1
Во время очередного доклада Председателю Совнаркома Георгий Васильевич Чичерин, народный комиссар по иностранным делам РСФСР, передал Владимиру Ильичу бумагу, только что поступившую с дипломатической почтой в Москву. Это был пакет, пересланный одной из зарубежных фирм, представляющей в Советской России интересы далекой заокеанской страны.
– Весьма любопытное, на мой взгляд, послание, – сказал Чичерин. – Из Соединенных Штатов Северной Америки, адресовано лично вам, Владимир Ильич. Просьба…
– Из Северной Америки? Просьба? Лично ко мне? – Ленин улыбнулся. И, быстро прочитав полученную бумагу, согласился с Чичериным: – Да, действительно, любопытно весьма. Хотя, признаться, и немного странно… Во-первых, Северная Америка, насколько мне известно, до сих пор отрицает сам факт существования Советской России – не признает рабоче-крестьянского государства. Во-вторых, та же самая Америка, что также всем доподлинно известно, воюет именно против этой, не существующей по мнению Америки, Советской страны, а та, представьте, дает ей сдачи, порой даже довольно ощутимо. Ну-с, а в-третьих… В-третьих, – вот это послание, полученное нами теперь от одного из учреждений все той же Америки, просьба, содержащаяся в этом посланном в наш адрес и полученном нами послании…
– Именно, Владимир Ильич, официальная просьба учреждения вполне официального – крупнейшего в Штатах телеграфного агентства Юнайтед Пресс, известного своей близостью и, я бы сказал, даже некоторой привязанностью к правящим кругам этой страны. Просьба к вам – к Председателю Совета Народных Комиссаров…
•
Прочитав бумагу, доставленную из-за океана, и слушая, что говорит Чичерин, Владимир Ильич вспоминал теперь события сравнительно недавнего прошлого…
Буквально с первых дней, наступивших после победы социалистической революции в России, Ленин и его товарищи делали все для того, чтобы правда о российском примере, о российском образце как можно быстрее распространилась по всему свету.
Именно: по всему свету!
Хозяева капиталистической прессы, опасаясь правды ленинских слов, не очень-то широко публиковали интервью, взятые у Владимира Ильича корреспондентами буржуазных газет и агентств вскоре после Октябрьской победы. Боялись господа…
Мириться с этим товарищи Ленина и сам Владимир Ильич, разумеется, не захотели. Решили искать иные, обходные пути, позволявшие избежать встречи со «свободой» европейской и американской прессы. Это было тем более необходимо еще и потому, что от рабочих разных стран, от прогрессивной зарубежной интеллигенции все чаще поступали горячие приветы Советской России, пожелания новых успехов советскому народу. В письмах, телеграммах из-за рубежа авторы выражали желание как можно больше узнать о жизни страны, где к власти пришли трудящиеся города и деревни: что им сделать уже удалось, что они намереваются делать в ближайшем будущем… А кроме того, почти во всех этих письмах – настойчивые просьбы: прислать труды Владимира Ленина, особенно те его произведения, в которых освещаются самые злободневные проблемы мирового развития – политического и экономического, вопросы строительства Советского государства.
2
Еще в августе 1918 года Владимир Ильич написал «Письмо к американским рабочим». Он придавал большое значение этому письму. Ведь Северная Америка – главная вотчина империализма самого свежего, самого сильного и богатого. Именно теперь, после Октябрьской революции, писал Ленин, американские миллиардеры, эти современные рабовладельцы, открыли особенно трагическую страницу в кровавой истории кровавого империализма, дав согласие – все равно, прямое или косвенное, открытое или лицемерно прикрытое, – на вооруженный поход англо-японских зверей с целью удушения первой в истории, первой в мире социалистической республики.
Экземпляр опубликованного 20 августа 1918 года в московской «Правде» «Письма» Владимира Ильича Ленина к американским рабочим вскоре с оказией удалось переправить за океан…
•
Впрочем, «оказия» в данном случае была далеко не случайной. Очень нелегко и тем более не по воле случая осуществлялись доставка ленинского «Письма» на земли Западного полушария, публикация его там и использование для привлечения внимания, симпатий прогрессивных американцев к стране Великой революции.
Чтобы задачи эти решить успешно, группе российских большевиков, еще по временам дореволюционной эмиграции знавших Америку и ее людей, пришлось теперь проявить немалую изобретательность и подлинную смелость. Они доставляли «Письмо», путешествуя через полмира, добираясь за океан и храня драгоценный документ, что называется, на самом сердце – как отважные красноармейцы доставляли через фронт секретнейшие боевые донесения и планы своих полководцев…
А уже там, за океаном, на помощь отважным большевистским курьерам пришли верные американские друзья Советской России. И первым, самым деятельным среди них был Джон Рид. Писатель, революционер, участник октябрьских событий 1917 года в Петрограде, он теперь, осенью 1918 года, в Штатах писал книгу об этих событиях – знаменитую книгу «Десять дней, которые потрясли мир». Спустя некоторое время Рид привезет первое издание своего труда в Москву, подарит Ленину.
Владимир Ильич, прочитав «Десять дней…», по его словам, с громаднейшим интересом и неослабевающим вниманием, напишет в специальном предисловии к книге:
«Я от всей души рекомендую это сочинение рабочим всех стран. Эту книгу я желал бы видеть распространенной в миллионах экземпляров и переведенной на все языки, так как она дает правдивое и необыкновенно живо написанное изложение событий, столь важных для понимания того, что такое пролетарская революция, что такое диктатура пролетариата… Книга Джона Рида, без сомнения, поможет выяснить этот вопрос, который является основной проблемой мирового рабочего движения…»
Но это будет несколько позже, когда Джон Рид закончит свою книгу и пламенные страницы ее, размноженные в тысячах экземпляров на многих языках народов планеты, станут глашатаями ленинских идей строительства нового мира.
А пока, встретив посланцев из далекой красной России, Рид принимается за редактирование перевода на английский язык и организует печатание в Штатах «Письма» Владимира Ильича к американским рабочим.
Это была очень важная и очень ответственная работа: добиться, чтобы при абсолютном идейном и фактическом соответствии авторскому оригиналу по существу, с точки зрения литературной, языковой перевод звучал абсолютно «по-американски» и благодаря этому лучше воспринимался читателями – американцами.
•
После перевода «Письма» на английский язык друзья взялись за дело не менее трудное: устройство публикации документа в американской печати. И эти их заботы, несмотря на все трудности, увенчались успехом. Спустя некоторое время «Письмо» Ленина появилось в ряде изданий прогрессивной социалистической и рабочей прессы Северной Америки.
Однако вся остальная печать, буржуазная…
– Остальная печать Штатов замолчит «Письмо», – полагали некоторые американские товарищи. – Не опубликует она из ленинского документа ни единого слова, ни тем более ни одной строки… А ведь у этой «остальной» печати – миллионные тиражи. Эту печать читают широкие круги американцев…
– Обязательно опубликует! – уверенно заявил Джон Рид, заявили его друзья. – И не одно слово опубликует, не одну строку!
•
Что же получилось на самом деле?
Сразу после появления в прогрессивной печати ленинского «Письма к американским рабочим» против него ополчилась печать реакционная: на ее страницах появились многочисленные статьи, авторы которых пытались полемизировать с ленинской правдой о российской революции, с ленинскими высказываниями о подлинной сущности империализма вообще и американского – в первую очередь…
Вот тогда-то и обрадовался Джон Рид: слово Ленина получит теперь в Америке дополнительные возможности распространения.
Почему? А вот почему.
Как известно, полемика в печати предполагает необходимость более или менее пространно цитировать текст того произведения – книги, статьи, – вокруг которого ведется спор. Если утверждаешь что-то – цитируй. Если что-то опровергаешь – приведи, что именно… А как же иначе?
На это и рассчитывали Джон Рид и его товарищи: таким образом общественность Штатов получит возможность более полно ознакомиться с идеями, мыслями Ленина, наполнявшими текст «Письма». А в свете неопровержимой правды этих идей линяют попытки всех и всяких реакционеров в полемике оспорить величие Республики Советов, поколебать веру честных людей Америки в правоту взглядов основателя и вождя Советской России и партии большевиков.
3
«Богатейшей», «сильнейшей» именовали свою вотчину американские империалисты.
Но как добыто было богатство? На что обращается ныне его сила?
Правды боясь, как ножа, нацеленного в самое сердце, империалисты Соединенных Штатов Америки предпочитали на эти вопросы не отвечать.
Ленин в своем «Письме к американским рабочим» ни на йоту не преуменьшил масштабов действительно достигнутого Штатами в развитии производительных сил страны, в применении машин и всяких других чудес техники в хозяйстве. Вместе с тем Ленин исчерпывающе ответил на «щекотливый» для господ империалистов вопрос о происхождении всех богатств Америки, об использовании их, этих богатств, – кем и в чьих интересах.
Американские миллиардеры, писал Владимир Ильич, были едва ли не богаче всех и находились всегда в самом безопасном географическом положении. Они нажились больше всех. Они сделали своими данниками все, даже самые богатые, страны. Они награбили сотни миллиардов долларов. И на каждом долларе видны следы грязи: грязных тайных договоров между Англией и ее «союзниками», между Германией и ее вассалами, договоров о дележе награбленной добычи, договоров о «помощи» империалистов друг другу в угнетении рабочих и преследовании социалистов-интернационалистов. На каждом долларе – ком грязи от «доходных» военных поставок, обогащающих в каждой стране богачей и разоряющих бедняков, подчеркивал Владимир Ильич. На каждом долларе следы крови – из того моря крови, которую пролили 10 миллионов убитых и 20 миллионов искалеченных в мировой империалистической войне 1914 – 1918 годов, которая велась из-за того, английскому или германскому разбойнику достанется больше добычи, английские или германские палачи окажутся первыми из душителей слабых народов всего мира…
Но Америка финансовых магнатов «прославилась» не только разбоем за своими границами. Она, писал Ленин, сама стала одной из первых в мире стран по глубине пропасти между горсткой обнаглевших, захлебывающихся в грязи и роскоши миллиардеров, с одной стороны, и миллионами трудящихся, вечно живущих на границе нищеты, – с другой.
Ленин гневно клеймит американский империализм. Но с огромным уважением он говорит в своем «Письме» об американском народе, о традициях лучших сынов и дочерей Америки; о революционных традициях, так великолепно проявившихся в войне против англичан в XVIII веке, в гражданской войне XIX века против рабства негров…
«В американском народе есть революционная традиция, которую восприняли лучшие представители американского пролетариата, неоднократно выражавшие свое полное сочувствие нам, большевикам…» – говорит Ленин.
•
Из уст Ленина, в каждой строке его «Письма», рабочая Америка слышала и читала неопровержимую правду об Октябрьской революции, победившей в России, – Великой социалистической революции, воплотившей в себе творческий гений, неодолимую силу и волю большевистской партии и трудового народа страны.
Буржуазия, буржуазная печать во всем мире в то время кричали громко об ошибках, якобы допущенных в России в ходе закладки основ здания Советского государства.
Владимир Ильич в «Письме» спокойно, убедительно отвечает на эти крики буржуазии и буржуазной печати.
«Мы не боимся наших ошибок, – заявляет он. – От того, что началась революция, люди не стали святыми. Безошибочно сделать революцию не могут те трудящиеся классы, которые веками угнетались, забивались, насильственно зажимались в тиски нищеты, невежества, одичания…
К тому же труп буржуазного общества нельзя заколотить в гроб и зарыть в землю, – продолжает Ленин. – Убитый капитализм гниет, заражая воздух миазмами, отравляя жизнь, хватая новое, свежее, молодое, живое, тысячами нитей и связей старого, гнилого, мертвого.
На каждую сотню наших ошибок, о которых кричат на весь свет буржуазия и ее лакеи, приходится 10.000 великих и геройских актов – тем более великих и геройских, что они просты, невидны, спрятаны в будничной жизни фабричного квартала или захолустной деревни, совершены людьми, не привыкшими (и не имеющими возможности) кричать о каждом своем успехе на весь мир…»
«Письмо» Владимир Ильич закончил словами, исполненными веры в грядущее торжество самых высоких, самых благородных идей мирового общественного развития:
«Рабочие идут медленно, но неуклонно к коммунистической, большевистской, тактике, к пролетарской революции, которая одна в состоянии спасти гибнущую культуру и гибнущее человечество.
Одним словом, мы непобедимы, ибо непобедима всемирная пролетарская революция».
•
Огромное впечатление ленинское «Письмо» произвело тогда на передовых людей Америки, на честных американских социалистов. Оно помогло им быстрее и глубже постичь действительную сущность идей марксизма, воплощенных и воплощаемых в делах российских революционных борцов – строителей здания нового мира.
Обо всем этом заявил и один из ветеранов рабочего коммунистического движения в Штатах товарищ Уильям Фостер:
«Несмотря на отчаянные попытки оклеветать и уничтожить русскую революцию, сочувствие к ней охватило широкие народные массы.
И не просто так, не само собой все это произошло в Америке, – продолжал Фостер. – Великую вдохновляющую роль в этом сыграло ленинское „Письмо к американским рабочим“».
Фостер говорил о влиянии ленинского «Письма» и на него самого:
«Я благодарен Ленину за то, что после более чем двадцати лет поисков он поставил меня на твердую революционную почву…»
Именно в связи с публикацией на страницах журнала левых американских социалистов «Либерейтор» ленинского «Письма» в передовой статье этого номера говорилось:
«Мы верим и продолжаем верить, что в Советской России развивается и крепнет самое справедливое и мудрое, гуманное и демократическое правительство, которое когда-либо существовало в мире. И глава этого правительства, Ленин, является одним из замечательных государственных деятелей в истории человечества».
4
Большой и со временем все более возраставший интерес к жизни в Советской стране, к личности лидера российских большевиков-коммунистов Ленина, к его литературным трудам – книгам и статьям – проявляла общественность обоих полушарий.
Еще в 1918 году, вскоре после появления в России на русском языке, и в Штатах была напечатана по-английски работа Владимира Ильича «Очередные задачи Советской власти».
Издательство предпослало американскому изданию брошюры специальное предисловие, в котором сказало, что выпускает ее «как вклад в дело правильного понимания целей и действий правительства Российской Советской Республики и как пищу для размышлений рабочим Америки – будущим строителям нового общества».
Успех невиданный сопутствовал ленинской брошюре в Штатах. Тираж американского издания ее достиг сотен тысяч экземпляров!
Весьма щекотливым было положение, в котором оказались американские издатели-капиталисты. С одной стороны, они не могли не считаться с требованиями своих клиентов-покупателей: от тех, в конце концов, зависят тиражи всех печатных изданий и, следовательно, прибыли книжных, газетных и журнальных концернов. Но, с другой стороны, Ленин есть Ленин! За время, прошедшее после победы Октябрьской революции, Ленин все более влечет к себе симпатии мировой, американской в том числе, прогрессивной общественности именно как революционер определенной ориентации: марксист, большевик, глава правительства государства, дотоле невиданного. И книги, брошюры ленинские, его статьи, интервью, все его слова, само собой разумеется, того же толка: слова-революционеры, слова-большевики!
Как же быть? Что делать американским издателям-капиталистам?
И хочется и колется, говорят в таких случаях в России…
•
Тогда-то американское телеграфное агентство Юнайтед Пресс и решило пойти, как ему казалось, на хитрость, направив в Москву, в Кремль, Ленину, послание, о котором народный комиссар по иностранным делам РСФСР и докладывает Ленину летом 1919 года.
Вопросы, сформулированные в письме американского телеграфного агентства, касаются многих важных сторон жизни Советской Республики, деятельности Советского государства, его внутренней и внешней политики. Одновременно и жизни международной вопросы касаются. Все вопросы – серьезные. Весьма.
– Да, у страны, которая, по мнению американских правящих кругов, не существует, подобных вещей те же самые круги могли бы не спрашивать, – не так ли, Георгий Васильевич? – Ленин посмотрел на Чичерина, засмеялся. – А поскольку круги нас спрашивают, значит, существование Республики Советов – неоспоримый факт. Логично? И вопросы, сформулированные в послании, право, стоят того, чтобы на них ответить, – продолжал Ленин, еще раз перечитав американскую бумагу. – Как-никак, Георгий Васильевич, но ведь это, по существу, первое официальное обращение буржуазного, к тому же американского, телеграфного агентства к правительству Советской России…
Чичерин со своей стороны отметил довольно любопытную особенность письма, полученного из Америки:
– Обратите, Владимир Ильич, внимание на последний, пятый вопрос: не ограничивая Вас никакими рамками, агентство интересуется, что имели бы Вы еще, кроме ответов на предварительно сформулированные им первые четыре вопроса, довести до сведения общественного мнения Штатов? Другими словами, Юнайтед Пресс готово предоставить вам неограниченную возможность со страниц американской прессы высказать перед американцами все, что вы пожелаете…
– Такова истинная американская демократия, истинная американская свобода печати! – воскликнул Владимир Ильич, да так серьезно воскликнул, что Чичерин не выдержал и рассмеялся весело и громко. – Не смейтесь, Георгий Васильевич, – сдерживая улыбку, сказал Ленин. – Юнайтед Пресс, насколько я понял, дает письменное обещание, что все мои ответы на все вопросы, поставленные агентством, будут полностью напечатаны в газетах, числом более ста, выходящих в Соединенных Штатах Северной Америки… Полностью! Запомните: не менее чем в ста газетах – американцы любят точность! А Юнайтед Пресс, как я понимаю, – агентство серьезное, оно все может. Поэтому не станем откладывать дела в долгий ящик, Георгий Васильевич, ответим на вопросы, заданные североамериканским агентством…
– В том числе, разумеется, и на пятый вопрос…
– Несомненно!
5
Прошло совсем немного времени…
В Штатах, в помещении офиса – канцелярии шефа агентства Юнайтед Пресс, – в тот день царило необычайное оживление. Необычное даже для этого всегда шумного, всегда, как потревоженный улей, гудящего дома.
Шутка сказать – сегодня в Штаты, в офис агентства Юнайтед Пресс, прибыл материал, получить который почти никто даже из числа здешних служащих не надеялся! А он вот лежит сегодня на столе шефа агентства – пакет из Москвы, из Кремля. От самого Ленина пакет, от Председателя Совета Народных Комиссаров Российской Социалистической Федеративной Советской Республики!
Машинописный текст письма из Москвы напечатан на английском языке. Озаглавлен: «Ответ на вопросы американского журналиста». Подпись: Ленин. Дата: 20 июля 1919 года.
Это ли не сенсация?! Да еще какая! Не всякое агентство – даже в Штатах – способно похвастаться подобной удачей.
Сотрудники агентства прежде всего посмотрели: соответствует ли число ответов Владимира Ленина числу вопросов, заданных агентством? Выходило: соответствует вполне. Задано пять вопросов, ответов получено – пять. Следовательно, ни одного вопроса Ленин не оставил без внимания. На все вопросы ответил. Полный баланс!
Что же касается существа ответов… Сказать по правде, об этом сотрудники агентства совершенно не беспокоились: они достаточно научены, сотрудники, как следует вопросы задавать, чтобы отвечающий чувствовал себя обязанным говорить именно то, что нужно хозяевам и клиентам Юнайтед Пресс. Только так!
И сейчас можно не сомневаться: умелая постановка вопросов наверняка обязала главу российских большевиков…
– Однако приступим к делу! – торжественно провозгласил шеф офиса агентства Юнайтед Пресс.
•
В самом деле, разве не ясно, что уже самый первый вопрос составлен американскими газетчиками очень ловко?
Судя по всему, в то время, когда Ленин давал это интервью, наиболее разумные из зарубежных лидеров уже не так-то уверены были, что Советы вот-вот перестанут существовать. Даже если учесть, сколь силен был нажим вооруженной иностранной интервенции, Республика Советов вряд ли в самое ближайшее время исчезнет с лица земли… Несколько лет спустя, конечно, не исключено и даже непременно… Но пока… Пока…
Поэтому разумные зарубежные руководители решили: Советская Республика в надежде еще более продлить свое существование откажется от каких-нибудь идеалов, провозглашенных ею в октябрьские дни семнадцатого года… Хотя бы в малости какой пусть отступит она от своих завоеваний, пусть уступит совсем хоть немного…
Поэтому, наверное, агентству Юнайтед Пресс и было поручено провести, так сказать, разведку: а не думают ли большевики и народы Советской страны в настоящее время или чуть потом передумать кое-что, по-иному кое-что в политике своей решать? И, выполняя это поручение хозяев, агентство первый вопрос Ленину сформулировало весьма деликатно, вот так:
«Внесла ли Российская Советская Республика какие-либо мелкие или крупные изменения в первоначальную правительственную программу внутренней и внешней политики и экономическую программу, когда и какие?»
– Ну-с, что вы теперь скажете, господин Ленин? – радуясь собственной хитрости, потирали руки господа из агентства Юнайтед Пресс.
Увы! Советский лидер большевик Владимир Ленин огорчил господ. Он сообщил в своем ответе агентству Юнайтед Пресс, что правительственная программа государства рабочих и крестьян не реформистская, а революционная. И чтобы господа поняли все правильно, не напутали чего, Ленин популярно объяснял господам некоторые политические азы.
Реформы, объяснял Председатель Совнаркома, суть уступки, получаемые от господствующего класса, при сохранении его господства, всей полноты власти его. Но социалистическая революция – полное ниспровержение господствующего эксплуататорского класса. Октябрьская социалистическая революция свергла в России иго помещиков и капиталистов, начисто свергла их власть, освободила трудящихся от гнета эксплуататоров. Закрепление и расширение октябрьских завоеваний и составляет теперь правительственную программу Советской Республики, внутреннюю и внешнюю политику ее. Ясно?
«Этой программы мы никогда не изменяли», – заявил Владимир Ильич, отвечая на первый вопрос агентства Юнайтед Пресс.
«И не изменим никогда! – читали работники американского агентства между строк ленинского письма. – Советская Россия была, есть и останется Советской. В большом и малом. Отныне и навсегда!»
•
Второй вопрос американского агентства касался периферии главных капиталистических держав мира – тех территорий земного шара, где находятся зависимые от этих держав страны, их колонии: неисчерпаемые кладовые бесценных богатств, рынки баснословно дешевого живого товара, рабочей силы.
Агентство спрашивало Ленина: «Какова тактика Российской Советской Республики по отношению к Афганистану, Индии и другим мусульманским странам вне пределов России?»
Из ответа Ленина следовало, что какой-то особой «тактики» в отношении к колониальным, зависимым, угнетенным империалистами, а потому и неполноправным народностям Азии и Африки у Страны Советов нет. И быть не может. Она к ним относится, гласил ответ Ленина, так же, как и к многочисленным мусульманам и другим нерусским народностям внутри России. А что это значит? «Мы дали возможность, например, башкирским массам учредить автономную республику внутри России, – писал Ленин, – мы всячески помогаем самостоятельному, свободному развитию каждой народности, росту и распространению литературы на родном для каждого языке, переводим и пропагандируем нашу Советскую конституцию, которая имеет несчастье более чем миллиарду жителей земли, принадлежащих к колониальным, зависимым, угнетенным, неполноправным народностям, больше нравиться, чем „западноевропейская“ и американская конституция буржуазно-„демократических“ государств, укрепляющая частную собственность на землю и капитал, т.е. укрепляющая гнет немногочисленных „цивилизованных“ капиталистов над трудящимися своих стран и над сотнями миллионов в колониях Азии, Африки и пр.».
Господа из агентства США Юнайтед Пресс глазам не верили. Несколько раз вслух перечитали эти слова. И по-английски читали, и по-русски. Выходило одно и то же.
«Ничего себе, – рассуждали господа. – …Если народы наших колоний узнают, что происходит там, в Советской Республике… А если они к тому же еще пожелают и у себя подобные порядки установить… А ведь можно не сомневаться: наверняка пожелают. Во что бы то ни стало пожелают… Что тогда?..»
•
Третий вопрос предлагал Председателю Совета Народных Комиссаров разъяснить: какие политические и экономические цели преследует его страна по отношению к Соединенным Штатам и Японии?
Политическая цель, ответил Владимир Ильич, состоит в том, чтобы отразить наглое, преступное, грабительское, служащее обогащению только их, капиталистов Соединенных Штатов и Японии, нашествие на Россию. Дать решительный отпор разбойникам-капиталистам, поскольку они даже не отвечали на многократные торжественные предложения мира со стороны Советской Республики… «Наша дальнейшая политическая и хозяйственная цель по отношению ко всем народам, в том числе и Соединенным Штатам и Японии, – одна: братский союз с рабочими и трудящимися всех стран без изъятия», – заключал Владимир Ильич свой ответ.
•
Становясь в позу сторонних наблюдателей, якобы не имеющих никакого отношения к жестокой вооруженной интервенции, затеянной мировым империализмом против Страны Советов, в четвертом вопросе господа из агентства интересовались: на каких условиях Москва готова заключить мир с белогвардейскими генералами?
А Ленин знаете что ответил на это? «Лишь бы мир был на деле, а не на словах только миром», – ответил Владимир Ильич. И, совсем не желая замечать позу, в какую стали господа, Ленин категорически потребовал, чтобы договор о мире с белыми генералами был формально подписан и утвержден прежде всего «правительствами Англии, Франции, Соединенных Штатов, Японии, Италии», поскольку, продолжал Ленин, указанные генералы «Деникин, Колчак, Маннергейм и пр. – простые пешки в руках этих правительств».
Представляете, каково было господам прочитать такое?
•
Однако на этом неприятности господ не кончались. Впереди ведь был еще пятый вопрос. И, естественно, пятый ответ Ленина был впереди. А пятый вопрос гласил:
«Что имели бы вы еще довести до сведения общественного мнения Америки?» Казалось, оно, агентство Юнайтед Пресс, действительно гарантировало главе Советского правительства возможность немедленно сообщить общественному мнению Америки все, что он, Ленин, пожелает сообщить, – не так ли?
И Владимир Ильич в своем ответе заявил прежде всего следующее: хотя по сравнению с феодализмом капитализм и является всемирно-историческим шагом вперед, тем не менее капитализм был и остается системой наемного рабства, порабощения миллионов трудящихся, рабочих и крестьян ничтожному меньшинству современных («модерн» – записал Ленин в скобках) рабовладельцев, помещиков и капиталистов. Буржуазная демократия, продолжает Ленин, изменила форму этого экономического рабства, по сравнению с феодализмом, создала особенно блестящее прикрытие для него, но не изменила и не могла изменить его сущности. Капитализм и буржуазная демократия есть наемное рабство.
«Крах капитализма неизбежен, – заявляет Владимир Ильич, продолжая свой ответ на пятый вопрос. – Революционное сознание масс растет везде. Об этом говорят тысячи признаков».
•
Склонившись над страницами письма-интервью, прибывшего из Москвы, из Кремля, шефы американского телеграфного агентства Юнайтед Пресс как суровый, не подлежащий обжалованию приговор, вынесенный их хозяевам, читают ленинские слова:
«Капиталисты, буржуазия, могут в „лучшем“ для них случае оттянуть победу социализма в той или другой отдельной стране ценой истребления еще сотен тысяч рабочих и крестьян. Но спасти капитализм они не могут. На смену ему пришла Советская Республика, которая дает власть трудящимся, и только трудящимся, которая вручает руководство их освобождением пролетариату, которая отменяет частную собственность на землю, фабрики и прочие средства производства, ибо эта частная собственность есть источник эксплуатации немногими многих, источник нищеты масс, источник грабительских войн между народами, обогащающих только капиталистов.
Победа международной Советской республики обеспечена».
Заключая свой ответ на пятый вопрос, Ленин предложил агентству Юнайтед Пресс провести состязание между правительствами Советской страны и любой из стран, где существует буржуазный государственный и общественный строй. Это должно быть состязание на началах действительной свободы, равенства, демократии: допустим, предлагал Ленин, договор обеспечивает за Советским правительством и за любым иным свободу обмена… брошюрами, от имени правительства издаваемыми на любом языке и содержащими текст законов данной страны, текст конституции, с объяснением ее превосходства над другими…
Впрочем, Владимир Ильич тут же заявляет, что не очень верит в реальность подобного состязания: буржуазия не пойдет на участие в нем, побоится пойти.
«Ни одно буржуазное правительство в мире не осмелится пойти на такой мирный, цивилизованный, свободный, равный, демократический договор с нами, – заявляет глава Советского правительства. – Почему? Потому что все, кроме Советских правительств, держатся угнетением и обманом масс».
6
Вряд ли есть нужда напрягать фантазию, гадая, что происходило в Штатах, в офисе руководителей американского телеграфного агентства Юнайтед Пресс, в тот день, когда там был получен и вскрыт пакет, пришедший в Америку из Кремля, когда прочитаны были ответы главы Советского правительства Владимира Ленина на вопросы агентства. Особенно на пятый вопрос…
Скорее всего, картина эта напоминала заключительную сцену известной комедии великого русского писателя Николая Васильевича Гоголя. С той лишь, видимо, разницей, что «Ревизор» Гоголя завершается сценой немой, а в Соединенных Штатах Америки городничий, то бишь руководитель агентства Юнайтед Пресс, скорее всего заявлял сотрудникам своим громко, во всеуслышание, воинственно-категорически:
– И не напоминайте мне, господа, что нами дано было Ленину – советскому лидеру – официальное обещание: опубликовать все его ответы в американской прессе полностью… Забудем это, господа! У нас ведь демократия, свобода слова: хотим – печатаем, не хотим – не печатаем…
Потому и агентство Юнайтед Пресс, хотя в конце концов и отправило своим абонентам ответы Владимира Ильича, но только не все – на первые четыре вопроса. А ответ на пятый вопрос агентство сочло за благо утаить от американской общественности. Будто и не было его вовсе, ответа Ленина на пятый вопрос.
– У нас, в Америке, – свобода, – сказали руководители Юнайтед Пресс. – Что хотим, то и даем нашим читателям…
7
С огромными трудностями сопряжена была работа по распространению литературных произведений, книг и брошюр, статей и интервью Владимира Ильича за советскими границами. В прогрессивных зарубежных кругах говорили тогда: страница с текстом, принадлежащим перу Ленина, найденная у кого-нибудь при обыске, здешними властями рассматривается иногда как официальный ордер на немедленный арест и заключение под стражу человека, у которого эта страница обнаружена…
Однако отнюдь не о силе капиталистов, не об уверенности их в себе и своем будущем свидетельствует эта ненависть к советской, коммунистической печати, к книгам и газетам, написанным Владимиром Ильичем Лениным. Наоборот, об исторической обреченности старого мира говорят подобные факты. О том, что прав Ленин, когда заявляет: искры русской революции уже разнеслись по всему миру. О том, что большевистская печать, ленинское слово дают человечеству возможность ощутить все значение, все изумительное обаяние русской революции…
Еще в первые советские годы Ленин беседовал с английским общественным деятелем и журналистом, профессором Вильямом Гудом, приезжавшим в Москву в качестве корреспондента буржуазной либеральной газеты «Страж Манчестера». Владимир Ильич, вспоминал Гуд, сказал ему:
– Морально советская система победила уже даже сейчас, и доказательством правильности этого утверждения являются гонения на советскую литературу в «свободных демократических» странах…
А в первую очередь гонениям со стороны мировой буржуазии подвергалось, конечно, ленинское слово. Его больше всего боится буржуазия. Ибо слово Ленина говорило уверенно, убежденно: пусть знает мир, пусть вся планета знает – будущее за социализмом, за коммунизмом!
А слово ленинское – сама правда.