ИНФОПЛАНШЕТ ОКАЗАЛСЯ именно там где и должен был быть, скрытый зачитанной копией Литегрус Интгритас, под четвертой скамьей справа.

Фенн бросил осторожный взгляд через плечо, и потом согнулся, чтобы забрать его. В это время в часовне никого не было. На самом деле, маленький алтарь редко видел больше чем одного или двух верующих за раз. Большинство работников Цитадели Виталис, предпочитали к вечерне отправиться в более крупный храм на верхних уровнях башни, там, где сквозь окна тек настоящий дневной свет. В этом же маленьком зале подо льдами, горели лишь биолюмы меняющие освещенность в зависимости от движения солнца Ваала. К тому же воздух в часовне был затхлым и неподвижным, именно по этому, раб решил устроить здесь тайник.

Тонкий гул антиграва на миг привлек его глаза к потолку. В полумраке он разглядел силуэт черепа-сервитора, нарезавшего ленивые круги в воздухе. Под ним на цепи качалось дымящееся кадило. Фенн сотворил знамение аквилы и сделал вид что молится, кланяясь базальтовым статуям в алтаре. Каменный Сангвиний стоял на коленях перед Императором, рука отца лежала на плече примарха. «Простите мои уловки, Повелители», — шевельнул он губами, — «но то, что я делаю — служение Империуму».

Когда он убедился, что череп-сервитор слишком далеко, чтобы следить за ним, Фенн поднес планшет к уху и провел пальцем по руне активации. Он слушал наспех сделанную запись голоса, закодированную там. Слова человека, которого он прикормил в коммуникационном штабе цитадели. Фен обратился к нему, когда подозрения раба относительно Ниник и Серпенса наконец сформировались. Он подкупил связиста легкими наркотиками, чтобы в отправленном в столицу сектора сообщении появился дополнительный запрос.

Он не ожидал получить ответ так скоро. Запрос был выстрелом в темноту, тщетной попыткой хотя бы ощутить, будто он делает что-то, вместо того, чтобы расслабиться и позволить магос биологос пользоваться работой хозяина.

Но здесь было это. Доказательство. Трясущимися руками он вставил вокс катушку назад и проиграл ее снова, чтобы быть уверенным, в том, что не ослышался.

— Сообщение астропата искажено, как и всегда, — сказала запись, — но суть очевидна. Почему вы затребовали эти данные для меня непонятно, но я помещу их в запись, — руки Фенна вспотели, пока он ждал, чтобы услышать слова во второй раз. — Техноповелитель Гаран Серпес указан в свитках Адептус Терра как без вести пропавший, вероятно погибший. Его корабль объявлен потерянным в глубине Сегментум Пасифик, за системой Тот, — Фенн остановил запись и закачался на скамье. Во имя взгляда Императора, Тот находится в сотнях световых лет по галактической плоскости от Ваала

— Это не он, — слова сорвались с губ раба, и Фенн взглянул на статую. — Во имя Терры, он не может быть тем же самым человеком!

Он рывком встал на ноги и в смятении шагнул в боковой неф. Что он мог сделать? Если он вернется в лаборотариум, его будет ждать самозванец. Фенн стиснул инфопланшет. Как мог он встретиться с магосом — или кто он там был — как? У раба никогда не получалось скрывать эмоции. Самозванец увидит знание на лице Фенна ясно как ночь. Он заставил себя успокоиться. «Думай, думай, дурак! Нужно сказать лорду Цеку!»

— Да, — промолвил он громко.

В летном ангаре на самом верху башни стояли транспортники, лихтеры и челноки, которые регулярно курсировали над Ваалом. Все, что он должен сделать, найти направляющийся в крепость-монастырь и…

— Фенн? — страх скрутил его внутренности. — Не пугайся, раб, я знаю, что ты здесь.

Он прижался к скамье не смея дышать. Фенн различил силуэт фигуры, плывущей от затененного дверного проема. Огромный человек размеров Астартес.

— Я думаю, что мы должны поговорить, ты и я, — мягко сказал самозванец. — Я думаю, что мы сделали все неправильно. В конце концов, мы разделяем общую страсть, верно? — голос стал бархатистым. — Великолепная бесконечность человеческой машины, да? Поиски совершенства плоти?

Фенн видел, что фигура медленно двинулась к алтарю. В таком тусклом освещении, был шанс что, самозванец не разглядит сжавшегося раба. Он согнулся ниже, его разум боролся с инстинктом призывающим бежать. Он просто должен подождать, чуть подождать.

«Позволить самозванцу дойти до алтаря, и потом он не сможет поймать меня прежде, чем я добегу до дверей часовни».

— Молчишь? Вот жалость, — последовал вздох. — Ты некачественный экземпляр, Фенн. Умный человек, о да, но некачественный экземпляр. Это не удивительно, что Кровавые Ангелы отвергли тебя как слишком слабого, чтобы принять мощь Адепутс Астартес. Тебе чего-то не хватает, — шаги остановились.

Внезапная тишина — он не смог ее вынести. Фенн бездумно вырывался из укрытия и помчался через затемненную часовню так быстро, как только мог. Он рвался к дверям, удивляясь, что фальшивый техноповелитель даже не двинулся следом.

Слишком поздно Фенн понял, что что-то было неправильно. Мысль все еще формировалась в уме, когда он столкнулся с высокой, угловатой массой скрытой в тенях и упал на спину растянувшись на полу. Коробка-сервитор выбралась из темноты на железных ногах и двинулась к нему.

— Твой партнер из коммуникантов, — донесся голос. Теплота и бархатистость Гарана Серепенса исчезали замененные чем-то расчетливым и невероятно древним, — Такой ужасный несчастный случай. Капризный порыв ветра. Он упал с вершины цитадели.

Фенн дрожал, страх охватил его удушливой волной.

— Кто? — выдавил он почему. — Почему?

— Ты никогда не узнаешь, человечек.

Бока стоящей перед ним коробки заскользили, открываясь как сложная головоломка. Фенн увидел внутри движение — хлысты и клещи, двигающиеся и вращающиеся.

— Так будет лучше, — сказал самозванец, все следы маскировки испарились из его голоса. — Ты бы только рыдал, узнав, как я исказил твою великую работу. Лучше тебе умереть, чем увидеть это.

Раб поднял руку в безмолвной мольбе. Внутри коробки оказалось огромное паукообразное на медных ногах, с булькающими спиральными трубками. Оно прыгнуло к рабу. Металлические когти вспороли воздух.

РАФЕН КИВНУЛ Аджиру, когда подошел к дверям Великого Придела.

— Рапорт, — приказал он.

Кровавый Ангел склонил голову.

— Ничего важного, сэр. Конклав возобновил работу после короткого перерыва, — он наклонился ниже и прошептал. — Я думаю, что Мефистион устроил перерыв по серьезной причине. Изнутри до нас долетали раздраженные голоса.

— Этого следовало ожидать, — Рафен просмотрел на широкий вестибюль. Как и внутри Великого Придела, каждый Орден преемник представлял один или два бойцами в доспехах — эскорты или почетная гвардия для совещающихся старших офицеров. Его глаза встретились с сержантом Ноксом, который наблюдал за ним через зал, со спокойной открытой угрозой.

— Расчленитель занят этим весь день, — с гримасой сказал Аджир. — Если бы он мог убить взглядом, я бы уже истекал кровью.

— Не позволяй ему донимать тебя.

Аджир невесело улыбнулся.

— Конечно, нет. Я не Кейн. Могу держать себя в руках.

Рафен не обратил внимания на комментарий.

— Только будь внимателен.

— Всегда, — пришел ответ. Темное лицо другого космодесантника стало жестким. — Хотя признаюсь, мне не по душе, стоять в боеготовности в залах нашей собственной цитадели.

— Мы Астратес, — сказал Рафен. — Мы всегда в боеготовности.

Внимание Кровавых Ангелов привлек шум, они разом повернулись и увидели прибытие брата Цека. Женщина и космодесантник в капюшоне шли в ногу с ним.

— Отойдите, — сказал апотекарий, — Я должен войти в Великий Придел.

Вермилионовый Ангел преградил ему путь.

— Двери запечатаны. Так приказали наши Магистры.

— Это выходит за рамки тех приказов! — рявкнул Цек.

Рафен подошел, отстранив другого космодесантника.

— Старший? Что-то не так?

Он сразу заметил, что Цек очень возбужден, лицо горит, лоб наморщен.

— Откройте двери, — сказал апотеканий. — Сделайте это сейчас, брат сержант.

Аджир оказался рядом с Рафеном.

— Кто это? — Астартес указал на женщину. — Здесь служитель магос биологос? Кто предоставил ей доступ?

— Я, — ответил Цек. — Ниник находится здесь по моему приказу. Теперь откройте дверь! Во имя Крови, я должен сделать это сам?!

Апотекарий потянулся к механизму контроля, чтобы убрать массивный железный запор, но Рафен поймал его запястье бронированными пальцами.

— Вы…

Космодесантник в одеждах без знаков различия нарушил молчание низко зарычав. Со сверхъестественной скоростью его рука взметнулась, повторив жест Рафена. Незнакомец схватил сержанта за запястье, прежде чем он успел отстранить Цека.

Рафен бросил взгляд на фигуру в капюшоне и увидел загорелое лицо искаженное дикой гримасой.

— Нет, — твердо сказал Цек. — Отпусти его!

— Брат? — Рафен рассматривал человека, он не узнавал его, хотя внешность казалась странно знакомой.

— Брат, — человек в капюшоне повторил слово неразборчиво, будто учился говорить. Рука освободила запястье Рафена.

— В последний раз, — сказал Цек, повысив голос, — откройте двери! Я возьму на себя всю ответственность!

Нокс шагнул ближе.

— Вам лучше сделать, как он говорит, — сказал Расчленитель.

Рафен повернулся к Аджиру и кивнул.

— Открой.

НЕУВЕРЕННЫЙ относительно правил для вторжений такого рода, Рафен следовал за группой Цека, запоздало отметив, что на пятки ему наступает Нокс. Он нахмурился, и пошел дальше. Воздух в приделе загустел от напряжения. Он не сомневался, что они оказались в гуще споров.

— Что это значит? — усиленный голос дредноута Кровавых Мечей, Даггана был резким и скрежещущим.

— Это закрытое заседание!

Цек заговорил прежде, чем Рафен сформулировал объяснение.

— Простите меня, лорды, но то, что я должен сделать не может быть отсрочено. Я должен говорить сейчас, в эту самую минуту.

Мефистион бросил на Рафена раздраженный взгляд и перехватил Цека прежде, чем тот достиг кольца Магистров.

— Старший, независимо от того, что вы желаете сказать, это должно подождать до завершения конклава.

— То что я должен сказать, вполне может изменить это завершение! — сказал апотекарий. — У меня есть ответ на великую дилемму!

— Цек, — промолвил Данте, в его словах отчетливо звучало предупреждение.

— Подождите, кузен, — сказал Сентикан. — Это — ваш старший апотекарий, верно? Почему бы не позволить ему говорить? Какой вред от еще одного голоса?

Данте ощетинился.

— Мой брат Цек ученый человек. Но боюсь, что его кругозор может превышать его понимание.

— Нисколько! — возразил Цек. — Больше нет! Я овладел мастерством репликации… я достиг успеха!

— О чем он? — поднял голову Сет. — Клонирование? Это недостижимо! — Магистр оскалился. — Если бы такое было возможно, Расчленители использовали бы клонирование, чтобы поддержать численность собственного Ордена, столетия назад!

— Вы хотели применить репликацию, чтобы восполнить потери? — спросил Орлок.

— Нет, — лорд Кровавых Ангелов успокоился. Его лицо стало гранитно-твердым. — Цек. Вам приказали оставить эту работу. Вы бросили мне вызов?

Самоуверенность апотекария поколебалась под ледяным взглядом господина.

— Я… Вы только сказали, что у меня нет вашего благословения, лорд. Вы не приказывали мне остановился.

— Ты смеешь играть словами как какой-то лакей Министорума? — зарычал Мефистион. — Ты знал, что подразумевает твой господин!

Данте покачал головой.

— Я разочарован, брат. Я ожидал от вас лучшего.

— Причина для разочарования появилась бы только если бы он потерпел неудачу, — сказал Сет и выступил вперед с внезапным новым блеском в глазах. — Что насчет этого, Цек? Где тот успех, о котором говоришь?

— Здесь, лорды, — Ниник осмелилась заговорить, когда подошла к молчаливой закутанной фигуре и откинула капюшон. — Смотрите, первый из них. Первое Дитя Крови.

Воин стоял неподвижно.

В течение несколько минут над залом висела странная тишина. Магистры изучали клона, каждый взвешивал огромную важность факта существования клона. Реакции колебались от насмешливых улыбок до холодных изучающих взглядов.

— Это генетический дубликат? — сказал Армис, явно сомневаясь. — Он производит впечатление… обычного Астатес, только и всего.

— Это первый Sapiens Sanguina! — резко ответил Цек. — Полностью зрелый космодесантник, Кровавый Ангел, искусственно выращенный из типовой зиготы, воплощенный моей волей!

Сет повернулся к Данте.

— Почему вы скрывали это от нас, кузен?

— Я не видел ценности в этой работе, — пришел ответ. — По его собственному признанию Цек не мог показать никаких достижений.

— То было раньше, — сказал старший апотекарий. — У меня… — он взглянул на Ниник. — Сделан прорыв!

— Каждый клон, которого вы создавали до сих пор, был неустойчив, — прорычал Мефистион. — Все ваши попытки повторить работу Коракса свелись к нулю. Но все же вы незваным явились в этот зал, чтобы выставить напоказ один случайный успех и назвать его достижением?

— Я прошу только то, о чем я говорил прежде! — возразил Цек. — Чтобы мне позволили внести вклад в спасение Ордена!

Дагган повернул корпус, чтобы обратить стальное лицо к собравшимся Магистрам.

— Если это можно сделать… Если «Дитя Крови» не счастливая случайность, то сие будет много значить для всех наших Орденов, не только для Кровавых Ангелов.

— Способность возместить потери за месяцы вместо лет, — задумчиво сказал Орлок. — Тактическое преимущество, которое стоит иметь.

Глаза Данте сузились.

— Кузены, в этом вопросе я призываю к сдержанности.

— Не удивительно, — сказал Сет. — Но сейчас не время для перестраховки, лорд Данте. Если Цек столь же опытен, как кажется, тогда это Дитя Крови решит все ваши проблемы и без десятины.

— Что будет также и в интересах Расчленителей, — добавил Армис.

— Конечно, — согласился Сет. — Я не делаю из этого тайны, — он подошел к клону, и пристально изучил лицо существа. — Его можно проверить только одним способом.

— В сражении, — сказал Дагган.

— Да, — кивнул Сет и щелкнул пальцами. — Брат сержант Рафен? — он посмотрел на Кровавого Ангела. — Так как вы уже столь доблестно показали себя в поединке, я бы попросил, проверить это Дитя Крови для нас на арене.

Данте почти незаметно кивнул и Рафен чуть поклонился.

— С удовольствием, лорд Сет.

— Брат сержант Нокс присоединится к нему, — сказал Данте.

Сет повернулся, чтобы взглянуть на Магистра Кровавых Ангелов.

— Двое против одного? Это неспортивно.

Ответ Данте был холодным.

— Прежде мы не никогда не сражались с такими созданиями.

РАФЕН ТУГО затянул кожаный ремень вокруг руки и закрепил его. Он поднял глаза и увидел свое отражение в треугольных линзах шлема. Доспехи Кровавого Ангела покоились на оружейной стойке, и полые они сохраняли форму человека, как красная статуя. Учебная куртка туго обхватила грудь, ремни давили на синяки и ушибы еще не зажившие с последней схватки.

Он ощутил присутствие позади себя, но не обернулся.

— Признаюсь, я ожидал снова встретить тебя на арене, — сухо сказал Нокс, — но не так быстро. Не при таких обстоятельствах.

— Я постараюсь, на сей раз победить не так легко, — ответил Рафен. — Не хочу позорить вас дважды перед всеми нашими родичами.

Беззаботность Нокса дала трещину.

— В прошлый раз, тебе повезло.

— Я верю, что вы в это верите.

Старый сержант схватил его и развернул, так, что они оказались лицом к лицу.

— Я недооценил тебя, позер, вот и все. Такого не повторится.

Рафен отбросил чужие руки и подошел к оружейным стойкам. Серповидные клинки и заканчивающиеся крюком короткие мечи висели на поясных ремнях. Он вытащил меч и постучал большим пальцем по кромке.

— Никаких учебных клинков на сей раз, — сказал он спокойно.

Нокс взял свое оружие.

— Конечно, нет. Это само собой разумеется, схватка будет до смерти.

— Почему? — с нажимом спросил Рафен.

— Это — клон, — фыркнул Нокс и пошел прочь. — Когда оно умрет, твой брат Цек сможет просто вывести другого.

ОЧЕРТАНИЯ АРЕНЫ изменились с прошлого боя. Механизмы, управляющие подвижными блоками, отключили, чтобы бойцы могли сражаться на открытом пространстве, ограниченном только крутыми склонами стен. Рафен достиг края каменной полусферы, Дитя Крови, уже ждало их в центре арены. Он увидел, как сервитор принес такой же, как у Рафена меч с крюком и положил его на землю перед клоном.

Какое-то время дубликат изучал оружие, глядя на него без видимых признаков узнавания.

Губы Рафена скривились. Оно даже не знает, где находится, и что такое оружие? Идея репликации, выведения человека в пробирке, из комка клеток до полностью взрослого, претила воину. То был радикальный подход, и Цек не лгал, когда сказал, что это колдовство может исцелить Орден. Но Рафен не мог не думать — что за люди были бы так созданы?

Что это за воин, если у него нет прошлого, чтобы черпать из него? Души, в залог службы Императору? Немногим больше чем органическая машина?

С быстрой вспышкой озарения Дитя Крови резко подцепил клинок ногой, и поймал оружие за рукоять. Клон с непринужденной ловкостью стремительно провел серию тренировочных движений, словно десятилетиями сражался с клинком. Но все же в его странно пустых глазах, не было ничего. Ни мертвого холода воина закаленного смертью и убийством, ни безумной пустоты сумасшедшего. Иного рода ничто, пустота как отсутствие чего-либо внутри.

Принесший оружие сервитор выкарабкался и прозвякал в нишу.

— Это будет бой-испытание. Схватка с пролитием крови, покажите мужество и честь, — машина-илот склонила голову. — Во имя Сангвиния и Императора.

— Во имя Сангвиния и Императора, — повторили Рафен и Нокс. Слова едва слетели с губ Расчленителя как он уже запрыгнул в боевую яму. Рафен схватил меч с крюком и последовал его примеру.

НА ЛИЦЕ Дитя Крови не было колебаний, клон понял, что должно происходить на арене. Он покачнулся на отставленной ноге и развернулся навстречу Ноксу. Меч поднялся в защитную позицию. Расчленитель обрушил удар усиленный силой спуска в яму. Столкновение стали со сталью вызывало резонанс. Клон отклонился назад, из клинка противника вырвались искры, когда существо хлестнуло собственным мечом.

Рафен двинулся ближе, наблюдая за идущей схваткой, он оценивал Дитя Крови, внимательно выискивая признаки колебания, неосторожности.

Создание было странным. Клон попеременно, то вел себя, как новичок, то со следующим вдохом превращался в закаленного ветерана. Он заметил, что губы клона двигались, существо говорило про себя.

Нокс атаковал снова, выкрикнув яростный боевой клич. Клон проревел в ответ, подражая Астартес со сверхъестественной точностью. Нокс нанес удар, который был явным финтом, и Дитя Крови попался на него. Расчленитель полностью изменил удар и поразил цель, разорвал одежду клона и оставил неглубокий порез через грудь. Не теряя движущей силы, Нокс повторил движение. Но на сей раз Дитя Крови парировал, и нанес скользящий удар кулаком.

Сандалии Нокса скрипнули по каменному полу.

— Он быстро улавливает суть, — сказал Астартес.

Дитя Крови изменил направление и внезапно двинулся на Рафена с высоко поднятым оружием. Он копировал действия Нокса, но с удвоенной скоростью и свирепостью. Кровавый Ангел низко нырнул, чтобы избежать финта, это было легкое движение, теперь он знал какое именно.

Или Рафен так думал. В высшей точке атаки клон полностью перестроился, яркий серебряный кнут метнулся к шее Кровавого Ангела. Рафен только сумел повернуть меч, чтобы отклонить удар, который конечно был смертелен.

Дурак! Упрекнул он себя. Не недооценивай это существо. Нокс не ошибался, оно быстрое и оно учится, адаптируется.

Рафен хлестнул мечом, крюки лезвий встретились. После столкновения металла крюки клинков сцепились, космодесантник и клон, начали тянуть их друг на друга. Нокс увидел возможность и двинулся, чтобы снова атаковать. Дитя Крови развернулся, пожертвовав захватом клинка Рафена, чтобы нанести круговой удар по приближающемуся Расчленителю. Удар ноги поймал Нокса выведенным из равновесия, обрушившись ему в грудь и швырнув на землю.

Клон продолжил вращение назад к Рафену, вспоров воздух крючковатым клинком. Кровавый Ангел встретил удар равной силой и, парируя, впечатал тяжелый кулак в грудь противнику. Рафен ощутил, как в месте удара что-то сломалось, но Дитя Крови только заворчало.

Он рванулся вперед, клинки скользили друг по другу, скрежеща кромками. На мгновение, их лица оказалось на расстоянии ладони, взгляд сержанта впился в мертвые глаза.

— Брат, — повторил клон, странное и чуждое слово на его губах.

Клинки сдвинулись, Рафен ударил эфесом по подбородку, но враг уклонился. Кровавый Ангел рванулся вперед, изогнувшись в поясе, чтобы обрушить удар на переносицу клона. На сей раз он был вознагражден криком боли.

Дитя Крови зарычало и ударило кулаком в другую сторону, как раз вовремя, чтобы встретить новую атаку Нокса. Клинок Расчленителя снова зацепил противника, на сей раз по гладкому животу. Существо отбивалось, клинок стремительно полетел по дуге. Атака поразила обоих противников.

Рафен отступил, сквозь зубы вырвалось шипение. Когда он бросил взгляд на Нокса, из пореза на лбу Астартес сочилась кровь.

— Один на один он дерется неплохо. Давай посмотрим, что он сделает с двумя сразу.

— ВПЕЧЕТЛЯЮЩЕ, — промолвил Дагган, — для существа которому только день отроду, я едва ли видел подобное где-либо за исключением тиранидов.

Магистры стояли в ряд, наблюдая за поединком со смотрового балкона.

— Но действительно ли это больше чем боевой инстинкт?

— Он намного больше, чем насекомое ксеносов, которое гонит импульс, лорд, — сказал Цек, — Дитя Крови — чистое выражение генетического идеала Астартес. Более ста Кровавых Ангелов, живых и мертвых, эксперссировали свою ДНК в его плоть. Я верю, что при должной тренировке, клон будет в состоянии усвоить мышечные рефлексы и генетическую память каждого из них

— А какие импланты у нас общие? — спросил Армис. — Без них это создание не что иное, как сервитор, лучше выглядящий и проще размножающийся.

— Процесс репликации дублирует многие из имплантов в ходе первой прививки модифицированной зиготы, — настойчиво продолжал апотекарий. — Оолитовая почка, оккулоб, дополнительное легкое, бикопея, второе сердце, все они естественные структуры в теле Дитя Крови. Тем самым клон превосходит исходный человеческий материал Астартес. Он не нуждается в полном и долгом процессе адаптации, которую должен вынести обычный человек. — Цек осмелился бросить косой взгляд на своего господина.

Данте не встретил взгляд, его внимание полностью сконцентрировалось на разворачивающейся внизу борьбе

— Есть вопрос, который здесь еще никто не задал, — сказал Сентикан, его глаза блестели в глубине капюшона. — Если это лоскутное существо действительно выжимка всего потенциала Сынов Сангвиния, что тогда насчет Гнева и Жажды? — закутанный воин чуть повернулся к апотекарию Кровавых Англов. — Вы вырезали это из его генетического кода, старший? Или ваше создание все еще подвержено проклятию, которое касается каждого из нас?

Цек с трудом сглотнул, не находя ответа.

КРОВАВЫЙ АНГЕЛ И Расчленитель приблизились к клону справа и слева, загнутые мечи ударили одновременно на уровне груди.

Дитя Крови не дрогнуло, нечто, возможно охотничий инстинкт, позволил ему заметить, что Нокс двигался на долю секунды медленней Рафена (последствия прошлого поединка на арене). Клон снова использовал финт, но на сей раз, он сдвинулся и клинок Рафена распорол воздух, когда существо встретило идущий вверх замах Нокса. Мечи-крюки снова встретились, но Расчленитель был не готов к этому. Дитя Крови выполнило прекрасный обезоруживающий прием, выдернув оружие из хватки противника, прежде чем сержант ветеран смог помешать. Инерция заставила меч Расчленителя закрутиться вокруг крюка оружия клона и скользнуть к другой руке существа. Рукоять стукнулась в ладонь клона, и Дитя Крови зарычало, раскрутив оба клинка в смертельной дуге.

Сдержанность, которую Рафен проявил к Дитю Крови, испарилась после этой демонстрации мастерства. Клон действительно был воином до мозга костей, как и утверждал Цек. Даже сейчас наступая на врага, Рафен размышлял, каких высот мог бы достичь такой Кровавый Ангел при должной тренировке и обучении.

В один миг противник впечатал Нокса в стену, а в следующий повернулся, чтобы атаковать Рафена двумя серебряными полосами мечей. Свирепость атаки была ошеломляющей, и Рафен заметил волну гнева затемнившего лицо Дитя Крови, когда то двинулось на него. Скрещенные ножницами мечи с колоссальной силой обрушились на клинок Рафена и с металлическим визгом сломали лезвие вдоль. Отдача удара прошла через руку Рафена и отбросила его назад, на мгновение, он почти потерял равновесие.

Так же быстро как атаковал Рафена, клон снова заревел в лицо Нокса. Перекрещенные клинки упали на плечи Расчленителя и сдвинулись, чтобы одним движением отсечь голову сержанта. Нокс вскинул окровавленные ободранные руки, чтобы удержать смертельный удар. Он закричал от боли, его крик боролся с рычанием и ревом Дитя Крови.

Рафен среагировал не задумываясь. Он швырнул сломанный меч, словно нож. Прицел был верным, раздвоенное лезвие вонзилось глубоко в спину Дитя Крови, на несколько сантиметров ниже лопатки.

Клон заревел и отшвырнул Нокса, два меча-крюка, выпали из ослабевших пальцев, когда существо попыталось дотянуться до обломка, чтобы вытащить его.

Глаза Дитя Крови и Кровавого Ангела встретились, клона и Астартес связала цепь неистовой ненависти сражения. Рафен чувствовал в себе приливы и отливы боевой ярости, он усмирял ее, как учился тому всю свою жизнь. У клона не было такой подготовки. Он увидел, что тень ярости прорвалась в безжизненные глаза, увидел падение в Красную Жажду.

С визгом клон уцепился за сломанное лезвие и вырвал его, яркая вита фонтаном брызнула из раны. Пока Нокс пытался подняться, Дитя Крови открыло рот, поднесло самодельный нож Рафена к языку и всосало с него жидкость. На белых клыках остались красные пятна.

Клон повернулся и скопировав атаку Рафена, бросил лезвие в Нокса. Расчленитель снова упал, из бедра сержанта ветерана торчал сломанный клинок.

Рафен ахнул, туловище Дитя Крови пошло рябью, мышцы дрожали и двигались под бронзовой кожей, нечеловечески извиваясь. Клон бросился к Ноксу, и столкнулся с ним, когда тот попытался снова подняться.

Нокс закричал, клон широко распахнул рот и вцепился зубами в мускулы плеча воина, новая кровь щедро хлынула на каменный пол. Раздался гротескный всасывающий звук, клон-десантник сделал глубокий глоток.

Кровавый Ангел подбежал, и, качнувшись, низко нырнул, чтобы схватить один из брошенных мечей. Он прыгнул и упал, всем весом продавливая кривое острие оружия. Оно вонзилось в туловище клона в ту же самую рану, которую он нанес за миг до того.

Спина клона выгнулась, и он с мукой закричал. Нокс остался истекать кровью на полу ямы, когда существо подняло когтистые руки и забулькало ртом полным вита Астартес. Сокрушительный удар левой руки сбил Рафена с ног и протащил по полу. Череп загудел от падения. Мощь удара была вдвое сильней, чем все предыдущие атаки. Казалось, будто Дитя Крови возбуждено силой Черного Гнева, кипящей энергией едва сдерживаемой телом клона.

Он смутно сознавал, что с балкона кричат, но не мог отвести взгляд. Дитя Крови двинулось к нему быстрой размашистой походкой. С каждым шагом загорелая кожа клона, казалось, вздувалась и натягивалась. Пальцы изогнулись, выращивая дополнительные суставы и более длинные ногти. Рот клона открылся… и он открывался и открывался. Челюсть растянулась, новые ряды клыков появлялись из десен. Существо мутировало на глазах, искажаясь силой генного проклятия, впечатанного в саму плоть.

Оно проревело слово, проталкивая единственный звук сквозь горло, забитое густой жидкостью.

— Кровь?

— Рафен!

Крик донесся из галереи наверху, и он увидел там Аджира, неистово машущего руками. Космодесантник бросил ему что-то. Угловатая тень стремительно полетела в яму. Рафен вскочил и прыгнул, поймав болтер в воздухе. Он приземлился, его палец лег на спусковой механизм.

Без колебаний Рафен выпустил обойму в Дитя Крови, тварь развалилась на части в кровавом вихре. Останки клона осели на камни, дергаясь и умирая.

Он мог услышать стук сердца в ушах.

— Терра, защити нас, — выдохнул он и бросил оружие, чтобы сделать знамение аквилы окровавленными руками.