— Билеты, пожалуйста?

Контролер взял в руки кусочек картона, который протягивал ему Фандор:

— Простите, месье, тут ошибка!

— Разве этот поезд не идет в Марсель?

— Поезд-то идет туда, но не последний вагон, в котором вы находитесь, так как он следует в направлении Понтарлье и в Дижоне будет отцеплен.

Фандор не знал, что ответить на это замечание, так как это его мало волновало, главное для него было то, что он может продолжать следить за Жозефиной, которая устроилась в соседнем купе.

Контролер, неверно истолковав молчание пассажира, любезно предложил ему:

— Вам лучше пересесть в другой вагон сейчас, чем беспокоить себя в дороге.

— Да чего уж там, — сказал Фандор, — я перейду в другой вагон потом, когда мы будем в пути.

— Вы не сможете этого сделать, месье. Разумеется, все вагоны, начиная с головы поезда, сообщаются между собой, но этот вагон отделен от остальных багажным вагоном.

— Ну, в таком случае, — буркнул Фандор, — я пересяду позже. Я могу ехать до Дижона, вы сказали?

— Совершенно верно, до Дижона.

«Может быть, Жозефина также ошиблась вагоном? Перейдет ли она во время поездки в другой вагон или же она намеренно села в вагон, который отцепят в Дижоне от марсельского скорого и который продолжит свой путь к швейцарской границе?»

Как раз в этот момент контролер проверял билеты в купе, где сидела Жозефина.

Фандор подвинулся поближе к двери, чтобы подслушать, о чем говорят в соседнем купе, но захватил лишь конец разговора, в котором участвовали наша путешественница, сопровождавшее ее лицо и служащий Компании железных дорог…

Последний, выходя из купе, пообещал:

— Хорошо, месье, мадам, вас никто не побеспокоит.

«Либо Жозефина выйдет в Дижоне, либо она поедет до Понтарлье, а там, возможно, и в Швейцарию, кто знает?»

— Будем надеяться, что это будет мне стоить всего-навсего доплату за проезд! — послышался мужской голос из купе.

Незнакомец, который путешествовал с девицей легкого поведения, принявшей на себя вид дамы из общества, был довольно толстым господином, вульгарного вида, но, судя по одежде, вполне зажиточным. Это был мужчина в годах, чье жизнерадостное лицо окаймляла коротко подстриженная бородка, которая придавала ему неожиданный вид морского волка или торговца каштанами. Кроме того, сосед Жозефины был кривой на один глаз. Одежда на нем была дорогая, хотя нельзя было сказать, что одевается он со вкусом. По всему было видно, что он представлял собой тот тип людей, которые, не имея положения в обществе или имени, смогли нажить себе состояние за последние несколько лет. Своим видом влюбленного он походил на женатого буржуа, который вырвался из семьи, чтобы совершить маленькое путешествие с любовницей, и который опасается быть разоблаченным.

Жозефина пребывала в игривом настроении, громко смеялась и вообще была очень любезна со своим спутником, хотя выражение беспокойства нет-нет да и мелькало на ее лице. Разговаривая со своим кавалером, она время от времени становилась вдруг рассеянной, украдкой бросала взгляды по сторонам, и Фандор, который сначала посчитал, что присутствует всего-навсего при увеселительной прогулке влюбленных, начал спрашивать себя, не притворяются ли эти две особы, выставляя напоказ свое отношение друг к другу, чтобы скрыть свои истинные намерения и свое настоящее лицо.

Набирая скорость, поезд катился сквозь темноту ночи.

За окном мелькнул вокзал Вильнев-Сен-Жорж, и состав, паровоз которого раз за разом выплевывал черные клубы дыма, вылетавшие из топки, все дальше и дальше удалялся от Парижа.

Однако поезд еще не набрал максимальную скорость, с которой он мчится на прямых участках пути. Множество железнодорожных путей, изобилие железнодорожных стрелок и веток, пересекающихся друг с другом, и нескончаемый ряд небольших вокзалов и станций, тянувшихся вдоль пути, все это заставляло поезд сдерживать ход.

Лишь через километров пятьдесят состав сможет набрать полную скорость, а пока машинист и кочегар должны были смотреть в оба и быть чрезвычайно внимательными при выезде из Парижа и его окрестностей.

Хотя еще было не очень поздно, пассажиры начали устраиваться на ночь. Свет лампочек смягчали небольшие голубые плафоны. Двери купе, выходившие в коридор, закрывались.

Фандор не спешил устраиваться в своем купе, где только обозначил тростью и шляпой свое место.

«Когда же закончится эта слежка? Где выйдет Жозефина? Не возникнет ли какое-нибудь неожиданное осложнение, которое помешает ему достичь цели — в чем он себе поклялся — и предупредить Жюва.»

Фандор почувствовал огромную ответственность, поскольку отныне ему придется самому принимать решения.

Он вернулся в свое купе.

Два угловых места купе возле окна уже были заняты, спиной к движению поезда сидел мужчина лет сорока с блестящими усами, судя по внешности, офицер в штатском; напротив него сидел школьник с бледным лицом.

Три остальных купе вагона были закрыты, что, впрочем, естественно, когда путешествуешь ночью и не хочешь, чтобы тебя беспокоили.

Фандор начал устраиваться в своем углу, расположенном ближе к коридору вагона.

Офицер в штатском, погруженный в чтение газеты, тяжело дыша, громко свистел носом.

Журналист не мог не заметить про себя:

«Ну вот славный малый, который, если заснет, будет храпеть, как кузнечные мехи… Тем лучше для меня, это поможет мне не заснуть, иначе, если я прилягу, то просплю до утра, поскольку чертовски устал…»

Но репортер переоценил свои силы.

Не посидел он и десяти минут, как на него накатилась сонливость и глаза его начали слипаться.

Сквозь дремоту Фандору казалось, что по коридору ходят какие-то люди, загадочные и подозрительные, он слышал перешептывание, обрывки голосов, ему мерещилось сверкание оружия.

Перед глазами проходили силуэты бандитов. Его неотступно преследовали образы Шалека, Лупара, Жозефины. Время от времени он резко просыпался, издавая глухие стоны, словно по-прежнему видел себя принимающим песчаный душ или проходящим по зловонным стокам для нечистот. Внезапно Фандор вскочил: только что он явно почувствовал, как кто-то, приоткрыв дверь, ведущую из купе в коридор, наклонился над ним, едва не задев его.

— Кто там? — прошептал Фандор слабым голосом, еще тяжелым ото сна, который, впрочем, заглушался стуком колес поезда.

Ответом было молчание.

Журналист вышел в коридор.

Там не происходило ничего необычного. Лишь в конце вагона пассажир с длинной черной бородой курил сигару и, уткнувшись лицом в окно, казалось, внимательно всматривался в темноту.

Фандор вернулся на свое место, проклиная про себя свои страхи. Глупо было с его стороны метаться туда-сюда, так как в конце концов он всего лишь следил за женщиной легких нравов, отправившейся в увеселительную прогулку со своим любовником, старым волокитой, которого она удостоила своей благосклонности за небольшое вознаграждение. Этот добропорядочный буржуа, возможно женатый, собирался провести пару веселых деньков в провинции, а посему Фандору не следовало представлять себе, что из-за того, что он следит за Жозефиной, весь поезд должен быть набит бандитами и сообщниками любовницы Лупара. Несмотря на эти успокоительные объяснения, пять минут спустя Фандора опять что-то заставило вздрогнуть, на этот раз, выглянув в коридор, он заметил, как по нему прошли два типа с подозрительной внешностью.

Один из них, проходя мимо купе Фандора, бросил на журналиста зловещий взгляд.

Фандор посмотрел на своих спутников: офицер в штатском и школьник спали крепким сном. Оба? Не совсем! Если военный храпел, как честный и добропорядочный гражданин, который не вызывал никаких подозрений, то сон школяра был не таким глубоким. Юноша изредка бросал по сторонам беспокойные пристальные взгляды и как только встречался глазами с Фандором, закрывал их, притворяясь спящим…

Поезд подъезжал к Ларошу.

Офицер в штатском резко проснулся и вышел из купе.

Фандор, видя, что тот уходит, вдруг сразу почувствовал себя одиноким… покинутым!

Одно мгновение журналист подумал о том, что стоит позвать людей, установить личность его соседей по вагону… Фандор представил, как комиссар железнодорожной полиции допрашивает пассажиров… Но он тут же отбросил эти глупые мысли. Здорово бы он выглядел, если сам разрушил бы свои замыслы, и потом, чем бы он обосновал перед полицией необходимость этого расследования? К тому же, можно быть почти уверенным, что никакой чиновник не пошел бы на это! А если бы и согласился с доводами Фандора, то было бы еще хуже! Что они сказали бы в свое оправдание за вмешательство в частную жизнь граждан? Вот это была бы история! Жюв остался бы доволен им!

Прицепили новый паровоз, и поезд вновь тронулся в путь. После ухода офицера в штатском в вагоне последовали изменения. Дверь купе, где находилась Жозефина со своим спутником, открылась и — странная вещь — школьник покинул свое место и уселся в этом купе напротив крупного господина. Фандор остался в купе один. Встревоженный предчувствием опасности, Фандор, решивший бодрствовать, оставил удобный обитый тканью диван первого класса и устроился на одной из откидных скамеечек, тянувшихся вдоль коридора вагона, на которой заснуть было почти невозможно. Фандор выбрал скамеечку, находившуюся как раз напротив купе Жозефины, дверь в которое была открыта. Но усталость журналиста была слишком велика и несмотря на неудобное положение, в котором он сидел, согнувшись вдвое, он почти тотчас же заснул.

Вдруг резкий толчок заставил его влететь через открытую дверь на сиденье в купе Жозефины. Отупевший ото сна, не понимающий, что с ним произошло, Фандор постепенно приходил в себя. Когда наконец его глаза открылись, из груди вырвался стон.

В трех сантиметрах ото лба на него угрожающе глядел ствол пистолета. Человек, державший оружие, высокий, крепкий мужчина с лицом, спрятанным под маской, резким голосом приказал:

— Всем руки вверх!

Но пораженные пассажиры не сразу поняли, что здесь происходит, и мужчина с пистолетом был вынужден повторить:

— Руки вверх и не двигаться! Одно движение — и я вам прострелю башку.

На этот раз Фандор окончательно проснулся. Повинуясь, он соединил руки за головой и принялся ждать, как события будут разворачиваться дальше. Внезапно от неожиданности он вскрикнул.

Проскользнув мимо высокого бандита, в купе появился его помощник — некое существо наподобие карлика с мягкими движениями тела.

На обоих были черные полумаски, скрывающие черты лица.

— Не двигаться! — приказал высокий бандит, угрожая револьвером.

Фандор слишком хорошо был знаком с полицейскими делами, чтобы не догадаться сразу о том, что происходило у него на глазах. На них напала банда грабителей «по-американски». Классический прием, неоспоримые намерения. Это почти успокоило его. Фандор хорошо знал, что жулики, промышляющие в поездах, никогда без необходимости не пускают оружие в ход, и того, кто не оказывает сопротивления, они не трогают.

Фандор с досадой подумал о нескольких банкнотах, что лежали у него в бумажнике.

Заметив Жозефину, высокий бандит приказал ей:

— Эй ты, коза, ковыляй сюда!

Было ли это нападение связано каким-либо образом с присутствием в этом поезде Жозефины, с Лупаром и его бандой? Или это всего-навсего стечение обстоятельств? Жозефину, любовницу бандита, грабят как честную матрону?

Жозефина, по лицу которой невозможно было определить, является ли она соучастницей налетчиков или нет, быстро покинула свое место и, протиснувшись между великаном и карликом, забилась в угол вагона. Низкий бандит подошел к толстому господину.

— Давай! — заявил вдруг верзила, который, судя по всему был главарем банды. — Давай, за дело!

Карлик с необыкновенной проворностью проверил карманы пиджака и жилетки пассажира. Побледневший, дрожащий от ужаса толстый господин, на лбу которого выступили капли холодного пота, не оказывал никакого сопротивления, совсем наоборот, он сам вывернул карманы брюк, из которых посыпалась мелочь. В течение одной секунды с него были сняты часы и вытащен бумажник, оказавшийся, правда, почти пустым. Путешественник, по всей видимости, считал, что на этом кончено и от него наконец отстанут, но бандиты, наведя на него пистолеты, заставили снять с себя рубашку.

— Снимай свои тряпки!

— Я отдал вам все свои деньги…

— Давай, живо!

Дородный господин, смирившись, со вздохом снял рубашку, оставшись в нижнем белье. Вокруг его тела был обмотан широкий кожаный пояс.

— Выкладывай, что там у тебя? — приказал карлик. Может быть, сейф?

И, поскольку жертва ограбления еще колебалась, надеясь на какое-то чудо, гигант отдал карлику точные указания:

— Давай, Красавчик, освободи господина от его груза…

— Патрон, — хмыкнул карлик, который с поразительной ловкостью исполнил приказание своего предводителя, — это груз, так груз! — И добавил, шутя:

— Даже, если это всего лишь чулок с деньгами!

— Что, Красавчик, есть капуста? Дай глянуть!

Со спины пассажира пояс перекочевал на плечо высокорослого бандита, который прикинув его вес на руке, не смог скрыть своего удовлетворения.

— Дело выгорело, что я тебе говорил!

В поясе в самом деле были вшиты карманчики, набитые луидорами и денежными банкнотами.

Операция без всякого сомнения была тщательно продумана и спланирована. Похоже, бандиты были хорошо осведомлены о том, что этот пассажир сядет в марсельский скорый. Соответственно были приняты все необходимые меры. К тому же было видно, что бандиты не собираются, хотя вполне могли это сделать, грабить Фандора и школьника, который неподвижно застыл в углу с мертвенно-бледным лицом и, казалось, оставался незамеченным.

Дородный господин, которого только что ограбили, впопыхах одевался, не попадая руками в рукава; его потрясение было таким сильным, что, завязывая галстук, он вдруг осел на сиденье и, задыхаясь, потерял сознание.

Фандор инстинктивно бросился к нему на помощь.

Бандит в маске напомнил ему о своем присутствии ударом по плечу.

— Замри и не шевелись! — сказал он. — Не суй свою башку куда не надо и не брыкайся, запомни, ты у меня на мушке…

Фандор, несмотря на огромное желание броситься на грабителя, подчинился. Он должен думать только о своей цели: Жозефине. Он пообещал Жюву следить за ней, и он сделает все возможное, чтобы сдержать свое обещание. Правда, слежка сейчас затруднялась.

И потом, оставался все тот же вопрос: были ли эти люди из банды Лупара? Жозефина, кто она: соучастница или жертва преступления? Карлик скрылся первым, за ним медленно, спиной вперед, отходил вглубь вагона его товарищ. Фандор подумал, что следует воспользоваться первой же возможностью и бежать к стоп-крану, чтобы остановить поезд.

Он вдруг почувствовал сильную ярость, сердце его наполнил гнев. Фандор был взбешен, что дал себя одурачить, обвести вокруг пальца, как последний простофиля. Журналист поискал глазами кольцо стоп-крана: оно находилось как раз над головой школьника с бледным лицом. Фандор устремился к стоп-крану, но в тот миг, когда он уже почти дотронулся до него, боль пронзила его руку, и он упал навзничь на сиденье купе. Школьник прыгнул на него, продолжая яростно кусать за палец. Боль была настолько острой, что журналист на мгновение потерял сознание. Этого было достаточно, чтобы школьник одним прыжком пересек купе и скрылся в коридоре. Еще один соучастник налета?

В этот момент скорый поезд замедлил ход; Фандор, еще оглушенный событиями, невольным участником которых он стал, с оторопевшим видом рассматривал то свой раненый палец, то толстого господина, по-прежнему лежащего в обмороке на диване.

— Ладно! — наконец вздохнул он. — Надо признать, что кто-то обошел меня. Но что это? Поезд останавливается… Что еще эти бандиты готовят на прощание?

Фандор не без основания опасался, что прежде чем исчезнуть, а это сделать им будет вполне легко, бандиты наверняка отметят свой отход, выпалив наугад несколько пуль по вагону поезда.

А Жозефина? Какую роль она играла во всем этом?

Журналист принялся сооружать из спинки дивана что-то вроде укрытия, за которым он смог бы спрятаться от случайной пули, когда резкий скрип открывшейся двери вагона, ведущей наружу, заставил вздрогнуть его в очередной раз. Фандор весь напрягся, стараясь услышать что-нибудь и броситься при возможности вслед за Жозефиной.

В коридоре царило некоторое оживление, но никакой паники не наблюдалось.

Бандиты готовились покинуть поезд, но не как беглецы, а как добропорядочные граждане, спешившие просто выйти на первой остановке.

Состав по-прежнему замедлял ход. Было слышно, как бандиты спокойно и шутливо обсуждают дело, которое они только что провернули.

— Помалу, помалу, Красавчик… тебе доверить поясок!.. Знаешь ли ты, как чертовски трудно было обставить это дельце?.. Такое мог обделать только…

— Уже отцепили? (О чем они говорили?)

— Как же! Уже давно…

— Ну как, он катит быстро, этот братишка?

Фандор узнал хриплый голос карлика, который вмешался в разговор:

— Братишка? Ты, наверное, хотел сказать, «большой брат»?

В ответ раздался смех…

Красавчик без сомнения вновь ввернул остроумное словечко, и Фандор, заинтригованный, знавший лишь, что «большой брат» означает на воровском жаргоне «железная дорога» или «поезд», спрашивал себя, с чего бы это бандиты пришли в восторг от скорости поезда, когда тот катится все тише и тише.

— Высоко прыгать отсюда?

Фандор узнал голос человека, задавшего этот вопрос, это была Жозефина.

— Нет, — ответил кто-то ей и тут же добавил:

— Прыгай за мной и держись за мою руку…

Стук тяжелых ботинок о деревянную подножку вагона явился для Фандора сигналом, что бандиты покидают поезд. С ними уходила Жозефина, которая — сейчас уже не оставалось никаких сомнений — была соучастницей преступления. Он хорошо расслышал последнюю фразу, произнесенную девицей. Фандор бросился в коридор, устремляясь в погоню.

Но раздавшийся прямо над головой выстрел вынудил его замереть на месте. Прямо перед ним на мелкие осколки разлетелось в разные стороны стекло, а пуля застряла в деревянной обшивке прохода вагона.

— Проклятье, — прошептал Фандор, — они сматываются, и с ними Жозефина… Чего же я жду?

Чтобы не подставлять себя под пули налетчиков, следовало лучше выйти через выход с противоположной стороны вагона. Сказано — сделано. Журналист готов был покинуть свое место, как услышал стон: толстяк, упавший в обморок, постепенно приходил в себя. Заметив Фандора, он вцепился в него обеими руками.

— На помощь! — хрюкал он. — Месье, не оставляйте меня.

— Черт возьми! — проворчал Фандор. — Не хватало мне еще этого калеки! — Ничего страшного с вами не случилось, — крикнул он, — вам скоро станет лучше…

Но тут журналисту показалось, что остановившийся было поезд, постояв несколько секунд, вновь начал набирать скорость. Не обращая больше внимания на опасность вновь нарваться на пистолетный выстрел, Фандор высунул голову из вагона через разбитое окно и вгляделся в черноту ночи.

С его губ слетел изумленный крик:

— Ну и дела!

Фандор был совершенно сбит с толку. На путях поезда не было. Или, если быть более точным, силуэт состава виднелся вдалеке, на всей скорости удаляясь от двух остановившихся вагонов. Это были вагон, где находился Фандор, и соседний багажный. Неужели вагоны случайно расцепились? Нет… Вряд ли это случайность.

Это был последний удар бандитов, и, надо признать, он им удался.

Но журналиста ждал новый сюрприз. Он с удивлением заметил, что отцепленный кусок поезда движется не вперед, а в обратном направлении.

— Что здесь происходит? — громко крикнул Фандор.

В этот момент пострадавший господин, который полностью пришел в себя, также выглянул в окно, чтобы посмотреть, что там случилось, и с ужасом в голосе заорал:

— Мы катимся вниз, катимся вниз!

Задумавшись, Фандор посмотрел на него:

— Разумеется, мы катимся вниз, мы спускаемся вниз по наклону, но…

Толстяк вновь, заламывая себе руки, застонал:

— Это ужасно! Симплон-экспресс идет за нами с разницей в двенадцать минут! Если только…

Фандор закусил губу.

Не теряя времени, журналист направился к входной двери вагона, чтобы посмотреть, нельзя ли спрыгнуть на ходу поезда, уж лучше было сломать себе руку или ногу, нежели дожидаться столкновения двух поездов, но в этот момент он заметил, как то, что осталось от состава, вновь замедляет свой ход.

Фандор внимательно смотрел по сторонам.

Да! Скрежет тормозных колодок подтвердил его предположение. По всей видимости, служащий багажного вагона также был удивлен необычным движением состава и, убедившись, в чем дело, смог остановить вагоны стоп-краном.

Через несколько секунд оба вагона остановились.

Фандор и толстый господин бросились, как сумасшедшие, прочь от вагона, в котором они остались одни. Из багажного вагона также выпрыгнули двое служащих, которые, размахивая руками, кричали:

— Дальше, дальше, спасайтесь!

Скатившись с насыпи, несчастные, объятые ужасом, перепрыгнули через ограду и прошлепали по грязи через полную воды канавку. Оцарапанные, с разорванной одеждой, они скатились по заросшему густой травой склону холма, упали на вспаханное поле и замерли лицом вниз. В этот самый миг, словно раскат грома, ночную тишину разорвал оглушительной силы удар.

Вынырнув на полной скорости, Симплон-экспресс со всей силы налетел на два вагона, которые остались стоять на путях, разбив их на куски, в то время как локомотив и первые вагоны этого шикарного поезда один за другим налетали друг на друга, сходя с рельсов!