Жара обдирала щеки сестры Мирии, склонившейся над контрольной огневой панелью и поворачивающей башню «Испепелителя» по твердой дуге. Возле ближайшей автопушки стоял кавалерист, чья храбрость была явно больше, чем его интеллект, и возился с переносным минометом, загружая в него новый снаряд. Боевая сестра активировала мельты и выпустила поток неустойчивой температуры туда, где он стоял, испепелив его дотла во вспыхнувшем шраме взрыва.
Привлеченный этими действиями, когитаторный мозг турели начал медленно поворачивать ее на танк. Мирия толкнула ногой контрольный переключатель, и шепнула короткую молитву Богу-Императору и Его техножрецам. Переключатель перенес благословенную энергию в однозарядную пусковую трубу, которая была установлена на задней части «Испепелителя». Она была обвернута пергаментом, исписанным словами посвящения, а ее выхлопные отверстия были запечатаны красными и белыми восковыми святыми печатями.
Мирия указала на местоположение пушки и взглянула на канониссу.
- Вы позволите, почтенная сестра?
- Устрани это препятствие, - Галатея кивнула. - Охотник ждет твоих приказов.
- Есть.
Большего Мирии не требовалось, и она повернула декоративный медный ключ в приборной панели башни.
Труба изрыгнула плотный сгусток белого дыма, из которого вырвался свирепый реактивный снаряд с пилообразным заостренным наконечником. Каким-то загадочным образом, лежащим за гранью понимания сестры Мирии, ракета охотник-убийца говорила непосредственно с самим духом машины «Испепелителя» и его устройствами, за несколько секунд до того, как покинет свой патронник и устремится к своей цели. Ракета взмыла в серый воздух подобно выпрыгивающей из воды рыбе, повернулась вокруг своей оси и обрушилась прямо на турель.
Орудие разорвало в черно-красной вспышке взрыва, не потраченные боеприпасы, раскалившиеся в адском огне, помогли разнести его вдребезги. По линии вражеских турелей, по соединительным кабелям, через которые каждая из них соединялась с сервиторскими умами, прошла рябь электрического тока, и стволы орудий в беспорядке задергались.
- Все в наступление! - крикнула Галатея, вокс-микрофоны в ее броне приняли эти слова и воспроизвели их через громкоговорители на ее танке.
- Вера несокрушима! - откликнулась каждая сестра на поле, подкрепив затем свой боевой клич болтерными снарядами, огнем и яростью.
«Экзорцисты» и «Испепелители» повернулись к автоматическим орудиям и боевым бункерам, начав методично уничтожать их один за другим, разрывая их в клочья вместе с находящимися там скоплениями некогда людей.
Эхо множественных взрывов тонуло в дыму, медленно опускающемся к ногам наступающих Адепта Сороритас. Солдаты, находящиеся в своих траншеях и укрытиях пред Западными Вратами, сломились и побежали при виде женщин. Красные плащи развивались на спинах боевых сестер, и слабый солнечный свет, пробивающийся сквозь туман войны, блестел на их черной силовой броне. Те, чьи головы были непокрыты, показывали врагу обрамленные пепельными и черными волосами лица, полные гнева. Рвение Бога-Императора было в каждой из них, дух Мученицы Катерины был их щитом и мечом.
Защитники Метиса дали ответный огонь в наступающих женщин, но исход уже был предопределен.
Репентии несли на себе Верити, подобно волне, выбрасывающей на берег плавник. Идти сама она не могла - ее поддерживали и подталкивали руки женщин в красных капюшонах и их госпожи, она была одним целым с их небольшим отрядом, но в то же время чужой в нем. Госпитальер завернулась плотнее в свою рясу, словно стараясь укрыться от ревущего безумия битвы. Не было такого места, куда бы она взглянула и не увидела бы разгромленных окровавленных руин.
Здесь, где феррокрит был устлан стеклянными осколками сервиторов, те картины, что медик рисовала в своем воображении, стали явью: мужчине вырвало нутро, словно сердцевину яблока, его кости белели в красном паленом мясе. Верити имела дело с ранами и куда более жестокими, чем эта, но всегда находилась в непонимании. Она видела мертвых и умирающих, что ей приносили с поля боя, но всегда задавалась вопросом – как же можно получить подобного рода повреждения? Она не понимала. Теперь она имела возможность понаблюдать, как такие травмы делаются, она чувствовала знакомый запах гари, творимый теми новыми и ужасными вещами, с которыми она столкнулась.
Верити пошатнулась, и госпожа придержала ее за руку, не позволив упасть. Впереди неистовствовали сестры репентии, беззаботно прорываясь сквозь колючие мотки проволоки к траншейным углублениям за ними. Со шрамами, красующимися на каждом сантиметре кожи, издавая громкий вопль-баньши, репентии бросали вызов смерти. Их тяжелые цепные мечи «потрошители» делали с мужчинами свою простую работу: вращающиеся зубья лезвий рассекали плоть, кости и униформу рубящими ударами, а тупыми железными краями обратной стороны клинки сокрушали черепа.
Одна из них, Иона – та самая, что принесла Клятву Раскаяния после того, как ей не удалось уберечь от смерти Лету, исполняла свое ремесло убийцы с иступленной яростью. Верити видела, как она полоснула мечом по груди кричащего офицера кавалерии, и заметила в остекленевших глазах Ионы нечто ужасное - пустоту, неживое равнодушие. Госпитальер снова почувствовала смешанные эмоции, ту же самую бурю ярости, скорби и сожаления, какие чувствовала в тот день, когда прибыла на Неву. Чувствовала ли то же самое Иона? Неужели грубая смерть Леты оставила на ней такой шрам, что все, что она могла с собой поделать - это отдаться на милость кровавого искупления? Верити затруднялась понять, дано ли ей проникнуться теми же чувствами, что и эта бледная женщина.
- Не останавливаться! – прокричала госпожа. – Пленных не брать – лишь грехи. Искореняйте порочность и оставляйте лишь плоть. Вперед. Вперед!
По траншеям и тоннелям, что вели к городу, Верити продвигалась вместе с ними.
Местные легенды гласили, что Западные Врата Метиса были переплавлены из металла корпуса первого корабля людей, которые колонизировали Неву еще в те времена, когда человечество только начало выходить к звездам. Сами по себе врата были реликвией, знаменовавшей великое заселение человека на планету, но они посмели встать на пути избранных слуг Императора. Сталь, что проделала путь в миллион световых лет от места своего создания, была разрушена оружиями сотен Сороритас, четырехэтажные врата рухнули подобно обрушившимся на землю небесам.
Своими острыми передними частями Репрессоры вгрызлись в разбросанные обломки, перекрывающие дорогу, и принялись расчищать завалы, усеивающие феррокрит. Железный кулак боевой линии танков продвигался вперед, спихивая в канавы мертвецов и уничтоженные машины, и ведя за собой марширующих строем Дочерей Императора. Кровь их играла, и еще до того, как они ступили на улицы города, ветер донес туда их гимны.
Последний оборонительный рубеж был оставлен запаниковавшими офицерами, укрывшиеся в одном из внешних строений снайперы полоснули по сестрам красными нитями лазера. Мирия и другие женщины, находившиеся в орудийных башнях танков, с десятикратной силой ответили им плазмой и ракетами, разрывая верхние каменные этажи одних домов и разрушая до основания дерево и черепицу других. За спинами сестер бушевал лесной пожар, продвинувшийся вперед вместе с ними, дым и огонь уже вовсю полыхал в окровавленных траншеях.
Метис был городом изобилия. Как и во многих больших городах Невы, шрамы нищеты и беззакония, коснувшиеся многих миров-ульев и колоний, здесь отсутствовали, или, по крайней мере, были перенесены куда-то в другое место, возможно, на фабричные луны, куда ссылали работать малоимущих и безнадежных. Многие из здешних дешевых районов были настоящими королевскими покоями, в отличие от тех крысиных лачуг, что сестре Мирии доводилось видеть на некоторых захолустных мирах. Тем не менее, горели они ничуть не уже. Толпы напуганных гражданских, которых этот день, принесший Сороритас, превратил в беженцев, выскакивали из своих домов, когда мимо проезжали «Испепелители». Тех, кто осмеливался бросить вызов Сестрам Битвы, осуждали ритуальным священным выстрелом. Тех, кто падал ниц, оставляли в живых и проходили мимо.
Канонисса возвышалась на своем танке, идущем во главе ее карающего легиона, плащ Святой Аспиры колыхался за ее спиной и развевался по ветру. Сжимая в руке свою книгу, она направила доминионок вперед, разбираться с отступниками-кавалеристами, все еще способными бросить вызов ее шествию. Некоторые из солдат Шерринга бросили на землю свое оружие и взмолились о пощаде, когда увидели идущих Сороритас. Мужчины, вдвое старшие Мирии, хныкали как дети, когда на них падал ее взгляд, уж теперь-то они понимали, что совершили. Некоторые из них замечали плащ Галатеи и узнавали его: святой реликт, которого коснулся дух их Вечного Лорда. Канонисса была воплощением Императора, быстрой и ужасной в своем правосудии.
Мирия могла прочитать написанные на их лицах вопросы, которые они задавали сами себе: «Как мы могли бросить вызов церкви? Что с нами будет? Мы будем прощены?». Отрывистые выстрелы болт-пистолетов отвечали за нее. Тех, кто был в парче Шерринга, в пышном наряде с медными пуговицами, расстреливали за их неверность.
- От молний и бурь, наш Император, избавь нас, - Галатея произносила строки боевой молитвы, которую знала наизусть. - От чумы, обмана, искушения и войны, наш Император, избавь нас.
Вдохнув запах кордита и горелого дерева, сестра Мирия обернулась назад и пробежалась взглядом по пехоте Сороритас, окружившей медленно едущий танк. Идущая пешком Рейко заметила ее взгляд и хмуро кивнула ей. Возле старшего ветерана шли Изабелла и Порция, а за ними - раненый знаменосец. Мирия поняла, что среди всех этих красных ряс она не видит госпитальера Верити, отчего машинально изобразила знак аквилы.
- Терра защищает праведных, - прошептала она, наблюдая, как гусеницы «Испепелителя» раскатывают под собою убитых.
- Торрис! – резкий голос Игниса пронесся по мраморным коридорам и заставил псайкера остановиться. Вон развернулся на каблуках, сжимая в руке инфопланшет.
- Успокойся, парень, остынь немного. Что за паника?
Рыжеволосый юноша хватил ртом воздуха.
- Барон там рвет и мечет, - он указал большим пальцем в сторону дверей залы. - Он послал меня за тобой.
Вон постучал по губам указательным пальцем.
- Сдается мне, что хватит уже нам пользоваться здешним гостеприимством. Пора и меру знать.
Он огляделся вокруг. В пределах слышимости не было ни одного охранника, ибо обезумивший Шерринг приказал всем имеющимся в распоряжении людям защищать врата его особняка.
- Где эти клятые монашки?
- Западные Врата пали, по воксу оттуда слышны лишь завывание ветра и плач. Да, и огонь распространяется.
- Выходит, что это не просто взыскание, - ответил преступник. - Сестринство собирается выжечь тут все до последней ветки. Наш уважаемый приятель Хольт вряд ли станет исключением.
Пальцы Игниса скользнули по его рубашке и затеребили воротник.
- Я не собираюсь сидеть тут и дожидаться их.
Вон пожал плечами.
- А кто собирается? Не волнуйся, нас уже к тому времени тут не будет. В роли «специального консультанта барона» я собираюсь присвоить его заправленный скоростной аэростат и взлететь с крыши. Как только мы увидим, что танки едут по аллее, то тут же взмоем в небеса и направимся в цитадель.
Глаза юноши широко раскрылись в удивлении:
- Цитадель? Ты нашел ее?
Псайкер отмахнулся инфопланшетом.
- Не я, парень. Шерринг. Все его условия нашего сотрудничества с ним я выполнил. Это – награда за мою любезность.
- Но как? Ведь старый ублюдок ЛаХэйн скрывал эт…
- Неважно как, Иг, главное, что теперь мы знаем, где она. Грязные маленькие тайны нашего благородного дьякона теперь наши, ждут, когда ими завладеют. Шерринг занимался этим, пока нас не было на планете, конечно, он – скользкий ничтожный червь, но у него есть связи на Неве. Наверняка ему стоило больших усилий добыть это, - он взвесил планшет в своей руке.
Казалось невероятным, что такая маленькая вещица может быть столь важной, но так или иначе внутри примитивных биоячеек памяти устройства содержались ряды цифр, которые были для Торриса Вона слаще любой награды, которую он мог бы возжелать.
- Шерринг не позволит нам просто взять и уйти, - нахмурился Игнис. – Он рассчитывает, что мы поможем ему одержать победу в этой битве.
- Да. Досадно, но факт, - Вон спрятал планшет. - Это только показывает насколько он больший дурень на самом деле. Под всей его хвастливостью, внешним видом и поведением Шерринг не видит дальше собственного носа. А посему: как только он потеряет бдительность, мы, под весь этот шум и гам, что мертвого на ноги подымет, тихонько ускользаем, получив все, что от него хотели.
На лице Игниса сверкнула ухмылка.
- Ты стравил его с ЛаХэйном как псов. Весь этот сыр-бор, предательство Метиса и прочее – все это чтобы пустить дым в глаза и тихонько улизнуть?
- На лету схватываешь, молодец. Лучший способ заставить человека работать – это сделать так, чтобы он думал, что эта работа – его идея, - Вон хлопнул его по плечу. - Слабые места. Сперва находишь их, затем используешь.
Звук отдаленного орудийного огня прогремел сквозь стены и достиг их ушей, хрустальные люстры над головами задребезжали от сильной вибрации.
- Эта небольшая бойня хорошо скроет наши следы. К тому времени, когда исповедники и кардиналы развеют пепел Метиса, мы уже будем королями Цитадели Пустоты и всего в ней. А затем… затем, Иг, мы выжжем свои имена на лице галактики.
- Ты думаешь… Нам правда под силу уничтожить планету?
Псайкер улыбнулся.
- Знаешь, мне всегда было интересно, каково чувствовать триумф подобного. И я уже настолько заинтригован, что отступать поздно, - Вон махнул рукой на коридор. - Иди, займи барона. Когда надо уходить ты знаешь.
Вон уже отошел на два шага, когда его догнал вопрос юноши:
- А с остальными что? Они все еще там, в гуще всего этого. Я про Эбба и Суки.
- Я понял, о ком ты говоришь, - сказал Вон, не оборачиваясь. - Всегда нужно чем-то жертвовать, Игнис. Ты это знаешь.
- Но мы уже потеряли Ринка. Если эти двое нам…
- У нас в запасе полно рекрутов, - быстро ответил он, - и их более чем достаточно, - Вон сурово взглянул на Игниса через плечо. - Делай, что говорю. Я не могу позволить себе игры в любимчиков, когда ставки столь высоки.
Вон удалился прочь, оставив Игниса в раздумье потирать шрам за его ухом, и взяв этот разговор на заметку.
Центральная аллея, что шла за разгромленными вратами, вывела Сестринство на великую площадь Метиса, с которой начинались охраняемые границы величавого поместья барона. Круглый город был устроен как колесо, со спицами, идущими от центра, и концентрическими кольцами больших бульваров, уменьшающихся по мере расположения к центру. На некоторых перекрестках дорог боевые сестры и их бронетехника натыкались на кустарные баррикады, которые они сносили концентрированными атаками, или выстроенные наскоро танки Леман Руссы, символизирующие войска Имперской Гвардии. Те солдаты, что осмелились встать против Сестринства, были ритуально сожжены живьем, им попросту было отказано даже в милосердии пули болтера. Сестры шли вперед и вперед, оставляя за собой горящие танки, ну или, по крайней мере, то, что от них осталось. Из гигантских горнов-громкоговорителей, развешанных на городских приземистых зданиях, доносилась истеричная речь надрывающегося барона Шерринга, который едва не визжал. Галатея приказала уничтожать каждый из них ракетой или лазером, и, в свою очередь, настраивала громкоговорители на технике Сороритас играть гимны покаяния и предостережения. Сестры пробивались через охваченные паникой улицы, продвигаясь по ним к центру Метиса, подобно стреле, медленно летящей в сердце. Кальдера пылала в огне, и наблюдательные суда на орбите могли увидеть появившийся дым, словно потухший вулкан ожил.
Двигаясь по внешним садам площади, Мирия уловила неподалеку мелькание чего-то красного и услышала шум «потрошителей». Репентии вырвались вперед и первыми добрались до личной охраны Шерринга: золотые пояса и ленты мужчин пропитывались кровью, когда неустанные лезвия мечей делали свое дело. Галатея соскочила с задней части «Испепелителя» и Мирия вылезла через люк своей орудийной башни, дабы последовать за ней в сражение. «Мой путь был долгим, - сказала она себе, - пора встретиться с предателями лицом к лицу».
Несвязный лазерный огонь и болтерные выстрелы безрезультатно свистели вокруг них, люди барона тщетно пытались отбросить Сестер. Галатея начала раздавать приказы.
- Сестра Рейко, бери карательниц и заходи с южного фланга. Сестра Мирия, собери своих целестинок и следуй за нашими репентиями.
- Есть, - хором ответили Рейко и Мирия, ударив сжатыми кулаками по геральдическим лилиям на своей броне.
Мирия уловила как Порция резко запрокинула голову. Боевая сестра взглянула ввысь, затем указала туда своим оружием, ее смуглое лицо напряглось.
- Глаза Доминики. Это еще что?
Сверху, сквозь клубы тумана, к ним что-то стремительно приближалось. Это была женщина, ее руки были распахнуты, а держалась она на тонких лепестках оранжевого огня. Порция не стала ждать ответа на ее вопрос и выстрелила в это явление. В ответ парящая женщина поднесла руки к груди и выдохнула газообразный воздух из своих легких. Наряду с ее истошным воплем она изрыгнула поток смрадного огня, хлынувшего на сестер.
Мирия откатилась в сторону, но зловоние горящей желчи все же овеяло ее. Она почувствовала, как ядовитый туман кольнул ее глаза, и, закрыв их ладонями, отбежала как можно дальше от этого всполоха.
Порция и Рейко стреляли, посылая в женщину выстрел за выстрелом.
- Ведьма, - рявкнула ветеран боевых сестер. - Выродок псайкер!
Боль ядовитых миазмов прошла, и Мирия, выхватив свой плазменный пистолет, выпустила горячую вспышку белого света в дышащую пламенем женщину. Пси-ведьма не спеша описала в туманном воздухе дугу и, устремившись вниз, припала к земле, избегая болтерного огня. Теперь Мирия заметила вторую фигуру - дородный маленький мужчина, уверенно шагающий сквозь дым. Что-то бормоча себе под нос, он вскинул руку и растопырил кряжистые пальцы, словно когти.
- Рейко, берегись!
Ее предупредительный выкрик едва успел сорваться с губ, когда старший ветеран направила свой болтер на полного человека. Воздух вокруг него задрожал, отводя прочь снаряды. Это был тот же самый трюк, защитный прием, которым Вон пользовался там, в Лунном Соборе.
Декоративные яркие трава и цветы под ногами мужчины иссохли и завяли. Его лицо покраснело от напряжения, а на лбу вступили капли пота. На все это ушло несколько мгновений, а затем псайкер, который именовал себя Эббом, использовал свои сверхъестественные способности, чтобы накалить молекулы в магазине болтгана сестры Рейко. Все болты в оружии Рейко разом разорвались с громким треском. Яркое пламя взрыва разнесло ее оружие, сам взрыв разворотил ее нагрудник и плоть под ним. Женщина отлетела назад на Мирию, и целестинку сбило с ног на каменные плиты.
Запах пепла и жареного мяса ударили в нос Мирии. Она тряхнула Рейко, и голова той склонилась вбок, на ее изуродованном лице застыл немой ужас. Когда Мирия обхватила свою сестру, свет в глазах той погас, и она обмякла. Прорычав проклятие, Мирия оставила тело и, поднявшись на ноги, шагнула навстречу противнику, выставив перед собой свое плазменное оружие.
Эбб заметил это и вновь сконцентрировал свои силы, зачерпнув сверхчеловеческой энергии из самой своей души. Мирия почувствовала себя так, словно ее засунули в печь, влажное тепло дня внезапно сменилось на невыносимую жару. Целестинке на миг вспомнилось ее сражение в пустынях Эйрио, когда ей казалось, что словно само солнце враз направило на нее всю свою мощь.
Плазменный пистолет запел в ее бронированном захвате, яркие бело-синие энергетические кольца на задней части оружия интенсивно заискрились энергией. Плазменное оружие пользовалось дурной репутацией за свои неуместные осечки и опасные перегревы, но за все те годы, что Мирия пользовалась своим пистолетом, у нее не было причин об этом жалеть. Проводя каждодневные молитвенные ритуалы над своим оружием, она просила Императора, чтобы Он воздерживал ее от его применения, и таким образом, используя сие оружие, она несла Его гнев.
- Этим пламенем я очищу, - прошептала она иссохшими губами.
Эбб закричал, призывая разряд огненной энергии из своего разума, и направляя свою силу на боевую сестру. Палец Мирии лег на спусковой крючок и плазменный пистолет повиновался. Пси-заряд и перегретая, жаркая как солнце, плазма столкнулись друг с другом и разразили день громовым раскатом. Обожженная Сороритас откатилась назад, рыча от злости. Эбб же превратился в кусок тлеющего черного мяса, когда смертельный энерговыстрел окутал его.
Резкое зловоние тошнотворного дыхания псайкера-женщины ударило в нос, и Мирия последовала за своими сестрами, вступившими в бой с пироубийцей Вона. Порция, Изабелла и дюжина других Сороритас посылали болты в воздух, в мечущуюся туда и обратно, пляшущую и парящую на крыльях огня, ведьму. Снова она изрыгнула тошнотворную мерзость, горящей желчью расплескавшуюся среди сестер. Мирия поразилась тому, что такая хрупкая фигурка может как ни в чем не бывало продолжать извергать эти пылающие рвотные массы. Зловонное дыхание дракона забрало жизнь еще одной сестры, Мирия слышала как крик той угас по мере того, как истлело мясо в ее горле.
- Сгруппироваться, - крикнула Порция. - Все орудия по пси-шлюхе – огонь!
Было трудно предугадать, где окажется сильф-девчонка в следующий миг - пылающие крылья ее огня закрывали ее от взора стрелков. На мгновение Мирия приняла во внимание, что тут бы пригодились почтенные сестры-серафимы, но эти бойцы быстрого реагирования были в другой боевой зоне, занимаясь несколькими оставшимися пилотами, все еще кружащими где-то в вышине. Услышав выкрик Порции, боевая сестра снова переключилась на псайкера, полеты которой подходили к концу. Выстрелы из оружия Изабеллы, инферно-пистолета Галатеи и болтеров дюжины фанатичных женщин устремились в ту точку, где парила ведьма, и разом прошили ее на лету. Огненные токсины в груди той воспламенились, и ее разорвало на части, разбрызгав ошметки кровавым дождем.
Мирия отвела взгляд и прикрыла лицо. Она не сильно хотела, чтобы ее замарал дождь из останков подобного создания.
- Колдуны не должны жить, - мрачно подытожила Изабелла.
- Верно, - сказала канонисса, - но помимо этих двух есть и другие, которые должны встретить свою кончину. Мои приказы вы знаете. Продвигаемся вперед и захватываем особняк.
- Мы можем убить Вона? – с чрезмерным энтузиазмом спросила Мирия.
- Лорд дьякон дал четкие распоряжения. Торрис Вон должен быть взят живым, - она отвернулась. - А барон Шерринг и все его заговорщики должны разделить судьбу этого мутантского отребья.
Все пожарные вышки Метиса были разгромлены или сожжены, а сложная система трубопроводов, от которой работали водяные насадки, используемые во времена сухих сезонов, была разъединена. Оставалось лишь черпать ведрами воду из колодцев, чтобы потушить растущий огонь, но эта идея быстро пришла в негодность, когда люди поняли, что таким образом это бушующее пламя не остановить. Люди Шерринга спасались бегством, толпясь на главной дороге, ведущей к воротам, но они выбегали из города в лес только чтобы наткнуться там на точно так же охваченные огнем деревья, потрескивающее кольцо огня не давало им проходу. Сестры Пресвятой Девы Мученицы прибыли, чтобы предать пламени неверных, и уйти они намеревались не позже того, как обратят последнее здание Метиса в пепел. Черные и оранжевые огни вздымались к темнеющим небесам, подобно пальцам рук умоляющего и раскаивающегося человека. Город кричал о прощении, прося Трон на далекой Терре о милости, которой никогда уже не получит.
Продвигаясь к центру кальдеры, Сестринство слышало мольбы, которые оставались без их ответа. Барон Хольт Шерринг не повиновался невской епархии, и по приказу Виктора ЛаХэйна был предан анафеме. Экклезеархией на расцвете был подписан приказ, обвиняющий Шерринга в отречении от Имперской Церкви и сделанных им ряду ложных обвинений. Неважно то, какой сильной была его вера, неважно то, был ли он введен в заблуждение – в глазах Сестринства он был изменником и еретиком, и в дополнение к его смерти, к сему наглядному результату непослушания, ЛаХэйн приказал поступить так же и с его горожанами.
Метис пылал словно сам ад, город медленно и неотвратимо продолжал сгорать в огне улица за улицей.
Кассандра, Порция и Изабелла шли во главе с Мирией, быстро пересекая декоративный газон. Откуда-то спереди до них донесся грохот выстрелов, и целестинка заметила завитки оружейного дыма, исходящие из огневых щелей особняка. Она быстро изучила здание, думая как бы к нему можно было приблизиться и где можно пробить брешь.
Кассандра думала над тем же, глаза за ее магнокулярами напряглись.
- Вон там две орнаментальные двери. Вы их видите?
Мирия кивнула.
- Да, и тяжеловооруженную охрану тоже. У них стабберы. Нужно снять их прежде, чем мы войдем в здание.
Вдали из дыма выплыли очертания силуэтов в красном и черном, которые стремительно направились на баррикады кавалеристов.
- Именем Целестины, что это такое? – указала пальцем Изабелла. – Вон там, видите?
Кассандра с трудом выдохнула.
- Репентии. Кровь моя, они же хотят напасть на них, используя только свои клинки!
Мирия подскочила на ноги.
- Мы не позволим им просто так отдать свои жизни. Оружия к бою. За ними!
Сестры Битвы выстроились позади покрытых красными капюшонами воительниц, добавляя болтерные и плазменные выстрелы к смертоносному скрежету цепных мечей. Мирия видела, как огневая мощь стабберов ударила кающихся женщин подобно молоту. Некоторые погибли мгновенно, некоторых смертельно ранило, но отступали лишь те, кто погиб. Госпожа охаживала кнутами их спины, не забывая также направлять свои карающие нейроплети и на врага.
Изабелла и Порция заняли позиции на флангах, в то время как Мирия и Кассандра встали позади госпожи. Старшая сестра вновь подивилась той праведной ярости, которую демонстрировали репентии, женщины со скрытыми лицами сносили головы и выпускали внутренности каждому солдату Шерринга, оказавшегося чересчур медленным, чтобы избежать их церемониальных «потрошителей». Поддерживаемые орудийным огнем с тыла, два подразделения быстро расправились с защитниками баррикады. Кавалеристы были пшеницей пред косой праведного возмездия сестер.
Переступая через сломанное заграждение, Мирия заметила измазанную кровью репентию, пытающуюся подняться на ноги, лезвия ее вогнанного в череп предателя-офицера меча все еще подрагивали. Рефлекторно она протянула руку и помогла женщине встать. Испещренное красными порезами бледное лицо, затененное красным капюшоном, обратилось к ней, и она заметила, что на рубцеватой коже головы виднеются следы сбритых белокурых волос.
- Иона?
- Сестра Мирия…
Грубое острие нейрохлыста стегануло Иону по спине, та напряглась, но не закричала.
- Ты не смеешь говорить, - рявкнула госпожа репентий. - Тебе запрещено разговаривать с теми, кем ты была до клятвы!
Мирия вскинула руку и ухватила за конец кнута, зазубренный наконечник послал укол боли сквозь ее бронированную перчатку. Мирия резко потянула на себя.
- Что ты сказала?
Госпожа рванула к себе плеть, вырвав ее из захвата старшей сестры.
- Ты знаешь правила не хуже любой из нас, Мирия. Она не смеет говорить с тобой!
Целестианка открыла рот, чтобы возразить, но лишь один взгляд пустых глаз Ионы заставил ее замолчать.
- Да. Разумеется.
Она отвернулась и позволила госпоже заняться своими женщинами.
Касандра заговорила в закрепленный на ее броне вокс.
- Канонисса. Путь в поместье открыт, мы идем через двери со стороны сада, - она дрогнула, на ее предплечье красовалась мертвенно-бледного цвета рана от лазерного выстрела.
- Прочешите все, - голос Галатеи протрещал в дюжине ушных бусинок. - Найдите Вона. Пленных не брать.
Мирия кивнула, принимая команду, и взглянула на рану ее подчиненной.
- Ты можешь драться с этим?
- Я справ… - начала Кассандра.
- Давай я помогу, - новый голос привлек целестинок, и из-за своего импровизированного укрытия - опрокинутой гусеничной машины - вышла сестра Верити. На миг Мирия лишилась дара речи. Верити выглядела обеспокоенной, хотя на ее одеждах была кровь различных оттенков, сама она, кажется, была невредимой.
- Тебя не должно быть здесь, - сказала Порция без вступлений.
- Меня привели они, - ответила госпитальер, указав на репентий.
- Чудо, что она еще жива, - произнесла Изабелла низким голосом.
- Да, - согласилась Мирия, - чудо.
Она нагнулась и подняла болтган, лежащий возле исполосованного сестрой трупа мужчины, и ранее принадлежащий ему.
- Не будем испытывать судьбу и дальше. Бери и защищайся.
Госпитальер покачала головой.
- Я не боец, - в подтверждение своих слов и для усиления их значимости она прижала к груди свою министорумную благовонную медицинскую деревянную коробку.
- Это не просьба, - сказала Мирия, интонацией голоса подводя итог. - Бери оружие. Мне не нужны сестры, которые не хотят сражаться.
- Во имя Императора, мой долг спасать жизни, а не забирать, - голос Верити был тих, но при этом тверд, как камень.
- Даже у таких предателей, как эти? – старшая сестра обвела рукой мертвецов. - Они лишены права жить. Таков вердикт Имперской Церкви.
Верити кивнула.
- Это так. Но тем не менее – я не предназначена нести смерть, - она глянула в глаза Мирии. - Для этого есть ты.
Глаза Мирии сузились.
- Верно. Только ты, кажется, провела слишком много времени в исполнении своих мирских обязанностей. Ты забылась. Вон и его изменники не увидят разницы между сестрой госпитальером и сестрой боевой.
- Именно поэтому Император и послал ко мне тебя, - ответила сестра-медик.
- Бери оружие, - повторила Мирия.
На миг ей показалось, что Верити снова станет отнекиваться, но та взяла болтган и быстро приспособила его к своему захвату.
Клич госпожи репентий не дал целестинке прокомментировать этого.
- A spiritu dominatus. Domine, libra nos. Смерть еретикам и колдунам!
Мирия сжала свой плазменный пистолет и указала вслед яростным репентиям. Никаких боевых кличей или вдохновляющих фраз. Не говоря ни слова, боевые сестры последовали за их покрытыми капюшонами родней в отдающие эхом залы.