Очевидно, устал я гораздо больше, чем думал, поскольку уснул прямо в кресле, даже не притронувшись к чаю. Добудились меня не без усилий.

Как меня и предупреждали, к ужину компания расширилась, обнаружились новые лица. Это, во-первых, соседи Тодтов, как из тех, чьи дети обучались сейчас в замке, так и из тех, кто приехал просто по-соседски. Был и учитель. Ну, и конечно же дети. Вновь пошла процедура представления. Если соседи были отправлены в память вслед за родственниками Тодтов без какого-либо разбирательства, то об учителе и детях я постарался сразу составить какое-то мнение. Анжела Тодт, взявшая на себя роль чичероне для меня в ходе этого знакомства, немного рассказывала о каждом из них. Итак:

Господин Карл Лейненс – учитель гимнастики, этикета и танцев. Неодарённый. Очень высок и худ, производит впечатление физически сильного человека. На вид ему лет сорок пять. Глаза тёмно-карие. Абсолютно лыс. На лице застыла маска приветливости.

Родовитый Ричард де-Ласси, сын двоюродного дяди Георга, Франца де-Ласси. Темноволосый пухлый мальчик одного со мной возраста, очень застенчивый. Лучший ученик по чистописанию и языкам. Резерв одна целая и одна десятая единицы. (Ура! Наконец-то хоть кто-то с резервом меньше, чем у меня.)

Благородная Тереза Тодт, родная племянница Георга. Озорная девчушка девяти лет, способная болтать без умолку и танцевать без устали. По танцам – лучшая. Резерв ноль целых восемь десятых единиц.

После представления господин Руж изложил мне примерное расписание.

Подъём в восемь, в восемь часов двадцать минут начинаются занятия по гимнастике.

Завтрак в девять часов тридцать минут.

В десять ноль-ноль начинаются занятия по предметам.

В двенадцать часов пятьдесят минут начинается обед.

С четырнадцати ноль-ноль занятия продолжаются.

Начиная с пятнадцати часов пятидесяти минут наступает личное время учеников. Они могут посещать дополнительные занятия, заниматься самостоятельно тем, что не запрещено, отдыхать.

В двадцать ноль-ноль ужин.

Отбой в двадцать три ноль-ноль.

В субботу проводятся только занятия по гимнастике.

Воскресенье – выходной.

Все учителя знали несколько языков, и в школе чередовались дни дойча (самоназвание жителей Тхиудаланда – дойчи), галльского, бритстанского языков (ради справедливости, стоит заметить, что эти языки очень сходны между собой). Кроме того, в качестве дополнительных занятий давались уроки прочих языков, сам господин Руж преподавал спинский. К слову, я неплохо знал и галльский, и бритстанский, и спинский и даже латынь. Дойч – немного похуже, но не принципиально. Так что единственными европейскими языками, с которыми у меня были отношения на «вы» оставались эллинский, дженмаркский, и два родственных – кельтский и эвелинский. В Оногурии большая часть населения разговаривала на дойче, а в Элувайтии – на латыни.

Тогда же мне было объявлено, что питаются все ученики у себя в крыле. Живут они в общежитии, отдельно мальчики и девочки. Я отказался переезжать в ученическое крыло, поэтому было решено, что я буду присоединяться к остальным ученикам непосредственно на гимнастике. К себе я буду уходить после ужина.

В школе изучаются следующие предметы:

– теория магии: рассказывает и показывает основы. Демонстрация заклинаний, обучение произношению, правильным движениям палочки, заучивание словесных форм. Это облегчает научение магии: по сути, после двенадцати ученику остаётся всего лишь научиться подавать свою магию в нужный момент произнесения заклинания;

– чистописание: предмет, необходимый каждому магу. Если ты не умеешь писать грамотно и без помарок, ты становишься всего лишь неполноценным проводником магии, а с учётом тех перекосов в развитии энергосистемы местных жителей, которые я выявил, обычным управляющим конструктом к фокусу;

– математика: предмет, необходимый как для совершения магии (та же ритуалистика вся построена на математике), так и в обычной жизни;

– фехтование: предмет, направленный на физическое, а не магическое совершенствование. Хотя, не спорю: в дуэлинге он является хорошим подспорьем, вне зависимости от оружия, которым совершается дуэль;

– верховая езда: если вы никогда не катались на лошади, я вам ничего не объясню, а если катались – более никаких объяснений вам и не требуется;

– гимнастика: по мне уж либо гимнастика, либо фехтование, но может быть, я чего-то не знаю, не понимаю… или не помню;

– история: ничего не имею против истории, а уж в моей ситуации это вообще великолепный предмет, но если сравнивать нужность истории и того же естествознания… сравнение явно будет не в пользу первой;

– этикет: если вы родились в семье ассенизатора, то это абсолютно не означает того, что этикет вам не нужен, но если вам не повезло родиться в семье маркиза, то это значит, что он вам жизненно необходим;

– танцы: ещё один предмет, кроме фехтования, основы которого может дать гимнастика, а особенности – этикет.

Кроме этого, нерегулярно, силами родителей обучающихся детей проводились следующие занятия:

– по рисованию: наряду с чистописанием, этот предмет трудно переоценить, особенно учитывая уровень воображения и пространственного мышления, необходимого для успешности обучения ему;

– по ремеслу: за этим скучным названием скрывается артефакторика, а значит, обработка материалов, подготовка ингредиентов, расчёты рунных и пиктограмных конструкций и прочие оченно вкусные вещи;

– по естествознанию: обычные и магические животные и растения, «места силы», их опасности и преимущества, основы экономики – вот далеко не полный перечень того, что подразумевает эта наука.

Кроме того, Анжела Тодт припомнила курьёзнейший случай, произошедший полтора десятка лет назад, когда она сама проходила дошкольное образование в замке. Тогда одна из родительниц предложила попробовать обучать детей предсказаниям. Поскольку предсказания наукой не являются (хотя существование пророков и предсказателей, действительно умеющих «видеть» будущее, никем не оспаривается), было решено провести эксперимент: за ширмой встал один из главных скептиков, а предсказательнице дали возможность «случайно» увидеть, как туда проходит одна из женщин, знакомых ей. После этого предсказательницу попросили рассказать будущее человека, находящегося за ширмой. Благородной Анжеле этот случай настолько чётко врезался в память, что речь «предсказательницы» она помнила практически дословно: «За ширмой находится молодая женщина, только вступившая в период зрелости. Её основное чувство на настоящий момент – голод. Она чувствует, что еда находится рядом с ней, но не может до неё добраться. Кроме голода, её заботой является её будущее потомство. Она готова умереть, лишь бы дать жизнь своим детям. Но ей угрожает смертельная опасность, о которой она не подозревает. Ах!» – на этом «предсказательница» прервалась и потеряла сознание. Очнувшись, она сообщила, что ей показалось, что находящаяся за ширмой женщина умерла и потеряла сознание от «разрыва связи с этой невинной душой». Естественно, когда «предсказательница» увидела женщину, про которую, как она думала, был её рассказ, живой и здоровой, она страшно смутилась и немедленно отказалась от своей идеи. Но самое интересное – мужчина, стоящий за ширмой, в момент, когда «предсказательница» потеряла сознание, оказывается убил комара. Вот и думай: то ли это комар был такой особенный, то ли предсказательница была «по комарам», то ли просто совпадение.

Я от души посмеялся над этой историей, а про себя подумал: какие же здесь всё-таки примитивные представления о системе магии! Ведь в теории всё просто: если ты хочешь получить сбывающиеся предсказания, путь твой лежит на Божественный план, если нужно глобальное предсказание или на демонический план и план Великих духов – если тебя интересуют предсказания попроще. Смог собой и своей просьбой заинтересовать обитателей соответствующего плана – считай, в этом моменте будущее ты знаешь. Правда, не исключено, что об исполнении своего желания ты пожалеешь – не зря существует поговорка: «Не проси ничего у богов – а то ведь они могут и исполнить просьбу».

Сама благородная Анжела вела курсы знахарства. Это ещё не алхимия, но «где-то рядом». Сходство – в способах приготовления и основных приёмах подготовки ингредиентов. Отличие в том, что знахарь если и пропитывает своё варево магией, то делает это не дозированно и с меньшей зависимостью от времени и стадии приготовления. Да и ингредиенты, содержащие собственную магию, в знахарстве если и используются, то не смешиваются с другими и, прежде всего, с магией самого знахаря. Ну и естественно, количество ингредиентов и их комбинаций в алхимии больше на несколько порядков.

Непосредственно на ужине я оказался между родовитой Лизеттой Борбан, закончившей своё обучение у Тодтов два года назад, сейчас обучающейся в Баварской школе магии в Мюнхене, и благородной Терезой Тодт. Они расспрашивали меня о возгулах, Брюсселе, Париже и Люксембурге, но мне удалось перевести разговор на место, где мне доведётся учиться следующие два года.

Как такового учебного года в данной школе не было. Ученики могли появиться, отучиться несколько месяцев, уехать и снова появиться через полгода. Также ученики могли не посещать те предметы, которые их родители не считали нужными. Главными для себя предметами обе девочки назвали фехтование, как предмет, позволяющий постоять за себя и в обычном поединке и помогающий научиться нацеливать палочку в магическом, и чистописание, являющееся непременным условием успешности ритуалов. История, по их словам, сводилась к чтению вслух всяких сказок, в которых вдобавок не было ни капли романтики. Теория магии навевала на них тоску, главным образом из-за невозможности осознанно и целенаправленно использовать магию ими самими. Верховая езда больше предназначалась для мальчиков, математика – очень сложна (я так понял, что учитель не смог заинтересовать ею учениц). Гимнастику они дружно забраковали как предмет, который им никогда не пригодится, поскольку для магессы поддержание удобной для себя фигуры проблемы не составляет (это сразу вызвало во мне диссонанс, свидетельствующий о несоответствии сказанного памяти графа Ашениаси. Но вот подробности я так и не смог в тот момент вспомнить). От танцев они были в восторге, жалели только, что они всего два раза в неделю.

Также девочки мне подтвердили, что кроме трёх постоянных учителей, некоторые занятия с ними проводят и родственники учеников. Например, уроки рисования в школе проводила мать родовитой Лизетты.

Окончания ужина я не дождался. Очевидно, мой организм решил, что дневного отдыха ему оказалось абсолютно недостаточно, и где-то во время десерта меня явственно потянуло в сон. Я привлёк внимание Марии и показал ей, что хотел бы уйти. Мария меня поняла и обеспечила мой уход с точки зрения требований этикета. Единственное, чего я не учёл, так это того, что практически одновременно со мной спать отправят и обоих детей. Это явно не добавило у них ко мне симпатий. Не говоря уже о разочаровании благородной Лизетты, так и не дождавшейся моего рассказа на темы, которые её действительно интересовали.

* * *

Поторопив обручение, я вызвал настоящее цунами. Вплоть до субботы по замку Тодтов было небезопасно передвигаться из-за попыток женской части населения тебя отловить и, неважно куда, не важно зачем, направить. К счастью, мне вовремя удалось обнаружить островок спокойствия в этом океане безумия – библиотеку. Пусть по количеству и, подозреваю, ценности книг она и уступала хранилищу маркизатства, даже той его части, которая хранится в гостевом доме, тем не менее, мне удалось обнаружить много нового и интересного для себя.

Библиотекарем служила неодарённая женщина средних лет, сухонькая и невысокого роста. Создавалось впечатления, что в юности она была очень красива, но то ли болезнь, то ли душевные переживания оставили на ней свой след.

В библиотеке я прежде всего взял «Свод правил школьного обучения». Из него следовало, что заинтересовавшая меня вчера фраза о летних каникулах сроком полтора месяца совершенно правдива. Всего за учебный год каникулы у одарённых были четыре раза: зимние с двадцать восьмого декабря по второй понедельник января, весенние с двадцать пятого февраля по шестое марта, летние с двадцать пятого мая по десятое июля, осенние с пятнадцатого августа по третье сентября. Если последний день каникул выпадает на пятницу, занятия начинаются в понедельник. Всё остальное время – обучение ведётся шесть дней в неделю. Что меня действительно ошарашило – обучение в школе длится всего четыре года. Если хочешь продолжать своё образование – твой путь лежит в университет.

По итогам школьного обучения выпускники получают звание адепта первой, второй или третьей ступени.

* * *

Дети дулись на меня недолго. Уже на обеде следующего дня после приезда они подсели ко мне. Разговор начала благородная Тереза:

– А вы и правда победили четырёх возгулов?

– Победил, хотя и не очень-то хорошо представляю себе, как у меня это получилось.

– Вы такой храбрый! А вот я трусишка. Я даже не могу к нашему семейному привидению подойти.

– У вас есть семейное привидение?

Тут требуется небольшое пояснение. Дело в том, что я, заинтересовавшись возгулами и прочими умертвиями, водящимися на Земле, ещё в маркизатстве взял книгу: «Обо всех созданиях, порождённых смертью». Оказалось, что кроме возгулов выделяют ещё более двух десятков разновидностей структурированных проявлений магии смерти. Так вот призраки – самые безобидные и одни из наиболее редких из них. Обычно призраки появляются в том случае, когда мага в момент смерти гложет какое-то неисполненное обязательство, либо на нём висит какое-то преступление перед родом или перед магией. Если вспомнить то, что Тодты – бароны, но их семья не имеет даже просто пробуждённого алтарного камня, то получается, что в прошлом у этого рода действительно есть хороший мебельный склад с нестандартным заполнением шкафов.

– Да, это мой предок в десятом колене.

– И что, он такой страшный?

– Ещё какой, правда, Ричард.

– Угу, – отозвался упомянутый Ричард, избегая смотреть мне в глаза, – я к нему даже в комнату зайти не могу.

– А он обитает в отдельной комнате?

– Да, причём эта комната расположена в нашем крыле. Но пока светло на улице, его никто не может увидеть. Он появляется только после захода солнца.

– Интересно.

– А вы хотели бы его увидеть? – вновь вступила в разговор Тереза.

– Почему бы и нет, надеюсь, что он не обидится за это.

– Тогда давайте после ужина встретимся в нашей гостиной.

– А «ваша» это какая?

– Та, куда выходят двери и женского и мужского общежития.

– Хорошо, договорились.

Дети ушли, а я решил попробовать разузнать о привидении у незаангажированного источника информации. Сбегав на кухню за необходимыми «ингредиентами» разговора, я зашел в пустую комнату, в обычное время, скорее всего, используемую как класс, и приложил руку к стене, подав энергию так, как мне показывал Кузьмич:

– Уважаемый хозяин дома, позвольте пригласить вас на разговор, – после этого я отошёл к ближайшему столу.

Ждать мне пришлось несколько минут. Наконец дверь скрипнула (это при том, что домовые могут в своём доме открыть любую, даже зачарованную на закрытие дверь, абсолютно беззвучно) и недовольный голос пробурчал:

– Ну, чё надо-то?

Сам домовой показываться не спешил, оставаясь невидимым. Причём даже я, со своим магическим зрением, его не видел.

– Да вот, поздороваться хотел, угощенье выставить, ну и поговорить о том о сём.

– Хитёр ты, человечек, – с этими словами домовой проявился в углу комнаты, а совсем не около двери и подошёл ко мне. Я выставил угощение: белый калач, мёд и молоко. Естественно, перед этим стол был накрыт скатертью с ярким узором. Увидев мои приготовления, домовой неопределённо хмыкнул и присел за стол. Я решил продолжать налаживать контакт:

– Как звать уважаемого хозяина дома?

– А зови просто Хозяином.

Если бы не разговоры с Кузьмичом, я бы даже не обратил внимание на этот нюанс, а теперь…

– Хорошо, уважаемый хозяин дома, угощайся.

Домовой немного скривился (ловушка не сработала), но вслух ничего не произнёс и принялся за еду. Я же, уже по традиции моего общения с домовыми, налил себе какао. Угощались мы в полном молчании, наконец домовой произнёс:

– Хитрый ты. Ладно, спрашивай.

– Я бы хотел узнать информацию о призраке, обитающем в замке.

– Вон оно как… А вот это видел?! – С этими словами домовой сложил дулю и помахал ею перед самым моим носом. После этого спрыгнул со стула и, не прощаясь, исчез. Я же остался переваривать его реакцию. Судя по словам Кузьмича, подобная резкость была совсем не свойственна домовым. Такое впечатление, что я отдавил ему сразу все любимые мозоли, причём не по разу.

– Вот и поговорили, – произнёс я и стал собирать остатки нашего застолья.

* * *

Когда я пришёл в гостиную, Ричард и Тереза уже ждали меня.

– Ну как, не передумали? – спросила Тереза.

– Нет, это действительно интересно (тем более интересно из-за поведения домового).

– Тогда пошли.

Мы спустились на первый этаж, и Ричард открыл перед нами неприметную дверь, ведущую в заброшенный коридор. Сама дверь была спрятана за портьерой и выкрашена под цвет стены, так что в одиночку я бы её, скорее всего, не нашёл, даже если бы мне рассказали, что она там есть. С одной стороны коридора находился ряд наглухо закрытых дверей, на другой – окна. Окна коридора выходили в парк, на улице уже было темно, и единственным источником света оказался небольшой магический светильник в виде шара на подставке, который несла Тереза (кстати, он опять же работал на энергии молнии, как будто магия света вообще не существовала). Он слабо освещал коридор, отчего по стенам бродили густые тени. Коридор шёл прямо и вдруг повернул на девяносто градусов. Сразу за поворотом дети остановились:

– Дальше нам страшно. Идти вам придётся в одиночку.

– Ну ладно, а свет?

– Пожалуйста, – Тереза протянула мне свой светильник, а Ричард зажёг второй такой же.

– Так где ваш призрак живёт?

– Там, – девочка протянула руку в направлении единственной двери в коридоре, которая была даже не открыта, а распахнута настежь. Это меня несколько насторожило. Как бы действительно не получилось так, что я ухвачу кусок больший, чем буду в состоянии проглотить. Однако показывать свою слабость перед этими детьми не хотелось. Да и потом, если бы тут находилось нечто действительно смертельно опасное, вряд ли сюда можно было бы так легко пройти. Успокаивая себя подобным образом, я взял светильник и пошёл в направлении чернеющего проёма.

Подойдя к двери, я оглянулся. Дети, скорее всего, отошли назад за угол или загасили светильник, поскольку никакого света я не увидел. Это меня ещё больше насторожило, и я приготовился бросить «замедление» – единственное заклинание, на которое сейчас был способен из тех, которые действовали и на проницаемые, то есть призрачные структуры. Убить его, конечно, не убьёт, но хоть немного задержит, а большего мне не надо. Вот что пинок животворящий делает: мало того, что вспомнил само заклинание, так ещё и мгновенно его переработал под имеющийся у меня резерв! Причём осознал это уже после того, как сделал. Хмыкнув и покачав головой, я с намного улучшившимся настроением шагнул в комнату.

Тут же я услышал слабый перезвон колокольчика, продлившийся буквально секунду. Я остановился, насторожившись, но ничего более не услышал, только какая-то мысль не давала мне покоя, как будто я что-то упускаю. И только после второго перезвона, закончившегося звуком разбитого бокала, я сообразил – это же рухнула моя ментальная защита! Немедленно я отступил в коридор. Очевидно, мне здесь не рады, надо будет вернуться потом, когда смогу противопоставить ментальным атакам что-нибудь посущественней обычного «колпака».

У самого поворота коридора я слегка задел какую-то паутинку, висящую на уровне моего лица. Я остановился. Тут же услышал торжествующие возгласы на два голоса, и из-за угла выскочили оба ребёнка. Тут же раздался хлопок, в коридоре загорелся свет, и я увидел вместо двух детей гротескные пародии на них, принявшие вид полуощипанных петуха и курицы. На лицах, которых изменения не коснулись, торжество постепенно заменялось недоумением, а то, в свою очередь, паникой.

Я хохотал и не мог остановиться. Коварный замысел мелких пакостников стал мне абсолютно понятен. Обидевшись на меня за вчерашнее, они решили отомстить. Для этого они использовали либо два артефакта: один генератор паники и один генератор иллюзии, либо только генератор иллюзии, если призрак действительно существовал и отличался вздорным характером. Заманив меня в коридор, они отправили меня к призраку, а сами настроили ловушку. Получив заряд паники, я должен был, по их расчётам, броситься обратно, влететь в ловушку со всего размаху и превратиться в это… Не знаю, сколько продержится иллюзия, но до утра, в принципе, должна.

Пока я веселился, дети стояли в шоке. Наконец курица Тереза закрыла лицо крыльями и побежала к выходу из коридора, а петух Ричард разревелся. Курица добежала до начала коридора и распахнула дверь. И тут же отпрянула назад – в двери начали заходить взрослые. Их количество подразумевало то, что они по меньшей мере в курсе планировавшейся «мести», а максимум – сами её готовили и науськивали детей. Эта мысль заставила меня немедленно прекратить всякое веселье.

Взрослые подошли к нам, и Георг, идущий первым, поднял свой фокус. Произнеся «aere purgare», он взмахнул им, и из фокуса вырвался конус серого цвета. Дойдя до места действия амулета (а амулета ли?), конус заполнил всё пространство коридора, вспыхнул и погас. Я посмотрел на Георга, вопросительно приподняв бровь:

– Что ж, первородный Серж, я понимаю, что вы ждёте объяснений и имеете полное право их получить.

– Прежде всего, призрак действительно существует?

– Да, действительно существует.

– Благодарю вас, продолжайте, благородный Тодт.

– Это старая традиция учеников замка Тодт. Новичков отправляют на встречу с призраком, призрак их пугает, они убегают и становятся объектом насмешек «старожилов». Естественно, ничего унижающего достоинство. В вашем же случае, первородный, Тереза явно перегнула палку, похитив у своей матери маскарадный порошок и смешав его с куриной кровью.

– Маскарадный порошок?

– Да, первородный, – Анжела Тодт выступила вперёд и сделала книксен, – я использую его на маскараде. Он заменяет собой маскарадный костюм, а если принять нейтрализатор, сползает за считанные минуты. Таким образом, за маскарад можно «сменить» несколько костюмов. Главное – маску не забыть менять вместе с ними, а то опознают по ней.

– Почему же он не получил широкого распространения? – Этот вопрос я задал по наитию, поскольку в памяти Сержа ничего не было о таком чудесном порошке.

– Потому что для его приготовления необходимы терпение, терпение и много-много терпения. Ну и высокая квалификация алхимика, конечно. Большинству не хватает терпения, а меньшинству – хорошим алхимикам – стимула. А если учесть, что в готовом виде порошок хранится две недели…, то понятно, почему его не производят на продажу. А вот сами алхимики часто хвастаются достижением высокой квалификации именно путём демонстрации возможностей изготовленного ими маскарадного порошка. А я в приготовлении этого снадобья – одна из лучших мастериц Тхиудаланда.

– А почему Тереза и Ричард выглядят столь непрезентабельно?

– Потому что она использовала кровь, а не обработанные перья. То есть они стали, скорее, чем-то вроде полухимеры, а не «напялили» костюмы.

– Развейте мои сомнения: мне кажется, что о планах юных заговорщиков вы узнали заранее. Почему же вы их не остановили?

– Я отговорила. – Вперёд вышла Мария.

– Ты?! – Вот уж от кого не ожидал такого.

– Да, я. Мало того, я даже заключила пари с присутствующими, что ты не поддашься страху и не попадёшься в ловушку.

Я окинул взглядом взрослых. Все они жестами подтвердили слова Марии. Конечно, с одной стороны, мне было приятно, что она настолько верит в меня, но с другой… а если бы это была действительно смертельная ловушка? Или будет какая-нибудь смертельная ловушка в будущем? Я посмотрел прямо в глаза Марии. Она не отвела взгляд, и я смог увидеть чувство гордости за меня. Однако тот фанатичный огонёк, который я заметил в Брюсселе, разгорелся ещё сильнее. Это… пугало. Решив поговорить с ней на эту тему позднее, я разорвал зрительный контакт с Марией и посмотрел на Георга. Тот немедленно воспользовался такой возможностью задать мне вопрос:

– Первородный Серж, поясните, каким образом вам удалось избежать последствий удара призрака? Я, например, до сих пор помню те чувства, которые подобный розыгрыш вызвал у меня.

За меня ответила Мария:

– Георг, Серж выдержал удар возгулов! Что для него какой-то призрак!

Кстати, хорошая идея. Только вот надо не забыть первым делом завтра восстановить колпак. Как жаль, что больше ничего подходящего от ментальных атак не вспоминается.

– Ладно, пошли спать, – подвёл черту под разговором отец Ричарда, Франц де-Ласси. – Не знаю, как вам, а мне завтра проигрыш Марии отдавать.

Это замечание всех развеселило. Интересно, что же такое он проиграл?

Мы тронулись с места, и тут раздался голос Терезы:

– А мы?!

– А вы наказаны, молодая леди, – немедленно откликнулась благородная Анжела. – В следующий раз будете знать, что, пытаясь выставить кого-то в смешном виде, легко можно оказаться в таком виде самой.

– А если не применять нейтрализатор, когда их внешность придёт в норму? – спросил я у благородной Анжелы.

– Не беспокойтесь, к завтрашнему обеду уже всё должно быть в порядке, – тихо, чтобы дети не услышали, ответила она.

Я кивнул в знак понимания ситуации, и мы разошлись по комнатам. У себя я долго не мог уснуть, во-первых, размышляя над тем, что произошло в комнате призрака, а во-вторых, пытаясь разобраться в поведении домового. И если с первым пунктом мне удалось прийти к устраивающим меня выводам: призрак бил ментальным «пугачом» из звуков, вкладывая в это действие громадную силу. Так что, даже учитывая, что по сложности и эффективности данное воздействие относится к нулевому уровню, вложенные силы делают его первым. Моя защита честно выдержала два удара. Самое грустное – я точно знал, что есть какое-то простое заклинание, не позволяющее воздействовать именно такими, звуковыми ударами, но какое – полностью выветрилось из памяти. Осталось только пробовать воссоздать данную защиту по косвенным признакам.

Второй же пункт моих размышлений так и остался бесплодным. Придя к выводу, что эта загадка «в лоб» не решается, я отложил её решение до получения новой релевантной информации.