшие от рук артефакта, но мне вдруг стало жалко уничтожать столь совершенную мужскую красоту!

Его золотистые волосы, расчесанные и уложенные расстаравшимися дворцовыми стилеведами, спадали мягкими блестящими волнами, и только веселые колечки на концах все так же завивались на уровне шеи. А вот костюм для Кийара выбрали матового жемчужного оттенка. Жилетка была расшита золотыми нитями и камушками янтаря, очевидно, стремились, чтобы наряд сочетался и с волосами, и с золотистыми глазами носителя.

Собственно, именно в этот момент я и пришла к неутешительному выводу, что нагло красивому субъекту идет любая одежда, от костюмов и белых лосин до совсем без одежды.

Кажется, у меня даже испарина на лбу выступила, потому что вдруг стало жарковато и захотелось обмахнуться веером наподобие романтийской принцессы. На белокурой красотке всеми оттенками кораллового переливалась очередная длинная тога, а в руках девушка держала расшитый капельками рубинов предмет, который мне сейчас очень пригодился бы.

Требовалось срочно выпить, вернуть себе хладнокровие и вспомнить, что я предпочитаю брюнетов, иначе план мести рисковал провалиться. Хорошо еще, что имелся отвлекающий фактор в виде стола, который вот-вот собирались уставить разнообразной снедью. Я помнила, как вкусно готовят во дворце, и с нетерпением ждала, чтобы нас пригласили поскорее занять свои места.

Однако «поскорее» не вышло. Начались всякие церемонии, представления принцесс и смотр невест. Называлось это, конечно, иначе: все гостьи решили продемонстрировать, каковы культурные традиции их королевств, показать свои таланты, умения и прочее, прочее. То есть перед столь ожидаемым ужином, оказывается, планировался настоящий концерт! Уж не знаю, как король допустил такое безобразие, но полагаю, что его приперли к стенке и потребовали дать покрасоваться всем потенциальным женам.

Из столовой нас через широкие двери проводили в музыкальную гостиную и усадили на стулья. Впереди сели король и солнечный мерзавтус, которого монарх не отпускал от себя, рядом наша принцесса и прочие сиятельные особы. Позади них, на втором ряду, устроились послы и всяческие советники, а на третьем — важные придворные и почетные гости, среди которых были и мы с Фомкой. По правде говоря, мы почести заслужили верой и правдой, только приглашение получили в весьма странной форме, а вот каким образом тут оказался Мик, который сидел через пару стульев от меня?

Бросив косой взгляд на сыщика, я увидела на его лице искусно замазанный синяк. Узнала Фомкину руку (синяк точно он поставил!) и решила, что с замазкой постарались стилеведы. Выглядел Микон почти так же привлекательно, как обычно, и не думал оставлять свои джентльменские замашки. В данный момент все обаяние он обратил на дворцовую экономку, которая расположилась справа от него и периодически кидала полные надежды взгляды в сторону моего Фомантия.

Итак, гости устроились, представление началось, а я пыталась не зевать и не засыпать, всхрапнула всего разок, когда романтийская дива вздумала заиграть на арфе. Лучше бы танцы жрицы исполнила, это всяко вернее при ловле мужа. И когда уже есть позовут? Хоть бы буфет переносной организовали!

— Сколько королевств, столько и чудесных умений, — выплыл на сцену церемониймейстер. — А в заключение свои удивительные таланты продемонстрирует принцесса Мириам из нашей благословенной предками Просвещентии.

И церемониймейстер с улыбкой оглянулся на сцену, а потом вдруг напрягся и, уже вымученно улыбаясь, вновь повернулся к зрителям.

— Небольшие технические неполадки, — выдал он, явно лихорадочно соображая, как бы выкрутиться из щекотливой ситуации. Принцесса, которая была обязана (я уверена, по коварному плану так и задумывалось!) поразить воображение присутствующих, никак не выходила, остальные претендентки уже все продемонстрировали и всех покорили, а король косил гневным оком, явно намекая, что всякие неполадки следовало предусмотреть, а гильотину наточили с утра. — Наша страна славится своим гостеприимством, — продолжал вещать побледневший церемониймейстер, — и очаровательными девами, чьи голоса подобны трелям соловья. Музицированию и пению наших девушек обучают с детства, — продолжил распинаться придворный, но поймал новый гневный взгляд короля, судорожно сглотнул и решил уступить свое место другой жертве, — что, я уверен, сейчас с большим удовольствием продемонстрирует кто-то из наших почетных гостий.

А? Я не ослышалась? К слову сказать, в этом зале я была единственной почетной гостьей. Согласна, что по традиции Просвещентии девочки начинают заниматься музыкой и пением еще до школы, но я-то из семьи потомственных следопытов, у меня дед — следопыт, отец — следопыт, мама… Нет, мама получила классическое воспитание, но над единственной и любимой дочкой подобным образом не издевалась. Да я вообще в пении не сильна!!!

— Просим, просим! — подбежал ко мне церемониймейстер. Схватил за руку и прежде, чем я раскрыла рот, шепнул: «Принцесса умоляет потянуть время, вышел небольшой конфуз».

— Я петь не умею, а играть тем более… — шепнула в ответ, но меня не стали слушать, потянули к сцене и втащили на нее по ступенькам.

— Вот, — заметно расслабившись, церемониймейстер вновь улыбнулся и усадил меня за рояль. Он явно отнес совершенно искренние слова на счет моей природной скромности.

Единственным в моем скудном репертуаре, что я могла наиграть и напеть, являлась любимая песенка моей тетушки. Папина сестра так часто ее распевала, приезжая к нам в гости, что я даже слова выучила, а позже тетя научила меня музыкальному сопровождению.

— Кхм, — прокашлявшись, бросила взгляд на жалостно глядящего на меня ведущего, на кулисы, из-за которых на миг показалась взъерошенная, не менее жалобно смотревшая принцесса — точно побитый песик. Ну все понятно, заграничные аферистки подстроили каверзу. Сценический костюм испортили и прическу заодно. Битву за мужика предлагаю считать официально открытой. Вот же змеюки! Наверняка понимали, что ставка делается на нашу Мириам, а король еще заявил, что артефакт желает на ней жениться. Ладно, девы, пришел черед услаждать ваш слух, сейчас я на нем отыграюсь.

Бам-бам-бам-бам, зловеще вторили моим мыслям клавиши. Я приняла соответствующую ситуации позу и выдала:

— Стихи народные, исполнение мое, поехали! — и затянула любимую тетину песню:

Не знаю, как считали принцессы, а по мне — так душевная песня, и если ее исполнять соответственно, с надрывом, то и расчувствоваться недолго. А я исполнила как надо, после чего встала и поклонилась.

Где же овации?

Я подняла голову и сразу увидела артефакт, который, прижав ладонь к лицу, а другой рукой вцепившись в сиденье, заходился от смеха. Нет, он в голос не гоготал, так только — плечи тряслись, но я уверена, что точно не плакал от душевности исполнения. Да потому что бездушный гад, куда ему проникнуться? Хотелось снять туфлю и кинуть в него. Вот все остальные — впечатлялись.

Король хорошо держался, с достоинством, лишь цвет лица менял оттенки от салатового до зеленого. Принцесски демонстрировали разную степень недоумения, кто больше, кто меньше. Особенно недоумевавшие точно размышляли на тему: неужели прекрасным и гостеприимным девам нашего королевства настолько трудно дается обучение музыке и пению — их с детства учат-учат, а они не поддаются! Другие явно задумались о своеобразном репертуаре и очень необычных вкусах коренного населения Просвещентии, песенка-то народная.

Надо отдать должное послам, дипломаты на то и дипломаты, чтобы сначала робко, а потом более уверенно захлопать в ладоши и крикнуть пару не слишком громких «браво» и одно «би…», завершившееся натужным кашлем. Советник тоже сидел с очень задумчивым видом. Может, размышлял — а так ли сильно ему хотелось оставить меня в Волшебнии?

Из всех слушателей только Фомка не подкачал, поднял оба больших пальца вверх, улыбнулся мне во весь рот, а потом наклонился вбок, выхватил из рук возмущенного Мика букетик цветов и запустил в меня. Я цветочки словила, снова раскланялась, пару раз присела в реверансе, а потом, очень гордая собой, спустилась по ступенькам. Что могла, то и спела, зато время потянула на славу, и никто не уснул, можно считать — это успех.

Немного заикающийся церемониймейстер занял мое место на сцене, а когда я проходила мимо сидящей с краю бурундийки, та негромко поинтересовалась, нельзя ли записать слова песни для исполнения во время королевских застолий. «Очень подходящая», — заметила она. Я тут же преисполнилась ответной симпатии и припомнила, как принцесса стукнула бутылкой гостью из Небоскребии. Значит, бурундийка — сторонница открытых конфликтов, а потому не могла сделать подленькую пакость нашему высочеству. Человек оценил любимую песню тетушки, чутко ощутил, когда ее лучше петь, и преисполнился желания передать ценные знания остальным. Подтвердив кивком свое согласие, я вернулась на место и стала ждать выступления Мириам.

Смущающаяся, но уже переодевшаяся и заново причесавшаяся принцесса вышла на сцену, нашла глазами своего Артура, восхищенно застыла и не сразу вспомнила, зачем вышла. После негромкого покашливания церемониймейстера она поспешила к роялю и вдохновенно заиграла какую-то прелестную сонату, которую, как позже выяснилось, сочинила сама во славу Кийара. Нет, ну верно Фомка когда-то сказал: «Хороша девка». Жаль золотому отдавать, она с ним не справится.

Счастью моему не было предела, когда все наконец вкусили духовной пищи и были приглашены отведать пищи материальной. Первое время за столом царила тишина, по крайней мере, на том конце, где сидели мы с Фомкой. Остальные, не такие голодные гости, даже поддерживали светскую беседу, переговаривались о чем-то, а я ни на что, кроме названий блюд, произносимых лакеями, больше не реагировала. Я не ела, кажется, вечность, а еще не спала. И из всех благ цивилизации успела вкусить только радость принятия ванны.

Спустя довольно продолжительный промежуток времени, когда желудок, измученный долгой погоней за артефактом, ощутил, что и ему уделили должное внимание, я стала замечать окружающих и слышать общие разговоры. С этого момента начала наблюдать и за Кийаром, который вел себя как человек, прекрасно знакомый с правилами этикета, но при этом кое-что подзабывший и сейчас вспоминавший все заново. Иногда предсказатель хмурил брови, поддевая на вилку кусочек чего-то съедобного, или вертел в руке нож. Напитки часто рассматривал на свет, изучая насыщенность и глубину оттенков королевских вин. Одно суфле и вовсе подцепил пальцем и слизал, после чего у наиболее впечатлительных гостий выпали вилки из рук.

Со стороны предсказатель напоминал любопытного ребенка, которому вложили в голову, как следует хорошо себя вести, но он периодически об этом забывал, так как стремился попробовать и рассмотреть все, вызывающее интерес.

Примерно к середине вечера я заметила, что кроме Фомки, расположившегося с правой стороны от меня, есть сосед и с левой стороны, это был не кто иной, как сам советник Волшебнии. После того как я его обнаружила, менталист решил заговорить.

— Вижу, вам все удалось, — кивнул он в сторону золотоволосого, которого в этот миг засыпала вопросами дама из монархической республики. Она уже сменила своего шикарного лебедя на шляпу с целым блюдом искусственных фруктов на макушке. Кстати, волшебнийская принцесса тоже сверлила Кийара взглядом, очевидно, пробовала на нем свои чары.

— Разфе кто-то сомнефался? — уточнила, тщательно прожевывая вкуснейшую рыбу под сливочным соусом.

— Эта уверенность понравилась мне еще во время нашего разговора в кабинете, — заявил менталист, а его взгляд снова пробуравил меня насквозь.

Колдует? Колдует! Этот взгляд я хорошо помнила. Прищурившись, внимательно оглядела волшебника, силясь найти в нем жутко привлекательные черты. Однако на сей раз что-то не выходило, наверное, сказывались память об отсутствии кубиков на прессе или подозрение, что советник вряд ли умеет умопомрачительно целоваться.

Как раз в этот миг к нам подошел один из лакеев с очередным ароматным блюдом — нежным мясом индейки в соусе из красного вина с гарниром из бобов, приправленных шалфеем. Если бы не мое неослабевающее внимание к солнечному мерзавтусу, я бы не заметила, как тот, балуясь, щелкает ногтем по разноцветным горошинам, украшающим его блюдо.

Проследив за траекторией полета одной из них, увидела, как она подкатилась к нашему краю стола и замерла рядом с тарелкой менталиста. В этот миг лакей, меняя блюда, поднял тарелку. Щелк — следующая горошина подкатилась к первой, стукнула по ней круглым боком, а вдогонку подкатились еще несколько. Через минуту все они исчезли под днищем неглубокой пиалы, поставленной расторопным слугой. Я открыла рот — предупредить, но блюдо уже поехало по столу и опрокинулось прямо на колени волшебника.

В первый миг менталист покраснел, стал хватать ртом воздух, но вместо вопля издал шипение и, подскочив, принялся стряхивать еще дымящееся яство со штанин. Бесспорно, он владел магией, но не сразу сообразил призвать ее, чтобы удалить с коленей жирные пятна и ликвидировать неприятные ощущения, вызванные густым наваристым соусом.

Вновь переведя взгляд в сторону пакостливого чуда, я обнаружила, что артефакт совершенно мирно беседует с королем, который только сейчас заметил облитого волшебника. Слуги бросились помогать, однако менталист уже сам справился с ситуацией при помощи магии и отмахнулся от работников дворцового сервиса. С этого момента я решила внимательно смотреть под свою тарелку, а заодно и вокруг.

Когда после происшествия с советником все успокоились, мерный гул голосов за столом стал тише — окружающие внимательно прислушивались к беседе короля и солнечного чуда. Речь как раз зашла о процессе обращения духа в человека.

— Поцелуй привязывает дух к физическому телу, — вещал предсказатель, а принцесски старательно запоминали, явно млея не только от самой темы, но от ласкающего слух грудного голоса с выразительными модуляциями. Я к этому моменту уже ощущала приятную сытость, расслабилась и готова была отправиться спать, но воспоминание о способе обращения артефакта как-то резко встряхнуло и заставило потянуться за стаканом с холодной водой.

— Обретя человеческую оболочку, дух не теряет своего дара предсказания?

— Нет.

— И ему доступно все, что доступно обычному человеку? Он может выбрать любую девушку, жениться, завести детей…

— Не совсем любую. По традиции дар заслуживает лишь та, которая прошла все испытания и обратила духа в человека.

Я как раз допивала свой стакан, но после чудовищных слов поперхнулась, закашлялась и забрызгала сидящего рядом советника. В этот момент все посмотрели на меня.

Подстава!

В глазах принцесс зажглись нехорошие огоньки, наше высочество поглядела на меня как на предательницу, король нахмурился, явно прокручивая в голове способы избавления от столь нежелательной особы, и только Фомка участливо похлопал меня по спине.

— Почему? — возмущенно выдавила в перерывах между кашлем, а вызвавший реальную угрозу моей жизни негодяй улыбнулся и пояснил:

— Ну как в сказке, Аленушка. Дар просто не достается. Нужно железные сапоги сносить, железные хлеба сгрызть.

Дважды подстава! Кто так ласково зовет девушку по имени в присутствии кучи свидетелей? Зараза солнечная!

— Это кто дар? — Я просто поверить не могла тому, что слышу.

— Я, — еще шире улыбнулся кошмарный Кийар, а во мне созрело твердое убеждение, что дальше ждать не стоит, вот схвачу прямо сейчас чашу с пуншем, и…

— А насколько строго следует придерживаться традиции в конкретном случае? — проявила деловой подход бизнес-леди из Небоскребии. — Ведь обычаи всего лишь пережитки прошлого, устойчивые нормы поведения. Они не осознаются как нечто непреходящее, то есть подвержены изменениям.

— Можно выбрать другую жену? — спросил напрямик король. Ну а что, он мог себе это позволить. Зря, что ли, столько времени потерял, пытаясь оставить живого предсказателя у себя. А в случае отказа мог поступить еще проще, например, избавиться от сыщицы, пролезшей вне очереди.

— Зависит от желания.

— Чьего?

— Моего, — заявил бывший солнечный дух.

Принцессы радостно заулыбались, король разом подобрел, а у послов успокоились нервы. Ну какой, скажите на милость, нормальный человек даже по традиции выберет обычную девушку, когда вокруг столько принцесс?

Когда всех выпустили из-за стола, нам с Фомкой разрешили удалиться в свои покои. Некоторые обитатели дворца получили такое же дозволение, а вот Кийара король потащил куда-то за собой, за ними поспешила Мириам, а следом увязались остальные принцессы и послы.

Я была счастлива, что могу добраться до кровати и упасть на перину, забыв про всяких артефактов и прочих красивых, но гадких личностей. Похоже, месть откладывалась, поскольку сыщица устала — ну просто очень. На сытый желудок и по трезвом размышлении не переполняло желание немедленной расправы, и я пришла к выводу, что, если пойду ночью в комнату взрослого и сильного мужчины, к тому же предсказателя, моя месть не удастся.

— Нет, не пойду, точно не пойду. Теперь и вовсе на пушечный выстрел к нему не приближусь.

Спасибо, но грозных взглядов за столом мне хватило! Еще получить бы разрешение уйти из дворца, однако король явно задумался на сей счет и пока на всякий случай будет держать меня рядом. Пожалуй, пора планировать очередной побег, но уже завтра, на свежую голову.

С такими мыслями собралась идти в ванную, но в дверь постучали. Я с нехорошим предчувствием отворила ее, выглянула в коридор и с облегчением улыбнулась, увидев Фомку. Напарник, засунув руки в брюки, с невозмутимым видом зашел в спальню, прошагал к креслу и обессиленно в него упал. Он, бедняга, вымотался не меньше моего.

— Я тут посижу полчасика?

— Дракон у покоев дежурит?

— Ага.

— А ты в окно пролезь, — предложила я.

— Идея, — обрадовался напарник, после чего подошел к моему окну, выглянул наружу и вернулся.

— Парапет узкий, ползти до другого крыла вдоль стены опасно.

— Пошли, — кивнула я на дверь, — у меня веревка есть. Родители кучу полезных вещей передали. Сейчас на третий этаж поднимемся, там балкон по периметру, с него спустишься прямо к своей комнате.

Напарник одобрительно хлопнул меня по плечу:

— Спасибо, Аленка, на тебя всегда можно положиться.

Отправив сыщика в его комнату и проследив сверху, как он благополучно забрался внутрь, я смотала веревку и вернулась к себе. Заперлась на замок, ключик оставила в замочной скважине, подумала немного и, пыхтя, передвинула к двери массивное кресло, а потом спокойно отправилась умываться и менять вечернее платье на ночную рубашку.

Когда я, чистенькая и довольная, выходила из ванной, резко затормозила в дверном проеме, узрев на своем окне мужчину в жемчужной рубашке, таких же брюках и… со взлохмаченными золотистыми волосами. Он сидел, вальяжно устроившись на подоконнике, и покачивал босой ногой.

— Можно войти, Аленушка? — имел наглость поинтересоваться этот субъект, спрыгивая на пол моей комнаты.

— Конечно, — мило улыбнулась я и запустила в предсказателя подвернувшейся под руку табуреткой.

Он, конечно, уклонился, ловко отпрыгнул с траектории полета деревянного снаряда, а табурет разлетелся на составляющие от удара о стену. Я изначально понимала, что вряд ли попаду, но отказать себе в удовольствии не могла. Это какую безмерную наглость нужно иметь, чтобы после всего еще и в гости заявиться? И когда успел? Пока я Фомке помогала спускаться? А как? Неужто по парапету шагал, пока я веревку к металлическим прутьям вязала и страховала напарника? И только пошла в ванную, как он сразу на подоконник? Судя по тому, что артефакт пришел босиком, от рубашки оторвались две верхние пуговицы, а рукава были закатаны для удобства, именно подобный способ забраться ко мне он и выбрал.

Романтика зашкаливает, чтоб его! И ведь если начну сейчас кидаться всем подряд, только шум лишний подниму, а его не достану. Как бы мне дотянуться до шеи, столь заманчиво белеющей в распахнутом вороте рубашки? Аленка, новое испытание — обмани предсказателя! Соверши нечто такое, что никак нельзя отнести к области наибольшей вероятности!

Я вновь приветливо растянула в улыбке губы и пошла к замершему на месте Кийару, который ослепительно улыбнулся в ответ и спокойно ждал дальнейшего развития событий.

— Да ты присаживайся, — нежно взяла нежданного гостя за руку, — вот сюда садись, — подвела его к кровати. И встала рядом, ласково глядя на золотоволосое чудовище. — Что ты здесь позабыл? — очень обходительно поинтересовалась у присевшего на постель визитера.

— Единственная, — Кийар протянул руки и, взяв мои ладони в свои, бережно сжал, — можно я здесь побуду до утра? Меня принцессы всю ночь осаждать собираются. Придут соблазнять, а я же теперь в человеческом теле…

— И что?

— Я спать хочу, — ответил нахал и широко зевнул.

Уже второй за вечер спать хочет, но ни один не считается с очень уставшей сыщицей. А это моя комната, между прочим.

— Спать ко мне пришел? — прищурила я глаз, стараясь не смотреть столь выразительно на его шею.

— Да. Ты ведь не станешь соблазнять, чтобы я потом женился?

— Ха! Определенно!

Смерив меня изучающим лукавым взглядом, Кийар выпустил мои ладони и вновь принял невинный вид.

— А других комнат во дворце нет? — все еще сдерживалась я.

— Все пустые покои обыщут, — ответил артефакт и, вздохнув, проникновенно добавил, — быть человеком очень неудобно.

Взъерошив золотистые волосы, он потянулся, оглядел широкую кровать, примеряясь (какой наглый мерзавец!), как бы прилечь покомфортнее.

— То эмоции, то голод, то усталость. Летать невозможно, перемещаться через пространство тоже. Я практически не вижу плюсов в этом теле.

— Бедняжка, сочувствую, — поддержала его, встав на изготовку и оценив расстояние до ближайшего средства для битья, — зато пакостить удается по-прежнему хорошо.

Пока нахальный гость поворачивал голову в мою сторону, я совершила бросок. Прыгнув на упавшего на спину мужчину, схватила подушку, накрыла его голову и навалилась всем телом.

— Оставайся, мерзавец, тебе здесь очень хорошо будет! Навек упокою! Наглый! Беспринципный! Манипулятор! Ты настолько не видишь плюсов в этом теле, что пожелал стать свободным духом и сбежать, хладнокровно допустив мою казнь?

— Не пошталал, — донеслось из-под подушки.

— Ах, не подставлял! — Я подняла подушку, а потом опять несколько раз опустила на золотоволосую голову. — А как ты поступил?

— Аленушка, — отплевавшись от перьев, но не делая попыток к сопротивлению, Кийар округлил честные глаза и пояснил, — королю было оставлено послание, он получил бы его на площади до вашей казни.

— Какое послание? — требовательно спросила, для большей искренности снова чуточку придушив артефакт.

— Что если казнят лучших сыщиков, будет нанесен великий урон королевству, — судорожно глотнув кислорода, ответил Кийар. — Ему ничего не оставалось, как помиловать вас, проявив королевское великодушие.

— Помиловать? — Я вновь шлепнула по солнечной физиономии перьевым оружием. — И какова была вероятность помилования? Очень большая?

— Абсолютная. Большинство моих предсказаний сбываются.

— Большинство?! — Мое страшное орудие мести взлетело высоко и снова опустилось — и так несколько раз, пока напрочь взъерошенный артефакт не расчихался от набившегося в нос пуха.

— Ты, — я обвинительно ткнула в него указательным пальцем, — ты повсюду распихал горошины со своими предсказаниями, заставил гоняться за собой по всем королевствам. Редкой беспринципности гад!

— Бесподобная, у меня не было выбора.

— Не было? — Я от души прижала изворотливого наглеца и надавила посильнее.

— А жениться, значит, можно на той, которая железные сапоги истоптала? Подставил с расследованием, подставил с обращением, подставил с благополучным завершением дела! Сейчас придушу, а потом вынесем тебя с Фомкой и прикопаем в саду.

— Мм, — выдал из-под подушки негодяй.

— Что? — на миг отвела снаряд.

— Мне так неудобно разговаривать.

— Ай! — взвизгнула, ощутив, как резко переворачиваюсь, а через секунду уже лежала на спине. Сверху восседал воплощенный солнечный дух, который решительно отшвырнул подушку в сторону, а мои взметнувшиеся вверх руки быстро прижал к покрывалу. Тряхнув головой, чтобы убрать упавшие на глаза волнистые пряди, мужчина заявил со всей искренностью:

— Я не планировал твою казнь, ненаглядная.

В ответ он получил громкое: «Фыррр!»

— Я вынужден был играть по правилам, отсюда и невозможность давать прямые подсказки и откровенно жульничать с предсказаниями.

— Ну-ну!

— Насчет дара — все правда. Лучший следопыт получает в подарок артефакт.

Как бы его спихнуть? Если резко согнуть колени и попытаться повернуться на бок…

— Ох! — выдохнула почти весь воздух, когда наглющий Кийар из сидячего перешел в полулежащее положение, не отпустив при этом моих рук, слегка навалился на мою грудную клетку своей и приблизил ко мне лицо.

— Алена-а, — покачал головой почти мертвый артефакт, — даже не пытайся, — и тут же продолжил в привычной манере: — Изумительная, это жутко тоскливо и утомительно — находиться взаперти, оставаясь привязанным к магическому предмету. Целых сто лет служить вещью! Разве можно придумать что-нибудь хуже?

— Вот не знаю. Как по мне, так тебе это лишь на пользу.

Кийар усмехнулся в ответ, а у меня сердце екнуло. Вот же красивый, зараза!

— Мне было дано двести лет, чтобы служить людям, сто из них я находился в плену магического шара, не имея права выбора, а потом получил возможность избавиться от проклятия. Я мог стать свободным духом, вырваться из заточения, а мог обрести еще одну слабую оболочку и вновь оказаться связанным.

Что-то дельное говорит, но нить разговора стала теряться.

Сложно не отвлекаться, глядя в завлекательный вырез распахнутой рубашки, чувствуя при этом тяжесть мужского тела и ощущая близость притягательных губ. В свете только что полученных пояснений освобожденное от праведного гнева воображение понесло не в ту степь.

— Очень интересно, — откашлялась я, — а теперь слезь с меня, так тяжело сосредоточиться.

Солнечное чудо нехотя освободил мои руки, а потом вдруг резко наклонился, подарил мимолетный поцелуй, который я и распробовать не успела, и уселся рядом на покрывале как ни в чем не бывало.

Я потерла лицо и медленно выпрямилась.

— А теперь поподробней, что ты там не имел права делать? — потребовала объяснений.

— Через сто лет заточения я мог обрести свободу, но при условии, что меня не найдут. Поскольку победить предсказателя непросто, я обязан был играть честно, поэтому уравнял свои шансы с тем, кто отправился на мои поиски. Я выбрал лучшего следопыта, единственного, способного справиться с поставленной задачей.

Ах, тысяча улик, приятно слышать!

— Ты путал следы.

— И давал точные подсказки. Твоей задачей было замечать нужное и делать правильные выводы.

— Ты сбивал меня со следа навеянными снами.

— Я не могу создавать сны, — широко улыбнулся Кийар, и слова прозвучали совершенно искренне.

— Допустим, — прищурилась я (еще вытяну из него подробности!), — твои фразочки про правильные вопросы связаны с этим?

— Да.

— Шансы были равны?

— Равны.

— Где доказательства?

— Я ни разу не нарушил поставленных мне условий, потому что не мог. Иначе не вырвался бы на свободу.

— И что же ты предвидел в конце? Как мы с Фомкой не успеваем тебя поймать?

— В случаях, подобных этому, мне недоступны абсолютные предсказания, лишь наиболее вероятные. Все зависело только от тебя, Аленушка. А ты оказалась еще более смелой, чем я предполагал.

Просто вечер комплиментов. Задобрить решил.

— Как ты видишь будущее?

— После встречи с человеком могу проследить связанные с ним события или людей, которые встретятся на его пути. Я старался оказывать тебе помощь, неотразимая.

— И заодно пакостить.

На это наглец пожал плечами — мол, надо же как-то время взаперти коротать!

— Вот и хорошо, что я тебя поймала. Послужишь людям, побудешь в нашей шкуре и на себе ощутишь, как это непросто. Кто бы тебя ни заточил — мудрый был человек.

— Он не человек, — вздохнул Кийар, а потом широко зевнул и потянулся. — Спина затекла, — поставил меня в известность воплощенный дух, — как слаба физическая оболочка…

— У тебя слаба? Да ты слабых не видел!

Перевернувшись на живот, усталое солнечное чудо растянулось поперек кровати и блаженно вздохнуло. Его ноги свесились с одного края, а голова с другого.

— Я прежде не ощущал усталости, а теперь она наполняет каждую мышцу. Мне не требовался сон, а сейчас без него не обойтись. Я ощущаю холод, боль, я смертен и связан массой разных слабостей вроде человеческих души, тела и мозга. Это неудобно и утомляет.

— А раньше ты человеческих эмоций не ощущал?

— Это было иначе. Они не связывали меня.

— И после этого станешь утверждать, что как-то особенно заботился обо мне? Ты не мог чувствовать как человек.

— Аленушка, — голос артефакта становился все глуше, а зевки слышались все чаще, — я выделял тебя из всех и берег до самого конца задания. Может, я не был способен ощущать человеческой привязанности в вашем понимании, но духи судят по справедливости и воздают по заслугам.

— Ты так меня берег, что не забывал развлекаться за наш с Фомкой счет, а заодно и за счет всех остальных. Чего стоят маскировки и эти записи на горошинах. А что за люди выполняли твои задания? Ты раздавал задачи, например, спрятать горошину туда-то, а в обмен делал предсказание? А какие объяснения придумывал для исполнителей? Вот возьмем один случай — слуга схватил флакон с магнетической жидкостью и уронил его. Неспроста ведь уронил? Флакон чем-то смазали? Ты отправил кого-то в покои до прихода слуги, мол, пойдите, намажьте бутылочку маслом ради шутки?

Ответом на мои размышления была тишина.

— Эй, хватит расслабляться, я еще не все выяснила, — толкнула бывший артефакт в плечо, — ты сам кто такой? Эй!

Кийар на тычок не среагировал.

— Поверить не могу! Ты уже уснул? Я не давала согласия, чтобы ты здесь спал!

Соскочив с кровати, схватила мужчину за щиколотки и потянула изо всех сил, стремясь стащить на пол. Не тут-то было. Тяжесть артефакта явно превышала мои физические возможности, и, даже упершись ногой, я смогла лишь чуть-чуть сдвинуть предсказателя. Теперь его ноги свисали еще больше, зато голова оказалась на покрывале, и он уткнулся в него носом.

Снова вскарабкавшись на постель, я повернула голову Кийара к себе, похлопала по щеке, однако пушистые ресницы даже не дрогнули, янтарные глаза по-прежнему оставались закрытыми, а дыхание было глубоким и размеренным. Мужчина совершенно не реагировал на манипуляции.

— Богатырский сон называется, — пробурчала себе под нос. — Мужик сказал, мужик сделал. Пришел спать и даже приставать не стал.

Я снова всмотрелась в безукоризненные черты умиротворенного лица, которое в спокойном состоянии казалось слишком безобидным.

— Просто чистый ангел с ужасным характером. Ведь спит и не боится, что я снова схожу за подушкой.

Вздохнув, поймала на палец блестящий золотистый завиток, потянула его и отпустила, наблюдая, как тот снова подскочил вверх неугомонной пружинкой.

— Вот как можно сочетать в себе несочетаемое? Наглый и самодовольный, но жутко симпатичный. Эй, Кийар, тьфу, и что за трудное имя! Какак… Еще длиннее! Кай, а Кай, а ну иди спать к Фомке!

Ноль реакции.

— А если очень громко закричать тебе в ухо, ты проснешься? Или лучше окатить холодной водой? А если тебя лысым сделать?

Я снова потянула за золотистую прядь, но выдирать ее вдруг стало жалко. Она была мягкой на ощупь, пахла ванилином (что за артефакт такой, сдобой пахнет!), и у меня рука не поднялась ее дергать. На новое удушение подушкой сил уже не осталось. Наверное, именно с этой целью хитрый наглец и позволил от души себя поколотить. За водой следовало идти в ванную, а заодно искать сосуд для жидкости. А если очень громко кричать, может кто-нибудь прибежать, что мне совсем без надобности. Ну его, этот дар лучшему следопыту, пусть себе спит. Сделаю ему подарок в честь дня рождения, а утром продолжим разговор.

Я откинула свободную от тяжести мужского тела часть покрывала, подлезла под него, устроилась поперек перины и сладко зевнула. Мой рост позволял не свисать с кровати. Уснула я так же быстро, как и предсказатель.