Переделав все, скопившиеся за время плена, дела. Упиваясь свободой и посмеиваясь над приключением, Глеб постепенно вернулся в уныние и злость. Какая-то соплячка утёрла ему нос. Да как посмела… Не спущу! Он завёлся. Ещё бы, удар получил не только по самолюбию и сердцу, но и по яйцам. Наказать и не медленно. Вызвав Александра, он в упор спросил:

— Куда ты её отправил?

Саша попытался стереть нервозность шефа:

— Глеб ты что сдурел, на какой зонтик она тебе. Укатила та малая зараза и скатертью дорога. Пусть себе пузо греет и бананы жрёт. Радости поди до соплей.

Глеб с таким подходом не согласился. Это же не Александра, а его, лба, девчонка валяла и щипала самолюбие.

— Это моё дело. Давай без комментарий. Ясно и коротко. Куда?

Саша померил кабинет шагами и сказал шефу правду:

— К тебе.

— То есть? — вылупился он.

— Пойми меня правильно. На этой линии всё схвачено. Требовалось всё обделать быстро. Я ж не думал, что тебя зашкалит. Она в твоём доме. Можешь убить меня…, но не запихивать же её в номер, девчонка молодая… мало ли что…

Но Глеб вместо нагоняя разволновался.

— Ага, ага… Нет-нет, ты молодец. Всё сделал правильно. Только мне малость надо потренироваться… Уроки общения так сказать взять…

Саша уже даже бегать не мог, рухнул на кресло.

— Глеб ты чего?

— Ничего. Найди-ка мне тренера по дзюдо.

— Чего ты баламутишься, плюнь на неё и разотри.

— Сначала я её разотру, понял…а уж потом плюну, понял…

Александр понял, не трудно, чего там… шефа понесло.

— Глеб, остынь, она же пупсик. Это я виноват, не ожидал от неё такой прыти. На все сто был уверен, что не совладать ей с тобой.

— Ага, пупсик… Этот пупсик кидал меня дубину, как прутик. О, вспомнил! Я её убить обещал и закопать. Вот!

Саша почесал с шевелящимися волосиками затылок.

— Надо же как она тебя зацепила, век бы не подумал. Я понимаю, в чём дело, — сказал он с думающим видом. — У меня есть серьёзные подозрения, что твоё самолюбие очень задело то, что она не уделила тебе достаточно уважения и внимания. Поэтому ты идёшь на глупости, лишь бы добраться до неё. Да и это ещё не всё…

Теперь, прервав его, забегал мельтеша маятником Глеб.

— Да на фиг она мне нужна… Дело в принципе.

— Ну да, ну да… Ты бы лучше хорошенько подумал о том, что собираешься сделать.

— Ты говоришь думать?! Представляешь, я эту дуру поцеловал, а она лицо моет и зубы чистит…

— Кино.

— Дьяволица, — сказал он с чувством. — Я её урою… Не лыбься, так и будет. Это просто не слыханно.

— Держись от неё подальше, чтоб она увечье тебе не причинила, а то отдых сорвётся в сентябре. На лечение золотое время угробишь. Послушай совет. На кой ляд тебе те разборки. Шут с ней. Девок кругом пруд пруди. Пойдём сегодня и оторвёмся по полной программе.

— Некогда. Давай тренера по дзюдо найди.

— Боже упаси! — замахал руками Саша. — Сломаешь ещё чего-нибудь сдуру.

— Не хочешь помочь лучшему другу… Тогда я сам.

Александр решил больше не делать попыток доказать что-нибудь.

— Ну хорошо. Я умываю руки.

— Хватит нотаций, помогай, — поторопил выходя из себя Глеб.

— Могу Иркиного попросить, — со вздохом сдался Александр. — Он все её слабые места знает. Научит всем премудростям и глазом не моргнёшь. Только запомни — это для тебя не безопасная причуда. У меня есть предчувствие, даже вера в то, что это хреново всё кончится.

— В смысле? — насторожился Глеб.

— В народе говорят: либо загсом, либо гробом, — с ухмылкой выдал Александр.

Он поплевался и постучал по дереву.

— Тьфу, тьфу…

Не ведая всего этого, я нежилась под солнышком. Господи, как хорошо! Мне целый год из нашего курсантского дурдома, хотелось сбежать, исчезнуть. Не было куда. А сейчас, тут, я была на седьмом небе. В моей жизни никогда ещё не случалось ничего подобного. Чудный край. Вилла на берегу моря с бассейном на заднем дворе, в полном моём распоряжении. Билет на обратную дорогу у меня в кармане. На поклёв мне с избытком хватит, сколько той еды надо. Фрукты, рыба. Наберётся ещё и на то, чтоб посмотреть кое-что. Я жила как в сказке почти две недели. Вечером служка был особо внимательным и щедрым, с кухни доносились запахи. Почему и кому они готовят? — прошелестело в голове, но я откинула это. Какое мне дело. Меня угостили чудным вином и я провалилась в какой-то кисель…Странное состояние. Ничего не чувствовала. Ничего не помню… или помню кое — что… Стол, приятное вино… Придя утром в себя поняла, что лежу на кровати. Но ведь поднатужившись точно вспомнила последние минуты — за столом. Подняв тяжёлую голову от подушки, я встретилась с наглым взглядом ухмыляющегося Глеба. Он посиживал картинно развалясь в кресле, придвинутом к самому краю кровати. Ждал момента, чтоб насладиться моим поражением.

— Привет! Какая встреча. Кто б подумал. Я так рад.

Вот она суровая реальность. Кто б действительно подумал про такой конфуз. Все мои планы летели коту под хвост. Хорошо хоть две недели были райскими. Встречаться с ним больше, тем более здесь, не собиралась. Радовалась солнышку… и вдруг ситуация резко изменилась и теперь он сам задумал сыграть со мной в ту же, что и я с ним, игру. Проблема выросла из ничего: как же мне поступить дальше? Я провела по себе рукой и, обнаружив одни трусики, рванула поглубже под одеяло. Скотина. Хотя, чего обижаться то собственно. Тем же концом и по тому же месту. Только не паниковать. Я как-то упустила из вида утверждение народной мудрости, что рано или поздно за всё придётся платить. И возможно это будет та же монета. Чёрт бы побрал этих мудрецов, они испортили мне праздник. Теперь мне решать проблему. Не буду же я по подобию его ослицей… Кроме того, раз уж случай свёл, самое время лишить его самоуверенности и второй раз щёлкнуть по носу.

— Поговорим! — нагло заявил он мне.

О теме предполагаемой беседы я догадываюсь, и та мне никак не катит.

Высунув кончик носа из укрытия, потребовала:

— Отдай одежду, болван.

Заранее знала, что провальный вариант, но надо что-то ж делать.

— Долг платежом красен. Теперь ты моя пленница. Как там говорят: всё возвращается на круги своя…

Сорвавшись, я засучила от злости кулаками по подушке. Всё так хорошо шло. Откуда эта горилла узнала, что я тут? Хотя, что тут думать-то братик разлюбезный сдал. Ох, на радостях о таком заводе не подумала. А завёлся мешок с деньгами не на шутку.

— У меня создалось впечатление, что ты на меня за что-то сердишься, — с издёвкой заявил он на мой пыл.

— Сержусь? — взвилась я. — Вообще-то это мягко сказано. Но уверяю, ты об этом пожалеешь…

— Кусай теперь себе локотки коварная кошечка. И не надейся, что перегрызёшь верёвку и убежишь. Я тоже всё продумал и просчитал. Так что быть тебе отшлёпанной.

«До чего же ты самоуверен! — вспыхнув, с досадой подумала я. — Ну мы ещё посмотрим чья возьмёт!» Мои глаза от злости и хищных намерений, превратились в щёлочки. Это мы ещё посмотрим. А насчёт локтей — не дождётся. Я взяла себя в руки и успокоилась. Пылом не возьмёшь, победить можно только умом.

— Желаю успеха, — с улыбкой объявила я.

— Спасибо, — раскланялся он.

Я тут же потребовала:

— Отдай мою сумочку с документами и деньгами.

Для него это было не просто неожиданно, но и не понятно.

— Зачем? Расплатиться хочешь? — тут же предположил он.

— Дикарь, как я не догадалась чей это дом…

Он тут же вставил свои пять копеек:

— Вот-вот, надо было голову развивать, а не кулаки…

Я грохнула по подушке тем самым кулаком, правда, получилось это не внушительно, но зато эффектно и решительно повторила свою просьбу:- Сумочку мне!

Он продолжал рисоваться:

— Голая ты прикована к этому месту. А я, так и быть, с тебя денег не возьму за содержание. Зачем же тебе сумочка в неглиже?

— А вдруг украдёшь мой билет или деньги…

Задело. Башку от глобальных проектов распирает, сразу видно мальчику не до мелочей. Он поднялся и быстро вышел из комнаты. Оставшись одна, я закрыла глаза и откинулась на подушку. Ох! Но одиночество было не долгим. Он заявился возбуждённый, принёс и кинул на кровать сумочку.

— На, получи своё барахло.

Уф! Уже легче. А там посмотрим, умник.

— Я есть хочу, — с вызовом заявила я.

Он наклонился ко мне нарочито какое-то время поизучал моё заспанное лицо. Я кривляясь попозировала. Он вкрадчиво улыбнулся:

— Поднимайся и спускайся.

Подумав, а было над чем, ведь чтоб уложить его на лопатки, я должна была встать с кровати и для этого у меня должен быть повод. Чем приглашение к столу не это самое. Вот поэтому я и не возражала, но выставила условие:

— Отвернись, я замотаюсь в полотенце.

— Господи, что я там не видел, — картинно изображая недовольство, вздохнул он. — Кто тебя раздевал-то.

Я тут же взвилась.

— Это не честно. Я тебя не трогала.

Он как вампир тут же воспользовался моим промахом, чтоб рассказать мне об этом.

— Я тоже, — выпятив губу, заявил он. — Кто виноват, что у тебя конструкция другая. На мне что было — плавки. На тебе тоже. Какие претензии…

Действительно, какие уж тут претензии, слава богу, покочевряжился, но отвернулся. Давно бы так, а то разболтался!

— Осёл! — я вскочила и, завернувшись в полотнище, рванулась к нему намереваясь поставить на место зарвавшегося порося. Но моя рука напоролась на защиту и я тут же потеряла инициативу ловко перехваченная и прижатая к мощной груди. Этого ещё не хватало! — ужаснулась я. Чёрт забери, а он время зря не терял. Чтоб ему горшок упал на башку.

Воспользовавшись моей растерянностью, он даже надменно приосанился. Вот прохвост!

— Я благодарен, ты меня, носом поводя, научила, что любой опыт нам даётся не просто так, а в назидание. Как тебе, ягодка?

Я собралась с силами и плюнула ему в лицо. Это я могла, мой рот был свободен. Парень оторопел и, рванув меня к себе, прижал поцелуем. Я попыталась вывернуться и пнуть его по любимому месту, но оно оказалось защищено ногой. Полотенце от борьбы сползло и я, оказавшись перед рассвирепевшим банкиром почти голой, прикрываясь руками быстро ретировалась в кровать под одеяло, взвизгнув на прощание:- «Исчезни! Я больше не хочу тебя видеть!» Притопав следом и кинув на меня полотенце, он показал кулак. Я заползла под одеяло с носом и объявила молчанку, а заодно и голодовку. Он ретировался:- «Ладно, — смирился он. — В таком случае нам не о чем говорить». Не дождавшись меня к завтраку, опять больно-то не расстроился, придя, сказал:

— Твоё дело, а было вкусно.

В это время распелся его мобильный. Видимо звонил мой братец по делам, потому что он, глянув на меня, делано извинился, сославшись на срочные дела, сразу вышел. Нужны мне их секреты, как корове пятая нога.

Не получив собеседницу и на обед, пришёл почёсывая за ухом с претензиями.

— Ир, это не честно. Я у тебя не капризничал, ел без фокусов. Давай поднимайся.

Я понимала — он оказался в затруднительном положении. На его замечание подумала: кто вам лекарь, если мужики за кормёжку себя продадут, то при чём здесь я. И не пошевелилась. Вредничала, хотя и отметила про себя, что обслуживает он меня, как любимую жену шейха. Я так не надрывалась. Он, повздыхав, принёс поднос, но я, зажав нос, чтоб не соблазнялся, не прикоснулась к еде.

— Ладно, — заявил он, — вечером всё будет романтичнее с цветами и свечами.

Я презрительно прищурилась:

— Сомневаюсь, у меня совершенно нет аппетита и к тому же наверняка разболится голова.

Он вышел, изо всех сил захлопнув за собой дверь. Мол, поживём, увидим. Вечером всё повторилось. Я стойко стояла на своём. «Свободу попугаям!» Глеб ещё петушился, но уже начал паниковать.

— Ничего, за три дня с голоду ещё никто не умирал. Стройнее будешь. Но своё отсидишь. Будешь знать, почём фунт лиха!

Он медленно опустился в кресло и задумчиво уставился на меня. Я понимала его эту задумчивость. У него наверняка ко мне масса вопросов. Только мне до его головной боли решительно нет дела. Мне его это присутствие ох как не нравилось. Не развернёшься с фантазиями. Но я изображала милую улыбку, он тоже. В общем, рисовались друг перед другом. Неужели ему нечем заняться, как только мстить мне? Я не выдержала и сорвалась:

— Чего расселся, убирайся. Я ненавижу тебя! Одно твоё присутствие рядом меня бесит!

Глеб поднялся. Вздыхая, потоптался. Сказал тихо:

— Не шуми, обойдёмся без драматизма. Вон как покраснела, много вредничать вредно. Кстати, я твоим пленником избегал бурных признаний в ненависти…

Мне хотелось напомнить ему, чего он тогда не избегал, но я сдержалась, достаточно, чтоб убрался и не мешал думать. Опять же, повторять про себя такую гадость, не большое удовольствие.

Можно, конечно, было и поваляться здесь этих три дня, но строптивость требовала побега. Ночью я не рыпалась. Но просто так время не теряла. Думала и придумала. Вернее вспомнила. Чего там придумывать-то, с нашим кинематографом можно и не стараться. Всё уже сочинили, только пользуйся. Оказалось чего проще вспомнить побег в «Кавказской пленнице». Ну что курсант Ира, вперёд в приключение. Главное, чтоб моё воображение слишком не разрезвилось. Утром приняла душ, но завтракать не стала. Вернулась в спальню, сняла штору. Пока никто не видит, покромсала ножницами для ногтей, как мне хотелось. Завернула где мне надо. Два конца завязала на плече. По бокам глубоко заложила. Сделала широкий пояс. Чем не наряд… Загляденье. Сумочку повесила на шею. Получилось, что я не только оделась, причесалась, но и успела подкраситься. Осталось влезть в туфли, что я и проделала. Ещё раз бросив на себя взгляд в зеркало, выглянула за дверь. Никого. Пока везёт. Рысью пробежала на балкон. У входа машина, ключи на месте. Собрался куда-то катить голубчик. Да мне сам бог помогает не иначе. Сняла и кинула вниз туфли, потом сиганула сама. Второй этаж. Немного зашибла колено. Но в целом нормалёк. Посигналила у ворот, не открывают. Меня почему-то пробрал озноб. Неужели я в ловушке из которой нет выхода… Только не паниковать! К машине бегут. Ни за что не уступлю! Я быстро встряхнулась. Так спокойно! Их проблемы. Сдала назад рассеяв набежавший народ и разогнавшись долбанула по воротам. Не металл, а скорлупа, не то что наши, те танком так можно искрошить. Оглянулась. У покорёженных ворот стоял Глеб и смотрел мне в след. Охрана разводила руками. Отлично! Будет знать с кем связывается. Нет, я не сторонница разбоя, так просто вышло. Поспрашивая я нашла недорогую гостиницу. Заскочив на базарчик купила дешёвенький купальник, смену белья и шорты с майкой. Должна же я как-то жить. Переодевшись отогнала машину к восстанавливаемым воротам и погудела. Появился охранник, и я рванула наутёк. Ремонт машины влетит ему в копеечку. Так и надо ослу! По большому счёту, мне не было никакого дела до его убытков. Сам виноват. Подумаешь, принц!