Слепой заглянул в приоткрытую дверь кабинета властелина и чуть не вскрикнул от неожиданности – Хутин толкал к аквариуму девочку с косичками, которая орала, как резанная, а властелин постоянно спрашивал: — Ты, что, Марико Кураури?

Слепой не знал, что сделала эта девочка и кто такая Марико Кураури, поэтому, немного подождал, пока скандал утихнет. Хутин потащил девочку на лесенку, а потом принялся толкать её головой в воду. Сазан заинтересованно наблюдал за потугами Хутина, так как с удовольствием съел бы не только девочку, но и самого властелина.

Слепой посмотрел на лицо Хутина и застывшая невменяемая маска его остановила – с таким властелином лучше не встречаться. Но Хутин, как зверь, почувствовал его присутствие и обернулся.

— Чего тебе? — спросил он, не отпуская хныкающую девочку. Слепой вынужден был зайти, и сообщил Хутину:

— Я знаю, как поймать от Кота.

Видимо, властелин знал о ком идёт речь, так как сразу отпустил девочку, которая юркнула в дверь быстрее ветра, а Хутин уставился на Слепого. Не доверяя никому, Слепой нашептал что-то на ухо властелину и глаза у того загорелись мстительным огнём. Он расспросил у Слепого о способностях Кота и внимательно слушал его ответы.

Когда обговорили все моменты будущей операции, Слепой покинул Хутина и в коридоре заметил хныкающую девочку.

— За что он тебя так? — спросил Слепой вовсе не из-за сочувствия – он хотел знать то, что так возбудило властелина.

— Я заплетала косички, а он увидел и кричал, что я не Марико Кураури, — пролепетала девочка, принимая слова Слепого за сочувствие.

— Кто такая Марико Кураури? — спросил Слепой, но девочка не знала. Оставив её, Слепой подумал, что это имя связанно с прошлым Хутина, о котором вряд ли расскажет властелин. Когда Слепой вернулся на баррикады, то бомбардировка дворца властелина продолжалась с новым энтузиазмом. Мэриэнелла по-прежнему возбуждала народ своими речами, несмотря на то, что её никто не понимал, но интонации её голоса внушали людям доверие и воодушевление. Слепой подошёл к Бзыну и сообщил:

— Я знаю, как без потерь захватить властелина.

Бзын, несмотря на некоторую отчуждённость от своего приятеля, выслушал Слепого с интересом, а потом подозвал Мэриэнеллу. Бзын выложил ей план захвата властелина, точно сам его придумал, но Слепой совсем не обижался, а с усмешкой отошёл в сторону. Вскоре отряд, во главе с Котом, отправился к дальней калитке, которую Бзын легко открыл, как и в первый день, когда они со Слепым и Секлецией оказались возле дворца властелина. Слепой остался на баррикадах, как бы нехотя сообщив Бзыну, что кому-то нужно поддерживать там порядок.

Бзын не хуже Слепого ориентировался во дворце, поэтому быстро нашёл кабинет властелина и, размахивая палкой, первым ворвался в помещение. Правда, он напрасно красовался перед Мэриэнеллой, так как в кабинете никого не оказалось. Кот с интересом рассматривал аквариум, в котором торчал огромный худой сазан, который классифицировал посетителей с точки зрения гурмана. Так как человечина, которой его кормил властелин, ему приелась, то он с наслаждением поглядывал на упитанного рыжего кота.

Амброзио вскрывал все ящички стола, вытаскивая оттуда всякую мелочь и засовывая в карманы своих засаленных замшевых портков. Впрочем, кроме стола и пары стульев в кабинете не находилось никакой мебели, а стены, обтянутые грубой материей зелёно-синего цвета, не украшались ничем. Длинная люстра для свеч, одиноко свисала с потолка, освещая аквариум под собой и рабочий стол властелина.

— Похвально, что вы решили зайти ко мне в гости, — сообщил Хутин, появляясь в дверях, и сразу направляясь к Коту. Он, раскинув от восторга руки, приветливо обнял кота и принялся обхаживать его, смахивая невидимые пылинки.

— Я наслышан о вас, уважаемый Кот, — улыбаясь, говорил властелин, — и хотел бы с признательностью принять вас здесь. Чувствуйте себя, как дома, — промолвил Хутин, усаживая Кота за стол. Столь странное заявление властелина смутило Бзына, который думал, что с Хутином ему придётся сразиться. Он тем более хотел сделать это перед Мэриэнеллой, а такой мирный подход властелина ему претил.

— Люди на улице думают, что я держусь своего места, — раскинул руки Хутин, — но это неправда. Я с удовольствием уступаю свою должность вам, уважаемый Кот, понимая, что вы более достойные её занимать. А теперь, на правах бывшего владельца, позвольте познакомить вашу даму с расположением комнат во дворце, чтобы она выбрала себе приличное помещение.

С этими словами Хутин подал руку Мэриэнелле и вместе с ней покинул комнату, чем, прежде всего, ошарашил Бзына, который в один момент потерял даму и своё лидирующее положение. Кот, между тем, никаких признаков беспокойства не подавал, так как ему, с его силой, бояться нечего. Лапа подошёл к двери, в которой исчез властелин, и хотел её открыть, но она, почему-то, не поддавалась.

— Нас закрыли! — воскликнул он, обернувшись к остальным. Бзын с размаху двинул плечом в дверь, но она не поддалась. Кот поднял лапу, собираясь сжечь дверь, но с его когтя сорвался большой мыльный пузырь, который громко лопнул. Озадаченный Кот поднял повязку на втором глазе, но, не удовлетворенный результатом, посмотрел внутренним зрением, которое отражало темноту и не более.

— Не получилось, уважаемый Кот? — спросил Хутин, появляясь из других дверей. Бзын, оскорблённый и обманутый, хотел двинуться к властелину, чтобы размазать его по стенке, но сам был приклеен к ней спиной. Беспомощно дёргая руками и ногами, Бзын представлял смешное зрелище. Стоило остальным разбойникам дёрнуться, как они заняли места на стене рядом с Бзыном.

— Уважаемый Кот, вы, правда, думаете, что кроме вас никто не знает о дименсиальной сеточке? — Хутин ехидно улыбнулся и продолжил: — Я тоже умею её носить не хуже вас! Кстати, знакомьтесь, перед вами новый правитель Тартии, Слепой, а мне нужно проведать старые места.

Перед глазами присутствующих появился Слепой. Выражение его лица ни о чём не говорило, а очки скрывали истинные намерения нового правителя, но не властелина. Кот протянул лапу в направлении Слепого и произнёс:

— Тебя осталось шесть жизней!

Слепой свалился, как мешок, а Хутин с интересом посмотрел на распятого Кота, прилепленного к стенке.

— Ты смотри, заклятие действует, невзирая на потерю сеточки! — удивился бывший властелин и добавил: — Ну-ну, разбирайтесь сами, а мне необходимо отлучиться.

Пленники свалились со стены и на них навалились палочники, которые отдубасили всех, а потом потащили изувеченных в подвал, где бросили их на солому и закрыли толстую дверь, погружая всё в темноту.

Кот, у которого глаза видели в темноте, чувствовал себя намного лучше остальных и принялся исследовать подвальное помещение. Но исследование ничего не дало, так как крепкая каменная кладка исключала какой-либо подкоп. Следовало ожидать своей участи и надеяться на то, что новый правитель, Слепой, не такой кровожадный, как Хутин. Правда, Коту, несмотря на заключение, данное приключение нравилось, тем более, что ему не стоило бояться за свою жизнь. Кошачье тело, несмотря на то, что он потерял дименсиальную оболочку, благодаря ей приобрело свойство оставаться бессмертным.

В это время Слепой, взяв под руку ничего не понимающую Мэриэнеллу, смело вышел к баррикадам и поднялся на бочку.

— Друзья! Вы победили! Властелина больше нет, он убежал! Ура!

Народ, собравшийся на баррикадах, увидев рядом со Слепым улыбающуюся Мэриэнеллу, закричал «ура!» и начал бросать вверх всё что ни попади. Мэриэнелла взобралась на соседнюю бочку и страстно рассказывала про революцию, но так как её никто не понимал, то её речь встретили радостными одобрительными криками.

— Кто хочет войти в совет, чтобы помочь правителю руководить страной? — спросил Слепой, но так как народ революции любил, а забивать голову тем, как дальше жить, не очень, то голос Слепого прозвучал, как глас в пустыне. Народ потихоньку расползался по домам, смакуя мысль, что «мы это сделали». Растерянная Мэриэнелла не могла понять, куда девалась «revolución» и почему стадо слушателей разбрелось по домам.

— Пойдём и мы, — сказал Слепой и добавил земную поговорку, — утро вечера мудренее.

Он взял Мэриэнеллу за руку и повёл её в башню, почему-то предпочитая место дрима, вместо постели властелина. Они по крутой лестнице забрались до верха, где Слепой, со словами: «Как я устал!» — присел на кровать, а потом прилёг. Мэриэнелла, увидев, что в башне только одна кровать, прилегла на неё и вскоре сонной скатилась к Слепому, попадая к нему в руки.

Народ, после революционного дня, с удовольствием смотрел эротический сон, в котором неизвестно откуда прибывшая революционерка, повторяя непонятное слово «amar, amar…» занималась любовью с новым правителем, Слепым, который, похоже, не такой уж плохой парень. Этот же сон видели и пленные разбойники во главе с котом, который, дёргая во сне усами, шептал в лапы: «Ну и пройдоха этот Слепой!» — а Бзын, уткнувшись в его пушистое пузо, как в подушку, рассматривая возбуждённую Мэриэнеллу, таял от вожделения и сжимал кулаки, собираясь прямо с утра убить Слепого. Телодвижения Бзына, мявшего свою подушку, то есть кота, нравились последнему, но когда Бзын начал его бутузить кулаком, то получил по сопатке и успокоился.

***

Получив дименсиальную оболочку Кота, бывший властелин не собирался отправляться на орбиту планеты Тимурион, чтобы через станцию репликации убежать подальше от этой планеты. Что и говорить, она нравилась ему, а в бесконечной жизни не стоит спешить менять одно место на другое, не насладившись сполна. Конечно, в несуществующей душе скребло от мысли «Как там, Многороссия?», но этим всё и оканчивалось, так как здесь, как ему казалось, оставались незавершённые дела.

Направляясь в сторону Замка Преображения, где окопался его закадычный друг Том, Хутин с удовольствием рисовал в воображении его лицо, когда тот узнает, что бывший властелин обладает силой не хуже любого Хранителя. С некоторым опозданием Хутин подумал, что не проверил, откуда взялся этот Кот, оболочку которого он стырил. В его жизни коты играли не самую приятную роль, поэтому стоило относиться к вопросу серьёзно.

Подлетая к Замку Преображения, Хутин с удивлением увидел на противоположном берегу озера светло-голубой дворец, даже на его вкус красивый. «Кто посмел строить дворец рядом с Замком Преображения?» — подумал Хутин и в его изворотливых глифомах сразу возникла новая мысль: «А Том знает, что творится рядом с ним?!»

Не откладывая в длинный ящик, Хутин спикировал в сторону светло-голубого великолепия, но, не рассчитав силы, врезался в землю, откуда, нашёптывая: «Вот, зараза!» — выбрался, весь грязный, и отправился к парадной двери. Попутно подумал, какую форму стоит придать своему телу и остановился на том, что ходить в виде кота ему не к лицу, поэтому остановился на своей, человеческой. Увидев на стене у входа овальное зеркало, он сунул в него свою рожу и поправил свой вид, закрепляя образ в глифомах.

К его удивлению, сколько он не заглядывал в комнаты, они оказались пусты, что Хутина слегка насторожило, так как он подумал о ловушке. Когда в дальней спальне он обнаружил женщину, свернувшуюся калачиком на кровати, то почувствовал некоторое облегчение, так как пустынность данного объекта слегка напрягала. Заглянув в лицо дамы, Хутин с удивлением увидел Мари, как она теперь себя называла. «Что она здесь делает? — подумал Хутин. — Или этот дворец построен для неё?» Мари, как всегда, отключила свои симпоты и спала, как обыкновенная женщина.

«Бери её тёпленькую», — подумал Хутин, но не сделал ни одного движения, замерев на стуле возле кровати. Встреча с Мари в их прошлой жизни всегда приносила Хутину неприятности и он, наученный горьким опытом, подумал, что лучше быть её союзником, чем врагом.

Хутин не заблуждался, когда подумал, что Том не знает о существовании светло-голубого дворца. В данный момент его друг лежал в кровати охваченный руками самой красивой женщины на планете по имени Тим. Последнее время прошло в любовном угаре, и Том обо всём забыл, в том числе и о Мари. Проснувшийся Том с некоторым чувством вины подумал, что стоило предупредить Мари о том, что он полюбил другую. Данное неловкое обстоятельство мешало Тому насладиться в полной мере новой любовью. По-человечески это называлось угрызения совести, но так как Том рождён не как человек, то данное моральное состояние у него называлось логической ловушкой.

Он раскинул симпоты и увидел её на другом берегу. «Что она там делает?» — подумал он и обнаружил, что Мари спит человеческим сном. Тим тоже любила спать человеческим сном, соблазнительно потягиваясь и возбуждая симпоты Тома. Он подумал, что пока спит Тим, стоит наведаться к Мари и всё объяснить. Мельком проскользнула мысль, что стоит рассказать ей всю правду, но Том такую мысль отбросил, полагая, что Мари, в отместку, перевернёт эту планету вверх дном.

Выскользнув из кровати, он сходу сиганул в открытое окно и полетел на другую сторону озера. Защитный купол, отчего-то, оказался закрытым и Том с удивлением вспоминал, когда он его закрыл. Подлетая к противоположному берегу, Том с ещё большим удивлением увидел дворец, который кто-то построил без его разрешения.

«Кто посмел!» — возмутился Том и с ещё большим удивлением заметил, что Мари находится внутри светло-голубого дворца. Приземлившись, Том быстрым шагом направился в спальню, где, как говорили симпоты, находилась Мари. Открыв дверь, он увидел, что она лежит на кровати, но в спальне не одна – на стуле возле кровати, как ни в чём не бывало, сидел Хутин, спокойно поглядывая на Тома. «Что он здесь делает?» — подумал Том и полез в голову властелина, но, неожиданно, натолкнулся на дименсиальную сетку.

— Что происходит? — спросил Том, тем самым разбудив Мари, которая, открыв глаза, так посмотрела на Тома, что у того похолодела спина.

«Она мне мстит! С этим!» — с отвращением подумал Том, поглядывая на Хутина. Тот стоически молчал, спокойно созерцая происходящее. Мари, бросив симпоты, сразу почувствовала незримое присутствие другой женщины, отчего в её человеческой душе взорвался кипящий котёл ярости, который моментально почувствовал и Том и Хутин. Последний, сразу поняв ситуацию, встал со стула и произнёс:

— Прости, Том, но мы с Мари занимались любовью.

Данные слова имели поразительный результат – Том, только недавно пытавшийся сообщить Мари о своём с ней разрыве, вдруг запылал человеческой ревностью, отчего сразу взбесился, как жеребец, потерявший любимую кобылу. Мари, услышав данное заявление от Хутина, сразу почувствовала себя слегка отомщённой, отчего в её глазах вспыхнули искры, и она с вызовом воскликнула:

— Да! Мы с утра кувыркались, так что я немного устала, а он, — она с улыбкой взглянула на Хутина, — такой жеребец, что пришлось выгнать его с кровати.

Так высоко оцененные сексуальные способности Хутина, его неимоверно порадовали, что он тут же почувствовал себя половым гигантом. Том, услышав любимое выражение «жеребец», сказанное Мари в отношении другого, вскипел и со злостью выпалил:

— Тем лучше, так как я люблю другую женщину!

С этими словами он с места сиганул вверх, пробив несколько потолков, тем самым отомстил Мари за свою поруганную честь. Когда он исчез, она заплакала человеческими слезами, которые горохом падали вниз, а потом по подушке добирались до её ладошки, возвращаясь в её тело.

— Спасибо тебе, Хутин, — сквозь слёзы сказала Мари и с улыбкой добавила, — хотя, такого от тебя я не ожидала.

— Все мы бываем разными, — философски заметил Хутин, превращаясь, на мгновение, в несчастного мальчика из грузинской деревни Метехи. Хутин погладил Мари, такую же обиженную, как и он когда-то, и она с благодарностью прислонилась к его руке.

Поддавшись сиюминутной сентиментальности, она склонилась к его плечу и заснула, а Хутин, в своем воображении, обнимал не Мари, а бесконечно далёкую и красивую девочку Марико. Не стоит дальше копаться в чувствах уснувших, так как у всех есть, как маленькие тайны, так и скелеты в шкафу.

***

Утром, когда Мари проснулась, она почувствовала себя не в своей тарелке, так как испытывала не то, что неловкость, а некоторое отвращение, так как в минуту слабости приблизила к себе Хутина. Память услужливо выудила из глифом прежнее неприятие властелина, отчего настроение стало совсем никудышное. К этому добавилось то, что у неё вдруг пропала симпатия и любовь к Тому и, даже, стала безразлична его судьба.

Поэтому она сразу заявила Хутину, что более его не задерживает, и пожалуйте сударь за дверь. У Хутина чесался язык рассказать ей всю правду о Томе, но что-то сдерживало его желание. Тех, кто несет плохие вести, всегда ждёт неминуемая кара. Её слова совсем не огорчили бывшего властелина, отчего он в хорошем настроении покинул один дворец и отправился в другой, Замок Преображения.

У Тома ночь прошла с точностью наоборот, так как Тим сердцем почувствовала, что в его плохом настроении виновата другая женщина, поэтому, как ветер, метнулась из дворца, оставив Тома одного с его любовными терзаниями. Том маялся во дворце до утра, а с первой зорькой отправился в Мокаши, столицу Тартии, чтобы узнать, что там случилось, и где Хутин взял дименсиальную оболочку. Чтобы это выяснить, Тому достаточно послать свои симпоты, но интуиция, а проще сказать, логический дисбаланс, подсказывал ему, что нужно лично убедиться в данной ситуации.

Слепой с самого утра повел Мэриэнеллу во дворец властелина и показал внутренние покои. Не успели они появиться, как Слепого окружили старые чиновники с вопросом, что им делать. Слепой отправил их по своим местам, наказав работать, как и прежде. После обворожительной ночи заниматься делами Слепому совсем не хотелось, поэтому он продолжил путешествие и завёл её в кабинет Хутина. Мэриэнеллу сразу же поразил просторный аквариум, стоящий посредине, а больше всего огромный сазан, голодными глазами поглядывающий на девушку.

— Чем его кормят? — спросила она, и Слепой сказал правду: — Девушками.

Мэриэнелла посчитала это шуткой и полезла рукой в аквариум, собираясь приласкать рыбку, которая с удовольствием потянулась к её конечности, открыв пасть с острыми зубами. Слепой едва успел отдёрнуть её руку, чем перепугал девушку.

— Может, стоит рыбку отпустить в реку? — спросила она у Слепого, на что тот ответил с государственным пафосом: — Эта тварь сожрёт всю живность, и рыбаки умрут с голода.

Про себя он подумал, что Сазана нужно куда-то убрать, а ещё лучше, поручить это дело чиновникам, пусть изводят друг друга. С этой светлой мыслью, он продолжил экскурсию дальше, пока они не дошли к спальне, где немного задержались, испытывая спальный гарнитур. От изнурительного испытания их отвлёк начальник придворных палочников, который спросил, что делать с пленными.

— Выпусти их, — сказал Слепой, так как видел, что Хутин обезвредил Кота, но смущало то, что пророчество действовало, а жизней у него осталось всего шесть. Расстраиваться, в общем-то, нечего, так как у других всего-то по одной жизни.

Появление Тома он не заметил, так как его не знал, а вот у чиновников вытянулись лица и они с трепетом наблюдали, что будет дальше. Порывшись в голове Слепого, Том обнаружил, что перед ним новый властелин и с некоторым интересом рассматривал кандидата, соизмеряя целесообразность использования представителя Земли в качестве руководителя.

Привели арестованных бунтовщиков, и Том с удивлением обнаружил, что почти все они из Земли, притом из разных времён. А Кот, вообще, странная личность, к тому же потерял свою дименсиальную оболочку, которую прихватил Хутин. «Неужели начались необратимые репликации?» — забеспокоился Том и выудил из голов бунтовщиков способ, каким они попали на планету Тимурион. «Откуда здесь какие-то люки? — забеспокоился Том. — Я сам делал эту планету и ничего подобного не планировал».

Том решил, что пусть всё идёт своим чередом и проверил, где находится дрим. Оказалось, что дрим Слэй убежал в соседнюю страну, Райну, и живёт в столице Лыбе. Стоило вернуть его назад, так как без снов дрима людей на планете Тимурион охватывало непонятное беспокойство. Том исследовал данное явление, но иного способа, кроме как сны дрима, не нашёл. Правда, нынешний властелин, Слепой, тоже был дримом, как и его друг, Бзын, но Том не видел их сны и знал только то, что Мари до упада смеялась над их фантазиями.

«Пусть сами разберутся!» — решил Том, давая некоторую свободу, как своим, так и чужим творениям. Том не стал представляться Слепому, собираясь незримо наблюдать за ним, что оказалось весьма любопытно, так как новый властелин разговаривал со своим старым товарищем.

— Ты можешь побыть дримом? — спросил Слепой у Бзына, словно ничего между ними не произошло. Бзын так не считал, потому что у него нагло украли девушку, Мэриэнеллу, которая, как он видел, уже находилась со Слепым в весьма приятельских отношениях, если не сказать больше. Поэтому, несмотря на то, что предложение стать дримом повышало его статус, Бзын гордо отказался. Слепой уставился тёмными линзами очков на лицо Бзына, так что тот забеспокоился, и мягко произнёс:

— Я прошу тебя, как друга.

Бзын немного покочевряжился. Мэриэнелла, узнав от Слепого, что он хочет от Бзына, приветливо похлопала последнего по плечу, хотя абсолютно не понимала, что это за должность такая – «дрим». Бзын сдался, а остальным пленникам Слепой предложил необременительные должности при дворе.

«Да он прирождённый руководитель!» — с удовольствием подумал Том и оставил столицу Тартии, собираясь с чистой душой возвратиться к Тим. Он не знал, что немного ранее Хутин решил посетить его резиденцию, Замок Преображения, и прямо с утра, покинув Мари во дворце Уолла, летел над озером. Его радужное настроение слегка испортилось, когда он, используя человеческое зрение, не заметил незримую преграду и со всего маху врезался лицом в купол. Его тело, размазанное в лепёшку, соскользнуло вниз и плюхнулось в воду озера. Ошарашенный Хутин, совсем не ожидавший такого гостеприимства, медленно опустился на дно, где догадался добраться до кромки купола и червяком переползти на другую сторону.

Тим, рассердившись вчера, покинула Тома, а сегодня решила, что выдержанной паузы достаточно, и вернулась во дворец. Она накинула на себя изумрудного цвета платье, усыпав его красными маками, которые рельефно и контрастно выделялись на зелёном фоне. Но её ждало разочарование, так как Тома в Замке Преображения не оказалось. Маки на платье Тим как-то сразу померкли и скукожились, а она подумала, что, возможно, вчера перегнула палку, и ей не следовало уходить.

Вот в таком расположении духа её застал Хутин, ещё не совсем высохший от воды, когда появился в Замке Преображения. Тим удивленно уставилась на него, так как полагала, что купол непроницаемый для посторонних.

— Ты как сюда попал? — настороженно спросила она.

— Сюда трудно попасть, — согласился Хутин, не отвечая прямо на вопрос.

— Что тебе нужно? — снова спросила Тим. Она не заглядывала в симпоты Хутина, чтобы узнать о его враждебности к Тому, так как обладала природной интуицией, определяя намерения любой сущность на планете.

— Я хотел поговорить с Томом, — сообщил Хутин, не собираясь спорить с незнакомой ему сущностью. Его попытки заглянуть в глифомы Тим ничего не дали, так как Хутин их не обнаружил. «Так не бывает!» — подумал он и услышал внутри себя: «Бывает!»

— Ты хотел ему зла, — сказала Тим, а больше Хутин ничего не услышал, так как почувствовал, что его закатали, как шар, а через миг он оказался в центре планеты Тимурион, сжатый огромным давлением окружающего металла и пропавший, как личность.

***

Мари так запулила Уолла, что он залетел неизвестно куда. Грохнувшись о каменную скалу, он раздробил её в щебень, а потом поднялся, чтобы оглянуться. Взору открылась прекрасная картина, так как Уолл оказался на вершине горы, за которую зацепился, иначе летел бы дальше, пока бы не рухнул в океан. Под ногами, плыли редкие облака, в просвете которых открывался вид на волшебную страну, залитую зеленью от края до края. Зелёный ковер украшали замысловатые рисунки выписанные оттенками от жёлтого, до изумрудно-зелёного. Редкие города выделялись тёмно-коричневыми крышами, только украшая зелёный ковер и не нарушая его гармонии. Совсем недалеко от горы виднелся маленький пузырь синего оттенка, расположенный возле озера и вобравший в себя его цвет. На другом берегу, совсем не различимый для человеческого глаза, находился светло-голубой дворец, который построил он сам для Эйсиноры.

— А что сынок, помогло тебе твоё славословие, — улыбаясь, сказал Морриер, совсем незаметно появляясь за плечом Уолла.

— Она мне не поверила, — грустно произнёс Уолл, поворачиваясь к Морриеру, который носил всё тот же шикарный костюм с белым шарфом.

— Должен сказать, что Тём… Тим хорошо над ней поработал, — произнёс Морриер.

— Я ей открыл свои глифомы, — сказал Уолл, точно поделился чем-то сокровенным.

— Я думаю, что ей понадобится шоковая терапия, и ты мне поможешь, — сказал Морриер, опуская руку на плечо Уолла. Они присели на краю обрыва и Морриер всё рассказал Уоллу, а последний, от восторга, чуть не свалился со скалы вниз, на облака, хотя данное падение ему ничем плохим не грозило.

Если бы Морриер или Уолл, напрягли свои человеческие глаза или послали вперёд симпоты, то увидели бы на лесной тропинке огромного кота, удаляющегося от города Мокаши в направлении реки Моки. На своём плече кот держал хворостинку, на конце которой висел узелок из носового платочка, в котором находилась мышка, пойманная по пути. Мышка, убеждённая котом, грызла семечки, созданные им, и не собиралась убегать из плена, полагая, что находится в безопасности.

Напрасно, так как на пути кота стали две мышки, размером с бугая, которые грозно уставились на рыжее совершенство.

— Ты почто разбойничаешь на дорогах? — сурово спросил Банди, а вторая мышь, Дульжинея, поддержала его взглядом.

— Это, всего лишь, игра, — признался Кот, поднимая одну лапу вверх.

— А хутинки ты забирал игрушечные? — возмутилась Дульжинея.

— Хутинки? Я догонял потерпевших и возвращал им деньги назад, — оправдывался Кот.

— Фальшивые!? — непроизвольно хихикнула Дульжинея: — На них, вместо Хутина, красовалась твоя рыжая морда!

— Мои хутинки имеют хождение по всей планете, — патетически произнёс Кот, блеснув глазом из-под кожаной повязки, — я на них выгляжу красивее Хутина.

— Врёт и не краснеет, — сказал Банди, а Дульжинея, склонная к сентиментальности, искала в бесстыжем глазе кота оттенки красного.

— И выпусти, наконец, мышку, — грозно добавил Банди, а потом спросил, нависая над котом: — Ты что, собирался её сожрать?

— Нет, — смущаясь, признался Кот и добавил: — У меня ностальгия … по вас.

Дульжинея, от избытка чувств, чуть не грохнулась в обморок и залилась слезами, а Банди недовольно буркнул:

— Дуля, не слушай его, он врёт.

— Чистая правда, — сказал Кот, открывая второй глаз.

Банди ему не поверил и приказал Коту исчезнуть отсюда, иначе он снимет с него дименсиальную оболочку и оставит здесь навсегда.

— С меня её уже сняли, — хмыкнул Кот, а Банди оторопел, так как не удосужился сам проверить. Прощупав кота симпотами, так, что тот, от удовольствия, заурчал, Банди убедился, что Кот не врёт. Узнав от Кота, что оболочку стырил Хутин, Банди поискал бывшего властелина, но нигде его не нашёл. «Удрал с планеты!» — заключил он и ехидно сообщил Коту: — Не видать тебе оболочки, как своих ушей.

Кот, похоже, не очень расстроился, так как спросил: «Я свободен?» На ответ Банди, что свободен, как ветер, Кот козырнул ему шляпой и пошлёпал дальше по тропе.

— Бедный котик, — взгрустнула Дульжинея, на что Банди категорически произнёс: — Сам виноват!

Они исчезли, как и появились – растворились в воздухе, оставив после себя едва слышимый запах гари, а Кот, умудряясь насвистывать какую-то мелодию, уже зашёл в лес, который скрыл его от любопытных глаз.

***

Два человека в чёрных, как крылья, плащах с капюшоном, окутанные голубым туманом, вынырнули из станции репликации на орбите планеты Тимурион. Они зависли на месте, ориентируясь в пространстве, а потом отправили симпоты вниз, прощупывая поверхность планеты. Тёмные личности не выражали никакой поспешности и относились к сущностям, имеющим дименсиальную оболочку, но не являлись Хранителями.

Планета медленно проплывала внизу, открывая взору единственный континент и мелкие острова, его окружающие, а остальная поверхность оставалась скрытой под водами единственного океана. Тёмные близнецы сканировали как воду, так и континентальную землю, не пропуская ни одной пяди поверхности. Их лица скрывали капюшоны, но когда луч местного солнца заглянул под один из них, то осветил серое лицо и тёмно-красные рога на лбу. Лицо рогатого задымилось и он, чертыхаясь, потянулся к капюшону рукой в чёрной перчатке, поспешно прикрывая свой облик.

Возможно, они что-то пропустили, так как планета сделала полный поворот, а рогатые остались недовольны своими поисками. Когда планета завершила второй круг, рогатые растерянно посмотрели друг на друга.

— Гаагтунгр, может, он удрал с планеты? — спросил тот, которого поджарило местное светило.

— Не может быть, Веельзевул, мы проверили канал перед тем, как переместились, — сказал Гаагтунгр, и, будучи старшим, добавил: — Здесь что-то не то!

Они не поленились и два раза просканировали всю поверхность, но результаты оказались тщетными – того, которого они искали, на планете не оказалось.

— Может, он внутри? — догадался Веельзевул. — И давно умер?

— Не говори глупости, Веельзевул, — сказал Гаагтунгр, — в центре планеты грешные души смертных, но он бессмертный.

Так как оба обладали бесконечным терпением, то следующий раз сканировали до самого центра планеты. Рой душ, по завязку нагрешивших за свою жизнь, покоились возле центра планеты, поджариваясь на внутреннем огне. Они ожидали, когда планета погибнет и они, освобождённые, устремятся не к Свету, а к Тьме. Среди этого хлама, пока ненужного, они заприметили шар, в котором находился требуемый человек.

— Она живая, — сказал изумлённый Гаагтунгр, захвативший не одну планету в своей бесконечной жизни.

— Кто? — не понял Веельзевул.

— Планета, — ответил Гаагтунгр, прощупывая её симпотами.

— Планеты живыми не бывают, — категорически сказал Веельзевул, хотя некоторое сомнение тёмным гадом ползло в его душе – он видел планет намного меньше своего начальника. Гаагтунгр ему не ответил, так как задумался над нерешаемой задачей – пленника им не достать, пока планета не погибнет. Стоило опуститься вниз, на поверхность планеты, и разобраться на месте, кто отправил их пациента в местный ад, а также разобраться, отчего планета, обычно мёртвая, вдруг ожила. Возвращаться назад без результатов нельзя, так как с ними не будут цацкаться, а сразу рассеют в Ничто.

***

Бзын, несмотря на то, что совсем расстроился из-за потери Мэриэнеллы, отправился в башню дрима выполнять свою работу. Низвержение кумира народа до уровня дрима произошло так быстро, что Бзын совсем растерялся и существовал, как автомат, выполняющий функцию сохранения жизни. Он поднялся по ступенькам на самый верх и опустился на стул, привинченный к полу. Шлем, надетый на голову, был готов связать его с мыслеформами Тома, и только осталось, что заснуть. Он невольно вспомнил Мэриэнеллу и её улыбку, которую она подарила Слепому, отчего на душе поселилась меланхолия, а голову оккупировали грустные мысли. Опустив голову на руки, Бзын, всё-таки, заснул, а так как собственные переживания подавляли внушаемые мыслеформы Тома, то все уснувшие видели прекрасную Мэриэнеллу на баррикаде, которая вдохновляла бастующих своими непонятными словами.

Внезапно Мэриэнелла исчезла, и появилось твердое лицо Слепого, который, чеканя слова, говорил прямо в душу каждого. Непроизвольно, у каждого спящего поднималась волна неописуемой гордости за свою Тартию и неизмеримая любовь к новому властелину, Слепому.

«Хочу поблагодарить всех вас за поддержку, за единение и солидарность в судьбоносный момент, когда решается очень многое для будущего нашей страны. Мы вместе прошли через испытания, которые по плечу только зрелой, сплочённой нации, живущей в суверенном и сильном государстве. Тартия на деле доказала, что способна защитить соотечественников, с честью отстаивать правду и справедливость.

Наша страна сделала это благодаря вам, граждане Тартии. Благодаря вашему глубокому пониманию смысла и значимости общенациональных интересов. Мы осознали неразрывность, цельность пути нашего отечества. И мы верим в себя. В то, что многое можем изменить, и всего добьёмся.

Мы должны помнить о том, что нас ждёт впереди. Мы знаем волю и желание наших соседей. Мы должны присоединить к нам жителей Белда и Райна, так как они явно заявили о своём желании жить в Тартии. Они тоже хотят ощутить в душе гордость, являясь моими подданными.

Уважаемые друзья! Уважаемые граждане Тартии! Закончу сегодняшнее послание тем, с чего и начал. В этот судьбоносный момент наш народ ярко продемонстрировал и национальный подъем, и жизненную стойкость, и патриотизм. А сложности, с которыми мы сталкиваемся, создают для нас новые возможности. Мы готовы принять любой вызов времени и всех победить».

Бзын проснулся от криков, которые раздавались внизу. Через громкий гомон явно слышались здравницы: «Слава новому властелину!» «Что за бред они кричат?» — думал Бзын, впервые вспоминая то, что ему снилось. С ужасом он понял, что его сон видели жители Тартии, и он славил Слепого, как героя. Бзын схватил кружку воды и выпил её одним махом, а потом собрал свой нехитрый скарб и спустился вниз. Пробираясь среди ликующих жителей Мокаши, он добрался до городских ворот и побрёл по тропинке в лес.

Две туманные личности, висящие над башней дрима и наблюдавшие за жителями Мокаши, удовлетворительно хмыкнули. Веельзевул, провожая взглядом Бзына, спросил у Гаагтунгра:

— Может, его вернуть?

— Не нужно сюрпризов, — качнул головой Гаагтунгр, — мы с этим справимся сами.

Две тени нырнули в башню, а на полыхающие яркой звёздной россыпью ночные небеса медленно надвинулись тёмные облака, остудив проснувшийся народ Мокаши мелким противным дождём.

— Кажется, наша планета сердится, — произнёс Гаагтунгр. Точно волк перед схваткой, он оскалил свою пасть, полную острых зубов.

***

Мари целый день промаялась, опустошенная, с растрёпанными, как на ветру, чувствами, не имея точки приложения сил и субъекта, на который можно обрушить свою неиспользованную любовь и сексуальную энергию. Так как вокруг завалявшихся мужчин не имелось, а стоящих и подавно, то данное состояние, в последующей перспективе, обещало ей огромную хандру, скуку и депрессию.

«Ах, если бы сейчас появился Мо!» — подумала она, ковыряясь в своих глифомах, которые, в ответ, пустили тёплую волну. «Стоп! Какой Мо?!» — очнулась Мари, второй раз, за последнее время, натыкаясь на обрезанную фразу из очищенных глифом. «Видимо, нужна психологическая разгрузка!» — подумала она и поднялась с кровати, на которой валялась. Появившись на крыльце дворца Уолла, она увидела усыпанное яркими галактиками звёздное небо и очарованно уставилась на него. Необозримая глубина завораживала, навевая мысли о бесконечности, о своём месте в этой беспредельности, плавно перекатываясь к мыслям о дочерях.

«О каких дочерях? У меня, бессмертной, не может быть дочерей?!» — снова очнулась Мари, вспоминая о том, как к ней в наследники навязывался Уолл. Его нелепый рассказ даже не рассмешил Мари.

Вероятно, парень насосался амомедаров и перепутал фантазии и действительность. Так бывает. Иногда самой хочется присосаться к амомедару и погрузиться в сказочный мир, далёкий от действительности.

Мари очнулась, когда на лицо упала первая капля дождя. Тёмная туча заволокла небо, скрывая и звёзды и галактики от взора глаз. Словно подстёгнутая лошадь, она разбежалась и полетела по тропинке, едва касаясь её ногами. Впереди плескалось озеро, и она понеслась к нему, как ветер, а потом прямо с берега прыгнула и нырнула в глубину. Извиваясь, как лента на ветру, она раздвигала слои воды, ввинчиваясь своей упругой плотью в возникшую турбулентность и скользя, как птица на крыле.

Симпоты обнаружили впереди стену купола, но Мари так уверовала в свои силы, что проскочила препятствие, совсем его не заметив. Она вынырнула на противоположном берегу и удивилась своей одержимости. В душе проснулась озорство, и она тут же решила навестить Тома и Тим, так как к первому уже не чувствовала любви, а со второй не стоило ссориться, потому что делить им уже нечего.

Том и Тим в это время испытывали явный дискомфорт в общении, так как Тим не простила Тому его утреннее исчезновение, а Том чувствовал себя виноватым только перед Мари, а ревность Тим находил излишней. Появление перед ними мокрой Мари вызвал у них некоторый фурор, так как они, соблюдая друг перед другом приличия, усадили её перед камином, который ей вовсе не нужен, и предлагали выпить разные напитки. Мари, принимая из рук Тим бокал с красным вином, улыбаясь, спросила: — С ядом?

Вопрос Мари застал Тим врасплох, а когда она его осознала, то, увидев улыбку на лице Мари, произнесла:

— А ты думала!

— Я же бессмертная, не умру, — сказала Мари, выпивая глоток.

— Зато помучаешься, — озорно ответила Тим и первая засмеялась. Том, наблюдая за дамами, нашёл, что они помирились и стал сыпать анекдотами с бородой, что не мешало Мари и Тим смеяться.

— Ах, как у вас хорошо, — сказала Мари, когда вечер перешёл в утро.

— У тебя, — поправила Тим, — мы с Томом можем уйти.

— Не уходите, ребята, лучше уйду я, — испытывая благородство от своих слов, произнесла Мари, уже прилично поддатая. Она не отключала своих человеческих чувств и ощущала себя неприлично пьяной. Как ей казалось, Том и Тим поступали так же, отчего они, вместе, отправились в спальню Мари и завалились на неё втроём, ощущая раскрепощение чувств и душевный комфорт.

Когда они к обеду проснулись, Мари, удивлённая своей распущенностью, спросила:

— Мы что, спали втроём?

— В том смысле, о котором ты думаешь, нет, — успокоила её Тим, а потом с озорством спросила: — А что, это тебя напрягает?

— Да нет, я когда-то с Мо и окоритянами…

— С кем, кем? — переспросила Тим, а Мари, напрягаясь, удивлённо шарила по глифомах, пытаясь понять, откуда в её голове какие-то окоритяне…

— Я, наверное, пойду, — произнесла она, поднимаясь с кровати.

— Оставайся, ты нам не помеха, — совсем искренне сказала Тим.

— Тебе, возможно, и нет, а вот Том – напрягается, — сказала Мари, понимая то, что Тим о многом предстоит узнать, так как она познакомилась с Томом совсем недавно. Мари в этом ошибалась, но Тим не собиралась её разубеждать. Она знала Тома ещё тогда, когда он разбудил её и наделил океаном, а потом наблюдала, как он на ней обустраивал жизнь. Всё, что она имеет, сделал Том, так как же его не любить!

А ещё Тим понимала, что он сделал её такой цветущей ради Мари и теперь, удалив в сторону ревность, была благодарна и её.

— Я пойду, братцы, — сказала Мари, а Тим ей искренне ответила: — В этом доме тебе всегда рады.

— Да, не уж-то? — хихикнула Мари и покинула влюблённых, понимая, как им не терпится закончить размолвку взрывом страсти. Исчезая за дверью, она услышала звон посуды – нетерпеливая Тим смахнула со стола бокал, обернувшись к Тому и впиваясь в его губы.

***

Никто не заметил Морриера, так как тот давно научился подавлять сеточку и становиться невидимым для симпот. Он обрадовался, что Мари немного успокоилась и с интересом наблюдал за любовными играми Тома и Тим, не находя такое действие неприличным. Многое, с точки зрения вечности, видится под другим ракурсом и приобретает другое значение. Неожиданная любовь Тим и Тома удивила Морриера, открывая новые грани мира, так как живых планет видеть ему не приходилось.

Если стать на точку зрения Тим, то её любовь вполне естественная, так как Том своими руками изваял её и оживил. Только Морриер боялся за Тим, зная прошлое Тома, который запросто может разлюбить её.

«Она сотрёт Тома в порошок!» — успокоил себя Морриер, имевший возможность наблюдать за разрушительной мощью Тим.

Морриер знал, что ждёт Мари впереди, но не смел вмешиваться, так как чувствовал присутствие Банди и Дульжинеи. Удивительно, что они ещё не проявили себя в полной мере. Правда, они остановили кота, у которого Хутин забрал сеточку, но отпустили восвояси. Кот, как его Морриер не сканировал, скрывал свою подноготную и выглядел подозрительно чистым, словно его глифомы выдуло ветром.

Ещё Морриера беспокоил Хутин, имеющий дименсиальную оболочку, но куда-то пропавший. Как Морриер ни сканировал планету, Хутина нигде не нашёл. Станция репликации на орбите планеты находилась под контролем Морриера, но никто планету Тимурион не покидал. А две прибывшие дименсиальные сущности как-то быстро спрятали симпоты, и пропали на просторах планеты. «Что-то назревает?» — подумал Морриер, но угрозу Мари не чувствовал, а остальные, кроме Уолла, его не интересовали.

А Мари необходимо открыть глаза. Она уже созрела для этого. Да и Уоллу не терпится вновь познакомиться с матерью. Милый дурачок! Если бы он знал всё!

#doc2fb_image_03000005.png