Джо барабанил на бонго. Шива трясла маракасы. Люсиль извлекала звуки из гуиро. Венгер взял себе тамбурин. Бланк, как в прошлый раз, держал в руке бубен. Он не играл. Не хотел. Достаточно было того, что другие играли. Он слушал, и ритм входил в его тело.

— Играй же, как в прошлый раз, — пытался побудить его к действию Альфред Венгер, для чего демонстративно постучал по тамбурину.

Бланка сотрясал приступ смеха, и он едва смог произнести:

— Как господин Мозер.

— Кто? — переспросил Венгер.

— Ты! — ликовал Бланк. — Господин Мозер был нашим классным руководителем. Очень любезный, но совершенно далекий от спорта человек. Его забавная манера сопровождать вольные упражнения ударами тамбурина превратила уроки физкультуры в легенду.

— Как-в-про-шлый-раз, как-в-про-шлый-раз, — скандировал Венгер, отбивая такт.

Это вызвало у Бланка новый приступ смеха. Он встал и, хихикая, начал вращать бедрами в общем ритме, какого придерживался их хаотический ансамбль. У першись кулаками в бедра, он поочередно задирал то левую, то правую ногу, подражая гавайским девушкам, исполняющим танец хула.

С этого момента Бланк отдался ритму. Не так, как в прошлый раз, когда он пытался быть для остальных чем-то вроде метронома. Сегодня он не был ни творцом, ни дирижером, ни исполнителем. Он чувствовал себя дрейфующим на волнах грузом, осенним листом на ветру.

Джо приготовился к самому худшему. Об адвокате, которого привела Люсиль, с его манерой навязываться остальным, он вспоминал с неприязнью. И вот теперь тот встал. Сейчас начнет выпендриваться. Катился бы он куда подальше! Впрочем, нет, сегодня он казался вполне сносным. Просто двигался в общем ритме. По крайней мере пытался. Никаких поползновений на то, чтобы доминировать, никакой агрессии. Если правду говорят, будто он после транса сильно изменился, то явно к лучшему.

Джо попробовал сосредоточиться на летающем ковре. Хорошо, что он не проговорился про голубянку.

Люсиль взяла только три гриба. Ей хотелось сохранить определенный контроль над собой на случай, если она понадобится. Но сейчас, убедившись в добродушном настрое Урса, она пожалела, что не может к нему присоединиться. Может, следовало проглотить еще один или парочку?

Альфред Венгер не был уверен, что Урс на верном пути. Судя по его записям, первым опытом Бланка стали музыкальные ощущения. В общем и целом все совпадало. Но Урс, похоже, растворился в предложенном группой ритме и не пытался навязать ей свой собственный, как было в прошлый раз, если верить Люсиль.

Он наблюдал за Урсом и подметил, что тот все больше уходил в себя. Движения его стали едва заметными, лицо он закрыл руками. Вдруг Урс раскинул руки в стороны, в какой-то момент попытался сохранить равновесие, будто на канате, упал на колени, стал хвататься за землю в поисках опоры, в конце концов лег и разразился радостным криком.

Венгер проверил у него пульс.

Земля под ногами зашаталась. Урс стал соскальзывать вниз. Все быстрее и быстрее. Пол типи, луг, мир превратились в детскую горку. Вниз, вниз, вниз! А теперь вверх. Поворот. И мертвая петля. Мир — это русские горки! Э-э-эх!

Альфред Венгер вывел Бланка наружу. По его виду можно было прогнозировать начало фазы нарушения равновесия. Она должна сопровождаться рвотным эффектом.

Но Бланка не стошнило. Он спокойно позволил вывести себя на свежий воздух, продолжая ликовать и хохотать.

Солнце разорвало туман. Лес смутными контурами вырисовывался на фоне неба. Венгер отпустил Бланка. Тот сразу повалился в мокрую траву, лег на спину и зажмурил глаза.

Русские горки уводили в космос. Бланк представлял себя метеором, с бешеной скоростью проносившимся мимо взрывающихся звезд. Звезды превращались в цветной дождь. Где-то далеко виднелась Земля.

Посторонний голос сказал:

— Ты можешь выбрать курс.

Бланк нацелился на Землю. Она сразу начала увеличиваться. Все больше и больше. Он почувствовал, как вошел в атмосферу и сгорел.

Он снова стал стеклянной емкостью. На этот раз, правда, его заполнили не яркие краски, а свет. Ослепительный, прозрачный, чистый свет.

Люсиль сидела в типи и хихикала. У Джо был такой глупый вид! Он восседал на своем спальном мешке в позе портного, скрестив руки и прищурив глаза.

Шива выглядела и вовсе по-дурацки. Она заснула в позе лотоса и опрокинулась назад, упершись в стенку типи. Но самым глупым было то, что она храпела.

Это единственное, в чем проявлялось действие грибов на Люсиль, — ей все стало казаться глупым. Она поднялась со своего места.

На поляне лежал Урс с распростертыми руками. Рядом на корточках сидел седой психиатр и перелистывал свои записи. Эта картина тоже показалась Люсиль настолько комичной, что она упала в траву и засмеялась. Тихо, как только могла. Однако достаточно громко, чтобы мог услышать психиатр.

Он посмотрел на девушку и сделал движение рукой, как будто постучал по невидимому бубну. Она ответила тем, что потрясла невидимыми маракасами, и, не выдержав, снова разразилась смехом.

Люсиль смеялась до тех пор, пока не поняла, чего он добивался. Она принесла из типи бубен для Урса. Психиатр хотел, чтобы Урс на нем заиграл. Но Урс не проявлял к инструменту никакого интереса.

Тогда психиатр сам стал постукивать по бубну, и Урс начал подниматься. «Как кобра перед заклинателем», — подумала Люсиль и опять расхохоталась.

Венгер встал на ноги и заиграл громче. Урс тоже поднялся и начал двигаться в такт. Шаг за шагом он следовал за врачом, словно за крысоловом, к лесной опушке.

Люсиль тоже хотела пойти за ними, но Венгер властным движением руки ей запретил.

Свет в стеклянном теле Урса преобразовался в газ. Теперь Урс парил над землей. Неведомая сила несла его через луг к краю леса.

Лес был полон воды. Ветви пихт и елей раскачивались, как водоросли, папоротник напоминал водоросли-фукус, мох — кораллы. Урс почувствовал себя ныряльщиком и заскользил по подводному ландшафту. Он двигался вслед за воздушными пузырями плывущего впереди аквалангиста. Он не только видел их, но и слышал бульканье.

Урс опустился на морское дно. И тотчас стал его частью. Плавное подводное течение раскачивало его вместе с ветвями, папоротником и мхом. Он не был властен над ними, но понимал их. Ему дано было видеть молекулярную структуру растений, более того, чувствовать, как они видоизменяются.

— Они здесь? — прошептал чужой голос. Это был второй ныряльщик, Альфред. — Попробуй их вызвать.

Венгер, должно быть, лишился рассудка. Бланк положил ему руку на плечо. Он чувствовал, как в груди у Венгера бьется сердце, как он дышит, как делятся молекулы.

Прилетела сойка, передохнула немного на ветке и поспешила дальше. Урс наблюдал за ней. Он постиг механизм птичьего крыла, видел воздушные потоки, как в аэродинамической трубе.

Урс был частичкой Вселенной. И он точно знал, какой частичкой.

В этот момент раздался голос, явно не принадлежавший Вселенной. Это был голос ангела. Он пел:

Урс прослезился и произнес: «Аминь».

Альфред Венгер понял, что ему не удастся словами уговорить Урса Бланка взять в руки бубен, который был у него в прошлый раз, и направиться в глубину леса. Тогда он сам запрыгал под собственный аккомпанемент. Это сработало. Бланк как загипнотизированный шел на звук позвякивающего бубна. Таким способом его удалось завести достаточно глубоко в лес.

Наконец Урс остановился и сел на покрытый мхом сухой ствол. Венгер присел рядышком. На попытки заговорить с ним Бланк не реагировал. Но, судя по его виду, он был счастлив. Больше того: просветлен.

Венгер предпринял несколько попыток вмешаться в транс Бланка. Вывести его на то место, где ему удалось подчинить себе лес и мир. Они заранее обсудили подробности. Венгер мог бы помочь Бланку в решающий момент делать все противоположное тому, что он делал в первый раз. Но для этого Венгеру необходимо было понять, когда Бланк достигнет этой точки.

— Они здесь? — прошептал он.

Урс молча изумлялся происходящему вокруг. Вместо ответа он обнял приятеля. Так они просидели около часа.

Вдруг Бланк начал петь. Притом так фальшиво, как это могло получаться только у него. Насколько Венгер смог разобрать, «Lux aeterna» из «Реквиема» Верди.

Бланк сидел рядом с Венгером в его «вольво» и рассказывал о пережитых ощущениях. Он проснулся рано утром в спальном мешке и чувствовал себя отдохнувшим и полным энергии. Все еще спали. Он тихонько встал, чтобы никого не разбудить, и вышел на воздух. Солнце поднялось над верхушками деревьев и засверкало в капельках росы на жнивье. Урс пошел босиком по мокрой траве к водопаду. Снял с себя тренировочный костюм и погрузился в водоем. От холодной воды захватило дух. Он нырнул и под водой открыл глаза.

Вода размывала очертания водорослей и его белого тела. Он вынырнул, вылез на берег, дрожа от холода, и вытерся курткой тренировочного костюма. Потом натянул штаны и стал бегать вокруг типи на приличном удалении. Урсу было наплевать на колючие остатки скошенной травы и на камни, нещадно впивавшиеся в его ступни, привыкшие к обуви, сшитой на заказ.

К тому времени когда Венгер, Джо и Шива выползли из типи, Бланк успел развести костер и сварить кофе. Он приветствовал их с неподдельной душевностью, как будто не замечая исходившего от Джо запаха пота или распухшего лица Шивы.

Завтрак был готов, а Люсиль все еще спала. Бланк осторожно ее разбудил, предложив чашку кофе, и помог прийти в себя. Теперь она крепко спала на заднем сиденье.

Бланк помнил свой транс до мельчайших подробностей. Он понял, какие глубокие познания о Вселенной ему удалось получить. Вот только не мог их внятно изложить. А когда он заговорил об ангельском голосе, то почувствовал, что все еще глубоко тронут этим переживанием.

— Псилоцибин нередко приводит к расширению религиозного сознания, в результате может возникнуть ощущение счастья, — пояснил Альфред Венгер.

Это был его первый комментарий.

— Ты сомневаешься, что метод сработал, — подытожил Бланк.

— Вместо того чтобы повторить транс и в решающие моменты исправить положение, ты предпочел поступить совершенно по-другому.

— Но это была фантастика. Мы поправили не только главные моменты, но изменили весь опыт. Я уверен, что метод сработал.

Венгер кивнул. Но он не был так же уверен в успехе.

Притормозив у дома Люсиль, они с трудом разбудили девушку. Она была в таком состоянии, что им пришлось подняться с ней до четвертого этажа. Венгер попросил Пат позаботиться о подруге. Урсу Бланку он дал понять, что тому лучше и впредь ночевать в отеле.