— Здравствуйте, карие глазки! — первым заговорил я. — Какое счастье, что я вас встретил. Это — тебе, — и я протянул ей цветы.

— Спасибо, — ответила она и тут же надула губы. — А почему ты мне вчера не позвонил?

— Телефон потерял… извини, ради Бога. А ты ждала?

— Нет, — сердито ответила эта кокетка и тут же улыбнулась.

— Куда ты идешь?

— Так… решила пройтись по магазинам.

— Можно мне пойти с тобой?

— Конечно… если хочешь.

— Хочу, очень хочу. И еще я хочу сделать тебе какой-нибудь подарок. Завтра я уезжаю…

— Во сколько?

— В двенадцать тридцать надо быть возле гостиницы. Давай сегодня целый день не расставаться, а то опять потеряемся.

— А ты заговорил по-итальянски и даже в словарь теперь не заглядываешь.

— В самом деле… — Только сейчас я вдруг осознал, что у меня действительно прорезался итальянский. Это чудо можно было объяснить лишь двумя обстоятельствами — языковой средой и острейшей необходимостью. Мне позарез нужно соблазнить эту чудную плутовку, и тогда я смогу вернуться в Россию с уже готовым романом. Еще собираясь в путешествие, я выучил несколько десятков речевых оборотов, которые мне здорово помогали. Но теперь пришло время проявить творческий подход к языку, и вот это обстоятельство меня несколько тревожило. Ну, например, если я скажу Джулии: «Ты мне нужна», — то не окажется ли, что эта, вроде бы невинная фраза имеет какой-то непристойный подтекст? А в каких, интересно, случаях употребляется выражение, которое я при всем желании не смогу выговорить: «Я бессилен»? Вообще-то это является формой вежливого отказа, но какой русский мужчина согласится назвать себя «импотенте»?

Тем временем Джулия уже тащила меня по Пизанской улице, заходя по дороге во все крупные универмаги. Я с некоторой неохотой следовал за ней, но лишь потому, что терпеть не могу такие сияющие, вылизанные, имеющие множество зеркал заведения. Отражаясь в этих зеркалах, поневоле чувствуешь себя грязным и потертым, лишаясь всякого самоуважения. Вообще хождение по магазинам без определенной цели чем-то Напоминает процесс соблазнения — для мужчин это занятие мучительно, для женщин — упоительно. Порой мне даже кажется, что магазины для того и придуманы, чтобы было чем занять женщин. Кстати, в одном из магазинов мы на какое-то время даже потерялись, что доставило мне новые душевные волнения.

Я совсем уже было начал впадать в панику, когда ко мне подскочила Джулия.

— Чао! Смотри, что я тебе купила.

Я взял в руки небольшую деревянную статуэтку чертика.

— Спасибо…

— А знаешь, из чего он сделан?

— Из чего?

— Из корня мандрагоры!

Я с удивлением посмотрел на нее, но Джулия была абсолютно серьезна. Более того, она даже заговорила о том, что корень мандрагоры обладает удивительным свойством предохранять от нечистой силы. Нет, я давно знал, что итальянцы суеверны, но не до такой же степени! Ведь мандрагора — это мифическое растение, которое произрастает у подножия виселиц и издает пронзительный визг, когда его пытаются вырвать. Более того, собирать мандрагору смертельно опасно, а потому этот сбор проводился следующим образом — к растению привязывали собаку, а затем, отойдя на безопасное расстояние, подзывали ее к себе.

Кстати, у знаменитого политического писателя Никколо Макиавелли есть прелестная пьеса, которая так и называется — «Мандрагора». Сюжет ее достоин «Декамерона»: один молодой прохвост узнает о том, что богатый и недалекий горожанин, имеющий красавицу жену, жалуется на отсутствие наследников. Решив помочь этому горю, юноша выдает себя за лекаря, входит в дом горожанина и рекомендует следующее средство: жена должна выпить отвар из корня мандрагоры, а затем переспать с каким-нибудь малоценным членом общества, поскольку после этого он непременно умрет. На этом вредные последствия мандрагоры закончатся и, когда в дело вступит муж, начнутся полезные — жена обязательно забеременеет. Несложно догадаться, что отловленным на ночной улице и приглашенным в постель к жене богатого простофили оказался сам автор замечательного рецепта. И, разумеется, рецепт подействовал!

И вот как мне после всех этих ассоциаций надо было отнестись к подарку Джулии? Я не удержался, наклонился и благодарно поцеловал ее в теплую шейку. И она не отшатнулась, не возмутилась, не вытаращила глаза, как непременно поступила бы та московская дуреха, которой я звонил от замка святого Ангела и которая, я надеюсь, когда-нибудь прочтет этот роман.

Да, но что подарить Джулии? До самой сиесты мы мотались по магазинам, пока по моему настоянию она не выбрала себе замечательную белую юбку. Я даже вздохнул, когда она вышла из примерочной кабины и вопросительно посмотрела на меня. Неосмотрительно оставлять здесь столь соблазнительную девушку, которая, к тому же, тебе еще не принадлежит. Из взятой с собой тыщи у меня оставалось меньше трехсот долларов, но надо было идти ва-банк и ничего не жалеть. Я заплатил за юбку, а затем, решительно сказав: «Basta!», — повел Джулию обедать. Тем более, что незаметно пролетели четыре часа, и время близилось к двум.

Попробовать фаршированного кальмара, описанного в путеводителе, нам так и не удалось, но и выбранный нами ресторан тоже оказался весьма приличным. Находился он на улице имени Лоренцо Великолепного, назывался «У Марио» и отличался отменной кухней, прохладой и тишиной. Кстати, забавно, что в этом ресторане заправлял отнюдь не Марио, а его вдова — пожилая и приветливая итальянка в очках. Впрочем, Марио тоже присутствовал — своей крашеной гипсовой головой, стоявшей на полке между цветами и огромными бутылками. Памятуя о конечной цели, я действовал как коварный обольститель, заказав исключительно морские блюда — омаров, устриц, креветок и какую-то таинственную волк-рыбу. Давно известно, что именно морепродукты очень способствуют разжиганию сладострастия, так что теперь оставалось только ждать результатов. Бедняжка Джулия, наверное, и не подозревала о моем коварстве, но лопала с большим аппетитом. Разумеется, я не забыл о шампанском, так что обед проходил очень весело.

— Ты приедешь ко мне в Москву? — выбрав подходящий момент, спросил я.

— С удовольствием.

— Ну, тогда учи русский. Я вышлю тебе свой роман, так что будешь читать и вспоминать русского писателя.

— А у тебя в Москве есть девушка?

Я давно ждал подобного вопроса и потому был готов заранее.

— Нет.

— Почему?

— Потому что русские девушки, как и ты, предпочитают иностранцев.

Шутка удалась, и Джулия улыбнулась. Теперь неплохо бы начать разведку боем. Как сделать так, чтобы она сама пригласила меня к себе? Спрашиваешь о сумке слишком грубо… Что, если я спрошу ее насчет музыкальных инструментов — на чем она играет? Флобер уверял, что все итальянцы — музыкальны и предатели. Кстати, два его соотечественника тоже оставили примечательные высказывания: Стендаль говорил, что итальянской молодежи свойственно невежество, лень и жажда наслаждений, и в последнем определении с ним соглашался Альфред де Мюссе: «Итальянки любят наслаждения, но ищут широкоплечих мужчин и меряют своих любовников меркой портного». Интересно, устрицы на нее уже подействовали?

Пока я размышлял, Джулия заговорила первой, и вот что она поведала:

— Вчера мне позвонила Сюзанна и рассказала интересную вещь. Оказывается, ее любовник был арестован, но потом отпущен под залог. Они встретились, и он заявил, что хотел бы развестись со своей русской женой, но дешевле всего это будет сделать в том случае, если ему удастся уличить ее в супружеской неверности. Тогда она не сможет претендовать на половину имущества.

Я навострил уши.

— А как зовут ее любовника?

— Марио Мелания.

Хотя я и ждал подобного ответа, но тут невольно разволновался. Как ни невероятно такое совпадение, но оно все же произошло! Так-так, милая Леночка, тебя, судя по всему, ждут тяжелые испытания…

— А что для этого нужно?

Джулия небрежно пожала плечами.

— Фотографии, показания свидетелей… А что?

А то! Я вдруг подумал о том, что смогу помочь неведомому мне синьору Мелания, с которым мы так похожи. Другое дело — порядочно ли мстить женщине, пусть даже она обошлась с тобой по-свински? Н-да, над этим стоит поразмыслить…

А дело было вот в чем. В тот самый вечер, о котором я уже рассказывал, — в вечер моей защиты, — произошел один любопытный эпизод. Это было, когда мы с Леной приехали ко мне домой и началась долгая и мучительная игра — то поцелуи, то «подожди». В один из таких моментов она вдруг заявила, что хочет меня нарисовать и для этого ей нужны карандаш и бумага. Я пожал плечами, но безропотно подчинился. Помню еще, что она села напротив меня на стул, закинула ногу на ногу и потребовала, чтобы я не двигался. Это требование показалось мне чрезмерным, и я все порывался протянуть руку и погладить ее по колену. Но в итоге портрет получился настолько любопытным, что я сохранил его на память и впоследствии не раз демонстрировал друзьям. У Лены оказался талант, и она изобразила меня очень похоже… до пояса. А вот дальше ей пришлось пустить в ход творческое воображение, поскольку то, что было изображено ниже, она воочию увидела только здесь, в Италии, когда мы готовились к совместному омовению. То есть вы уже поняли, что я был изображен в полный рост с мужским достоинством самых выдающихся размеров, да еще в рабочем состоянии. Это было настолько неожиданно, что я немедленно попытался указать ей на некоторое художественное преувеличение, но она, в очередной раз уклонившись от моих объятий, заявила, что ей надо позвонить домой. Что было дальше, вы помните, а если не помните, перечитайте десятую главу.

Так вот, интересно, не поможет ли сей портрет синьору Мелания в его бракоразводном процессе, тем более, что Лена собственноручно сделала к нему кокетливо-лживую подпись: «рисовано с натуры»?

— Когда-то я знал жену синьора Мелания, — задумчиво заявил я, размышляя о том, как выслать ему свой рисунок, чтобы об этом не узнала Джулия.

— Она была твоей любовницей? — немедленно всполошилась моя плутовка.

— Нет, женой моего друга. Клянусь, что говорю правду! — поторопился добавить я, заметив ее недоверчивый взгляд. — Давай еще выпьем и подумаем, что делать дальше…

Мы чокнулись, выпили, а затем Джулия поставила свой бокал на стол и спросила:

— Ну что, ты еще хочешь побывать в Ватикане? Я сделал долгую паузу, после чего отрицательно покачал головой и сказал, что я там уже был. Возникло легкое, волнующее напряжение, которое в любой момент могло разразиться унылым дождем разочарований или сверкающим солнцем надежды.

— А куда мы пойдем?

Я вздохнул и трепетно выдохнул:

— К тебе домой…

Джулия отвела глаза и вновь повисла пауза. Ой, как же я боялся классического женского вопроса: «Зачем?», — и как же обрадовался тому, что так его и не услышал.

— Хорошо, — тихо кивнула она и, мгновенно обрадовавшись, я тут же подозвал официанта. Расплатившись и оставив щедрые чаевые, я потребовал еще бутылку шампанского и заказал такси. Вот теперь предстояло самое интересное. Морская кухня явно начинала действовать…