Они появлялись отовсюду: из укромных уголков пакгаузов, погасших печей и подвалов многоквартирных домов. Люди Шенлонга вышли под лучи восходящего солнца, моргая, вытирая слезы и воздевая руки в мольбе. Теперь они стали свободными от приспешников Хаоса, которые преследовали их на улицах и сулили смерть. Император заметил постигшие людей тяготы. Он ответил на молитвы, возносимые в руинах взорванных церквей, и прислал Кровавых Ангелов, которые праведным огнем пресекли вторжение Несущих Слово.

Но были и другие люди, которые не радовались. Эти поторопились принять слово Лоргара, сорвали символы Империума и вместо них наскоро выстроили храмы Несущих Слово. Таких обитатели Шенлонга выволакивали из жилищ и вешали на монорельсах или вместе с пропагандистскими свитками бросали в топки литейных цехов. В посыпанных пеплом и изъеденных ржавчиной городских районах продолжала литься кровь, и старая вражда вновь расцвела пышным цветом, прикрываясь лозунгами освобождения.

Многие события Стил наблюдал со своей позиции на краю площади. Доступная его взгляду часть поверхности давала представление о состоянии всего истерзанного Шенлонга. Молва о делах Аркио распространилась быстро, и с первыми лучами света появились толпы оборванных горожан, желавших собственными глазами увидеть Кровавых Ангелов — их и воина, который держал золотое Копье. Инквизитор повернулся к приблизившемуся космодесантнику. Прежде чем услышать шаги Аркио, он ощутил, как гудит сила святого Копья. Внимательный взгляд Стила, как и взгляды всех остальных, притягивало оружие, а вслед за ним — человек, который сжимал его в руке. После сотен лет ожидания Стил первым из людей коснулся Копья Телесто. Он вырвал оружие из когтей укравшего его вожака орков. Безмозглая тварь не имела ни малейшего представления о возможностях копья, знала лишь, что оружие имеет ценность. Быть может, обладай примитивный зверь хоть толикой интеллекта, он не осмелился бы взять его. Но это произошло, и задуманный Стилом точный, как часы, план был приведен в действие.

Однако древнее устройство никогда не открывало инквизитору свои возможности так, как оно открыло их космодесантнику. Стил подавил приступ ревности. Возможно, копье прятало свои тайны, но оно все еще служит ему. По правде говоря, в руках Аркио оно станет лучшим инструментом, чем в его собственных.

Люди, которые в стремлении увидеть Благословенного устроили паломничество, расступились перед Аркио. Сияние даже покоящегося оружия ослепило их. «Как это типично для имперских граждан, — подумал Стил. — Они проводят свои безрадостные, короткие жизни в отчаянии, поэтому принимают любой засиявший им божественный луч». Он отлично использовал это, когда пришло время.

— Милорд, — произнес Аркио и кивнул, не сводя глаз с инквизитора.

Могущество оружия уже сказывалось: в манерах космодесантника появились признаки высокомерия.

«Хороший выбор», — сказал сам себе Стил.

— Брат Аркио, ты действовал безупречно. Воистину, ты — сосуд силы Сангвиния.

Аркио выглядел утомленным.

— Во имя него и во имя Императора. Я только надеюсь, что этого достаточно…

Он посмотрел на паломников, которые шарахнулись от его взгляда. Являясь Адептус Астартес, Аркио готовился к тому, что люди станут бояться его как избранника Императора, но выказанное этими людьми почтение было чем-то большим.

— Почему они так на меня смотрят?

Стил бросил взгляд на подходящего Сахиила.

— По-моему, Копье великолепно, и на Шенлонге еще не видели ничего подобного. Простолюдины глядят на сияние Золотого Трона, отразившееся в лезвии. Разве странно, что они пресмыкаются перед ним?

Аркио изучил копье. Оно бездействовало, но все равно испускало ни на что не направленный, сладостный жар. Космодесантник мягко положил копье в поднесенный сервиторами Стила футляр и закрыл крышку. Как только контейнер захлопнулся, ощущение странной теплоты в воздухе исчезло, и Аркио нахмурился.

Сахиил выглядел оживленным. Сангвинарного жреца переполняла энергия. Его лицо покраснело от восхищения.

— Я даже не мечтал когда-нибудь увидеть подобное! Аркио, ты всем доказал, что это благословение!

— Да.

Кровавый Ангел оставался замкнутым и угрюмым.

Казалось, Сахиил этого не заметил.

— Золотой шлем почетной стражи очень тебе идет, Аркио! Ты словно родился для этого.

Аркио снял шлем и осмотрел его, словно впервые увидел.

— Возможно, — его голос прозвучал отчужденно. — Но я считаю, что он мне не подходит.

— Почему? — мягко подтолкнул его Стил.

Аркио покачал головой, рассматривая искаженное отражение своего лица в янтарной поверхности шлема.

— Я… вырос из кроваво-красной брони моей неволи. И чувствую, что должен приветствовать мир, надев золото. Ведь так?

Он взглянул на Стила, будто ожидая от него подтверждения. Словно эта мысль явилась ему извне.

— Ты хотел бы носить броню, как у нашего лорда Данте? — В голосе Сахиила сквозило сомнение. — Однако…

— Однако что, Сахиил? — вмешался Стил. — Вы же сами говорили о благословении Аркио. Почему бы ему не выглядеть должным образом, если его коснулась благодать?

Выражение неуверенности моментально исчезло с лица жреца. Всего один удар сердца — и Сахиил перестал думать о кощунстве. Он улыбнулся и обратился к другим Кровавым Ангелам, а также ко всем мирным гражданам, которые могли его слышать.

— Теперь вы сможете говорить, что были здесь, на Шенлонге, когда Аркио Благословенный освободил крепость Икари! Сегодня мы войдем в историю!

— Историю? — насмешливо переспросил Аркио. — Сегодня мы идем по пеплу мертвецов и трупам павших еретиков.

Он бросил взгляд на Стила.

— Я ничего не освободил!

— Ты одержал победу, парень, — сказал инквизитор. — Ты и твои братья.

Внезапно яростная вспышка гнева исказила лицо Аркио.

— Нет никакой победы над Несущими Слово без их полного уничтожения! Темный апостол сбежал с поля боя! Как мы можем предъявлять права на этот мир, пока эта гадюка ползает по улицам? Ответьте мне: как?

Стил потеребил штифт чистоты в ухе.

— Аркио прав, Искаван Ненавистный все еще жив. Шенлонг не познает покоя, пока мы не объединим его под знаменем Сангвиния и не убьем последнего предателя.

— Это их путь, — добавил Кровавый Ангел. — Они заставляют миры следовать темным целям и отравляют их народы. Если мы не вытесним их прямо сейчас, нового шанса, возможно, не будет… Или, по меньшей мере, придется до основания разрушить планету и покончить с врагом.

Сахиил задохнулся от такого предложения.

— Мы явились сюда, чтобы возвратить Шенлонг в лоно Империума, а не для того, чтобы его разрушать!

— Что ты предлагаешь, верховный жрец? — спросил Аркио, и сомнения десантника бесследно исчезли. — Подождать, пока они перегруппируются для контратаки? Нам не следует забывать уроки Кибелы.

Кровавый Ангел рассеянно погладил свою бело-красную броню. Участки костяного цвета на ней испачкала запекшаяся вражеская кровь.

— Да, ты прав.

— Мы должны следовать своему предназначению, — сказал Стил.

Инквизитор собирался продолжить, но налетел холодный ветер, и воздух вокруг сгустился. Личный астропат Стила, Улан, отправила настойчивый и полный беспокойства психический зов. Инквизитор заставил себя вяло улыбнуться.

— Братья, боюсь, мне придется немедленно возвратиться на «Беллус». Важный вопрос требует моего внимания.

Он дал знак сервиторам сопровождать его вместе с копьем.

— Нет, — возразил Аркио, не глядя.

Он даже не проверил, повинуются ли его приказу.

— Святое копье должно оставаться при мне.

Вспышка раздражения Стила осталась незамеченной.

— Конечно. Я поступил бы глупо, предложив что-то иное.

Инквизитор вновь пересмотрел свою оценку Аркио — он ожидал вызова, но не так скоро. Тем не менее отмена распоряжений десантника в присутствии его боевых братьев в планы не входила. Пускай лучше они думают, что оружие во власти Аркио. Проходя мимо Сахиила, Стил впился в жреца взглядом.

— Я вернусь так быстро, как только смогу.

Когда инквизитор исчез в дымке пепла, один из ветеранов-сержантов, подойдя к Сахиилу, поклонился.

— Ваше священство, какие будут приказы?

Жрец коротко кивнул в ответ и указал на крепость.

— Зачистите башню и найдите подходящее место для оперативного центра…

— Возможно, нам потребуется и часовня тоже, — бесцеремонно вмешался Аркио.

— …и для часовни тоже, — добавил Сахиил.

По лабиринту расположенных под заводом коллекторов, труб и ветхих отстойников молча шли Несущие Слово. Они двигались тесными рядами, прямо по лужам отравленной, с примесью кадмия воды, по маслу, которое струилось из машин наверху. Тут и там среди отрядов воинов попадались стаи диких демонических хищников, фурий и гончих плоти. Их низменный, слишком глупый звериный рассудок не мог осознать случившееся. Фалкир шел следом за Искаваном. Темный апостол уводил свой отряд все глубже в переплетение туннелей. Командующий небрежно выбирал направление; казалось, он двигался наугад. Единственными звуками оставались непрерывное шлепанье ботинок по сточным водам и слабое тревожное жужжание крозиуса Искавана.

Фалкиру хотелось расспросить апостола, найти в его плане какой-нибудь смысл, но первый Несущий Слово, осмелившийся заговорить с Искаваном, получил удар восьмиконечным клинком. Крозиус вошел в шею и напился венозной крови.

Кастелян лелеял в душе ярость. Он хорошо показал себя, захватив Шенлонг, и мир-кузница уже становился крепостью Хаоса, перед тем как появилась «Вечная панихида». По всей планете выросли храмы и проклятые монументы, везде шла усиленная идеологическая обработка, и Фалкир мог позволить себе немного гордости. Однако стоило Искавану Ненавистному ступить на захваченную планету, как всего через сутки Несущих Слово разгромили и загнали в туннели Кровавые Ангелы с тем самым оружием. Рука кастеляна тянулась к цепному топору, он подумывал, не вонзить ли лезвие в череп апостола.

Искаван остановился и обернулся. Это поразило Фалкира. Неужели командующий чувствует нелояльные мысли?

— Этого хватит.

Апостол указал крозиусом в сторону большого открытого отстойника, рябого от ржавчины и жидкой грязи. Помещение могло вместить тысячу мужчин, и Фалкир понял, что его занимает вопрос: выжила ли хотя бы неполная тысяча Несущих Слово.

— Мы займем это место. Пошли разведчиков — пускай отыщут других уцелевших, нужно перегруппироваться.

— Как пожелаете, — коротко ответил Фалкир.

Искаван уставился на него.

— Хочешь мне что-то сказать?

Фалкир был на грани открытого мятежа и величайшим усилием воли подавил желание обозвать апостола дураком.

— Нет, великий. Я просто… изнурен.

Командир Несущих Слово фыркнул.

— Несчастный лгун.

Он взвесил на руке свой крозиус.

— Найди девять людей. Собери их и доставь сюда невредимыми.

— Какой цели они послужат?

Искаван ответил, но казалось, что он говорил больше самому себе, чем к Фалкиру.

— Слабость к Танкреду дорого мне обошлась, теперь приходится платить. Его видение оказалось ложью…

Апостол погладил оружие.

— Я погадаю сам. Призову кару на этих грязных Астартес. Хочу создать кровожадов и отплатить той же монетой.

Улан ждала, пока инквизитор попадет на «Беллус» через безопасный воздушный шлюз. Такой небольшой люк имелся на всех имперских судах, тоннаж которых превышал определенный уровень. Это не зависело ни от верфи, ни от создателей корабля. Так называемые секретные ворота открывались с санкции ордоса, при помощи кода уникальных протеиновых цепочек, внедренных в кожу инквизитора и его агентов. Либо в течение нескольких трудных дней при помощи плазменной горелки. Безопасный люк позволял людям Стила приходить и уходить, когда захочется, без разрешающего сигнала, переданного с главного стыковочного пульта. В большинстве случаев инквизитор пользовался обычными воротами «Беллуса». Он ввел это в привычку, чтобы смешаться с Кровавыми Ангелами, завоевать их доверие и уважение. Вечно прячущийся у себя в потайной каюте инквизитор очень скоро пробудил бы подозрение даже у самых несообразительных. Но теперь целесообразность перевешивала.

Астропат встала, откинув капюшон и обнажив такую же лысую, как у инквизитора, голову с надетым на нее замысловатым медным обручем. Улан была результатом неудачного эксперимента, псайкером-инструментом с сильными, хотя и неустойчивыми способностями. Стил спас ее от утилизации в лаборатории ордоса. Богато украшенное устройство на голове подавляло ее силу, пока эта сила не требовалась инквизитору.

— Говори, — потребовал он.

По уже отправленным ему астропатом эмоциональным репликам было ясно, что потребуются неуклюжие слова, а не пронзительные оттенки ментальной речи.

Улан шла рядом со Стилом вдоль по изолированному туннелю, который вел прямо в святилище.

— Почтенный лорд, в девятом часу я ощутила некое пятно, отголосок прикосновения к эмпиреям. Это сообщение.

Инквизитор сощурился.

— Еще одно сообщение с Ваала? Так скоро?

— Не с Ваала, милорд. На Ваал. С этого корабля.

— Что? — лицо Стила напряглось от внезапного гнева. — Кто его передал? И что это за сообщение?

— Я не знаю, ваше преосвященство. Корабельные телепаты терпеть меня не могут и не позволяют общаться с ними в ментальном пространстве варпа. Я случайно ощутила встревожившее меня эхо.

Инквизитор поморщился, будто почуял вонь.

— Приведи их ко мне — всех астропатов Идеона!

Возле круглого люка Улан скривила ротовое отверстие на мертвом лице. Это был присущий ей вариант улыбки.

— Как будет угодно лорду инквизитору. Я предвидела ваше требование.

Паучья рука женщины занялась устройством контроля над люком, и Стил вошел в свою каюту. Теперь перед ним стояли трое выживших адептов-астропатов, которые до недавнего времени служили на «Беллусе» под руководством ныне покойного мастера Хорина.

Стил мог не напоминать Улан, что нужно запереть люк. Он протянул руку и стащил с нее капюшон, открыв мертвые, вырезанные из черного кристалла, глаза псайкера. Инквизитор коснулся украшенного драгоценными камнями переключателя на соединенной с черепом короне, позволив Улан освободить свой дар «пустоты».

Женщина закрыла глаза и отпустила на волю ту часть своей души, которую сдерживал ментальный капюшон. После этого она упала, дергаясь и рыдая, а ее извращенная сила заполнила комнату. Улан погибла бы от слишком частого использования в качестве шокера, но Стил и прежде доводил ее почти до предела, и пока она выживала.

Астропаты отреагировали на происходящее одинаково — впали в сильнейший шок. Присущий Улан дар создал в комнате «пузырь пустоты» заглушил все проявления метапсихических явлений. Эффект длился, пока держалась бедная Улан, но Стил по опыту знал, что ментальные барьеры психически ослепленных ею псайкеров рушатся в эту минуту как карточный домик.

Не растрачивая попусту время, он вытащил свой лазган и заговорил с первым астропатом.

— Сигнал, отправленный на Ваал, пришел с корабля? Кто его послал?

Псайкер стиснул ладонями свое лицо, будто это могло защитить его.

— Вы все знаете, что я убил Хорина. Хотите к нему присоединиться?

Астропат облизал серые, как у трупа, губы.

— Я находился в цикле спячки. Я ничего не знаю о…

Стил нахмурился и выстрелил в упор. Тело упало рядом с хнычущей на полу Улан. Инквизитор сбросил свое боевое облачение, а вместе с ним и остатки вежливости.

— Говори, ведьма!

Смакуя запах паленого мяса, он вдавил раскаленный ствол пистолета в мясистый второй подбородок бледной женщины. Астропат попыталась ментальным визгом вызвать помощь, но не сумела. Когда стало понятно, что никто не явится, она захныкала и кивком указала на последнего адепта.

— Он был каналом. Я подслушала.

— Хорошо, — отозвался Стил и снова нажал на курок.

Последний адепт был протеже Хорина. Он попробовал скрыть свой ужас под маской холодного безразличия. Стил приставил оружие ко лбу астропата.

— Кто послал сообщение?

Чтобы высказать предположение, инквизитор наклонился поближе.

— Кто-то с планеты, да?

Крошечное подергивание глаза в ответ заменило признания.

— Что было сказано?

Очередной стон Улан пронзил воздух, и это ободрило астропата.

— Что бы ты ни замыслил, инквизитор, лорд Данте знает о случившемся. Твои махинации разоблачат.

Астропат глядел надменно, и этого хватило. Стил пристрелил его. Он дал телу упасть, а затем, плюясь и проклиная псайкера во внезапном припадке ярости, всадил в труп еще десяток зарядов. Через некоторое время инквизитор утихомирился и вывел Улан из транса, включив ее обруч. Она была слаба, кровь шла из глазниц, ушей и носа, пузырилась на губах. Достав из потайного ящика пузырек с ксено-лекарством, Стил влил содержимое в одно из углублений на черепе. Чуть погодя состояние Улан начало улучшаться. Увидев мертвых псайкеров, она снова продемонстрировала свою улыбку, похожую на оскал черепа.

— Живу, чтобы служить, — прошипела она.

— Да, ты это делаешь, — согласился инквизитор. — Представься капитану Идеону и сообщи ему, что с этого момента ты одна будешь выполнять роль хора.

Улан медленно склонила голову.

— Ты более чем способна, — добавил Стил. — Но сначала ты будешь говорить ради меня.

Он поднял псайкера на ноги и держал так твердо, что сильные пальцы отыскали следы металлических контактов под пластикой ее лица.

— Открой путь, девочка. У меня сообщение.

Сутулая женщина напряглась, когда разум покинул пределы черепной коробки и прошел сквозь корпус «Беллуса», через завесу космоса прямо в поток имматериума. Стил играл роль наездника, направляя телепатию Улан в сердце притаившегося над ними черного нуль-пространства.

Скрывавшаяся там темная нечеловеческая фигура приблизилась и радостно приветствовала инквизитора.

Вонь сгоревшего топлива огнеметов все еще витала в воздухе — там, где Кровавые Ангелы спалили знамена и проклятые вымпелы Несущих Слово. Однако, если не считать куч пепла по углам помещения, храм оставался таким, как раньше, когда Фалкир использовал его под тронный зал. Аркио обошел палату по периметру, всматриваясь в ложи, словно надеясь отыскать там укрывшегося и скорчившегося в тени прихвостня Хаоса. Он никого не нашел и, по мнению Сахиила, выглядел разочарованным.

— Думаю, Копье должно остаться здесь, — заявил Аркио. — Комната годится для обороны. Это будет безопасно.

— Хороший выбор, Благословенный, — ответил жрец.

Лицо Аркио скривилось.

— Почему ты называешь меня так, Сахиил? Мне не идет.

— Не могу отрицать очевидное, брат Аркио. После того, что ты сделал, на тебя невозможно взирать, не думая о том, что тебя почтил примарх.

— Нет? — Аркио задумчиво посмотрел на жреца. — У меня есть глаза и уши, Сахиил. Братья стали относиться ко мне иначе после того, как во время поминовения я коснулся святого Копья. Некоторые смотрели на меня в замешательстве, а другие…

Улыбка застыла на лице Сахиила.

— Тут нет раскольников, Аркио.

Космодесантник невесело рассмеялся.

— Гарантирую, Корис сказал бы иначе.

— Почтенный сержант ничего не скажет. — Сахиил нахмурился. — Сангвиний в бесконечной мудрости решил приблизить Кориса к своему сердцу и одарил его силой черного гнева. И его, и других.

Аркио ничего не ответил, и жрец продолжил:

— Конечно, это предзнаменование. Тот, кто приветствовал твое освящение, подкреплен чистотой, а кто нет… Таких призывает алый путь.

Аркио посмотрел на Сахиила — и будто снова стал юным десантником, неоперившимся и неуверенным.

— Что, если я не хочу такой чести, жрец? И страстно желаю воссоединиться с собратьями, стоять рядом со своим родным братом Рафеном, клинком и болтером сражаться против врага?

Верховный сангвинарный жрец положил руку на спину Аркио и мягко подвел его к застекленному окну и балкону за ним.

— Те дни остались позади, друг мой. Сангвиний назначил тебе иной путь. Нельзя ставить под сомнение его проницательность и выбор.

Аркио и Сахиил вместе шагнули под слабый дневной свет Шенлонга, представ взорам несметного множества людей. Кровавые Ангелы стояли бок о бок с оборванными солдатами планетарной обороны и измученными гражданскими. Толпа взревела.

Рафен оттолкнул ладони ребенка, который со всей почтительностью, будто святой символ, погладил его поножи. Туркио и Алектус возле него, потрясая поднятыми вверх болтерами, присоединились к боевому кличу ордена.

— За Императора и Сангвиния!

— Сыны крови! Верные слуги Империума!

Сахиил сжимал копию Алого Грааля, его голос исходил с балкона и разносился над площадью.

— Услышьте меня! Мир снова видит свет Золотого Трона, и повелитель Ваала бросает на него свой благодетельный взгляд! Узрите героя мира-кузницы, освободителя Шенлонга, Аркио Благословенного!

Прежде, на других планетах, Рафен видел массы имперских граждан, восхищавшихся Богом-Императором, но всегда со стороны. Теперь, очутившись среди них, он был сражен вихрем эмоций. Боевые братья оказались подвластны этому состоянию не менее черни.

— Аркио держал Копье Телесто, — продолжил Сахиил. — Его рука сокрушила Несущих Слово! Ваша победа — это его победа!

Толпа принялась скандировать имя брата, и Рафен нахмурился. Из речи Сахиила следовало, что лишь Аркио вел борьбу с предателями. А как же сотни погибших в тот день Кровавых Ангелов? Как быть с Корисом и Ротой Смерти?

— В книге лордов записано, что только благословенный Императором может коснуться святого Копья и остаться в живых. И лишь тот, в живой крови которого струится сущность великого Ангела, может повелевать силой Копья!

Сахиил высоко поднял чашу Грааля и наклонил ее так, что кровавая жидкость увлажнила голову Аркио.

— Мы — сыны Крови, братья мои, но сегодня Чистый снова среди нас! Здесь стоит Аркио Благословенный, возрожденный Сангвиний!

Сила слов жреца оказалась такова, что паства — да, теперь это была паства, — упала на колени. Рафен понял, что склонился неосознанно, присоединившись к Алектусу и Туркио.

— Прославленный, — вздохнул другой Кровавый Ангел. — Мы освящены…

В эту минуту часть разума Рафена заходилась криком от противоречий. «Безумие! Мой родной брат — перевоплощение нашего примарха?» И все же Кровавого Ангела захватила божественная мощь мгновения.

Тут Аркио заговорил, и на площадь опустилась тишина.

— Люди Шенлонга. Наше сражение еще не закончено. Совращенные до сих пор скрываются в ваших городах, и мы не обретем свободу, пока не будет найден последний обращенный Хаоса. Я спрашиваю вас: где Несущие Слово?

Ропот смущения пробежал по рядам, и раздались голоса. Люди, запинаясь, признавались, что местонахождение предателей им неизвестно. Рафен заметил, как Сахиил что-то шепчет брату на ухо. Аркио неохотно кивнул.

— Если вы не ответите, мы предпримем необходимые меры.

Вокс затрещал, в ухе Рафена послышались приказы, и группа почетной стражи Кровавых Ангелов выступила вперед.

— Укрыватели нечистых будут наказаны, — произнес Аркио.

Внезапно с десяток обитателей Шенлонга поднялись с колен. Эти люди помчались к балкону, в странном безумии расталкивая толпу.

— Да-да! — закричали они. — Покажите нам путь!

— Мы неверны!

— Накажите нас! Пусть это станет уроком!

Космодесантники открыли по толпе огонь, расстреливая мчавшихся к ним людей. К ужасу Рафена, жители Шенлонга принимали болтерные снаряды с радостными улыбками и распростертыми объятьями.

Когда командор Данте произнес последние слова вермилионового катехизиса и формально завершил ими медитацию, в реклюзиуме наступила полная тишина. Преклонив колени перед священными символами, он сотворил знамение аквилы перед большим изображением Бога-Императора на троне. Затем Данте жестом вассальной верности прижал ладонь к сердцу перед статуей Сангвиния. Примарх Кровавых Ангелов стоял перед ним, высеченный из кроваво-красного камня ваальской пустыни. Статуя изображала задумчивого Сангвиния, с головой под капюшоном и священной кровавой чашей в руках. Данте повторил позу своего сеньора и склонил голову.

— Сегодня и всегда я прошу тебя, великий Сангвиний, даровать мне мудрость и силу, чтобы я мог вести наш орден к еще большей славе.

Удовлетворенный финалом церемонии, Данте отступил от алтаря и облачился в длинный белый стихарь. Его апартаменты находились под самой высокой крышей монастыря-крепости, между двумя шпилями. Одна из стен представляла собой окно из непробиваемой пластали. Данте приблизился к нему и оглядел раскинувшиеся внизу окрестности обители. На плацах бесчисленные солдаты в ярко-красной броне отрабатывали навыки без единого неверного шага и лишнего движения.

Из глубин памяти командора всплыли воспоминания о тех временах, когда и он, бывало, маршировал, смея лишь украдкой смотреть на далекие башни и размышляя, каково оно — войти в их залы. С тех пор прошло более десяти столетий, и все мужчины, которых он называл тогда друзьями, теперь стали прахом. Их имена — имена героев — высекли на обсидиане могил. Данте посмотрел на собственное отражение в пластали. Ястребиное лицо с проницательным взглядом. Командор походил на хищника в состоянии недолгого покоя. Он нахмурился. Настроение было угрюмое, но определить его причину не удалось. Данте не был псайкером, но он прожил среди Кровавых Ангелов тысячу лет. Он вел их по пути истории и получил способность предчувствовать повороты и значимые моменты в судьбе ордена. Стук ботинок эхом отозвался в соседнем зале, и командор инстинктивно понял: близится неладное.

Незаметные сервиторы распахнули двери реклюзиума, и Данте, обернувшись, поглядел, как служивший ему правой рукой человек подходит широкими шагами. Верховный библиарий низко склонился; филигранные черепа на подоле красного одеяния сгрудились возле его ступней.

— Милорд, простите мое вторжение.

Данте поднял его жестом.

— Мефистон, старый друг, любая дверь всегда открыта для тебя.

Командор говорил правду. Психические силы библиария были огромны, немногие в крепости сумели бы преградить ему путь. Мефистон легко выдержал пристальный взгляд.

Данте, в отличие от некоторых других командиров орденов, не требовал, чтобы люди отводили глаза, считая его олицетворением божественности примарха. Повелитель Кровавых Ангелов внимательно оглядел воина-псайкера, которого Астартес знали как лорда смерти. Если лицо Данте было зеркалом аристократической мудрости Сангвиния, то облик Мефистона отражал контролируемую злобу, кипевшую под тонким слоем любезности. Ученые утверждали, что библиарий способен пронзить врага силой взгляда, и даже Данте ощущал воздействие этих пылающих глаз.

— Возник чрезвычайно важный и деликатный вопрос. Мы должны немедленно им заняться, командор.

Данте предложил Мефистону присесть рядом с собой на скамье перед алтарем, но библиарий отказался. Что бы ни случилось, это тяжело ранило своей неестественностью. Дурное настроение командора нахлынуло с новой силой, и Мефистон кивнул Данте, ощущая несформировавшиеся мысли.

— До нас дошел сигнал, переданный через сегментум из звездной системы Шенлонг. Наши астропаты подтверждают, что сообщение порождено на борту боевой баржи «Беллус».

— Там командует брат-капитан Идеон, — сказал Данте. — Разве ему не приказано оставаться на военном кладбище на Кибеле?

Мефистон кивнул.

— Но это не простое неповиновение, милорд. Изложение событий путаное, подозреваю, его послали второпях, но там говорится о боевом столкновении на Кибеле и о последующей атаке на Шенлонг.

Библиарий вздохнул.

— Там говорится о брате, который орудовал Копьем Телесто, словно сам Сангвиний, и о том, что растет вера. Верят в то, что на нем благословение суверена Ангелов.

Ненадолго Данте потерял дар речи. Он поднял глаза на статую Сангвиния, его скрытое капюшоном лицо, пытаясь найти подсказку.

— Повтори сообщение, — приказал он, и Мефистон с поклоном извлек слова Рафена из эйдетической памяти и произнес их громко вслух.

Данте сосредоточился; брови командора сошлись на переносице, когда он услышал отчет космодесантника об атаке Несущих Слово на Кибелу и о последующих приказах жреца Сахиила и инквизитора Стила. Когда библиарий закончил, командор некоторое время сидел молча.

— Сахиил решил, что к воину Аркио прикоснулся Чистый… — произнес Данте и продолжил свою мысль: — Такие суждения чреваты знамениями и трудностями. В основном они приводят к несчастью. Каковы доказательства, что эта басня правдива?

— Сообщение имеет идентификационный код доверенного ветерана, сержанта Кориса из роты капитана Симеона. Я взял на себя смелость просмотреть его отчеты. Это человек образцовой храбрости, милорд, но подверженный скептицизму от случая к случаю. Я не сомневаюсь в правдивости заявлений сержанта… Хотя в его голосовом отпечатке есть некоторые тревожные аномалии.

Данте кивнул.

— Как часто это бывало, Мефистон? Сколько космодесантников верили, будто помечены духом нашего повелителя и стали сосудами его силы?

— Слишком многие, командор. И все же, командор, разве все мы в определенной мере не носители возвышенного духа Сангвиния?

— Действительно, — согласился Данте. — Но мы чтим примарха превыше всего и не пытаемся узурпировать его права.

Он прищурился.

— Это дело с Копьем… Раз реликвию использовали так откровенно и без моей санкции… Это вызывает тревогу. Мы надеялись на Стила и чтили долг крови, но если мы ошибались…

— Строить гипотезы — зря тратить нашу энергию, милорд, — решительно сказал Мефистон. — Дорога ясна, мы должны без промедления изолировать этого Аркио и возвратить его вместе со святым Копьем на Ваал.

— Приказываю так и сделать. Поручите эту задачу капитану Галлио. Он хорошо послужил мне в почетной страже, и его лояльность прародителю непоколебима. Отдай ему под командование крейсер «Амарео», и пусть капитан наберет себе отряд воинов.

Мефистон кивнул.

— Если так будет угодно командору, еще я пошлю брата Воде. Он один из моих лучших аколитов; если нужно отыскать пятно порчи, его ясновидение не имеет себе равных.

Данте посмотрел на Мефистона.

— Брат, ты подозреваешь, что именно это обнаружится?

Бесстрастное лицо библиария не выдало его эмоций.

— В таком деле мы не можем действовать наугад.

— И впрямь, — согласился командор. — Это сообщение… Будет плохо, если суть сигнала от Кориса дойдет до других членов ордена. В лучшем случае произойдет замешательство, в худшем — появятся ростки ереси.

— Я предвидел это, милорд. Астропат, который послужил каналом при передаче, изолирован по моему приказу. Я лично прослежу, чтобы энграммы его памяти были стерты.

Данте встал и отошел назад к окну.

— Тогда посылай корабль. Мы разберемся, что кроется за этим «благословением».

Мефистон остановился на пороге реклюзиума, и двери распахнулись перед ним.

— Милорд…

Данте услышал в голосе библиария нечто, с чем прежде не сталкивался: колебание, чуждое потрясающе сдержанному лорду смерти.

— Что тебя беспокоит, старый друг?

— Мы стоим и говорим об этом Аркио, словно он уже изобличен в притворстве… Но что если к парню действительно прикоснулся Deus Encarmine?

К ужасу библиария, командор Кровавых Ангелов не ответил на доверительный вопрос товарища.