Обучение по возвращении в замок Тодт плотно перемешалось у меня с делами.
Самым "денежным", в перспективе, делом была доработка того проекта, который я "выцепил" на ферме Менделя. Кстати, теперь ферма носит это название вполне официально. Бедняга был счастлив, ну а я не засветился перед широкой публикой (в том, что все заинтересованные лица всё равно оказались в курсе истинного положения вещей, сомнению не подвергалось).
Проект касался выращивания "мусорных жуков" - переработчиков отходов. В Гиперборейской Империи эти жуки повсеместно служили в качестве своеобразного "мусорного ведра". Самым ценным в этих жуках было то, что они разлагали попавшие к ним в желудки отходы на составные элементы и строили из металлов, находящихся в мусоре, свои панцири. Срок жизни одного жука - максимум полгода, а минимум - до окончания постройки панциря. Потом жук умирал и людям оставался его панцирь, выполненный из чистейших металлов. Причём разные металлы шли на разные части тела жука.
На Земле же попытались вывести породу боевых жуков с железным экзоскелетом. Естественно, из этой задумки ничего не получилось.
Граф Ашениаси, в качестве своей выпускной работы по биологии, исследовал именно "мусорных жуков" и я отлично представлял себе, что надо сделать для того, чтобы жуки могли качественно выполнять свои функции.
Только вот не надо думать, что имея всю первоначально необходимую информацию о проекте, я "одной левой" смог его воплотить в жизнь. Лишь к окончанию второй кварты у меня стало что-то получаться, а полностью теоретическую часть проекта я должен был закончить минимум к окончанию третьей кварты, а то и к окончанию срока моего пребывания в замке Тодт. Первые же практические результаты я запланировал на окончание мною школы.
Но зато потом... Обладая монополией на выращивание мусорных жуков, можно грести полновесные миллионы и миллионы золотом.
Источником же знаний, которым наверняка заинтересуется фон Мендель, я планировал выставить старые родовые наработки. Если верить домовым, в каждом роду есть такая вот "кладовочка", набитая всяческими заброшенными исследованиями.
Самым "сложным" занятием я считал возню с револьвером. Я даже плюнул на свою гордость и привлёк к проекту учителя Бернарда. Но и втроём у нас практически ничего не вышло. Так, "намёки на намёки". Не забывал я и про тот артефакт, который планировал сдать мастеру в качестве экзаменационной работы.
Самым полезным на будущее занятием, ну кроме тренировок, конечно, было составление единой классификационной таблицы растений и животных. И вот здесь мне неоценимую помощь оказали Гуго Лантье, что в общем-то неудивительно и Тереза, что никак не вязалось в моей голове со сложившимся образом. Но факты - упрямая вещь! Та самая "егоза", ни минуты не способная посидеть спокойно, становилась полностью сосредоточенной и очень усидчивой, как только дело касалось систематизации, классификации и вообще растений.
Самым же "грязным" за это время я считаю вынужденное общение с бароном Шварцвален. Уж не знаю, почему он не приехал во время первой кварты, но приехав, визжал как свинья, которую режут. Досталось и дочери "забывшей долг перед родом" и Георгу "потакающему всяческому безумию" и мне, "недостойному своего высокого титула". Через полчаса я был готов отдать ему любую сумму, лишь бы он заткнулся.
"Спас" меня Даниэль. Появившись за спиной барона, он минут пять внимательно послушал его, затем махнул лапой и очень реалистично изобразил скуку. Скуку?! А ведь точно: барон больше играет, правда играет талантливо, не отнять, чем разъярён по-настоящему. Совершенно успокоившись от этого открытия, я прервал Шварцвалена на полуслове:
- Чего Вы хотите?
Барон аж поперхнулся воздухом:
- Я!... Я требую немедленного расторжения этой никчемной вассальной клятвы и денежной компенсации за умаление моей чести!
- А если подумать?
И тут барон полностью переменился. Поправив галстук и натянув на своё лицо вежливую улыбку, он присел напротив меня:
- Что ж, давайте обсудим, на каких условиях я соглашусь забыть Вашу недостойную выходку...
В общем и целом, мне удалось сбить Шварцвалена с его первоначальных ста тысяч до десяти. Хомяк был в восторге! Он упал передо мной на колени и отбивал поклоны. В моей голове проносились мольбы фамильяра научить его ТАК сбивать цену.
А ларчик открывался просто. Барон не столько хотел денег за Аликс, сколько гарантий того, что она ни при каких обстоятельствах не станет претендовать на его титул. Дав понять, что в этом вопросе я поддержу барона, я сразу добился двукратного снижения цены. А потом "в бой" вступил сам Даниэль. Он настолько потешно при каждом аргументе барона разыгрывал целую пантомиму, то угрожая тому невесть откуда взявшимся ножом, то хватаясь за сердце и падая в обморок, что я не мог удержаться от улыбки. И каждая такая улыбка несколько снижала названную бароном цену.
При расставании я "не заметил" протянутой руки барона и долго потом, после его отъезда смывал с себя липкую грязь его присутствия. Даниэль был со мной полностью солидарен. Он даже отказался от засахаренных фруктов, которые я предложил ему "в уплату" за помощь при этом разговоре.
В науке барона Рада я по-прежнему был отстающим. И по времени возможного нахождения в "фокусе" и по самому проценту ускорения восприятия я был хуже даже того же Гуго или своих телохранителей. Единственно, в чём я был лидером - выходить из ускоренного восприятия самостоятельно до истощения по-прежнему мог я один.
День рождения Терезы в этот раз обошёлся без каких-либо сюрпризов, если не считать таковым робкие попытку Гуго поухаживать за Кристи. А я-то думал, что ему нравится Тереза! Впрочем, Кристи настолько явно показывала, что она принадлежит мне, что бедный Гуго скоро отстал.
А ночью после дня рождения, Кристи устроила мне прогулку. Да уж, после этой прогулки, лошади без боя уступили первое место среди моих любимых средств передвижения.
***
Приближение очередного выброса я почувствовал двадцать девятого апреля и тут же сорвался в маркизатство. Там я запланировал провести время до сессии, тем самым "отбыв срок" за лето, поскольку скачки в Аскоте и так лишали меня части законного отдыха. Дожил, уже скачки воспринимаю как тяжкую обязанность! Но ведь так оно и получается! А исполнение тяжких обязанностей требует адекватной компенсации.
Приехав, я тут же озадачил Клода поиском подходящей виллы на Майорке сроком с середины июня по начало июля. Сам же связался с тетей Жаклин и попросил её помочь в поиске. Она с радостью восприняла эти новости и тут же стала строить планы на совместные с её семьёй развлечения для моей "свиты".
Выброс прошёл ожидаемо тяжело, несмотря на то, что в этот раз я нисколько не экспериментировал. Да я резерв в результате выброса вырос всего на восемь десятых эона.
В этот раз я чётко решил отлежаться в постели ровно столько, сколько потребуется для полного выздоровления. Тем более, что до приёма у родовитой Клариссы было ещё три дня.
Вот как раз три дня я и отлежал. Нормально уснуть получилось только уже в пятницу. Правда и уснул я уже так, что на приём меня пришлось поднимать.
Не успел я удивиться многолюдности сборища, как был сразу же "атакован" различными деловыми предложениями. Что меня насторожило - большинство этих предложений исходило от Галлов - либо "Галлов из Галлии" либо Галлов, давно уже живущих здесь, либо людей, известных мне как активные сторонники "прогалльской" партии. Очевидно, со строительством железной дороги увеличение влияния Галлии в этом районе стало несколько больше, чем я или правительство Белопайса рассчитывали.
Чего мне только не предлагали! Самым запоминающимся предложением было строительство крупного рыбоперерабатывающего предприятия. Ага, в десятках километров от моря. В конце концов мне это надоело и я сбежал к дамам, нагло воспользовавшись преимуществами своего возраста.
Мой расчёт оправдался... процентов на пятьдесят. Да, действительно, из-за малых лет я не мог рассматриваться как добыча для этих "светских львиц". Однако, я совершенно выпустил из виду, что на Земле женщины не менее мужчин занимаются делами. Так что, по большому счёту, я поменял лишь источники "соблазнительных" предложений, сами же предложения остались прежними. Так что я натравил их на родовитого Этьена, а сам сбежал.
Остальные дни моего пребывания в маркизатстве запомнились мне лишь эпизодом суда над родителями одарённого мальчика, который устроил выброс и разрушил лавку соседа - горшечника. Не став долго разбираться, я взял с горшечника клятву об истинности ущерба и выплатил его, повесив свою выплату в виде беспроцентной ссуды на мальчика, с обязательством погасить долг в течение двадцати лет. От штрафов же я родителей мальчика избавил, поскольку по их показаниям это был его первый выброс, а сами они были неодарёнными.
Восьмого мая я выехал в Лилль. Придя к мастеру-ремесленнику, я застал его за необычным занятием. Мастер с остервенением раскурочивал какую-то конструкцию, потерявшую уже первоначальный вид настолько, чтобы я не смог опознать её даже приблизительно, время от времени прикладываясь к бутылке. На мой резонный вопрос - что это такое, он ответил:
- Это? Это мой самый большой провал. Это моя попытка изготовить систему личных накопителей, защищённых от воздействий противника.
- Вы о тех накопителях, которые служат дополнительными источниками энергии в бою?
- О них. - и он выдал мне целую лекцию о таких накопителях, на основании которой я пришёл к следующим выводам.
Накопители, используемые в бою, чаще всего помещали на запястье вооружённой руки. Это было не очень эффективно, увеличивало время на создание заклинаний и выдавало противнику состояние своего резерва. Поэтому разными мастерами предпринимались попытки усовершенствовать эту конструкцию. Результаты одной из таких попыток я и имел честь наблюдать.
Увиденное и услышанное заставило меня задуматься. Но такое размещение накопителей практикуется исключительно из-за слабого развития энергоканалов! Я же могу поместить этот накопитель в воротник, поближе к каналам между головой и средоточием. Это должно уменьшить потери энергии процентов на пятнадцать и сделать автоматическим смешивание энергии из средоточия и накопителя. Кроме того, нестандартное размещение накопителя сделает его незаметным для противника.
Короче, достоинств у подобного размещения накопителя было множество, недостаток же всего один, но зато какой! Попадание заклинания в заряженный накопитель может привести к его взрыву. Но одно дело, взрыв на руке, и совсем другое - на шее. Так что я лучше подожду развития моего резерва до пятидесяти эонов и сделаю всё как положено в Гиперборейской Империи - свяжу свой канал на пространственный план с резервом. Мелькавшие у меня ранее мысли попробовать связать канал пораньше, с меньшим резервом, после моих экспериментов с собственными выбросами куда-то подевались, как и не было.
Мастер-ремесленник же, не имея чёткого представления о системе энергоканалов, проходящих по человеческому телу (мелкие каналы с его уровнем развития магического зрения оставались невидимыми), решил разместить накопители под левой подмышкой, ориентируясь на достаточно крупный канал, проходящий там. Я, естественно, мог указать ему на ошибку - там, где он хотел разместить накопитель, проходит канал не к источнику, а от источника и естественно, вся энергия рассеивается попусту, или, что ещё хуже, накапливается в организме. А последствия накопления в организме чужой энергии, думаю, понятны. Мог, но не стал этого делать. Нет, даже не потому, что пришлось бы признаваться в том, что моё зрение значительно более совершенно, а потому, что взрыв в этой области немногим менее опасен, чем взрыв на шее. Ставить же накопитель туда, где он не причинит при взрыве смертельного вреда и вовсе для жителей Земли, с их развитием энергоканалов, бессмысленно.
Хотя... есть ведь и ещё один вариант. Просидев вечер над принципиальной схемой, я принёс её утром мастеру-ремесленнику. Тот только глянул на неё и сказал:
- Обычный энергетический пояс боевых магов древних времён. Ныне не повторяем из-за отсутствия материалов, с которыми нужно работать для его изготовления.
- Извиняюсь, я просто хотел помочь.
- Спасибо за попытку, но увы...
- Больше в эту сессию ничего выдающегося и не произошло, если не считать мой выдающийся результат в алхимии твёрдого тела - ноль баллов из ста возможных. И то, что алхимию твёрдого тела обычно проходят лишь студенты, то есть одарённые, уже закончившие школу, в глазах профессора де-Эйк меня нисколько не извиняло.
***
Смешно, но попав на Землю уже полтора года как и постоянно перемещаясь с места на место я впервые столкнулся с необходимостью найма экипажа до Кобленца и потом до Люксембурга. Конечно же, я мог сразу переместиться в Люксембург, уж там бы мне в карете бы не отказали, но расстояние от Франкфурта-на-Майне до Кобленца в полтора раза меньше чем до того же Кобленца от Люксембурга.
К счастью, служащий при портале прекрасно знал. где я могу получить необходимое и вот я уже качу по направлению в Кобленц, на каждой кочке (а их на дороге немало) поминая тихим добрым словом тех халтурщиков, которые поленились или в погоне за лишним пфеннигом специально не стали заряжать артефакты, уменьшающие тряску.
В общем, к моменту приезда в Кобленц я был достаточно зол для того, чтобы слуга, открывающий дверь кареты, только взглянув на меня, беззвучно растворился. Ещё один невидимка на мою голову! С трудом взяв себя в руки, я вежливо поприветствовал виконта Кобленц (граф опять отсутствовал) и прошёл к себе в комнаты, как-то не задумываясь о том, что мне могли быть в этот раз выделены другие апартаменты.
Замок мне открывать не надо было, об этом Митрич ещё в прошлый раз позаботился, поэтому, распахнув двери, я с изумлением воззрился на парочку, явно собирающуюся, судя по их полуодетому виду, предаться самому разнузданному разврату. Почему разнузданному? Потому что делать это они собирались на столе в гостиной! Так, что у нас здесь? Пацан, лет шестнадцати и дама, явно старше его где-то в два раза. Оба смотрят на меня с изумлением, дама при этом ещё и умудряется настолько правильно прикрыться, что открывает значительно больше, чем прикрывает. Явно большой опыт в этом деле. Я уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы послать их обоих, как вдруг до меня доходит вся опасность положения: Я! В чужом доме! Ворвался в чужие запертые покои! Члена семьи! Без ключа!! Да если это дойдёт до графа, то меня попросту похитят его подчинённые и я отправлюсь знакомиться со способами, которыми тайная полиция Тхиудаланда добивается искренности и полноты ответов от своих собеседников.
Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове. Как и когда я умудрился закрыть за собой двери, я и сам не понял. Однако, похоже, лакей, спешащий за мной, ничего не успел разглядеть. Мальчишка же тем временем медленно заливался краской. И тут я вспоминаю, кто это - младший сын графа! Женщину я точно не знаю, однако видовая принадлежность: хищница обычная, с глазами больше желудка, на её лице читается отчётливо. Молчание следовало прервать, пока кое-какие мысли не успели прийти в эти две пустые (ведь пустые же) головы:
- Простите, было не заперто.
- Нно я...
- Я занимал эти покои в прошлом году и отчего-то решил, что и в этом году буду их занимать. Прошу прощения, это моя вина.
- Нно я запирал двери!
- Вы готовы в этом поклясться? По крайней мере я готов поклясться, что для входа не применял никаких заклинаний. У меня и палочки-то ещё нет.
Тут в диалог включилась женщина. Не знаю, поверила ли она мне, или нет, но точно поняла, что из мальчишки, вожделеющего её и испытывающего перед ней комплекс вины, она выбьет что-то существенное ещё быстрее, чем из просто вожделеющего. Она дала ему несильную пощёчину:
- Дурак! Как ты посмел так рисковать моей репутацией?! Я доверила тебе своё сердце, а ты! - С этими словами она убежала по направлению к спальне. Мальчишка дёрнулся было за нею, но я его остановил:
- Я думаю, что нам стоит показать всем заинтересованным зрителям, которые сейчас явно всё прибывают по ту строну, что мы всего лишь заняты чем-то вдвоём. Это должно отвести подозрения от дамы.
В мозгу графского отпрыска явно мелькнуло понимание и он начал судорожно приводить свою одежду в порядок:
- Может быть, мы играем партию в шахматы?
- Ради которой я нёсся сюда через весь замок? Нет, тут надо что-то, что даёт мне право даже разбудить Вас.
- Разбудить?
- Естественно, это объяснит и Ваш слегка помятый вид и растрёпанную одежду... Придумал! У Вас здесь есть вино?
- Вино?
- Да, какое-нибудь коллекционное вино.
- Есть.
- Отлично! У меня в багаже тоже завалялось пара бутылок (прости, Георг). Так что Вы сейчас открываете своё, а я приношу своё и мы устраиваем закрытую дегустацию. Мы же ещё в прошлом году с Вами поспорили, чьё вино лучше, не припоминаете?
- Нно..., как же, припоминаю и готов доказать, что моё сладкое рубиновое превзойдёт любой экземпляр, которой Вы готовы предоставить на наш спор.
- Отлично, - произнёс я, распахивая двери. Как и ожидалось, за дверьми обнаружилось небольшое, человек на пятнадцать, сборище, которое продолжало увеличиваться. На счастье, ни самого графа, на виконта, пока не было видно. Я прорычал в эту толпу:
- Где мой багаж? - Требуемое тут же было предоставлено.
Покопавшись в нём, я извлёк на свет бутылку без этикетки. В ней было редкое вино, которое я вообще-то вез в подарок Георгу, но обстоятельства бывают сильнее нас. Схватив бутылку, я приказал:
- Мои вещи в мои комнаты.
- Да, и не беспокоить нас - из глубины гостиной донёсся голос хозяина покоев, уже полностью включившегося в игру.
Отвернувшись от слуг, я дождался закрытия дверей и обессиленный, упал на стул.
Закончилось всё неплохо. Этот Дитрих оказался славным малым, хоть и наивным. Вино - великолепным, настроение к окончанию посиделок - отличным и единственной проигравшей оказалась так и оставшаяся для меня неизвестной дама, которая без толку пролежала на кровати всё то время, которое она могла провести вдали от мужа, не вызвав его подозрений.
Я пил совсем немного и поэтому вечером, когда за мной пришёл Митрич, был в полной боевой готовности. Митрич же напротив, был хмур и неуверен:
- Может, ну его? Подождём немного, как ты свою палочку получишь, тогда и покажем этой твари, какое её место в этом мире.
- Не переживай, Митрич. Мы с Кузьмичом этот вариант уже апробировали, так что всё будет хорошо. У меня вот только просьба к тебе будет.
- Давай свою просьбу.
- Я бы хотел волосы кикиморы получить.
- Тьфу ты! Та кто ж до охоты шкуру делит?! Победим, так забирай ты чего хошь!
Подойдя к границе владений кикиморы я внутренне собрался. Однако спокойно уйти на серые пути мне не дала кикимора. Появившись перед нами, но благоразумно не заходя за границу "своих" владений она подбоченилась и заговорила:
- Что, чадушко, опять пришёл кикимору обижать? Не выйдет у тебя теперь ничего, не старайся. Иди ко мне, я уж себя потешу, позабавлюсь с тобой.
Не обращая на неё внимания, я скомандовал Митричу: "Давай"! Миг - и я на серых путях. Сам-то я на них уйти ещё не могу, но вот передвигаться самостоятельно и в любой момент по своему желанию их покинуть - уже пожалуйста. Митрич подсветил мне место, куда мне следовало стремиться и я пошёл. Границу владений кикиморы я переступил уже на втором шаге и она немедля появилась передо мной. Слегка ударив, так, чтобы не убить, а только помучить, она с изумлением обнаружила, что мне её удары не страшны. Тогда она ударила в полную силу. Один из моих защитный артефактов не выдержал и рассыпался. Это не осталось незамеченным кикиморой. Она засмеялась торжествующим визгливым смехом:
- Что. чадушко, слабоваты твои побрякушки против кикиморы-то! - Она приготовилась к новому у дару. но в этот разя не дал ей его провести, ударив на опережение. И с восторгом наблюдал за тем, как несильное в общем-то заклинание корёжит врага, причиняя ей нешуточную боль. Моя задумка полностью себя оправдала!
Уже не опасаясь, я двинулся к подсвеченному для меня Митричем участку. Несколько шагов - и я на месте. Кикимора ковыляла сзади, стремясь догнать меня. Выглядела она уже не страшным врагом, а жалкой побирушкой. Ноги, кстати, у неё отросли, хоть и были значительно тоньше тех, которые лежали у меня и дожидались своего часа. На миг мне стало её жалко, но увидев, с каким упорством она пытается дотронуться до меня, схватить своими страшными синюшными руками, какой яростью светятся её глаза, я вспомнил, что если только ей удалось бы вытолкать меня с серых путей, я бы вновь, как и год назад, оказался бы полностью в её власти. Эти мысли мигом прогнали мои сомнения и жалость и я вновь ударил её тем же заклинанием. Взвизгнув, она покатилась от меня а я наконец дошёл до места, где находился скелет Карла. Вынырнув с серых путей, я стал разбрасывать кости в разные стороны. В конце коридора появилась кикимора. Увидав, что я делаю, она бросилась ко мне:
- Не сметь, мальчишка! Не сметь!
Полосуя воздух передо мной своими когтями она стремилась уничтожить меня, но мои амулеты ещё держали. Не успел я подумать: "Где же этот демонов Митрич?!", как он появился за спиной кикиморы, опять применив свой трюк с давлением. Кикимора охнула и распласталась по полу. Митрич подошёл и одним движением - рука сначала опустилась почти к кикиморе, а затем резко, как вырывая что-то невидимое, пошла вверх, одновременно сжимаясь в кулак, выдрал ей все ногти. После этого подошёл ко мне. Кикимора освободилась от гнёта, и стала кататься по полу подвывая и прижимая к себе свои руки.
- Великое ты дело сделал, человек. Должник я твой, навсегда, - поклонился мне Митрич.
- Благодарю за помощь, уважаемый хозяин дома Митрич, - ответил я подсказанными ранее Кузьмичом словами и поклонился домовому в ответ.
Митрич прошёл мимо и одним движением собрал все кости в мешок, оставив на полу всего одну кость и палочку. Я подобрал их и мы, не говоря ни слова, пошли в зал алтарного камня. Там, в уголке, Митрич запалил огонь и передал мне кости.
- Покойся с миром, смятенная душа - произнёс я положенные слова и кинул кости в огонь. Тут же над огнём появился призрак Карла Тодт:
- Прости меня Митрич, неразумного и Петровичу передай, чтобы зла на меня не держал. Первородный - тут он повернулся ко мне - я не могу достойно отплатить Вам за то, что Вы совершили, поэтому просто примите мою искреннюю признательность.
Я не успел ничего ответить призраку, как он исчез. Огонь погас, а пепел Митрич собрал в мешочек, непонятно откуда появившийся в его руке, и подал мне.
- Глупый был человечек, но хоть не злой. Отнеси это в зал поминовения, Серж Ривас.
- Отнесу, Митрич.
- А это тебе от меня подарочек - Митрич протянул мне браслет, состоящий из шести продолговатых камешков из тёмно-зелёной яшмы на кожаном ремешке.
- Что это, Митрич?
- Возьми, у костерка поймёшь.
- Спасибо, Митрич.
- И тебе спасибо, Серж Ривас.
Следующий день и сам бал я запомнил плохо. Очевидно, у меня наступил эмоциональный откат от осознания того, насколько близко к краю я прошёл. Достаточно было кикиморе чуть-чуть посерьёзнее с самого начало отнестись ко мне и всё, она могла бы стащить меня с серых путей в границах своих владений. И тогда у кикиморы просто оказалось бы во владениях на один труп больше. Как всё-таки хорошо, что на планах сущностей атаки с усилением за счёт ментальной энергии становятся мощнее, чем они же в обычном мире! Так я и победил кикимору - простейший толчок в четыре эона с вплетением в него одного эона ментальной энергии на серых путях оказался значительно сильнее толчка в сотню эонов в обычном мире.
Разобрался с подарком Митрича я только в маркизатстве и то с помощью Кузьмича. Тот, повертев изделие в руках, зачем-то обнюхал его и даже попробовал на зуб, прежде чем вернуть мне:
- Ты, кажись, о помощнике, в дороге полезном, мечтал?
- Почему "мечтал"? Хотел и сейчас хочу такого.
- Так вот это - ловушка для подобных помощников. Только вот пустая она покамест.
Ловушка на астральных хищников? Так это же прекрасно! Уж привязать её к себе так, чтобы они не дёрнулись никуда, я точно смогу.
Но пока я только лишь ехал в Люксембург. Уже подъезжая к городу, я вдруг услышал обеспокоенное ржание лошадей, карета резко дёрнулась и остановилась. Выйдя из кареты, я первым делом увидел дрожащих от беспокойства лошадей и мою охрану, успокаивающую их. В этот момент благородный Эшли позвал меня, указывая на север. Обернувшись на зов я смог наблюдать великолепное зрелище. Как будто все четыре основные стихии собрались в одном месте и вступили в единоборство. Потоки огня, фонтаны земли, стены воздуха и нагромождения воды воздавали вместе страшное и завораживающее зрелище. Это зрелище отнюдь не было беззвучным. Непередаваемая какофония звуков, в которых смешалось торжество и боль стихий, придавливала к земле. Это продолжалось недолго. Внезапно всё исчезло и на нас обрушилась тьма и тишина. Нарушил её благородный Эшли:
- Мир праху всех погибших.
- Подожди, но полыхало в том направлении, где расположен замок Тодт. Ты хочешь сказать, что они все там могли погибнуть? - Я не на шутку взволновался.
- Нет, первородный. Это явление означает, что где-то, за тысячи километров от этого места, произошёл ужасный катаклизм. Вот там - действительно выживших нет.
- И часто происходят такие катаклизмы?
- За свои сто пять лет жизни я не видел ни одного вживую, но судьба меня забрасывала в два из трёх известных мест, где ранее были такие катаклизмы.
- А далеко видно вот это отражение катаклизма?
- Ну... если предположить, что мы находимся в центре той территории, где видно отражение, то в Мюнхене - видели точно, а вот в Вене - вряд ли.
- А где происходили сами катаклизмы и где были видны их отражения?
- Ну первый из тех, про которые я могу рассказать произошёл почти пятьсот лет назад. Отражение видели в центральной Африке, а катаклизм произошёл на Сицилии. После этого половина Сицилии превратилось в остекленевшую пустыню, а половина - в пустыню из камня. Окаменевшие растения, животные, люди... это зрелище не для слабонервных, первородный, не говоря о том, что сам воздух на Сицилии отравлен. Но отрава не распространяется за пределы острова. Второе отражение наблюдали в Аравии около девятисот лет назад. Сам катаклизм, на счастье, произошёл в слабозаселённых горах северной Индии. Громадный участок гор превратился в лёд, обжигающий не хуже кислоты. Если кусок такого льда вынести за пределы зоны катаклизма, то он становится обычным льдом. Ну и третье было через семьсот лет после закрытия Грани. Сам я на этом месте не был, но знаю, что отражение наблюдали в империи Хань, а сам катаклизм произошёл на острове севернее Австралии. Этот остров назывался островом Тимор. С тех пор он ушёл на дно и проникнуть на него никто так и не смог.
Лошади давно успокоились и мы уже двигались дальше, а я всё ещё переваривал рассказ Эшли. Вот и прорывы Хаоса, которых мне не хватало для составления непротиворечивой картины произошедшего на Грани. Теперь всё получалось довольно логично. Если предположить, что Земля в паре Земля - Грань, является ведущим, полноценным субъектом, а Грань - всего лишь её отражением, не обладающим самостоятельностью целой планеты, этаким громадным "карманом" пространства, тогда прорыв Хаоса на Грань и не сможет полностью прервать сообщение между Землёй и Гранью. На самой Грани Хаос также не может одержать победу над Порядком, поскольку часть того, за что он цепляется на Грани, на самой Грани не существует, там всего лишь отражение реальности Земли. И будучи изменяема Хаосом, всё равно восстанавливается по образу и подобию. Ну а катаклизмы - локальные прорывы Хаоса в тех местах, где ему удаётся зацепиться за что-то реально существующее на Грани.