В следующие пару дней Бизарр просто вымер. Те, кто имели поблизости родню – разъехались, Григорий Николаевич сдержал слово, поэтому в цирке остались преимущественно одиночки или у кого родня далеко. К моему облегчению, шабаш мадам Люсиль и Нена остались на месте, а вот из униформистов практически никого не было, за исключением тех, кто занимался демонтажем.

Короче, стало пустынно. Зато мои постоянные приятели все были здесь, например, факиры, Злославский, Шико и Паскаль. С последним творилось непонятно что. Может быть, было бы лучше, если б парень тоже уехал отдохнуть. Ведь семья Тимьяна уехала сегодня с утра, и мы проводили их всей, теперь уже, немногочисленной цирковой толпой. Прах Тима поехал с ними. И хоть Завойские вернутся в Бизарр вместе с Алиной, я опять разревелась. Да и ещё плюс в мою душу внесла сумятицу сама девушка, которая перед отъездом успела шепнуть мне на ухо:

– Что-то происходит, я знаю.

Что она имела ввиду, осталось для меня загадкой, но когда она вернётся, я обязательно её об этом расспрошу.

Паскаль тоже был на проводах и тепло простился со всеми ними. Я за ним внимательно наблюдала – на его лице не дрогнул ни один мускул. А когда их машина скрылась, то Скаль просто развернулся и ушёл. Парень, казалось, вообще потерялся, и ему не было нужно ничего. Каждый раз, когда я пыталась с ним заговорить, у меня создавалось впечатление, что, либо я говорю глупость, либо вообще не должна здесь быть. Но я упорно не желала от него отставать. Вот как сейчас, например.

Я сидела у него на диване и читала книгу, пока иллюзионист трудился за своим столом, сидя спиной ко мне, и что-то вычерчивал. Он усиленно не желал общаться и смотреть кому бы то ни было в глаза, но вроде бы не был против, что я была рядом. Вчера наш вечер прошёл точно так же. Он чертил, а я читала. Собственно говоря, книга была совсем не интересная, но заняться было просто нечем.

В отличие от меня, те, кто остался в Бизарре, все были чем-то заняты, Паскаль – разрабатывал новое приспособление для номера, Сваровски целыми днями пропадала на тренировках вместе с другими немногочисленными артистами, а вот мне никак не хотелось ничего делать, хоть волком вой. И хотя я понимала, что тренировки циркачей, что доводили их до изнеможения, всего лишь хороший способ отвлечься, у меня, к сожалению, не было силовых нагрузок, чтобы на корню вырубать мозги.

Или, может быть, дело в том, что я панически боялась за Паскаля, помня недавнюю трагедию Алексея, хотя и понимала, что Скаль не такой человек. Но мерзкий, зудящий червячок внутри, всё никак не желал успокаиваться. Я много раз задавала себе вопрос: почему меня так беспокоит этот парень, и теперь уже с уверенностью могла сказать, что он был мне дорог.

Так странно, я успела прикипеть к нему, выражаясь словами Шико, а ведь за всё время нашего знакомства Паскаль не произнёс ни слова. Только ярко выраженные эмоции, взгляды, жесты… этого было достаточно, чтобы понять его. Конечно, теперь всё резко изменилось, он стал скуп на эмоции и общение, словно чувств у него не осталось и вовсе, а я ничего не могла с этим поделать. Я даже просто боялась лишний раз у него что-то спросить, чтобы не порвать, как мне казалось, ту тонкую нить, что позволяла мне просто быть рядом. Но всё же, часто ловила себя на злости оттого, что он так глубоко нырнул в своё горе и даже не пытается отвлечься.

Я с силой захлопнула книгу, разозлившись на саму себя и свои мысли. Паскаль услышав хлопок, повернулся ко мне и вопросительно поднял бровь. Мне много чего хотелось ему сказать, но я просто поджала губы и, встав, буркнула:

– Я пойду.

Он не стал меня задерживать, лишь наблюдал, как я в спешке ухожу из трейлера. Может, не надо навязывать ему своё присутствие? Что в этом толку, если он ничего вокруг не замечает? Хочется ему справляться с этим самостоятельно – пожалуйста. Если честно, то последние пару дней мне хотелось хоть как-то растормошить его, а если говорить начистоту – то просто накричать. Но не знала, как он к этому отнесётся, да и вообще уместно ли это? Может быть, так не положено делать?

Я влетела к себе в трейлер и села на кровать, чтобы вновь предаться невесёлым мыслям, когда следом за мной показалась Сваровски. Она была зла как дюжина чертей, разве что только пар из ушей у неё не шёл.

– Он невыносим! – рявкнула она с порога, а мне даже не пришлось спрашивать «кто», поскольку прекрасно знала, что «им» мог быть только Злославский, ведь кроме этого циркача довести девушку до такого драконьего состояния не мог никто. Кроме меня, разумеется.

– Чего опять не поделили? – скорее ради приличия, спросила я.

– Он достал вовремя моих тренировок выпускать своих зверей гулять! – бесновалась Гадюка. – Не во время тренировок акробатов, не во время эквилибристов – нет! Именно тогда, когда я пытаюсь сосредоточиться и выполнить сложный загиб, из которого можно выйти только плавно, на манеж выходят его чёртовы кошаки! Скажи, Гидра, как это называется?!

– Эм, думаю – любовь, – взболтнула я, но тут же замялась из-за убийственного взгляда Кристины.

– Иногда мне хочется его припечатать вместе с его кошаками в какую-нибудь балку, чтоб осталось только мокрое место! – она села на кровать и устало потёрла виски. – Ты ведь понимаешь, орать на него бесполезно. Он включит это своё тупое чувство юмора и делает вид, что он тут ни причём! И выходит, что это я мешаю его тренировкам! Я! Ему мешаю! У, убила бы!

Она немного помолчала, и уже спокойней проговорила:

– Он хоть бы сейчас не доводил меня, и так тяжело… – и тут она спохватилась: – Как Паскаль?

– Так же, – поморщилась я.

– Ясно, – вздохнула она и, посмотрев на меня спросила: – Когда уже это всё закончится, а? Чувствую себя, словно по углям хожу. И этот Злославский, чтоб его…

– Может тебе попробовать уже с ним спокойно поговорить? Глядишь, жить легче станет.

– Может тебе уже перестать строить из себя соляной столб и пригреть, наконец, на груди Паскаля? – гаденько проговорила девушка, сузив глаза.

– Какая же всё-таки ты гадина, Сваровски, – спокойно проговорила я, удивляясь количеству желчи на один литр крови.

– Да, говорят, – довольно кивнула она, а затем, уже серьёзно добавила: – Я, кстати это сказала не из-за вредности, а потому что действительно так считаю. Или скажешь, Паскаль тебе безразличен?

– Нет. Вовсе нет, – не стала я отрицать. – Просто не вижу связи между моим к нему отношением и постелью.

– А я вот, например, вижу.

– Да? И что тебе дала в отношениях с Ильёй постель, кроме врага в лагере?

– Тебе в подробностях рассказать? – мурлыкнула она, а я нервно хихикнула.

– Нет уж, спасибо.

– А ты подумай, Гидроперит, я тебе плохого не подскажу. Заодно и расшевелишь парня, а то смотреть на него больно. Кроме того, весь Бизарр знает, что вы друг к другу неровно дышите, везде вдвоём шатаетесь. Да и…

– Слыш, сваха, завязывай, – оборвала я её резко. – Сама разберусь, хорошо? Я тебя услышала.

– Надеюсь, – вздохнула Сваровски и подхватила на руки Тайсона, который тёрся у её ног. – О, Боги, пошлите мне терпения, а то с этими творческими людьми с ума сойти можно.

Я хмыкнула, а сама задумалась над словами девушки.

* * *

Собственно, следующие дни ничем не отличались от предыдущих, за исключением того, что в цирк прибыла та самая комиссия. Нас она ничем не касалась, а вот директора потрошили знатно. Дрего бегал, словно кипятком ошпаренный, на всех кричал и без конца таскал бумаги. Комиссия состояла из шести человек, и каждое утро они приходили в Бизарр и копались в документах в трейлере Ветрова. Это не сулило ничего хорошего, но Григорий Николаевич и Дрего, судя по их лицам и крепким выражениям в конце дня, явно готовы были биться до последнего, как и предсказал Шико.

Это вселяло определённую надежду, но не повышало настроения. Короче, все немногочисленные артисты старались проходить мимо директорского кабинета на цыпочках.

Кстати, цыганка Арзу тоже оставалась в цирке, и однажды, когда я с ней пересеклась, то не удержалась от соблазна и крикнула ей в след:

– Эй, предсказательница!

Но женщина умело обогнула палатки и поспешила в свой шатёр, который уже был наполовину разобран. Я же, не собиралась так легко сдаваться и последовала за ней. Сказать, что она испугалась при виде меня, это ничего не сказать.

– Я помню, что вы просили не приближаться к вам, но у меня есть один вопрос, можно? – подхалимски начала я, не проходя внутрь, а оставаясь у порога.

– Чего тебе? – недружелюбно буркнула она.

– Просто хотелось бы узнать – Бизарр закроют?

– Нет, не закроют, я уже давно раскинула карты. Ещё вопросы?

Вопросов было уйма, и если бы женщина не указывала мне на дверь, я бы с живой с неё не слезла, но раз уж я, по её словам «демоница», то просто ответила:

– Нет, это всё. Спасибо.

Я ушла, а Арзу так и осталась стоять в той же напряжённой позе, пока я не ушла. Странная дама. Надо бы к ней, что ли Сваровски заслать… вдруг с ней она сговорчивее станет.

Но когда я озвучила эту мысль Гадюке, то та рассмеялась в голос, сказав, что у неё с этой псевдо-цыганкой давнишние счёты и что ни друг друга на дух не выносят. Я этому нисколько не удивилась, выказав лишь искреннее удивление, как это Сваровски ещё не сожгли на костре за её дурной характер, но это, была лишь лирика.

Вскоре мне надоело валять дурака, и пропадать у озера (я с некоторых пор решила перестать навязываться Паскалю), потому я предложила Кристине съездить в город, развеяться. Сваровски охотно согласилась, а я пристала к Илье, чтобы он нас отвёз. Но с лёгкой подачи Кристины, которая никак не хотела видеть рядом Злославского, на роль шофёра она определила Цербера. Само собой, Даллас тоже проявил желание поехать, а вместе с ним ещё одна девушка-акробатка, и теперь нас уже было пятеро. Но и Илья не сдавал позиций, раз уж его позвали (я была теперь кругом виновата, по мнению Гадюки), он организовал себе других сопровождающих – двух братьев эквилибристов и уж не знаю каким чудом – Шико и Паскаля. Предполагаю, что последнего потащил с собой Шико, и парни, загрузившись в седан Дрего, последовали за нами.

Так уж вышло, что мы поехали прямиком в бар, который оказался по совместительству и ночным клубом. Это я уже поняла под ночь, когда тихая музыка в раз сменилась громкой долбёжкой, и некоторые подвыпившие посетители начали вставать и танцевать.

Наша компания не была особо весёлой, а всё больше задумчивой и тихой, но никто не изъявил желания немедленно уехать. Кроме меня. Я впервые была в подобном месте и, мне жутко не понравилось превращение мирной тихой посиделки в кругу «своих» в эту цитадель непонятно чего. Свет выключился, замигала светомузыка, басы раздирали барабанные перепонки, что слышать собеседника было просто невозможно, разве что только если закричав. Сваровски заметила эту мою недовольную мину и поспешила подсесть рядом.

– Не веди себя как дикая. Посиди, осмотрись. Вот так проводит досуг нормальная молодёжь, – примирительно приговорила она, хоть и тон которым она говорила, как бы намекал на то, что уезжать в ближайшее время, она не намеренна.

– Я веду себя как дикая? – удивлённо спросила, взглядом указав на полуголых девочек, что только что вышли на импровизированный танцпол.

Сваровски хохотнула и что-то принялась мне говорить, ну а я уже мысленно приготовилась к нескольким часам тяжкого ожидания отправки домой. Кроме того, я чувствовала себя здесь весьма некомфортно, в отличие от остальных. Это во мне говорили эгоистичные мысли. Может и правильно, что артисты немного развеются, и им это пойдёт на пользу, а особенно в свете последних событий. А то живём в своём мирке, и не видим другую жизнь.

Паскаль же, продолжал сидеть словно ни в чём не бывало и лишь изредка отвечал жестами на реплики Шико, который пил виски и курил одну за одной сигареты. Вот уж кому тут было комфортно, я удивлена. Цербер и Даллас тоже разговаривали с Шико и с интересом поглядывали на местных девушек, что так охотно демонстрировали свои прелести. В общем, театр абсурда. Современный вид отдыха я не оценила и просто молча потягивала вино из высокого бокала. Кстати, тоже курила одну за одной, нарушив обещание, данное мадам Люсиль. Но я заранее себе это простила, так как ожидать, когда же устанет Сваровски, было тяжко. Последняя, под воздействием горячительного, решила потанцевать вместе с акробаткой, которая смотрелась просто шкафчиком напротив худенькой Гадюки.

Надо сказать, Кристина была звездой танцпола, что не удивительно, с её-то гибкостью. Наш красавчик Илья, пропал где-то у барной стойки, ища общения у местных девушек, и два брата эквилибриста присоединились к нему. Что самое примечательное, это то, что девушки, в своём большинстве, почему-то больше обращали внимание на факиров, которые преспокойно сидели за столиком и не пытались ни с кем познакомиться. Наверное, это у них тактика такая. Хотя, признаться, я не удивлена повышенному вниманию женской половины к факирам. Ребята выглядели брутально и… опасно, что ли. Такое они создавали впечатление. Женщинам, как правило, такие и нравятся.

А вот когда вдруг грохот прекратился и, заиграла медленная песня, меня удивил Шико – он поднялся и пригласил меня на танец. Я, конечно, понимала, что буду странно смотреться среди местного контингента в кроссовках, джинсах и простой белой майке, которая ко всему прочему ярко светилась в неоне, но заметив непривычно оживившийся взгляд Паскаля – решила согласиться.

Кроме того, сидеть уже порядком надоело. Шико оказался галантным кавалером и умело вёл меня в танце, хорошо хоть я усела шепнуть ему на ухо, что не умею танцевать.

– Ну как тебе? – спросил он, пока я оглядывала окружение и старалась не оттоптать ему ноги.

– Неуместно, в свете последних событий, – честно ответила я.

– Неверный ответ, – не согласился со мной Шико. – Жизнь продолжается, а вы молоды. Нельзя придаваться горю, забывая о себе.

– Это ты Паскалю скажи, – буркнула я.

– Я говорил. А что толку? Тут время только помощник, – проговорил он, и предпринял ещё одну попытку: – Не нравится тебе тут?

– Не привычно. Обычно я обхожу такие места стороной.

Враньё. Раньше у меня не было денег на такие места.

– Ясно. Странно для такой миловидной девушки избегать этих мест. Обычно бывает наоборот.

– А я вообще странная, видимо.

– Видимо. Опять включила режим «колючки», – пожурил меня иллюзионист.

– Извини, – улыбнулась я. – Больше не буду.

В конце концов, он не виноват, что мне здесь не понравилось.

– Смотри, чего вытворяют, – вдруг проговорил Шико, и я обернулась, проследив за его взглядом.

А вытворяли Сваровски с Ильёй. Дрессировщик, за каким-то чёртом, пригласил Гадюку на медленный танец, а она, за каким-то чёртом, согласилась. Само собой, больше секунды они мирно существовать не смогли и вместо того, чтобы танцевать медленный танец, стояли и орали друг на друга.

– Так и поженятся, – задумчиво проговорил Шико.

– Ну, – поддакнула я, и мы засмеялись, наблюдая, как Даллас обхватил Кристину и увлёк в танце, а Цербер, похлопав Злославского по плечу, повёл его к барной стойке.

* * *

Дурдом – вот как бы я назвала нашу сегодняшнюю вылазку в город. Если бы я знала, на что подписалась, по предпочла бы остаться в Бизарре. Спасало только одно – что никто изначально не планировал поход в клуб, просто так уж вышло. Обратно мы ехали молча, половина машины даже посапывала, а я, уже с довольно хмельной головой, опять напряжённо размышляла. Мысли путались, летали, а потом я поняла, что просто пьяна. Ну надо же. Вино дурное. Даже не заметила. Может причина моего скверного настроения в том, что Паскаль тоже не особо веселился в этот вечер?

* * *

На следующий день было жутко пасмурно – под утро прошёл дождь и было даже прохладно. Сваровски до обеда провалялась с больной головой, а я же, наоборот проснулась как стойкий оловянный солдатик. А всё потому, что мне приснилась одна интересная идея для своего номера, единственное – я не была уверенна, что это у меня получится, а потому решила потренироваться у озера.

Конечно, погода и прохлада не способствовали этому, но я подумала, что терять день из-за этого неразумно. Оттого, пообедав, скрылась из Бизарра и устремилась к воде, которая, надо сказать, была очень рада меня видеть.

Конечно, задуманное, как и следовало ожидать, получилось далеко не с первого раза. Нет, оно получалось, но уж слишком невероятно. Как объяснить потом тому же Святу, что от него требуется, я не знала, а потому надо было как-то упростить номер и немного его приземлить, чтобы не вызывать подозрений и вспышек гнева Сваровски за то, что «палю всю контору». Я уже, кстати, придумала, как объяснить униформистам свой последний номер и, подумала, что надо бы сделать полет в мыльном пузыре частью постоянной программы, совокупив туда же ещё пару новых трюков. В общем – выходило, что я придумываю себе полностью другую программу, за исключением некоторых деталей и одной совершенно новой – я хотела попробовать свести к минимуму количество реквизита для надувания пузырей. Это конечно, рисково, но зато зрелищно и… объяснимо. С последним, кстати, было больше всего проблем. Каждую «иллюзию» нужно было объяснить. Хотя бы Святу.

Всё бы ничего, но вот одна деталька никак не желала получаться. Тут дело было не в воде, а ловкости рук, оттого я злилась, бесилась, но пробовала всё снова и снова. Так я не заметила, как зашло солнце, и трудный день превратился в вечер. На небе не было ни звёздочки, и вода подсказывала, что вот-вот пойдёт дождь, который всё никак не решался пролиться на землю. Но я упорно пробовала до последнего, пока позволяла погода, хоть уже порядком замёрзла, ведь не удосужилась захватить с собой куртку, а возвращаться за ней не хотелось, ведь я даже не делала перерыва на еду.

Но тут вода предупредила меня о визитёре, и я замерла, подхватив реквизит, и устремив взгляд на деревья. С холма спускался Паскаль, и как только он меня заметил, то тут же остановился, раздумывая – идти дальше или нет. Я сжала челюсти от злобы, а самой стало обидно, оттого что он избегает меня. Да не только меня, всех. Но такое отношение именно ко мне, было обиднее всего.

Тут словно под настроение, прогремел оглушительный раскат грома, а я подумала, что на сегодня с меня хватит тренировок, надо уступать озеро другим, тем более, если они не хотят меня видеть рядом с собою.

Я не стала скрывать от иллюзиониста, что заметила его, а он, не спеша двинулся в моём направлении. Но его планам не было суждено сбыться, поскольку, теперь, этого не хотела я. Просто на несколько секунд задержала на нем взгляд и, двинулась сквозь деревья наверх, так, чтобы наши пути с ним не пересеклись.

Конечно, я не могла не заметить то удивление на его лице, которое промелькнуло, потому ускорила шаг. У меня и так было скверное настроение из-за не получающегося трюка, потому портить его ещё больше не хотелось. А когда, в очередной раз прогремел гром и ливанул дождь, даже злорадно ухмыльнулась тому, что у фокусника не получится предаться самоистязанию на берегу озера. Оно и к лучшему. Может быть, в тёплом трейлере он найдёт более подходящее занятие, чем поиски того «что же он сделал не так».

Когда я уже добралась до вершины холма, то была мокрая как курица и мелко дрожала, как осиновый лист. И очень сильно удивилась, а в первый момент, даже испугалась, когда почувствовала на своём плече холодную руку, а затем, резко развернувшись, увидела и самого иллюзиониста. Он снял с себя ветровку и поднял её над нашими головами. При этом его лицо не выражало ничего.

Первым порывом было острое желание его обнять, но как только я посмотрела парню в глаза, то это желание перебило другое – придушить. Оттого я резко оттолкнула его от себя вместе с предложенной защитой от дождя, что Паскаль, не ожидавший такой реакции, отступил на пару шагов назад. Но даже после этой моей выходки я не заметила ничего в его глазах.

Нет уж, дорогой. Решил справляться со своими проблемами сам – значит, так тому и быть. Я уж тоже без тебя обойдусь.

С этими мыслями, я развернулась чтобы уйти, но Скаль ухватился за моё запястье и не дал сдвинуться с места. Я вновь посмотрела на парня, теперь на его лице было недоумение.

– Что тебе от меня надо? – злясь, спросила, стараясь перекричать дождь.

Но он вновь приподнял ветровку над нашими головами и, хотел было приобнять, чтобы отвести вниз, как я снова резко его оттолкнула.

– Хватит! Слышишь? Хватит уже! – закричала я, и бросила гадко: – Я без тебя справлюсь! Ты же как-то сам справляешься!

Вся реакция, которой я смогла от него добиться – это то, что парень поджал губы и как-то отчаянно на меня посмотрел. А мне отчего-то захотелось заплакать. Вернее, мне захотелось сразу несколько вещей – ударить его, обнять и заплакать.

– Господи, Скаль, ну сколько можно?! – прохрипела я, удивившись звуку своего голоса. – Сколько можно ходить особняком и держать всё в себе?! Ну разозлись, разгневайся, разбей всё вокруг, только не молчи! Покажи свои чувства, чёрт возьми, только сними с себя эту маску! – прокричала я ему в лицо.

Парень глубоко вздохнул, и потянул было свои руки к моему лицу, как замер и посмотрел наверх. Я про себя чертыхнулась, поскольку сама того не осознавая, создала вокруг нас купол, который защищал от дождя. Как только поняла, то тут же его рассеяла, а Паскаль, удивлённо приоткрыв рот, уставился на меня.

– Чёрт! – рявкнула я и метнулась было, чтобы уйти, но иллюзионист так и не отпустил моей руки и, резко дёрнув к себе, заключил в объятья. А в следующую секунду, его губы накрыли мои, отчего мои руки разжались и реквизит полетел на землю.

Не знаю, что такое произошло со мной в этот миг, но вкуснее этих губ и нежнее рук, что обхватили меня за плечи, ничего на свете не было. Я подалась к нему ближе и запустила пальцы в мокрые волосы, чувствуя тепло дыхания на своём лице. Его прикосновения обжигали, а я сама превращалась в воск и растворялась в его руках.

Всё происходило словно в тумане и полубреде. Я не знаю, как мы оказались в его трейлере, наверное, бежали. Одежда была насквозь мокрой, липла к телу, и мы её буквально сдирали друг с друга, не желая отстраниться ни на миг. Я всё теснее прижималась к нему и шептала на ухо какую-то белиберду, но точно знала, чего хочу. А больше жизни я хотела этого молчаливого парня. Прямо сейчас. Паскаль ухватил моё лицо ладонями и всмотрелся в глаза. При этом в его глазах разгорелся настоящий живой огонь, а я тихо простонав, прильнула к его мягким губам.

И одна лишь мысль промелькнула в голове: ну наконец-то…

* * *

По его жилам всё ещё текла чужая сила, и он чувствовал, как она пульсирует в нём. Приятнее ощущения он ранее не испытывал, ведь впервые забрал такой большой поток сил. Он не ожидал, что этот мальчишка, Тимьян, обладал таким уровнем мощи. Алексей, например, был гораздо слабее.

Оттого вот уже неделю убийца пытался скрыть тот свет, что буквально раздирал его на части и, старался не выдать своих чувств. Да, все в Бизарре скорбели, да, и он тоже, но это ощущение – непередаваемое. Ему хотелось беспричинно смеяться и постоянно что-то делать, хотелось жить. Да. Вот чего ему хотелось больше всего.

Но, к сожалению, подобно остальным, убийце было необходимо носить ту маску, чтобы не вызывать осуждения. Нет, быть раскрытым он не боялся, тем более в окружении таких скептиков. Вот уж ирония – самые большие скептики, которые не верят в существование себе подобных как раз и есть эрры. Ни у кого даже не возникло мысли, что это охота. А ведь он чувствует каждого из них. Каждого, стоит ему только вздохнуть или подойти ближе. Что ж, это играет ему на руку.

Но вот эта девушка-каучук… нужно присмотреться к ней ближе или же напустить морок. Что-то её аура в последнее время стала ярче, словно она развивает свою силу. Хотя её сила ему была ни к чему, как и ещё двоих.

Сила вновь забурлила в нём, и убийца плюхнулся на постель, всмотревшись в потолок. Так, нужно успокоиться и не придаваться этой приятной неге. Да, сейчас он силен, но нужно помнить о цели. А цель его не в том, чтобы губить невинные души, нет. Он не убийца! Его цель абсолютно иная! Благая. Он уже давно её для себя определил и ни за что не отступится, нужно только немного потерпеть. Совсем немного.

Жаль, конечно, что нельзя сделать всё и сразу и что самый лакомый кусочек – девятая, пока недоступна. Но не может пока её трогать, и так Бизарр на грани закрытия, ещё один несчастный случай не подойдёт, не в этот раз. Нужно подумать…

И буквально через секунду убийца расплылся в улыбке… ну, конечно… как он раньше не догадался? Что нас больше всего губит? Страх. Страх не произошедшего, но неизбежного.

Он закрыл глаза и тихо произнёс: «Катя, Катюша, Катенька», как бы пробуя на вкус это имя. Девочка сильна. Очень сильна. Она будет его любимицей, его апогеем. Он представил, что с ним произойдёт, когда и её сила окажется в нём, и сердце забилось глубоко в горле. Да, это будет как раз то, что надо. Эрра, которая не прятала свою силу на протяжении жизни. Её мощь буквально сносит с ног. То, что надо. Как же ему с ней повезло. Но нужно подождать. Совсем немного времени. Пусть всё уляжется.

Но внезапно убийца нахмурился. Была только одна вещь, которая его беспокоила из-за этой девушки. Он немного поразмышлял и даже разнервничался, прикусив губу.

Нет. Нельзя придаваться слабости. Всегда приходится чем-то жертвовать. Всегда. И этот случай не исключение.

Нужно только подождать. Немного подождать…

* * *

Я разлепила глаза и тихо простонала. Всё тело было наполнено сладостной негой, и я, улыбнувшись, стала подтягиваться, пока не дотронулась до…

О, чёрт… блин… как же ж…

Я замерла на месте и медленно повернула голову на парня, что делил со мной постель. Он сладко спал мёртвым сном и улыбался. А я, вспомнив прошлую ночь, почувствовала, что краснею с головы до пяток. Казалось, что щёки через секунду расплавятся, а уши отпадут.

Обожемой, Катька, ну ты даёшь! Я уткнулась лицом в подушку и тихонечко заскулила. Нет. Не то чтобы я сожалею, нет. Не то чтобы мне не понравилось, нет. Даже, наоборот. Прям наоборот. Прям, ой, как наоборот… но что теперь делать, как быть?

Я вновь обернулась к сладко посапывающему Паскалю и, словно партизан, прислушалась к его мерному дыханию. Чёрные волосы разлохматились подушкой, а сам он по плечи был укутан в одеяло, что торчала лишь одна голова. Тёмные длинные ресницы касались щёк, а тонкие губы чуть приоткрыты. Я вспомнила, что они вчера со мной вытворяли, и вновь покраснела.

Уф. Ну что я как маленькая? Как дама на выданье, ей богу! Будто раньше никогда так не просыпалась… ладно. Так не просыпалась. Нет, не так. После того как… нет. С ТАКИМ не просыпалась. Я никогда раньше не просыпалась с человеком, на которого бы мне было не наплевать. Может, конечно, пуританка из меня и не выйдет, и не скажу, что я была примерной девушкой. Но впервые за всю мою сознательную жизнь, я не знала, как себя вести и что говорить. Да, Паскалю в этом плане повезло. Хоть какой-то плюс от его немоты…

Я опешила от той чуши, что лезла в голову, и вновь уткнулась лицом в подушку. Что делать? Тихонько уйти? Но для этого надо незаметно перелезть через него. А это правильно так уйти? Это его не обидит, интересно? Может быть, мне нужно его сначала разбудить? А где моя одежда? О, чёрт, она, наверное, просто в засаде, ведь вчера был дождь!

Я лежала и мучила себя подобными мыслями, а взгляд как приклеенный вновь и вновь возвращался к спящему иллюзионисту. Он был такой милый сейчас. Тут вдруг по телу пробежала уже знакомая волна, а я расширила глаза от удивления. Боже мой. Неужели с утра тоже может хотеться? Никогда за собой такого не замечала. А потом мне на ум пришла одна вещь. Мой сон. Тот самый что приснился, когда я в прошлый раз ночевала у Скаля. Удивительно как сон и реальность были схожи, будто… а сон ли это был вообще? Я зажмурилась и сбросила с себя наваждение, а в голову пришла ещё одна не особо приятная мысль: я вчера остановила над нами дождь и Паскаль это увидел.

Ой, дурная моя башка! Что делать, чего говорить? А как он спросит? Может, это было природное явление просто… или просто я идиотка.

Согласившись с последним, всё же решила поступить самым трусливым способом – слинять. Делать это было жутко неудобно и стыдно, особенно голой. Как бы там ни было, я потихоньку, стараясь создать как можно меньше шума, убрала с себя одеяло и, словно змеюка, принялась медленно перебрасывать ногу через спящего парня, в надежде найти для её опору не потревожив иллюзиониста. Но, как известно, особым везением, я никогда не отличалась, потому, потеряв равновесие, плюхнулась на ногу, раскорячившись над ним в позе паука, но при этом, странным образом не задев. К несчастью, это мне не помогло, потому как Паскаль открыл один глаз, а затем второй и с интересом на меня посмотрел.

Я втянула в себя воздух и расширила от неловкости глаза и, пару секунд, так и таращилась на него, пока парень не откинул одеяло и не приподнялся на локтях, всё ещё не отводя от меня взгляда. Весёлого взгляда.

– Прости, но я не знаю, как себя сейчас нужно вести, – призналась я честно, ожидая его реакции, а он, улыбнувшись, схватил меня в объятья и, перекатился, что я оказалась под ним. Не скажу, что меня не устраивал такой расклад.

Глаза парня сверкнули, обещая вполне определённые вещи, и я, утонув в них, тихонько произнесла:

– Ну, привет…

Да, Сваровски, гадина, однозначно оказалась права.