3 июля 1774 г.

Фаунтерра, резиденция Нортвудов

Лекарь пускал Мире кровь, когда служанка доложила о госте. Из разреза на руке жидкость тонкой струйкой стекала в таз, на дне расплывалась вишневая лужа. Лекарь избегал смотреть в лицо девушке.

— Сегодня, как будто, получше, — неуверенно сказал он, бросив взгляд на леди Сибил, словно ища поддержки.

— Да, дитя мое, сегодня ты определенно выглядишь бодрее.

Графиня лгала более умело, чем лекарь.

Вошла Элис и доложила:

— Миледи, сударь Марк желает видеть леди Глорию.

— Еще чего! — фыркнула графиня. — Бедная девочка не в том состоянии, чтобы отвечать на его дурацкие вопросы. Пусть убирается!

— Да, миледи.

— Нет, прошу, позвольте Марку войти! — вмешалась Мира. — Я очень хочу услышать, что он скажет. Прошу!

Ее голос звучал очень слабо, на грани слышимости. Возможно, поэтому леди Сибил не смогла отказать ей.

— Что ж… Пусть подождет внизу, пока лекарь окончит дело. И предупреди, что леди Глория больна. Ее нельзя беспокоить мелочами!

Вскоре процедура была завершена, лекарь перевязал руку тряпицей, на которой тут же расплылось влажное пятно.

— Не забывайте о красном вине, — напомнил он графине, — а также отвар полыни и зверобоя. Если будут головные боли, приложите к вискам серебряные монеты.

Еще как будут, — вяло подумала Мира. Боль не покидала ее уже несколько дней. Казалось, кто-то методично сверлит виски. Монеты, не раз уже испытанные, помогали не больше, чем всяческие отвары. Как ни странно, кровопускание приносило облегчение: после него Мира слабела и едва могла шевелиться, зато боль отступала, давая возможность поспать.

Дверь скрипнула, впустив в комнату Ворона Короны.

— Приветствую вас, леди Сибил, леди… — он осекся, когда глянул в лицо Мире.

— Я так плоха?.. — спросила она. — Жаль, Марк, что вы отказались от мысли лишить меня головы. В последнее время она доставляет мне так много хлопот.

Видимо, он не понял, что это была шутка.

— Простите, миледи… Я не знал…

— Вот именно, вы не знали, — отчеканила графиня. — Теперь видите, что девочке не до вас. Говорите поскорее, что хотели, и оставьте ее в покое.

— На самом деле, леди Глория, я принес хорошую весть. Надеялся, что она порадует вас…

Похоже, теперь он не предполагал за больной способности порадоваться хоть чему-то, и не знал, какой избрать тон.

— Вы, миледи, — обратился он к Сибил, — тоже останьтесь, вам стоит это услышать.

— Я и не собиралась выходить! — негодующе бросила графиня.

Мира вяло улыбнулась: Марк верен себе — все те же шпильки на грани хамства.

— Ну же, сударь, вы обещали меня порадовать. Каковы новости?

— Все кончено, миледи, — просто сказал Марк.

— Что — все?.. — не поняла графиня.

— Заговор. Он раскрыт.

Тишина. Мира ощутила, что сердце забилось быстрее.

— И преступник?..

Марк выдержал паузу.

— Какой рассказ вы хотели бы услышать, миледи — краткий или подробный?

— Говорите кратко! — выпалила графиня.

— Подробно, — сказала Мира, — прошу вас. Хочу, чтобы рассказ длился долго.

…поскольку пока вы говорите, я смогу думать о чем-то, кроме болезни! Мира не сказала этого, но Марк понял без слов. Поклонился графине:

— Ваша милость, позвольте мне выполнить просьбу вашей дочери.

— Как сговорились! — фыркнула леди Сибил. — Что ж, насладитесь.

— Благодарю вас. Итак… — Ворон Короны прочистил горло. — Я начну с той точки, в которой находился, когда в последний раз беседовал с вами.

— Беседовал с нею?! — тут же взвилась графиня. — Вы допрашивали дочь в мое отсутствие?!

— Нет, миледи, — быстро вставила Мира. — Это я допрашивала Марка, а не он меня.

Ворон улыбнулся:

— Чистая правда, миледи. Так все и было.

Графиня растерялась, не зная, как реагировать на такое. Ворон Короны сел у постели Миры и повел рассказ.

— Начну с покаяния: я снова вас недооценил. В той беседе вы сообщили мне известие: у герцога Айдена Альмера имеется страшная тайна. Причем, "сообщили" — это слабое слово. Вы построили целую драматическую сцену: вовлекли в игру, разожгли любопытство всякими мелкими, хоть и занятными фактиками, а потом, в кульминационный момент, с таинственной такой улыбочкой, с придыханием… "Лабелину известна страшная тайна Дома Альмера! Аланис обречена, Валери ее уничтожит!" Отдаю должное вашему театральному таланту, леди Глория. Это было красиво. Особенно тот зазор между строк, в котором читалось, что Аланис — незаконнорожденная дочь.

— Но вы мне не поверили? — скривилась Мира.

— Не то, чтобы не поверил… Разумеется, у герцога Айдена есть тайны! У кого их нет? И Аланис, конечно, не без греха… Но видите ли, ваши слова, поверь я им, сметали с поля сразу двух претенденток в невесты: Аланис — бастард, Валери — заговорщица. Согласитесь, из уст близкой подруги Лошадницы Бекки это звучало весьма и весьма. "Милая Бекка, я приготовила тебе подарочек: убрала обеих конкуренток. Ты задолжала мне кофе с печеньем".

— Черт!.. Я не учла этого. Думала, вы мне поверили.

Ворон примирительно подмигнул:

— Зато поверил кое в чем другом. Вы сказали одну весьма любопытную фразу. Обронили мимоходом, как нечто само собой разумеющееся. Именно это привлекло мое внимание — ваша мимолетная уверенность. Я сказал: "Мы можем снять подозрения с герцога Десмонда Ориджина", — а вы ответили, мол, с него — да, но не с его детей. Тогда я впервые задумался в этом направлении. Доселе я почти не смотрел в сторону Ориджинов. Из герцога Десмонда такой же интриган, как из меня — швея. Чего стоит только брак Северной Принцессы с этим белолицым чудом!.. Всего за три месяца до Летней Ярмарки Невест, на которой леди Иону оторвали бы с руками… Ну и, к тому же, это ведь Ориджины — соль земли, опора Империи, светоч благородства и все такое. Как можно их подозревать?

Графиню аж перекосило при этих словах, потом она уловила иронию в словах Марка и благостно усмехнулась.

— Но с вашей легкой руки, леди Глория, я вздумал рассмотреть семейство Ориджинов по отдельности. Тогда меня весьма заинтересовала персона молодого лорда Эрвина и его деятельность в столице. Оказалось, что осенью-зимой он предпринял ряд интереснейших встреч… — Ворон отвесил поклон в сторону леди Сибил, та отвела взгляд. — Но вершиной Эрвиновской дипломатии была встреча в чайном салоне дворца. Она состоялась в феврале, а я не знал до июля — представьте! Его величество Адриан, генерал Уильям Дейви, леди Катрин Катрин и лорд Эрвин София попивают чаек за одним столом, беседуют о политике, лакей прислуживает им… И как назло: никто ни слова! Генерал Дейви — закадычный приятель Эрвина; Катрин Катрин предана владыке, как гончая сука; лакей — из тех, кого я не смог купить, поскольку его уже купил кто-то… вероятно, первый советник. Я узнал про эти чудесные посиделки только неделю назад — мучительно поздно. И узнал лишь потому, что поговорил напрямую с императором. Прекрасная беседа вышла! С вашим чувством юмора, миледи, вы бы оценили. Владыка: "Марк, я жду вашего доклада". Я: "Всенепременно, ваше величество. Сейчас же доложу, только прежде следует опросить еще одного свидетеля". Адриан: "Кто он?" А я ему: "Так уж получилось, что вы". Он даже хохотнул. Я тогда и говорю с серьезнейшей миной: "Меня интересует политика молодого Ориджина. Она имеет важное значение во всем происходящем". Император: "Неужели не нашлось кого еще спросить?" А я: "В столице сейчас несколько человек, хорошо знакомых с Эрвином: его сестра Иона, его свояк Виттор, друг Уильям, любовница Нексия, бывшая любовница Сюзанна… Но из беспристрастных — только ваше величество".

— И он рассказал вам?

— Да, миледи.

— И что же?

— Была встреча в чайной, Эрвин предложил план, как навязать реформы Великим Домам, сохранив за владыкой свободу в вопросе брака. Весьма недурной план — надежный, недорогой. По сути, вся цена: содержание для десяти тысяч воинов и заем на искровый цех — мелочи для Короны. Из дополнительных приятностей — заметное усиление центральной власти императора. Адриан был склонен согласиться, тем более, что герцог Альмера все больше давил на него, требуя брачных договоренностей. Владыка, как мы прекрасно знаем, давления не любит.

— Но затем ситуация изменилась, — вставила Мира, утомившись от молчания. — Начались убийства, и знать всполошилась. У Адриана нет прямого наследника! Если — да помилуют нас боги — император будет убит, то случится катастрофа. Гражданская война неминуема. Если владыка хочет уберечь государство от смуты, то обязан жениться. И план младшего Ориджина лишился главного преимущества: брак стал неизбежен. Причем не с Беккой. Лишь Аланис или Валери.

Марк согласно кивнул:

— Именно это я и высказал владыке. Он благосклонно так улыбнулся и молвил: "Хороший анализ ситуации, я полностью с ним согласен. Но все же, любезный Марк, как на счет раскрытия убийств?" И вот он смотрит на меня — вы же знаете его взгляд: с этакой лукавинкой, будто насквозь видит. Владыка смотрит, а я думаю: тот лакей, наливавший чаек лорду Эрвину, — его ведь, собаку, кто-то купил. И были причины думать, что не кто-нибудь, а именно первый советник — герцог Айден. И вот если так, то случайно ли совпадение: Эрвин предлагает план, разнесший в пух и прах надежды Аланис Альмера на престол, а спустя всего месяц происходят как раз те события, что этот план нейтрализуют? Убийства наследников — не ответный ли это ход герцога Альмера? Как в ваших любимых стратемах: Эрвин атаковал искру герцога, Айден блокировал удар, пожертвовав несколько серпушек… А владыка все глядит на меня, и я говорю на страх и риск: "Я знаю имя убийцы. Но это очень и очень большой человек. Не посмею назвать его имя без доказательств, а их пока нет. Ваше величество, прошу еще времени". Владыка небрежно так щелкает пальцем по Вечному Эфесу и говорит: "Пять дней".

Мира потерла виски, прикидывая.

— Пять дней — это дорога поездом до Алеридана, сутки там, и дорога обратно, верно?

— Да, миледи.

— Стало быть, владыка сразу понял, что вы ищете доказательств против Айдена Альмера?

Марк развел руками:

— На то и владыка… Вот только пяти дней было чертовски мало! Всего сутки на поиски в герцогстве Альмера. Как найти людей, которым Айден поручил грязную работу, за одни лишь сутки? Особенно если учесть, что эти люди, наверняка, мертвы! И вот тогда — только тогда — я вернулся мыслями к вашим словам о тайне герцога Альмера. Теперь они больше не казались такими наивными. Тайна могла бы послужить доказательством его вины — пусть хотя бы косвенным!

Девушка покачала пальчиком перед его носом:

— То-то же!

— Каюсь, миледи… Я рассудил так: если вы правы, то, значит, Айден лжет. Лжет и в своей книге, лгал и на процессе по Шутовскому заговору. Лгал, стало быть, под присягой — а это уже немало. Впрочем, уличить его по-прежнему крайне сложно. Оспорить слово великого лорда, первого советника императора — это могло бы стоить головы некоему Ворону. Но, к счастью, герцог Айден — предусмотрительный человек. Перед Шутовским процессом он позаботился о том, чтобы нашлись свидетели, подтверждающие его слова. Именно это его и погубило.

Марк сделал паузу, подчеркнув иронию ситуации.

— Я изучил записи суда двадцатилетней давности. Кроме самого Айдена, еще два человека рассказывали о пытках над капитаном Корвисом и его смерти, якобы случайной. Это была пара тюремщиков из Алериданской темницы. Их показания слово в слово совпали со свидетельством Айдена. Если герцог лгал, то выходило, что лгали и они. Я взялся разыскать этих двоих. Один тюремщик, как выяснилось, давно умер. По пьяному делу упал с моста и утонул. Это случилось спустя всего месяц после суда. Забавное совпадение, не правда ли?

— Там, куда я пустила стрелу, по случайности оказалась белка…

— Точно. Зато второй тюремщик жив до сих пор и даже обзавелся имением. Получил во владение село и пастбище, сделался лордом, пускай очень мелким. В имперском архиве ведется учет всех ленных владений, так что мне не составило труда разыскать этого человека. Как думаете, миледи, почему герцог не расплатился с ним той же монетой, что и с первым тюремщиком?

— Герцог почему-то был уверен в его преданности?.. Странно…

— Объяснение иное: второй тюремщик, в отличие от своего невезучего собрата, был грамотен. Видимо, герцог Айден не знал сего досадного нюанса, когда нанимал его для лжесвидетельства. Услыхав о смерти первого свидетеля, второй изложил всю правду на бумаге и отдал ее доверенному человеку. Это стало его страховкой: если герцог расправится с ним, бумага будет передана тайной страже. Тюремщику хватило ума назначить малую цену за свое молчание: всего-то одно село… Герцог счел, что проще будет заплатить, чем идти на риск.

— Тюремщик рассказал вам все это под пытками?

— О, нет, миледи. Я не одобряю пыток: сведения, полученные таким способом, всегда сомнительны. Надеюсь, вам не доводилось видеть пыточную камеру и тамошний… инструментарий. Поверьте, человека можно довести до состояния, когда он сознается в чем угодно и назовет любые имена, лишь бы получить право на быструю смерть. Особенно охотно заключенные выдают сведения, если палачи имеют глупость намекнуть, каких именно сведений они ждут. И что же в результате? Вы получаете подтверждение вашей догадке, которое, в сущности, ничего не подтверждает. Я предпочел действовать иначе.

— Как же?

— Мои люди оделись в ливреи гвардейцев герцога Альмера, схватили бывшего тюремщика и повезли куда-то в закрытом фургоне. Намекнули, что скоро он окажется в темнице Алеридана. Пленник тут же завопил: мол, у него имеется бумага против герцога, она непременно попадет в руки императора, и герцог не порадуется, если так случится. Тогда мы посадили его в поезд и привезли во дворец Пера и Меча. Тут до него дошло, с кем он имеет дело, но идти на попятную было поздно. Разоблачающее письмо тюремщик отдал на хранение знакомому настоятелю монастыря Праотцов. Тот должен был отправить его в столицу ближайшим поездом, если однажды тюремщик не явится на воскресную службу. Настоятель в точности исполнил требуемое: вчера мы получили бумагу. Забавно: вашу записку я получил за пару часов до письма тюремщика. Вы написали три строки, тюремщик растянул исповедь на три листа, но суть была одна и та же.

Леди Сибил вмешалась в разговор:

— Я, конечно, рада, что между вами бытует столь чудесное взаимопонимание. Но извольте разъяснить: о чем шла речь в том письме?

— Конечно, миледи. Герцог Айден заранее знал о Шутовском заговоре.

— Разумеется, знал! Он допросил Корвиса, и тот ему сказал. Это всем известно.

— На самом деле, Айден знал о заговоре задолго до дня допроса. Целый месяц он скрывал от императора готовящийся переворот.

— Что?!

— Капитан Корвис сам, по доброй воле, раскрыл сюзерену планы переворота. Едва заговорщики связались с капитаном и попытались склонить на свою сторону, он тут же доложил об этом Айдену Альмера. Герцог в ту пору не пользовался большим влиянием, но уже тогда был чрезвычайно тщеславен. Известие о заговоре давало ему в руки козырную карту, но как разыграть ее? Немедленно доложить владыке об опасности, как того требует вассальный долг? Выйдет омерзительный скандал, брат владыки Менсон обвинит Айдена в клевете, а у Айдена не будет никаких доказательств, кроме слов капитана. Примкнуть к заговорщикам? Дело опасное, а выгода мала: все лучшие должности и большую часть имперской казны поделят родичи Менсона — Лайтхарты, а герцогу Альмера достанутся крохи. И он выбрал третий вариант: велел Корвису вступить в ряды заговорщиков, а позже, когда будет определен день переворота, поставить его в известность. Айден оставил себе время выбрать, какую из сторон поддержать. В последний момент он решил, что больше выгод принесет ему верность императору. Тогда он примчался в столицу, спас владыку от верной гибели, сделался героем-избавителем, первым советником государя, сильнейшим феодалом Империи. Преданному капитану Корвису, конечно, пришлось погибнуть — ведь его выступление на суде разоблачило бы герцога.

Леди Сибил даже села на кровать. Отбросила назад волосы, как делала в минуты сильного волнения.

— Стало быть, последние убийства — тоже дело рук герцога Альмера?

— Вне сомнений.

— Тот же почерк, что и двадцать лет назад, — сказала Мира.

— Почерк?.. — не поняла графиня.

— Угроза цареубийства, а затем чудесное спасение. Тогда Айден получил в награду чин первого советника, теперь добивался короны для дочери. Правда, тогда действительно готовилось покушение на владыку, а сейчас — нет. Но это не стало преградой: герцог создал иллюзию угрозы.

— Тьма холодная! Вот это да! Хочешь сказать, сира Адамара убили только для видимости?

И моего отца, — подумала Мира. Угрюмо кивнула:

— Да, миледи.

Она ощутила сильную усталость. Когда-то, очень давно, она мечтала отомстить за отца, позже — спасти любимого Адриана от смерти, заслужить его уважение и внимание… Сейчас все померкло, будто отодвинулось в туман. Не было ни радости, ни гордости, ни удовольствия от свершившейся мести. Веки смыкались, хотелось спать.

— Что же теперь?.. — спросила графиня. — Айден и Аланис арестованы?..

— К сожалению, нет, миледи. При дворе шпионов герцога ничуть не меньше, чем моих. Он был предупрежден и бежал из столицы вместе с дочерью. Полагаю, они запрутся в Алериданском замке.

— Скверно…

— Не волнуйтесь, они не уйдут от наказания. Император объявит о злодеяниях герцога и лишит его титула. Айден утратит власть. Возможно, гарнизон замка останется верен ему, но злодей не сможет скрываться там вечно. Скоро Айден будет принужден сдаться.

— Что ж, — сказала леди Сибил, — благодарю вас за новости. Рада слышать, что государю больше не грозит опасность. Дадим же теперь покой бедной девочке.

— Миледи, ваша дочь оказала Короне и мне лично неоценимую услугу. Я обещал ей кое-что… — он склонился к Мире. — Я обещал вам триумф — любой, какой пожелаете. Чего вы хотите, миледи?

— Вы ничего мне не должны, — покачала головой Мира. — Я — всего лишь девчонка, и я не сделала ничего особенного.

Хитрая ухмылка коснулась губ Марка.

— Хотите, миледи, чтобы я поспорил с вами? Вы, мол, спасли Империю и Корону, владыка обязан вам жизнью, а государство — миром… Чего-то в таком роде желаете?

— Нет. Скажите правду. Надеюсь, я этого заслужила.

— Правду… Тогда, в карете, я говорил вам то, что вы хотели услышать. Мне требовались сведения, и я знал, как их получить. Нет, миледи, без вашей помощи корона не слетела бы с головы владыки, престол бы не зашатался. Айден Альмера никогда не стал бы мечом, сразившим императора, и гражданская война не охватила бы страну кровавым пламенем… Но лично я, Ворон Короны, должен был сделать свое дело в срок. И я не справился бы без вашей помощи. Это правда. Император ничем не обязан вам, миледи, но я — ваш должник.

— Благодарю за честность, Марк.

— Итак, миледи, чего вы хотите? Я сделаю все, что в моих силах.

Хочу жить! — с мучительной ясностью подумала Мира. Жить. Жить! Вот только это во власти богов, а не тайной стражи.

Славы?.. Глупая бессмыслица. Пришел на ум разговор с Беккой в шоколадном салоне, когда они в шутку перебирали все возможные почести. Воспоминание было горьким на вкус.

Увидеть Адриана?.. Да, пожалуй, больше всего на свете она хотела бы именно этого. Услышать его голос, заглянуть в темную глубину глаз. Но вот в чем штука: Миру пугала мысль о том, что и Адриан увидит ее. Только не такую — бледную, как череп, полусонную, едва живую! "Вы красивы, когда вам весело". А красива ли я, когда умираю?.. Едва ли. Недаром от меня прячут зеркала.

— Ребекка из Литленда, — попросила Мира. — Скажите владыке о ней. Я понимаю, Адриан не выберет ее, но все же скажите: Бекка — умный, добрый, смелый, преданный человек. Владыка советовал мне ценить таких людей. Напомните ему его слова.

— Конечно, миледи. Но чего вы хотите для себя? Корона в скорейшем времени пришлет к вам лучших лекарей — об этом не стоит и упоминать. Что еще?

— Если поправлюсь, я хотела бы сыграть в стратемы с его величеством. Сможете такое устроить?

— Не говори глупостей! — фыркнула леди Сибил.

— Когда вы поправитесь, а не если. Вы непременно поправитесь! — твердо сказал Ворон, в голосе была уверенность, но не в глазах.

— Благодарю вас, Марк.

Она подала ему руку. Он пожал ее вместо того, чтобы поцеловать: приветствие соратника, не жест вежливости.

— И еще одно, миледи. Итан очень хотел навестить вас, но сегодня служба его не отпустила. Разрешите ли ему прийти завтра?

— Итан?.. Почему он передал просьбу с вами?..

— Как — почему?

— Неужели Итан — ваш друг?

— Итан служит мне, — с удивлением сказал Марк. — Разве вы не знали?

— Нет, конечно! Откуда мне было знать?

— Досадно… — Марк потупился. — Итан служит в протекции. Он совершил грубую ошибку при первой встрече с вами, когда принялся пугать вас тайной стражей. Я был уверен, что вы тогда же его раскусили.

— Нет, Марк… То были мои первые дни в столице, я ничего не соображала…

— Выходит, моя подозрительность сослужила дурную службу. Не думал, что Итан смог обмануть вас. Когда вы с ним откровенничали, я считал это посланиями для себя. Подозревая вас в заговоре, думал, что через Итана вы пытаетесь манипулировать мною, подкидывать ложные сведения… Простите.

— Ничего. Вы делали лишь то, что должны были.

— Вы позволите Итану навестить вас?

Мира взвесила. Итан. Секретарь на табуреточке у ног владыки. Скромный, стеснительный, заботливый шпион тайной стражи. "Найдите себе другого провожатого… найдите мужчину".

— Нет, не стоит.

— Понимаю, миледи.

— И, Марк…

— Да, миледи?

— Попросите Бекку навестить меня.

— Конечно, непременно.

Пауза. Ворон, как будто, не хотел уходить, но под грозным взглядом графини все же поднялся.

— До новых встреч, леди Глория.

Как нарочито!.. Если бы он не думал, что я при смерти, то сказал бы обычное "прощайте".

— До новых встреч, Марк.

Он вышел, леди Сибил последовала за ним.

Мира сомкнула веки.