Пролог.

Она вернулась из-за гор, и звали её Элайни. К станции она подошла совсем обессиленной, и когда Хранитель её обнаружил - она валялась без сознания. Он оживил её и на время её естественного выздоровления сделал ей домик из её памяти, засадил палисадник перед домом цветами и замостил просеку от дома до озера круглой ровной галькой. Получился красивый вид на озеро, такой же, как рисовала её память. Он мог вылечить её за мгновение, но ему, вечному, ужасно скучающему по тому, что ему недоступно, хотелось понаблюдать за ней и почувствовать то, что чувствую здешние люди. Он терпеливо ждал, когда она впервые откроет глаза, кормил её с ложечки человеческой едой, накидывая мягкую сеточку, выяснял её вкусы и делал всё, чтобы выздоровление гармонично сказывалось неё внутренним я.

Элайни расцветала медленно. Вначале она воспринимала всё, как больная, требующая к себе ухода, но, по мере выздоровления, она начала воспринимать заботу о себе, как составляющую интереса к её личности. В первое время для него это была приятная неожиданность, но, потом, он понял, что своим отношением к ней он возбудил в женщине неведомое ему чувство, ощущая которое через сеточку, он вздрагивал и замирал, впервые в своей тысячелетней жизни ощущая восторженное дрожание своих атомов.

На языке Элайни это была любовь. Он прокатывал это название, которое само по себе было нелепым человеческим звуком, но при соединении его с ощущениями, которые он считывал с Элайни, он испытывал оглушительно реальные чувства, заставляющее его внутреннюю сетку дрожать, отчего орбиты сыпались, и только тысячелетние рефлексы могли собрать их вместе.

Так началась их любовь. Любовь непостижимая, не укладывающаяся ни в какие рамки, не описанная в анналах Кольца. При подключении к нему он экранировал внутреннее пространство, чтобы ни один импульс закрытой им информации случайно не попал в Кольцо. Зная Хранителей, он знал – его открытие убийственно для Кольца.

С самого начала он принял облик, который считал в её подсознании. Это не был облик конкретного человеческого тела, скорее, абстрагированный образ человеческого существа. Общались они без звука, он ощущал её мысли, как только они возникли, и сразу же отвечал напрямую, в подсознание, отчего их беседы неслись невероятно быстро, почти так же как Хранителя с Хранителем. Ему нравилось её удивлять, и он, питаясь её эмоциями, многое ей открыл об окружающем мире, о Галактике и о Хранителях.

А потом они испытали плотскую любовь. И он изменил ДНК её будущего ребенка, чтобы он был не только ее, но и его. И в её роду могли быть только девочки. Но она поставила условие. Она будет с ним, но дочь будет жить с людьми. Когда девочке стало три года, она отправилась к людям. Она отдала ребенка в свой род, а сама ушла. Но не дошла, а погибла в горах. Когда он об этом узнал, то рассыпался на мелкие-мелкие части, и добрых шестьсот лет эти части находили друга, сливаясь, пока вновь не собрались в его ипостась - Хранителя. Об Элайни он смутно помнил, как о женщине, вернувшейся из-за гор.

 

Часть первая. Гость из Земли.

Глава первая. Кот.

Сегодня палило, как никогда. Я отстегнулся и снял с себя галстук и пиджак. Впереди был поворот. Мой «Ягуар» начал вписываться в дугу поворота и тут на дороге я увидел кота. Рыжий кот в красной шляпе и серой накидке неожиданно возник посреди дороги, делая в воздухе лапой какие-то пассы. Проклиная свою любовь к животным, я рванул руль вправо, надеясь избежать столкновение с ограничительной полосой, но удача покинула меня – автомобиль зацепился и я, по инерции выбыв головой переднее стекло, еще в полете увидел зеленую траву на обочине.

* * *

Что-то настойчиво жужжало прямо над ухом. «Пчела», - подумал я и с трудом отрыл глаза. Под носом шевелилась сочная невысокая трава. Воздух неповторимо приятно пропах медовыми, незнакомыми запахами, от которых слегка кружилась голова. Впрочем, голова кружилась сама по себе - о стекло приложился я крепко.

- Живой? – склонилась надо мной рыжая кошачья морда в красной шляпе.

- Живой, - ответил я наглому коту. «Всё – начались глюки,» - подумал я про себя, соображая - полежать ещё, или, всё таки, подниматься. Кот никуда не исчезал а, как доктор, заглядывал мне в глаза и что-то мыркал. Я с трудом приподнялся. Голова по-прежнему кружилась.

- Быстрее, - поторопил меня кот и добавил, - за нами гоняться.

- Кто? – спросил я, скорее по инерции, по правде мне было по барабану.

- Не возникай! – зыркнул на меня кот и добавил, - сам виноват!

Я оглянулся. Мы находились на поляне, окруженной небольшим кустарником, возле большого развесистого дерева. Вся поляна была засыпана мелкими белыми цветами, так пахнущими мёдом, а дальше, за кустарником, виднелась серая каменная гряда. « А где шоссе?- подумал я и громко спросил:

- Где мы?

Кот не ответил. Он стоял под деревом и опять вымахивал лапами, Ростропович хвостатый. Прелые прошлогодние листочки в его лапах так порхали в воздухе, что у меня слегка замелькало в голове. В воздухе, на мое удивление, возникло дрожащее, бледное, радужное пульсирующее кольцо.

Вдруг сзади, в близлежащем кустарнике, раздался треск и оттуда, выдираясь и ужасно чертыхаясь, выползла на карачках симпатичная женщина, вся в черном, и в такой же черной, островерхой шляпе. Увидев нас, она передернула красивым лицом и крикнула:

- Элайни, остановись!

- Прыгай! – оглянувшись, крикнул мне кот. Затем взмахнул рукой и запустил в черную даму зигзаг шипящей молнии, от которой та повалилась на землю. Кот, сложив лапы лодочкой, прыгнул, как в воду, в дрожащее радужное кольцо. Думать было поздно, и я тоже шагнул к кольцу, как что-то схватило меня за ногу. Оглянувшись, я увидел вцепившуюся в мою ногу упавшую даму и, не церемонясь, лягнул ее ногой. А потом, вслед за котом, нырнул, как в омут, в полыхающее кольцо.

* * *

Вокруг была ночь. Я, приземляясь, чуть не придавил кота. В небе сияли яркие звезды. Какие-то неправильные, сбившиеся в кучки и ни одного знакомого созвездия. Мы были в редком лесу. В свете ярких звезд просматривались вершины деревьев. А внизу было темно и пугающе тихо.

- Иди за мной, - отозвался кот, и его темная тень мягко двинулась вперед. Стараясь не отстать, я держался за его силуэт, не успевая оглядываться по сторонам. Наверное, кот знает, что делает и куда идет. Выяснение оставим на потом. Впереди, в просвете, снова засияли звезды, а ниже, ближе к земле, появился далекий отсвет огней, на фоне которого вырисовывалась какая-то средневековая крепость, ощетинившаяся острыми пиками крошечных башенок. Кое-где по темному силуэту сооружения горели редкие, дальние огоньки. «Какой-то замок, что ли», - подумал я, перебирая ногами. « Мы, наверное, в Европе!» - успокаивал я себя. Между тем, мы подошли ближе и оказались возле городского вала, возвышающегося перед нами высокой, темной, каменной стеной. Кот пошел вдоль стены, рыская туда-сюда, и оглядываясь, пугал меня, своими вспыхивающими в темноте глазами. «Ну, всё! Мы в стране дураков. И главный дурак – это я!» – ухмыльнулся я, не упуская из вида кота. Наконец он остановился, воровато оглянулся, и шуганул в какую-то дыру, бросив мне через плечо: «Не отставай!»

Я протиснулся в узкую земляную дыру и через несколько судорожных пластунских движений увидел впереди серый, светлеющий выход. Но я застрял. Голова торчала наружу, в углу какого-то тупика, а дальше, перпендикулярно тупику, была улочка, на которой стоял кот и, воровато поворачивая голову, смотрел в оба концы улицы.

- Ко-о-т !!! – громким шепотом позвал я, - я застрял!

- Тихо! – зашипел кот, - стражу разбудишь.

Я подергался, и, наконец, выбрался с норы, больно ободрав плечо. Кот снова посмотрел туда-сюда вдоль улицы, обернулся ко мне, поманил лапой, и, когда я нагнулся, засычал мне в лицо: - Запомни - ты немой!

Кот критически меня осмотрел и сказал:

- Смени трафарет, - и, видя недоумение на моем лице, добавил, - не корчи умное лицо.

Затем он взмахнул лапой и прямо ниоткуда появился такой же серый, как у него, плащ. Он подал его мне и добавил:

- Прикрой свои лахи.

Ничего себе лахи! Да на мне костюм за тысячу долларов! Правда, потрёпанный немножко. Кот зашагал вдоль улицы - я за ним. По её бокам темнели окошками невысокие аккуратные домишки, сделанные из слоистого песчаника и крытые тонкими пластина его же. Главным украшением домиков были фонарные столбики вдоль улицы, витиевато украшенные, вероятнее всего, металлической вязью и светившиеся тускленьким, колеблющимся светом. Улица изгибалась дугой, окружая видневшийся вдалеке замок, пыжившийся вверх острыми крышами. Между тем мы оказались на небольшой площади, окруженной все такими же игрушечными домами, с единственным двухэтажным домом, в нижнем окне которого колыхался, как будто пойманный в ловушку, слабый огонек. Над дверью красовалась элегантная, вычурная вывеска на которой была нарисованная перевернутая тушка курицы и две пивные здоровающиеся кружки, доверху наполненные пеной.

Кот внезапно стал выше ростом, натянул шляпу на уши и решительно толкнул дверь. Она дохнула на нас теплым, вкусным запахом кухни. Внутри помещения, под потолком, плавали туда-сюда несколько молочных, монотонно светящихся шаров, освещая все помещение колеблющимся светом. Несколько деревянных, резных столов были пусты, только за одним, уронив голову на руки, спал человек с обритой головой, да прямо у окна сидела влюбленная парочка, настороженно уставившаяся на нас, когда мы вошли. В глубине за деревянной, отполированной стойкой, стоял человек с обвислыми усами, близко посаженными глазами и большой, на всю голову плешью, прикрытую тремя волосками. Человек сосредоточенно курил трубку, даже не повернув голову в нашу сторону. Слева от стойки темнела крутая лестница на второй этаж.

- Уважаемый! – обратился кот к человеку, опустив шляпу на глаза и скрывая свое лицо, - не надеться у вас для уставших путников комнаты для ночлега и какого-никакого ужина.

С этими словами кот выбросил на прилавок две, ярко блеснувшие, монеты, которые, не успев прокатиться, исчезли в руке, я так понимаю, хозяина заведения.

- Найдется, - невозмутимо ответил хозяин и добавил, - проводи!

И тут, откуда-то сбоку, возникла, как тень, женщина, которая, подтолкнув впереди себя светящийся, плывущий шар, пригласила за собой взмахом руки. По лестнице мы взобрались на второй этаж, где вдоль длинного, на весь дом, коридора, располагались четыре двери. Женщина открыла дальнюю левую дверь и впустила нас в небольшую комнату с одной кроватью, деревянной лавкой, столом, братом тех, что внизу, и парой табуреток. Женщина опустила шар на стол и скрылась в полумраке. Не успели мы присесть, как она снова появилась, держа в руках поднос с несколькими тарелками, кувшином и двумя кружки. Уставив стол разогретой курицей, хлебом, луковицей и солеными огурцами она так же незаметно, как и появилась, исчезла.

- Ну что же, - сказал кот, - приступим.

Никто никого не упрашивал. Кот оторвал куриную лапку и чуть ли не всю сунул себе в пасть. Я быстренько схватил другую. Все, даже луковица, как то быстро исчезло. Было - и нет. Но желудок довольно напоминал, что было. Мы улеглись в одну кровать. Настало время вопросов:

- Кот, мы где? – спросил я.

- В Стране Фей! - буркнул кот. - Спи - завтра рано вставать.

Он взбил лапами одну подушку, плюхнулся рыжей мордой прямо в её серединку и добавил: «Не храпеть!» А сам тут же замурчал на всю комнату. Я отвернулся, с удовольствием закрыл глаза и подумал, что Страна Фей не такая уж плохая.

* * *

Нас разбудили грубо, без церемоний. Я лежал на полу со связанными руками, придавленный чьим-то коленом. Передо мной стоял невысокий, с приятным брюшком человечек в ярко-зеленой шляпе и синем камзоле, расшитом белыми, трех лучевыми звездами. К поясу была приторочена кобура, в которой торчал старинный пистоль с золотой насечкой. В руках у него был мешок, в котором что-то неутомимо рыскало во все стороны, шипело и рычало.

- Надо же - он меня укусил! – радостно сообщил человечек, и со смаком добавил, - Вот собака кусачая!

Два угрюмых воина, в черных кожаных куртках, с мечами на поясе, стоявшие у двери, не разделяли радости толстячка и смотрели на все безразличными, привычными глазами.

- Капитан Вейн! - отозвался хрипящий голос за моей спиной, - так что, будем делать?

- Ведите лейтенант, - сказал капитан и передал бурлящий мешок одному из угрюмых воинов. Второй воин помог невидимому лейтенанту поднять меня и толкнул меня к двери: - Шагай.

Мы спустились по лестнице. За стойкой все также дымил хозяин харчевни. Остановив на мне взгляд, он незаметно двинул плечом, молчаливо говоря: «Я не виноват». Нас, точнее меня и мешок, вывели на улицу. Было раннее, летнее утро. Такие одноцветные ночью дома под лучами солнца прихорашивались и блистали разноцветными боками, как в калейдоскопе. Палисадники радовали редкими цветами, окна игрались зайчиками, намекая, что жизнь не такая уж плохая штука. Прохожие с интересом пялились на нас, впрочем, не отвлекаясь от домашних дел.

Капитан Вейн вышагивал впереди, весь довольно светился жизнью, похлопывал по голенищу невысокого сапога сорванным прутиком. Лейтенант шел сбоку, его хищное лицо ищейки было в неприятном контрасте с лицом капитаном, и выражало больше скрытую угрозу, чем какую-либо долю добродушия. Такой же пистоль как у капитана, правда, не в такой богатой оправе, он держал в правой руке, положив дуло на изготовку на левую руку. Мы приближались к замку. В свете утра он казался ещё более игрушечным и нереальным. В нескольких местах из печных труб вился дым. Дальше за замком живописным полукругом располагалась гряда гор, вершины некоторых поблескивали под солнцем снежными вершинами.

Между тем, миновав предместье, мы подошли к подъёмному мосту замка, в который со всех сторон тоненькими струйками стекался груженный разной поклажей народ. Ворота замка были открыты. Молоденькие девушки, пересмеиваясь между собой, несли корзинки с зеленью, бородатый мельник толкал деревянную тележку с мешками муки, двое подростков тащили большую плетеную верейку с яблоками, немолодая хозяйка с сыном прогоняли стадо гусей. Усатый немолодой стражник у ворот козырнул капитану и тот взмахнул в приветствии прутиком.

- Шерг,- обратился капитан Вейн к лейтенанту, - отведи задержанных в камеру, а я пойду, доложу. И он направился вперед, через толпу горожан.

- Хорошо, - кинул ему в след Шерг, недобро и с ненавистью глядя ему в спину.

Внутри, за воротами, перед замком раскинулась большая площадь запруженная народом, вероятно используемая по утрам как базар. Чирикали в клетках канарейки, спорили тетки, перекрикивая друг друга, сосредоточено перебирала фасоль матрона, а девушки смеялись громко, заразительно, как птички, вырвавшиеся на свободу. Мы свернули сразу налево, и пошли вдоль каменной стены вокруг замка, пока не дошли до серого, тяжёлого здания со ступеньками, опускающимися вниз и заканчивающимися коваными железными воротами. На страже стояли двое угрюмых воинов, похожих на моих сопровождающих, таких же равнодушных и невозмутимых. Один из них снял с пояса огромный ключ, открыл ворота и пошел вперед. Я остановился, но меня подтолкнули в спину: « Иди!»

Пахло землей, прелостью и чем-то терпким. Меня повели по полутемному коридору вдоль дверей со светящими глазками и ввели в невысокую камеру величиной метра три на четыре, с густо зарешеченным окном на высоте выше человеческого роста. Лейтенант Шерг бросил мешок и ехидно сказал:

- Располагайтесь! Вам здесь будет очень уютно, - и закрыл за нами оббитую железом дверь.

Я развязал мешок. Взъерошенный кот выскочил из мешка и чихнул:

- Этот мешок, выдать , никогда не выбивали!

- Так, соколик! А давай-ка, мы с тобой поговорим, - сказал я, придерживая кота за холку, - а то я ведь тоже могу тебя в мешок посадить! Во-первых, рассказывай, куда это ты меня затащил и как мне теперь домой вернуться, тем более, что время у нас есть, - показал я на закрытую дверь.

- Ты знаешь…как тебя там? – поглядел на меня кот.

- Адам! Адам Радецкий к вашим услугам, сер! – съехидничал я.

- Так вот, Адам… – кот подозрительно посмотрел в угол и неожиданно спросил, - здесь мыши есть?

- Не знаю! Может быть. Ты давай, не увиливай, рассказывай.

- Здесь положительно могут быть мыши, - кот поискал взглядом в другом углу.

- Кот!!! Ау-у-у!!! Я с тобой разговариваю??? – я начал закипать. Я люблю животных, но могу и придушить.

- Так вот, Адам… – кот последний раз бросил настороженный взгляд в угол и продолжил, - я тебе говорил – мы в Стране Фей и сам видишь – меня здесь в настоящее время не очень любят. Шерг вообще хотел меня убить, а мои родные люди почему-то думают… в общем тебе это ни к чему. И сейчас отправить тебя назад – я никак не могу, сил у меня нет. Ты немного потерпи, я со своими делами разделаюсь, и потом попробуем тебя зашвырнуть туда, где твоя телега, обломки то есть…. И вообще, ты мужчина или что?

- Слушай, котик! – я ласково погладил кота, а потом взял его за шкирку: - Ты меня переправь, пожа-а-луйста, домой – я тебя «Вискасом» закормлю. А потом разбирайся со своими делами.

- Сам ешь свой «вискас», я мышей не люблю.

- Это не мыши, это мясо.

- И вообще! - закатил глаза кот, - ты меня чуть не задавил своей колымагой!

- Нечего было торчать на дороге? – парировал я.

- Я нигде не торчал, - рассердился кот, - я думал.

- Мог бы и в кустиках где-нибудь думать? – не успел я ответить, как кот неожиданно взвился мне на плечи и напряженно посмотрел в угол.

- Ты чего? – еще больше удивился я.

- Там мышка, - показал в угол кот и глаза у него стали круглыми.

- Ну и что? – спросил я.

- Я мышей боюсь, - ответил обреченно кот.

У меня немножко заболел живот, и лились слезы. Я маленько покатался по полу и попугал всех мышей, которые, наверное, порвали свои животы. Я затихал, но стоило мне взглянуть на огорченную рожу кота, я начинал снова.

Дверь заскрипела и отворилась. В проеме появилась ехидная рожа лейтенанта Шерга:

- Кому здесь весело? Та-а-ак! – он посмотрел на меня и кивнул, - Мы скоро повеселимся вместе, а сейчас, - он кивнул двум стражникам,- берите кота.

Вдруг все застыло вокруг. Один стражник стоял на одной ноге, другая повисла в воздухе. Второй, не моргая, вопросительно смотрел в рот Шерга. Я стремительно, в один миг, стал уменьшаться и с ужасом увидел себя с другой стороны от Шерга. Тот – «второй я» – смотрел на Шерга и улыбался. Как раскручивающийся маятник все стремительно задвигалось, стражники схватили меня за лапы и потащили к двери.

Дальше я находился в ступоре и все очень смутно помню. Меня тащили по улице, а прохожие с недоумением, а потом с улыбкой смотрели, как два здоровых бугая-стражника несли за лапы, висящего плетью, кота, а тот смотрел вокруг отмороженными, выпученными глазами. Потом меня волокли по огромному дворцу, и челядь удивленно шарахалась в сторону от странной процессии. Меня бросили на пол в просторном зале. Я поднял голову и огляделся. Прямо передо мной, ближе к стене, стояло огромное кресло, в котором уютно и с достоинством устроилась юная леди, свысока, с интересом разглядывая меня на полу. Белое, воздушное с серебром, платье скрывало ее прекрасные формы, приоткрывая свету изящные ручки и красивую, со светлыми кудряшками, голову, украшенную миниатюрной короной. Над головой девушки, точнее, над короной, как привязанная переливалась прозрачная сфера, которая, разряжаясь, сыпала небольшими искрами в воздух. Высокие, ажурные окна бросали косые потоки света, как прожекторы, освещая сферу, играющую на свету, как радуга, всеми красками. Главное действующее лицо сцены, то есть я, валялось посредине. Стражники остановились у входа и с той стороны и застыли, как два атланта. Возле входа остался Шерг в низком поклоне, касаясь своей шляпой пола.

Слева возле кресла сидела на корточках молодая особа, одетая немного неряшливо и безвкусно в широкое, немного приталенное платье и странного фасона чепчик похожий на шапку-ушанку. Лицо юродивой, в обрамлении черных кудряшек, живописно описывало её внутреннее умственное метание и менялось то маской страха, то маской удивления, то маской неприкрытой агрессии. При этом она, скалясь и приподымая руки, шипела и пыталась спрятаться за кресло. Девушка в короне гладила ее по головке и успокаивала:

- Спокойно Глюк, спокойно! – на что девушка Глюк лизнула ее в лицо.

Справа, опершись об кресло, стояла знакомая мне черная дама в островерхой шляпе. Лицо черной дамы выражало смертельную доброжелательность к окружающим, особенно ко мне. На её переносице был приклеен кусочек пластыря и если бы не это и ее слегка припухший прямой нос, да черные, как уголь, кудрявые волосы – то ее лицо имело родственную схожесть с царственной юной леди.

Черная дама махнула Шергу и тот, с поклоном, скрылся за дверью вместе со стражниками.

- Байли! Ваше величество! – обратилась черная дама к девушке в короне: - Ты посмотри на этого котика, - фамильярно показала она на меня,- разве он не напоминает Вам нашу милую притворяшку фею Элайни?

- Ну что вы, фея Маргина! – дурачась, поддержала её Байли, а потом засмеялась: - Ну, мам, тебе в каждой кошке кажется фея Элайни. Если бы это была Элайни – она бы давно уже пришла домой.

- Не скажи, доченька! Это котик особенный. Да, Элайни?- обратилась она ко мне, мило улыбаясь, и пряча что-то за спиной. Я глупо смотрел на неё и молчал.

- Наш милый котик, милая Байли, - сказала дочери милая до посинения черная дама, - наш милый котик, - зловеще глядя на меня, торжественно повторила фея Маргина, - БОИТСЯ МЫШЕЙ!!! – выкрикнула она и вытащила из-за спины пищащую маленькую полевую мышь.

Не скажу, что я люблю мышей – но я их и не боюсь. Поэтому я спокойно стоял и наблюдал – что будет дальше? Между тем дама Глюк, стоявшая на четвереньках слева от кресла и до этого отрешенно молчавшая – вдруг мяукнула, бросилась вперед, выхватила пискнувшую мышь, сунула в рот и моментально съела.

У феи Маргины отвалилась челюсть – но она это не заметила! Байли, придерживая корону, беззвучно тряслась, пряча лицо от матери. Дама Глюк довольно облизнулась, жалобно мяукнула и с глупой надеждой взглянула на Маргину: «Еще хочу!»

- Ты что сделал, Глюк? – потерянно сказала Маргина. - Ты что сделал, кошак драный?

Драный кошак Глюк испуганно посмотрел на Маргину, опустился на руки и метнулся на своё любимое место, за кресло.

- Вот зараза! – не могла прийти в себя Маргина, - всю игру мне испортил.

- Мама, ну он же не виноват, - заступилась королева за Глюка, - она же не настоящий человек, а всего только кот. Это у него просто инстинкты.

- Больно грамотные все стали, - проворчала Маргина и внимательно глянула на меня, - так что, Элайни, будем говорить или прикидываться?

- Да мне бы самому кто-нибудь бы сказал – что здесь происходит? И какую роль я здесь играю?

- Еще одна кот, который ничего не понимает.

-Я не кот! – возмутился я.

- Ты кто? – Маргина подозрительно заглянула мне в глаза.

- Я Адам Радецкий, - ответил я и в свою очередь спросил, - а кто такая Элайна?

- И давно ты стал котом? – Маргина не обратила внимания на мой вопрос.

- Подозреваю что недавно, - ответил я.

- А где Элайна? – тихо спросила Маргина.

- Подозреваю что в камере, - снова ответил я.

- Быстро в камеру! – крикнула Маргина лейтенанту Шергу, - привести мне человека.

Лейтенант махнул рукой одному стражнику и бесшумно исчез за дверью вместе с ним. Маргина обошла вокруг меня и спросила:

- Так значит ты тот мужчина, Адам?

- Если вытряхнуть меня из кота – то я мужчина, - ответил я.

Маргина дотронулась до кусочка пластыря на носу и возмущенно воскликнула:

- Так это ты меня по носу?

- Извините Ваше высочество, - сказал я и ехидно добавил, - я нечаянно. Я не знал, что это вы.

Маргина посмотрела на меня внимательно, хмыкнула, и милостиво добавила:

- Хорошо! Я с тобой потом разберусь.

В дверь зала ввалились, по-другому и не скажешь, лейтенант Шерг, стражник и посередине «я», родимый. Вид у «меня» был испуганный, ошарашенный, «я» попискивал и пытался укусить сопровождающих. Дама, то есть Глюк, доселе сидящая тихо за помостом, неожиданно выползла, глаза ее блестели и внимательно следили за появившимся «мной». Я тоже следил за «мной», подозревая, что если я тут, то там уже давно меня нет.

- Стыдно, Элайни! – пристыдила «меня-не меня» Маргина, - кончай притворяться, сколько ты уже будешь бегать?

Вдруг Глюк, пригнувшись, прыгнул на «бывшего меня» и «бывший я», пискнув, вырвался из рук сопровождающих и понесся на четырех вокруг кресла. Глюк – за ним. Байли, размахивая в руке короной, заливалась смехом, Глюк и «бывший я» носились по кругу, стражники и Шерга, расставив руки, ловили неизвестно кого. Мы с Маргиной ошарашено смотрели на этот цирк, тем более, что я вообще ничего не понимал.

- Молча-а-а-ть!!! – грохнула молнией в потолок Маргина, так что шар над головой Байли сыпанул искрами. Маргина обвела нас жгучим взглядом и сказала «бывшему мне»: - Ты – иди сюда.

«Бывший я» взвёл непонимающие глаза на Маргину, застыл и под её сверлящим взглядом пополз к ней, как загипнотизированный. Внимательно рассмотрев его, Маргина была явно разочарована.

Вот нахалка, - с каким-то особым удовольствием и одобрением сказала Маргина, - все-таки убежала.

- Так, Шерг, - повернувшись к стражам, сказала она, - уведите этого кота и этого человека в тюрьму.

- И не спускайте с них глаз, - добавила она, а потом добавила еще,- не то я вас всех превращу в котов!

- Будет сделано, Ваше высочество! – бодро отрапортовал Шерг и подтолкнул в спину «бывшего меня», - Пошёл!

Мы неторопливо шагали к тюрьме. Оказалось, что ходить на четырех лапах очень даже удобно. Я размышлял о Маргине, Байли, о том, кто такая Элайни, о коте и о себе сердечном. Конечно, об этом мог рассказать кот, но поскольку котом был я – спрашивать было некого. «Хорошо, - подумал я, - потом разберемся». Был полдень, обеденное время. Большинство горожан, по-видимому, разбрелись по домам, и только некоторые задерживались в городе по нерешенным делам. Моё кошачье обоняние, слух и зрение обострились, и я ощущал то, о чем раньше, как человек, даже не догадывался. Вот в этом доме на обед рыба, забивающая ноздри, маленькому ребенку поменяли пеленки, сорванные, видимо для букета, цветки ромашки. Я слышал новые, неуловимые, ни с чем не сопоставимые запахи. Я слышал шуршание каждого отдельного листочка на деревьях. Я нюхал запахи кухонь и у меня непроизвольно рот наполнился слюной. «Жрать хочу! – подумал я, - Хочу жрать!»

Мы уже подходили к тюрьме, как вдруг что-то неуловимо изменилось. Все кругом замолчало, только высоко в небе я слышал взмахи крыльев бесчисленных ворон, неизвестно откуда взявшихся и наматывающих невидимые круги вокруг города. Дневной свет странно побледнел, несмотря на то, что в небе – ни одного облачка. Я почувствовал всеми четырьмя лапами едва уловимую дрожь земли, которая накатывалась как длинные прибрежные волны.

Вдруг мои уши уловили шуршание и писк. Мышка! Маленькая и бесстрашная она выпрыгнула из придорожной травы и бросилась прямо под ноги «бывшему мне». «Бывший я» застыл на месте, потом взмахнул головой, как будто что–то вспомнил и оглянулся. А мышка, как будто проснувшись, со всех ног бросилась прочь.

- Давай шагай! – подтолкнул «бывшего меня» один из стражников и опасливо покосился на небо.

- Быстрее! – крикнул Шерг, то же опасливо поглядывая на небо, и добавил, - Скоро начнется!

Бывший я как-то боком наклонился ко мне и прошептал: « Как только я дам знак – бежим!» Я остановился от удивления, за что получил ногой под хвост от Шерга.

И тут «ЭТО» накатило. Небо пошло прозрачными волнами и под ногами зашевелилась земля. Птицы с раскрытыми крыльями медленно падали к земле. Компас в голове потерял ориентацию и понятия верх, вниз перестали существовать. Весь мир заваливался из стороны в сторону или, быть может, это заваливался я сам.

- Бежим!!! – крикнул «бывший я» и рванул назад, схватив меня за лапу и отрывая от земли. В полете я увидел ошарашенные лица стражников и Шерга, которые, как рыбы, ловили воздух ртом. «Бывший я», как в замедленном кино, огромными прыжками несся вдоль улицы, держа в левой руке летящего, как воздушный змей, меня. Снова накатило. Мимо меня, сверху, пролетела, как камень, ворона и шлепнулась на брусчатку мостовой, обрызгав меня кровью. Еще волна. Сзади хлопнул выстрел. Я, успев оглянуться, увидел оскалившегося Шерга и дымящую пистоль в его руках. Летящая пуля, пролетая мимо меня, вращаясь, описывала спиральный танец. Кусочек неба, попавший в поле зрения, покрылся расходящимися, концентрическими, черными кругами. С мягким шлепком пуля воткнулась во что-то впереди. Я упал на землю, поднялся и, шатаясь как пьяный, побежал за «бывшим мной». Снова накатило. Мы свернули за угол. Потом снова, и снова сворачивали вправо и влево, и все это я выполнял на автомате, держа в потемневшем сознании колеблющуюся фигуру «бывшего меня». Наконец в каком-то переулке, тяжело дыша, «бывший я» постучал в дверь и медленно сполз в низ. Я увидел расползающееся пятно крови ниже левого плеча. Вскочив, я всеми лапами забарабанил в дверь, оглядываясь в проулок – не настигла ли погоня.

За дверью кто-то зашебуршился, дверь скрипнула и полу открылась. В проёме показалось удивленное давно не молодое интеллигентное лицо в круглых очках. Увидев меня человек, еще более удивился, открыл настежь дверь и, воровато выглянув в проулок, спросил:

- Элайни, это ты? – при этом он так пристально, с вопросительной надеждой посмотрел мне в лицо, что я, не раздумывая, сказал:

- Элайни – это, вероятно, он! – и указал на «бывшего меня». Человек схватил «бывшего меня», то есть Элайни, и потащил внутрь дома. Я как мог, пытался поддержать тяжелые ноги Элайни. Человек захлопнул дверь, закрыл засов и, краснея, сказал мне:

- Я доктор Фрост, давно знаю Элайни …- доктор замялся, и добавил, - вам можно доверять?

- Я Адам Радецкий, у которого Элайни стибрила тело, - хмыкнул я, - но мне как коту вы можете доверять!

Доктор Фрост неуверенно глянул на меня и занялся Элайни. Для начала мы с трудом перетащили её гостевую, потом в библиотеку, сплошь до потолка уставленную книжными стеллажами. Фрост поколдовал с чем-то на стене, часть стеллажа отошла в сторону и мы очутились в темной, без окон, комнате. Уложив «бывшего меня» на кушетку, он разрезал и снял окровавленную рубашку. Пуля прошла насквозь и Фрост, повернув Элайни на бок, принялся обрабатывать рану с двух сторон вонючей мазью, нетерпимой для моего изысканного кошачьего носа. Потом замотал раны бинтами, подоткнул два толстых одеяла под бока и накрыл сверху легким пуховым.

- А дальше нам остается только ждать, - грустно сказал он, и добавил, - время - великий целитель.

Вдруг в дверь громко забарабанили.

* * *

В то время как я оставался сидеть возле Элайни, доктор Фрост открыл входную дверь и увидел лейтенанта Шерга с двумя запыхавшимися стражниками.

- Доктор! В ваш дом ворвались воры, вы видите кровь возле крыльца? – и он плечом бесцеремонно оттеснил Фроста и кивнул стражникам: – Заходите!

- Ищите везде! – крикнул он и сам принялся открывать двери всех комнат.

- Здесь что? – спросил он, дергая ручку замкнутой двери.

- Здесь лаборатория, - ответил Фрост.

- Немедленно откройте!

- В доме никого нет, - ответил Фрост, открывая дверь. Лейтенант окинул взором столы, уставленные стеклянными пузырьками, взял один и стряхнул.

- Осторожно! – воскликнул Фрост и добавил, - это кислота – сильнейший яд!

Шерг быстренько поставил пузырек на стол, и стал заглядывать во все комоды, шкафы и шкафчики. В дверь заглянул один из стражников и позвал:

- Лейтенант?!

- Да!

- Здесь никого нет! – виновато двинул плечами стражник.

- Хорошо, Фрост! – зловеще произнес Шерг, - куда вы их девали?

- Я не понимаю о ком вы? – ответил с достоинством доктор и, поправив очки, добавил, - Если вы о тех которые стучали перед вами – то я их не видел.

Лейтенант Шерг минуту буравил взглядом дыру на лице доктора и потом, вздохнув, сказал:

- Мне придется взять вас под стражу, доктор Фрост.

- В связи с чем, лейтенант?

- До выяснения обстоятельств, - ответил Шерг, - вы расскажете все это Её высочеству феё Маргини.

- Я готов, лейтенант! – высокомерно ответил доктор Фрост.

- Прошу, доктор! – лейтенант показал на выход.

Доктор Фрост закрыл на ключ входную дверь и зашагал вдоль проулка между стражником и лейтенантом Шергом. Одного стражника лейтенант оставил возле дома доктора с приказом: «Наблюдать!!!».

На улице наступила ночь. А в нашем укрытии ночь была всегда. У изголовья Элайни горела свеча. Я всматривался в свое бывшее лицо покрытое испариной, надеясь, что вот откроются глаза и Элайни придет в себя. Я вытирал ей пот на лице и, намочив салфетку водой, прикладывал компресс на её лоб. Я проклинал свои, вернее кошачьи, лапы такие неприспособленные и неуклюжие для любой несложной операции. С ужасом я подумал, что буду делать, если доктор Фрост не вернётся? Жар у Элайни усилился, она что-то шептала, вскидывала руки и пыталась подняться. Я как мог, поправлял повязки, ожидая доктора Фроста, как бога, но его все не было и не было.

* * *

А в это время доктор Фрост стоял в зале приемов перед Байли и феёй Маргино и в сотый раз повторял:

- Маргина! Я же тебе сказал, что не делал ничего преступного, - и, взглянув на стоящего сбоку лейтенанта Шерга, добавил, - даже лейтенант подтвердит!?

Лейтенант недоуменно посмотрел на доктора, явно не стремясь быть его союзником.

- Мама, – сказала Байли, помахивая рукой со снятой короной, - что ты хочешь от папы! Он ничего не знает. Правда папа, - обратилась она к доктору Фросту.

- Правда, доченька, - улыбнувшись королеве, согласился Фрост, - тем более я был еле живой после «ЯВЛЕНИЯ», но ты же знаешь маму!

- Джозеф Фрост, не пудри мне мозги, – отозвалась раздраженно Маргина и добавила, - ты явно что-то скрываешь.

- Так, лейтенант, – обратилась она к Шергу, - отведите-ка доктора в тюрьму, пусть посидит ночку-другую, может и вспомнит что-нибудь.

- Мама! Но там же холодно! – возмутилась Байли.

- Ничего, – думая о своем сказала Маргина и, проснувшись, добавила, - сейчас лето – не замерзнет.

Глава вторая. Элайни.

Я проснулась от ужасного храпа. С трудом открыла глаза. По побеленному известью деревянному потолку небольшой комнаты метался беспомощный огонёк растаявшей свечи, освещая небольшой, в локоть высотой, резной столик, на котором стояла неполная миска с водой. Дальше стоял стол. Возле кушетки, на которой я лежала, стояло плетеное кресло с накинутым сверху пледом.

А на мне, прямо возле лица, раскинув лапы, лежал мокрый рыжий кот и храпел, как мужик. Я попыталась вспомнить, что со мной произошло. Вспомнилась мышь, бр-р-р-р, до сих пор бросает в дрожь. Вспомнила «ЯВЛЕНИЕ», которое, на этот раз, было возмутительно мощным, вспомнила, как стала Адамом и пулю. Адская боль. И потом все в тумане.

Так!!! Что этот мокрый кот разлегся на мне и храпит? Вот так! Я тут, бедная, умираю, а он дрыхнет! Я хотела подняться, но голова предательски закружилась и упала на кота. Тот подпрыгнул, как на сковородке и ошарашено уставился на меня:

- Жи-ва-а-я ! – пропел он и принялся топтаться по мне, хватаясь за лицо мокрыми лапами.

- Кот!!! Хватит! Ты меня истоптал всю! И ты чего такой мокрый? – подозрительно спросила я: - Ты что? Описался?

- Ну, вот еще, – обиделся кот,- я, возможно, спасал тебя всеми фибрами души, а ты?

- Между прочим, ты носишь мое тело! – добавил он, - и уже наделала в нем дырок!

- Извини, Глюк! - я чмокнула кота в мордашку, - слушай, а мы где?

- Какой я тебе Глюк! – возмутился кот. И, правда, какой же он Глюк – он натурально Адам. Обиженный Адам добавил: - Мы у доктора Фроста.

- А, в дядюшки Джозефа, - вспомнила я, - только я что-то не помню у него такой комнаты?

- Это в библиотеке, - сказал Адам, - за стеллажами.

Мне, почему то, было хорошо. «Здесь скрывается какая-то тайна» - сказала я и засмеялась. Я всегда была счастлива, когда была с дядюшкой Джозефом. Маму – королеву фей Селивию, умершую при родах, я знала только по семейному портрету, висящему в гостиной в замке. У моего папы, Артура Сайроса, за делами никогда не было времени для меня. Тётя Маргина, штатный маг королевства, мама Байли, была всегда строгой учительницей и никогда не пылала любовью ни ко мне, ни к своей родной дочери. Единственным радостным пятном детства был дядюшка Джозеф. Байли иногда ревновала своего папу ко мне и тогда я чувствовала себя немного виноватой. Все дни рождения я проводила в семействе дядюшки Джозефа, так как с Байли мы родились в один день и в один час. Дядюшка Джозеф учил нас наукам, а тётушка Маргина – магии, чарам и травам. Так как для Байли науки с детства были нелюбимы – отдуваться приходилось мне, Элайни. По правде говоря, учиться мне нравилось. И если дядюшка Джозеф еще пытался терпеливо достучаться до ума Байли, то Маргина сразу поставила крест на науке дочери и на уроках общалась исключительно со мной.

Я вздохнула и почувствовала, что мне ужасно хочется есть.

- Котик, ты есть не хочешь, - ласково глянула я на кота. Котик так глотнул слюну, что я испугалась, как бы он меня не слопал.

- Сейчас пошарю! – сказал Адамчик и пошел к стенке. Там он действительно долго шарил лапами, изредка сверкая большими, как фонари глазами и, наконец, в стене показалась дверь.

- Осторожно там! – предупредила шепотом я и добавила, - И свечу найди – эта скоро погаснет.

Кот ушел. Кажется, я начала вспоминать, как мы сюда попали. «А где, кстати, дядюшка Джозеф? » – мелькнула мысль. Потом подумала, что всему свое время и уютно успокоилась. Я, кажется, задремала, и когда открыла глаза, то увидела уморительную картину - кот на столике, держа двумя лапами нож, пилил, высунув язык, копченый свиной окорок на большом деревянном подносе.

- Тебе помочь? – спросила я. Кот промолчал и я, забрав нож, принялась строгать одной рукой некрасивые куски ветчины. Кот, помогая мне удерживать окорок, внимательным взглядом провожал каждый кусок, как будто отрывал его от собственного желудка.

- Ну, приступим! – сказала я и, схватив кусок, вгрызлась в мясо. Кот мгновенно повторил мои действия, жевал, и, глядя на меня счастливыми глазами, что-то мычал. Наелись мы удивительно быстро. Кот, тяжело переступая лапами, как маленький бочонок снова перекатился за дверь и принес, пошатываясь кружку воды, которую я опустошила и сказала: «Всё!!!» Кот закрыл дверь, взобрался на кушетку и хотел прилечь на моём животе, но я строго сказала: « Не дави!!!» Кот обиженно отвернулся, но все-таки прислонился к моему боку и заснул. « Вот так все мужчины, - подумала я, - пожрал и набок!»

Мы себе дрыхли, а дядя Джозеф в это время крошил крошки тюремной мышке. Возможно даже той, которой была я.

* * *

Я проснулась в темноте. Кот, как обычно валялся на мне, правда, в этот раз симпатично мурлыкая.

- Адам, кончай дрыхнуть, пора мышей ловить, - я, хихикая, таскала кота за уши.

- Каких мышей? - блеснул глазами кот,- ночь кругом, - и снова упал мне на груди.

- Кот, нечего валяться, вставай! – спихнула я его с себя. Кот брякнулся на пол, как мешок.

- Совести у тебя нет,- бурчал где-то возле стены Адам, шоркал в темноте лапами пока, наконец, стеллаж не пошёл вбок, запуская в комнату снопы света.

- Адам! - позвала я кота, почувствовав внизу, что-то непонятное.

- Что, садистка? - приполз кот и положил свою сонную физю мне на руку.

- У меня там внизу…

- Что внизу?

- Торчит что-то!

- А-а, - сказал кот, - это органон.

- Ну и …?

- Сходи в туалет, пописай, - проурчал кот и, подлец, продолжал спать стоя. Я медленно поднялась. Голова немного закружилась, но жить можно. Опираясь одной рукой за стенки, я поползла в туалет. Да-а! Хороший органон у мужчин. Удобный. Куда хочешь – туда и направляй. Я умылась. Хорошо! Зашла в зал, осторожно глянула в окно на улицу. Возле дома прохаживал стражник. « Стерегут, заразы! - подумала я, - ну и пусть стерегут»! Я зашла в гостиную, потрогала руками знакомые и такие родные вещи, поднялась на второй этаж – там, где в конце коридора, напротив друг друга, находились комнаты – моя и Байли. Слезы покатились сами собой. Что же я, дура, наделала - самые дорогие люди стали врагами. Я открыла огромный шкаф в своей комнате и перебирала руками, когда-то любимые, платья.

- Ты здесь жила?

Я вздрогнула. Кот стоял в проеме двери и вопросительно смотрел на меня. Я кивнула и, подумав, медленно сказала:

- Вот что, котик! Нам нужно кое-что сделать…

* * *

Веселая кавалькада воздушных флаэсин фей в небе, повозок и дрожек внизу на дороге, длинной, разноцветной и веселой лентой вилась от городских ворот и терялась вдали в Городских Садах. Сегодня был первый день двух декад, когда все жители столицы, начиная самой королевой Элайни и заканчивая простым ремесленником, почитали законом провести две самые жаркие декады лета в уютных летних домиках, где личных, где снимаемых в Городских Садах. Такая традиция велась испокон веков, и никто никогда не пытался, что-либо менять. Нынешнее начало отдыха ничем не отличалось от прошлогоднего, разве что большей суетливостью связанной, вероятно, с прошедшим недавно «ЯВЛЕНИЕМ». Королева Элайни и её сопровождающие, кавалеры и дамы, плыли не по воздуху, а ехали впереди колонны в роскошных открытых ландо, ландолетах и фиакрах с музыкой, охраной и пажами на запятках. Проезжая в то утро вдоль городских улиц в плотном окружении стражи, королева фей, как всегда была встречена радостными приветствиями: « Слава, Элайни!» « Многих лет, Элайни!» « Мы тебя любим, Элайни!» и это было искренние приветствия горожан, любивших свою королеву еще со времен правления её матери, королевы Селивии.

В одной из воздушных флаэсин, вылетающих в это время из городских ворот, под тканевым белым навесом размещалась фея Дюмон с мужем, их шестнадцатилетняя дочь Розария и молодая светловолосая дама с котом на руках. Фея Дюмон, положив руку на колено молодой дамы, мягким, ласковым голосом убеждала:

- Ах, фея Красси, не стоит закрывать себя в четырёх стенах, поверьте, вы отдохнете и телом и душой. Я понимаю, как вам нелегко - потерять мужа в рассвете сил. В прошлое «ЯВЛЕНИЕ» у нашего племянника, - она, в подтверждение, посмотрела на дремавшего мужа, - отобрало руку! Представляете?

Фея Красси печально кивала, вытирая платочком вспотевшую верхнюю губу, покрытую пушком, и поглаживала кота. Кот был сыт по горло разговорами феи Дюмон и, вертя и стряхивая завязанным бантом на шее, печально смотрел на хозяйку.

- Мама, мама! – воскликнула Розария, перегнувшись через борт, - Смотри, внизу - гуси!

- Розария! – строго обратилась фея Дюмон к перебившей её дочери. - Веди себя прилично!

- Ах, это камерное обучение! - вздохнула фея Дюмон. – Сейчас ничему не учат. В наше время девочек обучали этикету речи в каждой речевой ситуации. Что за время! - и фея Дюмон пустилась в пространные рассуждения о нынешнем образовании.

Кот и муж феи Дюмон дремали, причем коту было лучше. Дюмон вынужден был держать строгую стойку, кивать фее Дюмон в нужном месте и с сочувствием посматривать на фею Красси. Потому, как ей за бесплатный отдых в обществе семьи Дюмон приходилось расплачиваться выслушиванием бесчисленных сентенций феи Дюмон.

* * *

Доктор Джозеф Фрост в это утро был освобожден из тюрьмы и в сопровождении капитана Вейна должен был проследовать в Городские Сады, под ясны очи Её высочества феи Маргины. Капитан Вейн добродушно похлопывал доктора по спине и говорил:

- Милый доктор, не переживайте! Её высочество успокоиться и все будет хорошо! - при этом капитан подсаживал доктора в двухместную карету со стражем вместо кучера.

- Спасибо Питер! - поблагодарил доктор капитана. - Ты как, не будешь против, если мы, прежде всего, заедем ко мне, и я приведу себя в порядок.

- Конечно, Джозеф! - ответил бодро капитан, усаживаясь рядом с доктором и кинув стражнику: - Поехали!

Доктор Джозеф беспокоился о том, как там Элайни со своим необычным котом и как сделать, чтобы добряк Питер не увязался за ним в дом. Возле дома прохаживал скучающий стражник, вытянувшийся во фронт, едва показалась коляска капитана. Капитан соскочил с коляски, сказал стражнику: «Свободен!» и помогая доктору сойти с коляски, сказал:

- Пойдем, Джозеф!

Доктор Фрост пытался открыть дверь дрожащими руками, пока капитан со словами: « Да ты совсем раскис!» - не забрал ключи и открыл дверь. Пропуская доктора вперед, он зашел, оглядывая гостиную, и устроился в уютном кресле, приговаривая:

-Давненько я у тебя не был, Джозеф!

Доктор вытащил из буфета пузатую бутылку и, подавая фужер капитану, сказал:

- Угощайся Питер!

- Я сам! – сказал капитан, забирая бутылку, и добавил: - Ты собирайся!

-Я сейчас! – обрадовался доктор, - только книги возьму и лекарства.

С остановившимся сердцем и дрожью в руках доктор зашел в библиотеку и отодвинул стеллаж. В комнатке было пусто. Никаких следов посещения. Только маленькая бумажка на столике. Доктор взял ее в руки. Очки запотели и Фрост их снял. И прочитал расплывающиеся в глазах литеры. Только одно слово: «Спасибо». Доктор облегченно вздохнул.

* * *

Традиционный бал-маскарад в Городских Садах в этом году обещал быть грандиозным. Обычно бал давали перед официальной резиденцией королей, но в этом году бал решили дать на огромной поляне перед летней резиденцией королевы, некогда построенной ей её отцом Сайросом. Поляна была окружена нетронутыми деревьями и кустарниками, приведенными королевскими садовниками в живописный дикий вид. Посредине, на деревянном помосте, соорудили три примыкающие друг к другу танцевальные площадки, размером хорошее пшеничное поле. По периметру поляны, на деревьях, были размещены разноцветные фонарики и ленты, в нужное время зажигаемые феями. Так же здесь были установлены живописные беседки для тех, кому танцы были уже в тягость. Три музыкальные площадки, размещенные равномерно по большому кругу, должны были удовлетворить вкусы разных поколений танцоров.

Навес для королевы Элайни, приближенных и приглашенных гостей, был оборудован перед резиденцией, на высоком помосте, ниспадающем ступенями к танцевальной площадке. На каждом ярусе были размещены столики в живописном беспорядке, за которыми должны были, в соответствии с рангом, размещаться гости. Своими очертаниями навес напоминал огромный раскрытый рот лягушки.

Наскоро разобравшись с вещами, все дамы принялись готовиться к празднику: вытаскивали костюмы и платья, шили, гладили, примеряли. Девушкам было проще - об их красоте позаботилась природа, и не было необходимости применять ухищрения. Поэтому они, беспричинно смеясь и улыбаясь, носились по дому, мешая другим и млея от милых предчувствий. Праздник открывался появлением королевы и приближенных, поэтому остальные торопились прибыть во время - дабы не пропустить начала церемонии.

Когда фея Дюмон под руку с Розарией и в сопровождении мужа вышли из дома - фея Красси, поглаживая котика, уже ожидала возле флигеля, где так любезно её поселили. На ней было легкое приталенное платье, туфли на каблуках и нитка скромных зеленых камней на шее. В её белокурой прическе ярким контрастом синели фиалки. Лицо скрывала маска кошки. Фея Краси была слегка широковата в плечах, что, однако, её не портило. Она, встав с правой стороны, дополнила эскорт феи Дюмон. На протяжении пути фея Дюмон, приветствуя всех знакомых своей маской-уткой на палочке, успевала рассказать фее Красси их подноготную, вплоть до третьего колена. Могла и до четвертого, но не уложилась - уже пришли.

Столик для феи Дюмон, в связи с тем, что ее муж занимался снабжением королевского стола, располагался на самом нижнем ярусе, что нисколько не огорчало фею Дюмон, чувствующей себя мало не самой королевой. Перед королевскими трибунами живописными кучками разместились каждый по своему чину: купцы, оружейники, суконщики, кожевники, красильщики, столяры и плотники, молочники, мясники, рыбаки, швецы, бондари и всякий работный люд в праздничных костюмах. Дальше шли чиновники двора, королевские посланцы, судьи, и всякая знать королевства. Гильдия фей под предводительством феи Маргины всегда располагалась за королевой.

За два столика от феи Дюмон расположился капитан Питер Вейн вместе с доктором Фростом. Капитан уже успел порядком поднять себе настроения вином и пребывал в милейшем расположении духа. Доктор Фрост тревожно оглядывался по сторонам, но всеобщая возвышенность и веселье и его заставляли улыбаться остротам капитана.

На танцевальной площадке треугольной звездой, «королевским знаком», выстроились горнисты с охотничьими горнами. За ними шел ряд валторн и, дальше, вперемежку – альты, баритоны, тромбоны и тубы. Завершали ряды барабаны. Герольд взмахнул платочком, и рассыпались тревожной дробью барабаны. Чистой нотой зазвучали охотничьи горны, их мелодию подхватили и понесли валторны. На свое место поднималась королева Элайни. Улыбка, так и грозившая сорваться с губ, с трудом сдерживалась серьезностью момента. Оркестр резко закончил и в адрес королевы волнами полетели приветствия: «Э-лай - ниии! Э-лай - ниии!». Прямо перед трибунами две девушки феи на белых лошадях на всем скаку пронесли огромный королевский флаг – небесно-голубое полотнище с трех лучевой звездой на нем. Королева приветственно взмахнула рукой, и все поле рассыпалось и зашелестело: «Сла-вааа! Сла-ваа!» Королева села. Праздник начался.

* * *

Лейтенант Шерг приблизился к фее Маргине и шепотом произнес:

- Ваше высочество, никаких известий.

- Смотрите в оба. Она должна появиться здесь! - она хотела уже махнуть рукой, но добавила: - И если ты еще, хоть раз возьмёшься за пистоль - я тебя в порошок сотру. Они мне нужны живыми. Понял?

- Понял! – ответил лейтенант и зло блеснул глазами.

* * *

Музыканты заиграли карамбеллу и на танцевальную площадку побежали молодые пары. К столику феи Дюмон подскочил молодой человек в костюме офицер стражи и, склонив голову в приветствии, спросил фею Красси:

- Разрешите пригласить вас на танец?

- Нет! Я не могу! – испуганно улыбнулась фея Красси.

- Идите, милочка! Ну что же вы будете скучать! – настойчиво сказала фея Дюмон, бесцеремонно забирая с колен феи Красси кота и привлекая громким голосом ближние столики. Некоторые с улыбкой обернулись. Фея Красси под их взглядами смущенно поднялась и подала руку офицеру. Тот, весь засияв, повел ее по лужайке к танцевальной площадке. Кот, вырвавшись с цепких рук феи Дюмон, отбежал недалеко от столика. Доктор Фрост внимательно посмотрел на кота, потом на фею Красси и беспокойно оглянулся вокруг. С верхнего яруса на танцевальную площадку смотрел лейтенант Шерг.

Офицер и фея Красси, взявшись за руки, закружились в танце. Музыка, непроизвольно заставляя тело двигаться в своём ритме, ускоряла темп в бешеном коловороте разгоряченных лиц, широких улыбок, и откровенных взглядов. Казалось, ускорить больше нельзя, но танец как вихрь закручивался на площадке, грозя разнести все вокруг. Вдруг фея Красси вскрикнула, схватилась за левую руку и, не удержавшись в танце, упала на пол. С головы свалилась маска вместе со светловолосым париком.

- Так вы мужчина?! – удивился офицер.

- Не беспокойтесь, где-то глубоко внутри – я чувствую себя женщиной! – смеясь, сказала фея Красси, надевая парик и уходя из танцевальной площадки, поближе к беседкам по периметру бала. Кот, внимательно наблюдавший за ней, побежал туда же. Смущенный и ошарашенный офицер под хихикающими смешками окружающих удалился с площадки.

Лейтенант Шерг с верхнего яруса быстро спускался вниз. Доктор Фрост оставил капитана Вейна и пошёл за феей Красси. Капитан Вейн недоуменно смотрел вслед доктору Фросту. Фея Красси и идущий за ней кот приближались к паре белых лошадей с флагом королевства, приточенным к сёдлам. Лейтенант Шерг прошёл мимо капитана Вейна. Доктор Фрост оглянулся и увидел лейтенанта Шерга. Фея Красси отвязала флаг от седла. Кот оглянулся назад. Лейтенант Шерг взвел курок и поднял пистоль. Доктор Фрост бросился назад. Капитан Вейн что-то кричал лейтенанту Шергу, стараясь перекрыть музыку. Фея Красси вскочила в седло. Кот запрыгнул сзади. В воздух взвились сотни ракет фейерверка. Лейтенант Шерг прицелился в фею Красси. Доктор Фрост прыгнул на лейтенанта Шерга. Грохнул выстрел. Капитан Вейн вытянул пистоль и наставил на лейтенанта Шерга. Белый конь уносил фею Красси в лес. Кот, вцепившись лапами в фею, смотрел круглыми глазами назад. Доктор Фрост с пробитой грудью лежал на траве. Капитан Вейн, придавив лейтенанта Шерга к земле, грозил ему пистолем. Играла музыка. Зажигались в небе букеты феерверка. Все веселились.

* * *

Конь резво в охотку несся по сосновому лесу, не чувствуя веса седоков. Я вся отдалась скорости и полету и, несмотря на неудачу на бале, чувствовала себя окрыленной. «Не к добру это» - подумала я и как накаркала.

- Стой! – окликнул меня кот за спиной.

- Чего тебе?

- Ты видела?

- Что?

- Стреляли!

- Слышала, - сказала я и спросила, - ну и что?

- Стреляли в доктора Фроста.

-Доктора Фроста?- нахмурилась я. – Почему?

- Он наши спины прикрывал.

- Ну, говори, не тяни? – за теребила я кота.

- Он ранен…- замялся кот, -…наверное.

-Ты думаешь, он, может быть…- не спросила я кота.

Да…- не сказал кот, …может быть.

Я слезла с коня и прислонилась к одиноко стоявшему дубку. Не могла себе представить, что доктор Фрост погиб. Меня прикрывая. Вот мы с Байли и дошутились. Тот ужасный день ничем не отличался от других. Нет! Вру! Отличался! Мне исполнилось восемнадцать и, по кодексу фей, регент королевства фея Маргина должна была передать всю власть в королевстве мне. Нет! Даже раньше, за день до этого мы сидели на занятиях феи Маргины и я, наивная дурочка, рассказывала, что я сделаю в королевстве, как только стану королевой. Фея Маргина впервые взглянула на меня с таким холодом и спросила: «Представляю ли я, что будет потом?» Я засмеялась и, дурачась, пошутила: «А потом будет суп с котом!» Мы с Байли смеялись, и фея Маргина впервые не сделала нам замечание. Так вот, в тот, следующий день, мы тоже с Байли шутили. До коронации оставалось четыре часа. Я примеряла королевское платье. Мы шутили, строили дурашливые планы, когда я стану королевой, и вот тогда Байли сказала:

- Ах, как бы я хотела почувствовать себя королевой!

- Нет ничего проще, - сказала я, смеясь, - прочитаем «заклинание метаморфоз»!

- Ты что?! – испугалась Байли. - Нам же категорически запрещено!

- Теперь нам все можно! - ляпнула я. Да, дурында я еще та. Глядя на себя ту, я внутри себя по уши залилась краской.

И, глядя на круглые от удивления глаза Байли, я произнесла заклинание. В тоже мгновение мы обменялись телами. Мы хохотали до коликов в животе. Байли, смеясь, с важным видом уселась в кресло. Кот Глюк тут же уселся ей на колени. Байли, скорчив надменное лицо, прыснула и махнула веером:

- Да как ты смеешь, несчастный кот, сидеть на коленях у королевы? Здесь может сидеть только моя подруга Элайни ! – и она прочитала заклинание.

Я оказалась в теле кота Глюка. Байли – в моем теле, а кот – в теле Байли. Вначале мы испугались. А потом развеселились, глядя на несчастного кота, оказавшегося в теле Байли.

И тут зашла фея Маргина:

- Что у вас тут за цирк? Так! Выбросить отсюда этого кота! Элайни идем, мы уже опоздали. Ты что смотришь как дура? Соберись!

Байли, в моем теле, увели на коронацию, меня, онемевшую, выкинули на улицу, а что было с несчастным котом в теле Байли – я уже и не знаю.

И вот теперь я, королева, изгой в собственной стране. Я получила по заслугам. Я повернулась к коту:

- Котик, иди сюда!

- Какой я тебе котик! – все-таки огрызнулся Адам.

- Не злись! – миролюбиво сказала я и начала делать пассы.

- Ты что? – озабоченно сказал Адам.

- Я все верну назад, - сказала я и проговорила заклинание. Все! Я стала котом, а Адам осматривал себя. Соскучился, поди, по своему органону. На душе кошки скребут, а я шучу. В душе кошки скребут кошки. Я разлеглась под дубком на землю. Адам подошел, присел рядом, и со словами: «Простынешь!» - взял меня на руки. Заботливый, блин. О! Уже и словечек его нахваталась. Как же удобно, когда тебя держат на руках. Так приятно, уютно. Наверное, так уютно на руках у мамы? Я не знаю, ведь у меня мамы не было. Мама была, но умерла. Была, не была. Была, не была, была…

* * *

Проснулась. Я валялась на руках у Адама. Тот, от моего движения тоже проснулся.

- Дрыхнешь? – спросила я.

- Сама дрыхнешь, - ответил он и добавил с улыбкой, - еще и храпишь!!!

- Коты не храпят! – отрезала я.

- Еще как храпят! – расплылся в довольной улыбке Адам.

- Хорош гундеть, – кинула я Адаму его же словечком и поднялась.

Конь недалеко щипал травку, поглядывая на нас умными глазами. Я засмеялась и спросила Адама:

- Хочешь? Я тебя в коня превращу?

Адам поднялся, посмотрел на коня, потом, довольно усмехнувшись, на меня и сказал:

- Не а! Я принцем буду! На белом коне!

- У нас принцев не бывает! Только принцессы!

- Не бывает? – удивился Адам. - А муж принцессы?

- А муж принцессы – просто муж! - засмеялась я, - нет у нас принцев!

- Непорядок! – недовольно сказал Адам. - Завели бы, хотя одного! Завалящегося!

- Я подумаю! – засмеялась я. И тут я вспомнила вчерашнее. Выстрел в дядю Джозефа. И на мою кошачью душу хлынула грусть, горькое сожаление и растерянность. Я рассказа обо всем Адаму. И об обмене телами, и о том, как меня выбросил на улицу, а вышедший за мной Шерг пытался в меня стрелять. И о том как я переместилась в мир Адама. Он внимательно слушал меня, ни разу не прерывая на протяжении долгого рассказа. Заканчивая, я добавила:

- А вот тебя отправить в твой мир не так просто. Я даже не знаю как. Я не собиралась прыгать в твой мир. В тот момент, когда Шерг хотел в меня выстрелить, я ужастно испугалась, и мне захотелось исчезнуть куда нибудь далеко. Как только я об этом подумала - внезапно началось «ЯВЛЕНИЕ» - и я оказалась в вашем мире. Но ты меня чуть не задавил, - глянула я укоризненно на Адама, - и я моментально рванула назад. Есть такое заклинание – «отменить». Так вот, если нам кто и может помочь – так это фея Маргина! А она видишь – почему то хочет извести меня.

- Зачем ей тебя изводить? – спросил Адам.

- Я не знаю?

- Тогда нужно просто встретится и поговорить!

- Я, как дура, столько натворила!

- Какая самокритичность! – ухмыльнулся Адам.

- Не глупей тебя! – отрезала я ему. Мы немножко по дулись. Минуту. А потом я подумала и сказала:

- Значит так! Я сейчас пойду в Городские Сады – узнаю как там дядя Джозеф. И вообще – все узнаю. Ты остаешься здесь – в резерве. Если я через три дня не вернусь – что хочешь то и делай – меня, вероятно, не будет в живых.

- А теперь послушай меня,– серьезно сказал Адам, - я сейчас, сам, схожу в Городские Сады все выясню и поговорю с феей Маргиной! - и подумав, добавил: - Мне она показалась умным человеком!

- Нет, Адам! – я положила лапку ему на руку, - доктор Джозеф пострадал из-за меня, - я подумала и из глаз выкатилась слеза, - возможно, он уже мертв.

- Я тебя свяжу и посажу в мешок, - сказал Адам.

- Не надо Адам! – горько улыбнулась я. – Да и мешка у нас нет!

- Хорошо! – недовольно согласился Адам, - но жду я тебя не больше дня!

Мы поднялись. Я согласилась, чтобы Адам немного меня подвез. Он оказался неплохим наездником. Было утро. От еще утреннего солнца деревья бросали длинные тени, и от этих ярких и темных полос рябило в глазах. Вдали гулко ухали какие-то птицы или звери. Птичьи утренние трели рассыпались звонкими голосами, перекликаясь, смешиваясь в дуэты, трио и невообразимые хоры. От земли поднимался утренний, от росы, пар. По пути забрели в дикий сад нарвали мелких розовых яблочек и ели кислые ягоды. Мне, как коту, этот рацион не очень-то понравился. Наконец, вдали, показались Городские Сады, и я попрощалась с Адамом. Он молчаливо чмокнул меня в мордочку и сказал:

- Никогда не целовался с котами!

Я лапкой мазнула ему по лицу и пошла. Не оглядываясь. Конь фыркнул губами мне вслед. Я чувствовала, что Адам смотрит на меня. Не знаю, чувствовала как кот или как человек. Показались дома. Я покрутилась в пыли, чтобы быть не так заметной и побежала, непрерывно оглядываясь. Навстречу попался какой-то кот, тут же ставший в стойку, но я не обратила на него внимания и продолжала путь. Тот даже обиженно мякнул от огорчения и неожиданности. Вот показалась моя резиденция. Теперь надо быстро пробраться и узнать все о дядюшке Джозефе. Я шмыгнула по ступенькам мимо двух крылатых каменных драконов, по не широкой, мощеной камнем дорожке, с двух сторон усаженной подрезанным боярышником усыпанным гроздьями красных плодов, и подошла к левому флигелю резиденции. Выглянув из-за угла здания, я увидела вдали на главной аллее вышагивающего капитана Вейна и двух стражников, ведущих лейтенанта Шерга. Шерг был безоружен и угрюм. Вся компания направлялась к парадной лестнице, и я шугнула в открытую дверь флигеля. В длинных коридорах флигеля, уставленных статуями лесных божков, было легко прятаться. Но мне сразу повезло - не успела я завернуть за угол, как наткнулась на Байли, стоящую на четвереньках. Вернее на кота Глюка в теле Байли. Кот что-то жевал и зашипел на меня, но я его успокоила. Та-ак! Теперь надо и самой успокоиться и сказать заклинание. Я шептала заклинание, одновременно повторяя в уме: « Хотя бы не удрал! Хотя бы не удрал, зараза!» Я выдохнула последнюю фразу заклинания и тут же влетела в тело Байли. Кот, так неожиданно вернув своё родное тело, от ужаса поднял волосы дыбом, и, высоко подпрыгивая, лошадиными скачками из стороны в сторону ускакал на улицу. Я услышала крики и высунулась из коридорного окна. Кот мчался вдоль центральной аллеи, а за ним, размахивая пистолем, лейтенант Шерг. Стражники неслись за Шергом а капитан Вейн, пробежав несколько метров, безнадежно махнул рукой и принялся платком вытирать пот с шеи и лица. Я хихикнула. Фу! Это какую же гадость жевал кот. Изо рта невыносимо воняло. Я бросилась в ванную комнату – благо она была пуста – и принялась ожесточенно полоскать и тереть во рту. Вот так давай тело поносить. Интересно я там Адаму в его теле ничего не испортила?

Так! Надо идти и узнать что-нибудь о дядюшке Джозефе. Я, потупив глаза и согнувшись, чтобы не узнали, пошлепала по коридору. Впереди кто-то шел, с кем-то разговаривая, и я юркнула в ближайшую дверь. Сквозь щелку в двери я услышала голос феи Маргины:

- Доктор, посмотрите вы! Я сделаю что смогу, но ваше мнение мне важно!

- Я понимаю вас ваше высочество! Будьте уверены в моём усердии.

Наверное, Маргина пригласила доктора Иона из предместья, друга доктора Фроста. Я мышкой выползла из комнаты и украдкой поплелась за ними. По широкой лестнице мы поднялись на второй этаж и Маргина с доктором Ионой скрылись в гостевой комнате. Я припала к двери, но ничего, кроме бормотания, не услышала. Открыв дверь напротив, я осмотрела комнату и, никого не обнаружив, принялась караулить. Наконец они вышли.

- Не буду вас обманывать, - послышался голос доктора Иона, - но состояние – критическое. И, к сожалению, я вам помочь ничем не могу, - и добавил: - Вы сами знаете. К сожалению…

- Да! Я знаю! – вздохнула Маргина. – Спасибо, доктор.

Я дождалась, пока шаги не стихли, и юркнула в комнату. На резной деревянной кровати под поднятым пологом лежал дядюшка Джозеф. Глаза были закрыты, но веки нервно вздрагивали. Белое неподвижное, небритое лицо казалось чужим. Я припала к руке, глотая слезы, не в силах помочь и не зная, что делать.

- Элайни!? – прошептали губы и я, сжав утвердительно руку, подняла глаза.

- Дядюшка Джозеф!- промолвила я, глядя в открывшиеся глаза дядюшки.

- Опять ты в маске,- засмеялись дядюшкины глаза и он закашлялся. Я вытерла ему губы – на полотенце была кровь.

- Элайни! Внимательно слушай меня и не перебивай. Я должен сказать тебе нечто важное, - я склонила к нему голову и кивнула, - так вот, слушай, – дядюшка немного отдышался и продолжил, - вы с Байли родились в одну ночь и почти в тот же час. Вначале родилась Байли. Королева Селивия умерла сразу, я ничего не мог сделать. Я с Байли на руках бросился к Маргине, она рожала тебя. Я тебя принял. Ты, на удивление, была спокойным малышом. Байли же плакала, и я подал ее Маргине, как только она немного очнулась. Та приложила её к груди. Я подал тебя Маргине и просто сказал, что Селивия умерла. Маргина пристроила тебя к другой груди. Передав Маргину нянечкам, я ушел немного передохнуть. Тут появился Артур Сайрес, я ему сказал о смерти королевы и о дочери. И только через несколько дней, осматривая тебя, я обнаружил ошибку. По родинке на бедре у меня такая же родинка. Я ее заметил сразу, как ты родилась. Почему подмены не заметила Маргина? Не знаю? Они с Байли внешне похожи – обе черненькие. А королева Селивия была беленькая, как ты. Так как вы обе всё равно были с Маргиной и со мной, я решил ничего не делать. Артур Сайрес горевал по Селивии, удалился в Городские Сады и строил для тебя вот этот дом. Он редко видел тебя, ты ему напоминала о Селивии. Так ты стала будущей королевой, а фея Маргина Советом фей была назначена регентшей. Потом было «ЯВЛЕНИЕ» и Артур Сайрес умер. Ты - моя дочь! Вот и все. А теперь иди. Я устал.

- Отдыхай… папа! – сказала я и поцеловала его в колючую щеку.

- Нет! Погоди еще, - прошептал он, - Говорить, так говорить. Нагнись ко мне.

Я нагнулась, и он прошептал на ухо ещё несколько фраз. У меня глаза полезли дыбом.

-Ну, ты даешь, папочка! - только и сказала я, - Ладно, спи!

Я тихонько закрыла дверь. «Надо найти Байли» - подумала я и пошла по коридору к лестнице.

- И куда ты теперь направилась?- услышала я знакомый ироничный голос и испуганно вжалась в стенку.

- Ты что - меня боишься? - удивилась, подходя Маргина.

- Ты хочешь меня убить? - спросила я отчаянно.

- Зачем это? - еще больше удивилась Маргина.

- А зачем лейтенант Шерг в меня стрелял? – сказала я.

- Лейтенант Шерг - дурак, и он арестован! Ах, да! – вспомнила фея Маргина, - он уже успел убежать.

- Так вы меня не преследуете?

-Элайни, я спасаю тебя от самой себя! – возмутилась фея Маргина,- Ну вот посмотри, что вы с Байли наделали? Как скажешь это понимать? Нашли игрушку - меняться телами. И зачем вы мучали бедного кота? Ну, пусть Байли - дура-дурой а ты, ты почему мне сразу не сказала?

- Когда я стала котом, меня по твоему приказу схватил Шерг и хотел мне разбить голову. Но я вырвалась на улицу, и он тогда стрелял по мне! – парировала я.

- Зачем стрелял? Я не давала никаких приказов стрелять и убивать? Что за ерунду ты несешь?

- Поверь мне, все так и было! – ответила я. В коридоре в окружении нянечек появилась Байли. Увидев меня, она засияла и вскрикнув: «Элайни!» - и бросилась мне на шею. Удивленные нянечки ушли в комнату папы.

- Как я по тебе соскучилась! – она посмотрела на фею Маргину и возмущенно добавила: - А то на меня все шишки! – и, обернувшись к комнате отца, спросила: - Как там папа?

- Он спит, - сказала я.

- Так, хватит болтать,- распорядилась фея Маргина, - Пойдем в гостиную, и вы немедленно поменяете свои глупые головы. Мы спустились на первый этаж. По дороге Байли висла на мне, попеременно, то целуя меня, то обнимая. Настоящая дура. Я тоже ее обнимала и целовала. Права фея Маргина - мы с Байли – обе дуры.

Мы уселись в гостиной и принялись, перебивая друг друга, рассказывать, что с нами произошло. Маргина рассказала, как она испугалась, обнаружив после коронации в моем теле Байли. Как бросилась искать, а я как дура, убегать от нее. Маргина рассказывала, как она ничего не могла понять. Наконец она сказала:

- Все, красавицы, хватит! Быстро меняйтесь, а то я с вами седой стану.

Мы, дурачась, начали искать седые волосы в ее голове, а она обозвала нас «дурошлёпками». Наконец мы уселись, и я почла заклинание. Мы впорхнули в свои тела. Я, наконец, стала Элайни. Байли долго осматривала себя и задумчиво сказала:

- Я какая-то не такая!

- Так тебе и надо, - довольно сказала фея Маргина, - в следующий раз подумаешь, прежде чем меняться.

Байли чуть снова не стала снова дурачиться, но я остановила ее и сказала:

- Я должна вам что-то сказать.

- Что еще не так? – насторожилась фея Маргина.

- Мне об этом сказал папа, - я замялась и поправилась, - доктор Фрост.

- Какой папа? какой Фрост? – забеспокоилась фея Маргина,- У тебя все в порядке, Элайни?

- У меня ясная голова, как никогда, - сказала я и, глядя на фею Маргину, выпалила: - В общем, доктор Фрост – мой папа, а ты – моя мама!

- Ну да, ты мне, как родная дочь, - недоумевала фея Маргина, - а в чем дело?

- Ты не поняла! Я – ваша родная дочь! – и я рассказала все, что мне рассказал мой отец. Когда я закончила Фея Маргина молчала, а Байли, прозрев, сказала со слезами на глазах:

- Так теперь, выходит, у меня нет ни папы, ни мамы?

- Выходит, доченька, - сказала Маргина, обнимая её, - что теперь ты - королева.

- Не хочу быть королевой, - зарыдала Байли,- Хочу быть твоей дочкой!

Я тоже пустила слезу и обняла их. Какие же они мне родные.

- Я еще не все сказала – счастливо глотая слезы, сказала я.

- Все! Хватит! – возмутилась мама Маргина. - Ты тут столько наговорила, что всё это разгрести – месяца не хватит. Вы что забыли? На нас королевство! Вот скажи ты мне, - напустилась мама на меня, - как я буду все это объяснять на Совете Фей. Не-ет! Я больше слушать ничего не хочу.

- Мам, выслушай меня, - сказала я, положив руку ей на плече.

- Ну, хорошо, говори уже! – согласилась мама Маргина и я выложила то, что прошептал мне по секрету, на ушко, мой отец.

- Маа, Байли - моя родная сестра.

- Конечно сестра, сестрей не бывает, - ответила мама.

- Она моя сестра и у нас один папа, Джозеф! – выпалила я.

- Ты моя сестра? – обрадовалась Байли. – Вот здорово!

- А твоя мама королева Селивия! – докончила всех я.

- Так, Элайни, остановись, что ты несешь? – начала соображать мама, - Так это он что? Ах, он…?!

Мама не находила слов…. Потом она вскочила и понеслась наверх:

- Джозеф, негодяй! Я тебя убью! Я тебя специально вылечу, а потом убью.

- Она и впрямь его убьет? - испуганно спросила Байли и мы понеслись спасать нашего новоиспеченного папочку. Когда мы, запыхавшись, влетели в комнату - мама сидела на кровати возле отца и плакала. Отец спал. Мы потихоньку подошли к маме обняли её и застыли. Я была невыносимо счастлива.

Глава третья. Адам.

Элайни убежала, на прощанье, взмахнув хвостом. Я, погладив своего жеребца, взял его за повод и пошел в направлении летних домиков, надеясь найти что-нибудь поесть, и сменить свой глупый, девичий наряд. Придется воровать. Надеюсь, в Стране Фей мне за это не отрубят голову. Ничего не поделаешь - кушать хочется. Я привязал коня в рощице и двинул к ближайшему дому. Внимательно осмотрел все вокруг - похоже, что хозяев нет. Домик был славный, двухэтажный. «Одолжу немного, - подумал я, - Отдам! Потом!» Домик оказался на удивление открыт. «Видимо в этом краю воры не водятся» - подумал я. Но, к сожалению, ни еды, ни одежды не оказалось. Правда, на первом этаже, на стене гостевой висели две перекрещенные рапиры. Я взял одну. Пригодиться. Все-таки - оружие.

Зато в саду, немного запущенном, росли яблони, и я нарвал целый подол и дотащил туда, где оставил коня. Конь с радостью угостился яблочками, а я, от трудов праведных, растянулся под деревом и пожевал сам. Солнышко поднималось и пригревало. Конь щипал траву, сбросив поводья на землю и волоча их за собой. Вставать было лень. «Не убежит! – подумалось. - Да и все равно – ждать». И я блаженно закрыл глаза.

* * *

Проснулся от всхрапа коня. Ко мне тихо крался лейтенант Шерг, в правой руке которого был взведенный пистоль, а в левой - мешок с чем-то. Я вскочил, направив на него шпагу. Против пистоля – слабое оружие, но посмотрим – в меня еще надо попасть.

- Бросай шпагу! - крикнул лейтенант Шерг.

- Ага, прямо сейчас! – я сделал несколько обманных движений. - Только дырку в тебе сделаю и брошу!

- Скорее я в тебе дырку сделаю! – довольно ответил Шерг.

- Ну, давая же, делай! – крикнул я, прыгая, как козлик, из стороны в сторону.

Шерг понял, что силы, в общем-то, равны. Стоит ему промахнуться – и преимущество за мной. Главное – не подпускать его близко. Лейтенант отошел назад и полез в мешок.

- А, может, сделаем обмен?

- Шило на мыло не меняю! – ответил я. Шерг торжественно вытащил за шкирку огненно-рыжего кота. Элайни!? Я застыл.

- Ну что? Меняем твою подругу на шпагу? – сказал Шерг, пряча Элайни в мешок и завязывая его.

- Я тебе не верю! - ответил я.

- Напрасно! – ответил Шерг, - против тебя я ничего не имею. Давай так - ты бросаешь шпагу в одну сторону, я мешок – в другую. Каждый получит своё.

- Я тебе не верю! - холодно повторил я.

- Ну что ты заладил, верю, не верю! Девица красная! – ухмыльнулся Шерг, глядя на мое женское платье. - Я первым брошу мешок!

- Хорошо, бросай!

Он отбросил мешок на метров десять в сторону. Я тут же бросил шпагу в другую сторону и побежал к мешку. Шерг спокойно забрал шпагу, подошел к коню и ехидно сказал:

- Я возьму у тебя коня! Во временное пользование!- и, вскочив на жеребца, ускакал в лес.

Я держал мешок в своих руках и, почему-то, чувствовал себя обманутым. Только развязал мешок, как оттуда выпрыгнул рыжий кот и тут же унесся на близлежащее дерево.

- Элайни! – позвал я.

Кот не отзывался. А ведь похож, зараза, как две капли воды. Я еще позвал:

- Глюк! Глюк, кис-кис-кис.

Кот жалобно мякнул и насторожено посмотрел на меня. Ага!? Наверное, Элайни успела поменяться с котом.

- Глюк, слазь котяра! – позвал я и пошел к домику, где я был. Надо забрать вторую шпагу. Первую поменял на Глюка, вторую поменяю на Элайни. Глюк увидел, что я ухожу, спрыгнул с дерева и, прячась в траве, побежал за мной. Пусть идет, домой его приведу. Действительно, а чего мне ждать? Вон Шерг чего-то ускакал? Там что-то происходит!? Не буду я ждать.

Я опять залез в дом, забрал вторую шпагу и, закинув ее на плечо, пошагал к летней резиденции моей королевы. По дорогу снял шляпу с какого-то чучела, чтобы прикрыть свою голову. Глюк все также прятался в траве и охотился на меня, пока ему все это не надоело и он, подняв хвост трубой, пошел впереди меня. Видимо дом учуял.

И правда, за сосенками показалась резиденция. Две служанки, расположившись на зеленой лужайке, скорее собирали цветы, чем выбивали ковры и не обратили на девушку, то есть меня, никакого внимания. Перед парадным входом сгрудились куча воздушных флаэсин и легких кибиток. Я проскользнул мимо статуй крылатых драконов во флигель. Пройдя длинный коридор, свернул вправо и оказался в главном здании. Сверху по парадной лестнице спускались феи, все в накидках строгого глубоко-темного цвета, застегнутых не смотря на жару, возле шеи. Застежки, напротив, отличались разнообразием цветов и форм. Большинство из них были усыпаны самоцветами и изумрудами, но были застежки и поскромней. Феи темным потоком выливали в дверь.

Я, прикрыв свое не бритое лицо взятым по пути горошком с каким-то цветком, поднялся по ступенькам вверх, к залу заседаний, прижимая шпагу к телу правой рукой. В зале заседаний еще оставалось десяток фей, и я, выглянув из-за колонны, увидел Маргину беседующую с ними. Ни Элайни, ни Байли нигде не было. Проскользнув в смежный с залом коридор, я пристроился в нише возле выхода из зала. Послышались шаги, и вышла Маргина. Я секунду обождал – не идет ли кто за ней, и выскочил из укрытия.

- Стой, Маргина!

Маргина удивлено обернулась и, увидев меня, прищурилась и улыбнулась, а потом сказала:

- А вот и заморский принц появился!

- Шутить не будем, - ответил я, наставляя шпагу на ее грудь, - где Элайни?

- Да какие уж шутки, - глянула Маргина на мое платье, - нигде не жмет?

- Говори, где Элайни, - я прижал ее к стенке.

- О, какой горячий кавалер!- улыбнулась Маргина, - ах, где мои шестнадцать!

Феи умеют быть противными. Маргина взяла меня за моё платье и сказала:

- Пойдем, переодену тебя, зятек, а то невеста тебя не признает и сбежит.

Маргина завела меня в какой-то гардероб, вытащила оттуда мундир и кинула мне.

- Одевайся! Я в коридоре подожду, - и встала за дверью. Переоделся я быстро. Маргина глянула на меня и бровь вверх поползли:

- Ого! Действительно принц! – довольно сказала она и махнула рукой. - Ну пошли, герой.

Мы зашли в комнату. На диване весело разговаривали две девушки. Байли и Элайни. Я ее сразу узнал. Глаза ее вспыхнули и заискрились.

- Встречай своего принца! – ухмыльнулась Маргина.

- Адам! – она бросилась ко мне и обняла.

- Адамчик! – прижимаясь ко мне, говорила Элайни, - Как я рада. Сегодня самый счастливый день в моей жизни.

- Да что ты его жмешь, он голодный, наверное, - смеясь, сказала Маргина.

- Пойдем, мне столько надо тебе рассказать!- вскочила Элайни и потащила меня в столовую.

* * *

Доктор Фрост пошёл на поправку и понял - лучше ему было бы умереть. Фея Маргина каждый день, методично, ехидно, в иносказательной форме, напоминала выздоровевшему доктору о грехах его молодости, пока, наконец, Элайни не возмутилась и сказала маме:

- Ну, мама! Сколько можно?

Фея Маргина взглянула на неё и, вздернув нос, сказала:

- Вся в папочку! Обманщики! – и гордо ушла. Элайни, брызнув слезами, засмеялась. И смех и слезы. До этого времени мама не обращала никакого внимания на папу, а тут вспомнила. Вот что делает ревность. А может она его любит? Кто их разберет?!

Было еще одно более неприятное событие. Фея Маргина должна была рассказать все домашние секреты на Совете Фей. Поднялся большой шум. До этого дремавшие внутренние распри фей вспыхнули вновь, и Совет распался на два непримиримых лагеря. Лагерь во главе феи Иссидии требовал избрания королевы Советом Фей. Их же противники, во имя спокойствия, предлагали назначить регентом фею Маргину до окончательного решения права наследования королевства. С большим трудом удалось настоять на регентстве феи Маргины, но было понятно - противники на этом не остановятся.

Оставался еще нерешенным вопрос отправки Адама домой. Но так как никто не знал, где его дом и как туда попасть, то все застопорилось. Адам часто беседовал с доктором Фростом о своем мире, удивляя доктора чудесными технологиями и непостижимыми знаниями. Поскольку познания доктора не ограничивались медициной, то беседы были интересными и познавательными для обоих. Доктор поделился с Адамом своей теорией «ЯВЛЕНИЯ». В древних рукописях он вычитал о так называемом «камне силы» и его способности вызывать гравитационное возмущение, так пагубно влияющего на людей. В исторических рукописях фей об этом не вспоминается но, возможно, только потому, что некоторые вещи феи держали в секрете и передавали только устно из поколения в поколение. И вот доктор Фрост решил сделать прибор, который бы фиксировал вектор направления гравитационного возмущения. Работа, собственно говоря, была закончена, и требовалось произвести юстировку системы. Возможно, найдя этот камень, феям удастся отправить Адама домой. Ведь феи, производя любое чудо, будь то перенос чего-то на расстояние или другое какое либо действие наполовину используют свои силы. Проще говоря, перенести чудесным образом человека на 100 метров ничуть не легче, чем тащить его на спине. Есть заклинания, которые помогают феям, давая им точки опоры, и экономя в три, четыре раза используемую энергию. Ну и, конечно, природные и родовые талисманы.

Так, беседуя, доктор Фрост и Адам проводили иногда по целые дни, забывая о еде. Иногда к доктору Фросту приходил капитан Вейн и, наполнив огромный бокал коньяком, погружался в роскошное высокое кресло, молчаливо слушая доктора и Адама. Часто их беседы перебивали Элайни и Байли, смеясь, увлекая их на прогулки до ближайших лесных опушек. Доктор Фрост потихоньку оправился и такие прогулки в сопровождении своих дочерей шли ему на пользу.

Однажды, вернувшись из столицы, где был по делам, капитан Вейн, ухмыляясь, появился перед доктором и Адамом с чем-то накрытым платком.

- Принимай, Джозеф! – сказал он, сняв платок из стоящей на столе шкатулки.

- Ты его не повредил? – осторожно оглядывая шкатулку, спросил доктор Фрост.

- Обижаешь, Джозеф! – улыбнулся капитан Вейн и принялся набивать трубку.

Адам с интересом рассматривал шкатулку. Вверху в ней было приделано стекло, и под ним в жидкости плавала механическая рыбка, окруженная со всех сторон узкими лепестками механического растения. Сбоку, как в шарманке, была приделана ручка. Доктор Фрост поднял крышку и, показывая внутрь, азартно объяснял:

- Смотрите, Адам! Вот это – шесть хрустальных гироскопов соединенных между собой и с рыбкой. При воздействии гравитационных волн гироскопы отклоняются, совсем чуть-чуть, но этого достаточно, чтобы рыбка зафиксировала направление возмущения. Вот этой пружины хватает на месяц. Сейчас мы его приведем в рабочее состояние, - доктор Фрост закрыл шкатулку и принялся крутить ручку.

- Так! Видите, рыбка двигается? – воодушевленно сказал Фрост. И правда, рыбка двинулась и показала носом прямо вниз, - А вот здесь видите опавшие лепестки – это фиксаторы направления и максимального угла отклонения возмущения. Теперь мы точно будем знать, где возмущение! – счастливо улыбаясь, закончил Фрост. С этой минуты доктор Фрост выпал из жизни, посвящая свое время своему драгоценному прибору. Познавательные беседы ушли в прошлое, чему обрадовались Элайни и Байли, заполучив в свои руки Адама в качестве партнера в их играх с мячом, прогулок и купания на берегу речки Вьюнки, с чистой, но ужасно холодной водой, стекающей, вероятно, с ближайших вершин гор, покрытых ледниками. Рана, некогда дававшая о себе знать, зажила, молодое тело брало своё. Остался только легкий шрам от пули, который, дурачась, трогала Элайни. Элайни изменилась и уже не так подшучивала над Адамом, а иногда, бывало прямо среди игры, задумчиво останавливалась, позабыв обо всём. Байли же, наоборот, острила и смеялась, называла Адама и Элайни женихом и невестой и испытывала от этого невообразимое удовольствие. Правда однажды Элайни смеялась от души, когда им, во время прогулки, встретилась фея Дюмон с мужем и дочерью Розарией. Фея Дюмон, поздоровавшись с Байли и Элайни, подала руку Адаму, которую тот галантно поцеловал. Фея Дюмон, не отпуская его руки, уставилась в его лицо и, впервые в жизни, растерянно спросила:

- Молодой человек? А у вас нет взрослой сестры?

- К сожалению, нет! – ответил, улыбаясь, Адам.

- У меня пропала компаньонка, фея Красси, - задумчиво сказала фея Дюмон, - я даже подумываю – не заявить ли об этом капитану Вейну. И она так похожа на вас.

- К сожалению, не могу вам помочь! – сказал Адам, поглаживая вскочившего на руки Глюка. Фея Дюмон посмотрела на Глюка потом на Адама и с безнадежно-круглыми глазами пошла дальше, ведомая дочерью. Элайни упала на скамеечку и беззвучно хохотала, Байли, улыбаясь, тормошила её:

- Ну что? Ну, давай расскажи? – поскольку Элайни не приходила в себя, она обратилась к Адаму: - Адам! Ну, ты расскажи!

Адам, держа марку, не улыбаясь, рассказал, и на лавочке валялись два рыдающих трупа.

Фея Маргина, глядя на развлечения молодежи, улыбалась, но улыбка быстро слетала с лица, и она погружалась в какие-то свои заботы, далекие от их ребячества. Возможно, думала о том, что такое безоблачное существование не может продолжаться долго.

В один пасмурный день, когда Адам и сестры сидели в резиденции и скучали, все услышали захлебывающиеся радостные крики доктора Фроста:

- Сработало! Получилось!

Все побежали посмотреть. Доктор Фрост бегал вокруг стола, на котором стоял его прибор, и, хватаясь за голову, восклицал: - Сработало! Получилось!

- Что получилось? – спросил Адам.

- Я зафиксировал возмущение! Прибор работает!

- Но я не заметил, чтобы было «ЯВЛЕНИЕ»? - удивился Адам.

- Прибор фиксирует самые малые изменения, - довольно констатировал доктор, - И знаете, куда указывает рыбка?

-Куда?

- На юг!

- Но там же горы, может какой-нибудь обвал, землетрясение?

- Нет! Я уверен – прибор зафиксировал «ЯВЛЕНИЕ»!

Возможно, на этом бы и кончилось и доктор, оставаясь в резиденции, и дальше бы фиксировал свои «возмущения» если бы не очень тревожные вести, принесенные вечером капитаном Вейном. Возвратившись из столицы, он тут же заперся в кабинете с феёй Маргиной и долго о чем-то с ней беседовал. Сразу после беседы он быстро ушел, а фея Маргина собрала у себя в кабинете доктора Фроста, Адама, Байли и Элайни. Доктор Фрост, не желая идти, упирался, но фея Маргина сказала, что если он немедленно не поднимется в кабинет – она выкинет все его ящики в окно. Это подействовало мгновенно.

- Вам срочно надо покинуть Городские Сады! – начала фея Маргина без предисловий.

- Кому нам и зачем? – спросил Адам.

- Вам всем! Причем немедленно.

- Что случилось?

- Долго объяснять! Все дело в Совете фей. Если вы временно не исчезните, мне будет трудно с ними бороться. И, к тому же, вас хотят арестовать. Капитан Вейн прибыл для исполнения приказа Совета Фей. Сегодня вечером вы уезжаете. Вас проводит капитан Вейн. Он будет вас «искать», улыбнулась Маргина.

- Мама, мне кажется, я должна остаться, - сказала Элайни, беря Маргину за руку.

- Это не обсуждается! На сборы - четверть часа.

- Может быть, мы исследуем источник «возмущения»? – сказал, молчавший до сих пор доктор Фрост.

- Вот-вот! Исследуйте, – махнула рукой Маргина, - сбор во дворе!

Через десять минут появился капитан Вейн на воздушной флаэсине, которая была нагружена провизией, одеждой и оружием: пищалями, короткими мечами и луками. Из конюшни вывели четверку лошадей. Доктор Фрост устроил свою шкатулку на флаэсину и бережно обмотал ее одеялом. Прощанье было коротким. Девочки обнялись с Маргиной, Адам молчаливо кивнул, а доктор Фрост был совсем не здесь. На прощанье Маргина пошепталась с Элайни и сунула ей в руки что-то завернутое в полотно.

- Все! Счастливой дороги! Я дам вам знать, когда можно будет возвращаться! – сказала Маргина и махнула рукой.

Все оседлали лошадей. Капитан Вейн поднял флаэсину в воздух. Маленький караван тронулся в путь. Свидетелями отъезда были только звезды.

Глава четвертая.Перчик.

Маг Перчик был так себе маг. Вернее сказать в Стране Магов маг он был никакой. В школе магов его если и помнили, то не могли вспомнить почему. Так как ничем примечательным в школе он и не выделялся. Если по заданию нужно было переместить предмет – он у него исчезал, если нужно было зажечь костер – дрова разлетались в разные стороны. На отработках заданий в группах его однокурсники, как бы чего не вышло, запрещали ему даже двигаться. Но поскольку характер у него был незлобивый и покладистый - его не то, чтобы любили а, скорее, снисходительно терпели. Как сирота, он был на полном обеспечении, но, окончив школу магии, должен был зарабатывать на жизнь сам. Что Перчик любил – так это фантазировать. В своих фантазиях он владел всеми стихиями и мог творить чудеса и подвиги, но вот обыденная жизнь напоминала, что маг он ещё тот, и услугами его пользовались разве что по незнанию. Перчик и сейчас лежал на кушетке, которая служила ему и постелью и офисной мебелью. На двери его комнаты была прибита дощечка, на которой было написано «Кабинет Мага». Сделана она была знакомым художником Флораном, с которым Перчик, в ближайшем обозримом будущем, вряд ли расплатиться. Перчик очень гордился этой надписью и любовно протирал ее, чуть ли не каждый день. Еще был у него паучок Крестик в деревянной, круглой коробочке со стеклянной крышкой. У паучка Крестика была одна особенность – он всегда находился на юге коробочки. Как Перчик ни крутил коробочку – Крестик всегда переползал на южную сторону. Видать чувствовал тепло. Питался Крестик мухами, которые в изобилии ловил ему Перчик. Перчик лежал на кушетке и как раз придумывал себе, о чем бы помечтать, как в дверь неожиданно постучали. Перчик вскочил и открыл дверь.

- Здравствуйте Перчик, - поздоровалась Мари Банин, прошла в комнату и уселась на край кушетки. Дело в том, что она имела печальный опыт воспользоваться услугами Перчика. Она положила на край стола деревянный талисман на нитке, который в прошлый прием всучил ей Перчик и огорченно сказала:

- Вы знаете, Перчик, этот талисман не помогает, а скорее наоборот – теперь Вайрис меня даже видеть не хочет.

- Мари, вы же знаете что Вайрис – маг! И возможно он поставил защиту, - оправдывался Перчик, глядя на печальную Мари, - может вам вообще отказаться от талисманов?

- Правда? Вы так думаете? – ожила Мари.

- Да, – бодро ответил Перчик, - попробуйте!

- Спасибо, Перчик! Вы так терпеливы ко мне, – благодарила Мари, - сколько я вам должна?

- Мари, вы ничего мне не должны, - честно признался Перчик. Мари еще раз поблагодарила и, ободренная, скрылась за дверью. Перчик взял коробку с Крестиком и снова улегся на кушетку. Но помечтать ему не дали. В дверь снова постучали. Открыв её, Перчик обнаружил на пороге хозяина комнаты Торронта Милка.

- Уважаемый маг Перчик, - заложив руки назад и задрав подбородок, с сарказмом сказал Милк, - я видел, что у вас были клиенты. Не соблаговолите ли вы расплатиться за квартиру за июль месяц?- он опустил по-бычьи голову, посмотрел на Перчика поверх очков и продолжил, - а также июнь, и май, и апрель, и март не говоря уже о январе и феврале?

- Господин Милк, к сожалению, сейчас я с вами расплатиться не смогу.

- Ах, вы не сможете, господин маг? – с ехидной смиренностью опустил голову Милк и, сделав ужасное лицо, навис над Перчиком, - Так выметайся сейчас же, бездельник! И чтобы я тебя больше не видел!

Перчик сейчас же и вымелся. Все его имущество вмешалось в школьную сумку. Сверху Перчик положил дощечку с надписью «Кабинет Мага», взял в руки коробочку с паучком Крестиком и вышел из дома.

На улице светило солнце, и Перчик пошел, не размышляя, куда идет, мечтая о своем и не замечая окружающих. Так бы дошел до конца света, если бы его не остановили ударом по плечу:

- Перчик, здорово!

- Привет! – машинально сказал Перчик и поднял голову. Перед ним, улыбаясь, стоял Хенк Баруля. Студент Баруля был первым в их группе, первым в школе, а также первым в драках, попойках, походах по базарам, по садам и вообще – по всему, что могла придумать его буйная голова. Все ему сходило с рук, единственное чего он боялся – своего папашки, Главного Мага страны Магов. Тот простым, естественным образом порол нащадка по малейшему поводу.

- Перчик, смотри! - гордо выпятив грудь, сказал Хенк, показывая восьмиконечную звезду. - Я теперь в Совете Магов!

- Поздравляю! – искренне порадовался Перчик. Друзьями они не были - скорее, наоборот. Перчик часто был предметом шуток Барули. Правду говоря, Хенк шутил над всеми и учениками, и преподавателями. Его изощренный ум видел каверзу там – где ее невозможно было представить.

- Перчик, ты куда направляешься? – обнимая его, спросил Баруля. Перчик, не скрывая, все рассказал. Баруля, наморщив на секунду лоб, сказал:

- Так! Все! Решено! Ты едешь со мной! - и, увлекая Перчика в ближайшую таверну, Хенк объяснил, что на лето едет в их загородный дом: «Так приказал папаша! Деваться некуда!» - и что лучшего попутчика, чем Перчик – не сыскать. Перчик вначале сомневался, но увидев на столе кружки с пивом, курицу и закуски, подумал – а почему бы и нет? И подняв кружки, они принялись обсуждать веселую, в основном Хенка, жизнь в школе магов. Так они просидели почти до вечера, пока Баруля, вспомнив, не спохватился и потянул Перчика к себе домой. Возле резиденции Главного мага их уже ждали. И не кто-нибудь - сам Главный маг Артур Крайзер Мирх Баруля стоящий возле дорожной кареты. Хенк, под взглядом отца, спросил разрешения взять Перчика в компаньоны, расписывая его познания в области естествознания, подсовывая отцу под нос так кстати оказавшегося, паучка Крестика в коробочке. Отец поморщился, мельком взглянул на Перчика, и махнул рукой. Хенк и Перчик забрались во второе, заднее, отделение кареты и, толкаясь, довольно уселись. Артур Беруля уселся в первом отделении вместе со своим помощником Увином Партером и карета тронулась. Оживленно беседуя, Хенк и Перчик осматривали мелькавшие сзади виды на дорогу, на сельские нивы, на леса, на деревни, переправы, пока, наконец, не задремали, привалившись друг к другу.

* * *

Проснулись от того, что карета остановилась. Кучер распряг лошадей и пустил на выпас. Увин Партер, помощник, разводил костер. Главный Маг Артур Баруля, разминая длинные ноги, пошагал в ближайший кустарник на опушке леса. Впереди, на повороте дороги, блестела волнами небольшая речушка. Хенк и Перчик, потягиваясь, осмотрелись и побрели к речке умываться. Умываясь, начали, как дети, плескаться. Поэтому пришлось одежду разложить на берегу, сушится, а сами принялись нырять и ловить рыбу. Перчику, как всегда, не повезло, а вот Хенк поймал две большие рыбины. Держа их в руках, они довольные вернулись к костру, обмазали их глиной и бросили в костер. Старший Баруля снисходительно улыбался и Хенк подумал, что идея взять с собой Перчика – не такая уж плохая.

На костре вскипятили чай, разложили провизию на скатерти и принялись за завтрак. Хенк и Перчик вытащили палками рыбины, и, расколов глину, разложили парующее мясо. Завтрак прошел молчаливо, все сосредоточено жевали. Загородный воздух способствовал аппетиту.

- Отдых на час! – сказал старший Баруля и прилег под ближайшим деревом подремать.

- Пойдем, прогуляемся! – тихо сказал Хенк и поманил Перчика за собой. Перчик взял Крестика и пошел за Хенком. Хенк вытащил из багажа лук с колчеданом и перебросил его через плечё. Они зашли в сразу же начинающийся лес, и он ответил гулким эхом на их голоса. Слегка растаявший туман скрывал верхушки высоких сосен. Зеленый мох мягко пружинил под ногами. Перепевы давно проснувшихся птиц рассыпались в пространстве звонко и ясно. Впереди показался просвет, в котором вросла прямо в небо огромнейшая сосна. Вероятно, это была праматерь всех окружающих сосен. Хенк посмотрел на верхушку сосны и предложил Перчику:

- Спорим, что попаду во-о-он в ту шишку?

- Не попадешь! – не согласился Перчик.

Хенк натянул тетиву и прицелился. Стрела взлетела, но в шишку не попала. Воткнулась рядом, в ствол дерева. Проигравший Хенк снова сказал:

- Давай, кто быстрее взберется на верхушку сосны?

- Давай взберемся, но без спора, - не согласился Перчик. И они полезли. Пришлось попыхтеть. Чем выше они взбирались – тем шире становился горизонт. Туман оставался внизу, покрывая мягким пуховым океаном все вокруг. Изредка, нарушая гармонию, из тумана торчала верхушка какой-нибудь сосны, вздумавшей тягаться с неоспоримым чемпионом. Впереди, глядя прямо на юг, в голубоватой дали тянулась с востока на запад цепочка гор, как зубы гигантского дракона. Справа зелеными волнами раскинулась Страна Фей, выделяясь только своей столицей, Фаелией, вскинувшейся вверх каменным замком Королевы фей. Слева, внизу, поворачивала вправо речка, в которой они купались, а еще левее, за небольшим бугром, раскинулась Страна Магов, рассыпаясь во все стороны дорогами и маленькими городами. На севере Страны магов находилась столица Магнум, которую, вместе со Страной фей, большим полукольцом ограждали очень высокие горы все сплошь покрытые снегом.

- Красота! – сказал Хенк, раскидывая руки в стороны.

- Шмякнешься сейчас! – засмеялся Перчик, задыхаясь от восторга. Он вытащил коробочку с Крестиком и сказал: - Смотри, Крестик – ты такого больше не увидишь!

Крестик побежал по кругу. Перчик крутанул коробочку, и Крестик снова побежал и остановился. Точно на юг. Хотя постой? Совсем не на юг. Перчик снова повернул коробочку. Крестик опять побежал и остановился. И показывал совсем не на юг, а правее.

- Смотри, Хенк, Крестик с ума сошел! Видишь, куда показывает?- показал Перчик другу.

- И, правда, сошел! – Хенк начал крутить коробку в разные стороны так долго, что даже Перчик устал, а Крестик упорно полз в неположенное место.

- Так! – продолжил Хенк, - А куда он показывает?

Они внимательно пригляделись.

- Он показывает на вон ту зеленую гору с частоколом скал наверху! – уверенно заявил Хенк. И, правда, как ни крути коробочку, Крестик показывал именно туда. Хенк выдернул свою стрелу, они начали спускаться вниз. Спустившись, Хенк взял Перчика за пуговку сюртука и проникновенно сказал:

- Я вот что подумал! Давай, когда приедем, выберемся денька на два-три на ту зеленую гору! – он загадочно улыбнулся и добавил, - В научную, так сказать, экспедицию! Я так думаю, мой старик не будет против этого!

И они побежали к карете.

* * *

Вот уже четвертый день, как Хенк и Перчик предприняли своё путешествие к зеленой горе. Сегодня они подошли к озеру, сверкавшему на солнце, и окруженного изумрудно-зелеными, пологими холмами, сплошь покрытыми сосновым лесом.

-Ух, ты! - восторженно воскликнул Хенк, бросая поклажу в траву и раздеваясь, - Давай искупаемся?

- Давай! - согласился Перчик. И они, как мальчишки, бросились в воду.

- А-а-а-а-а! - они как ошпаренные выскочили из озера. Вода была ледяная. Видно, что подпитывали озеро ледниковые воды. Упав, здесь же, возле озера, они подставили свои спины теплому солнцу. Всего неделю назад им долго пришлось упрашивать отца Хенка, чтобы их отпустили. Отец согласился только тогда, когда всучил им в руки свой талисман, сказав при этом:- « По нему я вас найду даже под землёй».

-Не оглядываться! Вы под прицелом! – вдруг раздался голос сзади. - Кто такие и куда идете!

Хенк и Перчик молчаливо переглянулись и Хенк ответил:

- Мы маги! Мы просто путешествуем!

- Маги? – раздался голос. - Расставили пальцы и замерли! Одно движение – и вы с дыркой в голове! Будете слушаться - останетесь живы.

- Уважаемый, мы хотим остаться в живых! – подтвердил Хенк. - А что вам надо?

-Мне надо взять у вас в долг немного пропитания! – ответил голос.

- Пожалуйста, мы не против! – сказал Хенк.

- Что это? – спросил голос, рассматривая висящий на цепочке медальон Перчика.

- Это медальон, который мне остался от родителей, - ответил Перчик.

- Мне он что-то напоминает, - сказал задумчиво голос, - Я, пожалуй, его немного поношу!

- Ну, вы же не грабитель? – спросил Хенк. - А у Перчика это единственная память о родителях! Он сирота!

- Я тоже сирота! – отозвался голос. - Пожалуй, я изменю себе и ограблю вас.

И он снял медальон с Перчика.

- Лежать пять минут! – сказал голос. - Потом можете делать, что вам угодно!

- Я сейчас посмотрю!- прошептал Перчик. - Запомню его.

- Лежи! - отозвался Хенк. - Я запомнил его голос. А ты знаешь – по голосу я определю кого угодно. Мы еще вернем твой медальон.

Они полежали чуть-чуть и обернулись. Грабитель испарился, как утренний туман. Из их припасов он забрал ровно половину. «Справедливый, гад!» - констатировал Хенк. Немного погрустневшие маги в скором времени восприняли ограбление, как приключение и, со свойственным молодежи оптимизмом, решили продолжить путешествие. Лук и стрелы разбойник не забрал и можно было поохотиться в здешних лесах. Кроме того, в целях самообороны, Перчик решил потренироваться в магии, чем несказанно рассмешил Хенка.

- Перчик, ты со своей магией только поможешь грабителям. Кроме того, ты учти, у нас испокон веков не было никаких грабежей, а магию мы используем разве что для сбора урожая и для безнадежно влюбленных. Мой нюх говорит мне, что мы еще встретимся с этим грабителем.

Но Перчик упрямо тренировался, сокрушая верхушки сосен и сшибая попадавшие на пути грибы.

- Вот что ты делаешь, Перчик? – укоризненно поучал его Хенк. - Ты бы эти грибы в корзину собирал, глядишь, сварили бы на обед.

- У нас корзины нет!

- Так ты бы складывал их в свою пустую голову, - предложил Хенк, и они принялись кататься по траве. А впереди четко выступал их ориентир – зеленая гора, что, несомненно, подтверждал и Крестик. Заночевали в предгорьях, установив палатку и окружив ее заклинанием от змей.

* * *

Адам, прощаясь, пожал руку капитану Вейну и сказал:

- Мы постараемся обернуться за неделю!

- Постарайтесь не спешить! – улыбнулся капитан, - Если все решиться раньше - я вас найду!

И капитан Вейн, подхлестнув лошадей, двинулся на флаэсине им вслед, держась в двух метрах от земли. А четверка путешественников шагала вдоль озера Сван к синеющему вдали горному хребту. Впереди шли Элайни и Байли, транспортируя свой груз над собой, по воздуху, все-таки немного легче, чем тащить на себе. За ними шагал доктор Фрост, неизменно поглядывающий на свой прибор. А Адам замыкал цепочку. Лучше всех устроился Глюк - он забрался на поклажу Элайни и плыл по воздуху, удобно свернувшись колечком и взирая на всех с высоты. Слева шли сосновые леса, а берега озера в некоторых местах были заросшими кустарником, которые приходилось обходить, поэтому путь путешественников напоминал походку пьяного попугая. Впрочем, попугаи не пьют. И в обход озера не ходят. А вот доктору Фросту со своим прибором приходилось постоянно менять ориентиры. Адаму это надоело, и он предложил:

- Доктор, давайте за ориентир возьмем что-нибудь дальнее. Тогда не придется перестраиваться каждый раз.

Доктор прицелился своим прибором – он указывал на дальнюю зеленую гору, с ёжиком высоких скал наверху.

- Вот туда и держим! – подытожил Адам.

Шли целый день. Но так как в предгорьях вечер наступает внезапно, то пришлось заранее остановиться на ночлег. Адам развернул палатку, Элайни, выбросив из пальца искру, разожгла костер. Вскипятили травяной чай и закусили запасами из поклажи. Байли ушла в палатку, доктор Фрост дремал у костра. Глюк устроился на коленях Адама, повернувшись спиной к огню. Элайни сидела, склонив голову на плечё Адама, и смотрела на огонь.

- Адам, - повернула голову Элайни, а тебе правда надо возвращаться назад, в свою страну?

Она посмотрела ему в глаза. Адам растерялся:

- Ну, да! Надо возвращаться, - как то неуверенно сказал он.

- Тебя там кто-то ждет? – спросила Элайни и затаила дыхание.

- Да нет, никто меня не ждет, мои родители умерли, – сказал Адам и добавил, - остался только друг армейский.

- Понимаю, - опустив глаза, сказала Элайни, и, потом, вскинув их, решилась спросить,- а девушка? Я не поверю, что такой красивый парень, как ты не имел девушки.

- У меня была девушка, Светлана,- ответил Адам, - но мы с ней расстались.

- Сочувствую! - сказала Элайни, но Глюк, который вдруг открыл один глаз, ей почему-то не поверил.

- Я пойду спать, - опустив руку на плечё Адама, сказала, подымаясь, Элайни.

- Иди, - похлопал ее по руке Адам, - я тоже сейчас ложусь.

Адам пытался собраться с мыслями, но они почему-то рассыпались. Он думал о словах Элайни и не находил ответа на вопрос: « А ему действительно так надо возвращаться?» Вдруг Глюк вздыбил шерсть и зашипел. Такого Глюка Адам еще не видел. Глюк смотрел куда-то сквозь огонь и шипел. Там, и правда, что-то мелькнуло. «Вероятно, какой-то зверь», - подумал Адам и погладил кота. « Надо бы провизию положить возле входа, чтобы случайно не растащили», - решил Адам и, разбудив дремавшего доктора Фроста, потащил котомки в палатку. Все не помещалось, пришлось оставшимся грузом прикрыть вход. Забравшись в палатку, они пристроились по бокам сестренок. Адам притиснулся к спине Элайни и та, во сне, положила свою руку на его. Глюк взгромоздился сверху на них, и принялся топтаться, умащиваясь, но Адам его не прогонял. Он закрыл глаза, и, обняв Элайни за пояс, заснул.

* * *

Наутро их ждал сюрприз. Утащили одну котомку с едой. Адам винил себя: - «Надо было все-таки затащить всю провизию в палатку». Придется подумать о том, как пополнить запасы. Люди здесь не живут, а вот зверей – хватает. Адам стрелял неплохо, но вот этим пистолям на поясе он не доверял. «Надо будет потренироваться с луком», - подумал Адам, глотая горячий травяной чай. Все быстро собрались и принялись шагать дальше. Отныне все перерывы Адам посвящал изучению лука. Элайни помогала ему, поскольку лук знала в совершенстве и стреляла, как богиня. У фей луки были необычные. Элайни рассказала, что серединка лука состоит из перемежающихся слоёв рога и жил горных козлов, сверху, как пружиной, намотанным еще одним слоем рога. В результате луки фей никогда не ломались, были гибки и в тоже время упруги. Адам подозревал, что его изготовление не обходилось без волшебства. Впрочем, он и сам привыкал к волшебству, к примеру, когда Элайни, мимоходом, протягивала руку и с дерева послушно слетали плоды, мягко ложась на её ладонь. Он спросил, как она это делает. Она подробно объяснила ему жесты и по несколько раз подряд повторила заклинание, пока Адам его не выучил. Но у него так ничего и не получилось. Наверное, дело было не только в заклинаниях. А в чем-то ещё. Так вот - луки у фей не служили для добычи пищи, а были для престижа и развлечения. Поскольку лук всегда был под рукой, Адаму удалось подстелить дикого гуся, что подняло его самомнение на небывалую высоту. Кроме того, с помощью Элайни (она немного поколдовала), Адаму из булавки удалось сделать приличный рыболовный крючок, и вечером он закинул свою самодельную удочку в озеро. Ему и правда попалась приличная, килограмма на два, темно-бурая рыба со светлым брюхом, на спине и по бокам покрытая темными, овальными пятнами небольших размеров очень похожая на ленка. Каково же было удивление Адама, когда Элайни, посмотрев его рыбу, махнула рукой, что-то прошептала, и к берегу, перегоняя друг друга, приплыли еще две рыбины, которых Элайни вытащила из воды просто руками. Под смех ухахатывающейся Байли она, хитро улыбаясь, пошла к костру, а Адам со своей рыбой смущенно плелся сзади. Больше он рыбу не ловил, а вот с луком упражнялся и дальше. А еще они много болтали с Элайни. В том смысле, что Адам как-то спросил:

- А почему вы говорите на моем языке?

Элайни засмеялась:

- Мы говорим на своем языке! В Стране Фей все понимают друг друга! Даже если они говорят на другом языке! Понимают в голове! Понимаешь?

- Понимаю! – сказал Адам и подумал: «Я же не тупой!»

- Но чтобы ты знал, – добавила, улыбаясь, Элайни,- мы – феи, сразу определяем, кто иностранец. Помнишь, в харчевне я тебе сказала, чтобы ты молчал? Так вот, услышав тебя, любая фея мгновенно признала бы тебя иностранцем.

- А ты можешь сказать мне что-нибудь на своем языке?

- Для этого в этом месте надо убрать магию страны, - сказала Элайни, взмахнула рукой, пальцем выписывая в воздухе замысловатые па. Потом сказала что-то легким мелодичным голосом и, глядя на Адама, засмеялась.

- Что ты сказала? – спросил Адам, повторяя за ней её слова. Элайни смущенно покраснела и ответила:

- Потом узнаешь!

- Я хочу учить твой язык! – взяв ее за руку, сказал Адам.

- Зачем? – удивилась Элайни. - Его знают только феи. Даже папа еле-еле его знает.

-Я так хочу! – заупрямился Адам.

- Хорошо! – легко согласилась Элайни. - Только потом не жалуйся!

После этого он всю дорогу повторял за Элайни ее мелодичные трели, но у него они выходили грубыми и корявыми, что чрезвычайно веселило Байли и Элайни. Где-то на третий день он спросил у Элайни:

- А как сказать, «Я тебя люблю»? – не успела Элайни ответить, как Байли выпалила слова. Те самые первые слова, которые ему сказала Элайни на своём языке. Элайни смутилась, а потом рассмеялась. Адам тоже засмеялся. Так они и смеялись, а Байли попеременно смотрела на них, не понимая, и глупо спрашивала:

- Что? Что? – отчего Адам и Элайни заливались еще больше.

- А, ну вас! – обиделась Байли и потом сама захихикала вместе с ними. Больше в этот день учится было невозможно ввиду всеобщей несерьезности хихикающего народа.

На четвертый день пути озеро поворачивало вправо, и путешественникам пришлось оставить его берега. Сзади едва виднелись верхушки шпилей замка королевы фей, а вот столицы Фаэлия погрузилась в зеленое море деревьев. Начинались холмистые предгорья, и приходилось то подниматься, то опускаться, теряя ориентир – зеленую гору с шапкой высоких скал. Путники уставали, особенно доктор Фрост, но духу у него было не занимать, и он первым поднимался после привалов. По утрам, несмотря на солнечную погоду, опускались туманы, заполняя все низины. Было интересно смотреть, как под ногами, на расстоянии полета стрелы, колышется белое море, точно облака опустились вниз, с небес.

Лес кончился, склоны изредка закрывал редкий кустарник. Адам, давно забрав бразды правления у доктора Фроста, вел маленькую экспедицию вдоль берега горного ручейка. Справа поднимались отвесные скалы. Идти по камням было нелегко, и девушки прилично устали. Не говоря уже о докторе Фросте. Необходимо было подумать о ночлеге. Впереди слышался отдаленный шум падающей воды. Через полчаса путники доползли вверх и увидели великолепную картину разгула воды. Ручеек, вдоль которого они шли, оказался всего только маленьким рукавчиком бурной реки, которая здесь, наверху, разливалась озером, низвергавшимся вниз широким водопадом. Справа все также оставалась высокая красная скала, в которой, прямо перед озером, Адам обнаружил глубокую и широкую расщелину, вероятно когда-то служившую руслом реки. Расположившись с краю пещеры, прямо возле потока падающей воды, путешественники упали на гладкий, каменный пол передохнуть. Глюк, прекрасно отдыхавший всю дорогу на багаже Элайни, соскочил с опустившегося груза и принялся обнюхивать и обживать новую квартиру.

- Элайни, в следующий раз на твоем багаже поеду я! – сказал Адам, глядя на деловитого кота. Девчонки захихикали. Наверное, у них что-то нервное. От переутомления. Между тем кот обошел всю близлежащую пещеру и вдруг настороженно остановился перед камнем, величиной с него, сиротливо и одиноко лежавшим посреди пещеры. Он сосредоточено его обнюхал, обошёл вокруг него и снова остановился. Вдруг камень в одно мгновение превратился в кота, точь-в-точь, как Глюк. У Глюка шерсть стала дыбом. У двойника Глюка - тоже.

- Элайни, это твои шутки? – спросил Адам.

- Да нет, - удивилась Элайни, - Это ты, Байли?

- Что? – повернулась Байли, и, увидев котов, всплеснула руками, – Ой, какая прелесть!

Между тем двойник Глюка неожиданно лизнул его в нос. Глюк присел и опешил. Двойник принялся вылизывать мордочку Глюка, а тот сидел на задних лапах с деревянным видом.

- Ой, какая прелесть! – повторила Байли и пошла к котам.

- Осторожно! – предупредила Элайни, но Байли уже взяла самозванца на руки. Тот сразу превратился в кролика, потом в букет цветов, цветную шляпку, огромную бабочку.

- Он читает мои мысли! – удивилась Байли, - Ах ты, хамелеончик!

- Какие у тебя глупые мысли! – съехидничала Элайни.

- О чем-то подобном я читал древних книгах! – встрял до этого молчавший доктор Фрост. – Но там они были с человека.

- Это опасно? – спросила Элайни.

- Не думаю! – ответил Фрост и обратился, - Но всё равно, доченька, будь осторожна.

- Ну, какой же он опасный! – сказала Байли, поглаживая вновь возникшего рыжего кота, - Он будет мой Хамелеончик! Он будет Хамми!

Из глубины расщелины послышался шум и оттуда выкатился огромный камень, который тут же двинулся на Байли. Хамми свалился из рук Байли, она же отступила прямо к водопаду. Камень неожиданно превратился в трёхглавое «чудо» и из всех пастей полыхнул на Байли огнем. Байли, не удержавшись, свалилась в поток воды, и тут же Адам запоздало выпалил из пистоля. "Чудо" на глазах начало меняться и разваливаться на куски, которые осыпались каплями вниз, и их тут же унесла вода.

Глава пятая.Шерг.

Я едва успел прыгнуть. Задержись я на мгновение – и Байли затянуло бы течением. А плавает она не очень, я это прекрасно знал. Я схватил ее, когда она уходила на дно. Холодная вода моментально проникла сквозь одежду, и я испугался, что сердце у Байли может остановиться от шока. Я тянул и тянул её потяжелевшее тело в сторону от водоворота. Воздух заканчивался и я, открыв глаза, увидел колыхающийся вверху свет, рванул изо всех сил вверх. Глоток воздуха ободрал легкие, я бешено греб одной рукой к берегу, второй удерживая Байли за шиворот. «Сейчас! Потерпи милая!» - повторял я себе, загребая рукой пока, наконец, ногами не ощутил дно. Я вытащил Байли на берег, положил на колено и придавил рукой живот. Со рта потекла вода. Я подложил свою мокрую рубашку под голову, набрал воздуха и, закрыв ей нос, выдохнул в такие дорогие мне уста. Я повторял и повторял. Потом разодрал ей платье на груди и, поставив руки между её грудей, и несколько раз нажал. Я уже потерял надежду, как тут Байли зашлась кашлем. Я вздохнул. Надо было разжечь костер. Но у меня ничего не было с собой. Я скинул её и свою одежду, повернул Байли навстречу солнцу, а сам, обняв её, прижался к её спине. Байли вся дрожала, но потихоньку, согреваясь, заснула. Я замер и не двигался, ощущая в своих руках ту, о которой давно мечтал и которую тайно обожал.

* * *

Я, оказывается, тоже заснул. Проснулся оттого, что Байли вздрогнула. Открыв глаза, я увидел, как она, закрыв руками груди, покраснела и отодвинулась от меня.

- Что случилось? – спросила она слабым голосом. - Где я?

- Не бойся! – воскликнул я, вставая. – Ты тонула, и я тебя вытащил из воды.

- А где Элайни, где папа и где Адам?

- Вероятно наверху, - ответил я и добавил, – одежда, наверное, высохла, я сейчас посмотрю.

Одежда, и правда, высохла, и я подал платье Байли. Она пыталась подняться, но силы к ней еще не вернулись.

- Давай я помогу? – предложил я, но Байли смущенно покраснела. - Да не бойся. Я же тебя видел. Давай помогу.

Я помог ей присесть и одел платье. Она быстро его опустила и, глянув на меня, поблагодарила: - Спасибо!

Из-за скалы показались Адам и Элайни. Адам, увидев меня, выхватил пистоль и грозно направил на меня:

- Не смей к ней прикасаться!

- Не трогайте его. Он меня спас, - тихо сказала Байли. Услышав это, Элайни подбежала к сестре, а Адам насторожено стал сбоку. Из-за скалы показался доктор Фрост, а за ним, как почетный караул, два рыжих Глюка. Доктор сейчас же присел возле Байли, а первый кошак, увидев меня, засычал, второй скопировал первого и, вдобавок, выгнул спину и поднял дыбом шерсть. Ну вот! Дождались благодарности! Я поднял свою рубашку и, одеваясь, хотел идти, но тут Байли, заметив это, сказала:

- Оставайся! - и вопросительно посмотрела на всех. Доктор Фрост поднялся, и, глядя на меня из-под очков, сказал:

- Оставайтесь, молодой человек! Я на вас зла не держу! Вы спасли мою дочь.

Остальные, Элайни и Адам и два кота, так не подумали. Я заметил это по их настороженным взглядам. А почему бы и не остаться? Что мне терять!

- Спасибо! – ответил я доктору. - Я только схожу за своими пожитками!

Я с трудом взобрался к расселине, где я находился до прыжка. Все-таки спасать красавиц не такое легкое дело. Все мышцы болели. Я забрал рюкзаки, оружие и медленно спустился с горы. Внизу уже горел костер. В одном котелке заваривали чай, из другого вкусно пахло. Я не гурман, но так долго обходился без горячей пищи, что чуть слюной не подавился. Байли заметила это и счастливо засмеялась. Я улыбнулся в ответ.

- Знакомый рюкзачек! – кинул мне, ехидно улыбаясь, Адам. «Пусть подначивает, - думал я, вытаскивая из рюкзака припасы, - с меня не убудет!»

Байли ожила. На руках у нее сидел двойник кота, которого она называла Хамми. Все весело обсуждали происшествие, противный Хамми лизал Байли лицо, при этом корча звериные рожи, потом посмотрел на меня и сделал мне моё же лицо. Адам и Элайни от этой шутки кончались, а Байли взяла, да и чмокнула в это лицо. Хамми снова превратился в кота и опять лизнул Байли. Я улыбался другим, ел вкусную похлебку и почему-то и, как никогда, был счастлив.

* * *

На следующее утро мы двигались по прибору доктора Фроста. Я в сказки доктора Фроста про всякие там странные и волшебные дела не верил, но с ними шла Байли, и это всё меняло. Мы шли с ней сзади и мило беседовали. Я с удивлением узнал, что Элайни - её сестра и, по праву наследования, королева фей не Элайни, а Байли. Моя королева! Я простил Элайни её слова, сказанные всего год назад: « Когда я стану королевой, лейтенант Шегр, я вас уволю»! А теперь уволили Элайни. Какая ирония! Я был счастлив, а счастливые люди – добрые! Я всем всё простил.

Мы подошли к этой зеленой горе, к которой нас вел доктор Фрост. У её подножья густо росли зеленые, корявые высокие кусты, сквозь которые очень трудно было продираться, покрытые странными, в форме треугольных пирамид, плодами. Среди кустов вздымались ввысь круглые, каменные пальцы высотой с три человеческих роста. До высокой, каменной гряды на верху горы – рукой подать, но за несколько часов ходьбы устали неимоверно.

- Все! Привал! – крикнул Адам и исхлестанные ветками путешественники упали у подножья невысокой скалы. Доктор Фрост, дрожа от нетерпения, попытался всех поднять, но дочки решительно запротестовали. Доктор вынужденно присел.

- Да не беспокойтесь вы! Взойдем мы на вашу гору! - сказал я доктору.

- Да, молодой человек, вы..?

- Тони Шерг, доктор! – подсказал я.

- Да, Тони, конечно, мы почти пришли, и…- он замялся и похлопал меня по плечу, - …и спасибо за Байли!

- Да вы что? – воскликнул я. – Да я за Байли ….

Доктор Фрост вдруг внимательно посмотрел мне на грудь и взял в руки медальон.

- Откуда он у вас? – спросил удивленно он. Я замялся – ну не рассказывать же ему, что это не мой, что я его, условно говоря, «одолжил». Тут доктор поднялся и завопил:

- Байли! Элайни! Идите сюда!

- Что? Что? – бросились дочки, а Адам напряженно взглянул на меня.

- Элайни и Байли! – торжественно сказал доктор. – Дорогие девочки! Смотрите - это ваш брат Тони!

Элайни прыснула в ладони:

- Папа, ну ты и, правда, даешь!

- Тони! – воскликнула Байли, и обняла мне за шею. - Я всегда чувствовала, что ты мне как родной!

Да! Поставил меня доктор в положение! Я соображал, что делать, и решил пока подождать. Все успокоятся, и я тогда все расскажу. Вместе посмеемся!

- Держись подальше от меня, братец! – сказала, улыбаясь Элайни, проходя мимо меня. Вот заноза! Вот взял бы хворостину и отодрал бы! Приходиться терпеть – всё-таки сестра Байли. Мы закусывали. Я молчал, а доктору, по настойчивому требованию Элайни, пришлось объясниться. Оказывается, я родился за год до Байли, но так как Королевам Фей нельзя иметь сыновей, меня отдали доверенному лицу в Королевстве Магов на воспитание. Но доверенное лицо внезапно умерло, и все следы сына – потерялись. Вот так меня, бедненького, и потеряли.

Мы немного отдохнули и, так как солнце еще было высоко, потопали вперед. Ой, как трудно шагать после обеда. Я поддерживал Байли на крутых склонах, где нам пришлось совсем некрасиво ползти на карачках. Впереди показалось открытое пространство, покрытое зеленой травой. Долгожданная зеленая гора. Решили заночевать здесь и принялись разводить костер. Мы пошли с Байли собирать ветки.

- Байли! – сказал я, поддерживая ее за руку. – Я хочу тебе признаться! Чтобы ты знала!

- Признавайся! – засмеялась Байли.

- Байли!- остановил я её.- Ты мне очень дорога.

-Ты мне тоже! – ответила Байли.

- Байли! – повторил я. – Я не о том. Я тебя очень люблю.

- Я тебя тоже! Ты же мне брат! – посмотрела на меня Байли.

- Байли, я сейчас все тебе объясню…- начал я и тут «ЭТО» началось. «ЯВЛЕНИЕ». Из ощетиненной скалами вершины вырвался сноп расходящихся разноцветных лучей, небо пошло волнами, земля под ногами перестала быть точкой опоры, мир вокруг стоял на месте и, в тоже время, я как будто вертелся вокруг него. Бейли вскрикнула и упала. Я, точно падая с высоты, потянулся к ней, промахнулся и упал рядом, пытаясь прижать её к себе. Снова пошла волна, и мы покатились по склону, приминая кусты. Кое-как схватившись рукой за ствол кустарника, я задержался, прижимая Байли второй рукой. В воздухе запахло, точно перед грозой, и весь мир вокруг вспыхнул разноцветными искрами. Откуда-то, из-за скал наверху, в небо ударил острый, как иголка, луч и голова взорвалась и рассыпалась от невидимой волны. Мы благополучно потеряли сознание.

Очнулся от утреннего холода и громкого мяуканья. Еще солнце не поднялось из-за гор, но вершины, как светильники, уже сияли, освещая все вокруг. Ночью выпала роса, и одежда была мокрая. Я оглянулся и увидел Байли, лежащую подле меня, уткнувшись мне в спину. Возле неё сидел Хамми и мяукал. Увидев меня, он тут же скорчил мне мою же рожу. «Вот, животина! – подумал я. - Навязался на мою голову». Я попробовал растормошить Байли и она, недоуменно раскрыв глаза, спросила:

- Где мы?

Хамми, услышав её голос, запрыгал от радости и выдал целую серию замысловатых рож.

- Недалеко от лагеря. Ты сможешь идти?

- Сейчас попробую, – я помог ей подняться.

- Нормально? – спросил я её.

- Нормально. Только немного кружиться голова.

- Может, присядем?

- Пойдем! Как там папа и Элайни?

- Ну, пойдем! Обними меня за шею! – я обнял ее за пояс, и мы поползли вверх. Хамми прыгал рядом и громко гавкал. Не успели мы пройти десятка метров, как увидели Адама и Элайни, спускающихся вниз.

- Вы нормально? – озабоченно спросил Адам. Я кивнул. Адам стал слева и, поддерживая Байли, мы поднялись наверх.

- Все в порядке? – вскочил доктор от пылающего костра, и принялся осматривать Байли, заглядывая ей в глаза и щупая пульс. Наконец, усадил ее, поближе к костру:

- Сейчас вскипит чай, согреешься! – кивнул он дочери, Элайни подсела с другой стороны и обняла Байли. Хамми подсел к Глюку и принялся его вылизывать.

- Что это было, доктор? – спросил я, тоже присаживаясь к костру.

- Мой прибор прямо сошел с ума! – сказал доктор. - То, что делает «ЯВЛЕНИЕ», где-то на вершине, за этой каменной грядой!

- Доктор! А это не опасно для нас – соваться туда, - опять спросил я.

- Может быть и опасно! – сказал доктор и добавил. – Но это необходимо!

- Я кого-то вижу! – сказал Адам вглядываясь по склону вниз. И, правда, по склону ползли две точки, которые вскоре превратились в двух человек. Адам проверил пистоль. Я, присмотревшись, тоже поднялся.

- Кто такие? – спросил издали Адам.

- Мы научная экспедиция! – помахал кепкой высокий чернявый юноша. Второй юноша, запыхавшись, тоже остановился. Я их узнал. Они меня, как будто, нет. Доктор Фрост заинтересовано вышел вперед:

- Что изучаете, молодые люди?

- Покажи Перчик! – сказал чернявый и его спутник вытащил из кармана какую-то коробочку.

- Вот смотрите! – сказал белобрысый малый и показал коробочку доктору и принялся её крутить.

- Интересно, молодые люди! Интересно! – сказал доктор и, забрав коробочку у белобрысого Перчика, принялся её азартно крутить.

- Ну, все! - сказала, улыбаясь, Элайни. – Папа пропал!

Я заглянул в коробочку. Внутри какой-то паук бегал по коробочке. Ну, и что интересного? Не понимаю я этих ученых. Мудреные они какие-то. Вот отец Байли – вроде бы доктор, серьезный человек, а тоже балуется, как дитя.

- Меня зовут Хенк, а это Перчик!- протягивая руку доктору, сказал чернявый. – Мы маги!

Доктор Фрост познакомил со всеми. Я кивнул парням бросив: «Тони!» - и пожал руки. Хенк подозрительно на меня глянул. « Неужели узнал?» – подумал я, а потом успокоился – они меня не видели.

Глава шестая.Хенк.

Как славно, что я встретил Перчика. Не будь его, разве было бы у меня такое замечательное путешествие? Папаня меня замучил бы своими нравоучениями. А тут – свобода, приключения, а какие интересные люди? Взять этого доктора Фроста, они теперь с Перчиком, как близнецы-братья. А какие у него дочки! Ну, белянка Элайни – та со своего Адама глаз не сводит. Что она в нем нашла? Обыкновенный нормальный парень, ничем не блещет, даже Перчик, как маг, ему форы 1000 очков даст. Потому как этот Адам и не маг вовсе. А вот чернавка Байли – девушка что надо! Мы с ней всю дорогу болтаем и веселимся. Правда этот её брат, Тони Шерг, на меня почему-то искоса смотрит. Не нравиться ему, что я с Байли время провожу. Кстати Элайни что-то своего братца тоже не жалует, и Адам к нему целоваться не лезет. Что-то между ними произошло, а что – непонятно. Да - забыл, еще имеются два кота, точнее кот Глюк и это чудесное безобразие Хамми. Байли все время его тискает, а он корчит всякие рожи.

Мы подошли к основанию каменной гряды на вершине Зеленой горы. Вблизи каменные скалы сплошной стеной возносились ввысь, и в этом каменном заборе не наблюдалось ни одной расщелины, ведущей внутрь каменного частокола. Необходимо было подняться на скалы и осмотреться.

- Я могу попробовать! – сказал я, украдкой замечая взгляд Байли.

- Я пойду! – выступил вперед Шерг, деловито разматывая веревку. В конце концов решили, что мы пойдем вместе, попеременно заменяя друг друга, так как подъем был приличным. Элайни попросила привязать к концу веревки камень, маленько колдонула, и камень – перелетев через выступ на половину высоты скалы, благополучно опустился у наших ног. Второй конец закрепили, все было готово к штурму скалы. Шерг, связанный со мной веревкой, подошел к свисавшему концу и, быстро перебирая руками, вскарабкался на первый уступ. «Ловкий, зараза», - только и подумал я, перебирая руками веревку. Я добрался до ухмыляющегося Шерга и пополз выше. Так, попеременно, мы добрались до середины и здесь немного передохнули. Дальнейший путь был труднее, и пока мы, задыхаясь, добрались до вершины перевала, начало вечереть.

Сверху открылся вид на горный цирк, окружающий озеро внутри. Слева озеро тянулось к небольшому дымящему пролому, там, где был водопад, и где свалилась Байли. Справа тоже был пролом, но вытекания воды не наблюдалось. А посредине озера находился скалистый остров, покрытый зеленью. Чтобы попасть в цирк нам придется обойти его справа и зайти через правый пролом.

- Все, пойдем! – скомандовал Шерг. Действительно, надо опускаться, ночь в горах приходит внезапно. Мы начали спускаться вниз, благо помогали страховки. Шерг, первым опустившись до веревки заброшенной Элайни, остановился и, глядя на меня своими темными зрачками, спросил:

- Я думаю вам пора вернуться домой, путешественники?

- Да еще повременим! – в тон ему ответил я.

- Я бы тебе советовал, возвращаться домой! – угрожающе придвинулся Шерг, и добавил: - И не лезь к Байли, если хочешь остаться в живых.

И тут я вспомнил его голос - голос незнакомца возле озера, укравшего медальон Перчика.

-Ты забыл нам кое-что вернуть! – сказал я, твердо глядя в его насмешливые глаза. По его лицу мелькнула тень, потом он усмехнулся и вытащил из-за пазухи висящий на шее медальон:

- Ты имеешь в виду это? – он снял медальон и, улыбаясь, протянул его мне на открытой ладони: - Бери!

Я протянул руку, чтобы взять медальон, но Шерг, с издевкой улыбнувшись, перевернул ладонь и медальон полетел вниз. Рванувшись, я подхватил цепочку, но не удержался и рухнул вниз. Невероятным усилием я извернулся и схватил одной рукой за выступ. Внизу вскрикнули. Я перехватил выступ второй рукой, но под ногами упора не было. Справа свисала закрепленная вверху веревка, но до неё я не мог достать. Я взглянул вверх – Шерг, довольно ухмыляясь, смотрел на меня. И тут я почувствовал под правой ногой опору. Я попробовал ногой – крепко, и, оттолкнувшись, схватился за свисавшую веревку. Выступ, от которого я только оттолкнулся, вдруг зашевелился и превратился в рыжего кота.

- Хамми! – воскликнул радостно я а он, непонятно чем цепляясь за скалу, прыгнул ко мне, лизнул в щеку и прыжками понесся вниз. Внизу он сразу же попал в объятья Байли. Через несколько минут спустился и я. Все начали меня бесполезно тормошить. Я снял с дрожащей руки обмотавшуюся за нее цепочку и протянул Перчику:

- Держи, Перчик!

Перчик взглянул на свою драгоценность, поднял на меня счастливые глаза и сказал:

- Спасибо, Хенк – ты настоящий друг!

Доктор Фрост взял в руку свисавший медальон и спросил Перчика:

- Молодой человек, а откуда у вас этот медальон?

- Это память о моих родителях!- просто сказал Перчик.

- Не может быть! – сказал растерянно доктор Фрост. - Их не может быть два! Перчик поднял глаза и спросил у меня:

- Ты где его нашел?

Я глазами указал на спускающегося Шегра.

- Так это он? Он его украл?- растерялся Перчик.

- Я, кажется, начинаю понимать – сказал Адам.

- Выходит что вы…ты…, - растерянно начал доктор и удивленно поднял глаза, - ты мой сын!?

- Папа, у тебя каждый встречный мальчик – твой сын! Я чувствую, что к концу путешествия у меня будет целый полк братьев, - улыбнулась Элайни, и, взглянув на спустившегося Шерга, сказала. - Вон еще один!

Доктор посмотрел на Шегра и спросил:

- А как же вы?

- Я просто пошутил, - кинул недовольно Шерг.

- Разве этим шутят? – сказала Байли, глядя на Шерга блеснувшими росинкой глазами. - Это очень жестоко.

- Молодой человек, - обратился доктор к Шергу, - я попросил бы вас уйти.

Шерг окинул взором окружающих, остановился взглядом на окаменевшей Байли, и крикнул:

- Да, видать, я пришелся не ко двору! - и, подняв свой рюкзак, пошел вниз, крикнув на ходу, - Прощайте!

Все напряженно смотрели вслед. Чтобы разрядить обстановку я подошел к Перчику:

- Поздравляю, Перчик,- теперь у тебя есть отец.

- Папа, - спросила Элайни, - а что теперь ты будешь говорить маме?

- Это было еще до неё! – растерянно сказал доктор.

Мы развели костер, и за ужином я рассказал о том, что видел. Решили завтра обойти цирк справа и выйти к озеру. Когда поднялись из-за костра, Элайни бросила доктору:

- Папа, быть может, ты расскажешь мне о моём новом братике? – на что доктор, подумав, ответил.- Хорошо, я вам расскажу! – и, обняв одной рукой Перчика, увел их вместе с Элайни к палатке. Байли сидела, задумавшись у костра. Когда я подошел, она подняла на меня глаза.

- Что? – спросил я, приседая возле нее.

- А ведь он меня спас, - сказала Байли, и вытерла скатившуюся слезу, - и я его любила, как брата, - она опять взглянула на меня, - я не знаю, что думать и не понимаю, что было.

- Успокойся, - сказал я, обнимая её за плечи, - пройдет время и все образумится. Все станет на свои места. Ты пойди, поспи, завтра будет трудный переход.

- Хорошо, пойду! – встала Байли и, сжав мне руку, сказала: - Спасибо!

- Хенк! – позвал меня Адам с другой стороны костра.

- Да!

- А ведь то, что мы ищем, вероятнее всего находится на середине озера, на островке?

- Да, наверное, так!

- Тогда нам придется на чем-то к нему плыть.

- Да, над этим придется подумать, - сказал я.

«А сейчас, - подумал я, - я чертовски устал и пойду-ка я спать». И я, не раздеваясь, завалился на своё место.

* * *

«Хенк, вставай», «Вставай, Хенк» - звенело в моей голове. Я открыл глаза. Надо мной склонился Хамми в виде кота и смотрел на меня.

- Хамми, ты что? Говоришь? – спросил, улыбаясь, я. Хамми молчал, а в голове повторялось: - «Хенк, вставай»!

- Что, и тебя разбудил? – улыбнулась, потягиваясь, Элайни. – Он не говорит. Он по головам лазит и мысли читает, - она обернулась к Хамми, - это его любимое занятие! Правда, Хамми? – Хамми спрятал морду в лапы. – И до чего же хитрющий!

- А что он ест? – спросил я, - Я что-то не видел, чтобы он ел?

- А он ничего не ест, – сказала Элайни, - наверное, ждет, когда мы поправимся, и слопает нас! Живьем!

Хамми поднял свои большие глаза, посмотрел на Элайни, потом схватил камешек и принялся его грызть, даже искры посыпались. Глюк, доселе дремавший на раннем солнышке, тут же схватился и прибежал. Увидав грызущего гранит Хамми, он попытался камешек отобрать, но Хамми открыл рот и заглотнул камешек. Обескураженный Глюк смотрел обиженными глазами на безмолвно катающуюся по траве Элайни.

- Что? Что случилось? – спросила подошедшая Байли, глядя на смеющегося меня.

Утро улыбалось. Мы быстро позавтракали и пошли вдоль каменной гряды, обходя её справа. Идти было нелегко, так как приходилось постоянно обходить осыпавшиеся сверху груды камней. Наконец, ближе к полудню, мы добрались до невысокого перевала, всего усеянного разноразмерными камнями. Дороги никакой и пришлось передвигаться, прыгая по камням. Между прочим, Хамми очень даже умный зверек, если его так можно назвать. Он перекатывался по камням, не зная усталости и показывая самый рациональный путь. Первым это заметил Адам, прокладывающий путь, и не долго думая, молчаливо прыгал за Хамми. Доктор и Перчик уже не смотрели на свои приборы, живой и искусственный, так как, двигаясь по дуге вдоль гряды, они постоянно показывали на центр круга. Как всегда, легче всего было Глюку плывущему, как рыжее облако, на высоте наших голов.

Взобравшись на вершину, мы увидели удивительный оазис среди каменного царства. Светло-голубое озеро поражало глубиной опрокинувшегося на него неба в окружении бахромы темно-зеленых сосен. За соснами, обрамляя озеро, короной вздымались красноватые, высокие скалы. А посредине этого великолепия возвышался скалистый остров, покрытый зеленью. Впереди, на спуске к озеру, среди разноцветья вспыхивали желтым огнем одуванчики и тут же рядом голубые колокольчики. Очарованные этой картиной мы незаметно для себя спустились вниз, и подошли к озеру. Вода в озере была холодной и пресной. Мы с удовольствием напились и набрали воды про запас. Решили сделать небольшой привал и подумать, как быть дальше. Элайни предложила переместить одежду по воздуху, а самим перебираться на остров вплавь. Расстояние до острова было не меньше пары километров. Но, оказалось, что доктор и Байли не умеют плавать, да и уверенности, что остальные нормально доплывут, не было.

- Может сделать деревянный плот? – сказал Перчик, кивая на зеленеющие вдали сосенки. Да, наверное, так и придется сделать. Далековато будет таскать, потратим на это не меньше дня.

- Зимой бы нам было удобней, - сказал Адам, - мы бы по льду спокойно до острова пешком дошли.

- Так давайте заморозим путь прямо до острова! – предложил я. Байли засмеялась и захлопала в ладоши:

- И, правда, давайте?

- Нет, - подумала Элайни, - до острова нам сил не хватит.

- Так мы же вчетвером можем, - сказал я, кивая на Перчика и Байли.

- Нет, - сказала Элайни, - всё равно не хватит.

- А льдину мы сможем заморозить? – спросил я. сможем заморозить? – спросил я.

- Льдину? – переспросила Элайни и потом, посветлев лицом, сказала:

- Льдину мы сможем!

- Ура! – захлопала Байли, и принялясь в восторге меня обнимать. Я не возражал. Пусть обнимает. Хоть всю жизнь.

Мы вытащили палатки. Одну решили положить на лёд сверху, чтобы не так быстро таял, а вторую использовать в качестве паруса. Адам ушел рубить сосну для мачты, а мы, маги и феи, сбились в кружок и принялись вспоминать нужные магические слова и пассы. Вспоминали, конечно, не мы с Элайни а Перчик и Байли и я, если мог бы, с удовольствием поменялся учеником с Элайни. Адам притащил обтесанный, трёхметровый сосновый ствол и, войдя в воду на метра три от берега, опустил вертикально в воду до дна. Мы вчетвером, Элайни, Байли, Перчик и я, стали полукругом сзади его на берегу и начали чародействовать. Должен сказать, что морозить лед – не такое уж и простое дело, ведь вода, охлаждаясь, опускается вниз и приходится морозить снова новый слой. И так, пока все слой воды не охладятся. Потом хлоп – появляется лед. Чудеса!

Пока мы морозили льдину, Адам, стоя в воде, замерз, как суслик и никак не мог дождаться, когда мы приморозим мачту. Как только мы закончили, он, как ошпаренный, выскочил из воды и поставил свои красные лапы на большой, разогретый на солнце, камень. При этом, Глюк, который на нем мирно дремал, от испугу чухнул в сторону и, спрятавшись за камнями, светил оттуда своими зелеными глазищами. Хамми в это время спокойно сидел на коленях доктора и взирал на все с невозмутимым спокойствием. Заморозив людину, мы натянули на её палатку и принялись грузиться. Адам, обувшись, мудрил со второй палаткой, приспосабливая её, как парус. Хамми вместе с доктором спокойно перебрались на плот, а вот Глюк ни за что не хотел садиться.

- Ну и пусть остается, мышей половит, а то разбаловался, хуже некуда, – сказала Элайни, махнув на него рукой. Ага, так и остался! Как только мы отошли метра на три от берега, Глюк, мяукнув басом, как бычок, прыгая всеми четырьмя по воде, через секунду, весь мокрый, взобрался с помощью Байли на льдину.

- Ага! Испугался! – злорадно сказала Элайни, вытирая его полотенцем. Кот испуганно вращал глазами.

Адам, натянув на рогатину кусок парусины, вымахивал ей как веслом и льдина медленно, но верно, двигалась в направлении острова. Мы с Перчиком пытались поймать самодельным парусом хотя бы дуновение ветра, но, как назло, его не было и в помине. Гладь озера нарушалась волнами только от нашего холодного судна. Остров медленно вырастал перед нашими глазами огромной зеленой шапкой.

Мы пришвартовали наш ледовый корабль в небольшую заводь и, оставив его прикрытым палаткой, выбрались на высокий берег. Хамми понесся вперед, попутно шарил у нас в мозгах и звал за собой. Да тут царили настоящие джунгли! Кругом буйствовала природа. Невообразимые виды разнообразных папоротников до пояса скрывали все внизу. А под ними, на толстом слое опавших листьев, произрастали удивительные, похожие на белоснежное плетение, грибы. Яркие, разноцветные бабочки порхали среди цветков, и все это тянулось вверх, к солнцу. Особенно поразило меня дерево, у которого вместо коры была длинная спиральная лента из бесконечного ёжика.

- Байли, смотри? Ты видела такое чудо? – спросил я.

- Ух, ты! – удивилась Байли и хотела потрогать колючку.

- Не трогай! – предупредила Элайни. – Она смертельна!

- Откуда ты знаешь? – спросил я

- Маргина рассказывала, - ответила Элайни.

* * *

А в это время фея Маргина сидела в зале заседаний королевского дворца и слушала выступление феи Иссидии. Фея Иссидия принадлежала к древнему роду фей, имевшему в своей коллекции среди всего прочего и королев. И потому её притязания на трон для феи Маргины были не в новизну.

- И что мы сейчас имеем?- продолжала фея Иссидия, гневно взирая на Маргину. – Мы имеем королевство без королевы, управляемое регентом, причем уважаемая Маргина так и не сказала, где находятся «предполагаемые» королевы!- мелким смешком засмеялась Иссидия и ей вторили в зале.

- Феи Элайни и фея Байли путешествуют, я не имею причин это скрывать, - сказала, кивая, Маргина, - Что же касается вскрывшихся обстоятельств рождения Элайни и Байли, то я, как вы знаете, сразу же доложила высокому собранию. Поскольку Байли - дочь королевы Селивии то, по нашим правилам, она и является наследницей короны.

- Эти вскрывшиеся обстоятельства ничего не стоят, фея Маргина, - ехидно улыбаясь, сказала фея Иссидия. – Да, я верю, что Элайни не дочь королевы Селивии, но я очень! Я повторюсь, очень сомневаюсь, что Байли может быть дочерью Селивии. Обратите внимание, уважаемые феи, какой-то доктор, вдруг вспоминает, что Байли – дочь Селивии. Можно ли ему верить? Самое интересное, что фея Маргина недавно держала его в тюрьме! И после этого он вдруг, неожиданно, объявляет, что Байли – дочь Селивии. А еще интересно, что Байли всегда была дочерью Маргины и этого докторишки. Уважаемое собрание, я думаю, что мы имеем дело с чистым подлогом и манипуляцией. И поэтому предлагаю создать комиссию из достойных фей для расследования этого случая, а на время следствия фею Маргину от регентства устранить, назначив регентом другую фею по усмотрению собрания. Предлагаю вам список фей в комиссию по расследованию, – фея Иссидия взмахнула рукой и в руки фей опустились листы со списком.

- Я полагаюсь на разум собрания при решении этого, очень важного для нас, вопроса, - сказала, подымаясь, фея Маргина, - и, чтобы решение было взвешенным, предлагаю вам свой список комиссии по расследованию, – с этими словами фея Маргина движением пальца отправила феям свой список.

- Голосование – вечером, - сообщила фея Иссидия. Феи поднялись и поплыли, переговариваясь, к выходу.

- Мы не выиграем, - сказала Маргине высокая, худая фея с белой копной седых волос.

- Не спеши, Филиция, - сказала Маргина, - ещё не вечер.

Фея Маргина спустилась к себе в кабинет. Возле двери её поджидал капитан Вейн в дорожном костюме. Его лицо, обычно жизнерадостное, выражало скрытую тревогу.

- Сведения подтвердились? – спросила Маргина.

- Да, слухи подтвердились, - кивнул головой капитан. – Я собрал все наличные силы и отправил их туда.

- Ах, как некстати эти заседания, - огорчилась Маргина, - я хотела бы сама слетать туда и все увидеть своими глазами.

* * *

Джунгли неожиданно закончились, образуя круглую площадку, метров сто в диаметре посередине которой возвышалось цилиндрическое, абсолютно черное, зеркальное сооружение. Мы застыли, не представляя, что предпринять. Хамми побежал влево, вокруг сооружения, потом вернулся и бросился вправо, потом снова влево. При этом он впервые за все время издавал писклявые, нетерпеливые звуки. И справа из-за сооружения появилось нечто быстрое, текучее и такое же черное как сооружение. Голова наполнилась чем-то грозным и вязким, сковывая мысли. Адам, шедший впереди, вскинул пистоль, но его рукой остановила Элайни:

- Стой, Адам! – и тут возвратился пищащий Хамми, вскочил на это черное и, как ртуть, принялся наматывать на нем круги. В воздухе раздались непрерывные цикады невидимых сверчков, и вокруг нас разлилась незримая благодать. Хамми, как в кино, непрерывно менял свою форму, мелькали наши лица, Глюка и даже Маргины. Черное бесформенное существо как бы повторяло, меняясь, эти лица, окутывая и защищая Хамми черными бесформенными руками.

- Так это же мама Хамми! – улыбаясь, всплеснула ладошками Байли.

- Какая мама? – спросил я.

- Хенк, мы уже с ней встречались, я чуть не погибла тогда. Теперь понятно – мама хотела защитить Хамми. – Я придвинулся поближе к Байли, мало ли чего эта тварь подумает!

- Мы её назовем Хаммимама, - засмеялась Байли. Между тем Хамми и его Хаммимама закончили бурные изъявления радости, и подошли к нам. Глюк осторожно двинулся к Хамми и тут из Хаммимамы появилась человеческая рука и неожиданно погладила кота. Кот вздрогнул и присел, но быстро начал тереться мордой о руку. Хаммимама вся превратилась в человека с невыразительным черным лицом, все время меняющим облик.

- Я Хранитель – пропищала Хаммимама.

- О, так она не мама, она - папа! – воскликнула Байли.

- Очень интересно, - сказал доктор Фрост, выходя вперед и протягивая Хаммипапе руку. – Я доктор Фрост.

- Док-тор Фрост, - повторил Хаммипапа. Вернее думал, а не говорил, так как я не заметил, чтобы его рот открылся хотя бы на миллиметр. Нам пришлось, ради приличия, представится, при этом Хаммипапа повторял имя представившегося и, как манекен, жал руку.

- Про-шу со мной!- жестом пригласил нас Хаммипапа и, переливаясь, его черная фигура поплыла вперед, вдоль черного сооружения.

- Интересно, - сказал Перчик, - почему Хамми может быть цветным, а его папа нет.

- Потому что Хамми – маленький, – засмеялась Байли, - а все взрослые – скучные и бесцветные.

- Я тоже такой же? – спросил доктор, прижимаясь к дочери.

- О нет, папа, - сказала, улыбаясь Элайни, - ты у нас сияешь как радуга.

Хаммипапа остановился, провел пальцем по темной стене сооружения и в нем возникло большое, в рост высокого человека, отверстие.

- Про-ходите, - сообщил нам Хаммипапа, и мы шагнули в дырку. Внутри темной штуковины было очень даже светло. Мы попали в какой-то зал, который как-то непонятно, прямо у нас на глазах, изменился, пока не приобрела законченную форму. Посредине стоял длинный, овальный, сервированный стол, уставленный всевозможными наедками, причем их было так много, что явно указывало на какую-то ненормальность.

- При-саживайтесь, - сказал Хаммипапа, - подкрепитесь с до-роги.

Мы с опаской уселись за вполне человеческие кресла, и как-то непроизвольно никто не начинал есть. Хаммипапа в образе человека сидел на одном конце стола, а напротив него, как-то так получилось, сидел доктор Фрост. Хамми сидел рядом с папой, возле него Байли, потом я, с другой стороны Адам, Элайни и Перчик. Наступила неловкая тишина. Хаммипапа взглянул на нас, помолчал, потом взял рукой что-то со стола и положил в рот. Хамми, глядя на своего папу, тоже положил себе что-то в рот.

- Уго-щайтесь, - пригласил Хаммипапа и мы, потихоньку и настороженно, принялись пробовать кушанья. Байли кормила Хамми - рыжего кота. Вкладывала в его открытый рот кусочек и Хаммы, как капкан, щелкал и глотал. Глюк сидел возле Элайни и, ревниво глядя на Хамми, повторял его движения. Элайни и Байли смеялись.

- Байли, не переводи еду, ты же знаешь, что Хамми ничего такого не ест! Кушай сама, - шепнул я Байли. Возле меня глубокая расписная миска была горкой наполнена чем-то похожим на мясо в тесте. Я попробовал – действительно, мясо в тесте и очень вкусное.

- Байли, попробуй – вкуснятина, - шепнул я Байли. Она для приличия попробовала один, но потом все равно уткнулась в свой разноцветный салат. Мисочку я прилежно навернул сам, потом попробовал запеченное мясо, еще что-то, запил это каким-то видом компота и был сытым по самую завязку. Все потихоньку жевали. Интересно – откуда этот Хаммипапа знает о наших вкусах и кто это все готовил. Все насытились и, по-моему, тоже задавались такими же вопросами. Еда тут же исчезла, показывая идеально чистый стол. «Прямо как в сказке», - подумал я.

- Я Хранитель, – опять сообщил нам Хаммипапа, - а это моя станция. По вашим меркам, много тысячелетий назад здесь был оставлен маяк и появился я, оставленный для присмотра за данным участком Вселенной. По вашим понятиям я – вечный. Меня нельзя убить, - он соорудил на лице улыбку и посмотрел на Адама. Потом вдруг рассыпался мелкими шариками по всему полу и тут же собрался. Глюк, сидящий у Элайни на руках, зачарованно дернулся. Хаммипапа продолжил:

- А вот его, - он показал на Хамми, - можно, поэтому я его оберегаю. Хамми, - он снова улыбнулся своей странной улыбкой, - как вы его называете, это частичка меня. Он растет, но очень медленно. Я знаю, зачем вы пришли. Вас, - он показал на доктора, - интересует «Камень силы». Вы, - он показал на Адама, - желаете попасть домой. Я вам помогу, - сказал Хаммипапа, потом остановился, помолчал и добавил, - но я не уверен, что это то, что вы хотите.

- А как вас звать?- спросила, улыбаясь Байли. Хаммипапа улыбнулся и ответил ей:

- Мы себя не называем, так как вы,- потом взглянул на Хамми и добавил, - но мне нравиться, как вы нас называете!

У нас было тысячи вопросов, но мы молчали. Хаммипапа поднялся и сказал:

- Я покажу вам «камень силы», идите за мной! – он подошел к стене, и она исчезла, как иллюзия, превращая всё пространство в зал, посредине которого возвышалось сооружение в виде конуса, нацеленное на отверстие в потолке. На самом верху сооружения играл бесконечными цветами радуги кристалл, вытянутый, острый как пика.

- Вот это «кристалл силы», как вы его называете, - сказал Хаммипапа. – На самом деле это излучатель связи. Когда-то, давным-давно, здесь была одна женщина, фея, по-вашему, вот поэтому вы, по-видимому, и знаете об этом кристалле. Я мог бы тебя переместить, - обратился он к Адаму, - но не знаю координат твоего мира, а их – миллиарды. Вы можете использовать «кристалл силы» но я не уверен, что он вам поможет. Так вы уж устроены, что вам надо попробовать, и я вам разрешаю его использовать, – Хаммипапа замолчал, а потом подошел к доктору и сказал:

- Я не знал, что излучатель так действует на вас, я имею в вид «ЯВЛЕНИЕ», как вы его называете, – он посмотрел на удивленные наши лица. – Я читаю ваши мысли. И Хамми, между прочим, тоже, – он подождал и продолжил,- я постараюсь что-нибудь придумать, как вас защитить. А теперь можете отдохнуть, а завтра, - он подошел к Элайни и Адаму, - вы можете использовать кристалл по вашему усмотрению.

Элайни и Адам растерянно посмотрели на нас. Ага, попались голубчики! Даже слепому видно, что они не могут друг без друга. Как мы с Байли. Точнее, как я с Байли, а вот Байли надобно бы спросить. Да - дела!

Хаммипапа превратил зал, в открытую террасу, на которой появились шезлонги. На другой стороне здания к нему примыкал заливчик с песчаным пляжем, и мы тут же бросились туда искупнуться и поваляться на песочке. «Да он волшебник – этот Хаммипапа!» – подумал я, снимая на ходу с себя одежду и прыгая в воду. Мы резвились на мелководье, а доктор Фрост лежал на берегу вместе с Глюком и грелся на солнышке. Хамми играл вместе с нами, читая наши мысли и превращаясь то в рыбку, то в акулу и пугая, визжащих от восторга Байли и Элайни. Набегавшись, мы падали на песок и плавились на солнышке. Какое счастье!

* * *

- Я считаю, что нам нет смысла затевать прения, а нужно сразу перейти к сути вопроса – голосованию списка комиссии по расследованию, - объявила фея Иссидия сразу по открытию вечернего заседания. Фея Маргина поднялась со своего места регента и сказала:

- Фея Иссидия, как обычно спешит, принимая желаемое за действительное. Но я согласна с ней, что нет смысла затевать прения, так как перед нами сейчас стоит совсем не задача определения законности права наследия короны, а вопрос жизни и смерти нашего государства, - феи загудели, как пчелы в улье, но Маргина решительно подняла руку:

- Я бы хотела ошибиться, но смертельная угроза идет с севера!

* * *

Солнце спряталось за горы, освещая только их верхушки. Элайни и Адам сидели возле воды, глядя на отражающиеся в ней звезды. Между ними витала напряженная, невысказанная тишина, которую оба боялись нарушить. Адам понимал, что дома особо его никто не ждет, но и жить в мире, где он ничего не знал и, скорее, был обузой для других – его не прельщало. Единственное в чем он был уверен – это в своей любви к Элайни. Но мысль о том, что он является причиной её нынешних и будущих неприятностей, не давала ему покоя. Элайни же, так неожиданно узнавшая свою первую любовь, пусть и являлась в жизни девушкой решительной, в этой ситуации терялась и не смела ни о чем, ни просить, ни предлагать. Элайни знала, что завтра, что бы ни произошло, она приложит все силы, чтобы отправить Адама в его мир, который, вероятно, ему комфортный и любим. А что будет потом с ней и её любовью она решительно выбросила из головы. Адам тронул её за плечо, и Элайни вся подалась навстречу ему, открытая и беззащитная, её губы безошибочно встретили его, утоляя душевную жажду и взрываясь новой независимый вселенной.

* * *

День, как и настроение, выдался почему-то хмурым. Я смотрел на Адама и Элайни и сочувствовал им. Хорошо, что Байли рядом и не надо никуда уезжать. Мы молчаливо позавтракали в том же зале, которая служила нам к тому же и спальней. Хаммипапа был в той же форме усредненного человека, чтобы нам было привычней. Я чувствовал как он и Хамми шастаю у нас в головах, но мы уже к этому привыкли, как будто открываясь лечащему врачу. Элайни объяснила смысл заклинания, которое мы должны были повторять вчетвером: я, Элайни, Байли и Перчик. Хаммипапа должен был включить кристалл, то есть сделать маленькое «ЯВЛЕНИЕ». Адаму нужно было думать о том месте, где он хотел бы очутиться. Доктор Фрост, Глюк и Хамми оставались сочувствующими зрителями этого спектакля. Мы, как школьники, зубрили заклинание, а Перчик аж вспотел от усердия. Байли, взглянув на него, несмотря на напряжение, хихикнула, уткнувшись мне в плечо. Хамми подкатился к Элайни и смотрел на нее жалобными глазами кота. Элайни брызнула слезой, погладила Хамми и, взмахнув по глазам рукой, решительно сказала:

- Ну, все! Начинаем!

Мы перешли в зал с кристаллом. Взявшись за руки я, Элайни, Адам, Перчик и Байли стали вокруг конуса с кристаллом. Хаммипапа подошел к стене и на ней возник замысловатый пульт, по которому он пробежался пальцем:

- Можете начинать, - сказал он своим скрипучим голосом и нажал какую-то кнопочку. Я физически ощутил, как вздрогнула рука Элайни, и сосредоточился на заклинании, повторяя его вновь и вновь. Краем глаза я увидел, как кристалл полыхнул пламенем, которое окутало его сияющим бубликом. Голова вмиг наполнилась тяжестью, но, в туже самую секунду, тяжесть пропала. «Хаммипапа и Хамми» - радостно мелькнула мысль. Напряжение почти физически нарастало, и я почувствовал, что повторяю слова заклинания в голос. Свет кристалла стал пронзительно голубой, и я почувствовал, как рубашка противно прилипла к спине. Вдруг что-то пошло не так, нас затрясло и отбросило друг от друга. Падая, я увидел, как Хамми сорвался с места и мгновенно обвился вокруг Адама и Элайни черным блестящим кольцом. Хлопнуло небо и Адам, Элайни и Хамми исчезли.

Вероятность первая. Адам.

«Адам, просыпайся! Просыпайся, Адам!» – ну, сколько можно бубнить на ухо одно и то же. Я приоткрыл глаза - надо мной нависла черная рожа. Так же рехнуться можно. Какой-то черный кот выпучил на меня глаза. Постой – да ведь это Хамми.

- Хамми, ты почему такой черный?

- Хамми горел, - Хамми, как обычно, выкладывал свои слова прямо в голову, - Элайни помощь.

- Что помощь? – спросил я, приподымаясь. – Где Элайни?

Хамми как камешек покатился по зеленой траве. Я оглянулся. Я точно оказался там, где задумал – в парке Островского. В десяти метрах от меня, возле каштана лежала Элайни. Я поднялся и на четвереньках пополз к ней. Хамми уже ожидал меня. Я прислонился к груди Элайни – она едва дышала.

- Вам помочь? – остановилась возле меня молодая мама с коляской. – Что с ней?

Если бы я сам знал, что с ней. Мама оставила коляску и склонилась ко мне:

- У меня и нашатырь есть, - и, порывшись в сумочке, вытащила ампулку. Я взял из кармана платок и, сломав ампулу, плеснул на него. Элайни немного дернулась, и открыла глаза. Слава Богу!

- Где я? – прошептала она на языке фей.

-Ты у меня дома, - ответил я ей на своем ломаном фейском. Она облегченно взмахнула ресницами и закрыла глаза.

- Она иностранка? – поинтересовалась мамаша.

- Да, иностранка, - ответил я любопытной мамаше.

- Может нужно в скорую позвонить? – предложила мама, но я махнул рукой: - Не надо, мы рядом живем.

Я приподнялся и взял Элайни на руки.

- Какой у вас котик интересный, - снова сказала мамаша, рассматривая Хамми, - это какая порода?

- Хамелеон, - ответил я удивленной мамаше. - Спасибо вам! И до свиданья! - и понес свою ношу домой. Кот породы «хамелеон» топал за мной. Я прошел через двор университета архитектуры и зашел в подъезд своего дома. Дотопал до третьего этажа и позвонил соседке Юле. Слава богу, соседка была дома. Она открыла свою дверь и удивленно уставилась на меня.

- Теть Юль – ключи дайте! – хорошо, что запасную связку я хранил у соседки.

- Адамчик, что случилось? Где ты был? У тебя чуть все вазоны не высохли! – тарахтела она, пока вытаскивала ключи из тумбочки. – А кто это!

- Невеста! – ответил я, забирая ключи, но от тети Юли так просто не отвяжешься:

- Адамчик, а что с ней, - запричитала она, глядя на Элайни. - Она что - в обмороке!

- Ага! Увидела меня – и в обморок! – сказал я, открывая дверь. Тетя Юля увидела Хамми, всплеснула руками: « Ой, какой красивый котик!» - и еще хотела поучаствовать в моей жизни, но я сказал: - Спасибо теть Юль, - и закрыл дверь.

Я прошел в спальню, сдернул покрывало и одеяло и положил Элайни. Прикрыл её . Элайни открыла глаза и прошептала: « У меня нет сил…, я посплю …»

- Хорошо, - ответил я и поцеловал её в щечку. Она, не открывая глаз, улыбнулась. Хамми поёрзал и улегся у Элайни в ногах. «Стереги!» - наказал я ему и он, выудив из моей головы образ собаки, превратился в кокер-спаниеля, а я, тихонько закрыв дверь, прошел на кухню. В холодильнике было стерильно, как в больнице, только в кармане дверей одиноко торчала бутылка «Моршанской газированной». Я пошел в зал и вытянул конвертик из 5 тома «Энциклопедии». На первое время хватит. Нужно сходить в супермаркет «Сильпо» - отоварится. Я снял свой фейский мундир - представляю, что думали прохожие, видя меня в каком-то гусарском мундире и с дамой на руках, и переоделся в свое – родное.

В супермаркете было людно, и пока я, нагрузившись двумя пакетами, вышел из него - было уже около трех часов пополудни. Я не поленился и завернул в универмаг. Поднялся на второй этаж и с помощью девушек-продавщиц подобрал Элайни пару платьев, туфли на каблуках, нижнее белье и роскошный, пушистый, розовенький халатик. На этом мои познания о женской одежде закончились, и я решил их наверстать потом, с Элайни. Молоденькая продавщица, упаковывая все в пакет, игриво улыбнулась и заметила:

- Мне бы такого кавалера – я бы его на руках носила!

- Солнышко, побереги руки, - засмеялся я, - еще наносишься!

Я спустился на первый этаж и набрал еще парфюмерии, на вырост. Взяв в руки все пакеты, я понесся домой. Поднялся на свой этаж и увидел возле своей двери тётю Юлю.

- Адамчик, у тебя, что - собака дома?

- Вы же видели – у меня кот.

- А кто же лает за стенкой?

- Кот и лает! Я же вам говорил – порода такая - хамелеон!- сказал я, быстрее открывая дверь. Тетя Юля открыла рот и так осталась стоять. Я быстренько закрыл дверь.

За порогом, и, правда, стоял Хамми-кокер-спаниель и изредка лаял басом. Элайни стояла в дверях спальни, опершись на косяк, и вопросительно смотрела на меня:

- Ты где был?

- Пиво пил, - пошутил я.

- Что такое «пиво»?

- Это такая вода, с пеной, - сказал я, проходя на кухню.

- Возле двери колокольчики звенели, - сообщила она.

- Это тетя Юля, соседка,- объяснил я, освобождая пакеты.

- Что это ты принес? – спросила Элайни, заглядывая в них.

- Это еда, - объяснил я.

- Это еда? – удивленно спросила Элайни, вытаскивая консервную банку.

- Да, еда, - объяснил я,- она внутри этой железной баночки.

- А зачем же ее внутрь положили?

- Чтобы не испортилась, - объяснил я, и чтобы остановить вопросы, открыл банку и выложил содержимое в тарелку. Элайни взяла вилочку, повертела её, ковырнула кусочек рыбки и попробовала.

- Вкусно! – улыбнулась она, и принялась работать над тарелкой. Я подал ей кусочек хлеба. Элайни кушала и поглядывала на покупки, которые я выкладывал. – А это что? – спросила она, взглянув на стеклянную баночку.

- Это мёд, - я открыл баночку, Элайни по хозяйски придвинула её к себе и понюхала: - Вкусно! – тут же сама взяла ложку, погрузила в мед и сунула в рот: - Вкусно! – констатировала она и спросила:

- Вы всегда так вкусно едите?

- Когда деньги есть, - засмеялся я, показывая бумажки из кошелька. Она с интересом рассматривала купюры.

- А там что? – спросила Элайни, заглядывая пакет с одеждой.

- Это тебе, местная одежда, - объяснил я. Элайни, отложив еду, забрала пакет и, осветив меня улыбкой, закрылась в спальне. Появилась через двадцать минут. Что-то быстро, я уже думал – не случилось ли чего-нибудь.

Да-а-а-а! Отпад! Словами не описать. Любой журнал выложит миллион, чтобы сделать один снимок. У меня даже руки задрожали.

- Ну как? – кокетливо повернувшись, улыбнулась Элайни.

И где она научилась? Да с такой девушкой любой Адам сгрызет мешок яблок, запрещай их хоть три раза. Она увидела все по моим глазам, счастливо улыбнулась, подошла и впилась в мои губы. Одежду пришлось срочно снимать, а Хамми закрывать на кухне. Хотя он, подлец, с удовольствием сидел в наших головах и купался в любви. Нам было все равно.

* * *

А вечером мы сходили в кино. Элайни с жадностью впитывала новые впечатления и искренне сопереживала героям на экране. Потом мы зашли в кафе и немного посидели, но Элайни отсутствовала, она все еще была на там - на экране.

- Элайни, а почему ты прыгнула вместе со мной, - спросил, улыбаясь, я.

- Что? – переспросила Элайни, я повторил.

- А это! – кивнула головой Элайни. – Иначе никак. Что-то сорвалось и, фактически, Хамми нас спас, он нас соединил – в голове, понимаешь?

- Значит, если бы не Хамми, тебя здесь не было, - затаив вдох спросил я.

- Почему? Нет, - просто сказала Элайни, - без моего согласия Хамми ничего бы не делал, – она посмотрела мне в глаза:

- Я сама этого хотела, понял! – я взял её за руки и прильнул к губам.

После кафе я завел её в супермаркет, чтобы прикупить ей вещей, и Элайни долго ходила, перебирала товары, иногда спрашивая, для чего эта или другая вещь. В отделе парфюмерии Элайни застряла надолго, пока мой кошелек совсем не опустел. Вот так с пакетами и облаком запахов мы зашли в парк Островского, и я показал Элайни, где мы приземлились. По дорожкам гуляли люди, детская площадка звенела от голосов детей, было патриархально надежно и добротно.

* * *

Дома нас ждал сюрприз - прямо в прихожей сидел Хамми и, не обращая на нас внимания, сосредоточенно разгрызал старый радиоприемник. Даже образа кота не соблюдая. Менялся, как ему было удобней ломать приемник.

- Что с ним? – смеялась, глядя на него, Элайни.

- Не знаю, - ответил я, - наверное, проголодался! Вот только не пойму, что ему понравилось.

- Вот эти штучки! – показала Элайни на транзистор, который, оторвав, Хамми отправил в рот, раскусил, как семечку, и выплюнул желтую пластмассу прямо на пол.

- Хамми, тебе нравиться это? – показал я на следующий транзистор.

- Хамми нравится ЭТО, - так громко подумал Хамми, что у нас в голове зазвенело. Что же ему нравиться? Кремний? Так его и в песке много, а песок он не ест. Надо будет завтра пойти на радиорынок и набрать ему радиоэлементов, пусть побалуется. Может, ему германий нужен? Я забрался в кладовку и вытащил свои старые радиолюбительские коробки. И все потащил в коридор. Я выбрал два транзистора кремниевый и германиевый.

- Хамми, тебе что нравиться? – протянул я ему две руки с транзисторами. Элайни, смеясь, с интересом за нами наблюдала. Хамми тут же схватил германиевый транзистор и моментально съел. Потом съел и кремниевый! Ничего не пойму? Я отдал все коробки Хамми, и он с удовольствием стал в них копаться.

Зазвенел входной звонок. Я открыл дверь. За порогом стояла тетя Юля.

- Добрый вечер, – сказала тетя Юля, заглядывая в комнату, - Адамчик, у тебя соли не найдется, а то я забыла купить, - и протянула мне солянку. Ага, знаю я, какая тебе соль нужна! Цианистого калия тебе надо – чтобы не ходила зазря.

- Адамчик, а как твою невесту звать, - сказала тетя Юля, кивая Элайни.

- Элайни!

- Адамчик, а что же она не говорит?

- Она иностранка!

- А какая?

- Американка она!

- А-а-а-а! – удовлетворенно сказала тетя Юля. - То-то ты так долго ездил.

Она увидела Хамми, усердно жующего транзисторы, и округлила глаза:

- Адамчик, а кот у тебя железки ест!

- Пусть ест! Ему витаминов не хватает! – сказал я, возвращаясь с кухни.

- А может ему колбаски? – неуверенно сказала тетя Юля. – А то железки…

- Колбаски он не ест, - сказал я уверенно и серьезно, - только железки. Я же вам говорил у него порода – хамелеон.

- Я пойду, Адам Сергеевич! – сказала тетя Юля, впервые назвав меня по отчеству, и закрыла дверь, забыв соль и свою голову. Я перевел все Элайни и мы в этот вечер, без хохота смотреть на Хамми не могли.

Элайни уселась на диван и принялась щелкать по каналам телевизора. Процесс затянулся - она никак не могла выбрать, что смотреть. Беспомощно и жалобно посмотрела на меня.

- Что ты хочешь смотреть?- спросил я, отбирая пульт.

- Все! – честно призналась она. Я поставил ей «Дискавери».

- Вот здесь – все! – сказал я, отдавая ей пульт. Ага, сейчас! Через пять минут пульт снова защелкал. « В Санкт-Петербурге вместо памятника Петру первому обнаружено сем динозавров, ко…» - заткнулся следующий телеканал.

Я позвонил своему другу и бизнес партнеру Вадиму Сковороде.

- Вадим, привет!

- Адам, ты? – удивился Вадим.

- Я! Как там у нас дела?

- Какие дела? – спросил Вадим.

- Ну как наши дела, нашей фирмы?

- Адам, тебя же не было целый год! – ошарашил меня Вадим. – И фирму я перевел на себя.

- Как целый год?

- Ну, ты же разбился! Твой искореженный «Ягуар» нашли, а тебя нет! Он еще полгода в нашем гараже стоял, а потом я его продал – на запчасти.

- Вот так, даже! – автоматом ответил я.

- Адам так ты живой? – переспросил меня Вадим и добавил, - А что ты хотел?

- Да так, ничего, - сказал я и положил трубку. Элайни смотрела какую-то передачу. Дела. Вот тебе и теория относительности. Зря Эйнштейну не верили.

* * *

Следующим утро я решил провести экскурсию по городу. Машину не брал, решил, что пешком и запоминается лучше и нагляднее. Первым делом мы троллейбусом подъехали к Владимирскому собору. Элайни была поражена. Она ходила по храму, как в сказке, то в правый то в левый неф, любовалась алтарем, рассматривала библейские сюжеты, и все о них меня расспрашивала. Гид я, конечно, никудышный и пришлось напрягать все свои извилины. Остановившись перед алтарем и задрав голову, она внимательно рассматривала картину «Господь Вседержитель». Я подошел сзади и положил руки ей на плечи. Она обернула ко мне лицо и серьезно мне сказала:

- Я чувствую здесь силу.

- Ну, это же храм! – посмотрел я ей в лицо.

- Я еще что-то чувствую, - задумчиво сказала Элайни.

- Может, пойдем дальше? – спросил я, а то что-то мое солнышко загрустило.

- Пойдем, - согласилась Элайни, и мы двинулись в центр города. На Богдана угостились киевскими перепичками и, держа в руках по пирожку, потопали Крещатиком.

- У вас удивительно красиво и уютно, - призналась Элайни. Я не спорил, чего уж. Под аркой снимали очередной «Караоке на майдане» и я посадил Элайни себе на плечи. Она так заразительно хлопала и смеялась, что окружающие, улыбаясь, начали на нас оглядываться. А еще как залопотала по фейски – так я чуть не упал. Ведущий Кондратюк, увидев ее, сказал:

- Вот дама-иностранка будет считать у нас деньги! Попросим её! – все захлопали и мне, как «переводчику», пришлось помогать собирать, а потом и считать деньги.

- Какую сумму бросили в красную шляпу? – спросил Элайни Кондратюк.

-Что он хочет? – спросила Элайни.

- Скажи «Четыреста восемь гривен», - объяснил её я. И она повторила по слогам:

- Четы-реста восемь гри-вен! – к восторгу всех зрителей. Мы едва выбрались из толпы, не дожидаясь конца конкурса.

- Я буду учить твой язык, - сказала, улыбаясь, Элайни и мне пришлось проводить ликбез, одновременно с этим плескаясь в фонтане на площади, рассказывая историю города и, попутно, целуясь. На Европейской она узрела новое чудо - кукольный театр, и спросила:

- Чей это замок?

- Это замок Буратино, - улыбаясь, ответил я.

- Буратино – это король?

- Буратино – это сказочный деревянный мальчик, - просветил её я.

- И ему построили такой замок? – удивилась она.

- Да, вот такие мы, глупые! – прикололся я. Элайни немного подумала и сказала:

- Нет, вы не глупые! Вы умные! Вы умеете жить в сказке!

Мы посмотрели театр, подурачились, я её снял на фото внутри железной шляпой папы Карло, заглянули в железную лягушку, посмотрели музыкальные фонтаны. На «Мостике влюбленных» я вытянул маленький замочек и сказал Элайни:

- Вот – ты не хочешь его закрыть?

- А что это? Почему тут так много замочков?

- Здесь влюбленные скрепляют свою любовь – навечно!

- Да-а-а! Ну не знаю, не знаю! А ты что - меня любишь? – жеманно ухмыльнулась Элайни.

- Люблю! – сказал я, становясь на колени. Прохожие, улыбаясь, ожидали на продолжение пьесы. Элайни медленно обошла вокруг меня, накручивая на пальчик пучок моих волос:

- Сильно? – спросила Элайни и потянула пучок вверх. Я сощурился, но ответил:

- Больше жизни! – Элайни отпустила мои волосы, взяла в руки мое лицо, нагнулась и поцеловала прямо в губы. Вокруг раздались аплодисменты. Элайни, как настоящая актриса, склонила свою головку в реверансе, обернулась ко мне и засмеялась счастливым смехом. Мы закрыли свой замочек, и пошли дальше Мариинским парком.

- Это тоже сказочный дворец? – спросила Элайни, глядя на Мариинский дворец.

- Нет, это царский дворец, здесь гостей принимает президент.

- А президент – это царь?

- Он думает, что да! – засмеялся я. – Ты не устала?

- Нет, ты знаешь - я сегодня сказочно счастлива, - сказала Элайни. - Так не бывает, я даже боюсь.

- Я с тобой, - заглянул ей в глаза я. Мы посмотрели на Днепр и широкую панораму раскинувшегося города, теряющегося в туманной дымке.

- Хочешь, пойдем в Лавру?

- А что это?

- Много зданий таких, как Владимирский собор!

- А-а-а! Здание силы? Давай! – согласилась Элайни. Нам повезло! Когда мы пришли - даже очередей не было. Мы сходили в пещеры. Побродили по территории. Вдруг Элайни взялась за ухо.

- Что? – спросил я.

- Я что-то чувствую.

- Что ты чувствуешь? – спросил я.

- Что-то с мамой,- прошептала Элайни, - что-то с Маргиной.

- Как ты можешь чувствовать, - сказал я, - где мы, а где твоя мама.

- Адам! Здесь кругом сила! Я чувствую!

Я вышел из Лавры немного растерянным. Мы взяли такси и за полчаса были дома. Элайни всю дорогу молчала, нервно вздрагивая при моем взгляде. Честно говоря, я растерялся, и не знал что предпринять. На пороге нас встретил Хамми и сразу уловил наше настроение - пошел волной по своему маленькому телу. Я сел рядом с Элайни, взял её руки в свои и честно сказал:

- Элайни, я очень, очень хочу тебе помочь, ведь Маргина мне не чужой человек, но я не знаю как. Может, давай искать решение вместе.

- Я тоже не знаю как, я в этом мире – чужая.

- Ты не чужая, ты – со мной. Давай думать. Тебе надо энергия, правильно? – Элайни кивнула. – Той энергии, что в Лавре хватит?

- Нет, – ответила Элайни, - у нее другая структура.

- У нас есть еще энергия взрыва, атомная энергия, электрическая энергия.

- Я их не знаю,- огорченно ответила Элайни.

- Ну вот, к примеру, электрическая у нас в розетках, питает телевизор, освещение, - показал я розетку. Элайни приложила к ней руку:

- Нет, она слабая! Подожди Адам, я посмотрю мамину книгу, может, что и придет в голову, - с этими словами она вытащила из своей дорожной сумки старинную книгу, завернутую в полотно. – Это очень старая книга, я не все здесь понимаю - но попробую, - она придвинула настольную лампу и уселась за книгу. Чтобы не мешать, я удалился на кухню, готовить чай и печенье. Хамми поплыл за мной, настойчиво сверля мне голову.

- Что ты хочешь, Хамми? – спросил его я. Странный он Хамми, хочет – вся голова пухнет от его разговоров, а иногда – вот так сверлит и сверлит. Хамми подошел к розетке и всунул два тонких, выскочивших из него, пальца в розетку. В квартире погас свет. Сейчас я его убью!

- Адам, что случилось? – подала голос Элайни.

- Ничего! Хамми испытал розетку и теперь светится, зараза!

Стоящая в дверях Элайни увидела картину - растерянного меня и сияющего, как лампочка Хамми.

- Ну, теперь давай свети мне, Прометей! – буркнул я Хамми и полез в электрощиток. Повезло – выбило автомат. Я щелкнул и в квартире зажегся свет.

- Ну и что ты хотел сказать? – спросил я Хамми. Он сунул в меня свои пальчики, и меня стукнуло током.

- Ты что? Озверел? – накинулся я на Хамми. – Больно же!

- Это потому, что ты тупой! – засмеялась Элайни и упала на пол. Хамми тут же, зараза, превратился в кота и улегся рядом с Элайни, вверх животом. У меня сил не было терпеть это безобразие, и я тоже улегся на пол и заржал, как жеребец.

- А я вот солянку у вас забыла…, - сказала тетя Юля, открывая входную дверь. Как опрометчиво я забыл её закрыть!

-А что вы на полу делаете? – спросила тетя Юля, глядя на нас.

- Кино смотрим, - серьезно ответил я.

- А у вас котик светится, - заметила тетя Юля.

- Ему полезно, порода у него такая – «хамелеон», - ответил я, закинув руки за голову и продолжая лежать.

- Ну, я пойду…, сказала тетя Юля, закрывая дверь.

- Зачем она приходила? – спросила Элайни.

- У нее телевизор не работает! Вот зашла посмотреть.

- А почему ушла?

- А ей неудобно смотреть лежа, – ответил я и спросил:

- Так значит я тупой?

- Ага! – довольно улыбнулась Элайни.

- Хамми! На кухню! – скомандовал я. Хамми принципиально лежал на спине и смотрел в потолок.

- Ты что, не понял, что сказал Хамми?- спросила Элайни. Я ничуть не обиделся:

- Мы с Хамми даже не родственники.

- Глупенький! – Элайни улеглась на меня сверху и потрогала пальцем мой нос. У меня что - ум в носу?

- Хамми сказал, - продолжила Элайни, - что энергию в розетке можно накопить.

- И что? Это нам поможет? – спросил я.

- К сожалению, нет, - грустно сказала Элайни, - я могу накопить до определенной степени, а потом все - сгорю. Вот если бы энергии было много и сразу – тогда другое дело.

Кажется, я знаю, как нам помочь. Твой глупый Буратино, Элайни, не такой уж и глупый.

- Значит тебе нужно много и сразу? – спросил, улыбаясь, я.

- Да-а ! – улыбаясь подтвердила Элайни. – Много и сразу.

- Тогда мы едем к одному человеку!

- Он что – волшебник?

- Он больше чем волшебник – он мой друг! – Я поднялся с пола и набрал на телефоне номер:

- Миша? Привет! Это я – Адам!

- Адамчик привет, не слышал тебя целую вечность!

- У меня дело к тебе есть, я хотел бы к тебе приехать.

- Адамчик, мы тебе всегда рады. Галя вон трубку рвет. Привет тебе!

- Я тоже её люблю, чмокни за меня! Так мы завтра, в воскресенье, подъедем?

- Мы? А ты с кем?

- Невеста моя! – сказал, улыбаясь, я а Элайни показала мне язык.

- Ну, ты даешь! И даже не предупредил! Я бы рыбки свежей…

- Миша! Ничего не затевай, я тебя знаю!

- Адамчик, брат, ну ты меня порадовал! Все! Молчу и жду!

- Ну, хорошо – пока! А то ты начнешь!

- Не беспокойся, Адам, все будет в лучшем виде!

- Я ложу трубку! Пока!

- Пока! Адамчик, я тут…, - но я уже положил трубку. Элайни посмотрела на меня.

- Все! Завтра поедем!

* * *

Утром я оставил спящую Элайни, сходил в гараж и завел свой старый «Опель». Потом съездил на радио рынок, пополнить запасы транзисторов и в супермаркет, набрать провизии. Подогнал к подъезду машину и поднялся к себе. Приготовил завтрак и, уложив все на поднос, пошел в спальню. Чмокнул Элайни, она потянулась как кошка и обняла меня за шею.

- Разольешь кофе! - предупредил я. Она удивленно взглянула на меня.

- У нас, на Земле, - объяснил я, - любящий мужчина завтрак даме приносит в постель.

- Я дама? – лукаво спросила Элайни, со здоровым аппетитом впиваясь в бутерброд.

- Ты моя королева! – объяснил я, чмокая её в губы. – А теперь, водные процедуры и быстренько одеваться – мы едем.

Насчет «быстренько» я поторопился. Приобретя бесчисленное множество парфумов, Элайни также приобрела привычки земных женщин – долго сидеть перед зеркалом. Так что выехали мы через полтора часа. По Краснозвездному, через Московскую площадь, на проспект Науки и дальше – на Столичное шоссе. Элайни откинулась на сиденье и смотрела в окно.

- Как похоже, - сказала Элайни.

- Что? – спросил я.

- Похоже, у вас и у нас,- объяснила Элайни и продолжила, - и так не похоже.

Хамми сидел сзади, не ковырялся в наших головах, а смотрел в заднее стекло на уплывающие деревья. Элайни прикорнула - вчера она долго сидела за книгой, уточняя детали, как и что нам придется делать. Я сидел рядом, а потом уснул. Элайни говорила, что храпел, как трактор, пока она не уложила меня набок. Я решил ехать через Обухов, пусть и дольше, но чтобы Элайни успела немного подремать. Машин на дороге было мало, воскресный день, чтобы ехать в Город – еще рано, а из Города – уже не было причины. Я включил тихую музыку, наслаждался дорогой и думал о своей жизни. Вернее не о жизни, а неожиданном в жизни повороте, так резко и бесповоротно изменившем мое мироощущение и мою судьбу. Я думал о любимом человеке, спящем в соседнем сидении, ставшим мне таким дорогим и без которого я не представлял свою последующую жизнь. Мне было непонятно, как я раньше жил без этого чуда, которое с легкой руки Байли мы назвали Хамми, чуда, которое мы до конца не понимали, обладающего такой огромной доброй и умной душой (а у него она, несомненно, была), способного, без всякой корысти для себя, жертвовать собой для других. Я думал о том месте, где бы оно не было, где остались, ставших мне родными, доктор Фрост, Маргина, Байли, и даже кот Глюк вызывал во мне теплые вспоминания. Мы проехали Кагарлык, ныряя из одного села в другое, которые как бусинки нанизывались на дорогу. Впереди была Мироновка, а дальше - родные и знакомые места детства. С северо-востока небо затянуло темной полосой, где-то там был Днепр, над которым выгнулась четверть радуги. Вторая четверть растворялась в полуденном солнце и, казалось, что солнышко через соломинку утоляет свою жажду. «Дождь будет!» - подумал я, поглядывая на Элайни. Она спала, освещенная солнцем, которое запуталось в её золотистых кудрях, опустив голову на сидение и полуобернувшись ко мне. И в цвет её волос вокруг раскинулись пшеничные поля, почти созревшие, склонившие свои колючие головки к земле. Земля, родимая земля, вскормившая многие поколения нас, гарантия будущего, требующая только одного – бережного, как к матери, к ней отношения.

Между тем мы пересекли границу областей, и синяя грозовая пелена постепенно занимала полнеба. В ярких лучах солнца мелькнули первые капли дождя, и вот небесные закромы открылись и дождь забарабанил по кабине машины, вначале резко и громко в тишине, потом сплошным не навязчивым шумом. Элайни проснулась и сонным взором пыталась понять, где мы и что мы.

- Что? Выспалась – спросил я.

- Ах, как хорошо! – потянулась Элайнии, взглянув за окно. - Это что, дождь?

Хамми, который до этого камешком лежал на заднем сидении, опять превратился в кота и, вытянувшись на задних лапах и опершись передними на наши сидения, завис над нами, поворачивая голову туда-сюда. Элайни опустила стекло и выставила руку под дождь. Набрав полную горсть, смеясь, плеснула водой себе на лицо, брызнула на меня и Хамми. Хамми, здоров играться, сделал лапу ковшиком высунул в окно и потом плеснул Элайни за шею. Хотел и мне, но я скорчил страшную рожу, от которой он упал на заднее сидение. Элайни, не ожидавшая такой подлости от Хамми, с открытым ртом и выпученными глазами сидела, расставив руки, как мокрая курица.

- Ну и что теперь мне с вами делать? – спросил гигикая я. Потом подал ей свой пиджак. Между тем, по извилистой дороге мы въехали в город. Потоки воды вместе с машиной двигались вниз, к Днепру и мы, как на катере, рассекали бурные струи. Элайни хохотала, глядя на это великолепие, видать, бедняжка, переохладилась ))). Зазвенел мобильник. Звонил Миша:

- Ну, вы там долго?

- Да мы уже въехали в Канев!

- Да? Тогда ждем!

После нового автовокзала, сверкающего стеклом, свернули направо и, вдоль набережной, двинулись к самому последнему дому. Миша уже ждал нас, укрывшись прозрачным плащом. Дождь кончился и редкие, запоздавшие капли изредка и неожиданно, шлепались на голову.

- Здорово, братуха! – я крепко обнял Мишу и похлопал по спине. Еще одна роднулька в этой бесконечной вселенной. Элайни вышла с машины, держа в руках Хамми. Миша обернулся к ней, посмотрел и обнял. Элайни, положив голову ему на плече, показала мне язык.

- Миша! – сказал, знакомясь, Миша. Элайни, на миг в недоумении, сообразила и сказала:

- Элайни!

- Ну, пойдем, а то Галя уже волнуется! – сказал Миша, хватая сумки с багажника. На лифте поднялись на шестой. Галя всплеснула руками, обняла и чмокнула меня, причитая:

- Адамчик! Ты дэ пропав? Цилый год не видно було?

- Галочка, в Америку ездил, за невестой, - улыбнулся я.

- А шо в нас нема дивчат?- сказала Галя и глянула на Элайни, которая, улыбаясь, с интересом смотрела на нас.

- Ой, божечкы ж! Та вы ж ии заморозили! У тебе шо – крыша протикае? – запричитала Галя и потянула Элайни за собой. – Пидемо я тебе передину!

Я махнул головой Элайни, и она, улыбаясь, пошла с Галей.

- Ну, проходи,- сказал Миша, - рассказывай, как у тебя дела, пока Галя на стол соберет.

- Миша, я тебя сразу огорошу, чтобы потом проще было,- начал я, - так вот, Элайни совсем не американка, и совсем не с Земли. И не выпучивай глаза, - продолжил я, - я в здравом уме. Уразумел?

- Не очень, - засмеялся Миша.

- Короче, философ, Элайни – инопланетянка, понял?

- Я скорее поверю, что она американская шпионка, - засмеялся Миша.

- И поверишь, когда я дальше все тебе расскажу, - продолжил я, - так вот, у её матери проблемы, и она это чувствует, и нам надо туда – к её матери домой.

- Никуда я тебя не отпущу! – возмутился Миша. – Ты только приехал! Да меня Галя убьет!

- Так что, в инопланетянку ты уже веришь? - спросил, улыбаясь, я.

- Верю, а ты что – меня разыграл? – спросил Миша.

- Ничего я тебя не разыграл, - я повернулся к Хамми, сидевшему возле нас, - Хамми, а ну-ка сделай дяде лицо! – Хамми на секунду задумался и сделал Мишино лицо. Миша беззвучно затрясся от смеха, даже слезы пошли.

- Сейчас придет Галя, увидит этого кота и умрет, - вытирал слезы Миша. – Так кот тоже инопланетянин.

- Кот вообще неизвестно кто и как в тот мир попал, - объяснил я, - он инопланетянин в квадрате. Не отвлекай меня. Значит, нам нужно попасть на ОРУ, а точнее на ОРУ-330. Чтобы подзарядиться.

- У вас что, аккумулятор с собой,- спросил Миша.

- Никакого аккумулятора, Элайни зарядиться, и перенесет нас в её мир!

- Она что, не живая, а электрическая, - спросил Миша.

- Миша, не нервируй меня, - возмутился я, - она живая и мягкая!

- Ты уже её прощупал, - хмыкнул Миша, улыбаясь на все тридцать один с золотой половиной зуба.

- Товарищщь!!! Ваш смех неуместен! – гордо воскликнул я.

- Чого вы тут гыгочэте? – появилась в дверях Галя с Элайни, добросовестно закутанной в пушистый халат.

- Я Мише говорю, что завтра мы с Элайни уезжаем в Америку, - объяснил я. Галя опустила руки, всплеснула и возмущенно накинулась на меня:

- Та вы шо, сказылысь чы шо? Я вас нэ пущу! Хиба так можно, не вспилы прыихать и зразу тикають! Миша, а ты чого мовчыш?

- Да у них билеты на руках, - поддержал меня Миша. Галя повозмущалась и принялась накрывать стол. Элайни, подмигивая мне, носилась с полными тарелками.

* * *

Наутро Миша с Галей уехали на работу, а мы решили сделать рекогносцировку местности. Мы с Мишей когда-то работали вместе, и я все о гидроэлектростанции знал, но нужно было снова на все взглянуть и уточнить. Я завел машину, Элайни и Хамми уселись сзади, взяв с собой Мишин полевой бинокль. И через пятнадцать минут через шлюз медленно подъехали к ГЭС. Мимо здания связи и радиорелейной вышки свернули направо и также медленно, медленно катились вдоль ОРУ.

- Я чувствую большую энергию, - сказала Элайни, - и маму чувствую.

- Нам подойдет? – спросил я.

- Да, подойдет, – ответила Элайни. Мы подъехали к ОРУ на триста тридцать киловольт.

- Ого! – воскликнула Элайни.

- Что? – спросил я.

- Этого хватит с головой, - улыбнулась Элайни. Хамми засветился и пошел маленькими молниями.

- Хамми, кончай, ты нас поубиваешь раньше времени, - возмутился я. Хамми молнии убрал, но, по-моему, балдеть не прекратил.

- Элайни, смотри, вот здесь нам легче всего перебраться, - показал я на пустое поле перед ОРУ. – Ночью никто не увидит.

Мы развернулись, проехали ГЭС и выехали на набережную моря. Сели на берегу, под свежий ветерок. Светило солнце, но, по-прежнему, на севере торчала темная туча.

* * *

Вечером Галя наотрез отказалась оставаться дома. Как Миша не упрашивал - Галя решила ехать с нами, проводить. Мы тянули время – вдруг Галя одумается. И не знаю, что бы делали, если бы, не случай – позвонила кума Люда, и попросила посидеть с дочкой. Ей к мужу в больницу надо. Галя отказать не могла, долго целовала Элайни, просила, чтобы я её берег и, в конце концов, отпустила нас, всучив напоследок полную сумку еды со словами: - « В Амерыци такого нема!» Мы быстренько прыгнули в машину и поехали – накрапывал дождь. Пока подъехали к ГЭС дождь, как назло, усилился и небо прорезали первые молнии. Миша зарулил машину к кустам, чтобы было не заметно. Я попросил подождать на всякий случай, и он остался в машине, наблюдая за нами в бинокль. Мы вырыли ямку под забором и пролезли на территорию. Усилился ветер, и молнии запрыгали, как взбесившиеся кони. Мы стали под линией электропередач и взялись с Элайни за руки, Хамми взвился вокруг нас черным кольцом, посыпались искры и, обгоняя свой грохот, на нас ярким, нетерпимым светом упала молния.

Вероятность вторая. Мо.

Мо впервые, за его долгую, долгую жизнь сомневался. Впрочем, сомневаться было не чего. Правила рассматривали только два решения: первое, транслировать сообщение дальше, второе, уничтожить сообщение в транзитном канале. Вначале Мо так и хотел поступить – уничтожить вирусное сообщение, но при ближнем рассмотрении его и посетили эти сомнения. Информация в транзитном канале была неоднородной, структурированной. Внешняя оболочка была правильной, а внутри находился паразит. Вероятно, Мо заскучал, потому как открыл транзитный канал. Вначале Мо прощупал внешнюю, оболочку, находящуюся в трансе, и очень удивился – внешняя оболочка была и не оболочкой вовсе, а полноценным эго. Пошарив по нему вдоль и поперек, Мо еще больше удивился – полноценное эго связано с вирусом, причем вирус оказался двойным. Электроны Мо закрутились быстрей и заметались по его обширной массе, излучая в пространство лишнюю энтропию. Следовало об этом событии сообщить по Большому Кольцу, но это было бы равносильно тому, что Мо должен был сразу отправить найденное эго в Малое Кольцо. Иными словами заняться этим самому Мо не светило. И поэтому он спокойно принялся ждать, когда эго выйдет из транса, заодно подготовив изолированную среду для вируса. Мо включил кристалл на транзит, а сам пошел гулять по волне информации, вылавливая едва заметные следы сообщений, где бы упоминались о таких вирусах. Малое Кольцо для Мо было закрыто, а вот в Большом, по самому краю пришлось ставить сеть, чтобы выловить скудные упоминания о данных вирусах самих по себе. Вирусы же вкупе с полноценным эго вообще не существовали. Мо снова покрылся энтропией от возбуждения. В его вечной жизни скука была естественным спутником, а слишком большое эго требовало хотя бы минимальное количество задач, чтобы не застыть навеки камнем. Над карантином вспыхнуло сияние – транзитное эго активировалось. Сбросив облачко энтропии, Мо накинул на транзитное эго информационную сетку и нырнул в нее. Первая волна ошарашила его и перевернула. Таких сильных эмоций он не испытывал никогда в жизни. Его ячейки памяти наполнились таким диким напором красок, событий и знаний, что Мо почувствовал, что теряет контроль над сеткой и, как муха, в ней окончательно увяз.

* * *

Хамми вылез из чужой информационной сетки, сбросил немного трансляционной эйфории и облачко энтропии. Кажется, все нормально? И где там Элайни и Адам? Па предупреждал его, что сильная информационная связь с так называемыми людьми очень опасна для эго. Только Па, наверное не знает, и, наверное, никогда не испытывал то, что испытывал по отношению к себе Хамми, читая и купаясь в мыслях человека. Он уже начал мыслить, как человек, и дальнейшее существование свое без людей он не мыслил и не понимал. Хамми пощупал пространство и узрел тонкие нити сознания Элайни и Адама. Они живы и, кажется, спят. Ими Хамми займется позже, а сейчас его беспокоила чужая сеть, накинутая на него несколько мгновений назад. Он безжалостно разорвал её и пошел по нити к источнику. Возникшая перед ним оболочка перебывала в трансе и, не разбираясь дальше, Хамми просто накинул на её сеть. Он юркнул в свое сознание, вытащил образ кота и с удовольствием впорхнул в него. Электроны побежали, меняя энергетическое поле и форму Хамми, он вытянул лапы и потянулся, вспоминая ощущения Глюка, с восторгом в них погружаясь. Открыл глаза и выключил информационную сетку - она немного мешала. Элайни и Адам находились в закрытых сосудах в таком же помещении станции как у ПА. Возле них бесформенной массой валялось чужое эго, находящееся в трансе. Чужое эго было как Па, но почему-то в трансе. Это потом, а сейчас Адам и Элайни! Хамми поменял орбиты электронов в здании, чтобы Адам и Элайни могли дышать, и открыл сосуды. Включил их эго и стал его потихоньку разогревать. Первым проснулась Элайни. Хлопнув ресницами, она увидела Хамми и потянулась к нему:

- Хамми, милый, ты живой?- Хамми окунулся в Элайни, поправил, по ходу, несколько десятков тысяч эритроцитов, получил кучу приятных вибраций и, довольный, лизнул её языком. Адам пока был в отключке и Хамми прыснул немножко адреналина, слепил кучку поливитаминов и снял сетку с нервных окончаний. Адам вздрогнул и, тоже, открыл глаза.

- Элайни! Ты в порядке? – озабоченно вскинул глаза Адам. Дурашка еловая, не знает, что Хамми давно обо всем позаботился. Все, голубки уже целуются. Хамми нырнет к ним внутрь немножко. Хи))) !

* * *

- А что это, такое? – спросила Элайни, указывая на каменную груду посреди зала.

- Не знаю, - сказал Адам, - надо спросить у Хамми.

- Этомо, - сказал Хамми. В отличие от своего отца Хаммипапы, говорить Хамми как-то не получалось.

- Что? – переспросила Элайни?

- ЭТО МО ! – громко повторил Хамми для глухих.

- Его, наверно, зовут Мо, - догадался Адам, - и, как мне кажется, Мо очень похож на отца Хамми. Они, наверно, родственники.

- Родственники, не родственники, а мы так и не попали к тебе домой, - сказала Элайни.

- Да пусть его с этим домом, - махнул рукой Адам, - честно говоря, Элайни, хорошо, что мы вместе и мне уже не хочется тебя покидать.

- Поздновато ты схватился, - засмеялась Элайни.

- Между прочим, а как ты и Хамми здесь оказались?

- Я не могла одна удержать, и Хамми мне помог,- сказала Элайни.

- И мы попали, черт знает куда, - подытожил Адам и подошел к прозрачной стене зала. – Да? И куда же это мы попали?

Здание стояло на возвышении, а вокруг тут и там виднелись разноцветные зеркала болотной воды, которые окружали зеленые заросли хвоща, папоротника, и гигантские деревья, с корнями, уходящими прямо в воду. Кора деревьев была укрыта чешуей, как у крокодила. Возвышение было единственным сухим местом в обозримом пространстве, так как дальше все скрывал сплошной туман.

- Ничего себе…- задумчиво произнес Адам.

-Что?- спросила Элайни.

- Вот эти деревья в рыбьей чешуе и с зеленой шапкой наверху – это лепидодендрон.

- И что? – недоумевала Элайни.

- У нас, на Земле, такие деревья росли в карбоне, - объяснил Адам, посмотрел на непонимающие глаза Элайни, - очень, очень давно 320 миллионов лет назад.

- Ты что, хочешь сказать, что мы на Земле и в далеком, далеком прошлом, - улыбнулась Элайни.

- Я не знаю?! … а ты что скажешь, Хамми, - повернулся Адам к Хамми. Хамми посмотрел на Адама и изрек:

- Хамми ищет, куда девался Мо! – и правда, груда камней, именуемая Мо исчезла, даже камешка не осталось.

- Ну, исчез и исчез – нам какое дело? – спросил Адам.

- Хамми не умеет запустить кристалл, - объяснил Хамми, вытянув до двух метров свою лапу и уткнув его в кристалл на установке, - Па умеет, Хамми – нет. Хамми надо искать Мо.

- Мы что, будем искать его по болотам? – спросила Элайни, показывая на свои туфли. Действительно, в таких туфлях по болоту долго не проходишь.

- Мы будем искать его по болотам, - повторил Хамми и двинулся к стенке, которая перед ним раздвинулась. Элайни и Адам потянулись следом, осторожно вдыхая наружный воздух. Странные аммиачные запахи ударили в ноздри, все было невыносимо резко и, к тому же, немного душно. Адам попросил Элайни показать, что в сумке и, к счастью, нашел нож и кожаный ремешок.

- Сейчас смастерю себе что-то вроде дротика, - объяснил Адам. Нашел ствол дерева, вроде бамбуковой палки, воткнул в полую середину острие в виде острого осколка камня и все перемотал ремешком. Элайни на пробу шепнула заклинание и, действительно, листочек вспыхнул, но тут же и угас - все было мокрым. Пионеры были всегда готовы.

- Веди, Сусанин, - сказал Адам, подталкивая Хамми.

- Хамми думает, - ответил Хамми, оставаясь на месте. Элайни хмыкнула.

- Чапаев, - ухмыльнулся Адам и принялся сооружать из веток, похожих на лозу, болотоходы. Первым делом Элайни, предварительно обмотав ноги полотняным жгутом до икр, а потом и себе. Потопали на месте, попробовали.

- Идем вон туда, - сказал «Наполеон», вытянув лапку вперед. Моква так моква, им ли мокрого бояться. И пионерия двинулась в направлении высокого, голого дерева, с кольцами, как у бамбука, и с вершиной в виде пространственного четырехзуба. Мимо прошелестело насекомое, величиной с большую птицу.

- Ого, - удивилась Элайни.

- Это обыкновенный таракан, - объяснил Адам. Элайни знатоку не поверила. Таких больших тараканов не бывает. В воду, с берега, перебирая короткими лапами, соскользнуло длинное, пятнистое, с мордой сома, земноводное.

- Смотри - эогиринус, - довольно доложил знаток.

- Откуда ты всё знаешь? – спросила Элайни.

- Да я в детстве ходил в кружок палеонтологии в школе, - сообщил Адам, отмахиваясь веткой каламита, от огромной, величиной в женскую шляпку, стрекозы. Шагать, опираясь на шесты, было трудно, ноги постоянно утопали в травянистой жиже, но, благодаря изобретению Адама, можно было не бояться провалиться сразу. Хамми катился впереди, безошибочно ориентируясь ему одному понятным путем, выбирая путь самой сухой мокроты. Туман постепенно рассеивался, показывая посветлевшее небо. Видать была середина дня. Под ногами постоянно шныряли всевозможные ящерицы, и змиеподобные земноводные, большинство которых Адам не знал. Под ногами звонко лопались полые стебли растений, выделяя на изломе сок.

- Адам, ты видишь? – спросила Элайни, показывая рукой в небо. Адам взглянул и открыл рот – сквозь постепенно исчезающие облачка, на небе просвечивались три солнца.

- Вот это, да! – только и смог сказать Адам. Идя дальше, пионеры больше смотрели на небо, чем под ноги. И было на что смотреть. В небе сияли три солнца, расположенные в виде огромнейшего, правильного треугольника. Адам показал рукой вверх:

- Элайни, смотри! – Элайни глянула и увидела над головой луну. Ближайшая сторона луны зеленела, потом краснела, а по краю ослепительно сверкала.

- Я понял, - сказал Адам,- эта земля и луна вверху находятся точно посередине этих звезд, которые вращаются вокруг них. Это как юла.

- А что такое юла? – спросила Элайни.

- Не отвлекайтесь, - скомандовал Хамми. Адам и Элайни переглянулись и засмеялись. Адаму пришлось разъяснять на ходу. На пригорке грелась и наблюдала за ними огромнейшая ящерица, с большим цветным веером на спине из длинных костяных шипов с кожистой перепонкой между ними. По мере движения становилось суше и прохладней, одно из солнц постепенно опускалось к горизонту. Чаща постепенно менялась, появились странные пальмы с шишками и красивые, пушистые деревья, как елки, с заплетенными прядями зеленых иголок. Вдруг впереди раздался рык. Хамми ускорил движение, Адаму и Элайни пришлось не отставали. Они выскочили на поляну, всю в папоротнике, где, глядя друг на друга и рыча, стояли две коричнево-зеленые, покрытые светлыми, мелкими пятнами ящерицы, каждая метра четыре длинной. Из открытых пастей торчали ужасные клыки.

- Антеозавр, – сказал Адам, пряча Элайни за спиной и выставив вперед свою пику. Между тем, Хамми, в виде кота, спокойно почалапал к хищникам, при этом, один из них как-то боком, со всех четырех, повалился на бок и замер. Второй воровато оглянулся, моментально превратился в черную массу, и в мгновение уплыл в кусты.

- Удрал, - коротко сказал Хамми.

- Он что, тебя боится? – спросил Адам.

- На нем моя сеть, - сказал Хамми и побежал вслед за Мо в кусты. Адам и Элайни ничего не поняли, но побежали за ним. Но за Мо уже и след простыл. Выскочили на берег болота, в котором торчали из воды штук пять зеленых бегемотов, укрытых бугристым панцирем. Элайни отшатнулась, но Адам успокоил:

- Не бойся, это парейазавры! Вот только почему они здесь?

- В смысле? – не поняла Элайни.

- По идее, это уже пермский период, а здесь все периоды смешалось.

Парейазавры не обратили на них внимания и спокойно жевали жуйку. Адам и Элайни последовали дальше за Хамми, через лес, похожий на еловый. По вершинам деревьев дунул сильный ветер, появившись внезапно, и, не прекращаясь, перешел в ураган, пригибая деревья к самой земле. Спрятаться было совершенно негде.

- В воду! – крикнул Адам, удерживая Элайни за руку. Они бросились в ближайший водоем, и ушли по шею под воду, прячась под берегом в корневищах. Хамми было проще – он спокойно замер камешком. В небе неслись ветки деревьев, пыль и стволы деревьев. Они как стрелы сыпались в воду и, застревая на дне, так и торчали ёжиком. Адам такого пекла не видал никогда в жизни. Сыпанул волнами дождь, ударил и вспенил озеро. Тут же, полосой, посыпались молнии, и ужасные раскаты оглушили Адама и Элайни. От молнии загорелось расколотое дерево, которое с шипением горело.

Все так же внезапно кончилось, как и началось. Вдруг Элайни закричала и, как ошпаренная, выскочила из воды. Адам оглянулся и увидел, как к берегу приближается громаднейшая, зеленая лягушка, скорее похожая на крокодила. Адам с такой скоростью выскочил из воды, что его сердце чуть не взорвалось от напряжения.

- Что это за чудовище?- спросила дрожащим голосом Элайни.

- Жабоящер, мастадонсаурус, - ответил Адам.

- Он что, хотел нас съесть?- скривилась Элайни.

- Я думаю, он бы не стал перебирать,- сказал Адам.

- Бр-р-р-р! - вздрогнула Элайни. – Давай отдохнем возле того костра, - она показала на горящее дерево. Они присели и развели свой костер.

На полузатопленное бревно в озере вылезли две зеленые, с треугольными зубцами на спине, ящерицы с длинными, длинными шеями, обмотались, для надежности, хвостами за бревно, и сунули змиеподобные морды в воду. Через несколько секунд они высунули головы с другой стороны бревна и, тут же, сожрали вытащенных ими из воды небольших рыбок.

- Танистрофеи уже покушали, - автоматически сообщил Адам и задумчиво добавил, - да и нам не мешало бы, и подкрепиться.

- Я не буду, есть всякую гадость, - сказала, скривившись Элайни.

- Может нам попробовать поймать рыбу? – спросил Адам.

- Я попробую, - сказала Элайни, и протянула руки к спасшему нас озерку. Минуту она морщила лоб и потом беспомощно опустила руки: - Не могу. Сразу вспоминаю ту мерзкую тварь.

Подкативший к ним Хамми, взглянул на них и подошел к дереву на берегу озера и молчаливо уселся. Через минуту из воды выскочили две рыбы и затрепыхались в траве. Рыбы были покрыты ромбической, роговой чешуей, как у крокодила, поражали необычно большие глаза и не парные плавники. Верхняя часть хвоста была заметно больше.

- Спасибо Хамми, - сказала Элайни, - что бы мы без тебя делали. А их можно есть? – с сомнением спросила Элайни.

-Вообще то, Элайни, ты видишь кистеперых рыб! Я думаю, их можно есть, - сказал Адам, но его слова как-то не убедили Элайни. Почистить рыбу не удалось – нож оказался бесполезным. Положили рыбы прямо на угли и принялись ждать. Через десяток минут Адам палками вытащил рыбы, ковырнул их ножом, и они с легкостью раскрылись. Рыбы пыхнули паром с приятным запахом.

- Ну что? Пробуй, - сказала, улыбаясь Элайни. Адам взял кусочек, подул, положил в рот, пожевал, проглотил. Взял следующий, положил в рот, пожевал, проглотил.

- Ну что? – не утерпела Элайни.

- Есть нельзя, - сказал Адам и, с серьезным видом, взял кусочек, подул, положил в рот, пожевал и проглотил.

- А ну тебя! – рассмеялась Элайни и принялась уплетать рыбу. Костей в рыбе не оказалось – только хрящики. Скоро и они исчезли в голодных желудках путешественников.

- Хорошо! – сказала Элайни, откинувшись спиной на зеленый ствол высокого дерева с метелкой хиленьких листьев на самом верху. – Водички бы попить, - сказала она мечтательно.

- Как скажешь, королева, - улыбнулся Адам, поднялся и принес в листе собравшуюся воду. Элайни засмеялась и большую часть не выпила, а пролила.

- Нам стоит поспешить, - подал голос, молчавший до этого Хамми, - Мо удаляется.

На небе всегда сияло как минимум два солнца, так что понятия ночи здесь не существовало. Адам и Элайни поднялись и, поддерживая друг друга, поплелись за рыжим, любимым цветом Хамми, котом. В воздухе, посвежевшем после дождя, было необычайно повышенное движение гигантских стрекоз, пикирующих на озеро, как истребители. Из небольших, пушистых, похожих на сосну деревьев выскочила кучка напуганных, зеленых, пятнистых животных до метра ростом, похожих на ящериц и бегущих на задних лапах. Элайни отпрянула, но Адам успокоил:

- Не бойся, это дромомероны!

- Они кого-то испугались, – сказала Элайни. Хамми ускорил ход. Они выскочили на обрывистый берег озера. Внизу, на красном песчаном откосе мордой к обрыву стоял здоровенный, в три человеческих роста ящер, а возле обрыва находился Мо, который превращался в разных животных, образы которых брал, видимо, из головы ящера. Но Мо не повезло – выудить из головы ящера образ его врага не удалось – их у него, попросту, не было. Ящер двинулся к Мо, открыл огромную, как экскаватор, пасть и проглотил Мо. Ящер икнул и довольно пукнул, отчего сзади образовалась воронка с полметра. А потом уставился на Хамми, Адама и Элайни. Он был не голоден, а обед оцепенел и не собирался убегать. Но Хамми так не думал. Неизвестно, что подумал Хамми, только ящер вдруг упал на бок и замер.

- Хамми завалил аллозавра, - только и мог сообщить Адам.

* * *

Хамми немного ослабил сеть, и Мо внутри аллозавра смог прочесть первый, внешний скин информации. Мо мгновенно его слизал и очень удивился, что сразу почувствовал Хамми. Хамми открыл второй скин, Мо мгновенно сглотнул его и требовал еще. Хамми предложил прямой контакт, Мо колебался несколько секунд, но потом раскрылся. Хамми пошел навстречу. Несколько секунд они кружили в вихре электронов, сравнивая спины и угловые моменты друг друга, пока, наконец, одновременно не раскроили оболочку аллозавра. Весь в крови Мо вылез из останков ящера. Прочитав ужас в голове Элайни, тут же сбросил крохи ящера и превратился в доктора Фроста. Элайни вскрикнула.

- Не бойтесь, он наш друг, – успокоил Хамми, он нам поможет.

- Пусть тогда станет кем-то другим, - попросила Элайни. Мо, как пластилин, принялся уминаться со всех сторон, и превратился в здоровенного, с льва, рыжего кота, точь-в-точь, как Хамми и Глюк. Глядя на это, Элайни расхохоталась, а Мо с полным правом окунулся в её голову и впервые в жизни, как наркотиком, наслаждался её эмоциями. Мо и Хамми двинулись вперед, в том же направлении что и шли. Адам засомневался:

- Почему мы идем вперед – станция ведь позади нас?

- Впереди есть еще одна станция, запасная. К ней ближе, ответил Хамми.

В листве стрекотали кузнечики, в воздухе носилась тьма бабочек, мух и других насекомых, которые достали бы Адама и Элайни, если бы не тонкая, невидимая, электронная паутинка, заблаговременно сотканная Хамми, о которой ни Адам ни Элайни даже не подозревали. Высоко, высоко в небе парил, высматривая добычу летающий динозавр. Покопавшись в голове Адама, Хамми с удовольствием сказал:

- Это орнитохейр, - Элайни посмотрела на оторопевшего Адама, упала в папоротник и рассмеялась. Мо шмыгнул по мозгам, и растянул свою огромную котячью рожу в улыбке. На дереве, с иголками-листками, сидела огромная бабочка, Элайни протянула руку и спугнула ее. За ней тут же погнался апурогнатус, очень похожий на летучую мышь с громадной головой, летающий ящер. Из кустов выглянул и тут же удрал, с человека ростом ящер, с мордой черепахи и длинным хвостом, на котором в одном месте петушком вздыбились отростки, как волосы. Экспедиция вышла на излучину реки, где на прибрежной полосе паслось стадо громадных динозавров, именуемых головой Адама, как маменчизавры. Прямо над рекой шныряли летающие динозавры, головой и огромным клювом похожие на попугаев и с длинным хвостом с кисточкой. Они на лету выхватывали из воды рыбу и тут же, в воздухе, проглатывали. Одному диморфодону не повезло, когда он замешкался у воды – его тут же схватил динозавр лиоплевродон, вскинувший свою огромную зубастую пасть. Глядя на это, Адам спросил:

- Ну и как же мы переберемся на другой берег?

Хамми с Мо застыли на секунду, видать спорили друг с другом, потом Мо подошел к берегу и покатился, как колобок, оставляя за собой черную полосу. Через секунду на том берегу появились его раскатанные остатки. В следующее мгновение из реки поднялся ажурный мостик шириной в две ладони и одними перилами.

- Только по одному, - предупредил Хамми.

- Я туда не полезу, - сказала Элайни, глядя на заинтересованно высунувших из воды кошмарные пасти динозавров.

- Это совсем не страшно, - сказал Адам и легко перебежал на другую сторону, - ну давай! – крикнул он с другого берега.

- Хамми, иди вперед,- пыталась отстрочить неизбежное Элайни. Хамми просто перекатился по мостику и очутился возле Адама.

- Элайни, давай! – крикнул Адам. Элайни схватилась за поручень и принялась осторожно переставлять ноги. Она уже добралась до середины реки, как вдруг мостик скрылся с берегов и пошел в воду. Элайни с криком исчезла под водой. На месте её падения вода запенилась от динозавров, которые, как бешенные, крутились на месте. Вода тут же окрасилась кровью. Хамми лежал камнем возле Адама. Адам впервые в жизни зарыдал.

* * *

Мо попробовал изменить направление поля, запустив электроны в обратном направлении. Вектор немного сдвинулся. Мо мог бы ускорить этот процесс – будь он один. А так приходилось ждать. Вероятно, система Большого Кольца заметила неработоспособность транслятора и заблокировала его, тем самым заблокировав и Мо. До прибытия комиссии, которую ждать тысячи лет. По земным меркам Адама. И один год по меркам Мо. Вектор двигался по экспоненте, и до выхода на большие углы нужно было время. Мо медленно прощупал оболочку, которую он соорудил за доли секунды до блокировки. В крепости её он не сомневался, окружающая температура позволяла обойтись без терморегуляции, и в последний момент он успел накинуть на мозг сетку. Биоритм был замедленным и нормальным. Поскольку приходилось ждать, Мо погрузился в свою долгоживущую память, куда он бережно поместил все записи Хамми и добавил свои личные наблюдения. Теперь он понимал Хамми и его приверженность к этим слабым существам, называющих себя людьми. У Хамми и Мо не было органов чувств, но они могли слышать ритмы и вибрации этих чувств, что создавало у Мо чувства высшего порядка. Мо поставил индикатор на вектор и погрузился в волны вибраций. Прекрасно, великолепно, шикарно…

Что за диссонанс? Что за странные, непонятные вибрации? Мо, мо, мо, мо, мо. Это кто-то меня завет? Что за…? В чем дело, в конце концов?

- Мо, я Хамми, - громко пронеслось по всему существу. Мо сбросил индикатор и открыл сеть. Хамми? Вот почему вектор сдвинут на сто восемьдесят градусов. Мо открылся.

- Слышу Хамми!

- Что случилось?

- Меня блокировали.

- Меня тоже. Элайни ?

- Элайни жива, - ответил Мо.

- Где она?

- В капсуле.

- Ты успел!?

- Да! – сказал Мо, открываясь Хамми, и тот мгновенно считал вибрации и отдал свои. Они вдвоем вытянули капсулу на берег. Возле берега стоял Адам. Его лицо посерело, черный вихрь надо лбом побелел от седины. Мо прошелся по его голове и успокоил:

- Элайни жива.

Мо раскрылся, и в капсуле показалась Элайни. Мо вместе с Хамми пробежались по всем её электрончикам, прыснули, сдвинули, пошевелили – и Элайни открыла глаза.

- Где я? – спросила она, оглядываясь. Адам кинулся к ней со слезами на глазах и принялся целовать глаза, губы, шею. Хамми и Мо молчаливо наслаждались, утопая в вибрациях. После того, как все немного успокоились, Хамми рассказал Элайни и Адаму как все было. Когда блокировали Мо, Хамми тоже попал под блокировку. Мо, чтобы спасти Элайни, успел свернуть вокруг её капсулу и погрузить в сон. Блокировка задела и близлежащих от Мо динозавров и те сошли с ума, кусая друг друга. Элайни глянула на всех и сказала:

- Спасибо вам, мои родные, - она глянула на Адама и увидела седую прядь, - Бедный, я представляю, что ты чувствовал.

- Нам нужно спешить, - сказал Хамми, кто знает, что мы найдем на запасной станции.

- Нам стоило бы, подкрепиться, - сказал Адам, поглядывая на высоких кур, пасущихся недалеко от них.

- Вы хотите покушать авимима, - сообщил Мо, а Элайни залилась нервным смехом - знатоков старины прибавилось. Хамми накинул на ближайшего птице-динозавра нейросетку и тот свалился в траву.

- Вам одного хватит, - сказал Хамми, скорее утвердительно, чем вопросительно.

- А их можно есть, - спросила Элайни.

- Ну, ты же кур ешь – а это те же динозавры.

В результате «авамим» был ощипан, зажарен на костре и с удовольствием сьеден.

- А вот теперь бы я поспал,- сказал Адам, - я не сплю четвертые сутки. По моим часам.

- Так меня не было четверо суток? – спросила Элайни.

- Вас не было,- сказал Адам, - с Мо.

Мо помог Адаму. Он сделал на спине своего кота ямку, куда и упал Адам. Дальше они шли втроем. Впереди простирался пальмовый лес, который Адам отнес бы к меловому периоду, но он благополучно спал. Мимо них прошло стадо паразавролофов, пощипывая травку и издавая громкие звуки своими рогами. На небе взошли все три солнца, было светло и тепло.

- Мо, а почему ты решил нам помочь, - спросила Элайни, шагая рядом с котом Мо. Мо помолчал и потом ответил:

- Вы другие!

- Ну и что? – спросила Элайни. Мо прошел несколько шагов, потом сказал: - Мо так решил.

Они проходили мимо кустов невиусии, покрытых белыми, пушистыми цветами, как вдруг оттуда выскочила здоровенная мышка. Элайни закричала, как резанная и вскочила на Мо. Адам свалился в куст.

- Что случилось? – спросил он, выбираясь из куста.

- Мышка! – только и сказала Элайни.

- Это, не мышка, - изрек Мо, - это пургаториус.

Дальше никто не спал. Пошла степь, невдалеке паслись какие-то коричневые, в яблоко, маленькие, с овцу, лошади. Из-за куста вдруг появился здоровенный, метра в три, страус, который стремительно догнал детеныша лошади, сдавил его огромным клювом и принялся рвать с него кусты.

- Какой ужасный, - только и сказала Элайни.

- Бедного мезогиппуса сожрала страшная диатрима, - объяснил ей Мо. Но страусу не повезло - пока он рвал лошаденка, к нему подобралась андрузарха, похожая на шакала, метров пяти в длину, и за секунду скрутила ему голову.

- Все! Я на этих хищников больше смотреть не могу, - сказала Элайни, - Мо, я могу на тебе полежать и посмотреть на небо.

Мо с удовольствием согласился и теперь Адам шагал рядом с ним.

- Мо, а скажи, почему здесь обитают разные виды животных, которые в древности были на Земле? – спросил Адам. Мо покопался в голове Адама и потом ответил:

- Это наш рассадник, - сказал Мо, - мы иногда отправляем животных, - на недоуменный взгляд Адама, Мо добавил, - посылкой.

- А как они вообще здесь оказались?

- Мы их придумали, - ответил Мо.

- Так вы боги? – удивился Адам.

- Нет! Мы их взяли …, - Мо придумывал слово, - из воздуха.

- Из эфира …, - подсказал Адам.

Да, из эфира, - подтвердил Мо, - так правильнее.

- А почему ты решил помогать нам? – спросил Адам, щекоча на ходу Элайни за пятку.

- Вы интересные, - ответил Мо.

- А почему вы не создали здесь людей? – надоедал Адам. Мо покопался у него в голове и сказал: - Здесь есть люди!

- А почему…, - начал Адам, на что Мо набросил ему на голову сеть и плюхнул туда миллион терабайт информации. Адам взялся за голову и только сказал: - Понятно.

- Что тебе понятно, - посматривая с высоты Мо, улыбнулась Элейни, лежа на боку.

- Мо, загрузи и её, - сказал, смеясь, Адам, на что Элайни запротестовала: - Не надо меня грузить.

Мо улыбнулся улыбкой чеширского кота и загрузил Элайни – сном. Она так и улыбалась во сне.

* * *

Солнца в небе успели поменяться местами, а экспедиция молчаливо шагала дальше. Адам переваривал информацию, которой нагрузил его Мо, Элайни спала, а Хамми катился впереди, сеткой расчищая территорию от хищников. Пейзаж постепенно становился пустынным. Вокруг росли замысловатые кактусы и редкие, корявые растения, что-то вроде бы перекати поле. Впереди, на горизонте, что-то заблестело. Вначале Адам принял его за мираж, но скоро это блестящее превратилось в голубую полоску, переходящую прямо в небо.

-Что это? – спросил Адам.

- Океан, - ответил Мо.

- Где океан? – проснулась Элайни.

- Впереди океан, соня, - сказал ей Адам. И действительно, скоро они ощутили освежающий бриз на своем лице. Через несколько часов, падая от усталости, Адам и Элайни опустились на береговые камни. С океана дул холодный, обжигающий ветер, пронизывающий до костей. Адам отдал свой костюм Элайни, чтобы хоть как то её защитить от холода. Берег был пуст и океан до горизонта был разукрашен белыми бурунами.

- И где здесь ваша станция? – спросил, дрожа, Адам.

- Там, - указал Мо, тыча лапой в океан.

- Что? В океане? – опешил Адам. – И как мы туда доберемся?

- Вон, на них, - показал Мо на ширяющих нал океаном птиц.

- Птеранодоны, древние летающие ящеры - рассмотрел Адам, - а они нас выдержат?

- Вас – да, а вот меня – с трудом, - сказал Мо, расформировался и застыл.

- Что с ним? – спросила Элайни.

- Птиц ловит, - объяснил Хамми. Вскоре стало понятно - птеранодоны стали кружится над нами, пока, наконец, не приземлились на свои ужасно большие лапы.

- Хватайтесь за их шеи и крепко держитесь, - закричал Хамми и запрыгнул на ближайшего птеранодона, с размахом крыльев в два десятка метров.

- Я боюсь,- закричала Элайни.

- Не бойся, садись за мной и держись за меня, - крикнул ей Хамми. Адам помог Элайни взобраться. Хамми сделал из себя восьмерку, обвив одним кольцом шею птеранодона, а другим - пояс Элайни. Адам залез на второго птеранодона, а Мо придавил третьего. Птицы тяжело взлетели и, под руководством Мо, взяли курс в океан. В воздухе было еще холодней и Адам закоченел окончательно. Хорошо Элайни – Хамми сделал вокруг неё подобие обтекаемого щитка. Через полчаса Адам увидел впереди остров и на нем шарик станции. Когда приземлились, Адам не мог слезть с птеранодона – руки замерзли и отказали. Хамми пришлось пройтись по электрончикам Адама и немного его разогреть.

- Спасибо, Хамми, - сказал Адам, - как сто грамм хряпнул.

Птеранодоны по команде Мо взвились в воздух, повалив на землю Элайни и Адама, и полетели к земле. Мо открыл невидимую дверь и все зашли в станцию. Мо связался со станцией, снял блоки, передал в Большое Кольцо свой неповторимый код, включил станцию на авто режим и спросил Адама и Элайни:

- Ну, что - готовы отправляться?

- А куда? – растерялась Элайни и посмотрела на Адама.

- Конечно к тебе! – решительно сказал Адам. Хамми, Элайни и Адам стали в круг, Мо генерировал кристалл, в воздухе закружился искрящийся бублик. Через секунду раздался хлопок и бублик, как ничего и не было, рассыпался искрами в воздухе.

 

Часть вторая - Грязные времена.

Глава первая. Иссидия.

За снежными вершинами северных гор даже летом – холодно. Сквозь белое, снежное марево смотрят пронзительные, голодные, колючие глаза. В них нет жалости или снисхождения, их приговор жесток и неотвратим – смерть. Не стоит одинокому путнику смотреть в эти глаза и искать в них сочувствия – в глубоком, холодном колодце можно найти только лед. Вот снова в белом мареве вынырнул взгляд - один… второй … третий … да их и не сосчитать, эта холодная лавина двигается неуловимо, но уверенно, как саранча, заполняя все обозримое пространство.

* * *

Сидеть на полу было неудобно и холодно, поэтому Маргина встала и подошла к окну, в котором можно было увидеть крупицу неба. Последнее время этот голубой кусочек был её единственной связью с внешним миром. Фея Иссидия позаботилась, чтобы извне никаких известий в эту камеру не поступало. К тому же она была заперта изощренными заклинаниями, не допускающими и намека на побег высокопоставленной узницы. Сегодняшний допрос был необычным - Магрина сразу учуяла это по неуверенным взглядам, бросаемым на неё правой рукой Иссидии - феей Януш. Что-то случилось на воле, что-то, что заставило забеспокоиться вторую леди королевства. С того памятного заседания Совета Фей, когда её не поддержали и никак не отреагировали на её сообщение, прошло уже много времени. Маргина специально не считала, но о количестве прошедших недель судила по тюремному меню. Четверг был рыбный день, и этих дней накопилось никак не меньше десятка. Получается, что она находится в заключении два с половиной месяца. Да и в открытое окошко по ночам дует холодом – скоро будет зима. Маргина зябко поежилась и накинула на плечи свой черный плащ - благо не забрали, а то ночи пошли очень студеные. Впрочем, о себе Маргина не беспокоилась, её мысли занимали Элайни и Байли, известий о которых у нее не было со дня их отъезда. Зря она, конечно, отпустила их так далеко. Желания уберечь не всегда достаточно для безопасности а, возможно, как раз наоборот. А еще Маргине не давало покоя последнее, перед арестом, сообщение капитана Вейна о неясных слухах и скрытых угрозах на окраине Страны Фей, вблизи Северных гор. О странных людях из-за гор, о которых говорили шепотом, боязливо, оглядываясь. Маргина сообщила об этом на Совете Фей, но ее слова пропустили, намекая на то, что она отвлекает от главного вопроса. И с главным вопросом вышло плохо – регентом выбрали Иссидию, и та, методично и настойчиво, сменила на нужных постах всех фей ей не подвластных. А потом настала очередь ареста Маргины.

* * *

Перед феёй Исидией стояли три молодые девушки, ничем не примечательной наружности, в черных, обтягивающих костюмах на поясе которых висели короткие полу мечи, и слушали её наставления.

- И так, фея Тая, фея Роз и фея Жилена! Вам надлежит немедленно отправится на территорию Северных гор и тайно, я повторяю – тайно все разузнать, все выяснить, что там происходит. И мне доложить. Незамедлительно! Вам ясно?

- Ясно ваше высочество!- ответили девушки хором.

- Отправляйтесь, флаэсина вас ждет, - махнула платком фея Иссидия. Девушки склонили головы и быстро исчезли. Фея Януш закрыла за ними дверь и подошла к Иссидии:

- Там дожидается приема посланник Страны Магов, - фея Иссидия поморщилась, а потом махнула рукой: - Зови!

Фея Януш открыла дверь, кивнула рукой и склонила голову. В двери величественно вошел посланник Страны Магов Увин Партер и гордо кивнул головой.

- Прошу вас Урвин, - изобразив на лице улыбку, сказала фея Иссидия, приглашая посланника для приватной беседы на глубокий диван. Тот присел на краешек дивана, явно не желая задерживаться.

- Как здоровье уважаемого Артур Крайзер Мирх Барули? – спросила фея Иссидия, опустив глаза на посланника Партера. Тот крякнул и, вскинув голову, сказал:

- Здоровье Главного Мага не вызывает беспокойства, - посланник сделал паузу и продолжил, - Главного Мага беспокоит то, что его сын находится в вашей стране и, видимо, удерживается насильно.

- Мне об этом ничего неизвестно, - печально опустив уголки губ, сказала фея Иссидия, - но я приложу все силы, чтобы это выяснить.

- Главный Маг просил передать, что если дипломатические методы не помогут, у него найдутся другие методы воздействия, - закончил посланник. Фея Иссидия поднялась и, глядя ему в глаза, язвительно сказала:

- Мы не нуждаемся в советах Главного Мага, как нам поступать в нашей стране.

- Я всё передам Главному Магу, - склонил голову посланник.

* * *

Капитану Шергу повезло – он попал в струю, и эта струя принесла ему звание капитана королевских стражников. Правда, всё остальное было не так гладко. Под «остальным» он подразумевал свои отношения с Байли, которые были никакими. Можно сказать, что они были намного хуже, чем были раньше. Когда, по личному повелению феи Иссидии, новоиспеченный капитан Шерг возник с командой стражников перед доктором Фростом, Байли, Перчиком и Хенком - последние не испытывали к нему любви. Наоборот, Хенк и Перчик пытались защищаться, и их пришлось избить и связать. Шерг вспомнил глаза Байли, смотревшие тогда на него, и от досады у него внутри вскипела кровь. Не так надо было делать, не так. Задним умом все богаты. Впрочем, Шерг и раньше не баловал себя дипломатией, не его это было призвание.

В итоге Фроста, Перчика и Хенка засадили в тюрму, где их попеременно допрашивала фея Януш – без видимого результата. Все заключенные упрямо отказывались отвечать. Шерг бы заставил их заговорить, но его об этом никто не просил. А вот Байли Шерг отвел в конфискованный дом доктора Фроста и там держал под своим присмотром. Эта была единственная уступка Шергу в переговорах с феей Иссидией. Со времени ареста Байли не проронила ни одного слова. Вот и сейчас Байли сидела возле окна и отрешенно смотрела на безлистый фруктовый садик во внутреннем дворике и молчала. Это молчание бесило Шерга, как колючая заноза, уж лучше бы она выплеснулась на него с яростью.

- Тебе что приготовить на обед? – спросил он, втайне надеясь на ответ, но ответа не последовало – Байли только молчаливо опустила голову. Шерг с досады грохнул книжкой об стол, которую он перед этим листал, чтобы скрыть своё нетерпение. Байли вздрогнула и втянула голову в плечи. Шерг кипел:

- Что тебе не нравиться! Ты хочешь, как остальные – в тюрьму? – Шерг, как коршун, навис над ней, готовый разорвать её на части. Байли упрямо подняла на него свои большие глаза и сказала:

- Хочу.

- Чего ты хочешь? – опешил Шерг.

- Хочу в тюрьму, - упрямо повторила Байли. Щерг поднял раскоряченные ладони, махнул ими от бессилия, и, с грохотом закрыв дверь, выскочил из комнаты.

* * *

Флаэсина медленно проплывал вдоль ущелья, чуть ли не касаясь верхушек сосен. Ниже по склону, в самом низу, неслась бурным потоком незамерзающая горная речушка, возникшая из тонкого ручейка, пробивающегося из-под ледника. Туманная дымка скрывала местность и фея Роз, перегнувшись через борт, морщила нос и жмурилась, стараясь рассмотреть подробности. Нигде не видно было ни души, и это тревожило фею Таю, старшую группы. Осторожные расспросы жителей предгорной местности много не дали – жители явно что-то не договаривали. По крупицам собирая истину, удалось установить, что слишком часто стали пропадать люди, и, что в горах появился кто-то, кого местные боялись, как самого страшного зверя. Все время проскальзывало название «ваду» - так звали неизвестное существо, то ли зверя, то ли человека. В одном месте пропала целая деревня, провести в которую местные жители не соглашались ни за какие деньги. Попав туда, феи долго ходили вокруг, пытаясь зацепится за что-нибудь, но никаких следов насилия, крови или разрушения не обнаружили. Из деревни исчезло всё живое, и даже птицы здесь больше не селились.

Фея Тая всмотрелась в далекую точку на усыпанном снегом склоне и заметила, что она двигается.

- Жилена, туда! – указала она стоящей за штурвалом Жилене. Та накренила флаэсину и отправила его вниз. Это был явно человек, который, заметив их, поспешил в том же направлении, в котором двигался раньше. Флаэсина легко догнала его на ровной площадке, окруженной каменными глыбами и редким кустарником. Человек остановился, вытянул из-за пояса толстую дубину, и ждал.

- Роз, жди в флаэсине, Жилена – за мной! – скомандовала фея Тая, вытягивая свой короткий меч. Человек ждал их, дерзко глядя им в глаза и сжимая в правой руке дубину. Это был ваду, фея Тая поняла это сразу. На нем была одежда из шкур, а голову закрывала меховая шапка, из-под которой горели злобные, решительные глаза. Ваду не собирался подчиняться. Внезапно, прямо из снега вынырнули новые ваду, и бросились к феям. Первый ваду, злобно ощеряясь, замахнулся на Таю дубинкой, но она даже не воспользовалась волшебством – просто рубанула его по шеё. Фея Роз, стоя в флаэсине, метнула огненным шаром в бежавшего к ней ваду с топором, и тот загорелся живым факелом. Второй ваду метнул камень и Роз, с раскроенным черепом, свалилась через поручень на снег. Ваду замахнулся топором, отрубил уже мертвой Роз голову и победно затряс ей в воздухе, орошая снег кровью.

Тая, окруженная, по крайней мере, десятком ваду, метала молнии, и рубила мечом, но в её окружающий круг все время подкатывали новые ваду, и она чувствовала – силы на исходе. Под ногами неприятно чавкала кровь вперемежку с внутренностями исполосованных ваду. Левая рука, перерубленная топором, сочилась кровью, но она не мешала – Тая её не чувствовала.

- Жилена, беги! – крикнула Тая, вскрывая очередную голову ваду. Капли крови обрызгали её лицо, но Тае было не до этого. Жилена упрямо дернула головой, и продолжала кружить в кровавом танце, увлекая за собой трёх ваду.

- Жилена, это приказ – ты должна доложить! – крикнула, отчаянно Тая, получив дубинкой удар по плечу. Дубинка задела ухо, и оно висело, полу оторванное, истекая кровью. Жилена зло дернулась, слезы брызнули с глаз и она, разрядившись молнией в ближайшего ваду, стремительно бросилась назад. С десяток ваду, как шакалы, бросились за ней. Тая отвлеклась, и за это получила удар дубиной по голове, закачалась и упала. Тут же на неё бросилось трое. Двое держали за руки, а третий разорвал рубашку на груди и ножом, одним движением, отрезал левую грудь. Тая закричала зверем, а ваду впился зубами в отрезанную, кровавую грудь, оторвал кусок и победно заревел. Тая, собрав все оставшиеся силы, вонзилась молниями в его глаза, и оттуда, с глазниц, фонтаном ударила кровь, вперемежку с мозгами. Стоявший рядом заросший ваду взмахнул дубиной, и череп Таи с хрустом раскололся. Ноги дернулись и застыли, нелепо вывернувшись. Ваду, не мешкая, уже рылись в костюме и рюкзаке, растаскивая и пряча все под свои звериные шкуры. И тут же рассыпались в снежной мгле, как будто их и не было. Только окровавленное тело Таи осталось на белом снегу.

* * *

Перчик и Хенк делили вдвоем одну камеру. И оба беспокоились за одну и ту же девушку, один - за сестру, второй - за любимую. Перчик мечтал, как он схватится со всеми стражниками тюрьмы, освободит сестру, подведет к Хенку и скажет ему: « Береги её так, как до этого берег её я»! А Хенк думал, сможет ли он сломать защиту с замков, которую поставила фея Януш. На помощь Перчика он слабо рассчитывал, на помощь извне – тем более. Хенк вспомнил несколько заклинания, подошел к двери, и прошептал одно из них. Дверь шарахнула молнией прямо по рукам. Хенк споткнулся и свалился на пол.

- Вот зараза! – только и сказал он, подымаясь.

- Ты что делаешь? – выглянул из своей мечты Перчик.

- Хотел сломать защиту, - почесал затылок Хенк.

- Нет, ты её так не сломаешь, - засомневался Перчик, - я думаю, феи не дуры – знали на кого ставили!

- А как же сломаешь? – рассердился Хенк.

- Надо по-хитрому…

- Ну и как это - по-хитрому?- ухмыльнулся на советчика Хенк.

- Вот мы закрыты!

- Ну?

- И выйти не можем!

- Не можем! Не тяни!

- А если мы в камере были – и вдруг нас нет, - развел руками Перчик.

- Как это нет? – открыл рот Хенк.

- Исчезли! – высунул язык Перчик. Хенк замер, и смотрел на Перчика широко раскрытыми глазами. Потом подскочил, схватил Перчика, поднял и закричал:

- Перчик! Ты гений! – Хенк сиял, как утреннее солнце.

Замок в камере щелкнул, и в камеру ворвались два стражника.

- А ну, по местам! – крикнул тот, что постарше. – Драться будете в другом месте.

- Мы не деремся, - сказал Хенк, - мы обнимаемся!

Стражник хмыкнул, и махнул другому рукой: «Пошли»! Дверь закрылась.

* * *

- Докладывай, - фея Януш подняла глаза на стражника.

- Они обнимаются, - доложил стражник.

- Что значит, обнимаются? – опешила фея Януш.

- Обыкновенно, обнимаются, - двинул плечами стражник. Фей Януш глянула на стражника, поднялась и подошла к нему:

- Ну-ка, дыхни! – стражник дохнул на неё луком, и фея Януш поморщилась.

- Хорошо, иди, - махнула ему рукой. Озадаченный стражник вышел.

* * *

Главный Маг Артур Крайзер Мирх Баруля обожал своего сына Хенка. Можно было даже сказать, что он боготворил его, но об этом никто и никогда не догадывался. С точки зрения окружающих – он был жестоким отцом, держащим своего сына колючей клетке правил, которые создал специально для Хенка. Мать Хенка была известная особа в Стране Фей и при рождении Хенка, по правилам, должна была отдать Хенка отцу, но в силу своей вздорности, а больше в пику Артуру Барули, в связи со ссорой с последним, отдала доверенному лицу в Страну Магов. Через некоторое время доверенное лицо сообщило матери Хенка о смерти младенца, а у Артура Барули появился приемный сын, к обоюдному удовольствию доверенного лица и Артура Барули.

Когда Хенк не возвратился со своего «научного путешествия», Баруля вытащил талисман, копию того, что он дал Хенку, и поводил его по карте. Талисман четко указывал, что Хенк в столице Страны Фей – Фаэлии. Баруля заподозрил неладное – возможно мать Хенка пронюхала и каким-то образом похитила сына. С точки зрения логики, никакая мать взрослого сына похитить не могла, разве что он сам того захотел. Но разум Барули, в данном случае, не внимал логике. Потому он очень внимательно выслушал возвратившегося посла Увина Партера.

- Так и сказала? – спросил Артур Крайзер Мирх Баруля.

- Так и сказала, - ответил Увин Партер.

- Что еще? – немного подумав, спросил Главный Маг.

- По своим каналам я узнал, что в тюрьме, под большим секретом, держат несколько пленников. Возможно, там находятся маг Перчик и Хенк.

Баруля прошелся по приемной и остановился возле стены с оружием. Медленно снял с неё меч, примерился и неуловимым движением снес верхушку свечи в канделябре.

- Тогда мы их освободим с помощью оружия, - решительно сказал он.

* * *

Было раннеё утро. Фея Иссидис стояла у окна, и смотрела на голые деревья в саду резиденции королевы. Фея Иссидия была недовольна. Не всё пошло так, как она хотела. Быстрой и полной победы достичь не удалось, к тому же начались неприятности. Арест сына Артура Барули, Главного Мага, был, конечно же, глупейшей ошибкой. Напрасно она послушалась этого лейтенантишку Шерга, он явно питает злобу к сыну Барули и не равнодушен к Байли. А теперь не хватало ещё войны со Страной Магов. Конечно, Артур Баруля не осмелиться вот так – сразу, применять какие либо действия. Последняя война между Страной Фей и Страной Магов произошла восемь веков назад и была настолько опустошительная, что запомнилась надолго. С тех пор страны придерживаются заключенного тогда договора и до сегодняшнего времени вопросов не возникало. Иссидия подумала, не отпустить ли ей Хенка Барулю, да ещё и извиниться, мол, напутали. Но этот мальчик Хенк неравнодушен к Байли и, кто знает, чего наплетет отцу. И так и так плохо. В конце концов, Иссидия решила повременить.

А ещё беспокоили её слухи с Северных гор. Посланные Иссидией феи почему-то долго не возвращались, и это тревожило Иссидию. После их отправки поступили новые, ещё более тревожные слухи об исчезновении целых пригорных деревень, а это было уже очень и очень серьезно. В такой ситуации проводить избрание королевы страны грозило неожиданностями, а их Иссидия не любила. В дверь постучали, Иссидия, вздохнув, отбросила одолевающие её мысли и сказала: «Войдите!» В дверь бочком вошла фея Януш:

- Здесь хотят доложить, - сказала она, чуть-чуть запинаясь. Фея Янош до сих пор немного боялась Иссидию, что несколько тешило последнюю. Фея Янош добавила: - Хотят доложить лично вам.

- Зови, - нетерпеливо махнула рукой Иссидия. В приемную вошел простолюдин, судя по одежде – крепкий крестьянин. Он стал на колено и склонил обнаженную голову.

- Встань, голубчик, - Иссидия любила играть королеву, - рассказывай, что у тебя.

- Меня от деревни послали, - сказал он, не вставая, - на той стороне, - взмахнул он рукой, - в Стране Магов, против нашей деревни собралось много магов.

- Ну и что? – сказала Иссидия. – Мало ли что там у них, учения, например.

- Много, много магов собралось, - повторил человек.

- Ну, хорошо, голубчик, - сказала Иссидия, - спасибо тебе! И в деревню передай спасибо, я буду помнить! – фея Иссидия махнула феё Януш. – Накормите его и в дорогу дайте!

Фея Януш скрылась вместе с кланяющимся крестьянином за дверью. А Иссидия вновь окунулась в свои мысли. Всё-таки посмел! Ах, как не вовремя! Как не вовремя!

* * *

Капитана Вейна, по счастливой случайности, сразу не арестовали, а потом и забыли, так как он не высовывался. И сейчас бывший капитан находился за крепостным валом, вдалеке от главных ворот, возле сточной трубы и занимался ирригацией. Точнее не он, а бригада во главе с немолодым уже бригадиром. Вейн последний раз втолковывал ему:

- Значит так! Здесь досыпаете и подымаете уровень. Из вон того озера делаете канал сюда. Надо, чтобы вода шла не из трубы, а в трубу. Поняли? Это надо для промывки труб. Вы должны закончить к обеду! Справитесь?

- Справимся, чего уж,- подали голоса рабочие, на которых бригадир недовольно зыркнул.

- Половину суммы сейчас – половину занесу по окончанию, - Вейн передал пачку купюр бригадиру. Тот неторопливо пересчитал, сунул в карман и внушительно заверил: - Сделаем.

- Не забудьте – точно к обеду! – напомнил Вейн и пошагал к главным воротам.

* * *

Перед феей Иссидией стояли пять лучших в королевстве. Пять самых изощренных умов, преподавателей Академии наук, пять самых сильных фей. Фея Рена, фея Парма, фея Неф, фея Арта и фея Ливерия. Пять военачальников, пять каверов. Которым можно доверить всё. Которым можно доверить Армию. Фея Иссидия прошлась перед ними и продолжила:

- Вы должны немедленно мобилизовать армию. Сроку – два дня. Армия Королевства Магов готовится напасть на нас. Мы должны быть готовы отразить их атаку. Самим – не атаковать, не давать повода. Но если сунуться – отвечать не колеблясь, и самым решительным образом. Я буду позже. Вам понятно.

- Понятно, Иссидия, - сказала фея Рена, старшая, и самая опытная. – Можешь не беспокоиться – всё сделаем как надо!

- Спасибо, Рена, - обняла её Иссидия – они дружили. Каверы кивнули головами и, молчаливо покинули приемную. Иссидия позвонила в колокольчик. Появилась фея Януш.

- Позови мне капитана Шерга, - сказала Иссидия, потом добавила, - сейчас же!

Фея Иссидия остановилась у окна. Птицы цепочками летят на юг. Интересно, куда они улетают. Никто в её стране не мог перейти южные горы. Очень высокие, жуткий холод, чем выше, тем сильней. Даже в преданиях об этом нет упоминания. Странно это.

- Ваше величество, вызывали? – бодрым голосом рапортовал, появившийся в дверях, Шерг. «Льстит, подлец! - приятно подумала Иссидия. – Я ведь еще не королева».

- Вот что, капитан, - сказала она, идя ему навстречу, - приведи мне после обеда этого мальчишку, Хенка.

- Осмелюсь спросить, зачем? – обнаглел Шерг.

- Зачем, зачем, отпускать его будем,- сказала Иссидия и добавила, - возможно.

- Но, Ваше величество? Он же в сговоре с нашими врагами! – вскипел Шерг.

- Какой он враг, мальчишка, - махнула рукой Иссидия. Посмотрела иронично на Шерга и добавила: - Что, девку у тебя увел?

- Ваше величество…- начал было Шерг, но Иссидия его жестко прервала: - Выполнять!

- Слушаюсь! – стиснул зубы Шерг и пошел к двери.

- Постой, – остановила его Иссидия, - и Байли сегодня же отправь в тюрьму.

- Слушаюсь! – крикнул Шерг и вылетел с кабинета. Иссидия звякнула в колокольчик. В дверях появилась фея Януш.

- Известий от феи Таи нет? – спросила Иссидия. Фея Януш отрицательно помахала головой.

* * *

Шерг летел по улице, сгорая от ярости, ревности и своего бессилия. Прохожие шарахались в сторону, завидев издали его грозную фигуру. Возле дома доктора Фроста стоял на посту часовой, который, увидев Шерга, выпучил глаза и отдал ему честь. Шерг подскочил к нему и с криком: «Как стоишь, собака!» - въехал ему в челюсть, и тот упал на дорогу. Шерг ворвался в дом и, всё опрокидывая на своем пути, искал Байли. Она находилась в своей спальне и, услышав грохот, вжалась в кровать. Шерг, дернув дверь так, что посыпалась штукатурка, стал в ней, расставив руки, и яростно посмотрел на Байли:

- Что, сучка? Ждешь своего Хенка? Так не дождешься! – и Шерг двинулся к кровати. Байли пыталась защититься, но Шерг с яростью ударил кулаком по лицу раз, другой, и она отключилась. Шерг содрал платье, как животное, навалился на неё, задергался, беспощадно мял руками грудь, стараясь причинить боль ничего не чувствующей девушке. Наконец бурно закончил, и с отвращением оттолкнул её, застегнулся и вышел, кинув на прощание стражнику:

- Стереги!

* * *

Было чуток до обеда. Хенк заглянул в смотровое окно и шепнул Перчику: «Давай!» – и они начали шептать заклинание. Вскоре их фигуры покрылись неясным туманом и постепенно растаяли в воздухе. В коридоре тюрьмы раздался голос: «Обед, обед!» - и постукивание кружкой по дверям. Стук постепенно приближался. Наконец, щелкнул ключ в двери, дверь открылась, и показалась голова стражника:

- Обед… - стражник застыл, выпучив глаза. В камере никого не было. Стражник с воем понёсся по коридору. Через минуту в камере появился стражник вместе с начальником караула. Он так же застыл в дверях, выпучив глаза.

- А где же…? – только и смог выговорить начальник. Он обернулся и хотел идти, но с удивлением поднял ногу: - А это что такое?

По коридору бурным потоком неслась вода, вместе с нечистотами.

- Ноги … - проговорил стражник, глядя вдоль коридора.

- Что ноги? – спросил начальник караула.

- Ноги на выход пошли… - сказал стражник.

- Какие ноги?

- Пустые… - сказал удивленно стражник и добавил, - внутри…

- Ты что, рехнулся? – глянул на него начальник, стоя по колена в воде и затыкая нос. - А ну-ка выводите заключенных, а то все утонем в этом дерме.

* * *

Шерг рвал и метал. Всё было, как в самой плохой комедии - среди белого дня из тюрьмы сбежало четверо заключенных, и никто ничего не видел. Шерг отдубасил начальника караула и стражника, сошедшего с ума и рассказывающего о каких-то пустых ногах. Тюрьма была доверху затоплена дермом, и, поэтому, Шергу срочно пришлось искать замену, и размещать оставшихся заключенных. Время близилось к обеду и Шерг, гонимый неясным предчувствием, кинулся к дому доктора Фроста. Он подлетел к испуганному стражнику с напухшей щекой, стоящему возле дома и спросил:

- Никто не появлялся?

- Никак нет! – отчеканил стражник, вытянувшись во фрунт. Шерг бросился в дом и поднялся на второй этаж, в спальню. И застыл на пороге – в комнате никого не было. Он лихорадочно обежал все комнаты, заглянул под кровати, в шкафы. На первом этаже увидел открытое окно на улицу, выглянул в него и опустил руки. Стражник на улице, как кролик на удава, смотрел во все глаза на Шерга. Шерг молчал. Он молчаливо поднял свою шляпу с пола, которую по ходу уронил, встряхнул её и вышел из дома. Поддал ногой стражнику, и отправил его отбывать наказание в тюрьму. Тот побежал, как будто его послали отдыхать в Городские сады. Шерг был в прострации и, опустив голову, шагал сзади.

А в это время, Байли сидела за библиотекой, в секретной комнате отца и рыдала.

Глава вторая. Артур Крайзер Мирх Баруля.

Маг Дор стоял на возвышении и смотрел в подзорную трубу. Сзади него выстроились маг Рик, маг Мен, маг Сенон и маг Трён. В стекло трубы магу Дору было прекрасно видно лагерь фей, раскинувшийся на другом берегу речки Леи. С утра задалась прекрасная погода и, несмотря на явные признаки осени, было тепло и солнечно. Стайка молодых фей, поддразнивая юных магов, разделись догола и плескались на мелководье. Юноши-маги, и сами не прочь повеселиться, тоже разделись и поплыли через реку. Ширина в этом месте была невелика, со стороны магов берег был крут и вода глубока, а дальше, до самого берега фей, было мелководье. Поэтому маги были встречены посередине, и начались игрища, смех и крик. Маг Дор недовольно поморщился.

- Прикажете остановить? – спросил маг Мен, командир группы метателей огня – именно его маги флиртовали сейчас с феями.

- Нет! - махнул рукой маг Дор, и, взглянув ещё раз на реку, добавил: - Пусть порезвятся!

Ожидали приезда главного мага, Артур Крайзер Мирх Барули, и, поэтому, разложили ещё раз карты и согласовали маневры войск. Маг Мен должен был ударить огнем, наступая на деревню Боро, как раз там, где сейчас плескалась молодёжь. Там находились войска феи Пармы, искусница ядов, поэтому Мену следовало сдерживать её огнем на расстоянии. Слева от него находились войска мага Рика, но ему противостояла не менее искусная фея Ливерия, от которой можно было ожидать чего угодно. Маг Сенон должен был обойти войска фей справа, возле деревни Нев, и ударить в их тыл. То же самое должен был сделать на левом фланге маг Трён. Маг Дор, главнокомандующий, стоял лагерем напротив городка Хари, справа и слева от которого находились фея Неф и, главнокомандующий противника, фея Рены. Простенькая диспозиция, которая ровным счетом ничего не значила для исхода боя, маг Дор знал это, как дважды два. Исход боя всегда был большой загадкой для командиров и следовал законам, которые были не подвластны человеку. Всё решалось, где то там, на уровне высших сфер, логика которых напоминала какую-то игру, выдуманную явно не для людей. Тем временем к ним уже шагал Главный Маг Артур Баруля, за которым тянулся его неизменный помощник Увин Партер.

- Всё готово? – не здороваясь, спросил Главный Маг.

- Ждали вас! – кивнул головой маг Дор.

- Начинайте, - махнул рукой Артур Крайзер Мирх Баруля. Маги склонили головы и тут же растворились в воздухе.

Вот так просто и буднично началась эта война.

* * *

Фея Иссидия сидела на кушетке и гладила по голове фею Жилен, рыдающую ей в подол. « Это, звери, звери!» - повторяла Жилен, выпустив на волю сдерживаемые эмоции.

- Ну, всё…перестань… - тихо трепала её кудри фея Иссидия, - мне тоже жалко и Таю, и Роз. Замечательные были девочки. Мы еще за них отомстим. Обязательно отомстим.

В дверях приемной возникла фея Януш, вопросительно глядя на фею Иссидию, но та замахала на неё рукой.

- Ну, как ты? – спросила она, приподняв голову феи Жилен. Та вытерла кулачком слёзы и поднялась.

- Я уже нормально!

- Хорошо, иди, отдохни, у меня, к сожалению, дела! – фея Жилен склонила голову и тихо вышла. В дверях тут же возникла фея Януш.

- Что у тебя?- вздохнула Иссидия.

- Капитана Шерг пришел.

- Зови этого подлеца! – сморщилась Иссидия. В дверь боком вошёл капитан Шерг и, опустив голову, стал у двери. Фея Иссидия подошла к нему и спросила:

- Ну и где был всё это время мой капитан? – она наклонилась и заглянула ему в глаза. В нос ударил перегар и фея Иссидия, закрыв пальцами нос, прогундосила: - В кабаке прохлаждался! А кто же тогда ловит преступников, так нагло удравших из тюрьмы? И где теперь фея Маргина, где доктор Фрост, где эти мальчики Хенк и этот Перец.

- Перчик, - поправил исподлобья Шерг. Иссидия бросила злобный взгляд на него.

- У этого Перчика мозгов больше, чем у трёх таких капитанов, как ты! – Иссидия кипела внутри. – И почему я не вижу до сих пор Байли?

- Её нет, - глухо сказал Шерг.

- Как нет? – опешила Иссидия.

- Она удрала.

- Ты ничтожество! – Иссидия пыталась подобрать слово побольней, но не нашла, и сказала, задыхаясь: - Я не хочу тебя видеть! Никогда!

Шерг боком выскочил из приемной. Иссидия села за стол, взяла перо, бросила его, не находя чем занять руки и голову. Поверила этому бездарю! Совершенно нет людей, на которых можно положиться. В дверь снова заглянула перепуганная фея Януш.

- Что еще у тебя? – в сердцах кинула Иссидия.

- Началось, - промолвила фея Януш. Фея Иссидия подошла к окну, толкнула его. В лицо дунул теплый ветерок. «Началось, началось…» - отстраненно думала она, в тоже время, удивляясь теплу на улице, потом обернулась и решительно кинула феё Януш:

- Собирайся, будем вылетать!

* * *

Нескончаемый поток повозок змейкой вился по дороге из столицы Страны Фей Фаэлии в направлении города Ханзе. Солнце прогрело воздух, поэтому Хенк и Перчик сняли рубашки и подставили свои спины последним, осенним, теплым лучам. Дорога вела на северо-восток, отмеченная легкой дымкой от пыли. В общем потоке Хенк и Перчик были не заметны, шагая по обочине, вместе с десятками простолюдинов, сопровождающих груз. С какой целью движется этот груз, Хенк и Перчик не поняли, но по разговорам, следующий город на пути был Ханзе. Над головой изредка пролетали воздушные повозки фей в том же направлении, что колонна повозок. Такое оживление было непонятно, и Хенк, и Перчик ломали голову, что это может быть. Когда они так удачно выскочили из тюрьмы, первое решение было – найти Байли. Но потом сообразили, что найти её им вряд ли удастся, а вот самим попасть в лапы стражников – это запросто. Поэтому решили пробираться домой, а там виднее будет.

Их догнала карета, из которой поглядывала на дорогу симпатичная девушка лет шестнадцати, в беленькой шляпке, завязанной красной лентой под подбородком, и в белом лёгком платье. Она скользнула взглядом по Хенку и Перчику и карета покатила дальше. Но что-то ей показалось, и она тронула возницу за плечо.

- Остановитесь! – возница послушно остановился. Девушка вышла из кареты, встряхнула платье, поправила поясок и ждала, пока Хенк и Перчик подойдут.

- Молодые люди, вам куда? – спросила она, мило, улыбнувшись. Хенк и Перчик переглянулись.

- Нам до Ханзе, - сказал Хенк.

- Садитесь, нам по пути,- сказала девушка, открывая дверцу кареты. Хенк кивнул головой и залез в карету, а Перчик надел рубашку и галантно подал руку девушке:

- После вас, - на что девушка, покраснев, ему улыбнулась, и, опершись на его руку, поднялась по ступеньке. Перчик прикрыл за собой дверь и уселся вместе с Хенком, напротив девушки.

- Меня зовут Розария Дюмон, - посмотрев на них наивными зелеными глазками, сказала девушка.

- Хенк, - коротко представился Хенк.

- Перчик, - кивнул Перчик.

- Какое у вас странное имя, - засмеялась Розария, смущая Перчика.

- На самом деле я…- хотел сказать Перчик, но его ногой толкнул Хенк, и он сказал: - Меня зовут Перри.

- А, у вас секреты, – заметила движение Розария, - можете не говорить, я не настаиваю.

Перчик хотел что-то сказать, но под взглядом Хенка остановился. Розария, чтобы разрядить неловкость спросила:

- Вы по делам или на войну?

- Какую войну? – вырвалось у Перчика.

- Вы не знаете? – удивилась Розария. – Страна Магов напала на нас.

- Мы отдыхали …в деревне…- объяснил Хенк, - а почему?

- Я не знаю, - сказала Розария, потом нагнулась и сообщила шёпотом, - папа говорил, что из-за сына Главного Мага.

- А кто ваш папа? – спросил Перчик.

- Мой папа занимается снабжением армии, - сказала Розария и снова перешла на шёпот, - говорят, что сына Главного Мага держат в нашей тюрьме, вот поэтому он и пошёл на нас войной.

Хенк странно застыл, а Перчик, на удивление, разошёлся и начал флиртовать с девушкой:

- А что такая красивая девушка делает на войне? – девушка от удовольствия снова покраснела, и ответила: - Папа боится оставлять меня одну дома. Мама тоже воюет, она при нашем главном кавере – феё Рене.

Перчик распустил крылья и так и сыпал шутками. Розария млела от удовольствия, и они вдвоем совсем не замечали побледневшего Хенка, отвернувшегося к окну.

* * *

Маг Мен нервничал. Время склонялось к обеду, а они всё ещё топтались на правом берегу Леи. Да и маги его корпуса, несмотря на ротацию, порядком устали. Огненные шары непрерывно вереницей летели на ту сторону реки, но так и не могли причинить феям ощутимого ущерба. Да, побережье реки было усыпано обгоревшими трупами, попавшими под обстрел первыми, да ещё кое-где несчастные корчились в пламени и так оставались на месте черными обгоревшими свечками. Главная же масса фей спрятались под магическим щитом, с которого шары скатывались в речку Лею, не причиняя им никакого вреда. Маг Мен подозвал к себе мага Пара:

- Возьми с собой группу - и на тот берег. Мы тебя прикроем.

Маг Пара кивнул и свистнул. К нему тут же подлетели его сержанты. Мен дал команду усилить огонь. Сотни две бойцов во главе с Пара обнажились по пояс, и, прикрепив мечи к поясу, пошли в воду. Правда, успели они переплыть только глубокую воду. На том берегу зашевелились, и вперед вышло с десяток фей, которые, пробежав несколько метров к берегу, бросили в воздух что-то невидимое, и тут же убежали назад. Стрелять по ним бойцы Мена не могли – мешали свои. Пара выхватил меч и побежал по мелководью, увлекая бойцов, но до берега не добежал – схватившись за горло, закричал, глаза его вывалились из глазниц и упали в воду. Горлом хлынула кровь, вперемежку с клочьями плоти. Грудь и живот вздулись и лопнули, вываливая наружу все внутренности. Остальные удивиться не успели – лопнули, как грибы-дождевики. По всей воде белыми лентами плыли внутренности, экскременты, перемешиваясь и окрашиваясь кровью. Вслед за ними вода уносила и трупы, которые постепенно погружались в воду.

Маг Мен отвернулся, потом его вырвало, и он зло посмотрел на ни в чем не повинного ординарца, который, скосив глаза от воды, с бледным лицом стоял навытяжку. А трупы плыли дальше, туда, где маг Дор, сделав переправу между деревнями Хари и Гори, вклинился между войсками фей Неф и Рены. Теперь сзади его подпирала большой подковой речка Лея. Это не осталось незамеченным и феи тут же засыпали мокрые ряды магов россыпью пылающих шаров, которые доказали, что мокрое горит не хуже сухого. Артур Крайзер Мирх Баруля находился в войсках Дора и в руководство не вмешивался, но тут не выдержал и скомандовал идти в рукопашную атаку. И сам, вытянув меч, бросился вперед, увидев фею Иссидию в окружении, вооруженных мечами, фей. В ближнем бою магию не применишь, можешь убить своего, и вокруг Барули деловито застучали мечи.

А ещё дальше по течению Леи, маг Сенон спокойно переправился между деревнями Нев и Мал, и, обходя Нев своим левым краем, зашел в спину фее Рене, хоронясь в роще с опавшей листвой, и ожидал команды мага Дора.

* * *

Хенк и Перчик были не единственными, кто подумал скрыться из тюрьмы став невидимым. А проще говоря, отвести охранникам глаза. Такое умели делать даже слабенькие феи, что же тогда говорить о Маргине. Как только охранник открыл камеру, и она вышла в коридор - по воде вновь зашагали пустые ноги. Охранник ничуть не удивился, так как такие дырочки в воде он уже видел не впервые за этот день. Он подумал, что завтра надо пойти к врачу и пусть он проверить его зрение и нервы. А Маргина подумала, что вот – она на свободе, и куда же теперь ей идти? Ведь дома у неё не было. Когда-то у неё был общий дом с доктором Фростом, но с тех пор как она с ним рассталась, прошёл долгий десяток лет. И как-то странно расстались – не ругаясь, не переживая, наверное, они не любили друг друга, а, иначе, как всё это объяснить. Кроме дома существовала ещё одна проблема – её должны были искать. Зная фею Иссидию, Маргина была уверена – та сделает всё, чтобы посадить Маргину назад, в тюрьму. Можно было спрятаться у кого-то из друзей, но Маргина не хотела никого подставлять. Поэтому она приняла единственное решение – уйти из города. А приняв решение, Маргина успокоилась, и бодро зашагала к городским воротам. Правда, перед этим немного изменила лицо, глянув на которое Маргине не дашь и двадцати лет. Потому, как фигуру менять не понадобилось – она всегда выглядела стройной. За воротами Маргина увидела кучку молоденьких фей возле воздушной флаэсины, которым что-то говорила властная фея. Маргина узнала её, это была фея Эстата, одна из тех, кто поддерживал Иссидию. Маргина хотела прошмыгнуть мимо, но Эстата её остановила:

- Ты новенькая, фея Лана? – Маргина кивнула – а что ей оставалось делать?

- Твоя мама говорила, что ты сильно заболела? – прищурилась фея Эстата.

- Я выздоровела, - опустила голову Маргина.

- Хорошо, - кивнула Эстата, - ты без оружия? – она кивнула на плотную фею возле флаэсины. - Иди к Роме, она выдаст!

Маргина подошла к флаэсине и фея Рома молчаливо выдала ей короткий меч, буркнув при этом: - Не потеряй, убью!

Маргина забрала меч, вытянула из ножен, взмахнула, глянула на фею Рому, и, улыбаясь внутри, шепнула ей на ухо:- « Не убьешь!»

- Что!!! – вскочила та, а Маргина молчаливо пошла к стайке девчат. Ей тут же, навстречу, выскочила кудрявая, невысокая девчушка, шатенка, с большими карими глазами, которая сразу же выпалила: - Привет! Меня зовут Леметрия!

- Лана, - ответила Маргина.

- Будешь со мной,- доверительно сообщила Леметрия, - я из Борото, знаешь?

- Знаю, - сказала Маргина. Городок Борото находился на восток от Фаэлии, на границе со Страной Магов.

- У нас тут целая компания, - сказала восторженно Леметрия, - будем бить магов, чтобы нос не задирали.

Маргина улыбнулась:

- Чем же ты их бить будешь, задницей? – девушка покраснела, потом сказала: - Я мечом владею и потом вот… - она взмахнула рукой, и в воздухе закрутился вихрь. Флаэсину пошатнуло и чуть не сорвало с привязи. Фея Рома одной рукой потянула веревку и флаэсина остановилась. Она грозно глянула на Леметрию и Маргину и выкрикнула: - Не шалить!!!

- Я пошутила, - обняла Маргина девочку, - не обижайся! А за что мы их бить будем? А то я болела – ничего не знаю!

- Говорят, что из-за сына их Главного Мага, - шёпотом поделилась Леметрия, - его в нашей тюрьме держат. Только ты ни кому.

- Рыба! – махнула Маргина по губам. Леметрия и Маргина подошли к бросающим на них взгляды девушкам и Маргина со всеми перезнакомилась. Кое-кого, к примеру, черненькую, низенькую, взглядывающую исподлобья фею Чери, она знала по академии, где иногда преподавала чары. Та очень подозрительно взглянула на Маргину и руку жала не жалея сил. Настойчивая Чери ей всегда нравилась и Маргина, внутренне хихикая, вложила в пожатие столько сил, что Чери вскрикнула и выдернула руку, а Леметрия с радостным уважением взглянула на свою подругу.

- На посадку - взлетаем! – зычно крикнула фея Рома, придерживая веревочную лесенку, спущенную за борт флаэсины. Девушки гурьбой, как воробьи вскочили в флаэсину. Фея Эстата стала у штурвала и задвинула черный цилиндр силового кристалла на треть. Корабль вздрогнул и легко поднялся в воздух. За делами, Маргина уже давно не летала, и, первое время, она отдалась ощущению полета и свободы, в пол уха слушая щебетание Леметрии. Внизу плыли убранные поля, пасущийся на них скот, пустые сады, деревушки, которые терялись в дымке, приближаясь к горизонту. А на горизонте, вокруг, куда ни посмотри, зубастой челюстью поднимались высокие, очень высокие горы. Маргина помнила, что нигде, ни в одной древней рукописи, не было и следа о том, что находится за этими горами. Устные предания говорили, что за горами – сплошной снег и лёд, и там нет места человеку.

- Лана, смотри! – крикнула Леметрия. – Проплываем Литу.

Маргина глянула – внизу раскинулась обширная деревня Литу, которая находилась на полпути к Ханзе. Ветер трепал волосы, а солнце, словно на прощанье, слепило глаза и грело не по-осеннему. «Что же там случилось с сыном Главного Мага, что из-за этого надо было начинать войну?» - подумала Маргина. Леметрию, ясное дело, расспрашивать нечего, всё, что она знала – она уже рассказала. Артур Крайзер Мирх Барулю Маргина знала очень хорошо: да – немного напыщен, да – немного туповат, но с ним всегда было просто – он нерушимо соблюдал древний договор между феями и магами, а в личных отношениях был скромен и, даже, стеснительным. Маргина иногда подшучивала над ним при встречах, нечаянно положив свою руку поверх его, и с удовольствием глядя, как он смущенно её выдергивал. Вероятнее всего здесь что-то замутила Иссидия, хотя её нельзя назвать глупой. Поэтому Маргина решила попасть на эту «войну», чтобы сориентироваться на месте.

Внизу замелькали домики, палисадники и улицы. Летели над городком Ханзе. Для Маргины всё узнаваемо, во время регентства она больше летала, чем ходила пешком. Садились на главной площади городка, где находилось здание совета и, тут же, местный базар.

- Всем отдых! Вылетаем через полчаса! – кинула Эстата и пошла в здание совета, а фея Рома добавила: - Далеко не расходиться.

Девушки рассыпались по базару. Леметрия глянула на Маргину:

- Лана, пойдем яблочек купим? - на что та чистосердечно призналась: - Да у меня и денежек-то нет!

- Я угощаю, - довольно сказала Леметрия, вытягивая и кармана курточки увесистый кошелёк.

- Пойдем, - согласилась Маргина, обнимая свою подружку и чувствуя себя на двадцать лет моложе. А за ними сзади плелась Чери, подозрительно глядя на них исподлобья. Девушки набрали яблок, нагрузили и Чери, которая подвернулась, и та растаяла и улыбнулась им очаровательной улыбкой. Маргина с удовольствием и от души потискала её в объятьях и они, хрустя яблоками, потащили корзинку для остальных.

- Хенк Баруля, стой! – раздался голос феи Эстаты. Маргина обернулась. Эстата, вытягивая меч, смотрела на высокого, чернявого парня, торгующего яблоки у крестьянина на повозке. Маргина несколько раз видела сына Артура Барули, мельком, во время приемов в Стране Магов. Но это было уже давно. Парень взглянул на Эстату и бросился в проход между подводами. Маргина, лавируя, за ним. За ней увязались Леметрия и Чери, оставив фею Эстету далеко позади. Они петляли по улицам минут двадцать, пока Маргина не прижала Хенка в глухом переулке, приставив меч к горлу.

- Я ничего не скажу! – гордо воскликнул Хенк. «Чистый папаша! - ухмыльнулась Маргина, - благородства – выше крыши!»

- А я тебя ничего и не спрашиваю, - сказала Маргина, убирая меч.

- Я позову фею Эстету! – радостно воскликнула Леметрия.

- Цыц, и не рыпайся, – жестко оборвала Маргина, - мы вначале сами разберемся, что к чему!

Леметрия и Чери в недоумении посмотрели на Маргину, которая, вдруг, стала не по возрасту старше, и беспрекословно подчинились.

- А ну-ка зайдем вот в это заведение, посидим, - махнула Маргина на пивную лавку со столиками на улице.

- И не вздумай бежать, - сказала Маргина Хенку, - догоню – убью!

Хенк глянул на Маргину и поверил – эта убьет запросто. Они сели за дальний столик с лавками, врытыми в землю. Хозяин принес пиво, на которое девчонки поморщились.

- Леметрия – расплатись! - скомандовала Маргина и та беспрекословно расплатилась из своего кошелька. Маргина с удовольствием глотнула пива, а Хенк, глядя на неё, нагло взял кружку, с аппетитом выпил, и решительно посмотрел на Маргину. Леметрия и Чери, как завороженные, смотрели на них, позабыв всё на свете. Когда еще удастся увидеть такой спектакль. Маргину они явно признали какой-нибудь феёй контрразведки.

- Ну а теперь рассказывай, голубок! – сказала Маргина.

- Что вы хотите знать? – спросил Хенк.

- Почему тебя посадили в тюрьму, и как ты вообще оказался в Стране Фей. В общем всё. Мы не спешим!

- А как же война? …- начала было Леметрия, но заткнулась под решительным взором Чери - та себя уже мобилизовала на спецзадание.

- Я не знаю, почему меня арестовали, - начал Хенк, - мы были в экспедиции, я Перчик…

- Перчик – это кто?- спросила Маргина.

- Это мой друг, - продолжил Хенк, - и в путешествии мы встретили Байли, Элайни, …

- А вот с этого места подробней, и ничего не пропуская, - остановила его Маргина. И Хенк начал подробно рассказывать об их путешествии, о том, как исчезли Элайни, Адам и Хамми, и об аресте, на обратной дороге. Маргина задумалась, а девчонки, глядя пылающими глазами на Хенка, облизнули свои пересохшие губы и залпом осушили пивные кружки.

- Так значит, Элайни, Адам и этот…Хамми исчезли? – задумчиво, скорее не спросила, а констатировала Маргина. Хенк утвердительно махнул головой.

- А где Байли – ты не знаешь? – так же констатировала Маргина. Хенк печально опустил голову.

- Ты её любишь? – внезапно догадалась Маргина. Хенк растерялся, а потом утвердительно кивнул головой. У Леметрии, от романтического напряжения покатились слёзы, но Чери решительно двинула ей кулаком под ребро: - « Не ты одна переживаешь!»

- Так, девочки! – сказала Маргина. – Вы поступаете в моё распоряжение! Наша задача – доставить принца, … Хенка, то есть, в Страну Магов, к отцу и предотвратить войну! Понятно?

- Понятно! – хором крикнули Леметрия и Чери, сияя от удовольствия, и вытянувшись перед новым командиром.

* * *

Фея Арта, как ей было и предписано, перейдя речку Лею и обойдя деревню Лату, двинулась вглубь Станы Магов, выходя в тыл войскам мага Трёна. А маг Трён в это время форсировал Лею слева от деревни Дино. Справа от деревни, переходил реку маг Рик, и оба атаковали фею Ливерию. Но атака, так и не начавшись, неожиданно оборвалась появлением перед атакующими невысокой феи во всём черном державшей в руках скрипку. Атакующие опешили, не зная как себя дальше вести, а фея, вскинув скрипку, заиграла. Вначале, незамысловатая, повторяющаяся мелодия, постепенно переросла в ускоряющуюся, ввинчивающуюся в голову спираль, заставляющую в такт ей биться сердце. Мелодия завораживала, очаровывала, вела за собой, всё более ускоряя ритм, и ноги непроизвольно, в такт музыки, начинали выбивать мелкую дробь. Командиры магов опоздали, не заметив в начале опасности, и теперь, вместе со всеми выбивали этот страшный танец. Ритм ускорялся и ускорялся, звук усиливался и поглощал полностью всё нутро, всю сущность человека. У многих появилась пена у рта, а скрипач все играла и играла. В скорости, первые ряды начали валиться, дергаясь в судорогах, и застывая в немыслимых позах. Как громадная прибрежная волна, по атакующим прокатился вал, уложивший намертво множество магов, и неизвестно, чем бы закончилось это движение волны, если бы не глухой маг, увидевший недоброе, и пустивший смертельную стрелу. Хрупкая фигура девушки сломалась и скрипка замолкла. Атакующие запоздало заорали и, прыгая по лежащим телам, с ожесточением бросились на фей, сжимая в руках мечи. Зазвенели удары, вперемежку с криками боли, полилась первая кровь и люди превратились в деловитых мясников, а все пространство вокруг - заполнили танцующие пары. Подоспевшая через некоторое время фея Арта не нашла тыла мага Трёна – вокруг, насколько хватало глаз, всё перемешалось, и феи и маги рубили друг друга, не останавливаясь, поскольку передышки никто дать не мог. Вскоре и воины феи Арты пропали в этом колышущемся море.

* * *

Когда на базаре поднялся шум, и Хенка Барулю узнали – Перчик в это время находился у кареты, беседуя с Розарией. Он хотел двинуться за Хенком, но за ним потянулся хвост из фей-военных. Поэтому Перчик решил подождать, а пока скрыться в карете. Умница Розария разглядела маневры Перчика с мудростью жены со стажем, поэтому прижала его, и наивный Перчик раскололся, как спелый арбуз. Розария внимательно слушала его, иногда удивляясь, иногда восхищаясь, и, под конец, прижав его к своей полыхающей груди, поцеловала, и пылко сказала: - « Я тебя никому не отдам! Ты мой!» Красный, как румяное яблоко, Перчик тоже не возражал, и крепко держал Розарию за талию. Они целовались до самого вечера, забыв о пище и времени, а когда стало ясно, что Хенка уже не будет – Розария приказала вознице ехать дальше, через Дер в Барото. Дремавший возница тронул коней, и карета по дороге покатила в ночь.

* * *

Байли доктор Фрост и капитан Вейн обнаружили случайно. Когда капитан Вейн, затопив тюрьму, стоял в форме стражника в проходе возле неё, поджидая выводимых преступников, а конкретнеё доктора Фроста, тот и не думал никуда скрываться. Капитан Вейн на виду у всех выводимых двинул доктора Фроста по макушке, поддал ногой и громко прокричал: «Давай шагай, кляча!!! Тебя давно уже ждут!» - на что оставшийся стражник среагировал довольной улыбкой: «Во дает, новенький!» А «новенький» завел доктора за угол и тут же усадил в карету. Возница дернул вожжи и поехал.

- Ну, как дела, Джозеф? – спросил капитан Вейн, снимая железную шляпу стражника. Доктор Фрост удивленно глянул на него: - Питер? Это ты!

Капитан засмеялся и спросил: - Ну как я тебе поддал? – Доктор улыбнулся и ответил: - Я тебе ещё отомщу!

Вейн хотел ехать сразу на снятый домик, но доктор Фрост заупрямился – без своих книг не поедет. Вейн напомнил доктору, что его дом занимает Шерг и вряд ли он оставил книги в доме. Скорее всего, выбросил или сжёг. Спор решился просто – навстречу им по дороге шагал обозленный Шерг. Друзья притихли внутри кареты и, проводив взглядом Шерга, решили заехать, посмотреть. Тем более, ключ от дома висел у доктора Фроста на поясе – странно, что его не отобрали в тюрьме. Возле дома никого не было, и соловьи-разбойники быстренько открыли дверь и нырнули в библиотеку. Доктор Фрост принялся грузить книги в саквояж, как тут капитан Вейн, прохаживаясь возле стеллажа вдруг шикнул: - «А ну-ка, постой»! – и прислушался, приставив ухо к стеллажу.

- Что там у тебя?- спросил капитан Вейн у доктора Фроста.

- Там у меня секретная комната, - признался Фрост.

- У тебя была секретная комната, и я не знал? – уставился Вейн.

- Никто не знал, только я, - кивнул Фрост, - я здесь отдыхал.

- Давая, отпирай, - сказал Вейн, - «конспиратор».

Доктор отодвинул стеллаж и обомлел – в комнате была Байли.

- Доченька! Ты здесь? – он обнял рыдающую дочь, - как ты здесь оказалась?

- Я спряталась, - сказала Байли сквозь слёзы, - от Шерга.

- Нам надо идти, пока за тобой не схватились, - поторопил доктора Вейн.

- Да, да! Идем! – поднялся Фрост, помогая Байли. Вейн выглянул в окно – на улице никого не видно. Они быстро погрузились в карету, и возница взмахнул кнутом.

* * *

На всём протяжении левого берега Леи, от городка Валу до города Нев тысячи фей и магов, умирая от усталости, из последних сил махали мечами, пытаясь не убить противника а, скорее, удержаться на ногах. Вечерело, и солнце уже скрылось за высокими горами на горизонте. Военачальников давно не было слышно, да и вряд ли они все остались живы. Только у двоих противников глаза горят огнем и жаждой смерти. Двое, мужчина и женщина, сошлись на поле боя, в неистовой ярости истребляя друг друга.

- Куда ты девала моего сына? – спрашивал в сотый раз мужчина, со страшной силой опуская меч.

- А куда ты девал моего сына? – отбивала удар женщина, и наносила другой.

Опустело поле боя, расползлись последние выжившие, а двое всё машут и машут тяжелыми мечами. У женщины силы меньше, и рука слабее, и удар смертельный не смогла отбить. Губы запеклись, просят влаги чуть, а над ней горят глаза строгие:

- Куда сына моего девала?

- Никуда я его не девала, ушел он к тебе, - помолчала чуть, левой рану жмет, - а куда моего девал?

- Никуда я его не девал, - сжалился он, - мой – это твой!

- Так ты скрыл от меня? Себе забрал? – покатилась слеза горькая. Вскинула правую руку и ударила снизу.

- Зачем? – только смог сказать, горлом кровь пошла.

- Никому… – прошептала, посиневшими губами. Так и лежали вместе, как будто обнялись.

Глава третья.Лана.

Всю дорогу из Ханзе до Актина они тряслись на лошадках, купленных, а точнее, экспроприированных у законопослушных граждан. У Леметрии и Чери всю романтику выбило через попу, а Маргина и Хенк спешили: первая – чтобы остановить войну, второй – чтобы вернуться быстрее домой. Поэтому, в Актине остановились только для того, чтобы поесть и, несмотря на то, что уже вечерело, намеревались двигаться дальше. Но видать небеса пожалели попы Леметрии и Чери, так как опустили с небес воздушную флаэсину. Маргина глянула, и сразу узнала – это была их флаэсина, на носу которой грозным монументом стояла фея Эстата. Маргина метнулась к хозяину харчевни и тот, совсем за дёшево, отдал костюм своей дочери.

- Леметрия, заплати, - кинула Маргина, и главный кассир полез в свой, уже немного отощавший, кошелек.

- А зачем это?- спросила Чери. Маргина кивнула – за мной, и они стайкой выскочили за дом.

- Раздевайся, - сказала Маргина Хенку. У Леметрии и Черы моментально заблестели глазки.

- Зачем это? – спросил Хенк, подозрительно глядя на них.

- Наденешь вот это, - показала Маргина на женский костюм.

- Ни за что!!! – гордо вскинул голову Хенк.

- Охрана!!! – заорала во всё горло Маргина.

- Не кричи, раздеваюсь, - зашипел Хенк и оголил свои телеса. Леметрия и Чери, проверили всё ли у него на месте и, вздохнув, принялись помогать ему, натягивать платье. Маргине это надоело, и она рыкнула:

- Так, будете на стрёме! Ты туда, а ты вон туда! – и девочки поплелись по своим постам. Маргина придирчиво посмотрела, потом сняла с себя кепку и натянула на Хенка: - Вот так лучше! Пошли!

- Говорю только я! – приказала Маргина.

- Вы где шлялись? – грозно напустилась на них фея Рома.

- Преследовали преступника и отстали! – отрапортовала Маргина.

- А где преступник? – спросила фея Рома, подозрительно глядя на Хенка.

- Скрылся в неизвестном направлении! – отчеканила Маргина.

- Растяпы, - почти ласково сказала фея Рома,- а это кто?

- Это Хена, она отстала от своего отряда, - доложила Маргина. Девочки пырснули, но под грозным взглядом Маргины – заткнулись.

- Хорошо, Лана! – фея Рома потрепала её по плечу. – Будешь у них за старшую. Мы сейчас перекусим и вылетаем в Хари.

Пришлось Маргине и компашке еще раз пообедать за государственный счет, и о-о-чень удивить хозяина харчевни – спасибо, что тот не оказался болтливым.

После обеда фея Эстата выстроила всех перед флаэсиной и сообщила:

- Сейчас на границе со Страной Магов идут бои. Сразу по прибытию мы, возможно, вступим в бой. Поэтому, никаких хи-хи, соберитесь и помните, что от мелочей зависит ваша жизнь! - она глянула вдоль строя, и подошла к Хенку. – А это что за чудо? Где у тебя оружие, боец?

- Она новенькая, отстала! – бодро доложила Маргина.

- Немедленно вооружить! – кивнула Эстата феё Рома. – Все на борт, отправляемся!

Феи, толкаясь, погрузились на флаэсину, и она, чуть дрогнув, поднялась в ночное небо. Звезды молчаливо смотрели в глаза фей и, отражаясь в них, любовались собой. Внизу блеснула река, и звезды заглянули в неё, но не понравилось и они вернулись в романтические глаза фей. А те мечтали о любви, подвигах, и о красивых рыцарях - ну как же без них. Феи Леметрия и Чери мечтали о Хенке, Перчик, сжимаемый объятьями Розарии, мечтал о свободе, а Хенк думал о Байли, которая в это же время смотрела на те же звезды из окошка домика, нанятого капитаном Вейном, и думала о Хенке, которого она навсегда потеряла. Маргина думала о дочерях, а фея Эстета, стоящая на носу, всем своим мощным торсом думала о том, как бы взять в плен какого-нибудь мага, и насиловать его целую ночь.

Фея Рома, стоявшая у руля, смотрела в огражденный перилами люк в полу, и, в отличие от звезд, следила за рекой, так как та вела их к цели – вначале в городок Боро затем в Хари. Феи, немного помечтав, привалились друг к другу и, посапывая, потихоньку заснули.

* * *

Ва-Гор настороженно смотрел на поблёскивающую звездами воду, на противоположный безмолвный берег, проверяя своим безошибочным чутьём свои же глаза. Чутьё никогда его не подводило, благодаря чему его племя всё ещё сумело выжить. Рядом шевельнулась Ва-Мава, его женщина, следующая за ним, как горная кошка, преданная ему навсегда, и до конца. Речушка, перед которой они стояли, плыла влево, и дальше вливалась в большую реку, Лею, как её называли местные жители. Ва-Гор ещё раз глянул на противоположный берег, и взмахнул рукой. Тут же, справа, мелькнула мохнатая серая шапка Ва-Гима, его первенца, и этот берег ощерился стрелами прикрытия. Ва-Гим ужом ушел в воду, не издав ни единого всплеска. «Как я»! – гордо подумал Ва-Гор, и впился взором в противоположный берег – там должен был появиться Ва-Гим. Всплеска не было, но по маленькой зяби, ушедшей с противоположного берега, Ва-Гор понял – сын на том берегу. Он не берег сына, как другие. Он его жалел, и, поэтому, всегда бросал вперед. Только умелый, умный и сильный сможет выжить в этом мире - а другой сын ему был не нужен.

Ва-Гор снова взмахнул рукой, и серые тени скользнули в воду, двигаясь быстро и бесшумно. Пора и ему! Вода привычно обожгла тело - ночи были холодны, но что такое этот холод, по сравнению с холодом вершин.

* * *

Из деревни Литу, по азимуту 12 градусов 31 минута 5 секунд вышел черный человек в черном костюме, черной шляпе, черных, блестящих штиблетах. Даже белки глаз у человека были черного цвета. На вопрос хозяина харчевни, мимо которой он проходил, не хочет ли он закусить, человек молчаливо приподнял черную шляпу, и очень правильно, и вежливо сказал:

- Бла-годарю! – и почесал дальше, не обходя кустов, строго по прямой линии. Если бы какой-нибудь любопытный человек пошёл бы за ним следом, он очень бы удивился, что даже преграды в виде воды черный человек не обходил, а шел прямо по дну. Но так как любопытных не было, а до ближайшей реки ещё надо было шагать и шагать, то никто этого и не увидел. Черного человека вела родительская любовь, которая не знает границ и преград и для которой и море – по колена. Кто его знает, может быть, он из-за сына и почернел от горя.

* * *

Было по-утреннему прохладно. Маргина вскинула глаза, и увидела синее небо и ослепительное солнце, прицепившеёся к пику самой высокой горы на горизонте. Чтобы немного согреется, Маргина встала и выполнила упражнение с мечом, который вертелся перед ней, как блестящий диск. Фея Рома спала, а возле штурвала стояла фея Эстата, которая одобрительно посмотрела на упражнения Маргины. Маргина перегнулась через борт – внизу плыли поля, а впереди змеилась широкая полоса воды – река Лея. На её излучине лепились к берегу домишки, тянущиеся длинной улицей, а перпендикулярно ей, прямо из центра, торчала вторая улица, которая бежала бы и дальше – да вот только воткнулась в холм.

- Хари! – сообщила Маргина, и Эстата кивнула ей в ответ.

- Буди их, - кивнула она на сопящих девушек, и Маргина принялась их расталкивать, негромко повторяя: - «Подъем! Подъем!» Девушки с трудом, как котята, расклеивали глаза, с хрустом потягивались, и щурились на яркое солнце. Фея Эстата потянула за штурвал, вытягивая из гнезда черный кристалл, и флаэсина, как в пропасть, легко пошла вниз. Девушки взвизгнули, и фея Эстата, довольно улыбнулась.

- Где мы? – спросила Леметрия, оглядываясь по сторонам.

- В Хари, - сообщила Маргина.

- Девчонки, так писать хочу, - запрыгала Чери, потом глянула на сидящего Хенка, покраснела, и первая выскочила из приземлившейся флаэсины.

- Всем оправиться! – зычно крикну Эстата и девчонки, как спелые фрукты из дерева, посыпались за борт. И сразу же остановились. Чери, выпрыгнувшая раньше, стояла тут же, и забыла, куда она бежала. Вся площадь перед зданием совета была забита телегами и людьми, в основном женщинами, лежащими повсюду в неправильных позах, забинтованными кто где: туловища, головы, руки и ноги. Остро пахло лечебными травами. Все это было погружено в громкие крики, стоны, ругательства и плачь. Эстата пошагала искать руководство, а фея Рома зычно крикнула:

- Не расходиться! Ходить по надобности парами!

Маргина подошла к Леметрии и Хенку и сказала: - Всё! Мы опоздали! Я теперь не знаю, как это остановить!

- Мне надо встретиться с отцом, - сказал Хенк, - я уверен, что смогу его убедить!

- Послушаем, что скажет Эстата, - сказала Маргина, - а там решим.

Прибежала Чери, виновато глянула на всех: - Ну, что? – за всех ответила Леметрия:

- Ждем Эстату!

Эстата пришла через несколько минут, злющая, страшно ругалась и метала взглядом молнии.

- Все на борт! Взлетаем!

Да, спрашивать что-либо у неё вряд ли удастся! Флаэсина под управлением феи Рома взвилась вверх. Река Лея в этом месте делала большую излучину, и туда, в центр сражения, по указанию феи Эстаты направляла флаэсину фея Рома. Вскоре показалось и поле сражения. Маргина глянула вниз, и сердце сжалось и похолодело – всё кругом, разноцветным ковром, укрывали тела фей и магов. Кое-где одинокие фигуры ковыляли неизвестно куда, натыкаясь друг на друга и расходясь вновь. Девушки-феи свесились с бортов и, с белыми лицами, глядели на всё. Фея Рома едва нашла пустое место, куда и посадила флаэсину. Фея Эстата первой соскочила на землю и крикнула:

- Живых - на борт, мертвых – хороним!

- А чем хоронить? – подала голос Чери, на что Эстата обернулась и зло крикнула: - Руками!

Маргина дернула Чери: - «Молчи»! – И та обиженно надулась.

Феи принялись за работу. По примеру Маргины, вытаскивали мечи и ковыряли неглубокие и длинные могилы, чтобы уложить трупы рядами. Пока дело было за копкой – еще ничего, а вот когда потащили трупы – нескольких фей пришлось приводить в себе. Обезображенные, залитые кровью и измазанные землей окоченевшие трупы вряд ли кого оставляли равнодушны. Пахло кровью и немного тленом. Маргина собрала вокруг себя самых крепких фей и Хенка, и доставку трупов взяли на себя. Остальные ковыряли землю. Солнце повернуло на вторую половину, а поле по-прежнему горбилось трупами. Маргина подошла к Эстете:

- Сами мы не осилим! Надо местное население подключать!

- Да знаю я! – в сердцах крикнула Эстета. – Я же этим дуракам в совете говорила. А они, каких-то указаний ждут! – Эстата топнула ногой и спросила: - А как ты соберешь народ!

- Я приведу, я знаю эти места! – сказала Маргина. Она и правда хорошо знала эти места – будучи регентом, она исколесила свое королевство вдоль и поперек.

- Ну, хорошо, Лана - согласилась Эстата, положив руку на плечо Маргины, - иди, и возьми с собой кого-нибудь.

- Не надо, здесь и так рук не хватает! – отказалась Маргина, и подошла к Чери и Хенку, тянущим труп мага.. Тут же подскочила и Леметрия.

- Чери, ты за старшую, - сказала Маргина, Леметрия насупилась, но Маргина её оборвала, - не спорь! Хенк, закончите работу, иди куда хочешь! По-моему мы здорово опоздали! – Маргина показала на трупы: - Вряд ли нам уже грозит, какая либо война.

- А ты куда? – спросила Леметрия.

- Народ подымать! Одни мы не справимся!

- Я с тобой! – вскочила Леметрия. Чери ревниво глянула на неё.

- Нет! Я пойду одна! – сказала Маргина. Вытерла меч подолом куртки, вставила его в деревянные ножны, махнула на прощанье рукой.

- Удачи, Лана, - неслось ей вдогонку.

* * *

Ва-Гор в эту ночь решил поохотиться. Запасы подошли к концу, и племя необходимо было кормить. Задача вождя - накормить племя. Иначе подымут голову молодые, и снова придется доказывать, что Ва-Гор - самый могучий и хитрый воин. Вон Ва-Шев, молодой, зеленый, но напористый, уже огрызается, гадёныш. Ва-Гор не боялся Ва-Шева, ему не хотелось его убивать. И так много воинов и женщин умерло за время перехода. Там, где они были, в мире трёх солнц, пищи было много, хватало, чтобы прокормить племя. А потом, вдруг, настали суровые времена, исчезли два солнца, пришли морозы и большой снег, и пропала дичь. Всё трудней и трудней приходилось добывать пищу. Количество дичи уменьшилось – уменьшилось и племя. В начале, вымерли старые и ненужные - о них Ва-Гор и не жалел. Но потом начали умирать дети – а дети, это будущее племени. Как вождь, Ва-Гор должен был об этом думать – так говорили тени предков, когда Ва-Гор, выкурив трубку, разговаривал с ними. И тени предков посоветовали ему перейти через горы, и искать свою судьбу там. Переход был трудным, и многие пали духом, многие роптали, очень многие умерли, но Ва-Гор железной рукой властвовал над племенем и упрямо вел к цели. Наконец, они спустили с гор и увидели цветущую долину. Дичи здесь было мало, но у местных людей был скот, и они собирали урожай. Вначале ваду безжалостно убивали местных людей, забирали и резали скот, и другую еду, которую готовили новые люди. Но потом Ва-Гору пришла мысль, и он спросил об этом тени предков – что будет, когда они убьют всех людей и перережут их скот? Содержать скот племя Ва-Гора не умело, поля, на которых росла пища, племя тоже не умело обрабатывать. И тени предков дали мудрый совет – надо разводить людей. Первое время Ва-Гор не поверил теням предков, но потом, подумав, поблагодарил их, и просветлел сам. Если он будет разводить местных людей – они с избытком обеспечат пищей его племя. Наступит сытый век ваду, о чем когда-то говорили, древние сказания. Поэтому Ва-Гор запретил убивать местных людей, а пока ходить на охоту и забирать у них, что им надо. Кто не будет покоряться племени – убивать беспощадно и быстро. Но его воины нетерпеливы, и убивают много. Надо будет, потом, когда он, Ва-Гор, будет здесь властвовать, наказать кого-нибудь из своих, того же Ва-Шев, например, чтобы другие помнили, слова Ва-Гора – закон.

Сегодня поймали одного человека. Он говорит, что сам к ним шёл. У него хитрые глаза. Он обещает провести Ва-Гора в свою страну и помочь Ва-Гору покорить это странное племя. Племя женщин, которое руководит местными людьми. Племя, которое может убить огнем и которое может плавать по небу. Очень странное племя, но их можно убить – в этом все убедились, когда они поймали трёх молодых воинов-женщин. Одна, правда, убежала, да и дрались они наравне с его волками, но они смертны. Человек говорит, что есть ещё страна, в которой руководят мужчины, и которые тоже искусны в чарах. Еще человек говорил, что сейчас идет бой между воинами-женщинами и воинами-мужчинами. Это хорошо, пусть дерутся, Ва-Гору останется их только добить. Ва-Гор очень хотел поймать женщину «фей» - так называл их человек. Поймать и выпытать, как делать чары. Или заставить покориться ему, Ва-Гору. И сегодня, ночью он решил уйти дальше и попробовать найти женщину «фей».

Так подумал Ва-Гор, похвалил себя, и завалился на свою младшую жену, Ва-Лалу, подававшую сегодня ему еду. Та с жадностью прижалась к нему, обхватив его ногами, и радостно и громко застонала под его толчками. Ва-Мава неподвижно стояла снаружи шатра, у полога, и скрипела зубами.

* * *

Второй день таскали скорчившиеся трупы девочки Эстаты, отупев от напряженных чувств, и насмотревшись на ужасы войны. Поле между Хари и Нев напоминало огород во время уборки урожая – тут и там копошились группки людей, копаясь в земле, перетаскивая трупы. Чувство затаенного ужаса и брезгливости ушло, осталась только неотвратимая необходимость доделать работу, к которой их принудили. Пришли селяне из ближних деревень, кучками друг к другу держались пришедшие из дальних мест, и все вместе, деловито пожинали урожай смерти.

Леметрия и Чери вдвоём пытались растащить два скорченных трупа, вцепившихся друг в друга фею и мага, так и застывших вместе в последнем дыхании. Как девчонки не пыхтели – оторвать было невозможно.

- Хенк, помоги! – крикнула Чери копавшемуся поблизости Хенку. Хенк, как и девочки, почернел, лицо осунулось. Хенк подошёл, нагнулся, чтобы покрепче схватиться и сел.

- Что ты? – спросила Леметрия, глядя на его побледневшее лицо.

- Отец … - выдохнул Хенк, глядя на посиневшее лицо трупа мага.

- Чей отец? – обернулась к ним фея Эстата, - Так это же маг !?

Она внимательно рассмотрела труп, протянула руку и сорвала блестящую звезду с груди:

- Это же Главный Маг! – она удивленно, взглянула на Хенка, потом на труп и спросила: - Ты… ты не женщина? Ты кто?

- Я его сын, - ответил Хенк. Чери дернулась, взглянула на фею Эстату, потом подошла и положила руку Хенку на плечё: - Сочувствую…

Леметрия подошла с другой стороны, зыркнула на Эстату заблестевшими глазами и тоже положила руку.

- Да это же наша Иссидия, - всмотревшись в лицо вцепившейся в Главного Мага феи, сказала подошедшая фея Рома. Вокруг застыли девчонки отряда. Фея Эстета поднялась и кинула:

- Похороните их здесь, как они лежат, вместе, - потом подошла к Хенку и сунула в руку ему звезду, - держи! Теперь ты – Главный Маг.

* * *

Только к вечеру Маргина добралась до городка Нев, расположенного на высоком берегу Леи. Переправы здесь не было, главная дорога из Ханзе до Мас и дальше, через Удос, в столицу магов Магнум находилась далеко, к ней надо было ещё шагать и шагать, поэтому голова совета города сжалился, и дал Маргине общественную кобылку, с обещанием, вернуть обратно. Маргина не спорила, и так спасибо, что дал – знала она, что места здесь не слишком богаты, и земля каменистая. Еще обещал завтра отправить гонца в Тизер, за помощью – люди здесь хоть и бедные, но участливые. Маргина подремала на лавке здесь же, в здании совета, а с первой зорькой поднялась и почалапала на кобылке неспешной рысью, отбивая свои мягкие места. На удивление, осень баловала погодой, и это радовало Маргину: в слякоть с поля боя всё бы смыло в Лею и тогда не миновать беды - что  такое мор  Маргина знала из  древних записях.

Вскоре показалась долгожданная дорога и к обеду Маргина всё-таки добралась до Мала. Здание совета города находилось прямо возле каменного моста через Лею, построенному давным-давно. Так давно, что в старых манускриптах он всегда существовал. Маргина доложилась секретарю феёй Ланой, рассказала обстановку, и молодой паренек обещался сейчас же найти голову совета, для чего тут же и исчез. Маргина подошла к окну, посмотрела на мост, с движущимися по нему телегами и немного вздохнула – последние дни, на свободы, выдались тяжелыми, а может за время заключения она отвыкла от ритма своей нормальной жизни. Скорее её напрягали не её дела и её самочувствие, а беспокойство за дочерей. Элайни, по рассказу Хенка, ушла вместе Адамом и этим зверьком – Хамми. Там может быть все удачно, ведь Элайни всё это уже проделывала. А вот за Байли она беспокоилась сильнее. Вероятно, что она в тюрьме, а так как она по крови должна была быть королевой – от Иссидии можно было ожидать чего угодно.

- Лана? – Маргина резко обернулась.

- Да! – ответила она. Перед ней стоял невысокий лысеющий толстячок, голова совета Карт Нипер. Маргина знала его. Так значит Иссидия не поменяла его на своих. И правильно сделала – как хозяйственнику, Карту цены не было.

- А ведь вы не Лана, - прищурился Карт, - вы, Маргина!

- Как ты узнал? – удивилась Маргина. Карт улыбнулся, и сказал: - Секретик имеется! Если ты в бегах – я тебя спрячу.

- Не надо меня прятать, мне дело надо закончить, - улыбнулась Маргина, - а какой у тебя секретик?

- Я на своих людях крестики рисую! – и довольно загоготал. Маргина искренне посмеялась и обняла его: - Спасибо тебе Карт! Я буду это помнить!

- Так что тебе надо…Лана? – улыбаясь, спросил Карт.

- Ты за бои знаешь? – спросила Маргина, Карт кивнул.- Так вот, там трупов - не считано, похоронить надо. По-человечески. А то жди беды.

Карт кивнул, посерел, и сказал:

- Всё сделаю… там и наши …

- Спасибо, Карт!

- Тебе спасибо, что на других зла не держишь, дело делаешь…

- Ну, ладно, хватит, - остановила его Маргина, - я в Нев лошадку взяла, вернешь её, я обещала.

- Сделаю, и тебе лошадь дам! А ты куда дальше?

- Да хочу наведаться в Фаелию, - сказала, подумав, Маргина, - дочка у меня там, в тюрьме …

- Хорошо, пойдем ко мне, немного отдохнешь, пообедаешь, - сказал Карт и добавил, - и как Вааль будет рада

От вспоминания о Вааль Маргина засветилась – такой искренности и теплоты она, кроме как у Вааль, она нигде не встречала. У неё это было глубинное, врожденное. Карт выскочил отдать распоряжения, вернулся , взял Маргину под руку и повел в свой дом. Вернее, этот дом принадлежал Вааль, так как только она смогла сделать его таким уютным гостеприимным и родным.

- Карт, я тебе завидую, - сказала Маргина, - после работы ты приходишь домой, как в рай.

- Нечего завидовать, - ухмыльнулся Карт, - кто тебе не дает завести себе мужа.

- О-о-о, я, наверно, для этого уже старая, - махнула рукой Маргина.

- Ты хотя бы замечаешь, как на тебя смотрят мужчины? – засмеялся Карт.

- Что? Правда?

- Тебя надо уволить с работы! Так ты подумаешь немного о себе.

- Меня уже уволили, - засмеялась Маргина.

Они подошли к дому Карта. Дом, правда, был прекрасен. Он стоял на берегу озера, к которому вела выложенная камнем дорожка, вьющаяся по берегу до каменного мостика, под которым пенился небольшой водопад. Вокруг дома, несмотря на осень, до сих пор цвели цветы. За домиком был садик, переходящий в девственный лиственный лес, который был естественным фоном этого великолепия. Несмотря на день, окошки дома светились забавно-манящим светом.

- Карт, твоя жена – волшебная фея! – засмеялась Маргина.

- Я знаю, - довольно сияя, сказал Карт.

Выскочила Вааль, сразу узнавшая Маргину, был накрыт обед, потом очаровательные беседы, прогулки по саду. Они провели восхитительное время до самого вечера. Маргина все забыла, купаясь, как в теплой летней воде, в волнах доброжелательности и любви. Ей этого так не хватало. Но все хорошее, когда-то кончается. Вечерело, и Маргине пора было ехать. Уже привели здорового серебристого жеребца, и он рвался из рук конюха. Маргина коротко попрощалась, хлестнула коня и выехала на дорогу до Тизера. Конь мчался с охоткой, не чувствуя легкого седока, а Маргина улыбалась, пребывая ещё там, в домике у леса, где царит счастье. Навстречу попались несколько повозок, возницы здоровались, она махала им в ответ и улыбалась. Ездовые недоумевали, а потом улыбались и себе – чужому счастью, которое так заразительно. Вскоре показалась речушка Таун, приток Леи, на которой стоял городок Тизер. Дорога с горки пошла под уклон, в тень, и солнце осталось, где то вверху. Вдруг на дорогу выскочил Шерг. Маргина так удивилась, что осадила коня, и тут же провалилась в темноту.

Глава четвертая. Ва-Гор.

Посередине шатра горел слабый огонёк, на котором курилась плошка с травой. Тонкая струйка дыма свечкой устремлялась вверх, потом, передумав, начинала кружиться замысловатой спиралью, дразнила сверху язычки пламени, прыгая на месте и вместе с воздухом проникая в мощные легкие Ва-Гора. Напротив него полулежала Маргина, опираясь спиной на рога горного козла, покрытые его же коричневой, густой шкурой. Она находилась, в каком-то непонятном полудремотном состоянии, не видя, ощущая присутствие этого странного, большого человека, и беззвучно вела с ним неторопливый разговор.

«Где я»? - спросила Магрина, и получила ответ: «Со мной».

«Кто ты?» «Я Ва-Гор».

«Как я сюда попала?» «Тебя скинула лошадь».

«Я видела Шерга?»

«Это мой раб… голос замолчал и, через мгновение, продолжил, - я хочу, чтобы ты всегда была со мной».

« Это невозможно» – ответила она.

« Что тебя держит?»

«Мой долг».

« Ты никому ничего не должна! Ты чувствуешь себя женщиной?» - его рука умело прошла по косточкам спины и Маргина невольно подалась вперед, отталкиваясь, но, всё равно, приближаясь к этой упругой манящей груди. Её пальцы, сопротивляясь, мяли его кожу, погружаясь в неё, ощущая под ней твердую плоть.

« Ты чувствуешь себя женщиной?» – снова настойчиво прозвучал вопрос.

« Да, да» - отрицала она, соглашаясь, лаская рукой широкие плечи, покрытые зарубками-ранами, ощущая его непонятный дразнящий запах самца. Его руки снова пробежали по её телу, поднимая горячую волну, освобождая её от одежды. Она, так долго не знавшая мужчин, растерялась, как девочка, затаила дыхание, ничуть ему не помогая, с дрожью ожидала взрыва вулкана, подымающегося из её глубин. Он с нежностью поцеловал её грудь и она, не видя его, протянула к нему губы, поймала, и впилась, как в последнюю каплю воды на Земле. Он рукой раздвинул ей ноги, коленки её задрожали, и она, вскрикнув от неожиданности, почувствовала в себе его тело, и вулкан, до этого дремавший, проснулся с неожиданной, для неё, силой. Она обхватила его за шею, мешая ему и, одновременно, возбуждая, и вся кровь отхлынула от головы, погружая её в бесконечный омут наслаждения, вселенский взрыв творения вселённой.

Ва-Мава неподвижно стояла снаружи шатра, у полога, тяжело дышала и скрипела зубами, зажимая в руке кривой нож.

* * *

Фея Дюмон, несмотря на то, что она принимала участие в войне, удалось выжить, и, к тому же, встретить своего мужа, исправно исполнявшего свою службу по снабжению войск. Поэтому, когда она утром появилась перед каретой - Розария и Перчик её совсем не ждали и собирались выезжать из Барото в Боро. Перчик, не знавший её ранее, и не подозревал, что их ждет, подробный допрос с пристрастием.

- Что ты здесь делаешь? – спросила она у Розарии. Та онемела и не знала, что сказать.

- Тётя, что вам здесь надо? – защищая свою даму, спросил наивный Перчик, не подозревая ни о чем.

- Я тётя? – фея Дюмон оторопела. Такого нахальства она не ожидала.

- Это кто такой? – уставилась она на Перчика, потом на дочь.

- Это Перчик, - прошелестела Розария. Перчик запоздало сообразил, что ляпнул что-то лишнеё.

- Какой Перчик? – прогремела фея Дюмон. – Ты что себе позволяешь? Разве так ведут себя скромные ученицы академии фей?

- Позвольте с вами не согласиться,- подал голос Перчик, - Розария вела себя в высшей степени скромно.

Тут Перчик перегнул, их ночи, вряд ли кто назвал бы скромными, и за это сразу поплатился.

- А вас, молодой человек, я попрошу оставить карету! – грозно пальцем указала фея Дюмон. Перчик вышел, и фея Дюмон села на его место.

- Трогай, разворачиваемся, - крикнула она вознице, и карета поехала по обратной дороге – из Барото в Ханзе и дальше в Фаэлию.

* * *

В точке 35 градусов 37 минуты 18 секунды северной широты и 77 градусов 57 минут 00 секунды восточной долготы неподвижно стоял черный человек, в черном костюме и в черной шляпе. На его смотрела, не видя, Ва-мава, сидящая у полога шатра, и держащая в руке нож. Чуть поодаль десятка три ваду смотрели на него, видели и не знали, что предпринять. Клиент на небо был слишком необычный. Наконец, один, прикинув здравым умом, что хуже не будет, вытащил стрелу из-за плеча и пульнул черному человеку прямо в лицо. Стрела осыпалась, не долетев на шаг до цели. Ваду, а это был Ва-Шев, озабоченный гордостью, стерпеть такое не мог. Он пустил вторую стрелу, третью. К нему подключились другие ваду, азартно вытаскивая луки и стрелы. Вскоре перед черным человеком лежала горка стрел по колена, а стрелки чесали свои репы и старались не смотреть друг на друга. Ва-Шев, оскорблённый больше других, поднял галечник под ногами и швырнул его в черного человека. И тут же упал, так как галечник, замерев на секунду возле носа черного человека, вернулся к Ва-Шев и стукнул его в лоб. Ваду загалдели, но никто не приближался. От речушки Таун прибежали женщины, набиравшие воду, и присоединились к остальным.

Полог шатра откинулся и на порог вышел Ва-Гор:

- В чем дело? – спросил он. Ва-Мава молчаливо показала на черного человека. Ва-Гор в недоумении посмотрел на него, потом на лежащего Ва-Шева с разбитым лбом и поднял руку, чтобы остановить базар. Но сказать ничего не успел. Полог шатра откинулся, и появилась Маргина, щурясь от солнца. Ва-Мава вскочила и мгновенно полоснула её кривым ножом. Ва-Гор обернулся на вскрик Маргины, заревел, бросился к Ва-Мав и свернул ей шею. Стоявший недалеко Ва-Гим закричал, увидев мертвую мать, вытащил нож и кинулся на отца. Тот встретил его бешеным ударом кулака, и Ва-Гим свалился рядом с матерью.

Раздался гром, сверкнула молния, и все ваду попадали на землю от страха. Возле ног черного человека валялись Элайни и Адам, а по бокам застыли два черных камня – большой и маленький. Черный человек, как черная вода, опал на маленький камень и окутал его вокруг. Внутри все забурлило и оттуда сразу вылупились рыжий кот и черный человек.

- Па! – крикнул рыжий кот и завертелся вокруг человека в черном.

- Хам-ми! – пропел черный человек, взял на руки кота и принялся его гладить. Тот замурчал, и принялся вылизывать лицо Па.

- Хм-хм! – издал звук большой камень, превращаясь в Мо, а проще говоря, в большую рыжую котяру.

- Па, это Мо! – познакомил Хамми. Па и Мо накинули друг на друга сеточки, прочитали всю подноготную и остались друг другом довольны. Хамми , между тем, подошел к Элайни и Адаму, и на них накинул сеточку, Мо и Хаммипапа добавили свою, и, втроем, принялись копаться , проверяя все электрончики и, между делом, спорили между собой. Хаммипапа говорил, что там ЭТОГО не было, Хамми же доказывал, что так будет лучше, на что Мо, послушав их, взял и соединил, как хотел. Адам и Элайни зашевелились, а Хамми, напоследок вдогонку, прыснул глюкозу и адреналин.

- Где мы? – спросили вместе, Адам и Элайни, и, тут же засмеялись. «Адреналину много» - подумал Хамми, прореживая нервные импульсы, одновременно облизывая своих подопечных.

- Хамми, - махнула рукой Элайни, - ты меня всю обслюнявил! – потом обняла его и принялась гладить: - Хаммик, родной, как я тебе рада.

Хамми, сразу шмыгнул в неё, искупнулся в её эмоциях, и с укоризной посмотрел на Адама: « От него разве дождешься»! А Адам в это время в недоумении посмотрел по сторонам и увидел Маргину. Он на нетвердых ногах заковылял к ней, но ему преградил дорогу Ва-Гор. Адам, одной левой (и тремя сеточками в придачу) отодвинул его и склонился к Маргине.

- Мама! Что с тобой? – бросилась Элайни, увидела кровь и рану на груди Маргины, и зажала рану рукой.

- У меня не хватит сил, - растерянно прошептала она, глядя на всех мокрыми глазами.

- Товарищ-щь, подвиньтесь, - сказал Хамми Адаму и, для профилактики, подразнил его разрядом. Тот обиженно на него глянул, но подвинулся. Па, как парень самый заряженный, придвинулся ближе, соединился с Мо и Хамми, и стали потихоньку ковыряться в Маргине. Первое – восстановили дыхание и принялись методично, предварительно разделив на троих, перебирать вены, аорты, сшивать нервы и мускулы, штопать, проще говоря. Хамми и Па опять начали спорить – «удалить»-«не удалить», пока Мо не прошелся по ним зарядом: « Ничего не менять»!

Ваду молчаливо смотрели на все это. Многие, несмотря на мужество, давно бы уже убежали, но еще оставался не писаный закон хищника – не бояться и нападать первым. Правда, нападать никто не хотел.

А Ва-Гор теперь только понял – эту страну им никогда не одолеть. Сегодня утром, после изнурительной и сладкой борьбы, они лежали и всё так же молчаливо разговаривали:

«Я хочу, чтобы ты была со мной».

«Я тоже хочу, но не могу».

«Что мне сделать, чтобы ты была со мной?»

«Всё, что мог, ты уже сделал».

Ва-Гор стоял и напряженно смотрел, что делают эти странные люди с его любимой. Он понимал, что они делают ей добро, но ревновал, как собственник. Он также понимал, что собственником Маргины он никогда не будет и это его злило, будоража его дикую гордость. Между тем Маргина шевельнулась, открыла глаза, и удивленно уставилась на Элайни:

- Элайни, доченька, я сплю?

- Мама, ты не спишь, я рядом с тобой, - обняла её Элайни.

- Адам! И ты здесь? – увидела Маргина Адама.

- А где же мне ещё быть,…мама, – улыбнулся Адам.

- Вы вернулись?

- Мам, вернулись, вернулись, - успокоила её Элайни. Маргина неуверенно поднялась, увидела Ва-Гора, лежащую Ва-Маву, Ва-Гима и укоризненно глянула на Ва-Гора:

«Это ты?»

«Я. Она тебя убила».

Маргина глянула на Элайни:

- Я слаба. С ней ничего нельзя сделать?

- Сейчас попробуем, но тут надежда только на них, - сказала Элайни, показывая на Мо, Па и Хамми, - ты, же знаешь – мы, феи, мертвых не подымаем.

Маргина глянула на Мо и Па, увидела Хамми-кота и улыбнулась:

- Его я знаю хорошо! – Хамми тут же подлез ей под руку и Маргина смеясь, погладила его.

- Откуда? – удивилась Элайни.

- Хенк рассказывал.

- Хенк, - улыбнулась Элайни, - как они с Байли?

- Никак, - печально сказала Маргина, - с того времени, как вы исчезли, много чего произошло.

- Хорошо, расскажешь позже, - сказала Элайни, взяла на руки Хамми, чмокнула его в нос и добавила, - пойдем Хамми лечить тётю.

И они начали колдовать над Ва-Мави. Ваду забеспокоились и загудели, но на них гаркнул Ва-Гор, и все притихли. Зашевелился Ва-Гим, открыл глаза и удивленно пялился на Мо, Хаммипапу, Хамми, Адама и Элайни. Ничего не понял, но, увидев сердитый взгляд отца, поднялся и отошел. Мо повернул голову Ва-Мави, щелкнули косточки, и она открыла глаза. Увидев Маргину живой, она скрипнула зубами, посмотрела на мужа и, увидев в его глазах лёд, зарыдала и упала в объятья своего сына. Все облегченно вздохнули.

Только не Маргина. Ей надо было что-то делать с ваду. Оставить их в стране фей она не могла. Несмотря на авторитет Ва-Гора, она понимала – тот не сможет удержать своих головорезов не убивать. Нельзя заставить волка не есть зайцев. Тот это тоже понимал, и молчаливо сказал:

« Я пройду через твою страну, дальше, к теплу».

« Я и мои воины будут тебя сопровождать».

«Ты мне не веришь?»

« Тебе – верю! А ты веришь своим головорезам?» - Ва-Гор не сразу понял слово «головорезы», потом понял и засмеялся:

«Пусть нас ведут черный человек и большой зверь!»

«Хорошо, я их попрошу!»

Элайни удивленно смотрела на Маргину и Ва-Гора. И явно, что-то подозревала.

- А кто эти люди? – спросила она, подозрительно глядя на ваду.- Я что-то не помню, чтобы у нас в стране фей были такие дикари.

- Я всё тебе расскажу, - положила руку ей на плечо Маргина,- это очень долгая и не совсем приятная история. А теперь, ты можешь попросить своих друзей, вот этого черного человека и большую кошку проводить этих людей до границы гор, на запад.

- Их что, надо выгнать?- насупилась Элайни.

- Вроде того, - улыбнулась Маргина, - но корректно.

- Я попрошу Хаммипапу и Мо, - усмехнулась Элайни, - они проводят их конкретно и корректно!

- Хаммипапа, он что – папа Хамми? – спросила Маргина.

- Папа, - засмеялась Элайни, - а что, не видно?

- Он человек, а Хамми - кот!

- Я тебе тоже много чего расскажу, мама, – шепнула Элайни, - а теперь, давай-ка, проводим гостей.

Она подошла к Па и Мо и долго объясняла им свою просьбу - людей Ва-Гора до высоких западных гор.

* * *

С того самого дня, как он нашел отца, куда и девалась у Хенка веселая удача и легкий нрав. Хенк понимал – не стало отца и он должен вести свой народ, по крайней мере, пока не выберут кого-нибудь другого, Хенк на это очень надеялся. В начале Хенк на воздушной флаэсине улетел в Магнум, но оттуда было неудобно решать многие послевоенные вопросы и он, оставив в Магнуме незаменимого Увина Партера, обосновался в Гори. Тем более это было удобно, так как ему приходилось много работать со штабом фей в Боро. Так уж получилось с самого начала, что больше всего ему приходилось общаться с феей Эстатой, к которой постепенно и перешло руководство штабом. Кто тянет, на том и едут. Но это очень помогло им координировать свои действия и, в итоге, в этом районе их стран начала постепенно налаживаться жизнь и возникла зыбкая стабильность. Граница стран проходила по реке Лее, правда, никто никогда не придерживался этих границ, и маги и феи селились и там и тут без всякого ограничения. Поэтому Хенк и Эстата сразу решили оставить всё это, как есть. Хенк пошёл дальше – он перенес свою резиденцию в Боро, поэтому феи и маги шлялись по городу, как ни в чем не бывало. Более того, сполна увидев ужасы войны, и потеряв многих своих близких, феи и маги относились друг к другу предупредительно, стараясь, не задевать чувства друг друга. Эта фронтовое не писаное правило постепенно перешло в повседневную жизнь, и поддержка друг друга в непростые времена была не лишней. Тем более, что мирная жизнь была немного парализована. Это в большей степени касалось фей, которые потеряли своего регента, а замены никакой не было. Как раз сегодня Хенк и Эстата это обсуждали.

- А почему не, позвать Маргину? Кто-кто, а она-то смогла бы навести порядок, - спросил Хенк.

- Да я сама об этом думала, - Эстата грузно уселась на табуретку, и та заскрипела под ней, - девочек к ней хотела послать! – кивнула она на Леметрию и Чери, сидевших на подоконнике и глазевших на улицу.

- Чево? – пискнула Леметрия.

- Не «чево», а поедете, привезете Маргину!

- Слушаюсь, фея Эстата, - козырнула Чери, улыбаясь во весь рот.

- Дурынды вы здоровые! – улыбнулась Эстата.- Замуж бы вас надо, да вот не за кого! – добавила она, глядя с улыбкой на Хенка.

- Мы согласные! – хором заулыбались «дурынды». Хенк смутился и сказал:

- Я письмо напишу, передадите?

- Байли? Давай уж, передадим, - вздохнула Чери. Леметрия вздохнула глубже. А Чери еще глубже. Эстата не стерпела и крикнула:

-Так, идите, собирайтесь! – и добавила вдогонку. - Перед отъездом зайдёте!

* * *

Перчик страдал. Конечно, много Розарии его немножко угнетало. А вот теперь ему хотелось Розарии хоть чуть-чуть. Он понимал, что влюбился. И надо было что-то предпринять. И Перчик решил найти своего единственного друга, а там видно будет. По здравому разумению, требовалось ехать через Валу в Боро, а там уже и Страна Магов. Война закончилась, никто никого не искал, да и вообще, кругом была такая неразбериха, поэтому Перчик пристроился на огромную арбу с сеном до Валу, к молчаливому вознице, который не мешал мечтать. Мечтал Перчик, конечно, о Розарии. Он лежал на самом верху, на сене, любовался небом, и вспоминал счастливые часы, проведенные с Розарией. Она его многому научила, целоваться например. Она сама не умела, но любила экспериментировать. И еще кое-чему научила. Перчика в жар бросило от воспоминаний. Хорошо, что его никто не видел. Кроме птичек на небе. И кроме той штуковины, что летит с неба прямо на него и орёт.

* * *

В Фаэлии царил бардак. Со времени отбытия Иссидии на войну, город был оставлен на попечение феи Януш, с которой командир был, как с листика зонтик. А потом пришло известие о гибели Иссидии. И фея Януш боялась, что придут маги и разрушат столицу. Фея Януш обратилась к своей соперницу феё Филиции за поддержкой. Та пришла и сказала:

- Выпускай Маргину из тюрьмы, она всё наладит.

- Да нет её, убежала она из тюрьмы. Еще при Иссидии.

- И где она? – спросила фея Филиция.

- А откуда я знаю? – в сердцах воскликнула фея Януш. – В городе фей осталось – кот наплакал, одни старухи, как мы. Что нам делать? – с надеждой спросила она у Фелиции. Та задумалась, потом сказала:

- Надо всех привлечь, старых, не старых, фей и простых жителей, кто раньше работал в управлении.

- Я, кажется, на базаре видела капитана Вейна, - сообщила фея Януш.

- Вот, вот, его в первую очередь! Он хоть порядок наведет в городе!

- А где его найти?

- Откуда я знаю, - двинула плечами фея Фелиция, - поспрашиваю у людей.

А капитан Вейн в это время находился в гостиной дома доктора Фроста и беседовал с ним. Говорили о Вайли.

- Джозеф, надо что-то делать с Байли.

- Питер, а что я сделаю?- развел руками доктор Фрост. – Я рад, что она хотя бы кушать не отказывается. Если бы здесь была Маргина или Элайни, то они может быть, что-нибудь сделали.

- Война прекратилась, и Иссидия погибла, - сообщил капитан Вейн, - я думаю, что Маргина скоро появится.

- Только на неё и надежда,- присел доктор Фрост, - а Элайни, я же рассказывал, пропала или переместилась вместе с Адамом и Хамми.

А грустная Байли сидела у окна в своей комнате на втором этаже и гладила кота Глюка.

* * *

Ссоры начались с самого начала. Во-первых - их посылали не одних, во-вторых – каждая хотела покомандовать. Когда они уже поднялись на флаэсину и упивались своей самостоятельностью – подошел Хенк с высоким, худощавым, с мохнатой рыжей головой парнем, и сказал:

- Вот, знакомьтесь, маг Фогги! Он полетит с вами, - он обернулся к Фогги и представил девочек, - Фогги, это фея Леметрия и фея Чери!

- А письмо? – спросила, улыбаясь Леметрия, внимательно рассматривая Фогги. Чери тоже смотрела на добычу.

- Письмо передаст он, - сказал Хенк, указывая на Фогги, и, на прощанье, махнул рукой, - удачи вам.

Маг Фогги неспешно поднялся на флаэсину, стараясь быть независимым. Он только в этом году закончил академию и даже принимал участие в боях, находясь в резерве. Хенк послал его в качестве посла, для переговоров с Маргиной, и передачи письма Байли. Чтобы не потерялось, письмо. А то, мало ли что взбредет девушкам в голову. А переговоры заключались в передаче другого письма - Маргине.

- Вам никуда не надо сходить? – спросила Чери, глядя на воробушка.

- Не понял? – вежливо сказал Фогги.

- Ну, вы уже летали? – улыбнулась Чери. – Лететь долго придется. Вам не надо? В туалет, например?

Фогги густо покраснел и пробормотал: - Спасибо не надо.

- Присаживайтесь здесь, - очаровательно улыбаясь, Чери показала на лавочку на корме, - вам удобно здесь будет?

Фогги не успел ответить – Леметрия крикнула от штурвала:

- Чери! Ты будешь взлетать или нет!

- Чего ты разоралась! Взлетай! – рыкнула ей Чери, и добавила, улыбаясь Фогги. – Она у нас немного нервная.

Леметрия, от возмущения, задвинула кристалл до упора, и двинула на себя штурвал. Флаэсина свечкой взлетела вверх, и Чери свалилась на мага Фогги. Не без удовольствия, конечно.

- Простите, я не удержалась, - сказала она, сияя, и не спеша слезать, - Леметрия у нас такая неумеха.

- Ничего,- сказал красный Фогги, руками пытаясь поддержать Чери, но руки как-то сами собой упирались в упругие соблазнительные шары. Нутром маг Фогги чувствовал – благополучно до места назначения он не долетит

- Чери!!! – кричала от штурвала взбешенная Леметрия. А кто бы не взбесился! Из под носа уводят мага.

- Ну чего тебе? – завелась и Чери.

- Где карты? – спросила Леметрия, лишь бы что спросить.

- А откуда я знаю! Поищи где-то там!

- Как я поищу? Я за штурвалом!

- Я сейчас, - шепнула Чери магу на ухо, и это не ускользнуло от Леметрии:

- Чери!!!

- Да иду уже! – кинула Чери, подымаясь на мостик. Маг немного вздохнул. Чери взяла штурвал, а Леметрия быстро побежала искать карту. Потом решила, что карта находиться на корме.

- Никак карту не найду, - всплеснула она ручками и устало опустилась на лавочку возле мага, заработалась бедная, - вам здесь удобно?

- Да, да, спасибо, - ответил, отодвигаясь Фогги.

- Вы, видимо, очень важный человек, что вас Главный Маг провожал, - сказала, воркуя Леметрия, гипнотизируя Фогги глазками из-под густых ресниц.

- Мы учились,…знакомы… в одной академии, - поплыл Фогги под её взглядом.

- Как интересно! Вы академик…- подняла глазки Леметрия.

- Нет, еще…буду…потом… – шелестел будущий академик. Его прервал крик Чери.

- Леметрия!!!

- Ну, что тебе? – в сердцах кинула Леметрия, и сказала Фогги: - Она у нас немного нервная, вы не судите её строго.

- Леметрия!!! – крикнула Чери, заваливая на бок, флаэсину.

- Ничего не может без меня, - шепнула она на ухо Фогги, и крикнула Чери: - Иду!!!

Фогги снова успокоился, а напрасно. Леметрия и Чери вступили в перепалку, дергая за штурвал, и флаэсина начала выписывать кренделя. Оба кинулись выправлять положения и задергали все рычаги. От этого стало ещё хуже – Чери дернула за рычаг, кристалл выскочил из гнезда, и флаэсина полетела к земле. Орали все трое. Несмотря на статус.

Глава пятая. Элайни и Элайни.

Мо и Хаммипапа, прихватив с собой Хамми (по настоянию Па), ушли провожать ваду. Маргина, как только они скрылись за поворотом дороги на Габро, по пути в Фаэлию, тут же, где была стоянка ваду, уселась прямо на траву, взяла за руку Элайни и сказала:

- Давай, рассказывай, всё, всё, всё!

- Мам, а, может, ты мне расскажешь, что у вас тут твориться? – возразила Элайни. Но Маргина не успела ответить – грохнул гром и возле Маргины упал мужчина в летнем костюме.

- Элайни! Как я рад тебя видеть! – воскликнул он и потянулся к Элайни.

- Адам? – удивилась Элайни, и обернулась к другому Адаму. Другой Адам держал руку на плече Элайни и собирался слушать маму и дочку.

- Ведите себя прилично, молодой человек, - сказало он, вставая, и подозрительно всмотрелся в лицо новоявленного Адама. – Где-то я вас видел! Вы кто?

- Я Адам, а это моя Элайни, - сказал новоявленный Адам.

- Нет, молодой человек, это я Адам и это моя Элайни!- Адам обнял Элайни.

- Да как ты смеешь…- начал новый Адам, но не окончил.

- А чья же тогда я? – послышался голос. Из кустов вышла Элайни, держа на руках сумку, а рядом бежал Хамми.

- Элайни! – воскликнули оба Адама.

- Заткнитесь все! – крикнула Маргина. – Элайни – ты опять взялась за фокусы? – она грозно посмотрела на обоих Элайн, и сказала, ткнув в Элайни, сидящую на траве: - Вначале рассказывай ты!

- А что рассказывать! Я, Адам и Хамми хотели попасть к Адаму домой, а попали в мир трёх солнц, где водятся разные звери, как у Адама дома только очень, очень давно. Меня эти звери чуть не съели, и Адам очень переживал – видишь у него седой чубчик? – она погладила Адама, с которым сидела, потом глянула на другого Адама и добавила: - А этого я не знаю. Там мы встретили Мо, и он помог нам вернуться, потому что я чувствовала, что у тебя беда. У меня всё.

- Хорошо, - сказала Маргина и повернулась к Элайни с сумкой, - а теперь рассказывай ты!

- А что рассказывать! Я, Адам и Хамми попали к Адаму домой. Мне там очень и очень понравилось. И Хамми там понравилось, он там железки ел …

- А еще есть? – у Хамми прорезался голос.

- Есть, есть, - улыбнулась Элайни,- в сумке. А потом в церкви…

- Где, где? – переспросила Маргина.

- Церковь, красивое здание такое, там много силы. Так вот, в церкви я почувствовала, что тебе плохо, и мы с Адамом, - она улыбнулась и прижалась к новому Адаму, - мы с ним отправились к его очень хорошему другу Мише и Гале…

- А Галя кто такая? – перебила Маргина.

- Жена его! Так вот, мы были у Гали и Миши и там зарядились на …где Адам?

- На электростанции, - подсказал новый Адам.

- Да, на электростанции, и прибыли сюда. Благодаря Хамми, он помог. У меня тут полная сумка продуктов от Гали.

- Так что ты ждешь? Выкладывай, поедим нормально, у меня с утра ничего во рту, - сказал первый Адам, и спросил второго Адама: - А как там Миша?

- Погодите вы с Мишами, - вмешалась Маргина, - а что мне делать?

- В смысле? – спросила первая Элайни.

- А в смысле, что мне с вами делать?

- Радоваться надо, что дочек больше стало, - засмеялась вторая Элайни, - вот у папы еще и сын появился, а он ничего!

- Какой сын? – опешила Маргина.

- Перчик его сына зовут, наш братик! – засмеялась первая Элайни.

- А ну вас, - отвернулась Маргина.

- Ну, мам, не обижайся, всё хорошо.

- Какие хорошо? Вот ты скажи, как я вас называть буду? – спросила Маргина.

- Элайни, - сказали обе Элайни. И переглянувшись, засмеялись.

- Вот то-то и оно! – кивнула Маргина.

- Да, блин, - сказала Элайни, гостья Земли, - нам надо как-то называться?

- А что тут сложного? Я Элайни, а ты Элайни «два»?

- Почему это я «два»?

- Потому что я первая вернулась.

- Перебьешься!

- А мы? – спросил последний Адам.

- Что мы? – удивилась Маргина.

- А нам как себя звать?

- А за вас у меня голова не болит, - отмахнулась Маргина, - мне бы с дочками разобраться.

- А я? - не к месту сказал Хамми: - Я так понял, нас Хаммов тоже два?

- А тебя, кот, я вообще пока не знаю, - сказала Маргина, - тебе проще, я тебя Глюком назову.

- У нас Глюк уже есть, - подала голос какая-то Элайни.

- Будет Туманный Глюк! – хихикнула, не удержавшись, Маргина.

- Почему Туманный? – спросила какая-то другая Элайни.

- Так он у вас гвозди ест, - сказала Маргина, - с головой у него что-то.

- Ничего у него с головой нет, - защитила Хамми Элайни с Земли, и погладила его, - и не гвозди он ест, а эти…транзисторы, у нас таких не делают.

- Одно слово, Туманный он, - констатировала Маргина, - и у вас обоих гвозди в голове. Нормальные дети, не плодятся, как кролики, а от тебя Элайни, можно ожидать чего угодно.

- Это ты кому говоришь? – ехидненько спросила Элайни с Земли.

- А вам всем, Элайням! - сказала, а потом пырснула Маргина.

Хамми, или точнее новоявленный Туманный, считал одну Элайни, потом другую и убежденно сказал:

- Да они похожи, как две капельки росы.

* * *

Флаэсина, упав на Перчика с неба, спружинила на сене, и мягко приземлилась на землю. Все четыре колеса арбы отлетели в сторону, лошади, с передком и возницей на ней, ускакали подальше от греха, и только Перчик одиноко лежал на земле.

- Ты дур-ра набитая, зачем дергала за рычаг? – кричала Чери на Леметрию. Та, ещё не отойдя от шока, не осталась в долгу:

- Сама дура, кто так управляет? Ищи вот теперь кристалл! - и они, переругиваясь, стали на карачки и принялись искать на дне флаэсины свалившийся кристалл. Маг Фогги, о котором в пылу ссоры девчонки забыли, выбрался на землю из наклонившейся флаэсины, и облегченно вздохнул - такой полет он не быстро забудет. Он ещё раз вздохнул и оглянулся – хорошо!!! Больше он в эту флаэсину не сядет ни за что. Что это там валяется? Он подошел и увидел на земле Перчика.

- Перчик? – он удивился. Перчика он знал по Академии, друзьями они не были, но это был свой человек – маг. Он похлопал его по щеке и позвал: - Перчик?

Тот не реагировал. Фогги подошел к борту флаэсины, пытаясь привлечь спорящих фей:

- Чери, Леметрия!

- Чего тебе? – обернулись феи, ну перебил прямо на самом интересном месте!

- Здесь Перчик!

- Какой перчик, - спросила озабоченно Леметрия, - ты не ударился, случайно?

- Здесь маг, Перчик! – уточнил Фогги.

- А что здесь маг делает, шпионит? – уставилась на него Чери.

- Нет, по-моему, он не дышит, - вежливо уточнил Фогги.

- Не дышит? – обрадовалась Леметрия. – Сейчас сделаем искусственное дыхание.

- Я умею, - сказала Чери.

- Отвянь, - сказала Леметрия, перелезая через борт, - ты вон, флаэсиной уже управляла.

Она наклонилась к Перчику и принялась усердно делать искусственное дыхание. Как-то очень добросовестно, потому что Чери сказала:

- Боюсь, ты его совсем задушишь!

- Не возникай, - отозвалась Леметрия, вытирая губы, и снова впиваясь в губы Перчика. Тот как-то ожил и даже обнял Леметрию.

- Что они делают? – возмутилась Чери до глубины души. Перчик, не открывая глаз, сказал: - Розария…

Леметрия не останавливалась и продолжала делать искусственное дыхание.

- Леметрия, хватит, - крикнула Чери, а потом радостно обернулась к Фогги, - не, ну ты видел, что она делает?

Наконец Перчик раскрыл глаза и уставился на Леметрию: - Ты кто?

- Я твоя спасительница, - сказала Леметрия, лёжа на Перчике, - меня зовут Леметрия.

- Перчик, - представился Перчик. Леметрия ему совсем не мешала.

- Вставайте! Вы долго будете валяться? – прикрикнула на них Чери.

- Что-то у меня в спине торчит, - сказал Перчик.

- Ну-ка давай, посмотрю, - сказала Леметрия и перевернула Перчика, - о кристалл нашелся! – сказала она, показываясь с черным кристаллом от флаэсины. Перчик поднялся и увидел мага Фогги.

- Фогги! А ты как здесь? – удивился он.

- Я послом, от Хенка… Главного Мага то есть… к фее Маргине, – мялся Фогги.

- К Маргине? Так Хенк жив? – обрадовался Перчик.

- А ты что? Знаешь Хенка? – спросила Чери.

- Он мой лучший друг,- сказал Перчик.

- Хенк сейчас Главный Маг, - сказал Фогги.

- Ну, что мальчики – полетели? – спросила Чери.

- Нет! Я больше не полечу! – замахал руками Фогги.

- Ты что, трусишь? – покосилась на него Чери.

- Ничего подобного! Дальше мне предписано добираться без вас!

- Ничего мы такого не слышали, - наехала Чери и повернулась к Леметрия, - скажи Лемми?

- Да, я такого не слышала, - поддержала подруга.

- Без нас ты дальше не поедешь, - подвела итог Чери, - иначе мы тебя арестуем, как вражеского шпиона.

- Перчик, а ты это… - начал Фогги, - …ты тоже с нами?

- Конечно он с нами, - решила за него Леметрия, - он мне поможет рулить, да Перчик?

Перчик дипломатично промолчал, так как в уме решал задачку о любовном треугольнике, и поэтому Фогги, как где-то военный человек и посол державы, принял героическое решение сам:

- Хорошо летим.

* * *

Шергу удалось ускользнуть от ваду, когда в их лагерь нагрянули Элайни, Адам и Хамми. Всё-таки скоты эти ваду. Их вожак, этот Ва-Гор, гордый индюк, повелся на Маргину и испортил ему – Шергу, так тонко задуманную месть. Мало того, он держал Шерга, как раба. И Шерг, со всех ног, кинулся в Тизер, где его ещё помнили, как представителя Иссидии. Через час он был в доме председателя совета города и, сидя за обеденным столом, рассказывал ошарашенному председателю о полчищах ваду, двигающихся на город. Да, он немного переборщил, но это ничего – у страха глаза велики и это поможет этим простолюдинам немного пошевелить задницей.

- Так что Мирони, готовь защиту города, подымай всех фей, которые есть, - разглагольствовал он, обгрызая жирную косточку. Председатель Мирони, думал о том, зачем же ему нужна такая напасть на склоне лет, и на кого бы переложить всю эту кашу. И быстренько вызвал своего заместителя, шустрого Берко Лова. Тот послушал Шерга, глаза заблестели, как у охотничьей собаки, и, выслушав указания Мирони, бросился выполнять. Мирони вздохнул спокойно – о лучшем он и не мечтал.

- Ты мне лошадь дай, - сказал, вставая, Шерг, - других надо предупредить.

Мирони кивнул – ради такого дела не пожалел свою лошадь. И Шерг, сытый и довольный, поскакал дальше, предвкушая свою месть ваду.

Тизер был древней, порядком уже заброшенной крепостью, может быть и бывшей грозной столетия четыре назад, но теперь представлявшей скорее декорацию, чем фортификационное сооружение. На стены срочно были созваны все, находящиеся в городке, феи и простые граждане, вооружённые, по большинству своему, пиками и, изредка, мечами.

Фея Жилен, избежавшая смерти на войне и от рук ваду, и знавшая не понаслышке коварство ваду, распоряжалась феями, вооруженных мечами и луками, шепотом повторявшими, стоя на стенах, свои заклинания. Несмотря на юность, жизнь очень быстро сделала её взрослой.

- Значит так, подпускаем поближе, вторая шеренга отсекает огнем передний фронт нападающих, первая – расстреливает стрелами. Потом шеренги меняются местами. Понятно? – громко, и в который раз, повторила она.

- Понятно!- бодро ответили феи - многим из них довелось побывать в мясорубке войны. Фея Жилен напряженно взглянула вперед, на изгиб дороги. Она помнила бой с ваду, когда они втроём: фея Тая, фея Роз и она, фея Жилен, попали в засаду. Помнила она и страшные глаза ваду, и смерть своих подруг. От жалости, сжалось сердце, и выскочила слеза. Жилен быстро отвернулась и решительно стерла её. Сегодня она отомстит за Таю и за Роз, лежащих не погребенными где-то там – в горах. Отомстит, а потом уйдет в горы и найдет место их гибели.

На дороге, вдали, появились первые ваду. Они шли открыто, не прячась, гурьбой по дороге прямо к городу. Впереди, на коне, ехал громадный воин, в окружении таких же здоровенных, со звериными лицами, воинов, одетых в шкуры. Справа, по обочине шагал какой-то здоровенный рыжий зверь, мордой похожий на кота, а слева, возле луга у реки Таун, притоки Леи, шёл черный человек в черной шляпе. Фея Жилен немного удивилась, но, снова взглянув на лица ваду, ожесточилась и скомандовала:

- Приготовится!

Ворота крепости были закрыты, и, постепенно, перед ними собралось, чуть ли не половина всего отряда ваду.

- Огонь! - воскликнула фея Жилен, и сверху на ваду обрушился ослепительный вал огня.

* * *

- Капитан Вейн! Как я рада вас видеть! – воскликнула фея Януш, поймав капитана Вейна на площади, перед замком, и сразу же наложив на него свои руки. И говорила совершенно искренне – она бы с удовольствием переложила всё хозяйство столицы на какие-нибудь подвернувшиеся плечи. Тем более, феи Иссидии больше нет и её феё Януш можно не бояться.

- Питер, - обратилась она к нему по-свойски,- мы с феёй Филицией посоветовались и просим вас снова занять место капитана городской стражи. И еще – вы не знаете, где можно найти Маргину?

- А зачем она вам? – спросил капитан.

- Я хочу все ей передать, - махнула рукой фея Януш, и от возбуждения всплакнула, - у меня сил больше нет этим заниматься! И почему именно я, и где совет фей? Я что напрашивалась?

- Успокойтесь, фея Януш,- подбодрил её капитан, - а что, разве фея Маргина не в тюрьме?

- Да она ещё при Иссидии оттуда удрала, - махнула платочком фея Януш.

- Кажется, я вам могу помочь, - сказал капитан, в городе осталась фея Байли…

- Вот-вот! – воскликнула фея Януш. – Она же родная дочь королевы Селивии … как оказалось…вот пусть и принимает королевство! – она, схватив капитана за рукав, как заговорщик шепнула ему: - Я сейчас найду фею Фелицию… и ещё несколько фей …и мы быстренько сделаем коронацию…

- Зачем так спешить? – пытался возразить капитан, но тут фея Януш, почувствовав свободу, возразила: - Нет, нет, капитан! Ведите Байли… да нет, как же вести - нужно каретой, куда карету подавать, капитан?

- К дому доктора Фроста, - сдался капитан Вейн, - но я не знаю – согласится ли Байли?

- Согласиться, я это беру на себя! – с жаром возразила фея Януш. - Я сейчас всё организую и через час…через два, сама приеду!

- Хорошо, - согласился капитан. Фея Януш ринулась было в замок, но остановилась и крикнула: - Капитан! Обязательно наденьте парадную форму.

Капитан двинул к дому доктора Фроста. Тот принимал в своем кабинете и освободился только через четверть часа. Капитан тут же выложил ему новости.

- Я не знаю, что скажет Байли, - сказал, немного подумав, доктор.

- Джозеф, давай не будем гадать, а пойдем и спросим её! – сказал капитан. И они отправились к Байли. Байли, как обычно, сидела возле окна с котом Глюком. Капитан Вейн, вытянулся и официально сказал:

- Фея Байли, вас приглашают на коронацию, для принятия королевства.

Байли удивленно вскинула глаза и посмотрела на отца:

- Это так надо, папа?

- Да, Байли, для Страны Фей сейчас это важно, - сказал, немного официально, доктор Фрост. Байли опустила голову, немного подумала и сказала:

- Хорошо! Если так надо – я согласна.

Через два часа она стояла перед советом фей (в количестве пяти, которых нашли) и читала клятву. Сразу же после принятия, она продиктовала первый королевский указ: «Государственного преступника, именуемого Тони Шерг, немедленно арестовать, где бы он не находился, и тут же, на месте, казнить». Фея Фелиция, писавшая указ, удивилась, не ослышалась ли она, но под жестким взглядом Байли, закончила писать и подала ей на подпись. Та быстро черкнула подпись и отвернулась. Фея Януш стояла у дверей и, услышав указ, восторженно сияла – она нашла нового кумира. В Стране Фей ещё не знали, что у них появилась новая королева, и фея Януш тут же разослала гонцов во все стороны. В сумке у каждого было две бумаги: одна о коронации королевы Байли, вторая – о преступнике Шерге.

* * *

Флаэсина подлетала к Борото. Леметрия, рулившая вместе с Перчиком, мечтательно глянула вниз и сказала:

- Как жаль, я целый год не была дома, и вот на тебе – пролетаю так близко от него, а могу только вздыхать.

- Чего мудрить – опустилась и дома, - предложил Перчик, жуя яблоко.

- Нельзя, - нахмурилась Чери, - у нас задание, доставить посла живым и невредимым и Маргину забрать.

- А кто его повредит там внизу, - Перчик наклонился над бортом и зашпурил огрызком в бегущего впереди стада быка. Тот задрал голову на флаэсину и неодобрительно мукнул.

- Я бы тоже не прочь, размять ноги, - отозвался Фогги из под руки Чери.

- Вот! Все не против! Чери? – Леметрия уставилась на подругу.

- А что я?! – сказала Чери снимая руку с Фогги, потом махнула и сказала:

- Ну, давай! Только не долго!

Лемертия радостно зарулила вниз, так круто, что Фогги предусмотрительно побледнел, и Чери быстро спрятала его на груди. Дом Леметрии находился в часе пути от Борото, прямо по курсу. Внизу, слева, бежала им навстречу притока Леи, Горне, а дальше где-то там, впереди, находилась деревня Дер. Леметрия опустила флаэсину совсем низко, вдоль луга, чуть ли не задевая кусты.

- Как здорово! – воскликнул Перчик.- А может нам искупаться?

- Да ты что? Вода холодноватая! - возмутилась Чери, и полетела в воду. Рядом с ней плюхнулся, взвизгнув, Фогги. На берегу победно замычал бык, высматривая Перчика. От удара рогов, флаэсина, накренилась, зачерпнула бортом воду и стала медленно погружаться. Перчик, перелетев вместе с Леметрией через штурвал, еще не подозревая о своем счастье, помогал Леметрии выбраться на берег. Чери, выскочивший первым, остановился перед быком. Бык повернул голову, коротко рыкнул и ударил копытом. Чери, не дожидаясь противника, с криком кинулся в поле, мимо подтянувшегося стада коров. Пастух, оторвавшись от созерцания и дум, с удивлением смотрел на несущегося человека. Перчик, Леметрия и Чери засели в холодной воде, дрожали, но выходить не собирались. Бык тоже не спешил.

- Я сейчас за-за-мерзну, - сообщила Чери, - Перчик, с-с-сделай что-нибудь.

- А почему это я? – возмутился Перчик. – Возьми сама и колдони!

- Какие «колдони», - возмутилась Чери, - я за-мерзла вся.

- Ты быка обидел, - констатировала Леметрия, - к тому же – ты мужчина.

Это воодушевило мужчину! Он подобрал одно из плавающих яблок, выпавших из корзины, замахнулся, прицелился, и с криком: «На!!!» запулил в быка. Яблоко не долетело и упало прямо перед быком. Тот принюхался, с хрустом сожрал яблоко и сказал: «Еще»!!! Ну, в смысле: «Му-у»!!! Перчик кинул еще. Бык подобрал и захавал.

- Так он же голодный, - сказала Леметрия, и, набрав в подол мокрых яблок, пошла к быку.

- Лемка! Ты куда? – закричала Чери. – Он тебя забодает!!!

- Не забодает, - сказала Леметрия, скармливая яблоки, и почёсывая быку между рогами. Тот млел от счастья, жевал, благодарно поглядывая красными глазами на Леметрию.

- Леметрия, мы выйдем?! – не то спросил, не то предупредил Перчик, и вылез на берег. Бык искоса посмотрел, на него и коротко мукнул. У Перчика последние капли мужества упали вниз, и он подумывал поступить по примеру Фогги. Чери вышла на берег и дрожала. Подошел пастух, снял широкополую шляпу и с любопытством посмотрел на флаэсину в воде.

- Дядя Ко! – воскликнула Леметрия, и кинулась к пастуху. Тот удивился, потом узнал, и воскликнул:

- Леметрия?! Ты!!!

Оказалось – это был родной дядя Леметрии. Тут же, на берегу, разожгли костер и развесили вокруг него одежду. Дядя Ко вытащил сыр и хлеб, подоил корову, и Перчик, Леметрия и Чери на корточках, возле костра, по очереди с кружки пили молоко. А дядя Ко пошёл искать Фогги.

* * *

- Ну, что мои родные, – сказала Маргина, подымаясь с травы, - закусили - пора в дорогу.

Элайни, первая и вторая, собирали сумку – Галя столько еды наложила, что её хватит еще на один день. Адамы валялись на траве – уработались. Туманный Кот лежал на спине, расставив лапы в стороны, принимал солнечную ванну и внизу уже потёк черным блином. Невдалеке пасся отданный Маргине конь.

- Ау! Мужчины? Вы собираетесь идти? - поторопила Маргина.

- Мама, а, может, ещё полежим? – отозвался один Адам, второй маму даже не слышал – похрапывал.

- Я вам дам сейчас «мама», - возмутилась Маргина, сорвала ветку и принялась хлестать «мужчин». Те поднялись и спрятались за своими Элайнями. Досталось и им. Коня нагрузили сумками и все двинулись по дороге в Тизер.

- Значит так, - руководила Маргина, - раз вас так много, то мы вместе дойдем до Габро а потом разделимся. Я с тобой и с тобой пойду в Боро, а вы сядете на лошадь и поедете в Фаэлию к Байли.

- Мама, я поеду с тобой в Боро, а почему с нами едет не мой Адам? – возмутилась Элайни, которая с Земли.

- А это не твой? – спросила Маргина, глядя на Адама с седой прядью.

- Не мой! Мой вот, - сказала Элайни, беря под руку другого Адама.

- Вот и поедешь не со своим! Чтобы знали!

- Что знали?

- Что нельзя!

- Что нельзя?

- Ты долго меня будешь повторять? – возмутилась Маргина. – Всё! Как сказала – так и будет!

Обе Элайни немного подулись, потом начали шутить:

- Мам, мы тебя обманем!

- Я вас обману, а ну идите сюда, - взяла в руку камешек и спрятала за спину:

- Кто угадает – будет Элайни!

- А кто не угадает?

- А кто не угадает, будет Ланой!

- Почему Ланой?

- А я немного побыла Ланой - приятно. Я думаю, что вам тоже будет приятно, - подытожила Маргина.

- Ладно, - сказала Элайни с Земли, - я выбираю правую руку.

- Не угадала, ты Лана, - показывая пустую руку.

- Я Элайни, я Элайни, - запрыгала Элайни с планеты динозавров.

- А мы? – сказал Адам с сединой.

- Ну, идите сюда, - сказала Маргина пряча камешек.

- Я тоже выбираю правую руку, - сказал Адам без седины.

- Ты Адам, - сказала Маргина, показывая камешек.

- А я? – спросил Адам с сединой с планеты динозавров.

- А ты будешь Дан, - подытожила Маргина.

Маргина вытащила две ниточки, повязала желтую на руку Элайни и красную на руку Ланы.

- Вот теперь, попробуйте, снимите, улыбнулась Маргина.

- А что будет?

- Будет жечь руку и чесаться.

- Ма-ма! Разве так можно?

- С вами только так! - сказала Маргина. Девочки надулись больше. Адам, который - не важно, вел за узду коня, на котором восседал Туманный Кот. Вдруг впереди по дорогу, за горкой заполыхал огонь, и раздались крики. Все поспешили вперед. Кода они, запыхавшись, поднялись на горку, так сразу онемели – ваду штурмовали городок Тизер, жители города защищались, поливая огнем ряды ваду. А Мо, Па и Хамми номер один стояли вокруг и неподвижно смотрели.

- Что такое? – возмутилась Маргина. – Элайни? – она посмотрела на одну и другую. - Вы же говорили, что этим… Мо и Па можно доверять?

- Я не знаю, - хором отозвались Элайни.

- Мо и Па не понимают, - отозвался Туманный Хамми и почему-то почернел.

- Что не понимают? – вскрикнула Маргина. – Кому нужна эта бойня?

- Не нужна бойня, - повторил Туманный. И всё застыло. Перед воротами города. И на стенах города.

Глава шестая. Байли.

- Капитан, вы подобрали людей? – спросила Байли у капитана Вейна.

- Да, ваше высочество, - ответил Вейн.

- Дядя Питер, давайте без этого, - сморщилась Байли.

- Хорошо, Байли,- сказал капитан, - приглашать? – Байли кивнула.

Вейн подошел к двери, открыл её и пригласил. Вошли двое, мужчина и женщина.

- Фея Арис, - показал капитан на женщину, лет тридцати пяти, с каштановыми волосами, стянутыми тонким ремнем в узел, в сером плаще, но без традиционной шляпы фей, вместо которой держала в руках простую, широкополую и черную. Фея Арис смело посмотрела на Байли и склонила голову.

- Манк Крион, - представил Вейн мужчину. Тот наклонил свою коротко стриженую голову. Он был невысок, ниже своей напарницы, но шире в плечах. Одет был в такой же серый плащ, под которым явно угадывался меч.

- Вы знаете, зачем вас вызвали,- сказала им Байли. Они оба кивнули. – Хочу ещё, чтобы вы передали письмо, - она подошла к столику и взяла запечатанный конверт и передала его фее Арис. Она внимательно посмотрела ей в лицо и добавила:

- Передать лично в руки! В случае невозможности – сжечь!

* * *

Фогги искали до темна, но так и не нашли. Поэтому дядя Ко остался ждать у костра, а Леметрия, Чери и Перчик пошли вдоль берега к дому Леметрии, благо он оказался совсем рядом, за излучиной. Дом Леметрии был большим, двух этажным, со множеством флигельков, в которых жили несколько семей, на правах аренды обрабатывающих поля, поэтому, когда Леметрия постучала в дверь тем самым разбудила улей. В окна начали выглядывать люди, большинство которых Леметрия узнавала и здоровалась. Растерянные родители, радостно обняв дочь и поздоровавшись с Чери и Перчиком, не знали, что делать с любопытными, и, по этому, закрыли дверь на засов.

Гости прошли в гостиную, пошли расспросы, разговоры, тут же захлопотали вокруг стола, вынося деревенские незамысловатые, но питательные кушанья. Гостей усадили за стол, отец долго говорил тост за фей, потом прослезился, Леметрия тоже хлюпнула носом и обняла отца. Возле нее с одной стороны сидел её брат, лет семнадцати, с такой же кудрявой шевелюрой, как у Леметрии, и с такими же большими глазами, очень похожий на Леметрию. Он восхищенно, блестящими глазами, смотрел на Леметрию, Чери и Перчика, слушал рассказы сестры, ничего не ел, только изредка смачивал сухие губы в кружке с компотом. С другой стороны Леметрии сидела её сестра лет восьми, беленькая аккуратненькая, ничуть на Леметрию не похожая, которая тихонько ковырялась в тарелке и равнодушно слушала застольные разговоры. Дальше шли жена дяди Ко, с двумя малышками, брат мамы Леметрии, дядя Ваал, с женой и сыном лет четырнадцати. Домашнее вино быстро вскружило голову, Чери и Перчик подключились к разговору, и вскоре всполохи веселого хохота, доносились до самого последнего флигеля, вызывая там улыбку не словом, а общим настроением.

Все когда то кончается, и подуставших гостей, изрядно нагруженных, развели по комнатам. Чери и Перчик тут же упали на хрустящие простыни, с удовольствием вдыхая никогда не понятный запах чистоты и с улыбкой закрыли глаза. Леметрия, в своей комнате, ещё долго по очереди и кучками принимала своих родственников, пока отец не стал около двери и всех не разогнал. А потом сам зашел посидеть возле взрослой дочери, пока и она не свалилась в сон. Поправил одеяло, поцеловал дочь и, счастливо улыбаясь, тихонько вышел.

Фогги так и не пришел к костру дяди Ко.

* * *

Мо и Па были поражены – такого всплеска агрессии они не ожидали. Точнее сказать, они никак ожидали этого от людей. И поэтому проворонили. А потом почувствовали Туманного. Еще больше растерялись – такого не должно было быть. Не растерялся Туманный и всё остановил.

- И что теперь делать? - всплеснула руками Элайни, а Лана на неё покосилась: «Что бежишь впереди паровоза». А та продолжила:

- Разморозишь ваду - они начнут убивать фей, разморозишь фей – они сожгут всех ваду.

- Сейчас разберемся, - сказала Маргина, направляясь к ваду.

- Мы с тобой, - двинулись за ней Адама и Дан.

- Подождите, вы будете мне мешать, - сказала Маргина, обходя замерших ваду. Наконец она нашла Ва-Гора и повернулась к Элайням: - Элайни, а ваш Хамми или, как его …Туманный, может привести в чувство вот этого ваду.

- Может, - хором ответили Элайни и не к месту засмеялись.

Ва-Гор очнулся и с удивлением оглянулся на замершие ряды ваду, потом увидел двух Адамов и двух Элайни, и стряхнул головой – думал, что померещилось, и, наконец, остановился взглядом на Маргине.

«Ты большая волшебница, - сказал он, - ты можешь остановить время».

«Время не остановишь,- ответила она, - можно временно остановить жизнь».

«Твои люди не сдержали слово».

«Они не мои, но я им поверила».

«Что ты будешь делать?»

«Я доведу тебя до западных гор».

« Ты по-прежнему не хочешь идти со мной?»

«Не в этой жизни».

«Отпусти моих людей, и мы уйдем».

«Я пойду с тобой».

«До западных гор?»

«До западных гор», - сказала Маргина и повернулась к Туманному Коту, - Ты можешь их разморозить?

- Туманный Хамми может, - ответил Туманный. По рядам ваду прошла волна, и воины ошарашено оглядывались. Ва-Гор что-то гортанно прокричал и ваду, эхом передавая его слова, собрались в колонну. Подбирали раненных и убитых, так распорядился Ва-Гор. Маргина подошла к своим, а Туманный камешком покатился к Мо, Па и Хамми-первому, собравшимся вместе.

- Обстоятельства изменились, - сказала Маргина, - нам придется расстаться быстрей, чем я думала. Так что к Байли и в Боро поедете без меня.

- Мам, так мы поменяемся? – спросила Лана с Земли.

- Так, не выдумываете, - махнула рукой Маргина, - как решили, так и будет, быстрее закончите, а то я вас знаю. К Байли поедете на лошадях, - сказала она, подавая повод от коня Адаму, - чтобы было быстрей, а то она бедная одна. Эх, переместиться бы, да я уже боюсь – попадешь куда-нибудь и застрянешь.

Над Мо, Папахамми, Хамми и Туманным курился дымок, как над нагретым казанком. Они молчаливо постояли чуток, потом Туманный Кот отправился к Маргине, а остальные – к ваду.

- Ну что, котик, - улыбнулась Маргина и погладила Туманного, - а ты мне нравишься - мужик сказал, мужик сделал. Пойдем, поможешь мне со своими разобраться, - и она пошагала к городским воротам. Туманный «котик», гордо подняв хвост, мягко вышагивал рядом. Ворота были закрыты.

- Котик?! – сказала Маргина, и ворота, кованные железом, осыпались пеплом вниз, образовав ровный земляной валик. Маргина подхватила Туманного на руки, погладила, и начала подниматься на крепостную стену, проходя мимо застывших в нелепых позах людей. Там она и нашла фею Жилен, Берко Лова, и председателя совета города Мирони.

- Ну-ка, котик, разморозь их, - попросила Маргина. Туманный погонял электрончики, поднял температуру, слепил в крови адреналину, и подопытные открыли глаза.

- Маргина … – удивился Мирони, - так вы же сидели в тюрьме?

- Так разве с вами посидишь спокойно в тюрьме,- усмехнулась Маргина, - рассказывайте, что у вас произошло?

- А ты почему здесь командуешь? – возмутилась фея Жилен, - я тебя сейчас арестую, как преступника. И куда делись ваду? - выглянула она через зубец стены.

- Ваду отправляются на запад за горы, - спокойно сказала Маргина, - я сама их буду сопровождать.

- Этих зверей надо крошить на куски! – у феи Жилен глаза загорелись, как у волка в темноте.- Ты не видела, что они сделали с феёй Тая, феёй Роз.

- Я только что видела, что ты сделала с ними, - сдержанно сказала Маргина, - ты их выжгла наполовину.

- Я не дам тебе здесь командовать, - сказала Жилен, взмахнув мечём.

- Котик, помоги, - погладила Маргина Туманного Кота. Тот посмотрел на Жилену и расплавил меч, который стекая, чуть не обжёг её. Потом кот спрыгнул, подошёл к расплавленной луже и принялся лакать. Председатель Мирони сполз вниз, видимо подумал, что лёжа – значительно удобней.

- Сдавайтесь врагу без меня! – крикнула Жилен и, как бешенная, кинулась вниз, расталкивая застывшие фигуры защитников города.

- Ну, что, Берко, рассказывай ты, - обратилась Маргина к помощнику председателя, и тот, немного сбиваясь, но все же, бойко рассказал, что приезжал капитан Шерг и сказал, что на город идут ваду. Когда ваду подошли к городу их накрыли огнём феи.

- Понятно, - сказала Маргина, - так вот слушай мой приказ: войну прекратить, найти мне три…нет, четыре коня, четыре воза провианта и подгони их вместе с возницами вон туда к ваду – я там буду. Жителям объяви, что всё, понял - всё, войны кончились и надо наводить порядок и строить мирную жизнь. Скажи, что я сказала, кто не послушает – того расплавлю, ты ведь сам видел?

- Видел, - радостно махнул головой Берко, поглядывая на кота, взобравшегося на зубец городской стены.

- Котик, спасибо тебе, - сказала Маргина, снимая Туманного и чмокая его в мордочку. Тот лизнул её в нос, и она рассмеялась: - Давай, размораживай всех!

Все вокруг пришли в движение, не понимая, что случилось, но тут уже прорезался голос нового командира, и Берко с удовольствием раздавал новые приказы, шептал на ухо новые новости и удивленные жители смотрели на уходящую Маргину, кота, недоумевали, куда делись железные ворота, и вообще – что происходит? Вскоре через ворота без ворот понеслись четыре, груженные городским запасом, телеги, а за ними, отдельно, два мальчика, ведущих две пары коней. Четверку Маргина отдала дочерям и Адаму и Дану, а себе оставила своего отдохнувшего серебристого жеребца.

- Я иду к Байли, - сказал Туманный кот, подходя к Маргине.

- Ты хочешь к Байли вместе с Элайни и Адамом? – спросила, приседая на цыпочки, Маргина.

- Я иду сам, - сказал Туманный кот, - так быстрее.

- А твои друзья останутся со мной? - спросила Маргина, показывая на Мо, Па, и Хамми.

- Останутся, что сказать Байли?

- Скажи ей, что я очень сильно её люблю, - сказала Маргина и у неё непроизвольно покатились слезы, - спасибо, мой хороший, я тебя тоже очень сильно люблю.

Туманный Кот по млел немного в объятиях, потом камешком покатился по траве в направлении дороги.

- Куда он? – подошли Элайни и Лана.

- К Байли, предупредить, что будете вы, - сказала Маргина, - ну, прощайте, счастливой дороги!

Они обнялись и стояли, прижавшись, друг к другу, как будто прощались навсегда. Адам и Дан стояли рядом, придерживая лошадей.

* * *

Серый дым тонкой струйкой вздымался из узкого горлышка ритуальной плошки, наполняя комнату странным, немного удушливым запахом, который заволакивал голову и размывал всё вокруг в пеструю, невообразимую картину. Постепенно голова светлела, наполнялась новыми запахами и звуками, следующими бесконечной цепочкой один за одним и превращаясь в огромную, всепоглощающую мелодию. Над ним склонилось женское лицо, обрамленное черной, кудряво-путанной прической, которое на миг показалось прекрасным и вдруг рассыпавшееся блестящими каплями, которые тут же испарились, вспыхнув облачком и превращаясь в серую дымку. «Ты мой, навсегда» - прошелестел голос, и огромные шепчущие губы взметнулись над ним и пропали. «Ты будешь Главным Магом» - снова зашептал голос, и, потом, разлился звонким колокольчиком, медленно убегающим в пространство. «Где мои друзья?» – спросил он, но своего голоса не услышал. «Я твой лучший друг» - ответил его голос. «Я твой лучший друг»! – воскликнул голос, «Я твой лучший друг»!!! – закричал голос, и над ним, нос к носу, возникло лицо женщины, искаженное гримасой. Он дернулся, но лицо его держало. «Что ты хочешь»? – спросил его голос, на что тут же возникло прекрасное лицо, и прошептало: «Я хочу тебя любить».

* * *

Хенк строил новую столицу. Он строил новую столицу для своей королевы, которая об этом ещё не знала, но он не сомневался, что она её примет. Эстата загорелась идеей Хенка и, наплевав на все субординации, согласования и разрешения, во всём ему помогала. Это новое дело самим своим смыслом, как бы напрочь отметала и прошедшую войну, и бывшее противостояние, поэтому и маги и феи работали вместе, взахлеб, чтобы заглушить внутри себя вспыхивающую иногда горечь безвинно погубленных душ. Строили город по планам двух молодых архитекторов, мага Расса и феи Айлиф. Каждый их день в огромном танцевальном зале городского совета Боро, превращенного на время в чертежный зал, начинался с бурных споров создателей, переходящих в нелицеприятные личные отношения. Что, однако, не мешало им стоять дружной стеной перед Хенком, утверждающим их планы.

- Ты куда залез, дубина! Смотри, куда ты всунул свои мастерские? У меня на этом месте библиотека! – возмущалась Айлиф, тыкая пальцем в бумагу Расса. – Здесь же рядом лес, дубрава, рядом озеро, а ты впихнул свою грязную мастерскую.

- Не мастерскую, а производство. Здесь экономически выгодно, лес, вода, рядом дорога, - показывал Расс, - а твою библиотеку можно сюда.

- Куда сюда? – вскакивала Айлиф и всматривалась в карту.

- Вот сюда, тут речка, и вон, твой лес рядом.

- Так здесь же в лесу болото! – раскалялась Айлиф.

- Ну и что! Тебе комаров бояться нечего!

- Это почему же?

- А ты и так давно укушенная! – наступало молчание, так как Расс пытался выдрать бумагу у Айлиф, а та, естественно, сопротивлялась, как могла. Пару минут слышалось только усиленное сопение, пока фея Рома, сидящая за столом в углу, ровным голосом не сообщала:

- Бумаги на сегодня больше не получите, - на что парочка архитекторов, посапывая, подымалась с пола и расходилась по своим углам, чтобы через время схлестнуться снова.

Хенк, вместе с прорабом осматривал дорогу из Боро до Габро, которая перемычкой соединяла две дороги из Фаэлии в Магнум. Естественный путь поправляли, подсыпали, чтобы в ненастье она не утонула в грязи. Они ехали на лошадях, останавливались в проблемных местах, обговаривая все нюансы, а прораб записывал всё в свою огромную тетрадь. Вот таким неторопливым шагом они дошли до участка, где дорога подходит прямо к берегу речушки Вайна, притоки Леи, возле котором они и остановились, чтобы перекусить.

Солнце уже не грело, и лист на кустах и деревьях, пожелтел и, кое-где, осыпался. Вода, отражая небо, уже не была голубой и теплой, а налилась синевой и холодом. Присев над водой, они закусили тем, что захватили. Невелик обед, да всё же сладок. Хенк склонился над водой, придерживаясь за корягу, чтобы напиться.

- Хенк, смотри – кто-то едет, - кивнул на дорогу прораб. Хенк посмотрел – и правда, кто-то скачет на двух лошадях. Они привстали. Подорожные тоже придержали лошадей. Это были мужчина и женщина.

- Добрый день, - поздоровалась женщина.

- Элайни? Это ты? – удивился Хенк.

- Привет, Хенк, - бросил мужчина.

- Адам? И ты? – ещё больше удивился Хенк. Дан и Лана слезли с лошадей и обнялись с Хенком. Познакомились с прорабом, с интересом, наблюдавшим за ними.

- Так вы вернулись? Рассказывайте всё. Вы не представляете, как я вам рад, - он тискал Лану и Дана, не переставая говорить, - а Байли вы уже видели? – спросил он с надеждой.

- К ней поехали Элайни и …, - начала было Лана, но пожалев психику Хенка, решила разъяснения о Элайни и Адаме оставить на потом, - …к ней отправился Хамми… Туманный …- опять запуталась Лана с Земли.

- К ней отправился Хамми? – обрадовался Хенк. – Ну, с ним она будет в безопасности. А вы Маргину не видели?

- Видели. Она провожает ваду до западных гор.

- Каких «ваду»?

- Это племя людей такое. Ты что ничего о них не знал?

- Так я до последнего времени в тюрьме сидел. А потом здесь, после этой войны.

- Мы знаем про войну, и про тебя, - сказала Элайни, - мама рассказывала.

- Мы за ней в Фаэлию послали, - сказал Хенк, - отца моего нет и теперь я отвечаю за свою страну.

- Она нас к тебе послала, помогать, - сказал Дан, - а ты что тут делаешь?

- Да осматриваю дорогу, ремонтировать надо, - сказал Хенк, - а ты, я смотрю, уже седину схватил.

- Да, динозавры напали…, - начал, было, Дан, но под взглядом Ланы остановился, - попал, в общем, в переплет.

- Какие динозавры …- начал Хенк, но его тоже остановила Лана:

- А ты почему это наши дороги ремонтируешь?

- Так мы вместе… и феи и маги …и столицу новую строим в Боро.

- Ага!!! Так это ты хочешь нашу Байли заграбастать и вместе с ней Страну Фей? – ехидно заулыбалась Лана.

- Хочу… – заморгал Хенк, и добавил, - …если она захочет.

- Ладно, - улыбнулась Лана, обнимая его, - забирай!

- Поедем в Боро, - обрадовался Хенк, - посмотрите, и Эстата будет рада.

- Кто такая Эстата?

- Мой бывший командир.

- Поехали, - подвела итог Лана.

И они, живо беседуя, пустили лошадей мелким шагом и поехали в Боро.

* * *

Автомобильное колесо от автомобиля «Опель» вкатилось в город Актин, распугав копошившихся на обочине кур, и проследовало через весь город, удивляя своим видом жителей, никогда не видевших подобного колеса, тем более катящегося в одиночестве. Это породило массу слухов у суеверных жителей, а не суеверным дало возможность поиздеваться над последними. Поговаривали, что это шутка какой-то сумасшедшей феи, которая выпила неудачно приготовленное зелье из перегонного куба, и, чтобы остановить это колесо, понадобиться весь совет фей. Один свидетель утверждал, что его это колесо чуть не переехало, при этом ужасно бибикая. Некоторые утверждали, что колесо проверяет лояльность жителей города к новой королеве Байли, и сетовали, что городской голова до сих пор не выставил на здании совета флаг рода королевы Байли – трёх лучевую звезду на небесно-голубом поле. Один большой мальчик, державший кошку за хвост, утверждал, что колесо остановилось возле него и сказало: «Оставь котика, зараза!» а потом лизнуло мурку и сняло с мальчика штаны. Чтобы мальчик не говорил ерунду, родитель тоже снял с него штаны, и принялся учить правилам хорошего тона. Жизнь в провинции скучна, и, поэтому, даже если колеса и не было – его надо было бы придумать.

А колесо, подпрыгивая на бугорках, тем временем котилось дальше, по дороге в направлении Ханзе.

* * *

Когда Леметрия проснулась – было уже позднее утро. Она улыбнулась, с удовольствием потянулась, обула свои любимые тапки и распахнула окно. На улице было свежо, и Леметрия накинула на плечи одеяло. Во дворе, возле их воздушной флаэсины хозяйничал дядя Ко, отмывая от тины теплой водой бока флаэсины.

- Дядя Ко! Доброе утро! – крикнула Леметрия, щурясь от солнца, бьющего с самые глаза.

- Здравствуй Леметрия, - махнул тряпкой, от которой шёл пар, дядя Ко.

- Дядя Ко, ты её вытащил? – спросила Леметрия, просто так, чтобы спросить. Дядя Ко утвердительно махнул рукой. Леметрия накинула рубашку и пошла умыться. В коридоре увидела своего брата:

- Парк, где все?

- Собираются в столовой, - кивнул тот, и остановил её, - мне надо с тобой поговорить.

- Потом поговорим, - сказала Леметрия, собираясь пройти.

- Подожди, - снова остановил Парк, - я хочу уехать с тобой.

- Куда уехать? – не поняла Леметрия.

- В город, с тобой.

- Ни за что! – сказала Леметрия. Она хотела бы видеть брата рядом, но не сейчас, когда рядом Перчик, мало ли что.

- Леметрия!!!

- Все! Не проси! Как-нибудь потом!

- Когда потом?

- Потом, - махнула рукой Леметрия и пошла дальше.

Когда Леметрия спустилась в столовую все уже сидели за столом.

- Всем добрый день, - улыбнулась Леметрия. Чери махнула ей рукой:

- Садись ко мне. А где Фогги?

- Как, его нет? – удивилась Леметрия. Она посмотрела всех и остановила взгляд на дяде Ко, - а где Фогги?

- Он так и не пришел, - двинул плечами дядя Ко, - наверное заночевал в степи.

- Так он же замерзнет! - воскликнула Чери, и повернулась к дяде Ко: – Что же вы не сказали?

- А что говорить, - философски заметил дядя Ко, - в степи человек не пропадет – найдем.

Завтрак вышел скомканный. Перчик предложил сесть в флаэсину и поискать Фогги с воздуха. Сразу после завтрака начали собираться. Леметрия быстро попрощалась с родными, погрузились в флаэсину, предварительно загруженную до отказа корзинками, мешочками и коробочками с домашней провизией, которой хватило бы на целый отряд. Дядя Ко ехал на коне, а Леметрия, Чери и Перчик забрались во флаэсину. Чери тронула штурвал, и флаэсина медленно поднялась в воздух. Домашние внизу, прощаясь, махали руками. Двинулись в степь. Впереди дядя Ко, Леметрия и Перчик расположились по бортам, вглядываясь в овраги, буераки, редкие заросли кустов и деревьев. Однажды внизу показался силуэт лежащего человека, но, при близком осмотре, превратился в кусок корявого дерева.

- А что это там? – спросила Леметрия, которая чувствовала себя немного виноватой, показывая на кучку деревьев, над которой вился едва заметный дымок.

- Наверное, какой-нибудь дом, - предположил Перчик.

- Кто же будет строить дом на отшибе, - сказала Чери, поворачивая флаэсину в направлении дымка. Внизу дядя Ко махал рукой.

- Дядя Ко, что? – спросила Леметрия.

- Там живет недоучившаяся фея, - сказал он, показывая в направлении дымка.

- Ведьма, значит, - ухмыльнулся Перчик.

- Вряд ли мы там найдем Фогги, - продолжил дядя Ко, - Жарис немного не в себе, и не любит чужих.

- Дядя Ко, может она не любит вас, - улыбнулась Чери, - а Фогги может и приютила.

- Я вас предупредил, - сказал дядя Ко, подстегнув коня и направляясь на дымок. Вскоре показалась небольшая естественная рощица, в которой, посредине находился слепленный из глины дом, не в пример городским, каменным. Из трубы действительно вился дымок, который единственно был живым в этом домике. Никто не появился в окнах, не скрипнула дверь, дом молчал. Леметрия подошла к двери и легонько постучала. Ответом было молчание. Леметрия постучала громче – результат тот же.

- Может, никого нет дома? – предположил Перчик.

- А дым? - возразила Чери.

- Затопили и ушли, - объяснил Перчик.

- Что-то подозрительно, - хмыкнула Чери и застучала в дверь каблуком.

Дверь резко открылась и на порог вышла черноволосая, кудрявая женщина лет тридцати пяти, в черном, неряшливом, свободном платье чуть дли не до пят, с большими, горящими глазами, застывшими неподвижно и глядящими не на собеседников, а куда-то вдаль. Когда-то она была красавица, но время наложило неприятный грим, хотя и не смогло до конца стереть её красоту.

- Что надо? – спросила она, хрипучим, грудным голосом, не обращаясь конкретно ни к кому.

- Извините, пожалуйста …, - вежливо улыбаясь, начала Леметрия.

- Короче! – перебила её Жарис, не глядя на неё.

- Вы не видели здесь молодого человека? - выпалила Леметрия.

- Нет! – коротко кинула Жарис и захлопнула дверь.

- Ну, всё – приехали! – сказала Чери, заводясь. – А ну-ка пусти меня!

И она снова заколотила каблуком по двери, не прекращая, пока дверь снова неожиданно распахнулась.

- Что надо? – как автомат, ответила Жарис.

- Нам надо осмотреть помещение, - сказала Чери, отодвигая её плечом.

- Простите, - извинилась Леметрия и двинулась за Чери.

Внутри пахло какой-то травой, и в воздухе была легкая дымка. В первой крохотной комнатке, бывшей и прихожей, и кухней, и столовой не было ничего, кроме стола и двух стульев, да полок с посудой по стенам над печью, на которой стоял горшок, в котором варилось что-то, не то еда, не то зелье. Чери вдруг застыла на пороге в другую комнату, не пропуская Леметрию.

- Что там? – спросила та, пытаясь рассмотреть из-за плеча Чери.

- Ничего! – сказала Чери, не пропуская Леметрию, - позови дядю Ко.

- Что там? – напирала Леметрия, но Чери её грубо отодвинула рукой:

- Дядю и Перчика позови!

- Ага, сейчас, раскомандовалась, - шипела Леметрия, идя к выходу. Позвала дядю Ко и Перчика. Те протиснулись к Чери и она сказала: - Помогите ему!

Дядя Ко и Перчик зашли в комнату. Леметрия хотела шмыгнуть за ними, но Чери стала грудью, прикрывая дверь. Леметрия от бессилия потеряла дар речи. А если бы она заглянула, то увидела бы Фогги, совершенно голого, лежащего на огромной, в полкомнаты кровати, следы на которой красноречиво говорили о том, что на ней происходило. Фогги спал. Перчику и дяде Ко стоило больших трудов одевать его.

- Ты говорила, что не видела молодого человека, - грозно посмотрела Чери на Жарис, - а ты знаешь, что он посол и выполняет очень важное государственное задание?

- Я не видела молодого человека, - сказала Жерис, а потом дико захохотала и добавила, - я его щупала.

Чери кипела, но её остановил голос дяди Ко, появившегося в дверях вместе со спящим Фогги на плече:

- Она и правда его не видела! Она - слепая!

Чери выскочила из дома, хлопнув дверью прямо перед носом Леметрии. Погрузили спящего Фогги на борт флаэсины, и Леметрия помахала на прощанье дяде Ко, передавая последние приветы. Чери так рванула флаэсину вверх, что Леметрия чуть не вывалилась. Флаэсина взяла курс на Ханзе.

Жарис сидела на кровати, как маятник, качая головой и неслышно повторяя: «Мой мальчик! Главный Маг», «Мой мальчик! Главный Маг».

Глава седьмая. Манк Крион.

Автомобильное колесо от автомобиля «Опель», распевая дурным голосом: «Рэвэ та стогнэ Дниииииииииипр шырокыыыыыыый»! зарулило в Ханзе, и, распугивая прохожих и лошадей, сделало огромный круг по городу, с любопытством заглядывая во все улочки, поиграло в прятки с пьяным стражником возле здания совета, а потом выехало за город и исчезло по дороге в направлении столицы Фаэлии. В этот день у трёх беременных женщин произошли преждевременные, но успешные роды, а один житель, засмотревшись, упал с крыши, но ничего не сломал. Те, кто держали в своих двориках куриц-несушек, были приятно удивлены кучками яиц под каждой. У одного хозяина снес яичко даже петух. Одно, но большое. Которое хозяин показывал всем, и уверял, что гусей не держал сроду.

* * *

У них с самого начала не заладились отношения и на все попытки Манк Криона как-то разрядить совместную поездку, фея Арис отвечала презрительной улыбкой и явной враждебностью. «Чем я ей не угодил?» – думал Манк, исподтишка поглядывая на её крепко сбитую фигуру, стоящую у штурвала. Именно из-за управления флаэсиной и началась первая ссора. Манк Крион был лейтенантом стражи по особым поручениям, и выполнял эту должность, как при Маргине, так и при Иссидии – всем нужен надежный человек, не болтающий, четкий и корректный. Владея, кроме всего прочего, искусством управления флаэсиной и, к тому же, будучи мужчиной, он считал, что управлять флаэсиной должен он. Но фея Арис грубо напомнила ему, что в Стране Фей управлять воздушной флаэсиной имеют право только феи. Ну не драться же, тем болеё с женщиной. Манк знал её, но вскользь. Поговаривали, что она прожила со своим мужем, неделю, а потом выгнала его, никому не объясняя причины. Муж тоже молчал, как будто Арис лишила его языка. И после этого ни с кем судьбу свою не связывала, а всегда служила совету фей.

Манк подошел к рубке и облокотился на ограждение. Арис бросила взгляд – как обожгла, и снова без причины повела штурвалом туда-сюда, в чём необходимости не было – нос флаэсины держал курс на северо-восток. Внизу, по курсу, лежала лесостепь, с редкими рощицами, вся в складках, как скомканная серая, осенняя простыня. Справа и слева горизонт скрывали близкие горы, царапающие небо белыми вершинами, которые, как гласят старинные записи, так никто и не прошёл. Правда, в устных преданиях говорили об одной феё, которая вернулась из-за гор и принесла с собой. А может и она не прошла, осталась только красивая сказка.

Флаэсина пошла вниз, на кучку деревьев, из которых тонким ручейком начиналась речушка. Степная речка Горне брала здесь своё начало, Манк знал эти места, как свои ладони. Он, вообще, знал всё о Стране Фей и не меньше – о Стране магов. Длительные челночные путешествия были его работой, и он, как профессионал, должен был знать всё. К примеру, он знал, что сейчас не следовало останавливаться на отдых, а подождать до Рато, когда спуститься ночь, и отдохнуть там комфортабельно, в доме, и с ужином. Но спорить с Арис не стал – вряд ли это поможет наладить отношения.

Арис легко и красиво посадила флаэсину, бросив торжествующий взгляд на Манка. Манк улыбнулся – это было мальчишество с её стороны, и это ему почему-то понравилось. Молчаливо выгрузили сумку с едой.

- Тебе налево, - кинула Арис, держа руке полотенце и чайник, и пошла направо, туда, где шуршал невидимый за кустарником ручей. Манк пошёл левее, к кучке деревьев - здесь тоже протекал ручей. Нагнувшись, напился, сполоснул лицо и вытер карманным платком. Присел на берегу ручья, всматриваясь в текущую воду, как в бесконечную, никогда не надоедающую картину, с которой соперничать, может, разве что пламя костра.

Издали раздался всплеск. Манк глянул и застыл – дальше по ручью раздетая Арис, стоя по колена в воде, окунулась и встала, плеская на себя водой. Под вечерним солнцем вся она контрастно высвечивалась на фоне темных деревьев, как точенная из белой кости фигурка. Её груди почти по-детски торчали вперед с замершими сосками, на которых сверкали на солнце капельки воды. Нужно было встать и уйти, но Манк молчал, боясь себя обнаружить. И как всегда, не вовремя, под ногой громом хрустнула ветка. Арис бросила на него уничтожающий взгляд, а потом гордо и неторопливо повернулась и скрылась за кустарником. Манк горел сверху донизу. А еще более его смущала мысль, что его красное виноватое лицо увидит Арис, и от этого краснел ещё больше. « Будь что будет» - подумал он, и пошел к флаэсине, собирая по пути ветки для костра. Это его и спасло, так как за работой он успокоился, и к флаэсине подошел совершенно спокойно.

- Извини, я совсем не хотел, - сказал он, - это вышло случайно.

- Вы меня не удивили, - презрительно сказала Арис,- все мужчины сволочи, даже лучшие из них.

- Вы судите о них по своему мужу, - уколол её Манк, раскладывая костер.

- Он был не исключение,- сказала Арис, и со злостью махнула рукой на костер – он вспыхнул как факел. Манк промолчал, подбросил в костер веток и подвесил чайник. Арис открыла свою сумку и щедро сыпанула туда какой то травы. « Хотя бы не отравила, - подумал Манк, - такая – может»

- Вы мою мать убили, - зло сказала Арис. Манк об этом знал.

- Это же была война с магами, – сказал Манк, как бы оправдываясь.

- А что, маги не мужчины? – посмотрела на него Арис. – Почему тебя не убили?

- Я был на задании, - возразил Манк. На эту скоротечную войну, он никак не мог попасть, он мчался к Иссидии с письмом от Главного Мага, но так и не успел, вручит его Иссидии, да и отправителя не осталось в живых. Оно так и лежало на дне его сумки, не распечатанное, и Манк ещё размышлял, кому его отдать.

- Ты трус, ты прятался за спинами женщин, - поддела его Арис, явно желая ссоры. Но Манка это не задевало – критерии своего поведения он устанавливал сам.

- Ты, кажется, тоже не воевала, - напомнил её Манк.

- Я была на задании, - воскликнула она в бешенстве, и вдруг отвернулась и затряслась. Манк подумал, что она плачет и сказал: - Прости, - но мельком увидел её смеющееся лицо. « Ах, да! – подумал Манк. – «Я была на задании» - она повторила его же слова», – и тоже хмыкнул. Чайник вскипел, и Арис налила кружки. Она уже отошла и снова попыталась изобразить на лице свою дежурную мину, но что-то не получалось. Манк ждал, когда она отхлебнет, а сам жевал вяленое мясо курицы – стандартный набор путешественника. Арис тоже жевала и чай не пила. И Манк жевал и чай не пил. В конце концов, она поняла – что-то не так, и посмотрела на Манка:

- Ты что не пьешь?

- А ты? – спросил Манк. Она замерла и поняла:

- Ты думаешь, что я тебя отравлю? – и посмотрела на Манка.

- Ага!

- Ты правильно думаешь, - довольно сказала Арис и пригубила кружку. И Манк пригубил. Она ухмыльнулась и снова глотнула. Манк выпил кружку и поднялся – он всё-таки хотел ночевать в комфорте, в городе:

- Ну что – вперед? – они загасили костер и поднялись на борт. Арис снова взялась за штурвал. Флаэсина плавно набирала высоту. Манк стоял рядом и смотрел вперед. Что-то блеснуло впереди.

- Ну и как я? – ехидно спросила Арис.

- Что, как? – не понял Манк.

- Там, у ручья, - искрились под вечерним солнцем глаза Арис. Манк понял, и немного смутился.

- Ничего, - промычал он отвернувшись.

- Как это – ничего, - дразнила его Арис.

- На самом деле ты очень красивая, - вдруг выпалил Манк, неожиданно для себя.

- Да…, - растерялась Арис.

- Осторожно!!! – крикнул Манк, но было поздно.

* * *

«Сегодня вечером будут танцы» - гласило объявления на щите возле дома совета. Для этого дела архитекторам феё Айлиф и магу Рассу срочно пришлось уносить ноги и чертежи из танцевального зала, где они так уютно трудились над проектами. И, поэтому, они перетаскали кипы бумаги в комнату совещаний, где сейчас спорили Лана и Хенк.

- Я не понимаю, почему ты хочешь обязательно объединить наши страны, - говорила Лана, - чем тебе не нравиться существование двух разных, притом неповторимых стран. Каждая со своим укладом, традициями и колоритом. Не похожих друг на друга. В этом и прелесть.

- Лана. Нам нельзя быть отдельно, - горячо воскликнул Хенк, - тебя здесь не было, и ты не видела горы трупов. А я видел, мне пришлось их хоронить, и я не хочу, чтобы это опять когда-нибудь повторилось.

- Но ведь можно договориться… - начала Лана, но Хенк схватил со стола несколько листиков и её перебил:

- Так, вот же он – договор, ему больше четыреста лет, и что – помогло? А тебе не кажется, что наши традиции немного устарели. Разве это не глупость – если у феи родился сын, значит, его надо предавать в Страну Магов на воспитание, причем тайно. И то же самое у магов, если родилась дочь – значит, её передают в Страну Фей.

- Мне тоже показался этот обычай очень странным, - заметил Дан, - если у нас с Элайни будет дочка или сын – я их ни за что, никому и никогда не отдам.

- У твоей Элайни, - уточнила Лана,- а нас с Адамом будут только девочки.

- А если мальчик - ты что, отдашь его кому то на воспитание, - спросил Дан.

- Ну… не знаю… и мы не об этом говорим, - выкрутилась Лана.

- И об этом тоже, - сказал Хенк, - я тоже не хочу, чтобы моя сын или дочь была сиротой.

- Народ, может быть вы поможете нам, вместо того чтобы языки чесать, - сказала фея Айлиф, сбрасывая перед ними на стол чертежи. Все дружно засмеялись.

* * *

Адам и Элайни подъехали к мосту через речку Вайна. Впереди уже виднелись дома города Актин. Скакали, не останавливаясь, Элайни не терпелось увидеть свою сестру. Перебравшись через мост, она сказала Адаму:

- Давай отдохнем тут, на берегу, и кони немного попасутся.

- Давай, - согласился Адам, поглядывая на Элайни. Он всю дорогу внимательно изучал её, пытаясь понять, в чем она отличается от его Ланы, но понять не мог, а чувствовал – отличие очень огромное. Хотя внешнее сходство и обманывало его, он к ней относился как к сестре Ланы. «Как к Байли» - подумал он, радостно найдя сравнение. Стреножив лошадей, и пустив их на выпас Элайни и Адам подошли к воде.

- Адам, ты не против, я искупаюсь, - словно извиняясь, сказала Элайни, - я с этими динозаврами вся в грязи, приедем к Байли - неудобно будет.

- Ты что, Элайни, ты же простынешь! – воскликнул Адам.

- Ничего, я быстро, - сказала Элайни, раздеваясь. Увидев взгляд Адама, засмеялась и сказала. - Мы же близкие родственники, я тебя не стесняюсь.

- Я костер соберу, - сказал Адам и пошел в заросли камыша. «А а он застеснялся», - подумала Элайни, прыгнула в воду, повизжала, потом выскочила из воды, схватила нижнее белье и принялась полоскать.

- Давай я развешу, - сказал Адам, подавая ей плащ, - а ты иди к костру.

Элайни подошла к костру, и нависла над ним, укрывшись плащом.

- Ну что – согрелась? – спросил Адам, втыкая возле костра прутики для белья.

- А как ты костер зажег, - спросила Элайни. Адам подал ей коробочку: - Вот!

- Что это?

- Спички, - сказал Адам и вытянул одну спичку, - вот смотри, я чиркаю об коробочку и получаю огонь.

- Как интересно, - сказала Элайни, - дай я попробую.

Она взяла спичку и чиркнула по коробке. Спичка вспыхнула и сломалась.

- Ай! – воскликнула Элайни. – Я обожглась.

- А как у вас простые люди зажигают огонь? – спросил Адам. Он как-то об этом не думал, Элайни всегда зажигала огонь пальцем.

- А мы для них делаем специальные камешки, - сказала Элайни, - смотри!

Она взяла две гальки, поворожила над ними и ударила друг в друга. Между ними вспыхнуло пламя.

- Давай меняться, - сказал Адам, подавая ей спички.

- Давая, - засмеялась Элайни, пряча спички в плащ. Вытащили пожитки, и разложили возле костра, чтобы закусить. Молчаливо покушали, думая каждый о своем, но молчанье их не угнетало, а было естественным, как у людей, долго знающих друг друга.

- Ты любишь Дана, - спросил Адам, отхлебывая с кружки душистый травяной чай.

- Люблю, - просто сказала Элайни, потом глянула на Адама и добавила,- мы вдвоем очень много пережили на этой планете с динозаврами.

- А нам было очень хорошо на Земле, - мечтательно сказал Адам.

- Расскажи, - попросила Элайни, и Адам принялся рассказывать, ничего не пропуская. Элайни слушала, приоткрыв рот, смеясь, где смеялся Адам, и ему на миг показалось, что они вспоминают общее прошлое.

- Ну а теперь ты, - сказал, улыбаясь, Адам.

- Давай на следующем привале, - с сожалением сказала Элайни, - а сейчас заедем в город на минуту и дальше.

Она подобрала своё белье, Адам прикрыл её от ветра, и Элайни оделась.

- Иногда, глядя на тебя, я забываюсь и хочу схватить тебя и поцеловать, - улыбнулся Адам.

- Держись, Адамчик, - засмеялась Элайни, - вот приедем к своим – тогда нацелуемся.

Они оседлали лошадей и поехали в город. Возле совета остановились.

- Ты побудь с лошадями, а я быстро узнаю, как дела, - сказала Элайни, подавая повод Адаму.

- Если тебя не будет больше десяти минут, я все здесь разнесу, - сказал Адам, вытягивая меч.

- Хорошо, мой рыцарь, - съехидничала Элайни, и помчалась к дверям одноэтажного здания совета. Вернулась быстро, так что Адаму ничего крушить не пришлось. Лицо у Элайни светилась.

- Смотри, - сказала Элайни, подавая ему бумагу.

- Я же, по-вашему, только говорить могу, - напомнил Адам.

- Ах, да, я забыла! – сказала Элайни. – Здесь говориться, что наша Байли – теперь королева!

- Да! Не может быть?

- Выбрана Советом Фей, - подтвердила Элайни, - и ещё: первый ее указ о поимке и немедленной казни Тони Шерга.

- Ого! Вот этого я от Байли никак не ожидал, - воскликнул удивленный Адам.

- Вот такая моя сестричка, - довольно сказала Элайни, а потом захохотала.

- Что? – не понял Адам.

- А мы…, – хохотала Элайни, - … а мы хотим её… спа-сать!

* * *

Леметрия и Перчик сидели по бокам у Фогги, на лавочке, возле штурвала, и вели допрос.

- Фогги, так как ты оказался в доме у этой… особы? – вкрадчиво спросила Леметрия, а Чери, до этого выламывающая штурвал, прислушалась.

- Я не знаю…, - сказал Фогги, сжав ладони, - …я бежал от быка и всё время слышал топот копыт…

- Может ты слышал свой топот, - мягко спросила Леметрия.

- Может … - согласился Фогги, - может я слышал топот своих копыт…

Перчик задрожал и отвернулся.

- И что было дальше? – дипломатично спросила Леметрия.

- Дальше я увидел дом… - продолжил Фогги, - …влетел в дом и … полетел, … а дальше не помню…

- И что ты делал голый в чужой кровати? – Чери бросила штурвал и встала над Фогги. Флаэсина стала заваливаться набок.

- Чери! Ты нас хочешь угробить? Уйди отсюда! – крикнула Леметрия.

- Не учи меня! – взвилась Чери, и схватилась за штурвал.

- Фогги, …а эта женщина, что с тобой делала, - тихонько спросила Леметрия.

- Ничего… гладила меня…- Чери напряглась, - … ещё что-то делала … со мной …

- А что, «ещё что-то делала»? – спросила Леметрия кошкой над мышкой. Фогги покраснел. Чери дернула штурвал, и флаэсина завалилась на правый борт. На корме послышался крик.

- Чери!- отчаянно крикнула Леметрия. Та выровняла курс.

- Кто там кричал на корме? – спросил Перчик.

- Ты тоже слышал? А я думала, что мне показалось, - сказала Леметрия и двинулась на корму. Всё осмотрели – чисто.

- Может мы птичку задавили? – сказал Фогги.

- Ага! Птички так не кричат, - сказала, задумавшись, Леметрия, - а что у нас за сумками? – и она принялась оттаскивать сумки, которые натаскали её родственники.

- Что у вас там? – крикнула из-за штурвала Чери.

- Ничего, - сообщила Леметрия, ложась на пол и заползая под лавку, - какие-то ноги.

- Какие ноги? – побелел Фогги.

- Человеческие, - ответила из под лавки Леметрия.

- А что они там делают? – спросил Перчик.

- Брыкаются, - ответила Леметрия и задрыгала ногами, - ах ты паразит!

- Леметрия, вам помочь, - отскакивая в сторону и вытягивая меч, сказал побелевший Фогги. Перчик схватил Леметрию за ногу и бесцеремонно вытащил её из под лавки. И вместе с ней – её брата Парка.

- Ты что здесь делаешь? - спросил Перчик.

- Я в город еду! – напыжился Парк.

- Я тебе дам в город, - замахала перед ним кулаками Леметрия, - тебе кто разрешил?

- А тебе кто разрешал, когда ты сбежала? – пошёл в атаку Парк.

- Так, Чери, разворачивай! – крикнула Леметрия.

- Ага, сейчас прям, - хмыкнула Чери, - сама со своим детсадом разбирайся.

- Я уже большой, мне семнадцать лет,- парировал Парк, - я еду в академии учится.

- В первых в Академию принимают только девочек, а во вторых мы сейчас поворачиваем домой, - сказала Леметрия.

- Размечталась, - кинула Чери, - пока не доставим посла, никаких домой.

- Я сама, поверну! Пусти!

- Уйди!

- Вниз давай! – Чери и Леметрия запыхтели отталкивая друг друга. Флаэсина завалилась на бок и пошла вниз.

- Что же ты делаешь, зараза!

- Пусти, сказала!!!

Девочки, впереди флаэсина! – крикнул Перчик, но было уже поздно.

* * *

Первая волна репликации достигла Страну Фей через неделю после прибытия Элайн и Адамов. Прямо на то место, куда они приземлились, шлёпнулся холодильник с четырьмя килограммами мяса, которые старший мастер ОРУ Каневской ГЭС Иван Иванович Петров купил утром на базаре, на день рождения жены. И, с задержкой на десять минут, туда же плюхнулся десяти килограммовый динозавр эораптор, предполагаемый предок всех Иван Иванычей на Земля. Чуть не забыл - и Васильевичей тоже. Эораптор оглянулся, увидел холодильник, потер свои пятипалые лапки, открыл холодильник и заглянул. Мама-мия!!! Эораптор схватил мясо, закрыл холодильник и, опершись на него, принялся жевать. Через десять минут он весил на треть больше, поэтому, сложил лапки на вздувшемся пузе, вытянул удобнее полуметровые ноги, и счастливо уснул.

Ивану Ивановичу Петрову было не до сна. Он вызвал по громкой связи дежурного ОРУ и спросил, куда он девал мясо. Дежурный объявил по всей ГЭС, что он вегетарианец и мяса не ест. Иван Иванович предложил ему зайти на свое рабочее место, где он разделает его на котлеты. После того как они не нашли даже электрической вилки от холодильника – вызвали охрану. Охрана божилась, что кроме Ивана Ивановича и дежурного на ОРУ никто не заходил. Иван Иванович посмотрел на дежурного, и тот, под гипнотическим взглядом Ивана Ивановича, предположил, что, возможно, мясо сгрызли мыши, а холодильник обиделся и сам ушел. Иван Иванович предположил, что шутники получат по шеё. О том, что скажет ему жена, Иван Иванович старался не думать.

* * *

Адам и Элайни, не останавливаясь в Ханзе, поехали дальше – так велико было желание увидеть Байли. Впереди был маленький городишко Литу, а дальше – Фаэлия. Но до Литу не доехали – у Элайни захромала лошадь. Посмотрели её ногу – всего-то ничего, застрявший в подошве камешек, но Элайни решила сделать перерыв, чтобы лошадь немного отдохнула. Присели под большим развесистым деревом на опавшей листве, лежащей под ним толстым желтым ковром.

- Будешь снова купаться,- улыбаясь, спросил Адам.

- Холодно, - улыбнулась Элайни и оглянулась вокруг - да и негде.

- Даже чаю не вскипятишь, - развел руками Адам.

- У меня есть, холодный, - протянула флягу Элайни.

- Ну, тогда давай обедать, - сказал Адам, разворачивая сумку.

- А ты знаешь, - сказала Элайни, откусывая лепешку, - мама правильно сделала, что отправила нас порознь. Так мы друг друга лучше узнаем и поймем, чем же мы всё-таки разные.

- Ты, кстати, обещала рассказать, что с вами было на той планете?

- О-о-о! Там был вообще ужас! Я чудом осталась жива!- и Элайни принялась рассказывать Адаму и, наверное, себе о своих приключениях на планете трёх солнц. Адам с интересом слушал, жалея о том, что ему – Адаму, видеть это не довелось. «Да, общие вспоминания и эмоции объединяют, и мы после этого и правда разные с тем, другим, Даном», – подумал мимоходом Адам.

- И ты представляешь, бедный Дан четверо суток думал, что я погибла, - сказала Элайни и у неё на глаза навернулись слезы, - он даже поседел, ты видел?

- Видел, - сказал Адам, чувствуя себя неловко, что он не поседел.

- Вы не будете против, если я вам помешаю? – раздался голос. Элайни и Адам одновременно обернулись. В шагах десяти от них стоял Шерг, сжимая в каждой руке по пистолю, направленных на них. Адам бросил взгляд на меч, лежащий в стороне. «Не успею»,- подумал Адам.

- Не шутить! – заметил взгляд Шерг. – Я метко стреляю.

- Что ты хочешь? – устало спросила Элайни.

- Что я от вас могу хотеть? – ухмыльнулся Шерг. - Ваша семья разрушила мою жизнь, и что я могу хотеть? Разрушить вашу. Подымайтесь и отойдите в сторону.

Адам и Элайни поднялись и отошли.

- А сейчас я вас буду медленно убивать, - сказал Шерг и прицелился. Элайни вскинула руку и шар огня обжег левую сторону головы Шерга. Тот успел нажать курок и выстрелить в Элайни, но Адам прикрыть её собой. Пуля прошила его сердце и вошла в грудь Элайни. Оба упали на землю.

Глава восьмая. Туманный Кот.

Автомобильное колесо от автомобиля «Опель», выводя чистым женским голосом «Ты ж мэне пидманула, ты ж мэнэ пидвела», въехало в Фаэлию ранним вечером, когда возле домиков горожан уже зажглись замысловатые фонарики, и жители перед сном, сидя на лавочках перед домами, дышали свежим воздухом и обменивались последними сплет… извиняюсь -новостями. Благодаря тому, что синхронный перевод в Стране Фей обеспечивался волшебством, многим песня понравилась и, вслушавшись в слова, некоторые начали подпевать. Когда колесо подкатило к мостику через ров возле въездной брамы Дворца Королевы, полгорода на все голоса выводило: « Я ж тэбэ пидманула, я ж тэбэ пидвэла»!!!

- Что там за шум? – спросила Байли у феи Януш, выглядывая из окна своей приемной.

-Я пошлю капитана Вейна, - сказала фея Януш, скрываясь за дверью.

- Если найдешь, - хмыкнула Байли. В последнее время капитан Вейн проводил больше времени с доктором Фростом, чем занимался службой.

Между тем колесо, подъехав к закрытым воротам, с криком «Эх, ухнем!!!», просочилось через них и покатило дальше, прямо к резиденции королева. Стражники возле ворот, ничего не понимая, держались за головы. Капитан Вейн вместе с доктором Фростом поднимались по парадной лестнице в приемную Байли, когда мимо них проворно пробежал рыжий кот, крикнув на ходу: «Привет!»

- Это что, Глюк пробежал, - спросил капитан Вейн.

- Видимо Байли научила его говорить, - сказал доктор Фрост и посмотрел на Вейна, - или мне показалось?

- Мне тоже показалось, - успокоил его капитан Вейн.

Между тем, когда в приемную отворилась дверь и туда пролез рыжий кот, Байли, улыбнувшись, взяла его на руки и сказала: - Что? Нагулялся?

- Ага, - ответил кот, а Байли ошарашено на него смотрела, держа на вытянутых руках.

- Хамми? – удивленно сказала она. – Хамми, ты что – вернулся?

- Вернулся не Хамми, вернулся Туманный Кот, - представился кот.

- Вернулся, Хамми! – радостно смотрела Байли.

- Вернулся Туманный Кот, - настаивал кот.

- Ты Хамми!?

- Туманный Кот!

- Ну, хорошо – Туманный Кот, - согласилась Байли, заблестев глазами, и сжала его в объятьях, - как я тебя люблю, Туманный Кот.

- Маргина любит Туманный Кот, - доложил довольный кот, привычно нырнув в Байли, по щенячьи обнимая её внутри.

- Ты и Магрину видел? – воскликнула Байли. – Ну-ка, давай, рассказывай.

- Что случилось? – спросил, остановившись у открытой двери, спросил капитан Вейн.

- Доченька, ты научила Глюка говорить? – вынырнул из-за него доктор Фрост.

- Папа, дядя Питер, заходите, садитесь, - пригласила Байли и повернулась к Туманному Коту, растянувшемуся на диване, - котик, рассказывай.

Давно взошли звезды, и настала ночь, а в приемной звучал корявенький голос Туманного Кота, прерываемый смехом и голосами Байли, доктора Фроста и капитана. А в дверях застыла с раскрытым ртом, вернувшаяся фея Януш. Таких сказок она не слышала никогда, тем болеё от говорящего кота. Байли случайно заметила её и со смехом сказала:

- Тетя Януш, что же вы там стоите? Садитесь!

Под утро, перед тем, как идти немного поспать, Байли сказала:

- Я не могу терпеть! Сегодня же я еду навстречу Элайни и Адаму.

Когда она подошла к спальне, за дверью дурным голосом орал запертый Глюк. Увидев Туманного Кота, идущего вместе с Байли, он ревниво потерся возле ног Байли, но потом соизволил снизойти и разрешить себя лизнуть Туманному Коту. Они, обнявшись, улеглись в ногах Байли, своим дуэтным храпом охраняя её сон.

* * *

Две флаэсины грохнулись на землю, но все остались живы, благодаря феё Арис, в последний момент успевшей бросить кодекс охраны. Манк Крион был готов кого-нибудь убить за то, что командировка, которая начала ему нравиться, так нелепо оборвалась. На Арис, естественно, он сердиться не мог, так что всё, что он хотел сказать, услышали Леметрия, Чери, Перчик, Фогги и Парк которым он помогал выбираться из накренившейся флаэсины. О том, чтобы отдохнуть в городе, мечтать тоже не приходилось, пришлось разжигать костер, и думать о том, что ночевать придется под открытым небом. Не обошлось и без ушибов, поэтому феи и маги потренировались лечить друг друга. Впрочем, ссадины забылись как-то сами собой.

- Вы, вообще, кто? – спросил Манк Крион, после того как обстоятельно рассказал, что о них думает.

- Мы вообще посла сопровождаем, - поделилась Чери. Фогги приосанился.

- Это посол? – показал на него пальчиком Манк.

- Да, это посол! – стала перед ним Чери. - А что такое?

- Ничего, - хмыкнул Манк. – С дороги уйди!

- Перебьешься, - стала в стойку Чери. Манк хотел её подсечь, но Чери грациозно ушла и подсекла его. Зрители дружно зааплодировали. Это раззадорило Манка, он бросил косой взгляд на смеющуюся Арис и, покраснев, вскочил. Теперь он осмотрительно пошел по кругу, сверля Чери взглядом.

- Чери, давай! – крикнула Леметрия, хлопая в ладоши. Но Чери, вероломно поддетая Манком, уже лежала на земле. Он довольно протянул ей руку, чтобы поднять, но она дернула за неё, и Манк свалился на неё. Все хохотали, в том числе и упавшие. И что-то не спешили подниматься.

А Фогги и Арис это не совсем и понравилось!

* * *

Маргина вела отряд ваду на запад, восседая на коне, а иногда, чтобы немного размять ноги, шла пешком. И тут же к ней присоединялись попутчики: чаще всего Хамми или Ва-Гор. Отношения с Ва-Гором носили официальный характер - Маргина не могла позволить себе на виду всего племени, каким-то образом компрометировать вождя, так как от него зависело будущее всего племени. Даже Ва-Мава успокоилась, что, впрочем, не мешало ей бросать жгучие взгляды на Маргину - на Ва-Гора она не смела, даже, смотреть. Местность была пустынная, малонаселенная – хорошо, что в Тизере запаслись пропитанием. По ночам было холодно и для Маргины ставили отдельный шатер. Лежа в нем и не в силах заснуть, Маргина перебирала события своей жизни, искала ту точку, события которой изменили её будущее и будущеё её страны. Её всегда казалось, что сделай она что-нибудь по-другому – и не было бы этой кровавой войны, и жизнь её и её близких людей могла бы пойти по иному пути – счастливому и безоблачному. И тут же понимала, что это не так, что автор её судьбы думает совсем другими категориями, и плетет её нить в силу своих, ей не ведомых причин.

- Привет! – кинул Хамми, опустив хвост и глядя на неё снизу большими, печальными глазами. Магрина улыбнулась – Хамми наловчился делать печальную мордочку, чтобы его приласкали.

- Ну, что рыбка моя, соскучился? – сказала, поднимая его, Мангина и с удовольствием погрузила свое лицо в пушистую рыжую печальность. Хамми, естественно, не только лизнул лицо, но и нырнул в Маргину, впитывая её к нему любовные вибрации.

- Котик, - сказал Хамми.

- Что котик? – не поняла Маргина.

- Я котик - не рыбка! - серьезно ответил Хамми, а Маргина засмеялась.

- А скажи-ка мне, котик, - спросила Маргина, неся кота как грудного ребенка, - почему это ваш Мо бросил своих динозавров и приперся к нам? За какой такой надобностью?

- Мо узнал радость, - ответил Хамми, вывернувшись для своего удобства на руке и подставляя спину под руку Маргины.

- И какую такую радость узнал Мо, что свалился сюда и изображает из себя здоровенного кота? – спросила Маргина, поглаживая спину Хамми.

- Я поделился с Мо, - ответил Хамми и замурлыкал.

- Ага, так ты его заразил?

- Заразил, - выдохнул, соглашаясь, Хамми и закрыл глаза.

- Так! Я вижу, что мне придется тащить тебя всю дорогу, - улыбнулась Маргина, покачивая кота.

- Не придется, - ответил с закрытыми глазами кот,- Мо поможет.

И, правда, прибежал Мо, опустил свою лохматую сущность на землю и выжидающе уставился на Маргину.

- Что? Я должна сесть? – удивилась Маргина.

- Сесть, - подтвердил Мо. Маргина взобралась на гору, именуемую Мо, предварительно положив туда Хамми. Сидеть на пушистом ковре было приятно, к тому же Мо сразу сделал из своей спины удобное сидение. «Великолепно! – подумала Маргина, закрывая глаза. – Можно и подремать». «Великолепно!» – подумали Хамми и Мо, вдвоём окунувшись в Маргине.

* * *

Поутру Хенк назначил начало строительства молодежного городка. Мага Расса и фея Айлиф еще с вечера сбились с ног, укладывая чертежи домов по порядку, в той последовательности, как они будут строиться. Если бы не Хенк – они бы не ложились, но он приказал им идти спать, иначе строительство откладывается. Те с сожалением улеглись, и тут же - на кушетках, сразу уснули. А утром – проспали. Поэтому на площадку неслись, теряя всё по пути.

Технология постройки дома была простая: вдоль отмеченного колышками контура будущего дома становились феи и маги и начинали лепить стены, одновременно углубляясь в землю. Материалом для стен был грунт, вынутый из-под будущего дома, который увлажнялся и спекался, превращаясь в монолитную массу, не подверженную разрушению. В новые стены, еще в пору формирования, вплетались волшебные нити оберегов, чтобы ничто враждебное не могло зайти в дом. Поскольку постройка требовала много магических сил, то это дело требовало длительных перерывов, и, в общей сложности, за день удавалось построить дома три, максимум – четыре. По строительной площадке бегали мага Расса и фея Айлиф, поминутно сверяясь с чертежами, ругаясь, как всегда, между собой, и теребя поминутно работающих магов. В конце концов Хенк разрешил им только выдавать чертеж дома и уходить. Хенк чувствовал – до зимы построить новый город не успеет. Помогла Лана. Послушав, при обсуждении проекта, сетования магов она спросила у Дана:

- Дан, а ты не сможешь сделать электричество, как на Земле?

- А откуда ты знаешь об электричестве? – удивился тот.

- Дан, ты – отстой! – засмеялась Лана. – Ты что, забыл? Я была на Земле.

- Я сам не смогу, - развел руками Дан, - у вас нет таких технологий.

- О чем вы? – заинтересовался Хенк.

- О том, чтобы подпитывать магов и фей электричеством, - сказала Лана и принялась объяснять Хенку, как она подпитывалась на Земле.

- Давай я тебе дам двух толковых магов, и ты с ними попробуешь? – спросил Хенк у Дана. Тот согласился. И на утро, когда все маги лепили дома, к Дану пришли два мага, братья-близнецы. Дан сразу же их обозвал Винтиком и Шпунтиком, и эти имена приклеились к ним намертво. Особенно после того, как они спросили:

- А кто такие Винтик и Шпунтик?

На что Дан ответил:

- Это самые великие изобретатели на Земле.

Дан нарисовал им генератор, долго объяснял про генераторы с параллельным и смешанным возбуждением, потом рассказал ещё раз, потом ещё раз нарисовал, но братья ничего так и не поняли. Пришлось Дану отдельно рисовать статор и ротор, показывать, как делать проволоку из меди, как наматывать катушки, как соединять. Рассказал, как поставить на берегу реки что-то вроде беличьего колеса, которое бы крутило генератор. К ночи весь угол танцевального зала, который был выделен для экспериментов, был завален проводами, железными заготовками, а фея Рома категорически заявила, что не даст больше ни кусочка железа, потому как вся кладовая металла – пуста. Дан измученный до предела ушёл спать.

Наутро Винтик и Шпунтик разбудили Дана и потащили его к реке. На берегу красовалось их детище. Винтик (или Шпунтик) потянул рычаг тормоза и колесо закрутилось. Они довольно посмотрели на Дана.

- Ну, что? Пробуйте, заряжайтесь! – ухмыльнулся Дан, показывая на выходные клеммы. Сам заряжаться Дан почему-то не хотел. Винтик и Шпунтик ухватились за клеммы и застыли.

- Что? Работает? – спросил Дан застывших близнецов.

- Ра-работает! – подтвердили Винтик и Шпунтик. Дан присел возле воды, глядя на завораживающий бег колеса, на плывущую воду, думая о любимой Элайни, немного ревнуя её к тому, второму Адаму. На строительной площадке был перерыв, маги и феи, выделенные для постройки, отдыхали и на их место пришли две феи, для устройства мебели, и прочего интерьера дома. Увидев возле берега необычное сооружение, маги и феи подошли ближе, с интересом наблюдая за Винтиком и Шпунтиком.

- Что они делают? – спросили у Дана.

- Заряжаются, - ответил Дан.

- Что-то они долго заряжаются, - сказал, подходящий к ним Хенк.

- И, правда, что-то долго, - подумал вслух Дан, - а почему они такие загорелые?

- Это я у тебя должен спросить, - сказал Хенк, улыбаясь, потом принюхался и добавил, - что-то горит?

И правда, над генератором вилась струйка дыма и над близнецами, кстати, тоже. Дан вприпрыжку бросился к тормозу и остановил генератор. Винтик и Шпунтик всё так же держались за клеммы. Дан подскочил к ним и отодрал от клемм руки.

- Ну, как, - спросил Хенк, глядя на близнецов, - зарядились?

- Зарядились, - сказал Винтик и выпустил в небо разряд. Запахло озоном.

- Вы что? Не понимаете, когда нужно остановиться? – накинулся на них Дан.

- Не понимаем, - сказал Шпунтик и тоже разрядился в небо. Пришлось Дану срочно объяснять близнецам, как сделать графитовое ограничительное сопротивление. Зато с зарядкой магов и фей больше проблем не было.

* * *

Динозавр эораптор проснулся оттого, что проголодался. Он оглянулся вокруг и увидел холодильник. Привычным жестом открыл его и взял из полки четыре килограмма мяса. О том, откуда оно взялось, он даже не думал. Он так понимал, что холодильник – это его мама, которая припрятала ему хорошенький кусочек сочного мяса. Еще большие куски мяса бродили недалеко, возле берега реки, пощипывая последние травинки перед зимой. Но этих кусков мяса эораптер побаивался, так как они имели рога, и их было много. Поэтому эораптер решил прогуляться и побежал вдоль идущей рядом дороги. Вскоре он добрался до моста через речку Таун, перебежал его и увидел впереди город. Он остановился, принюхиваясь: пахло необычно и страшно. Однажды он слышал такой запах там, с мамой. Возле той страшной и непонятной черной штучки. А потом и штучка и мама пропали и он оказался на этом месте. Здесь мамой не пахло совсем.

В это время пастух, пасший стадо коров, увидел одиноко стоящий холодильник, подошел поближе, чтобы рассмотреть это невиданное чудо, но трогать ничего не стал - мало ли чего. Он обошел вокруг, заметил необычные следы зверя, и решил – лучше всего сообщить в совет, а там разберутся.

Эораптор, скрываясь в зарослях кустов вдоль речки, пробежал еще немного, рассматривая необычные каменные горки, возле которых двигались непонятные существа на двух ногах. Эораптор не подозревал, что его обнаружили люди и вскоре об этом пожалел. Раздался гром и ствол небольшого дерева рядом с эораптором переломился посередине и ветки упали на эораптора. Тот смертельно испугался и как ветер понесся к маме – к холодильнику. Прибежал, прислонился к нему спиной, и успокоился – с мамой не опасно.

* * *

Утром, как только из-за гор показался первый лучик солнца, Манк Крион поднялся первым и, несмотря на протесты, беспощадно разбудил всех.

- Вставайте, лежебоки, время не ждет!

Первым делом забрал сонных Арис, Фогги и Перчика растаскивать сцепившиеся флаэсины. Вечером, чтобы не наломать конкретных дров, флаэсины решили не трогать. Рекруты сонно смотрели на Манка, слушая его разъяснения по поводу расщепления, и дрожали от холода - утро выдалось холодное. Манк усадил Арис на их флаэсину, а сам взял в руки штурвал другой и тихонько, по команде, приподняли их буквально чуть-чуть. Началась обычная возня:

- Посол, ты куда тянешь? – кричал Манк, принципиально не называя Фогги по имени. - Сюда подай чуть-чуть!

- А я куда?

- Фогги, дави на неё, - подсказал Перчик.

- По моему, дядя Фогги придуривается, - констатировал Парк, успевший забраться в флаэсину сестры и с кормы взирая на маневры.

- Я давлю!

- Ты не давишь, ты на ней катаешься!

- Уберите этого ребенка, - кричал Манк, поворачивая штурвал туду-сюда.

- Я не ребенок! Вы дядя Манк смотрите, куда рулите.

- Посол, я тебя сейчас пошлю!

- Куда? – спросил невозмутимо Фогги.

- Так! Вы чего к Фогги пристали? – заступилась, подходя, Чери.

- Успокойся, не трогают они твоего Фогги, - сказала, осмотрев всё, заспанная Леметрия, - сюда тяните, - подсказала она, хватаясь за борт флаэсини.

- Леметрия! Что ты делаешь? Отойди, пока я не слез! – крикнул Манк, поворачивая штурвал.

В итоге, пока все не устали, флаэсины крепко замерли в объятиях, целуя, друг дружку боками. А как только их отпустили – сами разъехались. Каждый из присутствующих считал, что без него, тут бы ничего не получилось.

Быстро позавтракали, пообнимались на прощанье.

- Ну, давай, посол, - Манк совсем по-братски потискал Фогги и добавил, - будешь в Фаэлии – заходи.

Арис была не против и Манк первым, чтобы их опять не придавили, поднялся в воздух. Арис сидела на корме и махала на прощанье своей черной шляпой. Леметрия стала за штурвал, возле которого уже терся Парк. Справа от неё устроился Перчик, а сзади, на корме, парочкой уселись Фогги и Чери. Было солнечное, морозное утро, настроение бодрое и веселое. Внизу, в зарослях кустарника, мелькнул хвостик начала речки Горне, а дальше начинались перелески до самой Ханзе.

Парк мозолил глазами Леметрию и сестра, наконец, сдалась и дала подержаться за штурвал. Парк счастливо застыл, добросовестно выполняя команды сестры, и подавал надежды. Леметрия сидела возле Перчика, командовала Парком и нашла, что это хорошо.

- Леметрия, ты нас хочешь угробить? - подала голос Чери, но не сильно – её тоже не радовала возможность стоять у штурвала.

- Я смотрю, - кинула Леметрия, улыбаясь захмелевшему Перчику. А Перчику было от чего захмелеть – он не знал, что делать. Он помнил Розарию, её глаза, её жаркие, ненасытные поцелуи, помнил шепот её губ, таких соблазнительных и податливых. И тут же, перед глазами кудрявые, каштановые волны, обнимающие округлое лицо Леметрии и ее обворожительные, глубокие, карие глаза. Скоро будет Фаэлия а он не мог определиться, какая из девушек ему нравиться больше. И эти тревоги и размышления немного портили настроение и удовольствие от общения с Леметрией.

* * *

Байли спала тревожным сном. Ей снилась Элайни, которая вдруг распадалась на две Элайни, которые, снова, делились и делились, а потом превращались в круглые шарики, которые лопались на глазах, а она, Байли, звала Элайни, и никак не могла её найти. Поэтому утром она поднялась с тяжелой головой и сразу же дала команду готовить флаэсину. Туманный Кот глянул на неё и сказал:

- Погладь меня! – Байли улыбнулась и погладила кота. Голова сразу же прошла, а Байли подняла Туманного и чмокнула в мордочку:

- Спасибо, котик! Если бы люди были такие, как ты – здесь царило бы счастье.

Капитан Вейн пришел в форме и доложил, что флаэсина готова. Показался доктор Фрост, как всегда, со своим чемоданчиком. Подошла фея Януш с внушительной корзинкой еды, которую капитан Вейн отнес в флаэсину. Байли поднялась на борт, отдавая последние распоряжения феё Януш – она оставалась в столице на хозяйстве. Та на прощанье помахала рукой и флаэсина поплыла в воздух.

Было прохладно, и доктор Фрост накинул на плечи дочери теплое одеяло. Та с благодарностью ему улыбнулась. В спину светило солнце, а впереди темной, тяжелой синевой падало на горы ночное, кое-где звёздное небо. Туманный Кот сидел на самом носу и смотрел вперед. Байли, испугалась вначале, а потом улыбнулась и махнула рукой – кто-кто, а Туманный Кот не пропадет.

Внизу просыпалась страна. Не раз летавшей Байли, всякий раз было чудно и волшебно видеть с высоты маленькие домики и фигурки людей, копошащихся во дворах, разно-размерные квадратики полей и кудрявые, игрушечные деревья. Как в кукольной сказочной стране, вылепленной руками искусного мастера, вложившего в своё творение не только труд, но и душу. Байли думала о встрече с сестрой и Адамом, думала о второй, так чудом появившейся Элайни, а еще о её любимом Хенке, так неожиданно и навсегда вошедшем в её сердце. С ним, Хенком в сердце, было более всего сложно – она не знала, что ей продеться сказать ему при встрече, желала её, этой встречи, и страшилась. Не будь этого страшного дня в её жизни, о котором она старалась не вспоминать, она бы не чувствовала ни тени сомнений, и сразу же, в первый день её королевства понеслась бы к любимому, быстрее любой флаэсины. Но то, что было, никуда не убрать, с этим надо было жить, с этим нужно надеяться на лучшеё.

- Впереди Литу! – предупредил капитан Вейн. Байни глянула вниз - там раскинулся небольшой городок, перерезанный главной дорогой.

- Надо садиться, узнать, не там ли Элайни и Адам, - сказала Байли.

- Их там нет, - не оборачиваясь, сказал Туманный Кот, который так и сидел на носу.

- Что ты говоришь, котик? – спросила Байли.

- Их нет в этом городе, - ответил кот, - они впереди.

- Ты так думаешь? – спросила Байли и согласилась. – Хорошо! Капитан, смотрите на дорогу!

Капитан Вейн направил флаэсину немного ниже и смотрел на дорогу в огражденный перилами люк возле штурвала.

* * *

- Там, на земле, что-то есть, - сказал Парк сестре, вглядываясь в люк перед штурвалом.

- Что есть? – вяло отреагировала Леметрия. Парк отвлек её от приятной процедуры выковыривания из Перчика далеко идущих обещаний.

- Там люди на земле лежат, - присмотрелся Парк.

- Ну и пусть лежат, отдыхают, наверное, - сказала Леметрия.

- Что там у вас? – среагировала Чери.

- Да ничего, - с досадой крикнула Леметрия.

- Я же слышу! – парировала Чери.

- Значит ты не глухая, - ущипнула Леметрия.

Чери и Фогги перевалились через корму, вглядываясь вниз. Там, под огромным деревом на желтых листьях ярко выделялись две упавшие фигуры.

- Ну-ка давай вниз, - сказала Чери.

- Не командуй, - сказала Леметрия и не сдвинулась с места.

- Девочки, не ссорьтесь, - сказал Фогги, но его никто не слушал. Чери подошла к Парку, и, кинув «Отойди», забрала у него штурвал. Карета резко пошла вниз. Чери посадила её рядом с деревом и все выбрались из флаэсины. На земле лежали парень и девушка. Парень был сверху, закрывая девушку всем телом. Вся его грудь была залита кровью. Перчик всмотрелся и удивленно воскликнул:

- Адам?!

- Ты его знаешь? – спросила Леметрия, пораженная происшедшим.

- Он умер, - снимая руку с шеи, констатировала Чери.

- А кто под ним? – спросил Перчик, предчувствуя невыносимую догадку. Чери и Парк, который ничуть не растерялся, повернули Адама и освободили девушку. У неё на груди тоже была кровь

- Элайни, - кинулся к ней Перчик и с его глаз брызнули слезы, - сестричка моя.

- Это же Элайни, наша бывшая королева, сестра Байли, - сказала Чери.

- Перчик, так ты её брат? – не вовремя спросила Леметрия. Перчик кивнул головой. Чери отпихнув Перчика положила руку на шею и послушала пульс. Все затихли и смотрели на Чери.

- Ну??? – не выдержала Леметрия.

- Заткнись! – крикнула Чери, не отпуская руки. Потом подняла на всех глаза и сказала: - Она жива!!!

- Надо что-то делать, надо что-то делать, - запричитала Леметрия, а Чери, вновь взяв командование на себя, сказала, - садитесь в круг и повторяйте слова клятвы «Здравия». Все помнят? – она обвела всех взглядом.

- Я не знаю, - сказал честно Парк, так как магом не был.

- За флаэсиной смотри, - кинула ему Чери, - ну, приготовились!

Маги и феи подняли руки и принялись повторять клятву.

- Там кто-то летит, - сообщил Парк.

- Не отвлекаться!!! – грозно крикнула Чери.

Между тем флаэсина, которую заметил в небе Парк, пошла на снижение и села рядом с деревом. Из неё выкатился Туманный Кот и большими прыжками кинулся к склонившимся над Элайни магам и феям.

- Кот, отстань, - махнула на него Чери, когда Туманный Кот взобрался на грудь Элайни. Но Перчик её грубо остановил: - Не трогай его, это Хамми.

Подбежавшая Байли бросила взгляд на Перчика, кивнула ему и опустилась на колени перед Элайни. Туманный Кот всё также сидел на груди Элайни, как застывший сфинкс, и не шевелился. Но если бы кто присмотрелся внимательней, то заметил бы, как его ярко рыжие шерстинки постепенно сереют и становиться пепельными. Через несколько минут изрядно посеревший кот спрыгнул с груди и сказал:

- Элайни будет жить!

Байли прижала Туманного Кота к груди и, заливаясь слезами, сказала:

- Котик мой милый! Как же я тебя люблю.

Рядом, от избытка чувств, ревела Леметрия.

 

Часть третья - Светлое воскресение.

Глава первая. Eoraptor lunensis.

Отражение первой волны репликации вернулось на Землю через неделю после того, как у старшего мастера ОРУ Ивана Ивановича Петрова пропало праздничное мясо, о котором Иван Иванович постарался скорее забыть, ввиду негативности последствий. Но подчиненные забывали не так быстро.

- Иван Иванович, ваше мясо вернулось, - доложил по громкой связи КаневскойГЭС дежурный ОРУ. Коллектив Каневской ГЭС дружно отреагировал на это объявление и даже под плотиной, в потерне звучал громкий смех. Иван Иванович, сидящий возле дежурного ГЭС, рассказал по громкой связи, что будет с мясом и дежурным, когда он вернется на ОРУ. Начальник ГЭС, слушая это у себя в кабинете, надолго не откладывая, объявил выговор Ивану Ивановичу и дежурному ОРУ за не регламентированные разговоры, который они восприняли с энтузиазмом. Иван Иванович включил третью скорость и понёсся на ОРУ. Когда он вскочил в кабинет дежурного, тот спокойно пил чай.

- Ну!!! – вздыбился на него Иван Иванович. Тот, отхлебывая с чашки, указал на окно – на поле ОРУ, огражденном двухметровой оградой, спокойно паслось стадо коров. Некоторые из них чесали свои спины о бетонные столбы выключателей, а единственные бык – тот и вовсе бодался с сеткой, ограждающей трансформатор. Иван Иванович взвыл:

- Ты зачем пустил стадо на поле?

- Я никого не пускал, - сказал дежурный, - я наводил порядок в кладовой, как вы приказали. Пришел на обед, а тут, - и он указал пальцем на стадо.

Они помолчали.

- И что вы с ними будете делать? – спросил дежурный.

- Я? – удивился Иван Иванович.

- Ну не я же, - удивился дежурный.

- Это же не мои коровы, - сказал Иван Иванович не совсем уверенно.

- Я в этом не уверен,- многозначительно сказал дежурный и подмигнул Иван Ивановичу.

* * *

Дан в отдельно взятой Стране Фей и Магов проводил план электрификации страны. Почему в Стране Фей и Магов? Так маги и феи, не долго думая, собрали собрание, на котором и решили, что хватит жить отдельно и создали Совет Фей и Магов, на котором выбрали двух председателей Хенка и отсутствующую Байли. И сейчас на заседании совета Дан рассказывал об идеё, а маг Расса и фея Айлиф разложили конкретные чертежи. Сама идея была понятна - феи и маги с удовольствием ходили на подпитку к вновь изобретенному генератору Винтика и Шпунтика, а вот в планы распространить всё это на город и, потом, на всю страну – им казалось нереальным. Вечерело и в зале становилось темно - последнюю козырную карту Дан оставил на конец. Когда маг Трён, бывший кавер армии магов, хотел зажечь волшебную лампу и уже поднял руку – Дан его остановил и дал команду дрожавшим от нетерпения Винтику и Шпунтику. Те дёрнули рубильник – и в зале заседаний загорелась ослепительная лампочка. Один из магов подумал о заклятии и вскочил, выкрикивая защиту, что вызвало дружный смех уставших за день фей и магов, и на этом дискуссия закончилась – совет дал добро.

На следующий день Хенк подписал указ о сдаче всего имеющегося у граждан холодного оружия - металла на провода не хватало, а на добычу нужно было много времени. А вот показательный городок решили закончить в этом году – благодаря Винтику и Шпунтику маги и феи работали теперь с утра до вечера, возводя дома, с осени высаживая декоративные растения, чтобы весной всё в городке зеленело и цвело. Генераторы располагались вдоль берега Леи на плавучих бубликах, которые скользили на вбитых вертикально в дно стволах деревьев, по генератору с двух сторон, а сзади, торчал длинный хвост держащий генераторы по течению. Их сразу же обозвали «стрекозами» за внешнеё подобие, и, правда, мелькающие в воздухе лопасти очень напоминали бьющуюся по воде стрекозу. Дальше по столбам с гранитными изоляторами электроэнергия шла к домам. Мага Расса, несмотря на протесты феи Айлиф о культурном наследии, заканчивал постройку мастерских, в которых Дан предполагал изготовление с помощью магов и фей электрических лампочек и выключателей.

Лана, побывавшая на Земле, и видевшая все эти устройства в деле, горячо поддерживала Дана, и это немного смягчило тоску по Адаму. Она задумала сделать для детей зоопарк, в котором она так и не побывала на Земле, но видела по телевизору. Не споря с магом Расса и феёй Айлиф, она получила от архитекторов такой участок земли, какой дали, и начала потихоньку лепить зоопарк так, как она себе представляла. Наблюдая за ней, Хенк, улыбаясь, издал указ, чтобы пойманных зверей, особенно редких, везли в Боро в зоопарк. Неизвестное слово «зоопарк» и возможность посмотреть, что же там делают в Боро маги и феи, привело к тому, что Лану завалили зверушками, какие только водились в стране. Лана растерялась, и Хенку пришлось срочно выделять ей в помощь двух фей.

* * *

Сыпал первый снег. Маргина подняла лицо вверх - снежинки щекотали и таяли. Хотелось домой, в тепло. Хотелось к дочерям, к таким сумасбродным, но безумно родным. Она улыбнулась, и это тут же усёк Хамми, сразу оказавшийся внутри её. Она научилась его определять, как мягкую, теплую оболочку, обволакивающую и защищающую её от всего. Но эти ощущения не пугали, а наоборот, привлекали, как божественная, безграничная любовь и огромное доверие. Проще говоря, перед Хамми можно было без малейшей боязни открывать сердце и душу. А это еще что? А чья это оболочка? И Хамми тоже в ней. Ну, всё!

- Хамми, и кто ещё? – спросила Маргина, глядя на замружившегося Хамми.

- Это я, - виновато, не оборачиваясь, басом ответил Мо, на котором лежали Маргина и Хамми. Маргина засмеялась.

Впереди возвышались горы. Ваду растянулись длинной цепочкой, голова которой терялась впереди, за пригорком. Цепочку замыкал Па в неизменном черном костюме и черной шляпе. А впереди шел Ва-Гор, чутьем определяя дорогу, на её коне, отданным за ненадобностью. В том смысле, что ездовой пушистый кошак был намного лучше, чем костлявый конь. Они так ни разу и не поговорили за всё время путешествия. Может это и к лучшему – зачем теребить душу. Всё равно общего будущего у них нет. День, два и они расстанутся – навсегда. Мимо проходили ваду, совсем не воинственные, опустившие головы и идущие след в след. Может и не стоило их выгонять, а попытаться прижиться друг к другу. Может быть, но она думала о своем племени. А Ва-Гор пусть думает о своем. Он мужчина, в конце концов.

Подошел Хаммипапа и они с Мо и Хамми застыли друг возле друга. Маргина знала, они так общаются – без слов. Что-то вероятно случилось. Непривычно заколотило сердце и в душе нависло беспокойное облако. У неё тоже что-то случилось, что-то с родными, которых она никак не могла собрать вместе. Хамми повернулся к ней и сказал:

- Этому миру угрожает смертельная опасность.

* * *

В воздухе пахло зимой. Серое небо колпаком накрыло зубчатые вершины гор, и даже день казался поздним вечером. Изредка в воздухе пролетали одинокие снежинки, выписывая немыслимые пируэты, и растворялись в небе. А для феи Арис день казался романтичным и светлым просто потому, что она каждую минуту ощущала быстрые взгляды, невольно бросаемые Манком, но так явно, что душа наполнялась давно забытой дрожью. Если женщина ловит на себе взгляд мужчины, она всегда становиться краше, соблазнительней, глаза начинают блестеть и только что скукоженный бутон распускается в яркой, ослепительной улыбке. Женщина всегда ловит взгляды. Это как допинг, как крылья, позволяющие женщине быть женщиной. Манк не был монахом, но фея Арис, сделала его мальчишкой, выбила из привычной колеи независимого мужчины. И это его смущало.

- Манк, а почему ты до сих пор один? - не оборачиваясь, спросила, стоящая на носу, фея Арис. Манк немного промолчал.

- Не знаю. Возможно работа. А возможно не нашел той, с которой хотел бы провести всю жизнь. А ты?

- Я? – обернулась Арис. – Я…так же как и ты – работа и всё такое…

Они помолчали не находя продолжения. Арис подошла к штурвалу и подняла глаза на Манка:

- Тебя сменить? – она положила на его руку свою. Он свою не убрал.

- Нет.

- Нет? – она вызывающе посмотрела ему в глаза.

- Да, - засмеялся он, и прижался к её губам. А потом было всё равно – они упали под навес, с жадностью впиваясь друг в друга, до боли в зубах, лаская ненасытные тела, забыв, что есть ещё что-то на свете, кроме них самих, между небом и землёй в этот холодный, жаркий день. Их никто больше не видел в этот день. Даже птицы.

* * *

Динозавр эораптор добегался – пастух, внезапно потерявший своё стадо, обнаружил динозавра мирно спящим возле холодильника и рядом – кусочек недоеденного мяса. Этой улики хватило, чтобы списать на эораптора всё стадо, а, поскольку в город пришёл указ о доставке редких животных в «зоопарк» его тут же, спящим, и повязали. Холодильник не трогали, так как непонятно было, что это такое, просто к эораптору добавили письмо, в котором описывали сопутствующие материалы, как-то: белый ящик прямоугольной формы высотой с человека, непонятного назначения. Нагруженный на повозку эораптор, проследовал в город Тизер, а потом был отправлен дальше – через Габро в Боро.

Бывший капитан Шерг увидел проезжавшую повозку с эораптором на городском базаре в Тизере, где он, под видом героя войны, демонстрировал жуткую левую половину лица, обгорелую до кости, с вытекшим глазом. Это давало неплохую прибыль – в его шляпу так и сыпались монеты. Обезображенное лицо давало и другую выгоду – в нем никто не мог узнать Шерга, по указу – государственного преступника, которого необходимо было уничтожить на месте. Подобного указа не помнили даже старожилы.

Шерг, груженный провизией в котомке, перешел мост через речку Таун и, немного прошагав по дороге, увидел на обочине холодильник, который одиноко стоял в поле возле поворачивающей речки. Шерг подошел, осмотрел всё вокруг и дернул ручку. Холодильник открылся и на полке Шерг увидел четыре килограмма мяса. Шерг был не из тех, кто дает пропасть добру: он тут же развел костер, нарезал мясо кусками, надел их на прутики и поджарил на углях. И прекрасно пообедал. Было прохладно, падал снег, а после обеда не мешало бы поспать. Шерг открыл холодильник, вытряхнул оттуда полки, положил его на землю, залез и закрылся. Не дуло, вскоре он пригрелся и заснул. Когда он проснулся, то вначале не понял, где он находиться. Потом улыбнулся, вспомнил, открыл крышку и оглянулся. На небе светило три солнца, а он находился возле какого-то болота. Сзади было непонятное здание круглой формы, абсолютно черное. Шерг вскочил на ноги и выскочил из холодильника. Тот сразу же исчез. Шерг впервые в жизни запаниковал. А из-за кустов на него смотрели жадные глаза тираннозавра.

* * *

- Поднимите их на борт, - сказала Байли, вытирая платочком слёзы. Элайни положили в каюту возле рулевой рубки, предварительно закутав её одеялами. Туманный Кот настроил её на сон – для неё это было самым лучшим лекарством. Возле неё сидел Перчик, как на посту, побледневший и растерянный. Туманный Кот, по привычке, устроился у Элайни в ногах. Доктор Фрост каждые пять минут подходил, чтобы промерять пульс. Туманному Коту это надоело и он мякнул:

- Доктор, присмотрите лучше за Байли.

А тело Адама положили на лавочке у кормы, прикрыв голубым, с треугольными звездами, плащом капитана Вейна. Леметрия, Чери и Фогги подошли к Байли, в нескольких словах рассказали, что происходит в Боро, о феё Эстате, о Хенке, и о строительстве нового города. Байли слушала отрешенно, не прерывая, как будто думая о своём, только вспоминание о Хенке вызвало у неё мимолетный интерес. Вперед вышел Фогги, поклонился и протянул Байли конверт:

- Главный Маг просил вам передать письмо.

Байли бросила на него быстрый взгляд, взяла письмо и отошла в сторону. Разорвала конверт и впилась взглядом в текст. Смотрела на эти размашистые буквы, и ничего не понимала, разглядывая их, как замысловатый рисунок. «Хенк!Хенк!» - стучало в голове, не давая ей сосредоточится. Байли закрыла глаза, собралась и вновь взглянула на письмо.

«Здравствуй Байли!

Я не знаю, дойдет до тебя письмо или нет, в любом случае это не изменит моё отношение к тебе. Где бы ты ни была, что бы с тобой не случилось, ты должна знать, что свою жизнь сейчас и в самом далеком будущем я не представляю без тебя. Знай, что в любой момент, все, что у меня есть, я отдам тебе без остатка, с благодарностью и любовью.

Я предлагаю тебе свою руку и сердце.

Будь моей женой.

С бесконечной нежностью

Хенк Баруля.»

Слёзы капали с глаз, и последние слова растворялись в них. Непривычно шумело в голове, но всю душу охватило безмятежное светлое облачко. Она быстро вытерла глаза и лицо, постояла ещё немного, потом обернулась к послу.

- Спасибо вам…

- Фогги, - подсказала Чери. Байли кивнула ей.

- Спасибо вам, Фогги. Передайте Хенку…Главному Магу, что я скоро буду в Боро и лично поблагодарю его за приглашение. Феи доставят вас в Боро.

Фогги поклонился и отошёл в сторону.

- Леметрия и… Чери, - сказала Байли, подзывая феё к себе, - вы доставите посла в Боро, как можно быстрее. А мы прилетим за вами. И ещё… Байли задумчиво посмотрела на фей, - вы знаете фею Арис?

- Да, - ответила Леметрия, - мы встретили их по дороге.

- Ага, - обрадовалась Байли, - и Манк Криона знаете?

- Да знаем.

- Так вот, не посвящая в это посла, главной вашей задачей будет догнать фею Арис и Манк Криона и уничтожить письмо, которое они везут, - Байли посмотрела на них, сомневаясь, - вам понятно?

- Не беспокойтесь, ваше величество, - подала голос Чери, - нам может помешать только наша смерть.

- Спасибо, девочки, - сказала Байли, обнимая их за плечи, - я этого не забуду. Кстати, а чей этот мальчик, - Байли показала на Парка. Леметрия покраснела и сказала:

- Это мой брат, Парк, удрал из дома, подобрали его по дороге.

- И куда же он удирал? – слабо улыбнулась Байли.

- В Академию Магов.

- Ну, так берите его с собой. Скажете Хенку, что я просила за него.

- Спасибо вам, - Леметрия присела, чтобы поцеловать Байли руку. Та смущенно выдернула её и сказала:

- Ну что ты, мы же с тобой ровесницы. Спасибо вам обоим.

Леметрия и Чери забрали Парка и Фогги, и поднялись на флаэсину. Леметрия хотела подойти к Перчику, попрощаться, но, увидев его огорченное лицо, решила не беспокоить, всё равно они встретятся в Боро. Поэтому стала за штурвал и вдавила черный кристалл до упора. Флаэсина голубем взвилась в небо и понеслась на северо-восток.

* * *

Суздаль Саша, автор, сидел на берегу Днепра, возле Каневской ГЭС, и ловил рыбу, когда третье отражение первой репликации перенесло его, вместе с куском Днепра, в Страну Магов и Фей, рядом с холодильником. Автор сказал:

- Вы что, опен корень, совсем оборзели? Ведь я же автор!?!?

- Извиняемся, накладочка вышла, - сказали судьбы времен и положили автора назад. А в отместку за поруганную честь взяли и перенесли к холодильнику всё ОРУ, вместе с Иваном Ивановичем и дежурным ОРУ. Дежурный ОРУ Вася Филимонов высунулся в окно, увидел кругом внезапно наступившую зиму и сказал:

- Ну что, Иван Иванович – доигрались?

Иван Иванович озадаченно вышел на улицу, долго смотрел на провода ЛЭП, уходящие из ОРУ и заканчивающиеся в метрах пятидесяти от него прямо в воздухе, как обрезанные. Трансформаторы гудели, воздух шуршал от высокого напряжения, а провода никуда не шли. Здания Каневской ГЭС не было, не было и Днепра – вместо него была какая-то речушка, и маленький старинный городишко с крепостью на том берегу.

- Вася, ты видишь тоже, что и я? – спросил Иван Иванович вышедшего Васю.

- Вообще-то, Иван Иванович, сейчас обед и я дремлю. Вы мне снитесь, - успокоил его Вася.

- А ты мне тоже снишься? - спросил с надеждой Иван Иванович.

- Если я вам снюсь, Иван Иванович, то это значит, что вы повысите мне зарплату.

- Так ты, Вася, прогулял два дня.

- На это была уважительная причина.

- Какая, Вася?

- У меня был кризис, я переживал за ваше пропавшее мясо.

- Шути, шути! Лучше пойдем вон в тот городок да у людей спросим, - сказал Иван Иванович, и они пошагали в направлении Тизера. Навстречу им, по первому снежку, ехала пустая одноконная телега, которой управлял, веселый возница, поющий под нос незамысловатые повторюшки.

- Не подскажете товарищ, где Каневская ГЭС? – спросил Иван Иванович.

- Здесь такого нет, - ответил возница и поехал дальше.

- Иван Иванович, кто же так спрашивает, - сказал Вася и крикнул вознице: - А как попасть в столицу?

- Идите и идите, только долго идти придется, – прокричал возница и хлестанул лошадь.

- Вот видите, Иван Иванович, как нас далеко послали! Язык до Киева доведет. Найдем столицу - будет и Канев, будет и Каневская ГЭС.

И они потопали в Фаэлию.

* * *

Розарии Дюмон надоело ждать Перчика в Фаэлии и она решила сбежать из-под присмотра матери и найти Перчика, где бы он не был. Для этого юное создание сочинила письмо матери от своей тёти из Боро, в котором тётя Ненция слёзно просила свою сестру, маму Розарии, прислать ей племянницу на зиму, сетуя на своё одиночество. Вся сложность заключалась в копировании почерка тёти, а за образец было взято старое её письмо. Такая уловка, несмотря на её простоту, сработала и через неделю Розария, слушая напутствия матери, садилась в обыкновенную карету, нагруженную всем необходимым и укомплектованную, к тому же, возницей. Розария поцеловала на прощанье маму, чмокнула отца и с тем уехала.

Как только они выехала за городские ворота, она вдохнула воздух свободы и улыбнулась. Хорошо! Падали редкие снежинки, за окошком мелькали поля, рощицы и редкие деревни. Колёса выстукивали дорожную мелодию и вскоре в этом стуке явно появилась новые аккорды «Пер-чик, Пер-чик, Пер-чик». Розария развеселилась и подпевала вновь возникшую мелодию с любовью и непонятным томлением в груди.

* * *

Пойманному динозавру Лана выделила самый лучший вольер. Слухи о невиданном существе распространились в Боро мгновенно, и перед вольером всегда находилась толпа восхищенных зрителей. Динозавр быстро привык к зрителям, к новой маме, которая кормила его, хорошо спал, и ловко выманивал у зрителей лакомства. Это зеленое полутораметровое создание протягивало руку сквозь прутья ограждения и ждало, когда кто-нибудь положит в неё орех, сушеные фрукты, лепешку, в общем, не брезговал ничем. Потом склонял свою голову в поклоне, чем приводил в восторг зрителей.

Дан, оторвавшись от работы, пришел к Лане, посмотреть её чудо. Увидел и удивился.

- Так это же эораптор, - воскликнул он, увидев динозавра.

- Откуда ты знаешь? – удивилась Лана.

- Да мы когда с Элайни… - он замолчал, глянув на Лану, - …с моей Элайни…

- Да ничего Дан, - подбодрила его Лана, - я всё понимаю. Давай, чтобы не путаться, тоже зови меня Ланой.

- Мы когда с Элайни были на планете трёх солнц, - продолжил Дан, - так там эти эорапторы тучей бегали. А я когда-то на Земле этим делом интересовался.

- Понятно, - сказала Лана, - так я на табличке напишу – эораптор.

Они помолчали, потом Лана, подсела к Дану поближе, взяла за руку и тихо спросила:

- Что-то долго они?

- Ага, - сказал, Дан, - я тоже соскучился.

- Ох, Адамчик, - засмеялась Лана, обняла и чмокнула его в щеку, - хоть тебя чмокну, вспомню своего. А то ты знаешь, что-то беспокоит меня, а что – не пойму.

- Всё будет хорошо, Элайни…- Дан, засмеялся и сказал, - а что, Лана – тоже звучит красиво.

Они обнялись и так постояли немного, вспоминая своих. А потом разошлись по своим делам.

* * *

Возле штурвала чаще всего стояла Леметрия, иногда давая порулить Парку, а Чери и Фогги добросовестно сидели под навесом на корме, наблюдая за окружающей обстановкой. Иногда. Когда глаза не туманились от поцелуев и что-то видели. Леметрия насчет их высказалась однозначно:

- Я этим тронутым свою жизнь не доверю, и штурвал не дам.

И Парк был с этим так согласен, особенно когда урывал штурвал для себя. Ему, ко всему прочему, Леметрия доверяла намного больше, чем Чери, и с удовольствием отдала бы штурвал, только вот, что самой тогда делать - зырить на счастливчиков, как те целуются. Леметрия вздохнула - когда ещё они с Перчиком встретятся, да и очень смутило её, что Перчик – брат королевы Байли и брат, оказывается, Элайни. А это для неё ох как меняет дело. Кто она ему и что собой представляет? Так, случайная знакомая, с которой ну обнимались, ну целовались – и что? Леметрии даже дурно сделалось.

- Иди, порули, - кивнула она, трущемуся рядом Парку. У того сразу глаза заблестели, как у кота на сметану. То хорошо, что с Парком получилось так замечательно – будет учиться в Академии Магов. Надо не забыть, родителям написать, а то они из-за этого шалопута переживать будут. Леметрия присела на лавочку у борта и смотрела на заснеженную равнину внизу. Зима. И на душе прохладно.

- Впереди нас флаесина, - доложил Парк. Леметрия встрепенулась:

- Где?

- Вон там, - показал пальцем Парк.

- Ничего не вижу, - прикрывая рукой глаза, сказала Леметрия.

- Да ты ниже смотри!

- А-а-а! Ага, вижу! – Леметрия увидела далёкую точку на горизонте: - Не догоним, - с сожалением сказала она.

- Догоним, я за ней давно наблюдаю, - уверенно сказал Парк, - она увеличивается.

- А что же ты мне раньше не сказал?

- Да ты слепая, - констатировал Парк, - ты бы её не увидела.

- Сейчас штурвал заберу, - улыбнулась Леметрия. Парк тоже улыбался на всё лицо – он знал, когда можно шутить с сестрой. А Леметрия подумала, что может эта флаэсина феи Арис и Манк Криона, тогда они выполнят приказ, и можно будет вернуться и доложить Байли, а заодно увидеть Перчика. Хоть одним глазком. Хоть бы в пол глаза. Так бы взяла и задушила его, или зацеловала. Леметрия так погрузилась в свои будущие планы, что скоро тоже, как Чери и Фогги, смотрела вокруг своими большими карими глазами и ничего не видела. А Парк наблюдал и вскоре с уверенностью сообщил:

- Это флаэсина дяди Манка и тёти Арис.

Это так и было, Леметрия и сама, присмотревшись, узнала. Только вот двигалась она довольно странно, как брошенный на воду листок, плывущий по течению. Когда подошли поближе, можно было рассмотреть, что на палубе никого нет. Что-то там случилось!

- Стань за штурвал, я на их палубу переберусь, посмотрю, - сказал Парк.

- Парк, будь осторожен, - сказала Леметрия, и легонько причалила к соседней флаэсине. Было тревожно тихо. Парк ловко перепрыгнул на другой борт.

- Леметрия, что там? – проснулась Чери. Леметрия пригрозила ей пальцем, заставив молчать. Парк обошел все кругом – никого. Заглянул в каюту возле рулевой рубки:

- Ау, тут кто есть!

Из дверей выскочили голые и растерянные фея Арис и Манк Крион.

- Парк, не смотри! – закричала Леметрия.

- Что я, хорошеньких голых тёть не видел, что ли, - сказал спокойно Парк, перелезая через борт. Все грохнули. Даже Манк улыбался, раздумывая, дать юному созданию подзатыльник или так отпустить. А фея Арис, вытирая слезы, вообще приняла речь Парка, как комплимент. Пострадавшие оделись и подошли к борту:

- Что случилось?

- Нам надо переговорить, - сказала Леметрия и полезла через борт.

- Куда она? – спросил Фогги.

- Не знаю, - сказала Чери и посмотрела на Фогги, - у нас тоже каюта есть.

Фогги довольно покраснел.

Глава вторая. Розария.

Скрытой мощью дрожала Галактика, неуклюже поворачиваясь вокруг раскаленного ядра, миллиардами триллионов нитей тянущая каждую звездочку, каждый безвестный осколок кометы, каждую пылинку в сфере сетки своего влияния. А на сетку Галактики была наброшена другая, Вселенская сеть, в каждой ячейке которой, как пойманные рыбки, бились туманности, скопления галактик, и всякая многообразность неописуемых реальностей. А Вселенскую сеть пронизывали сети бесчисленных множеств измерений, то тут, то там вздуваясь раковыми образованиями черных дыр, и все это помещенное в изменяющееся поле временного континуума.

Делом Хранителей было сохранение интегральной интерполяции процессов во вверенной ячейке сетки, дабы малые спонтанные аномалии не нарушили естественный процесс развития материи и не создали в будущем вселенский катаклизм.

А на данный момент времени аномалии имелись и были зарегистрированы в нескольких местах Галактики. Естественно, никто не бросался сломя голову немедленно исправлять несуразное, чтобы не плодить неестественные отражения, которых и так хватало в фоне галактической сетки. Необходимо было изучить, обменяться информацией со всеми Хранителями, что для них было скорее приятной необходимостью по сравнению с рутинностью их временного существования. А поскольку существовали они вечно, неизвестно, кем созданные, и кем поставленные на своем посту, то знали они много, и каждая новая крупинка неизвестных знаний была для них, как конфетка для малыша.

Вопрос был в том, что в трех местах Галактики, получились пробои временной пространственной оболочки и начались неконтролируемые процессы перетекания материи, а это грозило в будущем спонтанной вспышкой возникновения новых дыр и, в конечном счете, взрывом Галактики. К тому же, по непонятным причинам исчезли два Хранителя. Один из них, куратор в системе трёх звезд, перед исчезновением подал заявку на временную прострацию (такое бывает, когда Хранитель хочет отдохнуть), но не дождался подтверждения. А второй просто исчез.

И сейчас на совете принималось простое решение – кого послать разобраться? А поскольку лакомого кусочка хотелось всем, то вселенские каналы связи прямо кипели от напряжения. В конечном итоге после миллиона интриг, обещаний и договорённостей повезло Хранителю из системы темной материи в районе между созвездием Орла и созвездием Скорпиона, по Земной терминологии.

* * *

Утром, как только поднялось солнышко, Элайни пришла в себя. Косые лучи солнца, заглянув в окно пассажирской каюты, упали ей на подушку, путаясь в её золотистых волосах и отбрасывая длинные тени.

- Где я? – спросила Элайни.

- Элайни, родная, я здесь, - проснулась Байли, задремавшая у неё на постели.

- Байли – ты?! – Элайни не сводила взгляда с Байли: - Как ты здесь оказалась?

- Я летела навстречу тебе, - улыбнулась Байли.

- А где Адам?

- Здесь! – сказала Байли, пряча глаза.

- Он прикрыл меня! В нас стрелял Шерг!

- Успокойся! Всё уже позади! – сказала Байли. Дверь скрипнула, и в комнату заглянул доктор Фрост.

- Папа, - увидела его Элайни, - я рада тебя видеть.

- Здравствуй доченька, - доктор обнял Элайни, и прошептал, - как хорошо, что мы вместе.

- Папочка, я по тебе соскучилась, - улыбнулась, поглаживая его лицо, Элайни. В ногах заворочался Туманный Кот:

- Всё, поспать уже не дадут, - и перебрался на грудь Элайни, - как твои дела?

Элайни чмокнула его в лоб и сказала: - Мои дела лучше всех.

В каюту заглянул Перчик.

- Перчик, и ты тут? - засмеялась Элайни. Перчик застеснялся и неловко прижался к сестре, и чуть не придавил Туманного Кота.

- Как хорошо, что вы у меня есть! А где Адам?

* * *

Среди ночи Мише захотелось попить воды, Он поднялся, прикрыл Галю и пошёл на кухню. Налил компота и с удовольствием хлебнул с кружки. Что-то было не так. Что-то произошло, а он не заметил. Миша ещё раз осмотрел кухню, но глаза, ни на чем не остановились. Что-то мелькнуло боковым зрением, Миша обернулся – ничего. В замешательстве он глянул в окно на улицу и застыл – на балконе стоял Адам. Вернее не Адам, а его бледная тень. Миша открыл балконную дверь.

- Адам?

- Привет Миша, - сказал шёпотом Адам.

- Ты откуда?

- С мира Элайни.

- А почему сам?

- В меня стреляли и потом я здесь – у тебя.

- Ты какой-то прозрачный, - сказал Миша и провел рукой через Адама.

- Не надо, - зашептал Адам,- мне неприятно и щекотно.

- Не буду! Садись, тебе компотику? – спросил Миша.

- Водка есть, - прошелестел Адам, - придти в себя надо.

Миша осторожно прикрыл дверь на кухню и вытащил из холодильника запотевшую бутылку и закуску: баночку огурчиков, буженину, снял с плиты кастрюлю и наложил картошки с мясом.

- А как ты кушать будешь? – засомневался Миша, глядя на прозрачного друга.

- Не знаю, ещё не пробовал, - ответил Адам. Миша поставил передним рюмку и чокнулся, - ну давай!

Адам наклонился над рюмкой, вдохнул и внутри его заклубился туман. Рюмка опустела наполовину. Миша затрясся от смеха, чуть не расплескав рюмку.

- Ты даёшь! За тебя! – и опрокинул в себя рюмку. Смачно закусил огурчиком.

- Мне положи, - попросил Адам. Миша разрезал огурчик на четыре части и положил перед Адамом на тарелочку. Тот вдохнул и с удовольствием откинулся на стул и прошептал: - Хорошо!

- Рассказывай, что у тебя произошло, - сказал Миша и долил рюмку Адама, - может ещё по одной?

- Давай, - махнул рукой Адам, с удовольствием вдыхая пьянящую жидкость.

А Галя стояла за стеклянной дверью кухни, видела Мишу одиноко сидящего за столом и беседующего с Адамом. « Бедный…- прошептала она, - так любит Адамчика».

* * *

- Что случилось, - спросила Маргина.

- Если говорить вашим языкам, - начал Хамми, - в связи с раздвоением переноса Адама и Элайни в мире произошли события, которые изменили структуру мировой решетки. Образовалась дырка, проще, говоря. И сейчас начинают разрушаться три мира – ваш мир, мир Адама и мир Трёх Солнц. Ваду, которых мы ведем, появились здесь из мира Трёх Звёзд сразу после перемещения Элайни и Адама. Мы чувствуем, что начались совсем не прогнозируемые репликации. Мы боимся, что все ваши три мира могут развалиться вообще. Наши друзья, Хранители миров, вероятно, об этом уже знают и очень обеспокоены этим. А мы немного вами увлеклись – вы очень интересный народ, и прозевали момент, когда можно было легко исправить, - Хамми остановился, поднял свою кошачью голову, и, глядя на Маргину своими большими, невинными, нашкодившими глазами, добавил: - Виноват, конечно, я, что отправился вместе с Элайни и Адамом. А без меня они бы вообще сразу же сгорели.

- И что теперь будет? – спросила Маргина.

- Мы пока не знаем. Па должен вернуться на станцию, - ответил Хамми.

- А что будет с ваду?

- А пусть идут своим путём, - кот потерся о руку Маргины, и та автоматически его погладила, - только ты обо всём, что мы говорили, никому не рассказывай - ваш народ очень эмоциональный. А мы сделаем максимально всё, что сможем. Ты мне веришь?

- Котик, ты будешь последний, кому я перестану верить, - сказала со вздохом Маргина.

* * *

- А скажи-ка Иван Иванович, куда это мы попали, - начал свой обычный разговор Вася Филимонов.

- Не знаю я Вася, - с досадой ответил Иван Иванович, стуча по замерзшей дороге палкой, подобранной на обочине по случаю.

- Всё то вы знаете, Иван Иванович, - философски заметил Вася, - я так разумею, вас сюда не случайно забросили.

- Что значит не случайно, - подозрительно спросил Иван Иванович, пока не чувствуя подвоха.

- Я думаю, им не понравилось ваше мясо, - серьёзно сказал Вася, - поэтому они хотят призвать вас к ответу.

- Кто – они? – настороженно спросил Иван Иванович.

- Эти, - многозначительно сказал Вася.

- Какие ЭТИ? – спросил Иван Иванович.

- Которые мясо ели, - объяснил Вася.

- Ну и что? – не понял Иван Иванович.

- Теперь они вас съедят, - улыбнулся Вася.

- Да иди ты, - огорчился Иван Иванович, и усердно застучал палкой по дороге.

Дорога была пустынная, кое-где заметенная снегом. Хорошо, один из попутчиков на телеге, подвёзший их из городка Габро несколько километров, сжалился над ними и дал им старые и дырявые, но толстые и теплые плащи. Иван Иванович и Вася узнали, что они находятся в Стране Фей, что столица страны Фаэлия, а чего-либо подобного на Канев здесь никто и никогда не знал. Внутри себя они понимали, что они попали далеко, возможно даже не на Землю и дело их дрянь, но свои догадки не озвучивал даже Вася. Поэтому решили добраться до столицы, а там, возможно, найдется тот, кто объяснит и поможет.

* * *

Вторая волна первой репликации рикошетом грохнулась на поселок Власиха, в пригороде Барнаула, перед домом Геннадия Семинова, на поляне между улицей Юбилейной, бывшим зданием церкви и кладбищем.

Геннадий как раз вышел на крыльцо дома покормить своего пса Бурана и увидел на поляне высоковольтную подстанцию, возникшую ниоткуда.

- Люд, выйди сюда, - позвал он свою жену.

- Что? – спросила та, выглядывая в дверь, держа в руке поварёшку.

- Смотри, - показал Геннадий на подстанцию.

- А когда это они успели? – спросила Люда.

- Вот и я говорю, - сказал Геннадий, направляясь к калитке.

- Я пошла, у меня пельмени кипят, - сказала Люда и скрылась за дверью.

Геннадий подошел к ограде, на которой было написано «ОРУ 330 киловольт» и ниже – «Каневская ГЭС», открыл калитку и по-хозяйски осмотрел всё вокруг. Через пятьдесят метров от ОРУ высоковольтные провода были обрезаны, но торчали параллельно земле и не падали. Трансформаторы гудели, на щитах горели лампочки. Особенно заинтриговал Геннадия электрический щит с надписью «Собственные нужды 380 вольт». Поскольку Геннадия интересовали именно собственные нужды, он открыл щит и увидел свободный автомат на сто ампер, что для его нужд было более чем достаточно. Поэтому, плотно закусив пельменями, он взял лопату и прокопал траншею от щита до дома, в которую любовно уложил кабель, хозяйски сохраненный с былых времён. Приставил лестницу к электрическому столбу, и обрезал провода "Барнаулэнерго". А зачем ему! На него работала Каневская ГЭС. На следующее утро Геннадий отнес в «Барнаулэнерго» заявление, в котором написал: « Прошу снять меня с учёта, так как в вашем электричестве больше не нуждаюсь».

* * *

Хенка всё больше тревожили мысли о Тизере. Эта маленькая старинная крепость не забывала снова о себе напомнить. После сообщений о нападении на город непонятного и странного народа ваду, добавилось то, что там нашли нового, невиданного зверя, которого Лана поместила в зоопарк, и, последнее происшествие – прямо под городом возник непонятный объект, который иногда испускает молнии. Местный председатель совета Мирони, прислал вместе со своим помощником Берко Лова подробное описание объекта вместе с рисунками. Хенк, прихватив с собой Берко Лова, пошёл на территорию нового город искать Дана и Лану, может они внесут ясность в эти технические штуки. А то, что это были технические изделия, Хенк не сомневался – он достаточно насмотрелся на изделия Винтика и Шпунтика.

Дана и Лану он нашел в зале заседаний, где они горячо спорили с архитекторами магом Расса и феёй Айлиф.

- Академию надо делать общую - и для магов и для фей, - доказывал Дан, - на Земле так и делают, можно сэкономить средства и преподавателей будет меньше, а обучение - качественнеё.

- Дан, но у нас испокон веков раздельная учёба магов и фей, - не соглашалась Лана.

- А вы что думаете? – спросил Дан у архитекторов.

- Да нам одну академию строить легче, - сказал Расса и Айлиф, на удивление, утвердительно кивнула.

- Вот! Видишь!? – воскликнул Дан, обращаясь к Лане. Та засмеялась, и сказала:

- Да делайте, что хотите! Я не против!

- Но ты, же будешь в ней преподавать, - сказал, щурясь, Дан.

- Я? С чего это ты решил?

- А кто тогда?

- Ну-у-у…

- Вот!!! – с видом победителя поднялся Дан, здороваясь с Хенком.

- О чём это вы? – спросил тот.

- О совместной учебе магов и фей.

А-а-а! Одобряю! – сказал Хенк. – Вы мне нужны.

Он вкратце рассказал о проблеме, а Берко Лова выложил рисунки. Дан глянул на них, ничего не понимая. Лана взяла в руки рисунки и долго рассматривала.

- Я знаю это место, - сказала она, - это место силы на Земле, кажется, оно называется ОРУ.

- Откуда ты знаешь, - спросил Дан, присматриваясь к рисунку.

- Мы с Адамом приезжали к Мише и с такого ОРУ попали сюда.

- Да, ты, кажется, права, - сказал Дан, - это действительно ОРУ, открытое распределительное устройство.

- А как оно попало в Тизер? – спросил Хенк.

- Да, странно, сказала Лана, - и зверь этот …

- Эораптор… - задумчиво сказал Дан.

* * *

Черный человек в черной шляпе пробежал город Габро, никого особо не напугав, так как в это вечернее время на улицах города никто особо не шлялся - все предпочитали сидеть возле теплого очага. А поэтому черный человек двинулся дальше по заснеженной дороге в хорошем темпе, нигде не останавливаясь. Под утро черный человек догнал Ивана Ивановича и Васю Филимонова, которые, переночевав в стоге сена, поутру шагали в столицу. Черный человек на секунду остановился, посмотрел на них, и сказал: - «Аномалия»! - и двинулся дальше, в направлении города Актин.

- Сам ты аномалия! – в сердцах сказал Иван Иванович, провожая его взглядом. Вася Филимонов поддержал его. Мысленно.

Через полчаса черный человек встретился с каретой Розарии Дюмон, которая, услышав издалека цокот копыт, думала, что встретит встречную карету или, по крайней мере, всадника, но вид черного человека и то, как он молчаливо пробежал мимо, поразил её чрезвычайно. Она очень сожалела, что с ней нет попутчика или попутчицы, а с молчаливым возницей много не поговоришь. Розария без надежды смотрела на дорогу, вспоминала Перчика, и думала о том, что, возможно, она поступила опрометчиво, надеясь найти его в огромной стране. Разгоралось утро и солнце, светившее справа от дороги, бросало лучи прямо в лицо и это зимнеё тепло ласкало щёки и вместе с легким морозцем румянило их, как спелый плод. Что-то блеснуло впереди, Розария передвинулась к левой двери и открыла окно. Действительно, по дороге вышагивали два человека в плащах, довольно странного вида. «Везет мне сегодня на странных людей», - подумала Розария, наблюдая за ними. Когда подъехали ближе, она тронула возницу и остановила карету.

- Вы не подскажете, далеко до столицы? – обратился к ней старший из пешеходов, немолодой, чернявый, но поседевший человек, с живыми черными глазами. Его попутчик, молодой красивый парень, стоял рядом и немного иронично смотрел на старшего путника и Розарию.

- Если вы будете идти пешком - то очень далеко, - сообщила Розария, - а зачем вам в столицу.

- Понимаете девушка…

- Меня зовут Розария.

- Понимаете, Розария, мы, вообще, не отсюда, а с Земли, - с сомнением сказал Иван Иванович, - и хотели бы найти человека, который бы нам всё объяснил и помог, - выпалил одним духом Иван Иванович, ожидая, как девушка покрутит пальцем у виска, а Вася ехидно скажет: «Я же вам говорил!»

- Вы нашли этого человека, сказала Розария, - заставив Васю удивлённо открыть рот.

- Вы знаете, как нам помочь? - растерянно спросил Иван Иванович.

- Не я, - сказала Розария и увидела скисшие лица, - но мой друг и его друзья всё знают о Земле. У нас уже был человек с Земли.

- А как… - начал Иван Иванович, но Розария его перебила, и открыла дверку:

- Садитесь, нам с вами по пути.

* * *

- Я не отдам письма,- сказал упрямо Манк Крион.

- Дубина ты корявая, сколько раз тебе повторять – это приказ Байли, нашей королевы, - кипятилась Леметрия, удивляясь самой себе – вывести её из себя было довольно сложно. Обычно она действовала мягкими, дипломатичными способами, где надо – уговаривая, иногда – чуть-чуть лести, почему бы не сказать человеку приятное. Но такого упрямца Леметрия ещё не видала.

- Что бы ты ни говорила – письма не получишь, - сказал Манк.

- Хорошо, - успокоилась Леметрия, - тогда я возвращаюсь к Байли и докладываю, что вы, вместо того, чтобы доставлять письмо, кувыркались в постели – свидетелей более, чем достаточно.

- Это не честно, - вскинул голову Манк.

- А то честно, что королева приказала отдать мне письмо, а я, как дура, сижу перед болваном и доказываю ему очевидное, - опять вскипела Леметрия.

- Манк, отдай ей письмо, - сказала Арис, улыбаясь Манку мягкой улыбкой. Манк засветился, потянулся к ней, но увидел возмущенную Леметрию и полез в карман.

- На, забирай!

- Давно бы так, - сказала Леметрия, запихивая конверт во внутренний карман – Байли приказала уничтожить письмо, но не будет же она уничтожать его сейчас – при всех. Особенно при Манке.

- Ты извини, - сказала она Манку, - я тут наговорила всякого.

- Да ладно, - смирился Манк, - с кем не бывает.

- Вы сейчас куда? – спросила Леметрия. Манк оглянулся на Арис и сказал:

- Мне надо одно письмо доставить … долг… в Боро.

- Так может вы захватите Чери и Фогги? – Манк переглянулся с Арис, - и Парка возьмете, - Манк нахмурился.

- Да вы не беспокойтесь, Парк прекрасно управляет флаэсиной и не будет вам помехой, - сказала Леметрия, глядя на Манка.

- Ладно, - сдался Манк, - а ты куда?

- А я помчусь к Байли? – сказала радостно Леметрия, в первую очередь она собиралась мчаться к Перчику.

- И ты это…, - начал Манк, покраснев.

- Да ты что Манк, никому, - сказала Леметрия счастливо улыбаясь, - я ведь тоже люблю.

Они расстались друзьями. Леметрия круто развернула флаэсину и помчалась навстречу своей судьбе.

* * *

Вторая волна репликации оказалась намного хуже, чем предполагали Координаторы и Хранители. Жители города Тизер были разбужены среди ночи небольшим землетрясением и грохотом. Когда они выглянули в окна, то увидели в небе невиданные доселе небесные огни, высвечивающие всеми цветами радуги, как огромные закрученные в разные фигуры шторы.

Иван Иванович и Вася Филимонов подъезжающие вместе с Розарией к городу Габро, услышали грохот и увидели небесные огни.

- Иван Иванович, Розария смотрите – северное сияние, - сказал Вася, выглядывая в окно и показывая Розарии на небо.

- Я такого никогда не видела, - сказала Розария, выглядывая через Васю в окно, предусмотрительно придавил его грудью. Вася, как джентльмен, поддерживал её, прижимая к себе. Взаимная симпатия у них, возникла спонтанно и сразу, что несказанно удивило их обоих, так как каждый на это время имел сердечную половинку. Иван Иванович ни одобрял Васю, но и не порицал, а придерживался той философии, что дело молодое и всё притрётся.

- Действительно, северное сияние, - подтвердил Иван Иванович, за долгую производственную жизнь успевший побывать и на «северах» и на «югах».

Когда жители Тизера вышли утром на улицу, то увидели на противоположном берегу речки Таун, в том месте, где поймали неизвестного зверя, непонятное здание цилиндрической формы и черного цвета. Окон у здания не было, как и дверей. Посланный для разведки помощник председателя совета Берко Лова, стучал по стенам, рубил их топором и даже пытался долбить ломом, но так и не смог причинить цилиндру ни малейшего урона, чего не мог сказать о себе – вырвавшийся из рук лом упал ему на ногу, так что назад его несли на руках. Председатель совета города Мирони написал пространное письмо и отправил его в Боро.

Отражение второй волны репликации, ломая временные и пространственные рамки, независимый наблюдатель, если бы он там был, мог наблюдать в городе Санкт-Петербурге, в летний день, в 12 часов дня на Сенатской площади, где многочисленные группы туристов осматривали памятник Петру первому, который на глазах у зрителей растаял в воздуха, как будто его никогда и не было, а вместо него возникла странная кожистая птица, именуемая у палеонтологов птеродактилем. Птичка сделала над Санкт-Петербургом круг и, по странному стечению обстоятельств, приземлилась на балкон, где в это время отдыхал от трудов правильных попугай Кеша. Кеша, увидев полутораметровую птичку, сказал: «Гитлер капут» - и благополучно выпал в осадок на дно трёхлитровой банки, случайно оставленной хозяйкой Леной на балконе. Когда птичка улетела, Кеша выбрался из банки, шатаясь перековылял через порог балкона, и упал рядом с ним вверх ногами, сказав на прощанье: «Писец!»

Не успели зрители на Сенатской площади удивиться столь странному исчезновению памятника, как на зеленом поле, ближе к Адмиралтейскому проезду, ниоткуда появился зеленовато-коричневый динозавр диплодок, а рядом с ним, как грибы, выросли еще несколько таких же динозавров. Туристы вначале захлопали, принимая это зрелище за представление, и побежали толпами фотографировать динозавров, но восторг быстро сменился ужасом - близко подошедший к хвосту японец, весь в белом, мгновенным движением хвоста динозавра был рассечен пополам и отброшен на плиты, возле пустого места памятнику Петру первому. Люди в ужасе смотрели на обрубки тела, залитые кровью, кричали и бросались в рассыпную, выбегая на Адмиралтейскую набережную, под колёса автомобилей, где тут же образовалась пробка.

Динозавры медленно двинулись в Александровский сад, пощипывая деревья, как ни в чем не бывало. Впереди был вожак, самый мощный из всех, изредка издающий горловые, булькающие звуки, похожие на оригинальную сигнализацию автомобилей. Возле фонтана в саду надолго остановились, улавливая ртами струи воды и фыркая от удовольствия.

Полицейские по рациям пытались объяснить начальству, что они сегодня спиртного не употребляли, и пробовали навести элементарный порядок, не подпуская к животным людей. Новые толпы, ещё не знающие о трагических последствиях знакомства с диплодоками, лезли в сад, несмотря на запреты полицейских. Наконец, кто-то из начальства оказался сообразительней и привез на место происшествия ветеринара из зоопарка, который только посмотрел на динозавров и развел руками.

Между тем динозавры дошли до конца сада, где, на выходе на Дворцовую площадь, вожак наткнулся на троллейбусные провода, порвал их и двинулся дальше по Дворцовому проезду к набережной, по пути пощипывая деревья возле Зимнего дворца и обрывая напрочь все, что висело над дорогой. Вдоль Дворцовой набережной, ощипывая кое-где стоящие деревья, почесывая спины о фонари, которые жутко им понравились, динозавры добрались до Лебяжьей канавки, которую, не переходя мост, с удовольствием форсировали, поломав ограждающие заборчики. Немного поплескавшись в воде, они выбрались на берег, и, истоптав забор, углубились в Летний сад.

Через час Летний сад был оцеплен людьми в защитных костюмах, которые по одиночке и группами выводили перепуганных туристов. Через два часа в мэрии заседала временная комиссия во главе с прилетевшим министром МЧС Шойгу Сергеем Кужегетовичем. Вопрос был простой – что делать?

Глава третья. Тёмный.

Элайни опустила голову. Адам умер. Умер, защищая её. Было больно, пусть это не её Адам, но всё-таки – Адам. Представила, как об этом должна будет сказать Лане и слезы покатились сами собой.

- Элайни, Адама уже не вернешь, - сказала печально Байли, - нам придется с этим смириться. И Лане тоже… - Байли присела и обняла Элайни. Так они сидели и плакали, пока в каюту не заглянул Перчик:

- Там флаэсина, по-моему, на ней Леметрия!

- Да, её-то ты заметишь кругом, – вытирая слезы, усмехнулась Байли – она-то успела заметить, неравнодушные взгляды Перчика и Леметрии.

Вышли на палубу. Леметрия кинула веревку и капитан Вейн подтянул флаэсину. Перчик подал руку, и Леметрия перебралась на борт. Поздоровалась со всеми.

- Нам стоит поговорить наедине? - спросила она Байли.

- Да нет, все свои, - сказала Байли.

- Вот, - Леметрия протянула ей конверт.

- Спасибо, Леметрия, - улыбнулась ей Байли и спрятала письмо в карман.

- Что за письмо? - спросила Элайни.

- Прошлое …- нахмурилась Байли, - которое стоит забыть.

- Сестричка, делись, – улыбнулась Элайни, повиснув у Байли на плече.

- Поверь мне, Элайни, - сказала Байли и посмотрела на Леметрию. - Тебе придется сделать ещё одно дело.

- Какое? – немного угасла Леметрия – она то рассчитывала на другое.

- Нужно найти Маргину, - задумчиво сказала Байли, - приблизительное место я тебе укажу на карте.

- Она же её не знает, - сказала Элайни, - впрочем, мама будет с котами, большим и маленьким.

- Мо и Хамми, – уточнил Туманный Кот.

- Вот именно, - погладила его Элайни, - их не заметить – сложно.

- Перчик, солнышко, ты с ней прокатишься, - спросила Байли Перчика, положив ему руку на плечо. Леметрия затаила дыхание, а Байли продолжила: - Присмотришь, мало ли что. И быстрее возвращайтесь в Боро.

- Хорошо, - ответил Перчик

* * *

Мо остановился и застыл. Маргина, шедшая рядом, тоже остановилась.

- Что? – спросила она Хамми, удобно сидящего на спине Мо.

- Мо тревожится, - телеграфно доложил Хамми.

- Что случилось? – Маргина посмотрела на Мо.

- Мо нужно возвращаться, - доложил он.

- Да-а-а, с вами поговоришь, - махнула рукой Маргина, она до сих пор не могла привыкнуть к разговорам с котами.

- Мо чувствует свою станцию, - объяснил Хамми.

- Спасибо, - улыбнулась Маргина, - если бы я знала, что это значит – совсем здорово было бы.

- Мо надо идти, - сказал Хамми и спрыгнул с Мо. Тот, не попрощавшись, на всех четырех лапах кинулся вниз по склону, съезжая на них по снегу, как на лыжах, и вскоре его рыжая точка оказалась у заснеженного подножия горы.

- Хорошо бегает, - сказала Маргина, повернулась идти, но застыла – передней стоял Ва-Гор.

« Что?» – спросила Маргина.

« Мы пришли, дальше мы пойдем сами», - сказал Ва-Гор.

« Мой кот может тебе помочь»,- сказала Маргина.

« Не надо, - сказал Ва-Гор, - пусть он бережёт тебя».

« Не беспокойся, Ва-Гор», - встрял Хамми, Маргина засмеялась.

« Ты хороший зверь, Кот», - сказал Ва-Гор, и на его лице возникла улыбка. Племя ваду такой улыбки не видело никогда.

« Ты тоже хороший зверь, Ва-Гор», - парировал Хамми и у Маргины потекли слёзы.

« Я тебя люблю», - сказала Маргина Ва-Гору.

« Я тебя люблю», - сказал незнакомое слово Ва-Гор.

« Я вас люблю», - сказал Хамми.

Ва-Гор повернулся и ушел вверх, по снежной тропе, на которой его поджидали свои. Через секунду они исчезли за поворотом.

* * *

Хранитель из системы темной материи в районе между созвездием Орла и созвездием Скорпиона прибыл в страну Магов и Фей через некоторое время после громкого появления черного цилиндра возле города Тизер. И не цилиндр то был, а станция Мо, которая вслед за ним и не по своей воле упала в пригороде Тизера. Так вот, Хранитель, назовём его Тёмный, переместился на станцию по своей воле и по воле товарищей по работе, через некоторое время после её падения. Если хотите точно, то возьмите интеграл расстояния на массу Темного и у вас получится 22 минуты 45 секунд, 8 децисекунд, 45 сантисекунд, 34 миллисекунд, 456 микросекунд, 234 наносекунд, 562 пикосекунд, 213 фемтосекунд, 12 аттосекунд, 345 зептосекунд, 987 йоктосекунд. Теперь вы понимаете, что он пришёл вовремя. Раньше – никак, досчитать не успеет. И назвали мы его Тёмным не потому, что он тёмный, а потому, что тёмные мы, поскольку тёмную материю не видим в упор. А на самом деле темная материя – самое красивое зрелище во Вселенной, но, увы – нам, тёмным, видеть её не дано.

Темный, первым делом, проверил следы Мо, точнее не Мо а СВОИХ. И сразу увидел, что два СВОИ ушли в горы, а два умчались по дороге. Это его озадачило, так как пропавших Хранителей числилось двое, а табличку умножения Темный знал не до ста, а до зиллиона центилионов. Так вот, Тёмный включил четвертую…нет, пятую скорость и помчался по следу Хаммипапы и Туманного Кота. Если бы кто мог видеть ночью, то он бы увидел на дороге огромный темный кусок теста, который совершенно бесшумно, с огромной скоростью катился по дороге, огибая все её неровности. Миновав спящий город Габро, Тёмный двинулся по следу дальше, как тут ему навстречу попалась карета, в которой явно чувствовалась аномалия. Тёмный остановился, повернул назад и пристроился рядом с каретой. Чтобы слиться с окружающей средой Тёмный скопировал лошадь и теперь бежал трусцой возле дверки кареты.

- А у тебя на Земле девушка есть? – шёпотом спросила Розария, наклоняясь к Васе Филимонову. Иван Иванович храпел на переднем сидении, поджав ноги под себя и подложив ладошки под голову.

- Нет, - соврал, и не поморщился Вася, слегка касаясь губами её уха.

- Врёшь, - сказала лошадь, прислушиваясь к разговору.

- Я не вру, - сказал Вася, удивлённо повернувшись к Розарии.

- Я тебе верю, Вася, - прошептала Розария на ухо Васи, и слегка прижалась щекой.

- Обманщик, - сказала лошадь.

- Это ты сказала? - громко спросил Вася, повернувшись к Розарии.

- Нет, - сказала Розария.

- Иван Иванович, это вы сказали? – нагнулся Вася к Иван Иванычу. Иван Иванович не ответил – он храпел.

- Это я сказал, - сказала лошадь. Вася открыл окно. Прошедшие в последнее время события научили его не удивляться, и он ответил лошади:

- Лошадь, твоё дело карету тащить, а не философствовать.

- Вася ты «аномалия», - сказала лошадь.

- Какая я тебе Амалия, - возмутился Вася и закрыл окно.

- Не расстраивайся, Вася, - сказала Розария, прижимаясь к нему, и Вася понял, что другой девушки у него уже нет.

«Очень занимательно, - подумала лошадь, накидывая сеточку и погружаясь внутрь парочки, - какие у них интересные вибрации».

* * *

- Показывай, что ты можешь, - сказал Манк Крион, отдавая штурвал Парку. Тот молчаливо его взял. Манк постоял немного и спросил:

- Как ты держишь курс?

- Вон по этим двум вершинам, - показал Парк вперед.

- Каким вершинам? - спросил, приглядываясь Манк.

- Одна с белой вершиной, вторая со срезанным боком.

- Не вижу? – всматривался Манк.

- Вы дяденька Манк, кроме тётеньки Арис никого не видите, - серьёзно сказал Парк. Тётенька Арис, стоящая к ним спиной у борта, затряслась плечами. Дяденька Манк, вместо того, чтобы сердится, улыбнулся и дал Парку подзатыльника.

- Ладно, стой, через два часа будем в Боро, - сказал он, - будем подлетать – позовёшь!

- Хорошо, дяденька Манк, - сказал Парк, а Арис и Манк скрылись в каюте. Чери и Фогги вообще не было видно с утра - прятались на корме. Парк только вздохнул свободно. Внизу плыли заснеженные поля, темнели рощицы, звеня тишиной, а всё тело окутывало необъяснимое ощущение полёта. Как будто летела душа. Больше, чем учится на мага, Парк любил водить флаэсины. В том смысле, что любить он начал сейчас, когда, наконец, дорвался. А ещё он побаивался неизвестного ему Хенка, Главного Мага Страны Магов, который может и не принять его в Академию Магов, несмотря на то, что его попросила королева.

Впереди показалась тонкая лента речки Вайна – скоро будет город Боро. Чуть подальше, справа темнела Лея, в которую вливалась Вайна. Нужно было вызывать Манка, но Парк не торопился, оттягивая расставание со штурвалом. Впрочем, Манк появился сам, не отстраняя Парка, а наблюдая за проплывающей внизу рекой. Из дверей каюты выпорхнула Арис, шутливо потрепала Парка за волосы и стала рядышком с Манком.

- Смотри, новый город, - сказала Арис, показывая на выстроенные рядками белые квадратики засыпанной снегом земли с игрушечными домиками, разнообразных форм и оттенков, - мне бы такой, - добавила она мечтательно. Манк стрельнул на неё глазами.

- Что, подлетаем? – спросила Чери, выползая из кормового отсека.

- Не устали, - засмеялась Арис. Чери зевнула: - Не выспалась.

- Ну да, когда же спать, - ущипнула Арис, озорно поглядывая на Манка. Тот сделал вид, что не слышит.

- Садись вон на ту поляну, - сказал он Парку, показывая на круглую пустую площадку. Парк виртуозно сел. Все высыпали на землю, с интересом рассматривая вблизи домики, палисадники с посаженными под осень прутиками деревьев. К каждому домику от улицы подходил провод. Арис зашла в палисадник, подошла к домику, поглаживая разноцветно украшенные стены, восхищенно и трепетно разглядывая орнаменты.

- Что понравилось? – раздался голос. К ним подходил Хенк.

- Да, - сказала зачарованная Арис.

- Бери, - сказал Хенк, - только мы даем парам.

Арис жалобно посмотрела на Манка. Тот засмеялся и довольно кивнул.

- Берем, - сказала Арис, раскинув руки, - никому не отдам.

- Договорились, - протянул руку Хенк.

- А нам? – возмутилась Чери, глянув на стоящего рядом Фогги.

- Что вам? – улыбнулся Хенк.

- Нам домик, - сказала Чери, подталкивая Фогги.

- Письмо передали? – спросил Хенк, напряженно улыбаясь.

- Передали, Байли едет сюда, скоро будет, - сообщила Чери.

- Ну, что же, заработали, берите следующий, - счастливо вздохнул Хенк.

- Аа-а-а-а! – закричала Чери и повисла на Фогги: - Побежали, а то заберут.

- Не заберут, - успокоил их Хенк. К ним шли Дан и Лана.

- Привет, ну что? – спросили они у Хенка.

- Байли едет, - сообщил счастливый Хенк.

- А Маргина, а Элайни, а Адам? - спросила Лана.

- Не знаю, - растерялся Хенк, - я не спросил.

- Ну, конечно, услышал о Байли и обо всём забыл, - возмутилась Лана, - как вы, мужчины, похожи.

Она побежала к первому домику, где на крыльце о чем-то спорили Арис и Манк. Переговорила с ними и вдруг сползла вниз. Манк подхватил её и а Арис что-то колдовала над ней. Хенк и Дан кинулись к домику.

- Что вы её сказали? – накинулся Дан, на Арис и Манка.

- Что Адам убит, - растерянно ответил Манк.

- Убит? О господи! – воскликнул Дан, прижимая её к себе. Лана открыла глаза, в которых, при виде Дана вспыхнула надежда, но, рассмотрев его - погасла. Она оттолкнула Дана:

- Не трогайте меня, - и побрела к стоявшему у заборчика дереву. Обняла его и зарыдала.

- Не трогайте её, - сказала Арис, вытирая слёзы, - пусть выплачется.

Она пошла к Лане и обняла её. Вот так и стояли вдвоем и плакали.

- А Элайни? – спросил Дан.

- В Элайни тоже стреляли, но её вылечил Туманный Кот, - сказал Манк, - а вот Адама не успели.

* * *

Шерг сломал длинную толстую палку и попытался взобраться на круглое, черное здание, но с первого раза не получилось – палка переломилась, и Шерг грохнулся в болото. Тогда он сломал два пустотелых ствола и приставил к цилиндру. После третьей попытки он всё же забрался на него и лёг - нужно было несколько минут отдохнуть от постоянного напряжения. Зверюга сидела в кустиках и светила оттуда глазами. На первое время о ней можно было бы забыть, а вот о пище забыть, никак не удавалось. Шерг попробовал грызть дерево, но жгучий привкус во рту свел челюсти, и Шергу пришлось долго плеваться. В небе светились три солнца, но Шергу было не до них. Он заснул, и спал тревожным сном несколько часов. Вдруг здание вздрогнуло и плавно пропало. А Шерг шлёпнулся на землю. Зверь испугался и отбежал, наблюдая издали. Сзади грохнуло, Шерг оглянулся и увидел огромный камень, а на нем мужчину на коне, который протягивал ему руку.

- Спасите, - закричал ему Шерг. Зверь, услышав жалобный крик, бросился вперед. Шерг мгновенно взобрался на камень, увидел изгибающуюся змею, подпрыгнул, взлетел на коня и вцепился сзади в человека.

- Гоните коня, - кричал Шерг, а человек, почему-то, медлил.

* * *

Атомный ракетный подводный крейсер стратегического назначения К-407 «Новомосковск» (667БДРМ «Дельфин») вышел из   судоремонтного завода „Звёздочка“ в Северодвинске после среднего ремонта и модернизации. Крейсер в надводном положении направлялся в порт приписки Гаджиево, для последующей комплектации штатом и постановки на оперативное дежурство ВМФ России. Он обеспечивал безопасность в зоне космодрома Плесецк, объектов на Новой земле и ряда крупных предприятий всего Заполярья. Вместо положенных по штату 140 человек, на борту находилось 70 офицеров и мичманов и 42 человека матросского состава. В ходе следования к порту приписки, предполагалась проверить оборудование в штатном режиме, и произвести доводку режимов работы двух атомных установок на крейсере.

В 10 электродвигательном отсеке старшина первой статьи Попельный объяснял, сидящему на рабочем месте электромеханика, матросу Курочкину принцип действия синхрофазотрона в отдельно взятом отсеке:

- Что ты, Курочкин, держишь сейчас в руках, - философски спрашивал старшина, прохаживая по узкому проходу, так, что всякий раз Курочкину приходилось вставать.

- Термос, товарищ старшина первой статьи, - бойко отвечал матрос Курочкин.

- Термос у тебя в голове, Курочкин, - назидательно говорил старшина, - а в руках ты держишь индивидуальный регенеративный патрон РП - 4. А для чего он служит?

- Чтобы стрелять, - добросовестно ответил Курочкин.

- Курочкин, этот патрон обеспечивает получение кислорода, при задымлении, - грустно сказал старшина, вздохнул и добавил: - Перейдем к электричеству. Внимательно посмотри, Курочкин, на пульт – для чего эта кнопочка?

- Эта? – спросил Курочкин и нажал кнопку. Лодку тряхануло, и она легла на борт, замигал красный, аварийный сигнал.

- Внимание, экипаж, лодка на грунте, - сообщила рубка.

- Курочкин, ты что сделал? – побелел старшина Попельный.

- Нажал на кнопочку, - невозмутимо сказал Курочкин.

- Какую кнопочку?

- Связь с камбузом, - сказал Курочкин.

- Для чего?

- Чтобы узнать, что будет на обед,- ответил Курочкин.

Старшина первой статьи Попельный присмотрелся – над кнопочкой действительно была надпись «Вызов камбуза».

- Сиди здесь и ничего не трогай, - сказал старшина. А сам побежал докладывать командиру о перепутанном монтаже проводов.

* * *

Адама похоронили на холме, с которого открывался вид на новый город, на реку Лею и всё, что за рекой, вплоть до высоких вершин на горизонте. В эти суматошные дни по прибытию Байли, Элайни и доктора Фроста не позволяли Хенку поговорить с Байли наедине. Всего-то ничего – обменялись несколькими осторожными фразами и всё. Байли изменилась, стала серьёзней и суровее, и такую Байли Хенк ещё не знал. Байли ни словом не напомнила ему о его письме, и Хенк находился в непонятном, подвешенном состоянии, которое выбивало его из колеи.

Дана, Элайни и Лану смерть Адама не объединила, а как бы развела в разные векторы переживаний, и между ними было странное отчуждение и нежелание быть вместе. Смерть Адама, который в последний миг защищал её, поразила Элайни, и она не могла вернуться к Дану, ощущая себя предательницей по отношению к Адаму. Такая странная ассоциация не позволяла Дану и Элайни наслаждаться своим счастьем тогда, когда Лана потеряла Адама. Это невозможное сочетание чувств поразило Туманного Кота, и он, несмотря на своё всеобъемлющее проникновение, не мог найти решение этой логической ловушки. Впрыснуть адреналину и эйфории было проще всего, но, просчитанные Туманным Котом ожидаемые последствия, не вписывались в логические вероятности и результат был не предсказуемым. Поэтому кот только ластился к Элайни и Лане, сам почернел, и, иногда, непроизвольно терял очертания кота, расплываясь внизу бесформенной массой.

В один из дней к Хенку, одиноко сидящему в зале заседаний, подошёл Манк Крион и сказал:

- Я должен тебе кое-что передать, - и протянут ему конверт.

- Что это? – спросил Хенк.

- Это письмо твоего отца, которое я не успел передать Иссидии. Поскольку получатель умер, я посчитал, что письмо твоего отца должно принадлежать тебе.

Хенк разорвал конверт. Почерк был отца – Хенк узнавал бегущие с наклоном буквы.

« Иссидия!

Я не знаю, зачем ты задержала Хенка, но должен тебе признаться, чтобы не было недоразумений. Ты помнишь, какая ты была в молодости - для тебя существовала только политика, интриги и, естественно, дела фей. Поэтому я скрыл от тебя то, что наш сын остался жив. Я думал, что так будет лучше для всех. Возможно, я ошибался. Может потому, что в то время я сильно тебя любил. Наш сын, это Хенк. И твой и мой.

Главный Маг: Артур Крайзер Мирх Баруля.»

Хенк побелел.

- Хенк? С тобой всё нормально? – спросил Манк. Хенк глянул на него и ответил: - Да! Спасибо тебе, Манк. Ты правильно всё сделал.

- Хенк, ты говорил с Байли? – спросила подошедшая фея Эстата.

- О чём? – не понял Хенк.

- Ну как же, трактат об управлении хозяйством, - напомнила Эстата. Хенк совсем забыл, что недавно Эстата принесла трактат по управлению хозяйством двух бывших стран. А он об этом даже и не вспомнил.

- Хорошо, я поговорю, - сказал Хенк.

- Когда! – настойчиво спросила Эстата.

- Поговорю…, сейчас поговорю, - сказал Хенк, и подумал: «Всё равно нужно, когда-нибудь начинать». Он собрался и под настойчивым взглядом Эстаты двинулся на выход. На улице держался небольшой холодок. На берегу Леи хлопали лопастями генераторы Винтика и Шпунтика. Хенк прошелся по улочкам нового города – Байли демократично расположилась в одном из домиков. В окошках домика горел электрический огонь – вероятно, Байли была дома. Хенк взошёл на крыльцо и постучал. Послышались шаги и дверь открылась:

- Хенк? – Бейли стояла в дверном пролёте, освещенная сзади светом. На её плечи был накинутый длинный вязаный платок.

- Входи, - сказала она, пропуская его вперед. Хенк шагнул, улавливая на ходу её запах, сдерживая себя, чтобы не сжать, обнять и застыть, вечно вдыхая её ароматную сущность. Они прошли в зал и молчали - она возле декоративного камина, пылающего иллюзией огня, он возле стола.

- Эстата предложила новые принципы управления, и хотела бы знать твоё мнение, – начал Хенк, понимая, что говорит совсем не то.

- Я в этом еще слаба, - подняв глаза на Хенка, сказала Байли, - я полагаюсь на тебя.

Они снова замолчали. Наконец, Хенк решился и сказал:

- Байли… ты не ответила на моё письмо,

- Я почитала бы за счастье быть с тобой, - сказала Байли и опустила голову, - но не могу.

- Почему? – спросил Хенк, подходя к ней. Глаза Байли наполнились влагой и она зарыдала.

- Что? Что? – бросился к ней Хенк. Вздрагивая и запинаясь, она рассказала о Шерге и своём заточении. Хенк обнял её и сказал:

- Не бойся, я с тобой, - он прижал её к себе и добавил,- а Шерг своё получит.

* * *

- Что за хрень?! – выругался капитан первого ранга Багров Семен Иванович, вглядываясь в перископ, - Валентин Андреевич посмотри.

Капитан второго ранга Соколов Валентин Андреевич взялся за ручки и привычно всмотрелся в перископ.

- Нифигасе! – только и смог сказать Валентин Андреёвич. – Может, всплывём?

- Андреич, ты вообще, - возмутился Багров, - мы уже на боку лежим. Подымаемся на палубу, посмотрим.

- Включить дренаж.

- Есть дренаж.

Капитаны надели бушлаты и поднялись на палубу. Лодка лежала посреди реки поперек, преграждая естественный путь воды, только на носу и корме вода неширокими потоками прорывалась сквозь запруду. Дальше она текла под добротным, каменным мостом через реку. На берегу начинался пригород, а дальше виднелись стены древней крепости. Сзади, на другом берегу, виднелось странное цилиндрическое здание, высотой с двухэтажный дом, всё черное, блестящее.

- Куда это мы попали, Семен Иванович? - приподнял шапку Соколов.

- Вот и я о том же, - задумчиво сказал командир, - пошли-ка ты Валентин Андреевич людей в ту крепость, узнать, что к чему.

Валентин Андреевич отдал команду и вскоре, по переброшенному трапу на берег высыпали десяток моряков с автоматами.

- Товарищ капитан, разрешите обратиться,- на мостик выдрался старшина Попельный.

- Что тебе? – повернулся Багров.

- Это я виноват, не доглядел, - покаялся старшина.

- Что не доглядел? – не понял капитан.

- Матрос Курочкин, кнопку нажал, - объяснил старшина.

- Какую кнопочку? – недоумевал капитан.

- Кнопочку… «Связь с камбузом»… недоглядел, - пытался объяснить старшина Попельный.

- Старшина, какая в пи-пи кнопочка, - взорвался Багров, - ты видишь, что мы тут сидим в пи-пи, а ты тут с кнопочкой. Иди от меня, пока я добрый.

Старшина, вздохнул и скрылся внизу. Возвратились разведчики.

- Ну, что? – спросил капитан.

- Город Тизер, речка Таун, - доложил мичман Серов.

- Ну, - торопил Багров.

- Жители говорят, что это Страна Магов и Фей, - с сомнением доложил мичман, - и они не знают ни о России, ни об Америке. У них вообще, кроме этой страны, ничего нет, - закончил он с облегчением. Багров понял, что попал, что больше на корабле он никуда ходить не будет. В люке появился старший мичман Весенин:

- Товарищ капитан, связь есть, ELF!

- Давай, - вздохнув, сказал Багров и взял наушники.

- Здоров Семен Иванович, - пророкотал в телефон, командующий северным флотом вице-адмирал Владимир Иванович Кораблёв, - ну ты и спрятался, мои орлы никак не могут тебя обнаружить. Молодец. А ты где?

- В Стране Магов и Фей, - честно сказал Багров.

- Ха-ха-ха-ха, – закатился командующий, - ну ты и лис! Хорошо, я на «Петре великом» к тебе плыву, ты где?

- В стране Магов и Фей, - повторил Багров, понимая, что это последние его слова перед отставкой.

- Багров, кончай бузить! Где! – рыкнул вице-адмирал.

- Владимир Иванович, это, наверное, американцы виноваты, - оглянулся Багров на цилиндрическое здание сзади, - здесь их станция, а передатчик на Аляске - HAARP.

- Капитан, ты что, пи-пи, Ты б-пи-пи, ё-пи-пи тебя, что вы там нажрались? Да я тебя рас-пи-пи-пи мать, в рот тебя пи-пи-пи, за-пи-пи тебя в пи-пи!!! Я тебя в Гаджиево пи-пи-пи пи-пи, пи-пи-пи пи-пи!!!

Капитан выключил телефон.

Глава четвертая. Капитан Багров.

Карета въехала в Боро на рассвете. Рядом с ней бежала лошадь черного цвета, неопределенного пола, переругиваясь на ходу с Васей Филимоновым. Розария, пораженная философскими познаниями лошади, весело смеялась, но поддерживала в спорах Васю, а не лошадь. Иван Иванович Петров спал сном праведника на переднем месте, подогнув под себя ноги, а во сне ему снилась его жена, Мария Ивановна, которая стояла над ним и грозно приговаривала: «Ты съел моё мясо»! Потом Мария Ивановна превратилась в лошадь, а Иван Иванович растерянно подумал: « Лошади мяса не едят им надо овса… овса… овса», - и от этого проснулся.

- Ваш товарищ овса хочет, - сказала лошадь Васе, глядя на Ивана Ивановича своими душевными глазами с большими ресницами. Иван Иванович смотрел на лошадь и не мог понять сон это или явь. Лошадь была явно не глупа, но разговаривала, а это смущало Ивана Ивановича.

- Поедем к тётушке Ненции, - сказала Розария и выбралась из кареты объяснить вознице, как дальше ехать. Они стояли на въезде, возле нового города, Иван Иванович и Вася тоже выбрались, чтобы размять ноги. Вид на прекрасные домики поразил Васю, и он спросил Розарию:

- Это что за город?

- Это Боро, как бы новая столица, - объяснила Розария. Они уселись в карету и поехали к тётушке Розарии, а лошадь одиноко осталась на улице. Лошадь рассматривала город, раскидывала сеточку и сразу определила нужный объект – он находился в двух этажном зеленом домике в сотни метров от дороги. В этом домике, как-то так получилось, жили Дан, Элайни и Лана. Дан ночевал внизу, в гостиной, а девушки занимали две комнаты на верхнем этаже. Туманный Кот ночевал, где хотел и был желанным гостем везде. Иногда был с Даном, и когда тот во сне его прижимал, недовольно ворчал: «Я тебе не Элайни». Лошадь подошла к дому и постучала копытом в дверь. На крыльцо вышел Дан и, улыбаясь, сказал:

- Что, лошадка, заблудилась? – на что лошадь ответила:

- Нет, я пришел правильно, - Дан удивился и присмотрелся к лошадке:

- Ты, Мо?

- Называй меня Тёмный, - решила лошадка.

- Что тебе надо, Тёмный? – спросил Дан.

- Мне надо удалить аномалию, - сказал Тёмный. Между ног Дана проскользнул Туманный Кот и сейчас же бросил сеточку. Темный поставил стеночку, и они стояли долю секунд, строча друг другу послания. Потом сняли защиты и копнули друг друга по полной программе.

- Заходи, - сказал Туманный Кот, и Дан удивленно отступил от двери.

В зале Темный опустился на диван, закинул лошадиную ногу на ногу, и сел, покачивая копытом. Туманный Кот вскочил на столик и повернулся к Дану:

- Я сожалею, Дан, но у нас большая проблема. Тёмный является Хранителем и послан сюда Хранителями этой части Вселенной для выяснения и устранения аномалии.

- А что такое «аномалия», - спросил Дан.

- Это мы с тобой, Дан, - сказал Туманный Кот, - нас не должно быть здесь.

- Ты хочешь сказать, что нас нужно убить? – удивился Дан.

- Нет, мы должны быть на своем месте, - ответил Туманный Кот.

- На каком месте? – спросил Дан.

- Ты должен быть на Земле, - объяснил Туманный Кот, - а вместо Хамми и меня должен быть один.

- А Элайни и Ланы это тоже касается? – с ужасом сказал Дан.

- Да, вместо них двоих должна быть одна, - печально сказал Туманный Кот.

- А что будет, если мы не подчинимся, и всё останется, как есть? – спросил Дан.

- Тогда погибнет вся Галактика, - сказал Туманный Кот.

- Даже так!? – махнул головой Дан. – Ты не говори пока Элайни и Лане, я сам.

- Хорошо, - сказал Туманный Кот.

- О чем не говорить? – сказала Элайни, спускаясь по лесенке со второго этажа.

- Что у нас в гостях друг Туманного Кота, - нашёлся Дан. Элайни с интересом глянула на Тёмного и улыбнулась:

- Друг нашего котика - наш друг, - Темный вскочил с дивана и склонил голову. Элайни потрепала его по челке и погладила по шее. Тёмный распустил сеточку, наслаждаясь. Туманный Кот ему не мешал, а просто накинул сеточку на него.

* * *

У Перчика заболели глаза. Постоянно смотреть на белое марево внизу было тяжело, и они с Леметрией менялись местами - Перчик становился за штурвал, а Леметрия пялилась вниз. За работой забыли о своей влюблённости и относились друг к другу скорее, как сестра и брат. Маргины нигде не было. Правда, однажды, они увидели огромного кота бегущего на восток, но он был один, и они подумали, что это не кот, а медведь. Местность была пустынная, к тому же была зима. Звери прятались от хищников в норах и грызли заготовленное летом, а хищников, способных выжить в этих местах, было не так уж много. Вечерело, и Перчик с тоской подумал, что им придется ночевать в воздухе, укрывшись в холодной каюте, которую никакое волшебство не нагреет.

- Перчик, посмотри туда – там что-то есть или у меня в глазах мельтешит? – Леметрия показала вниз, на редкую рощицу, засыпанную снегом. Перчик всмотрелся в серый туман внизу и ничего не видел.

- Я ничего не вижу, - сказал он.

- Спустись немного ниже, мне показалось, что там что-то блеснуло, - сказала, не оборачиваясь Леметрия, вглядываясь в рощу. Перчик плавно пошёл вниз. Вдруг снизу в небо ударили два тонких, параллельных луча.

- Вижу, вижу, - закричала Леметрия, показывая рукой на них. Перчик отправил флаэсину ближе к лучам, выглядывая в сумерках чистую площадку для посадки. Флаэлина мягко опустилась на снег и, когда Перчик вытянул цилиндр, погрузилась в него. К ним шагала женщина, а небольшой кот как прожекторами высвечивал глазами.

- Вы Маргина? - спросила Леметрия, и женщина кивнула.

- А где ваш второй кот? – спросил Перчик.

- Он ушёл вперед, - сказала Маргина, поднимая кота на борт. Персик и Леметрия помогли ей подняться.

- Меня зовут Леметрия, - улыбаясь, сообщила Леметрия. Маргина посмотрела на неё и кивнула. А кот накинул на неё и сеточку и довольно муркнул.

- Я Перчик, - представился Перчик. Маргина с интересом на него посмотрела:

- Так ты Перчик, - улыбнулась она, - много о тебе наслышана.

- Я о вас тоже, - улыбнулся Перчик, поднимая флаэсину в воздух.

- Может, вы отдохнёте? – спросила Леметрия: - Каюта в вашем распоряжении.

- Пойдём Хамми, - сказала Маргина, - отдохнуть нам не помешает.

* * *

А о Парке забыли совсем. Когда он попал в Боро – была такая суматоха, потом приезд Байли и Элайни, похороны Адама и он, постоянно мозолящий всем глаза, совершенно выпал из поля зрения. Каждый думал, что он устроен у кого-то, все его с удовольствием кормили и принимали. Чаще всего он терся в здании совета, помогая Винтику и Шпунтику в их бесконечных электрических делах, иногда там и ночевал, а иногда бегал по городу с поручениями от мага Расса и феи Айлиф. Такая жизнь ничуть его не удручала а, наоборот, Парку нравилось быть в курсе всех событий и вести вольготную жизнь. Сестра Леметрия была далеко, искала Маргину, а другого контроля пока не намечалось.

В один из прекрасных дней Хенк, зайдя к Винтику и Шпунтику и обсудив свои дела, увидел Парка и спросил:

- А ты что здесь делаешь?

- Помогаю, - не задумываясь, ответил Парк. Хенк вспомнил, что Байли ему говорила о мальчике, и теперь со стыдом понял, что он о нем совершенно забыл.

- А где ты живешь? – спросил, холодея, Хенк.

- Нигде, - простодушно ответил Парк. Хенк подумал, что Байли его убъет, правда, было оправдание, что и она забыла о мальчике.

- Пойдем со мной, - сказал Хенк и повёл его домой. Придя домой, он рассказал всё Байли, та тоже покраснела и всплеснула руками. Потянула Парка на кухню и принялась его кормить. А Хенк тем временем взял несколько листов бумаги и на первом вверху написал: «Расписание занятий».

Отправлять Парка в Академию Магнума не было смысла – занятия давно начались и, поэтому, Хенк решил учить Парка силами магов и фей нового городка. В следующем году Хенк собирался сделать общую Академию для магов и фей в Боро, вот пусть будущие преподаватели и тренируются на Парке. А экзамены Парку по окончанию учёбы Хенк решил делать сам. Когда пообедавший Парк, как курчонок, появился в сопровождении Байли, Хенк повел его в свой кабинет и сказал:

- Здесь ты будешь жить и учится, спать будешь на диванчике.

Парк осмотрел кабинет и восторженно уставился на стеллажи с книгами:

- А мне можно … - начал Парк и Хенк кивнул, - всё, что здесь иметься – в твоём распоряжении. А теперь пойдем.

Они снова пошли в здание совета и Хенк вызвал Винтика и Шпунтика:

- Так, дорогие мои, вот вам расписание занятий для Парка на месяц! Спрашивать буду лично! Помните, что это задание – важнее всех других.

Винтик и Шпунтик уставились в расписание, а потом спросили:

- А можно программу изменить?

- Можно, только добавить, - сказал Хенк, и братья закивали головами.

- После ваших занятий отправите Парка к Рассу и фее Айлиф, - сказал Хенк, и пошёл искать архитекторов. Потом была упирающаяся Элайни и сам вызвавшийся Дан, а Туманный Кот и Тёмный решили даже ускорить этот процесс. В этот день ещё с десяток магов и фей колдовали над листиками расписаний, неожиданно став преподавателями.

Так, в одночасье, кончилась вольготная жизнь Парка.

* * *

Пока временная комиссия во главе министром МЧС Шойгу эС. Ку. думала, что делать с динозаврами – они сдохли. Наверное, съели что-нибудь. И возник следующий вопрос: что делать с тушками динозавров? Поскольку тушки были каждая тонн на сорок-пятдесят, вопрос был тонн на триста-четыреста. Через два часа Летний сад посетили люди в белых халатах и в противогазах. Весь день и всю ночь в саду работали бензопилы, а из ворот выезжали крытые, большегрузные машины. А после этого Летний сад закрыли на реконструкцию. А по городу пошли слухи. Поговаривали, что куриная колбаса, продаваемая на Торжковском рынке, сделана из динозавров, а иначе, почему она подешевела? Говорить говорили, а всё равно покупали - колбаса действительно была дешёвой и вкусной. Шептались о том, что все статуи чиновники развезли на дачи, а вместо оригиналов поставили гипсовые копии. Кто-то видел крылья амура за спиной мера, а у зама на диване валялась Психея. У Крылова так вообще - книгу украли.

А вот с Петром первым большой конфуз случился. Петербуржцы начали уже привыкать к его отсутствию, как тут, среди бела дня, памятник вернулся на место. Правда, какой-то хулиган тут же вскочил на памятник и, усевшись сзади Петра, кричал на всю Сенатскую площадь: «Гони коня! Гони коня!»

Подошедшая полиция его тут же скрутила и увезла в отделение, где он до ночи кричал в камере «Гони коня!» пока не заснул.

* * *

Дан, Элайни и Лана находились в одном доме, но такая ситуация улучшению отношений между ними не помогла. С гибелью Адама пропало счастливая беззаботность - даже на планете трёх солнц, несмотря на опасность в один миг потерять друг друга, Элайни и Дан были счастливы – они были вместе. А сейчас – наоборот, они были вместе, а счастья не было. По-хорошему, им лучше было бы, если бы они жили отдельно. Тогда, быть может, они бы соскучились и потянулись друг к другу. К тому же, Лана в их компании была, как бы, лишняя. Но Дан, помня отношение Ланы к Адаму, считал неделикатным напоминать ей об этом, открыто выражая свои чувства к Элайни. И еще потому, что он во время их совместных странствий успел сдружиться с Ланой, и она, честно говоря, ему тоже нравилась.

Задание Туманного Кота и Тёмного Дан так и не выполнил. Он не решался сказать Лане и Элайни о том, что совсем скоро они все могут исчезнуть, а если кто-то и останется, то это будет зависеть не от их воли. Для Туманного Кота время пока терпело – до возвращения Маргины и Хамми. Но постоянно размышляя сам с собой, Туманный Кот придумал хорошую, по его мнению, штуку, о которой собирался немедленно доложить Дану, Элайни и Лане. Не советуясь ни с кем. Даже с Тёмным.

Когда Туманный Кот позвал бродившего по заснеженному городу Тёмного тот, как обычно, заглядывал в окошки, и бросал сеточки на жильцов в домиках. А жильцы и не подозревали, что их счастью радуется эта одинокая лошадь, большими, грустными глазами глядящая в окно, иногда выходили, похлопывали её и угощали сладостями.

Темный хотел прощупать Туманного Кота и полакомиться его памятью, но кот поставил барьер, и Темному осталось только топать к домику Дана, Элайни и Ланы. Дан на требование Кота позвал Элайни и Лану.

- Садитесь поближе на диван, - сказал Туманный Кот, усаживаясь на пол в гостиной перед диваном. Все уселись. Тёмный завалился на пол возле окна, стараясь не разбить копытами какую-нибудь безделушку.

- Однажды я вас, Элайни и Лана, просканировал, чтобы сравнить, чем вы отличаетесь,- начал Туманный Кот. Элайни и Лана переглянулись.

- Тоже самое я сделал с Адамом и Даном, - продолжил Кот и добавил, - так для интереса. Так вот, я вам, троим, предлагаю всё, что я знаю о вас вернуть вам.

Наступило молчание. Элайни, Лана и Дан переваривали то, что сказал им Туманный Кот. Немного подумав, Дан спросил:

- Ты хочешь сказать, что я буду и Адамом и собой? Я правильно понял?

- Ты точно понял, - ответил Туманный Кот.

- А мы с Элайни, что? - спросила Лана.

- Каждая из вас будет Элайни, - ответил Кот. Девушки переглянулись.

- Хорошо, по крайней мере, мы будем знать, что мы пропустили, - улыбнулась Элайни, - мы согласны.

Лана кивнула. Туманный Кот накинул сеточку на троицу, поднял из себя облачко информации и быстро принялся затаптывать её в их головы. Тёмный не остался в стороне – принялся сравнивать и беззвучно подсказывать. Туманный Кот послал его по земному и получил адекватный ответ.

- Щекотно, - закричала Элайни и лекари на время забыли свои споры. Через некоторое время Туманный Кот отмёрз и зашевелился.

- Всё! – сказал он и посмотрел на них. Тёмный тоже уставился своими невинными лошадиными глазами. Дан приходил в себя: время, когда Адам был на Земле, было и его время и отчетливые вспоминания были, несомненно, ярче, чем пребывание на планете трёх солнц.

- Ты чувствуешь тоже, что и я? – спросила Элайни. Лана, улыбаясь, кивнула и обняла её. Элайни и Лана повернулись, посмотрели на Туманного Кота и Тёмного, и одновременно сказали:

- На выход, - а Дан, добавил, - оба.

Туманный Кот муркнул и пошёл к двери. Тёмный застучал копытами вслед. Как только они вышли, Адам закрыл дверь. Они уселись на крыльце, перегоняя друг друга, бросили свои сеточки, и успели почувствовать, как в одном порыве соединились три тела но две души.

* * *

Мо спешил недаром – он почувствовал, что его станция рядом. А она, действительно, красовалась перед жителями города Тизер, моряками Северного флота и их командиром - капитаном первого ранга Семеном Ивановичем Багровым. Когда Мо в образе рыжей кошки на фоне заснеженного берега появился перед моряками – они не удивились, их ничто уже не могло удивить после того, как они чудесным образом оказались здесь. Моряки только отпускали шуточки в отношении большого котика, а он сканировал образы в их головах, пока не добрался до капитана Багров. И тут же превратился в командующего северным флотом вице-адмирала Владимира Ивановича Кораблёва. Дежурный на рубке крикнул вниз: «Командующий на борту»! и взял под козырёк. На палубу выскочил капитан Багров, и, глядя с высоты на стоящего на берегу адмирала, тоже взял под козырёк и только смог сказать:

- Команда смирно! Налево равняйсь! Здравия желаю товарищ вице-адмирал!

- Вольно Семен Иванович, - ответил вице-адмирал, по сходням перебираясь на корабль. Багров шагал ему навстречу.

- Ты вот что, Семен Иванович, - сказал вице-адмирал, здороваясь за руку, - собери-ка всех на верхнюю палубу.

Багров дал команду, и из отдраенных люков быстро высыпала моряки.

- Товарищ вице-адмирал, команда крейсера построена, - отсалютовал Багров.

- Вольно, - сказал вице-адмирал, - моряки северофлотцы! Вы честно выполнили свой долг во время этих, непростых учений. Сейчас вы возвратитесь домой. Но что бы, ни случилось, и кто бы вас не спрашивал о вашем рейде, вы должны четко отвечать – был ремонт двигательной установки. И ничего больше. Даже если спрашивать буду я – вы должны так же отвечать. Понятно?

- Так точно, - прошелестело по рядам, моряки переглядывались друг с другом – наконец то стало понятно, что ничего непонятно.

- Благодарю за службу, - взял под козырек вице-адмирал, и по кораблю прокатилось троекратное ура.

- Багров, это тебя тоже касается, - сказал вице-адмирал.

- Что? – не понял тот.

- Если я тебя спрошу, что у тебя было, что ты должен ответить?

- Был ремонт двигательной установки, - сообразил Багров.

- Во-о-т! А сейчас задраить люки, через двадцать минут будете в Гаджиево, - сказал вице-адмирал и добавил, - пока, Семен Иванович, было приятно познакомиться.

- Пока, - сказал озадаченный Багров - командующего северным флотом вице-адмирала Владимира Ивановича Кораблёва он знал пятнадцать лет. Вице-адмирал подождал, пока задраили люки, и пошёл к черному зданию, в которое вошел, не раскрывая дверей – как в воду погрузился. Точно через двадцать минут черное здание заискрилось мелкими-мелкими разрядами, а атомный ракетный подводный крейсер «Новомосковск» растворился в воздухе. Не сдерживаемая запрудой вода хлынула маленьким цунами, смывая снег с заснеженных берегов.

* * *

Иван Иванович не был ловеласом и на женщин, кроме своей жены, не смотрел. На свою жену он тоже давно не смотрел, для него она была удобной, а иногда нет, подушкой. А вот тётушка Ненция сразу очаровала его, не применяя никакого волшебства. Для него, не в пример Розарии, она была и не тётушкой вовсе, а вполне симпатичной женщина в рассвете своей красоты. И что примечательно, тётушка Ненция не осталась равнодушной на взгляды, бросаемые Иваном Ивановичем. Проще говоря, она ответила взаимностью, расцвела и распустилась, разрешая старшему мастеру Петрову её боготворить. Иван Иванович проявил бурную деятельность, что-то там поправлял у забора, утеплял входные двери и вёл себя как хозяин у себя дома. Тётушка Ненция, улыбаясь, подавала ему мелкие принадлежности и детали ремонта, поощряя хозяйственную жилку Ивана Ивановича, не забившего у себя дома ни одного гвоздя.

Свою племянницу тётушка Ненция видела редко, так же как и Иван Иванович не видел своего дежурного ОРУ. Потому как больше всего они находились в комнате Розарии. Там царила молодость и вытворяла такое, о чем тётушка и не догадывалась, а если бы и догадалась, то не преминула бы последовать. Вася Филимонов и Розария выходили только пообедать, завтрак и ужин утаскивали к себе.

Всё было хорошо и не грозило никакими осложнениями, как в одно прекрасное утро в окно домика постучала лошадь. Иван Иванович воспринял её как надоедливую муху и вышел на крыльцо, чтобы покончить с этим сегодня и навсегда.

- Что надо, лошадь? - спросил он.

- Я думаю, вам стоить поторопиться?

- Куда? – не понял Иван Иванович.

- Поторопиться любить,- загадочно ответила лошадь.

- Как это?

- Не мне вас учить, - ответила лошадь, - скоро будет поздно.

- Что она хотела? – спросил Вася, когда Иван Иванович вернулся.

- Хочет, чтобы мы поторопились любить,- сказал Иван Иванович.

- А-а-а-а, – сказал Вася, - я тогда пошёл.

* * *

Доктор Фрост и капитан Вейн жили вместе в одном из новых домиков. На первом этаже была приемная доктора, кухня и гостиная, а на втором три комнаты, две для Фроста и Вейна, а третья – для гостей. По утрам доктор Фрост принимал больных или ходил по вызову, а после обеда, который обычно проводил вместе с Вейном, уходил в свою лабораторию, которая находилась в маленьком флигеле, специально пристроенном к дому. В лаборатории доктор занимался подгонкой своего прибора, а так как это дело тонкое, то за своими опытами он засиживался далеко за полночь. Часто вместе с Фростом куковал капитан Вейн, который, как обычно, усаживался в кресло, слушал рассуждения доктора и попивал винцо.

- Мне кажется, ты застрял, Джозеф, - сказал капитан Вейн, наблюдая, как доктор в очередной раз разбирает свой прибор.

- И ты прав, Питер, я действительно застрял, - согласился доктор, - я думал, что у меня барахлит прибор, а оказалось, что я обнаружил новый источник силы.

- И где он, этот новый источник силы? – спросил капитан.

- На северо-запад от Боро,- ответил доктор.

- Может это Тизер, - сказал капитан, - там поймали незнакомого зверя, оттуда прибежала необычная лошадь, что говорит. Я у Адама был, так они с Туманным Котом там постоянно отираются.

- Это очень умная лошадь, - восхитился доктор, - я с ней разговаривал. Очень умная, такая же, как и Хамми, как и Туманный Кот. Но она что-то недоговаривает. Между прочим, её Тёмный зовут.

- Вот именно, темная лошадка, - улыбнулся капитан.

- Нужно сказать об этом Адаму, - решил доктор.

- Дану, - поправил капитан.

- Ах, да! Я вечно путаю, даже как то неудобно, - согласился Фрост.

* * *

Флаэсина подлетала к Тизеру. Маргина стояла на холодном ветру, не прячась в каюту, и думала о своих родных. О Байли, Элайни, Лане, а также о Дане и Адаме, которые тоже ей были свои. Адам погиб это было печально, и Маргина пыталась понять, что чувствует Лана, и боялась, как бы она что-нибудь не сделала. А ещё больше Маргину страшило непонятное будущее, когда за дело возьмутся Мо, Хаммипапа, и любимые Хамми и Туманный Кот. Им, несмотря на их явную любовь к людям, деваться некуда, нужно спасать Вселенную, о которой она, Маргина, может только догадываться, глядя на звёзды. А для этого им придется возвращать Дана назад, на Землю, чтобы заткнуть эти проклятые дырки. И Маргина не могла вообразить, что сделает тогда Лана и Элайни, та, которая из них останется, без своего Адама.

Взгляд задержался на чем-то впереди, и Маргине потребовалось время, чтобы сообразить, что это такое. Поперек речки Таун лежало громадное темное тело с выступом посередине, плотиной преграждая путь воде. А на лугу инородным телом высился темный цилиндр, не имеющий ни окон, ни дверей.

- Ты видишь, - спросила она Перчика, стоящего за штурвалом.

- Вижу, - отозвался Перчик, вглядываясь в люк возле штурвала.

- Здесь Мо, - сказал Хамми, протискиваясь через дверь каюты. До этого он валялся с Леметрией, которая отсыпалась после вахты.

- Что он здесь делает, - спросила Маргина.

- Отправляет этот корабль на Землю, - ответил Хамми.

Круглый, темный цилиндр вдруг покрылся туманом искр и «корабль» прямо на глазах окутался такой же дымкой, как цилиндр, а потом растаял, как будто его и не было. Вода из запруды бросилась валом на него, но не успела, и плюхнулась вниз, и широкой волной прокатилась по реке. На том берегу горожане, привычно раскрыв рот, смотрели на очередное чудо, которое судьба снова им подарила.

- Садимся, - сказала Маргина и повернулась к Хамми, - мы будем забирать Мо?

- Нет, нам нужно привезти сюда Элайни, Лану и Дана, - сказал Хамми, потом помолчал немного и добавил, - и ещё людей. И у нас гость.

- Какой гость? – тревожно спросила Маргина, в последнее время новости только пугали.

- Хранитель, - сказал Хамми, - такой как Па и Мо.

- Это опасно, - спросила Маргина.

- Не больше, чем мы, - ответил Хамми, и Маргина немного успокоилась, но не очень – просто так Хранители не появляются.

* * *

Весть о том, что в скором времени Элайни, Лане и Дану придется расстаться, а Дану и вовсе отправиться на Землю, так или иначе, просочилась по новому городу, заселённому преимущественно молодёжью. Естественно, говорили о новом звере, появившемся в зоопарке, из Тизера приходили странные донесения о странных людях в странных лодках, плавающих по реке. Говорили о странной говорящей лошади со странным именем «Тёмный», и о людях, которые с этой лошадью появились в Боро.

Как там не было, а до тётушки Ненции дошли эти слухи, когда она отоваривалась на базаре и мысль о том, что её так внезапно появившееся счастье может разрушиться в любую минуту, вызвали в ней горячее сердцебиение, что тётушке даже пришлось остановиться. Немного постояв, тётушка бросилась домой, поняв, что надо что-то делать. Дома она тут же вытащила немного ошалевших Розарию и Васю из их комнаты, удивив при этом Ивана Ивановича своей горячностью, и рассказала все, о чем слышала.

Это отрезвило молодёжь, и Розария поняла, что её любимый может исчезнуть как дым. А Вася Филимонов совсем не собирался исчезать, и Земля ему была по барабану. Также как и Ивану Ивановичу, которого иногда терзали смутные сомнения, что он, всё таки, многоженец. Поэтому Розария собралась идти к Байли, Хенку, Элайни и Лане – ко всем, лишь бы милый был рядом. Вася не собирался ждать, и намеревался тоже идти с Розарией. В итоге все оделись и парами потопали к домику Хенка и Байли.

Хенка и Байли дома не было, только Парк сидел за столом в гостиной, так как в его кабинете было скучно и можно было пропустить важные сведения. Парк решал задачи по физике, которые ему задали Винтик и Шпунтик. Когда на крыльце раздался топот и в дверь постучали, Парк быстро ринулся открывать дверь. Не успели пришедшие сказать хотя бы одно слова, как Парк широко открыл двери и пригласил:

- Проходите, - а то вдруг гости передумают и уйдут. Пока Иван Иванович старательно обметал ботинки, Розария и Вася Филимонов по хозяйски вошли в дом, рассматривая всё вокруг.

- Нам нужно построить такой, - сказал деловито Вася.

- А я у Хенка попрошу, он и нам даст, - сказала Розария. Вася подозрительно посмотрел на неё. Розария раскраснелась и сказала, - Что? Он всем молодым парам дает, которые хотят жить вместе.

- А-а-а! – понял Вася, и подошёл к столу, - ты что делаешь? – спросил он у Парка.

- Задачки решаю, - ответил Парк.

- А! Понятно, - ответил Вася, - а где Хенк и Байли?

- Скоро придут, располагайтесь, как дома, - гостеприимно ответил Парк.

- Иван Иванович, помогите человеку задачки решить, - сказал Вася, увлекая Розарию с собой, - можно мы домик посмотрим? – спросил он у Парка.

- Конечно, - просиял Парк.

- Ну что у нас за задачки? – спросил Иван Иванович, потирая руки. Тётушка Ненция уселась на диван, и принялась довязывать Ивану Ивановичу носки – на дорогу.

- Вот закон Ома, - показал Парк.

- Вы и закон Ома изучаете? – удивился Иван Иванович, надо же и здесь о законе Ома знают. – Ну, показывай!

- Вот, не сходиться, - довольно сказал Парк. Иван Иванович углубился в расчеты, пошептал про себя, и сказал: - Да, действительно не сходиться! А в чем дело?

- Вот и я не знаю, – довольно сказал Парк.

Когда домой пришли Хенк и Байли, за столом спорили Парк и Иван Иванович, тётушка Ненция философски продолжала вязать, а Розария и Вася изучали спальню. Хорошо, что у Розарии слух был идеальный, она услышала пришедших, молодые быстро привели себя в порядок и спустились вниз.

- Хенк? - удивилась Розария и густо покраснела, оказалось, что это тот самый Хенк, который ехал вместе с Перчиком в её карете, но потом куда-то пропал.

- Розария? Добрый день, - нашелся Хенк, - вы что-то хотели?

- Мы слышали, что скоро Элайни, Лана и Дан должны расстаться? - спросила Розария, ещё не придя в себя.

- Да, это так, – просто сказал Хенк, - как это не печально.

- А это будет затрагивать других людей? – замирая, спросила Розария.

- Будет, - ответил Хенк. Он был наслышан и Васе Филимонове и Иване Ивановича от Тёмного.

- То есть, они должны будут вернуться на Землю? – упавшим голосом спросила Розария.

- Да, - ответил Хенк, наконец понявший, по взглядам Васи, в чём тут дело.

- И ничего нельзя сделать? – сказала Розария, стряхивая навернувшиеся слёзы.

- Давайте сходим в домик Элайни, Ланы и Дана, - сказал Хенк, - там сейчас Тёмный и Туманный Кот, если и можно что-то сделать – об этом знают только они.

Розария обречённо кивнула и они всей толпой вышли на улыцу.

- А ты куда? – спросила Байли Парка, выскочившего на улицу.

- Я тоже хочу знать, Иван Иванович знаешь, какой учитель классный, - возмутился Парк. Байли засмеялась и обняла его: - Хорошо, пошли! Разве без тебя тут может что произойти.

Они прошли несколько шагов, как вездесущий Парк заметил:

- Флаэсина!

- Это мама, - встрепенулась Байли и бросилась к посадочной поляне.

Маргина стояла у борта, рядышком находился Перчик, держа в руках Хамми. Как только флаэсина опустилась на лёгкий снежок, Маргина и Байли обнялись, целуя друг друга. Рядом извивался, радуясь Хамми. Перчик обнял сестру, сказав: «Привет, солнышко».

- Лана? – спросил Хенк, узнавая в Маргине своего боевого товарища.

- Уже не Лана, уже Маргина,- сказала она, обнимая его, - здравствуй, родственник!

- Если честно, - сказал Хенк, улыбаясь, - лучшей мамы для Байли я бы и не желал.

- Пошли, льстец, - улыбнулась Маргина, - где здесь Элайни и Лана?

- Вон там,- показал Хенк, и они двинулись к дому.

Перчик повернулся и увидел Розарию.

- Розария!?

- Перчик!? – они удивились и оба покраснели. Розария пришла в себя первой и сказала:

- Перчик, ты меня извини …

- Нет, Розария, это ты меня извини… - начал Перчик. Но Розария его перебила:

- Ты хороший Перчик, … но… - она оглянулась на Васю, настороженно стоящего возле Ивана Ивановича и тётушки Ненции, и выпалила, - я люблю другого.

- Да??? – обрадовался Перчик. Возле борта появилась Леметрия и грозно посмотрела на Розарию. Перчик радостно закончил: - Я тоже люблю другую!

- Как хорошо! – воскликнула Розария и обняла Перчика. – Я тебя люблю и рада за тебя.

- Это кто тебя тут любит? – грозной кошкой подошла Леметрия.

- Знакомься, это Розария, мой друг, – нашелся Перчик.

- Вася, иди сюда, - позвала Розария, сохраняя их с Перчиком тайну.

- Леметрия, - подала руку Леметрия, подозрительно оглядывая Розарию.

- Розария, - сказала счастливая Розария, и добавила, - а это мой Вася.

И все, счастливые на это время, пошли к домику Элайни. Все заходили в дом, а возле крыльца стояла лошадь и задумчиво смотрела на всех.

- А «аномалия», - приветливо сказала она и Розария похолодела.

- Что это за лошадка? – спросила Леметрия.

- Приятно познакомиться, я Тёмный, - сказала лошадь.

- А так ты еще и разговариваешь, – восхитилась Леметрия, - дай я тебя поглажу.

Тёмный молчаливо разрешил. Леметрия гладила его морду, заглядывала в его большие, с ресницами-бабочками, глаза и умилялась. Тёмный тоже умилялся и млел.

- Перчик, давай его заберём?- предложила Леметрия.

- Он, наверное, чей-то, - предположил Перчик.

- Я ничей, - признался Тёмный.

- Вот видишь, - обрадовалась Леметрия.

- Хорошо, берем, - сказал Перчик, хотя им и самим негде было жить.

- К сожалению, завтра меня не будет, - грустно сказал Тёмный, - у меня работа.

- Какая жалость, - Леметрия так прижалась к Тёмному, что даже Перчик приревновал, - а тебе здесь не холодно?

- Я не боюсь холода, - ответил Тёмный, - мне тепло, когда обо мне думают.

- Я буду думать о тебе всегда, - пообещала Леметрия, и, потискав Темного на прощанье, скрылась вместе с Перчиком в доме.

- Товарищ Тёмный, - обратился Иван Иванович к лошади.

- Я вас слушаю, - повернулся к нему Тёмный.

- А вы не могли бы нам помочь? – спросил Иван Иванович напрямик, а Розария замерла.

- Я знаю о вашей проблеме и, если найду решение, вы будете вместе, - пообещал Тёмный. Розария, от избытка чувств, обняла его за шею и заплакала. Лошадка медитировала в её объятиях, ясно чувствуя настороженного Васю и еще больше умиляясь. Получив порцию блаженства Тёмный сказал:

- Приходите завтра, с утра, на посадочную площадку, мы полетим в Тизер, и там, на месте я сделаю максимально всё, что можно.

Ободрённые Вася и Розария вместе с Иваном Ивановичем и тётушкой Ненцией шагали вечерними улицами нового города, освещёнными яркими электрическими огнями, и думали о своём будущем, которое решиться завтра.

* * *

Наутро возле посадочной площадки собралось чуть ли не всё население нового города. Снарядили четыре флаэисины сопровождения, в которые набилось столько желающих, что Хенку пришлось применить всё своё влияние, чтобы навести видимость порядка. В первой флаэсине были только Элайни и Ланы, Дан, Перчик, Маргина, Хенк, Байли, доктор Фрост, капитан Вейн и два кота Туманный и Хамми. Управляла флаэсиной Леметрия, и в качестве незаменимого свидетеля - Парк. Во вторую погрузились Розария, Вася Филимонов, Иван Иванович и тётушка Ненция, клетка с динозавром стояла на корме, там же располагался и Тёмный, на случай неожиданностей со зверем. Управляла флаэсиной фея Арис вместе Манком. Ну а дальше, кроме назначенных для управления флаэсиннами, садились всё, кто успел. Хенк поднялся на борт и дал отмашку.

Флаэсины плавно взлетели в морозный воздух и под аплодисменты провожающих направились в Тизер. Маргина стояла вместе с Элайни и Ланой, смотрела на них, запоминая их черты, и не верила, что расставание так неотвратимо. Так вдоволь и не пообщавшись со вновь приобретенными дочерями, она чувствовала незаполненную пустоту в своей душе, и лихорадочно думала, что такого на прощанье им сказать, и как долюбить своих непутёвых дочерей. Тёмный вчера объяснил, что Элайни, Лана, Дан и Маргина должны, как первопричина, войти в кольцо и замкнуть репликации, а что будет дальше, ничего сказать не мог. Единственное, что могли просчитать Хранители – это то, что Галактике не будет грозить уничтожение. За себя Маргина не боялась, пройдя столько за последнее время, она знала, что жизнь – это маленькая игра, в которой тебе дается шанс построить её по своему, и никто не виноват, что ты избрал тот или иной путь.

Байли сидела на лавочке у борта и плакала. Сразу потерять и мать и сестер, стоящих сейчас рядом, таких живых, горячо любимых, и даже не знать, где они, в какой точке необозримой Галактики, появляться или пропадут совсем.

Розария с тётушкой тоже плакали, как не успокаивали их Вася и Иван Иванович. Но у них, как-никак, была еще надежда, что всё обойдётся, и им не придется распрощаться навсегда.

Впереди показался Тизер и флаэсины, не залетая в него, садились на другом берегу, недалеко от черного цилиндра. Их уже встречали Мо и Хаммипапа, переброшенный по каналу со своей станции. Мо тоже был человеческой фигурой. Вероятно, решил, что для данного случая так будет лучше. Все сошли с флаэсин и расположились большим полукругом перед черным зданием. Тёмный накинул сеточку на динозавра, открыл клетку и повел его в направлении темного здания. Они вошли вместе с Мо и вскоре из здания посыпались искры. Динозавра отправили домой, на планету трёх солнц. Тёмный сообщил о Васе и Иване Ивановиче. Хранители посовещались и решили, для начала, отправить на место ОРУ 330. В посёлке Власиха, под Барнаулом, неожиданно пропавшее ОРУ не расстроило Геннадия Сёминова, так как кабель, зарытый в землю, всё также снабжал его дом электричеством. ОРУ 330, без Ивана Ивановича и Васи, вернулось на место, а коллектив Каневской ГЭС никак не понимал, на кого же он работал целый месяц. Первая из дыр захлопнулась и Тёмный вышел сообщить Васе и Ивану Ивановичу, что им ничего не грозит.

Все закричали и захлопали, и эта маленькая победа, воодушевила не только Васю и Ивана Ивановича, а и всех оставшихся. Всем показалось, что всё будет хорошо. Тёмный позвал Маргину, Элайни, Лану, Дана, Туманного кота и Хамми. Наступила последняя минута прощанья, последние поцелуи и объятия. А потом они по одному скрылись в темном цилиндре.

Цилиндр задрожал, покрылся туманом разрядов и исчез из глаз.

 

Эпилог.

Сегодня палило, как никогда. Я отстегнулся и снял с себя галстук и пиджак. Впереди был поворот. Мой «Ягуар» начал вписываться в дугу поворота и тут, на обочине, я увидел очаровательную блондинку в красной шляпе, которая махала мне рукой. Я уже собирался остановиться, как прямо перед машиной вынырнул рыжий кот. Запоздало нажимая на тормоз, я влетел в лобовое стекло и отключился.

Что-то назойливо стучало в голове. Тук-тук-тук, тук-тук-тук. Я открыл глаза и увидел, как в боковое стекло стучит женщина в красной шляпе. Я открыл окно.

- С вами всё в порядке? – встревожено спросила она. Я кивнул головой.

- Это мой кот, Хамми, выпрыгнул из корзинки прямо на асфальт, - объясняла блондинка, - вы уж простите нас, пожалуйста.

- Да ничего, – махнул я, подозревая, что шишка будет ещё та, - а вам куда?

- Да я в Канев, к маме, - объяснила блондинка.

- Садитесь, я как раз в Канев, к другу еду, - объяснил я.

- Спасибо вам, вот здорово, - обрадовалась блондинка, - ничего, если я котика назад посажу?

Я согласно кивнул. Хорошо же я стукнулся. Надо же, за какую-то минуту, как будто целое кино посмотрел. Про Стану Фей и Страну Магов, про Маргину, ваду, Байли, Хенка, доктора Фроста и Элайни. Ну и фантазия у меня.

- Меня зовут Элайни, - улыбнулась блондинка.

- Адам, - представился я. Так вот откуда имя Элайни. Блондинка, наверно, себя назвала, а я сразу же на фантазировал. Немудрено.

- У вас редкое имя, - сказала Элайни.

- У вас тоже, – отметил я, и мы дружно засмеялись. Как хорошо, снова подумал я, предаваясь эйфории. Это были всего лишь мои фантазии.

- Крепче за руль держись, водила, – сказал Хамми, высовывая свою рожу вперед, между сидений.

Конец.

 

Оглавление:

Пролог.

Часть первая. Гость из Земли.

Глава первая. Кот.

Глава вторая. Элайни.

Глава третья. Адам.

Глава четвертая. Перчик.

Глава пятая. Шерг.

Глава шестая. Хенк.

Вероятность первая. Адам.

Вероятность вторая. Мо.

Часть вторая - Грязные времена.

Глава первая. Иссидия.

Глава вторая. Артур Крайзер Мирх Баруля.

Глава третья. Лана.

Глава четвертая. Ва-Гор.

Глава пятая. Элайни и Элайни.

Глава шестая. Байли.

Глава седьмая. Манк Крион.

Глава восьмая. Туманный Кот.

Часть третья - Светлое воскресение.

Глава первая. Eoraptor lunensis.

Глава вторая. Розария.

Глава третья. Тёмный.

Глава четвертая. Капитан Багров.

Эпилог.

 

Примечания:

Автор не ищет материальной выгоды из этого проекта. Если вы хотите отблагодарить автора материально - помогите ближнему. Если же прямо руки чешутся озолотить автора - бросьте 1 копейку или 1 цент - я буду знать, сколько у меня читателей. Хи )))

Вот мои реквизиты:

Рублевый Кошелек R269735216432

Долларовый Кошелек Z398210827333

Страница на Самиздате:

http://samlib.ru/s/suzdalx_s/

Мне можно писать на:

[email protected]

С уважением Саша Суздаль